ЛИВАН. БЕЙРУТ

Башир Амин выступал в монастыре возле Бейрута, где его сестра была монахиней. Монастырь, прохладное каменное здание, был связан для Башира со светлыми воспоминаниями.

Пока он произносил свою речь, ливанец Хабиб Шартуни в последний раз проверял гигантскую бомбу, которую накануне ночью подложил в комнату на втором этаже, прямо над конференц-залом штаба партии Амина. Детонатор японского производства был отменного качества. Он позволял взорвать бомбу с расстояния в несколько километров.

Хабиб Шартуни входил в партийную штаб-квартиру, как к себе домой. Это и был его дом. Он жил в этом здании со своей семьей — в небольшой квартире на последнем этаже. Его дядя служил здесь же охранником, а сестра была подружкой одного из помощников Башира.

После выступления в монастыре Башир Амин попрощался со всеми и поехал в партийную резиденцию.

Накануне вечером Кристи вновь приехала к Баширу. Обратила внимание на то, что он похудел и повзрослел. Часы болтались у него на запястье, и обручальное кольцо съезжало с пальца. Под глазами были круги. Он почти ничего не ел.

Они поужинали в небольшом ресторанчике, потом Башир отвез ее в гостиницу. Проводил до номера. Она открыла дверь и повернулась к нему. Их взгляды встретились. Башир вошел следом и закрыл дверь. Охрана осталась в коридоре.

Он ничего не говорил. Молча раздел Кристи. Она смотрела на него как зачарованная. Ее увлекал его мощный южный темперамент. Но ей было плохо, она не получила никакого удовольствия. Она любила только Алексея. Впрочем, Башир ничего не заметил.

В номере они пробыли два часа. Когда Башир собрался уходить, Кристи спросила:

— Какие у тебя планы на завтра?

— Я должен председательствовать на заседании в штаб-квартире партии. Я обещал, но служба безопасности возражает.

— Ты должен к ним прислушаться, — заметила Кристи. — Я уже не в первый раз слышу, что тебя могут убить.

Башир отмахнулся.

— Я просто не думаю об этом. Чему быть, того не миновать.

— Странно слышать от тебя такие слова. Ты не похож на фаталиста. Ты и не можешь им быть. Хотя я понимаю, что ты не хочешь выглядеть трусом.

— Вот именно, — твердо сказал Башир. — Я не имею права бояться. — Он посмотрел на часы. — Я буду там в четыре, а в пять уеду. Часа мне хватит.

Несмотря на позднее время, Алексей не спал. Он ждал ее. Когда Кристи вошла, он вскочил и помог ей раздеться. Ни о чем не расспрашивал. Он подготовил ей горячую ванну и стоял с мохнатым полотенцем в руках. Помог вытереться, налил рюмку вишневой водки и заставил выпить. Она легла в чистую постель. Ее трясло, будто она простудилась. Алексей укрыл ее теплым одеялом.

Лечь рядом он не решился. Встал на колени у кровати. Кристи долго лежала, уткнувшись лицом в подушку. Она безмолвно всхлипывала. Или это только казалось? Она слово в слово повторила все, что рассказал ей Башир. Не поднимаясь с колен, Алексей записывал в маленький блокнот. Уточнил:

— Башир точно приедет в партийный дом? Ты уверена?

— Да, — подтвердила Кристи.

Алексей поцеловал ее в щеку и встал. Щелкнула дверь гостиничного номера.

Когда Башир Амин поднялся в конференц-зал, где собрались четыреста членов его партии, Хабиб Шартуни покинул партийный дом и на велосипеде поехал в сторону Восточного Бейрута. В условленном месте возле дороги его ждал джип. Хабиб бросил велосипед и с чувством облечения сел в машину. Он все исполнил и теперь уже в полной безопасности. Сирийцы обещали немалое вознаграждение за труды…

Когда он захлопнул дверцу, сидевший на заднем сиденье подполковник Абд аль-Хаким выстрелил ему в затылок. Капитан Шаукат, выступавший водителем, съехал с дороги на обочину. Вдвоем они вытащили труп Хабиба и бросили в яму, заполненную водой.

