Глава 1

История эта берет своё начало в середине 20-х годов прошлого столетия.

Молодая Советская Республика, чья экономика была серьёзно расстроена чередой войн, спешно восстанавливала свои силы, отчаянно нуждаясь во всём — кадрах, ресурсах, станках, машинах и, не менее того — в энергии. Великие стройки той героической эпохи только начинались — Днепрогэс, Магнитка, Кузбасс, и ничего удивительного, что в один из дней в двери Совнаркома зашёл мужчина в возрасте, нёсший в руках большой кожаный портфель.

Внешний вид вошедшего в кабинет однозначно характеризовал гостя как профессора университета, коим тот и представился, сделав всего пару шагов от порога.

— Пуглов Пётр Пантелеевич. К вашим услугам, — представился он, коротко поклонившись: Профессор Казанского университета, кафедра естественных наук. А Вы, прошу меня великодушно простить — товарищ Луначарский, верно? Вы, в новом правительстве — министром образования трудитесь?

— Анатолий Васильевич, — в свою очередь поклонился хозяин кабинета: — Только не министр, а народный комиссар по вопросам образования.

— Ну, сие одно и то же. Милостивый государь, — начал он по старорежимному, ставя на стол перед Наркомом ничем не примечательную лампу, своим видом крайне напоминавшую шахтёрскую керосинку: — Вот!

— Простите, но что — вот? — Заложив руки за спину, наклонился над светильником Анатолий Васильевич: — Прошу меня простить, но это… лампа?

— Вы совершеннейше правы, сударь! И… Алле оп! — Щелкнув небольшим рычажком у основания, учёный зажёг её: — Извольте! Светит! — Сложив руки на груди он отошёл от стола, не сводя взгляда со своего детища.

— Действительно — светит, — обойдя стол, Луначарский более внимательно осмотрел устройство и развернувшись к изобретателю недоумённо развёл руками: — Лампа. Светит. Электричеством. И что? Вот если бы она пирожки пекла, — невольно вырвалось у него, существовавшего в эти голодные годы на весьма скудном, хоть и более разнообразном, в отличие от простых смертных, пайке.

— Пирожки, извините, не печёт, — надулся ученый: — Вы, сударь мой, в детстве своём, про магнитодинамические лампы слыхали?

— Про что? — Вернувшись на своё место, Анатолий Васильевич протянул руку к светильнику: — Вы позволите?

— Не слыхали значит, — кивнул ему Пётр Пантелеевич, одновременно и разрешая, и сожалея: — А жаль! Сии устройства были весьма популярны в семидесятые годы века ушедшего.

— И чем же? — Осмотрев лампу — это была самая обычная керосинка с электролампой вместо фитиля, он поставил её на стол, удивляясь отсутствию бульканья горючей жидкости в нижней части: — Вы… Я верно понимаю, — поднял на него взгляд нарком: — Изобрели сухую батарею для производства энергии?

— Нет! Нет и ещё раз — нет! — отобрав у него своё детище, профессор перевернул светильник кверху ногами и, отделив днище, продемонстрировал ему несколько разнокалиберных катушек медного провода, облепленных маленькими кубиками металла: — Это, — тоном, будто он находился на своей любимой кафедре, начал пояснять учёный, тыча пальцем в непонятные потроха: — Магнитодинамические резонаторы. Вот спросите меня — в чём была проблема тех, — последовал взмах за спину: — Ламп? Ну же, смелее!

— В чём?

— Хороший вопрос! И я, с радостью на него отвечу, сударь! Да-с! Те лампы, хоть и могли работать десятилетиями, были слабы-с! Да-с! Чтобы осветить погреб, Вам, дорогой мой, потребовалось бы их не менее четырёх — пяти! Слабость света, несмотря на его бесплатность, так и не позволила этому, во всех прочих смыслах, замечательному устройству, завоевать популярность!

— Простите, профессор, — как прилежный ученик поднял руку Луначарский: — Вы сказали — бесплатно? Это как?

— Дорогой мой… — Присев на край его стола, учёный снял с носа пенсне: — Посмотрите вокруг! Природа, Мать-прародительница наша, щедро одарила человечество дарами! Бег воды, — пенсне в его руке очертила подобие волны: — Кою вы запираете в цементный плен для получения электричества. Огонь топок, — пенсне направилось к полу, подразумевая добычу угля: — Ветер, — на сей раз пояснительного жеста не последовало: — Все эти дары матушки Земли мы научились использовать. Но! — водрузив сой оптический прибор на место, Пётр Пантелеевич строго посмотрел на Наркома: — Есть ещё один, поистине неистощимый кладезь энергии, который я и хочу положить к ногам нашей Республики! И есть сие — атмосферная энергия!

— Что, простите? Атмосферная? — Вопросительно приподнял бровь Луначарский.

— Да-с! Электричество, рассеянное вокруг нас, порождаемое самой планетой нашей, есть бесконечная кладовая, и ключ к ней — вот! — постучал пальцем по лампе: — Посудите сами! — Соскочив со стола, Пуглов возбуждённо заметался по кабинету: — Залежи угля истощатся. Реки — пересохнут, ветер — движение воздушных масс, которые так легко поставить на службу для получения энергии — капризны и переменчивы. Но Земля! Земля наша, милостивый мой государь! — Повернулся он к Анатолию Васильевичу возбуждённо сверкая глазами: — Вращалась, вращается и вращаться будет! И — с каждым свои оборотом, производить энергию! Взять её — её, бесцельно расточаемую в мировом пространстве, взять и поставить на службу человечеству — вот подвиг достойный учёного! Вы только себе представьте, — замерев у окна, поманил он к себе наркома, а когда тот приблизился, показал наружу: — Самолёты, самобеглые повозки, поезда! И все — без дыма, чада и шума! Перемещаться в пространстве, пользуясь щедро разлитой вокруг нас энергией! Двигаться, творить, живя в гармонии с Землёй! Вот мой дар Республике!

— Скажите, — косясь на дверь, секретарь уже несколько раз просовывал внутрь комнаты голову, деликатно напоминая о прочих, ожидавших приёма, людях: — А это реально? Ваша лампа да, светит, — покосился нарком на устройство: — Но я понимаю, что энергии она даёт мало. Уверен — будь у Вас возможность, Вы бы, несомненно, устроили более значительную демонстрацию.

— Вы правы, господин нарком… Простите — товарищ. — Поник головой изобретатель: — следует признать, что я сейчас, несмотря на значительный, по сравнению с прежними генераторами, прогресс, всё ещё нахожусь в начале пути. Но этот путь — верен! — Подняв голову он, с вызовом, посмотрел на собеседника: — Верен, Вы понимаете?

— Охотно Вам верю. — Подойдя к столу, нарком что-то быстро написал на типовом бланке и протянул его учёному: — Вот, возьмите. Это требование на усиленное питание. Всё, что могу для Вас сделать, — с сожалением развёл он руками: — Возвращайтесь на кафедру, Пётр Пантелеевич, и продолжайте Ваши исследования. Уверен — и это я говорю Вам от всего сердца, при нашей следующей встрече Вы покажете мне нечто более мощное.

Увы, но следующей встрече состояться было не дано. Вернувшись на родную кафедру, профессор Пуглов продолжил свои исследования и, в самом начале тридцатых, трагически погиб, поражённый разрядом статического электричества.

Его лампа успешно и бесперебойно светила вплоть до начала второй половины тридцатых, являясь своего рода забавным курьёзом, пока не попалась на глаза Главкому ВМФ. Активное строительство подводных лодок требовало изобретения множества новых устройств, а светильник, не потреблявший электричества и не расходовавший воздух был оптимален для освещения трюмов подводных судов.

Спешно проведённый розыск обнаружил пару учеников покойного профессора, которые, будучи мобилизованными в шарашку, продолжили его исследования, благо записей Пётр Пантелеевич оставил предостаточно. Продолжение исследований велось вполне успешно и работы были близки к завершению, когда неудачно начавшаяся для СССР война поставила крест на их трудах. Работы были признаны хоть и успешными, но излишними — страна, чьи войска откатывались назад под ударами гитлеровских армий, напрягала все силы, сдерживая натиск завоевателей и о внедрении в производство — с соответственной перестройкой производственных линий под новые задачи, не могло быть речи.

Весь состав шарашки был направлен на фронт, где, практически в полном составе и сгинул.

Выжил из всего состава только один — разысканный силами Министерства ГосБезопасности противотанкист. Он предстал перед очами высокого начальника в самом конце сороковых, когда СССР, спешно залечивавший раны войны, оказался втянут в новую борьбу — теперь уже с бывшими своими союзниками, во всю козырявшими атомным оружием.

Обладатель круглых очков задал прошедшему Курскую мясорубку артиллеристу всего один вопрос — возможно ли из их ламп сделать бомбу, и тот, не робевший под гитлеровскими танками, ответил положительно. Идея Маршала Советского союза была проста — если энергия была повсюду, то почему бы её не собрать в нужном месте для производства взрыва?

Опасаясь новой, уже ядерной войны, последнего ученика направили проводить свои исследования в Тобольск, подальше от назначенных заокеанскими ястребами к уничтожению городов Центральной части страны. Там, для проведения исследований, был организован почтовый ящик номер «Н», возглавлял который уже известный нам учёный. Забегая вперёд, следует заметить, что бомбу — энергетическое оружие, ему создать так и не удалось. Нет, устройства, изготовленные в ящике, исправно собирали энергию и взрывались, вот только габаритами своими они, мягко говоря, на бомбу не тянули, занимая собой сруб средних размеров, а любая попытка уменьшить их приводила к падению, в геометрической прогрессии, силы взрыва.

Тут бы всем обитателям ящика и пришёл бы конец, но последовавшая смерть Сталина, гибель Берии и объявленная взявшим власть Хрущёвым оттепель, отвела угрозу от их голов.

Рассекреченное заведение получило новое наименование — НИИ Атмосферного Электричества, заодно сменив свои военные задачи на сугубо мирные, вернувшись всё к тем же лампам и, попутно, исследуя феномены образования разрядов в верхних слоях земной атмосферы.

Сказать, что НИИ уж совсем ничего полезного не делало нельзя. Их исследования прохождения сигналов сквозь насыщенные электричеством среды были весьма востребованы разработчиками как радаров, так и спецами набиравшей силу космической отрасли. Всё это позволяло коллективу вполне безбедно существовать вплоть до конца восьмидесятых, когда гибнущая Держава вступила в полосу потрясений и хаоса.

Оставшиеся практически без финансирования учёные, недолго думая, решили, следуя древней традиции, послать ходока в столицу, наделив того своеобразной данью — дарами земли Сибирской в виде мехов и крепких настоек на кедровых орехах.

В Столицу прибыл посланник — было решено направить туда снабженца, часто, по служебной необходимости, посещавшего Первопрестольную.

Прибыв по назначению, снабженец был поражён размерами открывшегося ему в стенах Академии Наук, этого Храма Знаний, бардака. Академики, ещё вчера чинно рассуждавшие о мировых проблемах, теперь были готовы вцепиться друг в друга, оспаривая у вчерашних товарищей лакомые куски недвижимости как в Столице, так и в любых, более-менее значимых городах. Тобольск, в силу своей удалённости от цивилизации, особого интереса у них не возбуждал и посланник, радуясь отсутствия интереса к направившему его сюда заведению, поспешил покинуть ставшую настоящим вертепом, Академию.

Он так бы и вернулся с пустыми руками назад, если бы не решил проведать своего коллегу, так же как и он работавшего снабженцем при Академии, но по части архивов.

Оприходовав пару бутылочек сибирской настойки, друзья пришли к выводу, что всё кончено и на дальнейшем развитии наук в сотрясаемой катаклизмами Родине и речи быть не может. Дальнейшее Тобольский гость помнил смутно — в себя он пришёл уже в поезде, уносившим его прочь от Москвы, в окружении набитых древними книгами кофров.

Подлечившись из неприкосновенного запаса, он сумел, хоть и смутно, но восстановить картину происходившего накануне.

Отчаявшись получить желаемое, снабженец, дабы не возвращаться с пустыми руками, обменял все собранные коллективом дары на старые рукописи, повествовавшие об истории Сибирского края и прочие апокрифы, хоть каким-то боком касавшиеся вопросов наблюдения за небом. Зачем ему это потребовалось он и сам не мог вспомнить. Порывшись в карманах, он вытащил на свет накладную, отмечавшую, что «изделие неизв. хр. № 23-12-7690-11» передано НИИ Атмосферного Электричества с припиской, что оно будет выдано новому владельцу по его первому требованию, а пока находится на бессрочном хранении за счёт Академии Наук РФ. К накладной, скрепкой, было прицеплено описание — пара листов распечатки выползших из новомодного ксерокса. Копии были сделаны симпатичной секретаршей одного из светил науки, в обмен на шкурку чернобурки. Этот эпизод — шкуру лисы на обнажённых плечах молодой прелестницы, снабженец помнил очень хорошо — в отличие от того, зачем ему это «изделие» понадобилось, и почему он не захватил его с собой.

Относительно восстановив работу мозга, чему весьма поспособствовал стакан крепкого чая с сахаром, поданный ему сердобольной проводницей, он принялся листать бумаги, а дойдя до конца, горестно вздохнул, отложив бумаги на столик. Возвращаться к ожидавшим его товарищам, с подобной добычей, было просто стыдно.

Изделие, как следовало из документации, было обнаружено в Сибири при прокладке нитки трубопровода, поставлявшего черное золото в центральную часть страны и далее — европейским партнёрам. Артефакт, как это обычно и бывает — строители нашли случайно. Бур, опущенный в грунт для взятия проб, принёс на поверхность обломки каких-то глиняных табличек, покрытых непонятными символами, которые один из сменных рабочих, увлекавшийся историей и наукой — он даже выписывал журнал «Наука и Жизнь», что делало его абсолютным экспертом по всему непонятному в глазах товарищей, опознал в символах клинопись. А опознав, поднял шум — ну не полагалось палочкам с характерными треугольничками на концах, быть в Сибири. Персидский залив — да. Междуречье — обязательно! Но — Сибирь…

Прибывшие из Северной Пальмиры археологи принялись разворачивать свои шурфы, из которых на белый свет были извлечены десятки этих самых таблиц, большая часть из которых оказалась, увы, побитой. Следующим — когда лопаты и скребки учёных прошли сквозь слой с табличками, был обнаружен и этот артефакт.

Не сумев разобраться в надписях на месте, обе находки доставили в Столицу. В те времена на науку средств не жалели, поэтому доставлял непонятное образование военный Руслан. Но и столичные светила, не сумев определить, что же такое им попало в руки, быстро определили всё найденное как тему, бесперспективную для исследований, и с чистым сердцем закрыли в запасниках до лучших времён, переключившись на более благоприятные для карьеры вопросы.

Находка представляла собой П-образную конструкцию весьма внушительных габаритов — шесть на шесть метров. Сечение ножек, последние были словно набраны из кубиков со срезанными к основанию гранями, было около полутора метров, в то время как перекладина, имевшая с одной стороны ступени, являлась прямоугольником шесть в длину и три — в ширину, имея в толщине не более метра. В добавок ко всему ножки — все их грани, несли на себе по символу, составленному из комбинации точек и клинописных, с характерными треугольничками на концах, палочек.

Весила вся эта конструкция под полтора десятка тонн, что так же было абсолютно несопоставимо с каменным, по внешнему виду, характером породы, из которой её изваяли зодчие древности.

В общем… Дело было ясное — старый друг, пользуясь моментом, впарил ему совершеннейший неликвид, высвободив золотые — с точки зрения аренды, площади имевшихся в его заведовании Московских складов, переместив артефакт из своих владений в зону транзитных грузов.

Как приняли снабженца его товарищи говорить не будем, ограничившись одной формулировкой — нерадостно.

А после…

А после дела в тихом и спокойном Тобольске завертелись на всю катушку — волна приватизации докатилась и сюда, принеся с собой все побочные нелицеприятные факты в виде разгула бандитизма, падения нравов и всего прочего, прочно ассоциируемого у переживших этот кавардак свидетелей лихих 90х.

К счастью для НИИ, криминал особого интереса к стоявшему на окраине города зданию не проявлял — были куски и пожирнее. Кое-как, занимаясь всем подряд, институт выжил. Как ни странно, но на помощь ему пришли всё те же лампы. Производимые в ограниченных количествах вечные зажигалки и вечные спички — последние охотно раскупались хозяйками для своих газовых плит, самую малость, но помогли институту продержаться на плаву до Нулевых, когда в стране, медленно отходившей от охватившего все её члены бардака, стал медленно наводиться хоть какой-то порядок.

Вернувшееся финансирование, хоть и не в таком, как при Союзе, объёме, наконец позволило коллективу, облегчённо вздохнув, вернуться к научной деятельности, лишь изредка, как страшный сон, вспоминая пережитое. Года вновь потекли плавно, не нарушаемые какими-либо сотрясениями, пока, в середине нулевых, в НИИ не прибыло молодое пополнение из числа тех, редких в современное время, молодых людей, которые предпочли соблазнам шумных городов терпеливый труд на благо отечественной науки.

Среди вновь прибывших был и Игорь Маслов, сирота, волею судьбы, или, вернее сказать чуда, оказавшийся в государственной программе развития молодых дарований, которая обеспечила ему, не имевшему за собой ни обеспеченных родителей, ни связей, высшее образование с обязательной отработкой пяти лет по специальности. Сказать по существу, направили молодого инженера-радиоэлектроника в эту глушь только по одной причине — все более вкусные квоты были заблаговременно расписаны среди более, назовём это — приватными кандидатурами.

Своим прибытием Маслов не на шутку озадачил руководство НИИ. Людей-то они просили — факт, средний возраст в коллективе уже плотно подходил к предпенсионному, но зачем им радиоэлектроник — понять или придумать было сложно.

Тем не менее — не отсылать же парня назад, тогда, в следующий раз, и вовсе никого не дадут. В общем, не мудрствуя лукаво, Игорю присвоили звание младшего научного сотрудника и отправили в архив наводить порядок, убирая с глаз и втайне надеясь, что копаясь среди бумаг новоявленный мэ-нэ-эс либо сам сбежит, либо — на второе, впрочем, надежды было мало, проникнется идеями ветеранов и, со временем, займёт подобающее место в коллективе.

Тихая и размеренная жизнь института шла своим чередом. С момента прибытия Маслова в стены НИИ уже прошло около года, и всё это время новоиспечённый сотрудник, не высказывая никакого возмущения, покорно проводил рабочий день в архиве, перебирая и раскладывая по полочкам пожелтевшие от времени бумаги.

Напомнил же он о своём существовании весьма непрозаическим способом — влетев в кабинет директора института без предварительной записи. Виновна в этом, несомненно, была Ольга Павловна, последние полтора десятка лет стоявшая неподкупным цербером на страже директорского покоя. Как на грех, именно в этот момент она отлучилась, не забыв повесить на ручку двери охраняемого ей кабинета табличку, сообщавшую всем посетителям о происходившем внутри научном совете.

Разумеется, никакого совета там не шло — согласно многолетней традиции, директор, после плотного обеда в столовой НИИ, сладко дремал в своём кресле, разложив перед собой, наподобие пасьянса, папочки с недельными отчётами отделов. Лениво скользя взглядом по бирочкам с каллиграфически выведенными на них темами исследований, он неспешно готовился вытащить одну и провести остаток дня, вникая в ход ведения работ. Результатом сего исследования могло стать, как и поощрение, так и наказание сотрудников.

Наконец, решившись, директор зажмурил глаза — выбор должен был быть совершенно случайным, и покрутив в воздухе ладонью, сжал кулак, выставляя указующий перст.

— Павел Викторович! — Полный неуместной, в этом тихом царстве, бодрости голос мэ-нэ-эса заставил его вздрогнуть и, начальственно рыкнув, открыть глаза — перед ним, прижимая к груди толстенный и, несомненно древний, фолиант стоял Маслов.

— Ааа… Игорёк? — Припомнив смутно знакомое лицо, господин Откусов, прозванный по инициалам, ПВО — «Погоди Выполнять — Отменят», прозвище, стоит отметить, весьма точно характеризовало своего владельца, удивлённо крякнул и перетёк из положения полулёжа в более вертикальное: — Чего тебе? Ты что — таблички не видел? — Запоздало изобразив начальственный гнев, прищурился Павел Викторович.

— Видел, — ничуть не смутившись, закивал Маслов и, не обращая внимания на недовольное лицо директора, выложил перед ним на стол талмуд, внеся хаос в ровные до того ряды папочек: — Но вы посмотрите! — Осторожно раскрыв по закладке увесистый том он ткнул пальцем в небольшую гравюру: — Вот! Видите?

— И что я должен видеть? — Опасливо косясь на тщательно вырисованную картинку, несомненно бывшую причиной сбоя его так тщательно выверенного распорядка, осведомился Откусов.

Рисунок, по тщательности линий которого можно было судить о внимании художника, стремившегося передать все детали, представлял собой графическое описание некоего празднования.

Фигурки людей, схваченные автором в движении, исполняли, в этом не было сомнений, некий танец, окружая пару квадратных колонн, занимавших центральное место всего изображения. Присмотревшись, Павел Викторович обнаружил небольшую, погружённую в грунт платформу, на которой, словно на прочном фундаменте, и стояли данные колонны. Довершая картину, художник изобразил в отдалении несколько домиков, солнце — не забыв изобразить на диске доброе, по-отечески улыбавшееся лицо и пучки молний, бивших с лишённого облаков неба прямо в колонны.

Чуть в стороне, директор заметил эту фигурку в последний момент, находился человечек, облачённый в длинные, несомненно жреческие одежды. Его голову украшала широкополая, непривычной квадратной формы шляпа с загнутыми спереди вверх, а сзади вниз полями — сбоку она напоминала попавший в пресс символ бесконечности. В одной руке служитель непонятного культа держал не то дощечку, не то табличку с какими-то каракулями, а другой он опирался на ритуальный посох, чья раздвоенная вершина наводила на мысли об ухвате или греческой букве Омега, перевёрнутой кверху ногами.

— И что? — Покосившись, против своей воли, на нижний ящик стола — находившаяся там тарелочка с ломтиками лимона, заботливо посыпанного сахаром и корицей манила Откусова куда сильнее каких-то там давно исчезнувших ритуалов: — Ну празднуют что-то. И что? — повторил он, против своей воли сглатывая слюну, обильно наполнившую его рот при мысли о закуске и о ждавшей своего часа по соседству с тарелочкой, плоской бутылочке коньяка.

— Это не празднование… Это нечто большее, вот, смотрите, — перевернув несколько листов — до следующей закладки, Игорь показал на очередную картинку.

Центральное место в ней, как и прошлый раз, занимала уже знакомая Павлу Викторовичу, конструкция, вот только теперь, между колоннами были натянуты тонкие, как бы дрожавшие от переполнявшей их энергии, нити. Прочие участники — солнце, всё с той же одобрительной улыбкой и домики некоего поселения, как и прежде пребывали на своих местах, а вот с людьми, прежде весело отплясывавшими вокруг конструкции, произошли серьёзные изменения. Уменьшившись в количестве и попутно растеряв весь весёлый задор, люди, присутствовавшие на картинке, были заняты тяжёлым трудом. На их лицах, несмотря на тяжёлые тюки, пригибавшие их к земле, господствовали радостные улыбки.

— Ааа…, — отмахнулся от картинки Откусов: — Караван перепакуют, или как это правильно называется? Караван сарай? Место отдыха. Вот они и радуются, — постучал он тыльной стороной карандаша по улыбавшемуся во весь рот носильщику.

— Вполне возможно, — покладисто, даже слишком покладисто согласился с ним Маслов и, вытащив из-под следующего листа книги небольшую стопку бумаг, принялся перебирать их, отыскивая нужный: — Я сделал копии картинок, — пояснил он, вытаскивая нужный листок: — Вот, посмотрите, это следующий эпизод.

Первое, что бросилось в глаза Павлу Викторовичу, было Солнце. Светило, первые две картинки, хранившее добродушное выражение лица, теперь гневно скалилось на происходящее внизу. И, присмотревшись, он понял отчего.

Городок, чьи аккуратные домики были хорошо различимы вначале, сейчас представлял собой жалкое зрелище. Дымящиеся обломки, одинокие зубья печных труб и трупы, схематично, словно автору было неприятно их вырисовывать, всё это однозначно указывало на произошедшую здесь, и совсем недавно — кое-где художник изобразил огоньки пламени, трагедию.

Переместив взгляд в центр, Павел Викторович увидел и виновников.

Тройка воинов, облачённых в странные, производящие отталкивающее впечатление, доспехи, стояла напротив неизменно занимавших центральную часть рисунка, колонн, как и на предыдущем изображении, соединённых меж собой дрожащими нитями. Ещё двое находились чуть в стороне — один, склонив увенчанную высоким и каким-то ребристым шлемом, в сторону лежащего на земле человека, замахивался многохвостой плёткой, в то время как другой, подняв к плечу на манер ружья ребристую, как и шлем палку, на дальнем конце которой красовался широкий и изогнутый тесак, угрожал сбившимся с самым испуганным выражением лиц в кучку людям.

Чем дольше директор рассматривал воинов, тем сильнее в его душе поднималось подспудное желание отвести взгляд от запечатлённых на пергаменте фигурок. Всё, каждая старательно изображённая деталь их боевого облачения была одновременно и чужда, и странным образом естественна земной культуре.

Так, например, высокие, в три головы, шлемы, наводили на образ паяца Пьеро, разве что были квадратными и имели на своих острых кончиках не помпон, а клок не то волос, не то перьев, игравший роль плюмажа. Торс, этих тонких и как-то болезненно стройных воинов, был заключён в такую же, как и голова, квадратную в сечении броню, сильно по своему виду напоминавшую римскую лорику — так же составленную из отдельных, наползавших один на другой, броневых сегментов. Конечности же, что руки, что ноги, продолжали общий стиль, мысленно, неосознанно, названый Павлом Викторовичем, квадратно-римским, вот только что локти воинов, что колени окаймлялись парой торчащими из соседних частей брони узкими лезвиями, позволявшими, и это Откусов понял сразу, удобно наносить разящие удары назад и вниз, не говоря уже об атаках ногами. Довершали образ широкие, как у самураев, наплечники, загибавшие свои концы вверх наподобие крыш китайских пагод.

По скромному мнению, директора, отслужившего своё ещё при Союзе, подходить к такому бойцу, предварительно не нашпиговав его десятком пуль из верного Калаша, было бы верхом глупости.

— Нападение кочевников? — Предположил директор, прекрасно понимая абсурдность этого варианта — художник, до того мастерски передававший мельчайшие детали, несомненно изобразил бы и лошадей.

— Возможно, — вновь не стал спорить Игорь, подсовывая ему следующий лист: — Вполне возможно, что и кочевники. Вот только не наши.

Город, ещё дымившийся на предыдущей картинке, сейчас представлял собой груду развалин — даже печные трубы, до того возвышавшиеся памятниками былому уюту, сейчас были порушены до основания. Даже Солнце было частично скрыто невесть откуда взявшимися тёмными тучами, избегая смотреть на происходящее внизу.

Странных воинов на картинке было всего два. Один из них, подняв над головой ту самую плётку, торопил колонну пленников, связанных цепочкой. Проследив направление их движения, Павел Викторович едва не вскрикнул — начала печальной цепи видно не было — люди, подчиняясь насилию, двигались в промежуток между колонн, исчезая среди всё тех же нитей. Неизвестный автор, стремясь донести до зрителей происходящее со всеми возможными подробностями, даже изобразил одного из пленников половинкой, ясно давая понять, что вторая часть туловища сокрыта за переплетением тонких линий, соединявших собой каменные громады.

Второй воин, опираясь на свою палку с тесаком, смотрел куда-то вдаль, приложив козырьком ладонь к шлему, отчего его наплечники и налокотники ощетинились, выставив в пространство изогнутые клинки своих краёв.

Там, куда этот воин устремлял свой взгляд, сердце Откусова пропустило удар — там поднимался вверх характерный грибовидный силуэт, быть которому на пергаменте не менее чем двухсотлетней давности никак не полагалось.

— Что это? — С трудом шевеля резко пересохшим языком, выдавил из себя Павел Викторович, а затем, махнув в душе рукой, вытащил из ящика заветную тарелочку. Наполнив пару рюмок он, кивнув мэ-нэ-эсу, торопливо опрокинул эликсир в себя и только закусив идеально дошедшим до нужной кондиции лимоном, перевёл взгляд на Игоря: — Ты это, — наполняя рюмки по второй, показал он глазами на гриб ядерного разрыва: — Объяснить можешь?

— Война, — принимая рюмку коротко ответил тот: — Вторжение и война. Судя по деталям — рисовал явно очевидец, она произошла здесь несколько сотен лет назад. Может двести, может четыреста, а может, — не договорив он махнул рукой: — После произошедшего историю переписали — не то победители, правя её под себя, не то выжившие, стараясь забыть о случившимся. Так что точнее сказать сложно — даже язык, на котором написана книга, сейчас неизвестен.

— Как это — неизвестен? — Проведя пальцем по заполненными красивой восточной вязью строкам, он недоумённо посмотрел на Маслова: — Это же арабский, верно?

— Очень похоже, но нет. — Покачал головой тот: — Я передавал образцы текста в Москву, своим знакомым по интернету — увы, — он с сожалением развёл руками: — Прочитать это невозможно. Похоже на арабский — да. Но только похоже. Ничего общего. Кроме внешнего вида, — торопливо поправился он.

— А какой?

— Неизвестно. Но я сумел определить место, где всё это происходило.

— Хм… И как?

— Тут, — Игорь ласково погладил фолиант: — В самом конце, есть карта. Я перевёл её на кальку и принялся искать.

— Нашёл? — Ощущая во рту неприятный привкус, выдавил из себя Откусов.

— Да, Павел Викторович, — кивнул тот: — Здесь это было. В Тобольске. Смотрите, — наложив на современную, несомненно скачанную с Гугл Мэпс карту полупрозрачный лист тонкой бумаги, он пригладил его рукой и молча показал результат.

— Русло, конечно, за прошедшее время малость ушло в сторону, — принялся давать пояснения Маслов, но господин директор его не слушал — то место, где на кальке были обозначены непонятные колонны, являвшиеся центром увиденного им комикса, было слишком ему хорошо знакомо — здесь и сейчас раскинул свои корпуса его институт. От неприятных мыслей — осознавать, что ты, день за днем, ходишь по месту былой кровавой драмы было неприятно, его отвлекли знакомые слова, произнесённые говорившим всё это время, мэ-нэ-эсом.

— Погоди, Игорёк, — приподнял руку Павел Викторович, прося того замолчать: — Ты сказал — Тартария?

— Великая Тартария, — закивал тот: — Все факты говорят, что тут, — он обвёл рукой пространство вокруг себя: — Некогда была столица Великой Тартарии. Поэтому нет ничего удивительного, что Проход, — он постучал всё тем же карандашом по копии рисунка: — Был привезён, ну, или создан, здесь — в столице великой Империи.

— На свою беду.

— Что, простите?

— На свою беду, говорю, был создан. Вот сидели бы себе тихо — можем и мы бы сейчас, Павел Викторович позволил себе хихикнуть: — Были бы не Россиянами, а Тартарцами. Ну да ладно, — коньяк привел его в доброе расположение духа, а рассказ Маслова, вкупе с картинками, был, по-честному, достойным завершением этого трудового дня — игра с папочками, повторявшаяся изо дня в день, успела директору порядком приесться.

— Ну да ладно, — повторил он, разливая коньяк по рюмкам: — Спасибо, Игорёк, повеселил. Давай ещё по одной и в архив иди. Занятную историю ты мне рассказал. Спасибо. Премию выпишу, но, — он шутливо погрозил пальцем своему подчинённому: — Что бы в архиве порядок был! Лично зайду! — Опрокинув в рот рюмку он торопливо закусил долькой лимона: — На днях.

— Но, Павел Викторович, а как же это? Неужели мы вот так просто и забудем?

— Игорь, — пора было заканчивать эту комедию и Откусов тяжело поднялся из-за стола: — Игорь, — повторил он, подходя к пареньку и кладя руку тому на плечо: — Мы же не археологи, и не историки. К чему нам это? Да, — он снисходительно потрепал Маслова по плечу: — Интересно. Познавательно и, я бы даже сказал — захватывающе. Но мы, Игорь, изучаем атмосферное электричество. Понимаешь? Каким боком нам всё это? — Его указующий перст ткнул в стопку отксеренных листов: — Не наше это дело.

— Не наше? А это?! — Перед Павлом Викторовичем появился самый первый рисунок — С молниями на чистом небе: — Вот же! Атмосферное — во всей красе.

— Вольность художника, — пожал плечами директор, всеми силами старавшийся заглушить любопытство учёного, которому судьба подкинула очередную загадку: — Для усиления эффекта.

— И атомный взрыв — вольность? — Выложив на стол последнюю картинку. Припечатал её ладонью Маслов: — Нет, Павел Викторович. Прошу меня простить, но я с вами не согласен.

— Ну, не согласен, так не согласен, — миролюбиво протянул Откусов, собирая картинки в стопку и закрывая толстенный том: — Я картиночки твои себе заберу — ты же не против? Посмотрю на досуге. А Вы, молодой человек, — директор вернулся на своё место и, приняв начальственную позу, ткнул карандашом в Игоря: — Извольте вернуться на своё рабочее место! До конца рабочего дня, — он сверился с наручными часами — недорогой копией известной марки: — Ещё два с половиной часа… Я Вас более не задерживаю. — Убрав в стол и тарелку и бутылку, он настороженно посмотрел на Маслова, не сдвинувшегося с места: — Что-то ещё? Или Вам, господин Маслов, что-то непонятно?! Идите и работайте!

— Да, Павел Викторович, — напрягшийся мэ-нэ-эс дерзко посмотрел директору прямо в глаза: — Мне непонятно, как Вы — известный учёный, можете отказаться от такого исследования! Мне непонятно как Вы — чьё имя постоянно мелькает в СМИ, не хотите заняться этим, — он постучал пальцем по тёмной обложке фолианта: — Революционным исследованием! Это же очевидно — перед нами Портал! В другие миры! Как можно просто взять и пройти мимо!

— А вот льстить мне не надо, — искушённый за долгую жизнь Откусов легко разгадал нехитрый план пытавшегося его задобрить сотрудника: — И на слабо, — он усмехнулся: — Меня пробовать брать не стоит. Что следующее — заявление на стол? Уже припас, или вот прямо сейчас — потребуешь от меня бумагу, накатаешь, а потом — рыдая и кляня ретрограда — это я про себя, если ты не понял, выбежишь из кабинета? Ну? Чего молчишь? Написал?

— Да, — буркнул красный как рак Игорь: — Вот. — Вытащил он из внутреннего кармана сложенный вчетверо лист бумаги.

— Тэк-с… — Взяв со стола очки, Павел Викторович очень не любил пользоваться этим девайсом, полагая, что они его старят, принялся разглядывать строчки заявления: — Ай-ай-ай, — покачал он головой, быстро пробежав глазами по тексту: — Непорядок. Причина не указана.

— Там по собственному.

— Но Вы же, господин Маслов, покидаете нас из-за того, что ваш начальник — враг прогресса, ретроград, могильщик идей. Дописывать будешь?

— Нет, — мотнул головой Маслов.

— Тогда — не по форме. Составлено неверно, — разорвав заявление на части, Павел Викторович осторожно выбросил клочки в корзину для бумаг — мусора в своём кабинете он не допускал: — Вы же, Маслов, честный человек?

Последовал молчаливый кивок.

— Вот. А тут, — последовал кивок на корзину: — Врёте. Нехорошо.

— Но, Павел Викторович! — Игорь умоляюще прижал руки к груди: — Это же величайшее открытие! Мы сможем посещать другие миры, знакомиться с иными расами, узнавать их культуру, технологию. Павел Викторович, — Маслов наклонился над столом: — Ведь там, — понизив голос, он ткнул пальцев вверх, намекая на далёкое отсюда столичное руководство: — Не смогут пройти мимо технологий. Это же просто подарок будет. Всему миру и стране!

— Вот поэтому, Игорёк, — директор откинулся в кресле: — Ты сейчас и пойдёшь в архив. Спрячешь этот том, а обо всём этом, — отбил короткую дробь по стопке копий Откусов: — Забудешь.

— Но почему?!

— А что я наверх доложу? Твои картиночки? Мол посмотрите — вот что мы в архиве у себя нарыли?

— А Портал?

— Он у тебя с собой? В кармане? — Иронически прищурился на него начальник: — Нет? Ну — на нет и суда нет.

— Есть! — Победным тоном возвестил Игорь, торжественно кладя на стол перед ним, вложенные в прозрачный файл, блёклые от времени листы.

— Это что? — Опасливо отодвинувшись от стола, с подозрением уставился на новый объект Откусов.

— Портал. И он — принадлежит нам. Уже лет семь как. Его нашему институту передали. Здесь, — Маслов пододвинул файл директору: — Вот сверху — накладная. Всего-то, получить с транзитного слада. Вес правда большой — полтора десятка тонн, но Руслан потянет. Я уже всё продумал, Павел Викторович, — принялся он с жаром объяснять несколько ошарашенному таким поворотом дел директору: — Из Подмосковья — сюда, Русланом. Здесь, у нефтяников, можно Ми-26 взять, он дотащит до нас, тут лететь от аэропорта, всего ничего. Поставим во дворе — вы же карту видели.

— Игорь Игоревич, — припомнив отчество, поименовал его по-взрослому Откусов, уже понимая, что просто так от того не отбиться. Да и наличие артефакта, так счастливо, или обратно — неудачно, смотря с какой стороны посмотреть, оказавшегося в его заведовании, в корне меняло дело.

— Игорь Игоревич, — двинул файл обратно, к Маслову, по столу директор: — А Руслан — доставку, то бишь, мы из каких фондов оплатим?

— Вы мне премию обещали, — боднул головой воздух Маслов: — Вот её и возьмите. Мало — из зарплаты вычтите. Я согласен.

— И вычтем! — Ощущая давно позабытый азарт учёного, находящегося в шаге от открытия, поднялся со своего места Откусов: — Вот как не откроешь, Портал этот свой — так сразу и вычтем. За всё!

Глава 2

Доставка каменной громады много времени не заняла. Гораздо больше и времени, и сил потребовала бумажная волокита — разросшаяся в разы по сравнению с Союзом, чернильная братия, всеми силами оправдывая занимание своими задницами уютных кабинетов, плодила всё новые и новые требования, предписания и инструкции, за выполнением которых внимательно следила. Наверное, действуя в одиночку, Павел Викторович, несмотря бы на весь свой опыт преодоления подобных препон и сдался бы, но Игорь, казалось живший этой идеей, раз за разом — где улыбкой, где добрым, а зачастую покаянным словом или банальной шоколадкой с шампанским, успешно преодолевал все преграды, отделявшие его от поставленной цели.

Но даже его энергия оказалась бессильна перед медленно вращавшимися жерновами бюрократической машины. Прошло не менее полугода прежде чем изрядно исхудавший и осунувшийся Маслов, смог наконец расслабиться и задремать, кое-как устроившись на брезенте, покрывавшем артефакт. Все три часа полёта ему снились столичные девушки, своей ухоженностью и утончённостью имевшие неоспоримое преимущество перед сибирскими красавицами. В его снах красотки нескончаемой вереницей тянулись в полыхавший ядовито-зелёным светом портал и выходили с другой стороны, уже облачёнными в гротескного вида броню, состоявшую исключительно из бронешорт и топика.

Выгрузка и транспортировка каменной конструкции во двор института так же прошла без особых проблем. Пилоты Ми-26, радуясь возможности подкалымить, доставили артефакт на место за четверть часа, лишь немного отклонившись от своего маршрута. Получив на руки оплату, пилоты откланялись и, взмыв вверх, оставили высыпавший на улицу коллектив НИИ один на один со своим приобретением, воздевшим к небесам две, пока ещё закутанные в брезент, колонны.

Стоило только всей конструкции замереть на заранее подготовленном пятачке посреди двора, как к ней устремились, на ходу примеривая стремянки, рабочие технического отдела, в чьи задачи сегодня, входила очистка гостя от транспортной упаковки. Не менее других желая взглянуть на приобретение, рабочие споро удалили брезент и, прихватив его с собой — в хозяйстве пригодится, заняли места в задних рядах, готовые насладиться продолжением шоу.

— Ну что ж… — Подойдя к артефакту, Павел Викторович погладил рукой гладкий, несмотря на множество тонких трещин, бок колонны: — Игорь Игоревич, — подманил он к себе рукой Маслова: — И как эта мнэ… шарманка, работает?

— Она вначале зарядиться должна. От атмосферы, — поднял голову к небу тот, ожидая увидеть, как и в давешней книге, пучки молний, торопящихся передать свою энергию молчаливо застывшей конструкции. Но небо, бывшее в тот день идеально чистым, делиться своими силами явно не собиралось. Минуты шли за минутами, но ничего так и не происходило, отчего сотрудники, бросая насмешливые взгляды в сторону застывшего перед артефактом мэ-нэ-эса, принялись неспешно расходиться, не желая оставаться в поле зрения директора, когда терпение того истощится.

Поняв, что милости от природы ждать можно бесконечно, Маслов уселся прямо на нижнюю площадку конструкции и принялся перебирать копии рисунков, надеясь найти в них пояснение происходящему — вернее сказать — не происходящему.

— Не понимаю, — заметив подошедшего Откусова поднял он от бумаг голову: — Она должна! Должна! Артефакт именно тот, вот, видите! — Вскочив на ноги он указал на сложную вязь, шедшую по вертикальным частям ступенек: — Эхх… Ещё бы знать, что тут написано!

— Да, это было бы полезно, — задумчиво пробормотал в ответ директор, вновь принимаясь поглаживать бок колонны. Странно, но камень под его пальцами был тёплый — Павлу Викторовичу даже на миг показалось, что тепло тонкими ростками пробивается сквозь трещины, наполняя его ладонь уютом, словно гладил он не древнюю конструкцию, а большого и ласкового кота, истосковавшегося за долгую разлуку по своему хозяину.

— Но ты же разберёшься? — Разомлев от ощущений, он с трудом оторвался от артефакта, списывая нахлынувшие чувства на усталость и радость от завершения тянувшейся достаточно долго эпопеи: — А, Игорёк?

— А? Ах, да. — Оторвавшись от копий, тот поднял голову: — Обязательно, Павел Викторович. Я уверен — это именно то, что и было изображено в книге. Я упускаю какую-то деталь. Какую-то мелочь. Но я разберусь.

— Вот и славно. Разбирайся. — С трудом преодолев внезапно возникшее желание прижаться к колонне, обнять её и слиться с камнем, Откусов резко развернулся и быстрым шагом направился в свой кабинет, ощущая жалость от расставания с артефактом.

Поднявшись в свой кабинет и кивнув Ольге Павловне — та, понимая своего босса с полуслова, мигом вытащила из стола заветную табличку, Павел Викторович, не снижая скорости, направился к шкафу. Достав припасённую бутылочку Наполеона, он, нарушая заведённые и отполированные годами традиции, налил себе полный стакан и одним махом, почти не ощущая вкуса, ополовинил его. Только ощутив, как чувство вины, терзавшее его с того момента как он ушёл от артефакта, начало ослабевать, вытесняемое алкогольным дурманом, он опустился в кресло, глядя на стоявшую перед ним бутылку.

Однако долго сидеть у него не получилось — прихватив стакан, Откусов двинулся к окну, откуда, как на ладони, просматривался до того пустой двор, где сейчас, по центру возвышалось его приобретение.

Вид вздымавшихся колонн и замершей на основании фигурки, неожиданно принёс в его душу спокойствие.

— Нервы-нервишки… — Пробормотал, радуясь опустившемуся на него спокойствию, Павел Викторович, мелкими глотками загоняя в себя коньяк: — В отпуск надо…

За следующие пару месяцев Игорь, практически переселившийся в свою каморку подле архива, несмотря на все свои усилия, так и не смог приблизиться к разгадке портала. Он перепробовал всё — начиная от найденного на дальнем кочевье шамана, который, окружив артефакт цепью костров, всю ночь скакал вокруг них завывая и тряся бубном, и заканчивая ориентацией всей конструкции — сначала по современным полюсам, а затем и нацеливая их то плоскостью проёма, то поперёк на места, где те полюса были две с половиной — три сотни лет назад.

Безуспешно!

Каменные пальцы продолжали хранить молчание не желая притянуть к себе хоть самую завалящую молнию.

Придя в отчаяние, Маслов даже соорудил громоотводы, надеясь принудительным разрядом пробудить спящее устройство, но молнии — конец лета выдался весьма обильным на грозы, только скользнули по каменным бокам, бесследно растворившись в земле.

Черная меланхолия, овладевшая молодым человеком после провала последней попытки, превратила до того весёлого и общительного паренька в замкнутого, бормотавшего себе под нос неразборчивые и явно нецензурные фразы. Сослуживцы, до того не отказывавшие себе в удовольствии подколоть исследователя, стали его сторониться, избегая его общества и единственным, кто осмеливался нарушать его покой, оказалась, как это не покажется странным, Ольга Павловна.

Старый Цербер, бессменного секретаря Откусова, за глаза разумеется, именовали именно так, взяла над ним шефство, силой своего авторитета заставляя НБГ — нашего безумного гения — эта кличка накрепко прилепилась к Маслову, хоть как-то следить за собой.

Цербер, перед которой по стойке смирно — в струнку вытягивались столичные светила, злые языки поговаривали, что при ней даже сворачивались в точку и застывали в неподвижности неутомимые синусоиды на экранах осциллографов, не обращая внимания на смешки за своей спиной, регулярно навещала Игоря, принося из дома то пару котлеток, то пирожок, словно перед ней был так и не появившейся на свет ребёнок.

— Опять не обедал! — Недовольно покачала головой Ольга Павловна, ставя прямо на бумаги тарелку со вторым, прихваченную ей из столовой: — Игорь! Мы же договорились!

— А… А я — обедал! Честно! — Учуяв запахи, поднимавшиеся от еды, он невольно сглотнул, выдавая себя с головой.

— И не ври! — Погрозила ему пальцем Церберша: — Мне Маша регулярно про тебя докладывает!

Маша, как вы уже догадались, была местной поварихой, как и все в институте, предпочитавшей не спорить с секретарём.

— Она меня не заметила. Я… Да что уж там, — отлично понимая, что спорить бесполезно, Игорь взялся за ложку.

— Вот именно, — переложив со стула на пол растрёпанную пачку каких-то, испещренных графиками листов, она уселась и подперев кулаком подбородок принялась смотреть, как её подопечный работает ложкой.

— Я вот что думаю, Ольга Павловна, — в перерывах между наполнением рта, торопливо принялся рассказывать он: — Это не те колонны.

— Как это не те?

— А вот так. Нас обманули. Думаю, нет — Я почти уверен, что это заговор.

— Заговор? Ты только не спеши, ешь нормально.

— Да, заговор! Наверное, те, в броне. Хотели скрыть, ну — что были у нас. Напали, захватили пленников, бомбы повзрывали — и сбежали! Думаете, я псих?

— Ну что ты, Игорь, — Покачала головой секретарь: — У меня и близко таких мыслей не было.

— А вы на картинку посмотрите, — облизав ложку — Ольга Павловна, как и директор, были просто сущими маньяками в вопросах чистоты, и уронить кусочек еды на рабочий стол в их присутствии было немыслимым святотатством, указал он на лежащий в раскрытом виде том: — Там лупа лежит. Я — как увидел, так сразу понял! Нам не тот портал дали. Фальшивку. Вы посмотрите. Ааа… Давайте я сам вам покажу, — начал было он подниматься с места, но натолкнувшись на недовольный взгляд Цербера быстро уселся назад.

— И посмотрю. Ты только доешь. Как очистишь тарелку — так сразу.

— А…

— Ты — ешь, я — смотрю. Идёт?

— Вы на колонны смотрите! На сами…

— Игорь!

Убедившись, что подопечный послушно принялся работать ложкой, Ольга Павловна, подойдя к книге, взяла в руки мощную лупу. Нельзя сказать, что она поверила словам Маслова — и не вооружённым взглядом было видно, что тот постепенно сходил с ума, постоянно истязая себя тяжелыми раздумьями.

— Вы… Столбы гляньте, — пробормотал Игорь с набитым ртом, но, повторно получив удар тяжелого взгляда, принялся быстро работать челюстями.

Наведя лупу на хорошо знакомый рисунок, мало кто из сотрудников института не ознакомился со множеством наделанных Игорем копий, она озадачено почесала подбородок — усиленная мощным стеклом картинка предстала перед ней множеством новых деталей.

— И мы… И как мы ранее этого и не замечали? — Тихо, почти шепотом пробормотала она себе под нос, но Маслов, проводивший свои уединённые дни практически в полной тишине, хорошо расслышал её голос: — На копиях это не видно — сливается с самим рисунком. А на оригинале — вы же сами видите — лупа нужна.

— Да… Действительно…

Столбы, заполненные на копиях однородной штриховкой, на самом деле несли на своих гранях символы — ту же клинопись, что и на обломках табличек, во множестве выкопанных сначала строителями, а затем и археологами. Да и сами кубики, оказавшись предметом пристального изучения, стали больше походить на кубооктаэдры — гранённые шары, состоящие из шести квадратов и восьми треугольников — Цербер, в свое время увлекшаяся от скуки головоломками по типу кубика Рубика, сразу узнала эту фигуру, которую она много раз складывала из пластиковой гранённой змейки.

Символы — очень похожие на клинопись, чьи резкие черты неприятно царапали глаз соседствуя с плавной, псевдо-арабской вязью, присутствовали везде — они равно заполняли собой что квадратные, что треугольные плоскости многогранника.

— Видите? — Расправившийся со своей порцией Маслов сыто зевнул, потянулся и, вытащив из-под бумаг пачку сигарет, хотел уже было закурить, когда Ольга Павловна, бывшая апологетом здорового образа жизни, вскочила с места решительно протестуя против его намерения.

— Игорь! Если Вы желаете травить себя этой гадостью — Ваше право. Но я, как лицо заинтересованное, требую, чтобы Вы немедленно вышли на улицу. И — учтите! Если я, хоть раз, хоть малейшую капельку запаха, — она свела пальцы почти вплотную, наглядно демонстрируя ту самую малость: — Учую, то Вам, Игорь Игоревич…

Игорь, которого слова Цербера, вернее интонации, которыми они были произнесены, практически катапультировали из кресла, моментально оказался около двери, всем своим видом показывая, насколько сильно он истосковался по свежему воздуху.

— И не надо думать, — принялась поучать его Ольга Павловна, пока они шли по коридорам института: — Что я злыдень какой. Ни разу. Но вот Вы сами подумайте, Игорь, вы же умный человек, проследите логическую цепочку — курение, бумаги, непотушенный окурок и, как следствие, пожар. А я, знаете ли дорогуша, слишком стара, чтобы искать новое место службы.

— Ну… Ну что Вы, Ольга Павловна, ну… Я всё понял — только на улице, в курилке. И не наговаривайте на себя — Вы ещё и не стары, что Вы! Да за вами не каждая молодая угонится!

— Не льстите мне, Игорь, — расцвела в улыбке та — всё же лесть, хоть она и понимала, что ей льстят, была приятна: — Я сама знаю… Кстати, я Вам рассказывала о новой технике дыхательной гимнастики? Нет? Послушайте — это очень интересно, мне её прислал мой давнишний поклонник из КНР, Вам, раз уж Вы курите, она будет очень кстати. И пейте побольше кипятка!

— Кипятка? — Они уже подходили к входным дверям и Игорь, неосознанно оттягивая момент встречи с артефактом, чью загадку он так и не смог преодолеть, замедлил ход: — Вы сказали — кипятка?

— Да-да! Именно кипятка! — Подхватив его под руку, потащила его на улицу Ольга Павловна: — Чистый кипяток. Сейчас все китайцы с собой термосы носят — и именно с ним. Пьют — постоянно! И знаете, что интересно? Помогает! Все болячки — как рукой снимает.

Машинально кивая в такт её словам, Маслов, влекомый неутомимым секретарём, и сам не заметил, как они оказались прямо напротив возвышавшейся посреди институтского двора, каменной громадины.

Сегодня вокруг неё, превратившейся за это время из новинки в привычную деталь пейзажа, суетились рабочие технического отдела. Следуя приказу директора, они обносили артефакт невысоким заборчиком — Павел Викторович, рассудив, что отдельно стоявшие колонны портили вид, распорядился разбить вокруг них клумбы с цветами, пытаясь превратить пустышку в занятную деталь архитектурного дизайна. А, расставив вокруг ограды скамейки, и вовсе придать дворику подобие летнего, а может и зимнего сада, неспешные прогулки по дорожкам которого, должны были — согласно его задумке, настраивать сотрудников на вдумчивые размышления о рабочих проблемах.

— Вот, видите? — Вырвав руку — не ожидавшая подобного Ольга Павловна замолчала на середине фразы, Маслов рванул к колоннам, перепрыгивая через разложенные на земле обрезки труб, назначенные техниками на роль столбиков будущей ограды.

— Никаких символов! Ни-че-го! Гладкая — как коленка! — Ударил он кулаком по каменному боку и, вскрикнув от боли, отшатнулся: — Ах так! Сволочь! Подделка чёртова! — На самом деле, Игорь выражался гораздо крепче, но по соображениям цензуры передать его эмоции дословно автор возможности не имеет.

Отскочив от торчавших в небо пальцев, он подхватил с земли обрезок трубы и, не переставая ругать артефакт, принялся молотить по нему своим импровизированным орудием. Каждый его удар сопровождался разлетавшимся в стороны каменным крошевом, но он, не обращая внимания на бьющие в лицо осколки, продолжал наносить частые удары, словно стремясь разрушить, заставить пасть ниц объект, вызвавший обрушение своих мечтаний и надежд.

Ольга Павловна, видя такой срыв, только всплеснула руками, растерянно глядя на рабочих, так же предпочитавших быстро ретироваться подальше от сыпавшейся градом каменной картечи.

— Господа! Ну сделайте что-то?! — Показала она технарям на разбушевавшегося парня: — Остановите же его! Не видите — он же поранит себя!

— Да как его теперь остановить, — пряча в роскошные, сильно побитые сединой усы усмешку, усмехнулся ветеран технического отдела Иван Семёнович. Работая в НИИ считай с момента его переезда в Тобольск, он повидал на своём веку, и не такое. А посему — не торопясь раскуривал тщательно обмятую беломорину, время от времени бросая короткие взгляды на продолжавшего орудовать трубой молодого человека: — Устанет, вот тогда и оттащим. Сейчас-то, Ольга Павловна, ну вы сами посудите — под трубу лезть? А ну как он и с нами драться начнёт?! Да и парня губить незачем, — выпустив струйку едкого дыма, философски пожал плечами Дядя Ваня: — Так — за порчу имущества — ну, премии лишат. А вот трубой заедет — так это уголовка уже. Да вы не переживайте. Намахается вдосталь и отстанет.

— Дадя Ваня! Ну вы то! — Бросив на курильщика недовольный взгляд, Иван Семёнович только безразлично пожал плечами — мол, а мне-то что ты сделаешь, секретарь, сохраняя на лице недовольную гримасу, двинулась к Маслову и, улучив момент, с силой дёрнула того за ворот куртки, опрокидывая увлёкшегося Герострата на спину.

Осознав, что дальнейшее промедление может быть истолковано не в их пользу, техники, рванувшись всем скопом, навалились на копошащегося подле нижних ступенек артефакта, Игоря, весом своих тел надёжно припечатывая его руки и ноги к земле.

— Врача! Срочно врача сюда! — Принялся распоряжаться Иван Семёнович, заняв стратегическую позицию на платформе меж колонн: — Да скажите — путь успокоительного захватит! Ну — ты как? — Склонился он над Игорем: — Прочухался? Ты пока полежи — сейчас доктор придёт, укольчик поставит. Чик! — Щёлкнул он пальцами: — И как новенький будешь.

— Пустите. Я всё, — Обмякший и распластанный на земле Маслов, приподнял голову отыскивая дядю Ваню взглядом: — Отпустило.

— Точно?

— Да.

— Ну смотри, — погрозил ему пальцем Иван Семёнович и кивнул своим — техники, видя, что опасность миновала, начали медленно расползаться в стороны, давая своей жертве свободу.

— Ну что же Вы так, Игорь Игоревич, — присевшая на корточки Ольга Павловна помогла ему сесть и принялась отряхивать спину куртки, перепачканную землёй: — Нервы беречь надо. Ах, как нехорошо получилось, — сокрушённо покачала она головой: — Вот и Павел Викторович недоволен будет. Эх, Игорёк… Ну как же Вы могли так сорваться.

— Погодите… — Встав на колени, Игорь потряс головой: — Посмотрите — это я об землю ударился или…

Его дрожащая рука протянулась к колонне — той самой, по чьей поверхности он так неистово лупил трубой ещё пару минут назад.

— И… Что я там должна увидеть? Камень, как ка… — Ольга Павловна, хотела было закончить фразу в укоряющем ключе, намекая на нанесённые вандалом повреждения, но Маслов, одним прыжком оказавшийся на ногах, уже был подле истерзанной его ударами колонне. Подхваченной с земли трубой, как та оказалась в его руках никто заметить не успел, он принялся осторожно, можно даже сказать — нежно, обстукивать край камня.

Там, чуть ниже места куда направлялись его удары, проступала другая, светло серая фактура, на поверхности которой были хорошо различимы глубоко прорезанные символы клинического письма.

— Похоже, — спешно прибывший к артефакту Павел Викторович, пристально разглядывал отколотый Игорем кусок облицовки: — Что это нечто вроде штукатурки. Кто-то изрядно потрудился, замазывая ею нашу находку. Вопрос только — зачем? — Передав обломок Ольге Павловне он развернулся к колонне, нижняя часть которой уже была практически очищена от каменной шубы. Рабочие, притащившие по такому случаю долота уже работали на стремянках спеша побыстрее, до наступления вечерних сумерек, снять как можно больше странного, неотличимого своей фактурой от камня, защитного слоя.

— Может это геополимерный бетон? — Проследив за падением крупного куска облицовки, Маслов откинул ногой подкатившиеся к нему мелкие кусочки: — Вроде как законсервировали её.

— Геополимерка — это миф, — недовольно скривился директор, весьма скептически относившийся в подобного рода теориям: — Вы, Игорь Игоревич, полёт своей фантазии малость того, укротите. Ещё скажите — мол ушельцы космические эту штуку оставили. Или — Атланты. Как по мне, — подойдя к колонне, Откусов, отстранив рабочего, поковырял пальцем, освобождённый от наслоений многогранный сегмент: — Так это ил. Самый банальный ил, или грязь. Закаменела за столетия, а сейчас видите, — он ткнул в край куба: — Отваливается. Ой! — Поспешно отдёрнул он руку от неожиданно провернувшегося под его нажатием блока: — Оно что — вращается?!

Принявшие массовый характер, последовавшие после этого открытия, исследования — все присутствовавшие в этот час во дворе сотрудники посчитали своим долгом провернуть каменный многоугольник, вынудили техников прекратить работы — рушить вниз куски штукатурки, грозя попасть ими по макушке очередного исследователя, было ни как невозможно. Отогнать коллег так же было сложно — не помогали даже переросшие из просьб в приказы начальственные взрыки директора.

Столь массово проведённые практические эксперименты, принесли, тем не менее множество фактов, заставивших Игоря, оттёртого толпой в сторону, пересмотреть все свои гипотезы касательно устройства артефакта.

Кубооктаэдр, подчиняясь усилиям любопытных рук, свободно проворачивался, что в горизонтальной, что в вертикальной плоскостях, сопровождая своё вращение тихими щелчками, когда очередная грань застывала перед зрителями, позволяя всем присутствовавшим в полной мере насладиться сменявшими друг друга древними символами.

Наигравшийся народ начал рассасываться — рабочий день близился к концу и сейчас наставало самое благоприятное время для обмена впечатлениями.

Спокойствие нарушил, сам того не желая, Игорь.

Наконец прорвавшейся к каменному боку он принялся торопливо переносить на бумагу бывшие перед ним символы. Пачка чистых листов, бывшая у него в руках, сильно затрудняла это занятие и он, отковыряв пропущенный рабочими кусок штукатурки между блоками, сунул листы в открывшуюся щель.

Листы выскочили назад.

Оглянувшись — легкий ветерок ласково гладил его лицо, он, мысленно кляня сквозняк, снова вложил пачку в темную щель, придавив её для надёжности куском штукатурки.

На сей раз назад выскочили и листы, и камень.

Озадачено хмыкнув и почесав на всякий случай лоб, Игорь вновь ввёл листы в темноту, на сей раз прижимая их к плоскости камня рукой.

Непонятная сила, будучи не в силах, или не желая преодолеть его усилия, просто смяла листы в гармошку, выходя победителем и из третьего раунда.

Ничего не поняв, Маслов подозвал дядю Ваню и взяв у того длинную и непонятно зачем прихваченную с собой линейку, сунул её прямо в темноту.

С секунду с линейкой не происходило ровным счетом ничего — зашедший с другой стороны Иван Семёнович одобрительно крякнул, увидав появившийся из черноты конец — но немедленно осёкся видя, как неведомая сила, словно спохватившись, принялась выталкивать наружу чужеродный объект.

Последовавшие исследования, Маслова, несмотря на все его протесты, мигом оттерли от артефакта, открыли ещё пару интересных моментов.

Во-первых, непонятная сила выталкивала наружу только неодушевленные, не живые объекты. Любопытствующий мог безо всяких последствий для себя засунуть между камнями хоть ладонь, хоть кулак и держать его там сколь угодно долго.

А во-вторых, в щели было темно. Совсем темно. Свет зажигалок, а после и принесённого Ольгой Павловной мощного фонаря, просто вяз в щели, никак не желая рассеивать тьму. Вы могли сунуть туда руку и сколь угодно гладить вырезанные в камне символы, но снаружи это выглядело так, словно конечность искателя приключений была погружена в непроницаемо черную воду, ничего не позволяя рассмотреть в своей глубине. При этом вы вполне могли развернуть кубооктаэдр, уцепившись пальцами за символы, вызволяя их наружу.

Шумно обсуждавшая увиденное толпа постепенно рассеялась — рабочий день уже закончился, а чудеса и загадки, сколь бы не был пленителен окружавший их ореол, при всем желании не могли пересилить желание увидеть близких, оставив после себя только двоих — Павла Викторовича и дядю Ваню, усевшихся для доверительной беседы прямо на каменную основу, приятно гревшую их старые задницы.

— Идеи есть? — Привалившись спиной к теплому камню колонны, вопросительно посмотрел на своего старого товарища директор.

— В Москву доложить надо, — пожал плечами старый техник, доставая из кармана пачку «Беломора»: — Будешь?

— Ааа… Черт с ним. Давай.

С минуту оба молча дымили, а потом, Иван Семенович, покинув теплое местечко подошёл к колонне и, с силой затянувшись, выпустил тугую струю в черное нутро щели.

— Выход подтверждаю, — повернувший голову назад Откусов проследил как дым, без последствий миновавший загадочное место, стал растворяться в вечернем воздухе.

— Значит, — вынув изо рта окурок Иван Семенович задумчиво покрутил его в пальцах: — Газы и живую материю пропускает. Хм… — Выщелкнутый его пальцами бычок выскочил назад стоило только ему коснуться темной пелены.

— И что? — Улегшийся вдоль основы директор перевёл взгляд на первые звезды, начавшие проявляться на уже почти ночном небе: — Делать то что будем, а, Вань?

— Знаешь, Паша, — отодвинув его ноги в сторону, уселся подле него техник — зная друг друга очень давно, они, оказываясь наедине, общались на равных: — Эта хреновина, я про черноту эту, лучшая защита от мусора. Крошки, пыль — всё сметает. Ну а если ты такой дурак, что руку туда засунул — так это только твоя проблема.

— Да не об этом я.

— Понимаю. А вариантов нет — надо в столицу звонить.

— И что я им скажу? У меня есть камни в воздухе? Висят и крутятся? Так меня же первого в дурку отправят.

— Про черноту, выталкивающую всё назад забыл, — поёрзал спиной, стараясь по максимуму прижаться к теплой плоскости Иван Семенович.

— Во-во. И про письмена, и про щелчки при поворотах. Вот ты — как инженер, скажи…

— Да какой я инженер, — отмахнулся от его слов тот: — Так, ремесленник.

— Ну ремесленник, или нет — Бауманку ты же закончил?

— Ну было дело. Только…

— Вот и скажи — камни эти, они же, получается, в воздухе висят? Чернота та — и сверху, и снизу? Вот как инженер скажи — что это?

— Не знаю. И вообще — весь этот артефакт есть вещь темная, лженаучная и изучению не подлежащая, — он назидательно поднял палец, пародируя известное, в академических кругах, светило.

