на главную | войти | регистрация | DMCA | контакты | справка | donate |      

A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я


моя полка | жанры | рекомендуем | рейтинг книг | рейтинг авторов | впечатления | новое | форум | сборники | читалки | авторам | добавить



9

Машина ехала в собственном туннеле темноты. Фары двигались световым кругом.

Стивен спал на заднем сиденье моей “новы”. Ричард сидел на пассажирском сиденье, полуобернувшись ко мне. Это простоя вежливость – смотришь на того, с кем говоришь. Но это давало ему преимущество – я-то должна была смотреть на дорогу. А он мог глазеть на меня.

– Что вы делаете в свободное время? – спросил Ричард.

Я покачала головой:

– У меня его нет.

– Какие-нибудь хобби?

– Кажется, их у меня тоже нет.

– Есть же у вас какие-то дела, кроме стрельбы по гигантским змеям, – сказал он.

Я улыбнулась и глянула на него. Он наклонился ко мне, насколько допускал ремень безопасности, и улыбался тоже, но что-то было в его глазах или в его позе, что говорило о том, что он серьезен. И ему интересно, что я скажу.

– Я аниматор, – ответила я.

Он со стуком сомкнул ладони, заехав левым локтем по спинке сиденья.

– О’кей, когда вы не поднимаете мертвых, что вы делаете?

– Работаю с полицией по противоестественным преступлениям, в основном убийствам.

– И? – нажимал он.

– И истребляю одичавших вампиров.

– И?

– И больше ничего, – сказала я и посмотрела на него снова. В темноте его глаз не было видно – слишком они были темные, – но я ощущала его пристальный взгляд. Может, это воображение. Ага. Слишком много времени провела с Жан-Клодом. Запах кожаного пальто Ричарда смешивался с запахом его одеколона. Приятным и дорогим. Очень гармонировавшим с запахом кожи.

– Работаю. Тренируюсь. Вижусь с друзьями. – Я пожала плечами. – Что вы делаете, когда не преподаете?

– Ныряю с аквалангом, лазаю по пещерам, наблюдаю птиц, вожусь в саду, занимаюсь астрономией.

Его улыбка виднелась в темноте неясной белизной.

– Наверняка у вас куда больше свободного времени, чем у меня.

– На самом деле у учителя домашних работ всегда больше, чем у его учеников.

– Обидно это слышать.

Он пожал плечами, кожа пальто, чуть потрескивая, прошелестела по его голому телу. Хорошая кожа всегда движется так, будто она живая.

– Телевизор смотрите? – спросил он.

– Телевизор у меня сломался два года назад, и с тех пор я новый не покупала.

– Что-то же вы делаете для развлечения?

Я подумала:

– Собираю игрушечных пингвинов.

И тут же пожалела, что это сказала.

Он усмехнулся:

– Это уже что-то. Истребительница собирает мягкие игрушки. Мне это нравится.

– Рада это слышать.

Мой голос даже мне самой показался сварливым.

– Что-то не так? – спросил он.

– Я плохо умею вести светскую болтовню.

– Вы отлично справляетесь.

На самом деле это было не так, но я не знала, как ему это объяснить. Я не говорю о себе с незнакомыми людьми. Особенно с такими, у которых связи с Жан-Клодом.

– Чего вы от меня хотите?

– Я просто так, время занимаю.

У него по сторонам лица до плеч висели густые волосы. Он был выше, грубее сложен, но абрис был знаком. В темноте он был похож на Филиппа. Филипп был единственным человеком, которого я видела среди монстров.

Обвисший в цепях Филипп. Кровь темно-красным потоком на груди. Она плескала на пол, как дождь. На мокрой кости позвоночника отблескивал свет факелов. Ему разорвали горло.

Я отшатнулась к стене, как от удара. Я не могла дышать. Кто-то все шептал: “Боже мой, Боже мой!”, и это была я. Я спустилась по ступеням, прижимаясь спиной к стене. Не в силах оторвать глаз. Отвернуться. Дышать. Закричать.

Отсвет факелов плясал в его глазах, создавая иллюзию движения. В груди родился крик и вырвался из глотки:

– Филипп!!

По спине пробежал холодок. Я сидела в машине вместе с призраком своей виноватой совести. Не моя была вина, что Филипп погиб. Я его никак не убивала, но… но чувство вины не оставляло меня. Кто-то должен был попытаться его спасти, а так как я была последней, кому представлялся такой шанс, это должна была быть я. У вины много лиц.

– Чего вы хотите от меня, Ричард?

