Глава 9
Уперев здоровую руку в бок и закусив губу, полковник метался возле меня как зверь в клетке. Все вокруг затихли. Продолжалось это не долго. Он несколько раз фыркнул, как кит выпускающий струю воды, и наконец выдал:
— А ты знаешь, ведь может получиться! Какие действия собирался предпринять их командир?
— Он хотел осуществить дальнейшее преследование, не дожидаясь прибытия вертолета.
— Радист у нас есть, медик для массовки тоже, даже пилот настоящий есть для этой аферы…
— Радист уверяет что сможет починить радиостанцию. У нас есть целый ЗИП.
— Та-ак… — Иван мерил шагами полянку. — Только лишние трупы надо убрать. В заросли подальше оттащим.
— Пока «Маркони» занимается ремонтом, я с Чунгом и с Бао (так звали партизана) соберу трофеи по полной, хер его знает, что нас ждет через час…
— Приступай.
Процесс «мародерства» был уже отработан, самого оружия хватало. В первую очередь брали боеприпасы, медикаменты, документы, личные вещи, но не все подряд. На этот раз особое внимание уделили обмундированию, так как от него особенно зависел успех нашего спектакля.
Мы с Чунгом закончили даже чуть раньше, чем управился радист. Но позволить себе отдых не могли. Наоборот, припахали еще пленных — пилота и медика. Став с каждым из них в пару, мы с Чунгом начали прятать трупы зеленых беретов в чаще под прицелом стволов Бао и Лиен.
Хоть работали мы споро, последние трупы с самой тропы не осилили — прервались на перекур. Я про себя давно заметил, что думается намного лучше, когда чем-то занимаюсь. Мысль не плещется где-то под черепом как медуза, а летит как пуля, дает рикошет и решение приходит как озарение. Еще до перекура, я уже знал какое представление мы разыграем… Три трупа не стали прятать, выдав им роли второго плана.
И вот настал важный момент — началась наша радиоигра, или по-немецки: функшпиль. Паренек радист молодец — не подвел, жить очень хотел и все сделал как надо. Теперь осталось только ждать.
***
Наконец до нас докатился до боли знакомый и страшный звук работающих лопастей вертолета. Полковник закрутил головой, пытаясь точнее определить направление. А мне это было глубоко пофиг. Под черепом у меня пульсировало только одно заклинание: «Только бы один, только один!».
Как абсолютно всегда бывает в жизни — хер получается, как желаешь! Прилетевший за нами «Ирокез», с тремя большими медицинскими эмблемами, сопровождала пара «ганшипов». Это была очень плохая новость. Хорошая была в том, что сопровождающие вертолеты зависли «в круг» на расстоянии метров двести пятьдесят — триста от нас и контролировала «зеленку». Так что шанс был и неплохой… Медицинский «Ирокез» сел в центре.
Пилот сумел посадить машину метрах в пятнадцати от нас на самой высокой и ровной точке гребня, подняв при этом сплошное облако пыли. Мы с полковником одновременно повернулись друг к другу и радостно улыбнулись — пока все шло как нельзя лучше. Как единственный, кто владел английским, я, прикрывая глаза рукавом и пригнувшись подошел к машине. Стянув с лица платок, и тыкая одной рукой в ребят, второй махал, крича при этом изо всех сил:
— Гоу, гоу! Хэлп!
Односложные слова. По ним трудно понять акцент. Амеры не просекли подвох. С пилотом внутри два стрелка. Пилот — молодой солдат с простоватым лицом и веснушками, закивал в ответ.
Один из пулеметчиков что-то сказал в переговорное устройство, выслушав ответ, махнул рукой напарнику и первым спрыгнул на землю. Вынырнув из пылевого облака, ничего не подозревающие вертолеты сопровождения смогли наблюдать сразу всю картину маслом.
Мы волокли пленного пилота которого пришлось обездвижить бинтами: кляп замаскирован под фиксирующую повязку нижней челюсти, правая рук и левая нога частично обездвижены шинами а-ля переломы. Другие пенные (рыжий, медик и радист) крепко спят после полученного в лошадиной дозе снотворного с обязательными повязками, подкрашенными кровью.
«Рязань» отсвечивал свежей повязкой на настоящей ране, а Чунг, Бао и Лиен изображали пленных. Руки им связали. Спектакль удался, оваций не было, но и стрельбы пока тоже, и это было самой высокой наградой для нашей лесной труппы.
