Глава 18

Теперь, когда Марианна собралась уходить, Кот осознал, что тоже должен идти. Джосс Каллоу уже наверняка пожаловался Крестоманси. Встав, он подошел к большой грифонше и вежливо протянул руку. Она потерлась об нее громадным клювом.

– Могу я навещать Кларча время от времени? – спросила она.

– Да, конечно, – ответил Кот. – В любое время.

Он надеялся, Крестоманси не будет сильно возражать – он надеялся, Крестоманси вообще не будет сильно возражать. В ближайшее время Коту придется рассказать, что он сделал с мистером Фарли. Он решил пока не думать об этом.

Когда он повернулся, Сиракуз раздраженно бил копытами, поскольку его седло и поводья вернулись. Марианна таращилась на двух единорогов.

– Дед, – произнесла она, – когда старая Молли превратилась в единорога?

Чистивший сковороду Дед поднял взгляд:

– Всегда была, лапочка. Просто она решила не позволять людям это видеть.

– О, – произнесла Марианна.

Когда они с Котом и Сиракузом шли по покрытой мхом дороге, она молчала, размышляя над этим. Не была ли старая серая кобыла, которая отвезла Люка Пинхоу в Лондон, а потом сама вернулась назад, всё той же Молли? Говорят, единороги живут сотни лет. Хотела бы Марианна знать.

Кот позволил Кларчу ковылять за ними следом, поскольку поверхность дороги была так удобна для его ног. Лес вокруг них заполнился зелеными далями, которых раньше не было, и кишел беготней, шорохом и тихими едва слышными голосами. Раздавался и смех – иногда просто радостный, а иногда вредный и насмешливый.

– Ты выпустил весь скрытый народ, да? – спросила Марианна.

Кот кивнул. Он не собирался за это извиняться, даже перед Крестоманси.

– Моя семья будет в ярости, – сказала Марианна. – Они всё время твердят, что их священный долг – держать скрытый народ взаперти.

При этих словах среди деревьев прозвучал особенно насмешливый и злорадный смех.

– Некоторые из них кажутся не слишком милыми, – добавила она, беспокойно посмотрев туда.

– Некоторые люди тоже не слишком милые, – ответил Кот.

Марианна подумала о двоюродном дедушке Эдгаре и тете Джой и сказала:

– Действительно.

Мгновение спустя дорога выбежала на яркий солнечный свет. Они оказались на каменистом мысе, а внизу за длинным зеленым лугом находился Улверскот. Они стояли над церковной башней и могли видеть главную улицу поверх крыши «Герба Пинхоу». Она была тихой и пустой, поскольку все обедали по домам.

Это та самая каменистая часть Улверскотского Леса, подумал Кот, которую они с Роджером постоянно видели, когда пытались добраться сюда. Пока они ждали отставшего Кларча, он посмотрел в другую сторону: поверх обширных полей, горбатых холмов, живых изгородей и белой извилистой дороги, заинтересовавшись, сможет ли увидеть отсюда Замок.

И увидел, как из-за ближайшего холма появляется наистраннейшая ощетинившаяся черная туча. Она растянулась по скошенному полю с одной стороны и пастбищу с другой и будто бы капала, дрожа, над дорогой. Она неслась на них почти с той же скоростью, с какой могла бы ехать машина. От нее исходило что-то вроде сердитого жужжания.

– Что это, ради всего святого? – спросил Кот Марианну. – Рой гигантских ос?

Посмотрев туда, Марианна побледнела:

– О, Господи! Это Фарли. На метлах и велосипедах.

Теперь и Кот увидел, что это люди: злые, решительные женщины всех возрастов, со свистом несущиеся на метлах, и не менее злые мужчины и мальчики, яростно жмущие на педали.

– Я должна спуститься и предупредить всех! – воскликнула Марианна и бегом помчалась вниз через луг.

Но было слишком поздно. Прежде чем Марианна успела сделать три шага, орда Фарли спикировала на Улверскот, и от их множества всё почернело. Издавая вопли ярости и торжества, прилетевшие на метлах спрыгнули на ноги, подняли метлы в воздух и принялись бить окна их древками. Подъехали велосипедисты, с воем затормозили и стали швырять в разбитые окна порошкообразные чары. Пинхоу внутри домов закричали.

На крики из «Герба Пинхоу», толкаясь, выбежала толпа мужчин Пинхоу, которые, видимо, обедали на постоялом дворе – они тащили стулья, кресла и маленькие столы. Марианна видела там дядю Чарльза, потрясающего ножкой кресла, и дядю Артура, бросившегося вперед с вешалкой наперевес. Все они накинулись на велосипедистов, колотя изо всех сил. Еще больше Пинхоу высыпали на улицу из домов, а другие высунулись из окон верхних этажей, швыряя и высыпая вещи на Фарли.

