Последний штурм

Колонна средних танков Т-34-85 1-го Украинского фронта под Берлином. Апрель 1945 г.

Перед Адольфом Гитлером стояла дилемма – оставаться в своей столице или бежать в «Альпийскую крепость», построенную в горах на юге Германии систему бункеров. 20 апреля, в свой пятьдесят шестой день рождения, фюрер начал колебаться, он все еще думал, что ситуацию можно исправить. Надеждой лидера Третьего рейха оставалась горстка солдат к северу от столицы под командованием обергруппенфюрера СС Феликса Штайнера, пафосно именуемая «армейской группой». На следующий день Гитлер телеграфировал эсэсовскому генералу: «Первоочередной задачей армейского группы Штайнера является наступление с севера <…> От успешного выполнения вашей задачи зависит судьба столицы германского Рейха». Через два дня, когда он выяснил, что его приказ еще не выполнен, последовала очередная вспышка гнева фюрера. Гитлер проклинал армию, обвинял ее командиров в коррупции, слабости и лжи. Он заявил, что останется в Берлине и встретит смерть на ступенях рейхсканцелярии. «Все кончено, – кричал фюрер «Тысячелетнего Рейха», - остается одна только смерть». Гитлер принял окончательное решение остаться в Берлине.

Еще одним резервом для спасения столицы Третьего рейха стала 12-я армия генерала Венка, стоявшая на Эльбе фронтом против наступающих армий союзников. Она была спешно сформирована в начале апреля из 15-17-летних юношей и частей Имперской трудовой службы. Первый боевой опыт эти солдаты получили в боях с американцами. Генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель прибыл на командный пункт Венка около двух часов ночи 23 апреля. Поприветствовав уставившихся на него офицеров прикосновением маршальского жезла к фуражке, он сразу же указал на карту. В своих воспоминаниях Кейтель писал так: «Я выехал в расположение 12-й армии Венка прямо из рейхсканцелярии на служебном автомобиле <…> С глазу на глаз я кратко обрисовал Венку сложившуюся под Берлином ситуацию и добавил только, что вижу единственный путь спасения фюрера в прорыве его армии к столице». 23 апреля Венк начал спешно разворачивать свои войска на Берлин. Однако в его в распоряжении была только пехота, на вывод которой на исходные позиции ушло несколько дней. Наступление как «армейской группы» Штайнера, так и Венка имело сугубо локальное значение и на судьбу Берлина уже никак не влияло.

Единственной надеждой Гитлера оставался корпус Гельмута Вейдлинга. Фюрер настойчиво требовал его отхода в Берлин. Начальник артиллерии корпуса полковник Веллерман вспоминал о совещании, проходившем в штабе корпуса 22 апреля: «Генерал Вейдлинг сообщил им о создавшемся положении. С одной стороны, командующий 9-й армией угрожает ему расстрелом, если он немедленно не присоединится к 9-й армии. С другой стороны, Гитлер грозит ему тем же, если он со своим корпусом немедленно не войдет в Берлин. Но всем без исключения было ясно, что втянуть танковый корпус в развалины Берлина <…> означало бы бессмысленную и неминуемую смерть». Вейдлинг подчинился приказу Гитлера и отступил с Одерского фронта в столицу. Численность его солдат не превышала 13-15 тысяч человек, и они лишь смогли усилить военными профессионалами берлинский гарнизон, состоявший из фольксштурмистов, полиции, частей ПВО и других разношерстных подразделений. Общая численность защитников Берлина к началу советского штурма оценивается в 100-120 тысяч человек. Этих сил было явно недостаточно для того, чтобы оборонять такой огромный город, каким была столица Третьего рейха. Поэтому немцы обороняли группы кварталов, а внутри них отдельные здания и объекты, имевшие ключевое значение.

К апрелю 1945 г. из 3331 боеготового самолета Люфтваффе в целом без малого половина, 1524 машины, была собрана в 6-м воздушном флоте Грейма на берлинском направлении. Видя возросшую активность врага в воздухе, Жуков просил Сталина довести боевой состав авиации 1-го Белорусского фронта c 2 тысяч самолетов примерно до 3 тысяч. Его просьба была удовлетворена. Воздушная битва за Берлин обещала быть жаркой.

Танки 44-й гвардейской танковой бригады на подступах к Берлину. 22 апреля 1945 г.

