Глава 10

Раскурочив задний винт вертолета, пересели на пешкарус. Дальше шли медленно, сторожась. Полковник постоянно сверялся с картой, высылал попеременно вперед то Чунга, то сам уходил в дозор. Тормозил нас даже не Джимми, которого приходилось на ночь связывать, а Лиен. Девушку последние наши приключения здорово вымотали, она еле передвигала ноги. Привалы стали долгими, к тому же испортилась погода. Пошли затяжные дожди. Да такие, что водяная взвесь постоянно стояла в воздухе. Идешь будто в бассейне плывешь. Одежда за ночь не сохнет, на ногах появились опрелости, на пальцах ног — грибки. Порез от осколка гранаты у меня на лице загноился, щека распухла и начала противно ныть.

Лиен быстро почистила ранку, но возникло ощущение, что это еще не конец истории. Джунгли не принимали меня. Вон Чунг… в стольких переделках был, грязь месил, на крайней стоянке на шею — огромный черный скорпион прыгнул. И хоть бы хны. Взял того клешастого друга, вскрыл ему ножом брюхо и мигом высосал. Я чуть не блеванул от этой сцены.

Но были у всего этого и плюсы. На длинных привалах — я начал учить вьетнамский. А Лиен — русский. Причем девушка тарабанила на великом и могучем лучше и быстрее, чем я на вьетнамском. Язык ей давался влет. Сразу видно — учительница.

— Куда идем мы с пятачком? — поинтересовался я у Ивана на одном из перекуров. Мы установили вокруг лагеря растяжики и затягивались первой сигаретой после тяжелого перехода. Два болота, одно затопленное рисовое поле…

— К нам на базу — коротко ответил полковник — Уже не долго осталось. Завтра должны прийти

Иван затянулся сигаретой, подвигал левой рукой.

— Болит?

— Уже меньше. Чудеса народной медицины.

— Бабку к советским врачам и…

— И все погрязнет в нашей бюрократии. Напиши десять бумаг, согласуй у пяти начальников.

— Кстати, насчет начальников…

— Не боись. Я все придумал. Переодевайся

Иван подозвал ко мне одного из вьетнамцев, промяукал что-то по вьетнамски. Партизан начал снимать с себя куртку и брюки, я тоже скинул с себя американское. Мы поменялись одеждой. Джимми с удивлением таращился на наш стриптиз в тропиках. Хорошо, что Бао оказался крупным для вьетнамца и форма на нем сидела свободно. На меня она налезла, но немного впритык.

После того как мы переоделись, Иван поманил меня прочь от стоянки. Шли недолго — через пару минут вышли к небольшому костру. Тот горел вяло, еле потрескивая сырыми ветками. Больше дымил, чем горел.

— Зачем нас демаскировать? — удивился я, подчиняясь жесту полковника и присаживаясь рядом — Вон какой дым от него

— Все на скорую руку, без подготовки — вздохнул Иван, перекладывая что-то в левую руку — Ты главное не ссы, я все продумал. Это единственный вариант…

Мочевой пузырь и далее вниз все так прилично сжалось.

— Что значит, продумал?

— Глаза закрой

— Иди нахуй

— Ваня, ты мне веришь?

— Если не тебе то кому?

— Тогда зажмурься — произнес Иван, прихватывая меня здоровой рукой за шею. Последнее что я видел, перед тем, как грушник почти впечатал меня в костер — как он кидает что-то в огонь. Так это же порох!

Вспышка, меня бьет по лицу взрывом.

— БЛЯ!!

Я почувствовал, как горит кожа, волосы…

— УБЬЮ НАХЕР! — я вырвался из объятий Ивана, упал на землю. Вписался рылом в ближайшую лужу. Кожа горела — не передать как.

— Все, все уже!

— Что, блядь, быстро?!? — я попытался дотронутся до лица и опять взвыл — Меня доканаем быстро?

— Ваня, Ваня — полковник сел рядом, прошептал на ухо — Это единственный вариант. У тебя пластырь на щеке, теперь кожа в пороховых оспинах будет…

— Будет?!?

— Будет! Родная мать не узнает.

— Моя мама еще небось не родилась.

— Тихо ты!

— Сука, сука, как же больно…

Я увидел, как Ваня встал, развернул от нашего костра встревоженную Лиен. Вернулся обратно.

