Глава 20

Кот не сомневался, что Кларча разбудили либо Крестоманси, либо Милли – или даже оба сразу. Иначе как еще объяснить то, как легко Кларч выскользнул из сжимавших его пальцев Кота, или как Марианна промахнулась, попытавшись поймать его за хвост.

– Что это такое, черт возьми? – спросил папа.

– То, что появилось из яйца, – ответил дядя Чарльз. – Я разве не говорил тебе? Артуру я точно сказал.

Их голоса почти потонули в вопле Доротеи:

– Это мерзость! Убей его, матушка! О, народ  освободился! Нам всем крышка! Убей его!

Бабка Нора вскочила на ноги и наставила палец на Кларча, вопросительно повернувшего к ней голову.

– Смерть, – пропела Бабка Нора. – Умри, скверное создание ночи.

К замешательству Марианны и искреннему облегчению Кота, ничего не произошло. Кларч просто моргнул и посмотрел удивленно. В свою очередь наставив на него палец, Доротея рявкнула:

– Растай! Умри! Прочь!

Кларч таращился на нее, пока толпа едва видимых существ устремлялась к нему, чтобы окружить его, защищая. Многие люди смогли их увидеть. И все начали кричать:

– Народ свободен! Народ свободен!

Некоторые из собравшихся у ворот кричали так же громко, как Доротея.

Крестоманси нетвердо встал на ноги и устало произнес:

– Тихо, вы все. Это всего лишь детеныш грифона.

Шум стих, если не считать Бабки Норы, которая сердито вопросила:

– Почему я не убила его? Почему оно не мертво?

– Потому, миссис Фёрлонг, – ответил Крестоманси, – что, пока мы разговаривали, мой коллега Джейсон Йелдэм забирал вашу магию.

– Что? – задохнулась Бабка Нора.

– Это наверняка чушь, – сказал папа. – Магия – врожденная часть человека. И, Марианна, ты не имела никакого права отдавать то яйцо проклятому мальчишке. Ты предала наш священный долг, и я очень сердит на тебя.

Крестоманси вздохнул:

– Вы не слышали ни слова из того, что мы говорили, да, мистер Пинхоу? Нет никакого священного долга, и скрытый народ был заперт только в качестве временной меры для их собственной безопасности. И магия, может, и врожденная, но таковыми являются и аппендикс, и гланды. Их тоже можно удалить. Лучше покажи им, Джейсон.

Джейсон кивнул и сделал мягкий отталкивающий жест. От его колен откатился громадный шар из полупрозрачных смотанных сине-зеленых нитей – словно большой клубок вязальной шерсти. Легко, будто плывя по воздуху, он выкатился в центр двора и там остановился.

– Вот, – сказал Джейсон. – Это вся магия Фарли. Каждая частичка.

Бабка Нора, Доротея и родственники Фарли вытаращились на клубок.

– Вы не имели права делать с нами такое, – сказал один из родственников.

– Я не только имею право, – произнес Крестоманси, – но это мой долг как государственного служащего. Нельзя доверять магию людям, которые используют ее, чтобы насылать на целую деревню опасную болезнь, вроде оспы.

– Это просто россказни Марианны, – сказал папа.

Крестоманси кивнул Тому, и тот, перелистав назад страницы своего блокнота, зачитал вслух:

– «Мы послали вам коклюш, мы послали вам оспу, но вы всё равно не остановились!» Это точные слова миссис Фарли, мистер Пинхоу.

Папа ничего не ответил. Он снова взял пилу и многозначительно согнул ее.

Айрин пихнула Джейсона локтем и зашептала ему. Джейсон ухмыльнулся и ответил:

– Да! – а потом повернулся к Крестоманси: – Айрин считает, лесной народ должен получить эту магию в качестве компенсации за несправедливое заключение.

– Отличная идея, – согласился Крестоманси.

Айрин встала и радостно приглашающе замахала стенам, забыв, что у нее на коленях спит Чудик. Он хлопнулся на землю, раздраженно огляделся и увидел, как полувидимые существа оставляют Кларча, чтобы восторженно ринуться на шар магии. Чудик сорвался с места, точно черная стрела. Он первым добрался до шара магии и нырнул в него, пройдя насквозь и выскочив с другой стороны. С тянущимися за ним длинными сине-зелеными нитями и толпой преследовавших его рассерженных существ он взлетел наверх по Доротее, по составленным друг на друга бочкам позади нее, а оттуда – на стену.