Немецкая средняя самоходно-артиллерийская установка Panzerjaeger IV (V) L70, брошенная при отступлении на подступах к Берлину. Апрель 1945 г.

Главной задачей советских истребителей в начале Берлинской операции стала защита переправ через Одер. Если бы они были разрушены, то наступающие на немецкую столицу войска остались бы без снарядов и горючего.

С этой задачей летчики-истребители справились: была повреждена только одна переправа. Активность немецких истребителей в первый день сражения была достаточно высокой. Ошибок немцы не прощали. Группа из 21 Ту-2, не встретившись с истребителями прикрытия, получила команду идти на цель без прикрытия. Она была атакована шестью истребителями, и два Ту-2 были сбиты. Однако последнее воздушное сражение у ворот вражеской столицы ВВС Красной Армии удалось выиграть. Немало советских летчиков стали асами в последние дни войны. Так, старший лейтенант В.А. Громаковский за время Берлинской операции сбил 5 самолетов противника, а лейтенант В.И. Александрюк – 7. Эти и многие другие советские летчики летали на истребителе Ла-7, ставшего вершиной развития истребителей конструкторского бюро С.А. Лавочкина в период Великой Отечественной войны.

24 апреля 1945 года Гитлер приказал командующему 6-м воздушным флотом Роберту риттеру фон Грейму, находившемуся в Мюнхене, прибыть в рейхсканцелярию. Прорваться в Берлин, окруженный советскими войсками, было весьма сложно, но тем не менее риттер фон Грейм и его любовница, известная летчица-испытатель Ханна Райч, смогли проскочить над охваченным огнем Берлином. Во время полета их самолет был поврежден огнем с земли, а риттер фон Грейм ранен в ногу. Райч удалось посадить машину на импровизированной полосе рядом с Бранденбургскими воротами. Фюрер произвел риттера фон Грейма в генерал-фельдмаршалы и назначил командующим Люфтваффе вместо смещенного им со всех постов по подозрению в измене «нациста номер два» Германа Геринга. 28 апреля связной самолет взлетел с полосы в центре Берлина у парка Тиргартен. Бойцы советской 3-й ударной армии решили, что это сам Гитлер пытается покинуть свою поверженную столицу. Однако в кабине сидели Роберт риттер фон Грэйм и Ханна Райч – фюрер приказал им лететь в Фленсбург в ставку командующего Кригсмарине гросс-адмирала Карла Деница, для того чтобы арестовать Гиммлера, которого он так же, как и Геринга, обвинил в измене. В Фленсбурге посланцы Гитлера сдались в плен американцам, а через месяц риттер фон Грейм принял яд. По легенде, его последними словами были: «Я командующий Люфтваффе, но у меня нет Люфтваффе!»

СКС – советский самозарядный карабин конструкции С.Г. Симонова, принятый на вооружение в 1949 г. Первые экземпляры СКС начали поступать в действующие части 1-го Белорусского фронта в начале 1945 г. Это был единственный случай боевого применения патрона 7,62x39 мм во Второй мировой войне.

Тактико-технические характеристики: масса, кг – 3,75 (без патронов), 3,9 (снаряженный), длина, мм – 1260/1020 (со штыком в боевом/походном положении), длина ствола, мм – 520, патрон -7,62x39 мм, калибр, мм – 7,62, скорострельность, выстрелов/мин -30-40 (боевая), начальная скорость пули, м/с – 735, прицельная дальность, м – 1000, максимальная дальность, м – 400 (эффективная), вид боепитания – коробчатый двухрядный неотъемный магазин, заряжаемый обоймой на 10 патронов.

Самоходно-артиллерийская установка ИСУ-152 на марше. 1-й Украинский фронт, апрель 1945 г.

Командующий 1-м Украинским фронтом маршал И.С. Конев в апреле 1945 г.

Форсирование Шпрее войсками 3-й гвардейской танковой армии. Апрель 1945 г. Деревянные вешки обозначали брод для танков, пересекавших реку, погружаясь до «ресничек» люка механика-водителя

Силы штурмовавшей Берлин Красной Армии составляли более 400 тысяч человек. В столицу Третьего рейха вошла не просто многочисленная армия. У советских войск уже был опыт штурма немецких городов, накопленный в январе-марте 1945 года. Механизированный корпус С.М. Кривошеина после прорыва на берлинские улицы был переброшен на северо-западные окраины Берлина, где форсировал Шпрее и через несколько дней соединился с наступавшими с юга частями танковой армии П.С. Рыбалко. Берлин был окончательно окружен.

