Пролог 0.2
Аварийный сигнал душераздирающе орал, долбясь в височные кости, отдаваясь эхом в распухшей голове, ИИ противным механическим голосом что-то говорил на повторе, от чего делалось еще хуже. Мэд Куки с трудом разлепил глаза, приподняв невероятно тяжелую голову с панели управления. У него было жуткое похмелье, кажется, он вчера настолько нажрался, что неосознанно уснул прямо в пилотском кресле своего Т-7 «Гарпун». Самым плохим в данной ситуации представлялось отсутствие антидота. Когда-то, до всего этого дерьма с Безумным Такэси, ампула антидота стоила не больше 10 кредов, а сейчас не то что купить, достать эту хрень было сложно. Приходилось терпеть похмелье во весь рост.
«Чертово касимово пойло, чтоб его кошкадемоны драли!..» — мучительно подумал Мэд распухшим больным мозгом, — «Где я нахуй? Уже на месте что ли?.. Лучше бы я умер вчера. Еще ИИ орет, падла… Не видит, человеку плохо?»
С досадой на похмелье, на себя, на Касипошу Касима, на громкость и на весь мир в целом, Мэд Куки заглушил все звуки, и с раздражением принялся вглядываться в визоры, показывающее пространство за бортом его корабля.
Он действительно был на месте.
Это был Сектор Смерти, точка Лагранжа L3 сектора Фэйд, там, где располагался легендарный «Замок», бывшая база «фантомного» флота Волчары-Предателя. Сейчас эта база представляла собой не более, чем кусок перегоревшего, сплавленного металла, к тому же основательно растащенного мародерами — но все же сомнений не оставалось, на визорах была именно она.
Но не этот жалкий остов «Замка» был целью Мэд Куки, а кое-что более интересное. И более ценное.
Он перевел визоры несколько в сторону от «Замка», ориентируясь по радару, из-за похмелья слегка нескоординированно двигая изображение. То, зачем и прилетел в эти ебеня, удалось найти почти сразу. Нашарив цель, Мэд зафиксировал визор на ней, дав максимальное увеличение.
«Космическая Акула».
Древний, возможно очень древний, Т-6 «реликт» безмятежно плыл недалеко от искореженной конструкции «Замка». Видно было, что корабль находится в космосе уже очень давно, может быть не одну сотню лет — его потрепанная обшивка была испещрена следами от астероидных попаданий, в основном мелких, но была и парочка серьезных повреждений. Но в общем «реликт» выглядел целым. И безжизненным.
Как долго он находился здесь в таком состоянии? И почему никто из утильменов не добрался до него раньше, ведь после битвы «Фантомов» с «Варгами» здесь шатались целые толпы всякого мародерско-пиратского отребья, готовых заграбастать даже полнейший хлам, если он хоть сколько-нибудь стоил. Неужели правда, этот «реликт» появился здесь совсем недавно? Но почему тогда сейчас он не подает совершенно никаких признаков жизни?
«Загадка блядской Вселенной», — хмуро подумал Куки, борясь с подступающей тошнотой, — «Опять играешь со мной, в свои игры, да, сука?..»
Мэд всегда считал себя неисправимым романтиком, для него Вселенная представлялась в образе женщины… Нет, не так. Для него она и была женщиной, он даже в мыслях называл ее с большой буквы, как будто по имени. Божественной, прекрасной, идеальной женщиной — и в то же время бессердечной шлюхой. Ведь как только ты начинаешь искренне любить эту циничную потаскуху и открываешь ей всю свою душу, беззащитно доверяешь ей, она тут же влепляет тебе пощёчину, и пока ты приходишь в себя после такого внезапного поворота, тут же вдобавок бьёт прямо по яйцам. А потом, чтобы окончательно добить, прямо на твоих глазах, отдаётся какому-то другому счастливчику. И вот ты валяешься в токсичной жиже, разбитый и убитый, и ненавидишь её, и в тайне надеешься, что она вновь полюбит именно тебя. Но она — бессовестная тварь и этого никогда не будет, ибо за ее божественной красотой скрывается холод жестоких звезд, не знающих ни истинной любви, ни малейшей справедливости.
