Иран

Сергей представлял, что будет твориться в камерах, но такого гвалта, похожего на усиленный динамиками чаячий гомон, вообразить себе не мог.

Крики заключенных, просивших об освобождении, заглушали тот единственный голос, который он хотел услышать.

Сергей бежал по кольцу первого этажа форта, притормаживая у каждой двери и крича:

– Яша! Капитан!

Мгновение – и он бежал дальше.

Камера слева, камера справа. Луч фонарика мечется из стороны в сторону, коридор кажется живым, и сама тюрьма, словно корабль, раскачивается на волнах.

– Капитан! Яков!

Камера слева. Камера справа.

– Капитан! Яша!

Кружилась голова; и от нескончаемых дверей, мелькавших перед глазами, казалось, что он пошел по второму кругу.

– Капитан!

Впереди лестница. За подъемом на следующий этаж столько же необычайно крепких, луженых глоток, требующих свободы.

Остановка. Рыщущий свет фонаря. Кажется, сейчас он скользнет по каменному полу и обнажит метровый слой воды под ногами, чье-то расплывчатое тело, посиневшее от нехватки воздуха лицо.

– Капитан!

Бег по кругу. Уже по второму. Нет, по третьему.

Остановка. Крик: «Яша!» Ответные крики – противные, липкие, безапелляционные, наглые. Следующая дверь.

Сумасшедший дом. Виварий. Снизу звучат выстрелы, словно это отстреливают непокорных или остервенело палят в восставших из мертвых собак.

Дверь. Крик – нахальный, издевательский.

Дверь. Крик:

– Я здесь! Здесь!

Дальше. Бегом.

Следующая дверь…

Стоп!

Сергей остановился так внезапно, что едва не упал. Он вернулся и, боясь, что больше не услышит ответа, позвал:

– Яков!.. Командир!

Долгая, нескончаемо долгая пауза и…

– Я здесь…

Вот и все.

Перминов тронул дверь рукой, коснулся ее как живого существа, к которому летели его мысли этих три долгих месяца. За которые он был разжалован в матросы, но благодаря своей вере и дружбе стал капитаном.

– Отойди, Яша!

Сергей наискось прошил крепкую дверь вокруг замка. Двинул по ней ногой. Достал «эмфибиен», и в дверь, выбивая щепки, вонзились последние пули. Отбросил пистолет.

Еще один сильный удар, и дверь открылась.

Яков стоял справа от нее. Он, казалось, прятался. Его дрожащая рука то ли скрывала неузнаваемое лицо, то ли защищала его от яркого дрожащего света.

Сергей, проглотив тугой комок в горле, молча протянул ему руки…