Глава 20

— Обычный баллончик. — Жерес повертел в руках пятисантиметровый серебристый цилиндрик. — Точно такие же гильзы можно лопатой выгребать из любого ремонтного модуля.

— Да, очень похож, но, к сожалению, это не гильза. — Грабовский с тоской поглядел на предмет всеобщего исследования. — Ах, сколько ценной информации может содержать обычный стреляный патрон! Калибр, просечка от бойка, царапина от отражателя, расположение на полу…

— Размечтался! — прервал друга Строгов. — Может, их агенту следовало забыть свою фотографию с домашним адресом и отпечатками пальцев?

— Неплохая идея. — Марк ничуть не обиделся на шутку. — Дактилоскопией кто-нибудь занимался?

— Никаких следов. — Николай покачал головой. — Легардер обследовал и баллончик, и сам контейнер. Все чисто.

Элита французской армии погрузилась в раздумья.

«Даже из менее значительных происшествий криминалисты выстраивают целые дела, мы же тыкаемся из угла в угол как слепые котята! Нужно расширить полек фактов, попытаться протянуть от них логические цепочки…»

— Где же запропал Фельтон? — вопрос Грабовского опередил мысль майора. — Неужели необходимо столько времени, чтобы выяснить, кто покидал лагерь за последние двенадцать часов?

— Если Пьер до сих пор не появился, значит, на то есть свои причины. — Николай поднялся с жестяного ящика, заменяющего стул. Шагая по оружейному складу, где в целях секретности и происходило их совещание, Строгов начал рассуждать вслух: — Скажите, пожалуйста, почему вплоть до сегодняшнего дня не поднимался вопрос о поиске шпиона в наших рядах?

— Потому, что не было прецедентов, указывающих на его существование. Вдобавок к этому мы были уверены, что утечка происходит из штаб-квартиры Совета. По крайней мере, у всех гадостей, которые с нами случались, ноги росли именно оттуда.

— А что изменилось сейчас? — Николай автоматически подхватил одну из гранат и, словно мячик, стал перебрасывать ее из руки в руку. — Если суммировать эти два утверждения, какой вывод напрашивается сам собой?

— Наша проблема совсем свежая, — Жерес ответил на вопрос лейтенанта, — и прибыла она к нам совсем недавно.

— Если вы намекаете на пополнение, прибывшее к нам за последние дни, то я вас разочарую. — Грабовский с налету перехватил гранату из рук Строгова. — Все ваши гипотезы ровным счетом ничего не стоят.

— Почему это?

— Потому что агенты бывают как действующими, так и законсервированными. Адресат этой посылки мог выжидать многие месяцы, пока наконец не получил условный сигнал к действию.

— Условным сигналом ты называешь термоядерную бомбардировку нашего лагеря? — Кристиан прищурил один глаз. — Между прочим, боеголовки были настоящие. И если бы не спутники оповещения, мы бы ощутили их точное приземление прямо в наши теплые постельки.

— Не понимаю, куда вы клоните? — Марк перестал жонглировать и непонимающе уставился на командира.

— Не понимаешь?

Грабовский отрицательно покачал головой.

— Законсервированный агент — штука серьезная. Его готовят заранее и придерживают для особой, важной работы. В нашем же случае вся эта работа шла насмарку. Шпион должен был погибнуть вместе с лагерем.

— Ну и прекрасно! — Марк пожал плечами. — Задача выполнена. Агент больше не нужен.

— А если не выполнена или выполнена частично? Вдруг гордость роты «Головорезов» -лейтенант Грабовский — вместе со своим героическим взводом в этот момент отсутствовал в расположении лагеря? — Жерес посмотрел разведчику в глаза. — Что, начинать все сызнова? Готовить нового шпиона, искать пути его внедрения и тому подобное?

— Ну что ж, каждый остался при своем мнении, — упрямо произнес Грабовский после секундного размышления. — Я, пожалуй, все же проверю свою версию.

— Сведения о некоторых ветеранах нашей экспедиции могут быть весьма и весьма интересны.

— Опять ты о Риньоне! — Николай всплеснул руками. — Дался тебе этот лейтенант!

— Мне не нравятся незваные гости, которые сваливаются как снег на голову. И это всего за несколько минут до начала секретной операции. — Грабовский раскалился добела.

