Глава 71. Государственные преступники

"Как гласит популярная легенда, Санкт-Петербург был основан Петром I Багатур-Булановым не на пустом месте.

Именно здесь, на месте будущей столицы Российской Империи, когда-то тысячелетия назад располагался северо-западный форпост Уральской Империи.

После победы над шведами Петр I собрал лучших магов страны, которые и подобрали место для нового города — таким образом, Петербург был выстроен буквально на руинах древнего города Уральских магократов.

Маги-советники Императора Петра утверждали, что именно на этом месте, в устье Невы, особо мощная и благоприятная аура и оптимальный магический фон.

Якобы именно поэтому здесь тысячи лет назад Уральцы и основали свою колонию.

Достоверно неизвестно, насколько эта легенда правдива, но ходят упорные слухи, что основание Петропавловской Крепости якобы выстроено из огромных черных каменных блоков неизвестной породы, взятых строителями прямо из руин городища древних Уральцев.

Также в городе популярна легенда, согласно которой под Исаакиевским Собором располагается некий магический артефакт, оставшийся со времен Уральских магов и обеспечивающий магическую защиту города от врагов.

По другой версии этой легенды, таинственный прибор, наоборот, производит гаввах в огромных количествах, из-за чего среди жителей Петербурга с аномальной частотой распространены психические расстройства, алкоголизм, наркомания и самоубийства.

Этим же самым обусловлена и известная во всей Империи любовь петербуржцев расчленять людей.

Впрочем, эта черная легенда не имеет ни одного реального подтверждения. Более того, современная научная Система Соловьева отрицает само существование гавваха.

Но одно можно сказать наверняка — археологами точно установлено, что на месте нынешнего Немецкого квартала в допетровские времена располагался финский скотомогильник.

Трудно сказать, насколько это связано с тем фактом, что Немецкий квартал сегодня — один из самых опасных и криминальных районов столицы…«

Имперский историк Пахомов-Братишкин, «Тысяча и одна удивительная история о Петербурге»

Герцог телепортировал нас именно туда, куда я и заказывал — на ступени Церкви Евангелиста Матфея в самом центре Немецкого квартала.

Сам Немецкий квартал располагался на юге Питера, примерно там, где в моем родном мире находился Фрунзенский район.

Кабаневич коротко попрощался и тут же исчез, видимо, не желая задерживаться в имевшем дурную славу квартале.

Я же осмотрелся. Посмотреть было на что, тем более что я впервые в жизни попал в этот иномирный вариант Питера.

Честно говоря, я ожидал увидеть гетто с мусором и наркоманами, но вместо этого увидел вполне себе пристойный немецкий городок.

Кирха Евангелиста Матфея была выстроена из красного кирпича, перед кирхой располагалась мощеная брусчаткой площадь, в центре которой торчал бронзовый памятник Фридриху Ницше.

Просторную площадь окружали дома в стиле модерна, первые этажи которых были заняты разнообразными лавками. О том, что этот квартал — немецкий, свидетельствовали не только вывески на немецком языке, но и припаркованные по краям площади авто, которые тоже все были германскими.

По площади курсировали толпы народа, причем говорили эти толпы тоже по-немецки.

Прикольно. Не Питер, а прямо Берлин.

На здании кирхи по случаю сегодняшней коронации Павла II был вывешен Багатур-Булановский серебряно-золотой флаг с короной и троном.

Беды вроде бы ничего не предвещало.

Разве что двое девушек-казаков, торчавших у памятника Ницше, были вооружены не только нагайками, но и автоматами, а еще носили бронежилеты.

Этот факт говорил о том, что в Немецком квартале не все так прянично, как кажется, автоматы и броники патрульным ментам обычно просто так не выдают.

Но больше меня здесь ничего не напрягло. Даже день был солнечным и безоблачным, что вообще-то редкость для Петербурга. Видимо, сама погода решила отпраздновать коронацию нового Императора Павла II.

Осмотревшись вокруг, я глянул на часы.

Было пятнадцать минут четвертого. Времени в обрез, но если не будем ворон считать — все успеем. А успеть мне сегодня предстояло многое.

