Глава 28
Адмирал Хазбенд Эдвард Киммел главнокомандующий Тихоокеанского флота США хмуро слушал доклад своего начальника штаба:
— В данный момент из семидесяти трех кораблей, находившихся в гавани Перл-Харбора на момент атаки японских самолетов, только семнадцать судов не получили повреждений. Самые тяжелые повреждения получили следующие корабли. Авианосец «Энтерпрайз» получил попадание семи торпед и восьми бомб. Линейный корабль «Мериленд» разрушен в результате взрыва боеприпасов в одном из снарядных погребов из-за попадания бомбы. Линейный корабль «Аризона» получил две торпеды и пять бомб, нанесших ему серьезные повреждения, в результате чего он сел на грунт. В линейный корабль «Теннесси» попали шесть бомб, которые нанесли большие повреждения и вызвали пожар, который кстати до сих пор не потушен. Горящая нефть из топливных цистерн «Теннесси» растеклась по воде и вызвала пожар на пришвартованном рядом линкоре «Вест Вирджиния». Который кроме этого, получил попадания еще шести торпед и перевернулся. Линейный корабль «Невада» получил семь торпедных попаданий и затонул. Линейный корабль «Оклахома» после попадания четырех торпед завалился на правый борт и сел на грунт. Линкор «Юта» получил три торпеды и затонул. «Пенсильвания» пострадала меньше. Этот дредноут находился на ремонте в сухом доке и поэтому получил попадание только двух бомб. Это вызвало повреждение средней тяжести. Разрушено машинное отделение линкора. Теперь крейсера! Тяжелый крейсер «Солт-Лейк-Сити» был поражен четырьмя торпедами и затонул. Тяжелый крейсер «Сан-Франциско» получил одну торпеду и пять бомб. Затонул. В тяжелый крейсер «Новый орлеан» попали четыре бомбы. Крейсер не затонул, но ощутимо накренился и просел на воде. Тяжелый крейсер «Честер» — попадание одной торпеды и трех бом. Крейсер принял много воды и потерял ход. Тяжелый крейсер «Нортгемптон» — две торпеды. Лег на грунт. Тяжелый крейсер «Индианаполис». Взрыв снарядных погребов. Затонул. Тяжелый крейсер «Пенсакола» получил попадания пяти бомб и серьезно пострадал от пожара. Легкий крейсер «Хелена»- попадания четырех бомб. Сел на грунт. Легкий крейсер «Гонолулу» — попадание семи бомб. Затонул у причала. Легкий крейсер «Сент-Луис» — три бомбы. Затонул. Легкий крейсер «Детройт» одна торпеда и четыре бомбы. Затонул. Легкий крейсер «Феникс» получил две бомбы в корму. Потерял ход и пострадал от огня. Легкий крейсер….
Главком Тихоокеанского флота США практически не слышал, перечисляемых имен поврежденных и уничтоженных кораблей. Его кораблей! Он с ужасом понимал, что это означает конец его карьере, а может и нечто худшее. И все это случилось именно тогда, когда его карьера достигла своего высшего пика. А тут еще и эти нелепые чистки в вооруженных силах, проводимые новой администрацией. Киммел с содроганием вспоминал тот ужас, что охватил его, когда ему намекнули в ответ на его протесты на ослабление флота в Перл-Харборе, что он сам не без греха. Да! Его отец был южанином и служил в армии Конфедерации во время гражданской войны. И позднее у Хазбенда Киммела из-за этого были проблемы при продвижении по службе. Хотя, он никогда не отождествлял себя с Югом. Он всего добился сам.
