7

– Идти долго, – сурово предупредил Глеб. – По дну оврага, вдоль ручья…

– Я впереди, – заявила Оля и незаметно подмигнула философу. Глебу совсем не улыбалась перспектива отпускать девушку одну вперед – но и спорить с ней в присутствии клиента он не решился.

– Меня зовут Миша, – представился клиент.

Ровесник философа, может быть, чуть младше. Тощий, сутулый, в очках. И, судя по всему, он боялся Глеба гораздо сильнее, чем самозваный ведьмак мог бояться его.

Оля освещала путь мощным фонарем. Луч прыгал впереди, выхватывая из темноты кочки, камни, поросшие мхом стволы деревьев-раскоряк, колючие кусты. Над головой проносились летучие мыши. Комары плевать хотели на «Офф» и чуть в рот не лезли. У Глеба фонарик был послабее, философ светил прямо под ноги себе и клиенту – чтобы не поскользнуться и не оступиться.

Шли десять минут, и пятнадцать, и двадцать пять. Клиент сопел над ухом. Звенели комары. «Зачем я здесь? – в который раз спрашивал себя Глеб. – Что за фигня, ей-богу, играемся, как ролевики, но те хотя бы понимают, в чем их кайф…»

– Я жениться хочу, – шепотом сообщил клиент.

Глеб к тому моменту был так раздражен и расстроен, что чуть не сказал вслух: вот и молодец!

– Если бы не это, – в голосе клиента послышалась тоска, – я бы никогда… У меня брат маленький, мать одна… Студент я. Мехмат, второй курс… Бабок нет. Заработать негде. А нам… понимаете, Глеб, нам негде жить. И ее родители против. Нам очень нужны деньги.

Глеб молчал. Выпала роса, трава сделалась мокрой, дорожка выскальзывала из-под кроссовок.

– Я крещеный, – мрачно признался клиент.

Очкастый Миша принимал происходящее всерьез. И философ, как ни странно, понимал его. Так случилось, что оба они оказались в лесу среди ночи по одной и той же причине, решая одну и ту же проблему.

Где-то неподалеку «включился» соловей.

– Я знаю, – Миша говорил еле слышно, слова прятались за далекое кваканье лягушек, за соловьиные излияния, – нечистый клад… не дается в руки… пока не прольешь невинной крови. – Он чуть заметно кивнул вперед, где Оля храбро форсировала упавшее дерево. – Я знаю… Может, попадется чистый клад? Бывает такое?

– Редко, – честно признался Глеб.

Миша замолчал. Глаз клиента не было видно за стеклами очков, в которых отражались лес, отблески фонариков, вереница прыгающих теней. Глебу захотелось сказать: все, хватит, пошли назад, пока нас комары не съели!..

Будто услышав его мысли, Миша споткнулся и остановился.

– Оля! – крикнул Глеб вслед удаляющемуся фонарику и поразился, как глухо, потусторонне звучит голос. – Погоди!

– Оля, – шепотом повторил Миша. – Она красивая.

– Туда или назад? – грубовато осведомился Глеб.

Миша снял очки, протер полой тенниски. Спросил очень тихо:

– Можно я закурю?

– Придем на место – покуришь, – отрезал Глеб. И снова поразился себе: будто кто-то другой сказал, по-хозяйски и жестко.

– Оля, – повторил Миша с тоской. – Что вы ей сказали? Как заманили?

Глеб хотел спросить «Что?», но вовремя прикусил язык. Ничего, на муки совести у Миши осталось совсем немного времени: побродят по лесу еще часок, покроются царапинами от кустов и волдырями от комариных укусов, и он, ведьмак, скажет честно: увели цветок папоротника, увели из-под носа…

– Вы идете? – крикнула из темноты Оля.

Глеб посмотрел на Мишу. Тот собрался с силами, нацепил очки, вытер нос, решительно кивнул.

– Идем! – крикнул Глеб.

И они пошли.