30 декабря 2003 года. 17 часов 50 минут

Всего на лестничной площадке располагались две квартиры (пасюковская и чья-то еще, под номером 14). Обе с бронированными дверями и телескопическими «глазками». Однако, к моему счастью, 14-я пустовала несколько дней подряд. Об этом красноречиво свидетельствовал почтовый ящик, до отказа забитый корреспонденцией. Невзирая на оттопыривающий куртку автомат, проникнуть в подъезд труда не составило (причину – смотри в досье). Но потом, выйдя из лифта, я всерьез задумался, как правильнее поступить: попробовать вскрыть замок отмычкой или позвонить в дверь под вымышленным предлогом? И первый и второй способы имели ряд существенных недостатков. Если задействовать отмычку, то придется возиться достаточно долго, и меня могут услышать внутри. (Замок у Пасюка был сложный, новейшей конструкции.) Кроме того, где гарантия, что дверь не заперта вдобавок на засов?! Если же звонить под вымышленным предлогом, то сперва надо найти такой предлог, а ничего путного на ум не приходило. Соседей по подъезду он наверняка знал в лицо (такой уж тут элитный домик!), а выдавать себя за представителя правоохранительных органов... Гм! В куртке с чужого плеча, небритый, в мятых брюках и грязнющих ботинках, я скорее походил на алкаша. Не до конца опустившегося, но доверия уже не внушающего.

Неожиданно проблема разрешилась сама собой. Лязгнул отодвигаемый засов, щелкнул отпираемый замок, пасюковская дверь отворилась, и на пороге возник молодой кавказец: по-уличному одетый, с пустым полиэтиленовым пакетом в руке. «Джамал Идигов!» – мгновенно сообразил я, выхватывая пистолет и нажимая спуск. Послышалось негромкое «П-ф-ф». Пуля попала ингушу точно в сердце. Разинув рот в беззвучном вопле, он завалился туловищем обратно. Ноги остались торчать снаружи. Изнутри донесся испуганный бабий визг.

Сунув пистолет в карман, я перемахнул через труп, ворвался в просторный холл, столкнулся там с зеленым от ужаса Пасюком в кокетливом кружевном пеньюаре и жестким хуком^[18] справа отправил извращенца в длительный нокаут. Затем втащил мертвое тело целиком в квартиру, захлопнул дверь, задвинул засов и в следующий момент едва успел увернуться от нацеленного в висок кулака с кастетом. На меня напал высоченный, раздетый по пояс мужик с темными волосами и пижонскими усиками под носом (надо полагать, Владислав Хоботко). «Да у них групповуха сегодня!» – гадливо подумал я, блокируя коленом удар ноги в пах, подскоком сближаясь с противником и всаживая ему локоть в солнечное сплетение. Выхаркнув воздух, «усатый» сложился пополам. Не теряя ни секунды, я захватил борцовским замком согнутую шею и резко рванул: вверх-вниз. Противно хрустнули сломанные позвонки. Мускулистая туша безвольно обмякла. Аккуратно опустив мертвеца на пол, я взял под мышки бесчувственного Пасюка, отволок в ближайшую комнату, бросил в угол, а сам уселся напротив, в кресле, выложив на колени один из стволов. Прошло минут пять. Наконец доверенное лицо Новохлевской грузно заворочалось, плаксиво захрюкало, обильно пустило слюни и, открыв поросячьи глазки, затравленно уставилось на меня.

– Привет, пидор! – поигрывая пистолетом, усмехнулся я.

– К-к-к-кто в-в-вы?! Ч-ч-че-е-его х-х-хоти-т-те?! – сильно заикаясь, пропищал Пасюк.

– Прокатиться с тобой в «Вавилон», на встречу с Султаном, – проигнорировав первый вопрос, сказал я. – Два миллиона евро, думаю, ты подготовил. Разве не так?!

Жирная физиономия перекосилась в безысходном отчаянии. Взгляд непроизвольно метнулся к висевшей на стене модернистской картине (видимо, за ней скрывался потайной сейф).

– Значит, подготовил, – резюмировал я. – Вот и умница!

– Нет! Нет! Нет! Вы дико ошибаетесь!!! Какие такие миллионы?! Знать ничего не знаю!!! – опомнившись, заблажил гомосек.