В 1900 году Киммел получил назначение в Военно-Морскую академию США. Закончив академию в 1904 году, он служил на флоте, затем учился в артиллерийской адъюнктуре в Военно-морском колледже. В 1906 году ему было присвоено звание энсина. В 1906–1916 годах Киммел служил на ряде должностей, где завоевал репутацию эксперта в области артиллерии и артиллерийского дела. После обучения артиллерийскому делу в Бюро артиллерии в Вашингтоне он служил на линкорах «Джорджия», «Висконсин» и «Луизиана», дважды был помощником директора по артиллерийским стрельбам при министерстве ВМФ, командиром артиллерии на броненосном крейсере «Калифорния» и командиром артиллерии Тихоокеанского флота. Он участвовал также в интервенции в Веракрусе (Мексика) в 1914 году и в 1915 году короткое время служил помощником министра ВМФ Франклина Рузвельта. После вступления США в Первую мировую войну в 1917 году, Киммел отбыл в Великобританию в качестве консультанта по новой технике артиллерийской наводки, а затем стал начальником артиллерии в штабе эскадры американских линкоров, приписанного к Гранд-флиту. После войны Киммел последовательно занимал высокие должности и в 1937 году дослужился до контр-адмирала, был отмечен за профессионализм и энергичность. Служил на Военно-морской артиллерийской фабрике в Вашингтоне, командовал эскадрой эсминцев, был слушателем Военно-морского колледжа, офицером связи между Министерством ВМФ и Государственным департаментом, директором передвижения кораблей в офисе Начальника морских операций, командиром линкора «Нью-Йорк», начальником штаба командования линейных сил флота, начальником бюджетного управления ВМФ. С 1939 по 1941 год Киммел командовал дивизионом крейсеров, а затем крейсерами линейных сил Тихоокеанского флота. Проявив себя на последней должности как выдающийся командир, Киммел решением министра ВМФ Фрэнка Нокса получил 1 февраля 1941 временное звание адмирала и занял пост командующего Тихоокеанским флотом и командующего флотом США. 24 июля 1941 получил постоянное звание адмирала (минуя чин вице-адмирала). В течение следующих нескольких месяцев Киммел провёл интенсивную подготовку Тихоокеанского флота, базировавшегося в Перл-Харборе, к возможной войне с Японией, а также подготовил планы наступательных операций на Маршалловых островах в первые дни войны.
Конечно, командующий Тихоокеанским флотом был предупрежден о том, что война с Японией близка. Он даже распорядился поднять режим боеготовности до высшего уровня у всего Тихоокеанского флота и гарнизонов островов, когда Япония напала на Великобританию. Для борьбы с возможными диверсиями, все самолеты аэродромов на Гавайских островах были выведены из ангаров и сконцентрированы в центре взлетных полос. Ведь так их было гораздо проще охранять от нападения диверсантов. Самолеты выстроились плотными рядами и стояли как солдаты на параде. Тогда это казалось очень правильным решением. Однако, этот же казалось бы логичный приказ Киммела обрекал американскую авиацию на быстрое и тотальное истребление в случае вражеского авиаудара.
Кстати, держать войска в постоянной готовности к войне в течении нескольких месяцев было очень трудно и дорого. Люди уставали, техника выходила из строя довольно быстро, а самое главное в том, что при этом тратилась уйма топлива. А топлива у Тихоокеанского флота было не так уж и много. Постоянные учения, маневры и патрулирование акватории Гавайских островов съедали львиную долю этих запасов. Поэтому, Киммел распорядился в конце октября 1941 года понизить уровень боеготовности, отменил практически все учения и значительно сократил полеты патрульных самолетов. Война не началась, Япония, напав на Англию и ее союзников, кажется и не собиралась в ближайшем времени объявлять войну Соединенным Штатам Америки.
Адмирал Киммел вспоминал как он высмеивал теории авианосных адмиралов и армейских авиаторов о том, что Гавайские острова могут подвергнуться вражескому авианалету. Он был убежденным сторонником линейных кораблей и просто не понимал, как можно использовать авианосцы. Киммел не считал, что авиация может быть серьезной угрозой для боевых кораблей. Даже когда с Сингапура, Голландской Ост-Индии и Индийского океана стали приходить скупые новости о поражениях английского флота, то Киммел не придал этому большого значения. Он просто не поверил сообщениям британцев о том, что практически все их корабли потопила японская авиация. Наверняка, чопорные английские адмиралы проиграли более многочисленному японскому флоту, а потом всю вину решили свалить на действия японской авиации, чтобы скрыть свою некомпетентность. О японской авиации командующий Тихоокеанским флотом думал с большим презрением. Эти отсталые азиаты просто не могли создать нормальные самолеты. Не даром они покупали у США боевые самолеты. Правда, в 1939 году ныне покойный президент Рузвельт запретил продавать япошкам самолеты и военную технику. Поэтому, вряд ли японские Военно-воздушные силы были так сильны, как об этом сообщали британцы. Просто у страха глаза велики. И для того, чтобы скрыть свои промахи военачальники начинают преувеличивать силу противника. Мол, мы проиграли не потому, что мы плохие командиры, а потому что противник оказался ну просто очень сильным и многочисленным.