Но все же Мэд Куки любил ее, эту божественную сучку, хоть и понимал, что эта безответная преданность может только уничтожить его, и больше ничего. Мэд обожал ее этот самый смех, когда она смеётся тебе в лицо так жестоко и презрительно, и вместе с тем развратно. Мол, если бы ты не был таким слабаком, я бы была с тобой, но видишь ли…
«А ты тем временем подыхаешь от похмелья, на краю Сектора Смерти и мучаешься тупыми неразрешимыми вопросами,» — сказал сам себе Куки, уперевшись не очень осмысленным взглядом в визор.
Но иногда… Иногда Вселенная поворачивалась к нему вся, как есть, обнаженная и великолепная, и страстно обнимала все его существо, шепча ему в ухо разные пошлости о славе, богатстве и собственной значимости среди всего этого безумного тлена. И в такие моменты Мэд Куки чувствовал себя чем-то вроде альфа-самца в экзистенциальном смысле, победителем по жизни. Да, такие моменты были редки, и кончались быстро — но они были! Хоть и Вселенная была жуткой блядиной, которая только и вертела перед ним своим хвостом, но с крючка любви-ненависти Мэд Куки соскочить не мог, и не мог ничего поделать с собой — ибо в их нездоровых отношениях случались периоды феерической удачи и счастья, и за эти моменты он прощал ей абсолютно все.
И сейчас, похоже, был один из таких моментов.
«Реликт» Тип-7 «Космическая Акула» был невероятно редким кораблем, Мэд Куки никогда даже не видел таких в реале. Мини-крейсер Т-5 «Стальная Ярость» до сих пор еще как-то производили на Паксе по 1–2 штуки в год, сверхбронированный Т-6 «Звездный Демон» можно было достать через даймонистов, технология тяжеловооруженного Т-7 «Черная Смерть» принадлежала городам-эдемам, универсальный Т-7 «Огненный Ветер» с «реликтовыми» энергореакторами можно было иногда выцепить на черном рынке — все они были редки и каждый стоил не один миллион кредов. Но редкость ни одного из них не шла в сравнение с редкостью Т-6 «Космической Акулы», которой не было во Внутренних Системах от слова «совсем». Вообще даже, Мэд Куки думал, что это не больше, чем слухи, про этот Тип кораблей.
Но «Космические Акулы» все же существовали, как оказалось, и одна из них была сейчас прямо перед ним.
Испытывая смесь предвкушения, нервоза и похмелья, Мэд направил свой корабль к заветной добыче.
Подлетев поближе, Куки сделал два круга, внимательно осматривая таинственный корабль со всех сторон через внешние визоры. Хорошо видна была броня, поврежденная от долгого нахождения в космосе, гнезда орудий, явно очень древних и скорее всего очень мощных. Мэд даже не знал, что это за тип вооружения, он мог только отличить орудийные порты от ракетных, но не более того. Да что говорить, одна любая пушка с этого корабля могла стоить целое состояние!
Мэд Куки облизнул пересохшие губы, пытаясь представить, какими впечатляющими характеристиками и силой обладал этот «реликт» — и тут же нервно оглянулся по сторонам, быстро прошарив окружающее пространство визорами на предмет посторонних — вокруг «Замка» никаких кораблей, кроме его собственного, не было. Эта пустота не была странной. Не смотря на обилие в этом секторе утильменов в обычное время, сейчас только самоубийца мог сунуться сюда. Дело было не в смертельных искажениях пространства самого Сектора Смерти, которые значительно ослабли после эпичной Битвы за Кор. Дело было в том, что именно сейчас в другом секторе Фэйда, в Черной Звезде, шла жестокая битва — судя по всему, Новая Империя решила захватить колонию даймонистов. Информации было мало, прыжковые маячки практически сразу отключились после атаки — но это было только дополнительным пугающим фактором, говорившим о серьезности намерений Священной Терры. Наверняка, это они глушили связь целого сектора, а значит силы терран там были нехилые, и могло вполне статься так, что их атака дотянется и до «Замка», как потенциальной базы последователей Волчары. Утильмены-мародеры, хоть и были ребятами отчаянными, но попадать под каток атаки терран никто не хотел. Потому что всем было известно, как терране поступают со своими врагами, а врагами для них были все, кроме них самих. Поэтому все быстренько убрались отсюда, и только безнадежный дибил мог рисковать в это время своей жизнью и прилететь сюда по доброй воле.
