Глава 23
Я стиснул зубы и лягнул стреноженными конечностями. Липкая лента слетела с лодыжек, да что толку, – я не успевал ни сгруппироваться для защиты, ни тем более убежать. Однако встречать смерть лежа, как деревянная чурка, скучновато…
– Мистер Хендрикс, – прозвучал невозмутимый голос, – если через секунду мистер Паркер не опустит свое оружие, застрелите его.
– Будет сделано, мистер Марконе, – басом отозвался Хендрикс.
Я повернул голову направо и увидел стоявшего в дверях Джонни Марконе. Перед гангстером, упакованным в дорогущий итальянский костюм, высился Хендрикс, одетый куда как скромнее. В лапищах – помповое ружье с укороченным дулом. Приклад переделан под револьверную рукоятку. Чернеющее отверстие смотрит Паркеру прямо в лоб.
Вожак обернулся на голоса одновременно со мной и переступил с ноги на ногу, будто сомневаясь, бросить трубу или нет.
– Мистер Паркер, я осведомлен о вашей живучести, особенно в некоторые дни месяца, – сообщил Марконе. – К вашему сведению, это ружье двенадцатого калибра и заряжено по-взрослому. Я более чем уверен, что после нескольких выстрелов, которые порвут ваше тело в клочья и оставят одно воспоминание о внутренних органах, даже вы канете в небытие.
Марконе улыбался очень вежливо, а Хендрикс снял ружьишко с предохранителя и для устойчивости расставил ноги, готовясь к нешуточной отдаче.
– Будьте добры, – проворковал Марконе, – опустите трубу.
Паркер метнул на меня взгляд, полный неистовой, животной злобы. Я чувствовал, ему до смерти хочется умыться чародейской кровушкой. Признаюсь, холодок продрал конкретный, что называется, от и до. По сравнению с этим отморозком славная компания «Уличных волков» безобиднее Армии спасения. Как бы ни свирепствовали подопечные Паркера, как ни буйствовали, им всем, вместе взятым, далеко до лютой кровожадности вожака.
А еще им учиться и учиться у него выдержке. Страстное желание выпустить содержимое моих кишок ясно читалось в глазах ликантропа, и тем не менее он медленно опустил руку и сделал два шага назад. Уф-ф! Кажется, пронесло… Я с облегчением выдохнул. Поживем еще. По счастью, взлягнув конечностями, я умудрился не стряхнуть одеяло и к тому же сидел в прежней позе – спиной к балке, так что мое освобождение от пут прошло незамеченным. Невелико преимущество, однако это все, чем я располагал. Нужно придумать, как им воспользоваться, и побыстрее.
– Мои люди вот-вот будут здесь, – прорычал Паркер. – Попытайся сделать больше для этого куска дерьма, и я тут же пущу тебя в расход.
– Но пока мы здесь одни, – безмятежно заметил Марконе. – Занятный случай приключился с вашими людьми – таинственным образом испортились все мотоциклы. Покрышки, знаете ли. Можем спокойно поговорить, нам не помешают.
Сказал и зашуршал подошвами прямиком ко мне. Я поднял на него глаза. Марконе встретил взгляд без малейшего страха. Эдакий джентльмен с непроницаемым выражением лица, мужчина во цвете лет, с благородной проседью на висках, в идеально сшитом костюме, который выгодно подчеркивает фигуру, статную назло атакующим годам.
– Привет, Джон! Умеешь комбинации проводить.
Марконе улыбнулся:
– И вы не промах. Знаете, как завести человека. – Он с нескрываемым весельем посмотрел на молчащего Паркера. – Я почти уверен в вашей реакции, однако хочу рискнуть.
– Ну, что опять?
– Харли Макфинн где-то раздобыл мой номер телефона. Звонил сегодня. Сердитый. Обвинил меня в том, что я разрушил его Круг. Пообещал заявиться вечером на разборку.
– Ты влип, Джон. Харли в своем деле тоже мастак.
– Да, знаю. Смотрел новости. Он и есть Луп-Гару?
– Откуда… – Я заморгал.
Марконе махнул рукой:
– У меня есть копия отчета лейтенанта Мёрфи. За деньги чего только не достанешь. Всё продается.
– Макфинн не продается.
– О да! Мои родители, царствие им небесное, ничего мне не оставили, не говоря уж о фамильном серебре, иначе я и сам прищучил бы парня. Ума не приложу, кто мог сказать Макфинну, что я виновен в его бедах. Однако факт остается фактом, он поверил, и я снова вспомнил о вас, мистер Дрезден. – Марконе сунул руку в карман своего эксклюзивного серого пиджака и вытащил сложенный листок бумаги – по всему, тот самый пресловутый контракт. – Я предлагаю вам сделку.
