Глава 6

9 февраля 2017 года, 16.30

Естественно, за короткое время раздобыть старые карты местности Ване не удалось. Над таким делом следовало бы посидеть пару часиков в тишине, в компании ноутбука и пачки чипсов, а не на уроке, с телефоном и толпой галдящих детей, плохо понимающих правила баскетбола. Поэтому задание Ваня оставил на вечер.

После обеда уроков у него не было, но пришлось сочинять и сдавать завучу кучу каких-то немыслимых бумаг, в которых нужно было расписать чуть ли не каждый свой чих на уроке: какие задания давал детям, какие нормативы проверял, каким играм обучал. И, надо заметить, заполнение бумажек заставило его попотеть сильнее, чем предыдущие шесть уроков. Поставив последнюю точку и отправив бумаги на печать, он уже не был так уверен, что в случае поиска работы будет рассматривать должность учителя физкультуры.

Сдав отчеты, Ваня оделся чуть теплее и вышел во двор. Они с Дворжаком договорились изобразить пробежку, чтобы иметь возможность обсудить добытую информацию. Такие предосторожности не казались лишними, поскольку после обеда в здании школы и во дворе было полно народу. Даже в учительском корпусе не смолкали голоса, кто-то постоянно шнырял по коридорам, и зайти в гости друг к другу незамеченными не было ни единого шанса. А пересуды им ни к чему.

Дворжак уже ждал его во дворе. На них, конечно, сразу обратили внимание, но два учителя, совершающие пробежку, не вызвали подозрений даже у вездесущего завуча. Наоборот, она впервые посмотрела на них с одобрением, вероятно, решив, что они подадут хороший пример детям.

– Войтех Ладиславович, очень рад, что решили составить мне компанию! – церемонно завопил Ваня, подходя ближе. – Бегать одному – крайне скучное занятие. Уверяю, вам понравится!

– Спасибо за приглашение, – хмыкнул Дворжак. На самом деле это было его предложение, но Ваня не упустил случая поддеть. Выражение лица чеха в таких случаях всегда дорогого стоило.

Под взглядами не только девочек-старшеклассниц, но и молоденьких учительниц они медленно побежали по одной из дорожек. Пока были на виду, молчали, и лишь когда забежали за здание пансионата, остановились поговорить. Здесь, позади детского флигеля, располагалась самая старая и заросшая часть сада. В ней легко можно было скрыться от посторонних глаз и спокойно поговорить даже зимой, когда деревья стояли голыми. Старых построек хватало, чтобы укрыться и от ветра, и от любопытных взглядов.

– Знаешь, работа под прикрытием когда-то в Нижегородской области мне нравилась больше, – пожаловался Ваня, когда их уже никто не мог слышать. – Там у нас был шикарный коттедж, не нужно было заполнять кучу липовых бумажек и вставать в шесть утра.

– Как там у вас говорят? Не все коту масленица? – без тени улыбки заявил Дворжак, так что Ване захотелось его стукнуть.

Дворжак вытащил телефон и вызвал в Скайпе Сашу. Звать ту на пробежку не стали, это опять же могло вызвать подозрения. Ваня Сашу очень любил, но у нее на лбу было написано, что она в своей жизни бегала только за трамваем в младшей школе. Плюс ее рабочий день длился до пяти вечера.

Саша ответила быстро, она была одна в кабинете и уже ждала звонка.

– Итак, я сходил в деревню, – начал Войтех без предисловий. – Она довольно маленькая, основная масса народа, как я понимаю, приезжает туда на летний сезон, использует дома в качестве дач. Коренных жителей мало, но прошлую школу они помнят. Помнят даже приют, который там был после войны. Отзываются крайне негативно, но при этом существование маньяка отрицают. По крайней мере, не верят, что это кто-то из деревни. Думают, что убийца из пансионата. Ни о какой секте никто никогда не слышал. Либо ее действительно нет, либо она хорошо скрывается.

– Не думаю, что в этих лесах можно настолько хорошо скрываться, – покачала головой Саша. – Это же не тайга.

– Согласен, – кивнул Войтех. – Думаю, вариант с сектой можно отбросить. Зато у нас появилось новое подтверждение версии с призраком. В лесу на месте гибели первой девушки, Софии, я увидел призрак женщины, повесившейся на дереве. Когда я подошел ближе, она бросилась на меня, и я поймал видение. Снова перья, но на этот раз белые.

