Глава 20

Помимо перемётной сумы, в которую трактирщик не пожадничал положить даже целиком запечёного гуся, Вика обзавелась хорошим плотным балахоном и войлочной подстилкой, которые скатками уложила между седлом и крупом своей Сивки.

Пространственный Карман — это конечно прекрасно, но путешествовать на более чем сотню лиг налегке — вызывать ненужные вопросы. Да и нравилось ей ощущение путешествия. Наверное, так же себя чувствуют всякие пионеры или скауты в оставленном ею мире, когда отправляются в свои походы. Или всякого рода фёдоры конюховы, огибающие планету на разных экзотических транспортных средствах.

Конечно, она не скаут и не так далеко совершает свой путь, но всё же что-то в этом было притягательное.

Вика поймала себя на мысли, что всё с нею происходящее начинает ей по настоящему нравиться. Может причина тому, что в этой доброй лошадке она нашла эрзац-замену своему оставленному в прежней жизни байку?

Нет, вряд ли. В байке Вика ценила скорость, драйв, адреналин, а загонять Сивку ей совсем не хотелось. Ещё в среде байкеров ей нравилась та увлечённая компания людей, в круг которых она вписалась как родная. Но что ей помешает и здесь создать своё окружение?

Нравилось ли ей ощущать себя могущественной и всесильной? К чему лукавить перед собой? Конечно нравилось. Первое время Вика ужасалась, представляя, как сложилась бы её судьба, не получи она в руки такие мощные силы и суперспособности. Она бы погибла. Или сошла с ума.

Но вскоре попаданка сочла глупостью и бесполезной тратой душевных сил размышления на тему, что было бы, если бы, да кабы.

Случилось то, что случилось. А значит надо жить и получать удовольствие. Помогать друзьям и делать пакости врагам. Прожить без тех и других невозможно, так уж мир устроен. Любой.

Лишней самоуверенностью Вика никогда не страдала, и сейчас хорошо понимала, что назвать себя инженером человеческих душ будет ошибкой. Поэтому надо всегда быть внимательной к людям, которые будут рядом с ней.

Она вздохнула полной грудью свежий лесной воздух. Пусть в этих местах считалось, что осени нет, а уже шесть дней как идёт зима, ну, или холодное полугодие, но для неё, попаданки, сейчас осень. Причём не обычная, а Болдинская. Это та, про которую сказано — Вика помнила со школы — «люблю я пышное природы увядание».

Хотя деревья в этих краях в основном были хвойными и вечнозелёными, но попадались здесь и вправду «одетые в золото» аналоги родных берёзок, осин и дубов.

После смрада средневекового города Вике казалось, что она никогда не надышится этим чудом. И её Сивка тоже с удовольствием, такое было чувство, наслаждается неспешной трусцой по этим лесам.

Небольшой дозой магической энергии Вика попробовала, как подействует Малое Исцеление на животное. Разумеется подопытным кроликом выступала её Сивка. И кобылке магическое воздействие очень понравилось, она явно взбодрилась.

— Дорожка наша по лесу заканчивается, подружка, — Вика похлопала лошадку по холке, — ну ничего, пылью мы долго дышать не будем. Мы их обгоним. Да?

Сивка выразила своё согласие всхрапом.

Когда она утром отъехала от Гремучего на полторы лиги, то свернула с тракта в лес, и дальше уже их с Сивкой путь лежал параллельно тракту по лесным дорожкам и тропам, которые Вика легко определяла с помощью Дальновидения.

Понятно, что так петлять приходилось намного больше, удлиняя путь, зато как же было здорово.

Но к середине дня лес впереди сгустел настолько, что тащиться туда верхом не стоило. К тому же, сначала все тропки свелись в одну лесную дорогу, которая затем начала поворачивать на тракт.

Там Вика давно уже своей магией видела небольшой движущийся в сторону Вьежа караван. Чтобы не дышать поднимаемой им пылью, надо будет его быстрее обгонять. Так решила Вика, а её Сивка с этим согласилась.

На перекрёстке на раскидистой ветви дуба висел, подвешенный за шею, какой-то бородатый грязный мужик. Судя по ещё не высохшему мокрому пятну на штанах, которое всегда появляется при таком виде казни, расправились с ним совершенно недавно, и скорее всего сделала это охрана идущего впереди каравана.