В штурме столицы Третьего рейха принимали участие не только сухопутные войска, но и моряки. Фланг одного из секторов обороны города был прикрыт рекой Шпрее, ее русло в этом месте было шириной около 100-200 метров. Немцы понимали, что обычными армейскими средствами форсирования рек быстро построить здесь переправу не удастся, поэтому на берегу находился лишь слабый заслон. Однако для форсирования реки на участке 5-й ударной армии ей были приданы 10 катеров Днепровской флотилии. Это были легкие связные полуглиссеры, вооруженные одним пулеметом «максим», которые подвезли на грузовиках и спустили на воду. Под покровом темноты и тумана десант на лодках беззвучно пересек реку. Неожиданная высадка в сравнительно глухом месте стала неожиданностью для немцев, советский десант успешно закрепился. После этого зарокотали моторы катеров Днепровской флотилии. Накопление сил на плацдарме пошло быстрыми темпами. За лодками и глиссерами последовали паромы с артиллерией. Так смелым маневром была дезорганизована защита целого сектора обороны Берлина. Захваченный немецкий пленный позднее показал: «Большинство сил располагалось на главной линии обороны <…> на левом фланге по р. Шпрее имелось только боевое охранение, так как мы не думали, что русские будут форсировать озера. Однако русские ударили нам во фланг, тем самым нарушили всю систему обороны». Под угрозой окружения немцы поспешно отступили, оставив сразу несколько кварталов практически без боя. Вейдлинг без колебаний отстранил командира эсэсовской дивизии, оборонявшей этот сектор.

ГРЕЙМ Роберт, риттер фон (Robert ritter von Greim; 1892-1945) – немецкий военачальник, последний главнокомандующий Люфтваффе и последний, кого Гитлер удостоил звания генерал-фельдмаршала. Был одним из лучших германских летчиков Первой мировой войны, в которой одержал 28 воздушных побед. Однако после поражения кайзеровской Германии в войне был уволен из армии. С приходом к власти нацистов, как и многие другие асы Первой мировой, был вновь призван на военную службу. Благодаря усилиям таких заслуженных летчиков, как Геринг, Мильх, Удет, фон Грейм, к началу Второй мировой войны Люфтваффе имели на вооружении передовую технику, отработанную тактику ее боевого применения, не имевшую аналогов в мире, и отборных командиров.

Кладбище истребителей «Фокке-Вульф-190» в берлинском аэропорту Темпельхоф. Апрель 1945 г. Из-за потери аэродромов к 25 апреля активность немецкой авиации резко снизилась

Наступая по улицам Берлина, советские корпуса и дивизии нацеливались на массивное здание в его центре – Рейхстаг, которое было сооружено в конце XIX столетия для немецкого парламента. После Первой мировой войны Рейхстаг стал политическим центром Веймарской республики. Когда в 1933 году его подожгли неизвестные, нацисты обвинили в поджоге коммунистов, и вскоре последовали ограничения прав и свобод граждан Германии. Фактически же после поджога Рейхстага немецкий парламент как таковой перестал существовать. В 1945 году его значение как правительственного сооружения было мизерным. «Мозговой центр» Третьего рейха находился в другом месте – в расположенном неподалеку бункере Гитлера под новой рейхсканцелярией на улице Вильгельмштрассе, 77. Положение бункера фюрера было неизвестно штурмующим. В ночь на 30 апреля танки били прямой наводкой по Имперской канцелярии. Командир корпуса в танковой армии М.Е. Катукова генерал А.Х. Бабаджанян вспоминал: «В ночь на 30 апреля танки 44-й и 45-й гвардейских танковых бригад били из своих пушек прямой наводкой по Имперской канцелярии. Никто из нас не знал тогда, что именно здесь, в бронированных подземельях, прячутся Гитлер, Геббельс, Борман и другие главари фашистской Германии и что именно тут разыграется финальная сцена трагедии, кончившейся как бессмысленный фарс». Приказы штурмующим немецкую столицу войскам Красной Армии игнорировали комплекс правительственных зданий и собственно рейхсканцелярию. На страже рейхсканцелярии стоял самый крупный из когда-либо созданных танков – «Маус». На фронт он не попал из-за своих размеров и веса, а при подходе советских войск был взорван своим экипажем, не сделав ни единого выстрела по противнику.