— Кстати, не он один прибыл к нам в то памятное утро. — Строгов выплеснул на друга ушат холодной ноды.

— Разумеется, доля подозрений остается на всех залетных членах нашей одиссеи, в том числе и на капитане Лафорте. Ведь ты, кажется, на него намекаешь? — Разведчик не собирался сдаваться. — Однако, в отличие от некоторых, Лафорта не встретишь слоняющимся возле топливных складов, ангаров с техникой и других стратегических объектов. Он чаще всего с солдатами на занятиях или имитаторах.

— Конечно не встретишь! Ведь капитан — пехотный офицер, а не пилот, как Риньон, — Николай второпях попытался отыскать какие-нибудь забойные факты. — Серж уже побывал в деле и показал себя не с самой худшей стороны.

— И как же, скажите на милость, он себя показал? Сидел во флаере и наблюдал за тем, как трехэтажный «Хелинжан» пытался замочить наших парней? — Марк завелся не на шутку. — Кто знает, может, это именно Риньон скомандовал роботу «Фас!».

— Странно все это слышать от человека, который тогда спас ему жизнь. — Николай укоризненно посмотрел иа друга.

Грабовский парировал этот взгляд хищной ухмылкой.

— Может, и не стоило этого делать? Одной проблемой было бы меньше.

Жерес молча наблюдал за перепалкой двух друзей, стремясь понять собственное отношение к этому вопросу. Для того чтобы обвинить кого-либо в предательстве, недостаточно одних подозрений, да, пожалуй, и косвенных улик тоже будет маловато. Нужны доказательства, причем такие, от которых не отвертишься. На своем веку Кристиан уже был свидетелем того, как в горячке войны человека ставили к стенке, а спустя некоторое время выяснялась его невиновность. Нет, майор не допустит такую ошибку! Даже вся грандиозность их великой миссии не сможет оправдать невинные жертвы. Пускай Грабовский копает. Это его работа и призвание. Однако Марку стоит напомнить, что решения здесь принимает Жерес.

Майор уже хотел навести порядок в собственном доме, как вдруг зеленая лампочка над входной дверью оповестила о прибытии последнего участника их квартета. Кодовый замок щелкнул, и на пороге арсенала показался Фельтон. Он производил впечатление взмыленной скаковой лошади. Не успел инженер-лейтенант отдать честь, как майор указал ему на свободное место.

— Ф-фух, устал как собака. — Пьер плюхнулся на ящик с гранатами и с наслаждением вытянул ноги.

— Ты что, дрова рубил? — поинтересовался Грабовский.

— Если бы… — Фельтон смахнул со лба капли пота. — Пилил ваш проклятый метеорит.

— Думаешь наладить продажу сувениров? — тут же съязвил Марк.

— Ха-ха, очень смешно! — Пьер не оценил шутку.

— Рассказывай, — Жерес прервал остроты.

— Есть две новости: одна плохая, другая еще хуже. С какой начинать?

— Давай со второй. Всегда приятно знать, что худшее уже позади.

— Собственно говоря, именно эта информация и задержала меня так надолго. — Пьер поерзал на ящике, стараясь поудобней пристроить свой зад, что явно предвещало длинную историю. — Так вот, в то самое время, как я добросовестно трудился над составлением списка лиц, которые сегодня утром прогуливались по окрестностям нашего лагеря, на командный пост ворвался Фалек. Он заявил, что обладает сногсшибательной идеей по поводу сегодняшней находки.

— Интересно… — Майор весь превратился в слух.

— Эктон предложил сделать углубленный анализ небольшого сегмента в одной из пустот контейнера.

— Зачем? Мы ведь уже просмотрели каждый миллиметр, — удивился Николай. — Он чист как моя совесть.

— В том-то и дело, что все зависит от того, как глубоко копнуть. Фалек предложил копнуть аж до самых атомов. Если содержимое контейнера пролежало в нем более суток, то появлялся шанс отыскать кое-что интересное внутри самого материала.

— Чтоб я сдох, диффузия! — Догадка осенила Строгова.

— Точно! Для того чтобы судить о грузе, нам хватило бы нескольких атомов. Но где их взять? Фалек высказал гипотезу о том, что пара-другая этих вечных бродяг могла заплутать в дебрях кристаллической решетки металла, из которого сделана сама капсула. Это был наш шанс. Проблема состояла лишь в выделении нужного образца. Нагревать нельзя! Все, что мы искали, могло в мгновение ока улетучиться при первом же прикосновении резака. Единственный выход — пилить.