Я покопался в своем смартфоне и открыл три сообщения, которые пришли мне еще вчера. Я снова перечитал их:

«2 сентября 2022

11:17

Барон!

Вы меня не знаете, но я вас знаю хорошо. И у нас с вами есть некоторые вопросы, которые надлежит обкашлять как можно быстрее. Они касаются в том числе смерти ваших родителей.

Дело не терпит отлагательств.

Приходите завтра 3 сентября в 20:00 к памятнику Вагнеру, в немецком квартале Петербурга.

Если не придете — пожалеете.

Отправлено анонимно, отправитель скрыт»

«2 сентября 2022

11:30

Саша, как ты?

Мои соболезнования. Поверь, я переживаю смерть моего брата не легче, чем ты — смерть твоего отца.

Эта страшная трагедия объединила нас, но она же может стать началом нашей дружбы. Нам многое нужно обсудить.

В частности тот факт, что ты (вероятно по ошибке писаря) стал Старшим клана Нагибиных. Хотя этот титул по праву должен носить я.

Как там Таня?

У меня есть некоторые подозрения по поводу того, кто убил твоих родителей. И я намерен ими с тобой поделиться. Но не в переписке. Нужно встретиться лично.

Давай завтра в шесть. Жду тебя на Дворцовой площади, в трактире „Золотое днище“.

Твой дядя, Нагибин Сергей Флорович»

«2 сентября 2022

12:03

Нагибин, ты, кажется, нас не понял.

Когда мы шлём сообщение — мы ждем ответа. Но вообще долго ждать мы не любим, мы не особо терпеливы.

Так что подтверди, что будешь завтра в 20:00 у памятника Вагнеру.

А если тебя там не будет — мы знаем, где учится твоя сестрёнка.

Она же вроде все еще девственница, да? Если будешь от нас нос воротить — твоя сестрица может и перестать быть девственницей. А потом и помереть.

Отправлено анонимно, отправитель скрыт»

Итого, мне сегодня предстояло две встречи. Одна из них — с родным дядей, который судя по всему, собирался оспорить мои права на наследство.

Вторая — с какими-то неприятными господами, которые смели угрожать не только мне, но и моей сестре, а еще явно чего-то очень сильно от меня хотели. Причем, назначена эта вторая встреча была здесь же, в Немецком квартале, куда я сейчас прибыл, чтобы алхимик изгнал Царя из моей головы.

Мда, чую, в этом квартале мне придется бывать часто. Не то, чтобы он мне не нравился, но в воздухе тут витало что-то нехорошее, несмотря на весь внешний немецкий орднунг.

Кроме всего этого, я также планировал посетить сестрицу, которая теперь обучалась в Смольном Институте для девочек-магократок. Это было тем более необходимо после того, как неизвестные мудаки прислали мне сообщение с угрозами Тане.

Похоже, что сегодня мне предстоит провести время с семьей — сначала с дядей, а потом с сестрицей. В любом случае, день обещал быть жарким, и не в плане погоды, которая как раз была вполне себе прохладной.

— Ладно, пошли, — кивнул я принцессе, Шаманову и Аленке, сопровождавшим меня, — Симон, который нам нужен, держит книжную лавку на Вайсдорн-штрассе. Тут десять минут пешком, если верить гугл-карте. И смотрите по сторонам.

— А кого конкретно ты опасаешься? — спросил Шаманов, оглядевшись.

— Понятия не имею, — честно ответил я, — Но чуйка подсказывает, что этот квартал — сейчас одно из худших мест на Земле для нас. Так что держите ухо востро. Если заметите что-то подозрительное — сразу говорите мне, но без палева. Все. Пошли.

Мы двинулись по узкой улочке, идущей от площади.

Автомобильного движения здесь не было, зато немцы постоянно носились по этому переулку на мотоциклах.

Байки немцев бешено рычали, глушители местные германцы явно не любили, как и правила дорожного движения, так что Шаманов, как самый рассеянный из нас, пару раз чуть не попал под колеса.