Вика знала, что в этих местах разбойники время от времени появлялись, но в небольших количествах и ненадолго — егеря графини Оминской и конная стража герцога Вьежского свой хлеб не зря ели, а таких густых и обширных малонаселённых лесных пространств, как в Валирском или Арашском графствах, между Вьежем и Омином всё же не было — тут на большей части расстилались поля.

Похоже, что кого-то из лесных братьев охотники за ними проглядели. И наводить порядок на пути следования каравана пришлось его охране.

— Откуда и куда? — поинтересовался один из двух конных наёмников, едущих в арьергарде колонны из десятка фургонов и такого же количества телег, — Хочешь к нам присоединиться? Штат охраны укомплектован, так что платить не будут. Но покормить покормим.

— Я думаю, что такой красавице караванщик не откажет, — вступил в разговор второй наёмник, тот, что помоложе, лет двадцати пяти, — Если проблемы с работой, поговори. Путь долгий. Идём из Эритеи во Фридленд. Платит не плохо. И ребята в нашем отряде надёжные.

— Не, — улыбнулась Вика, — охранять хлопок мне не интересно. Мне подавай штурм какого-нибудь замка или абордаж большого морского торгового корабля. Денег хочу. Сразу и много.

Наёмники шутку оценили и посмеялись. Вика им очень понравилась. Вон как глазки-то масляными стали, даже у старшего, а уж ему-то никак не меньше пятидесяти. И шрам над бровью уродский.

— Знавал я таких парней и девок, — отсмеявшись кивнул он, — давно уж их в живых-то нет. Но деньги, и правда, иногда поднимали неплохие. Как ты говоришь, много и сразу. Подумай. Может с хлопком-то спокойней?

Вьеж был одним из крупнейших океанских портов Алернии, поэтому в географии материков Талареи Нелла разбиралась намного лучше, чем в том, какие страны окружают королевство Датор, в котором она проживала. Да она толком и географию самого-то королевства не знала. Зато Вика во время бесед со своим виконтом Дебором — вот интересно, что сейчас этот блудливый кот делает? — значительно расширила доставшиеся ей от несчастной девчонки знания.

Эритея — большое королевство на юге Датора — не имея выхода к морю, богатело за счёт выращивания и продажи хлопка, а также тканей и одежды из него.

Эритейские купцы были довольно частыми гостями во Вьеже, куда они приводили свои караваны не только в порт, но и чтобы следовать дальше на север в герцогство Глен и дальше на север.

— Да понятно, что с хлопком спокойней, — согласилась Вика, — небось тот бедолага, что там сзади висит, это самый грозный враг, что встретился вам на пути. Но мне, знаешь ли, и в самом деле нужны деньги. Обстоятельства, — она сокрушённо развела руками.

— Ты про того беглого крепостного, что ли, который караулил одиночные телеги? — влез молодой, — Не, просто нашему магу под заклинание попался, вот и помогли местным егерям. А так-то случается, что и посерьёзней с кем иметь дело приходится. Тогда и премия перепадает. Ты подумай.

Попаданка уже подумала. И понимала, что оба на неё запали. Ну и фиг с ними. Не они первые, не они последние. Пошли они в баню. Кстати, им бы это не помешало.

Больше всего, что Вику отвращало от местных мужчин, даже вполне себе симпатичных и по человечески приятных, так это неприятные запахи, которые от них исходили. Со своими, ставшими ей друзьями и соратниками, она уже начала не быструю, но планомерную и бескомпромиссную борьбу за чистоту. И надеялась вскоре на этом направлении одержать полную победу.

Впрочем, её виконт, как и некоторые другие аристократы всё же пользу гигиены понимали.

Вслух отправлять по направлению к бане или ещё куда покрепче Вика естественно не стала.

— Ладно, ребята, с вами было интересно, но я, пожалуй, ваш поезд обгоню. Не хочу пылью дышать. Пока.

Тут бы ей конечно лихо огреть плетью своего скакуна и умчаться галопом, но Вика со своей Сивкой уже успела подружиться, поэтому просто дала ей знак пятками ботфортов, что с этой компанией им пора распрощаться.

От разговоров, которые ей пытались навязать глава каравана, командор охраны и тройка наёмников во главе с магом, едущие в авангарде, Вика уклонилась. Тут ей пока было не интересно, хотя мысль однажды отправиться куда-нибудь с караваном у неё появилась.

