Глава 14

24 ноября 2016 года, 20:30

Оставив за закрытой дверью Юлю, Семку и Галку с Алексом, Влад неторопливо переоделся в домашнее, сварил в кофемашине чашку эспрессо и выпил ее, слушая по радио новости и параллельно размышляя о том, как лучше построить разговор с Соболевым. Ничего особенно креативного в голову не пришло, поэтому он просто вызвал номер оперативника из памяти смартфона, поприветствовал и в лоб сообщил:

– Я тут кое-что узнал насчет тех ребят. Из «Радуги». Их знакомая, с которой мы разговаривали раньше, уточнила, что они залезли в лагерь на спор и должны были снимать происходящее в качестве подтверждения своего пребывания там. Вы не находили в вещах Кирилла или в самом лагере камеру, смартфон или хотя бы просто карту памяти?

– Нет, – вздохнул Соболев. – Ничего такого не находили.

Его голос прозвучал очень утомленно, хотя была только середина дня.

– А сам Кирилл так ничего и не рассказал? – без особой надежды поинтересовался Влад.

На том конце на какое-то время воцарилось молчание, но Соболев не послал его с расспросами сразу, что одновременно удивляло и обнадеживало.

– Кирилл пропал, – неожиданно сообщил он.

– Как это – пропал?

– А вот так. Он же был не в себе, твой психотерапевт предложил поместить его в психушку, чтобы прочистить мозги. И вот оттуда он сегодня утром пропал. Точнее, ушел еще ночью.

– Разве можно просто взять и уйти из психушки? – усомнился Влад.

– Обычно нет. Но в этот раз как-то получилось. Причем все сотрудники клянутся и божатся, что никто ничего не видел и никак ему не помогал. Мол, уложили спать, закрыли в палате, как всех, а утром его там просто не оказалось.

– А камер наблюдения у них нет?

– Есть несколько. На входах-выходах как раз и в приемном покое. Но ночью произошел какой-то сбой в системе наблюдения. Камеры над главным входом и в приемном покое сбоили: какие-то помехи возникали на несколько секунд то на одной, то на другой.

– Как это?

– Слышал когда-нибудь про «глушилки» сигналов? Вот немного похоже на такое. Хотя наш эксперт считает, что не очень похоже. Не исключается естественный сбой, но очень уж странно он происходил: сначала засбоила внешняя камера, потом внутренняя, продолжалось это ровно столько, сколько требуется времени, чтобы открыть дверь, войти в приемный покой и пересечь его, выйдя из зоны наблюдения. А потом минут через пятнадцать все повторилось уже в обратном порядке.

– Этого времени вполне достаточно, чтобы кто-то, знающий клинику и палату Кирилла, смог войти и вывести его.

– Именно, – согласился Соболев все тем же уставшим или просто удрученным тоном.

– Но в приемном покое ведь должен был кто-то быть?

– Оба раза он был пуст: дежурная медсестра отходила то поставить чайник, то в туалет. Ночью они там не особо боятся оставлять пост: кого-то привозят крайне редко, пациенты спят, запертые в палатах. Кто под успокоительным, кто так. Наружная дверь закрывается на такой же магнитный замок, как и все внутренние.

– Значит, если в это время кто-то вошел, то у него был ключ? – предположил Влад. – Они там именные?

– А ты, наверное, любитель детективов, да? – поддел Соболев, но как-то вяло, без огонька. – Именные. И да, во время проблем с камерами в клинику вошел и вышел один санитар. Он же заходил в палату Кирилла. Только вот парень в ту ночь не дежурил, был дома с семьей, это подтверждают его жена, двое малолетних детей и даже теща. В клинике сказали, что он после дежурства забыл свой ключ-карту, тот лежал на посту, ждал его следующих рабочих суток. И сейчас там лежит.

– Но кто-то мог его взять, воспользоваться, чтобы вывести Кирилла, и потом положить на место, – заключил Влад.

– Я почти уверен, что это сделал Шмелев, но доказать не могу. Вот на кой черт ты мне его подсунул, а?

– Из лучших побуждений, – серьезно заверил Влад. – А почему ты думаешь, что это он? Просто потому, что у него была возможность?