— Я выдам тебя за пропавшего сотрудника своей группы. Капитана Николай Орлов. Позывной Орел.

— Как оригинально…

— Он был у нас прикомандированный — не обращая на мой сарказм внимания, продолжил Иван — его толком никто не знает. По радиоэлектронике специалист.

— Я в ней ни в зуб ногой…

Наклонившись над лужей, я присмотрелся к своей физиономии. Она ужасала. Красное рыло, обгоревшие брови и волосы.

— Ему тридцать шесть, фигурой вы похоже.

— Голос выдаст.

— Его голос только члены моей группы знают. На построениях и в расположении начальство со мной общалось.

Я сплюнул в лужу, вздохнул.

— Зачем это тебе? Сдал бы по инстанции и все.

— Что-то теперь после твоих рассказов у меня нет уверенности в этих инстанциях — Иван почесался — Сдать тебя — кинуть в банку со змеями.

Полковник кивнул на клубок кобр, которые лежали под толстой лианой. Меня передернуло от омерзения.

— Ивашутин наш, конечно, боевой генерал. Ему можно верить. Но решать будет не он. Гниды из ЦК

— Так уж и гниды…

— Такую страну пролюбили! Двадцать миллионов ради Союза легло в землю во второй мировой, а что? Все зря? Дожили, с хохлами воюете…

Я пожал плечами. Что тут можно возразить?

— Спалимся. Особист на базе есть? Расколет.

— Особист — мой старый сослуживец. Еще по корейской войне. Попрошу его не мучать тебя. Тем более ты раненый. Вьетнамцев тоже опрашивать не будет. Пока идем — выучишь легенду. Про Орлова я тебе расскажу — там не трудно. Боевой путь группы тоже вызубришь. Тут придется писать рапорт с объяснениями.

— Почерк!

— На машинки набью. Документы Орлова на базе, выдам. Что еще?

— Бухнуть!

— Что?

— Спирт есть? Лицо горит, пиздец!

— Где ж я тебе, Ваня, сейчас спирт возьму?

****

Вьетнамцы и пилот новому виду, конечно, удивились. Лиен подскочила, попыталась протереть мой улучшенный фейс каким-то платком — я опять взвыл.

А Ваня тем временем, отозвав в сторону Чунга, начал ему что-то тихо втирать на ухо. Тот смотрел на меня с удивлением, согласно кивая.

— Чи ги дай ра вэ?!? — Лиен волновалась, ее героя кто-то здорово ошпарил

— И чи ги, и дай ра вэ, и еще раз пять так, — я упал на листья лежанки, закрыл глазами. Сука, такими темпами до Союза я доберусь частями. Как в том анекдоте про сифилитика и нарика, которые угодили в тюрьму в одну камеру. Сидят, трепятся. Потом бац, у сифа отвалился нос. Тот взял его, выкинул из окна. Потом ухо. Опять за решетку. Нарик смотрит на это, смотрит. Потом спрашивает — Съебываешься частями?

Чунг дослушав Ваню, покопался в хабаре. Нашел в американской аптечке какую-то мазь, смазал мне ей лицо. Боль слегка утихла, я закрыл глаза. Веки тоже горели, но видеть, как меня пялится вьетнамская братия — сил не было.

Зато силы были у Джимми. Пилот перекатился ко мне по земле, спросил:

— Эй, мистер, что теперь будет со мной?

— Тамбовский волк тебе мистер. Банки с ушами и пальцами? Сам как думаешь?

— У тебя очень хороший английский, — залебезил пилот — Откуда?

— Учили допрашивать таких как ты.

— Ясно, ясно. Слушай, а можно как-то договориться? У меня очень богатый отец. Сэм Уолтон.

— Да мне насрать, — я открыл глаза, с трудом подмигнул Лиен, которая разогревала нам ужин

— Сэм Уолтон — владелец корпорации Уол-Март. Большая сеть магазинов. По всей Америке.

Тут-то я очнулся. Ну кто же не знает Уол-Март… Действительно, большая сеть. И папаша Джимми — в списке Форбс на первых местах. Или скоро там будет.

— И что ты от меня хочешь?

— Сообщи в американское посольство обо мне, — зачастил наследник магазинной империи — Нашим обменяют меня или выкупят…

— А мне что с того?

— Миллион долларов!

Я посмотрел на молодого пилота. Тот активно закивал. Дескать, мамой клянусь.

— Херня все это, — я махнул рукой — Наши и так тебя обменяют.

