2.

Едва Пономарь вновь оказался в квартире на Башиловке, как у него в кармане зазвонил мобильник. Судя по номеру, звонил Рыбак.

– Впечатлен! – Донесся из трубки знакомый голос. – Только, по-моему, это не произведет должного эффекта.

– Я должен был попытаться, коли уж возникла такая возможность…

– «Он мечтал свести Америку и Россию…» – Смеясь, процитировал Зарайский начало заключительной фразы из «Юноны и Авось». Игорь Сергеевич помнил и конец ее: «…но затея не удалась!»

– Ладно. Какие новости?

– Есть предложение встретиться и кое-что обсудить.

– Я, так понимаю, что-то срочное?

– Не совсем… Но…

– Хорошо. Сейчас буду.

Дарофеев, телепатически вызвал Витю, ведущего очередное занятие с «неподдающимися», сообщил о предстоящей встрече с наркобароном и попросил постоянно быть на связи.

Если Владимир Иванович и удивился, внезапно обнаружив, что говорит по телефону с человеком, уже сидящим напротив него, то вид не подал. Рыбак и Пономарь синхронно отключили мобильники, пожали друг другу руки.

– Позвольте сперва узнать, что у вас там такое вчера случилось. – Задал первый вопрос Зарайский.

– Если вы спрашиваете, значит, уже знаете. – Уклончиво ответил Дарофеев.

– Мне известно только о стрельбе. А интересует меня одно: как повели себя ваши телохранители.

– Выше всяких похвал. Партизан и Гамлет отвлекли на себя всю армию Корня. Но, к сожалению, Гамлета им удалось окружить…

– Значит, первые потери. – Задумчиво произнес наркоделец. – Видно, что-то недоработано…

– Если учитывать то, что вы придали мне второсортных зомби, то они справились на высшем уровне. – Парировал Игорь Сергеевич, которому Витя только что шепнул об истинном статусе рыбаковских людей.

Рыбак не стал реагировать на столь откровенный выпад.

– Теперь я бы хотел узнать, что у вас новенького? – Пономарь встал и прошелся по кабинету Владимира Ивановича.

– Мои аналитики, кстати, хорошо вам знакомый Драйвер, посоветовали мне наводить панику в рядах космэтистов. Этим я и занимаюсь.

Юный хумчанин, следящих за мыслями наркодельца, тут же передал целителю в чем конкретно выражалось это «сеяние паники». Дарофеев вскипел:

– Но эти люди ни в чем не виноваты! Какое право вы имеете их уничтожать!?

– Успокойтесь, Игорь Сергеевич! – Рыбак тоже встал. – Они виновны дважды. Во первых в том, что вступили в секту. А во вторых, что согласились на карьеру в ней.

– Со своей колокольни он прав. – Сказал целителю Матюшин.

– И сколько это будет продолжаться? – Сухо спросил Пономарь.

– Еще дня два-три. К вашему сведению, уже около сотни первичных ячеек остались без руководства.

– Это пять процентов. – Прокомментировал Витя.

– Осталось всего-то пустяк, около тысячи. – Озвучил Игорь Сергеевич.

– Там тоже уже идет брожение.

– И что, Апостолы не реагируют?

– А что они могут сделать? – Рыбак рассмеялся. – Мы для них невидимы. Подключившись к эгрегору, они нас не видят. А отключившись, без его подкачки, они беспомощны!

– Не думаю, что это надолго. – Изрек Дарофеев. – Они, например, могут сделать мерцающий режим.

– Не надо каркать! – Как-то слишком ласково произнес наркобарон. – Аналитики уже предположили такой вариант. Но, учитывая возросшую ригидность эгрегора, он до такого метода дойдет как раз через день-другой.

Лучше скажите, есть ли прогресс в ваших делах?

– Мы уже на финишной прямой. Осталось найти лишь одного, последнего, и альтернативное общество будет создано.

– Замечательно! – Воскликнул наркоделец.

– Но у нас есть еще одна проблема. Изотов.

– Этот фээсбэшник? – Недоуменно спросил Рыбак. – Он-то чем может быть опасен?

– Не надо забывать, что он все-таки мой ученик. Он талантлив и умен. И, судя по всему, у него сейчас единственная задача: убить меня. – Пономарь осклабился, хищно обнажив зубы. – Вот сегодня, например. Он все рассчитал, но не учел лишь одного: Витя не дал мне очертя голову помчаться разбираться со всем этим, вандалами и телевидением.

– Хорошо. Мои люди с ним разделаются. – Пообещал Зарайский.

– Нет-нет! – Замахал руками целитель. – Только захватить. Никакого вреда! Подержите его на наркотиках…

– Увы, на наркотиках его продержать невозможно. Любой космэтист от них дохнет моментально. Десяток молекул ему еще не повредит. Но как только доза превысит одну сотую от действующей – моментальная смерть.

– Ладно… – Пономарь похлопал ладонью по подоконнику. – Мне надо одно – чтобы он был жив и не мешал.

– Сдэлаэм, начьяльник! – Паясничая, Владимир Иванович отдал Дарофееву честь.