Глава 18

В среду вечером я сижу у себя, ем печенье «Орео», запиваю вином «Шато Ла Тур ОБрион» урожая 1982 года (350 долларов за бутылку), смотрю «Челюсти» по каналу «Браво» и жалею, что нет трюфелей.

Сверху доносится топот и ругань родителей. Не могу разобрать, что говорит мама, но отец то и дело выкрикивает фразы типа «клоун ублюдочный» и «почему бы не сдать его на органы?». Добавляю звук в телевизоре, чтобы не слышать их, как вдруг ко мне стучат.

Я никого не жду.

У всех моих бывших друзей весьма кстати развилась амнезия, благодаря которой исчезли даже намеки на дружеские отношения, существовавшие между нами до того, как я воскрес. Время от времени я встречаю их, когда иду на собрания. При виде меня улыбки мгновенно исчезают с лиц. Оскорблений они, конечно, не выкрикивают и не смеются надо мной вместе с другими живыми, но взгляд всегда отводят в сторону.

Из нашей группы ко мне отродясь никто не заходил, да я и не приглашал. Вот бы родители обрадовались: в комнате полно зомби, они заняли все стулья, смердят на весь дом, играют в «Тривиал персьют» под музыку группы «Green Day» или «Bachman Turner Overdrive».

Интересно, стала бы мама угощать их шампанским?

Снова стучат, уже настойчивее. А вдруг Рита зашла спросить, не хочу ли я прогуляться? Не могу позволить себе поверить в это, иначе разочарование будет жестоким. Кто бы это ни был, надеюсь, ему не придет в голову возмущаться, если в бордо обнаружатся крошки печенья.

На пороге в темноте стоит Джерри, с плеча свисает рюкзак, на голове – сдвинутая набок бейсболка «Окленд Атлетикс». Улыбается во весь рот – явно хотел сделать мне сюрприз. Рядом с ним Том с менее жизнерадостным выражением лица, хотя он всетаки поднимает уцелевшую руку и вяло мне машет.

– Энди, дружище! – приветствует Джерри. – Чем занимаешься?

Киваю на телевизор: Роберт Шоу как раз скатывается с палубы, чтобы принять неминуемую смерть. Сделав большой глоток, протягиваю вино Тому. Он отказывается. А вот Джерри не ждет приглашения: хватает бутылку, запрокидывает голову и льет содержимое в рот – он напоминает мне птенца, раскрывшего клюв и ожидающего отрыгнутой перемолотой пищи. Что не так уж далеко от правды.

Мгновение спустя ободранное лицо искажается брезгливой гримасой, он убирает ото рта бутылку и выплевывает красную жижу прямо на пол.

– Фу! – говорит он, отхаркиваясь. – Что там за хрень?

Достаю из кармана треников два печенья «Орео».

– Черт! – Он не перестает сплевывать вино, слюну и клеклые куски на пол. – Ну и мерзость.

Том тянет левую руку к печеньям.

– Можно мне одно?

Я отдаю ему оба, и он поглощает их без видимого удовольствия. Затем отбираю у Джерри бутылку, пока он не уронил ее. Одна десятая «Шато Ла Тур ОБрион» и так на полу.

– Забудь про вино и печенье, – обращается ко мне Джерри, сплюнув еще раз. – Обувайся. Сегодня мальчики гуляют.

Заманчиво. С другой стороны, уже больше девяти вечера. После того, как я недавно загремел в приют для животных, отец торжественно пообещал собственноручно расчленить меня, попади я туда еще раз, поэтому, хоть до полуночи есть время, отправляться в культпоход без сопровождения мне не особо хочется. Но тут Джерри произносит магические слова:

– Идем к Рею.

Мы выбрались через заднюю дверь и, обогнув дом, направились к оврагу. По мнению Джерри, знакомство с Реем поднимет Тому дух, и скорбь по утраченной руке отступит. Возможно, мотивы Джерри и объясняются этим, но лишь частично: наверняка соблазнил Тома лишь для того, чтобы еще раз полистать у Рея стопку «Плейбоя».