— А я серьёзно, — не принял его шутки Откусов: — Так что… Что мне докладывать? Вот такой бред?

— Ну и не докладывай.

— И не сообщить не могу, — вздохнул директор, подкладывая руки под голову: — Не сообщу я — так другие…

— Думаешь настучат? — Перебил его техник: — У нас же, вроде, радистов нет, — перешёл он машинально на старый сленг.

— Стукачей? Нет, конечно. А вот интернет этот чертов есть.

— И что?

— Ну — трепать начнут, фотки на фоне этого, — приподняв ногу он несколько раз стукнул каблуком по камню: — Видео снимут — как дырка всё выталкивает. На этом…ммм… Как это… Ну — трубе той выложат.

— На ю-тубе? Пффф… Да там знаешь сколько бреда ежедневно вываливают? И не заметит никто.

— Вот как раз кто надо — заметит.

— Ну, — развёл руками Иван Семенович: — Тогда докладывай. Или… Хм. Смотри, Паш. Мне, чтобы эту хрень очистить, надо два дня. Потом тут Маслов наш танцевать будет. Ему же всё это, — он похлопал ладонью по камню: — Зарядить надо.

— Думаешь получится? — С сомнением в голосе проговорил Павел Викторович: — Что-то я…

— Получится, — рубанул воздух технарь: — Я как черноту эту увидел, тепло идёт, опять же — понял сразу — получится. Как инженер говорю — это, — он погладил камень, на котором сидел: — Чтобы, или чем бы оно не было — исправно!

— Жаль.

— Понимаю. Но смотри. Пусть Игорёк её зарядит. Пусть портал свой открыть попытается. Откроет — мы туда камеру на палке сунем. Вытащим — посмотрим. И вот тогда и доложить наверх можно будет. Разницу улавливаешь? — Покачал он ладонями изображая весы: — Либо ты перепуганный непонятным артефактом директор провинциального НИИ, либо — учёный мирового масштаба, дерзнувший заглянуть в неведомое. А? Паш? Что выбираешь? — Снова покачал он ладонями.

— Вот умеешь ты убалтывать… Камеру-то, где возьмём? У нас нет.

— У внучки одолжу. — Небрежно махнул рукой Иван Семенович: — Включим у нас — пусть всё снимает. Туда сунем, покрутим там секунд десять, и назад. Ну а запись ты уже в РАН пошлёшь. С комментариями — как ты тут героически и всё такое — это ты умеешь.

— Думаешь сработает?

— Уверен. Ладно. Пойду я домой, — потянулся старый технарь вставая и, кивнув на прощание Павлу Викторовичу двинулся прочь, бросив, напоследок, через плечо: — А камеру, если мою, внучкину, то есть, ну — если потеряем, или упрут там, ты мне новую купишь. Цифровую.

— Крохобор, — осуждающие покачал головой директор: — Ради науки… Погоди! Как это — если упрут?! Там??? Кто???

— Мир не без добрых людей, — философски пожав плечами, старый товарищ растворился в ночной темноте.

Следующие два дня — очистка каменных блоков от наслоений шла точно по составленному Иваном Семёновичем плану. Директор не находил себе места, проводя большую часть времени у окна за наблюдениями. Техники, по его мнению, работали крайне медленно, но все попытки ускорить их работу на корню пресекались бдительным дядей Ваней, как из-под земли выраставшим перед директором, стоило только тому появиться у места проведения работ.

За оцепление, где Иван Семёнович раздобыл яркие конусы так и осталось тайной, допускался только Игорь и Василий — молодой техник, чьим хобби и подработкой была видеосъёмка различных мероприятий и торжеств. Скептически кривясь — для фиксации происходящего ему вручили камеру внучки дяди Вани, не позволив притащить своё оборудование — Павел Викторович опасался преждевременных утечек, Василий тщательно снимал весь процесс, сдавая под роспись заполненные материалом кассеты.

Закончив с очисткой первой, левой, колонны рабочие перебрались на соседнюю, а Маслов, взгромоздясь на одолженную у них стремянку принялся торопливо перерисовывать символы первой.

— Как успехи, Игорь Игоревич? — Подошедший к нему директор с трудом сдержал улыбку, видя как дёрнулся от неожиданности глубоко погрузившийся в свои мысли мэ-нэ-эс.

— Ааа… Павел Викторович? — Придерживая рукой едва не рассыпавшиеся листы со скопированными символами, вскочил на ноги тот: — Извините, задумался.

— И над чем?

— Очень странно, — почесав лоб карандашом, он протянул Откусову один из листков: — Смотрите. Символы, что были в книге, я нашёл. То есть выставить любую последовательность — что для зарядки нашего Портала, что для его активации — например в тот мир, куда направлялся караван на втором рисунке, я могу.

— Но?

— Но вторая колонна! Вот! — Он подсунул следующий лист, оказавшийся сильно увеличенной копией рисунка, на котором Игорь, для придания изображению дополнительно чёткости, обвёл все линии ручкой: — Видите? Вторая колонна, — он ткнул карандашом себе за спину, туда, где техники завершали очистку предпоследнего кубооктаэдра: — На ней нет символов!

— Как это нет — вот же они, — кивнул через его плечо на ясно различимые, на уже очищенных плоскостях, символы.

— Да. У нас они есть, а тут — пусто. — кончик карандаша крутанулся над рисунком: — Такое впечатление, что художник забыл их нарисовать.

— Или посчитал их ненужными. Хм… А пустых граней нет? На второй?

— Нет. Они полностью идентичны.

— Очень интересно. Может это намёк? Нам?

— Намёк?

— Ну… Мол не стоит туда лезть? Хотя — тогда бы он и на первой ничего бы не нарисовал, — принялся рассуждать вслух Павел Викторович.

— Ещё непонятно, что с этим сегментом делать, — показывая пачкой бумаг на нижний кубик: — На нём, да вы сами видите. Символов нет. Только дырочки.

— Хм… — Присев на корточки перед основанием колонны, Павел Викторович провёл рукой по тёплой поверхности камня, ощущая накатившее на него нетерпение — сомнений не было — нечто, заключённое внутри, рвалось, спешило, стремилось куда-то, торопясь что-то сделать.

«— Ну… Потерпи ещё немного, совсем немного», — неосознанно, не словами, а чувствами ответил Откусов, в следующую минуту уже укорявший себя за допущенную слабость.

Гладившие ровную поверхность пальцы внезапно ощутили под собой пустоту, отчего Павел Викторович, с которого одним рывком слетело нахлынувшее было умиротворение — то, что было внутри поняло его и, свернувшись калачиком как большой кот, принялось тихонько мурлыкать, терпеливо ожидая исполнения обещанного, невольно вздрогнул от резкого контраста.

— Ага, видите? — Присевший рядом Игорь кивнул на дырку посреди плоскости. Выше отверстия, неглубокого — указательный палец директора погрузился в него чуть больше, чем на полторы фаланги, были вытеснены ещё две точки, только они, в отличие от той, где всё ещё торчал его палец, были совсем мелкими, не более трёх миллиметров, как определил начальственный глаз.

— Если повернуть, — Игорь толкнул блок и Павел Викторович поспешно убрал палец: — То на остальных тоже самое. Почти — меняется только количество точек.

Действительно — пришедшая на смену прежней грань, несла на себе, кроме центрального отверстия целых четыре точки. Следующая — шесть и последняя — одну. Те же грани, что были сверху и снизу имели по три и пять выемок, расположившихся ровным строем над одинаковой на всех плоскостях, центральной дыркой.

— А на рисунке что? — Удержавшись от желания ещё раз прикоснуться к камню — сущность Портала, терпеливо ждала, одновременно как бы поскуливая, выпрашивая новых поглаживаний: — Ты сравнивал?

— Где зарядка — одна, — повернул он камень, нужной гранью: — А там, где караван и пленники — пять, шесть.

— Знаешь, что мне это напоминает? — Неожиданная догадка, проскочившая в его голове и, в тот же миг, тёплая волна одобрения, пришедшая от колонны, придали ему уверенности: — Это таймер.

— Что?!

— Ты же сам говоришь — караван, пленники. А им, чтобы пройти туда, — он махнул рукой меж колонн: — Нужно время. Вот его и выставляют. Чтобы энергию зря не жечь, — рассуждая таким образом Откусов, как-то совершенно незаметно для себя, подошёл к артефакту и, словно им управлял кто-то другой, вновь коснулся каменных граней, не имея сил противостоять идущему изнутри зову.

— Павел Викторович. С вами всё в порядке? — Озабоченное лицо Маслова нарушило царившую в его душе гармонию.

— Не знаю, Игорёк. Не знаю, — с трудом оторвавшись от колонны, он поспешно отошёл в сторону, наклонившись вперёд, словно двигался против сильного ветра — зов артефакта усиливался с каждой минутой.

— Зовёт он меня, — вполголоса признался Маслову директор, когда его и камни стало разделять не менее полутора десятков метров: — Тянет к себе. А ты — ты ничего не чувствуешь?

— Нет. — Покачал головой тот, переводя озадаченный взгляд со своего начальника на артефакт: — Тёплый он — да. Но более ничего. Павел Викторович?

— Да? — дёрнул головой Откусов, старательно изучая фасад НИИ, смотреть в сторону каменных столбов он опасался.

— Вы… Вам, наверное, лучше подальше от… Ну, Вы понимаете?

— Понимаю, — вздохнув и ссутулясь он двинулся в сторону дверей института, по-старчески загребая ногами песок дорожки. Проводив его сочувствующим взглядом — перед дверью Павел Викторович дёрнулся было назад, но пересилив Зов юркнул в приоткрытую дверь, Маслов, покачав головой — эта чертовщина ему решительно не нравилась, взошел на ступеньки платформы, вернувшись к так неожиданно прерванному занятию — раскладыванию пасьянса из символов — вторая колонна была уже почти освобождена, обещая скорое начало зарядки сооружения.

Несмотря на то, что рабочие удалились от артефакта ещё засветло, процедуру зарядки, к своему удивлению ставший старшим на площадке Игорь, решил провести на следующий день. Опасаясь очередного фиаско, он решил взять небольшую паузу, чтобы ещё раз, уединившись в своей каморке, проверить порядок размещения символов — так он официально объявил недовольно загудевшим сотрудникам, собравшимся во дворе и предвкушавшим новое шоу.

Игорь, появившийся во дворе, ровно в девять, вызвал некоторое замешательство среди собравшихся своим видом — на нём, несомненно ради торжественного случая, была белая рубашка и чёрные брюки со стрелками, спорившими своей остротой с лезвием опасной бритвы.

Дождавшись появления Павла Викторовича, тот, несмотря на то, что прошло всего пол дня, выглядел совершеннейшей развалюхой, Маслов, подняв руку, призывая к тишине, откашлялся: — Эээ… Товарищи! То есть, — сбился он, поняв, что употребил старое приветствие: — Дамы и господа! Сейчас, стоя на пороге величайшего открытия, — для придания своим словам дополнительного веса, он постучал ногой по платформе: — Мы зарядим этот Портал, через посредство которого Земля сделает первый шаг к далёким мирам, по которым ещё не ступала нога человечества! — Не удержаться чтобы не вставить в свою речь броскую фразу из известного сериала, чьим поклонником он являлся, Игорь не смог: — Сейчас мы…

— Кончай трёп! Заряжай давай!

— Ага! Делом займись!

Раздавшиеся из толпы выкрики заставили оратора покраснеть, и он молча кивнул рабочим со стремянкой, ожидавшим условленного сигнала в стороне.

— Ставлю первый блок! — Забравшись вверх, стоявшие внизу рабочие крепко удерживали лестницу, Игорь провернул верхний камень, выводя вперёд нужный символ.

— Второй! — Его так и подмывало сказать — «второй шеврон зафиксирован» — это были слова уже из другого сериала, но Маслов сдержался. Коллектив НИИ, следуя правилам своего директора не проявлял особого интереса к подобной беллетристике.

— Третий!

— Четвёртый!

Спускаясь вниз он легко проворачивал кубооктаэдры, приближаясь к последнему — шестому кубику, ниже которого был только блок-таймер, не нёсший на своих боках, как было уже сказано выше, никаких следов древней письменности.

— Приготовиться! — Положив руки на тёплые бока последнего, шестого камня, Маслов, дождавшись, когда рабочие, подхватив стремянку, отбегут в сторону, провернул последнее звено, скорее ощущая, чем слыша тихие щелчки внутри столба.

Убедившись, что на обращённой к зрителям стороне оказался верный набор палочек, но, пригнувшись, словно находился под обстрелом, отскочил в сторону, где и замер, напряжённо разглядывая чистое небо.

Тишина.

Минута, другая — в толпе уже начал зарождаться неприятный для виновника торжества шум, когда артефакт, издав протяжный и, как потом все дружно согласились, неприятно тоскливый вскрик, сбросил, только что набранную комбинацию.

Именно сбросил — составлявшие колонну кубооктаэдры одновременно вздрогнули, крутанулись вокруг своих осей и замерли, повернувшись к зрителям не квадратами плоскостей, а треугольными срезами, блеснувшими в лучах утреннего солнца безупречной полировкой.

Темнота, до того укромно гнездившаяся в щелях между кубами, ожила, воспрянула и двинулась на свет, густо покрывая собой всё пространство стыков.

— Это как? Почему?! — Подскочивший к колонне Игорь попытался развернуть третий снизу блок, но тот, прежде поворачивавшийся от лёгкого касания одним пальцем, сейчас был недвижен, словно он сросся со своими соседями.

— Не понимаю… — Попытки провернуть другие камни привели к тому же результату — весь столб словно закаменел, категорически отказываясь подчиняться человеку.

— Как это? — Обведя притихших людей растерянным взглядом, Маслов с силой рванул ворот рубашки, разбрасывая в стороны оторванные пуговки и бессильно опустился на платформу, спрятав лицо в ладонях.

Сидя так он не видел, что Павел Викторович, двигаясь как лунатик — люди поспешно расступались перед ним, опасливо косясь на разительно переменившегося директора, проковыляв к колонне и, достигнув её, привалился к каменным блокам, обнимая их, как истосковавшийся по Родине человек обнимает родную берёзку.

Несколько секунд ничего не происходило, но затем, по всей каменной громаде пробежала короткая дрожь, кубы, замершие в среднем положении, дёрнулись, высвобождаясь из удерживавшего их тёмного плена — тьма весьма неохотно сдавала свои позиции, и легко крутанувшись приняли то положение, которое, всего несколько минут назад, выставлял Игорь.

— Пошла зарядка! — Помолодевший, полный сил Павел Викторович — на вид ему, разменявшему шестой десяток нельзя было дать более тридцати, весело оскалился, задирая лицо вверх.

Там, в чистом, без единого облачка, небе, распухал в размерах клубок молний, выбрасывая в стороны, не достававшие до земли ослепительно белые щупальца.

— Сюда иди, сюда! — замахал руками уже не Павел Викторович, но просто Павел, словно желая привлечь их внимания и те, никогда ещё не бывшие покорными человеку, услышали его зов.

Облако, выбросив свитые из разрядов руки, вцепилось разлохмаченными, оглушительно трещащими концами в верхушки столбов, оплетая верхние блоки яркой сетью.

Медленно, неохотно пробуждаясь от долгого забытья, принялись наливаться светом символы древнего алфавита — зарядка Портала началась.

— Павел Викторович, что с Вами? — Кубарем скатившийся со ступенек Маслов, продолжая опасливо поглядывать вверх — шутка ли, толстые, напоенные энергией рукава, с треском раскалывали воздух всего в паре метров над головой: — Вы…

— Со мной всё отлично! Эх! Игоряша! — Подпрыгнув вверх от переполнявших его чувств, Откусов с силой хлопнул по боку блока, угодив растопыренной пятернёй точно по сползавшему вниз бело-синему электрическому ручейку.

Взрыва, как того ожидал Игорь, мысленно ахнувший от увиденного, не произошло — поток энергии просто обтёк возникшее препятствие стремясь заключить в тонкую и яркую сетку очередной кубоид, на чьих гранях уже нетерпеливо пульсировали палочки клинописи.

— Ты не представляешь — КАК я себя хорошо чувствую! А ну — ша! — Сделав шаг вперёд он раскинул в сторону руки, преграждая путь к артефакту взволнованно качнувшейся толпе. Ещё бы! Волшебное преображение директора не могло оставить равнодушным даже самых, относительно молодых сотрудников, не говоря уже о большинстве, прочно обосновавшемся в предпенсионном возрасте.

— Куда прёте! — между его рук проскочила, оглушительно треснув, молния: — Я им выбран! — Кивнул Павел Викторович себе за спину: — Хранителем, Привратником, Ключником — называйте как хотите! Я! Им! Выбран! Слышите?! И не завидуйте, — отойдя назад он уселся прямо на начавшую покрываться сетью разрядов, платформу: — Это и благословение, и проклятие Древних.

— Кого? — Осторожно приблизившейся к нему Игорь замер в паре метров перед артефактом: — Простите, Павел Вик…

— Павел! Теперь я — Павел! — Рокотнул он неожиданно басовитым, Маслову даже показалось, что он услышал раскаты грома, голосе: — Или Пашка! Ха-ха! А Древние — это те, кто и наделали их! — Хлопнул Павел по камню, расплёскивая в сторону словно воду бежавшие повсюду ручейки: — Понастроили, пАнимаешь! — Вновь рассмеялся он: — Таких Порталов тысячи, десятки тысяч! И у каждого — свой ключник.

— Как Вы?

— Как я, — согласно кивнул Павел: — Мы почти бессмертны. Практически неуничтожимы — это благословение. А проклятье… — вздохнув, Ключник зачерпнул полную ладонь энергии и долгие секунды наблюдал как крохотные молнии тонкой струйкой текли вниз, когда он наклонил ладонь над платформой.

— Я не могу отойти от Портала. Это ты, — стряхнув остатки энергий с ладони он обтёр её об одежду и ткнул пальцем в Игоря: — Ты будешь проходить сквозь Портал. Ты, или вы, — его рука обвела сбившихся в кучу людей: — Вы увидите другие миры. Вы! Не я! Иван! Подь сюды, — поманил он к себе старого друга: — Слушай меня. Завтра же — слышишь? Начинай строить там, — он ткнул себе за спину большим пальцем: — Дом. Пару комнат, не более.

— Ааа… Павел Викторович? Утверждать смету кто будет?

— Я. Кто ж ещё? С директора меня ещё никто не снимал. Оля? Ты тут?

— Да, Павел… Паша. Я здесь, — отделившись от толпы, подошла к Ключнику секретарь: — Вот что. Подготовь пакет в РАН, значит, письменное описание и кассеты с записью. Эй, оператор? Эмм… Виталий? Ты всё заснял?

— Василий я, — опасливо поправил его не расстававшейся с камерой, оператор: — Да, Павел Викторович. Всё. Заснял всё. — Опустил он камеру вниз.

— Отлично! Оля, проследите, чтобы с ним рассчитались и пусть премию дадут — тридцать процентов к оговоренной сумме, — омолодившись, Павел Викторович стал гораздо щедрее: — Так… — возбуждённо хлопнув в ладоши, он вскочил на ноги и прошёлся по площадке взад-вперёд: — Чёрт! Бодрость-то какая, работать хочется, порталы строить… А куда?

— Павел, — переминавшийся с ноги на ногу Игорь нерешительно посмотрел на Ключника: — Так откройте. А я сбегаю, гляну что там. А, Паш?

— Да не могу я! — С досадой хлопнул кулаком по раскрытой ладони он: — Адресов нет!

— Как нет?

— А вот так. Память Портала пуста. Надо с нуля заполнять.

— Чем? Как?

— Смотри, — усевшись обратно Ключник приглашающе похлопал ладонью по камню подле себя, но Маслов, лишь отрицательно покачал головой, стараясь не смотреть на ярких змеек, то тут, то там высовывавших свои головы наружу.

— Адреса можно получить двумя способами. Первое — ввести, — он показал на левую колонну: — И второе — узнать от прибывающих сюда, — махнул он рукой на вторую, правую: — На ней высветятся символы точки отправления. И я их запомню. Понимаешь? Чем больше мы будем ходить и чем больше у нас будет гостей — тем полнее станет база адресов. А чем полнее база — тем сильнее портал и, — улыбнувшись он ткнул себя большим пальцем в грудь: — Ваш покорный слуга. И ещё, — поднял вверх указательный палец Павел, заостряя внимание Игоря на своих словах: — Будет много сил — смогу, не открывая портал заглядывать на ту сторону. Без выставления комбинации — ну, как в замочную скважину. Но для такого много адресов надо. Тысячи. Вот так-то… А у нас, — Ключник вздохнул: — И одного нет.

— Почему нет? Есть! Даже два есть! Вот же, — протянул ему Маслов пару листков — с караваном и пленниками: — Вот же, Паша! Смотри, я рядом выписал символы, вот и вот, — ткнул он пальцами в столбик из квадратиков, в каждом из которых была своя комбинация чёрточек: — Это же адреса? Верно?

— Адреса… — Задумчиво погладил квадратики ладонью тот: — Это ты убери, — вернул он Игорю рисунок с пленниками: — Адрес я запомнил, но… — Он поморщился: — Что-то нехорошее там. Холодом веет. А вот это, — пробарабанил он по каравану: — Пойдёт. Вот как увидел адрес — сразу вспомнил, странно, да? — Посмотрел он на Маслова: — Это адрес торговой планеты. Мирная зона в галактике. Таких три. Хм… И откуда я это знаю? Хм… Ну что — пойдёшь?

— А Вы, Павел Вик… Паша, уже можете открыть проход?

— Ну… — Ключник прислушался к своим ощущениям: — На один раз энергии хватит. Так что — идёшь?

— Иду. — Пригладив растрепанные волосы, решительно кивнул Маслов: — Давайте Портал, Ключник!

Глава 3

— Портал открыть — дело нехитрое. — Сойдя с платформы, Павел несколько раз глубоко вдохнул, а затем, разведя руки в стороны, принялся медленно сближать ладони, меж которых заплясали тонкие линии разрядов. Когда расстояние сократилось до полуметра, а нити сплелись в подобие каната, Ключник резко сжал ладони, так что молнии образовали петлю и бросил её на колонну. Бублик, рассыпая в полёте искры, медленно, словно был мыльным пузырём, долетел до колонны и зависнув секунд на пять над её вершиной словно нимб над макушкой святого, принялся опускаться вниз постепенно истончаясь. Достигнув последнего камня и издав едва слышный, на фоне продолжавшегося треска молний, «чпок», он впитался в камень, оставив после себя медленно тающее светлое пятно.

— Ого, — отслеживавший его полёт Маслов, уважительно покачал головой и перевёл взгляд на бывшего директора: — Сильно. Это Вы вот так Портал ставите?

— Да нет, — усмехнувшись, Паша двинулся к колонне: — Это я избыток энергии сбросил. Зрелищно, да?

— Ага.

— Хе-хе. Сам Портал-то открыть — как два пальца… — Не договорив, он приложил ладонь к каменному боку и кубоиды, бывшие до того неподвижными, сдвинулись с места спеша занять нужные положения.

— Всё. — Как-то по-будничному, без всякого пафоса, кивнул Ключник на столб: — Проверяй. Всё верно выставил?

— Да вроде, да, — сверяясь с бумажкой, Игорь задрал голову: — Эээ… Первый — да, второй — да, третий — тоже да… — Закончив проверку он повернулся к Откусову: — Всё верно.

— Раз верно, то… — убрав руку Ключник прищёлкнул пальцами: — Вуаля! Прошу!

Проём меж колоннами, чьё пространство до того, лишь изредка нарушалось редкими молниями, принялось быстро заполняться росчерками зарядов, сноровисто, словно невидимая швея принялась играть челноком, торопясь сплести тончайшее кружево. Надо сказать — работа давалась ей легко — не прошло и десятка секунд, как перед Масловым затрепетало, то надуваясь, то опадая, здоровенное, бело голубое полотно, с чьей поверхности, время от времени, срывались бледные искорки разрядов.

— И мне это… Вот туда, идти? — Покосился парень на Ключника: — А не…

— Не… — Сложивший руки на груди Павел, с гордостью смотрел на своё творение: — Не бойся. Не шарахнет.

— А Вы уверены?! — Игорь вздрогнул, когда выросшая из колышущегося полотно молния с треском лопнула, самую малость не дотянувшись до его лица.

— Иди уже, — подтолкнул его тот: — Время тикает, — кивнул он на нижний левый камень, медленно проворачивавшейся вокруг оси: — Или тебе помочь? Хорошим пинком?

— Не надо.

— Тогда сам. Давай, — подошедший Ключник мягко подтолкнул побледневшего паренька к трепещущему проёму: — Выдохни и шаг вперёд.

— А… А лететь мне долго — не задохнусь? — Повернулся было к нему Игорь, но сильный толчок в спину бросил его прямо в переплетение молний, радостно встретившее жертву целым венцом разрядов.

Высказать своё возмущение Маслов не успел — короткие разряды, на миг ошпарив его тело, словно он нырял в куст крапивы, исчезли. По глазам резануло короткой белой вспышкой, он зажмурился, а миг спустя по его лицу, тёплой влажной рукой, мазнул лёгкий ветерок, принесший с собой густой пряный аромат и запах жаренного на костре мяса.

— Варим! Докхур де криг! Сасшум! — Мужской голос, судя по интонациям, обращался именно к нему. Выждав, наверное, для приличия, пару секунд, голос послышался вновь, но теперь, вдобавок, его обладатель, нетерпеливо постучал чем-то по его плечу: — Варим! Криг, криг!

Нерешительно приоткрыв один глаз, открывать оба было страшно, Игорь разглядел напротив себя широко улыбавшегося мужчину с явной сильной примесью южной крови. Увидев, что гость пришёл в себя, смуглолицый, из одежды на нём была распахнутая кожаная жилетка, под которой переливались мускулы атлетического торса и короткие, чуть выше колена, кожаные шорты, широко улыбнулся — такой улыбке обзавидовались бы все кинозвёзды, и повторил, настойчиво потянув его за рукав: — Криг, кеш. Криг, криг!

— Эээ… Здрасьте, — выдавил из себя Маслов, подчиняясь давлению и, открыв второй глаз, послушно двинулся за поводырём.

— Варим! Сасшум! — Похлопал его по плечу смуглый и приподняв руку добавил: — Гек ц!

Видя, что его не понимают, он досадливо покачал головой и растопырив перед лицом путешественника пятерню, повторил: Ц!

— Цэ? — Покосился на растопыренные пальцы тот: — Цэ?

— Ц! — сжав и разжав кулак цыкнул тот: — Ц! Гек ц!

— Ну… Гек, так гек, — пожав плечами, принялся крутить головой Игорь: — Хоть гек, хоть не гек.

— Гек, гек, — закивал смуглый и отбежал в сторону. Проследив за ним Маслов едва не присвистнул — института не было. Портал, полностью заплетённый молниями, стоял на небольшом холмике, а встретивший его мужчина, уже приветственно задирал руку, встречая группу людей в длинных и по-восточному ярких одеждах, выходивших из трепетавшего полотнища. Обменявшись с ними парой фраз — гости степенно поклонились, прижав руки к груди, смуглый развернулся к Игорю и ободряюще тряхнув пятернёй, двинулся назад.

— Гек ц! — Весело улыбнулся он, подойдя к Маслову: — Куюк те? Дахрур за кац?

— Эээ… Каюк, — развёл руками тот и, постучав кулаком в грудь попытался вывести их общение на новый уровень: — Игорь. Земля, — ткнул он кулаком в сторону Портала: — Игорь с Земли. Понимаете? С Земли я. Земля — это третья планета. В тентуре, — зачем-то ляпнул он всплывшую в памяти фразу из широко известного фильма: — Игорь. Земля.

— Ых-гор? — Переспросил смуглый и положив руку ему на плечо, обернулся в сторону стоявшего неподалёку цветастого шатра кого-то позвал: — Вим! Вим! Криг васпат! Дзеко ц! Криг дзеко! — После чего, одарив Маслова улыбкой, весело добавил теперь обращаясь непосредственно к нему: — Ых-гор! Криг ц — васпат.

Выскочивший из шатра мальчик, как догадался Игорь это его звали Вимом, молча сунул смуглому небольшую шкатулку, после чего отойдя в сторонку, принялся разглядывать гостя, словно тот был странным диким зверем.

— Васпат, васпат, всапат, — меж тем промурлыкал себе под нос смуглый, извлекая из шкатулки вытянутый бликующий хромированной отделкой параллелепипед, из одного торца которого торчала короткая, желтого метала, игла: — Ых-гор, васпат кох беруш де. Криг — ц, — Он растопырил три пальца: — Ц-ц-ц! Васпат дох! Кушам. — Похлопал себя смуглый по загривку: — Ишез наям. Криг.

— Чего? Эээ… Чего криг?

Не обращая внимания на непонимание смуглый сунул шкатулку мальчику и зайдя Игорю за спину, потянул за воротник, открывая шею. Ещё через миг Маслов ощутил короткий укол, и земля, под его ногами, дёрнувшись поплыла в сторону заваливая горизонт.

— Ц-ц-ц! Васпат криг. Дох. — услышал он как сквозь вату, ощущая сильные руки, удерживавшие его подмышками. Сознание на миг отключилось, гася зрение, а когда вернулось, то он обнаружил себя сидящем на земле — смуглый, по-восточному покачиваясь на пятках, был напротив, внимательно следя за ним.

— Ну как? Очнулся? — Вытянув руку он пощёлкал пальцами перед его носом: — Если голова кружится, то ты посиди малость. Васпат сейчас осваивается в тебе. Эй? Ты меня слышишь? Понимаешь?

— Кружится. Эй! Я вас понимаю!

— А то! — Смуглый весело подмигнул ему и рассмеялся, видя округлившиеся глаза Маслова: — Это васпат. Дар Древних, — последнее слово он произнёс с явным уважением: — Ладно. Ты меня извини — времени нет. Ярмарка второго цикла начинается, — он виновато развёл руками, одним движением вставая во весь рост: — Гостей много. Я с тобой Вима оставлю. Он тебе тут освоиться поможет. Ну а как домой соберёшься, или ещё куда, — последовало недвусмысленное подмигивание: — То подходи — отправлю. Бывай. — Кивнув на прощание, смуглый двинулся к холмику с Порталом, насвистывая себе под нос замысловатую мелодию.

— Ты как, Иг-гор? — Присевший рядом на корточки мальчишка, заглянул ему в глаза: — Очнулся?

— Вроде да, — встав на ноги Маслов осмотрелся — они находились на дне неглубокой земляной чаши, по краю которой тянулся небольшой, поросший бледно зелёной травой, вал. В пяти местах его пересекали расходившиеся звездой от Портала цветные дорожки красного, синего, зелёного, чёрного и желтого цветов.

— Только я — Игорь. Не Иг-гор, а Игорь.

— А я — Вим, Иг-гор. Иггор. Сложно выговорить. Можно я тебя буду по-простому звать? Игом? Да?

— Да зови, как тебе удобнее.

— Спасибо, — мальчишка расцвёл в улыбке: — Некоторые не соглашаются — мол родовое имя, сократить — оскорбить и всё такое. С чего начнём, Иг?

— А с чего можно? Или — лучше с чего?

— Смотря что тебе интересно, — махнул Вим в сторону ближайшей дорожки: — Синяя — сектор технологий, учёные там разные, артефакты, книги, свитки и всё такое. Зелёный — всё для здоровья и тела. Чёрный — военное дело. Оружие, броня. Красная дорожка — к политикам. Союзы заключать, войны объявлять. Там и переговорщики и стряпчие обитают. Желтая дорожка — удовольствия. Но мне туда нельзя. Кшеш, — он мотнул головой в сторону раскланявшегося с очередной группой смуглого: — Не разрешает. Говорит мелкий я ещё. Подумаешь, — мальчик гордо сплюнул на траву: — Будто я там не был. Так куда пойдём?

— А Кшеш — он кто?

— Как кто? Привратник. Не знаю как у вас называется — за Порталом он следит. Дух Портала. Страж Портала. Возлюбленный Дара Древних.

— Ключник?

— Можно и так. Так куда пойдём? Тебе — как прибывшему сюда первым со своей планеты, положены сто монет. Пошли к дому, — показал Вим на шатёр: — Выдам.

— Ого. Сто монет? А с меня что?

— Да ничего, — пожал в ответ плечами его спутник и принялся пояснять, пока они шли к жилищу местного Ключника: — Это традиция. До тебя тут с твоей планеты никого не было — значит тебе положено. Чтобы с голоду не помер. Ну и на сувениры.

— Так я же не первый.

— Не первый? — Вим остановился и окинул Игоря внимательным взглядом: — Не. Первый. Кшеш не ошибается.

— Не первый, — упрямо покачал головой, не соглашаясь с ним Маслов: — Лет двести пятьдесят, может триста — но тут с Земли бывали. Караваны водили.

— Двести пятьдесят? Тю… Это когда было! Забудь. Теперь ты первый. Ща, погоди.

Скрывшись за пологом, преграждавшим вход внутрь, он вернулся очень быстро — Игорь не успел даже рассмотреть затейливый орнамент, шедший по матерчатой стене.

— Держи, — в руке Вима глухо звякнул наполненный металлом мешочек: — Ровно сто. Можешь не проверять.

Короткий взблеск в глазах пацана заставил Маслова усомниться в правдивости его слов, но решив, что доверие паренька стоит нескольких монет, он сунул оказавшийся увесистым мешочек, себе в карман.

— Куда двинем? — С явным облегчением поинтересовался тот: — Может ты есть хочешь? В зелёном секторе отличная еда. За пару монет нас от пуза накормят. А если выбрать зелено желтую, то и на шоу можно поглазеть. В три монеты уложимся.

— Ну давай перекусим, — не стал спорить с ним Маслов, благо в его животе уже ощущалась неприятная возня, грозившая совсем скоро начать издавать звуки, хорошо слышные всем вокруг — готовясь к зарядке портала он так и не смог позавтракать.

— А потом давай к учёным. Это вроде как — синий сектор?

Шашлык был великолепен.

Идеально прожаренные кусочки мяса с тонкой полоской жирка просто таяли во рту, и Игорь сам не заметил, как мигом очистил все три керамические палочки-шампуры, на которых здесь подавали этот шедевр кулинарии. Подчистив кусочком лепёшки тарелку — оставлять на её поверхности хоть каплю соуса было настоящим преступлением, он откинулся на спинку мягко пружинящего в такт каждому его движению плетёного стула и принялся мелкими глотками смаковать напиток, одновременно расслабленно плывя по волнам навевавшей приятную дремоту простенькой мелодии, которую наигрывал на незнакомом инструменте сидевший в углу старик.

Если бы не Вим, тащивший его словно буксир к этой палатке, он бы наверняка затерялся бы в обступившем его многообразии чудес и диковинок.

Зелёный сектор рынка, подтверждая слова пацанёнка, просто изобиловал разными странностями, разобраться в которых было, на первый взгляд, сложно.

Но — только на первый.

Стоило хоть на миг задержаться подле витрины, а ей, зачастую служил стол, чья поверхность была плотно заставлена коробочками, прозрачными бутылочками с непонятным содержимым, либо прозрачными конусами, внутри которых что-то плавало и подёргивалось, как прямо из пустоты возникал консультант, прямо-таки подпрыгивавший от радости, что спешащий мимо гость заинтересовался именно его товаром.

Так Маслов узнал, что ему необходимо срочно заменить глаза — Вах, дАрАгой! Любой цвет! Любой размер! Видят во всех спектрах! усилить кости скелета — мрачно выглядевший тип, предложивший ему, задержавшемуся у палатки с воронённым скелетом, весьма похожим на человеческий, был одет в подобие формы с множеством значков двумя косыми линиями опускавшихся от плеч к центру груди.

— Эй, парень, — подойдя к скелету продавец постучал металлической палочкой по черепу, наполнив воздух тонким звоном: — Если собрался воевать, а война, скажу я тебе, — он пригладил поочерёдно оба ряда значков: — Единственное стоящее дело для такого орла как ты, то тебе надо позаботиться о своих костях. Вот, — скелет во второй раз мелодично звякнул: — Усиленный сплав. Хоть под танк бросайся — кожу процарапает и только. Ха-ха! Девки крепче любить будут — как шрамы увидят, так сразу!

— Да не слушайте вы его, мой друг, — вылезший из соседней палатки стройный и очень красивый тип, потянул Игоря к себе: — Чтобы девки любили крепкие кости не нужны. Другое, — он многозначительно подмигнул Маслову: — Должно быть крепким. И у меня как раз есть то, что вам надо. Вы только посмотрите — какие красавцы! — Его столик был прикрыт тканью и только когда он приподнял её край, Игорь понял почему — в небольших прозрачных баночках плавало мужское достоинство. Самое разнообразное — различных цветов, габаритов и сечений.

С трудом вырвавшись от наседавших на него продавцов — и военный и смазливый объединили усилия, убеждая его вот прям немедленно лечь под нож, Игорь двинулся вслед за Вимом, кляня себя в душе за чрезмерное любопытство.

Любые органы, протезы, чудодейственные бальзамы готовые исполнить любое желание — хоть мёртвого воскресить, всё это предлагалось и навязывалось ему на всём их пути к заветному шатру, ароматы которого становились сильнее с каждым шагом.

И только теперь, наслаждаясь приятной тяжестью в желудке, он попытался прийти в себя и обдумать всё увиденное, увы, но этому не дано было сбыться.

— Я вижу, — наклонился к нему молодой парень, принявший у Вима заказ и сервировавший их столик: — Вы довольны нашей кухней?

— Восхитительно! Я вам должен на чай? — Потянулся Маслов к кошельку, лежащему рядом с ним на столе: — Сколько?

— Что вы, — официант даже отшатнулся от стола: — Как можно?! Мы — порядочное заведение и сверх указанного — не берём!

— Простите, — видя не наигранную обиду того, Игорь покраснел: — Я, прошу меня понять, новичок у вас, не знаком с вашими обычаями.

— Порядочность перед клиентами не должна вызывать удивление, — несколько высокомерным тоном произнёс официант, но видя смущение гостя сменил гнев на милость: — Ничего страшного, освоитесь. Если хотите, я могу предложить вам ночёвку. У нас есть номера. Две монеты за ночь. Услуги желтых оплачиваются отдельно.

— Пойдём, Иг, — соскочивший со своего стула пацан, требовательно потянул его за рукав: — У нас дела, забыл?

— И правда! — Поднявшись со своего места — всё его тело противилось расставанию с удобными объятиями плетёной конструкции, он повернулся к официанту: — Спасибо за ваше предложение, но надо идти. Было очень вкусно, спасибо.

— Будем рады видеть вас снова, — на глазах теряя к нему интерес поклонился тот, принимаясь собирать со стола посуду.

— Порядочность! — Фыркнул Вим, когда они отошли от шатра шагов на десять: — Наверняка на порциях надули! Как говорит Кшеш — не обманешь, не продашь.

— Думаешь? А ведь вкусно было.

— Готовят они отлично — это факт, — кивнул мальчишка: — Но обвесить это святое. Когда я с ним хожу, — мотнул он головой в сторону, подразумевая Стража Портала: — То порции покрупнее. Боятся. Кшешь он такой — его обмани только, враз накажет. Доступ не перекроет, зачем? А вот скажет всем прибывающим, чтобы внимательнее были и всё. Никто не пойдёт.

— А ему, ну — за такое, не накостыляют?

— Кто? — Искренне изумился пацанёнок: — Чтобы Привратника завалить надо не менее тьмы гвардейцев — что Преторианских, что Тёмных. Или — с орбиты А-Эмкой бахнуть.

— Тьма — это тысяча?

— Ага.

— А Преторианцы — это кто? И Тёмные? А что такое А-Эмка?

— Ты откуда такой на нас свалился? — Покачал головой Вим: — Простых вещей не знаешь, будто Древние вам только вчера Портал подарили?!

— У нас они закопаны были. Долго. Лет двести-триста.

— А Привратник? Неужто погиб?

— Да. У нас новый — Портал его выбрал.

— Это нормально. Портал так и делает. А чего вы их закопали?

— У нас… — Начал было объяснять ему Маслов, но Вим, дёрнув его за рукав, мотнул головой в сторону: — Вон, блестящие, видишь? Это Преторианцы.

Прямо на них, расталкивая короткими палками не успевших убраться с дороги людей, слепя всех сверкавшими на солнце доспехами, вышагивал десяток воинов. Поспешно заткнув себе рот чтоб не вскрикнуть, Игорь вжался спиной в полотно палатки и не отлипал, несмотря на недовольное ворчание продавца — мимо него, бросая полные презрения взгляды на окружающих, шли древнеримские солдаты. Набранная из полос металла броня-лорика, характерные шлемы с высокими ярко красными гребнями и золотой насечкой, красные плащи и даже сплетённые из полосок кожи башмаки-калиги — сомнений быть не могло, перед ним действительно проходили легионеры древнего Рима.

Посреди их коробчатого построения шёл, придерживая полу белоснежной, с тремя тонкими красными полосками по краю, человек, в густых чёрных волосах которого проблескивал тонкий золотой венец.

— Сенатор Раск, — дождавшись, когда процессия отойдёт на приличное расстояние, прошептал Маслову на ухо Вим: — Не иначе как в желтый пошёл. Там новые танцовщицы, говорят, прибыли. С Портала Истова. По слухам, они, своими танцами, открывают портал в нирвану. Не иначе проверять побёг. Может тоже сходим?

— Так тебе же нельзя?

— Мне — да. Но ты-то уже большой, тебе можно. Да и что я? Я так — дорогу показать. Пошли?

— Нет, — покачал головой Игорь — портить отношения с местным Ключником, едва прибыв сюда, не хотелось: — Пошли к учёным. А пока идём, ты мне про то, как здесь всё устроено, расскажи.

— Ну, пошли, — вздохнув, мальчик двинулся вперёд: — А на девок новых я и так посмотреть успею. Зря отказался — зрелище должно быть, что надо!

История, та её часть, что была известна Виму, начиналась около полутора десятков тысяч лет назад — во времена расцвета цивилизации Древних. Или, как их ещё называли в иных местах — Старших, Старых или Ушедших.

Древние, для простоты мы будем использовать этот термин, не забывая про прочие, были совершеннейшими альтруистами. Так, понастроив десятки тысяч Порталов, раздарив всем более-менее цивилизованным обитателям кучу технологий они, проследив за порядком, царившим при них в галактике, тихо сгинули, оставив молодые расы самостоятельно осваивать просторы Млечного Пути.

Первые лет так триста, всё шло по накатанному тысячелетием мира и процветания пути. Народы плодились, осваивали при помощи порталов новые миры, решая споры без пролития крови — долгими прениями в Зале Всеобщего Совета, определённым Древними как место решения споров.

Долгие споры, завершавшиеся общим голосованием представителей всех цивилизаций, зачастую заканчивались решением, совсем не отвечавшим желанию более сильных и технологически более продвинутых рас, что, закономерно, вносило определённые ноты раздражения в оркестр общей идиллии.

Первыми возмутились существующему порядку Слуги и Преторианцы. Бывшие в числе наиболее старых из числа молодых рас, они, при Древних занимавшие самые близкие к тем места, требовали от прочих цивилизаций, подчинения. Получив закономерный отказ — заветы Ушедших, выбитые на камнях Зала, провозглашали безусловное равенство всех, их представители покинули Совет, пообещав всем остальным кару, достойную их тупости. Пожав плечами, гордыня что Преторианцев, что Слуг уже давно была темой для анекдотов, Совет вернулся к обсуждению прочих дел и заседал до тех пор, пока им на головы на посыпались переделанные из шахтёрского оборудования бомбы с антиматерией.

И Зал Совета, и сама планета, после этой атаки, перестали существовать, а по всем известным адресам Порталов были направлены курьеры, с непередаваемым презрением зачитывавшие бывшим ещё вчера свободными жителям ультиматум, чей смысл можно было перевести одной фразой — «Кто не с нами, тот труп!».

Кто-то согласился, где-то отправили назад, в качестве ответа, аккуратно отделённую от туловища голову гонца, в общем галактику затянуло кровавой дымкой войны.

Сражения, унёсшие на тот свет почти четверть довоенного населения, тянулись не одну сотню лет, отбросив всех проживавших на Млечном Пути, на пару тысячелетий. Многие дары Древних оказались утеряны, некогда блиставшие красотой легендарные города — разрушены, а космические базы, до того являвшиеся сосредоточениями усилий научной мысли, были безжалостно сожжены. Осознав, что цивилизация находится буквально в шаге от полной деградации — те же космические корабли, ранее миллионами сновавшими по галактике, сейчас исчислялись едва ли тысячами, и Слуги, и Преторианцы свернули военные действия, отдельным Договором закрепив за собой захваченные рубежи.

Конечно, ни одна из сторон не рассматривала данный Договор как нечто вечное, копя силы для нового удара, но потери сторон были настолько велики, что простое наведение порядка на своих планетах тянулось уже около восьми сотен лет, превратив то соглашение из отсрочки в гаранта мирной жизни.

Так и жили, показательно не обращая внимания на оппонента и готовя тому гадости исподтишка.

Политический расклад сил был следующий.

Претория, контролировавшая наибольшее число Порталов, провозгласила внешнюю экспансию, постепенно подгребая под себя миры, не имевшие сил противостоять отлично вымуштрованным железным легионам. Захватив очередной мир, они принимались быстро развивать местных, используя метод кнута и пряника, хотя чаще — одного кнута, загоняя их на уровень, минимально приемлемый для набора рекрутов в свои легионы. Давать оружие и броню диким варварам считалось недопустимым.

Слуги, наоборот, провозгласили экспансию внутреннюю, сосредоточившись на восстановлении оказавшихся под их властью миров, спеша повысить численность своих подданных. Повышали они её всеми возможными способами — от налогового стимулирования рождаемости на своих коренных планетах и евгеники на недавно присоединённых, до банальных рейдерских захватов пленных в бывших всё ещё нейтральными мирах.

В военном деле оппоненты, как нетрудно догадаться, так же использовали различные подходы.

Если Преторианцы предпочитали перемещать по полю боя закованные в тяжеловесную броню коробочки манипул, вытесняя противника с поля, то Слуги, действуя в рассыпном строю, предпочитали поливать противника огнём из своих ружей, сохраняя между собой и оппонентом среднюю дистанцию.

Более всего Маслову обе эти стороны напомнили танка и разбойника-рогу из сетевого Варкрафта — популярной на Земле игры. Один наступал, размахивая тяжеленным тесаком или копьём, а его противник, ловко уходил из-под сокрушительных ударов, выжидая момента для короткой, но смертельной атаки.

Здесь, на галактических просторах, происходило примерно тоже самое.

Встреча один на один сулила мало хорошего Преторианцу, но стоило ему только обзавестись товарищем, прикрывавшим его спину — расклад сил тут же менялся и теперь уже тройке Слуг пришлось бы очень попотеть, чтобы не стать трофеями своих застарелых врагов.

Десять легионеров, успевших выстроить пару шеренг — манипулу, минимальную боевую единицу легиона, могли противостоять уже полусотне Слуг, а три манипулы, согласовано маневрируя, гарантировали победу над тремя — четырьмя сотнями врагов.

Расклад сил менялся, когда в бой вступали не отдельные пехотные отряды, но полноценные подразделения со всем им положенным тяжелым вооружением.

Упархивающие из-под ударов Слуги мастерски расступались, освобождая линию огня своим секциям тяжелого вооружения.

Орудия, смонтированные на ховер-платформах, легко маневрировали по полю боя, посылая в легионеров тяжеловесные диски чей обод был заточен до молекулярной остроты. Пробивая силовые щиты, он разрубал по несколько человек за раз, но что было главным — разрушал строй позволяя юрким воинам Слуг ворваться внутрь построения и учинить там резню.

Противостоять мощи такого тяжелого вооружения мог только объединённый щит одной центурии. Десять манипул собравшись вокруг палки-фашины — символа центурии, объединяли силу своих силовых щитов, многократно повышая защиту… Но тут же теряли свою и так невысокую мобильность, чему, как не трудно догадаться, были крайне рады Слуги, незамедлительно принимавшиеся поливать противников из ружей, стрелявших уменьшенными копиями дисков тяжёлых секций.

Преторианские же боевые машины, прекрасно понимая с каким шустрым противником приходится иметь дело, исповедовали тактику, окрещённую Игорем как тараканью, или, говоря по-простому — «тапком их, тапком!». Медлительные, на гусеничном ходу, катапульты располагались за боевыми порядками легиона, засыпая поле боя тремя — четырьмя перегруженными силовыми генераторами за раз. Особо не целясь — главное было не попасть по своим, наводчики стремились накрыть как можно большие площади уповая на теорию вероятности, и генераторы, при взрыве испепелявшие всё вокруг в радиусе около двух десятков шагов, вполне успешно решали поставленные перед ними задачи. Служба при катапультах считалась едва ли не позорной — ну, скажите, какая доблесть в том, чтобы тупо посылать куда-то вдаль, не видя врага, дрожащие от переизбытка энергии снаряды. То ли дело лицом к лицу!

Из-за подобного пренебрежения расчёты часто оставались без прикрытия, чем, в свою очередь, во всю пользовались Слуги, отправляя охотников на поиски подобной добычи. Расчёты же, прекрасно понимая свои, практически нулевые шансы противостоять прямой атаке, выкручивались как могли, окружая свои позиции рядами кольев и ловушек, надеясь подороже продать свои жизни.

Следует заметить, что подобные — прямые столкновения, имели место крайне редко. Так, за последние лет двести, не произошло ни одного прямого контакта — стороны предпочитали действовать через местных, саботируя предприятия на стороне противника или через политиков и юристов, в бумажных войнах отсуживая лакомые Порталы и технологии.

Последнее прямое столкновение извечных оппонентов имело место около двухсот пятидесяти лет назад, и, как, к своему удивлению, понял Маслов, добравшийся до отдела бесплатных архивов в Синем секторе, имело место на его родной планете — на Земле.

Первыми, следуя своей экспансионистской программе, на Землю наткнулись Преторианцы. Организовав две базы — одну, основную у Портала, и вторую — резервную, на другом конце материка — в Италии, они принялись планомерно развивать местных. Действуя по стандартному плану развития, они понастроили множество мелких, звездообразных крепостей, выполнявших функции культурных центров и всё было бы прекрасно, если б не Слуги, имевшие в структурах своих противников, массу шпионов. Не то, чтобы Слугам уже вот так — до зарезу, нужна была эта заштатная планетка — нет, но осадить конкурента дело святое. Просочившись сквозь Портал под видом торговцев — Преторианцы, уверенные, что кроме них о Земле не знает ни кто, Слуги принялись мутить народ, готовя то, что позже назовут «цветной революцией». Технология был отлажена и, в назначенный день, вскипевшие в столице Тартарии беспорядки, смели горстку Преторианцев охранявших портал. Провозгласив свободу и всеобщее равенство — когда надо Слуги во всю использовали ими же и отвергнутые заветы Древних, марионетки обратились к своим новым союзникам за помощью. Те же, не имели морального права отказать в военной помощи молодой и завоевавшей свободу нации.

Преторианцы, готовящиеся к отпору на второй базе — с их точки зрения только дурак мог атаковать не на периферии, а в центре, натурально охренели от такой наглости и принялись поспешно подтягивать войска к нынешнему Тобольску. Слуги, не ставившие себе цели закрепиться на планете, не менее поспешно нахватали пленников и драпанули, напоследок шарахнув атомными зарядами по мелким крепостям и Риму, над которым был поднятый силовой щит, успешно отбивший все атаки.

Ответный удар, пришедшийся в пустоту — Слуги уже слиняли с полоном, не только капитально загадил здоровенный кусок территории — Преторианцы никогда не мелочились, но и вызвал массированные выбросы метана из подземных полостей, мгновенно опустивших температуру некогда тёплой местности глубоко в минус, напомнив Маслову находки мамонтов с куском травы во рту.

Оценив степень заражения поверхности — жить в районе врат стало просто невозможным, Преторианцы поспешно эвакуировались, приписав себе очередную блистательную победу — в конце концов их враг первым позорно сбежал с поля боя. Слуги, успешно провернувшие свою операцию, понятное дело так же доложили наверх о посрамлении оппонента. В общем большие дяди, в очередной раз померявшись силами, разошлись довольные собой, ну а что касается местных… Да кого интересуют проблемы каких-то там туземцев?

По большому счёту, Земляне тоже выиграли. Закопав ворота, Игорь с трудом представлял, как они это сделали, но люди, объединённые одной идеей, могут и не такое, они надолго прекратили визиты незваных гостей на свою территорию, начав самостоятельное развитие.

Из истории он помнил, как Рим, начавший развиваться из небольшого поселения, быстро прирос территориями надолго став самым могущественным государством планеты. Теперь, перелистывая на экране древние тексты ему становилась понятной причина подобного, взрывного, могущества — местные наверняка припрятав часть Преторианского имущества, не преминули применить его для установления своей власти следуя учениям пришельцев.

Великая же Тартария, получив смертельный удар, так и не смогла оправиться, скатившись сначала из громадной Империи, занимавшей некогда благодатные территории от Тихого океана до Атлантики — Рим был её дальней провинцией, распалась на множество мелких княжеств, принявшихся тотчас уничтожать друг друга в борьбе за власть и редкие, пережившие катаклизм, артефакты.

Стала ясна и причина застарелой нелюбви восточных и западных народов друг к другу — прилетавшие с другой стороны континента боеголовки никак не могли способствовать укреплению братской любви.

— Уважаемый Иг, — тихо подошедший служитель архива осторожно тронул его за плечо: — Время заканчивается. Продлять будете?

Доступ к архиву был бесплатным — приноси свой считыватель, местное подобие планшета, подключайся и копайся в древних записях сколь душе угодно. Но это — при наличии своего экрана, которого, по понятным причинам, у Маслова не было. Купить — не вопрос. Палатка напротив Архива как раз и продавала эти планшеты, но цены… Тратить чуть более полусотни монет на экран с единственной функцией — подключением к информационной сети, ему никак не хотелось. Более же серьёзные агрегаты и стоили соответственно — от двух сотен и выше.

Посему, заплатив служителю пять монет, он получил в своё распоряжение казённый агрегат, с коим и расположился за ближайшим столом, предварительно осведомившись — не сдерут ли с него денег и за его использование.

Со вздохом передав архивариусу очередную плату — тот, получив монеты, молча перевернул песочные часы на его столе, Маслов вновь закопался в разделы хранилища.

Кроме двух уже известных ему сил — Слуг и Преторианцев, в мироустройстве галактики ещё присутствовала парочка аутсайдеров — Технократический Союз и Неприсоединившиеся.

Первые — Союз, как и следовало из названия, являлись объединением технологически продвинутых миров, занимавших строго нейтральную, даже порой зеркальную, позицию по отношению к ведущим игрокам. Сумев уловить тенденции начавшегося после ухода Древних развала, лидеры этих планет смогли перетащить к себе некоторое количество учёных, обеспечив тех всем необходимым для продолжения своих изысканий. Отошедшие от первого шока умники — наблюдать гибель основных центров знаний были им нестерпимо больно, поспешно объединились, породив, названый позднее Технократическим, Союз. Как можно было догадаться, миры этого объединения ставили во главу угла знания и технологии, успешно продавая свои результаты всем желающим. Постепенно — пока Слуги с Преторианцами увлечённо уничтожали друг друга, Союз подгрёб под себя производства оружия и брони, став по сути монополистом в вопросе снабжения воюющих сторон.

Попытки любой из ведущих сил атаковать производства обеспечивавшие противную сторону приводили и к остановке заводов, работавших уже на агрессора, прекращая изготовление военных товаров ровно на тот же срок, который требовался для восстановления разрушенных мощностей.

Конечно — возникни у Слуг или Преторианцев твёрдое желание захватить столь сладкий кусок, миры бы пали, но цена, которую пришлось бы заплатить при штурме, гарантированно ослабляла атакующего, делая его желанной добычей для застарелого оппонента.

В таком, на первый взгляд, хрупком равновесии, Технократы и существовали последние несколько сотен лет, шаг за шагом усиливая свои оборонительные рубежи. Жаждущим же их крови и, что более важно — их технологических секретов главным игрокам, оставалось только молча сжимать зубы, не имея возможности изменить статус-кво.

Неприсоединившиеся, напротив, были разрозненны, слабы и не представляли особого интереса ни для Слуг, ни для Преторианцев. Планет, так и не оправившихся после Великой войны было множество. Ничем ни примечательные, с горстками выжившего и деградировавшего населения, они бы потребовали от любого ступившего на их поверхность массы сил и ресурсов для поднятия обитателей хоть до минимально приемлемого уровня развития. Зачастую даже Слуги брезговали отлавливать там пленников, обосновано опасаясь, что дикари станут бунтовать и нарушать столь тщательно выстраиваемый на их планетах порядок.

Последней, напрочь обособленной от всех предыдущих групп, в справочнике шли Утерянные миры. Это были планеты, принявшие на себя первые, самые полновесные, удары разразившейся столетия назад войны. Мёртвые миры, покрытые коркой спёкшегося от термоядерных ударов грунта, или наоборот — чья поверхность была изъедена километровыми воронками высвободившейся на свободу антиматерии, представляли мало интереса даже для искателей кладов и приключений. Планеты, чьими величественными городами до начала конфликта гордились даже Древние, были давно и многократно прочёсаны поисковыми группами в поисках уцелевших артефактов. Менее значительные планеты подверглись разграблению во вторую очередь, оставив любому желающему сегодня отправиться на поиски сокровищ, ничтожный шанс отыскать хоть что-то мало-мальски ценное.

Адреса врат таких миров были сведены в табличку, скупо повествующую читателю об опасностях, поджидавших смелого исследователя на их поверхности. Пробегая глазами по коротким строчкам, несшим в себе отголосок давнишних трагедий, Игорь качал головой, проникаясь масштабом погрома. Мёртвый, радиация, нестабильность коры — эти пояснения были наиболее частыми. Встречались и пометки о биологической опасности, а порой, напротив комбинации символов и вовсе стоял прочерк, лучше иных слов говоривший об отсутствии каких-либо данных касательно разрушенного мира.

— Скажите? — Подняв руку и покосившись на песочные часы — очередные примерно пятнадцать минут должны были вот-вот истечь, обратился Игорь к подошедшему служителю: — А вот эту информацию, — показал он пальцем на печальную таблицу: — Как-либо скопировать можно?

— Молодой господин желает попробовать поискать клады? — Усмехнулся пожилой работник: — Я бы не советовал. Утерянные давно выскребли — только время зря потеряете. Да и опасно там.

— Спасибо. Так копию получить можно? Сколько это стоит?

— Стандартный накопитель — один кредит, — неодобрительно покачав головой, архивариус отошёл, но менее чем через минуту вернулся, подбрасывая на ладони небольшой, в пол мизинца, мутно белый кристалл: — Держите. Все современные данные касательно Утерянных миров здесь.

— А как считать с него? — отдав монету, Маслов озадачено покрутил накопитель в руках: — Что надо?

— Любой экран второго класса, — пожал плечами, удивляясь такому вопросу служитель: — В палатке напротив есть. Самый дешёвый, кажется, от сотни монет.

— У меня всего, — быстро проведённая ревизия мешочка показала наличие только восьми десятков тускло медных кружочков. А ведь ещё хотелось привезти домой хоть что-то ценное: — Вот. Не знаете, где подешевле купить можно?

— На этой планете точно ни где. Напротив самые дешёвые. — Развёл тот руками: — Ваше время истекает, — показал он на часы, где последние песчинки уже были готовы присоединиться к своим товарищам, лежащим внизу: — Продлять будете?

— Нет, спасибо. — Деньги следовало экономить: — А распечатать можно?

— Вывести на материальный носитель? — Округлил глаза от удивления архивариус: — Подобного у нас не запрашивали… — Подняв глаза к потолку он на миг задумался: — Хм… Лет так сто уже. Боюсь, что не смогу вам помочь. Если продлять не хотите, то прошу покинуть помещение, — взяв в руки часы, песок из их верхней части полностью переместился в нижнюю, он в ожидании посмотрел на Маслова.

— Чёрт… Что же делать… А снимок экрана сделать можно?

— Бесплатно, — последовал кивок: — У нас часто просят сделать картинку. Сейчас модно выглядеть умным. Вам его куда переслать?

— Игорь два семь ноль три, собака…

— Куда?!

— Простите, — поняв, что адрес его электронной почты вряд ли тут подойдёт, Маслов поскрёб пятернёй затылок. Вариант вырисовывался только один — заплатить ещё пять монет и приступить к перерисовке символов. Вот только сколько он успеет — песок бежит быстро, да и ошибки…

— Жаль, — встав, он коротко поклонился архивариусу: — Спасибо. Я зайду к вам позже.

— Мы всегда рады видеть ищущих знания, — церемонно поклонился ему в ответ служитель.

Растолкав дремавшего в теньке Вима он уселся рядом с тёршим глаза мальчиком.

— Ну что? — Зевая покосился тот на него: — Мозги не отсушил? Куда дальше? Может всё же в жёлтый?

— Давай лучше здесь ещё побродим. Неужто тебе не интересно?

— Не-а, — вновь зевнул тот: — Тогда я пойду. Скучно с тобой.

— Эй?! Ты меня здесь одного оставишь?!

— А что такого? — Встав, Вим потянулся: — Тут не опасно. А домой захочешь, — вон синяя, — кивнул он на дорожку: — По ней к Порталу выйдешь, ну а там Кшеш. Он тебя домой отправит. Бывай! — Махнув на прощанье рукой мальчишка скрылся в толпе.

— Давай… — Не успев попрощаться — пацана и след простыл, Игорь в замешательстве огляделся, машинально кладя руки на пояс. Почувствовав касание чего-то инородного, он опустил глаза — на поясе был чехол его телефона, простенького смартфона, захваченного с собой для фотографирования окрестностей, но прочно забытого в вихре захлестнувших его событий.

— Надо фоток поделать, — машинально пробормотал он себе под нос, извлекая телефон из чехла и осматривая окрестности в поисках чего ни будь этакого. Увы, но окружавший его вид мало отличался от столь популярных в лихие девяностые рынков. Те же ряды палаток, перемежаемые небольшими павильончиками, толпы праздношатающихся, да зазывалы. И что тут необычного? Ну, народ разномастно одет. И что? Ни тебе тут трёхглазых пришельцев, ни разумных улиток — ничего такого, показывая которое можно было бы поразить собеседников. Разве что выставленный товар поснимать? А толку? Даже если разрешат — как потом объяснить, что это за висящая в воздухе фиговина, время от времени окутывающаяся облачками цветного света. Или это пар? Заснять Кшеша? Ну — полуголый мужик около Портала — что тут необычного? Римлян найти — Преторианцев, то есть? Сделать с ними селфи — так если гордецы и разрешат, дома что скажут? Мол — с косплейщиками или реконструкторами сфоткался?

Другое дело — притащить с собой нечто эдакое, материальное. Ту же фиговину, или — ещё лучше, учебник по квантовой физике, ну или что там они в своих школах изучают? Вот на это — деньги потратить бы стоило.

А вот с деньгами — напряг. Мобилку что ли продать? Разве что в музей. Пару монет дадут. Может быть.

Подкинув телефон на ладони, Игорь уже собрался было сунуть его назад в чехол, как вдруг мысль, током пронзившая всё его существо, заставило его вздрогнуть и, сжимая смартфон в разом вспотевшей ладони, быстрым шагом вернуться в шатёр архива.

— Господин Иг, — приветливо поклонился архивариус: — Что-то ещё желаете? Или вы раздобыли экран, не моё дело как, и хотите подключится к сети?

— Простите, уважаемый, — вернул ему поклон Маслов: — Я по другому вопросу.

— Вакансий у нас нет, — по-своему истолковав его слова покачал головой служитель: — А если бы и были, то я крайне не рекомендую запирать себя в этих стенах такому молодому, как вы. Зачем тратить годы, копаясь в скучном наследии ушедших веков, кругом столько интересного! Вы же молоды!

— Нет-нет, — торопливо выставил вперёд ладони Игорь: — Я по другому вопросу.

— Да?

— Вы говорили, что снимок можно сделать бесплатно?

— Верно, — кивнул служитель: — Вы нашли свой адрес?

— У меня с собой, — Маслов замялся, подбирая слова: — Устройство для фиксации изображения. К моему же столу, — он посмотрел на всё ещё высвечивавший на своей поверхности таблицы, экран: — Никто не подходил? Я же могу его сфотографировать?

— Сфото… Что?

— Снять картинку?

— У вас есть устройство, позволяющее переводить изображение в материальный вид? — Заинтересовавшись, архивариус подошёл поближе: — Очень интересно. Покажете?

