Глава 9

МЫ ПОЙДЕМ ДРУГИМ ПУТЕМ

Жан после неудачных переговоров с «комиссаршей» отправился в адрес, где его дожидались давние знакомые, пара земляков из далекого южного города Шахты, которых он, собственно, и перетащил в Москву. Ну или в ближнее Подмосковье, если быть более точным. Потому что квартиру для них удалось снять – да и то, не без труда – в Кучино, а это, при всей близости к первопрестольной, все ж еще не сама столица.

Сам Мальцев уже шестой год проживает по соседству, в Желдоре, где ему удалось зацепиться за двухкомнатную квартирешку в старом трехэтажном строении, которое запланировано под снос в связи со строительством нового микрорайона. Квартиры в этом смахивающем на барак доме были приватизированы несколько лет тому назад; еще со средины девяностых годов ходили упорные слухи, что жильцы этого и еще нескольких подобных ветхих строений получат либо свои квадратные метры в одной из новых многоэтажек, либо им будет выплачена денежная компенсация.

В одно время к Мальцеву имелись вопросы у местных блюстителей правопорядка. Бездетная женщина лет сорока с небольшим (старше его, между прочим, на двенадцать годков), на которой он женился и которая сначала прописала его, а затем и оформила на него свою жилплощадь, вдруг взяла… да и померла. И не просто померла, а вроде как траванулась суррогатным алкоголем. Произошло это несчастье спустя всего пару месяцев после того, как собственником жилья стал ее новоиспеченный муж. Но к Жану в данном случае прицепиться не смогли: в тот день, когда его «женушка», у которой, надо сказать, и до того имелись проблемы с алкоголем, отошла в мир иной, гражданин Мальцев Евгений Александрович находился в отъезде – был в гостях у родителей в Шахтах, что подтверждено показаниями свидетелей. История постепенно заглохла, как это чаще всего и происходит в подобных случаях. Что касается Жана, то он все эти годы, с того момента, как перебрался в центральный регион, работал в различных ЧОПах. И, надо сказать, до определенного момента никаких сложностей с трудоустройством не возникало: таких, как он, еще довольно молодых, но уже тертых жизнью мужиков, с опытом контрактной службы и желанием пахать едва не круглые сутки, чтобы только зацепиться в столице (или осесть как можно ближе к ней), да еще с «местной» пропиской», охотно берут на работу в расплодившиеся в великом множестве частные охранные структуры… Вот только платят – сущие крохи.

От дома до «адреса», где дожидались земляки, было всего каких минут десять езды. Причем, не по вечно забитой транспортом «носовихе», а боковыми улочками-переулочками, которые Мальцев давным-давно уже изучил, как собственную ладонь. Свою подержанную «ауди-100» он поставил на платную стоянку (где в свое время работал охранником). А к друзьям отправился на старенькой «ниве» – это была совершенно левая тачка, прошедшая через множество рук, с фиктивными, но проведенными через милицейскую базу документами.

Жан проехал мимо больницы и свернул к первой по счету серой пятиэтажке – домам этим уже лет сорок или поболее и их тоже вроде бы планируют вскорости снести. Въехал во двор; машину поставил рядом с подержанной «девяткой» земляков, так, чтобы ее было видно из окон той квартиры, которую снимают знакомые – «нива» не оборудована сигналкой, а народ здесь такой, что не побрезгуют взломать даже ветхую колымагу.

Поднялся на пятый этаж; не успел нажать звонок, как дверь открылась и из прохожей донесся знакомый голос:

– Увидел в окно, как ты подрулил на «ниве»… А мы тут заждались тебя. Ну чё… какие планы на сегодняшний день?

Земляки обменялись рукопожатиями.

– Здорово, Толян. Сейчас все доложу… А где Димон?

– Здорово, Жека. В ванной он, башку бреет.