***
Сразу после взлета и пошли на бреющем, опасаясь Советских зениток. Чунг и Бао скинули бутафорские путы и, вытащив из закромов одежды ножи, одновременно воткнули их в бока пулеметчикам. Раз, раз, еще. За несколько секунд нанесли ударов по десять, не меньше. Стрелки даже пикнуть не успели, как их внутренности превратились в фарш. Тела безвольным кулями завалились на пол, орошая его красными струйками.
Одновременно я, предварительно надев наушники и микрофон переговорного устройства, без лишнего пафоса из кольта вышиб мозги второму пилоту. От такого пердимонокля первый пилот на несколько мгновений потерял управление, и мы вдруг заимели неплохие шансы совершить краткий полет к земле без парашютов.
Я ткнул пилота кольтом в затылок и заорал, чтобы тот не тупил. Тот, все еще находясь в состоянии «полного ахуя», взял контроль над полетом борта. Но наш кульбит не остался без внимания вертолетов сопровождения, и в моих наушниках прозвучало:
— Джимми, когда ты успел хлебнуть лишнего? Твою задницу болтает в воздухе, как как портовую шлюху после ночи с командой морячков.
— Но наш пилот не растерялся и выдал в ответ:
— Второй лейтенант, соблюдайте субординацию и дисциплину радиопереговоров!
Ого, а пилот медицинского вертолета старшим оказался! Бля, есть Бог на небе и фарт на этой грешной земле!
— Есть сэр! — ответил неизвестный мне второй лейтенант.
Я ткнул в плечо пилоту кольтом:
— Отдайте приказ вертолетам сопровождения забрать оставшиеся трупы!
Ответ меня поразил:
— В этом нет необходимости!
Бля-я… Это он серьезно? На Чеченской мы всегда и любой ценой так делали, потому как понимали, что в любой момент на их месте можем быть мы.
Но как оказалось, я просто не понял ответа. Оказывается, необходимости не было в отдаче самого приказа. Один из «ганшипов» уже заходил на посадку. Тут меня толкнули в плечо, оглянувшись, увидел лыбящегося Ивана. Он показывал на землю, оттопырив большой палец вверх. Отмахнувшись от него, я вернулся к контролю пилота и обстановки прямо по курсу. За тем, что сейчас происходит на земле и без меня наблюдает не одна пара глаз. Наш борт с легким креном шел по кругу против часовой стрелки, заняв место «ганшипа».
На третьем круге наконец-то случилось то, что с огромным нетерпение ждали бойцы нашего маленького интернационального отряда, за исключением пилота Джимми и, пожалуй, Лиен, и то, только потому, что, наверное, она не поняла какой сюрприз мы приготовили противнику напоследок.
А случился совсем неслабый бабах. Воздушная волна очень ощутимо качнула наш «хью». Хоть я воочию и не видел всех подробностей, но вполне представлял, что произошло на земле. После приземления, пара парней кинулась в темпе к ближайшему трупу, начала его тащить и тут сработал натяжной взрыватель, который шел в комплекте к каждому «Клеймору», впрочем, как и специальная струбцина. Именно таким образом было решено использовать почти десяток найденных у зеленых беретов мин. В себя пришел от панического и визгливого доклада второго лейтенанта, затрещавшего в наушниках:
— Джимми! Эти «чарли» уничтожили «банан» Боба!
— Вижу! Ты сесть можешь? У меня полная коробочка.
— В это пекло? — В голосе второго лейтенанта явственно слышался непередаваемый ужас.
— На базе буду вынужден подать на вас рапорт! — рявкнул Джимми.
Вот это страсти! Пока я это осмысливал, меня опять толкнули, на этот раз очень грубо. Иван приглашал меня к проему. Выглянув, я просто охуел: с небольшим превышением по высоте нас догонял «ганшип» второго лейтенанта. По спине пробежал мерзкий холодок.
***
— Джимми! — Вызвал я нашего пилота.
— Да, сэр?
— Что наблюдаете по правому борту?
— Ничего, сэр. А что случилось?
— Нас пытается догнать ваш второй лейтенант, и похоже у него совсем нехорошие намерения!
— Этот сын шакала может! — пилот явно не хотел умирать и вынуждено встал на нашу сторону.
— Вы можете подняться выше?
— Могу сэр, но это ничего не даст, моя машина тяжелее!
— Ясно. Поднимайтесь насколько возможно!