Во-первых, до Москвы еще надо добраться. Во-вторых, посольство США в столице пасет КГБ — примут на входе… Не, нам такой хоккей не нужен.

— Меня отдадут вьетконговцам! И те посадят в яму!

— Да… в яме тебе будет плохо…

— Два миллиона!

— Почему не сто? Джимми — я сел, стал отряхиваться от капающей воды — Это сделка без гарантий.

— Я тебе предлагаю собственные деньги, не отца! Отцу и десяти будет не жалко.

— Может еще и чек выпишешь? — усмехнулся я и сразу сморщился. Лицо болело, что просто пиздец.

— Чековая книжка на базе, — простодушно ответил пилот. — Пожалуйста! Спаси меня.

— А ты как во Вьетнаме оказался то? — задумался я. — Золотой мальчик…

— Всю жизнь увлекался авиацией, отец сказал послужить Родине — это будет хорошей строчкой в резюме.

— Какое резюме?? Такие как ты никогда на собеседование не ходят и на работу не устраиваются.

— В глазах избирателей, — терпеливо пояснил Джимми. — Отец хочет, чтобы после армии я пошел в политику.

Уол-Марту нужна крыша в Конгрессе. Умно.

— Слушай, а Джона Маккейна ты часом не знаешь?

— Кто это?

— Тоже военный пилот.

— Не, не знаю. Может на авианосце служит, — Джимми загрустил. — Так что? Поможешь?

— Подумаю — уклончиво ответил я

— Тогда вот, мой жетон — пилот расцепил связанные сзади руки и уронил в траву цепочку — Вашим скажу, что потерял.

— Лучше назовись другой фамилией — я с иронией подумал, что совсем скоро мне тоже придется идти по такому же пути

***

Поход до советской секретной базы занял еще три тяжелых дня. Все это время я зубрил биографию Орлова, флиртовал с Лиен. То цветочек сорву и подложу ей перед побудкой. То помогу перейти через ручей по бревну. Ну и как при этом слегка не приобнять?

— Смотрю раны твои зажили, — уже на подходе к базе усмехнулся Ваня

— На лицо мое посмотри! — разозлился я. — Без страха не взглянешь

На одном из привалов я глянул на себя в луже. Пороховые оспины слегка зажили, можно было составить представление. Ад, трэш и содомия. И раньше не был красавцем, но теперь…

— Женщины любят мужчин со шрамами, — выдал банальность полковник и вдруг напрягся.

Его кулак взметнулся вверх, мы разом присели. Этот сигнал выучили уже все, даже Джимми.

По нам колотил непрекращающийся дождь, кроме стука капель я ничего не слышал. Зато слышал Иван. Он осторожно прошел по троп вперед, махнул Чунгу. Тот быстро перебежал к начальнику и вдруг что-то вверху, на пальме хлопнуло, на военных упала зеленая сеть.

— Стоять! Не шевелиться!

— Дунг ди чует!

С обеих сторон тропы из зарослей в нас уставились стволы калашей.

— Оружие на землю!

— Вепон он ве граунд, — тот же громкий мужской голос продублировал приказ на английском.

— Парни, тут свои, — из под сетки раздался приглушенный голос Ивана. — Это я, Шестой.

Ага. Вот какой позывной у полковника.

Из зарослей осторожно вышли бойцы в форме Вьетконга. Семеро бугаев с калашами, увешанные гранатами и ветками с листьями. Хорошо замаскировались. Даже Чунг ничего не заметил.

Начальник дозора, рыжий мужик с густыми бровями осторожно приподнял сетку. Посмотрел на запутавшегося Гурьева.

— Иван Петрович? Ты?

— Факел? Какими судьбами?

Полковника и Чунга вытащили на свет Божий, рыжий отошел в сторону, пошептался с Гурьевым, разглядывая нас. Никто из его команды так и не отвел ствол автомата. Дисциплина и орднунг.

Спустя час мы вышли к базе. Она была замаскирована даже еще лучше, чем передовой пикет. Я бы прошел насквозь и не заметил. Землянки, техника — целый танк Т55, расчет ЗРК, РЛС — все было так вписано в пейзаж… Я просто снимаю шляпу. Маскировочные сети, имитирующая окраска, антенны под лианы… И никаких протоптанных тропинок, кострищ.