— К сожалению, не в материальный, — быстро сфотографировав его, Маслов продемонстрировал снимок архивариусу, но тот, явно не впечатлённый, отмахнулся: — Вот если бы в материальный. Двумерные картинки сейчас входят в моду.

— У меня дома есть такое устройство, — вспомнив про старенький полароид, кажется даже пара картриджей рядом валялась, торопливо закивал он: — Я бы мог его вам показать. В следующий раз. Одно нажатие и картинка готова. Небольшая, правда, с ладонь. Зато цветная.

— Приносите, — заинтересовавшись его словами, тот выжидающе посмотрел на Игоря: — Я вам даже заплачу за это устройство. Полсотни… Нет — если это то, о чём я думаю — семьдесят монет.

— Идёт! — Протянул ему ладонь Маслов, желая закрепить сделку, но служитель только недоумённо посмотрел на неё: — Договорились, значит, — убрав ладонь, он кивнул на экран: — Так я могу снимок сделать?

— Если обещаете принести, то устройство, то да.

Ещё раз заверив архивариуса, Игорь принялся торопливо снимать адреса Ушедших миров, опасаясь, что терпение служителя быстро иссякнет. То ли тому очень хотелось получить заветный прибор, то ли действительно съёмка была бесплатна — но следующий час Игорь провёл перед экраном, беспрепятственно забивая память смартфона казавшимися нескончаемыми адресами сгинувших планет.

— Спасибо! — Добравшись до конца списка, он выбрался из-за стола, с наслаждением разминая затёкшую от сидения в неудобной, согнутой позе, спину: — С меня Полароид и пара кассет!

— Полароид? — Услыхав незнакомое слово, архивариус поднял глаза к потолку, роясь в памяти: — Никогда подобного не слышал. А знаете что, — перевёл он взгляд на Игоря: — Если вещь действительно редкая, я Вам и сотню отсыплю.

— Договорились! — Ещё раз поклонившись, Маслов покинул архив, уже мысленно настраиваясь на возвращение домой.

На приобретение диковинок, таблицы в мобилке были, несомненно ценным приобретением, но хотелось притащить с собой и нечто более материальное, ушло часа три. Каждый из продавцов, заметив его интерес к своему прилавку спешил расхвалить свой товар, но, узнав о размере бюджета, разочарованно вздыхал и молча возвращался на своё место, теряя весь интерес к не обременённому средствами покупателю.

Результатом его настойчивости и отчаянной торговли стала мумия странного животного — помеси крупного кузнечика и чего-то, отдалённо напоминавшего чау-чау — продавец уверял, что это последний представитель ныне вымершей расы разумных теплокровных инсектоидов, да небольшой, чуть больше ладони шкатулки, чья поверхность была густо покрыта плавными линиями узоров. Как объяснил другой негоциант, это было изделие придворных мастеров Высокого Дома Аллюень-тла, одного из соправителей Совета Верховной Мудрости Слуг Древних. На шкатулку Игорь позарился только по тому, что она была из дерева, ну или из чего-то очень напоминавшего бальсу — занимая всю ладонь, шкатулка практически ничего не весила.

Засунув внутрь мумию, та практически идеально поместилась внутри, он отыскал глазами синюю дорожку и, насвистывая весёлый мотивчик, двинулся по ней к Порталу.

— Домой? — Сидевший прямо на траве Кшеш, приветливо улыбнулся, когда Маслов подошёл к склону холмика, на вершине которого возвышались каменные колонны: — О! Я гляжу и с подарками! — Ткнул он пальцем в сторону шкатулки: — Молодец!

— Да, домой. Откроете? А это так, сувениры. Показать?

— Нет, не надо. Зачем мне разрушать твои мечты, — непонятно ответил Ключник и хлопнул в ладоши, активируя Портал.

— Ты это, Иг, — потрепал он Землянина по плечу: — Заходи, буду рад тебя видеть!

Гадая — была ли то формальная фраза или Кшеш говорил от чистого сердца, Игорь шагнул в сплетение молний.

Глава 4

Проморгавшись, резкий свет перехода больно резал глаза, Игорь хотел было спуститься с платформы, и даже уже приподнял ногу, как жесткий окрик, прозвучавший на Русском языке, заставил его застыть на месте.

— Стоять! Не шевелиться! Стреляем без предупреждения!

Не рискуя поднять руку — говоривший, судя по тону, был готов выполнить свою угрозу, Маслов несколько раз зажмурился, а когда картинка перед его глазами приобрела чёткость, оторопело замер, балансируя на одной ноге — внизу, шагах в пяти от нижней ступеньки, стояли, направив в его грудь стволы калашей, с десяток солдат в касках и бронежилетах.

— Добро пожаловать домой, Игорёк, — стоявший чуть в стороне и тоже под прицелом ещё одной группы, Паша приветственно взмахнул рукой: — Родина героев встречает!

— Молчать! Не разговаривать!

— Ты лучше помолчи, — вновь подал голос Ключник, засовывая руку запаху: — Мне-то они ничего не сделают, — высунул он наружу сквозь дырки в своём пиджаке пальцы: — А вот тебе шкурку подпортят.

— Маслов Игорь Игоревич? — Выдвинувшийся из-за спин солдат высокий человек в штатском, склонился над распахнутой картонной папкой блестя коротким ёжиком седых волос: — Вы — Маслов Игорь Игоревич?

— Я, — опасливо поглядывая на солдат — А ну как пальнут, кивнул он. Не пальнули.

— Я оттуда. Я вот, принёс, — начал было Игорь приподнимать руку со шкатулкой, но новый окрик вновь заставил его замереть неподвижно.

— Не двигаться! Положить предмет в пакет! Исполнять! Иначе — стреляем!

Вышедший вперёд человек был облачён в стандартный армейский костюм химзащиты. Мысленно вздохнув — в западных фильмах, при подобной ситуации, люди показывались на экране в красивых скафандрах с забралом, открывающим всё лицо, он осторожно, медленно двигая рукой, опустил в прозрачный пакет на длинной ручке шкатулку и солдат, тотчас запечатал горловину потянув за неприметную рукоять. Осторожно пятясь — бойцы с автоматами подались в стороны, освобождая ему путь и при этом не переставая удерживать на мушке свою цель, химзащитник осторожно положил пакет вместе с ручкой в толстостенный металлический контейнер. Стоило ему это сделать, как другая группа солдат, также в подобных костюмах, сноровисто опустила сверху массивную крышку запечатывая содержимое.

— Маслов Игорь Игоревич, — штатский, уже без папочки, подошёл к спинам солдат с автоматами: — Мы пока будем называть вас так. Вам какая газовая смесь предпочтительней? Назовите состав, чтобы мы могли обеспечить вам наиболее комфортные условия пребывания на нашей планете.

— Смесь? Газовая? — Удивлённо развёл он руками в ответ и мысленно сжался — у бойцов вполне могли сдать нервы, а быть нашинкованным пулями в его планы не входило: — Я свой, что вы! Воздухом дышу! Этим вот! — Он набрал было полную грудь воздуха, но от следующего выкрика едва не закашлялся.

— Сильно не выдыхать!

— Дышать то хоть можно? — Осторожно выпустив воздух он покачал головой: — Мужики! Да вы чего! Я — человек! Маслов! Игорь! Я здесь работаю! Павел Викторович, — хотел он повернуться к Ключнику, отошедшему в тенёк, но заметив как побелели пальцы солдат, сжимавших цевья автоматов передумал.

— Хорошо. Маслов — так Маслов. — Штатский махнул рукой куда-то в сторону: — Вы только не нервничайте. Сейчас мы проедем в госпиталь и, если вы действительно вы, то мы вас отпустим. Может даже наградим. Всё же первый землянин, побывавший там.

— Вы лучше целиться в меня перестаньте, — кивнул Игорь на автоматчиков: — А то неуютно как-то.

— Конечно. Извините. — Взмах руки, на солнце блеснул манжет белой рубашки, заставил бойцов отойти от Портала, опустив стволы к земле. Их руки, Игорь сознательно не отводил взгляда, при этом, демонстративно мирном жесте, так и остались лежать на пистолетных рукоятях с пальцами, поглаживавшими спусковые скобы.

— Игорь Игоревич, — вновь подал голос гражданский: — Я прошу вас. Вот контейнер, — он показал на мутно прозрачный свёрток, который давешний боец в химзащите протягивал ему на конце уже другой, но не менее длинной, палки: — Я вас прошу, для нашей общей безопасности. Понимаю, встреча героя должна быть не такой, но, правила, — он с явным сожалением развёл руками: — Вы в него заберитесь. Пожалуйста. Там баллон с воздухом внутри — откройте его.

— Правила, так правила, — не стал спорить он с приятным мужчиной, явно сожалевшим о недостойном героя приёме: — Как это надевать?

— Спасибо, за понимание — спасибо, — улыбнувшись, мужчина прижал руки к груди и обозначил поклон: — Надевать просто — поднимите над собой и обе руки внутрь. Он сам раскроется.

— Сам, так сам, — взяв в руки свёрток, тот, при ближайшем рассмотрении более всего напоминал приготовленный к использованию презерватив, Игорь сделал как ему велели — поднял над головой пластиковое кольцо и, одну за другой, сунул внутрь обе руки. То ли внутри был какой-то датчик, то ли ещё что — пакет немедленно развернулся, отсекая Маслова от внешнего мира и собрался складками внизу — на основе.

— Ну… — Покрутил он головой, пытаясь хоть что-то разобрать снаружи — мутный пластик сильно ограничивал обзор: — Так, вроде? Ха! Всю жизнь мечтал на карнавале пиписькой вырядиться. Может еще с… — он хотел пошутить о премии, положенной теперь ему производителями этих резинтехнических изделий, но сильный толчок в спину сбросил его вниз, прямо в руки бойца химика. Успев только ойкнуть, Игорь почувствовал, как на него навалилось сразу несколько тел, ноги и руки отяжелели, он дернулся, пытаясь сбросить обидчиков, но послышавшееся тихое шипение заставило его замереть.

— Эй? Вы чего творите? Я же… — голову начала заволакивать темная волна сна и он дёрнулся, боясь её приближения.

— Ну блин… Сходил, понимаешь…

Волна, до того плескавшаяся у его ног вздыбилась, рванула вперёд и накатила на него растворяя сознание в своей темной воде.

Из выпуска новостей радио «Наш Томск» того же дня.

— А на поступающие вопросы от наших уважаемых слушателей на тему — что это было в НИИ, сообщит наша очаровательная Ируся. Ирусь — ты в эфире.

— Всем привет, милые мои, — защебетал из динамиков задорный девичий голосок: — Всем интересно — А что это было в нашем НИИ, да? Как мы все знаем — там сидят занудные дядьки, время от времени запускающие в небо воздушные шарики. Без Винни-Пухов, — посчитав, что шутка удалась, Ирина весело рассмеялась: — А сегодня, представляете, с утра — и молнии над ними. И все в их двор бьют! Да так громко! Ну, я туда и рванула — даже не накрасилась, представляете?! Ибо наша работа — рассказывать вам, милые мои, обо всём происходящем — честно и беспристрастно! Так вот — прибегаю я туда, а там та-а-акое! НИИ оцеплено, МЧСники снуют, пожарные машины, мен… Полиция! Все бегают, суетятся и, что главное-то, ничего не говорят! Но ваша Ируся тоже не промах! Я их всех о-бо-шла, пробралась к забору — там сзади корпусов, он невысокий и внутрь заглянула. И знаете, что я там увидела? — перешла журналистка на заговорщицкий шепот, провоцируя слушателей сделать погромче: — Да ничего! У них какой-то трансформатор взорвался — вот молнии и били. Только не сверху, а наоборот — из ящика этого вверх. Ну там ещё лужа была, — скучным тоном продолжила девушка: — Её МЧСники засыпали. В общем расходимся, милые мои, ничего-то в нашем славном городке не происходит. Всем спасибо! С вами была ваша Ииии-руськА! Слушайте нас и только нас!

В эфире послышалась музыка и седой, чья прическа напоминала коротко стриженного ежа, приглушив магнитолу, повернулся к своему спутнику, вольготно развалившемуся на заднем сиденье волги. Его спутник, в отличие от седого, бывшего в хорошей спортивной форме, был несколько обременён излишними килограммами, и, если первый производил дружеское, доверительное отношение, то при взгляде на пухлого возникало желание отвести глаза и, по возможности, более не встречаться с этим человеком.

— Сергей Васильевич, — в руках первого появился термос: — По кофейку? У меня, зная ваши вкусы, настоящая арабика — наши мальчики с оказией передали — прямо с грядки.

— Кофе, на грядках, не растёт, — неласково буркнул второй и требовательно щёлкнул пальцами: — Давай бормотуху свою.

— Вы как всегда проницательны, Сергей Васильевич, — расплылся в улыбке седой, наливая в небольшую фарфоровую чашечку напиток, наполнивший кабину коньячными ароматами.

— А ты, Витя, — приняв кружку толстяк принюхался: — Как всегда льстишь. Коньяк тоже — прямо с грядки? И о кружечках позаботился.

— Вы же учили. Как можно-с. Забыть-с. Уроки-с.

— Не паясничай. Не на службе чай.

— А где? — Придав лицу искренне изумлённое выражение округлил глаза первый: — Офицер Отечества всегда на своём посту пребывать должЁн! И…

— Зачёт сдан, — не выдержав, хрюкнул второй: — Кончай, Вить. Ты уже давно меня по звездулькам обогнал и это я перед тобой вытягиваться должЁн, — передразнил он его: — А кофе отменный. И кружечки, — приподняв свою он внимательно осмотрел донышко: — От ты зараза. Китайский фарфор? Настоящий? Ну, Витя — уважил.

— Это мальчики от соседей привезли. С фарфоровой грядки. Шли — смотрят, растут. Ну они мне и притащили.

— Учения, как я слыхал, успешно прошли?

— Да, — посерьёзнел Виктор: — Наши соседи за речкой быстро учатся. Уж что-что, а копировать и перенимать они хорошо насобачились. Да и всё чаще к нам поглядывают.

— Ясно дело. Поэтому мы и здесь. Ладно. Плесни мне ещё и по делу давай. Что с прикрытием.

— Первую фазу вы слышали, — кивнул на тихо бормотавшую магнитолу седой, наливая кофе: — Завтра на мосту грузовик застрянет. Водитель уснёт, машина пробьёт парапет, зависнет над водой. Спасать будут часа три — четыре. В понедельник — следующий, пилоты низко над городом пролетят. Типа хулиганят. Официально — у них подруги здесь, понты перед ними. А там что-либо ещё подвернётся.

— Информационная атака?

— Да. Вытесним произошедшее из памяти.

— Не зря ты был в числе моих лучших. — Сергей Васильевич пригубил кофе: — Ты, наверное, интересуешься — чего вдруг тебя сюда перевели? С оперативной — и в эту дыру?

— Как Родина прикажет, так и…

— Мне-то свои верноподданнические настроения не втирай. — Поморщился толстяк: — Слушай сюда. Есть мнения. Два, — Он поднял вверх два пальца: — Первое. Твои мальчики, там, за большой водой, хорошо преуспели в поставках порошка нашим партнёрам. Слишком преуспели. Наши уважаемые коллеги, те — за водой, принялись копать. Одно дело — Европку заваливать, а у себя дома такое получить… Так что решено тебя сюда, пока не утихнет. Это было раз. И два… Погоди. — Говоривший повернулся к окну: — Полковник крутится. Налей ему кофейку. Пол кружки.

Опустив стекло, толстяк высунул лицо наружу: — Полковник? Вы не уделите нам минуточку? Спасибо! — Приоткрыв дверь он резво для своих габаритов, перекатился на дальний край сиденья, освобождая место полковнику — командиру мотострелковой части, чьи бойцы были задействованы в операции.

— Кофейку? — Виктор протянул усевшемуся полковнику кружку.

— Так это, скорее, коньяк. С чуть-чуть кофе, — сделав первый глоток он удивлённо посмотрел на того.

— Кофе по-генеральски, — подал голос толстяк: — Привыкайте, Алексей Станиславович.

— Эээ… По-генеральски?

— Да. Ваши бойцы показали себя с хорошей стороны. Тех, кто непосредственно участвовал, они же контрактники, верно?

— Да…

— Вот. Их я, уж простите, — толстяк чуть виновато улыбнулся: — С собой заберу. В столицу. Там послужат. Под присмотром, так сказать. А вам, Алексей Станиславович, предстоит крайне ответственная задача.

— Я готов! — вытянулся в струнку полковник, насколько это можно было сидя на заднем сиденье: — Всё что прикажете!

— Не сомневался в вас. То, что мы от вас хотим, может стать первой ступенькой, вы понимаете? — Выдержав многозначительную паузу — по виду полковника было ясно, что он проникся: — Надо сделать так, чтобы ни одна живая душа, особенно не нашего гражданства, и на километр не приблизилась бы к… К этому НИИ. Военное положение мы объявлять не будем, не имеем права. Но уверен, — пухлый палец нацелился на белый ромбик красовавшейся на кителе военного: — Вы найдёте изящный, — палец многозначительно поднялся вверх: — Выход. Академию, как я вижу, вы закончили. Вопросы есть?

— Никак нет!

— Если что, — крутанувшись, начальственный перст указал на занимавшего переднее сиденье: — Виктор Анатольевич вам окажет содействие. Он будет здесь курировать проект.

— Так точно. — Кивнул полковник и, самую малость помявшись, добавил: — Вопрос разрешите?

— Если вы про то, что во дворе, то нет. Природный феномен вкупе со взрывом трансформатора. Совпадение. Ещё вопросы имеются? По существу задачи?

— Никак нет.

— Тогда не смею вас более задерживать, — отобрав пустую чашку, коротко кивнул Сергей Васильевич: — И, полковник?

— Да? — Уже выбравшийся из волги военный торопливо развернулся.

— Вы подписку давали. Не разочаруйте.

Молча кивнув тот осторожно прикрыл дверь и двинулся к своим офицерам, кучкой стоявшим метрах в десяти от машины.

— Как думаешь, не трепанёт? — проводил взглядом его фигуру толстяк.

— Вы его дубовой рощей поманили. Из кожи вон полезет. Есть мнение ему генерала дать?

— Дадим, — возвращая кружку кивнул Сергей Васильевич: — И советником в Африку — пусть под пальмой байки травит. До пенсии. Так… На чём мы остановились?

— На втором пункте.

— Плесни, — получив новую порцию он, не торопясь, смакуя напиток, сделал пару глотков и продолжил: — Ты сидишь здесь. Задачи — считай это боевым приказом, — услышав последнее седой подобрался: — Обеспечить контакт с тем, теми, со всем, короче, что есть по ту сторону. Рабочее название проекта — Портал. Цель — получение технологий, материальных ценностей, новых ресурсов.

— Средства? — Исподлобья бросил на своего бывшего учителя короткий взгляд Виктор Анатольевич.

— Без ограничений. Там, — он ткнул пальцем в потолок: — Придают проекту большое значение. Я буду тебя прикрывать в Москве. — При этих словах седой заметно расслабился и толстяк, заметив это усмехнулся: — Но на златые горы не рассчитывай. Ты меня знаешь. Заявка — обоснование — одобрение.

— Я и не рассчитываю, Сергей Васильевич, — улыбнулся ему в ответ Виктор: — Зная вас… Но что именно вы прикрывать будете — спасибо. Люди? На кого я могу рассчитывать?

— Сам наберёшь, — отмахнулся от него толстяк: — Список мне, вытащим. Черепа тоже подберём. Каких именно не знаю, думаю — лингвисты, археологи, биологи. Сам подумай — дело новое.

— Принято. Строители нужны.

— Хочешь периметр возвести? Правильно. Будут. Я уже позаботился. Ещё что?

— Что с тем парнем? Масловым?

— Оперативный псевдоним — Ходок. А что с ним? Выпотрошим.

— И потом спишите? Нет, Сергей Васильевич. Я против.

— Приглянулся? Пока его досуха не выдоим — даже не думай.

— Он всё же первый. Сумел разобраться, пройти. С трофеями вернуться. Он мог бы нам пригодиться. А после ваших орлов, — Виктора передёрнуло короткой дрожью: — Это кусок мяса будет. Как с ним работать?

— Получишь все данные допросов.

— Я против. Или я старший по проекту, или…

С минуту мужчины буравили друг друга напряженными и лишёнными приятности взглядами, но первым отвёл глаза толстяк.

— Ладно. Ты — старший, с тебя и ответ. — Буркнул он, приникая к своей кружке: — Допросим по мягкому. Хотя, ты меня знаешь, поступил бы иначе. Слишком много на кону стоит.

— Первый в курсе? — посмотрел вверх седой.

— Нет. Что сейчас докладывать? Добудешь результат — доложим. Облажаешься, — Сергей Васильевич развёл руками: — Не взыщи.

Придя в себя, Игорь с минуту лежал на спине, бесцельно разглядывая белый потолок над своей головой. Пошевелившись — просто так лежать было скучно, он попробовал встать, но резкая боль и нахлынувшее головокружение заставили его отказаться от этой затеи. Вытерев выступивший на лбу пот — каждое движение давалось с трудом, сопровождаемое резкой болью — болело, казалось всё, он повторил попытку и, помогая себе руками, сумел сесть на койке.

Стерильную пустоту помещения нарушали только два предмета — его кровать, стоявшая точно по центру лишённой окон комнаты и дверь, белым прямоугольником выделявшаяся на фоне уныло серых стен. Его одежда так же не блистала изысками — армейская нательная рубаха, кальсоны и стандартный госпитальный комплект — синие брюки и пиджачок с коричневым воротником и манжетами.

— Эй? Есть кто живой? — Закончив осмотр, попытка встать закончилась фиаско, Игорь, размяв шею — она болела сильнее прочих частей тела, хотел было повторить попытку, но тут дверь сама распахнулась и внутрь зашли трое крепких мужчин в шапочках, курточках и штанах цвета бледной морской волны — такие он видел по телевизору, когда показывали различные новые медицинские центры, открываемые то президентом, то премьером.

Сохраняя молчание, они усадили его в кресло-каталку и выкатив из комнаты двинулись по длинному коридору со множеством таких же контрастно белых на доминирующем сером фоне, дверей. Все его попытки хоть как-то поговорить и выяснить что происходит окончились неудачей, словно он был вещью, пусть и издававшей членораздельные, несущие смысл, звуки.

Сделавший пару поворотов коридор привёл их в новую комнату. Новое помещение отличалось от предыдущего явно в лучшую сторону. Тут было окно — наружи виднелись кроны сосен и кусочек неба, пара столов, составленных буквой Т и несколько стульев, расставленных вдоль длинной ножки.

Подкатив его к торцу основания литеры, сопровождавшие его не то медбратья, не то охранники, так же молча удалились не забыв выставить каталку на стопор.

— Эй? Что всё это значит? — Покрутив головой, каталка, с наглухо блокированными колёсами не желала даже шевелиться, Игорь вновь попробовал встать, но был вынужден со стоном опустить на сиденье — боль, утихнувшая было за время поездки по коридорам, обрадовано вцепилась в напрягшееся, было, тело.

— Сидите-сидите, — бесшумно появившийся из-за его спины мужчина — в нём Маслов сразу признал того самого штатского — с седым ёжиком, уселся напротив, во всю разглядывая его и сокрушённо покачивая головой: — Больно?

— Да. А что вообще происходит? Где я?

— Ну — то, что вы не спрашиваете — «кто я» — уже большой прогресс, — улыбнулся седой: — Вы помните произошедшее и кто вы?

— Маслов Игорь. А вы кто? И почему мне так больно?

— Генерал-Лейтенант Змеев. Виктор Анатольевич, — представился седой: — А что больно, — он усмехнулся: — Так это хорошо!

— Чего же тут хорошего? — поморщившись — боль вновь прострелила шею, он попробовал её помассировать, но та, разгадав его намерение, быстро переместилась в руку, на корню пресекая его желание.

— Если бы ничего не болело, — продолжая улыбаться пояснил генерал лейтенант: — Вот тогда бы было плохо.

— Почему?

— Ничего не болит только у трупа, — хохотнул в ответ Виктор Анатольевич и покинув стул направился к столу: — Уверен, хоть я и не врач, — в его руках появилась пузатая бутылка и пара бокалов: — Глоток коньяка вам не помешает. И не отказывайтесь — как старший по званию, я вам приказываю.

— Я не военный, — на автомате огрызнулся Игорь, следя как тот наполняет темно коричневой жидкостью пузатые, под стать бутылке, бокалы.

— А вот тут вы ошибаетесь, — пододвинув ему один из них, генерал достал из внутреннего кармана сложенный в четверть лист бумаги: — Рука ваша? Подпись?

— Моя, — пробежав глазами по листку — это было написанное его рукой заявление с просьбой принять его в ряды ВС РФ, он впился глазами в поставленную наискось резолюцию — «Принять! Присвоить звание лейтенанта и поставить на все формы довольствия». Ниже, под косой чертой, красовалась размашистая подпись и стояла дата. Встряхнув головой — дата была послезавтрашняя, он, сморщившись от боли, отодвинул бумагу и, взяв в руки бокал, сделал небольшой глоток.

— Я этого не писал. Да и дата смешная. Это же только послезавтра будет. Фейк.

— Фейк? — Переспросил, вновь улыбнувшись Виктор Анатольевич: — Рука ваша? Признаёте?

— Подделка. Я не помню подобного. Не писал я это.

— Писали. Четыре дня назад. Вы были… — Покрутил военный бокал в руках: — Скажем так, не совсем вменяемы последнюю неделю. Но подпись ваша. У нас даже видео есть. Как вы просите принять вас в ряды. Хотите посмотреть?

— Нет. Ну не помню я. Погодите… — он ещё раз посмотрел на дату — коньяк начал своё действие отодвигая боль на край сознания и, одновременно, прочищая мозги: — Четыре дня назад, говорите? Это что же — я неделю в отключке был?! Ничего не помню.

— Лучше вам и не помнить. Для психики полезнее.

— Что, простите?

— Ничего. Вы, лейтенант, коньяк-то пейте. Поможет. Пейте и слушайте. — Пройдясь взад-вперёд вдоль стола, генерал вернулся на место, но не сел на стул, а устроился прямо на столе, сверху вниз глядя на Маслова.

— Вы, Маслов, своим открытием, одновременно и совершили прорыв планетарного масштаба — да, именно так, и, опять же одновременно, подарили нам такую головную боль, что… — не договорив, седой махнул рукой: — Сейчас всё ФСБ на ушах стоит — и это я не утрирую. Вы хоть представляете, что значит ваш портал?

— Ну… Выход в другие миры, технологии, культура…

— Верно. Но, вот представьте — найдёте вы там некое устройство. Омолаживающее людей. И что?

— Так это же замечательно!

— А про него узнает некий богатый человек. Очень богатый — один из самых богатых на земле. Как думаете — сколько денег он потратит, чтобы его заполучить?

— Много?

— Все! А не получив — постарается уничтожить. Людская природа такова — если не мне, то никому.

— Так ведь можно его омолодить — за плату? И бюджет пополнить?

— Вариант, но может и не сработать. Такие люди не привыкли себе отказывать. Он вполне может потребовать устройство себе, угрожая войной. И что тогда? Опять — против всего мира?

— Да нам не привыкать! Выстоим!

— Может и выстоим, — задумчиво проговорил генерал, глядя в окно: — Но вот какой ценой — вопрос. Ладно. Может вы там ничего и не найдёте ещё… В любом случае весь проект глубоко засекречен и вы, капитан, как…

— Я же вроде лейтенант?

— Уже нет. Лейтенант Маслов, — развернувшись, Виктор взял со стола тонкую папку: — Трагически погиб сутки назад. Сбой барокамеры. Несчастный случай, виновные наказаны, — скороговоркой пробормотал он, доставая из папки официальный бланк: — А так как вы сирота, то дело отправлено в архив.

— И что я теперь? То есть — кто?

— Лейтенант Маслов. Игорь Игоревич. Только другой. Вдовец — ваша жена с сыном погибли при крушении самолёта. Возвращались из Египта — вы не смогли с ними поехать по служебным делам.

— Эээ…

— Вы были отправлены на базу в Арктике, где и находились ещё полгода назад.

— А что случилось тогда? Ну — месяц назад? Меня медведь съел? Белый?

— Ничего, — пожал плечами Змеев: — Вы подали в отставку и уехали жить куда-то в Сибирь. В глушь. На учёт вы не встали, ваши следы потеряны.

— Тогда зачем вся эта комедия? Если меня нет?

— Так надо. По нашему ведомству вы проходите как Лысый.

— Кто?! Почему — Лысый? — Игорь машинально пригладил прилично отросшие волосы: — А чего не Сталкер?

— Что б никто не догадался, — зловещим шёпотом, пародируя известный фильм, произнёс генерал.

— Ладно. Вам виднее. А с лейтенантом тем что?

— Да ничего, — пожал плечами Виктор: — Живёт нелюдимо, отпустил бороду, изредка появляется в посёлке — меняет меха на консервы. Браконьерничает. Весной, как снег сойдёт, охотники найдут окровавленные лохмотья и ружьё, по номеру которого и определят владельца.

— Лейтенанта?

— Его.

— А зачем так сложно? Я же — к нему отношения не имею?

— Если будут глубоко копать, то отработав эти тупики, ну и ещё кое-какие, до вас, агент Лысый, — он вновь улыбнулся: — Не докопаются. Вы — служащий НИИ вдруг решаете стать военным, что, для наших уважаемых партнёров, вполне понятно — мэ-нэ-эс что-то накопал, военные его и подгребли под себя. Раз барокамера, то что-то с давлением. Море или горы. Ах, — он театрально взмахнул руками: — Погиб. Копать-то не перестанут и тут натыкаются на другого, такого же лейтенанта Маслова. И тоже без семьи и полгода назад, — Виктор поднял палец, заостряя внимание на этом моменте: — Точно, когда вы начали выцарапывать Портал со склада, подал в отставку. Совпадение? Не думаю. Вернее, они так думать не будут, а значит — пойдут копать. Мы их активность сразу заметим — места-то глухие, чужаков сразу видно. То есть — появятся там какие-либо экстремалы или охотники — сразу ясно, утечка.

— Хорошо. Но я-то кто?! Звание у меня какое?

— Лейтенант. Хотите — старлеем или капитан-лейтенантом сделаем. Флотскую форму любите?

— Кортик дадите?

— Нет. Вам, как сотруднику научного одела, он без надобности. Равно как и оружие.

— Голова кругом. Но я — военный?

— Да. И извольте исполнять приказы, — легко соскочив со стола Змеев потянулся и, протянув руку, помог Маслову, в голове которого царил полнейший сумбур, выбраться из кресла: — Вы как? Идти сможете?

— Вроде смогу, — опираясь на его руку, Игорь сделал пару пробных шагов по слегка качавшемуся полу.

— Вот! Я всегда говорил, что коньяк лечит получше всяких пилюль! Идёмте, — продолжая поддерживать его под руку, генерал двинулся к двери.

— Погодите, Виктор эээ Анатольевич, — трепыхнулся было Маслов, но его внезапный начальник держал подчинённого крепко, причём во всех смыслах: — А мы куда?

— Как куда? — Открывая дверь и пропуская его вперёд, в очередной раз улыбнулся тот: — К Порталу. Надо вас с остальными членами команды познакомить.

Окрестности, да и сам институт, так хорошо знакомый Маслову за проведенный в его стенах последний год, разительно переменились за те несколько дней, что он пребывал в руках спецслужб.

Поначалу он даже не признал место, когда, выйдя из неброской и далеко не новой волги некогда модного цвета кофе-с-молоком, оказался на краю кипевшей работой стройплощадки.

Пройдя за забор, охранник в забрызганной грязью одежде молча кивнул Змееву, они прошли вглубь площадки, осторожно ступая по качавшимися под ногами дощатыми мостками-тропинками.

— Что тут строят? — Прокричал в спину шедшего первым генерала Игорь, но не разобрав ответ — шум техники делал разговор проблематичным, решил приберечь вопросы на потом.

Сориентироваться ему помогло старое здание НИИ. Прикинув на глаз масштабы работ Маслов уважительно присвистнул — котлован, из дна которого уже торчал лес свай, охватывал институт широким кольцом, отгораживая старое здание от внешнего мира.

Пройдя сквозь ещё один забор, здесь на КПП были уже военные, они наконец оказались во внутреннем дворе, посреди которого, соперничая по высоте с крышей старого и показавшегося Игорю донельзя уютным и родным здания, возвышался полукруглый металлический ангар, на боку которого было выведено белой краской «Склад 2. Сух. см.».

Чувствуя на себе несколько пристальных взглядов — как Игорь ни старался, найти тех, кто следил за ним, не удалось, Виктор Анатольевич подвёл его к входной двери, рядом с которой, привалившись спиной к стене ангара, дремал, покуривая сигарету, мужичок в засаленном ватнике.

— Мы за сухой смесью, Семён Семёнович. Накладные есть, доверка тоже.

— Ходють и ходють, никакого покоя трудовому человеку, — отбросил окурок мимо ведра кладовщик: — Идите, Надя там всё одно без дела скучает.

Мысленно скривившись — год, проведённый под началом Откусова, отучил его от неряшливости, Игорь двинулся след за Змеевым. Ожидая пока откроют вторую дверь — вход был сделан в виде тамбура — обычное решение для таких, суровых зимой мест, он высказал своё мнение генералу:

— Я думал у вас тут больше порядка.

— Ты о чём?

— Ну, Семён Семёнович этот. Грязный. Не удивлюсь, если и бухой. Вон — окурком в ведро попасть не может.

— Игорь, — повернувшись к нему, Змеев положил ему руку на плечо и приблизив лицо тихо проговорил: — А ты знаешь, что было бы, попади он в ведро?

— Чисто было бы.

— Нас бы расстреляли на месте. С шести точек.

— Эээ… Как? За что?

— На всякий случай. Ладно. Не бери в голову. Вот кольцо замкнём — легче будет. А пока я тебе настоятельно рекомендую по меньше из ангара выходить и — желательно со мной. Пошли.

Замок, наконец, щёлкнул и дверь, ни издав ни звука, откинулась освобождая проход внутрь ангара.

Внутренности ангара резко контрастировали с его внешним исполнением. Контраст был настолько силён, что Маслов, подсознательно ожидавший чего-то подобного, всё равно замер на месте крутя головой, пока Змеев, выждавший пару минут на потащил его дальше.

Всё внутреннее пространство было разделено на отдельные секции, зачастую поднимавшиеся вверх несколькими этажами, меж которых сновали люди, одетые в однообразно белые халаты. Присмотревшись, Игорь заметил небольшие различия — у одних ворот и манжеты были синего цвета, у других — коричневого, а третьи красовались красной отделкой.

— Цветовая дифференциация штанов? — Попробовал пошутить он: — И кому сколько Ку?

— Взяли на вооружение ваши знания, — серьёзно кивнул генерал: — На самом деле подобная организация у нас уже была — в лабораториях Челомея, так что ничего особо нового. Синие — технологии, Коричневые — ксеноархеология, красные — медики. Ещё есть чёрные — это секция оружия, тактики и всего военного. Желтые, — показал он рукой на обладателя лимонного воротника: — наркотики, стимуляторы и всё им подобное. Зелёные — биология, ксено, разумеется. Еда, напитки, яды, микроорганизмы. Пока все в тесноте, но как достроим будет более комфортно.

— Ого! А вы серьёзно подошли.

— Игорь Игоревич, — заступив ему дорогу Виктор Анатольевич взглянул на Маслова без привычной улыбки: — Вы не понимаете, что за дело взялось Государство? Со всей серьёзностью.

— Да понимаю я, — начал было оправдываться Игорь, ощутивший всю мощь пришедшей в движение государственной машины: — И…

Раздавшийся из-за Портала полный недовольства крик Павла Викторовича заставил его осечься и перевести взгляд к источнику шума.

— Вы его что, опять? — Припомнив пулевые отверстия на пиджаке ключника посмотрел он на Змеева: — Пытаете?

— Что вы. То было недоразумение. Мы принесли Ключнику, — генерал выговорил последнее слово с явным уважением: — Наши самые глубочайшие извинения. Он их принял и даже попросил не наказывать бойца, всадившего в него десяток пуль — ну сдали нервы у парнишки. А у кого бы не сдали? Сейчас уважаемый Пашеш сотрудничает с нами.

— Кто, простите?!

— Пашеш. Откусов. По их правилам, я про Ключников, имя должно заканчиваться на «еш» или «шеш». Открытая гласная удваивает «ше». Кш-еш, Па-ш-шеш. Вот вы бы были — Иг-еш. Я — Ва-шеш. Этот суффикс обозначает принадлежность человека, или существа к Порталу, делая его неразрывной…

Поясняя таким образом детали, выясненные уже без участия Игоря, они обошли Портал — он был прямо-таки облеплен людьми в белых халатах с синими, редко коричневыми манжетами и воротниками. Учёные прикладывали к кубоидам различные приборы, наклеивали датчики, засовывали в черноту между камнями гибкие щупы, в общем производили множество действий, смутно понятных глазу обычного человека, хоть он и трудился последнее время в научной среде. Вся эта толпа постоянно обменивалась мнениями стремясь перекричать соседа, отчего Игорь только покачал головой, с тоской припоминая спокойные деньки, длившиеся до прибытия в Тобольск этого артефакта.

— Да отстанете вы от меня хоть когда-нибудь?! — Павел Викторович, ставший видимым Маслову, когда тот обошёл портал, гневно вздымал вверх кулаки над головами двух симпатичных девушек. Красотки, Игорь и не ожидал, что среди учёной братии могут попадаться такие экземпляры, ничуть не напуганные его угрозами, продолжали гнуть свою линию: — Уважаемый Пашеш, — поправив зеленый манжет, одна из них обернулась, зовя на помощь генерала: — Это же не больно. Нам только датчики наклеить. И всё — занимайтесь своими делами.

— Виктор Анатольевич, — обернувшаяся тряхнула тугой косой светло пшеничного цвета: — Помогите. Мы данные по нервным импульсам собираем, а Ключник капризничает.

— Я не капризничаю! Но милые вы мои, — Паша прижал руки к груди: — Ну сколько же можно?! Вчера кровь брали. Позавчера — пункцию из хребта! И тоже говорили — не больно! А было! Теперь вы со своими липучками! Хватит! Я сказал — хватит! Выходной у меня. У меня же может быть выходной? Да? И вы отдохните — в кино, что ли прогуляйтесь.

— Правда, девчата, — неожиданно встал на его сторону Змеев: — Дайте человеку отдохнуть. Завтра с датчиками подходите, уверен — Пашеш завтра позволит вам все ваше хозяйство наклеить, я верно говорю, господин Ключник, — повернулся он к Откусову.

— Верно, — кивнул тот и, наконец, увидев Игоря, подошёл к нему, не обращая внимания на разочарованно вытянувшиеся лица учёных.

— Рад тебя видеть! — Хлопнул он его по плечу: — Отпустили? Отлично! Как сам? Тебя эти, — последовал кивок в сторону смотревшего куда-то в сторону генерала: — На части не разобрали? Что они с тобой делали?

— Да не помню я, — пожал плечами улыбаясь — встретить знакомое лицо было очень приятно, Маслов: — Вы то как, Павел Викторович? Вам, я смотрю, — махнул он рукой в сторону сновавших белых халатов: — Тоже не сладко пришлось?

— А, ерунда, — отмахнулся тот: — Пошли ко мне. И ты, — подманил он Змеева: — Заходи. Поговорим — как жить дальше будем.

— Действительно, планы обсудить нужно, — сунув руки в карманы, качнулся на каблуках Виктор Анатольевич: — Тем более, что и Игоря Игоревича в команду ввести надо. Уважаемый Пашеш, вы нас всех к себе пригласите, или мы прямо тут устроимся?

— В команду? — Не понял его слов Игорь: — В какую команду? Я же один ходил?!

— Далее так не будет, — отойдя в сторонку, Виктор Анатольевич махнул рукой, подзывая группу военных, стоявших немного в стороне: — Ваша новая команда. Майор Карась Сергей Алексеевич, — шедший чуть впереди мужчина козырнул и, протянув руку к Игорю, представился: — Карась. Или майор. Как удобнее. — Короткие фразы и немного глуховатый голос, словно его обладатель был несколько раз контужен, вкупе с крепким рукопожатием, произвели на Маслова должное впечатление.

— Лейтенант Петров Иван Петрович, — подтолкнул вперёд Змеев невысокого выходца явно из северного народа.

— Здравия желаю. — Коротко кивнул тот Игорю, обмениваясь с ним рукопожатием.

— Позывной Чум, — продолжил генерал: — Снайпер, следопыт. Далее, — взяв под локоть следующего, одетого, как и предыдущие в камуфляж, вывел он вперёд последнего из команды: — Инесса Ольговна Гретель: — Ваша мягкая сила, КМС самбо, полевой хирург. Старший прапорщик. Позывной — Доська.

— А почему — Доська? Это вообще кто или что?! Ой! — Осторожно пожимая тонкие пальчики, поинтересовался он, но тут же вскрикнув от боли — девушка сжала его ладонь с такой силой, что не вскрикнуть было бы невозможно, поспешно пожалел о своём вопросе.

— Кошечка у меня такая была, ласковая, но чуть что не по ейному… — отпустив его ладонь, девушка улыбнулась, видя, как он трясёт ладонью и дует на пальцы: — С рукой порядок, я нерв прижала. Мальчики, — она обольстительно приоткрыла ротик, очерченный тёмно бордовой помадой, чуть склонив светловолосую головку: — Может кто-нибудь пригласит девушку внутрь? А то ножки устали.

Чуть потянувшись, так, чтобы чёрная маечка под расстёгнутой курткой плотно обжала её грудь, одновременно обнажив полоску персиковой кожи на животе, промурлыкала она.

— Так мы же это… Внутри, — начал было Маслов, но получив толчок от Пашеша поспешно заткнулся.

— Прошу вас, — подставив ей руку — Доська благодарно кивнув взяла его под руку, Ключник повёл её внутрь стоявшей рядом палатки.

— Пошли, Лысый, — подтолкнул замершего Маслова майор: — Посидим, чайку попьём, да покумекаем — как дальше-то жить.

Глава 5

— Как-то бедновато у вас, Павел Викторович, — заметил Игорь, когда они все расселись за длинным столом, стоявшим посреди армейской палатки, практически шатра. Из мебели, кроме длинного стола и стульев, он разглядел узкую, так же, армейско-спартанского вида койку, заправленную казённым синим, с двумя чёрными полосками, шерстяным одеялом, плоский телевизор на тумбочке, да пару шкафов — платяной и со стеклянными створками, сквозь которые были видны несколько папок.

— А зачем мне больше? — откинулся на кресле во главе стола Ключник: — Еда и то — по привычке. Могу не спать.

— Кхм. — Откашлявшись, Змеев постучал костяшками по столу: — Обсуждение бытовых моментов предлагаю пока отложить. Господин Пашеш знает, что как только периметр будет замкнут, второй очередью для него будет построен нормальный дом.

— Да я подожду, не проблема. У меня хоть койка своя есть, не то, что у науки.

— А у них как? — Не сдержал своего любопытства Маслов.

— Второй этаж видел? — Кивнул Ключник на стенку шатра: — Там и ютятся. Одна койка на двоих.

— Я думал, вы их в здании НИИ поселили, — перевёл взгляд с Откусова на Змеева Игорь.

— В здании НИИ — охранная часть, — недовольно мотнул головой генерал: — Достроим — будут нормальные условия. Хватит об этом, — он припечатал ладонь к столешнице: — О планах давайте.

— А где чай? — Вновь подал голос Пашеш, словно радуясь возможности лишний раз позлить генерала: — Мне — с лимоном пожалуйста. Только лимон, его нарезать полукругами, надо отдельно, на…

— Сейчас. Всё. Будет. — Наклонив голову, Змеев исподлобья принялся буравить Ключника взглядом: — Я уже распорядился.

Ожидая чай, без него Пашеш напрочь отказался вести дела, Игорь, как ему казалось, незаметно, разглядывал своих новых товарищей по команде. Майор, откинувшись на спинку стула, внимательно изучал свои ногти, Чум, прикрыв глаза, дремал, а Доська — стоило только Маслову перевести взгляд с её пальчика, ярким коготком выводившего по столешнице сложные узоры, подняла на него свои глаза и, чуть прищурившись, насмешливо посмотрела на него, как бы спрашивая — и чего уставился? Поспешно отвернувшись, взгляд девушки жёг не хуже боевого лазера, он принялся преувеличенно внимательно разглядывать папки в шкафу, гадая об их содержимом.

— Ну, наконец-то! — Не дожидаясь пока появившиеся девушки в белых, без каких-либо ещё цветов, халатиках, расставят по столу чашечки, чайнички с заваркой, вазочки с вареньями, джемом, печеньями и пару термосов с кипятком, Пашеш пододвинул к себе обе тарелочки с нарезанными лимонами и принялся поглощать так долго ожидавшееся им лакомство.

— Для начала, — убедившись, что чай получили все, Змеев постучал ложечкой по своей, пока ещё пустой кружке: — Вводная часть. Про Портал и нашего уважаемого Ключника, — он показал ложечкой на Откусова, успевшего уже очистить треть тарелки: — Вы в курсе. Мы имеем артефакт, позволяющий нам посещать различные планеты. Лысый, — ложечка указала на Маслова: — Уже провёл разведку мира, называемого обитателями Ярмаркой и вернулся оттуда с трофеями. Мумия непонятного существа — явно неземного происхождения, генетики просто пищат от восторга — ДНК не имеет аналогов, а учитывая, что в мумии целых три ДНК, то…

— Погодите, — чуть отодвинув чашку, Игорь непонимающе посмотрел на него: — Как это три?!

— Вам продали муляж, подделку. Из трёх частей. Тушка — от насекомого, голова — теплокровного, а лапки вообще непонятно от кого. Подделка.

— А говорили, что это последний из ныне вымершей расы…

— Не обманешь, не продашь, — философски пожал плечами Карась: — Ярмарка же. Лохов там любят.

— Эй, полегче! — Приподнялся было Игорь, но перехватив взгляд Змеева плюхнулся на место.

— То, что вам, Маслов, продали — большая удача. Для науки. — Переведя взгляд на Карася, генерал слегка покачал головой: — А вам, майор, следует быть уважительнее с членом вашей команды.

— Есть быть уважительнее.

— Шкатулка тоже не наша. Такая древесина у нас не растёт. Есть предположение, что она с планеты, где сила тяжести как на нашей луне. Ну — это только гипотеза. Третий артефакт, принесённый нашим первопроходцем — монеты. Местная валюта. — Вытащив из нагрудного кармана прозрачный пакетик, он вытряхнул на пол семь монет — всё, что оставалось у Игоря на момент возвращения.

— Сделаны из сплава меди и олова. На первый взгляд — самая простая бронза, но при анализе под микроскопом мы обнаружили сложную псевдокристаллическую решётку, воссоздать которую мы не можем. Так что, — пододвинув монеты по столу, чтобы каждый из присутствовавших мог их осмотреть, он продолжил: — Подделать не можем. Точно подделать, я хочу сказать. А начинать взаимоотношения в нарушения законов — не лучший вариант. И последнее, — из другого кармана появился брат-близнец первого пакетика: — Информационный кристалл.

— Чёрт! — Хлопнул себя по лбу Маслов: — Я и забыл про него.

— Не забыли, — покрутив в пальцах мутно-белый гранёный цилиндрик, Змеев положил его на стол: — Вы всё нам рассказали, Игорь. Просто вы не помните.

Услышав последнее, Карась с Доськой обменялись короткими взглядами и, к удивлению Игоря, во взгляде майора появилась толика тепла. Совсем крохотная, но всё же. Чум же, дремавший с зажатой в ладонях кружкой просто не обращал внимания на происходящее — с точки зрения Игоря, конечно.

— Это тот базис, что мы имеем, — подытожил Виктор Анатольевич: — Немного, но для первого выхода весьма и весьма достойно. Есть такое мнение, — добавил он, подводя черту под произошедшим.

— Теперь о задачах. Нам нужно всё. Их технологии, медицина, ресурсы. При этом — денег у нас нет, — загнул он один палец: — Воровать нехорошо — это мы оставим на самый крайний случай. При обнаружении чего-то особо ценного, — второй присоединился к первому. Варианты — заработать, либо найти нечто ценное. Первый вариант малоперспективен — там и своих трудящихся хватает. Остаётся второй. И тут нам снова помог Игорь Игоревич, — кивнул Змеев в сторону Маслова: — В его телефоне мы обнаружили около тысячи адресов, где ранее находились обитаемые планеты. Руководство проекта отдаёт себе отчёт в том, что мы не будем первыми. Но что-то могли пропустить, да и список, Маслова наверняка не полный. Задача вашего отряда. Первое. Расширить список так называемых Ушедших — планет, пострадавших во время той войны. Подзадача — получить описание того, что там было до начала бойни. Второе. Произвести разведку отобранных нашими черепами планет на предмет поиска артефактов. Просто оценить перспективность — копать будут специалисты. Вопросы?

— Разрешите? — Поднял руку Карась и дождавшись кивка поинтересовался: — Другие планеты, другие люди, или нелюди, это, конечно, здорово. Как мы с ними общаться будем? Они же по-нашему не?

— Докладываю. Маслову, во время его визита, была имплантирована колония нанороботов. Саморазвивающаяся и всё такое. Питается от нервной системы. Безопасна. Мы проверяли, — при этих словах Игорь машинально потёр шею — там, где начинается голова. Теперь ему было ясно — почему это место так болело — пробы брали.

— Технология называется васпат. Делают бесплатно. На Ярмарке. Как нам любезно пояснил Пашеш, это одно из наследий Древних. Принцип работы нам не по зубам. Васпат ставят всем, кроме самых диких племён, но даже встретившись с ними система расшифрует их язык и позволит вам с ними общаться. Ещё вопросы?

— Бактерии, микроорганизмы, паразиты чужих? Биозащита какая? — Приподнялась со своего места Дося: — Или васпат и это решает?

— Порталы ставились Древними, — подал голос, отодвигая от себя пустую тарелку, Ключник: — На планетах, с предварительно вычищенной биосферой. С точки зрения опасности для людей — вычищенной. Кроме того, на Ярмарке можно купить универсальный антидот. Стоит дёшево — одна монета, одна порция. Вроде васпата — тоже колония машин.

— Этак мы киборгами станем, — поёжилась девушка: — Что следующее? Кости заменить?

— Это можно, — кивнул ей Маслов: — Я видел, мне предлагали такое — скелет из какого-то особого металла.

— Пока не будем понимать, как это работает, более ничего менять не будем. Переводчик и антидот. Всё. — Снова прихлопнул по столешнице Змеев.

— Я верно понимаю, — Чум, до того дремавший, неожиданно широко раскрыл пронзительно синие глаза: — Что сначала мы на Ярмарку, а потом — на охоту? Моя — согласная. Однако, патроны надо. Ружья надо. Много нового будет. Стрелять будем. Ай, хорошо будет.

— Старлей! У вас же два высших — чего вы комедию ломаете? Говорите нормально!

— Виноват, ташь генлейт! Бонеповторится! — Протараторил он, вновь погружаясь в дрёму.

— Ага. Не повторится, — покачал головой генерал: — А то я вас не знаю. Кто на крайнем выходе пальмовую рощу под берёзки перекрасил? Наши, кхм, партнёры, когда на тот ориентир вышли, чуть не свихнулись — должны быть пальмы, а там не пойми что! А грядки — с бананами из земли — типа растут как морковка?! Немецкие миротворцы фотографии домой привезли — их в умном журнале опубликовали — мол, вот так оно на самом деле! Конспирологи всех мастей на уши встали — ах! Мировой заговор! Ещё одно доказательство как нас дурят! Кто-то землю в коробке с бананами нашёл — и понеслось! Не стыдно?

— Так шутка же была… Ну товарищ генерал лейтенант, — Дося взглянула на него сквозь полуопущенные ресницы: — Мы же не со зла. Скучно было. Ну накажите… Меня… Я же плохая девочка… Вам же нравятся плохие девчонки, а?

— Доська! — Змеев покачал кулаком: — Дошутишься у меня!

— Виктор Анатольевич! — Игорь, в памяти которого так кстати всплыла встреча с архивариусом, прямо-таки подпрыгнул на месте: — Я вспомнил! архивариус, ну — тот, где я экран копировал! Он же хотел у меня фотоаппарат купить! Сотня монет, конечно, немного, но всё же.

— Игорь, — улыбнувшись, Змеев покачал головой: — Ты и вправду думаешь, что мы не в курсе твоего гешефта? Два Полароида и два Кодака, на каждый по десять кассет, уже упакованы.

— Эээ… Да?

— Да. Значит так, бойцы, — встав, он положил руки на стол нависая над командой: — Завтра во второй половине дня начинаем операцию Архивариус. Прошу всех отнестись к мероприятию предельно внимательно. А сейчас — вольно, разойдись.

— А чего не с утра? — Ожидая появления остальных, Игорь коротал время с Пашешем, усевшись на платформу Портала. Учёных, ещё вчера ползавших по каменным столбам видно не было, только чуть в стороне, направив на артефакт непонятные растопыренные антенны, что-то неслышно обсуждали человек пять, чьи воротники и манжеты были небесно голубого цвета.

— А там как раз середина утра, — рассеяно ответил ему Ключник, разминавший в руках сигарету: — Представляешь? — Так и не раскурив, он сунул её назад в пачку: — И курить не хочу. И пить без толку — не пьянею.

— Здоровый образ жизни ведём? — Появившийся из ниоткуда майор поправил висевший на плече автомат: — Так это же правильно! Помрёшь здоровым!

— А это ты нахрена взял? — Ткнул пальцем Ключник в его калаш, не обращая внимания на шутку: — Там тебе это без надобности.

— С надобностью, или без таковой — положено.

— Моё дело маленькое, — ухмыльнулся Пашеш: — Но я бы с собой не брал. О! И этот вооружился! — перевёл он взгляд на Чума, из-за спины которого торчал длинный и тонкий ствол снайперки: — Вы бы ещё с собой гранатомёт взяли! На Ярмарку же идёте!

— По гранатомётам, однако, — совершенно серьёзным тоном ответил ему следопыт: — У нас Дося. Она любит потолще и подлиннее.

— Фу! Извращенцы! Кобелино! — подошедшая девушка, за её спиной торчали две трубы одноразовых гранатомётов, покосилась на Ключника: — Ну ладно эти, — кивнула он на Чума и на Карася: — Старые извращенцы, но вы-то? Уважаемый Пашеш? Кого вы слушаете?

— Отставить трёп. — Змеев, выбритый до синевы, в парадной форме с солидным набором медалей, на его груди Игорь увидел Орден Красной Звезды и, что смотрелось особенно удивительно — Пурпурное Сердце — американскую медаль за ранение в бою, выглядел очень солидно.

— Становись! — Вытянувшийся по стойке майор дёрнул головой — Чум с Доськой моментально образовали короткую шеренгу.

— А вы, Маслов, — посмотрел на него Виктор Анатольевич: — Особого приглашения ждёте?

— Так я же гражданский? Или военный? — Встав рядом с девушкой, он попытался припомнить прочно забытую с армейских времён стойку смирно.

— Слушай приказ, — переведя взгляд на майора, начал генерал-лейтенант: — Первое. Выдвинуться на планету Ярмарка для производства обмена вверенного вам оборудования на местную валюту. Второе. Получить расширенные данные о планетах, числящихся как Ушедшие. Срок проведения операции — не более суток. В конфликты с местными не вступать, самооборона разрешена. Вопросы?

— Ни как нет! — слаженно ответила тройка, а Игорь, понимая, что не успевает за ними, предпочёл молча открыть и закрыть рот.

— Вольно. Были бы сейчас старые времена, — Змеев расслабился: — Я бы прочёл вам лекцию о моральном облике строителя Коммунизма. Но, поскольку, времена сейчас другие, просто прошу — будьте там поосторожнее и — возвращайтесь все. Всё. Пашеш, — повернулся он к Ключнику, стоявшему в стороне с независимым видом: — Пожалуйста, откройте проход.

— Легко, — щёлкнул тот пальцами, активируя Портал.

Кубоиды, прежде неподвижно висевшие в окутывавшей их черноте, вздрогнули, пробуждаясь ото сна и принялись проворачиваться, обращая к стоявшим перед Порталом людьми сторонами с выбитыми давно ушедшими строителями знаками. Один за одним они поворачивались в нужную позицию — кому-то требовалось просто развернуться вокруг оси, другим приходилось вначале крутануться по вертикали, но процесс, начавшийся сверху, был необратим и, соразмерно тому, как камни занимали верное положение, росла и сплетённая из молний завеса, опускаясь к самому основанию портала.

Дождавшись, когда последний символ займёт своё место, Маслов шагнул вперёд, остановившись в шаге от колышущейся пелены.

— Чего ждём? — Улыбнулся он, глядя на замерших внизу людей: — Пошли, дел много.

— А не… — Подошедший к сплетению молний ковру, майор опасливо покосился на трепетавшую и пощёлкивавшую статикой завесу.

— Не, — отмахнулся Игорь: — Вы, главное, глаза закройте — перед тем как шагнуть, ослепить может.

И, не дожидаясь остальных, первым нырнул в Портал.

Та сторона встретила их уже знакомой волной насыщенного ароматами воздуха и восторженным воплем Кшеша: — Иг! Вернулся! И не один! Ай, молодца!

Осторожно приоткрыв глаза — предосторожность помогла в полной мере — слепоты не было, он увидел Ключника. Ничуть не изменившись, а, собственно, с чего ему было меняться, тот стоял в паре шагов от него, приветственно растопырив руки.

— Добрый день, Кшеш. Как сам? Да, вот с друзьями пришёл, — обернувшись назад, он показал на вышедших из портала и только раскрывших глаза, товарищей.

— Ках те зуур? — Майор, имея самый удивлённый вид, ткнул пальцем в Ключника: — Во зуур тсе?

— Кшеш же! А, чёрт! — Поняв, что говорит на универсальном, он повернулся к Ключнику: — Васпат моим друзьям поставить можно?

— Конечно. Вим? Тащи сюда васпат!

— А, Иг, вернулся? — Прибежавший на его зов мальчишка был нисколько не удивлён: — Вот, держи, — сунул он Кшешу шкатулку и уже было хотел свалить, как тот, поймав его за ухо, покачал головой: — А назад кто понесёт?

— Ай! Больно же! Ну, отнесу.

— Без ну. Кто первый? — Вынув блестящий кусок метала, Ключник посмотрел на новых гостей: — С кого начать?

— Давай с него, — показал пальцем на майора Маслов.

— Как скажешь. — Зайдя тому за спину, майор, представляя, что его ждёт стоял неподвижно, он приложил иглу к его шее и, дождавшись вскрика, весело подмигнул Игорю: — Люблю это дело.

Следующими, сдержавшись от вскрика, всё же быть первым непросто, приняли свои порции Дося и Чум. Закончив с ними, Кшеш повернулся к Карасю и, пощёлкав пальцами у него перед лицом, участливо поинтересовался: — Ты как? В норме?

— Я тебя понимаю… — Как-то, по-особенному удивлённо, медленно шевеля губами, произнёс тот: — И вправду понимаю. Хм… Я что — говорю не по-Русски?

— Вы на универсальном говорите, — С облегчением улыбнувшись, кивнул ему Маслов, до самого конца опасавшейся, что что-то пойдёт не так.

— Однако, — подал голос Чум, ощупывая свои губы: — Странный язык. Нёбо деревенеет.

— Это пройдёт. Мышцам притереться надо, — сунув коробку Виму, тот схватив её удрал в шатёр, Кшеш повернулся к Маслову: — Какие планы? Помочь чем?

— К медикам надо — антидот взять, и в архив, — кивнул он на пластиковый пакет, который был у него в руках: — Я там сувениры обещал.

— Раз обещал, то конечно, надо. Дорогу найдёшь, или Вима позвать?

— Найду, — улыбнулся ему в ответ Игорь: — Сначала по желтой, потом на синюю перейдём.

— Удачи, — покосившись на начавший заполняться молниями Портал — вот-вот должны были прибыть очередные гости, Ключник виновато добавил: — Извини, пойду встречать. Работа.

— Бывай.

— Да, вот ещё что, — повернулся к нему сделав пару шагов тот: — антидот берите только у Слуг. У них не надуют.

— Спасибо! — Хотел было поклониться Маслов, но Кшеш, коротко махнув рукой, уже быстрым шагом направлялся к начавшим выходить из молний людям.

— Пошли? — Отыскав глазами желтую дорожку, Игорь двинулся к ней, намекая себе под нос всплывшую в памяти песенку — «Мы в город изумрудный идём дорогой трудной, дорогой…»

— Эй! Стойте! — Тревожный и неуверенный голос Доси заставил его замолчать и развернуться назад. Девушка, одновременно шаря руками по груди, пыталась заглянуть себе за спину.

— У меня оружие пропало, — потерянным голосом сообщила она, глядя на майора.

— И у меня, однако, — обшаривая себя, закивал Чум: — Плохо, командира. Однако и всё пропало. И ножи и… И всё!

— У меня тоже, — продемонстрировав всем пустую кобуру и такие же пустые ножны, повернулся он к Маслову: — Ну, эксперт по чужим территориям, и как это называется?

— Может при переходе выронили? Первый раз, он того, сложный.

— Возможно, — покачал головой Карась: — Думаешь там? Типа в травке лежит? Если автомат ещё ладно, сорвало, поверю, но кобура застёгнута была.

— Надо у Кшеша спросить, пошли к нему.

— Ну пошли.

— Только не говори мне, что вы уже уходите! — Ключник, только что закончивший обмен любезностями с очередными визитёрами, вопросительно склонил голову, когда Игорь подошёл к Порталу.

— Тут такое дело, Кшеш. Как бы тебе сказать…

— Лучше — на универсальном, — хохотнул тот: — Что случилось, уважаемые? Что-то забыли дома?

— У нас оружие пропало, — выдвинулся вперёд майор: — У всех.

— Ааа, ты об этом? Пара двуручных стрелялок как у Слуг — одна длинная, одна поменьше, четыре одноручных пукалки, эээ… — он прищурился, припоминая: — Семь ножей и девять металлических шариков с взрывчаткой. Так? Ах да, извините, забыл. Еще две трубы, выбрасывающие из себя шарики с взрывчаткой. По крупнее. Верно?

— Да. — Кивнул майор, быстро проведя в памяти ревизию бывшего с ними вооружения: — И где всё это?

— Уважаемые, — не переставая улыбаться, раскинул руки в стороны Ключник: — Вы прибыли на Ярмарку. Здесь торгуют, веселятся — зачем тут оружие?!

— А нападёт кто?

— Исключено! Конфликты за пределами моего круга, — он повёл руками, указывая на вал, окружавший колонны Портала: — Запрещены. Древними. Понимаете? Здесь безопасно. Даже, хм… Скажем так, эротическое насилие — люди придумали много извращений, так даже оно может происходить только по согласию сторон.

— И Что? — Недоверчиво покачал головой Чум: — У вас тут не воруют, не грабят?

— Нет, конечно. Это же запрещено Древними, а их кара неизбежна и быстра.

— И что, так везде? — Прищурившись, посмотрел на него Карась: — Как-то не верится.

— На этой планете — везде. А на других, — Кшеш печально покачал головой: — На остальных от людей зависит. Оружие вам вернут, — вернулся он к первоначальному вопросу: — Когда вы покинете Ярмарку. Без разницы куда после пойдёте — домой, или в иные миры.

— А точно вернут? — Погладил пустую кобуру майор: — У нас, за утерю оружия…, строго в общем с этим.

— Как и везде, — пожал тот плечами: — Но беспокоиться не стоит — сбоев не бывает. И странно, разве вас Пашеш не предупреждал? Должен был.

— Ты его знаешь?! — В свою очередь изумился Игорь: — Но откуда?

— Мы общаемся, — как само собой разумеющееся пояснил Ключник: — Мы все меж собой общаемся, все, кого вы называете Ключниками или Привратниками. А ваш пока еще малоопытен — ну как не помочь товарищу?

— И что — за всё время никто не попытался вас, то есть, Ярмарку, захватить? — Почесал подбородок майор: — Сюда же сверху можно — выбросил десант и всё. Или угрозой удара с орбиты.

— Здесь нет места насилию. — Терпеливо пояснил Ключник: — А с орбиты… Нет, лет так триста тому назад сюда приходил флот Слуг. Хорошо им ума хватило сначала средний боевой корабль к планете направить.

— И что? — Заинтересовано взглянул на него майор: — Отбомбились?

