Начало вторжения
Солдаты Вермахта пересекают Государственную границу СССР. 22 июня 1941 г.
Немецкие истребители и бомбардировщики шли на большой высоте над лесисто болотистыми районами. Внизу, на земле было тихо – артиллерийская подготовка должна была начаться с минуты на минуту. Немцы считали, что если перелетать границу одновременно с началом операции наземными войсками, то у советских летчиков будет примерно 30-40 минут на приведение в боевую готовность. Опасения немецких авиаторов были не напрасными. Командир одного из истребительных полков капитан Ю.М. Беркаль, услышав артиллерийскую канонаду, тут же на свой страх и риск объявил боевую тревогу. С аэродрома Тарново поднялись истребители. Уже в 4 часа 5 минут утра три эскадрильи были в воздухе и заявили об уничтожении в завязавшихся схватках трех немецких самолетов. Всего за день ими было выполнено 74 вылета на прикрытие аэродрома. Советские летчики заявили об уничтожении 2 истребителей Ме-109. В воздушном бою был потерян 1 самолет, еще 1 не вернулся с боевого задания. На земле было потеряно 27 МиГ-3, 11 И-153. В соседнем 124-м истребительном авиаполку майора И.П. Полунина также вовремя объявили тревогу. В воздух поднялись заместитель командира полка капитан Н.А. Круглов и младший лейтенант Д.В. Кокорев. Последнему удалось перехватить и сбить таранным ударом двухмоторную двухкилевую машину, опознанную им как До-217. В действительности это был истребитель Ме-110, которому было суждено стать первым потерянным немцами самолетом на Восточном фронте. Существует распространенное заблуждение о том, что советская авиация была разгромлена буквально в первые минуты Великой Отечественной войны. Однако секретом успеха Люфтваффе 22 июня был не первый удар по «спящему аэродрому», а конвейер следующих один за другим ударов, когда один аэродром за день подвергался нескольким ударам с воздуха, которые авиаполки приграничных военных округов уже не выдерживали. Авиатехники не успевали подготовить самолеты к вылетам, не хватало заправщиков, боеприпасов, автостартеров. К примеру, по аэродрому 124-го полка немецкими летчиками за день было выполнено около 70 вылетов, при этом чередовались атаки бомбардировщиков Не-111 и истребителей Ме-110. Рано или поздно наступал момент, когда все самолеты оказывались прикованы к земле, заправляясь или перезаряжая оружие. В итоге немцам удалось подбить и уничтожить 30 советских самолетов. Многие авиаполки ВВС Красной Армии были полностью уничтожены после четырех-пяти налетов немецкой авиации. Летчик базировавшегося на Украине 17-го истребительного авиаполка Герой Советского Союза Ф.Ф. Архипенко вспоминал: «Противодействовать ударам бомбардировщиков мы не могли: летный состав находился в Ковеле у своих близких». Пилоты полка на выходные обычно уезжали к семьям в Ковель. Суббота 21 июня 1941 года не стала исключением. Последствия их отсутствия на базе были самыми печальными. Этот случай был не единственным. Экипажи 64-го штурмового авиаполка утром 22 июня прибыли на летное поле с опозданием, поскольку решили, что в выходной день объявлена обычная учебная тревога. Однако тревога оказалась боевой и результаты несерьезного отношения к своим служебным обязанностям не заставили себя ждать – половина самолетов полка была сожжена или повреждена немецкой авиацией.
Упрощало уничтожение советских самолетов прямо на аэродромах базирования то, что крылатые машины не были рассредоточены, а стояли в линейку поэскадрильно для удобства их обслуживания. Гауптман Герхард Беккер вспоминал об одной из таких штурмовок утром 22 июня: «Ночь была прозрачная. Наша цель был аэродром на котором базировалась истребительная часть, вооруженная И-16 как мы их называли «Крыса». Они стояли в несколько плотных рядов представляя для нас отличную цель».