– Это очень серьезный довод, да. Но дело не только в этом. Он как-то связан со всей этой историей. Он работал в лагере, ты знал об этом?

– Понятия не имел. Я вообще встречался с ним всего один раз в жизни. Как раз в тот день пришел на первую консультацию.

– А саму историю лагеря уже разнюхал? – в интонациях Соболева промелькнула надежда, что показалось еще более странным. – Куклы, убийство – вот это все?

– Да, – настороженно подтвердил Влад, не зная, чего ожидать дальше. – Это есть в открытых источниках.

– Прекрасно, значит, не придется рассказывать. В общем, у Шмелева этого дома огромная коллекция кукол. Просто вся спальня ими забита. Странно, согласись, для взрослого мужика?

– Ну… Бывают и более странные коллекции…

– Да, но я не верю в такие совпадения. А еще в кровати Пронина лежала кукла. Кукла-мальчик. Сечешь? Как в той легенде про детей, исчезающих ночью.

Влад помолчал, обдумывая услышанное, а потом не удержался от вопроса:

– Почему ты мне все это рассказываешь? Обычно ты не особо любишь делиться информацией. Особенно в таких деталях.

В трубке снова послышался вздох.

– Потому что Ярослав Бойко почти наверняка мертв. И, возможно, его убийца увел второго парня прямо у меня из-под носа, чтобы добить, а я ничего не могу сделать. Шмелев уверяет, что он тут ни при чем, а мне нечего ему предъявить, кроме своих догадок, а их, знаешь ли, к делу не подошьешь. Нужно что-то материальное, что свяжет его с исчезновением ребят. Например, запись, о которой ты говоришь, если он там попал в кадр. Или тело, на котором обнаружится ДНК убийцы. Или живой Кирилл, который даст показания. Что угодно. Мне плевать, ворожишь ты там как-то или получаешь информацию другим способом, но если у тебя что-то появится, я хочу, чтобы ты мне сразу сообщил.

– Сделаю все, что смогу. Если у меня что-то получится, ты будешь первым, кто узнает.

– Спасибо. Мы пока отпустили Шмелева, следим за ним, может быть, он приведет нас к парню, если тот еще жив. Или хотя бы к его трупу, как тот директор лагеря… Волков, кажется.

Влад хотел поделиться своими соображениями на этот счет, но в последний момент передумал. Едва ли Соболев готов сейчас внимать версии, по которой нечто другое убило мальчика в восемьдесят восьмом. Вместо этого поинтересовался:

– А ты не в курсе, что случилось в лагере в две тысячи восьмом, перед вторым закрытием?

– Нет, а что там случилось?

– Пока не получается выяснить. Есть только упоминание одного человека, что там что-то произошло, но он не хочет рассказывать детали. Попробуешь выяснить?

– Попробую. Шмелев работал там до второго закрытия. Если окажется, что происшествие связано с ним, это может помочь.

На том они и попрощались. Влад сразу набрал номер приемной Шмелева и после долгих переговоров и уговоров с обещанием двойной оплаты добился записи на прием на следующий день. Он сомневался, что Шмелев – убийца. Человек с такими влажными ладонями и одышкой не походил на маньяка, но если он работал в лагере до закрытия, должен знать, что там произошло. Полиции он вряд ли расскажет, а больной на голову слепой бывший бизнесмен, пришедший к нему еще до всех событий, едва ли вызовет подозрения.

Через какое-то время ненадолго заглянула Юля: отчиталась о том, что вызвать Алекса на откровенность не удалось. Она явно была огорчена ссорой с Галкой и упомянула, что та очень странно вела себя перед уходом, как будто кукла чем-то напугала ее. Влад быстро понял, что кукла просто пугает саму Юлю, и предложил:

– Если хочешь, можешь отдать ее мне, пусть пока здесь полежит.

Она помолчала, видимо, обдумывая предложение, и в итоге отказалась. Пояснять причины не стала: то ли убедила себя, что глупо бояться старой игрушки, то ли посчитала, что слепой Влад окажется более уязвим и беззащитен перед куклой-убийцей, и решила не подставлять его.