Теперь на Чудика совсем не будет управы, подумала Марианна, наблюдая, как он спрыгивает со стены в переулок, а Доротея зализывает царапины на руке. Марианна была подавлена и встревожена. Папа никогда не поймет и не простит ее. А Дед так до сих пор и не появился. В довершение всего, с понедельника начинались школьные занятия. «Впрочем, есть и светлая сторона, – подумала она. – По крайней мере, днем я буду вдали от семьи».

Тем временем едва видимые существа с энтузиазмом помогали друг другу забраться в остатки шара магии. Шар съежился, разорвался и рассеивался, как дым на ветру. Существ было гораздо больше, чем Кот и Марианна до сих пор думали. Должно быть, некоторые были невидимыми полностью.

Кот призвал мясной пирожок из «Герба Пинхоу» и пошел выманить с его помощью Кларча с середины двора. Ему не нравилось, как Бабка Нора и некоторые Пинхоу смотрели на Кларча. Держа мясной пирожок перед клювом Кларча, Кот обнаружил, что пятится мимо ряда тетушек Марианны.

– Странно выглядит это создание, да? – сказала одна.

– По пушку понятно, что это младенец. Такой лапочка, хоть и противный, – сказала вторая.

– Что ты делаешь с одним из моих мясных пирожков, мальчик? – спросила третья.

А та, которая, Кот был уверен, являлась матерью Марианны, задумчиво произнесла:

– Знаете, когда он вырастет, будет выглядеть прямо как рисунок Чарльза на вывеске трактира. И он будет большим. Посмотрите на величину его лап.

Прежде чем Кот смог придумать какой-нибудь ответ, Фарли уже уходили, угрюмо плетясь со двора и злобно бормоча о том, что теперь, когда у них нет магии, придется идти домой пешком.

– Она не совсем как гланды, – заметил Крестоманси, когда они топали мимо него. – Со временем она может вернуться, если будете осторожны.

Он стоял между Томом и мисс Розали, и сомнительно, чтобы кто-нибудь из Фарли слышал его, поскольку в тот же самый момент мисс Розали бодро заявила:

– Я составила сорок два обвинения в злоупотреблении магией, сэр, только в Улверскоте. Зачитать их?

– Не стоит, – ответил Крестоманси. – Пока, – и обратился ко всем Пинхоу: – Вы же понимаете, что я могу забрать и вашу магию или арестовать почти всех вас, не так ли? Вместо этого я хочу предложить вам сотрудничество. У вас здесь множество новых видов магии, а одной из моих обязанностей является изучение незнакомой магии. Особенно мне хотелось бы побольше узнать о том, что вы называете ведовством, – он бросил на Кота короткий взгляд. – Полагаю, я должен изучить ведовство как можно скорее. Нам хотелось бы, чтобы вы – все, кто в состоянии – посетили Замок и объяснили нам ваши методы работы.

Он получил восемь возмущенных взглядов от дядей и двоюродных дедушек Марианны. Папа брезгливо звякнул пилой. Милли радостно поспешила к тетушкам – все повернулись к ней спиной, кроме матери Марианны, которая, скрестив руки на груди, уставилась взглядом исподлобья, практически как тетя Джой.

– Вы же знаменитая травница, не так ли, миссис Пинхоу? – спросила Милли. – Я была бы крайне признательна, если бы вы пришли дать мне урок или…

– Что? Выдать все мои секреты? – воскликнула мама. – Держите карман шире.

– Но, моя дорогая, зачем вообще держать что-то в тайне? – возразила Милли. – А представьте, если бы вас сейчас убили в сражении?

– Я пыталась передать знания о травах Марианне, – мама бросила на Марианну раздраженный взгляд. – Не то чтобы они хорошо усваивались.

– Ну, конечно, нет, – Милли улыбнулась Марианне. – Ваша дочь кудесница, а не ведьма. Совершенно иной подход.

