Эпизод 16

Идиллия продолжалась недолго. Минуты две, пока я стоял, отогревая сердце в жарких объятиях жены. Оторвав от меня свои губы, она вдруг спросила.

– Чем это от тебя пахнет?

– Да, банька бы сейчас не помешала! – не подозревая подвоха, довольный, как объевшийся сметаны кот, заметил я. – Компанию составишь? А то, боюсь, ночью, ни тебе, ни соседям спать не придётся!

– Ах ты, кобель! Да от тебя бабой пахнет! Бесстыжие глаза твои! Ещё целоваться лезет! – переход от ласк к ругани был столь стремительным, что я растерялся.

– Да, ну какие бабы? Ты о чём? Который год как кощей без водопою, у меня аж всё звенит…

– Какие? – у меня сложилось впечатление, что жена действительно принюхивается, будто ищейка. Она резко оттолкнула меня, развернулась и пошла к брошенным на крыльце пожиткам, точно вычислив портфель, в котором был компромат на всех. И на меня в том числе! Какого чёрта я не сжёг те похабные фото – ума не приложу!

– Не вздумай открывать!!! – я грозно крикнул, переходя от оправданий к "огрызаниям" и, самое главное, боясь, чтобы Поля не узнала то, что ей совсем не нужно.

– Не нуждаюсь, – бросила в ответ супруга, присела и положила на гладкую сумочную кожу руку. – Высокая, чернявая, глаза голубые. Анной зовут. Верно?

Я хотел чтото сказать, но после последних слов жены так и остался стоять с открытым ртом. Полина, между тем, с какойто грустью и даже жалостью констатировала.

– Шалава та ещё… И на кого ж ты меня променял, ирод?

– Да не менял ни на кого, что ты!

– Не ври, зацепила она тебя…

– Да говорю тебе, не было ничего!

– А может и не врёшь… – взгляд супруги устремился в бесконечно удалённую точку, а я обалдело спросил.

– Ты что, и кино смотреть так умеешь? – вдруг мне в голову пришла мысль, что если моей ведьмочке и синематограф покорен, то читатьто – сам Бог велел! – А ну отдай портфель немедленно!!!

Я торопливо, а потому, немного грубо оттолкнул Полю от этой разновидности ящика Пандоры, а она зло пихнув меня в ответ, зло и одновременно плаксиво крикнула.

– Что руки распускаешь?!

– Солнышко моё, прости ради Бога. Нельзя тебе знать, что там. Беда будет. – я, как мог, снова принялся извиняться и оправдываться, а жена, будто и не слыша, что я ей говорю, расплакалась.

– Да какое я тебе "солнышко"? Ты ж меня в упор не видишь! Вечно на своей работе или ещё хлеще – в командировках какихто. Вон, уже до баб докатился. А дальше что будет? Ты меня в кино хоть раз сводил? А в театр? Так и состаришься с тобой без культуры хоть какой завалящей. Вот ты хоть подарок мне какой изза границы привёз? Или все деньги на финтифлюшку эту потратил?

Поля ревела, перечисляя сквозь слёзы мои перед ней пригрешения, а я молчал. Крыть было нечем. Всё правда. И не скажешь же ей, в стиле "Ну погоди!": "Лучший мой подарочек – это ты!" То есть, наоборот.

Эти стенания, мне показалось, продолжались целую вечность. И я был согласен выслушивать упрёки ещё столько же, лишь бы Поля, вытерев слёзы и приняв неприступный вид, не сказала то, что сказала.

– Домой не приходи. Видеть тебя не хочу!