После ее ухода Влад остался наедине с собой и полным отсутствием каких-либо планов на вечер. Он редко бывал по-настоящему чем-то занят, с трудом находя пересечения между тем, что все еще было ему доступно, и тем, что ему нравилось делать. Чаще просто убивал время от одного более или менее интересного события до другого.

Чтобы не сидеть в тишине, Влад поставил диск с ненавязчивыми, преимущественно инструментальными композициями, которые не отвлекали, и устроился за письменным столом с простым карандашом в руке и листом бумаги. Попытался выбрать, на каком вопросе стоит сосредоточиться: «Где искать запись ребят?» или «Где искать Кирилла Пронина?». Первое казалось более интересным и полезным для расследования, а второе – более важным чисто по-человечески.

Необычный дар проявился у него примерно год назад, но он до сих пор плохо понимал, как тот работает. Первые свои наброски Влад делал неосознанно, даже не мог вспомнить потом, где и когда достал клочок бумаги и ручку или карандаш. С тех пор, как привык к этому явлению, стал держать под рукой блокнот или стопку листов и набор хорошо заточенных карандашей. Иногда специально вытаскивал все необходимое, даже когда не ожидал, что что-то нарисует. Часто ничего и не происходило.

Рисунки «по заказу» – в ответ на какой-то вопрос – удавались и того реже, но все же случались, и сейчас Влад надеялся именно на такой, отчаянно желая продвинуться в этом загадочном деле.

Момент, когда рассеянное постукивание кончиком карандаша по листу бумаги в такт мелодии превратилось в уверенное, быстрое нанесение штрихов на его поверхность, он как всегда пропустил. Отвлекся, погрузился в невеселые мысли, захлестнувшие вместе с эмоциями музыкальной композиции, а потом уже почувствовал, как пальцы слегка покалывает от напряжения. В такие моменты он почти переставал ощущать руку частью себя. Она казалась чужой.

Внезапный звонок в дверь заставил его вздрогнуть, но Влад не попытался отложить карандаш, чтобы открыть. Да он и не смог бы. Лишь когда звонок повторился и прозвучал более настойчиво, наваждение отпустило, да так резко, что кончик карандаша хрустнул, ломаясь.

Сделав глубокий вдох, Влад сжал пальцы, к которым вернулась чувствительность, в кулак, потом расслабил их и только потом поднялся из-за стола. Звонок прозвучал уже в третий раз. Влад надеялся, что по какой-то причине Юля решила заглянуть снова, но в глубине души понимал, что это не так: не стала бы она звонить так настойчиво.

Знакомый запах духов, защекотавший нос с открытием двери, подтвердил это предположение.

– Таня? – удивленно уточнил Влад. В личном общении он всегда называл ведьму Аглаю ее настоящим именем.

– А ты точно слепой? – весело отозвалась она, явно улыбаясь.

– Увы, – подтвердил Влад. – Я не ждал тебя сегодня. Здесь. Разве мы договаривались?

Он точно знал, что не договаривались, потому что не стал бы приглашать ее к себе домой.

– Нет, но я соскучилась. Помню, ты сказал, что на неделе занят, но я решила заехать на удачу. Пригласишь меня войти или так и будешь держать на пороге?

Влад сделал шаг назад, освобождая ей дорогу. Аглая прошла в прихожую, судя по звуку, молниеносно скинула и повесила на крючок верхнюю одежду, освободилась от обуви. Он хотел сказать ей, что кухня находится справа, но не успел:

– А у тебя здесь очень мило, – констатировала гостья, и голос ее прозвучал из гостиной. – Я, кстати, не с пустыми руками.

За этими словами последовал звук, с которым тяжелая бутылка становится на стол.

– Где у тебя бокалы? И штопор? Я могу открыть сама. Надеюсь, ты любишь французское вино?

– Ты не за рулем сегодня? – удивился Влад, памятуя о том, что в таких случаях Аглая всегда отказывалась от алкоголя, пока он не стал забирать ее и отвозить домой сам.

Влад как раз вошел в комнату, неуверенно остановился, точно не зная, где находится гостья. Требовался ответ, чтобы он определился, но все получилось иначе.

Аглая вдруг оказалась рядом, скользнула руками вокруг его талии, тесно прижалась и приблизила лицо: Влад ощутил ее мятное дыхание кожей.