Пока мама таращилась на Марианну так, словно у нее вдруг выросли оленьи рога и хобот, Милли вздохнула и порывисто развернулась к Крестоманси:

– Садись в машину, милый. Ты выглядишь истощенным.

– Сначала я должен переговорить с Бабкой Пинхоу, – ответил Крестоманси.

– Тогда я отвезу тебя в Лощину, – сказала Милли.

И Коту пришлось подманивать Кларча к машине через весь двор. Продвигались они медленно, поскольку и Кот, и Кларч постоянно поворачивались посмотреть, как нити сине-зеленой магии трепещут вдоль стен, или затягиваются в бочки, или клочьями слетают с дымоходов, уносимые полувидимым народом. Милли подождала их, а Джейсон придержал заднюю дверь и помог Коту устроить Кларча рядом с Айрин. Кларч тут же поднялся на задние лапы, чтобы посмотреть в окно. Его когти с громкими хлопками вонзились в дорогую кожаную обивку.

К этому моменту Пинхоу сообразили, что Крестоманси направляется в Лощину. И они не собирались позволять ему встречаться с Бабкой один на один. Кот оказался внутри толпы Пинхоу с Марианной и мисс Розали по бокам – хрустя разбитым стеклом, все торопливо побежали за машиной, когда она заскользила вниз по холму.

– Должен же Дед быть где-нибудь, – несчастно произнесла Марианна, когда они проходили мимо разбитой машины двоюродного дедушки Лестера.

В ответ папа дал выход своим чувствам:

– Смотри, что ты навлекла на нас, Марианна! Это всё твоя вина – из-за того, что ты решила, будто умнее всех нас. Добрые старые пути недостаточно хороши для тебя. Нет. Тебе надо было привлечь к нам внимание Замка. И смотри, где мы теперь – во власти этих нахальных щеголеватых всезнаек в дорогих костюмах, которые арестуют нас, если мы не…

Тут его на секунду прервала мать Николы, пролетевшая мимо них на метле.

– Я не могу ждать, Лестер! – крикнула она. – Иначе пропущу время посещений.

Когда двоюродный дедушка Лестер уныло махнул ей, папа возобновил свою обвинительную речь:

– Эти люди со своими угрозами! Как они могут говорить, что мы злоупотребляем магией, и при этом хотят изучить наше ремесло? Это бессмысленно. Но они думают, будто имеют право устанавливать над нами надзор, со своими новомодными высокомерными путями и глупыми сказками про доисторическую резню и недопонявших детей – я не верю ни единому слову. Мы обычные люди, занимающиеся тем, чем всегда занимались, а они просто приходят…

Всё больше и больше раздражавшаяся мисс Розали рявкнула:

– О, замолкните, приятель! Конечно, вы можете вернуться к своим добрым старым путям. Мы хотим всего лишь изучить их.

Это только еще больше завело папу.

– Суют свой нос и любопытствуют. Говорят и говорят про касающиеся ремесла вещи, о которых никому не следует упоминать. Выпускают скрытый народ. Вот на что я жалуюсь, женщина! Мы кто для вас – горелый рыбный садок?

– Я отказываюсь спорить с вами! – высокомерно выдохнула мисс Розали.

– Хорошо! – сказал папа и продолжил свою обличительную речь, и его бормотание становилось всё более задыхающимся по мере того, как машина увеличивала скорость, катясь по склону.

Он не остановился, даже когда машина повернула за угол у подножия холма, где они столкнулись с тетей Джой, стоявшей на своей наполовину построенной стене.

– Я говорила серьезно! – крикнула тетя Джой и швырнула чемодан в дядю Чарльза. – Ты не вернешься, и вот твои вещи – свадебный костюм и всё остальное. Я их утоптала.

Дядя Чарльз не пытался отвечать. Он просто подобрал потрепанный чемодан и двинулся рысцой дальше, робко улыбнувшись дяде Ричарду.

– Наблюдают за нами, – продолжал папа. – Думают, они такие умные. Рыбный садок. Всё Марианна виновата.

В Лощине они обнаружили Бабку на улице возле парадной двери, окруженную летающим едва видимым народом. Бабка явно им не нравилась. Они кидались на нее, дергались за волосы, щипали и царапали, а потом отлетали прочь. Бабка отбивалась свернутой газетой.