– Значит, ты теперь тоже веришь в призрак повесившейся женщины? – с несвойственным ей сарказмом спросила Саша.

И Ваня, и Войтех удивленно посмотрели на нее.

– А когда я не верил? – не понял последний.

– Ночью, когда пытался доказать мне, что это был сонный паралич.

Брови Войтеха взлетели высоко к волосам.

– Что? Какой ночью?

– Этой! Когда мы встретились на кухне, и я рассказала тебе о том, что видела.

Войтех несколько секунд молчал, глядя в экран телефона, а Ваня с любопытством рассматривал его.

– Саша, мы не встречались этой ночью, – наконец сказал тот. – Я вообще не выходил из комнаты. Может быть, тебе приснилось?

– Я похожа на идиотку, неспособную отличить сон от яви?

– Я не… – снова начал Войтех, но вдруг оборвал себя и на мгновение прикрыл глаза. А когда открыл, на его лице больше не было ни удивления, ни желания что-то доказать. – Значит, ты ночью тоже видела призрак повесившейся женщины? Расскажи еще раз.

– Я проснулась от того, что не могла пошевелиться, а потом увидела женщину в черном платье, висящую у меня под потолком. Испугалась и сбежала. Пошла на кухню выпить воды, где мы и встретились. Когда вернулась в комнату, ее там уже не было. А днем одна из учениц мне рассказала, что в комнате, где меня поселили, когда-то давно повесилась учительница. Вика считает, что эта учительница и есть Черная Дама, а легенда об убитой дочерями колдунье – просто выдумки. Я сходила на обеде в библиотеку, нашла статью в газете. Действительно, в моей комнате в пятьдесят первом году нашли мертвой одну из учительниц. Имя ее не называется, но высказано предположение, что она сделала это не сама. Правда, никаких подтверждений этому не нашли, и ее смерть признали суицидом.

– Что ж, учительница вписывается в легенду о Черной Даме лучше, чем колдунья, – Войтех потер лоб ладонью. – Потому что мне показалось, что женщине на вид лет тридцать – тридцать пять. Маловато для колдуньи с тремя взрослыми дочерями. Теперь бы еще понять, какое отношение она имеет к убийствам.

– Может, все-таки месть? – предположил Ваня. – Только уже не колдуньи дочерям, а учительницы ученицам? Даже если сама повесилась, может, они ее довели.

– Кстати, интересный факт, – вспомнил Войтех, – я поговорил со следователем, который вел дела тридцать лет назад. Он плохо помнит те события, столько лет прошло, а должного внимания им не уделялось, но говорит, что после трех девочек умер еще мальчик. Следователь выдвинул версию, что он и убил школьниц, а потом покончил с собой. Не знаю, насколько это правда, но совпадение интересное.

– Не слишком ли много у нас забывчивых? – задумчиво проговорила Саша. – Мамонтов происходившее как в тумане помнит, следователь тоже. Мне ответил пока только один из бывших учеников школы, но и он сказал, что у него мало осталось воспоминаний о том периоде. Я сначала подумала, что он просто говорить не хочет, а теперь это кажется странным.

– Согласен, – снова кивнул Войтех. – Айя также написала, что пока от бывших преподавателей внятной информации получить не удалось. Что-то необычное в этой общей амнезии.

Саша в упор посмотрела на них через экран, и Ваня угадал ее вопрос еще до того, как она его озвучила. Наверное, потому что сам думал о том же.

– Не пора ли намекнуть господину Мамонтову про сеанс гипноза?

– Я не то что намекал, я прямо говорил, – спокойно ответил Войтех.

– Когда?

– При нашем первом общении.

– Скажи еще раз.

– Я, конечно, скажу, но едва ли он согласится. С первого нашего разговора ничего не изменилось, чтобы он передумал.

– А что должно измениться? – с нажимом спросила Саша. – Ждем очередной смерти? Так она уже не за горами, сам знаешь!

– Саша, – Войтех поднял руку, останавливая ее, – я прекрасно понимаю твое негодование. Я тоже хотел бы провести этот сеанс. Но Мамонтов ясно дал понять, что без острой необходимости он на это не пойдет. У нас пока нет внятной версии, нет подозреваемых. Так с чего бы ему менять свое мнение?

Саша обиженно сложила руки на груди, но больше настаивать не стала.