– Честно говоря, – заявила она, понизив голос, – я надеялась, что сегодня мне уже не придется никуда ехать.

Аглая выжидающе замерла, почти касаясь губами его губ и крепко обнимая, но оставляя возможность проявить инициативу.

– Сейчас не самый подходящий момент, – вмиг охрипшим голосом возразил Влад, не делая ей шаг навстречу, но и не отталкивая.

– Перестань, – попросила она тихо и все-таки быстро поцеловала в уголок рта. – Нам же все-таки не по десять лет, чтобы просто вместе гулять и целомудренно целовать друг друга в щечку на прощание.

Ее губы коснулись его шеи, заставляя сердце забиться быстрее, но Влад скользнул руками по плечам Аглаи и все-таки отстранил ее. Мягко, но настойчиво.

– Я же сказал: момент не подходящий. У меня есть важное дело…

– У тебя всегда какие-то дела и отговорки, – перебила она, но из объятий выпустила, позволяя восстановить небольшую дистанцию между ними. – Послушай, я все понимаю. Твой страх вполне естественен.

– Страх?

– Слепота делает тебя уязвимым. Порождает сомнения, неуверенность в себе. Ты прячешься от этого, делая вид, что тебе ничего не нужно, но это ведь не так. Ты молодой, здоровый мужчина, если не считать проблемы с глазами. Тебе нужна женщина.

Она снова коснулась его: на этот раз скользнула ладонями по груди, поднялась к плечам и обвила руками шею.

– Ничего не бойся, – теперь уже почти прошептала Аглая. – Я все сделаю сама.

Неожиданно для себя Влад дернулся от резкой боли. Ему как будто вдруг проткнули висок раскаленным прутом. Он пошатнулся и не удержал болезненный стон.

Я все сделаю сама…

Эта фраза заставила что-то в голове щелкнуть, всколыхнула целый ворох обрывочных воспоминаний. Они хлынули на него мощной, сметающей все на своем пути волной, замелькали в голове в сумасшедшем водовороте: незнакомые люди и неразборчивые голоса, быстро проносящиеся в окне деревья и небольшое здание со слегка осыпавшейся штукатуркой, чьи-то испуганные крики и бесформенная, безликая и бесполая фигура в черном… Волна накрыла Влада на считанные секунды, а потом откатилась, почти ничего после себя не оставив. Только салон машины и женщину, сидящую рядом на месте пассажира. Черты ее лица все еще расплывались, но Влад довольно четко видел уверенную и немного грустную улыбку. Его рука лежала на рычаге ручного тормоза, а ее – накрывала сверху.

– Я все сделаю сама. Подожди здесь.

– Влад? Влад!

Голос прорвался сквозь звон в ушах, который он до того момента даже не замечал, и вернул в реальность. Влад осознал, что сидит на полу, упираясь в него одной рукой, чтобы окончательно не упасть, а второй все еще держится за голову. Боль постепенно унималась, звон затихал.

– Влад, ты как? Нужно что-нибудь? Лекарство? Что с тобой?

– Там… в спальне. Аптечка…

Он сбивчиво объяснил, где искать нужный ящичек и попросил растворить в воде таблетку обезболивающего. Аглая помогла ему сесть в кресло за письменным столом, а потом принесла лекарство. Влад выпил, морщась от горьковатого привкуса.

– Ты в порядке? – участливо поинтересовалась Аглая.

– Да, – хрипло выдохнул Влад, массируя пальцами лоб и стараясь не шевелить головой. Боль пока лишь перестала оглушать, но до полного исчезновения ей было далеко.

– Что произошло?

– Я же говорил, что момент неподходящий, – уклончиво ответил он, не желая ничего объяснять.

Она промолчала. То ли просто не знала, что сказать, то ли раздумывала, нужен ли ей такой болезный парень.

– А это что? – неожиданно поинтересовалась Аглая.

Шуршание бумажного листа дало понять, что на самом деле она отвлеклась на рисунок.

– А что там нарисовано? – поинтересовался Влад.

– Хм… Ну, тут парень сидит на стуле. У него в руках… кукла. И, кажется, рядом с ним кто-то есть: тень падает на пол. По-моему, у второго человека в руках нож.

