Глава четырнадцатая

В тот момент, когда Харолд Смит закрывал свой «дипломат», Римо сидел под сосной где-то в Черных горах, штат Южная Дакота.

Он должен был заранее понять, что Чиуну наскучит его новая игрушка еще до того, как они успеют пройти сорок миль. Слава Богу, они хоть смогли попасть на шоссе, и какой-то грузовик отвез их в Чикаго.

Несмотря на холодный ветер, дующий с озера Мичиган, Чикаго был поистине подарком судьбы. Аэропорт там работал даже в такую погоду, и им удалось попасть на самолет, направляющийся в Сиу-Фоллз.

Конечно же, Чиун стал настаивать, чтобы его посадили возле левого крыла, где уже расположилась какая-то китайская вдова, не менее буйная, чем Чиун. После двадцати минут пререканий остальные пассажиры стали требовать, чтобы придурковатого старого китайца вместе с женой попросту вышвырнули из самолета. Чиун принялся доказывать, что он, во-первых, не китаец, а во-вторых, в своем уме, чего нельзя сказать ни об одном человеке, женатом на китаянке и потому вынужденном терпеть ее выходки, являющиеся результатом употребления в пищу собак. Он особо подчеркнул этот момент, выбив стекло в иллюминаторе над левым крылом, отчего «Боинг-727» начал немедленно терять высоту, с потолка свесились кислородные маски и несколько незакрепленных предметов одежды улетели в небытие. Температура в салоне резко пошла вниз.

Остановить падение удалось лишь тогда, когда Римо заткнул иллюминатор краснорожим американским туристом, который, ввиду того обстоятельства, что являлся туристом, был до безобразия живуч. Затем Римо продемонстрировал всем трем стюардессам все 52 ступени к экстазу – без этого они никак не соглашались признать, что разбитый иллюминатор – всего лишь досадный несчастный случай.

В Сиу-Фоллз Римо взял со стоянки первый попавшийся автомобиль, розовый «нэш-рэмблер» 1963 года, который дотащился аж до Бельведера в округе Джексон. Но там он безнадежно заглох, выпустив облачко черного дыма. Римо захватил регистрационную карточку, чтобы владельцу возместили ущерб. Смитти это понравится. По его представлениям, кража машин не входила в должностные обязанности сотрудников КЮРЕ, так что платить за них он очень не любил.

Им оставалось еще двадцать миль до нужного округа, а потом еще восемьдесят миль через скалы Бэдленда в две тысячи футов высотой. Слава Богу, им попались какие-то подростки-самоубийцы, которые и доставили их в аэропорт Дивер. Который, как и предупреждал диспетчер, был закрыт. Да, путешествие было что надо.

И вот теперь Римо сидел под сосной, наблюдая, как занимается заря, и пытался сообразить, что же делать дальше. Буран прекратился за час до рассвета, и девственный снежный покров ярко сверкал под первыми солнечными лучами. В нескольких футах от Римо на сплетенной из прутьев циновке мирно спал Чиун.

Сюда они пришли по настоянию Чиуна, который выбрал этот район как наименее заселенный. Римо пытался убедить его, что Фокс еще в меньшей степени, чем они, готов покорять снежную целину в такую метель, но Чиун настоял на своем. Он слышит эхо, заявил он. Честно говоря, Римо тоже слышал какие-то отдаленные отзвуки в горах, которые, казалось, возникали ниоткуда, сами по себе. Но к тому времени он уже так устал, что не мог понять, то ли это присутствие людей, то ли ветер шумит в верхушках деревьев.

Едва они разбили лагерь, как Чиун тут же уснул. Римо ничего не оставалось, как снизить пульс. Это был ненастоящий сон; все его чувства были обострены, но проснувшись, он все же почувствовал некоторое облегчение.

Внезапно Чиун резко сел и весь обратился в слух. Римо открыл было рот, но Чиун знаком приказал ему молчать. Еще несколько секунд он прислушивался, а затем произнес:

– Готовность номер один.

Тогда Римо тоже услышал и пулей вылетел из-под сосны.

Их было шестеро. Они были очень молоды, одеты в военную форму и вооружены до зубов. Римо отметил про себя, что форма на них американская но она мало напоминала ту, которой его снабдили во Вьетнаме – это было еще до того, как он попал в КЮРЕ. В них было что-то странное, что-то непривычное и одновременно очень знакомое. Ощущение… Нет, запах. Запах, который напомнил Римо о смерти, гниении и еще о чем-то фальшивом, ненастоящем.

