Пакистан. Воскресенье, 9 июня. 4.50.

На плацу собралась спецкоманда «Призраки». Командир карательной команды, состоявшей из мерзавцев, продавших не только родину, но и душу дьяволу, бывший офицер Советской армии капитан Иванов осмотрел подчиненных. Они были одеты в форму советских солдат-десантников, у каждого автомат «АК-74», в «лифчике», накладке, по четыре дополнительных магазина. Ниже – гранаты, наступательные «РГД-5», штык-нож. «Лифчик» надет на «афганку» – полевую форму песчаного цвета со множеством карманов и кармашков. Ни защитных шлемов или касок, ни бронежилетов. Да в них и не было никакой необходимости. Ведь спецкоманда, представлявшая собой банду подонков, не собиралась вступать в открытый бой с воинскими подразделениями. Перед ней стояла другая задача, не предусматривающая боестолкновения ни с правительственными войсками Афганистана, ни тем более с подразделениями 40-й отдельной армии. А тащить на себе бронежилеты и каски, в которых не было ни малейшей необходимости, просто глупо. Достаточно вещевых мешков, в которых сложены сухие пайки из расчета – при экономном питании – на шесть суток, да фляжки с водой.

Иванов остался доволен осмотром.

Со стороны штабного здания к банде подошел главный предатель в этом лагере – бывший полковник Советской армии Эркин Довлатов. Его сопровождал комендант объекта Кадыр Абдужабар.

Капитан подал команду:

– Группа, смир-рно! Равнение на средину! – И, чеканя шаг, насколько это позволял грунт плаца, пошел навстречу Довлатову.

Полковник махнул рукой:

– Вольно! Отставить доклад, капитан! И так вижу, что команда готова к выходу.

Довлатов также осмотрел строй карателей. Насчитал девять человек вместе с Ивановым, спросил у бывшего капитана:

– Копытко так и не нашел замены?

– Никак нет! – ответил командир спецкоманды. – Да в принципе, Эркин Довлатович, и не пытался искать. С поставленной задачей группа справится и в этом составе, а включать в нее человека со стороны, будь он хоть трижды спец, не хочу! Мне в Афгане нужны проверенные люди. Они перед вами!

– Ты прав! – согласился Довлатов. Он обратился к бойцам карательной группы: – Ну что, солдаты, готовы к рейду в глубь противника?

Строй ответил:

– Так точно, господин полковник!

– Вот и хорошо! Вам придется сильно попотеть, выполняя поставленную задачу, но пусть вас всегда поддерживает мысль о приближающейся с каждым днем истинной свободе, а также о денежном вознаграждении, которое составит в зависимости от результатов акции или акций сумму от 5 до 10 тысяч долларов на брата. Вы должны уехать в страны, которые выберете, исполнив условия контракта, обеспеченными людьми, чтобы жить свободно и достойно. Вот ваша цель, к которой следует стремиться, образцово и в полной мере исполняя приказы вашего командира, забыв о жалости к врагу и его пособникам, независимо от того, кто они будут. Мужчины с оружием в руках или женщины, старики и дети. Для достижения цели все средства хороши. Чем жестче вы будете действовать, тем лучше. Жестокость порождает у врага страх, страх лишает его способности к сопротивлению, отсутствие сопротивления гарантирует безопасность вашей жизни. Больше крови, больше жертв. Всю ответственность за деяния команды я беру на себя. Вопросы ко мне?

Строй промолчал. Да и о чем спрашивать полковника, всегда толковавшего перед рейдами одну и ту же, наверняка заученную, пафосную речь. Базарит, как Гитлер в свое время. Тот тоже говорил, что совесть – химера, и брал всю ответственность за массовые убийства мирных жителей на себя. Мог бы и не напрягаться. Бойцам спецкоманды «Призраки» и без речей было по барабану, на кого их выводят. Они прекрасно знали, что и для чего будут делать. И не испытывали ни малейшей жалости к будущим жертвам. Им платили за работу и обещали жизнь в свободном мире, а это главное. Остальное не в счет.

Вопросов не было, и Довлатов обернулся к коменданту лагеря:

– У тебя, Абдужабар, есть что сказать воинам?

Кадыр отрицательно покачал головой:

– Нет, Эркин! Пусть начинают выдвижение!

Полковник крикнул:

– Иванов! Выводите команду за территорию лагеря. На контрольно-пропускном пункте вас уже ждет проводник Омар Закир.

– Есть, господин полковник! – козырнул капитан и развернулся к строю: – Внимание, команда! Нале-во! К КПП, прямо шагом марш!

Спецкоманда в колонну по одному направилась к выходу с территории лагеря.

Проводив ее взглядом, комендант лагеря спросил командира так называемой бригады «Свобода»:

– Ты, Довлатов, когда ставил своему капитану задачу на выход?

Полковник ухмыльнулся:

– Тогда же, когда ты, господин комендант, инструктировал проводника Закира! Вчера после отбоя!

– Значит, бойцы знают, что идут на Малитабад через Дукур?

– Нет! Об этом знает Иванов, что вполне достаточно. Солдаты должны выполнять приказы командиров, думать им не положено.

Абдужабар, соглашаясь, склонил голову:

– Правильно! Да поможет им Всевышний, несмотря на то что они не верят ни в Бога, ни в черта! Ты сейчас к себе?

– Да! Не торчать же на плацу? Насчет выхода команды мне доложить саибу или это сделаешь ты?

– Сам докладывай! «Призраки» – твои головорезы, ты и докладывай!

– Хорошо!

Бывший полковник и комендант разошлись.

Спецкоманда же вышла к контрольно-пропускному пункту, где ее ждал проводник Закир. Он вышел из будки, поздоровался с капитаном и сказал:

– До границы идем пешим порядком. На территории Афганистана, в ущелье, нас ждут лошади. В общем, все как всегда.

– Камеру свою не забыл?

– Как можно? Без съемки ваши акции теряют всякий смысл.

– Вот и я о том же! Ну где там абреки охраны? Чего ворота не открывают?

Закир что-то крикнул в сторону КПП.

Из здания вышел заспанный афганец. Натянул на голову нуристанку, поправил широкие шаровары и автомат на плече, прошел к воротам из колючей проволоки, закрепленной между деревянными брусьями, распахнул створку.

Спецкоманда вышла за пределы лагеря.

В 5.40 вышла к границе. Не встретив пограничного патруля, пересекла условную линию, разделяющую территории Афганистана и Пакистана.

В 6.00 «Призраки» вошли в ущелье, где их ждал небольшой табун лошадей.

В 6.10 банда подонков начала свой 110-километровый марш к кишлаку Дукур.