– Извини, мне нужно срочно позвонить. А тебе лучше поехать домой. Выпьем вино как-нибудь в другой раз.

24 ноября 2016 года, 21:20

Сначала Влад позвонил Соболеву и только потом вызвал Игоря, поэтому, когда на подъезде к лагерю водитель сообщил, что дорогу перегораживает чья-то машина, он решил, что полиция уже добралась. Однако Игорь опроверг его предположение, пояснив, что перед ними стоит очень старый Ниссан, тогда как Соболев ездит на чуть менее старом Форде.

– А вот и полиция, – добавил Игорь, имея в виду машину, подъехавшую за ними. Влад как раз услышал шум ее двигателя.

– И какого черта вы здесь делаете? – обрушился на них оперативник, стоило только выбраться из салона. – По-твоему, я не в состоянии проверить информацию сам?

На Влада его возмущение не произвело впечатления, он был к нему готов, прекрасно понимая, что делать им тут нечего. При других обстоятельствах ни за что и не потащился бы в лагерь, но ему требовался благовидный предлог, чтобы сбежать от Аглаи и ее внезапной настойчивости.

Впрочем, задумка все равно провалилась, поскольку Аглая в последний момент села к нему в машину, заявив:

– Хочу понять, что происходит. Ты ведь не против моей компании?

Влад был против, но почему-то язык не повернулся сказать об этом вслух. Вероятно, в глубине души он опасался, что она снова заведет разговор о его страхах прямо при Игоре. Это было бы по меньшей мере неловко.

– Неужели у тебя новая помощница? – удивленно и слегка ехидно прокомментировал Соболев, заметив наконец его спутницу. И добавил, не сразу разглядев в темноте ее лицо: – О, а я вас знаю. Вы Аглая, в миру Татьяна.

– Добрый вечер, Андрей Владимирович, – мягко поздоровалась Аглая, давая понять, что тоже хорошо его помнит.

– Я подумал, будет полезно показать вам корпус, в котором может находиться Кирилл Пронин, – спокойно произнес Влад, отвечая на первый вопрос и игнорируя замечание про помощницу. – Я думаю, это тот же корпус, в котором мы были, Игорь может отвести вас туда.

– Игорь пусть тебя и даму твою охраняет, потому что вам теперь так просто не выехать отсюда, – отрезал Соболев. – Мы сами найдем. Мы здесь тоже уже были, я прекрасно понял с твоих слов, какой корпус имеется в виду.

– Так что сядьте все в машину, заблокируйте двери и на территорию лагеря ни ногой, – добавил строго другой голос. Если Влад ничего не путал, то это сказал постоянный напарник Соболева – майор Разин.

Влад не стал спорить и сел в машину. Остальные последовали его примеру, почти мгновенно щелкнул центральный замок, запирая двери.

– Что там происходит? – поинтересовался Влад у Игоря.

– Осматривают машину, – без эмоций констатировал тот. – Ничего не нашли, идут в лагерь. Ушли за ворота, теперь их не видно.

Влад удовлетворенно кивнул. И поинтересовался, больше размышляя вслух, чем действительно советуясь:

– Как думаешь, убийца может все еще быть здесь?

В ответ последовало продолжительное молчание, во время которого отчетливо слышалось тяжелое, возбужденное дыхание Аглаи, сидящей рядом.

– Вы у нас экстрасенс, – наконец изрек Игорь.

Брови Влада удивленно взлетели вверх: эти слова были похожи на шутку, но Игорь не имел привычки шутить. По крайней мере, в общении с ним. Теперь-то Влад знал, что с другими людьми его водитель ведет себя иначе.

– Даже если он еще здесь, вряд ли нападет на нас, – заметила Аглая. – Нас слишком много.

– Нет, этого я не боюсь. Просто нужно кое-что проверить. В главном здании, в актовом зале. Раз уж мы приехали, хотелось бы это сделать.

– Могу сходить, – предложил Игорь.

– Если уж идти, то всем вместе! – возразила Аглая. – Это же главный принцип всех опасных ситуаций: ни в коем случае не разделяться.

– Тогда давайте быстренько сходим туда, – решил Влад.