— Да, сэр! — И тот час, мой желудок, сердце и кое-что между ног рухнули в район колен...
В этот момент по корпусу вертолета что-то часто застучало, в обшивке появились новые отверстия, почти сразу запахло горелой проводкой.
–- В нас стреляют! — заорал Иван.
Связанный пилот фантома громко замычал сквозь повязку... Блядь, его зацепило! Через бинты на руке проступила кровь. Хорошо, что все пристегнулись страховочными фалами, а половина из была бы уже за бортом. Следующая очередь пришлась по тому месту, где сидели пленные и Бао. Вьетнамца, рыжего и медика сразу наповал, радист еще дергался, истекая кровью. Твою мать!
— Джимми! Гони! — заорал я.
Джимми красавчик! Сразу после начала обстрела он нырнул в облако и нас, хоть и на короткое время, потеряли из вида. В облаке вертолет попал в довольно мощный нисходящий воздушный поток, а по-простому в воздушную яму, и нас неслабо так тряхнуло.
Выскочив из облака, как мышь из-под веника, мы снова устремились к земле. Расчет оправдывался. В пикировании наша скорость была выше. Джимми заходил на реку — видно у него был план. Только я об этом подумал, как в наушниках зазвучал его голос:
— Приготовиться вести огонь с правого борта! И крепко держитесь парни!
Спустя пару мгновений, Джимми заложил что-то такое, отчего было полное впечатление, что стоим мы на голове, мать ее! В животе неприятно «оборвались» внутренности.
Через несколько секунд финтов выровненная машина зависла за небольшим речным утесом, буквально в паре метров от воды. Как он смог пролететь под сомкнувшимися над водой кронами — это полная фантастика! И вправду говорят — жить захочешь, и не так раскорячешься...
Приблизительно минута ожидания вымотала больше чем весь полет на этом папелаце. Наконец, в сектор огня наших пулеметов, как на замедленном просмотре, хвостом к нам, появился вертолет второго лейтенанта. И как только он начал разворачиваться к нам левым бортом, два М60 открыли огнь на расплав стволов. Чунг и Иван били, не жалея патронов.
Было четко видно, как брызгами разлетелся фонарь кабины, осел у турели левый стрелок, как машина клюет носом и заваливается на правый борт, чиркая несущим винтом гладь реки.
— Вертолет падает… — словно карканье вороны, прозвучало в наушнике.
И тот час, две русских глотки, с восторгом от того, что выжили в очередной раз, проорали: «У-р-р-а-а»!!!
Не веря до конца, в то что произошло, я еще раз глянул на место падения — действительно чертов вертолет упал в реку!!!
И только тут, я увидел, как «Рязань» держит в руках небольшую кинокамеру. Что за нахер?! На секунду я оторопел:
— Ты где ее взял?
— Вот тут, — он показал на небольшой брезентовый карман, закрепленный со стороны прохода, слева от кресла второго пилота. Наверное, его и была... Классная вещь! Снял всю нашу опупею! Чтоб вопросов потом не было…
***
Тем временем, Джимми осторожно начал выводить вертолет. Тот издавал непонятные звуки. Дьявол! Зацепили нас не слабо. Машина шла на небольшой высоте, как будто что-то выискивая. Заметив подходящую поляну среди джунглей на берегу, пилот с первого захода мастерски совершил посадку. Мы выбрались из кабины.
Пленных беретов всех покосило, но смерть была легкой — они все спали кроме пилота фантома. Пилот фантома еще дышал, но был в отключке. Не жилец больше.
— Что с машиной? — спросил я у Джимми.
Тот в ответ скрестил руки, показываю, что дело «труба». Сдох «Ирокез».
Вместе с Чунгом перетащили наши монатки под ближайшие пальмы. Иван начал опрос Джимми, но как-то очень необычно. Я переводил.
— Джим, ты понимаешь, что мне нужна от тебя информация?
— Да, я это отчетливо осознаю.
— Джим, ты понимаешь, что я должен быть уверен, что ты говоришь правду?
— Я это понимаю, Айвон.
— Я буду задавать тебе вопросы. Ты не должен оказывать внутреннего сопротивления.
— Мне это понятно.
Я с удивлением уставился на то, как «Рязань», неуловимым движением достал откуда-то из одежды блестящий предмет на куске почти невидимой лески и начал непонятные манипуляции. Ни сто ни с сего начал считать до десяти. Голос ровный и холодный. Как бы невзначай покачивал штуковиной на леске.