— Понятно, дальше можешь не продолжать. — Кристиан не сводил глаз со своего подчиненного. — Лучше скажи, очень плохая новость заключается в том, что вы нашли?

— Так точно. — Пьер горько вздохнул. — Там хранилось соединение азота. Соотношение атомов мне показалось очень знакомым…

— Взрывчатка! — одновременно выдохнули Николай и Марк.

— Похоже на то. По крайней мере, это самое вероятное объяснение.

— Ну, удружил! — Жерес вскочил с места и заметался по пакгаузу. — Теперь каждую секунду можно ждать фейерверка.

— Ко мне никаких претензий! — Как бы защищаясь, Фельтон выставил вперед ладони.

— Интересно, почему наши доброжелатели переправили сюда обычную взрывчатку, а не ядерный заряд? — задал вопрос Николай.

— Элементарно, друг мой! Никакой сверхизолированный чемодан не скроет излучение ядерного заряда от сканеров безопасности. Уж что-что, а незарегистрированный радиоактивный источник они ущучат без проблем. Агент просто засветился бы на входе.

На миг Жересу показалось, что уже не осталось ни одной технической проблемы, на которую инженер-лейтенант не знал бы ответа. Однако неугомонный Строгов продолжил проверку эрудиции Пьера:

— Но ведь обычная взрывчатка по своим разрушительным свойствам значительно уступает атомной?

— Кто его знает? — Пьер не растерялся и здесь. — Неизвестно, что они там намешали в своих лабораториях. Может, эти гостинцы крушат все вокруг не хуже ядерных бомб, а может, для осуществления их планов достаточно небольшой мощности.

— Это точно! Их планы нам не известны, но тем не менее сидеть сложа руки мы не можем. Я перевожу лагерь на чрезвычайное положение. — Кристиан был жутко раздосадован. — Николай, возьми Такера и немедленно организуйте усиленную охрану всех жизненно важных объектов. Его взвода может не хватить, поэтому отдашь одно свое отделение.

— Слушаюсь! — Лейтенант вскочил на ноги.

— Погоди, — майор остановил Строгова, — мы еще не услышали вторую новость, которая, возможно, дополняет первую.

— Не дополняет, а запутывает. Вот сведения о лицах, покидавших лагерь. — Фельтон вынул из кармана сложенный листок бумаги. По мере того как распечатка открывала свои истинные размеры, глаза офицеров все больше округлялись. — Это не военный лагерь, а проходной двор какой-то! Только из нашего расположения в промежутке от двух ночи до десяти утра ушло тридцать две машины. Что касается эктонской базы, то там вообще такого учета не ведется.

Пьер протянул Жересу объемный документ.

— Здесь все: руководители групп, численность, вид транспорта, время.

— Понятно. — Кристиан быстро пробегал строку за строкой, пока глаза не наткнулись на дорогое сердцу имя. — Катрин! Вместе с группой медиков она отправилась на эктонскую базу? — Жерес оторвал глаза от листка. — Они же прибыли только этой ночью! Куда их всех черт понес?

— Этот же вопрос я задал дежурному. Тьюри ответил, что неуемная энергия доктора не дала ей сидеть на месте. Она нагрузила своих коллег колбами да пробирками, и ни свет ни заря медики отправились собирать образцы микрофлоры. — Пьер скорчил невинную рожу и пожал плечами.

— Она получит у меня микрофлору! — Жерес грозно сверкнул глазами.

— Извините, господин майор, — Грабовский вырос из-за спины командира, — не могли бы выпроверить по списку, нет ли там одной фамилии?

— Какой именно? — Погруженный в свои мысли Кристиан не сразу смекнул, о ком идет речь.

— Лейтенант Серж Риньон, — ответил за Марка Николай.

— Совершенно верно, именно эта личность интересует меня больше всех других!

— Риньона не может быть в этом списке. Еще вчера утром я видел его в лазарете. Надо сказать, что вид у лейтенанта был не цветущий.

— Пьер, ты в этом уверен? — Майор ткнул пальцем в документ. — Пять часов десять минут. Лейтенант Риньон. Одиночный тренировочный полет на боевом флаере «Шако».