– А что если попробовать выяснить кое-какие детали у самого призрака? – предложил Ваня и, поймав на себе удивленный взгляд Войтеха, продолжил: – Ну, с помощью той же спиритической доски или просто медиума.

– Где я тебе возьму медиума? – не понял Войтех.

Ваня нетерпеливо махнул рукой.

– Медиум просто для примера был. А вот где взять спиритическую доску и человека, который умеет с ней обращаться, мы все знаем.

– Нев сейчас на другом расследовании, – напомнил Войтех. – Даже если отозвать его, ему понадобится минимум два дня, чтобы вернуться домой и взять доску. Это во-первых. А во-вторых, то расследование так же важно, как и это, там, я позволю себе напомнить, погибла целая группа туристов и под угрозой находится весь туристический лагерь. Ну и в-третьих, мне бы не хотелось лишний раз заставлять его колдовать.

– О, прекрасно! – снова с сарказмом заметила Саша. – Как самому вызывать у себя видения при малейшей необходимости, так это ты пожалуйста, а как Неву, так уже и лишний раз спиритическую доску в руки взять нельзя.

– Саша, – снова оборвал ее Войтех, и на этот раз в его голосе сквозил настоящий арктический холод, Ваня едва сдержал порыв отодвинуться. – Ты можешь злиться и язвить сколько угодно, ничего от этого не изменится. Нев в данный момент недоступен, давайте искать другие варианты.

– Давайте! – легко поддержал его Ваня. – Раз уж Сашка напомнила, может, ты у нашего призрачка и спросишь, фигли он людей потрошит? Коснись чего-нибудь, поймай видение.

– Чего я должен коснуться? – не понял Войтех.

– Да хоть газеты, где написано про самоубийство училки этой!

– Вообще-то, Войтех контактировал с самим призраком, – внезапно спокойно, будто и не дулась секунду назад, возразила Саша. – И поймал только видение с перьями. Не думаю, что от контакта с газетой видение станет мало того что более осмысленным, так еще и непременно таким, как нам нужно. А вот знакомый медиум у меня есть.

Оба удивленно повернулись к ней.

– Серьезно? – спросил Ваня.

– Кто? – не понял Войтех.

– А помните художника, который как-то помогал нам разобраться с картинами?

Войтех не очень уверенно кивнул, Ваня промолчал. Сам факт помощи он помнил, но с художником не встречался и не общался. Просто знал, что тот то ли какой-то давний Сашкин знакомый, то ли знакомый знакомого.

– Так вот, у него не зря такие обширные познания в аномальных картинах были. Он – медиум.

– Медиум, который до сих пор не работает в нашем Институте? – удивился Ваня.

Саша развела руками.

– Не все люди с какими-либо способностями так уж стремятся у нас работать. Некоторые о них вообще лишний раз не распространяются. Насколько я знаю, художник этот работает обычным иллюстратором в издательстве, а не принимает клиентов в каком-нибудь магическом салоне вроде нашей общей знакомой ведьмы Эльвиры.

Ваня расхохотался.

– Так Эльвирка вроде завязала с этим делом.

– После той истории я бы тоже завязала, – покачала головой Саша. – А ну как в следующий раз вообще дьявола вызовет по незнанию?

Войтех к общему веселью не присоединился, но терпеливо дождался, пока они перестанут смеяться и обсуждать знакомую бывшую ведьму, после чего заключил:

– Хорошо, тогда созвонись со своим медиумом-художником, выясни, сможет ли он нам помочь. А мы с Иваном поищем карты местности. Если учительница повесилась в школе, а жертв находят в лесу, что-то должно привлекать ее там.

Саша молча кивнула и отключилась. Войтех погасил экран телефона и уже собрался спрятать его в карман, но Ваня не мог не задать один вопрос, и так еле дождался конца видеоконференции:

– Дворжак, так что это ночью было-то?

Тот непонимающе посмотрел на него:

– Ночью?..

– Ну, как Сашка могла с тобой разговаривать, если ты говоришь, что не выходил из комнаты?

– Очевидно, из комнаты я выходил, – Войтех пожал плечами, но на Ваню не посмотрел, поторопился по дорожке обратно в сторону двора.

– Выходил – и не помнишь? Бухал вечером, что ли?

Вот теперь он обернулся, и на лице его было написано искреннее возмущение.

– Ты же знаешь, что я не пью.

Войтех снова развернулся и шаг ускорил. Ваня молча сверлил взглядом его спину. Все чудесатее и чудесатее, как говорила Алиса.