Хочется мир посмотреть и себя показать. А значит что? Значит, ну его, это графство Араш, предлагаемое Уранией, ни к чему ей и те заманчивые предложения от гленцев. Хочу быть свободной, как ветер, решила попаданка.

И ведь понимала, что это мысли, как говорится, под настроение. А там, кто его знает? Вот и Даман же не просто так своих разгильдяев-близнецов прислал. Наверное о ней вспоминает, мучается. Жалеет, поди, что с тётушкой своей блудливой связался?

Или всё же стоит выйти замуж, нарожать детей и зажить долго и счастливо? Вика ничего против детей не имела. Как и против замужества. Но не сейчас же, и не завтра? И потом, за кого? За этого гленского кобеля?

Есть ведь и ещё один момент, касающийся конкретно её, попаданки из другого мира. Здешние женщины были ревнивы в той же степени, что и земные. Но здесь рабыни или служанки считались пустым местом, а потому на блуд своих мужей или любимых с ними смотрели сквозь пальцы. Вика же ни с кем своего будущего супруга делить не собиралась.

А вообще, рано ей ещё о таких вещах думать. Ей всего шестнадцать лет, не как той Светке Соколовой, которой Александр Добрынин собирался подарить на День рождения свой розовый букет. Так что, прочь эти мысли. Пока. Есть чем заняться и без этого.

Впереди, чуть в стороне от тракта, она увидела деревушку, населённую сервами — это она узнала из пояснений Урании, когда они тут проезжали. И любопытство погнало Вику в неё. Посмотреть, что там и как происходит.

Посмотрела, что называется. Лучше бы она сюда не заезжала или посетила бы подобную деревню попозже, годика через два, когда уже нервы станут как метеллические канаты, а психика непробиваемо-бетонной.

Из памяти Неллы и уже по собственным наблюдениям Вика знала, казалось бы, самые мерзкие и гнусные стороны средневекового мира. Вот только касалось это нищих, увечных, опустившихся, преступников и безработных. А ещё разумеется рабов, но тех никто и за людей-то не считал.

В деревне она рассчитывала увидеть хоть какие-то просветы в жизни работающих, имеющих крышу над головой и семьи людей. Но то, что Вика увидела, заставило её уехать оттуда быстрее, чем она въехала.

И ведь эти существа считаются людьми, в отличие от рабов. При этом, выглядели они намного хуже. И сентенция Мишеля Монтеня, что каждому живётся хорошо или плохо, в зависимости от того, что он сам по этому поводу думает, тут была неуместна. Это назвать жизнью было невозможно никак.

Вика была девушкой вполне образованной и информированной. Она знала, что в её родном мире в какой-нибудь Индии или Африке люди, случалось, были и беднее, и таких было очень много — миллиарды. Но им хотя бы не отрезали носы или уши, не рубили пальцы или целиком кисти рук. А тут…

«Я подумаю об этом завтра» — фраза той самой Алисы из Страны Чудес показалась Вике сейчас очень уместной.

От поселения сервов у неё появилась возможность опять съехать в сторону от тракта и ехать лесными и полевыми дорогами — чем ближе к Вьежу, тем больше становилось в округе полей, а леса переходили в перелески.

Тот путь, которые проделал их фургон до Гремучего, Вика предполагала проехать всего за три дня. При том, что сильно гнать свою Сивку она не планировала. Но раз уж испытание магии исцеления на лошадке прошли успешно, то и не пользоваться своими возможностями грешно.

К вечеру она остановилась на ночёвку в большой берёзовой роще. И пусть у местных берёзок были совсем мелкие листочки, всё же определённую ностальгию у попаданки они вызывали.

С тем, где будет располагаться штаб-квартира, ставка, столица её тайного общества — или таки Ордена? А что, «Орден Тени», звучит — она, можно уже считать, определилась, и теперь, расположившись на разложенном войлоке полулёжа, словно какая-нибудь одалисска из султанского гарема, возле скромного костерка, Вика твёрдо решила, что обязательно устроит себе резиденцию ещё и где-то в глуши. И не подобие Версаля или загородное имение, а обычную заимку. Что-бы иметь возможность уединяться на лоне природы и дышать таким изумительно чистым воздухом.

Нет, понятно, что пару помощников себе в таком месте нужно иметь, опять же, чтобы самой не колоть дрова, не таскать воду и не топить баню. Но только пару, не больше.