Военные на базе тоже не мельтешили. Наш дозор, забрав с собой Джимми, который глянул на меня с затаенной надеждой, куда-то утопал. Сажать в яму пилота? Или просто сажать?

Правда без рыжего “Факела”.

Потом незаметно подошел толстенький вьетнамец, козырнул Чунгу. Они что-то промяукали друг другу, толстячок пожал руку Бао, причмокнул губами при виде Лиен.

Вьетнамцев тоже увели. В другую сторону.

— Ну а мы к начальству, — рыжий боец кивнул в сторону замаскированного входа.

Точнее дыры в земле. Опять в туннели!

Спускались долго. Две лестницы, три перехода. Мне пришлось поддерживать Ивана, который взбледнул к концу перехода. А вот не бери слишком много на грудь! Последние два дня гнал нас как спринтеров на стометровке. А сам с раной…

Зашли в длинный светлый зал. На потолке — стоватные лампочки, в углу мягко стрекочек дизельгенератор. Несколько столов со стульями, на стенах — большие карты. Я принюхался. Нет, соляркой, не пахнет — выхлоп куда-то выводят.

В зале был всего один пожилой военный в камуфляже без погон. Седой, волевое лицо, очки в тонкой оправе. Среднего роста, в руках карандаш и линейка.

Увидев Гурьева, мужчина переменился в лице.

— Жив!!!

— Так точно, товарищ… — Ваня оглянулся на меня, замялся.

Вот гад!

… генерал

— Жив!

Генерал подошел к полковнику, крепко обнял его. Ваня побледнел, но смолчал. Тискались не долго, седой отступил, кивнул рыжему, потом посмотрел на меня.

— Это кто?

— Борис Александрович… — Ваня тяжело вздохнул — Группа попала в засаду. Выжили только я, Чунг и Орлов.

— Засаду?!

Генерал хрустнул карандашом, отбросил прочь обломки.

— Лейтенант, вы свободны, — Борис Александрович посмотрел на рыжего и тот мигом исправился.

— Докладывай, Иван Григорьевич

Полковник кивнул мне на один из стульев, я буквально рухнул на него. Устал — не передать как.

Генерал заметил повязку на плече грушника:

— Ты ранен? Врача?

— Уже все обработали, мне лучше, — Иван уселся рядом — Зенитчики по нам ничего не сообщали?

— Ты по 42-му дивизиону? — генерал подошел к небольшому столику с электрическим чайником, воткнул штекер в розетку. — Их бомбили сильно, две установки вышли из строя…

Борис Александрович посмотрел на меня, поднял трубку полевого телефона:

— Врача в штаб! Срочно.

— Петр Григорьевич, что с Орловым? Я его не узнаю!

— Как я вам уже докладывал… Группа попала в засаду. Рядом с тайником. Передовой дозор был уничтожен, основная группа вступила в огневой контакт. Сначала был ранен я, потом близким взрывом гранаты… — Гурьев посмотрел на меня как-бы оценивая заново. — Орлов. Выжили только мы двое. Отходили с приключениями, очень хорошо показал себя Ле Куанг Чунг. Можно сказать спас нас.

— Да, полковник Чунг стоит целой роты, — генерал покивал, открыл картонную упаковку с чаем, начал раскладывать заварку по стаканам

Полковник?! Ого! Чунг-то оказывается непростой боевик. Как жопой чуял…

— Орлов, а вы что молчите? — генерал долил кипятка в стаканы, повернулся ко мне

— Борис Александрович, американцы очень плотно контролируют район, — я покосился на Ваню, но тот сидел с каменным лицом. — Можете казнить меня, но это была авантюра!

— Я докладывал в Москву! — генерал покраснел, кинул ложку на стол. — Но ведь нет. Срочно, любой ценой…

Дверь бункера без стука открылась, в проеме показалась… богиня! С большой буквы Б. Блондинка. Высокая, длинноногая… В белом, врачебном халате. Который, увы, скрывал больше, чем нужно.

Мы встретились глазами с женщиной и на мгновение замерли. Голубоглазая Валькирия, с тонкими чертами лица, приоткрыв пухлый ротик с удивлением рассматривала меня.

— Борис Александрович! Вы только посмотрите…

Женщина вынула руки из карманов халата, быстро подошла ко мне. Без спроса ощупала лицо, оттянула веки. Кожа полыхнула болью, но я стерпел. Даже не дернулся.

— Тут пороховой ожог.