Возможно, это было не лучшее решение, но вылазка не казалась ему опасной. В конце концов, он нарисовал человека с ножом в одной с Кириллом комнате. Он либо уже убил парня и ушел, либо еще не добрался сюда, если Кирилл каким-то образом оказался здесь сам по себе, либо сейчас озабочен вопросом, как незаметно сбежать. В любом случае у него только нож, а у Игоря – пистолет.

На мгновение Влад задумался, что они будут делать, если куклы, обитающие в лагере, действительно могут вести себя как живые кровожадные монстры. На всех у Игоря не хватит патронов… Но Влад тут же отбросил эту мысль: слишком фантастично.

Они снова выбрались из машины. На этот раз обязанности поводыря выполняла Аглая, Игорь прокладывал дорогу, освещая фонарем путь тем, кому это было нужно.

Царящая вокруг тишина тревожила и подавляла. Влад особенно тщательно вслушивался в дыхание сопровождающих его людей, в шуршание травы под их ногами, а потом и в приглушенный гул шагов, когда они добрались до здания, чтобы не чувствовать себя в вакууме. Впрочем, отсутствие криков и грохота выстрелов в жилом корпусе ободряло и обнадеживало.

– Мы пришли, – наконец констатировала Аглая, когда они поднялись по паре лестниц и прошли через какой-то большой (судя по звукам эха) пустой холл. – Что ты хотел проверить?

– Тут должны сидеть куклы. На местах зрителей. Все должны смотреть на сцену, а одна – на входную дверь. Проверьте, есть ли тут такая кукла.

Снова послышались шаги. Аглая выпустила его локоть, очевидно, чтобы присоединиться к Игорю в изучении кукол.

– Здесь такой нет, – прозвучал ее приговор почти через минуту. – Они все смотрят на сцену. Почему одна должна была смотреть на вход?

Влад вздохнул, пытаясь осмыслить услышанное. Куда могла деться кукла, о которой говорила Юля? Ну не могла же она действительно отправиться из лагеря вслед за ней?

Или могла?..

Или Юле просто померещилось? Они были знакомы не так давно, но порой Владу казалось, что он знает ее уже целую жизнь. Его помощница и соседка не имела привычки что-то выдумывать ради красного словца или привлечения к себе внимания, но была достаточно впечатлительной и порой становилась жертвой собственного воображения.

– Одна кукла смотрела на дверь, когда мы были тут с Юлей, – внезапно заявил Игорь.

– Смотрела с самого начала? – тут же зацепился за его слова Влад, удивляясь, почему раньше не сверил Юлины показания с тем, что видел Игорь. Его водитель определенно был более внимательным и менее впечатлительным.

Однако тот замялся и в итоге ответил уклончиво:

– Когда мы уходили – точно.

А до этого, стало быть, не точно…

– Сейчас эта кукла здесь? – без особой надежды поинтересовался Влад.

– Не знаю. Они все очень похожи.

Какого-то такого ответа Влад и ожидал, но Игорь вдруг добавил:

– Кукол стало на одну меньше. Было тринадцать, теперь двенадцать.

– Удивительное здесь место, – пробормотала Аглая, не давая Владу отреагировать. – Энергия его просто переполняет.

– Энергия?

– Да, я говорила тебе об этом. Есть места, в которых энергетический фон другой. Здесь он такой же активный, как в Грибово, например.

– И как на кладбище, по которому бродит Смотритель? – уточнил Влад.

– Да. Но здесь… Здесь ее больше.

– Почему?

– Кто знает? Может быть, само место активнее. Или здесь значительно реже бывают люди, некому вычерпывать эту энергию. На кладбище постоянно хоронят, родственники посещают могилы. В Грибово когда-то жили люди. Долго. Потом там был санаторий и что-то еще. Да и сейчас туда частенько наведываются поглазеть. А здесь… Насколько я понимаю, до лагеря тут был просто лес. Лагерь просуществовал не так долго, а теперь место и вовсе заброшено.

– И даже ты сюда не ходишь для подзарядки?

– Нет, это не мое место.

– А эта энергия… Какая она? – продолжил интересоваться Влад, чувствуя себя немного глупо. – В смысле, хорошая или плохая? Может она заставлять людей совершать преступления?