Мелькнувшую было у неё мысль вообще поселиться в глуши, Вика с иронией над собой отвергла. Она так не сможет. От Павла Васильевича, того самого чиновника из их дружной байкерской компании, она как-то услышала, что человек — животное социальное, без общения долго не проживёт, и была с этим полностью согласна.

Особенно теперь. Даже с ворохом навалившихся на неё в новом мире срочных и неотложных дел, с необходимостью решать постоянно возникающие проблемы, ей как воздуха не хватало потоков информации, к большому объёму которых было приучено её сознание.

Собственно, пожалуй, это являлось главной причиной того, что Вика так неоправданно скоро и быстро начала расширять круг своих друзей, соратников и знакомых.

Когда костёр догорел, Вика, укутавшись в балахон так, что только носик торчал, уснула и проспала до позднего утра. Спала бы и больше, но магия ей уже давно сигнализировала, что к ней приближаются гости.

Впрочем, довольно быстро выяснилось, что это приехали хозяева, а гостья здесь она.

— Кто тут пьёт мою воду? — шутливо спросил крупный мужчина с бородкой и усами а-ля кардинал Ришелье, — Разве я давал разрешения? Впрочем, такой молодой и красивой воительнице можно делать на моих землях всё, что пожелает.

— Как смею я своим чистым лицом, тебе мутить питьё твоё песком и илом? — негромко себе под нос буркнула Вика перефразированные строки дедушки Крылова, — Прошу простить меня, господин барон, что я и моя лошадь уменьшили количество твоей воды, — уже слышно ответила она, разглядев на сюрко мужчины знак барона.

Владетель имел право разрешать или запрещать охоту или вырубку леса в своих землях, но вот собирать хворост, рубить сухостой или брать воду из естественных источников любой человек мог невозбранно.

— Я тебя великодушно прощаю, смелая воительница, — усмехнулся барон.

Его свита из пятёрки дружинников — четверых мужчин и пожилой женщины с двумя арбалетами по бокам коня, причём оба взведёнными, и невзрачного с виду, но с приличным размером резерва мага рассмеялись вслед за сюзереном. Есть такое свойство у людей — иногда замечала Вика — что сказанное начальством с улыбкой воспринимается как очень смешная шутка, причём, главное, искренне.

Ну да она-то не его подчинённая, поэтому смеяться не стала, а лишь вежливо поклонилась.

— Спасибо тебе, господин барон. О твоей щедрости и доброте узнает весь Вьеж.

— А ты туда собралась? Зачем? Иди ко мне в дружину. Мне как раз нужны дополнительные воины. Не пожалеешь.

Ага. Такая Вика наивная, чтобы не понимать, что привлекла она барона вовсе не своими боевыми возможностями — какие к чёрту боевые навыки могут быть у шестнадцатилетней девушки? Нет, такое тут было не редкость, случалось, что в наёмницы шли и более молодые — как правило дети наёмников, бастарды или даже бедные дворяне, в общем те, кто учился владеть оружием одновременно с тем, как ходить. Вот только рассчитывать на высокие показатели столь юных вояк никто не станет.

Намерения барона были Вике понятны. Владетели в королевстве Датор — это не какие-нибудь феодалы из горных княжеств Фридленда, принуждать к соитию свободную девушку, тем более наёмницу не станут. А вот обольстить — почему бы и нет? Вика всё легко прочитала на простецкой роже барона. Ловелас, блин.

— Я бы с удовольствием рассмотрела это предложение, но…, — Вика развела руками, — У меня уже есть контракт во Вьеже. Я просто отпрашивалась по личным делам. Сейчас вот возвращаюсь. Жаль, что я раньше не знала, что тебе нужны воины, я бы не полезла в это ярмо за какие-то пятьдесят лир в год, — сожалея вздохнула она, — но теперь уж поздно. Найм состоялся.

Вика исподтишка ехидно наблюдала, как вытянулись лица у дружинников и мага. Озвученная ею стоимость контракта — кстати, в том, что Лагис нанимает на таких условиях, она не обманывала — как минимум вдвое превосходила обычные цены на наёмников.

Барон сердито посмотрел на зашептавшихся дружинников, но потом снова улыбнулся.

— Раз такие деньги платят, значит ты того стоишь, — он соскочил с коня и пошёл к ней с протянутой рукой, словно милостыню просил, — А не желаешь с кем-нибудь из нас провести поединок-пари? Показать, так сказать, класс?