– Кыш! – кричала она. – Отвалите! Кыш!

Тетя Дайна, которая, похоже, совсем не видела летающих существ, беспомощно уворачивалась то в одну, то в другую сторону, подныривая под газету.

– Хватит, Бабка, дорогая, – говорила она. – Заходи уже внутрь, дорогая.

– Рыбный садок, – сказал папа и помчался вниз, издав что-то вроде стона, когда увидел, как легко Бабка сумела выбраться из его тщательно наложенных удерживающих чар.

Бабка уставилась на Крестоманси, когда тот неловко и пошатываясь выбрался из машины. Похоже, она немедленно поняла, кто он.

– Не смейте! – крикнула она, когда он приблизился, обогнув утиный пруд. – Вы пришли только мехорькать мне. Я этого не делала. Это Эдгар и Лестер.

Полувидимые тоже знали, кто такой Крестоманси. В полном составе они отлетели от Бабки и уселись на крыше коттеджа, наблюдая.

– Я знаю насчет Эдгара и Лестера, мэм, – произнес Крестоманси. – Я хочу знать, почему вы преследовали Фарли.

– Разджедил мою голову, – сказала Бабка. – Мой рот подпрыгнут.

– Означает, что у нее рот на замке, – перевел дядя Чарльз из толпы.

– Абсолютно задельфинена, – согласилась Бабка.

– И, вероятно, также закитена, – пробормотал Крестоманси. – Думаю, лучше вам отморжевать их, мэм, и…

Калитка на обходной дорожке, которая проходила через акры огорода дяди Айзека, с тихим щелчком открылась, впуская Молли и Деда.

Не все увидели их сразу, поскольку их закрывал угол коттеджа. Но Марианна увидела. И поняла, почему Дед добирался так долго. Его ноги были изогнуты и искривлены, а ступни скручены так, что ходить было совершенно невозможно. Обеими руками он держался за спину единорожихи. Она делала один осторожный шаг, а потом останавливалась, чтобы Дед мог подтянуть себя к ней. Каждый раз, когда его ногам приходилось принять на себя его вес, он вздрагивал от боли.

Марианна повернулась и завопила на двоюродных дедушек. Она была так зла, что оба отпрыгнули от нее – почти в живую изгородь у них за спиной.

– Это самая ужасная жестокость, которую я когда-либо видела! Дедушка Эдгар, я никогда больше не буду с тобой разговаривать! Дедушка Лестер, я никогда не приближусь к тебе!

Она бросилась к Деду и сорвала с него чары. Это немного походило на очищение сильно заросшего дерева в мамином саду от сорняков и ползучих растений. Марианна царапала, тянула и тащила. Чары сопротивлялись, словно терния и крапива, но в итоге – задыхающаяся, с изжаленными руками и слезами на глазах – она содрала их и бросила едва видимому народу, чтобы он избавился от них. Они налетели на чары и радостно их унесли.

Дед медленно со скрипом выпрямился, оказавшись одного роста с Крестоманси.

– Спасибо тебе, лапочка, – улыбнулся он Марианне.

Молли повернула к ней голову, чтобы грустно сообщить:

– Я могу исцелить раны плоти, но это была магия, – и добавила Деду: – Продолжай держаться за меня. Ты не сможешь сразу легко ходить.

Они двинулись дальше, обогнув угол коттеджа. Крестоманси, который теперь, стоя рядом с Котом, опирался на длинный черный капот машины, прекрасно их видел. Но Бабка с вертящейся вокруг нее тетей Дайной была слишком занята выкрикиванием оскорблений Крестоманси, чтобы заметить.

– Чернилопузырный комод! – вопила она. – Отклеенное болото!

Кот подумал, что и у единорога, и у высокого старика, ступивших в солнечный свет перед коттеджем, загадочный, нереальный, серебристый вид.

От Пинхоу раздалось протяжное бормотание:

– Старый Дед!

– Это не его старая кобыла Молли?

Это насторожило Бабку. Она резко развернулась, и по ее увядшему лицу разлился ужас.

– Ты! – произнесла она. – Я велела им убить тебя!