Всего летчикам Люфтваффе в первый день войны на Восточном фронте удалось сбить около 400 самолетов ВВС Красной Армии. Еще 800 было уничтожено на земле. Наихудшей ситуация была на направлении главного удара немцев – в Белоруссии, где у них был собран мощный авиационный кулак. Вооруженная новейшими высотными истребителями МиГ-3 9-я смешанная авиадивизия Героя Советского Союза генерал-майора С.А. Черных за 22 июня лишилась 347 самолетов из 409 имевшихся. Всего Белорусский особый военный округ потерял 738 крылатых машин, из них 528 самолетов было уничтожено немцами на земле. Командующий ВВС фронта генерал Копец застрелился, а командира 9-й смешанной авиадивизии генерал-майора С.А. Черных обвинили в преступном бездействии, арестовали и по приговору Военной коллегии Верховного Суда СССР расстреляли. Выдвинутые на высокие командные должности перед самой войной, пройдя за два-три года путь от лейтенантских кубарей до генеральских звезд, Копец, Черных и другие, безусловно, талантливые летчики, оказались не готовы к управлению крупными авиационными соединениями.
Наименьшими потерями отделались советские ВВС на Юге – в Одесском особом военном округе. Там командующий ВВС округа генерал-лейтенант Ф.Г. Мичугин заблаговременно отдал приказ рассредоточить самолеты, как того требовал план проводимых в округе учений. Кроме того, интенсивность налетов на аэродромы ОдВО была гораздо ниже, чем на направлении главного удара. Поэтому потери авиации округа составили всего 6 самолетов.
Министр иностранных дел Третьего рейха Иоахим фон Риббентроп на пресс-конференции в Берлине объявляет о начале войны против Советского Союза. 22 июня 1941 г.
В 3 часа 5 минут утра по берлинскому времени по всей границе между Советским Союзом и Германией загрохотала артиллерийская подготовка. В журнале боевых действий 1-й танковой дивизии появилась запись: «Небо дрожит от разрывов. Под прикрытием массированного артиллерийского огня батальоны начинают атаку». В истории соединения этот момент описан следующим образом: «Еще до того, как в 3.45 огонь внезапно умолк, штурмовые группы саперов и стрелков уже ползли к границе. Прижимаясь вплотную к земле, они отодвинули в сторону первые заграждения. Вскоре полетели ручные гранаты, загремели связанные и сосредоточенные заряды. Предрассветные сумерки снова наполнились вспышками от палящего оружия всех калибров». Война Третьего рейха с Советским Союзом, которой будет суждено продлиться долгие четыре года, началась.
Нет ничего удивительного в том, что столь же ярким и запоминающимся первый день Великой Отечественной войны стал для бойцов и командиров Красной Армии. Приближение Большой войны чувствовали, к ней готовились. Однако в ее первый день еще никто не знал, что впереди советские войска ждут тяжелые поражения, отступление до Москвы, Ленинграда и даже Волги. В журнале боевых действий 8-й армии начало боевых действий описано живо, даже поэтично: «В 4.20 оперативный дежурный майор Андрющенко вбежал в блиндаж оперативного отдела и взволнованным голосом объявил: «На всей границе немцы начали артиллерийскую подготовку». Одновременно с этим начальник штаба 8 армии генерал-майор Ларионов разговаривал по телефону с к-ром 11 ск (стрелкового корпуса. – Прим . авт . ) генерал-майором Шумиловым; последний докладывал, что немцы усиленно обстреливают Тауроген, частям приказано выдвинуться в свои районы. Артподготовка началась ровно в 4.00». На самом деле немецкая артиллерия открыла огонь по территории СССР в 3 часа 5 минут утра по берлинскому времени, то есть в 4 часа 5 минут по московскому. Солдаты и офицеры Вермахта поминутно смотрели на циферблаты своих часов и нетерпеливо ждали, когда стрелки покажут заветные пять минут четвертого. Командиры Красной Армии, услышав грохот орудийной канонады и взглянув на часы, мысленно вычли несколько минут – первые залпы показались им вечностью.