Имея превосходство в людях и технике, советские войска не могли полностью использовать свое преимущество в кварталах огромного города, превращенного противником в неприступную крепость. В первую очередь это касалось авиации, но и продвижение танков также серьезно сковывалось отсутствием возможности для маневра на узких берлинских улицах и наличием у немцев большого количества фаустпатронов. Командующий 1-й гвардейской танковой армией М.Е. Катуков вспоминал: «Саперы и автоматчики прокладывали путь танкам, предварительно выкурив из щелей фаустников <…> Но автоматчиков в бригаде было мало, и танкистам часто самим приходилось расчищать себе дорогу. По узким улицам одновременно могли продвигаться только две машины. Первые танки вели огонь, а следующие стояли на очереди. Если одна из машин выходила из строя, на ее место становилась другая».

В этой ситуации в уличных боях был использован проверенный еще в развалинах Сталинграда опыт боевого применения штурмовых групп: стрелковой роте придавались 2-3 танка, самоходное орудие, саперное подразделение, связисты и артиллерия. Впрочем, при штурме Берлина нередко возникали случаи, когда пехотинцам приходилось рассчитывать только на собственные силы. Командир штурмовой группы пехотинец М. Бондарь вспоминал: «Мы начали продвигаться по правой стороне Биркенштрассе <…> Вскоре попали под огонь просочившейся в наш тыл диверсионно-разведывательной группы противника, которая обстреляла нас из дома, превратив его в узел сопротивления. Группа залегла среди развалин. В разведку был послан Казанцев, который знал немецкий. Через полчаса он доложил, что до двадцати гитлеровцев с двумя пулеметами и фаустпатронами засели там и держат под огнем всю улицу, но к дому есть скрытый подход слева. Под прикрытием огня сковывающей группы мы выскочили на тротуар, ползком преодолели улицу и вышли в переулок. Из него скрытно подошли к дому, забросали гитлеровцев гранатами и с криком «ура» атаковали их. Короткая схватка закончилась нашей победой, засевшие в доме фашисты были уничтожены».

Ла-7 – советский истребитель, разработанный конструкторским бюро С.А. Лавочкина в конце 1943 г. как дальнейшее развитие самолета Ла-5ФН. Первые полки Ла-7 появились на фронте в сентябре 1944 г. На самолете был установлен металлический ланжерон крыла вместо деревянного, что сразу дало экономию в весе на 80 кг. Дополнительные щитки шасси полностью закрывали колеса в убранном положении, была проведена полная внутренняя герметизация фюзеляжа. Даже на номинальном режиме мотора Ла-7 развивал более высокую скорость, чем новейший FW-190D9, а если его пилот включал форсаж, то на высотах до 2 тысяч метров немецкий летчик не имел против советского истребителя никаких шансов. Появление Ла-7 изменило тактику боевого применения истребителей в ВВС Красной Армии. У группы, которой ставилась задача сковать боем истребители противника, отпала необходимость находиться с большим превышением над ударной группой, так как Ла-7 мог быстро набрать высоту и занять выгодную позицию. Во всех случаях при обнаружении самолетов Люфтваффе, независимо от их числа, Ла-7 немедленно принимали бой. В первую очередь эти истребители передавались на вооружение частей, действовавших в составе 3-го Белорусского и 2-го Прибалтийского фронтов, которые встретились с упорным сопротивлением немецких войск в Восточной Пруссии, Литве и Польше. В воздухе советским летчикам противостояло одно из лучших истребительных соединений Люфтваффе – эскадра JG-54 «Gr"unherz» («Зеленое сердце»). До конца войны на этих самолетах сражались дважды Герои Советского Союза Н.М. Скоморохов, сбивший лично 46 и в группе еще 8 вражеских самолетов, К.А. Евстигнеев, на счету которого 53 самолета противника. В агусте 1944 г. на Ла-7 пересел самый результативный ас антигитлеровской коалиции И.Н. Кожедуб. Он сбил на нем 17 вражеских самолетов и закончил войну под Берлином. В 1945 г. Кожедуб, защищаясь, «завалил» два истребителя P-51 «Мустанг» ВВС США, которые атаковали Ла-7, приняв его за немецкий самолет. Всего было выпущено более 5700 истребителей этой модели.