Я молчал и только пялился на него.
– На тех же условиях, – продолжал вещать Марконе. – Более того, я клянусь, что лейтенанта Мёрфи оставят в покое – никакого давления, никаких проверок. Мои друзья в мэрии сделают все, можете не сомневаться в успехе.
Я раскрыл было рот, чтобы послать умника ко всем чертям, но проглотил рвущиеся на свободу ругательства. Я в ловушке. Кругом враги. Если пуститься наутек, Паркер плюнет на угрозы и освежует меня, а не он, так Марконе щелкнет пальцами, и тогда Хендрикс пустит в ход двенадцатый калибр.
И потом… Несмотря на наши размолвки, Мёрфи не перестала быть моим другом, или, лучше сказать, несмотря на события последних дней, я не перестал быть ее другом. Сохранить ей работу, вызволить из лап треклятых политиканов, разве не за этим я с самого начала ввязался в эпопею с оборотнями? Надеюсь, она скажет мне спасибо… Нет, не скажет. Во всяком случае, не за такую помощь. Мёрфи делала ставку на магию. От денежного мешка, наживающегося на чужой крови, она не потерпит ни крупной помощи, ни маленьких услуг. Сколько бы отличных серых костюмов ни надевал Марконе, как бы стильно ни стригся, как бы ни старался, это ничего не меняло.
Я тоже не могу похвастаться стерильными руками… Один плюс – они развязаны. Дела мои не ахти, и чем дальше, тем хуже. Пора уже и о магии подумать, иначе не выбраться из передряги.
Я медленно-медленно вздохнул и переключил внимание на кучу инструментов и железяк, сваленных на верстаке метрах в шести от меня. Стянул воедино нити воли и невиданное прежде давящее чувство, густо замешанное на смутных ощущениях. Сосредоточился на желаемой цели. Я хотел поднять эту кучу деталей и обрушить ее на Паркера, Марконе и Хендрикса, превратить ее в своеобразную пулеметную очередь. Оставалось лишь молиться, чтобы ни одна сотворенная «пуля» не задела самого создателя. Не хватало еще застрелиться ненароком. Если кто-нибудь из присутствующих отдаст концы, Белый Совет устроит мне аутодафе за нарушение Первого закона. Но черт побери! Я не собирался подыхать на бетонном полу в богом забытом гадючнике.
Голова взорвалась атомной бомбой. Я загнал боль вглубь, сконцентрировался и выдохнул:
– Vento servitas.
Накопленная энергия с тихим шелестом покинула меня и устремилась к намеченной цели. Железяки на верстаке запрыгали, задребезжали… и попадали на место.
Глаза горели, слепли от изуверской боли. Я со свистом втянул воздух и склонил голову на грудь, едва удерживаясь, чтобы не завалиться набок и не потерять единственное преимущество. Они думают, я связан. Пусть и дальше думают… Святые угодники! Я хрустнул зубами, запихивая крик обратно в глотку. Грудь вздымалась, дыхание давалось с неимоверным усилием.
Я сморгнул выступившие слезы, разлепил веки и увидел Марконе. Пожалуй, он последний человек на земле, перед которым я мог так по-идиотски облажаться. Уж кто-кто, а он не имеет права знать, что магия порой дает осечку.
– Интересно, – задумчиво протянул Марконе, глядя то на верстак, то на меня. – Похоже, вы здорово перетрудились. Впрочем, предложение остается в силе, мистер Дрезден. С другой стороны, вы же понимаете, ваше здоровье, равно как и ваша жизнь, меня ничуть не занимают. Я буду вынужден оставить вас мистеру Паркеру и его людям. Откажетесь сотрудничать – умрете.
Я смотрел в упор на самодовольную рожу, готовясь выплюнуть проклятие. К дьяволу этого недоноска со всеми подручными! К дьяволу его вежливость и вечные улыбочки! Ненавижу таких, как он. Строят из себя достопочтенных джентльменов и не колеблясь рушат чужие жизни, втаптывают в грязь человеческие судьбы. Главное, бизнес идет, остальное – побоку. Если мне суждено здесь окочуриться, я постараюсь отвесить Марконе проклятие, пред которым померкнут самые мрачные легенды болтунов-эльфов.
А потом я случайно взглянул на Паркера. Он стоял поодаль, с подозрением уставившись на Марконе. Слова проклятия замерли на устах. Я склонил голову, пряча лицо. Идея! Ура!
– Он все равно умрет, – прорычал вожак. – Это моя добыча! Ты не заберешь его. Уговор…
Марконе выпрямился.
– Не начинай, Паркер, – сказал он. – Я всегда получаю, что хочу. Мистер Дрезден, последняя попытка.