Лавок здесь уже не было, зато на первых этажах в изобилии располагались пивные. Местами улица была заставлена столиками, за которыми бюргеры вкушали свой излюбленный напиток.

Некоторые из бюргеров бросали на нас подозрительные взгляды. Никакой полиции или казаков здесь уже не было, наше путешествие в глубины Немецкого квартала нравилось мне все меньше.

Пройдя этот пивной переулок, мы оказались на улице пошире.

Дома здесь были старыми и местами обветшавшими, из некоторых окон торчали Багатур-Булановские золотые флаги вперемешку с немецкими триколорами. Флаги немцы, видимо, вывесили в порыве верноподданнических чувств по случаю сегодняшней коронации.

Никакого хвоста за нами вроде бы не было, так что я чуть успокоился.

Мы свернули на нужную улицу. Книжный магазин Симона я увидел сразу — он был единственной лавкой на Вайсдорн-штрассе и располагался на противоположной от нас стороне.

Магазин украшала пластиковая вывеска с надписью на немецком, окна заведения были настолько грязными, что через них невозможно было ничего рассмотреть.

— Ну-ка подождите, — приказал я товарищам, — Надо осмотреться.

Мы подошли к круглому уличному стенду с афишами и сделали вид, что их читаем. Именно сделали вид, ибо афиши были по большей части на немецком языке, который я лично знал довольно паршиво.

Я краем глаза поглядывал на вход в магазинчик Симона.

Прошло минут пять, но к Симону так никто и не вошел, как и не вышел оттуда.

— Похоже, не слишком популярный магазинчик, — хмыкнул Шаманов, — Но оно и неудивительно. Ему бы окна помыть…

— Да плевать на магазинчик, — заявил я и кивнул головой в сторону двух незнакомцев, торчавших чуть поодаль от нас, — Вон те двое. Видите?

Этих двух я заметил, как только мы свернули на Вайсдорн-штрассе, и они мне сразу же не понравились.

Первый из подозрительной пары был пожилым мужиком с седыми бакенбардами. Одет мужик был, как детектив из старых американских фильмов — он носил шляпу, серое пальто и довольно старомодный костюм.

Агент Охранки? Не исключено. Но если он агент Охранки — то, пожалуй, слишком уж палится.

Спутница владельца бакенбардов выглядела гораздо интереснее. Это была явно молодая девушка, в зеленом длинном платье и зеленых полусапожках. На плечах девушки лежала серая шаль. Волосы барышни были заплетены в длинную светлую косу, но самой интересной в девушке была её шляпа.

Шляпа была широкополой, типа тех, которые здесь носили местные голландцы. Она бросала тень на лицо неизвестной барышни, скрывая его. Кроме того, я обратил внимание, что девушка старается держать голову опущенной.

Явно не хочет показывать окружающим свое личико, что уже само по себе подозрительно.

Двое незнакомцев о чем-то переговаривались. Они стояли достаточно далеко от нас, так что я даже не мог расслышать, на каком языке они говорят.

— И что? — спросил Шаманов, уставившись на странную пару.

— Да не пяль на них зенки, — осадил я эскимоса, — Они тут не просто так стоят. Готов поклясться, что эта сладкая парочка следит за входом в лавку Симона. А теперь еще и за нами тоже.

— Собственно, кого вы боитесь, барон? — спросила принцесса, — Это какие-то ваши враги?

— Понятия не имею, — пожал я плечами, — Но эти двое явно чего-то ждут. Возможно того, что мы войдем в магазинчик Симона.

— И что нам теперь делать? — нетерпеливо поинтересовался Шаманов, — Не входить в магазинчик?

— Нет, — вздохнул я, — Боюсь, что к Симону нам войти в любом случае придется. У меня уже этот долбаный Амулет Трех Огней почти дыру в груди прожег. Скоро это древнее поделие явно перегреется и вырубится. И пока этого не случилось — нужно изгнать из моей головы Царя, иначе мне конец. А с этим нам никто, кроме Симона, не поможет. Нам бы выяснить, кто такие эти двое…

Принцесса вдруг ахнула.