– Бывало, я жалел, что они этого не сделали, – ответил Дед. – Чем ты занималась, Эдит? Давай теперь услышим правду.

Бабка слегка пожала плечами:

– Лягушки. Муравьи. Гниды. Блохи. Зудящий порошок, – она хихикнула. – Они решили, что зуд – это новые блохи, и мылись, пока не содрали с себя кожу.

– Кто? – спросил Дед.

Он снял руку с Молли и стоял сам, глядя на Бабку сверху вниз. Единорожиха развернулась назад, шагнула к Крестоманси и, вытянув шею, легонько толкнула рогом его окровавленную руку в лохмотьях.

Крестоманси дернулся и задохнулся. Кот почувствовал исходящий от рога теплый порыв исцеления, хотя оно было направлено и не на него.

– Спасибо, – благодарно произнес Крестоманси, глядя в большие голубые глаза единорожихи. – Действительно, большое спасибо.

Цвет его лица немедленно улучшился, и хотя кровь по-прежнему оставалась на рубашке Джо, Кот был уверен, на руке Крестоманси больше нет пулевого ранения.

– Рада помочь, – ответила единорожиха.

Она подмигнула Коту и развернулась обратно к Деду.

– Кто? – повторил Дед. – Кого ты теперь мучила?

Бабка упрямо опустила взгляд в траву.

– Этих Фарли. Ненавижу их всех. Эта их Доротея встретила грифона у ворот Замка, и они сказали, будто я его выпустила.

– Грифонша всего лишь искала свое яйцо, бедняжка, – заметил Дед. – Она подумала, что к тому моменту оно могло попасть в Замок. Что ты сделала с ним?

Бабка потерла траву пальцем ноги и хихикнула:

– Оно не разбивалось – даже когда я сбросила его с лестницы. Я заставила Гарри засунуть его на чердак, обвязав его, и надеялась, оно умрет. Мерзкая штука.

Дед поджал губы и посмотрел на нее с величайшей жалостью.

– Ты стала будто испорченный маленький ребенок, да? Совсем не думаешь о других. Но твои чары на них сильнее, чем когда-либо, и они по-прежнему исполняют твои указания.

Тихонько подошла единорожиха.

Бабка подняла взгляд и увидела приближающийся к ней длинный витой рог.

– Нет! – вскрикнула она. – Это не я! Это Эдгар и Лестер!

Дед покачал головой, и края его широкополой шляпы закачались.

– Нет, ты, Эдит. Прекрати уже. Ты прошла свой путь.

Он отступил в сторону и позволил Молли мягко коснуться кончиком рога лба Бабки. Кот снова почувствовал теплый порыв, но на этот раз он, похоже, дул в другую сторону. Бабка издала короткий звук, который до жути походил на «Хнык!» Кларча, и медленно осела на траву, где и осталась лежать, свернувшись калачиком, словно младенец.

Тетя Дайна бросилась вперед.

– Что сделало это чудовище?

Дед посмотрел на нее, и по его сморщенным щекам стекали в бороду слезы.

– Ты же не хочешь подчиняться сумасшедшей еще десять лет, не так ли? – его приятный голос стал совсем хриплым; он кашлянул. – Она протянет еще три дня. У вас есть время выбрать новую Бабку, прежде чем она умрет.

Тетя Дайна беспомощно посмотрела на других Пинхоу, столпившихся вокруг машины и пруда.

– Но у нас есть только Марианна, – сказала она.

У Марианны упало сердце.

– Ах, нет, – ответил Дед. – У Марианны свой путь и своя борьба, благослови ее небеса. Вы не должны возлагать это на того, кто еще не нашел свой путь в жизни.

Он обратил взгляд в сторону задней двери машины, где Айрин и Джейсон пытались засунуть Кларча обратно внутрь. Кларч хотел выбраться наружу и изучить уток.

– Жена моего друга Джейсона обладает большим количеством ведовства, чем я встречал за всю жизнь, – сказал он. – Подумайте над этим.

Айрин подняла взгляд, встретив разом обратившиеся на нее взгляды всех Пинхоу, и залилась ярким жарким румянцем.

– Ох ты! – вскрикнула она.