Дибил, ну или Мэд Куки.
Впрочем, если бы он был хоть чуточку трезвее, возможно даже он бы этого не сделал.
Про себя во всем случившемся Мэд Куки винил Касима, а может теперь уже и благодарил — но это он сам еще не знал. Во всяком случае, ценный приз, достойный смертельного риска, был у него прямо перед глазами.
Пытаясь приблизиться к безжизненному «реликту» для стыковки, чтобы отвлечься от похмельных терзаний, Мэд мысленно вернулся к тому моменту, с которого началось это безумное предприятие.
А ведь ничего не предвещало.
Как обычно, Мэд Куки страдал от очередного похмелья, притащившись в космобар под названием «ХБЗ», находящийся прямо рядом с космопортом Хиуса-1. Сам Хиус представлял собой газовый гигант оранжево-коричневого цвета с 7-ю спуниками разной величины. Не все спутники были обитаемы. Несмотря на то, что большинство и подходило по размерам для заселения и когда-то даже было заселено, сейчас тут осталось всего 3 обитаемых колонии, остальные были заброшены из-за выхода из строя древних систем жизнеобеспечения. Хиус-1 был ближайшим и самым маленьким из оставшихся обитаемых миров планетарной системы. Плывущий прямо над невообразимо огромным шаром оранжевого газа и бурлящих атмосферных коричнево-ржавых завихрений, каменистый шарик не представлял из себя ничего примечательного. Грязные трущобы, перебои с водой, гравитацией и атмосферой, быдловатое население, криминал везде и всюду. Самый низкий планетарный класс во всей системе Центури… Когда все пошло по пизде, здесь уже было настолько дерьмово, что местные даже не заметили особых перемен. Еще до глобальной заварушки на Корвусе, все колонии Хиуса, и Хиус-1 как один из них, единственные в Центури имели класс 4, как у Хая и Такхая. И целом они лишь немногим отличались от пиратских планет. Разве что расположением в секторах Белой Звезды, и наличием барраканов.
О, барраканы! Несметные полчища этих крайне живучих тварей были на хиусских колониях везде и всюду, от них нигде невозможно было скрыться. Чего только с ними не пытались делать — но вывести никак не получалось, наоборот, они только больше плодились и размножались, становясь живучее и злее. Их неубиваемые толпы уже давно расползлись по всему Внутреннему Космосу, устанавливая свое господство в человеческих мирах.
Вот и сейчас Мэд Куки наблюдал одного из них прямо на грязной стойке космобара, прилипшего лапками к какой-то лужице, пахнущей алкоголем, и усиленно пытавшегося освободится из плена.
— Касипоша, дай бухнуть, а? — без предисловий сказал Мэд бармену, так же, как и он, меланхолично наблюдавшему за потугами многоногого животного.
— А вот и не дам, — сходу ответил бармен, по совместительству владелец бара по имени Касим и прозвищу Касипоша. — Ты только и можешь, что бухать и трахаться. А толку с тебя никакого. Хоть бы кредов хоть сколько-нибудь заработал, а то торчишь мне, как гуки — Пожирателю.
Хоть Касим и говорил осуждающе, во взгляде его читалось некоторое сочувствие к Мэду, поскольку они были в своем роде друзьями. Насколько можно вообще было быть друзьями в условиях Хиуса. И кроме того, Куки был единственным постоянным посетителем его бара.
— Ну нет так нет, — безмятежно вздохнул Мэд, и наклонившись к стойке вплотную, начал самозабвенно слизывать алкогольное пятно, в надежде хоть так угомонить бушующий внутри абстинентный синдром.
Барракан, офигев от внезапного приближения мэдовой морды лица, рванулся так резко, что оторвал одну из своих лапок — но тем самым вдруг оказался на свободе и бросился убегать подальше от этого сумасшедшего.