Черт! Это же гипноз!.. А я ведь уже видел этот предмет у него в руках! Это было в первый вечер, после выхода с базы партизан. С-сука, неужели он тогда допросил меня под гипнозом? Какая хитрая сука! Блядь, блядь, блядь! А он не так прост…
Пленный оказался податливым. Сам не понял, как впал в транс. Тем временем, полковник начал задавать вопросы: имя, фамилия, откуда родом, кто родители... Из его ответов стало понятно следующее: он командир взвода "хью" (вертолетов-транспортников) 281-й вертолетно-штурмовой роты. В его роте есть еще два взвода: один "хью" и взвод "ганшипов". Чаще всего "хью" и "ганшипы" работают вместе, например, как сегодня. Основная задача роты переброска и эвакуация бойцов 5-й группы Сил Специального назначения, она же "Отряд Б-52" проекта "Дельта". Эти переброски и эвакуации осуществлялись на всей территории Южного Вьетнама. Сам проект детище командования 5-й группы спецназа, которое базируется там же, где и его — в Нячанге. 281-я рота находится в оперативном подчинении 5-й группы спецназа, несмотря на то, что ее официальное командование осуществляется 10-м авиабатальоном, расположенным в Донг Ба Тин, в западной части залива Камрань.
О-о-о!!! Кто в наше время не знает это название! Мой восторг прервал полковник.
Дальше Джимми рассказал: "Хью" его взвода были разделены на четыре группы. Каждая из этих групп оказывала воздушную поддержку операциям спецназа во всех четырех корпусных зонах; в основном они летали на задания по переброске припасов, перевозили живую силу, и снаряжение в маленькие удаленные лагеря спецназа. Иногда оказывали экстренную поддержку с воздуха, в случаях, если какой-то из лагерей подвергался нападению.
С каждой из четырех групп своего звена он проводил по 7-10 дней за раз; между ними Джимми перемещался на самолетах ВВС или армейской авиации. Ему доводилось бывать в Дананге, Плейку, Бан Ме Туоте, Бьен Хоа и Сок Транге — именно в этих районах проводились операции зеленых беретов, которые поддерживались "хью" его взвода. У пилотов его взвода не было другой замены, поэтому главная задача Джимми состояла в том, чтобы дать пилотам каждой из групп передышку, занять временно их место, чтобы они могли получить выходной, отоспаться, или отправиться в короткий отпуск. Это было необходимо, так как им приходилось летать по 10-12 часов ежедневно 7 дней в неделю.
В ходе допроса неожиданно выяснилась причина бойни во вьетнамской деревушке, и почему у многих жертв отсутствовали уши и пальцы рук. Вот как об этом рассказал американец:
— Дело было в дельте Меконга, неподалеку от местечка под названием "Семь холмов". Мы обеспечивали подразделения батальона "солдат удачи", которым командовал совсем молодой капитан американских Сил Специального назначения. Мы сидели с ним посреди разрушенной внешней ограды разбомбленного буддийского храма. Неожиданно капитан достал две одногаллонные банки из-под консервированных огурцов и предложил мне посмотреть на их содержимое. В одной были человеческие уши, а в другой — пальцы. Сказать, что я был шокирован — ничего не сказать. Капитан, пояснил. Он — военный советник при спецподразделении, которое создано под началом SOG (считай ЦРУ). В этом спецподразделении три пехотные роты, каждая из которых укомплектована представителями одной из этнических групп. Там были рота камбоджийцев, рота вьетнамских горцев и рота китайских нунгов. Эти подразделения были наемническими частями, которым платили за то, что они ищут и убивают противника в отведенной им оперативной зоне. У них был свой командир батальона и штаб, и все это были такие же наемники. Однако капитан объяснил, что именно он де-факто командует этим батальоном.
Далее капитан рассказал, что бойцам батальона идут надбавки за трупы врагов. По триста баксов за каждого. А так как его подразделение не может носить с собой тела врагов во время продолжительных операций, то чтобы подтвердить количество убитых солдат противника (тот самый подсчет тел по Макнамаре), приходится отрезанные пальцы и уши пересыпать солью и носить с собой в банках до тех пор, пока не появится возможность сдать их и получить доплату.
Меня его объяснение из серии "такие правила, что я могу сделать" удивило и уважения к нему от этого у меня точно не прибавилось. Уши и пальцы. А как же честь офицера?
Иван щелкнул пальцами, и пилот проснулся….