Глава 12
— Где я??
С трудом разлепив глаза, я огляделся. Панцирная кровать с шарами, тяжелые гардины на окнах… Во рту кот насрал, голова тоже чугунная-чугунная.
— Хорошо, что хоть не “кто я”. Ну и здоров же ты пить — знакомый голос ударил молотом по голове. Я с трудом обернулся. Рядом с кроватью стоял стол, за ним сидела и что-то писала Лена. В халатике, волосы убраны в хвост. Лицо тоже такое слегка помятое и отекшее.
— Так где я?
Калиновская отложила ручку, посмотрела на меня с состраданием: — У меня дома.
— А как я сюда попал?
— Ты ничего не помнишь?
Я напряг свой коматозный мозг. Вот я встречаю Лену на выходе с Красной площади. Вот мы идем в соседний Националь, куда стоит очередь и швейцар пускает почти только иностранцев. Мое удостоверение отворяет дверцы имперского “Сезама”, нас проводят к столику в центре зала. Я рисуясь, заказываю все самые дорогие блюда, десятилетний коньяк, шампанское… Ресторан полон, публика удивленно разглядывает мой камуфляж и белый халат Калиновской. Лена смущается, в туалете снимает халат, под ним оказывается черная юбка и красная, шелковая блузка с милыми дракончиками. Кто-то тоже привез нехило так из Вьетнама…
Когда я выхожу освежиться, ко мне в туалете подходят двое короткостриженных мужчин. Я даже не успевают напрячься — это оказываются комитетские коллеги из службы внутреннего наблюдения Националя. Виктор и Степан. “Семеркины” уже вкурили про ситуацию и проводят меня в специальный номер, где я переодеваюсь в костюм — тут их огромное количество, на любой размер и крой. Есть галстуки, сорочки, туфли…
Лена, конечно, в шоке. Пока я ей шепотом рассказываю о пещерах Али-Бабы в Сезаме, мы под разнообразную закуску распиваем советское полусухое. Кто-то за соседним столиком трогает меня за рукав. Я оборачиваюсь и вижу… Утесова. Постаревшего, сильно округлившегося в лице.
— Утесов! — выдыхает Лена, после чего опять ахает — И Бернес.
— Шаланды полные кефали… — на автомате выдаю я. Мэтры смеются, спрашивают о нашем странном виде, в котором мы зашли в ресторан. Артисты тоже так не хило выпивают, на столе стоит полупустая бутылка водки, Саперави…
Нас приглашают присоединится, пытаются выяснить, что случилось на Красной площади, куда весь день закрыт вход. Приходится отделываться намеками и мимикой. Государственная тайна! В этом месте я даже вспоминаю, что комитетский следак у меня брал после допроса подписку о неразглашении.
И вот дальше провал. Точно пили, потом поехали все вместе поехали в новый ресторан Арбат. Огромный, на 2000 мест, зато с танцполом и сценой, на которой показывали… вот бы никогда не поверил, если бы не увидел… варьете! Там мы танцевали с Леной, опять пили… Первым уехал Утесов, Бернес пересел к каким-то знакомым. Мы снова пили… Провал.
— У нас с тобой что-то ночью было? — я сел на кровать, волнуясь не посрамил ли 7-е управление в частности и весь комитет в целом
— А как же… — Лена усмехнулась, поправила прическу — Даже два раза.
— Ясно.
Я смотрю на часы, вспоминаю день недели. Опять полдень, воскресенье. 17-е сентября. Ну хоть тут память не отказала.
— Костюм надо вернуть — Лена кивает мне на вешалку, на которой висят брюки и пиджак — Я пообещала ребятам проконтролировать.
— Конечно, верну, а где у тебя…
— По коридору и направо.
Приведя себя в порядок, я целую доктора в губы, выдвигаюсь на базу. Судя по тому, что народ в автобусе от моего выхлопа не морщится — организм почти все переработал. Можно появиться перед подчиненными. И да… похвастать, что пил с самим Утесовым и Бернесом.