Глава 55
…Галина Вострякова вылетела из двери, как ураган:
— Что с Аленкой?
— Ее похитили.
— Кто?
— Пока не знаю.
— Ты сам — кто?
— Ее друг.
— А это? — Она указала царственным перстом на раненого.
— Возможно, один из похитителей.
— Кто его подстрелил?
— Я.
— Вильгельм Телль?
— Сергей Дорохов.
— А по отчеству?
— Петрович.
— Ага. Тот самый?
— Это — смотря какой…
— «Дорэксбанк»?
— Ага.
— Круто. Пошли. Да, — она обратилась к охраннику, — врача этому, первую помощь и в себя приведите. — Наклонилась над раненым; он очнулся вполне, чтобы уразуметь, что происходит нечто не совсем для него приятное. Вострякова уставилась ему в глаза не мигая:
— Слушай внимательно, лишенец! Через три минуты ты мне расскажешь все, что знаешь. Если с девчонкой хоть что-то случится, я тебя псам скормлю! По кускам, сначала — яйца, потом — все остальное! Ты мне веришь?
Парень молчал, побледнев.
— Ты мне веришь? — снова переспросила Вострякова, четко отделяя одно слово от другого.
— Да. — Парень опустил глаза.
— Выполняйте, — бросила она охраннику. — Как только полностью очухается — немедля ко мне.
— Есть.
— Дорохов, ты — со мной.
Вообще-то я восхищаюсь женщинами! Но такого урагана не встречал никогда!
Американцы не зря называют самые сокрушительные и разрушительные тайфуны, время от времени обрушивающиеся на их в остальном вполне благополучную страну, ласковыми женскими именами… Тайфун Мария, тайфун Барбара, тайфун Галина…
Все из одного ряда.
Проходим в кабинет. Галя нажимает кнопку:
— Бехтерева ко мне. Поднимает на меня взгляд:
— Девчонка из-за тебя «вляпалась»?
— Да.
— Мудак!
С хрустом распечатала пачку «Лакки Страйк», бросила в рот сигарету, в одну затяжку спалила половину, выдохнула:
— И Ленка — дура романтическая. За что ее и люблю. И не лыбься: если с ней что-то серьезное случится, тебя — тоже скормлю, только — крокодилам!
Снова затянулась, закашлялась:
— Я ведь курить уже три месяца как бросила… М-да… В дверь постучали, она приоткрылась, вошел безукоризненный молодой человек, но не в принятом костюме, а в свитере и джинсах.
— Вот что, Бехтерев. Готовь свою братву…
— Машину? Две?
Женщина мельком взглянула на меня:
— Все наличные силы. Караван.
Парень улыбнулся:
— Большое дело?
— Больше не бывает. Времени тебе — четверть часа.
— Да за четверть…
— Сбор — у развязки на кольцевую.
— Да мы там всех ментов перевсполошим!
— Что-нибудь придумаем. Вопросы есть?
— Насчет оружия…
— С собой — ничего. На пикник едете. Вам привезут. Выполнять.
— Есть.
Одним движением Вострякова загасила сигарету в пепельнице.
— Слушаю тебя, банкир. Только все предыстории — как, зачем и почему, равно как и «Love story», — оставим до лучших времен. Коротко: кто, что угрожает, где находится. Слушаю.
Легко сказать — слушаю… Если бы я сам знал…
— Профессионально подготовленная группа. Им от меня нужна какая-то информация.
— У тебя она есть?
— Понятия не имею.
— То есть?
— Скорее всего — подстава.
— Тебя что, живцом выставили?
— Думаю, да.
— Кто?
— Не знаю…
— Правду, правду говори… А о ком догадываешься?
— Кришна.
— Решетов?!
— Да.
— Чушь. Его уже с зимы нет с нами.
— Как это — нет?
— Застрелен. В своем особняке. Пышных торжеств по поводу безвременной кончины никто не устраивал — это же не «атлет» какой-нибудь. Но все сведущие люди — в курсе. Да, Гончарова ты знал?
— Оперативник Кришны.
— Убит. Сегодня утром.
— Володя убит?
— Да. Как и Решетова — снайпер. С кем вы воюете, ребята, вы сами знаете?
— Я — нет. Может, Кришна знал?
— Может. Теперь — не скажет. Если ты работал с Решетовым… Сука ты, понял?! Сука прокаженная! Тебе от таких девчонок, как Ленка, нужно за сто морских миль ходить… «Любовь» у них… Зачем им Ленка?
— Получить дополнительную информацию обо мне.
— Они могут применить…
— Да. Все, что угодно.
— Все, что угодно… Дорохов… А ты понял, что про крокодилов я не шутила?
— Да. Вполне.
— И твой банк тебя не спасет, даже если ты отпишешь мне всю наличность и безналичность. — Она вытащила новую сигарету. — Ты вроде симпатичный парень…
Она что, никого помоложе не нашла?
— Любовь зла.
— Убила бы! А кто голову тебе раскроил?
— Долго рассказывать.
