Утром 28 августа 1991 года президента СССР Михаила Сергеевича Горбачева соединили с советским послом в пока еще единой Чехословакии Борисом Дмитриевичем Панкиным. В посольстве аппарат междугородной правительственной связи по инструкции находился в отдельной звуконепроницаемой будке, где было душно и тесно.

— Здравствуй, Борис Дмитриевич, — буднично сказал Горбачев, словно они только вчера расстались, — ты можешь сейчас прилететь в Москву?

— Если вы вызываете, конечно.

— Тогда прилетай сегодня же и прямо ко мне в Кремль… Прямо из аэропорта… Речь идет о назначении тебя министром иностранных дел…

Панкин ответил четко:

— Могу я ответить так: я немедленно вылетаю, но в дороге буду думать.