— Стоило им встать на среднюю орбиту — как всё, что было боевого на борту — орудия, сбрасываемая на поверхность взрывчатка, трубы с взрывчаткой и двигателями — в общем всё, что было создано для войны, с борта исчезло. Хуже всего с орудиями вышло — исчезнуть то они исчезли, а дыры в корпусе — остались. Воздух вышел — хорошо, что те, кто на борту были, защитные костюмы надели. Заранее, надели. Кое-как начали отползать — А только с орбиты снялись, так всё назад и вернулось. И как — бабахнет! От корабля и пыли не осталось.

— То есть вы и с воздуха защищены?

— Да, уважаемый Кар. Я же говорю — Древние защищают эту планету. Вот и ваши игрушки вернутся — как уйдёте отсюда. Извините, — Портал за его спиной снова начал оживать, заплетая молниями пространство меж колонн: — Гости, — виновато разведя руками, он отвернулся, приготовившись встречать новых визитёров, и им не оставалось ничего иного, как двинуться в сторону дорожки желтого цвета.

На павильончик Слуг, где на витрине красовался точно такой же, как и у Кшеша брусочек с торчавшей из торца иглой, они наткнулись, сделав всего пару шагов от окаймлявшего владения Ключника, вала. Кроме желанного брусочка, на витрине присутствовали различные пузырьки и бутылочки, наполненные жидкостями всех цветов радуги и даже по более.

— Наверное, нам сюда, — не найдя на фасаде никаких пояснительных надписей, судя по всему хозяева считали себя известными и не нуждавшимися в какой-либо рекламе, Маслов толкнул бесшумно распахнувшуюся дверь.

Несмотря на то, что внутри почти всё свободное пространство было заполнено полочками, витринами и стеллажами, ощущение пустоты и своей, если можно так выразиться, чуждости этому месту, навалилось на вошедших, стоило только группе втянуться в помещение.

— Однако, хозяина нет, уходить надо, — Чум, едва скользнув взглядом по многообразию бутылочек, коробочек, пакетиков и непонятных изогнутых трубочек, внутри которых нечто медленно перетекало, меняя цвет, из одного конца в другой, нерешительно потоптался на месте: — Командира-сама, — японский, который он знал в совершенстве, использовать Чум не любил — воспоминания о командировке к восточному соседу были не из приятных. Они, обычно загоняемые на дно памяти, сейчас самостоятельно выплыли наружу и отказывались ему подчиняться.

— Командира-сама, уходить надо. После зайдём. Сейчас время плохое.

— Да, пожалуй, ты прав, — Карась, так же нерешительно замерший подле двери, перевёл взгляд на Досю — та, единственная из их компании, как ни в чём не бывало, бродила меж витрин и стеллажей, беря в руки то одно, то другое изделие непонятного назначения.

— Идите, — отмахнулась она, разглядывая на свет особо хитро изломанную толстую трубку, с жирными на вид светло коричневыми комьями, медленно раздувавшимися и опадавшими в бледно желтом растворе: — Идите-идите. Я здесь побуду. Вы там… — задумчиво поворачивая трубку девушка хотела собрать все комья у одного конца, но те, словно магниты, развёрнутые друг навстречу другу одинаковыми полюсами, никак не хотели сбиваться в один ком: — Вы там… Это. Ну, пива попейте и приходите. И мне захватите.

Не обращая более на приоткрывших рот товарищей — Дося и алкоголь относились друг к другу как северный и южный полюса Земли — вроде, как и на одном шарике, а вроде, как и максимально противоположны, так вот — не обращая внимания на их удивление, девушка подняла трубку над головой и, держа её напротив небольшого, утопленного в потолок светильника, принялась покачивать рукой рассчитывая такими движениями загнать все сгустки к одному концу.

Не получилось.

Чертыхнувшись, она опустила руку и покачав головой — комки решительно отказывались ей подчиняться, принялась резкими движениями встряхивать гнутьё прозрачного материала.

— Стооойтеее! Эээт'то неельзяяя тря-астии! — Выскочивший из-за стены гуманоид в ярко лимонном одеянии, был худ, плоск и забавно удваивал, а то и утраивал гласные. Тонкий — из коренастого Чума можно было настругать не менее трёх желтых, он одновременно был какой-то плоский — как позже напишет майор в отчёте — пальца четыре толщиной. Единственно, что выбивалось из общей концепции данной расы — были его глаза. Огромные, миндалевидные и воронено черные, по их непроницаемой поверхности время от времени пробегал короткий всполох светло стального цвета, эти глаза напрочь выбивались из общего образа.

— Ну-уу, что-оо за ди-и-карьи! По-олоо-жьи на меесто!

Для более привычного восприятия речи, автор оставляет за собой право прибегнуть к более краткому и понятному уважаемым читателям слогу.

— Эээ… Чего? — Дося повернулась к хозяину заведения, продолжая механически взбалтывать содержимое.

— Это нельзя трясти! — Отобрав у неё трубку, он, что-то певуче бормоча себе под нос, положил её на подставку: — Носикозы нельзя трясти! У них могут сбиться юсы и тогда только утилизация!

— Простите, что сбиться может?

— Древние! — воздел вверх обе руки желтый: — За что?! Я же был хорошим учеником! И исправно возносил вам, о Великие, молитвы и жертвовал, как положено каждую годовщину! За что воля ваша направила меня сюда?! К этим грязным дикарям, не знающим что такое примитивные юсы?!

— Уважаемый, — майор сделал шаг вперёд — стоило только желтому появиться, как подспудное желание покинуть павильон тотчас схлынуло: — Просим нас простить, но…

— Простить?! Вас?! Ни за что! Вы, своим присутствием, осквернившие сей храм науки, вы ещё смеете что-то говорить?! Вон отсюда! — опустившаяся рука недвусмысленно указала на входную дверь.

— Позвольте, почтеннейший, — Дося, в чьих руках уже был другой пузырёк, перекинула его из ладони в ладонь: — Мы сюда пришли по делу.

— Да какие у вас могут быть дела?! — Отобрав пузырёк, желтый положил его на место, одновременно взмахом руки отгоняя девушку от стеллажей: — Идите отсюда.

— Мы хотим приобрести универсальный антидот, — не сдвигаясь с места, посмотрела на него та: — У вас же он есть?

— У меня есть всё! Но именно это, как и прочее, я вам не дам.

— Мы вам заплатим! У нас деньги есть! — Подошедший к ним Игорь встряхнул мешочком с монетами.

— Уберите, — сложил на груди руки продавец: — Здесь дикарей не обслуживают!

— А снаружи ничего не написано.

— Умные люди, — окинув его презрительным взглядом с головы до ног, желтый надменно задрал подбородок: — И так поймут.

— Однако… Мы же не умные, — развёл руками Чум: — Мы, однако, дикари.

— Оно и видно. Покиньте помещение, — вновь, на этот раз подбородком, указал хозяин на дверь.

— Не покинем! — Майор, которого желтый уже начал выводить из себя, оттёр Досю плечом, вставая перед продавцом: — Это — Ярмарка. Мы пришли за антидотом. Платёжеспособны. Продавай! — Не дожидаясь ответа он ткнул того пальцем в грудь: — Гони лекарство!

— Не смейте ко мне прикасаться! Грязные дикари! — Вытащив откуда-то из складок своего одеяния маленький флакончик, тот принялся опрыскивать свою грудь.

— Ага. Грязные, — кивнул Карась, чувствуя, что наткнулся на слабое место этого типа: — Жуть какие грязные. Я с неделю не мылся. Дай-ка я тебя поцелую, — облизав губы он, растопырив руки — задетые им пузырьки жалобно звякнули, направился к начавшему пятиться желтому: — Ну… Куда пошёл? Стой!

— Не смейте! — Заверещал тот, одним прыжком оказываясь в паре метрах от майора: — Вы! Безмозглые дикари!

— Ага, — облизнулся тот, продолжая наступать, растопырив руки: — Зато любвеобильные! Мой сладенький, иди-ка сюда, — Вытянув трубочкой покрытые слюной губы, он несколько раз чмокнул воздух, словно примериваясь: — Иди к папочке, лапушка…. Папа не обидит.

— Вы… вы не посмеете! — Вжавшийся спиной в витрину, желтый начал стремительно зеленеть: — Я Слуга Древних! Любое оскорбление, нанесённое мне, будет отомщено!

— Так это потом, сладенький, — навис над ним Карась, сбоку от которого нарисовался Чум, возящийся с заевшим поясным ремнём. Судя по тому, как лицо представителя народа крайнего севера было перекошено нетерпением — сдерживался он из последних сил.

— Антидот продашь? — Быстро спросил майор, нависая над начавшим сползать на пол Слугой: — Или мне тебя ему отдать? Дося, — бросил он короткий взгляд через плечо: — Дверь страхуй. Чум у нас стеснительный.

— Продам! — Взвизгнул желтый: — Всё продам, только отстаньте!

— Вот… И совсем не сложно оказалось. Верно? — Подмигнув Слуге, его лицо приобрело цвет незрелого лимона, майор было протянул к нему руку, намереваясь помочь встать, но тот, изогнувшись как червяк, отскочил в сторону где и вскочил на ноги постепенно светлея лицом.

— Дикари! Туземцы! Тратить на вас ценный ресурс это…

— Да-да, слышали уже, — отмахнулся от его слов Карась: — Блокаду давай.

— Деньги вперёд.

— Держите, — Игорь протянул ему ладонь с имевшимися у них семью монетами.

— Вон туда, — избегая даже прикасаться к его руке, показал Слуга на небольшую коробочку, стоявшею на плоской вершине одного из стеллажей: — Я их после очистки возьму. Стоп! — Выкрикнул он, когда Маслов уже был готов пересыпать монеты в указанное место: — Вас четверо — четыре монеты.

— Мы бы хотели с собой взять — для своих товарищей.

— Отпускается только в руки. — С неприкрытым злорадством посмотрел на него продавец: — Одна монета — одна тушка.

— Давайте так, — вздохнув, он принялся расстёгивать штаны.

— Ты это чего? — Начав зеленеть, на всякий случай отошёл подальше Слуга: — Зачем?

— А ты куда их ставить будешь?

— Дикарь! Не туда — точно. Грудь приготовь. — Сказав это, Слуга вытащил из-под витрины продолговатую прозрачную коробку, заполненную слабо колыхавшимся бледно голубоватым студнем и поочерёдно погрузил туда обе руки. Подержав растопыренные ладони на весу секунд пять, он удовлетворённо кивнул и извлёк оттуда же что-то вроде авторучки: — Ну, что первый? Или боитесь? Деньги не верну.

— Я, — подошёл к нему майор, на ходу расстёгивая куртку и задирая чёрную футболку: — Коли давай свой антидот, умник.

— Фу… Примитивный организм, — слегка позеленел тот: — Волосатый. Какая гадость.

Щёлкнув кнопкой на конце инструмента — сходство с автоматической ручкой росло прямо на глазах, он прикоснулся к груди майора: — Следующий.

— Уже всё? — Потянул футболку вниз Карась: — И не больно совсем.

— Это анализ на совместимость, дикарь. Вдруг подохнешь — потом с трупом возиться. Знаешь, сколько здесь стоит утилизация мусора?

— Это ты кого мусором назвал?

— Следующий! — Не обращая на него внимание, поманил к себе Досю Слуга: — Ты, самка, сюда иди. Надеюсь, ты не столь волосата как прочие?

Убедившись, что противопоказаний нет — сообщил Слуга им об этом с видом крайнего разочарования, он извлёк уже примеченный землянами на витрине прямоугольник и, действуя быстро — невооружённым взглядом было видно насколько ему неприятна эта процедура, уколол всех присутствовавших.

— Всё. — Убирая ранее вытащенные из-под витрины коробочки, бросил он через плечо: — Блокада поставлена. Побочных эффектов, к сожалению, не будет. Проваливайте.

— Что? И это всё? — Потирая чуть покалывавшую грудь, посмотрел на него майор: — А гарантия? Может мы выйдем и сразу за порогом того, окочуримся? Ты бы нам, мил человек, бумажку какую выдал — мол мною, там-то, тогда-то была поставлена биоблокада. В её качестве — ручаюсь. Подпись, печать — мне же за трату средств отчитываться.

— Справок не даём. Вот помрёте, тогда и приходите. Повторю бесплатно. А сейчас — выметайтесь.

— Погоди-погоди. А гарантия? Когда её обновлять надо?

— Пожизненная, — недовольно скривился слуга: — И я надеюсь, что жизнь у вас будет максимально короткой, с мучительной смертью.

— У нас ещё деньги есть, — придерживая Карася за руку, обвела другой помещение Дося: — Мы же можем у вас ещё кое-что купить?

— Можете, — стащив с рук облеплявший их наподобие перчаток защитный слой, повернулся к ней спиной желтый: — Выбирайте, оплачивайте и проваливайте.

— А вы мне не поможете? — В руках девушки оказалась та самая трубка, с которой всё началось: — Вот это? Я помню — это Ноксикоз. А для чего он?

— Вот тут, — тонкий палец ткнулся в пояснительную табличку, заполненную затейливыми, так похожими на арабскую вязь, письменами: — Всё написано.

— Это же тот же стиль, что и в той книге! — Присев на корточки, Маслов принялся рассматривать письмена: — Вот только мы их так и не разобрали.

— Конечно не разобрали, — помассировав ладони, Слуга сложил руки на груди: — Куда вашим примитивным мозгам до Высоких начертаний.

— Вы нам не прочитаете? — Сделав брови домиком, повернулась к нему Дося: — Пожалуйста…

— Нет!

— Ну я вас очень прошу.

— Нет! Осквернять высокий стиль вашим присутствием? Ни за что!

— Может вам заплатить?

— Самое лучшее, что вы можете сделать — это убраться вон! — Величественно развернувшись, полог его длинной одежды слегка приподнялся, Слуга, гордо задрав голову, шагнул прямо в витрину и, не обращая внимания на встревоженный вскрик девушки, просто растворился в ней, оставляя землян одних внутри помещения.

Не совсем одних — стоило Слуге исчезнуть, как появившееся сызнова ощущение их чуждости этому месту, прямо-таки вытолкали их за порог.

— Вот же тварь, — покачал головой майор, когда вся группа отдалилась от ярко желтого павильончика.

— Да ладно, командир, — подставил лицо тёплому солнечному лучу Чум: — Мы же своё получили? Другого найдём. Лысый? — Чуть повернув голову, он посмотрел одним глазом на Маслова: — Куда дальше?

— В архив, — прикинув направление движения, Игорь махнул рукой: — Вон туда идти надо. Примерно. Как на синей окажемся — я сориентируюсь. И, Чум, — он придержал двинувшегося было в указанном направлении бойца: — Не надо меня Лысым звать, хорошо?

— Ай-ай-ай… Не нравится? — Покачал головой тот: — А что? Моя так считать — хороший позывной, однако.

— Зови Игом, ладно?

— Как скажешь. Чуму всё одно — хоть Иг, хоть шмыг. Но от Лысого — зря. Прикольно же.

Путь до синей дорожки занял у отряда минут двадцать. Они прошли бы его гораздо быстрее, если бы не зазывалы, совавшие прямо в лицо различные диковинки.

Отмахнувшись от очередного продавца, на все лады расхваливавшего последний в галактике артефакт — тот, если верить пройдохе, мог мгновенно переносить своего владельца на невообразимое расстояние, Маслов повернулся к майору, нахмуренное лицо которого отпугивало продавцов, стоило тем только посмотреть в его сторону: — Товарищ майор, а это, ну вопрос можно?

— Можно Машку за ляжку, — покосился на него Карась: — И без ну. Чего хотел?

— У вас всё в порядке?

— Да. А у тебя?

— У меня?

— На них посмотри, — кивнул Карась на крутивших головами Чума и Досю: — А ты — только под ноги смотришь. Чего так? Не интересно?

— Да туфту здесь гонят. Подделки. Мне той мумии хватило. Вот и не смотрю, чего зазря любопытствовать? А вот вы? Чем недовольны?

— А чего довольным-то быть? Этот — Слуга который. Вот реально — выбесил. Дикари мы. Если бы не задание — показал ему.

— Ага. И нас защита Древних — того. Кшеш что говорил — помните.

— Помню. Вот только не работает она. Мы же ему угрожали — и что?

— Так понарошку же! Вы же не всерьёз всё это делали?

— Но он-то про это не знал!

— А защита, значит, знала. Уверен — были б у вас серьёзные намерения — без последствий она, защита та, так бы не оставила.

— И ты серьёзно в это веришь?

— Знаете, майор, — остановившись, Игорь поковырял носком ботинка поверхность синей дорожки: — Я бы не стал проверять. Если не работает — представляете, что тут начнётся? А работает — с того света мы вряд ли об этом доложить успеем.

— Предлагаешь играть по их правилам?

— Да. Мы же в гостях.

— В гостях, это верно. — Отцепив от пояса флягу он сделал небольшой глоток и протянул её Игорю: — Будешь? Далеко ещё идти?

— Если я не ошибаюсь, — отпив приятной на вкус воды, он вернул её владельцу: — Ещё метров триста. Вон — синий флажок видите? — Показал он рукой на тонкий шпиль, украшенный небесного цвета полотнищем: — Нам туда.

Несколько минут они шли молча, думая каждый о своём, а потом Маслов, которого разбирало любопытство, повернул голову к майору: — А вы и вправду пальмы перекрасили?

— Было дело. — Кивнул тот: — И давай на «ты», не люблю, когда мне выкают. Зачем сделали — не спрашивай, не отвечу. Скучно там было. Нет, вначале весело, постреляли, размялись, а потом скука. Никто не лезет, горизонт чист, а самим пошерудить, ну — у тех, не наших, командование не разрешает. Сидим — уже и пить не хочется. А тут депешу спускают — мол так и так, к вам наблюдатели от ООН. Мы вроде как конфликт прекратили, а он типа, лет двадцать у негров тянулся. Вот комиссия и хочет посмотреть — А так ли оно, как в газетах пишут. Вот мы к встрече и подготовились. Там оазис был — озерцо и с десяток пальм. А у нас — цистерна белой краски — ещё от ЮАРовцев. Вот мы пальмы те и перекрасили. Нагнали два десятка местных — те за ящик, сам понимаешь, чего, их в березы и превратили. Ветки плакучие соорудили, траву покрасили — с сотни метров не отличить, не то что в оптику. Хотели ещё Досю в кокошнике и сарафане на камушек усадить — типа Алёнушка. Они подъедут, а она так встанет, платочком махнёт и негры в красных рубахах, с подносами — хлеб-соль, водочка. Ну — как положено.

— Хлеб-соль? Водочка? Врёшь!

— Ну самую малость. Хлеба, да — не было, а водка местная — дрянь. Чего б мы её так легко отдали.

— А комиссия?

— Решили, что заблудились. Издали биноклями поводили и свалили. Уж мы им флагом махали-махали… Нет — по газам и ходу.

— Флаг, поди, красный был?

— Ну а какой ещё?

— И ты ещё удивляешься?

— Я уже давно ничему не удивляюсь.

— Уважаемый Иг! Рад, очень рад вас снова видеть! — Архивариус, до того дремавший за своей конторкой, подошёл к Маслову разведя руки словно хотел его обнять: — Я вижу — сегодня вы не один?

— И не один, и не с пустыми руками, — поставил Маслов на стол пакет с коробками: — Как обещал — вот! — Принялся он доставать яркие коробки.

— Очень интересно, — избегая касаться коробок руками, наклонился над ними служащий архива: — Цветастая и чрезмерная упаковка — явный признак примитивного мира, нацеленного на развитие потребления, — выпрямился он, переводя взгляд на Игоря: — Мне очень интересно где вы это раздобыли, но я не смею спрашивать. Почему? Ну как же, — всплеснул он руками: — Это же ваш товар. Вы мне, по секрету, откроете адрес той планеты, я, не дай Древние, проболтаюсь, когда хвастаться этими раритетами буду, и всё — конец вашему бизнесу! Нет, что вы, я не посмею так глупо разрушить наше сотрудничество. Ах, молодой человек, — не отрывая взгляда от Чума, сноровисто заряжавшего кассету в Полароид, шутливо погрозил архивариус Игорю: — Теперь мне ясен ваш интерес к адресам. М-да… Несомненно вы сами наткнулись на забытый склад и, что совершенно логично, решили более серьёзно заняться поисками. Я прав?

— Улыбочку, — навёл на него камеру Чум и, не дожидаясь, пока служащий исполнит требуемое, щёлкнул кнопкой. Зажужжав, камера выплюнула фотографии и Маслов, выдернув её из аппарата, замахал ей в воздухе, ожидая пока на той проявится изображение.

— Держите, — протянул он снимок в нетерпении переминавшемуся с ноги на ногу архивариусу: — Как? Нравится?

— Творцы! — Принялся тыкать тот пальцем в картинку: — Это же я! Видите? Я! — Сунул он фото натянуто улыбавшемуся майору: — Несомненно я!

— А кто же ещё? — Пожал плечами тот, чувствуя себя лохотронщиком, только что ловким трюком, обведшим вокруг пальца академика.

— Твёрдое изображение! Цветное! Не объёмное! — Продолжал восхищаться тот: — Уважаемый Иг! Это чудо! Без предварительного сканирования! Только оптика и химия! Восхитительно! Беру! Всё, как обещал.

— По сто монет за каждую камеру? — Прикинув в уме сумму, Маслов почувствовал, как у него вспотели ладони: — У нас с собой четыре аппарата и кассеты для картинок к каждому.

— Сто — за первую, — подмигнул ему архивариус: — Ибо первое — новое, вдвойне ценнее последующих. Четыре говорите? Сто, полста, и два по двадцать пять. Итого — две сотни.

— Это — грабёж!

— Уважаемый Иг, — вертя в руках камеру, покачал головой тот: — Ну что вы. Я вам обещал сто — за первую. Я слово держу.

— Соглашайся, — шепнул Маслову на ухо подошедший вплотную майор: — Он картриджи быстро расщёлкает — вот тогда и наваримся.

— Эх! Хорошо, уважаемый. Согласен. — Положив руки на коробки, он уже было хотел их пододвинуть к нетерпеливо приплясывавшему на месте архивариусу, но, в последний момент, придержал их: — С одним условием.

— Хм… Каким?

— Вы позволите нам тут поработать. — Кивнул он на столы: — Бесплатно.

— Всего-то? — Повесив камеру на шею, потянул к себе коробки тот: — Да Древних ради! Мне отойти надо будет — я табличку повешу что перерыв — вас никто не побеспокоит. Работайте сколько угодно. А пакетик дадите? — Показал он пальцем на белый пластиковый пакет с логотипом дешёвого супермаркета: — Отличный пример неразумной траты ресурсов.

— А вы нам поиск настроите?

— Вы своего не упустите, уважаемый Иг, — хохотнул архивариус: — Ваши предки, прошу простить, если обижу вас вопросом: — Они не из касты торговцев?

— Увы, я сирота, — прижав пакет пальцем и не давая тому его подтащить к себе, вздохнул Маслов: — Сиротку, сами понимаете, все так и норовят обидеть.

— Понимаю, — рассмеялся служащий: — Меня, кстати, Дибун зовут. Мастер Дибун. И с поиском я помогу — как сиротинушке, да не помочь, — подмигнул он ему, выдёргивая пакет на свою сторону.

Отсутствовал Мастер Дибун около двух часов. За это время, работая сразу на четырёх экранах, команде майора удалось перефотографировать более тысячи адресов, напротив каждого, на универсальном языке, имелась краткая справка — промышленный центр, начальное поселение, системный центр и прочая подобная информация, позволявшая им вести будущие поиски более ориентированно. Вернувшийся архивариус вежливо, но весьма настойчиво выпроводил гостей, не забыв напоследок упомянуть, что будет рад встречам и впредь, выразительно посмотрев на пустые руки Маслова.

— Куда идём? — Оказавшись на свежем воздухе, Карась с наслаждением потянулся: — Чёрт. Жрать охота — сил нет.

— А поедим мы не скоро, — поёжилась Дося: — Дома проверками, отчётами да анализами замучают.

— У нас сухпай есть, — вытащил из сумки картонную коробку защитного цвета Чум: — Можно здесь перекусить — задание-то выполнено, в кругу — перед Порталом, присядем, пожуём, на приходящих-уходящих посмотрим. Скажем — разведку вели.

— А пойдёмте в кабак? — Подкинул на ладони три монеты Игорь: — Я место знаю — готовят, — он зажмурился: — Просто отпад. На три — четыре… Ну пять монет наедимся от пуза. Опять же — антидот проверим, на других посмотрим — чем не разведка?

— Ну… — Майор с сомнением посмотрел на его ладонь: — Вообще-то подотчётные средства.

— Мы две сотни монет выручили! — Постучал по боку его сумки Маслов: — Информации добыли море — нешто не заслужили праздник? Маленький?!

— Да, командир, — приняла его сторону Дося: — Узнать о чужой кухне, как и чем тут питаются, считаю не менее важным, чем прочая разведка. Может мы им рыбу продавать сможем, или… Ну не знаю — морковку.

— Лишь бы вам пожрать, — покачал головой майор, но бурчание, послышавшееся из его живота, разом сбило весь начальственный вид: — Чёрт с вами. Пошли. Разведку в кабаке — санкционирую.

— Уважаемый Иг! — Всплеснул руками официант, стоило им только ввалиться в знакомый Маслову шатёр: — Вот! Что я говорил? Любой, отведавший нашу кухню — всегда будет сюда стремиться. Чего желаете? У нас сегодня замечательные рёбрышки брахуса, свежий салат трёх Порталов и нежнейшие, — он в деланном восторге закатил глаза: — Беспанцирные моллюски с западных отмелей Вегаша. Они настолько нежны, что мы к ним даём трубочки из корня Кхе — протыкаете и высасываете. Гарантирую аромат прозрачного прибоя во рту!

— А то мясо, что прошлый раз было — можно?

— Мясо? — Скривился официант: — Как можно есть мясо, когда рядом свежие моллюски с Вегаша?! Да с трубочками Кхе?!

— Я друзьям обещал, — вздохнул Игорь: — Да и с деньгами у нас напряг. Четыре монеты всего.

— Не беспокойтесь, — отмахнулся тот: — Вы у нас второй раз, а значит — я могу вас накормить в долг. Отдадите когда сможете. Вас четверо — по порции мяса, это четыре монеты и моллюски — ещё по две. Всего двенадцать монет. В следующий раз занесёте.

— А можно только мяса? — Жалобно посмотрела на него Дося: — У нас не принято моллюсков есть. Религиозный запрет, простите, — залившись стыдливым румянцем, она опустила глаза.

— Очень жаль. Понимаю, но вы не представляете — от чего отказываетесь.

— Может, как-нибудь, в другой раз, — пробарабанил пальцами по столу майор, громко прошептав: — Когда свидетелей не будет.

Понятливо кивнув, официант умчался за обещанным мясом.

Команда не успела и ополовинить тарелки, когда полог шатра откинулся и пустое пространство перед входом быстро заполнилось пятью Преторианцами в сверкавших лориках.

— И тут варвары, — демонстративно поведя носом, скривился один из вошедших: — Эй ты! — Щёлкнув пальцами, он подозвал официанта: — Быстро провёл нас на чистую половину.

— Простите, сильномогучие, — поклонился тот в пояс: — У нас один зал.

— И куда ты нас привёл, Грах? — Первый повернулся к своему товарищу, чей живот явственно выпирал из-под рубахи: — Нам тут что? С ними в одном зале?

— Зато здесь отменно готовят. Не зуди, Салик, уверен — после первого же куска всё твоё недовольство как рукой снимет. А после глотка того нектара, что нам принесёт этот славный мастер, — пухлый кивнул на официанта: — Ты воспаришь ввысь, став равным богам. И нашим и ушедшим. Верно я говорю? — Отодвинув Салика, так и стоявшего с недовольной миной на лице, Грах подошёл к официанту и принялся что-то ему объяснять, пространно жестикулируя.

— Вас понял. Все будет исполнено, — кивнув толстяку, официант, приглашающим жестом показал рукой на стол у стены: — Прошу вас, почтенные. Миг — и всё окажется перед вами.

Заказ он, действительно принёс очень быстро. Сначала перед Преторианцами появились кубки светлого металла, а не успели те и пары раз поднять их, озвучивая какие-то, понятные только им, сложные тосты, как появились и небольшие вазочки, выше края которых торчали кончики хорошо прожаренных ребрышек.

С новой силой конфликт разгорелся, когда Преторианцы, очистив свои вазочки, уже готовились уходить. Взгляд одного из них — невысокого и чернявого типа, до того бесцельно блуждавший по заведению, впился в Досю — та, сняв головную накидку, поправляла причёску. Возбуждённо цокнув языком, чернявый толкнул локтем в бок сидевшего рядом товарища и показал на девушку. Тот, вытянув шею, присмотрелся — ему досталось гораздо меньше — Дося, уже накинувшая на голову ткань, заканчивала сооружать из неё подобие чалмы с паранджой одновременно. Продолжая возиться с хвостом ткани, она вызывающе облизала кончиком языка губы, потянулась — ткань, как и в прошлый раз, послушно очертила контуры аккуратной груди и, послав таращившимся на неё легионерам томный взгляд — те дружно сглотнули, резким движением скрыла от них лицо, закрепив остаток ткани где-то в складках за ухом.

— Доиграешься ты у меня, — недовольно покачал головой Карась: — Пошли что ли? Нам ещё отчёты строчить.

— Эй, варвары, — повернувшийся в их сторону Салик щелкнул пальцами привлекая их внимание: — Радуйтесь! Мы обратили на вас внимание.

— Ну, мы рады. — Положив руки на стол, вернул ему взгляд майор: — Весьма, польщены и всё такое.

— Вашей девке будет оказана честь.

Дося, до того вычерчивавшая ножом в слое соуса, оставшегося на дне тарелки свои сложные узоры, услышав последнее, вопросительно посмотрела на говорившего, слегка склонив голову к плечу.

— Ничего противоестественного женской природе, красотка, — заметив её движение, ухмыльнулся Салик: — Ты достойна стать украшением нашего лупанария. Эй, варвар, — повернулся он к майору: — Дам тебе за неё двадцать монет. Возрадуйся.

— Двадцать монет? Ух ты! — Девушка округлила глаза: — Целых двадцать кругляшков!

— Видишь? Она согласна. А ты, красотка, — легионер перевёл взгляд с Карася на Досю: — Уже сегодня будешь кричать от наслаждения! Легионеры самые мужики среди всех мужиков! Ха!

— Нет. — Коротко мотнул головой майор: — Не продаётся.

— Ты смеешь спорить? Ладно. Тридцать. Но ни монетой больше. Ну?

— Нет.

— Тупой варвар!

— Тупым был твой папа, когда презерватив не купил. И, походу — это у вас наследственное.

— Да как ты смеешь?! Да как ты смеешь! — Вскочив на ноги, Салик двинулся было к нему, но выросший прямо из пустоты официант преградил ему дорогу, встав на пути с раскинутыми в сторону руками: — Вы на Ярмарке, господа. Напоминаю — за любой конфликт — кара Древних. Все споры — в кругу Привратника.

— Я помню, — подозрительно быстро сдувшийся легионер смерил официанта недовольным взглядом: — И я тебя запомню.

— Как будет угодно господину, — прижав обе руки к груди, поклонился тот: — Будем рады видеть вас снова.

Не говоря ни слова, Салик двинулся к выходу, а за ним потянулись и остальные. Выходивший последним Грах, кинув короткий взгляд на девушку — та умоляюще посмотрела на него, сделав брови домиком, поклонился официанту: — Спасибо, мастер. Конфликт здесь, — он покосился на майора, с независимым видом грызшего какую-то травинку из остатков салата: — Нам ни к чему.

— Останетесь? — Дождавшись, когда все Преторианцы покинут заведение, официант подошёл к столику землян: — Комнаты. По монете за каждую. Уйдёте завтра. У этих, — он кивнул на дверь: — Отпуск на день. Вечером будут вынуждены уйти, иначе станут дезертирами, а с этим в легионах строго — поймают, показательно выпорют и распнут на плацу. Так что они уйдут. Вам переждать надо.

— Спасибо за заботу, — встав, майор потянулся: — Но мы пойдём. Их всего-то четверо.

— Пятеро, — неодобрительно покачал головой официант: — И это — полуманипула. Я бы переждал — они обучены драться в строю.

— В строю? Хм… Спасибо. Пошли, — он кивнул Игу и Чуму: — И ты, коза, задницей шевели. Вечно из-за тебя влипаем, — погрозил он кулаком девушке: — Я тебе пиратов ещё долго припоминать буду.

— Каких пиратов? — Заинтересовано посмотрел на него Маслов, предвкушая очередную байку: — Расскажите?

— Да обычных, Сомалийских. Они на штурм полезли, а ей стриптиз приспичило станцевать.

— И что?

— Да ничего. Пока таращились, мы их сзади и того. Оприходовали.

— А что плохого-то?

— Экипаж видел — настрочили донос, мол, бойцы с собой шлюх таскают. Я же говорю — ничего интересного. Пошли.

Синяя дорожка, приятно пружинившая под ногами, быстро привела их к кратеру портала, но стоило им только перевалить через ров, как тотчас подошедший Кшеш недовольно покачал головой.

— Ну, молодцы. Иг? Ну ладно твои спутники, они здесь первый раз, но ты? Я с тобой Вима зачем отправлял? А в архиве ты чего сидел? Сориться с Преторианцами учился?

— Да они первые начали, Кшеш!

— Они всё начинают первыми — и ссоры и войны. Но что у них не отнять — они же их и заканчивают. Побеждая. Хм… И запретить им я не могу — силы равны. Почти равны — их пять, вас четверо. Хотите совет?

— Давай, — покосившись через его плечо на разминавшихся подле Портала Преторианцев, качнул головой майор.

— Идите назад. Вне круга они на вас напасть не смогут — закон Древних. Эта планета под их защитой. А к вечеру они уйдут, в казармы вернутся. Утром вы уйдёте. Поверьте — это лучший для вас результат.

— Думаешь, мы не справимся? — Карась передёрнул плечами: — Верни оружие и отойди.

— Оружие вернуть не могу. Таков закон. Жезлы, посохи — разрешены, — поспешно добавил он, пресекая возможный вопрос: — А драться с ними не советую. Они подготовлены. Вырубят вас и с собой утащат. Имеют право. Я проход им открою, а что вы не сможете протестовать — ваша проблема. Ну? Уходите!

— Ничего, — похлопав Ключника по плечу, майор обошёл его и двинулся к Порталу — прямо на поджидавших его солдат: — Справимся как-нибудь.

— Зря. — Покачав головой, Кшеш отступил в сторону, давая проход остальным: — Глупцы! Вы не понимаете — кто это! Вы же не знаете мощь Легиона!

— Так вот и узнаем, дядя, — шедший предпоследним Чум, ласково похлопал того по груди: — Однако, весело будет.

— Не побоялись, значит. — Выступивший чуть вперёд Салик одобрительно кивнул: — Что ж, плюс вам. Бить будем аккуратно, не бойтесь. Молить о пощаде будете? Если хорошо попросите, — он криво улыбнулся: — Отделаетесь поркой. Потом отпустим. Всех. Кроме неё, — показал он на Доську: — Её судьба предрешена. Будешь сопротивляться — очнёшься в эргастуле. В цепях. А оно тебе надо?

— Где очнусь? — Сбросив на траву рюкзак, майор непонимающе посмотрел на легионера.

— В помещении для рабов. Хотя, для вас, — он насмешливо посмотрел на подошедших Чума и Ига: — Это и к лучшему. Увидите чудеса Великой Претории. Радуйтесь! Года три отхожие места почистите, после — если хорошо стараться будете, вас может на заврум переведут. Дерьмо от ездовых ящеров выгребать — благо к нему вы уже привычные станете. Ха-ха! А там — может и в помощники велитов попадёте. Ну так что? Молить будете?

— Мы, пожалуй, — покосился Карась на стоявших рядом с ним бойцов: — Посопротивляемся.

— Ваш выбор. — Четвёрка легионеров, двигаясь как хорошо отлаженный механизм, сделала шаг вперёд, делая страшные лица и покручивая в воздухе свои короткие дубинки: — Но зря! Парни! — Повернулся Салик к своим товарищам: — Прекрасный день нам подарили Боги! Прогулка по Ярмарке, вкусная еда, развлечение, — указал он на землян: — И славный приз! — Дубинка переместилась на девушку: — За Легион!

— За Легион! — Слитно и как-то не по-человечески рявкнули четыре глотки и Салик, сделав короткий шаг, влился в общий строй.

Шаг.

Дубинки взлетев вверх, со свистом рассекли воздух опускаясь.

Шаг.

Левые ноги, двигаясь идеально синхронно с силой опустились на траву, превращая её в кашу.

— Ты!

Дубинки поднялись.

— Труп!

Свист — оружие замерло над землёй.

— Ты!

Правые ступни, опускаясь, размололи очередную порцию растений.

— Труп!

— Дяденьки, не надо! — Стоявший между Карасём и Досей Чум сделал короткий шажок вперёд, протягивая вперёд пустые ладони: — Не бейте, не надо. Мы хорошие.

— На колени! Пади ниц! — Салик, занимавший почётное место левофлангового, презрительно скривился, видя его трусость, и направил дубинку к земле: — Ниц, варвар!

— Да, да, дяденьки, конечно, — упав на колени, Чум продолжил протягивать вперёд руки: — Только не бейте, однако — не хорошо это, — его тон, бывший испугано-молящим, на последних словах приобрёл неожиданную твёрдость. Рванувшись вперёд, Игорь и не предполагал, что стоя на коленях можно так перемещаться, он схватил двух легионеров за ноги и, резко дёрнув, опрокинул их навзничь.

В образовавшийся разрыв тут же метнулась Дося — проскочив над ним, она, оказавшись за спинами легионеров, быстрыми ударами ноги выключила копошащихся на земле и, поймав в захват руку уже почти развернувшегося правофлангового, повалила его наземь, впечатывая мордой в траву.

Карась, против которого оказался замерший от удивления Салик и пухлый Грах, первым коротким выпадом опрокинул толстяка. Пропустив удар в челюсть, тот обмяк и, закатив глаза, мягко осел, выбывая из общего веселья.

— Ну и что дальше? — Крутанув в ладони отобранную у Граха дубинку, Карась выжидательно посмотрел на Салика: — Повеселимся, легионер?

— Можно, — принял было тот стойку, но заметив, как Чум и оторвавшаяся от своего пациента Дося — её клиент смирно лежал носом в траву, окружают его, заключая в треугольник, поспешно уронил своё оружие на землю.

— Подчиняюсь силе, — сложив руки на груди он принял горделивую позу: — Сдаюсь, хоть вы и дрались не по правилам.

— А девушек умыкать — по правилам? — Сместившаяся ему за спину Дося легонько ткнула Салика дубинкой меж лопаток: — И в бордель, не спрашивая?

— Служить Легиону — высшая честь! — Дёрнулся от её прикосновения тот: — Учтите, — торопливо добавил он, видя, как нехорошо улыбаясь, Чум переводит взгляд со своей дубинки на него: — Я — гражданин Претории. Салик Максус Линг! Второй номер третьей манипулы шестого легиона! Вы не посмеете…

— Посмеем, ещё как, однако, посмеем, — продолжая неотрывно смотреть на него, Чум направил конец своего оружия преторианцу на лоб: — А, командира, однако — посмеем, да? — Не сводя глаз с легионера, чуть повернул он голову к майору.

— Погоди. Салик Максимус Линг… — начал Карась, но пленник, дёрнув головой, прервал его: — Максус!

— Да без разницы, хоть Минимус. Короче — ты свою ошибку признаёшь?

— Легион не ошибается! Он отомстит за мой позор!

— Не связывайтесь с ним, — подошедший Кшеш положил Карасю руку на плечо: — Отпустите его и пусть голову ломает, как своих вытащить. Вы же их не убили?

— Выключили. Через час очнутся, — кивнул тот.

— Вот и хорошо. Уходите. Ему и так достанется — имея преимущество, собрав строй проиграть варварам… — усмехнувшись, Кшеш посмотрел на Салика: — С десяток палок ему гарантирован.

— Вам повезло, — услышав слова Ключника, скрипнул зубами тот: — Но мы ещё встретимся — в другом месте и при других обстоятельствах. Я вас запомнил, варвары. А ты, — перевёл он взгляд на Досю: — Ещё пожалеешь, что отказалась от чести быть в лупанарии.

— В жёлтый сектор сходи, — послала она ему улыбку, при виде которой того передёрнуло: — Мазь купи — пригодится для спины.

Глава 6

Родная сторона встретила отряд теплым, слегка затхлым запахом ангара и лязгом торопливо передёргиваемых затворов.

— Ну вот, опять, — вздохнув, Игорь поднял руки вверх: — Свои. Вам что Пашеш не сказал?

— Ой, — послышался полный удивления вскрик Доси: — А оружие-то на месте!

— И моё, — покосившись через плечо, подтвердил Чум: — Чудеса, однако!

— Повторю вам, господа путешественники, — отлип от колонны Пашеш: — Избитую фразу. Кхе-кхе, — откашлявшись и подмигнув стоявшему позади солдат с недовольным выражением лица Змееву, повёл рукой, произнося нараспев: — Ну, я же вам говорил!

Не найдя что ему ответить, майор, как и все державший руки над головой, кивнул генералу: — Товарищ генерал-лейтенант! Задание выполнено успешно! Разрешите опустить руки?

— Успешно? — Посмотрев в сторону, Виктор Анатольевич едва заметно кивнул и, в следующий момент отряд оказался разоружён — едва ли не быстрее, чем когда они вышли из Портала на Ярмарке.

— Успешно или нет — это мы ещё посмотрим, — после второго кивка шеи Игоря коснулось что-то холодное, и мысленно содрогнувшись от ожидания неминуемых допросов, он скатился в мягкую пелену окутавшего его забытья.

Пробуждение, в отличие от предыдущего раза, не принесло с собой даже воспоминаний о боли. Покрутив головой, вставать сразу он опасался, Игорь обнаружил, что находится в просторной и светлой комнате, сквозь широко открытое окно которой, просматривался близкий лес и задувал небольшой ветерок, заставлявший тонкую кисейную занавеску то надуваться пузырём, то опадать. Идиллию дополнял воробей.

Усевшись на подоконник он смело пропрыгал взад-вперёд и не найдя ничего интересного упорхнул прочь, не забыв напоследок разочарованно чирикнуть.

Повернув голову, Маслов обнаружил остальных членов команды — одетые, как и он, в казённые пижамные комплекты, бойцы лежали на койках посапывая и похрапывая.

— Эй? Спите? — Громким шепотом окликнул он их, но поняв, что остальные крепко спят, хотел уже и сам вернуться на подушку, но в беззвучно раскрывшейся двери появился Змеев. Приложив палец к губам, генерал подмигнул Игорю и, скользнув на середину комнаты, рявкнул: — Рота подъём! Кончай дурить!

— Уж и подремать нельзя, — моментально оказавшейся на ногах майор с наслаждением потянулся и, нахально глядя на своего начальника, поинтересовался: — Чего кричим, Виктор Анатольевич? Аль случилось чего?

— Да, командира-ага, — сидевший на своей койке Чум, почесал шею: — Раз мы тут, а не по камерам, значит к нам претензий нет. Однако, моя так думать.

— Вот я тебе, однако, — рассмеявшись, Змеев погрозил ему пальцем: — Но вы правы. Претензий к вам нет. Молодцы. Почти.

— А что не так? — Дося, вынув из тумбочки расческу, принялась не спеша приводить себя в порядок: — Вроде косяков нет за нами.

— Это как посмотреть, — взяв стул, генерал уселся на него, закинув ногу на ногу: — Со Слугами — поругались. Но ладно — спишем на их высокомерие, — принялся он загибать пальцы: — С Преторианцами — подрались.

— Так они, — начал было майор, но увидев иронично приподнятую бровь Змеева, смолк, усаживаясь на койках.

— Что морду им набили, замечу — за дело, молодцы. Но вот так — в первом же выходе и с представителями ведущих сил эээ… познакомиться, причём в радикальной форме — это да. Уметь надо. Надеюсь — нам они войну не объявят? А то мой стар дестроер как раз плановый ремонт проходит — отбиваться-то чем будем?

— Так они же, — вновь встрепенулся было Карась, но так и не высказавшись, осёкся, предпочтя махнуть рукой.

— Я не говорю, что вы поступили неправильно, — поднял руку вверх генерал: — Проучили — молодцы. Но! Вполне могли поступить, как вам советовали местные. Выждать, погулять малость и вернуться. Но нет — вам подвигов захотелось. А побили бы они вас — что тогда? Как вас потом из этих… эрстагулий вытаскивать?

— Эргастулий — поправил его Маслов.

— А, Игорёк?! — Сделал вид, что только его заметил Змеев: — И для тебя подарочек есть. Кто деньги казённые прожрать всех подбил? Вас что — туда жрать отправили? Там такая еда?! Мммм, — спародировал он голос Маслова.

— Ну так, Виктор Анатольевич, — гадая откуда генерал знает такие подробности — поверить, что его сдала команда он не мог: — Так эксперимент, ой, в смысле — разведка.

— Гадаешь — откуда я всё знаю? — Прищурился на него тот: — Так вы сами всё и рассказали. Гипноз плюс сыворотка.

— Значит, отчёты можно не писать? Ой сапасиба, начальника-сан, — принялся кланяться на манер китайского болванчика Чум: — Однако, моя много-много радоваться будет. Пальчики ой-сильно-сильно от ручки болят, — потряс он в воздухе растопыренной ладонью.

— Чум! — Покачал головой генерал: — Вот ты у меня дошутишься. Будешь за всех строчить — в пяти экземплярах! Вы что думаете, — повернулся он к остальным: — Родина на вас каждый раз будет ценные ресурсы тратить?!

— Ну неплохо бы, — тихо, но вполне отчётливо пробормотала себе под нос Дося.

— Я всё слышу. Те четыре монеты я списал — как потраченные на ознакомление с местными обычаями. Дося-путешественница изучает мир, — покачал он головой, глядя на принявшую вид пай-девочки красотку: — Помогите ей найти ещё какую-нибудь гадость. Всё в рот тащит, ну как ребёнок.

— Вы о чём? — Непонимающе уставилась на него девушка.

— Вы хоть знаете, чего вы там сожрали? Хрюкая от удовольствия?

— Мясо, — теперь и взгляд Маслова приобрёл растерянный вид: — Вкусное.

— Мясо. Вкусное, — передразнил его генерал: — Вы насекомое слопали. Ближайший родственник — таракан. Тот самый — рыжий и усатый.

— А вы как? — Преодолевая подступившую тошноту, сумел посмотреть на него Игорь: — Узнали?

— Да они нам желудки промыли, — ответил за генерала майор: — А что? Таракан, так таракан. Жирненький был.

— Ты на-ко, попей, — присевший рядом с Масловым на корточки Чум, протянул ему стакан воды: — Ну таракан, подумаешь невидаль. Вот помню я — в Амазонии, мы паучих ловили. Вот они — те, что с яйками, после обжарки… Эй, Игорь, ты чего?

— Не буду вас больше мучать, — дождавшись, когда Маслов придёт в себя, Змеев встал: — Сейчас обед, после — час на отдых и жду вас в комнате для совещаний — на планерку следующего выхода. Всё. Отдыхайте.

Скорее всего, комната была под наблюдением — не успел он замолчать, как дверь распахнулась и молчаливые крепкие парни внесли внутрь четыре столика с едой.

— Давайте, заполняйте пустоту, — махнул в их сторону генерал: — Хватит вам за валюту брюхи свои набивать. Приятного!

На самом пороге он остановился и, подмигнув Игорю, добавил: — Кушайте. Это телятина. Я проверял.

— Знаете, — покосился на кусок мяса Игорь, когда за начальством закрылась дверь: — Кажется, я стал вегетарианцем.

— За ту неделю, что вы нам рассказывали о своих похождениях, — начал Змеев свою речь, когда все собрались на планёрку: — Наши учёные не сидели без дела.

— Простите? — Поднял руку Маслов: — Вы сказали неделю? — Оглянувшись на товарищей, он ожидал, что те разделят его возмущение, но те восприняли услышанное совершенно спокойно.

— Неделю?! — Повторил он, глядя на генерала: — Вы вот так просто взяли и забрали неделю моей жизни?!

— А что вас, Игорь, удивляет? — Поправив лежавшую перед ним стопку тоненьких папочек, посмотрел на него тот: — Интересы государства заставляют нас проявлять осторожность. Вас же надо было проверить. И не только ваши слова — и вас самих тоже.

— Нас?!

— Да, верно. Зато теперь мы знаем, что вас можно отправлять куда угодно — заразы вы не принесёте. Она просто не уживается в вас. Уж как мы вас травили. Уж как травили, — улыбнулся своим воспоминаниям Виктор Анатольевич: — Всё перепробовали. Даже цианид и синильную кислоту. Не действует, — развёл он руками: — Только зря лабораторию очистили. Где ж я теперь яда хорошего найду? Не китайский же брать — тот разве что для пыток годен — чтоб жертва подольше помучалась. О вирусах я просто молчу. Дохнут, стоит им только у вас в крови оказаться. А вот с радиацией хуже. Порог, конечно, повышен, но уязвимость осталась. Так что — думайте, прежде чем в эпицентр лезть. Регенерация так же не изменилась. В общем — Зазря рисковать не стоит. Усвоили?

— Так точно, — кивнул, отвечая за всех майор: — В радиацию и драки не лезть. Без необходимости.

Внимательно посмотрев на него, Змеев запустил в их сторону стопку папок: — Идём дальше. Вот, — Ваша следующая цель. Ознакомьтесь, а я кратко расскажу.

Дождавшись, когда все раскроют папки он продолжил: — Итак, товарищи офицеры и примкнувшие к ним гражданские господа.

— Так я военный или нет? — Прервал его Маслов: — А то я что-то запутался.

— Теперь гражданский. Лейтенант Маслов, тот, что в Сибири охотился, к несчастью утонул на рыбалке. При свидетелях.

— По-настоящему? Или как вы весной планировали?

— Вернёмся к заданию.

— Эй?! А мой вопрос?!

— Для вашей следующей миссии нашими учёными была выбрана планета…

Игорь хотел было возмутиться — два раза подряд его вопрос о судьбе двойника был просто-напросто проигнорирован, но заметив неодобрительный взгляд майора, глазами показавшему ему на папку и на генерала, лучше всяких слов заставил заткнуться и начать внимательно слушать Змеева, поглядывая временами в практически пустую папку. Всё её содержимое состояло из двух листков, вложенных в прозрачные файлы. На первом был распечатан увеличенный адрес планеты, а на втором — её краткая характеристика, так же в виде распечатки фотографии, сделанной ими на Ярмарке. Строки Универсального языка были продублированы по-русски.

— Будучи промышленным центром средней мощности, — продолжал генерал, бросая короткие взгляды на бумагу, лежавшую перед ним: — Планета Рцы-27-Буки-Добро-14, по классификатору Ярмарки, попала под удар уже в самом конце войны, что… Что, Маслов?

— Вы что? Универсальный расшифровали?

— Да. А что такого. — Удивился Змеев: — Вы нам перевели все надписи — сопоставить было просто. Можем теперь и без васпата общаться. Хреново, конечно — на уровне ту ти ту ту ту, но всё же. Я могу продолжить?

— Эээ… Пожалуйста.

— Спасибо. Продолжим, раз уж наш эксперт не против. Так… Планета Р27БД14, как я уже говорил, была втянута в войну на завершающей стадии конфликта, что позволяет нам надеяться на относительно небольшие разрушения. Относительно, — оторвавшись от бумаги он обвёл команду внимательным взглядом: — То есть, это не испепелённый до ядра шар. Может там что-то и уцелело. Кроме того — культурно планета тяготела к Претории, а качество их бетона известно и у нас здесь.

При этих словах Игорь, сразу понявший, куда клонит генерал, несколько раз энергично кивнул — Земной Римский бетон, из которого те отливали блоки для своих сооружений и вправду славился своей прочностью. А если учесть, что Римляне, те — древние, просто копировали технологии Преторианцев, заменяя недостающие компоненты местными, то настоящий бетон, сделанный в соответствии со всеми требованиями и нормами Претории действительно вполне мог пережить войну.

— Вот, — Змеев удовлетворённо кивнул, показывая на Маслова ручкой: — И товарищ эксперт подтверждает. Или он спит? Маслов?

— Что? Да. Простите — задумался.

— Надеюсь — о девушках?

— Девушках? — Игорь непонимающе посмотрел на него: — Нет. Я о бетоне. Если там действительно Преторианский, то я вполне допускаю, что здания, конечно в виде руин, могли и пережить войну.

— Вот, товарищи. Эксперт своё сказал. Ставлю задачу. Первое — прибыть на Р27БД14. Второе — оценить разрушения. Третье — попытаться найти следы технологий и образцы машин, приборов и подобного. Четвёртое — вернуться назад. На всё даю сутки. По земному времени. Вопросы?

— Можно? — Поднял руку Маслов: — То есть — разрешите?

— Слушаю.

— Что там с местным населением?

— Населения нет. Учёные считают, что большая часть жителей была заблаговременно эвакуирована силами Претории. Меньшая, оставшаяся на планете, погибла при бомбардировке. На данный момент планета не населена. По крайней мере — в районе Портала. Почему я так уверен? — Предупреждая вопрос Игоря, сам у себя спросил генерал: — Всё просто. Пашеш, по нашей просьбе открывший портал туда, не нашёл местного Ключника. А если его нет, значит, поблизости нет жителей, из числа которых Портал и подбирает подходящую кандидатуру. Я на ваш вопрос, Маслов, ответил?

— Вполне. А животные там есть? Хищные?

— Не совсем понимаю, Игорь, — прищурился на него Змеев: — Ты куда клонишь? Говори прямо.

— Мне бы оружие, Виктор Анатольевич.

— Тебе? Ствол? Зачем?!

— Ну…

— Игорёк, — покачал генерал головой: — Рядом с тобой такие монстры, что хищники, даже инопланетные, будут разбегаться в стороны, жалобно поскуливая. У них же руки по уши в крови! — Ручка в его руках поочерёдно указала на троицу ветеранов.

— Ну, Виктор Анатольевич, мне так спокойнее было бы.

— Ладно, — смягчился генерал: — Будет тебе ствол, — сделал он пометку на листе бумаги: — Если уж так охота тяжести таскать. Ещё вопросы?

— Если там нет Ключника, — снова поднял вверх руку Маслов: — То как мы вернёмся?

— Ну, наконец-то правильный вопрос! — Вышел из-за стола Змеев: — Товарищи военные — а вы что молчите? Или вам не интересно — как обратно возвращаться?

— Товарищ генерал, — чуть привстав, Чум развёл руками: — Если Родина посылает, то и назад заберёт. Мы-то что? Мы думать не обучены, у нас же, как это вы сказали… — Поднял он глаза к потолку: — Уши по локоть в крови, да? Куда нам думать?

— В голову! Думать, то есть, головой. Ключника там и вправду нет. Но! — Он вытащил из-под стола какую-то металлическую палку с отростками на конце: — Игорь?

— Да, товарищ генерал?

— Гравюру — первую из тех, что ты Откусову показывал, помнишь? Там, в стороне, жрец с посохом стоял. Вспомнил?

— Эээ… Да. Помню. Жрец с ухватом.

— Вот. — покопавшись, Змеев отщёлкнул отростки, превращая палку в подобие нарисованного в старой книге ухвата: — Древние обо всём позаботились. Вот.

— И что это? — подошедший к нему майор окинул конструкцию скептическим взглядом: — Нам что с ней — встать перед Порталом и заклинания читать?

— Всё проще, — раздвинув телескопическую рукоять, генерал взял посох наперевес, нацеливая литеру Омега на потолок: — Цепляете кубоид и поворачиваете, пока нужный символ не окажется на лицевой стороне. Должно сработать.

— А вы уже проверяли? — Взяв палку в руки, Карась покрутил её примериваясь: — Крутит?

— Увы, — развёл руками Змеев: — Здесь проверить её нельзя. Наличие Ключника блокирует камни. На той стороне проверите.

— А не сработает? — Сложив, вернул ему конструкцию майор: — Как нам выбираться?

— Должно, — с нажимом в голосе произнёс тот: — В любом случае — Родина вас не бросит. Придумаем что-нибудь. Не бросим. У нас в разработке несколько запасных вариантов — вплоть до организации там колонии.

— Даже так?

— Даже так, — подтвердил Змеев: — Будет поселение — будет новый Ключник из местных. Но это — крайний вариант, уверен, до него не дойдёт. Ладно, дорогие мои. — Взяв со стола свои бумажки, генерал повернулся к команде: — Даю двенадцать часов на отдых, два — на подготовку и жду вас у Портала. Свободны!

Ожидая товарищей, Игорь прохаживался перед Порталом, наслаждаясь непривычными ощущениями.

Новенькая портупея, мягко давила на плечи, приятно похрустывая при каждом движении, и эта музыка была самым приятным звуком из слышанных им ранее. Левый бок слегка оттягивала небольшая кожаная коробочка с дюжиной тупорылых патронов, а на правом боку, в восхитительно жёсткой, и тоже кожаной!!! Кобуре!!! Новенькой, не размятой и не царапанной, лежал предмет его гордости — пистолет системы Наган!

Когда кладовщик — прапорщик самого что ни на есть классического вида — таких на флоте, правда исключительно за глаза, называют «сундуком», протянул ему картонную коробку, первой реакцией Маслова было разочарование.

Даже так — чувство Глубокого Разочарования.

Посудите сами — не ТТ, не Стечкин, не Браунинг, Вальтер, или, на худой конец Макаров — но револьвер? Весьма, притом лохматого года выпуска — ну как тут обиженно не поджать губы?!

— Зря, сынку, морду кривишь, — заметив его гримасу — а не заметить её было крайне сложно, спрятал в роскошные усы улыбку каптёр: — Это — вещь! Не то, что новомодные пукалки! — Вынув его из коробки, кладовщик поднял ствол к своему лицу и, шумно втянув воздух бульбой своего носа, довольно прижмурился: — Вещь! На ко — понюхай.

От револьвера пахло металлом, ружейной смазкой и, почему-то, бензином.

— Чуешь? — Крутанув барабан, тот легко, словно волчок, завертелся на оси, каптёрщик одобрительно крякнул: — Вещь! Как мне Змей сказал — ну, что тебе ствол нужен, так я сразу про него вспомнил. Тебя он ждал — точно говорю, чуйка у меня. Да… — Взведя курок большим пальцем, он сноровисто развернулся, наводя пистолет в темноту меж стеллажей, и потянул за спуск.

Шёлк!

— Отличная вещь, — дыхнув на ствол, кладовщик протёр его рукавом: — Хочешь, контру вали, хочешь — орехи коли. Тридцать второго года выпуска — спецпартия для Особого Отдела. Надёжен, — кладовщик восторженно закатил глаза: — Я даже не знаю с чем сравнить. Владей! — положив пистолет в коробочку, он пододвинул её к Игорю: — Бери, и даже не сомневайся!

— Так ему же без малого сотня лет?! — Посмотрел на оружие тот: — Может… Вы мне чего поновее дадите? Ну там ТТ, или хоть Макарова?

— Бери, это же легендарный ствол, — отвернувшись на миг, каптёр положил рядом с коробкой портупею и ремень с кобурой: — Сбрую сам натянешь? Ааа… Молодёжь, — махнув рукой он откинул часть столешницы и, подойдя к Игорю, мгновенно запаковал его в ременную упряжь.

— Вот ещё, — вытащив из кармана небольшую картонную коробочку он высыпал Маслову в ладонь горсть блестящих цилиндриков: — Заранее отсчитал. Ровно восемнадцать.

— А что так мало?

— Куда больше? Вы же, вроде как, на мирную планету идёте?

— Вы знаете?

— Старый Тарас знает всё, — снова спрятал улыбку в седые усы тот: — Как вернётесь — зайди, потешь старика байками, лады?

— Хорошо, Тарас эээ…

— Михайлович.

— Хорошо, Тарас Михайлович, зайду.

И вот сейчас, прохаживаясь перед Порталом, Игорь наслаждался новыми ощущениями.

— Однако, грозен ты, великий Иг! — Вынырнувший из ниоткуда Чум, восторженно поцокал языком: — Ух ты — и всё новенькое! Расскажи, а? — Притянул он к себе Маслова за нагрудный ремень: — Чем Тараса взял? Я у него уже месяц новый лифчик прошу, — пригладил он порядком вытертую разгрузку: — А он мне — нэ завозылы! У! Морда каптёрочная! — Погрозил боец воображаемому кладовщику: — Вот ей Богу! Снотворного в чай подсыплю и проберусь на склад!

— Лучше — пургену, — усмехнулась пришедшая Дося: — Тогда он точно надолго в сортире засядет.

— Да чего вы, нормальный дядька-то! — Встал на защиту кладовщика Маслов: — Мне вот, — щёлкнул он ремнём, — Всё новенькое выдал.

— У Старого пердуна завёлся любимчик? — Майор, нарисовавшийся вместе со Змеевым и Пашешом, удивлённо покачал головой: — Хм… И чем же ты ему глянулся?

— Отставить базар! — Генерал, сунув Игорю сложенную палку для открытия Портала, повернулся к Ключнику: — Откроете, Пашеш? Вроде как эти оболтусы готовы.

— Как скажете, — подняв руку, тот щёлкнул пальцами.

— Сколько смотрю, — сложив руки на груди, Змеев повёл головой, сопровождая опускавшуюся вниз завесу: — И каждый раз — как первый. Готовы? — Повернулся он к команде: — Ничего не забыли?

— Я пописать забыл, — сделав невинно виноватое лицо, развёл руками Чум: — Однако, сильно хочется, отпустите бедного глупого Чума? А? Генерала-сама?

— На той стороне сходишь. Ну? Чего встали? Вперёд! Родине нужны технологии!

Ожидая прихода товарищей, Игорь не раз прокручивал в голове сцену их выхода на той стороне.

Он представлял, как выйдя первым, он сразу откроет огонь по злобным тварям, только и ждущим момента их появления.

Метким огнём, сбивая монстров наземь, он спасёт товарищей, беспомощно промаргивающихся и трущих ослеплённые проходом глаза, и тогда… Что тогда он придумать не успел, но всем существом осознавал, что тут должно произойти нечто эдакое. Значительное и выдающееся.

К сожалению, всё пошло наперекосяк с самого начала.

Рванувшись первым в переплетение молний, он слишком поздно прикрыл глаза — оказавшись на той стороне, ослеплённый, с льющимися из глаз слезами, ему оставалось только бессильно скрипеть зубами, слушая, как его менее торопливые товарищи обмениваются впечатлениями о переходе.

— Ты в норме, Иг? — Карась повернул его, наверное, разглядывая лицо и, отпустив, активировал рацию: — Здесь Гость. Меня слышно?

Ответ с Земли едва пробивался сквозь треск помех, но отдельные слова разобрать было можно.

— ….прин…о.

— Прошли нормально, Ига ослепило, но он очухается. Отбой.

— Отб… ец свя…

Выключив рацию, майор повернулся к Маслову, продолжавшему размазывать влагу по лицу: — Держи, — сунув ему в руки пачку одноразовых салфеток, он подхватил парня под руку, помогая ему спуститься вниз, где их уже поджидали Дося и Чум.

— Однако, странные холмы, командир, — Чум, устроившийся со своей снайперкой у основания небольшого, вытянутого поперёк Портала, бугра, повернулся к Карасю: — Видишь? Метрах в двухстах прямо перед нами. Какие-то они подозрительно ровненькие.

Ровная как стол, покрытая ровненьким слоем сочной зелёной травы — английские двухсотлетние газончики массово бы самоубились, увидев подобное, равнина, раскинувшаяся вокруг воткнутых в безоблачное синее небо пальцев Портала, нарушалась холмами разной высоты, выстроившихся ровными колоннами вокруг пустого двухсотметрового круга.

— Шесть просек, шаг где-то тридцать градусов, — поводил стволом, не отрываясь от прицела, Чум: — Командир, это не естественные образования — слишком правильные.

— Город? — Дося, забравшись на вершину бугра, раскинула руки в стороны, балансируя на неустойчивой поверхности: — Если принять наш Портал центром, а те холмы домами, то просеки это улицы, — спрыгнув вниз, махнула она рукой в сторону ближайшего: — Дома. То, что от них осталось.

— Тут же война была, — майор, подойдя к ним — Маслов уже не нуждался в его помощи, вытащил из чехла бинокль: — Похоже на город. — Поводив им из стороны в сторону, согласился он: — Явно планировали — звездой вокруг Портала.

— Но только спереди, за нами почти пусто, — Дося, успевшая обежать вокруг платформы, махнула рукой назад, указывая на пару длинных гребней возвышавшихся на пару десятков метров позади каменных столбов: — Там всего два, видите?