Тому преодолеть овраг нелегко – сказывается отсутствие правой руки. Даже Джерри пару раз падает и больно ударяется копчиком, чертыхается и подтягивает штаны. Как ни странно, я не испытываю ни малейшего затруднения. Возможно, изза того, что мне не терпится снова побывать у Рея. Или потому, что я уже много раз ходил этой дорогой. Я не поскальзываюсь и не спотыкаюсь, словно до меня, наконец, дошло, как работает мое новое тело.

Мы крадемся переулками и пустырями, огибаем стороной центр Соквелвиллидж и выходим на ОлдСанХосероуд как раз перед полем, где впервые встретили Рея и близнецов. Мимо проносится пара машин, однако, если не считать запоздалого автомобильного гудка и выкрика «Уроды!», до зернохранилища мы добираемся без происшествий.

– Служба отлова бродячих животных! – объявляет Джерри, заходя внутрь через заднюю дверь. За ним идет Том, я замыкаю шествие.

На каменных стенах блики от пламени. Рея толком не видно, слышен только его голос:

– Давайтедавайте, проходите.

Он покрестьянски растягивает слова, и мне кажется, что мы того и гляди застанем его за дойкой коровы. Но нет – он сидит перед костром лицом к нам, с бутылкой пива и наполовину оприходованной банкой оленины. Близнецов не видно.

Рей отхлебывает пиво и кивает нам:

– Вижу, вы привели новенького.

– Это Том, – докладывает Джерри.

Том еще ни слова не обронил с того времени, как попросил у меня печенье. Похоже, ему очень хочется есть – кивнув на банку, стоящую на земле рядом с Реем, он спрашивает:

– Что там?

– Роскошное рагу от Рея. – Хозяин подцепляет вилкой кусочек. – Оленина. Свежие консервы. Если голоден, угощайся.

– Я вегетарианец. – В голосе Тома улавливается отвращение.

– Каждому свое, – говорит Рей. – Поверь, ты представления не имеешь, от чего отказываешься.

В отличие от Тома, я имею представление, поэтому подхожу к костру и сажусь рядом с Реем, который протягивает мне банку и снабжает вилкой.

Джерри еда не интересует.

– Вот, возвращаю. – С благоговением археолога, извлекающего древние рукописи, он вытаскивает из рюкзака стопку «Плейбоя». – Можно взять еще?

– А не хочешь почитать подольше эти? – интересуется Рей.

– Неа, – отвечает Джерри. – Я отсканировал и распечатал все картинки. Теперь хватит и потолок в спальне заклеить.

Джерри говорит это с нескрываемой гордостью.

Будь он живым, можно было бы зарегистрироваться на сайте «Плейбоя» и скачать картинки в компьютер прямо оттуда. Но поскольку зомби запрещено пользоваться Интернетом, Джерри вынужден действовать по старинке.

– Тогда иди выбирай. – Рей машет рукой в сторону кладовки за моей спиной. – Можешь и себе баночку прихватить, если есть желание.

Пока Джерри занят журналами, я копаюсь в банке с олениной, как ребенок – в стаканчике с политым сиропом мороженым. На вкус слегка напоминает курятину, хотя отдает дичью, и перед глазами встает картина: охотник бесшумно крадется по лесу за добычей. Никогда не ходил на охоту – ни на оленя, ни на уток, ни на что другое, чего не найдешь в упакованном виде в секции заморозки магазина «Сейфуэй». И даже удочку ни разу в жизни не закидывал. Но сидя здесь, возле костра, загребая в рот консервированное мясо, сок от которого стекает по подбородку, я ощущаю себя почти первобытным человеком.

Том попрежнему мнется в нескольких футах от костра, как ребенок, который и не надеется, что его примут играть в кикбол.

– Да не стой ты столбом, – обращается к нему Рей. – Пивото будешь?

Помявшись, Том кивает и садится. Рей приносит из кладовки четыре «Будвайзера» и, вручив каждому по бутылке, устраивается у костра напротив Тома.

– За новых друзей и старые привычки, – говорит Рей, подняв бутылку.

– И за голых женщин! – У Джерри в руках кипа журналов.

Мы с Томом не отвечаем: он, похоже, стесняется, а я говорить не могу. Да и некогда мне – рот набит олениной.

Несколько минут проходит в тишине, слышно лишь, как мы чавкаем, глотаем пиво да Джерри шелестит страницами, восклицая изредка: «Ни фига себе!»