— Галина Петровна, птенчик готов почирикать, — доложил кто-то по селектору.
— Заноси!
Парня доставили уже привязанным к стулу. Вострякова обернулась к «девятошнику»:
— Дай пистолет!
— Галина Петровна…
— Выполнять!
Мужик извлек из кобуры массивную спецназовскую «беретту».
— Как он тут заряжается?.. Ну!
«Девятошник» оттянул затвор, снял с предохранителя:
— Галина Петровна, вы…
— Молчать! — Она мгновенно направила ствол в лицо пленному и нажала спуск.
Выстрел грохотнул, словно взрыв бомбы! Пуля с противным чавканьем впилась в деревянную обшивку…
— Галя! — рявкнул «девятошник», неуловимым профессиональным движением выбил оружие, подобрал. Та лишь потерла ушибленную руку, бросила:
— Уволю, блин!
Быстро подошла к сидящему. Лицо его было смертельно белым.
— Кто послал?! Ну!
— Альбер…
— Кто? — Парень смотрел непонимающе… — Кто он такой? — раздельно произнесла она по складам.
— Главный.
— Самый главный?
— Нет.
— Не важно. Куда отвезли девушку?
— Я не знаю.
— А подумать?
— Поскольку… Поскольку Альбер приобрел приоритет Магистр, то скорее всего в Замок.
— Что за Замок?
— Территория. За городом.
— Карту! — выкрикнула Вострякова, и ее принесли так же спешно, как прежде оружие. Уже открытую на нужной странице. — Где? Показывай!
— Здесь. — Парень ткнул дрожащим пальцем.
— Что искать?
— «Хозяйство „Первомайское“.
— Ох, ни фига себе струя… — Вострякова как-то сразу обмякла, задумалась.
— Слушай, Дорохов, как ты влетел в такое дерьмо? Ты знаешь, чья это территория — «Хозяйство „Первомайское“?
— Да. Принадлежит…
— Знаешь — и забудь! Понял? Нечего тут именами шелестеть! Дело у нас простое — девчонку вытащить. А как сам ты выберешься потом и с кем и когда будешь объясняться — твое несчастье. Не мое, понял? Что, орлы, застыли?
Готовьтесь! Будем веселиться… — обратилась она к охранникам. — А теперь — оставьте нас. Вдвоем. И — этого вынесите. Как говорится — накормить, напоить и спать уложить. Да, штаны ему смените, а то сопреет в мокрых ненароком, ни одной тетке — даром не нужен… А женское счастье, как в песне поется, — был бы милый рядом… А с неработающим «прибором» это уже не милый будет, а бревно!
Охрана с пленным исчезла за секунду.
— Ну и что скажешь?.. — спрашивает меня Галина.
— Круто.
— Да не о том речь. Братанки Бехтерева против «Хозяйства „Первомайское“ — как куча мышей против своры котов. Согласен?
— Да.
— А твои люди?
— Профи — не много, да и если Кришна…
— Понятно. «Звоночек» в этот самый Замок уйдет раньше, чем ты трубку положишь.
— Именно.
— Слушай, а может, тебя обменять? На Ленку? Пожимаю плечами:
— Рад бы, только…
— Вот именно. Зачистят и ее, и меня, грешную, заодно. Да и… Что-то же она в тебе нашла, кроме того, что между ног болтается…
— Надеюсь.
— Надейся. Хотя — лучше б ты шахтером оказался. — Вострякова закурила очередную сигарету. — И чего я, дура, бросала, это ж такой кайф…
Помолчала минуту:
— Есть у меня один вариант… Только, Дорохов… Закрыл глаза, заткнул уши, и — тебя вообще здесь не было…
— Я понимаю… Вообще-то я не из болтливых.
— Догадалась. Был бы из болтливых — уже бы отпели. Если бы было кого отпевать. Зато Ленка бы счастливо чирикала на воле…
— Счастливо?
— Счастье — штука неуправляемая…
Вострякова взяла трубку телефона, подключила его к аппарату спецсвязи — массивный ящик стоял в углу, замаскированный какими-то папками, ветвился проводами. Набрала код-пароль, номер:
— Джалил… И тебе, дорогой. Ты мне нужен. И — твои люди. Да. Очень срочно и очень важно. На «втором» посту. Да. Нет, я буду сама. Спасибо. Положила трубку, застыла молча.
— «Чехи»?
— Нет. Курды.
— Наши?
— Нет.
— Справятся?
— Они воевали. Да и сейчас продолжают по мере, так сказать… А воевали — с легендарной службой безопасности Шах-ин-Шаха Ирана Мохаммеда Реза Пехлеви.
Богатейшего человека планеты. Ныне — покойного. Успешно воевали. Мы с тобой тогда еще в пеленки писали. В четыре ручья.
Женщина открыла дверцу стенного бара, налила рюмку коньяку:
— Будешь?
— Для храбрости?
— За удачу.
— За нее — буду.
Выпили. Галя перекрестилась, выдохнула:
— С Богом.