— Может там не жили? — Карась вновь поднял бинокль: — Типа промзоны? Тут спальный район, там — завод. Игорь, — подманил он к себе Маслова: — Ты же у нас эксперт — что думаешь?

— Я вам что? Археолог? — Пнул тот длинный валун, лежащий перед ним: — На город похоже, а что там… Смотрите — буквы?! — Слой мха, сбитый его берцем, отвалился целым пластом, проявляя чётко вырезанные в камне символы.

— Погодите… Сейчас… — Усевшись на корточки, он принялся торопливо отдирать остатки мха, скрывавшего надпись: — Так… Интересно как. Вы это видите? — Провёл он рукой по надписи.

— Ну видим, — пожала плечами Дося, засовывая в рот тонкую соломинку: — Надпись. Буковки.

— Траванёшься, — протянув руку, майор было хотел вытащить сухой стебелёк местной флоры, перемалываемый крепкими зубами девушки, но та только отмахнулась: — Антидот же. Забыл? Уж если мы Змееву гадость пережили, то это — тем более. Иг? Так чё там написано?

— Я не уверен, но вроде как — Ave, viatoris.

— Аве кто?

— Чё непонятного-то? — Чум, отстегнув с пояса флягу, сделал небольшой глоток: — Говорят же тебе — виторис. Аве, который. Чего непонятного?

— Виаторис, — поправил его Маслов: — Аве виаторис — то есть, здравствуй путник. Ну, или странник. Типа нашего добро пожаловать. Думаю, тут что-то вроде арки было — у нас, на Земле, Римляне обожали их ставить. Ну а раз они Претории подражали, то…

— То и здесь должно быть что-то похожее, — договорил за него майор: — А ты часом планировку их городов не знаешь? Ну — где они жили, где производства, склады ставили?

— Не знаю, — развёл руками Игорь, чей весь опыт градостроения ограничивался Сим Сити, да Фараоном.

— Жаль. Лады. У нас сутки есть — разобьём лагерь, осмотримся — может чего и найдём.

— Знаете, — покрутив головой, Маслов поднялся на платформу Портала: — Вы только не смейтесь, но мне это амфитеатр напоминает. Театр, то есть.

— Споёшь? Или спляшешь? — Чум вопросительно посмотрел на него: — Музыки нет, но я ритм отбить смогу, — занёс он ладонь над прикладом.

— Да не об этом я. Вот скажи, Чум — ты бы хотел жить так, чтобы из окна видеть… Ну… Красную Площадь?

— А из нашего окна, Площадь Красная видна, — тут же промурлыкала Дося: — Я, в оптический прицел, даже… Ой. Извините, вырвалось.

— Конечно хотел бы, — закивал Чум: — Только к чему ты?

— А тут — Портал из окна. Круто — люди приходят, уходят — а тебе всё видно.

— Допустим, — мотнул головой майор: — А нам что с того?

— Ну я бы разместил склады — за Порталом — и вид не портят и таскать недалеко.

— Думаешь то, — Карась показал рукой на гряды: — Руины складов?

Следующие три часа команда, сопя, пыхтя и матеря сквозь зубы высокое начальство, откатывала камни в основании левого холма тщательно следуя армейскому принципу — круглое кантовать, квадратное — катить. Для объективности следует заметить, что действовали бойцы так не по вине командира-самодура, Карась с Чумом пахали всяко больше Доси с Игом, а исключительно благодаря толстому слою мха, совершеннейшим образом скрывавшему очертания каменных обломков.

Склад, как спешил поделиться с товарищами Маслов, имел вид классического Римского строения — со сдвоенными рядами колонн по периметру и двускатной, крытой черепицей крышей, оставлявшей над входом треугольники фронтонов, на Земле заполняемые барельефами и статуями. Всё это он почерпнул, отваливая в стороны обломки тех самых колонн, рубчатыми шайбами во множестве валявшихся перед входом. Ну, или тем местом, где они рассчитывали найти проход внутрь.

К концу третьего часа, когда даже прежде невозмутимые Карась и Чум начали через слово материться, в груде обломков был открыт небольшой проход или лаз, своей узостью, позволявший пропустить внутрь только Досю.

— Ты только не увлекайся, — инструктировал её майор, помогая девушке освободиться от разгрузки и множества прочих смертоубийственного вида предметов, которые она доставала порой из самых необычных мест.

— И в рот ничего не бери, — сидевший на каменной шайбе Чум отрешённо наблюдая за процессом сорвал и переправил в рот сочную на вид травинку: — А то, однако, исследовать будет нечего — сожрёшь всё.

Не удостоив шутника вниманием, Игорь уже начал привыкать к их подобным подколкам, девушка, встав на четвереньки, двинулись в черноту прохода.

— А она что — без фонарика? — Подойдя к майору тихонько спросил он: — Темно же?

— Она как кошка в темноте видит, — напряженным шепотом ответил ему тот и, присев на корточки, принялся наблюдать за исчезавшими в лазе ботинками.

Отсутствовала она недолго — перепачканные травяным соком подошвы исчезнув примерно на минуту из вида, появились вновь и, судя по их движениям — путешествие в глубины разрушенного склада завершилось едва начавшись.

— Вот, — выбравшись из лаза, она протянула майору свою добычу — хитро перекрученную неравномерным винтом палку из светлого, похожего на серебро, металла, да нечто вроде мятой и тронутой ржавчиной тарелки с выщербленным краем.

— Это что? — Покрутив добычу в руках, Карась сунул её Игу: — Дось? А что это?

— Извини, бирочку притащить забыла, — буркнула в ответ та: — Что-что?! А я почём знаю — что это? Нашарила и притащила. В общем, — привалилась она спиной к стоявшей на ребре шайбе: — Дальше не пройти — там опять завал.

— А я говорил, — покрутив в руках непонятные артефакты, сунул их Маслову, Чум: — Взрывчатку брать надо было. Сейчас бы рванули и…

— И все местные бы сюда сбежались, — покачал головой майор: — Сам же знаешь — не вариант.

— Какие местные? О чём вы? — Сунув находки в контейнер, непонимающе посмотрел на майора Игорь: — Тут же нет никого?

— Этого мы не знаем. Может — одичали они и голыми бегают.

— И что? — Демонстративно поправил Маслов кобуру: — Мы что — туземцев боимся?

— Это — их земля, Игорёк, — терпеливым тоном возразил ему Карась: — Негоже сразу с ругани начинать.

— Эт точно, — выплюнув остатки стебелька, потянулся за новым Чум: — Уж чего-чего, а подраться мы завсегда успеем. Но, командир, — осмотрев очередную жертву, он одобрительно кивнул и сунул травинку в рот: — Экскаватор нужен. С бульдозером и краном. Руками это не растащить.

— И спецы по раскопкам, — кивнула его словам Дося: — А-то мы только напортачим — нас же потом крайними сделают. Как в Чили, помнишь?

— А как по мне, — присев на свободную шайбу, Карась с наслаждением вытянул ноги: — Вы просто работать не хотите.

— Мы?! — Дружно округлили глаза что Чум, что Дося: — Да мы горы свернём!

— Вот только не эту, — закивала девушка: — Нам бы поменьше.

— И полегче, — присоединился к ней снайпер.

— Лодыри. — Встав, майор достал фотоаппарат и сделав несколько снимков очищенного лаза, махнул рукой подзывая Чума: — На тебе лагерь. Остановимся за Порталом. Разверни периметр. Место сам подберёшь.

— Есть, командир! — Повеселевший, раз лагерь, то работ сегодня больше не будет, он потрусил к сложенным горкой рюкзакам.

— Дося, — дождавшись, когда та подошла, Карась показал на лаз: — Я тебя прошу — пошарь там ещё. Ну — нехорошо всего с парой каких-то мутных железяк возвращаться — Змея подведём. Нам что-то эдакое надо. Необычное — с «Вау!» эффектом.

— С чем? — Она почесала кончик носа: — С каким эффектом?

— С вау. Ну чтобы все — как ты эту хрень достанешь из сумки — охренели. Вау! — развёл он руками, честно пытаясь принять охреневший вид.

Перетащив рюкзаки в центр небольшой прямоугольной ложбинки, расположившейся точно между двух гряд разрушенных складов, Чум принялся вытаскивать из своего рюкзака короткие заострённые колышки с кубиками датчиков движения на верхнем конце.

Это место он присмотрел, едва они подошли к руинам — прямоугольная, утопленная на пару метров ниже плоскости равнины ложбинка, казалось, просто была создана для организации лагеря.

— Однако датчики воткну, — полу-шептал, полу-напевал он себе под нос, слегка растягивая слова: — И хорошо, ой как хорошо нам будет. И сверху никто не подойдёт и, однако, — первый колышек легко погрузился в грунт наполовину: — Ай, хорошо на гребне всех видать будет.

Второй, третий и четвёртый датчики послушно вытянулись ровной линией — активировав сенсоры, меж коробочками протянулись невидимые глазу лазерные лучи, Чум сунул ладонь, прерывая их бег и довольно поцокал языком, ощутив вибрацию контрольного модуля в другой руке: — Работает, бисова машинка, ай, маладца — работает.

Быстро расставив оставшиеся датчики по периметру, он спустился вниз — оставалось поставить четыре стойки, натянуть полог со стенками, выкопать ямку под костерок и, можно было считать дело завершённым.

Немного поколебавшись — что сделать первым, Чум вытащил сапёрную лопатку и, прикинув на глаз место для походного очага, принялся вырубать дёрн.

Лезвие лопатки, легко прорубив зелёный ковёр, погрузилось в грунт едва на половину, неприятно скрежетнув о камень.

— Ах! Шайтан нехороший, плохой, плохой камень — ну зачем ты тут оказался, да? — отступив на полметра, он снова ткнул сапёркой в землю и досадливо сплюнул — под тонким слоем вновь обнаружилась каменистая поверхность. Отойдя в сторону, Чум повторил попытку, затем ещё одну и ещё — безрезультатно! Везде, где бы он не пытался углубиться в почву, обнаруживался слой камня.

— Чего скачешь? — Появившийся на гребне майор, осторожно перешагнул через датчик, спрыгнув вниз, подошёл к нему: — По центру копай.

— На, — протянул ему лопатку Чум: — Однако, не копается. Фундамент здесь что ли?

— Если третий склад хотели ставить между первыми, то вполне, — присев на корточки, Карась отбросил в сторону грунт, открывая свету небольшой клочок желтоватой поверхности: — Смотри, — откинув ещё немного земли, он поводил рукой по поверхности, очищая её от комочков и корешков: — Гладкая.

— Ага, — приложил ладонь к камню снайпер: — Словно заполировали. А зачем? — Подняв глаза на майора он с минуту молчал, а потом, вскочив на ноги заорал: — Маслов? Игорь? Ты где? Сюда давай!

— Сигналку отключи, — поднялся Карась, отряхивая руки о штанины: — Оборётся сейчас.

— Она на вибрации, — отщёлкнув от лифчика небольшую коробочку, занёс над кнопкой палец, Чум: — Заодно и проверим. Практически.

— А? Чего? — Подбежавший к ним Маслов, вытер рукавом пот со лба: — Случилось чего? Я там, — махнул он рукой на видневшуюся за гребнем вершину гряды: — За Досей следил. Вроде она ещё что-то нашла.

— Ничего не случилось, — ухмыльнувшись, Чум начал прилаживать коробочку на место: — Сигналку проверяли.

— Какую сигналку? — Закрутил головой, не понимая о чём речь, Игорь: — Я ничего не заметил.

— Не заметил? Ну и ладно, — присев на корточки, Карась жестом попросил его разместиться рядом: — Ты мне вот что скажи — по-твоему, на что это похоже?

— Странно, — проведя рукой по желтоватой поверхности, Маслов потёр пальцы друг о друга: — Полировали. Но зачем?

— Мы, поначалу, решили, что это фундамент. — Обвёл вокруг себя рукой майор: — Готовили площадку для третьего склада.

— И заполировали до блеска фундамент? Не. Преторианцы, они, конечно, педанты, ну — я так думаю, но бессмысленную работу делать — это вряд ли. А хотя, — выпрямившись, он покрутил головой: — Стык бы плит найти.

— Зачем? — Не понял его Карась: — Его может и не быть — залили этим своим бетоном площадку и готово.

— Если это монолит, то из него, по краю, должна арматура торчать. Римляне наши, свои конструкции ей усиливали. Те обломки, — махнул он рукой в сторону гряды: — Так, кое-где, тоже следы от прутьев видны — ржавые.

— Арматура? — Переспросил Чум, крутя в ладони лопатку.

— Ну да, прутья такие.

— Я знаю, что такое арматура. Однако, моя не совсем тупая, да?

— Извини. Не хотел обидеть.

— Проехали. Сейчас пробегусь, гляну. А, если, её нет?

— Тогда стыки смотреть — в Риме их, для надёжности, заливали свинцом. Ну, ясно дело, потом полировали.

— Так тут не Рим. Мы вообще — чёрт знает, где находимся.

— Я к тому, — поднялся на ноги Маслов: — Что если не найдём арматуры и заливки на стыках, то я вообще не знаю — что это и зачем. Полировать просто так никто бы не стал.

— Чего шумим? — Появившаяся спустя час, Дося крутанула на пальце пару небольших, с ладонь, обручей: — Во! Смотрите, что я нашла!

— А что это? — взяв у неё из рук находку, майор покрутил её в руках: — Странно… Слипаются, — прижав кольца друг к другу, он, как и девушка, крутанул их на пальце.

— Видишь? — Довольно улыбнулась та: — Стоит им прийти в движение — расходятся.

И действительно, стоило только колечкам начать вращение, как только что слитые воедино, они разделились, зависнув на небольшом, пальца в три, расстоянии друг от друга.

— Что-то вроде сцепления наоборот, — получив себе в руки артефакт, Игорь попытался растащить их, но сделать это было крайне сложно — стоило только конструкции остановиться, как половинки начинали сближаться, выталкивая из разделявшей их пустоты, засунутый туда палец.

— Давай-ка, вдвоём, — предложил Чум и следующие несколько минут они пытались одновременно и вращать, и растащить колечки в стороны, но те, словно живые, ускользали от их пальцев, не позволяя экспериментаторам осуществить задуманное.

— Хватит играться, — майор, отобрав у них непонятный предмет, сунул его в сумку к другим находкам: — Пусть умники дома развлекаются. У нас и другие дела есть.

— Другие? — Показав носком ботинка на очищенный кусок камня, поинтересовалась Дося: — Решили фундамент откопать? Ну-ну, мальчики. Копайте. Я поесть пока приготовлю. Голодные небось?

— Это не фундамент, — принялся объяснять ей Маслов, не замечая делавшего предупредительные знаки Чума: — Мы и сами понять не можем — что это. Камень — отполирован. А зачем?

— Отполирован? — Как и все прежде, она уселась на корточки и провела рукой по поверхности: — Точно — гладкий, как стекло. А зачем?

— Дось… — Чум, оттерев плечом Игоря, посмотрел на сидевшую девушку: — Может, ты покушать организуешь? Есть охота — жуть!

— Погоди, — отмахнулась от его слов та: — Нет, ну а вправду — зачем полировать, а потом — закапывать?

— Доська! — Чум оставаться голодным не хотел категорически: — Моя жрать хочет!

— Шоколадку в сухпае возьми. — Встав, она обвела взглядом покрытое свежими ямками поле: — И что — везде камень этот?

— Везде, — кивнул Игорь: — Мы сейчас поперёк пройти хотим — понять надо — это монолит или составной. Если из частей — попробуем одну из плит приподнять. Ну, хотя бы попробовать.

— Поднять? Это? — Быстро присев, она постучала по камню костяшками: — Не поднимите — толстая.

— Это — как покормишь. — Тут же возобновил атаку, увидев подходящий повод, Чум: — Если хорошо поесть, то легко перевернём. Хоть плиту, хоть планету.

— Да ты спать завалишься. А то я тебя не знаю, — выпрямившись, она обежала периметр взглядом: — По краям не копали? Может проще сбоку подкопаться? Чем каменюги ворочать?

Раскопки, проведённые за следующий час, открыли несколько интересных подробностей.

Во-первых, был обнаружен стык плит. Вместо того, чтобы быть посередине, он делил плиту на две неравные части примерным соотношением две трети на треть. При этом он был настолько тонок, что майор, обнаруживший его первым, добрых пять минут возил ладонью по полированному камню пытаясь очистить его от принятого за мусор стыка. Попытки загнать в щель лезвие ножа так же не увенчались успехом — строили здесь на совесть.

Во-вторых, очищенный кое-где от травы бортик, на пару метров спускавшийся вниз от равнины, был так же выполнен из полированного камня и не имел на себе никаких стыков, словно был отлит одним куском. Откопанный с внешней стороны, он уходил вертикально вниз — углубившись в грунт на пару метров, под тонким слоем чернозёма шла супесь, команда забросила это дело, понимая, что без техники тут делать просто нечего.

— Может, экскаватор попросим? — выгребая из банки рисовую кашу с мясом, покосился на Портал Чум: — Небольшой вполне пролезет, — показал он ложкой на каменные столбы.

— Ага, а в ангар ты его как затащишь? — Покачал головой майор: — Да и умники наши там всё своей аппаратурой и барахлом заставили — не пролезет. А разбирать им, — не договорив, он принялся за свою порцию.

— Игорь, — Дося, закончившая перекус, забралась на бордюр и прошлась по нему взад-вперёд: — Вот ты умный.

— Я?! — Поперхнулся минералкой тот: — С чего ты взяла?!

— Ты — учёный, — усевшись на край, она принялась болтать ногами: — В НИИ работал. Так вот. Ты — будучи Преторианцем, стал бы за Порталом такую штуку городить? Да не на поверхности, а в земле?

— Ну… Склады есть, — принялся он рассуждать, загибая пальцы: — Два. Планета — небольшой, но производственный центр, то есть — что-то клепали и отгружали. Для того и склады. Эти два, — ткнул он поочерёдно пальцами и вытянутые холмы: — Я бы срочными грузами заполнил. Что завтра, или послезавтра, отдавать. То есть — упаковка и готовность к отгрузке.

— А внизу?

— Несрочные. — Пожал он плечами: — Может для проверки перед отправкой, ну, чтобы брак не слать. Получил, проверил и наверх.

— Наверху что ли нельзя проверить? — облизав ложку, Чум сунул её в чехол.

— Банку не выбрасывай, — предостерёг его майор: — Нечего следить. В пакет, дома выкинем.

— А то мы здесь не наследили, — мотнув головой на изрытое поле, он всё же убрал жестянку в отдельный, определённый под мусор, пакет.

— Наверху… — Протянул Маслов, проводя его глазами: — Может, считали не эстетичным? Ну, там коробки разные, провода? А так внизу — с глаз долой. Вон — у них какой газончик. Эхх… — Потянувшись, он посмотрел через Портал на руины города: — А здесь, наверное, было красиво. Ровные улицы, люди в тогах, ведущие неспешные беседы. Статуи, фонтаны.

— А туда, — ткнула Дося пальчиком вниз: — Ты бы как попадал?

— Через дверь. Римляне, если ты не в курсе, во всю двери с замками использовали. У них даже фраза была — когда женишься, то говорили — мол, бери ключи и будь хозяйкой.

— А когда разводились? — Заинтересовавшись темой, приоткрыл один глаз Чум: — Гони ключи и пошла вон?

— Типа того. У них, хоть развод, вроде как был прост — говори при свидетелях про ключи и готово, тем не менее всё было не так просто. Вот их правило — мать известна, отец подразумевается. — Подмигнул он Досе и вернул взгляд к Чуму: — Как тебе?

— Калигульщина. Разврат и падение морали, — прикрыв глаза, он вновь принялся дремать.

— То есть — дверь должна быть, да? — Не отставала от него девушка: — Ну — ключ нам не нужен — Карась у нас тот ещё медвежатник, вскроет. Вскроешь же? — посмотрела она на майора и, дождавшись его кивка, снова повернулась к Маслову: — Самое простое осталось. Где дверь?

— Ну, ты подумай, Игорёк, — хитро прищурилась девушка: — Вот ты — был бы ты Преторианцем, где бы вход сделал?

— Да я почём знаю? И не Преторианец я.

— А ты подумай, а? Хорошо подумаешь, получишь свою игрушку назад. Мальчик же хочет свою игрулечку? — На её пальчике появился, покачиваясь, револьвер.

— Дося?! Отдай! — Хватаясь за кобуру, её легкость безоговорочно подтверждала пропажу оружия, он повернулся к майору: — Товарищ майор! Да что же это такое!

— Накажу, — жмурясь на солнышко, пробормотал Карась: — Обоих. Одну за воровство, другого — за утерю.

— Видал? — Качнула в сторону командира головой воровка: — Суров, но справедлив!

— Чум?!

— А что Чум? — Не открывая глаз, принялся тот поворачиваться на бок: — Дося… Она такая. Клептоманка, — широко зевнув, он подсунул под голову ладонь: — Или нимфоманка? Путаю я.

— Дося! Отдай!

— Найдёшь вход — сразу! — Прижала правую руку, ту в которой был зажат револьвер, к груди: — И пострелять дадим. Верно я говорю, командир? Ты же потом напишешь, ну, как Маслов геройски, на все патроны, отражал атаку?

— Атаку кого? Пусто же здесь? — Не открывая глаз, буркнул ей начальник.

— Эм-м-м… Мурлоков! Злобных рыборептилий. С гребнями на головах, — приставила она к макушке растопыренную пятерню: — Я в одной игре видела — забавные такие! А, командир?

— Угу.

— Вот. Видишь! Давай, Игорёк, постарайся.

— Ну хорошо, — понимая, что иначе от неё не отделаться, уселся он на бордюр: — Вот, к примеру, приехал я за товаром. Выбрался из Портала, — кивнул он на столбы: — Вижу — передо мной арка. Читаю — прибыл куда надо. Так. Дальше — проверить сам товар. Это мне либо на завод переться, а он хрен знает где, либо прямо тут, — показал он на каменный монолит: — Проверять. Спустился, проверил и дал добро на отгрузку.

— И что это значит? Дверь-то где?

— С торца. То есть, с той стороны, что ближе к Порталу — чего ноги зря ломать?

— Здесь? — Подбежав к краю ложбинки, бывшей ближе всего к столбам, она принялась внимательно разглядывать землю, двигаясь от одного края к другому.

— Эй, сони, — дойдя до середины, Дося принялась махать руками: — Сюда идите, я, кажется, нашла.

Заметить дверку, вернее — намёк на её присутствие, можно было либо точно зная о наличии прохода, либо — как Дося, в буквальном смысле носом в землю, прошедшая вдоль всей стороны бордюра. Небольшая — с метр шириной ямка не вызывала никаких чувств у проходивших мимо бойцов. Только когда совместными усилиями им удалось расчистить и её и пятачок вокруг, стало ясно, что это и вправду вход под плиту.

Пара дорожек, отлитых из того же материала, разбегались от пятачка в стороны охватывая Портал с боков, сама же площадка — не более пары метров в поперечнике, имела три ступеньки вниз, ведшие прямо к стене бордюра, на чьей поверхности красовался раскинувший крылья орёл, цепко державший в когтистых лапах табличку с четырьмя буквами.

— S.P.Q.P. — Прочитал вслух Игорь и, озадачено почесав затылок, повернулся к остальным, стоявшим на поверхности: — Тут ошибка какая-то. Должно быть S.P.Q.R. — Сенат и Народ Рима, а здесь Пэ на конце. Странно.

— А чего странного? — Спустившийся вниз Карась, провёл пальцами по резким граням символов: — Тут же не Рим, Претория. Как ты сказал? Народ и Сенат?

— Ага. Только — Сенат и народ.

— Ну? Сенат и Народ Претории. Всё верно. Отойди-ка. — Пододвинув его в сторонку, майор несколько минут ощупывал камень, осторожно постукивая по его поверхности костяшками пальцев: — А вот теперь и я скажу — странно, — покачав головой, он отступил и, усевшись на камень, задумчиво потёр ладонью подбородок: — Пустоты там есть, края двери вижу — а вот скважины, или какого другого активатора — нет.

— Хм… Может, пластита запросим? — Присев на корточки, Чум сорвал пару травинок и, протянув одну Досе, сидевшей, как и он, на корточках, сунул оставшуюся себе в рот.

— Не думаю, что поможет, — покачал головой Карась: — Этот камень просто дышит прочностью, чую я, — повернул он голову к ним: — Замок тут есть, факт! Но какой — увы, я пасс.

— Должно быть что-то простое, известное всем, — подойдя к изображению, Маслов погладил его рукой: — Чтобы любой, кому надо, зайти мог.

— Может тут голосовая активация? — Перегоняя стебелёк из одного уголка рта в другой, предположила девушка.

— Ага, — поддержал её Чум: — Скажи пароль и заходи, да? А, командир? Как там, в кино было?

— Дер пароль, — буркнул тот, продолжая внимательно разглядывать дверь: — Не отвлекай, дай подумать.

— А если так? — Выпрямившись напротив орла, Маслов с силой хлопнул себя по левой стороне груди правым кулаком: — Аве Претория!

— Аве виаторис! — Сухой и надменный голос, чётко произнёсший два слова, казалось, исходил прямо из орла. Глаз птицы, до того не отличавшейся по фактуре от окружавшего его камня, налился багровым светом, по телу птицы пролежала, делая её объемной, волна золотого свечения и камень, до того надёжной преградой стоявший у них на пути, исчез, растворяясь в воздухе.

Из образовавшегося тёмного проёма на Маслова пахнуло сухим прохладным воздухом и он, делая шаг вперёд, обернулся к остальным, взмахом руки приглашая их следовать за собой.

Глава 7

— Куда?! — Рывок за ремень на спине отбросил его прямо в объятья спустившихся вниз Доси и Чума.

— Сдурел? — Заступивший в открывшийся проём майор, бросив взгляд через плечо на черноту за своей спиной, торопливо отошёл в сторону: — Что открыл — молодец, не спорю, — успокаиваясь, он прижался спиной к стене, не сводя напряженного взгляда с проёма лишь изредка бросая короткие взгляды на Маслова: — А вот что без команды полез — незачёт!

— Да чего там может опасного быть, товарищ майор, за столько лет-то! Передохло там уже всё, — выбравшись из объятий бойцов, Игорь уже хотел сделать шаг вперёд, как из черноты — с левой стены проёма, показались три палочки и толщиной, и длиной более всего напоминавшие знаменитые спички туриста. Дружно описав кончиками окружность и не найдя опоры, они обеспокоено затрепетали, шаря в воздухе, а затем, словно смирившись с её отсутствием, растопырились в стороны, замирая неподвижно.

Дёрнув головой, Игорь заметил, как побледнело лицо Карася, майор, приложив палец к губам — жест был адресован Маслову — остальные превратились в статуи и без дополнительной команды, Карась медленно, плавным движением, вытянул из ножен клинок и, продолжая не двигаться — перетекать, занёс остриё над проёмом.

Спичкам, меж тем, ожидание надоело. Вновь крутанувшись в воздухе и ожидаемо не найдя точки опоры, они принялись расти, удлиняясь с каждой секундой. Ещё немного и над краем проёма появилась белёсая масса, из которой они и торчали. Оставляя за собой слизистый след, тушка непонятного существа, заскользила вдоль проёма, отталкиваясь палочками-лапками от камня, словно оно было лодкой с шестью вёслами. Создание почти добралось до внешней стороны, когда нож Карася, серебристо сверкнув в воздухе, впился остриём в центр мутно белого тела. Существо дёрнулось, спички несколько раз, хаотично трепеща, распороли воздух, и создание замерло на ноже Карася, обвиснув неприглядным комком.

— Дося? — Не сводя взгляда с начавшего буреть тела, почему-то прошептал майор: — Банку для органических проб давай. Ну, ту, со стеклянной пробкой.

Еще через минуту добыча, уже ставшая равномерно ржавого цвета, уложенная в стеклянный контейнер с наглухо притёртой крышкой, была переправлена в один из рюкзаков, притащенных Чумом к проёму.

— Вот и биологам подарочек, — немелодично пропел снайпер, оборачивая банку пупырчатым пластиком, прежде, чем сунуть её в один из карманов рюкзака: — Вот радоваться будут! Однако и плакать тоже! Вай-вай — скажут они, почему злой майора убил его? Ой, плакать будут! Им хотеть живого — А злой…

— Боец Чум! Отставить песнопения! — Карась, откинув в сторону пук травы, которой он протирал лезвие, показал клинком на проём: — Приказываю провести разведку!

— Я?! Моя не может, командира-ара! Никак не может!

— Чум!

— Однако, злой ты майора, очень-очень злой и сердце у тебя чёрное. Зачем маленького Чума туда посылать? Чум и так, — принялся он загибать пальцы: — Рюкзаки таскать, земля копать, датчики ставить.

— Чу-ум! Кончай балаган.

— И вообще, Карась! — Продолжил боец более серьёзным тоном: — Я из малой северной народности. Вымирающей. Меня беречь надо.

— Это ты и из вымирающей? — Фыркнула, с трудом сдерживая смех, Дося: — Да у тебя в каждом городе, где мы бывали, по девке, а то и по две! Вымирающий он!

— Так — борьба за выживание, — развёл он руками: — Я же из малой…

— Вперёд! — Взяв его за ворот, подтолкнул продолжавшего жаловаться на жизнь бойца к проёму, Карась: — Пошёл, а то вымрешь прямо сейчас.

— Подчиняюсь насилию, — вынув из петли разгрузки фонарь, он шагнул к проёму: — Но я жаловаться буду! В ООН!

— Да хоть в спортлото! Дося — страхуем его. Маслов — наверх.

— Куда?! — Игорь решил, что он ослышался: — Как наверх?

— Каком кверху и быстро! Ты своё отработал — дверь нашёл. Всё.

— Но?

— Заткнись! Чум — пошёл!

Пошевелив фонариком — луч света выхватил из темноты начало широкой, двум разойтись без проблем, лестницы, Чум начал движение вниз, на ходу, отрывистыми фразами, комментируя обстановку.

— Широкая. Прилегает к стене, с другой стороны — перила. С балясинами. Всё из камня. Продолжаю спуск.

— Принято. — Голос майора так же приобрёл отрывистость, показывавшую его напряжение: — Дося. За ним. Интервал пять метров.

— Принято. — Широко шаря лучом, девушка двинулась следом.

— А я? — Соскочив вниз, Маслов умоляюще посмотрел на майора: — Это неправильно, товарищ Карась! Я должен идти вниз. Со всеми!

— Вот сейчас они спустятся, осмотрятся и, если ничего криминального не найдут, то…

— Командир! — Голос Доси, полный одновременно и тревоги, и удивления, прервал его: — Тут эти ползают. И их много!

— Кто ползает? — Оставаясь в проёме, майор посветил фонариком вниз: — Ничего не вижу. Если агрессивны — отступайте.

— Ну эти — лодочки, — теперь в голове девушки господствовал только интерес: — Агрессии нет. Ползают себе по стенам и только. Банку передать сможете? Я одного живьём поймать попытаюсь.

— Давайте я отнесу? Понимая, что это его шанс, Игорь мигом отскочил к рюкзаку для образцов и вытащив стеклянную ёмкость наподобие той, где лежал убитый Карасём экземпляр, просительно посмотрел на майора: — Разрешите, а? А вы вход прикрывать будете. Мало ли что.

— Мало ли — что? — Вернул ему вопросительный взгляд тот: — Чего тут быть может? Сам же говорил — столько лет тут никого не было? А сейчас что?

— Ну вход-то лучше покараулить. Хотя бы чтобы он не закрылся. Мало ли как эти — те, что тут жили, думали. Сейчас он открыт, а постоит-постоит и того, закроется. Так я пойду, вниз, а? — Продемонстрировав Карасю пустую банку, начал протискиваться мимо него Игорь.

— Иди, — чуть подавшись в сторону, пропустил его тот: — Только смотри — чуть что — сразу назад. Понял?

— Есть, товарищ майор!

Оказавшись внутри, он принялся шарить лучом по сторонам — площадка, бывшая сразу за проёмом, была совсем небольшой — не более полутора шагов в поперечнике. Её шершавая поверхность была с трёх сторон ограждена перилами, опиравшимися на напоминавшие небольшие колонны, балясинами.

— Вы там скоро? — Голос Доси, послышавшийся откуда-то снизу, был полон нетерпения: — Чум уже почти до пола добрался, опасного ничего нет.

— Сейчас, Дось, иду, — крикнув в сторону чертящего по стене внизу яркого луча, начал он было спускаться, но, оставив за спиной всего несколько ступенек, развернулся назад.

— Забыл чего? — Привалившийся к проёму Карась, покрутил по полу лучом своего фонаря: — Или обронил?

— Я вот что думаю, — вернувшись на площадку, Маслов принялся разглядывать стенку рядом с проёмом: — А они-то как спускались? Не с фонариками же? И работали как?

— Думаешь тут выключатель есть? Может голосом надо? Как с дверью? Как свет по-ихнему?

— Эээ… Фото? Нет… Люминус? Тоже нет. Люкс?

Тихое шипение, послышавшееся стоило ему замолкнуть, заставило его подпрыгнуть на месте. Во второй раз он подпрыгнул, когда послышавшейся снизу поток мата, Чум оказался весьма изобретателен в выражении своих впечатлений, донёс до него всю гамму эмоций бойца, над головой которого начали разгораться длинные, во всю стену, полосы.

— А предупредить? — Его монолог можно было выразить всего одной фразой, до краёв наполненной справедливым возмущением: — Вы там наверху, офонарели совсем, что ли?!

Постепенно заполняемое ровным, самую малость желтоватым, светом помещение, шаг за шагом проявляло всё новые и новые детали.

Ящики.

Длинные, узкие и практически кубические — это было первым, за что зацепился взор Игоря, когда он, перегнувшись через край ограждения, принялся рассматривать открывшийся сверху вид.

Выстроившись двумя армиями кубики и полоски, с высоты всё выглядело именно так, занимали левую часть пола, оставив правую половину совершенно пустой.

Чум, к этому моменту переставший материться, двинулся к ним, взмахивая руками, словно двигался по льду и, достигнув ближайшего из кубиков, с явным облегчением уселся на него.

— Сюда идите, — махнул он рукой: — Только осторожно — пол скользкий как чёрт знает что!

Первым на его призыв откликнулась Дося: — А образец? Где банка?!

В желтоватом свете, залившим всё помещение, было видно извивавшееся всем телом существо — плоская сторона клинка, которым девушка прижало создание к стене, не позволяло тому выбраться, сколько оно не скребло своими палочками стену.

— Ну? Долго мне его держать? Оно, между прочим, сильное!

Чертыхнувшись — после включения освещения Маслов напрочь забыл о зажатой в руке банке, он рванул вниз, придерживаясь свободной рукой за перила — и они, и камни ступеней под его ногами оказались шершавыми не только на вид, позволяя ему довольно быстро двигаться — так что подле неё он оказался всего через несколько секунд.

Совместными усилиями запихнув существо в банку, новоявленные ксенобиологи с минуту рассматривали взятого в плен обитателя чужой планеты, пока оно, исследуя свою тюрьму не перемазало все стенки изнутри толстым слоем слизи.

— Налюбовались? — насмешливый голос Чума вернул их к реальности: — Сюда идите, только осторожно, слизни эти весь пол перемазали.

— Надо было ботинки с шипами брать, — усаживаясь на ящик рядом с Чумом, облегчённо выдохнула Дося, преодолевшая весь путь держась за Маслова. Игорь же, тащивший её как на буксире, быстро приноровился к поверхности и, двигаясь как на катке, сумел развить вполне приличную скорость, затормозив о протянутую руку Чума, которую тот выставил, озабоченно наблюдая за его пируэтами.

— Или лыжи, — совершенно серьёзно закивал снайпер: — Представляешь картину — ну там, наверху. Солнце, травка, и мы — с лыжами. Как увидят так сразу — в отпад!

— Кто увидит-то? — Разминая руками ноги, покосилась на него Дося: — Тут же нет никого.

— Ну, мало ли кто. Зато как увидят — сразу обалдеют. А мы им так небрежно — это вы нас на коньках ещё не видели! Ага. Вон Маслов, — Чум ткнул его пальцем в грудь. Золотой чемпион!

— Я чемпион? Ты чего?!

— Ага. Они, конечно, обалдеют, ну какой из тебя чемпион, а мы их и того!

— Кого — того?! Нет здесь никого! — Отодвинув его руку от своей груди, Игорь покачал головой: — Придумаешь тоже. Тут кроме этих, — махнул он рукой в сторону скользнувшей мимо лодочки: — Ничего живого и нет. Хм… А куда это она?!

Лодочка, мастерски работая своими палочками, обошла их по большой дуге и, прибавив темпа — палочки практически слились в пару тёмных полос по её бокам, пулей влетела в небольшое овальное окошко, разместившееся на стыке пола и стены.

— Гнездо там у неё, — проводив создание безразличным взглядом, пожал плечами Чум: — Домой, однако, пошла, чего и нам пора.

— Коробки вскроем и пойдём, — постучала Дося по каменной плите под своей пятой точкой: — Да и командира позвать надо, без него вскрывать нехорошо.

— Его нельзя, — покачал головой Маслов: — Он дверь страхует.

— От кого? — Махнув рукой, Чум взобрался на ящик и размахивая руками, проорал: — Командир! Сюда давай! Мы тут клад нашли!

— Какой клад?! — Посмотрел на него снизу-вверх Игорь: — О чём ты?

— Клад, склад — какая разница, — отмахнулся тот: — Нашли же.

— А дверь? — над перилами верхней площадки появилась голова Карася: — Ща как закроется и что?

— Так умник откроет, — спрыгнув вниз, Чум едва не упал, едва-едва успев вцепиться в край куба: — Открыл, свет включил — чего ты? Справится он!

Добравшись до них, майор, двигавшейся по слою слизи точно по льду — без сомнений он внимательно следил за их переговорами, опёрся руками о край кубика, расположившись точно напротив Чума.

— И как будем вскрывать? — Поочерёдно посмотрел он на сидевших сверху Досю и Игоря, а когда те лишь молча развели руками, перевёл взгляд на снайпера: — Какие идеи?

— Может пластитом? — Поднял было тот глаза к потолку, но тут же осёкся, указывая рукой на стену за спиной Карася: — Там рисунки, командир! Гляньте! И как я их сразу не заметил?!

На стене, подсвеченные падавшим сверху светом были изображены небольшие пиктограммы, заключённые в прямоугольные рамочки. Вырезанные прямо в камне стены они более всего напоминали плакаты по технике безопасности, которые так любят вешать повсюду ответственные, за это самое, лица.

На первой картинке, человечек, как обычно изображают дети — голова кружочек, тело и руки-ноги палочками, протягивал руку к каким-то открытым сверху прямоугольникам.

На второй, тот же тип, теперь его ноги были помещены в те самые прямоугольники, указывал вниз, на овальчик, из боков которого торчали по три палочки.

— Это же плакат по безопасности! — Вскочив на верхнюю часть кубика, ткнула рукой на рисунок, Дося: — Вот, смотрите. Первое — пользуйся защитной обувью. А тут — Не раздави лодочку! Дальше… — Она ловко перескочила на соседний ящик: — Ага. Человек под ящиком — что-то вроде соблюдай технику безопасности при работе с грузами и, — она на миг смолкла, разглядывая следующий рисунок: — Не понимаю. Он приподнимает ящик, а вокруг волны, как вода. И снова — лодочка.

— Может — не забудь помыть ящик перед отгрузкой? — Предположил скользнувший к ней майор: — Но тогда зачем они таракана нарисовали?

— Ну — не утопи при мытье? — Чум, отъехавший к длинному ларю, уселся на него верхом: — Хотя нет, бред. Зачем им эти, — махнул он рукой на существо, выскочившее из дырки и принявшееся нарезать синусоиды ловко лавируя между кубиков и прямоугольников.

— А дырки, — показал Маслов на очередного таракана, словно в сомненьях замершего на краю своей норки: — Словно специально для них сделаны, вы не заметили?

— Для них? — Проводил взглядом Карась выскочившее, наконец, из дыры, существо: — Думаешь? Как по мне — так эти тараканы тут сами развелись. Не думаю, что эти твои Преторианцы, потерпели бы тут подобный бардак, — он с явным неодобрением покосился на перемазанный слизью ботинок.

— Погодите. — Спустившись на пол Игорь попытался приподнять ящик: — Помогите, а?

— Круглое кантовать, квадратное — катать, — скользнувший к нему Чум взялся руками за край кубика: — Это мы могём. Перевернуть хочешь?

— Нет, только чуть-чуть приподнять.

Ящик, до того казавшийся неподъёмным, с чавкающим звуком, отделился от пола, стоило им только приналечь на его край. Приподняв его едва ли на сантиметр, они опустили его назад и Маслов, быстро перебравшийся на другую сторону, слегка приналёг на него, словно желая сдвинуть того с места. Неохотно, не желая покидать насиженное за многие года покоя место, каменный куб сдвинулся с места, с каждым мигом двигаясь всё легче и легче.

— Поберегись! — С лёгким хрустом, словно под его поверхностью перемалывалось что-то очень хрупкое, куб поплыл прочь, отдаляясь от Маслова, а на освобождённое место тотчас устремились сразу три лодочки, стремясь покрыть освободившуюся поверхность новым слоем слизи.

— Вы поняли? — Догнав куб, Игорь притормозил его уперевшись каблуками в пол: — Это их транспортная система. Лодочки дают смазку, по ней контейнеры плывут на лифт, там их поднимают на поверхность — всё! Осталось перетащить на склад и отгружать.

— Хм… А что? — Майор, для пробы толкнувший кубик, одобрительно покачал головой: — Вполне рабочая гипотеза. Есть только два вопроса. Первое — где лифт и второе — если лифт работает, как мы его, — похлопал он по каменному боку: — к Порталу потащим?

— Давайте сначала лифт найдём, а остальное, — Маслов хотел сказать что-то вроде «всему своё время», как сухой и властный голос, тот самый, что до того звучал при открытии двери, появившись вновь, быстро произнёс короткую фразу.

— Чего это он? — Присевший от неожиданности, Чум быстро огляделся по сторонам, ничего не заметив, облегчённо выпрямился: — Фух… Я уж думал…

— Ой, мальчики, — Дося, стоявшая наверху соседнего куба, показала рукой на верхнюю площадку лестницы: — Дверка-то, того. Закрылась.

Все последующие попытки открыть выход наружу потерпели полное фиаско. Каменная стена, нёсшая с уличной стороны изображение орла и буквы, здесь была совсем гладкой, не имея на себе даже намёка на хоть что-то.

Были перепробованы множество вариантов, начиная от всё той же «Аве Претория» и заканчивая различными вариантами «трах-тибидохов» и «сезамами». Исчерпав весь свой запас латыни, Игорь молча спустился вниз, признавая своё поражение.

— Перепробовал всё, — опустил он голову, подойдя к товарищам: — Сами видите — реакции ноль.

— Ну, ты прежде всего, успокойся, — отцепив с пояса флягу, протянул её ему Карась: — То, что выход есть, я даже не сомневаюсь. Раз сюда заходили, значит и выходили. Не смертников же они на склад слали?

— А если так? — Сделав пару глотков, Маслов вернул флягу владельцу: — У нас римляне ещё те затейники были. Загнать сюда рабов — и пусть, пока не подохнут, работают. Еду могли и через дверь подавать. Пара воинов, и не рыпнешься.

— А трупы тогда где?

— Может их лодочки съели, — пожал плечами Игорь: — Жрать-то им чего-то надо?

— И после атаки на планету они ничего и не ели? И не передохли?

— Ну…

— А если наоборот всё было? — Дося, составив вместе три ларя, улеглась на них вытянувшись во весь рост: — Если там, наверху, — махнула она рукой на потолок: — И были мастерские по доводке и упаковке. То бишь там полуфабрикаты были, их местные, в комфортных условиях доводили и вниз. А сюда уже покупатели спускались за товаром — как мы в супермаркет ходим. Получили бахилы, чтобы не гробануться, спустились, что надо взяли — на лифт и вверх. А там уже и касса, и охрана.

— Тогда и приветствие понятно, — кивнул на её слова майор: — Я про то — «привет, гость». Какой я, нафиг, гость, если тут работаю?

— А раз так, — приподнявшись на локте, она подмигнула Игорю: — То значит надо искать лифт. Эх… Рано я тебе револьвер вернула!

— Вернула? — Торопливо схватившись за кобуру, он облегчённо выдохнул — тяжесть и торчавшая наружу рукоять с деревянными щёчками, лучше иных слов подтверждали возвращение оружия на положенное место.

— Ну так что, Игорёк, — убрав локоть она вновь улеглась на спину: — Поищешь?

На панель управления они наткнулись практически сразу, стоило только подойти к противоположной стене помещения. Три символа, вырезанных в каменной стене — пара треугольников остриями вверх и вниз, да кружок были заметны издали и не могли быть ничем иным как панелью управления платформой лифта.

— Ну что? — Поднеся руку к треугольнику, обращённому остриём вверх, посмотрел на остальных майор: — Поехали?

— Погоди! — Чум, отскочив от стены, проскользил к ближайшему кубику: — Чего нам порожняком кататься? Поднимем наверх — там разберёмся, как открыть.

— Тогда уж и длинные взять, — кивнув Игорю, Карась двинулся в сторону ларей.

Подтащить пару ящиков к пульту управления много времени не заняло — единственной задержкой, оказавшейся у них на пути, стала жадность Чума, требовавшего поднять наверх как можно больше контейнеров. Но пинок, полученный им от майора — по заявлению последнего — исключительно в воспитательных целях, заставил того заткнуться, даже, не удостоив команду очередным потоком жалоб на тяжёлую долю представителя малой народности.

— Поехали, дубль два! — палец Карася упёрся в треугольничек остриём вверх.

Ничего.

— Может его сильнее надо? — Предположила Дося и, оттеснив командира в сторону, прижала символ сразу тремя пальцами, наваливаясь на стену всем телом.

Тот же результат.

— Попробуй стоп, — Чум, болтавший ногами с краю кубика, махнул рукой в сторону остальных символов: — Ты все потыкай, может там комбинация какая нужна. Ну типа — вверх это вверх, стоп и вверх.

— Пробую уже, — пальчики девушки перескакивали с символа на символ, не оказывая, к сожалению, никакого результата на старый механизм.

— Может тут, под нами, ещё этаж есть, — показывая на треугольник остриём вниз, произнёс Маслов: — И, сначала, туда надо — документы оформить? Типа конторы, а уж потом — наверх.

— Может быть, — согласно кивнув, она прижала пальчиком крайнюю фигуру и незамедлительно послышавшейся сверху, с потолка, протяжный скрип, опроверг, но весьма удачно, предположение Игоря.

— Однако — работает! — Показал Чум на начавшую медленное движение вниз плиту потолка и тут же отскочил в сторону — здоровенный кусок земли с торчащими в нём травинками плюхнулся прямо на то место, где он только что стоял.

— Всем отойти! — Майор, схватив Досю за руку, отскочил на середину помещения: — Про землю-то мы забыли, — усмехнулся он, провожая взглядом крупные куски дёрна, темным дождём сыпавшиеся с плиты вниз.

— Ай! Командир! Коробки раздавит! — Чум, прикрывая голову руками, метнулся прямо под опускавшуюся платформу и что есть силы толкнул куб от стены.

— Уходи, дурак, задавит! — Всплеснув руками Дося метнулась к нему, но тот, лишь отрицательно мотнув головой, вцепился в край длинного ларя: — Я что, зазря тут горбатился? Помоги лучше!

Совместными усилиями им удалось вытащить длинный короб из-под опускавшейся плиты и даже, переводя дыхание, полюбоваться на остановку каменной платформы — та, едва коснувшись пола, слизь при контакте издала слабый «чавк», на миг замерла, а затем, под аккомпанемент простенькой мелодии — такие ещё называют восьмибитными, втянулась в пол, оказавшись заподлицо с покрытой слизью поверхностью, отличаясь от него только сухостью и наличием комков земли.

— Подождём, когда смазку дадут? — Майор, стряхнув с куртки комья земли, обвёл помещение в поисках лодочек: — И куда они делись? — Не найдя ни одной он двинулся было к норкам на другой стороне зала, но сделав несколько шагов, махнул рукой: — Ну и чёрт с ними. Так закатим — с разгона, сейчас-то они на слизи стоят.

Поставить куб и ларь на платформу оказалось даже слишком просто — толи низ контейнеров вдосталь пропитался смазкой, толи люди приноровились, но тяжелые ящики подчинялись нажатию руки, не требуя особых усилий.

— Так. Все здесь. — Обведя команду взглядом, майор, сохраняя на лице деланно безразличный вид, ткнул пальцем в треугольник, обращённый вершиной вверх.

Раздавшуюся вновь мелодию заглушил голос Чума, совсем не музыкально напевшего что-то на своём языке, а затем, стоило только и мелодии, и его песнопению смолкнуть, как плита, мягко качнувшись у них под ногами, поплыла вверх.

— Странно, а чего тут ограждений нет? — Подойдя к краю плиты, Дося посмотрела вниз и поспешно отошла назад, к ящикам: — Поскользнёшься, гробанёшься вниз и привет.

— А чего тебе поскальзываться? — Пожал плечами Чум и, наставительно подняв вверх указательный палец, покачал им в воздухе: — Граждане! Соблюдайте технику безопасности! Не снимайте бахилы до покидания платформы.

— Хочешь сказать — упал, сам виноват? — Уселся рядом с ним майор, давая отдых ногам — платформа ползла вверх гораздо медленнее, чем вниз.

— А что? Товар взял — считай купил. Гробанулся с ним — твоя проблема.

— Солнышко… Хорошо-то как! — Дося, сидевшая на том же кубике протянула вверх руки, подставляя их теплым лучам и расплылась в довольной улыбке, наслаждаясь ласковыми прикосновениями: — Кончайте занудничать — посмотрите, как вокруг хорошо! — Соскочив с контейнера, она прошлась по платформе — до поверхности оставалось всего несколько метров и ей уже не терпелось перебраться на сочную зелёную травку: — Всё, мальчики, — повернулась она к остальным: — Больше вы меня ни в какие катакомбы не… Ой. Смотрите, что это?! — Слизь, до того обильно покрывавшая её ботинки, высыхала на глазах, превращаясь в серую пыль. Стоило ей притопнуть, как та, до сего момента облепившая берцы почти до середины шнуровки, мгновенно опала на плиту, не оставив ни следа на коже ботинок.

— А что? — Чум, продолжавший сидеть на контейнере, постучал берцами друг об друга, породив небольшой серый водопад: — Вышел со склада и обувь чистая. Молодцы эти Преторианцы, или как их там.

— Молодцы-то, молодцы, — соскочивший на плиту майор, попрыгал, стряхивая пыль: — А как нам теперь камни эти в Портал тащить?

Дойдя до верха, платформа на миг замерла, а затем, в очередной раз, проиграв нехитрую мелодию, двинулась выше и, став вровень с краем бордюра, поплыла к Порталу.

— Ого, — уважительно покачал головой майор: — Какой сервис — доставка прямо до ворот. Всё для клиентов!

Не дойдя пары сантиметров до верхней платформы Портала, лифт, коротко пискнув замер, а затем, приподнявшись ещё выше, так, что поверхность плиты оказалась на одном уровне с площадкой, из которой торчали столбы, пискнул ещё пару раз, как бы намекая своим пассажирам, что путешествие закончено.

— Приехали! — Перескочив на камни Портала, и сбежав по ступенькам вниз, Дося, с видимым удовольствием, повалилась в траву, раскинув руки в стороны: — Нет, нет и нет! — Сорвав былинку, она, не глядя, сунула её в рот: — Всё. Больше вы меня вниз не затащите!

— Ладно, мужики, — посмотрев на неё, майор передёрнул плечами: — Давайте контейнеры эти сдвинуть попробуем — сдаётся мне, лифт этот, на месте долго стоять не будет. Дружно навалимся — может, хоть с платформы спихнём.

Кубик, стоило только объединённым усилиям трёх мужчин, навалиться на его стенку, неожиданно резво двинулся вперёд, озадачивая всех своей резвостью. Оставляя за собой засыхавший прямо на глазах слой слизи, он скользнул к краю платформы, где и замер словно не решаясь покинуть платформу.

— Больше не хочет, однако, — Чум, сначала просто толкнувший куб рукой, сейчас навалился на него всем телом, с заметным трудом сдвигая того через створ ворот: — Тяжелеет с каждой секундой, — перевалив его на ту сторону, он уселся на пол, вытирая пот: — Что за хрень, а?

— Смазка кончается, — майор вместе с Игорем толкавшие длинный короб в том же направлении, развернули его поперёк входа: — Вот же поганцы, — усаживаясь на контейнер, Карась повторил жест Чума: — Как всё ловко рассчитали — смазки — вот только до Портала — типа отгрузили и забыли.

— Вы как, мальчики, — вдоволь навалявшаяся на траве Дося, подошла к ним с небольшим букетиком цветов в руках: — Цветочки тут так себе, но хоть что-то. Игорёк? — Склонив голову к плечу, она посмотрела на Маслова: — Домой хочется. Открой Портал, а?

— Точно, Иг, — Чум, встав на ноги, потёр ладонью живот: — Жрать охота. Пошли домой, а? Командир, — повернулся он к майору: — Как по мне, так задание мы на пять с плюсом выполнили. С жирным. Пора и до хаты двигать.

— Открывай, — спустившись на землю, Карась достал из рюкзака раскладную палку и кинул её Маслову: — Давай!

То, чего Маслов боялся больше всего, что камни, как и на Земле, заклинит, здесь не произошло. Зажатые растопыренными концами посоха они послушно разворачивались, выстраивая верную комбинацию символов на левой колонне. Выставив последний, его Игорь поворачивал руками передав посох Досе, он отошёл на несколько шагов, любуясь полученным результатом.

— И где? — Нарушил процесс созерцания результатом его трудов майор: — Где молнии и всё такое?

— Эээ… Ну… Должны они. Сами.

— Может с кодом ошибся?

Фыркнув, Маслов достал из кармана бумажку с тщательно вызубренной комбинацией и сунул её под нос Карасю: — Проверяй. Всё верно.

— Ну, если верно, то чего не фурычит? — Отвёл в сторону его руку тот: — Чего не срабатывает-то?

— Подождать надо. Сколько ими не пользовались?

— Часов так шесть — семь, — подошедший к Порталу Чум: — Мы же сюда через него попали. Работал же!

— Может, разрядился? — Дося, подойдя к колонне, погладила полированный бок: — Как думаешь, Игорь?

— По идее он должен автоматически подзаряжаться, — почесал он подбородок: — Это наши были бетоном залиты и закопаны — доступа к атмосфере не было, а эти-то чего? Стояли здесь всё это время… Нет — энергии он полон, я уверен.

— Может его как-то подтолкнуть надо? Ну — как машину, с толкача? — Чум, тоже подойдя к колонне, похлопал бок каменного кубоида и, присев на корточки, вставил палец в дырку самого нижнего: — Во, тут и дырка, как для прикуривателя есть. Может туда из шокера шарахнуть?

— Блин! Таймер! — Хлопнул себя по лбу Маслов: — Забыл! Мой косяк!

Оттолкнув Чума, он плюхнулся на колени перед нижним камнем и, вцепившись в него обоими руками, развернул его, выставляя напоказ сторону с пятью точками.

— Должно хватить, — разведя руки в стороны, он подался назад, задирая вверх голову — туда, где между верхних блоков начали плясать бело-синие молнии, опуская вниз свой трепещущий полог.

Несмотря на полученные от Пашеша заверения, что возвращается именно посланная на Р27БД14 команда, Змеев нервничал, и его тревога передавалась стоявшим в оцеплении автоматчикам, заставляя тех нервно вздрагивать, когда то одна, то другая молния, вырвавшись из сотканной меж колонн пелены, с треском лопалась, насыщая воздух терпким запахом озона.

Выскочившая из портала Дося, не обращая внимания на направленные ей в грудь стволы автоматов, спрыгнула с платформы и махнув рукой себе за спину, выдохнула: — Там ящики! Тяжёлые! Мальчишкам помогите, чего зазря стволами тычете?!

— Старший прапорщик Гретель! — Ошарашенный её появлением, Змеев подпрыгнул на месте: — Хто?! Доложите по форме!

— Какой на… форме?! — Пятившийся задом майор, с силой потянул за ремень, второй конец которого скрывался где-то за пологом: — Помогите лучше! Эта дура каменная совсем ползти не хочет! — Смахнув рукавом заливавший глаза пот, он снова потянул за ремень, матеря сквозь зубы всех присутствующих.

— Помогите им, — приняв, наконец, решение, махнул рукой генерал: — Первая тройка — оружие соседям и к майору!

Не тратя лишних слов трое бойцов, двигаясь так одновременно и слаженно, и, по-кошачьи плавно — последнее выдавало в них опытных рукопашников, скользнули к майору, впрягаясь в торчавшую из Портала упряжь. Дружно налегая на ремень, они быстро вытащили на эту сторону каменный куб, после чего, так же молча, распределились перед вздрагивающим полотном готовые отразить атаку скрывавшегося на той стороне противника.

— Чего вы им наговорили? — Оценив их манёвр, Карась повернулся было к Змееву, но начавший выползать наружу конец ларя заставил его переменить тему: — Он длинный, тут все понадобятся, — вопросительно взглянув на генерала — тот, сохраняя молчание, кивнул, майор взмахнул рукой, подзывая к себе остальных: — Парни! Железки на землю — впрягайтесь!

Длинный, как после выяснилось — чуть более одиннадцати метров каменный короб вымотал всех.

Когда, наконец, Пашеш закрыл Портал, то и встречавшие группу, и прибывшие с той стороны, дружно рухнули на землю, имея из своих желаний только одно — сдохнуть и никогда больше не приближаться к этому месту.

— Полежали, и будет, — с кряхтеньем выпрямившись, Карась помог своим бойцам подняться и, выстроив их в подобие шеренги, повернулся к Змееву: — Товарищ генерал-лейтенант, — его рука, дернувшаяся было к непокрытой голове — чёрный берет торчал под погоном, забытый там в суете последних минут, замерла и опустилась вниз: — Виноват, что не по форме.

— Докладывайте, — одёрнув мундир, вытянулся перед ним по стойке смирно начальник.

— Ваше задание выполнено! Проведена разведка территории, обнаружены руины поселения и не разграбленный склад с контейнерами неясного наполнения. Две единицы доставлены на Базу. Так же доставлены образцы местной флоры и фауны и изделия местной промышленности. Назначение последних так же ясным не представляется. Майор…

Не дав ему договорить, Змеев шагнул вперёд и крепко обнял Карася: — Молодцы! — Тихо прошептал он ему на ухо: — Вы даже не представляете — насколько вы молодцы! Ух мы теперь!

Отступив на шаг, он вновь одёрнул мундир: — Бойцы! За выполнение задания правительства, объявляю вам благодарность! Отвечать не надо, — улыбнувшись их попыткам принять стойку «смирно», более подходящую моменту, он махнул рукой: — Сейчас вас проводят в санблок — сдадите анализы. Потом сутки по боксам — проверим вас на заразу, мало ли где вы шлялись, и двое суток отдыха. Вольно! Разойдись!

Отведённое на отдых время пролетело мгновенно, слившись в череду сна, еды и массажа. Последний, к глубокому сожалению мужской части команды носил исключительно лечебный характер.

В общем, когда они вновь собрались в зале для брифингов, даже старательно изображавший недовольство краткостью отдыха Чум выглядел сытым, отдохнувшим и даже слегка располневшим.

— Как я вижу, — Змеев, уже сидевший во главе стола подмигнул тому: — В норму вы пришли.

— Ох, генерала-сама, — тут же запричитал Чум, принявшись загибать пальцы: — Еды мало-мало давали, огненной воды совсем, однако, не видел, массаж и то — такой громила делал, что я уж решил — однако конец мне пришёл. Моя ещё пару дней отдохнуть хочет. Мала-мала пара дней надо.

— Перебьёшься, — привычно проигнорировал его причитания генерал.

— А и перебьюсь, — понимая, что перегибать палку, несмотря на расположение начальства не стоит, послушно закивал он.

— Прежде всего, — обвёл всех по очереди довольным взглядом Змеев: — Ваш крайний результат был высоко оценен нашим командованием. Как первое следствие — принято решение увеличить количество поисковых групп. Но, об этом после. По вашему выходу. Что я могу сказать — молодцы! Найти склад, разобраться с управлением чужаков, поверьте мне — это дорого стоит! Аве, Претория! Супер! — Он восторженно хлопнул ладонью по столу: — Я уже не говорю об образцах тех лодочек и растительности! Ну просто — хоть к герою вас представляй!

— Разрешите? — Поднявший руку Маслов недоумённо посмотрел на него: — Лично я никаких отчётов не писал… Откуда вы узнали?! Или вы, — повернулся он к товарищам: — Писали?

— Никто ничего не писал, — поспешил развеять его сомнения Змеев: — И уколов тоже не было, — упредил он следующий вопрос: — В наше время и бумагу марать… Зачем? Всё гораздо проще и надёжнее — в вашей форме были камеры с микрофонами. При современной технологии это гораздо надёжнее и точнее передаёт всё то, чему вы становитесь свидетелями.

— Вы что — следили за нами?

— Анализировали ваши действия, — дипломатично ухмыльнулся ему генерал, а Чум, вскочив с места, вытянулся по стойке «смирно»: — Слава КПСС! Да здравствует господин ПэЖэ!

— Уймись, вот вечно ты, — махнув рукой, шутник моментально вернулся на своё место, Змеев продолжил, глядя на Игоря: — Вы, Маслов, теперь в органах. Весь и полностью. Понимаете? Со всеми потрохами и содержимым кишок. Как новичку — поясню. Мы будем от вас много требовать, но и позволять тоже будем много. И вознаграждать соответственно.

— А потом что? В топку? — Вспомнил он популярную в прошлом книгу одного перебежчика: — Или пристрелите? Как слишком много узнавшего?

— Не сгущайте краски, — поморщился Змеев: — Работайте честно и тогда бояться нечего. Карась! — Перевёл он взгляд на майора: — Ты его что? В курс ситуации не ввёл?

— Так я ж не знал, Виктор Анатольевич, — привстав, он прижал руки к груди: — Что Игорь к нам на постоянку. Думал так, пару раз сходим и всё.

— Теперь знаешь. Товарищ Маслов, — генерал постучал пальцем по столу: — С этого момента полноценный участник команды.

— Есть полноценный! — Коротко кивнул Карась, а Чум, не скрывая своих чувств, просто хлопнул того по плечу.

— Продолжим. — Налив себе воды, Змеев вытащил на стол потрёпанного вида старомодный дипломат, и по тому, как непроизвольно напряглись остальные, Игорь понял, что сейчас будет нечто важное.

— Я не шутил и не преувеличивал, — раскрыв чемоданчик, Виктор Анатольевич окинул взглядом его содержимое и удовлетворённо кивнул сам себе: — Когда говорил о высокой оценке результатов вашего… Вашей вылазки. Начну с простого, — на столе появилась стопка бумаг: — С травы.

Взяв в руки пару верхних листов, генерал быстро пробежал по ним взглядом и отложил в сторону: — Это я так, освежить в памяти, — посмотрел он на команду: — Собственно, о травушке-муравушке говорить особо и нечего. Самая обычная трава, высота ограничена генетически. Цветочки, что ты, Дося, нарвала, — постучал он пальцем по листу бумаги: — Имеют исключительно декоративный характер. Ни пыльцы, ни семян — их завязей, там нет. И что это значит, уважаемые?

— И что? — Осторожно поинтересовался за всех Карась.

— А то, что это искусственно созданное растение. Не пробившееся сквозь дебри естественного отбора, а созданное кем-то и когда-то, конструкт.

— Что?

— То самое. Слушайте дальше. — Взяв в руки следующий лист, он повернул его лицом к присутствующим: — Узнаёте? Это ваша лодочка.

Вытянутое тело с расправленными в стороны ножками-палочками также было сложно не узнать.

— И оно, — Змеев встряхнул листком: — Так же — искусственно созданное. Органов размножения — нет, органов выведения продуктов питания, задницы, то есть, прошу прощения, мадемуазель, — подмигнул он Досе: — Тоже нет. Это существо жрёт один тип плесени и выделяет брюшком слизь. Всё. Оба образца идентичны до неприличия. Но, самое в них интересное — слизь. То, что они производят. Идеальная смазка, но только при отсутствии ультрафиолета. Впрочем — это вы и сами заметили. Синтезировать подобное мы, увы, не можем. Наши умники, — он отложил в сторону сразу несколько листков: — Считают, что лодочки это искусственно созданный для работ на складе механизм. Если вам легче — то биомеханизм. И, косвенным подтверждением этой гипотезы служит вот это, — На следующей фотографии было снято, с очень близкого расстояния, брюшко лодочки.

