Глава 5

Дом, милый дом… сколько я не повторял себе эту фразу, так никакого отклика из глубин чужой памяти и не получил. Вообще ничего. Подсознание молчало как убитое и на провокации не поддавалось. Вообще, от первых нескольких часов пребывания на территории герцогства Берг у меня осталось только одно впечатление: идеальное местечко, чтобы «Сонную лощину» переснять без декораций! Плюс навязчивое ощущение, что мы заблудились — хотя это сложно было сделать, двигаясь по дороге без единого ответвления… Дорога, к слову, та ещё была: узкая, «поплывшая» колея еле вписывалась меж древесными стволами. Пространство же между следов от колес заросло травой без всякого намёка на утоптанность. Заключительный штрих — голые ветви, кое-где «украшенные» сухой, но не опавшей листвой, смыкающиеся сводом над головой. И никого. Создавалось полное впечатление, что люди тут ходили в последний раз этак с год назад. Вот свежих звериных следов было в достатке. Причем не только от лап всякой мелочи вроде белок-зайцев, но и оставленные оленями и кабанами. А в одном месте побитую заморозками траву измяла целая стая волков.

Вот ведь… Слякотный и промозглый Балот с его повсеместной распутицей теперь смотрелся чуть ли не как центр человеческой цивилизации! Я опять забрал у Маши арбалет и своё эльфийское копье: после стычек с изменёнными обычные звери не казались сколь-либо опасными противниками, особенно пока я верхом на химере, но расслабляться я не собирался. Расслабляться теперь вообще было противопоказано — только не в окружении людей, у которых я собирался прямо из-под носа увести своё наследство. А тут ещё чертова обезличенная память продолжала молчать как рыба об лёд, ещё больше осложняя ситуацию!

Когда давящий на психику одним своим видом лес наконец-то закончился и колея вывела нас на приличных размеров поле, я уже был порядком на взводе. День перевалил за середину, тучи опять сомкнулись над головой, погружая мир в сумрак, а из трижды проклятого атласа выходило, что я уже должен был оказаться в середине своих земель, миновав по пути штук пять деревень. Одно радовало — неучтённой водной преграды по пути всё-таки не попалось, не иначе как во время рисования этой части филькиной грамоты в пафосной обложке героически погибло целое стадо медведей… Очень хотелось пустить Вспышку в галоп и всё-таки поставить уже наконец точку хотя бы в первом этапе устроенного самому себе «приключения» — добраться до поместья. Но я, конечно, в очередной раз сдержался. Глупить и пороть горячку — это не ко мне. Может, всё-таки что-нибудь всплывёт в голове… если оной почаще крутить по сторонам.

Первые свежие свидетельства присутствия людей нашлись только на следующем поле — оно располагалось через узкий, очевидно специально оставленный нетронутым при расчистке перелесок. Я не агроном, но достаточно один раз съездить в то же Подмосковье, чтобы увидеть, что и у нас так делают — зачем-то разделяют сельхоз-зоны с помощью деревьев^[8]. Причём если ближнее к лесу свободное пространство как поросло за лето травой, так и ушло под осенние дожди и зимние холода, то второе явно косили. Стога с сеном расположили у дальней кромки поля, и часть уже свезли — к ближайшей деревне, вестимо. Отлично, хоть с месторасположением наконец определюсь!

Добраться до людей оказалось не так-то просто — пришлось миновать ещё два поля с покосами, потом обогнуть по краю полностью распаханное поле, чернеющее ничем не прикрытой землёй — и только потом, после очередного перелеска, я увидел расположившиеся на пригорке деревенские дома. Над крытыми соломой крышами поднимались дымки, колея под ногами к тому моменту незаметно превратилась в настоящую дорогу — впитала боковые ответвления, как река притоки. Уже у самой околицы мы нагнали небольшое смешанное стадо: коровы, овцы, несколько коз — и мальчишка-пастух, так и застывший с открытым ртом при виде Маши.

— Большое село, — поделился я с дочкой кузнеца очевидным наблюдением. — Больше полусотни домов.

— На наше похоже, — вполголоса отозвалась девушка, оглядываясь. — Только у нас частокол ещё был, а тут нет.