Чиун одним ударом вырубил двоих, буквально размазав их по стволам двух огромных деревьев. Римо попал одному молодому парнишке, лет девятнадцати-двадцати, в солнечное сплетение, после чего резким ударом вдавил четвертому нос в мозги.

Все произошло в мгновение ока: четверо солдат упали замертво еще до того, как остальные успели понять, что происходит. Перед ними стояли двое штатских: азиат пяти футов ростом, которому на вид было лет сто, и какой-то псих, вышедший в одной тенниске на двенадцатиградусный мороз, – и они так легко расправляются с Командой!

Команда, произнес про себя сержант Рэндалл Райли, наблюдая, как старик-азиат кружит с Дейвенпортом. Дейвенпорт был одним из членов команды. Как и остальные, он был непобедим. Он непревзойденно манипулировал ножом, поэтому Фокс и нанял его. Регулярная армия не заслужила такого замечательного бойца, как Дейвенпорт.

Армия – это такое место, где приказывают: иди убивай, – а за это тебе дают награды и объявляют героем. Но это пока продолжается война. А когда война кончается, ты больше не получаешь наград за убийство. Нет-нет. Подписав какой-то клочок бумаги, такой мастер ножа, как Дейвенпорт, уже больше не имеет права убивать. Вдруг выясняется, что стоит тебе кого-то убить, и тебя ждет трибунал, а потом и тюрьма, где ты заживо сгниешь.

Вот что сделала армия с Дейвенпортом. Он бы до сих пор тянул свою лямку, изготовляя кожгалантерею, если бы не Фокс.

И Команда.

И вот теперь команда потеряла четверых, а этот косоглазый ублюдок пытается голыми руками взять Дейвенпорта с его ножом. Райли снял с предохранителя «смит и вессон» и стал ждать. Пусть Дейвенпорт как следует позабавится с этим старым дураком, а потом он прикончит щуплого парня в тенниске из своего пистолета.

Во имя Команды.

А Чиун с Дейвенпортом тем временем все кружили на месте – нож Дейвенпорта яростно рассекал воздух. Казалось, старик застыл на месте, но стоило ножу обрушиться на него, как он вновь и вновь уходил от удара.

Райли прищурился. Должно быть, его подводит зрение, решил он. Но вот наконец Дейвенпорт достал косоглазого, да, он уже был сверху, и звук обрушившегося на жертву ножа прорезал спокойный утренний воздух. Нож блеснул в ярких солнечных лучах, как вдруг… Райли не поверил собственным глазам! Нож взлетел над деревьями, как выпущенный из пушки снаряд, причем с одного конца у него было что-то белое с красным неровным срезом, и оттуда ручьем хлестала кровь. Тут вдруг Дейвенпорт заорал, глаза у него вылезли из орбит, и он схватился рукой за кровавый обрубок, который только что был его плечом. Господи, вдруг снова стало, как на войне, со стонами раненых и оторванными конечностями. О Боже!

Райли открыл огонь. Глаза словно заволокло туманом, и он закричал: пуля, предназначенная для тощего парня в тенниске, разворотила Дейвенпорту живот. Невероятно, но «смит и вессон» вдруг выпал у него из рук, и Райли понял, что надо бежать.

Команда. Нужно рассказать остальным, подумал Райли. Мысли путались, страх приобрел привкус мочи – такого ужаса он не испытывал с момента своего первого боя во времена второй мировой войны. Бегство было уже победой. Спастись ему удалось лишь благодаря обрыву глубиной в двадцать футов – поджарый парень в тенниске уже было схватил его за штанину, но Райли ступил в снежную пропасть, и штанина порвалась. Правда, теперь от мороза ногу защищало только шерстяное нижнее белье, но зато он был свободен.

Во имя Команды. Во имя Фокса. Надо будет все ему рассказать.

– Пусть уходит, – сказал Чиун. – Его будет несложно догнать. – И он указал на четкий след, оставленный Райли во время спуска по крутому склону. У основания скалы отчетливо виднелись его следы.

Римо вернулся к трупам пятерых солдат и поднял личный знак одного из них.

– Странно, – произнес он. – Здесь сказано, что он двадцать третьего года рождения. Выходит, ему 59 лет, а выглядел он, как мальчишка. А взгляни на этого…

– Они явно не дети, – заметил Чиун.

Римо вновь посмотрел на трупы и с изумлением увидел, что Чиун прав. Это были не те, кого он убивал. У этих были серые лица хорошо сохранившихся, но тем не менее пожилых мужчин.