Вокруг разбитых окон бакалейной лавки и аптеки мгновенно завязались сражения. Ноги хрустели по разбитому стеклу, швырялись сыры и большие бутылки. Колотили метлы. Почти моментально главная улица превратилась в сражающуюся путаницу погнутых велосипедов и кричащих, вопящих людей. Позади сражения Марианна видела Бабку Нору Фарли, подбадривавшую криками свои войска и щелкавшую громадным хлыстом.

С другой стороны холма от почты бегом спускалась тетя Джой, держа на манер копья длинный стержень от строительных лесов и выкрикивая проклятия. За ней спешили дядя Айзек и дядя Ричард. Позади них Марианна увидела бегущих родителей. Мама держала свою новую метлу, а папа, похоже, размахивал пилой. Мать Николы вышла из дома в своем лучшем наряде – она собиралась навестить Николу, – закричала, вернулась обратно и захлопнула дверь. С другой стороны наверху холма двоюродный дедушка Лестер, который приехал на машине, чтобы подвезти мать Николы до больницы, оскалил зубы и поехал прямо в спину Бабки Норы. Она вовремя увидела его приближение, отлеветировала себя на крышу машины и поехала, вопя, щелкая хлыстом и пытаясь разбить метлой лобовое стекло. Дедушка Лестер, не обращая внимания, продолжал ехать, стараясь задавить Фарли, но вместо этого в основном переезжал велосипеды.

За машиной усталой рысью приближались двоюродный дедушка Эдгар и двоюродная бабушка Сью, которые, видимо, выгуливали своих собак. Окружавшие их изнуренные собаки большей частью были слишком толстыми и уставшими, чтобы кусать Фарли, хотя двоюродная бабушка Сью кричала им:

– Фас, фас, фас!

Они только лаяли.

Над стеной церковного двора появился преподобный Пинхоу, который размахивал кадилом на цепочке с дымящимся ладаном и совершал молитвенные жесты. Когда это ничего не изменило в сражающейся свалке на улице, он размахнулся кадилом, лупя по голове каждого Фарли, до которого мог дотянуться. Раздавались лязг и ужасные крики. А внизу, рядом с почтой в драку вступили родители Марианны – мама колотила метлой, а папа плашмя лупил пилой по всякому оказавшемуся рядом Фарли. Даже сквозь остальной шум Марианна слышала ужасное грр-бац ШЛЕП папиной пилы. И они с Котом поморщились при виде того, что тетя Джой творила своим стержнем от строительных лесов.

Они перевели взгляд обратно к верхнему краю деревни. Там, позади ряда тявкающих собак, из ворот Лесного Дома осторожно выехала длинная черная машина из Замка и, подкравшись, остановилась за сражением, словно сидевшая за рулем Милли не знала, что предпринять. Почти тысяча сражающихся колдунов – многовато для же для столь сильной кудесницы, как Милли.

– Сделай что-нибудь! Сделай что-нибудь! – умоляла Марианна Кота.

Почти тысяча сражающихся колдунов было многовато и для Кота. И он не собирался втягивать в эту мешанину Сиракуза и Кларча. Но, если он что-нибудь не сделает, кого-нибудь скоро убьют. Тот человек с пилой у подножия холма начал бить людей ее лезвием. На том конце улицы полилась кровь. Мощные чары стасиса могли бы остановить битву, подумал Кот. Но что будет, когда он их снимет?

Кот все-таки начал собирать силу, как его учили, чтобы наложить стасис. Он набрал почти достаточно, когда с громким стуком и криками: «Я принадлежу Замку Крестоманси!» – из-за почты появился летательный аппарат. Лица сражающихся встревоженно поднялись, когда он с хлопаньем, взмахами и криками быстро пролетал над их головами.

Магически усиленный и сопровождаемый непрекращающимся пением: «Я принадлежу Замку Крестоманси!» – громыхающий голос закричал:

– ПРОЧЬ С ДОРОГИ! МЫ ПАДАЕМ!

Все бросились врассыпную. Аппарат не столько падал, сколько продолжал лететь по прямой. Казалось, будто он опускается с каждым хлопком соединенных столов, но на самом деле это улица поднималась, и летательный аппарат просто влетел в нее. Он приземлился точно напротив «Герба Пинхоу» с оглушающим стуком и жутким треском попавших под него велосипедов. Пение разбитой мебели стихло до шепота. Джо и Роджер, сидели, тяжело дыша. Джо был без рубашки, и оба – покрыты потом. От испарины волосы Роджера так потемнели, что на мгновение он стал поразительно похож на отца.

