5
Его жизнь разделилась как бы на две части. Слава и уважение сменились огромной несправедливостью, которые допустил по отношению к нему единолично и жестоко управлявший страной Сталин. Его не только совершенно перестали печатать (а в советское время для этого достаточно было отдать приказ с самого верху – и любое издательство шарахалось от такого писателя как от зачумленного), но даже отняли «хлебные карточки» – в прямом смысле слова оставили без хлеба. И многие добрые знакомые перестали узнавать его на улице – чтоб не навлечь на себя неприятности. А другие – как, например, Каверин – регулярно посылали ему деньги.
Потом умер Сталин, ситуация стала полегче. Но горькое чувство в душе Михаила Михайловича осталось: он увидел многих людей с неприглядной стороны.
Свидетель разговора Самуила Яковлевича Маршака с Зощенко рассказал мне, как Маршак стал было его мягко укорять – что же Вы, Михаил Михайлович, не пришли вчера туда-то? Там были хорошие люди. И тогда оба они услышали тихий голос Михаила Михайловича: «Хорошие люди, Самуил Яковлевич, хороши в хороших ситуациях, в плохих – плохи, а в ужасных – ужасны».
А ведь он-то всю жизнь старался научить людей вести себя благородно – всегда. В любой ситуации.