Валькирия повернулась к Гурьеву:

— Иван Григорьевич! — руки врача замелькали вокруг плеча полковника. — Пулевое ранение. Срочно ко мне. Обоих.

— Елена Станиславовна, — генерал протиснулся между врачом и грушником. — Нам надо буквально пять минут. И они оба ваши.

— Две минуты!

— Сойдемся на трех.

Богиня скептически на нас посмотрела, ни говоря не слова вышла из штаба. Я лишь успел рассмотреть аппетитную попку, которую не мог скрыть уродливый халат.

— Чаю, товарищи?

Когда тебя обслуживает целый генерал — это дорого стоит. Чай оказался душистым, в довесок к нему шли сушки, сахар и какие-то вьетнамские десерты типа сладких рисовых колобков.

Гурьев что-то бубнил Борису Александровичу докладывая, я же медитировал под чаек. По законам жанра, нам должны были налить что-то посерьезнее, но увы.

— Опять похоронки писать… — генерал сел за стол, сгорбился. — Сколько же эта война сожрет еще жизней?!?

— Да поменьше, чем другие, — внезапно ляпнул я

— Что вы там мелите, капитан? Говорите яснее. Вам в лазарет пора.

— Говорю, надорвутся американцы. Вьетнамцы воюют с выдумкой, активно. Наша… неудача, — я виновато посмотрел на полковника. — Мелкий эпизод на фоне. Тот же Чунг… уничтожил целый взвод зеленых беретов. Мы захватили американского военного пилота!

— Это правда? — Борис Александрович резко повернулся к Гурьеву.

— Даже больше — покивал полковник, поглядывая на меня. — В ходе боевого столкновения захватили американский Ирокез

— Вот это номер! И где он?

— Пришлось уничтожить. Вертолет был поврежден в ходе боестолкновения.

Генерал принялся переваривать информацию, а я подмигнул Ивану. Так держать!

— Рапорты! Оба, — Борис Александрович вскочил, долил себе кипятка в стакан. — Мне на стол!

В дверь постучали. Неужели опять голубоглазая Валькирия?? Увы… В нашу уютную пещерку вошел худой, до синевы выбритый военный. Он был одет в вьетконговскую форму, при портупее с пистолетом. И также полностью лыс, как и генерал. Разве что без очков.

— Федор?

Полковник вскочил, сделал несколько шагов, распахивая объятия одной рукой. Но ответного движения не было.

— Товарищ генерал, мне доложили, что к нам вышла группа Гурьева. Здравствуй, Иван, — выбритый наконец удосужился заметить полковника.

Я тоже удосужился цепкого взгляда. К бабке не ходи — особисты пожаловали.

****

Дальнейшая суета напоминала сломанный конвейер. Нами одновременно пытались заниматься врачи — к Богине присоединился экспрессивный врач-грузин. В его речи то и дело звучало “генацвале”, “мегобаро”... И настойчивый Федор. Этот почему-то решил начать с меня. Прямо в процедурной, где мне обрабатывали лицо.

Елена Станиславовна пыталась его выгнать, но бесполезно. Он достал планшетку, несколько листков бумаги — принялся выуживать из меня показания.

Слава Богу, Иван успел меня хорошо натаскать по деталям. Я медленно, демонстративно тупя, принялся рассказывать о засаде. Шли там-то, стрельба началась тут-то…

— Федор Алексеевич, — Богиня попыталась осадить особиста — У пациента может быть контузия!

Я благодарно посмотрел на Валькирию. Спасает!

— Где ваше штатное оружие?

— Осталось в джунглях, — мрачно ответил я, отворачиваясь

Дальше посыпались вопросы про то, как командовал нами Гурьев, почему мы не попытались вынести тела сослуживцев. Последний вопрос был самый сложный.

— Полковник и сам был ранен! С кем выносить? С одним Чунгом?? Вы его видели? Кожа да кости!

Я попытался привстать с кушетки, но нежные руки Богини меня вернули обратно.

— Капитан, я вас прошу!

Мою тушку продолжали внимательно осматривать. Заглянули в уши, попросили открыть рот.

Особист мрачно зыркнул, потоптался рядом.

— Я могу забрать Орлова? Сами понимаете, нужно опросить его.

И это добрый друг Гурьева, “пуд соли вместе съели”? Я просто жопой чуял, как под моей пятой точкой разгорается мощный костер.