Парню, который впустил его в хату, как и Жану, недавно исполнился тридцатник. Учились в одной школе, в параллельных классах; в юном возрасте вместе состояли на учете в милиции. Махались на дискотеках, гоняли «рокеров», задирались с «урюками», с теми же «азерами», которые как-то незаметно прибрали к рукам рынки и весь общепит (азербайджанцы сами, кстати, потом уехали из города, когда одна за другой почти все шахты позакрывались и народ как-то разом обнищал). Фамилия его Капустин, зовут Анатолием. Лицо узкое, вытянутое, с острым подбородком. Серые глаза посажены близко; на скулах заметны щербинки, как будто он переболел оспой – это след одного из произведенных еще в детстве экспериментов с порохом (сам он об этом случае рассказывать не любит, да и вообще предпочитает не говорить лишнего). Роста они примерно одинакового, под сто восемьдесят пять. Но если Мальцев имеет плотное телосложение и вообще широк в плечах, то Рябой – именно такую кличку еще с детских лет носит Капустин – сухощав, жилист; он чем-то неуловимо, если приглядеться хорошенько, напоминает своей статью поджарых псов породы «доберман»…

Мальцев снял утепленную кожанку, определил ее на вешалку в прихожей, после чего, не разуваясь, прошел в «гостиную», которую таковой можно назвать лишь с изрядной долей преувеличения. Полуторка, которую с лета снимают двое его товарищей, нуждается, во-первых, в ремонте, а во-вторых, здесь не помешало бы хорошенько прибраться. Впрочем, именно в таком состоянии – даже, пожалуй, в худшем, если учесть, что здесь появились телевизор, два бэушных дивана, холодильник и еще кое-что по мелочам – эта хата пребывала в тот момент, когда ее хозяева, кое-как избавившись от семьи таджиков, сдали ее двум «правильным русским парням». Которые, надо сказать, платили аккуратно – оплата производится авансом за квартал вперед – и вели себя довольно смирно.

Мальцев подошел к окну, сдвинул в сторону пыльную, пропахшую табачным дымом штору, глянул вниз – не крутится ли кто возле «нивы». В комнату вошел Дима Зоц – тоже сверстник и земеля из Шахт. Он чуть ниже ростом двух своих товарищей; коренаст, силен, руки, как лопаты. От свежевыскобленной головы шибает одеколоном; на толстых губах легкая усмешка – что бы вокруг не происходило, как бы ни шли дела, эта ухмылочка, кажется, никогда не сходит с его лица.

– Здоров, Димон.

– Привет, земляк, – они обменялись крепким рукопожатием. – Ну то шо скажешь? Ты гроши привез?

– Нет.

– Шо? Вообще н и к а к и х денег?!

– Голимый ноль, – хмуро сказал Жан. – Я где-то с час назад базарил по мобиле с этой… комиссаршей.

– С Лолой?

– С ней. Она четко сказала, что денег сегодня – не будет.

– Бля… херово есть. Так шо? – Димон уставился на него своими круглыми совиными глазами. – И «зарплату» они не хотят платить? Ты ж говорил, шо этот… старший их… обещал, что второго числа выдаст нам по «штуке»! Ну… и где эти гроши? И шо говорят по этому вот поводу твои «комиссары»?

Мальцев пожал плечами. Вообще-то Макс, когда они с ним встречались в последний раз, – это было двадцать седьмого декабря – пообещал, что выплатит деньги даже не второго января, а тридцатого или тридцать первого, то есть – в канун Нового года. Мальцеву – три тысячи баксов, а этим – по штуке зеленью. Ну а в начале января он обещался расплатиться за выполнение заказа: а именно, за изготовление четырех ВУ заданной мощности с дублирующей схемой подрыва, обеспечивающей срабатывание устройства либо от часового механизма, либо по звонку с мобильного телефона. Плюс к этому договорились обкашлять дальнейшие планы: одно дело, когда Макс привлекал Мальцева и его крепких ребятишек к участию в митингах и мероприятиях вроде «Русского марша», и совсем другой расклад будет, если их «партизанщина» перейдет-таки в стадию пальбы и взрывов – тут уже за возникающие «риски» надо будет платить совсем другие деньги…

– «Комиссары» говорят, что бабки будут… но – потом, – сказал Мальцев. – Тот, что отстегивал мне «налом», вообще ведет себя в последнее время, в натуре, как-то странно. Ну, я понимаю, когда какие-то вещи диктуются соображениями конспирации… В такой схеме есть здравый смысл…

– Жека, ты кончай эту хрень нам впаривать, – подал голос Рябой. – Я так понимаю, что нас это… конкретно кинули? И что мы не получим бабло, которое нам было обещано?

Мальцев достал пачку LM, вытащил сигарету, неспешно размял в пальцем, затем прикурил от поднесенной Димоном зажигалки.