– Ну, Том, расскажешь о себе? – просит Рей.

Том отхлебывает пиво.

– Меня задрали канарские доги.

– Ох! Больно, наверное.

– Ага. – Том трогает свисающие с лица клочья кожи. – Надо было заниматься пуделями.

– Ты тоже ходишь на собрания? – спрашивает Рей.

Ответить Том не успевает – Джерри сует ему журнал с мисс Сентябрь1997 на развороте:

– Эй, не хочешь посмотреть?

Том некоторое время изумленно таращится на фотографию, затем мотает головой. Вероятно, ему, как и мне, не то чтобы неинтересно, а просто неловко. Огромный глянцевый снимок двадцатилетней блондинки в полный рост, на высоких каблуках, с нарочито приспущенным кружевным бельем – кому ж не любопытно посмотреть, что они там напечатали? Но если у тебя только одна рука, листать журнал и одновременно пить пиво будет затруднительно. Оленину достать – и то нужно изловчиться, придерживая банку согнутой в колене ногой.

– А руку тоже собаки оторвали? – спрашивает Рей.

Том вертит головой по сторонам, будто ждет ответа от когото другого. Потом до него доходит, что вопрос адресован ему.

– Нет, – отвечает он, разглядывая свое пиво. – Руку украли.

– Украли?! – переспрашивает Рей.

Том неохотно пересказывает грустную историю о похищенной на мемориальном кладбище Оквуд руке.

– Вы знаете, где живут эти подонки? – спрашивает Рей.

– Они из братства «Зигмунд Хай», – говорит Джерри.

– «Сигма Хи», – поправляет Том.

– Какая разница…

Джерри подтянул к себе банку «роскошного рагу от Рея», откручивает крышку, а другой рукой продолжает листать сентябрьский номер за 1997 год.

– Вы пытались отнять?

Том мотает головой.

– Хотели было, а потом решили, что возникнет куча проблем с законом.

– Какие проблемы с законом, если возвращаешь то, что принадлежит тебе? – удивляется Рей.

Под таким углом мы это дело не рассматривали.

– О, а штука ничего! – Джерри с набитым ртом облизывает пальцы. – Попробуй, Том.

– Я вегетарианец.

– Брось заливать. Ты сам говорил, что ешь рыбу.

– Мясо и рыба – не одно и то же, – отбивается Том.

– Да какая на хрен разница! – Джерри демонстрирует универсальный жест, означающий мастурбацию.

– А как насчет тунца, хочешь? – предлагает Рей, поднимаясь. – Комунибудь принести еще пива?

Мы с Джерри поднимаем руки.

– У тебя есть тунец? – Том не верит своим ушам.

– Недавно поймал и закатал в банки, – отвечает Рей, скрываясь в кладовке. – Хотя ловил, собственно говоря, не сам.

– А кто? – спрашивает Том.

– Один мой друг.

Рей появляется снова. Нам с Джерри он выдает по бутылке, а Тому вручает банку с тунцом и вилку.

С моего места содержимое банки кажется все той же олениной, но зрение у меня совсем не то, что раньше.

Том поднимает банку вверх и разглядывает в свете костра, затем захватывает ее ступнями, отвинчивает крышку и снова берет в руку – нюхает.

– Пахнет не тунцом, – говорит он.

– А как на вкус? – спрашивает Рей. – Я сам еще не пробовал.

Том подцепляет тонюсенький кусочек тунца и осторожно кладет в рот. С сомнением он поднимает бровь, затем берет еще один кусок – на этот раз нанизывает его всеми зубцами вилки, – жует, и брови на его растерзанной собаками физиономии ходят ходуном.

– Мм, и правда вкусно.

На несколько минут разговор прерывается – Том уплетает тунца, а Джерри продолжает получать удовольствие от журналов. Не успеваю я покончить со второй бутылкой пива, как Том опустошает банку.

– Если хочешь, могу дать тебе с собой, – предлагает Рей.

– Спасибо, – говорит Том, облизывая пальцы. – Было бы замечательно.

– Вообщето я угощаю всех, – добавляет Рей. – А вы взамен помогите мне уладить одно дельце.

– Конечно, – соглашается Том.

– Что за дельце? – интересуется Джерри.

– Гыыы, – мычу я.