Все присутствующие легко могли их сравнить. Крестоманси встал среди путаницы кресел в задней части аппарата. Левую руку Крестоманси держала окровавленная перевязь, которая, похоже, была когда-то рубашкой Джо, а его красивый серый пиджак был порван. Он выглядел совсем больным, но ни у кого не возникло ни малейших сомнений в том, кто это. Пинхоу и Фарли, задыхаясь, с нависшими на лица волосами, а в некоторых случаях со стекающей по волосам кровью, перестали драться и говорили друг другу:

– Это Большой Человек! Теперь всему крышка!

Кот вздохнул и выбросил собранную магию чарами доброжелательности.

– Его подстрелил мистер Фарли! – сообщил он Марианне.

Марианна просто кивнула и побежала вниз по лугу к переулку рядом с «Гербом Пинхоу». По пути она услышала тихое бумканье, когда Бабка Нора затопала по крыше машины двоюродного дедушки Лестера с криком:

– Не смейте вмешиваться! Вы, из Замка, не нужны нам! Эти Пинхоу превратили нашего Деда в каменное дерево! Так что держитесь подальше!

– Полагаю, вы совершили здесь ужасную ошибку, мэм, – ответил Крестоманси.

Когда Марианна вылетела на улицу с другой стороны аллеи, Бабка Нора по-прежнему кричала. Ее волосы выбились из пучка, комком упав на одно плечо. Вкупе с тем, что ее продолговатые глаза сузились от ярости, она выглядела настолько страшной ведьмой, насколько это вообще возможно. Но Крестоманси просто стоял и ждал, когда она перестанет. В тот момент, когда Бабка Нора была вынуждена замолчать, чтобы перевести дыхание, он сказал:

– Предлагаю присоединиться ко мне в «Гербе Пинхоу», чтобы обсудить дело.

Бабка Нора выпрямилась во весь свой приземистый рост.

– Ни за что! Никогда в жизни я не бывала в кабаке!

– Тогда во дворе трактира, – сказал Крестоманси.

Он выбрался из летательного аппарата, который осел и распластался, как только он покинул его. Подбежав, Марианна услышала, как кресла, стулья, столы и даже метелка для пыли в хвосте по-прежнему шепчут, что принадлежат Замку Крестоманси.

– Ты в порядке? – спросила она Джо.

Он был почти так же бледен, как Крестоманси.

Джо уставился на нее словно на ночной кошмар.

– Он подстрелил его! – хрипло произнес Джо. – Дед Фарли подстрелил Большого Человека! Нам пришлось приземлиться на вершине Кроухельма и оказать первую помощь. У него кровь била струей, Марианна. Я никогда прежде не занимался исцелениями по-настоящему. Я думал, он умрет. Я перепугался.

– Но у него девять жизней, Джо, – успокаивающе произнесла Марианна.

Роджер поднял на нее взгляд:

– Нет, не девять. У него остались только две, а могла остаться одна. Я тоже перепугался.

Тем временем Фарли вокруг них угрюмо отходили от Пинхоу, подбирая велосипеды и метлы, и пинали их, возвращая в рабочее состояние. Двое особенно дюжих мужчин Фарли подошли и встали рядом с летательным аппаратом.

– Вы на наших велосипедах, – сказал один из них тоном, предвещавшим неприятности.

Тут Крестоманси подошел и положил ладонь на плечо Джо. Он одарил Марианну долгим отсутствующим взглядом и сказал:

– Вы двое, возвращайтесь теперь в Замок.

Джо и Роджер застонали от мысли, что им снова придется крутить педали.

– Ну, вы перегородили главную улицу, – сказал Крестоманси, – а этим джентльменам нужны их велосипеды.

– Кого это ты назвал джентльменами? – спросили Фарли.

– Не вас, очевидно, – произнес Крестоманси. – Роджер, скажи мисс Бессемер, чтобы она дала вам обоим горячего сладкого чая, а потом накормила обедом, и попроси ее немедленно отправить ко мне сюда Тома и мисс Розали. Пусть мисс Розали захватит папку из моего кабинета – синюю, – его яркие темные глаза встретили взгляд Марианны, заставив ее подпрыгнуть. – Юная леди, можешь придать им хорошее ускорение, чтобы они поднялись в воздух? Вижу, у тебя есть силы. А вы, – добавил он для мужчин Фарли, – пожалуйста, отойдите подальше.

Марианна в крайнем удивлении кивнула. Когда мужчины Фарли нехотя отошли назад, Джо с Роджером обменялись несчастными взглядами, и Джо сказал:

– Хорошо. Раз, два, три.

Они начали крутить педали. Трехногий стул впереди завертелся, и весь аппарат задрожал.

«Помогите! – подумала Марианна. – Как придавать ускорение?» Чар для этого существовало не больше, чем для толкания барьера. Она предположила, что стоит взяться за дело так, как научил ее Кот – направляя желание.

Она пожелала – изо всех сил и неумело. Летательный аппарат взмыл вертикально вверх с мощным стуком и воплями: «Я принадлежу Замку Крестоманси!» Он наклонился на левое крыло, и согнутый велосипед, который зацепился за деревянный каркас, с лязгом выскочил, упав чуть ли не на макушку его хозяину.