– Но ведь они только что были молодыми! – воскликнул Римо, чувствуя, как по коже ползут мурашки.

Запах усилился. Это был запах смерти, но какой-то застарелый, словно смерть на протяжении многих лет таилась в телах этих мужчин и вот теперь вырвалась наружу, как джин из бутылки.

Римо снова склонился над солдатом. Он выглядел именно так, как о том свидетельствовал личный знак, – под шестьдесят. Как теперь объяснить Смиту, что Римо убил девятнадцатилетнего парня, а его тело за какие-нибудь пять минут превратилось в тело шестидесятилетнего старика? Он должен еще кое-что уточнить. Разорвав рукав форменной рубашки и фуфайки почти до подмышки, он обнаружил то, что искал: руки мужчины носили следы частых уколов.

Те же следы, что и у Пози Понзелли.

– Чиун, – позвал Римо.

Такие же следы он обнаружил на всех трупах.

– Оставь их. Я слышу шум мотора.

Они что есть сил побежали догонять Райли.

Но не успели они добежать до сосновой чащи, как шум двигателя перерос в рев и над лесом показалась маленькая «цессна». Самолет летел низко, и в ярких лучах утреннего солнца Римо ясно разглядел лицо пилота. Фокс очертил над ними большой круг, а затем промчался у них над головой. Набирая высоту, он отсалютовал Римо двумя пальцами и ехидно ухмыльнулся. Затем сделал еще один круг и был таков.

Несколько минут Римо и Чиун хранили молчание. Римо, не отрываясь, смотрел в небеса, наблюдая, как протянувшаяся за самолетом белая полоска постепенно растаяла и исчезла. Они были так близки к успеху. Так чертовски близки.

На поляне перед взлетной полосой, которой только что воспользовался Фокс, Римо обнаружил остатки лагеря. Ох, Римо-Римо, сказал он себе. Лагерь, солдаты. Фокс, налаженное производство прокаина, – все это было так близко. И ты дал им уйти. Тоже мне, наемный убийца!

Он переходил от палатки к палатке – там царил безупречный порядок, вот только нигде не было ни души. Не было ни транспорта, ни следов шин или ног, – ничего. Складывалось впечатление, что расположившаяся здесь небольшая воинская часть просто дематериализовалась.

– Римо! – Высокий голос Чиуна резко прорезал тишину. Издали казалось, что старец танцует, притаптывая землю возле огромной сосны. С сосредоточенным видом он топал сначала одной ногой, а затем другой, будто пытался что-то нащупать. – Здесь пустота!

Римо ощупал отмеченный Чиуном участок размером четыре на четыре фута.

– Точно, – сказал он, очищая площадку от снега.

Под снегом пушистым ковром лежал мох.

– Ха! – воскликнул Чиун.

– Что – «ха»? Это мох.

– Это не мох, о темнота, – раздраженно произнес Чиун. – Это южная сторона дерева. – Он указал на сосну. – А мох всегда растет на северной стороне. Этот мох специально сюда пересажен. Для маскировки – одним движением он сорвал мох с земли, и их взорам открылась стальная дверь с кодовым замком.

Лицо Римо расплылось в ухмылке.

– Что ж, папочка, не так плохо!

– Ничего хорошего, – отозвался Чиун. – Берегись!

Солдаты прятались на деревьях. На этот раз их было гораздо больше и они были намного лучше вооружены – вплоть до огнемета. Он первым вступил в бой, выпустив струю пламени прямо в Римо.

Но Римо успел сорвать с петель стальную дверь и держал ее перед собой, как щит. Пламя ударило в щит, не задев Римо, пули отскакивали от стали, не причиняя ему никакого вреда. Воздух наполнился запахом пороховых газов.

– Держи, – быстро сказал Римо, протягивая дверь Чиуну.

В сейфе он обнаружил кипы бумаг: оплаченные счета, отчеты о переговорах с европейскими фармацевтическими фирмами и медицинские карты. Сверху на каждой карте значилось имя и порядковый номер, напомнивший Римо о личных знаках. Возможно, это карты солдат, которые только что стреляли в него, солдат, которых Фокс по какой-то причине взял под свою опеку. Там содержались подробные результаты наблюдений, проводившихся в течение нескольких лет: пульс в состоянии покоя, реакция на стресс… Часть, озаглавленная «Анализ крови», имела множество подразделов. Первым в списке стоял прокаин. Уровень этого вещества в крови каждого солдата с каждым годом неуклонно возрастал.