– Так не пойдет, – уперся вожак. – Он мой. Ты получишь его только мертвым.
Паркер завел руку за спину, словно у него там чесалось. Я украдкой глянул на кабинет. Плосконосый, никем не замеченный, съежился за полуоткрытой дверью. Отлично!
– Тебе незачем беспокоиться, Паркер, – говорил Марконе. – Он отверг мое предложение и погибнет.
Я поднял голову, изо всех сил стараясь сохранить бесстрастное выражение.
– Давай ручку.
У Марконе отпала челюсть, физиономия вытянулась. Мелочь, а приятно.
– Что?
Кажется, он не верил своим ушам. Я повторил, произнося каждое слово почти по слогам:
– Дай мне ручку, и я подпишу контракт. – Я зыркнул в сторону Паркера и прибавил погромче: – Что угодно, только не эти животные.
Марконе вышел из ступора и полез в карман. Он не отрывал глаз от моего лица, ожидая, что я ненароком выдам свои истинные намерения. В мозгах у него зашкаливало.
Паркер взревел во всю глотку и швырнул в Хендрикса обрезок металлической трубы. Хендрикс уклонился с неожиданной для его комплекции проворностью, вскинул на изготовку ружье, но тут из-за укрытия выскочил Плосконосый и прыгнул на телохранителя. Они покатились по полу, вырывая друг у дружки ружье.
– Чародей мой! – прорычал Паркер и бросился на Марконе.
Тот ловко увернулся (змея в дорогущем костюме), в руке блеснул кривой нож. Неуловимое движение, и запястье Паркера окрасилось алым. Вожак завыл.
Я вскочил и понесся к выходу, словно за мной черти гнались. Ноги подкашивались, меня шатало, как деревце на ветру. Однако сейчас важнее другое – что я вообще могу двигаться, да и случай для побега, по-моему, вполне подходящий… Слева грохнул ружейный выстрел. Кровь фонтаном. Чья, не знаю. Я юркнул в дверь и даже не подумал обернуться.
А передо мной, неподалеку от выхода, в холодной пелене осеннего дождя стоял агент Филипп Дентон. Волосы намокли, жилка бьется на лбу. По левому флангу толстопузый Уилсон в измятом костюмчике лысиной зайчиков пускает, по правому флангу маячит диковатая Бенн. Во мраке позднего вечера, в отсветах фонарей ее кожа кажется еще темнее. Чувственные губы кривятся.
Похоже, меня не ждали. Дентон ошарашенно заморгал, однако быстро овладел собой и выразился крайне недвусмысленно:
– Убейте чародея.
Бенн полезла под пиджак, бормоча что-то невнятное. Уилсон не отставал. Я замер на месте и попятился обратно в ангар.
Я думал, они готовы выхватить пушки, но вместо этого они перекинулись. Все произошло очень быстро, я и опомниться не успел. Спустя мгновение эти двое обернулись громадными волками. Один седой и гривастый, как Дебора Бенн, другой ощипанный шатен – Уилсон.
Огромные, длиной около двух метров, не считая хвоста, морды на уровне моей груди. Зрачки сверкают, клыки сверкают… Дентон вдруг засвистел и резким движением выбросил вперед руки, словно пуская на меня волков.
Я ввинтился в ангар и захлопнул дверь. Она тут же содрогнулась под тяжкими ударами извне. Справа что-то зашевелилось. Я успел плюхнуться ничком раньше, чем Хендрикс спустил курок. Ружье бабахнуло, изрыгнуло пламя, и в двери появилась дыра размером с мою голову. Я услышал где-то в темноте злобное рычание Паркера и, пригнувшись, побежал за машины и потом дальше, вглубь гаража.
А снаружи громыхали моторы и револьверные выстрелы – «Уличные волки» вернулись домой.
Я присел, не дыша, не шевелясь, в надежде, что меня не заметят. Дверь распахнулась. Глубокий сумрак разорвали снопы чуть дымного света от фонарей. Крики, визги.
Я запихнул себя в самый темный угол, на что-то наткнулся. Коробка с инструментами, кажется… Я подхватил гаечный ключ потяжелее и сжал его в руке. Поддержки мне не видать. Ко всему прочему, я успешно надорвался, когда колдовал в состоянии легкого «эликсирного» опьянения, и потому, если не считать гаечного ключа, безоружен окончательно и бесповоротно. Вокруг пальба, вопли, шум борьбы – звери грызутся за место в каменных джунглях, и кто-нибудь непременно споткнется об уставшего, выдохшегося чародея по имени Гарри Дрезден. Это лишь вопрос времени.
Что ж, поговорим об огне и полыме.