— Фубля! Ты что творишь, Куки! — возмутился Касим, скривившись, — Это недостойно героя-утильмена, отчаянного авантюриста и гордого покорителя космоса! Прекрати быстро, я эту стойку уже три года не протирал, сюда только что не ссали… Подхватишь Космическую Чуму, где я тебе медбот нормальный щас возьму? Да и денег у тебя на него нет нихрена, все едино.
Мэд, не поднимая головы, повернул свое лицо в направлении Касима.
— Ага, герой! С катаной в жопе и без единого креда. А ты жмот и зануда! — укоризненно-жалостливо произнес Мэд, — Налить зажал, так хоть бы не гундел над ухом, и так башка взрывается, ты еще… Касипоша, ты вообще знаешь кто? Ты самый занудный бармен во всем Внутреннем Космосе… Нет, даже во всей галактике! Поэтому у тебя из клиентов только я, бомжара-алкашара, и вон тот барракан без лапки.
— Конечно, зануда! — гордо выпрямив грудь ответил Касим, — Меня даже прозвали «хиусский душнила». Слышал о таком? То-то же. Вот он я и есть. И потом еще буду, потому как еслиб не мое занудство, бар мой бы уже 100 лет как загнулся бы в этой дыре. Так что занудство — залог моего бессмертия в веках. И процветания моего бара.
— Чего, процветания?! Не смеши мои «Сталкеры»! Даже название у твоего бара дурацкое! «ХБЗ»! Да разве бары так называются? Ты посмотри, сколько поэтичных названий! А у тебя — «ХБЗ»! — подначивал Мэд, — Что это значит? «Хуй Бы Знал»? «Хочу Быть Знаменитым»? «Хиусская Большая Задница»? Сам даже не знаешь!
— Почему же, очень даже знаю, — рассудительно ответил Касим, не дав сбить себя с толку, — Это значит…
— Угостите даму? — его бесцеремонно прервал голос появившейся в небольшом помещении бара женщины.
Касим и Мэд посмотрели на нее — Касим с тем же кривым выражением лица, с которым только что смотрел на лизавшего стойку Мэда, а Куки так же укоряюще, но не специально, а потому что его голова все еще находилась в склоненном положении и смотрела вообще на весь мир крайне осуждающе.
Женщина выглядела неопрятно и грязно, хоть была хороша фигурой за счет каких-то прошлых бодификаций. Старый технический комбинезон, надетый на ней, был дырявым в некоторых местах — кажется намеренно, для красоты, ибо через дыры просвечивало голое тело с сетчатым нижним бельем, призванным по замыслу создателя дыр привлекать мужчин. Волосы были грязны, но уложены во что-то вроде прически. Макияж был вульгарным и дешевым, как и ее взгляд из-под полу-прикрытых век. Подобный взгляд Мэд Куки часто встречал здесь, в трущобах Хиуса — смесь усталой хладнокровной циничности и чисто животного желания выжить, сделать для этого все, что угодно. Сразу стало понятно, кто она такая и чем зарабатывает — как и многие подобные ей на Хиусе.
Вошедшая, не дожидаясь приглашения, присела рядом с Мэдом.
Проститутка слегка наклонилась к нему, чтобы он мог лицезреть в разрезе ее видавшего виды комбинезона открытую грудь, торчащую через сетку нижнего белья. Но кроме того, что женщина хотела показать, Куки заметил тусклый металл взрывного ошейника, охватывавшего ее шею.
«Псионик,» — сразу понял он.
После подавления даларанского восстания Веги, 4 года назад, участь всех псиоников в Новой Империи была незавидна. Все они стали гражданами второго сорта, обязанными постоянно носить специальные взрывные ошейники, блокирующие применение их способностей. Если бы кто-то из них осмелился применить свой дар — ему бы сразу снесло голову взрывом. В Терре с этим не церемонились. В новом мире псионикам было запрещено иметь личную собственность, запрещено покидать свои сектора, запрещено даже вести расчеты через комлинк — у них в ходу были только наличные. По сути, теперь это была отдельная каста, низведенная до состояния полу-рабов, хотя само явление рабства в Священной Империи официально отрицалось. Возможно, эта женщина в прошлом, до гражданской войны, зарабатывала хорошие деньги, жила достойно своего статуса и во многом превосходила простых смертных за счет своего дара. А теперь она вынуждена была шататься по космопорту, чтобы продать саму себя за любые деньги, чтобы тупо не помереть от голода или жажды.