— Как видите, — генерал усмехнулся: — Вы ничего не видите. Но! Если мы его, брюшко, то есть, чуть наклоним, то станет видимым вот это!

На фото, пересекая белёсую тушку изогнутыми плавными линиями, тянулся узор псевдоарабской вязи — Маслов даже подался вперёд — это плетение как нельзя лучше походило на письмо в той самой книге, с которой всё и началось.

— Вижу, — усмехнулся Змеев реакции Игоря: — Узнал? Вот и наши умники так же думают… А с учётом тех крох, что нам известны о мироустройстве там, — махнул он рукой в сторону: — В обитаемой части Млечного Пути… Ха! — Рассмеялся он, покачав головой: — В жизни не думал, что скажу такое! Млечного Пути! Обалдеть — о чём мы тут рассуждаем. М-да… Так вот, — вернулся к серьёзному тону генерал: — В общем — и книга и лодочки — дело рук расы Слуг. Кстати, Дося?

— Да, товарищ гене…

— Без чинов. Свои все здесь. Тебе вот это, — он передал ей листок с фото лодочки: — И вот это, — к первому листу присоединился и второй — с копией страницы древней книги: — Ничего не напоминают?

— А как же! Бирочки в палатке того заносчивого Слуги. Я же тогда, в отчёте, их нарисовать пыталась.

— Получилось вполне узнаваемо. А зная, что Слуги увлекаются евгеникой и биотехнологиями, то нет ничего удивительного, что они и создали этих существ — для облегчения транспортных задач и смазки своих агрегатов.

— А что — удобно, — подперев щёку рукой, рассеяно посмотрел в потолок, Чум: — Загнал их в моторный отсек и нехай по валам ползают, смазкой плюются. Только плесени и воды подливай. А обслуживание провести — свистнул, — он прищёлкнул пальцами: — Помните — плита, ну лифт наш, только вниз поползла, а лодочки все по норкам? Вот — свистнул и поднимай кожух. Проверил — пыль смахнул и всё.

— Примерно так, — кивнул его словам Змеев: — Немного забегая вперёд. Задача, одна из новых задач — и у вас, и у новых команд, будет поиск учебников Слуг, Преторианцев и прочих. Отчего-то мне кажется, что кроме этих двух, да технократов с неприсоединившимися, мы ещё много кого встретим. А знания, как говорил наш любимый Вождь и Учитель Ульянов-Ленин, это Сила! Но инструктаж будет после. Далее. Переходим к следующей части. Узнаёте?

На столе появилось то самое кольцо, что Дося вытащила из руин.

— Эээ… Ну да. — Чуть склонив голову к плечу, она внимательно посмотрела на генерала: — И в чём подвох?

— Подвох? — Пожал тот плечами: — Да нет никакого этого самого. Круги наматывать не буду. Это — кольцо из того каменного кубика. А вот это, — на столе появилась очередная фотография — тонкая пластина с частым рядом отверстий по всей длине: — А палку эту мы из того короба достали. Длина… Длина… — Зашуршал он бумажками: — Эээ… Не могу найти — около десяти метров. Колечек, в том ящике, было м-ммм… Около трёх сотен. Пластин, в ларе — три, с хвостиком десятков. Дырок в полосе — восемь десятков и они, их диаметр, точно соответствует диаметру колец. А это значит? — Прищурившись, он окинул собравшихся насмешливым взглядом.

— Что колечки вставляются в дырочки, верно? — Привстал со своего места, подняв руку, Чум.

— Верно! Садись, пять!

— А конфетку?

— В индивидуальном порядке. — Хрустнул пальцами генерал: — Лично выдам. С занесением в фанеру. Шутки в сторону — вопрос и вправду серьёзный. Продолжаю. То, что кольца расходятся при вращении — вы знаете. Но наши умники пошли дальше. Они, для пробы, подали на кольца, на обе половинки, электричество. Сначала чуть-чуть — те раздвинулись, потом больше — расстояние увеличилось. Перейду к финалу, — вытащив очередное фото, на нём молодой мужчина стоял, вернее сказать висел, в воздухе между двух, поставленных на ребро полосок метала: — Сами видите. Кольца расходятся немного более чем на метр.

— Вы их вставили в отверстия и запитали? — Подтянув фото к себе, Дося вгляделась в изображение: — Ну да, — постучала она ноготком по картинке: — Вот они. И много выдерживают? Я про нагрузку.

— Много. Металл прочнее стали и легче бальсы. Как считают наши черепа — это компоненты трапов или аппарелей. Удобно. В сложенном состоянии занимают мало места, а понадобились — выдвинул, подал питание и готово. В общем, дорогие мои, — улыбнулся он присутствующим: — Сверлите дырочки — награды последуют. Правда — есть и минусы. Какие? — Выйдя из-за стола, Змеев подошёл к окну и с минуту любовался лесом снаружи: — Представьте себе, что вы — Ломоносов. И вот слуга приволакивает вам телевизор. Обычную для нас — плазму. И что?

— Ну как что? — Пожал плечами Игорь: — Включит, посмотрит.

— Ага, — вновь подпёрший щёку ладонью Чум, саркастически усмехнулся: — Как увидит наши каналы, так сразу в монастырь уйдёт — нафиг науку двигать, если такое показывают.

— Начнём с того, — усевшись на подоконник, Змеев покачал ногами: — Что он его не включит — электричества-то нет. Его только начинают изобретать. Или — открывать. Максимум, что он сможет — это отвинтить крышку.

— И тут же — закрыть её назад, — качнул головой майор: — Что он увидит? Проводки, коробочки на ножках. В этом-то и современному человеку не разобраться — если ты только не спец по этой технике.

— Верно. Я это к тому, что мы сейчас, наши черепа, точно в такой же ситуации. Вот есть устройство, — кивнул он на кольцо: — Мы даже его как-то активировали. Получили результат, но было ли оно создано именно для этого — не знаем. Как оно работает? Не знаем. Из чего оно состоит, — замолчав, он махнул рукой.

— Использовать-то можем? — Карась, привстав, подтянул к себе колечко и покатал его между ладонями: — Там этих ящиков с десяток было.

— Микроскопом тоже можно гвозди забивать, — вернувшись на своё место, генерал собрал бумаги и убрал их в дипломат: — Дикари — это мы. Но! Мы с этим будем бороться. Задача на следующий выход. Первое — взять с собой кольца, — показал он пальцем на артефакт в руках майора: — Попробовать раздобыть хоть какую-либо техническую документацию. Два десятка возьмёте. Продадите их — нам нужна местная валюта, прививки, учебники, те же техдоки — уверен, даже за красивые глаза Доси, их вам просто так не отдадут. Это — вторая задача. Ну и третья… Будьте там поосторожнее. Глядя на то, что вы приволокли, — привстав он отобрал у майора кольцо и бросив его в дипломат, щёлкнул замками: — Понимаешь, что нам, с ними, — он кивнул на потолок: — Тягаться нечем. Не провоцируйте там никого.

— Мы на Ярмарку идём? — Оставшись без игрушки, Карась сплёл пальцы и зачем-то подул на ладони, исподлобья глядя на начальника.

— Туда, — Встав, тот направился к двери, помахивая чемоданчиком: — Сутки на подготовку и вперёд. Главное, — остановившись около двери, он повернулся к команде: — Не провоцируйте никого. Неприятности нам не нужны.

Оказавшись на улице, Маслов бесцельно покрутил головой. Делать было нечего. Все его товарищи разбрелись кто куда, планируя провести остаток свободного времени сообразно своим предпочтениям. Дося умотала на массаж, Чум, предсказуемо, исчез курсом на столовую, а майор, проводив товарищей взглядом и, с видимым удовольствием, потянувшись, отправился к себе — отсыпаться впрок, как он пояснил предоставленному самому себе Игорю. На закономерный вопрос — а что ему делать, Карась ответил равнодушным пожатием плеч, давая понять, что возиться с новичком не испытывает никакого желания.

Так и не решив, чем заняться, Игорь двинулся в сторону Портала, намереваясь скрасить пару часов беседой с Пашешем, но того нигде видно не было, а в палатку идти он постеснялся — мало ли чем там Ключник занимается. Обойдя каменные пальцы пару раз — складской ангар разобрали за время их отсутствия — кольцо новых корпусов уже поднялось на шесть этажей, надёжно скрывая его от любопытных взглядов, Игорь двинулся было в сторону входа в жилой сегмент, но послышавшееся сзади сопение заставило его развернуться.

— Игорёк! — Увидев, что его заметили, Тарас Михайлович махнул рукой и пригладив усы, кивнул в сторону курилки, сооружённой в стороне от Портала: — Фуххх… Ты не представляешь, — усевшись, он вытащил из нагрудного кармана пачку сигарет и приглашающе протянул её Маслову: — Угощайся. Фуууххх… Ты не представляешь, сколько барахла завезли — весь день, — он прервался, прикуривая: — Принимал. Вот только вырвался наружу. Бери, не стесняйся, — встряхнул он яркой коробочкой.

— Спасибо, не курю.

— Это правильно, — выпустив струйку дыма вверх, кладовщик убрал сигареты: — А я вот уже лет двадцать смолю. Смолю-дымлю, — усмехнулся он, выпуская вторую: — А колечки так и не научился пускать. Ну? Как сам? Слыхал я — удачно вы сходили?

— Да, Тарас Михайлович. Удачно. А что вам работы привалило — так новые команды будут.

— Расширяемся? — Прищурившись, он махнул сигаретой в сторону Портала: — Туда?

— Туда.

— Здорово. — Откинувшись на спинку скамейки, он попытался выпустить колечко, но оно распалось облачком, едва отдалившись от его рта: — Эхх! Ну никак не выходит! Ты чего сейчас делаешь? — Отбросив в сторону окурок, развернулся он к Маслову: — Занят?

— Да ничего, — пожал плечами в ответ тот: — У нас сутки до выхода, бездельничаю.

— Пошли ко мне, — Поднявшись, Старый Тарас, решительно взял его под руку: — У меня вареники свежие есть — жена лепила, сметанка с фермы, тут по соседству кум устроился, приторговывает — всяко лучше, чем столовская. Чаёк, опять же — с самого Цейлона, контрабандный, — подняв палец, он заговорщицки подмигнул Маслову: — Ты и не пивал такого. Посидим, покалякаем. А то ко мне и не ходит никто — а я же живой, скучно вот так, среди барахла вашего, сидеть. Пошли!

Глава 8

На сей раз, Ярмарка встретила их неожиданной толчеёй. Пространство между колоннами не исчезало ни на миг, исторгая из себя шумный и разноцветный поток посетителей, спешивших срочно потратить кровно заработанные монеты.

— Завтра последний день Весенней распродажи, — пояснил им Кшеш, с трудом вырвавшись из обступившей его галдящей толпы: — Все спешат — продавцы скидки дают — домой лучше с набитой мошной возвращаться, не товар же назад тащить. Секундочку! — Махнул он рукой особо напиравшему на него типу, затянутому в плотно облегавший его тело кожаный комбинезон: — Вы чего хотели? Вот только не врите, что просто поздороваться подошли. Да погоди ты! — Оттолкнул он нетерпеливого визитера.

— Вот с этим, — протянул ему кольцо Игорь: — Нам куда?

— О-па! Давненько не видел. — Просунув палец в центр тороида, он крутанул артефакт, заставляя его половинки раздвинуться: — Айчап, да не протухший!

— Как Вы сказали? Айчап?

— Ну да. Раньше их много где клепали — вещь-то в хозяйстве нужная — И дверь открыть-закрыть, поднять что, даже трубы из них делали — с регулируемой длинной. Полезная, говорю, штука.

— А сейчас?

— А что сейчас, — покачал он головой: — Деградация. После войны технологии почитай лет на… А, даже и не знаю, — махнул Ключник рукой: — Откатились. Так тебе чего — купить или продать?

— Продать. Деньги очень нужны. К кому лучше подойти?

— Тут подумать надо, — потёр Кшеш подбородок: — К Технократам не ходи — цену не дадут, да и вообще, надуют. Предложат обмен и пустышку впарят. Жадные они до денег. Можно Преторианцам толкнуть — эти могут хорошо заплатить, но тогда вам в их миры двигать, а там к варварам, не обижайся, — положил он руку на плечо моментально набычившегося Чума: — Они так всех чужаков называют, тех, кто не гражданин Претории. В общем — не стоит к ним. Могут и просто отобрать — С них станется. Слуги наоборот — радушны к гостям, но от них потом хрен вырвешься — заболтают, убедят, и глазом моргнуть не успеешь, как оженят и в домик с садиком запихнут — им свежая кровь ох как нужна. Да и технологии — мертвые я имею в виду, им не интересны. Так что — отпадают. Знаешь, что? — Прищёлкнул он пальцами, найдя подходящее решение: — Идите к Фиянам.

— К кому? — Игорь, быстро пролистав в памяти известные ему сведения о раскладе сил в Галактике, озадачено хмыкнул: — А это кто? Что-то я о них не читал?

— Фияне. Торгаши. Эти ради прибыли и дочь в лупанарий продадут. Не шибко-то их любят — вот и стараются не вспоминать. Планеты у них своей нет — взорвали в Войну ту, ну они и расползлись кто куда. Не лучший вариант, но торговать с ними можно.

— Это по какой дорожке нам идти лучше?

— Да по любой. Как монету и весы увидите — их символ, так и заходите. И, главное, — уже оборачиваясь — комбинезон прямо-таки приплясывал на месте, бросил Ключник через плечо: — Торгуйтесь. По-ихнему — если торговаться не умеешь — не мужик. Баба, простите сударыня, — кивнул он Досе: — Баба — не человек. Еще раз прошу прощения. Ну? — Поклонился он гостю, соблюдая правила приличия: — Чего хотел-то?

Павильончик, чьи стены были украшены схематическими изображениями аптекарских весов, а с нависавшей над ними крышей свешивались кружочки, квадратики и прочие геометрические фигуры, изображавшие монеты, команда нашла довольно быстро.

— Господа! — Поднялся, из-за стоящего посреди помещения стола, мужчина средних лет самой что ни на есть скандинавской внешности — блондин со светлыми, водянистыми глазами: — Если вы по делу, то прошу, — показал он рукой на стоявшие амфитеатром стулья в паре метров от его стола, чья поверхность была затянута хорошо узнаваемой зелёной тканью.

— Если же вы просто так зашли, — поправил хозяин заведения, закреплённый на плечах парой круглых, похожих на монеты, фибул-застёжек, зелёный плащ: — То покиньте это место. Это заведение — для серьёзных господ!

— Это мы уже поняли, — первым зашедший внутрь майор, покрутил головой, разглядывая обстановку. По большому счёту смотреть тут было не на что — стены были украшены заключёнными в тонкие деловые рамочки голограммами различных монет, да портрет мужчины, так же скандинавского вида. Судя по тому, что восседавший за таким же, как и здесь столом мужчина висел за спиной местного блондина, то на полотне был изображён кто-то из начальства этого заведения.

— Ой, как интересно! — Выглянувшая из-за спины Чума, Дося тихонечко хлопнула в ладоши: — А блескучек-то сколько!

— Сударыня! — Стоило только её мордашке оказаться в поле зрения хозяина как тот, словно выброшенный невидимой пружиной, вылетел со своего места.

— Это великая честь! — кланяясь и разводя руками на манер реверансов времён трёх мушкетёров, двинулся он к ней: — Поистине! Счастлив тот день, когда я, скромный, в те годы, ученик Великого Маала, согласился переехать на Ярмарку! А ведь не хотел! — Он сокрушённо покачал головой: — Какого бы счастья я лишился! Сударыня! — Развернув один из стульев, он галантно помог ей сесть: — Чем я могу вам служить, милостивая повелительница?

— Повелительница? — Изогнула тонкую бровь та: — А почему….

— Ни слова больше! — Замахал руками блондин: — Вы инкогнито… Понимаю!

— Но я и вправду…

— Сударыня, — отвесив очередной поклон, он уселся на соседний стул, полностью игнорируя мужчин: — Ну, сами посудите. Вы — с вашей статью, властным взглядом… С тремя телохранителями в конце концов! Вы не иначе как дочь вождя вашей планеты, отправившаяся прогуляться, или, — он весело подмигнул: — Для острых ощущений. Так?

— Скажите, а кто это? — Попробовала сменить тему Дося, показывая на портрет: — Такой импозантный мужчина…

— Это Великий, Величайший Таар — основатель нашего торгового дома «Таар, сын и прочие».

— Величайший?

— Да. Повернувшись к портрету, блондин почтительно склонил голову: — Посмотрите на полку за его спиной. Видите? Там лежит его легендарный молот — для надчеканки монет. За всё время — ни одной поддельной не осквернило его поверхность. А снизу — вон, из-за края стола — сапожок с крыльями видите — символ молниеносности в принятии решений.

— Тор? — Искренне удивилась девушка: — Странно — у нас его несколько по-другому знают… Хотя — молотом он владел отменно.

— Величайший был известен во многих мирах, — кивнул хозяин заведения: — Вполне возможно, что и у вас побывал. Скажите, о прекраснейшая, — вернулся его взгляд к Досе: — Так чем я обязан вашему визиту? — И, не давая ей ни секунды на ответ, продолжил: — Прошу простить мою несообразительность, проистекает она исключительно из ослепления вашей красотой… Конечно же, вы осветили моё скромное заведение ища приключений и новых эмоций. Понимаю, понимаю… Жизнь течёт и, прежде чем осесть дома, вам хочется мир повидать и развлечься. Я бы предложил вам обратить ваш прекрасный взгляд на Преторию. Уверен — девушка с вашими данными, ещё раз покорнейше прошу простить меня, недостойного, если я чем-то оскорблю ваши моральные принципы, но вы, — он почтительно склонил голову: — Вы легко сделаете карьеру там, приняв знаки внимания Сенаторов. Уверен — там вы незамеченной не останетесь. Я вас не оскорбил?

— Ммм… Немного, — качнула слегка покрасневшим лицом она: — Мы, вообще-то…

— Понимаю и покорнейше прошу простить. Скорблю о своей глупости — вы же в военной форме! А я вам такое предлагаю… — Не вставая со стула, он изобразил глубокий поклон: — Что плотские утехи такой воительнице! Колизей! Вот ваше призвание! Своим отрядом и красотой вы сокрушите врагов на Арене, заработав Славу и себе и своей Родине! Враги будут ползать у ваших ножек моля о смертельном ударе вашей нежной и милосердной руки! Арена Колизея — вот истинный путь воительницы!

— Секундочку! — Подняв руку, девушка заставила его замолчать: — Ваши предложения интересны и мы, — она оглянулась на стоявших позади товарищей: — Подумаем, но сейчас мы по другому вопросу. Иг, — поманила она к себе Маслова: — Покажи господину…

— Гарноон, — поспешно представился блондин: — Рад служить вам, прекрасная госпожа.

— Покажи уважаемому Гарноону образец.

— Я покажу, моя госпожа, — Чум, бесцеремонно вырвавший сумку с кольцами из рук Игоря, плюхнулся на колени рядом с Досей: — Вот, господин, посмотрите, — Не смея поднять головы он протянул в сторону блондина колечко.

— Хм… Айчап? — Надев на палец, фиянин крутанул его и удовлетворённо кивнул, когда то послушно расползлось в стороны: — Рабочий. Вы хотите купить или продать? — Вопросительно посмотрел он на девушку, продолжая крутить айчап на пальце.

— Продать.

— И много их у вас?

— Достаточно.

— Вы великолепны, госпожа, — широко улыбнувшись он снял кольцо с пальца и бросил его на ладонь Чума: — Кратко и, по существу. В Претории вам цены не будет — тамошние женщины ужасно болтливы. Продать, значит… Здесь, — он со вздохом обвёл помещение рукой: — Ни я, ни кто другой вам помочь не сможет. Не за бесценок же такую редкость отдавать…

— Мне сказали, что этот айчап совсем не редкость, — она удивлённо округлила глаза: — И стоит не дорого…

— Кто сказал? — покровительственно усмехнулся Гарноон: — Кшеш? Простите, но наш уважаемый Привратник разбирается в технике как… Не смею оскорблять ваш слух, госпожа, низкой речью. Не разбирается он. Я — тоже не спец… Но думаю… Думаю… — Он задумчиво посмотрел на потолок и пошевелил губами что-то прикидывая: — Минимум — монет полсотни вы выручите. За одно, конечно. Если выберите сотрудничество с нашим Торговым Домом — у нас долгие связи с Технократами, — блондин со значением посмотрел на Досю и продолжил, когда та кивнула: — Буду откровенен — для них мы удвоим цену. Напрямую, — Гарноон вежливо склонил голову: — Не советую. Обманут. Они, в отличие от нас, заботящихся о своей репутации, себе могут это позволить — монополисты.

— Хорошо, — соглашаясь с его словами, кивнула девушка: — Тогда как вы здесь все наши айчапы купите? Мы можем договориться и о более крупной партии.

— О более крупной? — взгляд торговца приобрёл явную заинтересованность: — Если вы нашли у себя старый склад, то мы выкупим всё. Всё, что там было. Давайте сделаем так, — поднявшись, он коротко поклонился: — Извините, что покидаю вас — я сейчас напишу записку своему коллеге на Кайтране, Саамон его зовут — он регулярно шлёт грузы Технократам, вы к нему подойдите, он поможет. — Сев за стол, Гарноон вытащил из ящика лист бумаги и принялся на нём что-то торопливо писать.

— Заберёт на экспертизу? — Прищурилась на него девушка: — И сколько нам ответа ждать? Оплата после проверки?

— На…экспертизу… — Не отрывая взгляда, повторил блондин, но едва произнеся эти слова замер и, подняв голову посмотрел на Досю широко улыбаясь: — Деньги против товара. Риски мы берём на себя — этот принцип заложил Величайший Таар, основывая наш Торговый Дом. Отдадите записку, — выйдя из-за стола, он с поклоном протянул сложенный вдвое лист бумаги Досе: — Он примет айчапы и сразу же — сразу, выплатит вам всё положенное.

— Спасибо, — встав, девушка приняла бумагу и коротко, по-военному поклонилась: — Спасибо, мастер Гарноон. Вы мне очень помогли. Мы прямо сейчас пойдём к вашему коллеге. Кшеш, как вы думаете, знает адрес Кайтрана?

— Конечно знает, — удивлённо пожал плечами торговец: — Место не самое популярное — не курорт, но туда многие ходят. Жаль, что вы уходите, — проводив Досю до порога, он грустно улыбнулся: — Очень жаль, ко мне редко такие красавицы заходят.

— Очень приятный молодой человек, — выйдя из павильона, Дося мечтательно улыбнулась: — И такой вежливый — я столько комплиментов за всю свою жизнь не получала. А Кшеш — дурак. Или напутал чего — в жизни не поверю, что фияне к женщинам плохо относятся.

— Может и напутал, — стащив берет с головы, Карась привычным жестом сунул его под погон: — Дай-ка бумажку глянуть, — протянул он руку к девушке: — Интересно, что он там понаписал.

— Странно, — спустя минуту разглядывания нескольких строчек, тщательно выписанных твёрдым почерком, передал он бумажку Маслову: — Не могу понять. Вроде, как и на универсальном, но не читается, хоть ты тресни.

— Может код, или шифр? — Покачав головой, Игорь вернул листок Досе: — Торговец же, вряд ли он свою выгоду упустит — нам сказал, что по полсотни монет даст, а на деле, айчап тысячу стоит. Вот и предупреждает — мол, больше полтинника не давай.

— Вполне возможно, — убрав бумагу в нагрудный карман, она двинулась в сторону Портала, на ходу отмахиваясь от совавших практически в лицо товаров, сегодня по-особенному наглых, лавочников.

— Удачно торганули? — Лежавший на травке около Портала Кшеш, приоткрыл один глаз: — А я вот отдыхаю. Следующий наплыв к обеду будет — самое время поваляться.

— Не, здесь не удалось, — сев перед ним на корточки Карась с завистью посмотрел на бездельничавшего Ключника: — Ты нам проход не откроешь?

— Домой? Легко, — поднял он было руку, но майор отрицательно покачал головой: — Домой нам пока рано. Сначала айчапы продать надо. На Кайтран нам. Фиянин местный, как его… — прищёлкнул он пальцами: — Гарноон, да. Вот. Он сказал, что там, на Кайтране этом, цену хорошую дадут.

— Кайтран, так Кайтран, — снова поднял вверх руку Кшеш: — Мне-то без разницы. Домой как — через меня, или напрямую?

— Напрямую, — вынув из кармана заламинированную бумажку, Игорь показал её Ключнику: — Местному покажем, как думаешь, наберёт? Справится?

— Конечно, что тут сложного-то, — мазнул по символам взглядом тот: — Ну, тогда в следующий раз, значит.

— Что — в следующий раз?

— Да расскажете, как торганули. Проход открывать? — Перевёл он взгляд на майора и, дождавшись, когда тот кивнёт, щёлкнул пальцами, заплетая портал трепещущим сиянием.

Кайтран встретил их, как говорят в сводках погоды, переменной облачностью — местное светило, чей крупный, раз в пять больше солнечного, белый диск, уже начал клониться к закату, прятало своё лицо за пеленой кучевых облаков, время от времени выскакивая наружу заливая окрестности Портала режущим глаз белёсым светом.

— Добро пожаловать на Кайтран, уважаемые господа. — Подошедший к ним Ключник, пожилой мужчина с квадратной седой бородой, зябко кутался в длинный потёртый плащ густо бордового цвета: — Мы рады гостям, приходящим с миром, — покосился он на появившееся за плечами и на поясах бойцов, оружие: — Надеюсь, вам это не понадобится.

— О! — Только заметив возвращение своей снайперки, Чум скинул её с плеча и, отсоединив магазин, передёрнул вхолостую затвор: — В порядке! — Щёлкнув вхолостую спуском, довольным тоном сообщил он всем присутствовавшим и, вернув магазин на место, вновь закинул винтовку за спину.

— Меня называют Илшеш. — Дождавшись, когда вновь прибывшие перестанут проверять оружие, степенно поклонился он: — Я могу вам чем-либо помочь?

— Вы фиянца Саамона знаете? — вернув ему поклон, поинтересовался Игорь: — Мы к нему, по делу.

— Почтенного Саамона? Как же, знаю. Только… Если вы позволите, — он вопросительно посмотрел на Маслова: — Я бы сказал, что время для визита вы выбрали не совсем удачное.

— А что не так?

— У местных, — Илшеш качнул головой в сторону видневшихся невдалеке домиков ближайшего поселения: — Опять проблемы с Преторией. Они регулярно возникают — местное вино весьма забористое, а легионеры, — он развёл руками: — Сами понимаете, гордые и заносчивые.

— Подрались попьянке? — Сунув большие пальцы за пояс, качнулся на каблуках майор: — Бывает. Что такого-то?

— Может и обойдётся, — кивнул Ключник: — Но последний раз наши, — улыбнулся он на тёмно зелёные черепичные крыши: — Перестарались. Трёх легионеров уложили, да так, что без милости Древних им конец. А где те Древние-то?! Я это к тому, — кивнул он на автомат, висевший на груди Карася: — Что вам сюда лучше в другое время прийти. Через неделю, или две даже. Когда всё успокоится.

— Нам срочно, — снова качнулся на каблуках майор: — Работа…

— Понимаю. Ну, если что — в моём кругу вы в безопасности будете. А так… Уж простите, совет дам, если что — в лес уходите. Переждёте и сюда. И оружием своим не очень-то махайте — нам только новых трупов тут и не хватало.

— Да мы быстро, отец, туда-сюда и назад, — улыбнулся Чум, поправляя на плече винтовку: — Товар сдадим, деньги получим и бегом назад. Нам в чужие разборки встревать резону нет.

— Тем более по пьяному делу, — кивнул Карась.

— Вам виднее, — пожал плечами Илшеш: — Дом Саамона четвёртый от начала улицы, — качнул он головой в сторону домиков: — Там, над крыльцом — весы. Да чего я вам рассказываю — сами найдёте, — и, посчитав разговор оконченным, пошёл к Порталу, оставив команду самим себе.

— Двинулись, — перекинув автомат за спину, первым шагнул в сторону поселения майор: — Подтянись! Трусцой… Марш!

Городок, на окраине которого они остановились, переводя дух, более всего напоминал своей архитектурой средневековое западноевропейское поселение.

Опрятные двухэтажные домики — над первыми этажами, сложенными из дикого серого камня, поднимались дощатые стены вторых, чьи высокие и узкие окна, уходили под скаты островерхих крыш, крытых замеченной ещё от Портала, зелёной черепицей.

Народу на улице было мало — редкие прохожие, бросавшие на гостей короткие взгляды из-под надвинутых на глаза шляп и капюшонов — последние, как заметили земляне, носили исключительно женщины, местные торопились побыстрее убраться с улицы, не проявляя, что мужчины, что представительницы прекрасного пола, никакого интереса к команде.

Списав такое отсутствие интереса к чужакам на местные правила и нерадостные новости, услышанные от Ключника, люди быстрым шагом двинулись по улице, разглядывая то тут, то там свисавшие с крыш вывески в поиске нужных им весов.

— А мы что? — Остановившись перед домом, украшенным ножницами и расчёской, уставилась в витрину Дося: — И вправду так торопимся? Времени — вагон, — принялась она поправлять причёску, разглядывая себя в выставленное за стеклом, зеркало: — Карась? Ну, товарищ майор? На секундочку, а? Я вот только одним глазком?

— Дося!

— Ну, мы же должны с местной культурой ознакомиться? Нам же Змей поручил?

— Верно женщина говорит! — Повёл носом в сторону соседней вывески с окороком на вертеле, Чум: — Ознакомиться — ой как нада, командира-сан. Вот так сильно ознакомиться хочу, что прямо живот крутит, — потёр он себя ладонью выше ремня.

— Отставить! Домой вернёмся…

Вышедшая из двери парочка людей — передний, пыхтя от натуги, пятился задом, протискивая в проём сколоченный из досок щит, заставила Карася смолкнуть, удивлённо приоткрыв рот.

Вытащив свою ношу на улицу, парочка дружно отерла пот и, шипя сквозь зубы что-то явно неприличное, принялась прилаживать его поверх витрины.

— Извините, — подойдя к первому — им оказался пухлый мужичок средних лет, она кашлянула, привлекая его внимание, и повторила: — Извините, вы мне не поможете?

— Не помогу! — Дёрнув головой, мужик прошипел нечто неразборчивое и, повернув голову через плечо, бросил: — Закрыто! Не видите, что ли? — Отвечая девушке, он на миг отвлёкся и край щита, который с другого конца продолжал толкать его более молодой помощник, с неприятным скрежетом проехался по камням, выдавливая из толстяка очередную пригоршню шипения.

— Мальчики, — повернувшись к остальным, взмахнула руками Дося: — Люди мучаются — помогли бы!

— Это пусть начальство решает, — взялся за ремень винтовки обоими руками Чум: — Оно у нас мудрое.

— Держи, — передав Игорю автомат, майор решительно шагнул к щиту: — А ты отойди, — кивнул он девушке, пристраиваясь посредине — подсказывать — направлять нас, будешь.

— Мудрое у нас начальство, иначе и не скажешь, — вздохнув, Чум передал снайперку Маслову и, вздохнув ещё раз, пристроился рядом с Карасём.

Совместными усилиями, обильно насыщая атмосферу различными словечками, им удалось справиться с щитом минут за десять.

— Чего он тяжёлый-то такой? — Отступив на середину улицы, Чум окинул результат их трудов оценивающим взглядом: — Вроде и дерево, а тяжёлое как из чугуния.

— Так из Маска же, — подошедший к нему толстяк вытирал с багрового загривка пот синим платочком: — Маск только у нас растёт. Прочный — крепче босонской стали, не горит, не гниёт… Вот только весит как… Фух… Да вы и сами уже знаете. Обрабатывать тяжело, ещё. Вот эти доски, — махнул он платком на щит: — Ещё мой дед делал. Потом — отец. Ну и я, тоже. За пять лет целых три выстругал, — убрав платочек в карман, с гордостью кивнул он на закрытую витрину: — Шиш им, а не моя цирюльня!

— Простите, а кому — им? — Подошла к ним, одёрнув форменную куртку, Дося.

— Да печальникам этим! Что б им пусто было!

— Кому?!

— Вам что — Ключник не говорил? Про заварушку с легионерами?

— Говорил.

— Вот. Из Шестого легиона те упыри были. У них символ — Скорбящий Орёл. — Видя её непонимание, парикмахер принялся пояснять: — Им, под конец войны, Слуги конкретно задницу надрали — в какой-то дыре. Они там гарнизоном стояли, а Слуги местных накрутили — те и восстали. Ну — главный лагерь и гарнизоны перерезали, а вторая, на другом конце материка что была, как-то отбилась. В общем — в той дыре они три четверти состава потеряли, ну и планету тоже. С тех пор и скорбят. Ясно теперь?

— Ага, — кивнула Дося: — А вот ещё не подска…

— Спасибо за помощь, — игнорируя её недосказанный вопрос, коротко дернул головой толстяк: — Мне пора, — развернувшись, он бодро порысил к двери, за которой уже скрылся его помощник. Заскочив в проём, цирюльник ещё раз махнул ей рукой: — Вы только не думайте, что Бутс, — хлопнул он себя по груди ладонью: — Неблагодарная тварь. Вот через недельку заходите, а лучше — через две, обслужу со всем вниманием. И причёску вам сделаю. Нормальную, не то что у вас сейчас. — С секунду поколебавшись — не добавить ли к сказанному ещё чего, Бутс коротко кивнул и исчез из виду, захлопывая дверь.

— И чё? — Перевёл взгляд с закрытой двери на девушку Чум, сохраняя на лице самое невинное выражение.

— И ни чё! Молчи! — Дёрнув головой, она повернулась к Карасю: — Командир?! Чего мы время теряем?! Пошли к торговцу — сдадим айчапы и домой! И ноги моей здесь больше не будет!

Нужное им строение обнаружилось через два дома. Ошибиться было нельзя — стиль, детали отделки, что на Ярмарке, что здесь, на Кайтране, были одинаковы — неизменные весы и гирлянды монеток, свисавших по обе стороны двери.

— Заходим, отдаём, берём деньги и в портал, — задержавшись на пороге обвёл команду внимательным взглядом Карась: — Лишних разговоров не вести. Не нравится мне тут, — признался он, поёживаясь: — Очень не нравится.

Внутри, открывшееся их взорам помещение, так же практически не отличалось от павильона Гарноона — те же голограммы монет по стенам да портрет основателя на стене напротив входа. Единственное, что отличало местное отделение от Ярмарочного, было наличие пары толстых колонн, расположившихся подобием портала по обе стороны от входной двери.

— Есть кто живой? — Бросив быстрый взгляд на пустовавший стол зелёного сукна с неизменными аптекарскими весами посредине, майор закрутил головой, отыскивая взглядом хозяина заведения.

— Есть, — вышел из-за колонны молодой мужчина, в таком же, как и у Гарноона, зелёном плаще, под которым просматривалась щедро расшитая золотыми узорами жилетка и заправленные в короткие сапожки, тёмные, мешковатые брюки-шаровары: — Управляющий сектором Саамон, — Коротко кивнул он: — Чем могу вам помочь?

— Мы к вам от Гарноона, с Ярмарки. — Мотнул головой в сторону Доси Карась: — С рекомендациями. Передай господину записку.

— Вот. Возьмите, — кокетливо поправив причёску, девушка изобразила подобие книксена, протягивая ему сложенный вчетверо лист бумаги.

— Ммм… — Пробежав глазами по ряду строчек, Саамон, с интересом взглянув на девушку — та незамедлительно приняла наиболее выгодную позу из своего арсенала соблазнения, двинулся к столу. Усевшись, торговец достал из ящика бланк самого, что ни на есть, канцелярского вида и принялся быстро его заполнять, бросая на Досю короткие взгляды.

— Так. — Заполнив примерно половину, он отложил ручку в сторону и, откинувшись на спинку стула, перевёл взгляд на майора: — Две тысячи прямо так, или, если проведём осмотр, до трёх.

— Две тысячи?! — Сглотнув, Карась облизал пересохшие губы: — Давайте с осмотром. Вы всё сразу смотреть будете? Или по одному экземпляру?

— А у вас их много?

— Ну… около двух десятков, — бросив короткий взгляд на сумку в руках Маслова, кивнул майор.

— Два десятка? — Саамон покосился на окно: — Однако… Боюсь, наличными у меня и трети не наберётся. Я вам вексель выпишу. На остаток.

— Вексель?

— Да, а что такого? — Вынув из стола внушительного вида бумагу, торговец помахал ей в воздухе: — Принимается всеми банками известной части Галактики. Если желаете — я вам несколько сделаю — разобью сумму на более мелкие, чтобы вам все яйца в одну корзину не класть. Так как?

— Давайте сначала товар осмотрим, — вновь облизал губы Карась: — Проверим, а потом уже и к финансам.

— Хотите больше срубить? — Понимающе усмехнулся управляющий сектором: — Что ж. Ваше право. Раздевайтесь, — повернулся он к Досе, складывая руки на груди.

— Чего?! — От удивления она даже приоткрыла рот: — Зачем?

— А как я первичный осмотр проведу?

— Так раздеваться-то зачем? Так смотрите, — взяв у Игоря сумку, она принялась выкладывать айчапы на стол.

— Это что? Зачем? Уберите! — Принялся он возвращать кольца девушки, недовольно разглаживая покрывавшую столешницу ткань в поисках грязных следов: — Чего вы мне этот мусор суёте?!

— Как это — мусор? — В свою очередь подошёл к столу Карась: — Айчапы. Новьё — только с производства, муха не садилась. Не хотите осматривать — ваше право. У нас два десятка — по 2 косых за штуку — сороковник. — Подойдя к столу, майор навис над Саамоном, уперевшись руками о край: — Гони пятнаху наликом, на остальное бумажки рисуй. Ну? Чего тупим? Тебе же кореш твой маляву передал. Рисуй.

— Две тысячи за это? — Брезгливо ткнув пальцем в один из айчапов, посмотрел на него торговец: — Ты чего, начальник? Перегрелся? Я и полтинника за это не дам.

— Ты же про две штуки говорил?! Задний врубаешь?

— От своих слов я не отказываюсь, — с достоинством выпрямился тот на стуле: — За неё, — он кивнул в сторону девушки: — Дам. За это, — взмахнул он рукой над железками: — Нет. Что я, псих, что ли?

— Её? — Надвинулся на сохранявшего невозмутимый вид торговца майор.

— Меня?! — прикрывшись руками, несмотря на то, что она была одета, пискнула девушка.

— Её. — Саамон взмахнул норовившим сложиться вчетверо листком: — Вот же — Гарноон так и пишет. Либо в лупанарий третьего круга, либо на арену. В меру смазлива и владеет воинскими навыками.

— Да я тебя самого, в лупанарий сдам! — Дёрнулся к нему майор, но тот, ловко, словно ему не впервой приходилось попадать в подобные ситуации, откатился назад, остановившись у стены прямо под портретом.

— А вот руками махать не надо! — Щёлкнул Саамон кнопкой подлокотника, закутывая пространство вокруг себя пеленой желто ржавого сияния: — Чего вы так возбудились-то? — Глухо прозвучал его голос из-за преграды: — Третий уровень — это ого-го, скажу я вам! От Сенаторов и выше. Будет умницей — до второго точно дойдёт, а там, кто знает, может и сам Император обратит внимание на туземную красотку.

— Император тебя будет… — Подошедший к завесе Чум, со всей силы врезал по свечению, но его кулак, погрузившись всего на пару сантиметров, отскочил назад, словно он был из резины.

— Бесполезно, — Приняв расслабленную позу, сложил руки на груди Саамон: — Не пробить, не прострелить. Вы что же. Всерьёз полагаете, что я тут без защиты сижу? Наивные, — фыркнул он, победно глядя на ощупывавших защитное поле людей: — Энергии у меня предостаточно, — демонстративно зевнув, торговец почесал переносицу: — Так что — договариваться будем, или как?

— Её. — Палец майора ткнул Досю в плечо: — Не отдадим. Понял?

— Зря, — пожал плечами тот: — Туземки всегда в цене. А на Арену? Тоже нет? — Увидев сжатый кулак майора по другую сторону, он озадаченно хмыкнул: — А чего тогда пришли-то?

— Айчапы продать, — крутанул на пальце кольцо Игорь: — Брать будешь?

— А куда деваться, — осторожно, чтобы не коснуться поля, развёл руками тот: — Вы же иначе не уйдёте.

— Не уйдём. Вылезай и деньги готовь.

— А они драться не будут? — Показал Саамон на Карася и Чума, стоявших по обе стороны от его силового кокона.

— Не будут, — кивнул ему Маслов, жестом прося товарищей отойти к противоположной стене.

— Итак, — вернувшись на своё место не ранее, чем оба бойца встали у входа, привалившись к колоннам, управляющий размял пальцы, похрустев суставами: — Вы хотите мне предложить айчапы. Два десятка.

— Верно, — принялся было выкладывать их на тол Игорь, но торговец, замахав руками, остановил его: — Вот тут складывайте, — показал он на пол рядом со столом: — Нечего грязь разводить, — он любовно пригладил шерстяное на вид покрытие столешницы рукой: — Это с Цезы ткань. И вам лучше не знать, сколько оно стоит.

— Да мне пофиг, — выложив кольца двумя рядами по десятку в каждом, Маслов отошёл в сторону, любуясь ровными рядами: — Вот! — Вдоволь налюбовавшись, он махнул рукой на айчапы: — Два десятка, по полсотни монет за каждый, итого, — он на миг задумался: — Тысяча монет.

— За опт минус двадцать процентов, — чуть склонив голову набок, посмотрел на него торговец.

— Сколько?!

— Восемь сотен. Это — раз. Без упаковки, без паспортов — как я их продавать буду? Как лом? — Покачал тот головой: — Пять сотен за всё.

— Чего-чего?! — Вспомнив слова Кшеша о необходимости торговли, Игорь рванулся в атаку: — Да ты хоть видишь, что мы тебе привезли?! Видишь? — Схватив с пола один из кругляшков, он сунул его под нос управленцу: — Новьё! Только из заводской упаковки! Запах чуешь?

— Запах? — Удивлённо посмотрев на него, Саамон послушно втянул воздух носом: — Нет, а что?

— Нет запаха! Нет! Понимаешь?

— Не понимаю, — чуть отстраняясь от айчапа, снова уставился он на Маслова: — Разве должен быть какой-то запах?

— Понаберут по объявлениям, — вполголоса, но так, чтобы сидевший по другую сторону стола фиянец расслышал его слова, пробормотал Игорь: — А потом ставят на ответственные посты. Вы, разве, — продолжил он нормальным голосом: — Не с Технократами работаете? Тогда должны разбираться в технике.

— А я и разбираюсь! — Задетый за живое, управляющий вскочил на ноги: — И не по объявлению я тут!

— Оно и видно, — покачав головой, Маслов, с видом эксперта, сам понюхал девайс: — Запаха нет, это знаете, что показывает? А я вам скажу — запоминайте! Нет запаха — нет примесей. Нет примесей — высокое качество изделия. А высокое качество, это… — он вопросительно посмотрел на Саамона, приоткрывшего рот от его напора: — Надёжность!

— Но…

— Теперь, — заложив руки за спину, прошёлся взад-вперёд Игорь: — Об упаковке. Вот это, — подкинул он на руке кругляшок: — Партия для изучения спроса. Ну, сами посудите — не тащить же нам сюда целый контейнер? Вы, вообще, — вернувшись к столу, Маслов оперся на него, точно так же, как до него проделал майор: — Заводскую упаковку, видели? Видели?

— Эээ… Ну… Пару раз. Она…

— Куб, — принялся очерчивать грани контейнера в воздухе, перебив его Маслов: — Вот и на вот. Примерно. Литой. Материал — самого высокого качества — мы, как производитель, заботимся о том, чтобы клиенты получали только самое лучшее. А весит контейнер вы знаете сколько?

— Сколько?

— Вам — не поднять, — смерил его презрительным взглядом Игорь: — И мне тоже, — примирительным тоном добавил он решив не перегибать палку: — Короче. Товар — первый сорт. И всего — за сто монет. Как на пробную партию — зачем мне на вас наживаться, — отстранившись от стола, он прижал руки к груди: — Я на опте заработаю. Скидку, за опт дам. При заказе от двух контов.

— Сто монет? За айчап?!

— А где вы их сейчас найдёте? Производств-то — нет. А вещь в хозяйстве нужная.

— Да знаю я, что нужная, — протянув руку, Саамон взял кругляшок и крутанув на пальце уставился в начавшие своё движение половинки: — Дорого. Ну — шестьдесят, ещё да.

— Сколько?! Вы издеваетесь?! Новьё, из лучших материалов, да он вечный практически! Сто!

— Не могу, — со вздохом развёл руками торговец: — Хочу, но не могу. Дорого.

— Из уважения к вам, — отобрав устройство, Маслов положил его на ладонь — показал пальцем на начавшие смыкаться части: — Видите, как плавно? Так только наши могут — идеальное движение. Так вот — только ради вас и, из уважения к Гарноону — милый мальчик, девяносто.

— Семьдесят три!

— Древние вас проклянут! За скупость! Восемьдесят семь!

— Древние проклянут — если вернутся, а босс — премию выпишет. Восемьдесят.

— Восемьдесят пять, и я забуду, что вы дочь вождя оскорбили.

— Она, — покосился на Досю управляющий сектором: — Дочь планетарного вождя?!

— Да. И законы кровной мести у нас в почёте. — Нагнувшись над столом, Маслов тихим шепотом добавил, коротко кивнув себе за спину: — Вы думаете, почему эти двое на вас прыгнули? Они ж её фейдахины — если что, им… Бррр… Даже думать не хочу — что с ними сделают.

— Восемьдесят три? — С надеждой посмотрел на него управляющий: — Мы же цивилизованные люди в конце концов, — подмигнул он, потерев друг о друга большой и указательный пальцы.

— Восемьдесят пять! — Решительным тоном и непреклонно дёрнув головой, произнёс Игорь: — А этот вопрос мы при опте обсудим, — едва слышно добавил он, но, несмотря на всю скрытность его речи, был понят — едва заметный кивок говорил об их соглашении лучше громких слов.

— Хорошо-хорошо! Сдаюсь! — Подняв руку с растопыренными пальцами вверх, громко произнёс Саамон: — Всего на тысячу семьсот монет. Как брать будете? Наличкой или векселем?

— Наличкой, — так же громко провозгласил Маслов и, стрельнув глазами в сторону откровенно скучавшей Доси тихо добавил: — Любит с монетами играться.

— Пересчитать желаете? — Кивнув в знак того, что последние слова им были услышаны, фиянин выложил на стол три объемистых, приятно звякнувших мешочка и два поменьше.

— Мы же надеемся на долгосрочное и взаимовыгодное сотрудничество, — выделив тоном взаимовыгодность, отмахнулся от его последних слов Игорь: — А партнёры должны доверять друг другу.

— Обманэш! — Подошедший к столу Чум, придав лицу особо злобное выражение, положил руку на рукоять ножа: — Найду. Волос срежу, — провёл он свободным указательным пальцем поперёк своего лба: — На плащ чЭсти повешу!

— И как вы с такими живёте? — Дождавшись, когда троица отойдёт к двери тихим тоном, участливо глядя на него, произнёс торговец: — Тяжело?

— Выживаем, — тихонько вздохнул в ответ тот: — Вы ещё её папаши не видели — тиран. Вся планета под властью кровавой диктатуры. Денег нет, вот мы и…

— Держитесь! Вы там держитесь! — ободряюще похлопав его по плечу, склонил голову торговец, скрывая таким нехитрым способом полнейшее безразличие к чужим проблемам.

— Лихо ты его развёл, — когда они порядком отошли от дома фиянца, хлопнул его по плечу Чум: — Я прямо поверил, что ты эксперт по айчапам этим. Где так наловчился?

— Да студентом, — улыбнулся Маслов: — Я же сирота, из детского дома. А жрать, как и всем охота. И не только жрать. Вот и подрабатывал. Продавцом-консультантом. Сначала на Горбушке, потом на Митинском радиорынке. Четыре года — такого насмотрелся и не передать.

— Молодец! — Шедший немного сзади майор одобрительно крякнул: — Вместо тысячи — вон сколько заработали! Змей до потолка прыгать будет!

— Так может отметим, а, командир? — Чум выразительно погладил себя по животу: — И повод есть, и средства сверх плана — самое оно с местной культурой поближе того, ознакомиться.

— Тебе прошлого раза мало? Пошли к Порталу — дома поешь.

— Стойте! Куда вы прёте?! — Выскочивший из-за поворота мужчина раскинул руки в стороны: — Назад! Легион атакует!

— И что? — Выдвинувшийся вперёд Чум, недовольно покосился на мужика — было ясно, что приём пищи откладывается и, принимая во внимание новые, так некстати возникшие обстоятельства, на неопределённый срок: — Это они к вам же? Мы то — не местные.

— Думаете, они спрашивать будут? — не обращая внимания на его недовольную гримасу, дёрнул головой местный: — Легионерам плевать кто вы и откуда. Впрочем — дело ваше, я предупредил, — обежав их, он рванул дальше, оглашая улицу воплями о приближавшейся опасности.

— Тьфу! — Сплюнул на мостовую снайпер: — Разорался! Так что, командир, — растерев ногой плевок, он покосился на Карася: — К Порталу, или всё же перекусим?

— В лес, — развернувшись назад, махнул рукой майор: — Солдатня, в этом я уверен, прописку спрашивать не будет. Сделаем как Илшеш советовал. Пересидим и уйдем. Всё. Пошли. Рысью.

Городок был невелик — проскочив соседнюю улицу и неширокий, окаймлявший поселение, бульвар, команда выскочила на поле, отделявшее домики от леска, темневшего метрах в трёхстах от края деревьев, очень похожих на яблони, как сходу определил Чум, с разочарованием оглядев мелкие зелёные плоды на их ветках.

— Стоять, — майор, ухватив вырвавшегося вперёд Маслова за ремень портупеи, втянул его назад под кроны яблонь: — Куда?! Видишь?

К городу, длинной и плотной змеёй, чья чешуя вспыхивала в пробивавшихся сквозь тучи лучах солнца, двигались легионеры. Постепенно удлиняя свой строй, они двигались от Портала, охватывая городок широкой дугой, так что бы полностью его окружить, отсекая жителей от спасительного леса.

Местные же, к немалому удивлению майора, хорошо представлявшего, что именно последует, когда змея полностью заключит поселение в свои объятья, отнюдь не торопились покидать дома — только малые кучки людей, то тут, то там выскакивали из гряды деревьев, устремляясь в лес.

— Рывком! — Махнул он в сторону опушки: — Забежим в лес, там разберёмся. Пошли!

Так быстро в своей жизни, Маслов ещё не бегал — влетев под кроны деревьев, он без сил рухнул на землю, желая только одного — лежать и не двигаться как можно дольше, желательно — всю жизнь, сколько там её осталось.

— Подъём! Нечего валяться, — Чум, как Игорю показалось, с особым цинизмом, потянул его за ремни, вынуждая если не встать, то, как минимум, сесть, что тот и проделал, сопроводив движение протяжным и хриплым стоном.

— На том свете отлежишься, — не отставал от него мучитель, пока он не переполз к ближайшему, чешуйчатому как у пальмы, стволу и не уселся, уперевшись в него спиной — когда он успел снять рюкзак, Игорь не помнил.

— По-моему, — хватая воздух, как рыба ртом, прохрипел Маслов: — Я уже там.

— Пока ещё нет, — отвратительно свежий майор, уселся перед ним на корточки: — Ничего. По первости у всех так. Вот домой вернёмся — я тобой займусь. Подкачаю.

— А можно вы меня здесь пристрелите? — Перспектива, озвученная Карасём, его совсем не радовала.

— Тихо! — Подняв сжатую в кулак ладонь, Карась замер, напряжённо вслушиваясь, а затем молча ткнул в сторону противоположную от Портала двумя пальцами.

— Так, Игорь. — Приблизив своё лицо к нему, тихо произнёс он: — Сиди тихо. Не дыши. Идёт кто-то. Понял?

— Да, — хотел было ответить тот, но рука Карася, мгновенно метнувшаяся к его лицу, запечатала рот, прежде чем он успел выговорить даже такой краткий ответ.

— Ти-и-хо! — Погрозив ему пальцем, майор встал и сделав шаг в сторону бесшумно исчез за ближайшим стволом.

Ждать долго не пришлось — не прошло и трёх минут, как в том направлении, куда Карась чуть раньше ткнул пальцами, хрустнула ветка, потом другая и на небольшую полянку, единственным обитателем которой сейчас был Маслов, выскочил мужчина средних лет, сжимавший в руках длинную, метра в два палку, в расщепленный конец которой был вставлен здоровенный мясницкий нож. Увидев Игоря, он замер, выставил вперёд своё оружие и близоруко прищурился, рассматривая замершего на своём месте человека.

— Ты кто? — нацелив на него острие ножа, сделал короткий шаг вперёд местный: — На легионера не похож вроде? Эй, Вамус, — бросил он кому-то невидимому себе за спину: — Не легионер это вроде, а?

— Не легионер я, — поспешно подтвердил Маслов, показывая и первому и подошедшему к нему второму мужчине, пустые руки. Второй — Вамус, судя по всему, держал в руках небольшой молоток на длинной ручке.

— Не легионер он, — качнул головой обладатель молотка: — Ты, Бристен, совсем уже как крот стал! Глаза бы починил!

— То-то я смотрю — отвёл в сторону своё оружие первый: — Не в броне вроде. А кто тогда?

— Да прохожие мы, мимо шли, — всё так же держа руки на виду, начал приподниматься Игорь: — К торгашу вашему шли, по делу, а тут…

— Да ты руки-то, парень, опусти, — Вамус, прислонив оружие к соседнему стволу, помог ему встать: — Ты сказал — мы? Вас тут много?

— Это имеет значение? — Выдвинувшийся из-за ствола за их спинами майор, качнул стволом: — Руки.

— А что — руки? — Недоумённо осматривая свои ладони, Бристен даже приставил копьё к дереву: — Чистые. Ну почти. Вот, — протянул он ладони к Карасю, поворачиваясь к Маслову спиной.

— Ну… Как дети малые! — Материализовавшийся из пустоты Чум, он объявился в паре метрах от Игоря, повесил винтовку на плечо: — И вы против Легиона собрались?

— А что делать-то? — Пожал плечами Бристен: — Мы же не воины. Та, большая война, нас стороной обошла — спасибо Древним. А мелких конфликтов, так тех почитай и не было. Драки не в счёт. Вот, вооружились кто чем, — кивнул он на свой молоток: — Понятно дело, что супротив них не выстоять, — мотнул он головой в сторону проблескивавшей сквозь деревья, змеи: — Но хоть жён с детишками прикрыть. Тех, что в лес подались. Они сейчас вглубь уходят, а мы так, отвлечь.

— Отвлечёте вы их, как же. Они сквозь вас пройдут, — начал было майор, но прокатившийся через них гнусавый звук труб, заставил его смолкнуть: — Это ещё что?

— Буксины легиона, — сморщился как от зубной боли Бристен: — Сейчас обращение их легата будет. Древние! — Подняв руки вверх он погрозил кулаками кронам деревьев: — За что?!

— Пойдёмте на опушку, — заметно приунывший Вамус, поманив их рукой, двинулся в сторону проглядывавшему сквозь стволы, полю: — Хоть послушаем, чего они хотят.

Буксины взрёвывали ещё пару раз — последний, особенно длинный, оборвался на высокой визгливой ноте, оставив после себя тревожный настрой.

— Сейчас начнётся, — ткнул Маслова локтем в бок Бристен, вон туда смотри, вытянул он руку в сторону Портала: — Многим доводилось видеть обращение Легиона, но немногие прожили достаточно долго, чтобы потом рассказать об этом.

Воздух в том месте, куда указывала рука горожанина потемнел, сгустился, формируя столб, габаритами напомнивший Игорю свечки пятнадцатиэтажных домов родного мира, а затем как-то резко опал вниз, представив взорам людей фигуру военачальника в ярко сверкавшем, несмотря на пасмурную погоду облачении. Легат, на груди лорики которого сверкало сразу шесть круглых наград-фаллер, качнул шлемом с поперечным гребнем — тот был набран из чередовавшихся оранжевых и черных вертикальных вставок и, с презреньем выпятив нижнюю губу, повёл головой, словно высматривая ничтожных обитателей этого, несомненно никчёмного, мирка.

— Обитатели Кайтрана! — Жёсткий, отдающий металлом и лязгающий голос мог поспорить своей громкостью с буксинами Легиона: — Радуйтесь! Ибо Шестой Легион соизволил обратить на вас своё внимание! Внемлите мне — легату Титусу, ибо говорю я от имени Претории! Император, — легат хлопнул кулаком правой руки себя по сердцу: — Пребывая в печали от козней фиян, повелел мне привести сюда солдат, дабы те вразумили неразумных жителей поселения Привратное, попавших под влияние гнусных речей злокозненных торговцев. Это их речи помутили разум ваш и толкнули на преступление. Радуйтесь! Ибо близок день избавления и очищения вашего мира от этих созданий! Вы же, искупив децимацией свою вину, станете подданными Империи и, кто знает, может даже гражданами Претории! Великую честь принёс я вам! Радуйтесь! Не усугубляйте свою вину бесполезным сопротивлением! Выходите за город и примите кару, соответственно вины вашей! Примите её с радостью и покорностью! Это говорю вам я — легат Шестого Легиона Титус! Внемлите и трепещите! Радуйтесь! — Вновь хлопнул себя по груди он: — Картаг будет разрушен! — его фигура начала темнеть, а когда полностью скрылась из виду — легат так и остался стоять с прижатой в салюте рукой к груди, столб быстро опал, пропав из виду.

— Что-то я не понимаю, — положив руки на автомат, повернулся к парочке местных, Карась: — Так это не вы, что ли, получается, виноваты? И что за Картаг такой?

— Картаг — это город фиян, на Омеле. — Перехватил поудобнее свой молоток Бристен: — Когда Фиян — их родную планету, взорвали, то те, кто выжил, организовали Картаг. Он, конечно, слабое подобие Фияна, тот на всю Галактику гремел славой своей роскоши, но там у них основные хранилища — что технологий, что монет и прочих ценностей.

— Лакомый кусочек, да?

— Ещё бы. Только чего вдруг Претория на них попёрла, — развёл руками Бристен: — Ума не приложу. Омела защищена так — Ярмарка отдыхает. Одних орбитальных крепостей десятка два, не говоря уже о планетарной обороне.

— А что он про влияние плёл, — покачал головой Вамус: — И вовсе бред. Саамон как мышка сидит — из своего заведения и носа не кажет.

— Думаю… Нет, уверен, — прищёлкнул пальцами Карась: — Что те легионеры, которых вы по пьянке ухайдакали, только повод. Раз легат этот так на торгашей напирал, то вы только повод. Удачный повод, замечу, для начала.

— У нас, на земле, так же было, — кивнул Маслов: — Рим и Карфаген — помните? Дрались долго, но побеждать стали, только когда торговые связи перерезали. Может и здесь так же — выжгут торговые представительства, а потом и центром займутся, когда тот отощает? Скажите, — повернулся он к горожанам: — А войска у фиян есть?

— Наёмники, не чета этим, — Качнул головой в сторону неспешно окружавших город легионеров, Бристен: — Но бойцы что надо. Картаг может себе позволить всё самое лучшее. Может ты и прав. Возьмут в осаду, еды там мало выращивают, глядишь и наёмники разбегутся, а там, — не договорив, он махнул рукой: — Всё одно — без Слуг им тяжко будет. А с ними договориться — нереально. Слишком много крови они друг другу попортили.

— Мы пойдём, — взяв наперевес своё копьё, потянул товарища за рукав Вамус: — К своим. Надо успокоить, после такого-то. Да и вам двигать надо.

— Да, — кивнул его словам второй: — Вы в лес, поглубже, зайдите — авось и проберётесь к Порталу. Вам только в Круг забежать — там легионеры на вас напасть не посмеют.

— Угу, — кивнул уже через плечо Вамус: — Привратника обидеть побоятся. Точняк. Ну — бывайте. — И, коротко поклонившись, горожане скрылись в лесу.

— Интересно девки пляшут… — Проводив местных задумчивым взглядом, майор почесал кончик носа: — Доська? Валяться не надоело?

— Хрррр… Чего орать-то? — Послышался из леса деланно сонный голос: — Уж и подремать одинокой девушке нельзя! Вы там важные темы перетираете, а я тут скучаю. Нет что б развлечь одинокую душу.

— Выспалась?

— Да разве с вами получится? То трубы эти, то легат, — Выйдя к ним она принялась отряхивать одежду от налипших веточек: — А легат — Титус этот, ничего так…. Симпатичненький. Может того, а, Карасик, познакомимся? Мы же не местные.

— Значит так. — Отмахнулся от её слов майор: — Двигаем к Порталу. Подойдём — разберёмся, кто там у них симпатичный. Порядок движения — Доська первой. За ней я, после Маслов. Чум — ты замыкаешь. Слышишь?

— Да слышу я, слышу, ууу… Кислятина, — отбросил он в сторону маленький зелёный плод.

— И когда успел, — неодобрительно покачал головой Карась: — А брюхо сведёт, тогда что?!

— Да всё норм, Командир. Антидот же.

— Вот скрутит — учти, промывание сам сделаю. По-походному. Идёшь замыкающим. Дистанция от Игоря — два, два с половиной десятка шагов. Ясно?

— Так точно, господин начальник! — Дурашливо вытянулся, выпячивая живот он: — Разрешите бегом?

— Во! — Кулак Карася был ему ответом: — Идём медленно. С нами гражданский. Игорь, — повернулся он к Маслову: — За мной — след в след. Понял? Нам сейчас не скорость — скрытность важна.

— Я постараюсь, — закивал он: — Очень постараюсь, товарищ майор.

— Ну, раз постараешься, то я спокоен, — улыбнувшись, Карась кивнул Досе: — Двинули.

Всё последовавшее затем время, слилось для Маслова в одну, растягивавшуюся как патока, минуту. Сузившийся до размеров спины майора мир, вмещал в себя только его ботинки — честно пытаясь ставить ноги точно туда, откуда только что убралась нога майора, Игорь не видел ничего вокруг, превратившись в механизм, живущий только одной целью — не поставить ступню куда-либо кроме нужного места.

Поэтому, когда вдруг майор замер, то замер и он, балансируя на одной ноге — вторая зависла в воздухе, не находя привычного места для приземления.

— Стой здесь, — скорее прочитал по губам Карася, повернувшего к нему голову, нежели услышал он: — Ногу-то — опусти, — теперь уже услышал Игорь: — Только осторожно. Следи куда ставишь.

Когда же он поднял глаза — отыскать место без веточек оказалось сложно, майора уже рядом не было.

Оглядевшись — Маслов обнаружил себя почти в центре небольшой полянки, образованной, от чего-то не желавшими расти здесь деревьями, он уже хотел было медленно отступить назад, как кусты напротив, затрещали, вздрогнули и из них, ожесточённо ругаясь, вывалился десяток солдат в сверкавших, несмотря на лесной сумрак, доспехах.

— Плутона мне в печень! — Шедший чуть впереди легионер, вытер покрытое потом лицо: — Это всё Светоний! К гарпиям его! Что б он в Лете напился!

— Сам виноват, нечего на центуриона валить — выбравшийся следом солдат был толст — даже лорика не могла скрыть особенности его фигуры: — На смотре залетел? Что — не мог ремни шлема заменить?! А мы — из-за тебя Салик, страдаем!

Новый треск и неразборчивые, перекрывавшие друг друга ругательства, перемежаемые проклятьями и жалобами, предвосхитили появление на полянке остальных бойцов. Пыхтя и отдуваясь, они повалились на землю, переводя дыхание.

— Вот если бы не твой залёт, — ткнул толстяк первого пальцем в грудь: — Стояли б сейчас в оцеплении. А там и кабак рядом и бабы.

— Не зуди, Грах, — вздохнул первый: — Ну — моя вина. Домой вернусь — проставлюсь. А сейчас, — подняв руку к шлему он замер, приметив Игоря.

— Привет, — приподняв руку, пошевелил пальцами тот: — Эээ… Аве вам!

— Аве… — на автомате кивнул тот, но меньше чем через миг дёрнулся, выбрасывая к Маслову руку с коротким копьём-гастой: — Вот мы и встретились, варвар!

— Старые! — Перехватив копьё посредине от отступил на шаг, оглядываясь назад: — Это же тот самый варвар! Я помню его!

— Спина твоя его помнит, — хохотнул кто-то из сидевших на земле: — Тебе надо — ты и развлекайся.