Именно поэтому, Киммел не допускал даже мысли о том, что японцы смогут нанести авиаудар по Перл-Харбору. Он считал, как, впрочем, и большинство американских адмиралов того времени, что война с Японией начнется с нападения японского флота на Филиппины. После чего, главные силы Тихоокеанского флота должны будут выйти из Перл-Харбора и двинуться на запад. Потом будет классическое линкорное сражение, в котором морской авиации отводилась роль разведчиков. После разгрома противника победоносный американский флот должен был заняться захватом Японии. Поэтому, Киммел своей властью запретил контр-адмиралу Ньютону, командовавшему оперативным авианосным соединением, и контр-адмиралу Шерману командиру авианосца «Лексингтон» баламутить флот своими идеями. Именно эти деятели горячо доказывали большую вероятность японского авианалета на главную базу Тихоокеанского флота США. И если бы при этом, он Хазбенд Эдвард Киммел был тупым самодуром, который ничего не смыслит в делах флота. Но ведь это не так. Ведь его идеи разделяли практически все офицеры американского флота, за исключением маленькой группки авианосных адмиралов. Линкоры на данный момент официально считались основной ударной силой флота, а авианосцы были непонятными дорогими игрушками, на которые с большим подозрением посматривали все авторитетные американские морские стратеги.
— Генри, не надо нам зачитывать названия всех поврежденных кораблей. Лучше скажите, что у нас уцелело после налета! — перебил Киммел своего начальника штаба.
— Да сэр! Уцелели двадцать семь кораблей. Четыре эсминца, три тральщика, одно госпитальное судно, четыре транспорта, один минный заградитель, два эскортных сторожевика, шесть торпедных катеров, пять буксиров и одна плавучая ремонтная база! — быстро пробубнил контр-адмирал, сверяясь с записями в своем блокноте.
В кабинете повисла тишина, нарушаемая тихими звуками далеких взрывов. Это на разбомбленных японцами складах все еще рвались боеприпасы.
— А что у нас с фарватером? Выход из гавани не заблокирован затонувшими кораблями? — решил разбить затянувшееся молчание командующий Тихоокеанским флотом.
— Выход из гавани заблокирован! Мины, сэр! — пробормотал начальник штаба, опуская глаза.
— Что? Как? Какие еще мины? Как они туда попали? — растерялся адмирал Киммел.
— Сэр, эсминец «Вард», попытавшийся выйти во время налета из гавани в море, подорвался на мине. Несколько свидетелей утверждают, что незадолго до этого несколько японских самолетов сбросили в канал, соединявший гавань с открытым морем, какие-то странные предметы. Мы предположили, что это были авиационные морские мины. Вот на одной из них «Вард» и подорвался, сэр!
— Что с «Вардом»? — поинтересовался Киммел.
— Чтобы не закупорить фарватер, он выбросился на берег, сэр!
— Та-а-ак! Значит мы тут как в мышеловке сейчас. Надо срочно начинать тралить фарватер. Пошлите все наши уцелевшие минные тральщики. Что-то у меня дурные предчувствия. А что там по потерям в личном составе?
— Сэр, по предварительным подсчетам потери флота составили 1800 человек убитыми, 2250 человек раненными и около 3000 человек пропавшими без вести.
— Почему так много пропавших без вести?
— Многие наши корабли затонули, но внутри них еще остались люди. Мы не знаем сколько их там. Сейчас ведутся работы по их спасению. Но у нас слишком мало водолазов и специального спасательного оборудования, сэр!
— А что нам скажет наша морская авиация? Почему вы еще не подняли в воздух свои разведывательные самолеты? Сколько вообще наших самолетов уцелело? — решил сменить неприятную тему командующий Тихоокеанским флотом, обращаясь к другому офицеру в белом морском мундире.
— Наша морская авиация практически полностью уничтожена. Авианосец «Энтерпрайз», стоявший на якоре острова форд получил серьезные повреждения, лег на грунт и вышел надолго из строя. Сейчас на нем все еще бушует пожар. Все наши наземные самолеты и летающие лодки уничтожены или получили очень серьезные повреждения. Кроме того, вся инфраструктура наших наземных авиабаз получила серьезные повреждения. Большинство зенитных батарей на наших аэродромах уничтожены. Все наши гидроавиатранспорты потоплены. Японский налет был полностью внезапным. Если бы армия вовремя предупредила нас о приближении японцев, то мои парни показали бы этим узкоглазым, как могут воевать морские летчики США! — довольно экспрессивно начал выступать начальник флотских ВВС контр-адмирал Беллинджер.
— И почему это мы должны были вас предупреждать о японском налете? Это вы должны были выслать патрульные разведсамолеты, чтобы вовремя обнаружить вот такую вот угрозу! — перебил его побагровевший начальник армейской авиации генерал-майор Мартин.
— А кто утыкал весь остров своими радарными постами? Напомню, что именно вы Мартин хвастались, что армейские радары видят дальше наших патрульных гидросамолетов! — не остался в долгу Беллинджер.