– Выравнивай! – закричал Джо.

Марианна сделала всё, что могла, Роджер сделал всё, что мог, а Джо бешено наклонился вправо. Марианна поняла, что делать, и подтолкнула их еще – на этот раз вперед. Куски стола начали, наконец, хлопать, и аппарат поплыл наверх холма, вынудив Бабку Нору быстро соскользнуть с машины дедушки Лестера, иначе ей снесло бы голову. Тогда аппарат склонился в другую сторону, чтобы избежать столкновения с машиной из Замка, которая кралась вниз по холму к «Гербу Пинхоу», а затем уклонился в другую сторону, чтобы пронестись над головами дяди Седрика и тети Полли, которые прибыли слишком поздно, вдвоем взгромоздившись на одну ломовую лошадь. После этого он выпрямился и величественно полетел, хлопая, скрипя и шепча над трубами Лесного Дома. Большинство собак бабушки Сью решили, что это настоящий враг, и помчались за ним по дороге, тявкая изо всех.

– О, как жаль, что он улетел! – простонал один из маленьких кузенов Марианны. – Я хотел на нем прокатиться!

Марианна передернулась. Езда на этой штуке выглядела еще опаснее, чем на маминой метле ночью. Она наблюдала, как машина из Замка остановилась рядом с «Гербом Пинхоу». Все четыре шины у нее были плотно обернуты чарами, защищающими от разбитого стекла на дороге. Умно, подумала Марианна. У машины дедушки Лестера спустили уже три шины, а из-под днища торчало несколько велосипедов. Милли выскочила с места водителя и бросилась к Крестоманси, придя в ужас от его состояния. Джейсон выпрыгнул с другой стороны. Задняя дверь открылась, выпуская, к удивлению Марианны, Джосса Каллоу. Джосс повернулся, чтобы помочь выйти Айрин, которая держала на руках Чудика.

«Кажется, Чудик в самом деле собирается вернуться жить в Лесной Дом», – подумала Марианна, не зная, испытывает ли она грусть или облегчение. «И, честное слово, некоторые мои дяди такие медлительные!» – добавила она про себя, когда ломовая лошадь дяди Седрика и тети Полли тяжело процокала вниз по холму, а дядя Саймон прогрохотал наверх в строительном фургоне – оба слишком поздно, чтобы от них была какая-то польза.

После этого наступило мгновение почти тишины, пока Крестоманси быстро совещался с Джейсоном и Милли, и Милли, похоже, пыталась подлатать Крестоманси. Марианна подняла взгляд на вывеску на «Гербе Пинхоу», которую дядя Чарльз нарисовал в тот год, когда она родилась. Единорог определенно был Молли, а смотрящий на нее грифон столь же определенно был матерью Кларча. Дядя Чарльз знал. Так почему он всегда делал вид, будто существ вроде грифонов и единорогов не существует?

«И где Дед?» – встревоженно заинтересовалась Марианна. Он сказал, что придет.

Крестоманси окинул оценивающим взглядом собравшихся.

– Все главные участники этого дела нужны мне сейчас во дворе трактира, – произнес он.

Слова поймали Кота, когда он уже был на полпути по лугу. Крестоманси использовал Перформативную Речь – кудесническую магию, которую Кот пытался понять после того, как пришпилил Джо Пинхоу к потолку. Он опознал ее, когда рывком оказался во дворе вместе с Сиракузом. Перекинутого через седло Кларча резко дернуло назад, когда Сиракуз, как обычно, возмутился против использования на нем магии. Кот на мгновение оказался дезориентирован, и Кларча спасла Марианна, поспешно использовав чары левитации и мягко опустив его на булыжники.

– Спасибо! – выдохнул Кот, а потом со страхом вынужден был повернуться, когда рядом возник Джосс Каллоу и схватил Сиракуза с другой стороны.

– Я отведу его обратно домой, если хочешь, – выдохнул Джосс, роясь в карманах в поисках мятной конфеты.

Кот понял, что Джосс не сердится на него. Джосс был крайне встревожен и хотел убраться отсюда. Кот не винил его. Люди, для которых Джосс шпионил, и люди, за которыми Джосс шпионил, собрались вместе на этом дворе, и большинство из них обладали могущественной магией.

– Спасибо. Будьте добры, – ответил Кот и с радостью передал Сиракуза Джоссу, жалея, что у него нет такого предлога, чтобы уйти.

Но яркие глаза Крестоманси теперь обратили отсутствующий взгляд на Кота. Кот посмотрел в ответ, придя в ужас от того, сколько крови было на Крестоманси и каким больным он выглядел. Он знал, что должен был остановить тогда мистера Фарли и не дать ему выстрелить.