Примерно в четыре часа Башир начал свою речь. Кристи тоже приехала его послушать. Ей хотелось знать, что именно он скажет. Ровно в десять минут пятого капитан Шаукат нажал кнопку дистанционного управления взрывателя. Взрыв услышал весь Бейрут. Трехэтажное здание поднялось в воздух и рассыпалось.

Абд аль-Хаким и Шаукат подъехали к месту взрыва. Там было полно карет скорой помощи. Из-под обломков здания вытаскивали трупы. Более кровавого зрелища оба сирийца еще не видели.

Первые сообщения были ложными: все были уверены, что Башир Амин остался жив. Только через несколько часов стало ясно: он погиб. Христианская радиостанция «Голос Ливана» прервала передачи и включила печальную музыку. Ливанские христиане остались без лидера и без надежды.

Тело Башира откопали одним из первых, но лицо было изуродовано до неузнаваемости. Поэтому его тело вместе с другими отвезли в морг. И только там Башира опознали по кольцу и письму сестры, найденному в кармане.

Кристину фон Хассель опознали сразу, она не расставалась с документами. Ее имя капитан Алексей Карманов увидел в длинном списке погибших. И понял, что ему придется вернуться в Москву и вряд ли он еще когда-нибудь здесь окажется.

Его отец, Карманов-старший, всю жизнь преданно служил в органах госбезопасности. Супруга заболела воспалением легких и умерла, когда мальчику было пять лет. Похоронив ее, Карманов-старший, отправленный в Афганистан, отдал мальчика в детский дом. Он находился на окраине их маленького города.

Там Алексею совершенно не нравилось. Когда дети играли во дворе, воспитательница поймала в сарае курицу и попыталась топором отрубить ей голову, но не смогла ее удержать. Алексей с визгом убежал в деревню. Его искали два дня и нашли, голодного и замерзшего, в заброшенном сарае.

В другой раз ему срочно надо было в туалет. А воспитательница его не пустила — они учили стихотворение о Ленине; велено было не отвлекаться, и мальчик напустил в штаны. В наказание его заперли в дровяном сарае, где лежал топор. Он взял его и попытался взломать дверь. Из этого ничего не вышло, но на шум прибежал разгневанный директор. Когда он открыл дверь, чтобы битьем привить мальчику любовь к ближнему, тот проскользнул у директора между ног и опять удрал.

Школа ему понравилась еще меньше. Зато после занятий можно было болтаться на улице. Он бегал с сорванцами из банды, которая наводила страх на всю округу.

Потом началась самая дрянная часть его детства. Однажды появился отец, которого он уже почти забыл. И сказал, что у мальчика теперь новая мать и он забирает его домой. Первое время все шло благопристойно. Спокойная жизнь закончилась, когда мачеха родила ребенка. Алексея стали бить за все.

Однажды за плохие оценки родители заперли его в воскресенье в комнате одного, а сами ушли в гости. Вместе с мальчиком срок отбывал волнистый попугай в клетке. Мальчик открыл клетку, вытащил попугая и распахнул перед ним окно. Он сделал это для того, чтобы насолить своему старику. Кроме того, Алексей на собственной шкуре почувствовал, как хреново быть запертым. Когда поздно вечером отец недоуменно спросил, куда подевался попугай, мальчик все честно рассказал. Карманов-старший совершенно рассвирепел и отделал сына.

Он пошел в горсовет и сказал секретарю, что не хочет возвращаться домой. Расстегнул рубашку и показал синяки. Пожилая женщина в очках и вязаной кофте выслушала его, вздохнула: «Но ведь нельзя же было выпускать попугая».

И отвела домой.

Некоторое время отец вел себя мирно, потом все повторилось сначала. Алексея опять отправили в детский дом.