— Насчет наших наземных радаров ничего не могу сказать. Почему-то они не заметили самолеты япошек? Эта техника все еще довольно не совершенна. Возможно радары вышли из строя. Не знаю. Связи со всеми радарными постами нет. Скорее всего они уничтожены японскими бомбардировщиками. Кстати, они были неплохо замаскированы. Как японцы смогли с воздуха обнаружить и уничтожить все наши радарные посты я не представляю! Мои парни хотя бы смогли взлететь на перехват! — стал оправдываться командир армейских ВВС.
— Ну и сколько там ваших истребителей успели взлететь? Где сбитые ими японские самолеты? Я уточнял, мы сбили всего одиннадцать японских самолетов. При этом все они сбиты огнем зенитных орудий. Из нескольких сотен самолетов врага, атаковавших нас, сбиты всего одиннадцать! — продолжал бушевать контр-адмирал Беллинджер.
— Только три «Р-40» смогли подняться в воздух. К сожалению, они были практически сразу же сбиты многочисленными японскими истребителями. Наши парни дрались как герои, но япошек было слишком много! — вздохнул загрустивший генерал-майор Мартин.
— Господа офицеры! Прошу вас сохранять спокойствие! Нам всем сейчас надо думать, как исправить сложившееся положение, а не выяснять кто больше виноват! — повысил голос Киммел, прервав затянувшуюся перепалку. — Каковы потери у армейских летчиков?
— Все наши самолеты уничтожены! Потери в личном составе уточняются. Но они очень большие. Все зенитные батареи разбиты. Все здания наших авиабаз получили серьезные повреждения. Особенно пострадали цистерны с авиатопливом, ремонтные мастерские и аэродромные склады боеприпасов. Короче говоря, авиации американской армии на Гавайских островах пришел конец! — пробурчал командующий армейской авиацией, бросив мрачный взгляд на своего флотского коллегу.
— Т-а-ак! А чем нас порадуют наши сухопутные силы? — тихо произнес адмирал Киммел, страдальчески поморщившись.
— Наши сухопутные войска в результате японской атаки понесли тяжелые потери. Практически все стационарные зенитные батареи уничтожены японскими бомбардировщиками. Они как будто заранее знали о местоположении каждой нашей батареи. Кроме того, многие наши зенитчики были в увольнении в городе и поэтому наши зенитные расчеты в момент вражеского авианалета не были укомплектованы полностью. Но даже по тем зенитным орудиям, которые из-за отсутствия людей не вели огонь, японцы отбомбились без промахов. Все это очень странно. Японские пилоты как будто заранее знали, где будут находиться наши пушки, и били точно в цель. Вражеской авиацией были так же атакованы все армейские склады с боеприпасами. И в этом случае японцы опять проявили поразительную точность. Все наши склады уничтожены. Там до сих пор в огне рвутся снаряды. Поэтому, наши люди опасаются там тушить пожары. Кроме зенитных батарей и складов, подверглись бомбардировке все наши казармы личного состава. Особенно досталось форту Шафтер и Шефилдским казармам, где располагались наши основные силы сухопутных частей. Там наших пехотинцев не только атаковали японские самолеты. Практически одновременно с японским авианалетом сработали несколько больших фугасов. При этом, по нашим подсчетам было убито и ранено около семисот человек. И это только от детонации взрывных устройств! — стал отчитываться генерал-лейтенант Уолтер Шорт командующий сухопутными силами Гавайских островов. — Всего наши потери в личном составе примерно следующие: 1360 человек убитыми, 3220 человек ранено и 148 пропало без вести.
— Как эти самые фугасы попали в расположение наших частей? — устало спросил Киммел, потирая виски.
— Солдаты, дежурившие в тот момент на контрольно-пропускных пунктах, пропустили на территорию казарм несколько наших армейских грузовиков. Подозрения эти автомобили не вызвали. Пропуска у них были. Водители так же были американскими солдатами. То есть, они были одеты в нашу военную форму. Правда все они были азиатами, но в американской армии кого только сейчас не встретишь. К нам даже негров брать стали. Поэтому наши парни их пропустили. Эти грузовики подъехали к казармам нашей пехоты, а когда в небе появились японские самолеты все эти машины взорвались, вызвав огромные разрушения. Я сам туда съездил, чтобы посмотреть. Там воронки в тридцать метров в диаметре. Судя по всему, рванули несколько тонн взрывчатки. Каждый из этих грузовиков был, по сути своей, большой бомбой! — ответил Шорт.