Тактико-технические характеристики: двигатель – М-82ФН -1850 л.с, макс. скорость у земли – 597 км/ч, макс. скорость на высоте 6500 м – 680 км/ч, дальность полета – 635 км, практический потолок – 10 750 м, скороподъемность – 1083 м/мин, длина – 8,6 м, размах крыла – 9,8 м, площадь крыла – 17,5 м ² , масса – пустой -2605 кг, снаряженный – 3265 кг, максимальная взлетная масса -3410 кг, вооружение – 3x20-мм Б-20.

«На Берлин!» Установка реактивных минометов 1-го Украинского фронта на шасси «Студебеккер» на марше. Апрель 1945 г.

БМ-31-12 – модификация знаменитой реактивной установки «катюша» БМ-13, по аналогии получившая название «андрюша». Установка вела огонь снарядами калибра 310 мм (в отличие от 132-мм снарядов «катюши»), запускавшимися с 12 направляющих сотового типа (2 яруса по 6 ячеек в каждом). Система устанавливалась на шасси американского грузовика «Студебекер» US6, поставлявшегося в СССР по ленд-лизу. Всего за время Великой Отечественной войны в войска поступило 1800 единиц БМ-31-12 (БМ-13 и БМ-13Н было произведено в разы больше – около 30 тысяч), из них 100 были потеряны в боях.

Немецкие самоходно-артиллерийские установки «Веспе» и «Хуммель» (на заднем плане), уничтоженные войсками 1-го Белорусского фронта на территории Земли Бранденбург. 1945 г. «Хуммель» оличается переделанной передней частью надстройки и местом механика-водителя для того, чтобы обеспечить ему и радисту больший простор. Такие изменения на «Хуммелях» производились в начале 1944 г.

Баррикада специальной постройки на подступах к Берлину. Апрель 1945 г. В случае прорыва советских танков сооружения из бревен и земли в верхней части баррикады подрывом специальных зарядов опрокидывались вниз и перегораживали проезд

Одной из типовых технологий штурма зданий была следующая. После артиллерийской подготовки, поднимавшей кирпичную пыль и дым, штурмовая группа прорывалась в здание и закреплялась в нем. Обосновавшись в штурмуемом доме, передовая группа проводила задымление улицы и порыв под прикрытием дымовой завесы основных сил подразделения. Накопление в штурмуемом объекте крупных сил позволяло очистить его от противника. В некоторых случаях баррикады разбивались огнем артиллерии, но достаточно часто приходилось их подрывать.

Продвигаясь вперед, пехота штурмовых групп использовала подвалы, проходные дворы и проломы в стенах. Баррикады, завалы и другие препятствия просто обходились. После прохода пехоты расчистку производили саперы. Берлинское метро и канализация для продвижения частей Красной Армии почти не использовались, поскольку у советских бойцов не было точного плана этих сооружений. Кроме того, большинство из наружных выходов метро было завалено обломками зданий, а все тоннели заполнены скрывающимися от обстрела берлинцами и частично залиты водой. Продвижению штурмовых групп мешала многоярусность немецкой обороны: защитники столицы Третьего рейха рассредоточивались по разным этажам зданий. Однако иной раз советским пехотинцам удавалось использовать особенности берлинской обороны против самих же немцев. П. Винник вспоминал: «Надо было освободить центральную улицу <…> Немцы дали населению команды – не закрывать квартиры. Мы этим воспользовались. Вдвоем с бойцом мы прошли в указанный командиром дом. Во дворе стояли походные кухни, лежали ящики с минами, – и немцы там сидели. Буквально через 40-50 минут я остался один, а напарник вернулся и привел туда всю роту. Мы спустились на третий этаж, открыли окна и забросали немцев гранатами. От них месиво осталось, и улица была открыта».

При продвижении пехоты в городских кварталах часто применялся и такой метод: особо выделенные батареи и дивизионы выходили вперед на полтора-два километра, быстро разворачивались на перекрестках улиц и открывали огонь во все стороны по окнам, подъездам и подвалам домов. Батареи двигались перекатами – одна стреляет, другая передвигается. Такой образ действий давал возможность пехоте быстро продвигаться за артиллерией, обескураживал и деморализовывал противника, нарушал его систему огня, наблюдения и связи. Командир огневого взвода Герой Советского Союза И.Ф. Клочков вспоминал: «Перетащив под мостом на другую сторону орудия, мы увидели широкую улицу с высокими многоэтажными домами и, к великому удивлению, заметили на ней немецких солдат и офицеров, довольно беспечно проезжавших на машинах и велосипедах <…> Мы немедля укрылись в засаде <…> Группу гитлеровцев удалось захватить врасплох, не открывая огня. Старшине Погорелову посчастливилось взять в плен трех офицеров во главе с полковником, ехавших на машине <…> Как и следовало ожидать, через некоторое время немцы нас обнаружили и открыли огонь по засаде из ближайших домов. Мы ответили дружным орудийным и пулеметным огнем <…> Противник начал поспешно отступать».