Наклонившись к Мэду еще ниже, она произнесла томным, по ее мнению, голосом:
— Когда я возбуждаюсь, моя пизда пульсирует изнутри, — сказала она хрипло и через чур громко, так что услышал даже Касим, но ей, кажется, было абсолютно все равно.
Мэд слегка растерялся от таких заходов.
— А сейчас пульсирует?.. — задал он глупый вопрос, не понимая, что именно следует отвечать в подобной ситуации.
— А ты проверь, — произнесла проститутка тем же голосом, прижавшись к нему открытыми сиськами.
— Да у него кредов еще меньше, чем у тебя, красотка, — осадил женщину Касим, видя, что Мэд попал по полной, — Он сам может седня вечерком будет мне отрабатывать под стойкой, чего с него взять-то!
Проститутку как будто переключили. Без единого слова, сразу же потеряв интерес к происходящему, она выпрямилась и молча вышла.
— Симпатичное личико… — еще не совсем придя в себя, сказал Мэд, провожая уходящую женщину, цепляясь взглядом за мелькающее голое тело сквозь дыры комбинезона.
— Личико… Ебличико! Иногда ты ведешь себя как долбаный мачо, а как увидишь бабскую сиську, сразу в тряпку превращаешься. Ну как так можно, Куки? — сказал Касим поучительно, — Ты же мужик! Утильмен! Что с тобой не так? Где внутренний стержень твоего реактора?
— Касипоша, ты просто не понимаешь меня. И мою тонкую душевную организацию, — ответил Мэд, втихомолку возя языком по алкогольной лужице, пока Касим был отвлечен философскими нравоучениями, — И кроме того, бабы на мачо только и клюют.
— Клюют, но это не спасет тебя от внутренней катастрофы. Да и внешней тоже, — продолжил Касипоша, неодобрительным тоном, опять обратив внимание на неестественную близость лица Куки и грязной барной стойки, — Не успеешь оглянуться, и твоей жизни пиздец.
— А ей и так пиздец, не видишь, что ли? — отмахнулся Мэд.
— Видеть-то вижу, потому и говорю. Может хватит выебываться и пора взяться за ум? Мир и так летит в жопу, и ты туда же, с улыбкой суперзвезды на ебале и полным отчаянием внутри, — поднял палец вверх Касим.
— Хуясе, Касипоша, да ты моралист. И поэт, возможно. Но это не точно, — засмеялся Мэд, поморщившись от головной боли, — Так к чему вся эта лирика? Может, просто нальешь мне выпить? Трубы горят.
— Эта лирика только к тому, что ты, выебистый ублюдок, должен мне бабла еще за позавчера! И нет, выпить я тебе все так же не налью, потому что, пожалев сейчас твою наглую рожу, я завтра столкнусь той же самой ситуацией. И так до бесконечности, — отрезал Касим, — Раз ты неебаться философ у нас, послушай внимательно, что я тебе скажу.
Касим многозначительно посмотрел на Мэда.
— Ну, не томи, — скучающим тоном сказал Куки, — А то щас усну под твою лекцию.
— Вся суть в том, что так, как живешь ты — это не суть. У тебя только и интересов, что стянуть трусы с новой жопы и открыть новую бутыль с бухлом. Да я даже и не помню, когда видел тебя трезвым, ты всегда бухой или с похмелья, с очередных блядок. Но ты же сам понимаешь, что какими бы кружевными не были трусы и каким бы нажористым не было бухло — истинная суть в том, что под кружевами всегда жопа, а после бухалова неизбежно наступает похмелье, — серьезно сказал Касим, — Понимаешь, о чем я? Да все ты понимаешь, просто придуряешься.