— Значит, это была диверсия? Не зря я приказал убрать все наши самолеты в центр взлетных полей. Иначе, они были бы уничтожены японскими диверсантами! — проговорил командующий Тихоокеанским флотом, надеясь таким образом, хоть как-то оправдать свои бестолковые приказы, которые он отдавал ранее.
— И это же позволило японским самолетам их уничтожить без особого труда, — тихо пробормотал генерал-майор Мартин, сидевший напротив.
Адмирал Киммел сделал вид, что не услышал этого зловредного шепота. Внезапно дверь зала, где шло совещание со стуком отворилась и в комнату вбежал капитан ВМС США Расти Мортон, бывший дежурным офицером. Все адмиралы и генералы, участвовавшие в совещании высшего командного состава Гавайских островов, с удивлением уставились на запыхавшегося флотского капитана.
— Господин командующий, только что получено срочное сообщение! Аэродромы Мокулея и Халейва, расположенные на северном побережье, были атакованы десантом противника! — буквально прокричал молодой американский капитан.
— Десант? Откуда? — дрогнувшим голосом спросил Киммел, ощущая, как у него закружилась голова.
— Нам сообщили, что двадцать минут назад по этим аэродромам был нанесен очередной авиаудар противника, а затем около тридцати странных летающих аппаратов приземлились на взлетные полосы и высадили японских солдат. Сейчас на аэродромах идет бой! — немного успокоившись, отрапортовал Мортон.
— Что еще за странные летающие аппараты? — нахмурился контр-адмирал Беллинджер. Самолеты что ли?
— Нет, сэр! Японские самолеты бомбили аэродромы перед самым десантом, а высаживали десант какие-то неизвестные нашим авиаторам летающие машины. Которые по их словам были похожи на странные бескрылые самолеты с большим пропеллером над кабиной пилота. И еще они могли садиться и взлетать вертикально. Каждый такой аппарат высадил по два японских пехотинца! — стал объяснять капитан Мортон.
— Это автожиры. Наша армия такие аппараты хотела принимать на вооружение в 1939 году. Я был в комиссии ВВС на одном из испытаний автожиров. Мы пришли к выводу, что это совершенно не подходящие для армии машины. Низкая скорость. Маленькая дальность полета. Сложность в управлении. Дороговизна. Короче, технологический тупик! — задумчиво произнес генерал-майор Мартин.
— А вот японцы о заключении вашей комиссии видимо были не в курсе. И сейчас этот технологический тупик очень даже неплохо используется нашими врагами! — решил поддеть своего армейского коллегу Беллинджер.
— Ого! Эти япошки ребята не промах. Сразу целую роту высадили! — присвистнул генерал-лейтенант Шорт.
— Да, сэр! Кроме того, на горизонте были замечены многочисленные корабли, которые направляются к северному побережью нашего острова. Боюсь, что это флот противника! — произнес молодой офицер и замер, испуганно поедая глазами начальство.
— Надо срочно выдвигать наши сухопутные части на север. Там же практически нет наших подразделений. А те что есть, не смогут остановить высадку морского десанта! — испуганно прохрипел командующий Тихоокеанским флотом США. — Флот увы не сможет пока действовать. Нам надо протралить от японских мин выход из гавани в море.
— Сейчас же отдам приказ войскам на выдвижение. Только быстро большие силы мы туда перебросить не сможем! — сказал генерал Шорт, вставая. — К сожалению, японцы разбомбили много нашей техники. Грузовиков осталось очень мало.
— Конфискуйте автомобили у гражданских. В конце концов, мы и их защищаем тоже! — предложил генерал-майор Мартин.
Внезапно со стороны порта зазвучала сирена. Все офицеры застыли на месте недоуменно оглядываясь. Внезапно генерал-лейтенант Шорт прокричал:
— Бог мой, они опять прилетели! Воздушная тревога! Японцы снова атакуют!
Все присутствующие ринулись прочь из зала совещаний. Только адмирал Киммел застыл на своем месте. Сейчас кошмар повторится вновь. Этот новый вражеский налет точно добьет и без того не великие остатки Тихоокеанского флота.
— Это конец! — билась в мозгу командующего назойливая мысль.
Он тоскливо всхлипнул и потянулся к ящику своего стола. Там лежал его табельный кольт сорок пятого калибра. Теперь у него есть только один выход. Застрелиться! Он должен поступить как настоящий офицер. Это спасет хотя бы его честь. Он медленно выдвинул ящик стола и прикоснулся к ребристой рукоятке пистолета. Немного так посидел. После чего, отдернул руку и быстро захлопнул ящик. Затем вскочил и выбежал прочь из комнаты.