Maus (также применялись наименования Panzerkampfwagen VIII «Maus» и Porsche 205) – немецкий сверхтяжелый танк, разработанный в 1942-1945 гг. под руководством знаменитого конструктора Фердинанда Порше. Имея боевую массу в 188 тонн, является самым крупным по массе танком из всех, когда-либо воплощенных в металле. Всего было построено два экземпляра «Маусов», но к краху Третьего рейха в цехах находилось еще 9 таких бронемашин, которые были в различных стадиях готовности. На сегодняшний день в мире сохранился только один экземпляр «Мауса», собранный из частей ставших трофеями бронемашин, который находится в экспозиции Центрального бронетанкового музея в подмосковной Кубинке.

Тактико-технические характеристики: боевая масса – 188 т, экипаж – 6 чел., размеры: длина с пушкой вперед – 10 200 мм, ширина корпуса – 3630 мм, высота – 3710 мм, клиренс – 500 мм, бронирование – от 50 до 220 мм, вооружение: 128-мм пушка KWK-44 (боекомплект – 61 выстрел) и спаренная с нею 75-мм пушка KWK-40 (боекомплект – 200 выстрелов), 7,92-мм пулемет MG-42, подвижность: V-образный 12-цилиндровый карбюраторный двигатель жидкостного охлаждения с турбонаддувом мощностью двигателя 1080 (первый экземпляр) или 1250 л.с. (второй экземпляр), скорость по шоссе -20 км/ч, запас хода по шоссе – 186 км, удельное давление на грунт – 1,6 кг/см ² .

Управление уличным боем в полку и батальоне осуществлялось как по радио, так и с помощью телефонного кабеля и через связных. По мере продвижения штурмовых групп связистам почти без сна и отдыха приходилось протягивать кабель по насквозь простреливаемым улицам, цепляя провод за стены домов, вывески, оконные рамы. Немцы, в свою очередь, старались лишить штурмовые группы возможности действовать согласованно с остальными войсками и пытались уничтожать связистов. Полный кавалер ордена Славы связист Б. Заманский вспоминал: «Я устранял порыв, а из дома на противоположной стороне улицы по мне открыли огонь. Увидел, откуда стреляют, и успел заскочить в подъезд. Открыл ответный огонь из автомата. Началась перестрелка, продлившаяся минут двадцать. У меня было с собой два запасных диска к автомату и несколько гранат. Так получилось, что удалось немцев заблокировать в доме. Забросал их гранатами. Еще нескольких положил из автомата. Минут через 15-20 ко мне подошла подмога. Немцы стали по одному выходить из дома с поднятыми руками. Больше двадцати немцев вышло».

Советские 160-мм минометы ведут огонь с берлинской улицы

Фюрербункер (F"uhrerbunker) – комплекс подземных помещений в Берлине, размещенных под садом во дворе рейхсканцелярии, в последние месяцы существования Третьего рейха служивший прибежищем Гитлера и местом проведения совещаний высшего германского военного руководства. Постройка бомбоубежища, известного под обозначением B207, началась в 1942 г. Это сооружение дополняло старое бомбоубежище, возведенное в 1936 г. Толщина его перекрытий составляла 3,5 метра упрочненного бетона и обеспечивала достаточно надежную защиту от бомб. В бомбоубежище вели два входа, один из массивного сооружения во дворе рейхсканцелярии и второй из старого бомбоубежища в подвале здания. Старое бомбоубежище получило наименование Vorbunker – передовой, или «фронтовой», бункер. Бункер B207 проектировался только как временное убежище и не предусматривал длительного проживания в нем руководителей Германии, как это случилось волей обстоятельств. По воспоминаниям очевидцев, во всех помещениях оставались голые бетонные стены, источавшие запах мокрого цемента. Фюрербункер мало подходил и на роль штаба из-за общей тесноты – всего около 700 квадратных метров и слабости своего узла связи. С 1945 г. в немецком языке существует понятие «бункерные настроения» («Bunkerstimmung»), означающее ощущение полной безысходности и отчаяния.