«Макс, сучара, наверняка хапнул у своих спонсоров нехилую сумму, после чего залег где-то под корягу, – подумал он. – С другой стороны, оно, может, и хорошо, что покамест все ограничивается исключительно разговорами. Не хотелось бы и дальше идти по той скользкой дорожке, куда пытался завести своих соратников «партайгеноссе» Макс… это чревато крупными неприятностями. В самый раз остановиться и хорошенько прикинуть: а стоит ли и дальше играть в эти игры? Или все ж будет более разумным отойти в сторонку – пока еще не натворили делов, пока сохраняется такая возможность?..»

В принципе, именно так он и намеревался сделать: вытащить из «вождя» как можно больше дензнаков, после чего порвать с ним и с его «подпольем» всякие отношения. Но Макс, видать, и сам действует точно по такой же схеме – уже одно то, что «вождь» скрывается все последние дни и не отвечает на телефонные звонки, а его «комиссарша», тем временем, откровенно косит под дурочку, свидетельствует о том, что эти деятели задумали какую-то аферу. Что они, сдается, собираются «кинуть» не только соратников и свое ближнее окружение, но и тех, кто выделял средства на раскрутку проекта под кодовым названием K.O.M.I.T.E.T…

– Деньги эти… что нам были обещаны… я из них, конечно, вытрясу, – сказал Мальцев. – В этом, мужики, можете даже не сомневаться.

– Так сколько еще ждать?! – угрюмо процедил Рябой. – Нам с Зоцом надо за хату проплатить! Хозяйка уже достала… звонит каждый день! Надо ж оплату внести за следующие три месяца!

– А это штука баксов, между прочим, – уточнил Димон. – Ровно столько, сколько осталось в нашем с Толяном «общаке»! Если мы ей заплатим, то за шо будем жить?! И шо будем кушать?! С работой… сам знаешь, как… фуево! Ну?! И шо будем делать, земеля? На стройку идти? Ну так мы ж не молдоване какие-нибудь… и не хохлы! Да и больших бабок там, сами знаете, ни в жизнь не заработаешь.

Мальцев затушил окурок в переполненной пепельнице.

– Мы не для того выползли из нашей шахтерской помойки, чтоб опять брать в руки лопату или кувалду! – веско сказал он. – Это с одной стороны. Если посмотреть с другой, то вспомните, что я вам говорил прошлым летом, когда позвал вас к себе?! Я разве обещал вам «золотые горы»? Я разве говорил, что зацепиться тут, в ц е н т р е, будет легко? Нет. Таких обещаний я не делал. Я не какой-нибудь пиздобол. Наоборот, предупредил сразу и четко: Москва – это джунгли, где надо сначала отбить, выгрызть, вырвать себе пятачок под солнцем, а уже потом…

Он не стал продолжать эту тему, потому что обо всем этом уже не раз было говорено в их узком земляческом кругу. Чтоб не терять понапрасну время, он перешел сразу к делу.

– Сегодня – шестое число, – напомнил он. – Не забыли, о чем мы уговаривались? Ну так вот: вариант, который мы рассматривали на «крайняк», теперь становится – основным.

Димон и Рябой обменялись красноречивыми взглядами: именно об этом «крайнем варианте» они и думали весь вчерашний день и сегодняшнее утро, вплоть до появления на хате их шахтинского земляка. Готовились они к этой акции, надо сказать, давно, с середины декабря. Все, что надо знать для воплощения в жизнь их рисковой задумки, они – вызнали. Понаблюдали за интересующим их объектом – выбранным, опять же, из нескольких вариантов. План действий тоже продуман до мелочей. Заблаговременно раздобыли оружие и снаряжение. Короче говоря, готовы на все сто. Но их более опытный и рассудительный товарищ несколько раз переносил сроки: действительно, решиться на то, что ими задумано, нелегко даже таким дерзким, отчаянным личностям, как тот же Жека Мальцев…

– Прямо сейчас поедем? – уточнил Димон, предварительно взглянув на циферблат наручных часов. – Так шо… доставать стволы из нычки?

– Доставай. Сумку с «причандалами» тоже приготовь…

– Я, как увидел, что ты на этой «ниве» подкатил, – Рябой кивнул в сторону окна, из которого просматривался весь двор, – сразу догадался, что сегодня будем брать «кассу»…

Теперь уже Мальцев сверился с показаниями наручных часов.

– Сейчас еще раз детально обговорим весь наш план! На месте нам надо быть… в половине пятого! «Мобилы» с собой не брать, документы возьмете только те, что я вам сделал! Ну а там, земляки, уже как карта ляжет.