Я удивленно взглянул на девушку.

— Я, кажется, знаю, кто они такие, — испуганно произнесла принцесса, — Смотрите, барон.

Девушка едва заметно кивнула на стенд с афишами, рядом с которым мы стояли.

Я не сразу въехал, о чем она толкует. Но потом мой взгляд скользнул по объявлению с вакансиями на русском, по какому-то непонятному листку на немецком и остановился на крупной афише, приклеенной прямо по центру стенда, поверх объявления о выступлении известного органиста в местной кирхе.

Афиша, о которой говорила принцесса, была двуязычной — на немецком и русском одновременно. На этой афише помещался герб Охранного Отделения — перекрещенные швабра и бутылка, а ниже него располагались фотографии.

«ОСОБО ОПАСНЫЕ ГОСУДАРСТВЕННЫЕ ПРЕСТУПНИКИ

УЧАСТНИКИ ЗАГОВОРА ПРОТИВ ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА ПАВЛА II

ЗА ЛЮБУЮ ИНФОРМАЦИЮ О КАЖДОМ ИЗ НИХ — НАГРАДА 100 ТЫСЯЧ РУБЛЕЙ»

Я прочел надпись на афише, а потом быстро просмотрел фотографии, которых тут было штук двадцать.

Большинство объявленных в розыск, как следовало из подписей к фотографиям, были членами запрещенного новым Императором Мальтийского Ордена.

Владельца бакенбардов, который торчал сейчас в паре десятков метров от меня, я нашел на афише почти сразу.

Только на фото этот мужик был в парадном черном мундире, расшитым золотом и с белым мальтийским крестом на шевроне.

Подпись к фотографии сообщала, что на ней запечатлен:

«ИЗМЕННИК, ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПРЕСТУПНИК, ВРАГ РОССИИ

ВЗВЕШИН ТИМОФЕЙ ТИМОФЕЕВИЧ

БЫВШИЙ КНЯЗЬ, БЫВШИЙ МАГОКРАТ, БЫВШИЙ РЫЦАРЬ МАЛЬТИЙСКОГО ОРДЕНА (ЗАПРЕЩЕННАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ)

НЫНЕ ПЕРЕВЕДЕН УКАЗОМ ИМПЕРАТОРА В РАЗНОЧИНЦЫ, ЛИШЕН ВСЕХ ТИТУЛОВ И ПРАВ МАГОКРАТА

ЗАОЧНО ПРИГОВОРЕН К ЗАКРЫТИЮ ТОКОВ И ПОЖИЗНЕННОЙ КАТОРГЕ»

— К чем приговорен? — уточнил я, прочитав подпись под рожей Взвешина.

— К пожизненной каторге, — пояснил Шаманов, — Это когда тебя ссылают на Аляску и заставляют там целый день долбить грунт в поисках золота…

— Да я не об этом, — отмахнулся я, — Я про закрытие токов. Что это?

— Ну… — Шаманов видимо и сам не знал, так что ответить не осилил. Зато ответила принцесса:

— Это когда магу принудительно закрывают все токи, и его магия уходит. Маг после такого становится неодаренным, он теряет свои способности. Я и сама не знаю, как именно это работает, если честно. Такое умеет проделывать только клан Палачевских, они вроде служат в Охранке.

— Ясно, — кивнул я, — А вот этот государственный преступник Взвешин что умеет проделывать?

— Взвешины… — припомнила принцесса, — Этот клан был близок к Ледовым, многие из них были рыцарями Мальтийского Ордена. Насколько я помню, Взвешины могут управлять весом, это их родомагия.

— Понятно. А как насчет его подружки в шляпе? Её я на этой доске почета что-то не вижу…

— Да вот же она, — принцесса едва заметным жестом указала мне на фотку в самом низу афиши.

Эта фотка имела запредельно шакальное качество, так что изображенную на ней барышню едва можно было рассмотреть. Судя по всему, фотографию сделал на бегу какой-то агент Охранки или полицейский.