— Видимо, не от кого защищаться, — интересно, а волки местных не напрягают? Интересно, доски тут особо не в ходу, большинство заборов — или просто два тонких бревна, закреплённых на столбах, или классические плетёные тыны. — Хмм, смотри-ка, у нас уже эскорт. И, кажется, это твои поклонники!

Стайка мальчишек, среди которых я узнал ранее встреченного пастушка, «незаметно» следовала в некотором отдалении от химер. И когда только стянуться успели? Наши кобылы перешли с рыси на шаг, потому у «преследователей» хватало времени не только не отставать, но и прямо на ходу выяснять отношения, то и дело тыкая руками в сторону сопровождающей меня закованной в полированную сталь фигуры.

— И так мы тоже делали, — на мордашке моей спутницы одновременно боролись смущение и ностальгия.

— Помню-помню. И в трактир за паладином сунулись, — я привстал на стременах оглядываясь. — Которого тут нет. Эй, ув… кхм! Да-да, ты — поди сюда.

Надо отвыкать от республиканских привычек, что-то мне подсказывает, что никто здесь лидскую вежливость не оценит. Даже если этого конкретного крестьянина уважать есть за что.

— Ваше благородие, — мужик, на которого я указал, подошёл с явной неохотой, но ослушаться не попытался. Мы добрались до центра деревни — уже знакомого фасона круглой площади с колодцем и вкопанным по центру высоченным деревянным столбом. Взрослые селяне по пути тоже встречались — в основном копошащиеся во дворах за своими заборами и немедленно низко кланяющиеся, стоило им заметить пару всадников в плащах. В одежде с жителями Балота я особого различия не заметил, хотя, надо сказать, что селяне из Белой Лепки выглядели куда богаче.

— Нам нужно в поместье Бертран, как туда добраться — знаешь? — задавая вопрос, я продолжал осматриваться, и вдруг наткнулся взглядом на знакомый символ над дверью одного из выходящих на площадь домов. Единственное, почему я сразу его не заметил — материал: потемневшее дерево резной фигуры было ровно того же цвета, что и стена, на которой та висела. — Это что у вас что, своя церковь есть?

Уж характерную форму Белого Меча, символа Белой Церкви я точно не узнать не смогу.

— Часовня, — земледелец немедленно подбоченился и даже слегка напыжился. — Светлый рыцарь его светлости каждые три седьмицы приезжает, значит, проповеди читать и благословения раздавать!

— Светлый рыцарь — это паладин, что ли? — я обменялся недоумёнными взглядами с Машей. Вот, блин, и захолустье!

— Паладин — это когда осенённый Светом закончит обучение, а пока, значит, не закончил — светлый рыцарь, — наставительным тоном пояснил простолюдин, опередив моего оруженосца. Правда, мужик, надо отдать ему должное, быстро вспомнил, кто он и кто собеседники и немедленно добавил совсем другим голосом. — Так нам он сам объяснял, значит, ваши благородия, а я, стало быть, повторил.

— Я тебя правильно понял, одарённый рыцарь-клирик служит герцогу де Бергу? — наверняка у моей спутницы тот же вопрос вертелся на языке.

— Так ить нашему господину и господин маг, того-этого, служат, — в свою очередь удивился вопросу крестьянин. — Ну это, как его… мудрое решение Его Величества Зара Шестого, вот. Так нам, значит, тоже господин светлый рыцарь объяснял.

— Вон оно что… — протянул я. Похоже, местный монарх — тот самый, который по сведениям Рамона уже прожил и провластвовал несколько дольше, чем коллеги по должности, смог столько лет удерживать свою страну от приграничных конфликтов не только лишь благодаря успешной внешней политике и удаче. Даже диалог с народом какой-никакой наладил — через единственных в своём роде специалистов в королевствах… — стоп. Ты сказал «нашему господину» — значит, мы на герцогских землях сейчас?

Не знаю, есть ли в здешней магии что-то вроде проклятий, но если есть — под резиденцией картографов как минимум врата в ад должны разверзнутся!

— Истинная правда, ваше благородие, — серв в очередной раз поклонился. — А ежли вам в Бертран надо, то ить это туда. Аккурат там деревня Бертрановка, а от неё и господский дом недалече. Только вы нипочём засветло не доберетесь.