– Я? Ничего.

– Ложь – противная штука, Ричард.

– Почему вы думаете, что я лгу?

– Отточенный инстинкт подсказывает, – ответила я.

– Неужели действительно так давно вам не приходилось вести бесед с мужчинами?

Я стала поворачиваться, чтобы взглянуть ему в глаза, и передумала. Действительно давно.

– Последний человек, который со мной флиртовал, был убит. Это вырабатывает у девушек осторожность.

Он на минуту затих.

– Что ж, это честно, но я все равно хочу знать о вас больше.

– Почему?

– А почему нет?

Что ж, на это у меня был ответ.

– Откуда я знаю, что это не Жан-Клод велел вам со мной подружиться?

– Зачем бы ему это надо? – Я пожала плечами. – Ладно, начнем сначала. Притворимся, что мы встретились в клубе здоровья.

– Клубе здоровья? – переспросила я.

– В клубе здоровья, – улыбнулся он. – Я думаю, у вас потрясающий вид в купальнике.

– В тренировочном, – уточнила я.

Он кивнул:

– Вы в тренировочном выглядели очень мило.

– Я люблю, когда у меня вид намного лучше.

– Если я воображаю вас в купальнике, у вас вид великолепный, а в тренировочном – просто симпатичный.

– Что ж, это честно.

– Мы поболтали, и я вас пригласил куда-нибудь съездить.

Тут мне пришлось на него взглянуть:

– Вы меня приглашаете?

– Да.

Я покачала головой и отвернулась к дороге.

– Мне эта мысль не кажется удачной.

– Почему? – спросил он.

– Я вам уже говорила.

– Если убили кого-то одного, это еще не значит, что будут убивать всех.

Я вцепилась в руль так, что пальцы заболели.

– Мне было восемь, когда умерла моя мать. Когда мне было десять, мой отец женился снова. – Я покачала головой. – Люди уходят и не возвращаются.

– Звучит пугающе, – заметил он тихим и низким голосом.

Не знаю, почему я это сказала. Обычно я не говорю о матери с незнакомыми людьми и вообще ни с кем, если на то пошло.

– Пугающе, – повторила я. – Можно сказать и так.

– Если никого к себе не подпустишь, никто тебе не сделает больно, так?

– К тому же в возрастной группе от двадцати одного до тридцати полно противных мужчин.

Он усмехнулся.

– Согласен. Но симпатичных, умных и независимых женщин тоже не пруд пруди.

– Перестаньте говорить комплименты, а то я покраснею.

– Вы мне не кажетесь человеком, который легко краснеет.

У меня в мозгу вспыхнуло воспоминание: голый Ричард Зееман около кровати натягивает тренировочные штаны. В тот момент меня это совсем не смутило. И только теперь вспомнилось, когда он сидит рядом со мной в машине, такой теплый и близкий. Горячая волна краски стала заливать мое лицо. Я краснела в темноте и радовалась, что он меня не видит. Не хотела я, чтобы он знал, что я думаю о том, как он выглядит без одежды. Обычно я так не делаю. Конечно, обычно я не вижу голых мужчин до первого свидания. А если подумать, я и на свиданиях не вижу голых мужчин.

– Мы сидим в клубе здоровья, попиваем фруктовый сок, и я приглашаю вас куда-нибудь.

Я пристально смотрела на дорогу. И все еще краснела, вспоминая гладкую линию его бедер и то, что ниже. Это мешало, но чем сильнее я старалась об этом не думать, тем яснее был образ.

– В кино и на ужин? – спросила я.

– Нет, – ответил он. – Что-нибудь совершенно оригинальное. Поход по пещерам.

– Вы предлагаете на первом свидании ползать по пещерам?

– Вы когда-нибудь в пещерах бывали?

– Однажды.

– Вам понравилось?

– Мы тогда подкрадывались к плохим парням. Насчет нравится или не нравится не было и мысли.

– Тогда вам надо попробовать еще раз. Я хожу в пещеры не реже двух раз в месяц. Приходится надевать самую старую одежду, как следует вымажешься, и никто тебе не скажет, что нельзя играть в грязи.

– В грязи?

– Для вас это слишком неопрятно?

– Я была ассистентом биолаборатории в колледже. Для меня нет слишком неопрятной работы.

– По крайней мере, вы можете сказать, что используете в работе знания по диплому.

– Это верно, – рассмеялась я.

– Я свои знания тоже использую, но я ушел в обучение мелкоты.

– Любите преподавать?

– Очень.