Подпись под фото гласила:

«ИЗМЕННИЦА, ГОСУДАРСТВЕННАЯ ПРЕСТУПНИЦА, ВРАГ РОССИИ, ПАРИЯ, ВАМПИР

КРОВОПИЙЦИНА ЛЮДМИЛА (ПО ДРУГИМ ДОКУМЕНТАМ — ЛЮБОВЬ ИВАНОВА)

БЫВШАЯ МАГОКРАТКА, НЕТИТУЛОВАННАЯ

НЫНЕ ПЕРЕВЕДЕНА УКАЗОМ ИМПЕРАТОРА В РАЗНОЧИНЦЫ, ЛИШЕНА ВСЕХ ПРАВ МАГОКРАТА

ЗАОЧНО ПРИГОВОРЕНА К БЛАГОРОДНОЙ КАЗНИ»

Ниже помещалось подробное описание примет Кровопийциной, в точности описывавшее девушку, которая сейчас стояла в каких-то метрах от меня. В описании между прочим сообщалось, что «у преступницы во рту заостренные зубы».

— В смысле вампир? — задал я очередной вопрос принцессе, — У нас тут и вампиры есть? И что за благородная казнь?

— Благородная казнь — это казнь магией, — объяснила Лада, — А что до вампиров… Ну, она не совсем вампир. Не как в сказках. Вампиризмом она никого не заражает, чеснока и света не боится, да и питается обычной едой. Просто она из клана Кровопийциных, а они способны высасывать ауру, для этого им нужно выпить кровь живого магократа.

Насколько я помню, это давно погибший клан… Кровопийцины все умерли несколько сотен лет назад. Точнее, их всех перебили… А эта вроде бы служила раньше в Императорской Лейб-Гвардии, у неё каким-то образом проявилась родомагия мертвого клана. В Лейб-Гвардию вообще часто берут девушек, которые остались последними в своем клане. Живым кланам Императоры традицонно не доверяют.

— Ладно, — решил я, — Мы идем к Симону.

— Что? — удивился Шаманов, — А как же вот эти бандиты?

— Плевать на них, — ответил я, — Я думал, что эта сладкая парочка — агенты Охранки или мои враги. А это просто беглые сторонники Чудовища, судя по всему. Нам с ними делить нечего. А вот зачем они здесь торчат — понятия не имею. Вообще, не слишком умно прохаживаться рядом с афишей, где висит твоя рожа. Особенно, когда любому, кто эту рожу сдаст, обещают сто тысяч рублей.

— Но они же следят за лавкой, вы сами сказали, барон, — напомнила принцесса, — Тут что-то не так. Зачем им понадобился Симон?

— Ну, возможно, у них тоже сидит по Царю в головах, кто знает, — пожал я плечами, — В любом случае, мы идем.

— Я их всех постреляю, если что, барин! — заверила меня Аленка.

— Не надо, — поморщился я, — Стрелять только в крайнем случае. И вообще поменьше хватайся за пистолет, только если нам будет грозить реальная опасность.

Мы двинулись к магазинчику Симона. Взвешин и Кровопийцина с места не сдвинулись, но внимательно за нами наблюдали.

Когда я открыл дверь магазинчика, тихо звякнул колокольчик.

Войдя внутрь, я испытал чувство, как будто залез в давно заброшенный дом.

В магазинчике царила полутьма, свет едва проникал сквозь окна, не мытые уже лет десять, не меньше. Пахло пылью и гнилью, повсюду были книги. Частично они стояли в покосившихся шкафах, но другие книги просто лежали кучами на полу.

Мда. Я бы лично не стал здесь ничего покупать, если бы мне была нужна книжка. Из купленного в таком месте фолианта вполне могла вылезти крыса.

Владельца магазинчика мы обнаружили за громадным шкафом, набитым древними книгами, многие из которых уже почти обратились в труху.

Симон оказался низким и лысым старичком, явно не немцем и не голландцем. Я бы скорее поставил на то, что он еврей или грек.

Симон был не один, рядом с владельцем книжной лавки стоял тщедушный невысокий человек, весь заросший густой черной бородой, да еще завернутый при этом до пят в черный плащ. Еще странный посетитель носил черную в тон бороде и плащу шляпу.