Под медицинскими картами лежали четыре конверта из плотной бумаги. В первом хранились фотографии и биографическая справка о генерале Гомере Г. Ватсоне, ныне покойном командующем ВВС, к которой были прикреплены листки с подробным распорядком дня генерала, расписанием его встреч и списком любимых ресторанов. В правом верхнем углу конверта стоял маленький черный крестик. Второй конверт содержал информацию об адмирале Торнтоне Ивсе. На нем тоже стоял крестик, как и на третьем, принадлежащем Клайву Р.Доббинсу.

– Они все-таки добрались до командующего сухопутными войсками, – упавшим голосом проговорил Римо.

– Не нашел другого времени почитать сводку новостей? – оборвал Чиун. – Дурак, нас обстреливают. Надо поскорее убираться отсюда.

Но Римо не двинулся с места. Последнее досье принадлежало президенту США. Слава Богу, на нем не было рокового знака. Пока.

Римо вновь углубился в изучение сейфа. Там больше ничего не было, за исключением каких-то блестящих предметов на самом дне. Протянув руку, Римо вытащил один из них. Это была стеклянная колба дюймов десять в высоту, наполненная прозрачной жидкостью и закрытая пробкой. Эликсир Фокса, решил Римо, глядя колбу на свет. Вдруг пулеметная очередь разнесла колбу на куски. Больше ничего не произошло, только кто-то на дереве принялся выть.

Прямо плач по покойнику, пронеслось у Римо в голове, когда высокий горестный звук перекрыл шум стрельбы. Это не был предсмертный крик солдата. Это была жалоба, горестная и жуткая.

И тут пальба смолкла так же внезапно, как и началась.

– Вот, видишь! – воскликнул Чиун. – Ты столько времени провел в библиотеке, что у них кончились патроны.

– Не думаю, – с сомнением ответил Римо. – Скорее, их поведение как-то связано с этой дрянью. – Он вынул из сейфа ящик, где хранились остальные колбы.

– Остановитесь! – крикнул тот же пронзительный, горестный голос. – Только не разбивайте их!

Римо поставил ящик на землю.

– А что это такое? – спросил он.

– Только не разбивайте, умоляю вас! – крикнул солдат, слезая с дерева и размахивая пистолетом над головой. Римо узнал в нем сержанта, сбежавшего после боя в сосновом бору. Райли бросил пистолет на землю. – Пожалуйста! Оставьте эликсир в покое, и тогда мы сдадимся на милость победителей. – В его голосе звучала мольба.

Римо с удивлением наблюдал, как солдаты побросали оружие и принялись спускаться вниз, не отрывая глаз от стеклянных колб.

Только Чиун не удивился.

– Просто они обнаружили мое присутствие, – довольно заявил он.

– Ты прятался за дверью, – возразил Римо. – Они даже не видели тебя.

– Извини меня, о ученый муж. О неистовый убийца! Я уверен, что именно твое великолепное умение читать вселило в их души страх.

– Сейчас я все объясню, – перебил Райли. – Только пожалуйста… – Он бросил недобрый взгляд на склянки. – Ящик. – И Райли направился прямиком к нему.

Но Римо быстро схватил ящик.

– Угу. Сначала объяснения, потом товар.

Райли колебался.

– А вы обещаете? Поклянитесь, что не причините вреда ни ящику, ни нам.

Римо внимательно посмотрел на него. Этот человек наверняка знает, где находится Фокс. И может многое рассказать относительно этой необычной военной базы в Черных горах, где живут пожилые военные с лицами детей. Но не причинить им вреда?

– Бросьте оружие! – приказал он.

– Есть! – быстро отчеканил сержант. – Значит, вы даете слово?

Он безумными глазами глядел на ящик у Римо в руках.

– Вам известно, куда направился Фокс?

– Да.

– А какие у меня гарантии, что вы говорите правду?

– Я даю вам слово. Вы дали мне свое, я вам – свое. Мое слово надежное. А ваше?

Мгновение подумав, Римо ответил:

– Хорошо. Мы не причиним вреда ни вам, ни этому ящику. Велите своим приятелям построиться в шеренгу по одному.

Райли кивнул.

– Я верю вам, – произнес он.

Испуганные юнцы образовали неровный строй посередине поляны и замерли в молчании, не сводя глаз с металлического ящика, где хранился волшебный эликсир.

– И это вы называете шеренгой по одному? – воскликнул Римо. – Строй добровольцев и то выглядел бы лучше.

Райли поднял глаза – в них стояли гордость и гнев.

– Это не рота почетного караула, мистер. Это Команда.