— Да варвар… — чуть сгорбившись, Салик шагнул вперёд, очерчивая остриём гасты круги в воздухе: — Я тебя узнал… Так ты местный? Ха! И один? Где же твои собратья? А? По домам сидят… Да? А девка где? В какую дверь мне постучать, а?

— С чего ты взял, что я местный, — дёргая так не вовремя заевшую застёжку кобуры и не сводя взгляда с блестящего лезвия, попятился он назад.

— И не один он, ты нас искал? — по обе стороны Маслова, оставив по паре метров свободного пространства, появились Карась и Дося.

— Соскучился, ути-пути какой, — вытянув губы трубочкой, просюсюкала девушка: — Спинка не бо-бо, а?

— Сучка… Сегодня на спинке — ты тварь лежать будешь!

— Ой… Нам прошлого раза мало, — Всплеснула руками она: — Мальчик добавочки хочет? — Её автомат сам собой переполз ей в руки: — Так это легко, — передёрнула девушка затвор: — Накормлю досыта.

— Манипула! — Согнул он в локте левую руку, где на наручне желтого металла, вытянулась параллельно земле, небольшая черная стрелка: — К бою! Варвары атакуют!

Вот уж чем-чем, а дрессурой своих солдат Претория славилась не зря. Не успел Маслов и моргнуть, как легионеры, только что валявшиеся на травке, и с интересом разглядывавшие людей, оказались на ногах. Ещё один удар сердца и перед тройкой землян уже стояли, нацелив на них короткие копья, две шеренги.

— Щиты!

Стрелки на наручнях повернулись вертикально и строй солдат заволокло бледной, слегка мутной, синевой словно между ними и командой кто-то вставил плохо помытое стекло.

— Гасты!

Прежде блестевшие ярким металлом наконечники копий, поблекли, окутываясь такой же дымкой и на их кончиках заплясали короткие, выглядевшие игрушечными, хвостики разрядов.

— Манипула! — Продолжил командовать Салик: — Варвары! Атаковать! — И, сделав первый шаг вперёд выкрикнул в лицо Игоря привычное оскорбление: — Ты! Труп!

— Ну, это мы ещё посмотрим, — стоявший слева от Маслова Карась, прижал спуск и короткий, показавшийся Игорю таким родным в этом мире, калаш, выбросил в надвигавшуюся бледную стену, пригоршню огня. Громыхнувший на секунду позже автомат Доси, добавил ещё с десяток пуль, но кусочки металла только бессильно вспыхнули белыми искрами, столкнувшись с прикрывавшим легионеров силовым полем.

Грохнувший секунду спустя выстрел снайперки только и смог, что выбить особо жирную искру из защиты солдат, отчего на лице их предводителя появилась надменная улыбка: — Куда вам, дикарям, тягаться с Легионом. Ха! Падите на колени, и смерть будет быстрой. Кроме тебя, — его копьё нацелилось на девушку: — Я же говорил — твоя судьба предрешена, девка!

Ответом на его слова стали ещё две очереди, на сей раз, что майор, что Дося — они били длинными очередями, стараясь попасть в одну точку, надеясь если и не перегрузить совместным натиском устройство создающее защиту, то хоть по максимуму истощить его запасы энергии.

— Умно, — оскалился Салик: — Только силёнок не хватит — Щит Легиона противостоит орудиям Слуг, что б их пожрал Цербер! Куда вам, примитивам! Ха-ха! Ты! — Его копьё указало на Игоря: — Ты умрёшь первым. Я вырежу на твоей груди цифру шесть — тремя ударами, во славу Легиона! Строй! — Бросив короткую команду назад, он сделал широкий шаг, а его место сразу занял стоявший до того за его спиной, боец. Защитное поле, прежде бывшее монолитным, вздулось пузырём, особенно это хорошо было видно стоявшей с другого края их строя Досе и, отделив от себя малый сгусток — одного бойца со щитом, вновь успокоилось, приняв в себя защиту заднего.

— Ну что, варвар? Попрыгаешь? — Грозя ему копьём, легионер медленно приближался и Игорь, наконец справившийся с застёжкой, выхватил наган.

— Стой! Стрелять буду! — Поднял на него пистолет тот, но солдат только скривил рот в презрительной усмешке: — Из этого? Пффф…. Ну — попробуй.

— Стой же! — Взведя курок, Игорь вновь нацелил ствол на хорошо просматривавшуюся за бледной дымкой, грудь Салика.

— Не трепыхайся — и больно не будет. Почти не будет, — сделав очередной шаг вперёд, легионер коротко дёрнул рукой с гастой и левую часть груди Маслова обдало холодом. Скосив глаза вниз, он увидел недлинный, с ладонь, начавший заполняться кровью, косой разрез — половинку латинской V — цифры пять.

— Ах ты ж… контра! — полузабытое слово, сказанное старым Тарасом при передаче оружия, неожиданно всплыло в его памяти и он, опираясь спиной о так кстати подвернувшийся ствол дерева, поднял опустившийся было ствол.

— Вот так и стой, — чуть отступив назад, Салик полюбовался результатом удара: — На твоём трупе будет хорошо смотреться, — кивнул он Игорю, приподнимая копьё вверх, и тут Маслов нажал на спуск.

Бах!

Револьвер, дёрнувшись в руке, неожиданно больно ударил по ладони — Игорь с трудом сдержал вскрик, а Салик, вздрогнув всем телом, недоумённо опустил голову — на его груди, из маленькой дырочки в гнутом сегменте брони, толчком вылетела струйка крови.

— Как? — Поднял он начавший мутнеть, но всё ещё полный удивления взгляд на землянина: — Как это… — Не договорив, легионер рухнул на колени, качнулся, а затем прямо, как срубленное дерево, упал лицом вниз. Его шлем, ударившись о спрятанный в траве камень, глухо лязгнул и, слетев с головы, откатился к ногам Маслова, замерев кверху ногами — обрывок подбородочного ремня сиротливо загнулся внутрь понимая, что ремонта он теперь не дождётся.

Сползая по стволу вниз — вместе с кровью из него выходил и остаток сил, Игорь, прикусив губу, сжал рукоять нагана двумя руками.

Бах-Бах-Бах!

До строя было не более десятка шагов и промахнуться с такой дистанции было сложно даже такому начинающему стрелку как он.

Поймав пулю, легионеры валились наземь как кегли, сбитые пущенной мастерской рукой шаром, сохраняя на лицах одинаковое изумлённое выражение.

Бах! Щёлк…

Повторное нажатие на спуск — и вновь отсутствие выстрела.

Патроны?

Сидя на земле, Маслов откинул барабан — донышки всех семи гильз сверкнули отметинами в капсюлях. Торопливо повернув наган стволом вверх, он затряс им, стараясь выбить пустые цилиндрики из гнёзд, но две тени метнувшиеся вперёд, заставили его поднять голову.

Карась и Дося, одним прыжком оказавшиеся вплотную с четырьмя легионерами, принялись орудовать ножами.

На бой — на красивый ножевой бой, как показывают в кино, это походило мало.

Взблеск клинка — лезвие уходит по рукоять в подбородок солдата, разворот, удар ногой — тело другого, сверкнув бронёй, валится навзничь и, не достигнув травы, вздрагивает — нож второго землянина входит ему в шею сзади.

Десять, может больше, секунд.

Пара вскриков, глухой стук падающих на траву тел — всё кончено.

Над закованными в блестящие лорики телами стоят, тяжело переводя дух, два бойца.

— Ли. хо вы… их, — Маслов, наблюдавший всю сцену сквозь туман забытья, попытался улыбнуться.

— Игорёк! Как ты?! — Дося, вогнав в ножны покрытый кровью нож, метнулась к нему, на ходу вытаскивая из кармана коробку с красным крестом на крышке: — Ты держись, не спать боец! Не сметь! — Хлестнув его по щекам, она раскрыла коробочку и вытащив из него шприц-тюбик с размаху вогнала иглу ему в предплечье: — Сейчас, Игорёк, сейчас… Полегчает.

— Что это ты мне вогнала? — почувствовав, как отходит боль, он приоткрыл глаза: — Не блаженную смерть, часом?

— Дурак! И книжки козлов всяких читать не стоит! Чум? Где тебя носит?! — Крикнула он в лес, и вновь повернувшись к Маслову, погладила его по голове: — Вот же глупенький. Обезболивание это. Сейчас заплаточку наложим, адреналинчиком кольнём — как молодой олень скакать будешь. А дома, — она вновь повернула голову в сторону леса: — Где его носит?! А дома отлежишься, всё путём будет. Чум?!

— Да тут я, тут, — упавший на колени рядом с ней снайпер, вытащил из сумки пакет первой помощи.

— Давай сюда, — выхватив у него из рук упаковку, она разорвала бумагу и вытащив перевязочный пакет, поднесла руку к ране: — Держись, сейчас будет немного больно.

Оторвав кусок форменной рубахи — наконечник гасты распорол ткань поперёк нагрудного кармана, девушка отбросила окровавленный ком в сторону и, быстро прижав содержимое упаковки к ране, Чум не сидел сторонним наблюдателем, торопливо зашептала, перебивая стон парня: — Тихо, Игорь, тихо, сейчас кровь остановим и всё. Ещё обезболивающего, — бросила она через плечо и майор, усевшийся по другую сторону раненого, торопливо вогнал шприц-тюбик из своего комплекта в другое плечо Маслова.

— Сейчас, Игорёк, сейчас, — повторяла она, закрепляя пакет пластырем на его груди: — Вот ты молодец. Герой наш — всех плохих дядек положил. Ой умничка. И как стрелял метко, да?

— Метко, ой метко, — торопливо закивал головой Чум: — Тебя в школу снайперов надо, однако. Как ты их! А? Чпок-чпок-чпок и в дамки. Ай, мАладца!

— Да ладно вам, — слегка качнул головой, перебивая их Маслов: — Они же вплотную стояли. Тут… ох… И с закрытыми глазами не промажешь. А наган мой где? Выронил его я…

— Всё тут, Игорь, в кобуре. — Поспешила успокоить его Дося: — Я убрала. Перезарядила и убрала. В твою кобуру.

— Ты как? — Повернув его голову к себе, Карась пристально вгляделся в его глаза: — Идти сможешь? Рана глубокая? — Посмотрел он на девушку и та, с секундной заминкой, прикрыла глаза, ничего не произнося.

— Даже так? Хм… Ладно. Дося — ты первой. Мы с Чумом его потащим. Сейчас прямо метров триста, потом рывком через поле к Кругу. Там не более полутора сотен — а легионеры все, те, что не в городе, со стороны поселения стоят. Игорь, — повернулся он к Маслову: — Будет больно. Особенно те последние полторы сотни. Ты уж потерпи, хорошо?

— Хорошо, — тряхнув головой, капли холодного пота неприятно текли по бровям, грозя залить глаза, попытался кивнуть Маслов.

— Тогда — двинули. Хотя нет. Стоп. — Подобрав с земли валявшийся рядом с ногами Игоря шлем, майор показал его парню: — Твой трофей. Честно взял — дома на полку поставишь.

— Змей отберёт. — Попытался улыбнуться тот: — Это же — технологии.

— А ему мы ещё добудем. Всё. Двинули.

Когда за покинувшими полянку землянами перестали дрожать последние задетые ими веточки, тогда, выждав для гарантии ещё с минуту, ствол дерева, стоявшего в тылу легионеров так неудачно проявившей себя манипулы, шевельнулся, изогнулся и нарост, красовавшийся на его боку, вдруг стал невидим. Едва заметная тень — пристальный наблюдатель, окажись он в этот момент здесь и знающий куда смотреть, смог бы увидеть стройное, даже излишне худое — по человеческим меркам, тело, перепрыгивавшее с одного дерева на другое.

Оказавшись на стволе, возле основания которого вот только что победители хлопотали над своим раненым, существо ловко, как ящерка, скользнуло вниз и, выдвинув из-под накидки хамелеона узкую голову с крупными миндалевидными глазами, принялось осматривать траву у корней.

Результат не заставил себя ждать — оторвав от ствола руку, разведчик Слуг, выудил из перепачканной кровью травы кусок ткани бывшей до боя нагрудным карманом комбинезона Маслова. Несколько раз дернув рукой, существо вытряхнуло на землю небольшую, перепачканную, как и всё здесь, кровью, полоску ламинированной бумаги с символами Древних.

Бросив в сторону, ставшую ненужной ткань, разведчик спрятал на груди адрес Портала Земли и, пятясь задом, проворно пополз вверх, скрываясь среди веток покачивавшейся кроны. Ещё несколько секунд спустя та вздрогнула особо сильно, хотя, кто знает — это и вправду мог быть особо сильный порыв ветра.

Дорога до дома слилась в сознании Маслова чередой отдельных картинок, перемежаемых белыми вспышками боли.

Бег по лесу — Карась и Чум, взвалив его руки себе на плечи, волокут его куда-то, лавируя меж деревьев.

Короткая остановка — Дося, выглянув из кустов опушки, что-то говорит и машет рукой.

Бег по лугу он не запомнил — череда белых вспышек, тащившие его рванули со всей силы, выбила из памяти всё остальное, проявив следующим кадром грустное лицо Илшеша и второе, надменное, ограниченное блестящим металлом шлема. Преторианец что-то кричал, требовал, настаивал — по его холёному лицу пробегали волны эмоций, но Ключник, стоявший рядом, обращал на него внимание не более чем на досадливую муху.

Новая вспышка боли — или это был Портал? Затопив сознание, белое свечение длилось бесконечно, растворяя в себе весь мир, и когда тот сгинул, не в силах противостоять ей, угасла, погрузив сознание Маслова в беспросветную тьму.

Глава 9

Первое, что увидел Игорь, открыв глаза — было всё то же белое свечение. Правда, в отличие от предыдущего, оно было не ярким, ослепляющим, а каким-то матовым, тёплым и уютным. А ещё оно было чем-то ему смутно знакомо. Вот только чем? Какое-то время он лежал неподвижно, пытаясь понять, что же оно ему напоминает — в нём росло убеждение, что вот сейчас, ещё миг и он разгадает эту загадку, загадку, несомненно важную, даже архиважную, раскрыв которую к его ногам посыплются, как из рога изобилия, все остальные разгадки.

К ногам? У меня есть ноги? Пошевелившись — простое желание родило в нём целую гамму чувств — от удивления результатом до радости, он хотел было повернуть голову — сейчас он был твёрдо уверен, что она у него есть, как приятный и полный заботы голос Доси заставил его замереть.

— И как тебе потолок? Хорошо побелили, да?

— Пот… — Закашлявшись он смолк — горло драло так, будто он неделю провёл в пустыне.

— Сейчас, погоди, — что-то звякнуло, и в его губы упёрся носик поильника: — Глотни. Поможет.

Сделав пару глотков — прохладная жидкость принесла вместе с насыщенным ягодным вкусом успокоение зудящему горлу, он попытался снова: — Потолок? Дося — ты? — повернув голову, он увидел сидевшую рядом с его кроватью на стуле девушку.

— А ты кого ждал? — Послышался с другой стороны голос Чума: — Ангелочков? Или гурий? Хотя она, — Чум громко хмыкнул: — Любой дэви фору даст.

— Чум! — В голосе девушки послышались далеко не нежные нотки: — Прекрати. А ты не слушай оболтуса этого, — нежность вернулась: — Это он так радуется. Извращенец.

— Кто извращенец? Я?!

— Отставить базар! — Голос Карася перепутать с кем-либо ещё было невозможно: — Ты как, Маслов? — Вплыло его лицо в поле зрения Игоря: — Говорить можешь?

— Могу, — прохрипел тот в ответ: — Так я — жив? Я уж думал всё.

— Такого приказа я не отдавал, — усмехнулся Карась, но тут же посерьёзнел: — Врачи говорят, что ты, здоровье твоё, вне опасности.

— Ты крови потерял много, — перебила его девушка, наклоняясь над Игорем и поглаживая его по голове: — Рана глубокая была. Та сволочь…

— Салик, — облизав губы вспомнил Маслов: — Салик Максус Линг, мы с ним на Ярмарке…

— Ты лежи-лежи, — мягкая, тёплая и душистая ладошка переползла на его рот: — Просто слушай. Рана, да — глубокая была. Повезло, что Салик этот, поиграть с тобой хотел — не сильно ударил, мясо распорол да по костям чиркнул.

— Дося! Я могу продолжить? — Майор недовольно покачал головой: — Спасибо! В общем, ты — с тобой, то есть, всё ясно.

— Списываете? На берег, — он разочаровано прикрыл глаза.

— Ещё чего! — Голос Чума был полон праведного негодования: — Это что же получается, а, командир?! Получил царапину и — в кусты?! Да у меня таких десяток! Требую пенсию! Тре… — Он резко осёкся — наверное Карась вновь показал ему кулак.

— Никто тебя не списывает. Ишь, размечтался. Глаза чего прикрыл? Эй, Игорь? Игорь? Ты в сознании?

— В сознании, — открыв глаза, он увидел Карася, встревоженно разглядывавшего его лицо.

— Напугал, чертяка ты эдакий! — Облегчённо выдохнув, майор отстранился от него: — Ясно в том плане, что ты жив и почти здоров. Ещё пару дней и ходить начнёшь. Потом бегать. С нами — надо тебя подкачать — во всех смыслах. Парень ты что надо — я про твою голову, — подтверждая слова начальника, Дося погладила его по голове: — А вот физически… Ну, да это мы исправим.

— А можно я умру? — Представив, правда весьма смутно, что его ожидает — картина резни легионеров ножами всплыла у него в голове, посмотрел он на майора.

— Нет! — отрезал тот, без тени улыбки: — Это я — запрещаю. Сам прибью, если что. Далее. По-быстрому разберём крайний выход. В целом, не считая стычки с Легионом, наша работа оценена как отличная. И денег, и трофеев приволокли. Всем объявлена благодарность. Тсс… Лежи, — поспешно протянул он руку к Игорю, видя, что тот приоткрыл рот: — Потом. Всё потом. Тебе, кстати, особая благодарность. За что? Да ты всех нас спас.

— Я?!

— Твой наган. Хочешь знать, как? Молчи — расскажу. Щиты те — синенькие помнишь? Чум уволок несколько тех наручней — тех самых, со стрелкой, помнишь? Вот. В них генератор щита. Наши умники запустить-то его смогли — и запустить, и отключить, а вот как работает — непонятно. Я и минуты их объяснений не вынес — заумно всё. Но одно ясно точно — те поля отражают всё, что движется со скоростью звука или быстрее. Скорость выше трёхсот — трёхсот тридцати метров в секунду — привет. Не пропустит, поглотит энергию. Пробить можно либо чем-то очень, — он обоими руками изобразил в воздухе нечто округлое — со здоровый арбуз: — Крупное — оно массой продавит. Ну, или не продавит — снесёт солдата вместе со щитом, если он только не спаян с соседними — тогда его мощность растёт, — изобразил он рукой самолёт, свечкой взмывающий вверх: — Сильно, в общем, растёт. Либо чем-то, движущимся ниже скорости звука. А твой наган как раз таким оказался — его пули не более двухсот восьмидесяти летят. Понимаешь? — Весело улыбнулся майор: — Поле их просто не заметило, пропустило! В общем, — прищёлкнул он пальцами: — Сейчас все группы перевооружаются на подобные стволы.

— Все группы? — Переспросил у него Игорь, приоткрыв глаза: — Группы?

— А, ты же не в курсе. Уже шесть групп ходит, не считая нашу, — деньгами-то мы разжились, — подмигнул ему Карась: — В планах собрать до двух десятков — будем планомерно прочёсывать. Пока ты тут отдыхал, мы…

— Я долго? Ну — тут уже?

— Да, почитай, поболее недели будет. Мы на Ярмарку без тебя ходили — от Кшеша, к слову сказать, тебе привет и поклон, — коротко кивнул он головой: — Переживает за тебя, чертяку эдакую — глянулся ты ему чем-то. В общем, мы человек двадцать уже к тому желтому сводили — уж как он морду воротил — это видеть надо было.

— Представляю, — слабо улыбнулся Игорь, припомнив заносчивого Слугу: — А Гарноон как? Вы ему морду не набили.

— Хотели, но Ярмарка же, — с видимым сожалением, развёл руками майор: — Он, как нас увидел, так сразу в несознанку — мол, знать вас не знаю, первый раз вижу. Не стали мы его трогать — фиянам и без того не сладко сейчас.

— Претория?

— Она самая, — кивнул Карась: — Объявила, если по-нашему, крестовый поход на них. На Ярмарке все об этом только и говорят — уже вроде как с десяток планет под себя подмяли. Тех, где у фиян торговые посты были. Кого-то силой, как Кайтран, где-то уболтали местных, или запугали — те сами их выгнали, но результат на лицо — торгашей выдавливают на Омелу, в Картаг. Зачем это и как они собираются планету брать — оборона там действительно, ого-го, непонятно.

— Денег хотят, — пожал плечами Чум: — Это все знают — Картаг просто лопается от богатств и артефактов Древних.

— Вот только достать их сложно будет, — парировал его майор: — Об этом тоже все знают. Теперь о наших планах.

— Вы ещё не закончили?! — Вошедший в комнату врач, как и все присутствовавшие он был одет в длинный, цвета морской волны, халат, недовольно нахмурился: — Я вам и так лишних десять минут дал.

— Но Семён Станиславович?! Нам ещё минут пять надо, — Вскочивший на ноги Карась, просительно прижал руки к груди: — Пожалуйста.

— Нет, нет и решительно — нет! — Указал врач, внешне бывший копией Айболита из известного мультика, на дверь: — Пошли вон! Ещё спорить со мной будете?!

— Да мы что — враги себе? — Буркнул под ном Чум, направляясь к двери.

— А вы, лейтенант Петров, — слух у Айболита был отменным: — Ко мне после зайдите. Что-то мне ваша последняя рентгенограмма не нравится. Затемнения там есть. Боли не проявлялись последнее время?

— Что вы, Семён Станиславович, — мгновенно переместился тот к двери: — Всё замечательно — спасибо вам, слава нашим докторам!

— Балабол, — покосившись на закрывшуюся дверь, врач уселся на стул, где только что была Дося и взял Маслова за руку: — Ну-с… Голубчик. Как мы себя чувствуем?

Планета Претория, столица Империи.

Тот же день.

Легкие, слегка даже пританцовывающие шаги разносились звонким эхом по широкому коридору, своими габаритами позволявшему, возникни подобная необходимость, держать оборону сразу двум манипулам.

Виновник шума и вправду двигался, словно подтанцовывая — его руки выписывали в воздухе замысловатые фигуры модного танца, а ноги, обутые в легкие калиги, подбитые золотыми гвоздиками, и были причиной звонкого цоканья, тревожившего древние стены.

Дойдя до двери, сенатор Раск поправил чуть съехавшую с плеча тогу с тройной красной каймой, признак принадлежности к древнему аристократическому роду. Небрежно взмахнул рукой привратнику-рабу, чью шею охватывал широкий золотой ошейник и тот, спеша выполнить приказ знатного гостя, распахнул перед ним одну створку высокой и тёмной, от прошедших столетий, двери. Не обращая внимания на согнувшуюся в поклоне говорящую вещь, сенатор пропорхнул внутрь и, всё так же пританцовывая, двинулся к центру огромного зала — будь здесь землянин, то он бы сравнил размеры помещения с футбольным полем.

К счастью для сенатора, цель его визита не расположилась около зоны противоположных ворот — пройдя-протанцевав всего пару десятков шагов, он остановился перед скромным ложем, на котором, закинув за голову одну руку и держа в другой восковую табличку, лежал хозяин дома, чья белоснежная тога так же имела на своём краю три красные полосы.

— Аве, Претория! — Стукнул себя кулаком в грудь гость: — Аве, Гай!

— Привет, старый, — отложил в сторону табличку тот: — Всё танцуешь?

— Всё в архивах копаешься? — В тон ему ответил Раск: — Поверь мне — в доброй драке искусство танца вернее поможет, нежели твои таблички.

— Ты? Драться? — Рассмеялся, вставая с ложа Гай: — А ну, подходи, — встал он в стойку кулачного бойца: — Сравним, что сильнее — мои таблички или твоё дерганье?

— Ах, сенатор, — отступив на шаг, примирительно развёл руки в стороны гость: — Ну, куда же мне, да против лучшего бойца манипулы?

— Зато твой ум, — так же развёл руки в сторону хозяин: — Всегда был остёр как кончик пилума. А что до тех времён, — махнув рукой, Гай сел на ложе, приглашающе указав на стоявшее напротив, точно такое же: — Это когда было, приятель? Лет с полсотни? Я сейчас в лорику не влезу, — похлопал он себя по объемистому пузу: — Не то, что ты, — в его взгляде, обращённом на старого товарища, не присутствовал и намёк на зависть. Скорее там преобладало сожаление о днях юности, когда оба они, сыновья прославленных родов, дружно наплевав на родительскую волю, записались в рядовые легионеры, предпочтя солдатскую лямку, службе всадников — красивой, почётной, но такой далёкой от настоящей воинской службы, игре.

— Кстати! — Повторив его жест, Раск вопросительно посмотрел на хозяина: — А скажите мне, любезный, в этом доме гостей кормить что — не принято? Пока я брёл по твоим катакомбам, чтоб их строителя полюбила Геката! Я — проголодался! Давай-давай, — приняв величественный вид, он прищёлкнул пальцами: — Распорядись уже! Я голоден как стая зауросов! Ну? Или ты ищешь моей смерти, о негодный?!

— Держи, — не поведя и бровью, Гай вытащил из-под ложа глиняную тарелку с куском серого хлеба и луковицей. Сдув пыль с ломтя, и обтерев плод о тогу, на той остался желтоватый след, он протянул блюдо товарищу: — Вот. Жри пожалуйста. И никто, клянусь Марсом, не скажет, что я оставил гостя без еды.

— Твой Рекс не доел? — Осмотрев ломоть — на горбушке виднелись следы мелких, но острых зубов, посмотрел он на хозяина.

— Представляешь, — кивнул тот: — Не жрёт, морда чешуйчатая. Пол обола коврига — а он морду воротит. А ты кушай, дружище, кушай — пол обола! Не выбрасывать же!

— А попить ты мне где, из бассейна, предложишь, — кивнул гость на водную гладь у противоположной стены, где вполне можно было устроить гонки на шлюпках.

— Можно и там, — неожиданно замялся хозяин: — Но тут такое дело — лучше не надо. Я там купался недавно, — вздохнул тот, с сожалением качая головой: — Ну и не сдержался. Не могу не предупредить — ты же мой друг. Старый! — Со значением поднял он вверх палец: — Ты уж потерпи, а?

— Ну, ты и жлоб, — покачал головой Раск, медленно вставая с ложа и кидая на жесткую поверхность тарелку с едой.

— А ты — халявщик, — не остался в долгу Гай, так же вставая и принимая боевую стойку.

Не спуская друг с друга напряжённых взглядов, мужчины принялись сходиться, покачивая в воздухе сжатым кулаками, и лишь когда те были готовы соприкоснуться, дружно засмеялись, бросаясь в объятья.

— Старый козёл! — Хлопал друга по спине Гай: — А? Каков? Не забыл традиции!

— Сатир мохноногий! — Не отставал от него Раск, ткнувшись лбом о лоб друга: — Да чтобы я заветы нашей манипулы забыл?! Ну, ты дал! — Отстранившись, он кивнул на ломоть хлеба: — Это божественно! Сам придумал?

— Сам! — Самодовольно подбоченясь, гордо задрал подбородок тот: — Скажи, друг, правда хорошо?

— Я б луковицу убрал. Рекс твой, если я ещё не пропил мозги, не ест же подобное? Это ты не ему — мне знак подал, верно?

— О, проницательный! — Радуясь, что его трюк оказался раскрытым, хлопнул несколько раз в ладоши Гай: — Ты прав. Для тебя — ты же помнишь, что первый год мы жрали?

— И давая её мне, ты хотел сказать, что наша дружба крепка, как и в те, прежние годы? — Подобрав луковицу с ложа, Раск подкинул её на ладони: — Так?

— Да! — Прищёлкнул тот пальцами: — Твой разум по-прежнему остёр! Но полно! Пошли, дружище, пошли, — подхватив его под руку, хозяин повлёк гостя к выходу из комнаты.

— И куда ты меня тащишь? Твои же традиции — твоего рода, предписывают принимать особых гостей здесь? — Повёл тот рукой вокруг: — Это же Главный Зал? Мы тут с тобой, детьми ещё, в мяч играли?

— Ага. Тут. — На ходу мотнул головой Гай: — Помнишь, как нам тогда от деда моего влетело?

— Да… Три часа на коленях слушая чтение «Образа юного», да с его комментариями… Если б не твой дед, мы бы и не сбежали. В Легион.

— Да, — вздохнул его товарищ: — Железный мужик был. Сейчас таких…А, пустое! — Не договорив, он махнул рукой: — Не могу я там. Тебя ждал — не поверишь, боялся, что он вылезет из пола, да поучать начнёт.

— Он такой, может. Но не думаю, что ему до непутёвого внука сейчас.

— Почему это?

— Так он Плутона жизни учит! Ты бы лучше на плиту его, да статую побольше и потяжелее бы поставил — не дай Юпитер, выгонят его из царства мёртвых!

Рассмеявшись, и вновь взяв друг друга под руку, друзья двинулись в Зал Малых Приёмов, насвистывая в два голоса популярную среди легионеров похабную песенку.

К беседе старые товарищи смогли вернуться только после четвёртой перемены блюд. Повар, славившийся на всю столицу своим мастерством, сегодня превзошёл себя — Раск, уже трижды облегчивший желудок при помощи гусиного пера, всё не мог оторваться от подаваемых блюд, стремясь попробовать всё из многоликого разнообразия, выставляемого перед ним.

— Нет… — Отвалившись на подушки своего ложа, простонал он, видя как слуги, в отличие от рабов не носившие золотых ошейников, принялись расставлять перед ним новые яства: — Я понял! — Отпив из кубка тончайшего стекла темного вина, погрозил он пальцем Гаю: — Это заговор! Ты жаждешь моей смерти, так?!

— А как по мне, так хорошая смерть, — обсасывая крохотную, с воробья птичку, прожаренную в соусе со специями — за этот рецепт ему предлагали две меры монет, пожал плечами хозяин: — Помнишь нашу кампанию на Гираме? Там мы и четвертинке луковицы были рады. Ешь давай, впереди ещё сладости.

— Юпитер?! — Шуточно возвопил гость, поднимая кубок к потолку: — Придай же мне сил, ибо всего лишь смертный я!

— Ага. Щаз. — Бросив на тарелку обсосанные до идеальной чистоты косточки, вытер руки о расшитое красными нитями полотенце, Гай, беря в руки кубок: — Чего пришёл-то? Вот только не говори, что пожрать или в очередной раз повара моего купить попробуешь. Это уже какой заход будет? Пятый?

— Эээ… — Нахмурив брови, принялся загибать пальцы Раск: — Седьмой. В пятый ты меня рыбой угощал… В прошлый раз — раками. Тот суп… — сенатор закатил глаза: — Это было… Непередаваемо. Я был с Богами, пока его вкушал! Продай повара, — резко открыв глаза, он уставился на Гая, пытаясь придать взгляду должную моменту твёрдость и непреклонность: — Продай!

— И не проси, — отмахнувшись, хозяин закинул ноги на высокую подставку: — Не трать силы зазря — я же говорю, — он хитро прищурился: — Ещё десерт будет.

— Десерт… — Бессильно откинувшись, Раск погладил себя по животу: — Я и так нафарширован по самое горло.

— Тазик? Перо? Может, музыка и танцы снимут часть тяжести? У меня новые танцовщицы. Двигаются, — он прижал кончики пальцев к губам и причмокнул: — Это видеть надо. Думаю, их ждёт та же слава, что и моего повара.

— Не искушай, — глотнув вина, гость поставил кубок на стол, с которого расторопные слуги уже убрали всё лишнее, поставив взамен вазы с фруктами и небольшие тарелочки с соответствующими моменту, закусками.

— Но ты прав, — протянув руку к столу, он на миг заколебался, выбирая из всего разнообразия что взять и, остановив свой выбор на крупной, напоенной прозрачным янтарным соком, ягоде, оторвал её с веточки: — Сегодня мне бы хотелось совместить приятное с полезным.

— Даже так? — В свою очередь, завладев кусочком вяленого мяса, поднёс его к носу, вдыхая аромат пряностей, Гай: — Полезным тебе?

— Империи.

— Я весь внимание, — закинув закуску в рот, посмотрел на него с интересом хозяин: — Внемлю тебе.

— Про новую кампанию слышал уже? Что думаешь?

— Про фиян? Что ж… Пополнить казну благое дело. Одни их фактории и те немало монет имеют.

— Но ты же понимаешь, куда Император нацелился?

— Картаг… — Подцепив второй кусочек, Гай, с немым вопросом, посмотрел сквозь него на собеседника.

— Намекаешь, что мясо там будет?

— И ещё какое. Омела укреплена очень сильно. Рубка будет знатной! — Взяв с тарелки ещё несколько кусочков, он сунул их все сразу себе в рот, пробурчав: — Возьмём систему в блокаду — ни один транспорт не проскочит. Сил у нас на это, слава Древним, хватит. Правда, — проглотив нарезку, он потянулся за кубком: — Останутся Порталы. Ну, свои-то, плюс большую часть нейтральных, мы прикроем, а вот Слуги… Эти своего не упустят — и заработают и отношения улучшат. — Он отпил вина: — С фиянами. В общем, если ты хочешь знать моё мнение, авантюра это. Сейчас да, монет в сундук накидаем, а после поплачем. — Махнув рукой, он опять потянулся к тарелке.

— А что ты скажешь на то, что Слуги — и у себя, и в своих протекторатах, так же торгашей гоняют?

— Чего?! — Кусок мяса, выскользнув из его пальцев, до пола не долетел — выскочившая из-под стола ящерица поймала его на лету и, тотчас проглотив, уставилась на хозяина немигающим взглядом в ожидании очередной подачки.

— Именно так, — поиграв вином в бокале, кивнул Раск: — У Слуг идут точно такие же процессы, что и у нас.

— Сговор? За спиной Божественного?! — Покачал головой Гай: — Немыслимо!

— Не думаю, — поставив бокал, взял его друг новую ягоду: — Не думаю, — повторил он, со значением свои слова.

— Намекаешь, что Император — в курсе?

— И более того — он это всё и задумал.

— С одной стороны — Омелу одним нам взять будет тяжко, — покачал головой Гай: — Слуги сильны — с их помощью будет проще. Но — объединяться с ними? После всего… После всех их подлостей? А дальше что? Пригласить их сюда? Разделить с ними стол? Ложе?!

— На Омеле, — покатал на ладони ягоду, осторожно посматривая исподлобья на товарища Раск: — Будут задействованы почти все легионы.

— Ты это к чему? — Сев, Гай нахмурился и потёр лоб: — Мой ум не так остёр.

— Большая часть легионов будет там, — махнул рукой вверх его товарищ: — Здесь, с Императором, останется только его гвардия — Бессмертные.

— Они одни любой легион перемелют. В пыль. Но я не понимаю, говори — здесь можно, к чему ты?

— К тому, мой друг, что многие сейчас недовольны политикой Божественного, — посмотрев товарищу прямо в глаза, он закинул ягоду себе в рот.

— Мятеж, — усмехнулся Гай: — Что ж… Развлекайся, если хочешь. Я — сторона. Зря только кровь прольёте.

— Ты НЕ в стороне.

— Намекаешь, — вновь усмехнулся хозяин: — Что раз ты мне что-то рассказал, то я — соучастник? Брось. Мало ли, что по пьянке говорят. На всё доносить — доносилка отвалится.

— Ты не можешь быть в стороне, — упрямо наклонил голову Раск: — Потому как ты — Император!

— Че-го?! — Рука с кубком дрогнула и Рекс, ожидавший подачки, злобно зашипел, раздувая гребень — винный водопад пришёлся ему не по вкусу: — А ты стареешь, — отпихнул он ногой ящерку, и та двинулась прочь, тряся головой и пытаясь одновременно отряхнуть все четыре лапы: — С пары кубков — и подобное нести!

— Решено, что ты, — тоже сев, Раск ткнул в него пальцем: — Станешь Божественным! Твой род древнее его, ты богат, популярен. Прошёл от легионера до легата — за тобой пойдут.

— Древнее… — одним махом осушив бокал, Гай поставил его на стол: — Я древнее всех. Но стать Императором? Ты бредишь! Иметь на руках кровь Божественного и…

— Под пурпуром власти кровь не видна, — склонил голову набок искуситель: — Да и — Божественный Гай, согласись — звучит! — Вскочив на ноги, он ударил себя кулаком правой руки по сердцу и выбросив вперёд руку, произнёс: — Аве Император! Претория ждёт тебя!

— Совсем дурак. Сядь, — раздражённо мотнул головой он: — Даже если я и соглашусь, понимаю, что ты не вот так просто ко мне пришёл, ну да кто за тобой — потом расскажешь — если я соглашусь. Так вот… Палантинская гвардия — Бессмертные, они раскатают всё и всех. Убеди меня, что на успех есть шанс.

— Убедю… Или правильно сказать — Убежу? К демонам! — Самостоятельно налив себе вина, Раск сел и, собравшись с мыслями, продолжил: — Шанс есть. Хороший такой. Надёжный шанс. Скажу тебе так — услышав то, что я сейчас расскажу, ты схватишься за голову, ибо никогда ещё наша славная Империй не была так унижена и обманута, как сейчас! Опасность — смертельная опасность дому, построенному нашими предками, таится на Палантинском холме!

— Ты говоришь страшные вещи, друг. Унижена? Обманута? Смертельная опасность?! Говори! — Откинулся он на подушки: — Я весь внимание!

— Ты, поправь меня, если я ошибаюсь, всё ещё адвокат Шестого Легиона? — Пожевав губами, посмотрел на него Раск.

— Верно. Ты не представляешь, как они меня достали, — потерев лицо руками, Гай кивнул на ящерку, которая, раскрыв спинной гребень, неподвижно замерла в солнечном луче, отогреваясь: — Скоро как Рекс, под столом от них прятаться начну. Легат раза три на недели звонит — денег просит. То на шлемы парадные, то пансион очередному ветерану. Достали!

— Тогда ты в курсе того разгрома на Зее?

— В курсе, — буркнул тот: — Легион только лет с полсотни как оправился от того позора. Планировалась карательная операция, но там с Порталом что-то не так было. Говорят — Слуги постарались. А потом и не до того стало.

— Слуги! Как же! — Хлопнул себя по колену Раск: — Один раз смогли, а потом всё? Более ни одного не закрыли? Ты в это веришь?

— Я в это не лезу, своих забот хватает. Но, если не они, то кто? Туземцы? Смешно!

— Не смешно. Они Портал просто закопали.

— Вот так просто — взяли и закопали?! — Тряхнув головой, Гай с изумлением посмотрел на друга: — Просто — закопали… Юпитер! Но это же… Зачем закопали? Да и Привратник бы им не позволил!

— Зачем? А ты бы, вырезав легион, цветочки бы сажал? Местные племена оказались весьма неглупы — понимая, что их ждёт, они устранили саму возможность кары. Привратник, который мог бы им помешать, погиб — мы так считаем. Ты же знаешь, что там — после того как термояды порезвились, случилось? Тектоника вся в пляс пустилась — а в районе Портала, как на зло, метагидранты были — там, почитай, вглубь, на полторы тысячи шагов, всё выморозило.

— Но флот? Высадить десант — что плюнуть и растереть!

— Ты, вроде ты мне говорил, что не до того стало?

— Ну да, — недовольно дёрнул головой Гай: — Всё именно так и было — Прохода нет, флот своими делами занят.

— И получается, дорогой адвокат, что позор — не смыт?

— Получается! К чему ты мне всё это говоришь?

— А к тому, друг, что на Ярмарке, совсем недавно, видели туземцев с Зеи!

— Неужто — откопали?! Славная новость! — Хлопнул Гай в ладоши: — Хороший шанс поквитаться! Спасибо, друг! Скоро! Скоро Орёл Шестого Легиона расправит свои крылья, смыв с них грязь позора!

— Не спеши, — предостерегающе поднял руку раскрытой ладонью вверх Раск: — Послушай далее.

— Прости. — Сцепив ладони, он склонил голову: — Внимаю тебе!

— На Ярмарке, четвёрка туземцев, сцепилась с солдатами Шестого легиона и, — выдержав небольшую паузу, сенатор продолжил: — Солдаты были ими побиты! Сцепились они из-за девки, которая, — последовала новая пауза: — Оказалась дочерью местного царька.

— Сколько было легионеров?

— Пятеро.

— И четверо туземцев их побили? Напали со спины, я полагаю?

— Отнюдь. Строй был выстроен.

— Были пьяны? Бездельники! Запорю!

— Трезвы. Их уже наказали. До смерти.

— Смертью?! Кто?! Два десятка палок — более чем.

— Слушай дальше. Шестой был направлен на несколько планет — в соответствии с эгидой Императора о выдворении фиян. Одна из планет — Кайтран.

— Погоди, — задумчиво нахмурился Гай, шевеля в воздухе пальцами: — Кайтран… Кайтран… Там ещё какое-то особенное дерево растёт, да?

— Маск. Сверхпрочное, но жутко тяжёлое. Более планета ничем не знаменита. Так вот — там произошла вторая встреча наших туземных героев с… Как думаешь — с кем?

— Говори, — мрачнея лицом, раздражённо бросил Гай.

— С теми же легионерами, которых они уже били на Ярмарке. Только наших теперь была полная манипула с боевой выкладкой. Результат, — не стал медлить с ответом Раск, видя, как чернеет лицом его товарищ: — Десять трупов. Увы — наших. Шестеро застрелены и четверо — зарезаны. Щиты, — поспешил он добавить, приподняв руку: — Были активны.

— Что ещё?

— Легионеры ранили одного. Когда туземцы прорвались в Круг, да, дружище, вырезав манипулу, они ушли в Круг, один был ранен, а у девки, с ножен небольшого ножичка, капала кровь. Что ещё… Осмотр места стычки показал, что шестерых застрелил один — тот самый раненый — следы крови у дерева, он отстреливался, будучи тяжело раненым — кровищи там много. Ну а остальных зарезала девка. Девка, Гай! Четверых подготовленных бойцов в броне! Я просмотрел дела погибших — твёрдые середнячки. Не желторотые новобранцы, не едва ползающие старики — типичный, если хочешь — среднестатистический, легионер. Далее. С места стычки пропало два шлема, два наручня, три меча — несомненно, туземцы взяли их как трофеи. Карманы убитых были вывернуты — на глаза попытка свалить вину на разбойников, которых, к слову сказать, на Кайтране отродясь не было. А это лишний раз показывает, что орудовали пришлые.

— Позор! — Набросил себе на лицо край тоги Гай.

— Это не всё, — сдёрнув с его головы материю, Раск безжалостно продолжил: — Спустя три дня, на Ярмарке была отмечена возросшая активность туземцев с Зеи. За последовавшие несколько дней их там побывало около двух десятков. И все, прошу тебя обратить на это особое внимание, все посещали палатку Слуги. Официально — для установки биоблокады. А теперь давай подумаем вместе…

— Нет! — Гай, с черным от злости лицом, налил себе полный бокал и осушил его одним глотком: — Ты, — ткнул он им в сторону Раска: — Ты уже всё обдумал. Говори!

— Хорошо. Возможно — всё произошедшее — следствие цепи случайностей. Проделки Януса. Но вот некоторые моменты, а ты помнишь, мой друг — слуги Плутона любят подобные мелочи, выбирая своих жертв, так вот — именно такие нюансы заставляют нас насторожиться. Глотни вина и продолжим.

Дождавшись, когда Гай немного посветлеет лицом, он возобновил свою речь.

— Начнём сначала. — Встав, Раск потянулся, налил себе вина и уселся на место: — Я могу допустить, что первая встреча была случайной. Самое обычное дело — столкнулись в толпе, слово за слово и… Сам знаешь, как подобное происходит.

— Угу.

— А вот со второй — сложнее. Туземцы знали заранее, где искать обидчиков. Знали — и оказались с оружием в нужном месте, в нужное время. Если это не игры Богов, то… — разведя руками, он выжидающе посмотрел на товарища.

— Говори!

— То имела место утечка. Кто-то, где-то рассказал нашим новым друзьям, к слову сказать — нашим бывшим подданным, где им следует быть.

— Кто-то, где-то! — Не в силах сдерживать злость, Гай ударил кулаком по раскрытой ладони: — Где-где?! На Палантинском холме, где же ещё всё планируют!

— Согласен, — кивнул Раск: — Наших парней просто сдали, отправив их лесом — а он, и ты это знаешь на своей шкуре, дом для варваров!

— Кто их отправил — допрошен?

— Центурион был в своём праве, — пожал плечами тот: — Один из убитых — кстати, зачинщик драки на Ярмарке, был небрежен — не подготовился к смотру. Наказали всю манипулу. Не подкопаться.

— Так глубоко зашла болезнь? До Центурионов?

— Не знаю. Мне кажется…

— Не знаю! Кажется! — Гай и не пытался скрыть своего раздражения: — Ты хоть что-то наверняка знаешь?!

— Не ори. Отринь чувства. Выпей вина, — дернул подбородком, задетый окриком товарища, рассказчик, но видя, как его старый друг поспешно опускает голову, желая скрыть, начавший проступать на щеках, багрянец смущения, смягчился: — Я и сам в шоке. Но — наберись терпения и мужества, я продолжаю. Нам очень повезло, что смерти манипулы…

— Убийству!

— Хорошо. Что убийству наших парней предшествовала ссора на Ярмарке.

— Повезло? Десять отличных бойцов полегли от рук дикарей, а ты говоришь — повезло?!

— И говорил и буду говорить! Как бы мы ещё могли узнать о проказе, поразившей все члены нашего организма?

— Так уж и все? Мой друг, — отмахнулся от последних слов товарища, Гай: — Ты, клянусь Вестой, преувеличиваешь.

— Отнюдь. — Покачав головой, Раск налил себе вина, но, даже не пригубив, отставил кубок в сторону: — Опасность есть, и она велика. Как ты думаешь, зачем варварам потребовалось тратить столько средств, чтобы внедрить своих людей на Палантин и подкупить Сенаторов — без них туда не проникнуть. А сколько они стоят, — он позволил себе короткую усмешку: — Всем хорошо известно.

— Продажные свиньи!

— Я скажу! — Решительным жестом взяв кубок, он разом осушил его наполовину: — Император! — Встав, Раск отдал салют по всей форме: — Никогда ещё Империя не пребывала в такой опасности! Презренные варвары, проникнув в святая святых, грезят развалом здания, кропотливо возведённого поколениями и поколениями наших предков. Это — их месть!

— Месть?! Нам?! За что?

— А про метагидранты ты забыл? Мы тогда убили мириады их соплеменников — и сейчас их правнуки пришли предъявить нам счёт!

— Так они сами виноваты, — пожав плечами, Гай тоже налил себе вина: — Они, по-твоему, полагали, что легионеров можно резать как свиней? Поделом им!

— В любом случае — сейчас они здесь. И это — проблема, — примирительным тоном произнёс Раск: — Перейдём к персоналиям, — он вытащил из складок тоги небольшую круглую и плоскую коробочку-цисту: — Нынешний Легат Шестого не только обладает цепким взглядом, но ещё и неплохо рисует. Вот — взгляни: — Открыв цисту, он вытряхнул на стол несколько бумажных кружков: — Это их старший, имя, а может и прозвище, кто этих туземцев разберёт — Карась. — Пододвинул он к другу первый кругляш: — Дочь царька. Дося. — второй портрет двинулся вслед первому: — Обрати внимание на типичную для низких племён градацию по именам. Старший — Карась. Вторая по значимости в отряде, хоть и дочь вождя, Дося. Третий — Чум.

— Истинно туземная морда, — перебив его, брезгливо скривился при виде раскосого лица, Гай.

— И последний — младший в отряде, Иг. Заметил? Карась, Дося, Чум, Иг. Имена уменьшаются по мере падения важности носителя. Но, при этом, воины все — мужчины и женщины наравне. И Иг, — палец Раска постучал по портрету молодого парнишки: — Именно тот, кто убил шестерых. Дочь — четверых. Что скажешь?

— Портал, ты говоришь, заработал?

— Не спеши, — улыбнувшись, Раск оторвал с ветки очередную ягоду: — То, о чём ты думаешь, у тебя на лбу написано. Подумай о другом. Мысли уже не как сенатор, Легиону которого нанесли оскорбление. Мысли как Император.

— Тогда — пробомбить с орбиты!

— А не лучше ли, Божественный, использовать их?

— Мне? Использовать этих грязных дикарей?!

— Ну девчонка, если её отмыть, вполне ничего.

— Раск!

— Что Раск? Или у тебя склероз? Забыл, как мы с туземными девицами зажигали?!

— Так это когда было?

— Но — было же! Или ты теперь, потеряв былую силу, в ханжи записался?

— И ничего я не терял! Я и сейчас — ого-го!

— Ага. На спине, если под задницей теплая лежанка. Ну?

— Что ну? Ты у нас умный — Ты и думай.

— Двое, Гай. Двое — девка и младший воин разбили манипулу. А что сделает сотня таких воинов? Тысяча? Десять тысяч? — Встав, он красиво повёл рукой: — Эти варвары очистит нам путь на Палантийский холм. Мы укажем им на истинного виновника той давней трагедии, от которой до сих пор леденеют души истинных Преторианцев! Мы дадим им дары и примем назад, в лоно Империи — ибо груз той трагедии давит на нас и жжёт клеймом позора. — Приняв позу актёра трагика он набросил на голову край тоги и замер на долгие секунды всей позой выражая охватившую его скорбь.

— Браво! — Не смог не оценить игру друга Гай: — Ты превзошёл сам себя!

— Божественный, — сбросив с головы ткань, Раск величественно склонился перед товарищем: — Пурпур власти ждёт тебя! Приди и возьми его! Выполни волю Древних — объедини народы вселенной под сенью Орла! — Смолкнув, он сел на прежнее место, и закинув ягоду в рот, пробормотал: — А мирок их никчёмный, мы сжечь всегда успеем — пусть сначала грязную работу сделают.

— Хорошо! — Встав, Гай запахнулся в тогу: — Я согласен. Но головы этих, — показал он на четверку портретов: — Я сам отделю от их тел. Доставь их мне!

— Повинуюсь, Величайший, — согнулся перед ним в поклоне старый друг.

Глава 10

Сегодня во дворе перед Порталом было особенно многолюдно — командование пробовало новую тактику, а именно массовое отправление групп на ту сторону.

Услышав взрыв смеха, Игорь направился к курилке, где, в окружении благодарных слушателей, травил очередную байку, Тарас Михайлович.

Заметив Игоря, он приглашающе махнул рукой и, картинно поправив усы, продолжил: — И вот что я вам, кобели вы стоялые, в заключение скажу — дурой та Ева была, простой дурой, чтобы про неё там попы али феминистки не спивали. Яблоко! Мужику! Ну что за бред. Вот, если бы она Адаму своему шашлычок подогнала — тогда история наша пошла по другому пути.

— Из кого шашлык-то? Тарас Михайлович? — закинув бычок в обрез с водой, один из бойцов встал и принялся поправлять новенькую форму: — Да и чем ей барашка резать?

— Зачем барашка мучать, генацвале?! Змей же есть! Порубил кусками и на огонь. И смотри, принялся кладовщик загибать пальцы: — Сплошная выгода. Муж — сыт. Зло — побеждено. Господь — доволен. А так — торжество здорового образа жизни и никакого рая! И что ещё…

Ожившие матюгальники не дали ему довести свою мысль до конца: — Группам майора Остякова, Карасева, Семёнова, Злобина и Павлова — приготовиться к выходу. Повторяю. Группам…

Видя, что его время истекло, Тарас только махнул рукой и, слегка сгорбившись, двинулся прочь.

— Тарас Михайлович! — Догнав его, Маслов взял его под руку: — А вы что уходите? Сейчас же самое интересное будет — группы за Портал пойдут. Неужто Вам не интересно?!

— Эх, сынку, — разгладив усы, каптёрщик грустно мотнул головой: — Интересно, ещё как интересно. Вот только чего зря душу травить? Это вам, молодым, туда идти, — бросил он короткий взгляд на пару, пока ещё спокойно стоящих колонн: — Другие планеты, чужие небеса… А мне, — он стукнул себя большим пальцем в грудь: — Мне на складе сидеть, портянки перекладывать. Так чего я зазря душу травить буду?

— Но… Давайте я с генерал-лейтенантом поговорю? Попрошу за вас! Вы же заслужили право там побывать! Хоть на Ярмарке. Хотите?

— Добрый ты Игорёк, — выпростал руку из его захвата Тарас: — Спасибо тебе за это. Только — не стоит. Не пустит меня Змей. Я его знаю.

— Да ладно вам! Попытка — не пытка. Я попробую.

— Нет, Игорь. — Старый кладовщик неожиданно твёрдо посмотрел ему в глаза: — НЕ надо. Не порть себе жизнь. Ты лучше знаешь, что… — из его взгляда пропала вся твёрдость, и он снова стал добрым и немного грустным: — Ты мне сувенир какой-нибудь принеси. Хоть что-нибудь. Поставлю на полочку и буду любоваться — типа, как и сам там побывал.

— Маслов! — Дося, стоявшая в конце короткой колонны — перед ней, широко расправив плечи, прикрывал отсутствующего Чум, погрозила ему кулаком.

— Беги, — оттолкнул парня Тарас: — А то вон командиры уже идут — ещё заругают.

— Я принесу, Тарас Михайлович! Не знаю, что — но принесу!

— Група Остякова — к Порталу. Группе Карасёва — приготовиться. — Появившийся перед строем, Змеев имел приподнятое настроение. Быстро пройдя вдоль шеренги, он удовлетворённо кивнул и, отступив на шаг, поднял руку к фуражке: — Майор Остяков! Вы направляетесь на планету 22-12-501-К. Бывший культурный центр Слуг. Разрушена в ходе войны. Мы не думаем, что там осталось что-либо из шедевров их цивилизации — всё уже украдено до нас, — хохотнул он и, не дожидаясь реакции группы, продолжил: — Но там могут остаться техногенные артефакты, которыми кладоискатели, пришедшие за культурными ценностями, могли пренебречь. Поиск и доставка на Землю таких образцов — ваша первостепенная задача. Статуи, картины и прочее — вторично. Уважаемый Пашеш, — повернулся он к Ключнику: — Будьте так добры.

Когда команда скрылась в Портале, генерал повернулся к Карасю: — Группа Карасёва!

— Здесь! — Их колонна быстро преобразовалась в строй — ну, почти быстро — бывший замыкающим Игорь замешкался и вместо красивого строевого манёвра изобразил некое невнятное метание, ранящее глаз любого кадрового военного.

— Вам поручается прибыть на планету 421-03-15-Т. Задача — установление контакта с местными жителями, планета обитаема, на предмет заключения торгового соглашения. Соберите сведения — что они нам могут предложить, что мы им. Далее, по результатам вашего выхода, к работе будут подключены профильные специалисты. Уважаемый Пашеш? Группа Семёнова — ко мне!

Красные лучи местного светила придавали окружающему пейзажу одновременно и торжественный и тревожный вид. Здешнее солнце, размерами не более земного, было тёмно красного цвета и хотя оно успешно согревало всё и всех попадавшихся ему на глаза — общее впечатление об этом мире, как уже было сказано выше, было далеко от идеального.

— А Пашеш ошибиться не мог? — Чум, поправив монстровидный ствол — Маслов уже весь извертелся, пытаясь рассмотреть новинку получше, покрутил головой, осматриваясь: — Может он нас на Марс закинул?

— Яблонь нет, — поднеся к глазам бинокль, поводил им из стороны в сторону майор: — А вот Ключник — есть! — убрав оптику, он быстро сбежал вниз к поджидавшему их внизу человеку, закутанному с ног до головы в груботканое полотно.

— Уважаемый Ключник? — коротко поклонившись, Карась вопросительно посмотрел на него: — А мы где?

— Здесь. — Совсем не ласково буркнул тот: — А вы куда хотели?

— Наверное, сюда.

— Ну, так сюда и прибыли. — Резко развернувшись, Ключник двинулся в сторону небольшой избы, сложенной из толстенных брёвен, чья крыша краснела чем-то вроде мха: — Назад пойдёте — в окошко стукните, — бросил он через плечо и, ускорив шаг, быстро скрылся в своём жилище.

— Однако… Не в духе дядя, — в очередной раз поправив ствол, Чум покосился на майора: — Вон там тропинка, командира-джан, — он махнул рукой в сторону протоптанной в траве дорожки: — Прогуляемся? Уверен — к местным выведет, ведь не просто же так её здесь натаптывали?!

— Пошли, — на став спорить с ним, майор двинулся первым. Рядом с ним пристроилась Дося — срывая приглянувшиеся цветки, она о чём-то ему начала рассказывать, одновременно сооружая из своих трофеев подобие венка.

— Чум, минутка есть? — бросая завистливые взгляды на внушительный ствол, устроился рядом с ним Игорь: — Вопрос у меня.

— Давай, — в очередной раз поправив сползавший ремень он выругался и, сняв ствол с плеча, перевесил его на шею: — Так чего ты хотел?

— Я про… — Начал было Маслов, но Чум, до того шагавший рядом, вдруг отпрыгнул с тропинки в сторону — прямо в недовольно качнувшую длинными и тонкими как у осоки листьями, траву. Долго гадать, что послужило причиной такого — на него, разогнавшись на спуске края Кольца, неслась двухколёсная тачка, доверху загруженная какими-то яркими тюками. Видневшийся позади неё мужик изо всех сил старался приостановить бег своей повозки, вот только та, словно войдя в гоночный раж, плевать хотела на все его усилия.

Едва успев уклониться — борт тачки со свистом распорол воздух в десятке сантиметрах от его груди, Игорь проводил взглядом потерявшую управление конструкцию и та, словно приветствуя нового зрителя, весело подскочила на незаметной колдобине, вырывая ручки из ладоней хозяина.

Освободившись, тюки радостно подпрыгнули, раскидывая в стороны блестящие тарелки, кубки и прочий бытовой скарб, тачка с удвоенной скоростью рванула к Порталу, чтобы, спустя несколько секунд, громким треском возвестить всем присутствовавшим о встрече с нижней каменной ступенькой.

— Может им помочь надо? — Неуверенно посмотрел Игорь на Чума, но стоило тому открыть рот, как на сцене появились следующие действующие лица.

Первыми, совсем немного уступая в скорости отдыхавшей сейчас на боку тачке, мимо них пронеслись две, довольно полнотелые женщины, закутанные от щиколоток до макушки в грубую, почти как у Ключника, ткань. Завывая, они пронеслись мимо, не прекращая своих воплей и не снижая скорости, подхватили под руки мужичка, всё это время стоявшего на коленях посреди тропы. Следующим показался мальчик — Маслов дал бы ему лет двенадцать, если бы Земные мерки были применимы к этому миру. На руках у мальчика, с видом полнейшей обречённости на морде, сидел белый кот. В отличие от первых, этот участник шоу никуда не спешил и неторопливо брёл по тропе, шепча и поглаживая своего любимца. Вдали, над кронами бордового леса, громыхнул гром — мальчик, не переставая поглаживать кота, вздрогнул, его лицо исказила недетская ненависть и он, бросив через плечо что-то явно ругательное, прибавил шагу, направляясь к своей семье, рыскавшей по траве в поисках выроненного добра.

— Так может — поможем им? — Но стоило Игорю сделать хоть один шаг в сторону людей, как мужчина, выглядевший до того полностью поглощённый поисками скарба, моментально развернулся в его сторону, недвусмысленно положив ладонь на рукоять длинного кинжала, торчавшего у него из-за пояса.

— Сами справятся, — взяв его под руку, Чум потянул парня прочь: — Ты, вроде как, что-то спросить хотел?

Сверху снова громыхнуло и снайпер, покосившись на безоблачное небо, недовольно передёрнул плечами: — Пошли быстрее — вон тропа в лес уходит, — махнул он рукой вперёд: — Если дождь зарядит, лучше там переждём, чего зря мокнуть-то?

Пока они добирались до леса, громыхнуло ещё раза три, причём последний раз — особенно громко, да так раскатисто, что казалось, сама земля вздрогнула под ногами, а с бордовых крон, что раскачивались в вышине на тонких, ярко, прямо-таки, пронзительно желтых стволах, посыпалась вниз листва и тонкие, но такие же ярко желтые веточки.

— Это что за ствол? — Покосившись на майора, что спокойно вышагивал впереди, по-прежнему беседуя с Досей, щёлкнул пальцем по массивному прикладу Игорь: — Я таких раньше не видел.

— А-Ша Двенадцать! — Стащив ружьё с шеи, Чум отстегнул магазин — в его нутре золотисто блеснули массивные патроны с остроконечными пулями, протянул он Маслову ствол: — Новинка. Калибр двенадцать, с хвостиком, мэ-мэ, пули, — он покачал в руке магазин: — Дозвуковые. Карабин системы буллпап. Сечёшь?

— Это как у моего нагана? — Вернув ему оружие, Игорь с завистью проследил как Чум, подсоединив магазин, вешает его обратно на шею.

— Точно. А что калибр большой — ты-то тогда, почти в упор стрелял, а эта игрушка позволит с хорошей дистанции легионеров класть. И даже если их броня и выдержит — прилетит так, что мало не покажется. А ещё у меня вот что есть!

Вид вытащенного из кобуры револьвера заставил сердце Игоря пропустить удара так три, если не все четыре. Несомненно — это был Царь среди пистолетов подобного типа. Вороной, массивный, всем своим видом прямо-таки кричащий о техногенном прорыве этот револьвер так же отличался от его нагана как современное авто топ класса отличается от самобеглых колясок начала прошлого века.

— Что…это?!

— Эр-Ша Двенадцать! — Гордый произведённым эффектом, Чум покачал его в руке, любуясь иссиня-черным блеском его тела: — Тоже дозвуковик и — под тот же патрон.

— А мне не дали, чёрт! — Чувствуя, что вот-вот расплачется как ребёнок, чьи ожидания подарка были растоптаны прагматичностью взрослых, он прикусил, начавшую предательски подрагивать, губу.

— И правильно сделали, — убрав монстра в кобуру, подмигнул ему Чум: — Тут отдача какая — представляешь? Без тренировки — запястья переломает. Да ты не переживай! — Заметив его расстроенное лицо, хлопнул он Маслова по плечу: — Вот подкачаем тебя, натренируем и получишь такие же. Под тебя уже отложены. Не, Игорь, правду говорю, — остановившись он даже перекрестился: — Вот чтобы мне с места не сойти! На складе твой комплект лежит.

— Честно?

— Шоб я сдох! Конечно честно! Но я бы менять не стал.

— Это почему?

— Так это же, — но пробежался пальцами по прикладу: — Современная штамповка. А у тебя — вещь! Легендарная. И ты ей, тьфу. Из неё… Эээ… Как-то не красиво получается. В общем — твой наган первым пролил их кровь. Его в музей надо, с табличкой — «Из этого нагана товарищ Маслов первым открыл огонь по инопланетным агрессорам».

— Да ну тебя, — поняв, что Чум шутит, отмахнулся от него Игорь: — Вечно ты…

— Стой! — Рука снайпера заткнула ему рот, а, спустя миг, надавила на плечо, прижимая к земле: — Тихо. Смотри — Карась сигналит, — прошептал он, кивая на присевшего на корточки майора. Тот, увидев, что его заметили, медленно развёл в стороны указательный и средний палец, ткнув ими в кусты рядом с собой.

— Ложись рядом с ним, — подтолкнул Маслова к кусту Чум: — Я с другой стороны буду. И тихо, тихо, Игорь, как мышка.

Лесная тропа, по которой они проделали весь свой путь, здесь плавно заворачивала направо, начиная плавный подъём в гору, одновременно предоставляя усталым путникам шанс лишний раз полюбоваться на столбы Портала, располагавшиеся в небольшой ложбинке.

С другой стороны — и это так же было хорошо различимо с их позиции, проглядывали крыши небольшого городка, стоявшего на широкой равнине.

Вот по этой самой равнине сейчас и тянулось множество разнообразно одетых и вооружённых людей. До них было не более сотни метров — бинокль Маслова выхватывал в гомонящей толпе то уже знакомые лорики — правда, в отличие от виденных им ранее, эти давно уже не знали полировки, то шлем с высоким гребнем, наводившим на мысли о Троянской войне, а то и вовсе нечто непонятное, навроде рубахи, плотно обшитой чёрными, матово вспыхивавшими на солнце, кругляшками. Вся эта толпа, галдя, воинственно размахивая руками с зажатыми в них мечами, копьями и топорами, неспешно вытягивалась жирной неровной линией поперёк поля, словно желая отсечь городок от чего-то, грозящего ему со стороны Портала.