Еще один любитель маскировки? Похоже на то. По крайней мере, у этого борода явно не настоящая, а широкую шляпу он напялил, как и Кровопийцина, чтобы скрыть лицо.

Видимо для Немецкого квартала господа и дамы, предпочитающие остаться инкогнито, были своего рода нормой. Я даже пожалел, что сам не приклеил накладную бороду и не надел шляпу, прежде чем прийти сюда.

Человек с фальшивой бородой что-то тихонько втолковывал Симону. Симон молчал, вяло кивал и дежурно улыбался.

Разговор, тем не менее, явно был серьезным. Причем, настолько серьезным, что Симон даже не поприветствовал нас, а просто быстро извинился:

— Прошу прощения, дамы и господа. Одну минуту. Дайте мне минуту.

— У меня к вам срочное дело. Но минуту дать могу, — благородно разрешил я.

Я и мои спутники стояли и наблюдали, как фальш-бородый что-то яростно шепчет Симону.

Для наших ушей эта беседа определенно не предназначалась, но именно это меня и заинтересовало. Так что я не стал деликатно уходить, а остался стоять и наблюдать за Симоном и его странным посетителем.

— Нет, — наконец ответил Симон чернобородому.

— Ах, нет? — взревел чернобородый, — НЕТ? Да как ты смеешь, смерд?

В руке у чернобородого вдруг блеснуло лезвие кривого кинжала. Все произошло настолько быстро, что никто из моих спутников даже не успел среагировать.

Зато среагировать успел я.

Я подскочил к чернобородому и перехватил его руку с кинжалом, которым странный покупатель уже собирался прирезать Симона.

— УБЬЮ! — заорал чернобородый уже мне, но я выбил у неадеквата кинжал.

Оружие упало на пол, а чернобородый пробил мне в рожу мощным ударом.

Удар, к моему удивлению, оказался заряжен магией. И не просто магией, а мощной и золотой. Не может быть…

Но в этом кулаке, прилетевшим мне в лицо, было и еще кое-что странное. Он как будто тоже был фальшивым, как и борода незнакомца.

От следующего удара чернобородого я увернулся, а потом сообразил, что не так с кулаком моего противника.

Палец! У него же один палец пластмассовый…

Пока я уворачивался от заряженного магией маваши гери чернобородого, в моей голове уже сложилась совершенно ясная картинка.

Золотая Багатур-Булановская магия, палец, отрезанный магией в детстве, чтобы его не перепутали с близнецом… Да и Чудовище, помнится, перед смертью сказал мне, что законный наследник престола Малой прячется где-то в Немецком квартале.

Чернобородый тем временем начал кастовать явно очень нехорошее Багатур-Булановское заклинание подавления воли. Полный пыли и грязи магазинчик Симона залил золотой свет ауры моего противника.

Не, так я не играю. Этот бой пора кончать.

Тем более, я спиной ощущал, что Аленка уже достала из сумочки пистолет. На хватало еще, чтобы она сейчас пристрелила законного Императора России.

Я провел чернобородому в висок резкий хук, дезориентировав противника и сбив его заклинание.

Потом я сбил с противника шляпу и оторвал его кучерявую фальшивую бороду. Под шляпой и бородой оказалась юношеская рожа, довольно некрасивая, но явно Багатур-Булановская.

Я повалил противника на колени, осадив его мощным ударом в плечо, а потом отступил в сторону:

— Познакомьтесь, дамы и господа. Павел Павлович, он же Малой. Законный правитель Российской Империи.

В магазине вдруг звякнул колокольчик. Кто-то вошел.

— Нет, это не я. Ты обознался, мразь, — прошипел мне Малой.

Я резко обернулся к дверям и увидел беглого князя Взвешина и не менее беглую Кровопийцину.

— Он не обознался, Ваше Величество, — пояснил Взвешин Императору, — Но он сейчас умрет, так что это уже неважно.

Кровопийцина резким движением скинула с себя голландскую шляпу и оскалилась.

Вот, блин. А ведь зубы у неё и правда заостренные…