Газета с обращением Гитлера к солдатам Восточного фронта: «Немецкий народ! Национал-социалисты! <…> Я сегодня решил снова вложить судьбу и будущее германского рейха и нашего народа в руки наших солдат. Да поможет нам Господь в этой борьбе!»
Первый день войны в Перемышле (ныне – польский город Пшемысль) и солдаты немецкой 101-й легкопехотной дивизии – первые погибшие захватчики на советской земле. 22 июня 1941 г. Уже на следующее утро город был освобожден частями Красной Армии и пограничниками, которые удерживали его до 27 июня
В 4 часа 15 минут по московскому времени вперед двинулись немецкие сухопутные части. Танкист Оскар Мюнцель описал эти минуты следующим образом: «Мощный артиллерийский огонь из тяжелых орудий разрывает клочья тумана. Тут и там за Бугом раздаются взрывы снарядов. В 03.15 пехота начинает наступление. Для врага оно оказалось полной неожиданностью, и он почти не оказывает сопротивления. Пехота поднимается на высокий восточный берег Буга и свободно овладевает еще не достроенными укрепленными позициями захваченного врасплох противника».
Первоочередной задачей Вермахта в войне с Советским Союзом был захват пограничных мостов. Однако на случай их разрушения были подготовлены броды и предусмотрена постройка наплавных переправ. Захват переправ лишь экономил время. Типичным был захват моста под Сокалем на Украине. Забор из колючей проволоки на немецкой стороне был имитацией – опоры не были скреплены между собой. По сигналу к атаке стоявшие на мосту советские пограничники были застрелены. Быстро раздвинув проволочное заграждение, немецкие пехотинцы бегом бросились по стометровому мосту.
Для огромной группировки сил вторжения захваченных мостов было недостаточно, и поэтому под прикрытием огневого удара Буг в предрассветной мгле быстро пересекли лодки с пехотинцами, захватывавшими плацдармы на советской стороне. Севернее Бреста в реку тяжело оседали танки с крестами на бортах. Вскоре они скрывались под водой и выходили из нее уже на противоположный берег. Так роль бойцов специального назначения выполнили переоборудованные для передвижения по дну танки. Эти бронемашины проектировались для высадки на британском берегу, но получили неожиданное применение в войне с СССР. Плавающие «панцеры» украшала белая литера «G», обозначавшая их принадлежность к танковой группе Гейнца Гудериана. Сам Гудериан пересек Буг на штурмовой лодке вслед за своими подопечными в 6 часов 50 минут утра. Южнее Бреста задача была проще: глубина Буга составляла всего около одного метра, и немецкие танки переходили на восточный берег без особых затруднений. После захвата плацдармов в первые часы вторжения пограничные реки пересекли мосты на поплавках-понтонах, и на советскую сторону хлынули непрерывным потоком танки, автомашины, тягачи с тяжелыми орудиями, лошади пехотных дивизий.
PzKpfw III Ausf F выезжает из реки Буг в районе Бреста
Летом 1940 г. в связи с подготовкой вторжения в Великобританию – операции «Морской лев» – немцы переоборудовали для передвижения под водой 168 танков PzKpfw III и 42 PzKpfw IV. Данная модификация получила название Tauchepanzer – «ныряющий танк». В отличие от современных вариантов оборудования подводного хода, предусматривающих установку на танке жесткой трубы для закачивания воздуха для экипажа и двигателя, немецкие танки соединялись с поверхностью резинотканевым рукавом, прикрепленным к поплавку. Вождение танка-амфибии осуществлялось по гирокомпасу или с помощью команд, передававшихся по радио (антенна прикреплялась к поплавку). Теоретически «ныряющие танки» могли преодолевать водные преграды глубиной до 15 м. Боевое крещение они приняли ранним утром 22 июня 1941 г., когда форсировали реку Южный Буг недалеко от Бреста. Переход советской границы по воде совершил 1-й батальон 18-го танкового полка. В 4.45 танк с бортовым номером «1» унтер-офицера Виршина первым вошел в пограничную реку.