— Толку-то от этого понимания. Жизнь пиздец какая бессмысленная, всегда была такой и будет. Остается только бухать и трахаться, чтобы как-то провести все это время до логического конца своего существования, — ответил Мэд тоскливо, — Ведь по сравнению со Вселенной, ни одна смертная женщина не сможет удовлетворить моей бездонной жажды истинной любви. Они могут дать только кратковременное удовлетворение низменной похоти, но пустота в душе остается. Всегда остается, и ее не заполнить ничем. Вот я и пытаюсь заткнуть ее всем, что под руку попадется, хоть и знаю, что все это бесполезно. Остается только как-то развлекать себя, а потом вечная темнота и нахуй.
— Вот. О чем я и говорю! Ты ищешь смысл бытия только в истинной любви, но её не существует в принципе — только в твоем воображении — так что и смысла тоже не стоит искать. Любовь это всего лишь химический механизм эволюции, направленный на выживание вида. Так что притуши форсаж, побереги горючку, — сказал Касим, — Сливаешь свою жизнь в парашу, а мог бы нормально летать. Ты же пилот, и корабль у тебя есть. И не трус, я тебя знаю, не застремаешься и в опасности. Креды бы лучше зарабатывал, чем бухать!
— Эх, Касипоша-Касипоша, никакой в тебе романтики! — ответил Мэд, — Собирать древний мусор, это что ли мое призвание?
— Да иди ты со своей романтикой! Романтика нынче — это абордажным ножом за углом и труп в токсичный слив, — ответил Касим, — Я тебе дело предложить хочу. Настоящее, не фуфло какое-то. Кредов поднимешь, с долгами расплатишься. Может в кои-то веки шлюху чистую снимешь, по крайней мере, без этого ошейника, чтоб он не взорвался во время процесса.
— А они и не взрываются, я проверял, — ответил прохладно Мэд, — Ну что там у тебя? Не очень-то я вообще-то и хочу. Но долги… Я же не совсем дерьмо, отдам честь по чести, раз случай подвернулся.
— Будем считать, что ты заинтересовался, — сказал Касим, подойдя ближе к Куки, — Мне тут слили инфу, что в Секторе Смерти обнаружили «реликт». Редкая фигня, говорят. Он появился там, где «Замок» Волчары-Предателя. Ну ты понял.
— Неа, нифига не понял, — ответил Мэд, пытаясь сообразить ситуацию и все еще борясь с похмельем, — В смысле, «появился»? Он, значит, не бесхозный? Кто-то на нем выпрыгнул к «Замку»? И второе, те, кто обнаружил — чего сами не забрали? Проблемы какие-то?
— Ага, проблемы. Пока ты вчера уделывался до состояния жидкой фиброзы, через комлинк по всем общим каналам Терры новости крутили. Какую-то пропаганду, мол, предатели убили Мудрого Камуи и сейчас скрываются в секторах Черной Звезды. Сам командующий Тесей возглавил операцию благородного отмщения. А это значит что? — объяснял Касим с умным видом, — А ровно то, что сейчас там лютый замес, даймонистов раскатывают в тонкий металлический лист. Все сектора Фэйда в огне, наверняка. Так что только полный шизоид сунется туда за «реликтом», каким бы он не был, хозным или без.
— На меня намекаешь? Я туда сунусь? — поднял бровь Мэд, — Впрочем, я согласен, похуй. Это даже интересно. Хоть какое-то разнообразие… Считай, соблазнил ты меня перспективой чистых проституток. Дай только горючки.
— Прибыль поделим 50/50, ты главное вернись живым и с «реликтом». Помогу толкнуть на черном рынке, есть у меня там знакомые… Пираты-не пираты, но сейчас это не так уж важно, правда? Сейчас такие времена настали, что мы все теперь как пираты, — ответил Касим удовлетворенно, — А за горючку не волнуйся, договорюсь, заправят хоть сейчас твой «Гарпун».
— Да я не про ту горючку, — покачал головой Мэд, жестом показывая на емкости с даларанским самогоном из кипира, стоящими за спиной бармена.
— Куки, ты никогда не поменяешься! — рассмеявшись, сказал Касим и подал ему одну из них.