Анжела
Я примеряла новое, не совсем законченное, платье. В конце апреля в музыкальном училище будет весенний бал, и дядя Игорь пообещал, что я пойду.
Я стояла перед зеркалом и булавками отмечала на ткани места, когда в дверях появилась Регина и сказала:
– Далай-лама, пойдем, батюшка зовет.
Они с Борисом называли меня «Далай-ламой в изгнании», хотя и не знали обо мне ничего такого особенного. Просто дядя Игорь нагнал на них страху и напустил, как говорится, туману.
Когда Борис начинал меня этим Далай-ламой дразнить, я поддевала его тем, что его тоже смешно называют. Отец Борис! Что это такое? Вы же не наш отец. А он говорил, ну, называешь же ты Адамова дядей Игорем? А он не твой дядя.
– Ладно, – сказала я Регине и так и пошла, с булавками.
Борис выглядел необычно. Он был немного встревожен, и у него почему-то было виноватое лицо.
– Понимаете, – начал он, когда мы сели. – Игорь сказал мне, что нужно быть очень осторожными, пока он не приедет. И взял с меня слово. А тут…
И он рассказал нам, что садовник Чагин, который отправился в какую-то странную командировку в Сектор, просил забрать к себе его жену и сына, а он отказал. Но сердце у него не на месте, возможно и вправду семья садовника в опасности, и он думает, что надо хотя бы поехать и поговорить с ними. Как мы считаем?
Мы считали, что нужно ехать, мы будем в его отсутствие вести себя хорошо, и Борис пошел седлать рыжую кобылу. А я подумала, что это тот случай, когда нужно связаться с дядей Игорем.
Мы все знали, что в церкви есть телефон с проводами, но никто не знал о моих мобильниках.
Когда Борис уехал, я заперлась и дала сигнал дяде Игорю, что связь установлена. Но он не отвечал. Я повторила сигнал несколько раз. Ответа не было. Мне абсолютно не нужны вышки и покрытие, и я могу дозвониться даже на телефон с севшим аккумулятором, поэтому я тоже стала беспокоиться.
Скоро Борис вернулся.
– Черт знает что, – сказал он, слезая с лошади, и мы с Региной переглянулись. – Вика (это жена Никиты) забрала сына и уехала в Сектор. Самовольно, не предупредив никого.
– Это точно? – спросила Регина. – А вдруг ей просто стало плохо дома одной, и она отправилась к подруге или к родителям?
– Точно, – сказал Борис. – Родителей у нее нет, подруг, кажется, тоже. Их сосед Витя сам довез их до пограничного поста. Он сказал, что Вика торопилась, хотела попасть в Сектор до темноты, потому что там не освещаются улицы.
«Какая дура!» – подумала я.
– А Леша всю дорогу плакал, – сказал Борис и сел на колоду для рубки дров.
Солнце заходило, и верхняя половина лица Бориса была освещена, а весь остальной священник уже был в тени от конюшни. У него было лицо человека, который не знал, что делать.
Дядя Игорь по-прежнему не отвечал.
Тогда мне в голову пришла одна мысль.