В одном этом слове было столько теплоты и энтузиазма! Редко приходится слышать такое от людей, говорящих о своей работе.

– Я тоже люблю свою работу.

– Даже если она втравливает вас в игры с вампирами и зомби?

– Ага.

– Итак, мы сидим во фруктовом баре, и я только что вас пригласил. Что вы скажете?

– Я скажу “нет”.

– Почему?

– Не знаю.

– Вы очень подозрительны.

– Всегда такая, – согласилась я.

– Никогда не пробовать – это самая большая из неудач, Анита.

– Не ходить на свидания – это не неудача, а выбор.

Я чувствовала, что начинаю оправдываться.

– Скажите, что в этот уик-энд пойдете на экскурсию в пещеры.

Кожаное пальто скрипнуло, когда он попытался приблизиться ко мне больше, чем пускал ремень безопасности. Он мог протянуть руку и коснуться меня. И какая-то часть моего существа этого хотела, что уже само по себе смущало.

Я начала говорить “нет” и поняла, что мне хочется сказать “да”. Что было глупо. Но мне нравилось сидеть в темноте с этим запахом кожи и одеколона. Назовите это химией, взрывом вожделения, как хотите. Ричард мне нравился. Он повернул во мне выключатель. Уже давно мне никто не нравился в этом смысле.

Жан-Клод не в счет. Не знаю почему, но не в счет. Может быть, потому, что он мертв.

– Ладно, я пойду в пещеры. Когда и где?

– Отлично. Встречаемся около моего дома в, скажем, десять часов, в воскресенье.

– Десять утра? – спросила я.

– Вы не из жаворонков?

– Совсем нет.

– Нам придется начать раньше, иначе мы не дойдем за один день до конца пещеры.

– Что мне надеть?

– Самую старую из своей одежды. Я надеваю комбинезон поверх джинсов.

– Комбинезон у меня есть.

Я не стала говорить, что он мне служит для защиты одежды от крови. Грязь – это звучит куда более нейтрально.

– Отлично. Остальное снаряжение я для вас принесу.

– А какое еще снаряжение мне нужно?

– Каска, фонарь, может быть, наколенники.

– Колоссальное обещается первое свидание, – сказала я.

– Так оно и будет, – уверил он. Голос его был тихим, мягким и почему-то создавал большую близость, чем просто сидение в одной машине. Это не был волшебный голос Жан-Клода, но что же это было?

– Здесь направо, – сказал он, указывая на боковую улицу. – Третий дом справа.

Я заехала на короткую аллею с гудроновым покрытием. Дом был кирпичный, какого-то бледного цвета. Подробнее в темноте сказать было трудно. Забываешь, как бывает темна ночь, когда нет электрического освещения.

Ричард отстегнул ремень и открыл дверь.

– Спасибо, что подбросили.

– Помочь вам занести его в дом? – спросила я, держа руку на ключе.

– Нет, справлюсь. Но все равно спасибо.

– Не за что.

Он посмотрел на меня пристально:

– Я что-то не то сделал?

– Пока нет, – ответила я.

Он улыбнулся в темноте мимолетной улыбкой.

– И хорошо.

Потом он открыл заднюю дверь и вышел из машины. Наклонился, поднял Стивена, прижимая одеяло, чтобы не соскользнуло. Поднимая, он сделал упор на спину, а не ноги – работая с тяжестями, этому обучаешься. Человеческое тело поднять куда труднее, чем даже свободный вес. Оно куда меньше сбалансировано, чем штанга.

Он спиной закрыл дверцу автомобиля. Она щелкнула, и я сняла ремень безопасности, чтобы ее запереть. Ричард смотрел на меня через открытую пока пассажирскую дверь. Сквозь шум работающего на холостом ходу мотора послышался его голос:

– Запираетесь от бук и бяк?

– На всякие случай, – сказала я.

Он кивнул и сказал:

– Понятно.

В этом одном слове было что-то такое грустное, тоскливое, как утраченная невинность. Приятно говорить с человеком, который понимает. Дольф и Зебровски разбирались в насилии, в близкой смерти, но в монстрах они не понимали.

Я закрыла дверь и отодвинулась обратно за руль. Потом застегнула ремень и включила передачу. Фары выхватили из темноты Ричарда, волосы Стивена лежали на его руках желтым всплеском. Ричард все еще смотрел на меня. Я оставила его в темноте перед этим домом, где единственным звуком был стрекот осенних сверчков.


предыдущая глава | Цирк проклятых | cледующая глава