– Заткнись, гнида! – рявкнул я, нацелив в лоб Пасюку дуло пистолета с глушителем. – Не желаешь по-хорошему, поговорим по-плохому! Для начала заблокируем твои банковские счета. – Тут я не спеша перечислил их реквизиты, которые специально заучил наизусть. – Потом разместим в Интернете скорбную историю семилетнего мальчика Артура, изнасилованного и убитого тобой, мерзавцем. У нас даже иллюстрация к ней имеется. Качественная, цветная... На, полюбуйся! – Я сунул в харю извращенцу ту самую фотографию из чеченского досье.

– У-у-у-ы-ы, – тихонько завыл Пасюк, вжимаясь в стену. – Не на-а-а-а...

– Но это еще не все, – коварно сощурившись, продолжил я. – Когда историей заинтересуется Генеральная прокуратура (а она заинтересуется, будь уверен!), мы предоставим следствию целый ряд неопровержимых улик. В том числе собственноручно написанные показания Идигова, помогавшего тебе расчленять и закапывать ребенка. Да, да! Твоего хахаля Джамала, застреленного мной на пороге квартиры. Правда, он отныне в аду жарится, подтвердить показания не сможет, но и того, что есть в наличии, хватит с лихвой для отправки тебя за решетку на время следствия. Ты, естественно, рассчитываешь на помощь адвокатов, на бурные протесты известных «правозащитников» (таких же уродов, как ты), на волну публикаций в либеральной прессе в твою поддержку и в конечном итоге надеешься как-то отмазаться. Напрасно, педрила! Ты не учитываешь одного нюанса, а именно – до суда тебе не дожить! Нашими стараниями ты попадешь не в лефортовскую одиночку с телевизором и холодильником (как некоторые олигархи), а в общую камеру с обычными уголовниками, на дух не переносящими подобных типов. – Я замолчал, дав Пасюку возможность мысленно нарисовать дальнейшее развитие событий.

Судя по всему, картина получилась на редкость впечатляющей! Секретарь Новохлевской съежился, как проколотый воздушный шарик, шумно нагадил под себя и заревел белугой. Дряблые плечи судорожно вздрагивали, из поросячьих глаз текли мутные ручьи слез. На кончике носа повисла длинная сопля.

– Но в принципе возможен другой вариант, – решив, что «фрукт» созрел, вкрадчиво произнес я. – Если согласишься с нами сотрудничать – ничего из вышеперечисленного с тобой не произойдет!

По происшествии секунд тридцати мои слова дошли до затуманенного ужасом сознания Пасюка.

– А?! Да!! Разумеется!!! Приказывайте!!! Ради вас – что угодно!!! – утерев подолом пеньюара зареванную физиономию, суетливо зачастил он. – Вы ведь из ФСБ?! Да?! Впрочем, не важно! Говорите же! Говорите!!!

– Во-первых, давай сюда бабки, – властно распорядился я.

Пасюк вскочил на ноги, сорвал с гвоздя модернистскую мазню (за которой, как я и предполагал, находился вмонтированный в стену сейф), быстро набрал код, распахнул дверцу, вытащил из сейфа увесистый чемоданчик и на вытянутых руках преподнес мне.

– Через Новохлевскую получил? – лениво поинтересовался я.

– Точно, через нее! – заискивающим тоном подтвердил Пасюк и вдруг сипло хихикнул: – А знаете, как важничала старая дура?! Обхохочешься! Ей жутко нравится играть в партизанку! Кстати, не хотите ли пересчитать?!

– Успеется, – буркнул я. – Сперва дело.

– Да, да, конечно! – угодливо закивал педераст. – Я вас внимательно слушаю!!!

– Позвони своим охранникам и предупреди – на встречу отправишься без них. Пусть оставят машину у подъезда да проваливают к чертям собачьим!

Схватив телефон, Пасюк набрал номер и торопливо отдал «быкам» соответствующие распоряжения. Затем преданно воззрился на меня.

– Молодец, – похвалил я. – Продолжай в том же духе. Тогда и проживешь подольше, и деньжат подзаработаешь. Ну а теперь разуй уши, напряги извилины и старательно запоминай мои инструкции...