В красном уголке стояла музыкальная аппаратура. Алексей мечтал стать ударником. Он сел за барабаны и стал наяривать. Прибежавший на шум воспитатель ударил его так, что он свалился с табурета. Столь новомодного метода воспитания Алексей испробовал за год досыта, украл велосипед у какого-то ротозея и подался назад к отцу.

Карманов-старший получил повышение, звание подполковника, перебрался в новую большую квартиру и милостиво принял сына. Тем временем Алексей уже обзавелся подружкой, того же возраста, что и он, — такой же, как он, замкнутой и испуганной. У них обнаружился один общий интерес — побыстрее смыться из дома и целоваться до одурения где-нибудь на чердаке. В этом деле Алексей был богато одарен с детства.

Подружка подарила ему цепочку на шею, а отец сорвал ее с криком:

— Это бабская цацка! А ты мужик!

Карманов-старший сообразил, что с сыном надо что-то делать, и предложил учиться на разведчика.

Алексей неопределенно пожал плечами. Отец принял его жест за знак согласия. Взял отпуск и поехал в Москву. Две недели в ведомственной гостинице терпеливо ждал приема у старого знакомого в больших чинах и дождался. Тот рад был видеть сослуживца, снисходительно вник в его отцовские проблемы и сказал:

— Получит аттестат, привози в Москву, возьмем в Высшую школу. Будет чекистская династия.

Все курсанты мечтали о зачислении во внешнюю разведку. Но известно было, что всех не возьмут.

— В Ясенево нужно въезжать на белом коне, — говорил начальник курса и требовал только отличных оценок от тех, кто хочет служить в разведке.

Когда Алексей решил жениться, начальник курса пришел к нему домой познакомиться с будущей женой чекиста. Снял пальто и, потирая руки, с порога спросил:

— Так, где у вас книги?

Книг у Кармановов было немного, но, когда полковник угостился пирогами, которые все утро пекла невеста Алексея, он расчувствовался и благословил брак.

Одной женщины Карманову не хватало, он понял это через два месяца после свадьбы. Карманов был ходок, каких мало. Любил эту работу. Но при этом в определенном смысле хранил верность жене. По-прежнему любил ее. Она стала хозяйкой дома, матерью его детей. Остальные женщины интересовали его только в постели.

Ему нравились все женщины, кто оказывался с ним наедине. Его волновало само сознание, что каждый раз открывается нечто новое. И только одна женщина была ему неприятна в сексе. И именно с ней он должен был заниматься любовью многие годы. Кристи, Кристина фон Хассель.

Она не понравилась ему сразу. В отличие от многих других мужчин он не любил девственниц. И не находил ничего интересного в том, чтобы тратить силы и время на тело, которое ничего не умеет.

Но Кристи оказалась его палочкой-выручалочкой, его талисманом.

Карманова взяли в разведку, несмотря на тройки. На дальнейшие благодеяния он рассчитывать не мог. Его однокашники один за другим разъезжались по резидентурам, возвращались, получали новые назначения. А он как пришел, так и сидел за тем же скучным столом и рылся в архивных делах. Спасла его именно она — Кристина.

Генерал Калганов, разглядев в нем скрытые достоинства, поручил Карманову осуществить вербовку в постели. Молодая немка, которая приехала в Москву и которую соблазнил лейтенант госбезопасности Карманов, не представляла в тот момент особого интереса для разведки. Это был скорее эксперимент.

Когда Кристину фон Хассель взяли в контрразведку, она превратилась в важнейшего агента. И тогда Карманов почувствовал, что дела пошли в гору. Его служебная жизнь переменилась. Он получил повышение, из лейтенантов дорос до капитана — и зарплата заметно повысилась. Ему предоставили просторную квартиру в новом доме.

Капитан Карманов понимал, что он всем, по существу, обязан Кристи. А вот в постели ему с ней было нехорошо. Совсем нехорошо.