Аглая тихо хмыкнула. Или усмехнулась, Влад не разобрал.

– Хорошее и плохое, равно как добро и зло – понятия относительные, изменяющиеся в зависимости от ценностей людей, которые о них рассуждают. А энергия эта древняя, как сам мир. Появилась задолго до людей. Она не хорошая и не плохая. Она просто есть. Существуют места в нашем мире, которые энергию забирают. Скажем, забредешь в такое место в лесу, и оно тебя не отпустит, пока не выпьет. Поминай как звали. А это место наполняет своей энергией всех, кто сюда приходит.

– И нас сейчас тоже?

– Меня – да. Потому что я в своей профессии постоянно расходую энергию. Но для меня это неопасно. Я умею такие потоки направлять, прятать их в резервуары и выпускать, когда нужно, не позволяя им влиять на меня. Ты мне кажешься человеком цельным, наполненным, как и Игорь. Вам, может быть, и перепадет капелька, но в общем балансе значения иметь не будет. Так что ни для кого из нас это место не опасно.

– А для кого опасно?

– Есть такие люди – пустые. Они могут быть умными, добрыми, хорошими во всех смыслах, но внутри им чего-то не хватает. Возможно, когда-то они что-то в себе задавили. Или просто много себя тратят на других, не умея направлять потоки. Таких людей подобное место может наполнить своей энергией. Наполнить собой. Пробудить в них то, что в противном случае спало бы до самой их смерти. И вот в зависимости от того, что именно спит в человеке, это может быть опасно, а может быть чудесно.

– Ты правда веришь во все это? – не сдержался Влад после недолгого молчания. – И в то, что ты ведьма?

На этот раз она совершенно точно тихонько рассмеялась.

– Я не верю в это, Влад. Я знаю, что это так. Думаешь, почему я не использую в своей работе театральщину и трюки, к которым прибегают другие гадалки, потомственные ведьмы и всякие там экстрасенсы? Потому что мне это не нужно. Мой дар работает, у нас это семейное, передается по наследству уже много поколений. Я думала, что человек, рисующий пророчества, должен понимать такие вещи.

– Да, наверное. Просто у меня это не семейное и не наследственное. Я сам до сих пор не понимаю, что это.

– Поймешь. В нужный момент – поймешь.

И прежде, чем Влад успел спросить что-нибудь еще, раздался автомобильный сигнал, протяжный и несколько раздраженный.

– Кажется, наше отсутствие заметили, – вздохнул Влад. – Идемте.

Сказать, что Соболев был зол, значило ничего не сказать: он был в ярости. Которая, впрочем, быстро выдохлась, стоило ему убедиться, что все они в порядке и никого на территории лагеря не заметили. Сыграло свою роль и то, что Кирилла нашли живым. Он действительно сидел на стуле в пустой комнате бывшего жилого корпуса, но в его руках не было куклы, а рядом не было убийцы с ножом. Парень все еще отказывался говорить, смотрел в одну точку, но физически пребывал в полном здравии: поверх больничной пижамы у него имелось пальто чуть большего размера, чем ему требовался. Теплые сапоги тоже были великоваты, но зато защищали от переохлаждения.

– Я уже вызвал эксперта и людей, чтобы еще раз осмотреться в лагере, так что убирайтесь отсюда, пока не застряли тут с нами до утра, – потребовал Соболев.

Чтобы разъехаться на узкой дороге, пришлось попыхтеть, но в итоге Игорь смог вывести БМВ, развернуть его и направить обратно в город.

У подъезда Аглая без лишних разговоров целомудренно поцеловала Влада в щеку и попрощалась, попросив позвонить ей, когда у него будет больше свободного времени. Он обещал так и сделать, но пока не знал, собирается ли сдержать это обещание.

Аглая уже пересела в свою машину, а Влад поднялся на крыльцо, собираясь войти в подъезд, когда его вдруг догнал Игорь и сообщил:

– Ваша подруга солгала. Она хорошо знает тот лагерь.

– То есть? – не понял Влад.

– Она знала, как идти в актовый зал.

– Я думал, она шла за тобой.

– Нет, она и без меня знала, куда идти.