— Чего это они? Там же пусто, мы только оттуда?! — Игорь уже хотел было повернуться к майору, как неожиданный блеск в той части заставил его напряженно вглядеться вдаль.

Там, поднимаясь с невидимой отсюда поверхности Круга-кратера, словно вырастая из-под земли, проявлялись ряды закованных в блестящую броню легионеров.

Шедший первым и отдельно от других боец — его броня сверкала ярче остальных, а красный плащ контрастировал на фоне белесой травы, поднял вверх руку, ладонью к вооруженной толпе — та ответила слитным гулом гнева, и тотчас рядом с ним появилось еще несколько солдат, поверх брони которых были накинуты пятнистые желто-чёрные шкуры. Один из новых поднял вверх небольшую палку — ворчание толпы усилилось, набирая силу, а, в следующую секунду, взорвалось всплеском гневных воплей и ругательств — в красном небе, широко распахнув крылья, плыл, наставив на толпу острые когти, золотой Орёл Легиона.

— Ну что за непруха! — Громким шепотом пожаловался Чум, выглянув из-за куста: — Следят они за нами, что ли?! Вот ведь куда не придём — и тут же эти!

— Сохраняйте молчание, боец! — Цыкнул на него Карась, водя биноклем по полю: — Разберёмся.

— А что тут разбираться? Командир! Ну, честно — достали уже! Задание не выполним — какая нафиг торговля, когда война на пороге.

— Значит так и доложим. А сейчас заткнись и веди наблюдение.

— Есть вести наблюдение, — скрылся он из виду, не забыв состроить показательно трагическую мину.

Меж тем, внизу события продолжали развиваться соразмерно плану боя каждой из сторон.

Наёмники, а Игорь более ни секунды не сомневался, что видит перед собой нанятое городом для своей защиты войско, выстроились неровным полумесяцем, словно готовя классические Канны своим противникам. Легионеры же, словно, не замечая нависшей над их флагами опасности, продолжали двигаться вперёд четырьмя коробками центурий, оскорбляя своих противников полнейшим пренебрежением к их потугам.

— Четыре сотни Преторианцев против тысячи — тысячи двухсот этих? — Покачал головой майор, явно не одобряя подобную самоуверенность.

— Строй против толпы, — бросил на него короткий взгляд Игорь: — У нас, на Земле, Рим так и побеждал — противопоставляя слаженность и совместность действий грубой силе. Но — смотрите! Кажется, начинается.

Коробки центурий, до того шедшие ровным квадратом два на два, сейчас принялись расходиться в стороны, формируя как бы букву «т» на короткой, из одной сотни бойцов, ножке. Не снижая скорости, новое образование разом вспыхнуло — то сверкнула броня легионеров, двигавшихся как части единого, отлично отлаженного механизма, и распалось на множество коротких палочек-манипул, моментально слившихся в три неширокие полосы, перегородившие все внутреннее пространство полумесяца. Тоже самое произошло и с задней центурией — за тем только исключением, что три тонкие полоски, родившиеся из её содержимого, обернулись лицом наружу став преградой на пути любого, решившего зайти в спину силам Претории.

Раздавшиеся считанные секунды спустя, резкие, визгливые вскрики флейт, оказались ответом наёмников — покачнувшись, вся их масса двинулась вперёд, не переставая подбадривать себя воинственными возгласами.

— А легионеры молодцы, — лежавший рядом с Масловым Карась, ткнул его локтем в бок: — Смотри на фланги, они замысел наёмников против них же самих использовали!

Тонкие, нависавшие над флангами построения Преторианцев, концы рогов, которыми командир защитников города хотел зайти за спину легионерам, должны были первыми войти в соприкосновение с противником. Навалиться, пробить мощным ударом блестящие чёрточки манипул, и нависнув над тылом, вынудить вражеского командира ослабить центр в попытке избежать окружения.

Несомненно, для этой задачи, на флангах командир наёмников разместил свои самые сильные отряды — ударивший в стройные ряды легионеров тёмный клин, пробил строй Преторианцев и, продолжая вгонять себя вглубь их построения, принялся ширить получившуюся брешь.

— Молодцы? — Игорь, оторвав от глаз бинокль, недоумённо посмотрел на майора: — Вы о чём?! Их же смяли?!

— Смотри, что сейчас будет, — кивнул ему Карась, не отрывая взора от происходящего.

Удар казался неостановимым — сметя защитников первой линии, клин врезался во вторую и та, будучи не в силах сдержать этот натиск, начала подаваться назад, шаг за шагом уступая своим противникам поле боя. Воодушевлённые успехом своих товарищей, остальные наёмники тоже усилили натиск, и бывшая прямой как стрела линия легионеров начала изгибаться, шаг за шагом превращаясь сначала в скобку, потом в дугу, грозя вот-вот обрушиться, похоронив светлые линии отчаянно отбивавшихся солдат под торжествующе наваливавшейся на них слитной тёмной массой.

— На центр смотри, — в очередной раз толкнул локтем товарища майор: — Съем свои погоны, если сейчас не…

Договорить ему не получилось — отчаянно, на острие ножа, игравший командир Преторианцев отдал неслышную за шумом свалки команду — стоявшие без дела по центру дуги манипулы, пришли в движение.

Объединяясь в один отряд — узкий по фронту и длинный в глубину, легионеры двинулись вперёд, с каждым шагом всё убыстряя и убыстряя свой шаг, переходя на трусцу, а затем на бег. Сдерживавшие всё это время натиск по центру манипулы, резко расступились в стороны, пропуская мимо себя слитую воедино сверкающую массу и та, всей накопленной в этом коротком забеге, силой, ударила в наёмников. Те же, ошибочно приняв манёвр своих расступившихся противников за начало повального бегства, замерли в предвкушении погони и резни.

Теснота и давка, царившая внутри толпы наёмников и имевшая в своём начале радостное нетерпение от бывшей столь близко победы, заставлявшее людей рваться вперёд, сейчас работала против них.

Сжатые со всех сторон защитники города не имели места для размаха или защиты, невольно превращаясь в слабо трепыхавшиеся мишени для гастат легионеров.

Ситуацию усугубляли воины задних рядов — напирая на спины стоявших перед ними товарищей — опасение остаться без трофеев лишало многих разума, они выталкивали их прямо на безостановочно работавшие острия и последнее что успевали увидеть пробившиеся, наконец, вперёд, был синеватый взблеск силовых лезвий хорошо отлаженной Преторианской машины убийств.

Пробив, прорубив кровавую просеку в телах наёмников, отряд на миг замер, а затем стоявшие на флангах солдаты, четко, как будто они и не стояли по колени в трупах, а маршировали на своём плацу, развернулись на девяносто градусов, обратясь спинами внутрь и, с едва заметной задержкой, рухнули на одно колено, выставив вперёд острия своих коротких копий. Ещё миг и стоявшие за ними товарищи, повторили их движение — между легионерами и невольно отпрянувшими воинами города вырос двойной частокол недобро блестевших лезвий.

Всё было проделано настолько чётко, что Игорю даже показалось, что его ухо различает негромкие щелчки механизма, именуемого Легионом.

Бывшие внутри отряда солдаты так же не теряли времени зря — стоило только первым начать свой разворот, как они, словно высыпанный, из упавшей на пол коробки, горох, рванулись к спинам всё ещё давивших на своих товарищей наёмников.

На ходу собирая палочки манипул, легионеры врубились в спины наёмников, и над полем боя вскинулся и заметался из стороны в сторону, отчаянный вопль множества избиваемых людей.

Поток солдат, исторгаемый щетинистым коридором, казался бесконечным — только переведя бинокль в тыл построения Легиона, Игорь понял почему.

То была четвертая центурия, чьи бойцы тремя тонкими линиями стремительно втягивалась в проход. Без толчеи, при полном отсутствии, казалось бы, неизбежного в такой ситуации бардака, солдаты, перестроившись в несколько колонн, бегом проносились за спинами грозивших копьями товарищей, чтобы, выскочив с другой стороны, припустить ещё быстрее — серебряная полоса, росшая прямо на глазах, облепляла темную, кричавшую от боли и ужаса, махину.

— Видал? — оторвавшись от бинокля, майор подмигнул Игорю: — Легионеры побеждают.

Маслов уже было приоткрыл рот, готовясь повторить свои прежние слова о порядке и дисциплине, когда негромкий, но донельзя уверенный в себе голос, сделал его работу: — Легион побеждает всегда!

В десяти шагах от них, широко расставив ноги, стояли три легионера, копья в руках которых, были недвусмысленно направлены на землян.

— Вставайте, варвары, — стоявший посредине легионер, качнул копьём: — Медленно и без глупостей.

Силовое поле, развернувшееся из их наручней, затрепетало между ними, словно подтверждая слова говорившего о бесполезности каких бы то ни было резких движений.

— Что же вы так подставились? — вздохнув, легионер сделал короткий шажок вперёд и страховавшие его с боков товарищи тоже подвинулись вместе с ним: — Уж если решили дезертировать — так чего тут залегли? Или вы выждать решили? Мол, чья возьмёт, а уж потом драпануть, или присоединиться к своим? Так зря! — Взмахнув гастатой, он гордо подбоченился: — Никогда вам не победить Легион! Варвары! — Фыркнул легионер: — Это говорю вам я — Кай Светоний Люсинус! И не хватайтесь за свои палки, — последовал кивок на карабины, направляемые на них: — На свете нет оружия, способного пробить наши поля! Ваше сопротивление бесполезно — примите смерть достойно!

— Однако, — Чум посмотрел на него, слегка склонив голову к плечу: — Сколько пафоса. Дядя? А если мы того? Помирать не собираемся?

— Вы всё одно умрёте! Не хотите принять милостивую смерть — проведёте последние минуты, корчась от боли!

— Мы уж лучше помучаемся, — передёрнув затвор, майор вскинул свой АШ-12 к плечу.

— Варва…

Усмешка превосходства, всё это время господствовавшая на лице Кая Светониуса, сменилась выражением крайнего удивления и непонимания, когда грохнувшие выстрелы карабинов, на их фоне относительно негромкое пощёлкивание револьвера Маслова было практически не слышно, отбросили его тело наземь.

— Не все варвары одинаково, хм… Безвредны, — опустив ствол, покачал головой Карась, глядя на распростёртое тело. Несмотря на то, что грудь Люсинуса была разворочена несколькими попаданиями, он был всё ещё жив — приподняв руку, он поманил к себе майора.

— Ты… Варвар, — говорил он сбивчиво, выплёвывая изо рта сгустки крови: — Убил меня… Подойди ближе… Хочу видеть тебя… Вот так… — Дождавшись, когда Карась присядет на корточки в метре от его ног, легионер поднял вверх руку — его пальцы сложились в козу, и, направив её на майора, продолжил: — Я… Кай Светоний Люсинус… Находясь на грани…

Мелькнувшая в воздухе полупрозрачная тень с силой толкнула Карася в грудь, а затем, не обращая внимания на вскинувшиеся на неё стволы, взмахнула призрачной рукой.

Раз!

И голова легионера, отделённая от тела серебристым взблеском, покатилась по траве, пачкая блестящий шлем пятнами ярко красной крови.

Тень же, продолжая движение, кувыркнулась вперёд и, выпрямившись, замерла рядом с парочкой точно таких же, видом подобных дрожанию горячего воздуха над перегретым асфальтом, призраков.

— Вы глупы, — одна из теней начала быстро проявляться, рождая в воздухе затянутую в серебристое трико фигуру, видом больше похожую на угловатого подростка лет так четырнадцати.

— Как и все туземцы, — кивнула, на миг прикрыв огромные миндалевидные глаза, вторая.

— Как можно позволить ему, — качнула головой третья, убирая в ножны длинный, слегка изогнутый нож: — Произнести посмертное проклятье!

— Очень глупо!

— Очень!

— Очень!

— Погодите! — Несмотря на то, что троица стояла, держа руки в стороне от рукоятей своих ножей, отводить в сторону стволы своих карабинов люди не спешили: — Вы кто такие? — Карась демонстративно вскинул оружие к плечу: — И что тут вообще происходит?!

— Он хотел, — первый плавно повёл рукой на труп с отрезанной головой.

— Тебя проклясть, — добавил второй.

— Мы спасли. Что непонятного? — Сложил руки на груди третий.

— Вы по одному говорить можете? — Потряс головой Карась.

— Мы так.

— И говорим.

— Как ты хочешь.

— Я имел в виду — один чтобы говорил!

— Мы едины.

— Все Слуги едины.

— Один — значит все.

— Бррр… Ладно. Кто у вас старший?

— Грубый туземец.

— Не благодарит.

— Все старшие.

— Хорошо, извините, — отпустив оружие, майор прижал руку к сердцу: — Спасибо, что спасли меня от проклятия.

— Посмертного.

— Мучительного.

— Непреодолимого.

— Да-да-да. Я уже понял. Скажите — а вы откуда тут взялись?

— Мы следили за ними.

— Они — за нами.

— Мы пришли сюда.

— Они пришли за нами.

— Нашли вас.

Принялись в своей манере — каждый из Слуг довольствовался одной фразой, пояснять они.

— То есть, они за вами шли! А вы их — на нас вывели! Так? — Карась вновь взял карабин наизготовку.

— Не мы.

— Не выводили!

— Как можно!

— А как же это ещё понять? Легионеры шли за вами — вы их на нас вывели. Мы их убили, вы — чистенькие, а мы…

— Легион будет мстить, — закивал один из Слуг.

— Они всегда мстят за своих!

— А мы — спасём!

— Слуги всегда спасают!

— И помогают!

— В единстве — спасение!

— А сила — в правде! — Покачал головой майор — эта троица нравилась ему гораздо меньше, чем напавшие на них легионеры.

— Правда обманчива.

— Только единство.

— Мы вас спасём.

— Тоже мне, спасатели, — не сдержавшись, фыркнул Чум: — Сначала по уши в это самое посадили, а теперь — спасать?

— Спасём.

— Идите к нам.

— Содружество Слуг всегда открыто для вас.

— Спасибо, — дёрнул плечом майор: — Мы уж сами как-нибудь. Спасёмся.

— Нет.

— Вы обречены.

— А возьмёте трофеи — тем более.

— Богатые трофеи.

— Ценные.

— Возьмёте?

— Тут рядом.

— Мы покажем.

— Трофеи? — Чум перевёл взгляд на Карася: — Может подойдём, а? Глянем? Миссию-то мы провалили, а так хоть не с пустыми руками домой.

Трофеи, к которым их вывели продолжавшие бесконечно щебетать о своём единстве Слуги, располагались шагах в двадцати от тропинки. Группе людей и иных пришлось обойти пару особо крупных кустов, перебраться через поваленное дерево, обогнуть ещё один куст и только тогда выскочивший вперёд Слуга плавно повёл рукой, указывая на застывшую посреди небольшой полянки троицу машин.

Более всего эти представители техники Претории напоминали грубо вырубленные из цельного куска металла параллелепипеды, к которым неизвестный творец спереди прилепил мощные велосипедные рукояти, а по центру, сверху, поместил длинные черные сиденья.

— Мотоциклы?! — Чум, непочтительно оттолкнувший Слугу — тот грациозно изогнулся, избегая касания с туземцем, одним прыжком оказался подле ближайшего байка и принялся поглаживать резкие грани его корпуса.

— Ферурос.

— Ферурос Заурос.

— Модель Легион-Фита, — принялась давать пояснения троица.

— Железный Ящер, — тут же перевёл остальным Маслов: — У нас байк — железный конь, у них ящер.

— Модель Фита, — не слушая его, Чум, уже сидевший верхом, подёргал рулём и недоумённо покосился на Слуг: — Эй… Единые?! А что он того? Не рулится?!

— Разблокировать надо.

— Вот жетоны, — в ладони одного из Слуг блеснули кружки белого металла с вычеканенными на поверхности орлами.

— Мы их с тел забрали.

— Да. С убитых вами.

— Держите.

— Давай сюда! — Сграбастав всё три жетона, Чум торопливо вставил один из них в небольшую нишу на корпусе перед рулём и растёкся в блаженной улыбке, когда байк под ним вздрогнул и тихо заурчал двигателем на холостом ходу, приподнявшись на десяток сантиметров над травой.

— Состояние идеальное. — Вновь принялись расхваливать мотоциклы, словно они были их товаром, Слуги.

— Фита — для разведки.

— Высокая скорость.

— Высота до полутора шагов.

— Полная зарядка энергией.

— Так вы что? — Обойдя технику по кругу, покосился на них майор: — Нам отдаёте, что ли?

— Ваш трофей.

— Вы их убили.

— Можете не брать.

— Как это — не брать? — Сидевший верхом Чум подозрительно покосился на Карася: — Эти тощие верно говорят — наш трофей! А что с боя взято — то свято!

— Так-то оно так. Но легион…

— Да чёрт с ним, с Легионом этим! Ты посмотри… Нет — послушай! — Он чуть придавил педаль, и машина отозвалась глубоким, в нём чувствовалась затаённая мощь, мурлыканьем: — Берём, командир! Все три! Змей до потолка прыгать будет — подобной техники у нас и в глаза не видели!

— Но Легион будет мстить. — Напомнили о себе Слуги.

— Это их собственность.

— Они такого не прощают.

— Но мы вас прикроем.

— Спасём.

— Возьмём в Единство.

— Тогда они не посмеют.

— Да. Отступят.

— От нас они всегда отступают.

— Мы сильные.

— Мы единые.

— Мы Слуги Древних.

— Майор! — Чуть оттолкнувшись от земли, Чум заставил свой байк медленно поплыть вперёд: — Дома — хоть под трибунал, но без этой машинки я отсюда не уйду. Да и технологии же! Нам, за один только такой байк — Героев дадут!

— Угнать феруроса Легиона — подвиг, — торопливо принялся кивать головой один из Слуг.

— Да! Только настоящие герои могут совершить такое.

— Бесстрашные. Покроют себя славой.

— Чёрт с вами! — Отобрав у снайпера жетон, Карась оседлал соседний байк и кивнув ближайшему Слуге, поинтересовался: — Управлять-то им как?

— Просто.

— Очень просто.

— Педали газа и остановки.

— Руль — поворот и высота.

— Очень просто.

— Для глупых легионеров.

— Вы умные.

— Вы разберетесь.

— Идите.

— Мы прикроем.

— В единстве — спасение.

— Дося — бери третий, Маслова за собой сажай. Все готовы? — Оглядев своё, неожиданно ставшее мобильным, воинство, майор повернулся к Слугам: — Спасибо за… За всё. Вы нас — прикроете?

— Прикроем.

— Отвлечём.

— В единстве — спасение!

— Тогда — бывайте! — Прижав педаль газа, он стронулся с места и, обойдя куст, скрылся из виду.

— Туземцы, — когда шум мотора перестал быть различим, один из Слуг пожал плечами: — Глупы.

— Легко управляемы, — кивнул другой.

— Они придут к нам, — в раскрытой ладони третьего блеснули гильзы от АШ-12 и нагана: — Единство не остановить! — Чуть шевельнув рукой он забросил блестящие цилиндрики в траву рядом с тем местом где до того стояли байки.

— Сила в единстве!

— Единство для всех!

Отдав короткие поклоны, троица повернулась к противоположной стороне полянки и двинулась к деревьям, с каждым шагом становясь всё более и более прозрачной.

Быстрая езда выбивала слезу и Маслов, гадая, как остальные справляются с этим, то и дело опускал лицо вниз, смаргивая туманящую взор влагу. Временами, свист ветра доносил до него восторженный матерок Чума, явно, в отличие от него, получавшего наслаждение от поездки.

Сама поездка для Игоря, имевшего краткий опыт езды на земных мотоциклах, была весьма плавной, и если бы он не видел мелькавшие по краям дороги стволы, то можно было бы посчитать, что они и вовсе стоят на месте, по несчастью попав под сильный сквозняк.

Закончились эти покатушки, для него лично, так же неожиданно, как и начались — байк, описав крутую дугу, остановился — чтобы не упасть ему пришлось крепко вцепиться в упругие бока Доси.

— Приехали, любовничек, — хохотнула та, ощутив чрезмерно крепкие объятья: — Или не всю меня ещё ощупал?

— Да я вовсе и не, — забормотал Игорь, одновременно сползая с сиденья и протирая глаза.

— Вовсе, не вовсе, к Ключнику беги, — мотнула головой девушка в сторону неспешно шедшей к ним фигуры.

— И пусть быстрее проход открывает, — перехватил свой карабин майор, кивая на показавшиеся над краем Кольца фигурки в блестящей броне: — А то задницей чую — так просто нас эти парни не отпустят.

— Куда желаете отправиться? — Так и продолжавший неспешно брести по траве Привратник, повернул голову к запыхавшемуся Маслову: — И вашим товарищам скажите — чтобы оружие убрали — здесь я насилия не допущу.

— Нам бы побыстрее. — Покосился Игорь на подбегавших легионеров: — Чтобы без них. Ну — уйти.

— А что такого… — начал было Привратник, но заметив блеснувшие в закатном луче байки, аж поперхнулся: — Вы что?! У Легиона Феруросы угнали?!

— Ну… Скорее с боя взяли. Так получилось. Быстрее можно?

— А вы сильнее, чем я думал, — остановившись, он повернулся к почти добежавшим до них солдатам и повёл открытой ладонью, словно гладил поверхность невидимой стены — в тот же миг, легионеры замерли, замедлились, будто попали в желе — их движения приобрели медленную плавность, как бывает при ускоренной съемке.

— Я их не остановил, — видя удивления парня, снисходительно пояснил Привратник: — Просто немного замедлил время вокруг них. Ненадолго — так что вам лучше поторопиться.

— Замедлили время? А так можно?

— Каждый Привратник что-то может. Кто владеет пространством, кто временем. Вам куда — долго их сдерживать я не смогу.

— Домой! — Подошедший к ним майор вытащил из нагрудного кармана заламинированную бумажку с адресом: — Вот сюда.

— Как пожелаете, — бросив короткий взгляд на шпаргалку, ключник начал было поднимать руку вверх, но Маслов, дёрнувшись всем телом, торопливо схватил его за край полотна, в которое он был замотан.

— Погодите! Не надо туда!

— А куда? — И Привратник, и Карась посмотрели на него одинаково недоумёнными взглядами.

— Нельзя нам домой. Ну, с этими на хвосте, — кивнул Игорь в сторону медленно продиравшихся сквозь желе застывшего времени солдат: — Незачем им про наш дом говорить. Вы, достопочтенный Привратник, лучше на Ярмарку нам проход дайте. К Кшешу. Знаете такого?

— Кто же не знает Кшеша, — с явной завистью в голосе вздохнул Ключник: — Повезло ему — мир Ярмарки популярен и сила его велика. Не то, что здесь. А теперь, когда эти здесь, — брезгливая гримаса исказила его лицо, когда он бросил короткий взгляд на легионеров: — Хорошо. На Ярмарку — так на Ярмарку.

Подняв руку, он щёлкнул пальцами, и меж каменных столбов начали проскакивать всполохи разрядов.

— Удачи, путники, — коротко поклонился он им на прощанье и, дождавшись, когда последний байк с девушкой и парнем за ней скроется в колеблющемся полотне, а оно немедленно начало исчезать, повернулся к легионерам сложив руки на груди — замедление времени должно было вот-вот кончиться, а беседа, по понятным причинам, ожидалась не из приятных…

Кшеш встретил их прямо у Портала.

— Дося! Иг! Карась и Чум! — Он приветственно раскинул руки, стоило только команде ступить на траву Круга: — Рад видеть вас всех на Ярмарке! По делам? — Прищурившись, он постучал пальцами по ближайшему байку: — В техно секторе вам за них неплохую цену дадут. Конечно — поторговаться придётся, — улыбнувшись, подмигнул он Чуму, не желавшему покидать седло: — Но вы не прогадаете.

— Себе оставим, — вернул ему улыбку тот: — Такое, да продавать? Ни за что!

— Ну — как хотите, — пожав плечами, Ключник повернулся к Маслову: — Что я могу для вас сделать?

— Домой нас отправишь? Вот только, — замявшись, Игорь пожевал губами: — Тут такое дело…

— Легион на хвосте? — Понятливо усмехнулся тот: — Конечно, эти парни свои игрушки так легко не отдают. Скажу вам по-честному — они уже всех достали. Через мой Портал давно столько беженцев не проходило… М-да… А вы их — да по носу щёлкнули. Будут мстить.

— Вот нам бы и следы того, замести. Чтобы они на нас… На нашу планету, не подумали. Поможешь?

— Сделаем так… — Покосившись на начавший заплетаться молниями Портал, Кшеш щелкнул пальцами, блокируя проход: — Это с Васты Три было, — пояснил он людям: — Торговая делегация должна появиться. Сделаем так… — Пальцы на руке вновь пришли в движение: — Это проход вам домой. Идите и не беспокойтесь — сразу после вас прибудет та делегация — она ваш адрес сотрёт. А легионерам я, в принципе, и не обязан про всех проходящих мимо рассказывать. Ха! — Хлопнул он себя ладонями по бёдрам: — Не только вы можете их по носу щёлкать — старый Кшеш тоже имеет право повеселиться! Идите! Идите же быстрее, — махнул он рукой на активированный Портал: — Не хорошо уважаемых негоциантов ждать заставлять!

Легионеры высыпали из Портала спустя минут десять — за это время Кшеш успел не только встретить пару групп гостей, но и проводить очень кстати завершившую свой вояж за покупками парочку аристократов из числа Преторианцев — так что сверкавшим своей бронёй солдатам волей не волей пришлось почтительно ожидать в сторонке, пока Привратник не соблюдёт все формальности, положенные гостям такого ранга.

— Где они?! Говори, или… — подскочивший к нему легионер несколько раз цапнул рукой пустоту над ножнами: — Арррх! Проклятая Ярмарка с её Древними! Да пожрёт Гидра их печень!

— Вы что-то хотели у меня спросить, о доблестные воины? — сложив руки на груди, поклонился им Кшеш, всем своим видом выражая глубочайшее почтение: — Спрашивайте же, я буду рад оказать помощь доблестным легионерам.

— Варвары! Четверо. — Солдат выставил вперёд четыре пальца: — Три мужика и баба. Они на наших Фуруросах были. Ну?! Говори же, если не хочешь, чтобы Еврином насыщался твоей плотью!

— Тут много кто ходит, уважаемые ветераны, — с сожалением развёл тот руками: — Всех и не упомнить.

— Не упомнить?! Да ты насмехаешься над нами, ничтожный?! Твердость памяти вашего отродья давно уже стала пословицей! Или ты не хочешь… — Прищурившись, легионер несколько долгих секунд вглядывался в глаза Привратника: — Ты не хочешь! — Отступил он на шаг: — По глазам вижу! Думаешь, твои Древние накроют тебя своим плащом, когда сюда ступят наши легионы? Очнись, безумец! Они ушли навсегда — рано или поздно их защита, простёртая над этим миром, рухнет и тогда, в тот же день, мы придём сюда! Придём — и с каждого спросим! Ну? Куда они пошли? Адрес!

Не говоря ни слова, Кшеш прикрыл глаза, а когда открыл, то несколько секунд смотрел на синюю дорожку, словно что-то прикидывая.

— В синий пошли? Ну?! — Проследил направление его взгляда солдат, но Ключник только прикрыл глаза, а когда открыл, то его взор был полон грусти от невольно раскрытой тайны.

— Всё ясно. Байки продавать побежали, глупцы! Манипула! — повернулся он к напрягшимся солдатам: — Прочёсываем синий. Первая тройка — левее дорожки, вторая — центр, третья — правая сторона. Бегом!

Дождавшись, когда легионеры сорвутся с места, он повернулся к Кшешу, всё так же тоскливо глядевшему в след убегающим легионерам: — Мудрое решение, Ключник. Тебе зачтётся. — Коротко кивнув, он бросился вслед остальным, не успев заметить, как на губах Привратника появилась ехидная усмешка.

Когда Кшеш уже почти дошёл до каменного основания Портала, порыв ветра, пришедший со стороны синего сектора, донёс до него приглушённый расстоянием взрыв ругательств — легионеры принялись за досмотр торговых палаток. Торжествующе усмехнувшись, Привратник, негромко — сам себе, пробормотал: — А ведь говорила мне бабушка — иди в актёры, — а затем, исполнив несколько па высоко, до груди, задирая колени, пропел, поводя рукой в сторону нараставшего шума: — Случилось страшное!

Чем поверг в совершеннейшее изумление гостей, выходивших из заполненного молниями, проёма.

Глава 11

Сидевший на ступеньках Портала Пашеш приветственно взмахнул рукой, когда группа Карася показалась в проёме дверей, ведущих во внутренний дворик. Змей, до того он сидел рядом неспешно потягивая сигарету, отбросил бычок, тот упал точно по центру стоявшего у соседней колонны обреза и, отряхнув руки, так же поднялся на ноги.

— Я уж вас и заждался, — поочерёдно пожимая руки членам команды, усмехнулся он: — Шучу-шучу. Ну как? К новым подвигам на благо Отечества — готовы? Только не орите, — предупредительно поднял руку генерал: — Сам вижу. Вот прямо рветесь в бой.

— Ещё бы знать куда, генерала-сама, — прищурился Чум: — А то вон, прошлый раз, так всё хорошо начиналось и на тебе! Опять этот Легион под ногами путается. А мы так хотели, — он понурился и, с сожалением, развёл руками: — С местными контакт установить, торговые преференции обсудить… И ведь только настроились — А тут они.

— Знаю я, какой ты контакт установить хотел, — фыркнул, с трудом сдерживая смех Змеев: — У тебя всё мысли ниже пояса, да о брюхе. И не спорь, — покачал он пальцем в ответ на полные праведные возмущения взгляд снайпера: — А то я тебя не знаю. И всё — отставить базар. Слушай боевую задачу.

Убедившись, что группа подтянулась — слова «боевая задача» подействовали на всех, даже Маслов, демонстративно педалировавший свой гражданский статус, невольно вытянулся по стойке «смирно», едва заслышав эти два коротких, но обладавших магической силой, слова.

— Группе капитана Грудина, — начал, выдержав небольшую паузу Змей: — И повезло, и не повезло одновременно. Будучи направленными на планету… Название говорить не буду — всё одно оно вам ни к чему, так вот… На той планете, согласно нашим данным, некогда находился религиозный центр. Основой культа были Древние — как вы понимаете, там могла быть и информация об исчезнувшей расе, и различные технические артефакты, посредством которых жрецы культа могли дурачить своих мирян, выдавая себя за предмет веры, либо действительно пытаться установить связь с покинувшими Галактику бывшими хозяевами. Выход группы завершился неудачно — храмовый комплекс, вернее его руины, были неоднократно обысканы более ранними кладоискателями и всё, что досталось Грудину — несколько переломанных табличек, покрытых клинописью. Сделаю небольшое отступление, — махнув рукой Змеев подозвал к себе дежурного и позаимствовав у того флягу, сделал несколько глотков.

— Как вы знаете, язык Древних сейчас относится к мертвым. Для общения среди населяющих Галактику рас они разработали Универсальный, которым сейчас все и пользуются, а вот свой, свой родной, — он многозначительно поднял вверх указательный палец: — Свой родной язык они сохранили в секрете. Зачем? — Змеев пожал плечами: — Информации нет. И это тогда, когда на всех Порталах красуются символы именно их алфавита. В общем, как вы должны уже были догадаться, именно по этой причине таблички, найденные группой Грудина, не заинтересовали никого из тех, кто до нас посетил эти руины. Они бы и его не заинтересовали — ну, камни, чего такого-то! Но возвращаться с пустыми руками ему не хотелось — вот он их и прихватил. Не буду утомлять вас, а то некоторые, Чум? Я сейчас про тебя говорю! Не спать!

— Никак нет! Разрешите бегом? Есть! — Выпалил тот на автомате, всё это время коротая в легкой дрёме с открытыми глазами.

— Чум… Ну кого ты хочешь обмануть? Напрягись, немного осталось.

— Виноват, товарищ генерал-лейтенант, — понимая, что спорить бесполезно, повинился он: — Больше не повторится!

— Надеюсь… Так вот. На чём я остановился? Да. Те таблички. Нет, прочитать мы их не смогли, но! Наши умники тоже не зря свой кусок хлеба с маслом имеют. И не облизывайся, Чум, вы же час назад только поели?

— Дык это целый час назад было, — начал было снайпер, но перехватив взгляд генерала, поспешно вытянулся по стойке смирно.

— И вот, на одной из табличек, нами были обнаружены шесть символов, расположившихся как-бы особняком от всех остальных. Более того! Они были заключены в некое подобие картуша — такая овальная рамочка, как делали в Древнем Египте, при написании имён фараонов. Несмотря на то, что неизвестные вандалы очень старались сбить, сделать символы нечитаемыми, нам удалось их восстановить.

— Это адрес? — Напрочь забыв о субординации, Маслов подался вперёд, вываливаясь из общего строя: — А что Пашеш? Павел Викторович, они вам адрес показали?

— Догадка, что на табличке указан некий адрес, — проводив взглядом втягиваемого товарищами за портупею назад в строй Игоря, продолжил, как ни в чём не бывало, Змеев: — Не могла не прийти нам в голову. И, конечно же, — он повернулся к Ключнику: — Наш уважаемый Пашеш пошёл нам навстречу, проверив возможность открытия прохода по указанному на камне, адресу.

— С той стороны, — подключился к беседе Привратник: — Тепло, дышать можно. Это я почувствовал. Как минимум в Кольце. Что за ним, — он с сожалением развёл руками: — Увы, мои силы ещё слишком малы — мы растем, наши силы, я хочу сказать, от количества людей, проходящих через Портал. А их, — он с досадой махнул рукой: — Вы и сами знаете сколько. Могу добавить только одно — ещё там холодно и пусто.

— Вы же говорили тепло? — Карась вопросительно посмотрел на Пашеша: — Или я вас не так понял?

— Я и сам не понимаю, — развёл тот руками: — Чувствую тепло — как здесь, знаю — есть чем дышать. Вот знаю и всё тут! И, одновременно, жжёт холодом и тянет пустотой. Извините, — снова разведя руками, он отошёл к Порталу.

— Вот поэтому и было решено отправить на ту сторону вас, — перевёл взгляд с него на группу, Змеев: — Как наиболее опытных. Задача простая — выйти на той стороне, осмотреться, прихватить сувениры — если будет что, и — назад. Задача ясна?

— Так точно, товарищ генерал-лейтенант! — сделал шаг вперёд майор, поднялся руку к кепи: — Разрешите вопрос?

— Спрашивайте, — козырнул в ответ Змей.

— А что там? Ну — хоть примерно? Что наука говорит? И, если этот адрес ведёт куда-то с чем-то ценным, то почему остальные — я про тех, кто там был до нас, не посетил этот адрес. Я это к тому, — он замолчал, вопросительно глядя на генерала, и тот кивнул, продолжая за него: — Ты это к тому, что и там всё может быть разграблено? Отвечаю по порядку, — заложив руки за спину, он прошёлся взад-вперёд перед ними: — Что там — мы не знаем. Гипотез много, но озвучивать их не хочу — оказавшись там, вы составите своё мнение, незачем его сбивать чужими мыслями. Теперь второе. М-да… Почему мы считаем, что там никого до нас не было. Представим, гипотетически, — он внимательно посмотрел на команду: — Что вы пришли грабить церковь. Первым делом вы схватитесь за оклады с каменьями, потом алтарь обдерёте, вытрясете мелочь из ящика с пожертвованиями. Будет ли вам дело до старых и пыльных свитков, засунутых на верхние полки? А до фресок? Ну — скользнёте глазом и дальше — кассу потрошить. Так? А те, кто придут после, и вовсе копаться в таком хламе не будут — если первые, самые удачливые, это не взяли, то чего время тратить на мусор, сваленный в проходе?

— Вас понял, — вновь взметнул ладонь к виску майор: — Разрешите приступить?

— Приступайте, — козырнул в ответ Змей и, убрав руку, добавил уже не уставным тоном: — Только зазря не рискуйте, ладно?

— Есть! Зазря рисковать не будем, Виктор Анатольевич.

Та сторона встретила их тишиной, темнотой и… Падением в бесконечно глубокую бездну.

Так, по крайней мере, показалось Игорю. Когда его восприятие вернулось в норму — после каждого пересечения энергетической завесы его организм тупил пару секунд, так вот — первым, что он ощутил, было падение.

Вскрикнув, он расставил руки в стороны, а заслышав, раздавшийся по соседству, вскрик Доси и, чуть позже — Чума, не смог сдержаться от мелкой мыслишки, вспыхнувшей и промелькнувшей на краю сознания. Мыслишка была мелкой, гаденькой и самолюбивой. Если перевести её на слова, то получалось что-то вроде — «А не так уж они и круты, спецназовцы эти. Эвон как запищали. Не только я, мне-то можно, но и они тоже».

Но секунды текли, а дна, встречей с которым должен был бы закончиться этот полёт, так и не было. Карась, поначалу сгруппировавшийся и готовый, стоило бы только тверди соприкоснуться с его телом, пружинисто откатиться в сторону, недоумённо пошарил вокруг себя руками, нарушая этим все вбитые в голову привычки и навыки поведения при подобных ситуациях. Вокруг ничего не было.

— Чум? Дося? Игорь? — Поочерёдно окликнул он свою команду: — Доложить о ситуации.

— Падаем, командира-ара, — первым, как и следовало ожидать, откликнулся снайпер: — Однако, моя думать, падать долго будем. Проголодаться успеем. Карась-сан, разреши голодному бойцу шоколадку из НЗ оприходовать? Чего ей зазря пропадать?

— Вот, Змей прав, — голос Доси прерывался коротким зевком: — Ты ни о чём, кроме как о жратве, думать не можешь. У меня норм, командир. Падаю, как и вы.

— Я ещё о девушках могу думать! — Принялся было развивать свою мысль Чум: — Вот ты, к примеру, Дося. Девушка в самом соку, а…

— Заткнись! А не то, как до дна долетим, я из тебя сок пущу!

— А какой именно? Откуда? Из какого места давить будешь?

— Здесь Маслов, — решил, видя, что пикировка старых товарищей может затянуться, подать голос и он: — Тоже в норме. Только мы не падаем, товарищ майор.

— Да? — Оживился Чум, выбрав более безобидную цель для своих подколок: — И что же мы тогда, о многомудрый мэ-нэ-эс, делаем? Я вот уже с минуту куда-то проваливаюсь. Со свистом.

— С чем? — Позволил себе хмыкнуть тот: — Со свистом? Ну и слух! Я вот — ни свиста, ни воздуха в лицо — ничего не ощущаю!

— А ведь он прав, — Со стороны Доси послышалась возня, что-то щелкнуло и яркий луч, прорезавший темноту, выхватил своим щупальцем, сначала Чума, висевшего в воздухе с закинутыми за голову руками, потом майора — этот был в позе эмбриона головой вниз и, наконец, Маслова, раскинувшего в стороны руки и ноги, наподобие лежащей на боку морской звезды.

Помещение, внутри которого они так неожиданно зависли, более всего походило на внутренности усечённой пирамиды, по центру которой возвышались пальцы Портала, самую малость не достававшие до покрытого замысловатыми узорами потолка. Впрочем, и наклонные стены, и пол — все плоскости этого помещения были щедро разукрашены сложным узором, имевшим в своей основе плавно разбегавшиеся в стороны спирали. Местами они пересекались, местами одна перетекала в другую, закрученную против движения первой, но везде, куда бы люди ни бросали свои взгляды, царствовали именно они — спирали и их производные.

— Меня мутит уже от этих загогулин, — устав и от бесплодных попыток дотянуться до пола, и от разглядывания рисунков, вытянулся в воздухе Чум: — И есть хочется… Командир? Может, устроим перерыв? Обеденный?

— А то ты устал, — Дося, выудив из своего рюкзака верёвку, на конце которой оказалась небольшая, матово-черная кошка, в очередной раз попыталась захлестнуть её вокруг колонны, но увы — все её попытки привели только к тому, что она начала медленно дрейфовать в воздухе, вращаясь вокруг своей оси и постепенно отдаляясь от Портала.

— А если вот так? — стащив со спины рюкзак, Игорь подвесил его перед собой и, выждав удобный момент, с силой ударил по нему обеими ногами. Результат превзошёл все его ожидания — громко хрустнув, подошвы его берцев угодили точно по контейнеру с колбами для образцов, рюкзак рванулся к Порталу, в то время как он, в точном соответствии с законами физики, впилился в пол, проскользив по которому шагов с десяток, врезался в стену, где и замер, непонятным образом расклячившись между полом и наклонной стеной.

— Игорь? Закрепиться можешь? — Внимательно следивший за ним майор, принялся стаскивать свою разгрузку: — Дося! Кинь ему кошку. Он подтянет тебя и вы, вдвоём, по стеночке, к Порталу доползёте. Ну а оттуда, закрепившись у колонн, и нас подтащите.

— Принято, командир, — принялась сматывать шнур, примеряясь к очередному броску, девушка.

— Как думаете? — Всё это время, молчавший Чум, извернувшись всем телом, перевернулся на живот — рассеянный свет фонариков позволял им всем более-менее видеть друг друга: — К ужину вернёмся?

— Вот же ты… — примериваясь к броску кошки — кидать её Досе предстояло из крайне неудобной позы, и, вдобавок ко всему, при полном отсутствии опоры, бросила на него короткий взгляд девушка: — Желудок ходячий. И не стыдно?

— Не-а… Наоборот, я считаю, что… — резко замолчав, Чум закрутил головой из стороны в сторону: — Эээ… Товарищи? Мне одному кажется, что тут светлее становится?

Ему не показалось.

Бледно голубое, окрашивавшее всё и всех в мертвенно-бледный цвет, свечение, медленно разгоралось, просачиваясь сквозь изгибы спиралей. Его интенсивность нарастала и скоро, не прошло и минуты, всё помещение было наполнено неясной дымкой, сделавшей всех присутствовавших похожими на мертвецов, как их любят показывать в дешёвых ужастиках.

— Алошух, — приятный женский голос звучал, как всем показалось, прямо из стен: — Семерлиум! Кай остро наварх пиитулюс. Эль мока дерриумиус тарнаниэль, семерлиум!

— Эээ… Здраствуйте, — на автомате выпалил, продолжая цепляться и за стену, и за пол, Игорь: — Аве… Эээ… Древние. Эээ… Аб энитио… Кажется.

— Что ты ей сказал? — Карась, на всякий случай передёрнув затвор, медленно вращался вокруг своей оси, целясь стволом сразу во все стороны.

— Хотел поздороваться.

— Это я понял, — хмыкнул тот: — А последнее — ну это, энитио, аб.

— С начала. Типа хотел сказать — здравствуйте, изначальные.

— И я приветствую вас, молодые, — всё тот же голос перешёл на Русский язык: — Сейчас будет включена гравитация, прошу приготовиться.

В следующий момент их всех мягко потянуло к полу, позволяя людям, ещё несколько секунд спустя, занять привычное, вертикальное, положение в пространстве.

— Приношу вам свои извинения за задержку, — продолжила невидимая собеседница, когда все встали: — Этот корабль был слишком долго на консервации и мне потребовалось некоторое время для активации модулей, включая и анализ данных вашего васпата.

— Вы у нас в головах копались? — Карась, повесив карабин на плечо, неодобрительно покачал головой: — А вам, девочка, не кажется, что это нарушение наших прав?!

— У вас установлен лингвистический модуль, — в её голосе послышалось печальное удивление: — Его установка предполагает согласие на подобный доступ. Если вам он был поставлен против вашей воли, то я могу деактивировать его, принеся вам свои извинения.

— Подождите! — Выйдя на середину помещения, поднял к груди руки Игорь: — Не надо ничего удалять. И васпат мы ставили добровольно — вот только не знали, что через него к нам в память залезть можно.

— Такой доступ имеют только администраторы систем.

— Я верно понимаю, что кроме этих администраторов, — майор посмотрел на потолок: — Более никто ко мне в голову не залезет? Ключник — тоже администратор?

— Более никто. И оператор Портала не имеет таких прав.

— Уже лучше, — с облегчением выдохнув, он помассировал лицо: — А то я, знаете ли, не люблю, когда у меня в голове копаются.

— Понимаю вас и хочу заверить, что вся лишняя и личная информация, в части не являющейся актуальной для меня, уже удалена из хранилищ.

— А какие части, ну — актуальны? — Теперь уже Чум принялся обшаривать прямоугольник потолка взглядом: — И… Такой вопрос — можно тут что-либо с освещением сделать? А то прямо как покойники все.

— Погоди, Чум, — махнул на него рукой Маслов: — Тут и поважнее вещи есть. Эээ… Девушка? Как к вам обращаться? Вы сказали — мы на корабле?

— Все вопросы одинаково важны, — стоило ему смолкнуть, как возник в пространстве девичий голос: — Отвечаю по порядку. Актуальны знания о вашем мире, его развитии, устройстве. — Она на миг смолкла и освещение, словно только и ждало этой паузы, принялось желтеть, принимая привычный для землян вид: — Ваши знания позволили мне отнести вашу расу к разряду молодых, попадающих под действие уложения о защите юных.

Снова короткая пауза.

— Так же, как вы видите, я адаптировала освещение под параметры вашего светила — данные о его типе были так же получены от вас.

Пауза.

— Меня вы можете называть Плавной Спиралью, так называется этот корабль.

Пауза.

— О корабле будет лучше рассказать, пока мы будем перемещаться к рубке.

Пауза.

— Вы готовы предъявить права, от имени планеты.

Пауза.

— Я уточнила — ваше образование занимает наибольшую территорию на планете, следовательно, вы можете говорить от её имени.

Пауза.

— Прошу прощения за задержки — получение и обработка информации занимает некоторое время. В дальнейшем, по мере получения более обширных данных, таких задержек не будет.

Пауза.

— Повторяю. Вы готовы, от имени планеты, предъявить права на данный корабль в части исполнения уложения о защите молодых рас?

— От имени планеты? — Расправив плечи, майор облизал губы и посмотрел на свою группу: — Ну — от имени планеты…

— Погоди, — взяв майора за руку, Игорь, свободной рукой, помассировал лоб: — Не будем спешить — любые права имеют и другую сторону — обязанности. Уважаемая… — начал было он, подняв руку вверх, но Чум, мгновенно оказавшийся рядом, схватил его за поднятую руку, заставляя Игоря замолчать.

— Ты чего, Маслов?! — Прошипел он, наклоняя голову к его уху: — Сдурел?! Нам цельный корабль дарят! Космический! Как тут отказываться?!

— Сам ты сдурел! — Вырвав руку, он встряхнул ею — хватка у снайпера была что надо и, не снижая голоса, проговорил, глядя на него: — Мы ничего не знаем! А вдруг нам, за это, — он обвёл пространство вокруг себя: — Такую копеечку вломят — и пра-правнукам не расплатиться? А обслуживание корабля? Или аренду заломят? Пословицу знаешь?

— Какую?

— Ну, может и не пословица, Черчилль вроде говорил — мол, хочешь разорить небольшую страну — подари им крейсер.

— Так мы и не небольшая, — буркнул, остывая от своей вспышки тот.

— И это — не маленький кораблик.

— Игорь дело говорит, — сбросив его руку, кивнул Маслову Карась: — Молодец парень, сбил морок. Я ведь тоже, поначалу того, обалдел. От имени планеты… Корабль… А как ты говорить начал — так сразу тех Данайцев вспомнил, ну тех, чьи дары лучше того, не брать. Так что — давай, общайся дальше.

— И про условия, те, что в конце Договора, мелким шрифтом, — торопливо затараторила Дося: — Не забудь. А то знаю я, как оно бывает. У меня вот, тетка двоюродная, кредит брала — так потом всем миром собирали. А уж тут, — она поёжилась: — Я и подумать боюсь — на чем местные коллекторы рассекают.

— Спасибо, — получив такую поддержку, Игорь почувствовал себя гораздо увереннее: — Уважаемая Спираль. Простите — уважаемая Плавная Спираль. Прошу вас, от имени планеты, — он бросил короткий взгляд на майора и тот ободряюще кивнул: — Прошу вас сообщить условия и… эээ… обязательства, налагаемые на нас владением данным кораблём. Особенно обязательства нашей, получающей корабль, стороны. Максимально подробно, прошу вас.

— Охотно, — прожурчал девичий голосок: — Владение этим кораблём налагает на вас одно, основное обязательство. Выжить.

— Что, простите?

— Вы должны выжить как раса и, преодолев неизбежные болезни роста, занять достойное место в оркестре голосов Совета Галактики. Таково требование моих создателей. Вы их называете Древними.

— Но Совета Галактики уже лет восемьсот как нет, — развёл руками Игорь: — Вы не знаете историю? Как только Древние пропали, так война же началась?!

— Я знаю историю, — безмятежным тоном перебила его Спираль: — Но в моей программе нет указаний на данный счёт, а по сему — изначальная задача неизменна. Вы должны развиться, уверенно выйти за пределы вашей домашней системы и добиться места в Совете.

— Так его же нет?!

— Это ничего не меняет. Указания моих создателей ясно дают понять, к чему вам стремится.

— Понятно. — Кивнув, Игорь постучал ребром одной ладони по открытой другой: — Беру паузу.

— Как пожелаете.

— В общем, ясно, — продолжил он гораздо тише, словно это помогло бы ему сохранить свои слова в секрете от девушки: — Это программа. У неё жестко прошито поведение и сдвинуть её в сторону не получится. Что будем делать?

— Брать! — Ни секунды не раздумывая, рубанул воздух ладонью Чум: — Брать, а там разберёмся.

— Ясно. Дося? — Маслов перевёл взгляд на девушку, нервно покусывавшую костяшки сжатого кулака.

— Не знаю, — покачала та головой: — Корабль, да Древних, нам бы не помешал, но… — она с сомнением покачала головой: — А ну как до неё, — она мотнула головой вверх: — Дойдёт, что исполнение приказа невозможно? Не жахнет ли по нам — за обман?

— Понятно. Командир?

— Уточни у этой Спирали по срокам, — кивнул Карась: — Скажем… Если мы завтра должны уже в Совете этом заседать — это одно, а через год — уже другой расклад. Да, и кроме того — Совета же сейчас нет? — Он весело подмигнул Маслову: — И никто не рвётся его реанимировать. Так кто нам помешает его сделать? Соберём дипломатов, этим пустобрёхам лишь бы на трибуне покрасоваться, напишем Устав и вот. Готовый Совет Галактики, ну а если кто-то не присоединится — так это только их проблема. Но ты прежде про сроки спроси.

— Понял. — Отойдя на пару шагов, Игорь задрал голову к потолку: — Уважаемая Плавная Спираль. А что по срокам? Есть ли указания — как быстро мы должны присоединиться к Высокому Совету?

— У каждой расы свой путь, — с легкой печалью в голосе произнесла она: — Кто-то пройдёт дорогу до врат Совета за пару сотен лет, а другим, на тот же участок, и тысячелетия будет мало.

— То есть всё зависит от нас самих?

— Именно так. Моя задача — и ради этого я была создана, не дать хищникам, рыскающим во тьме, затушить ваш, начавший пробиваться ввысь огонёк жизни и разума. Так постановили мои создатели и их указания будут выполнены! Иного пути у меня нет.

— Вас понял, — немного сбитый с толка её последними словами — слишком непривычно выспренно они прозвучали, почесал нос Маслов: — Воля Древних, конечно, кто же её оспорит, священна. Но что насчёт других условий. Корабль же надо обслуживать, ремонтировать. Да и экипаж — где и как его обучить? Вот это всё, — помогая себе руками, он поводил ими в воздухе: — Весь комплекс — во что нам обойдётся?

— Ресурсов потребуется немного — ваше планетарное образование легко и незаметно для вашей экономики, закроет все потребности. Обучение экипажа может быть проведено на борту — всё необходимое имеется.

— Ага, а ещё что-либо? Ну… — он неопределённо покачал в воздухе руками и, припомнив, что послужило причиной их появления здесь, торопливо добавил: — Мы там храм во славу Древних возвести должны? Сделать поклонение им главной религией планеты?

— Да-да! — Подошёл к нему Чум, так же не спускавший глаз с потолка: — Может, вы хотите, чтобы мы девственниц им в жертву приносили? По Четвергам или Субботам? — Бросив короткий взгляд через плечо, он хмыкнул и, подмигнув девушке, добавил: — А ты-то, Дось, чего напряглась? Тебе это… Ай!

Послышавшийся звук крепкого подзатыльника вынудил его прервать свою речь.

— Уважаемая Плавная Спираль, — стараясь не обращать внимания на недовольно-жалобное брюзжание снайпера, продолжил Маслов: — Какие-либо обязательства… эээ… религиозного характера?

— Нет, — беззаботно рассмеялась та: — Мои создатели давно перешагнули планку религиозных предрассудков и не требуют от кого-либо поклонения. Повторюсь — от вас требуется только выжить и развиться. Более ничего.

— Ну, если это всё, — он повернулся к остальным: — Товарищ майор?

— Я, как представитель Земли, — Чум, вновь выскочивший вперёд, поднял вверх руку: — Предъявляю свои права на этот корабль и на всё, находящееся у него на борту!

— Ты что творишь?! — Подскочивший к нему Карась, дернул его за плечо: — Это я должен был сказать! Вот почему, Чум?! По-че-му, чёрт тебя побери?! Хочешь попасть в историю, а стоит тебе оказаться рядом — раз! И мы в неё влипаем!

— Да ладно вам, Сергей Алексеевич, — улыбнувшись, Чум осторожно снял руку командира со своего плеча: — Вы и так уже в истории. Мы же ваша группа? Вот. Так и напишут в учебниках — группа майора Карася была первой высадившейся на борту корабля Древних и приведшей его на Землю. Нас то, даже и не упомянут в хрониках, хорошо, если пару строк в общей энциклопедии черкнут — майор Карась, в сопровождении группы…

— Дебилов! — Стоявшая за ним Дося, ткнула его кулаком в спину: — Фонтан заткни, ишь, разошёлся. Игорь? — Обойдя снайпера, она подошла к Маслову: — Ну что? Корабль наш?

— Подтверждаю. — Ответил вместо Игоря девичий голос: — Корабль, с момента предъявления на него прав, переходит под ваше управление. Профили ДНК присутствующих здесь планетарных представителей занесены в базу экипажа с доступом администрации. Прошу вас пройти в рубку для определения параметров курса.

Стена, до того незыблемо возвышавшаяся напротив Портала, начала таять и сквозь неё стал различим небольшой, слегка заворачивавший вправо коридор, так же как и их помещение, наполненный приятным желтым светом.

— Прошу следовать за маркером, — в воздухе, точно там, где только что была стена, возник из воздуха небольшой, с некрупное яблоко, шарик, светившийся приятным глазу светом морской волны. Выждав пару секунд, маркер приподнялся в воздухе на уровень груди и медленно, словно ожидая своих подопечных, поплыл вдаль по коридору.

— Погодите! — Шагнув в проём, шарик с готовностью отлетел на середину коридора, Карась поднял голову вверх: — Это что же получается? Мы теперь экипаж этого корабля?

— Верно.

— И что — мы теперь тут жить должны? Общался я с флотскими, — майор поёжился: — Так их с кораблей, почитай, и не отпускают вовсе.

— Ваше присутствие на борту желательно, но не обязательно. Вы имеете полное право делегировать ваши полномочия любым другим лицам. Ограничение — они должны быть жителями вашей планеты.

— Уже легче, — обойдя замершего на месте Маслова, Карась двинулся вслед за поплывшим по коридору маркером: — Тогда так — перегоняем корабль к нам, утверждаем экипаж и вниз. Что-то я уже по нормальной тверди соскучился.

— А я — по ужину, — вставил своё мнение Чум, и, подхватив Игоря под руку, потащил его вслед за командиром.

— Этот корабль, — продолжила пояснять девушка, теперь её голос исходил из маркера: — Как я уже вам сообщала, предназначен для защиты молодых рас. Данное назначение накладывает на его использование некоторые ограничения. Я буду рада рассказать вам о них, пока мы будем добираться до рубки. Прошу всех встать в эту зону, — плывший впереди шарик сделал несколько кругов над полом. Там, прямо в его поверхности, был выгравирован квадрат, отличавшийся от общей поверхности более насыщенным желтым свечением: — Это устройство перемещения. Пульт управления находится на стене, — маркер, отлетев в сторону, растёкся бирюзовым пятном по стене, выделяя заключённый в спираль картуш: — В дальнейшем вы сами сможете управлять…

Пауза.

— Лифтами. Извините за задержку — искала подходящий термин из вашего лексикона. Прошу встать внутри границ периметра.

Стенки квадрата, стоило только им разместиться внутри, вспыхнули ярким янтарным светом и скачком прыгнули вверх, к высокому потолку, заключая людей в подобие короба.

— Перемещение прошло успешно, — голос девушки совпал с падением стен, и, осмотревшись, команда обнаружила себя в точно таком же коридоре, разве что спирали, по-прежнему раскинувшие свои плавные изгибы по стенам, тут было более резкими и динамичными в своих переплетениях.

— Мы находимся на командном уровне, — появившийся из пустоты маркер неспешно двинулся вдоль по коридору, теперь, в отличие от первого, он тянулся ровнёхонько до стены, видневшейся в полусотне метров от них.

— Ваш корабль относится к классу «Страж». — Продолжила давать пояснения девушка: — Чуть ранее я говорила об ограничениях данной модели. Сейчас, пока мы идём к командной рубке, я расскажу о них более подробно. Работа систем корабля — как ходовых, так и жизнеобеспечения зависит от нахождения Стража подле защищаемой им планеты. Тоже самое относится и к боевым системам. Разница лишь в том, что служебные системы запитываются от гравитационного поля планеты или объекта, рядом с которым он расположен, как в данный момент, прошу посмотреть направо, — часть стены, прыгнувший к ней маркер принялся описывать круги вокруг выбранного девушкой места, принялась таять и, спустя несколько секунд, стала прозрачной, открывая вид на безжизненную поверхность какой-то мёртвой, похожей на Луну, планеты.

— Мы находимся на орбите мертвого мира, системы умирающей и не представляющей какого-либо интереса, звезды. Гравитационная составляющая планетоида позволяет держать двигательные системы и системы жизнеобеспечения в полностью готовом состоянии, но отсутствие электромагнитного поля не позволяет боевым и защитным модулям находиться в состоянии боеготовности.

— То есть, — подошедший к иллюминатору Игорь, погладил пальцами прозрачную и приятно теплую поверхность: — Ни защищаться, ни нападать мы не можем.

— Вы правы. Для зарядки боевых и защитных систем Стражу необходимо быть внутри электромагнитного поля планеты. Корабль, пересекая линии напряжённости поля, получит возможность поднять щиты и вести огонь. При отдалении от планеты на дистанцию более…

Пауза.

— Тысячи километров, я перевела меры длины создателей в удобные вам, при таком удалении щиты спадут, орудия смолкнут и корабль потеряет ход.

— То есть, — отошедший от иллюминатора Карась посмотрел на маркер: — Завоевать галактику на нём не получится?

— Страж — защитник вашего мира, — мягко, с лёгкой укоризной в голосе, произнесла она: — Он защитит вас, но не более того. Пути в новые миры, даже к планетам вашей родной системы, вам придётся прокладывать самостоятельно.

— Ладно. Не очень-то и хотелось, — пожал плечами майор, испытывая одновременно и смущение от своего вопроса и лёгкую тревогу — а ну как эта Спираль посчитает их теми самыми хищниками? С неё, с такой пацифистки, станется вышвырнуть их назад, а тогда… Думать о подобном ему не хотелось, и он откашлялся, словно потеряв интерес к теме разговора.

— А какое у нас тут оружие? — Чум, в противовес ему не испытывал никакого смущения: — Ну, там мезонные бластеры, фотонные торпеды? Аннигиляторы там мега мощные? Чем воевать будем?

— Данная модель Стража имеет орудие искривляющее пространство…

Пауза.

— Генератор краткой сингулярности. Или, если обозначить более простым и максимально близким термином — модуль создания чёрной дыры.

— Ого! — Игорь, отскочив от окна, подошёл к шарику и присел перед ним на корточки: — Что, правда? Чёрные дыры создаёт? А нас самих не зацепит? С планетой?

— Область искривления пространства может быть создана в пределах от пятисот до полутора тысяч километров от корабля. Для объяснения принципа я прибегну к демонстрации.

Шарик выждав, пока Игорь отойдёт на пару шагов, принялся раздуваться, а когда он разросся до размеров футбольного мяча, то на его поверхности проявились очертания материков и океанов, кое-где прикрытых белыми, и мягкими на вид, облаками.

— Корабль модели Страж, — прокомментировала Спираль появление крохотной зелёной точки, зажегшейся чуть выше экватора.

— Флот агрессора, — примерно в метре от планеты появилась россыпь недобро мерцавших голубых огоньков.

— Мы рассматриваем ситуацию попытки штурма защищаемой планеты силами агрессора, стоящими по своему развитию выше молодой расы, обитающей в данном мире. — Хорошо поставленным голосом принялась давать пояснения девушка: — Для исключения установления визуальных признаков принадлежности агрессора, его корабли будут изображены схематично.

Шар планеты исчез, изображения кораблей укрупнились — теперь было видно, что Страж, раздувшийся из точки до размеров средней вишни, представлял собой слегка вытянутый по горизонтали шар, как бы собранный из отдельных круглых ломтиков, каждый из которых вращался с разной скоростью и в своём, часто не совпадавшем с соседом, направлении.

Увеличились и корабли агрессора, но тут людей ждало разочарование — вместо ожидаемых грозных машин неведомого врага, в воздухе висели разноразмерные цилиндрики — одни тоньше и короче, другие толще и длиннее. Посреди строя медленно плыл самый здоровенный цилиндр, несомненно, изображавший флагман сил вторжения.

— Данный сценарий считается наиболее благоприятным для атакующего. — Продолжила давать пояснения Спираль: — Считается, что вышедший из пространственного прокола флот, — при этих словах Маслов навострил уши, жадно ловя всю информацию о межзвёздных перелётах: — Оказался в двух тысячах километров от поверхности планеты, что является примером идеальной точности совершения перехода и, в практическом преломлении, является недостижимым для всех, ныне живущих рас, результатом.

— Простите, — поднял руку вверх Игорь: — А на практике? Реально — на каком расстоянии от планеты можно ждать появления таких гостей?

— Хорошим результатом считается выход в двух точка восемь — трёх тысячах. Обычно выход из прокола происходит в трёх точка три — трёх точка шести тысячах. Я могу продолжать демонстрацию?

— Да, спасибо, — поклонился застывшим кораблям Игорь и картинка вновь ожила.

— Мы считаем, что экипаж Стража слишком поздно обнаружил прибывший в систему флот, и только когда тот приблизился к планете на полторы тысячи, начал предпринимать ответные меры. К этому моменту, агрессор, имея фору во времени, успевает засечь защитника и первым, развивая эффект внезапности, открывает огонь.

От голубых цилиндриков в сторону зелёной сферы потянулись первые, пока ещё редкие трассы выстрелов, а флагман, заметно подотставший от своей свиты, выплюнул из себя целый рой весело заморгавших искорок — сбившись в пару облаков они резво, опережая выскочившие вперёд самые быстрые корабли — судя по всему маленькие палочки обозначали что-то вроде эсминцев, направились к Стражу.

— Ого! Авианосец?! — Подошедший к тотчас замершей схеме Карась, погрузил палец в самый толстый цилиндр: — А они серьёзно подошли к теме — полноценную АУГ (прим. — Авианосная ударная группировка) подогнали.

— Более корректный термин — материнский корабль или мобильная база, — поправила его девушка: — Но, касательно смысла, вы правы. Мы не стали обозначать десантные транспорта — к нашей симуляции они отношения не имеют, да и появляются они во второй волне, только после получения сигнала об успехе первой стадии вторжения. Я могу продолжить?

— Да, извините, — вытащив палец из проекции и, невольно его обнюхав, Карась отошёл в сторону.

— Мы исходим из того, что экипаж сможет активировать боевые системы, когда противник приблизится на дистанцию в тысячу километров.

Зеленый шарик Стража окутался желтой дымкой и редкие выстрелы, до того заставлявшие его корпус темнеть в местах попаданий, принялись высекать короткие фонтанчики искорок из поднятого силового щита.

— Понимая, что щит долго не продержится, экипаж — мы исходим из среднего уровня подготовки, начал маневрирование поперёк полос магнитного поля планеты, усиливая защитные характеристики, — Страж, придя в движение, неспешно поплыл вдоль экватора — планета на миг проступила полупрозрачной тенью, по которой снизу-вверх тянулись дрожавшие линии напряжённости магнитного поля. Желтая дымка, начавшая было истаивать под усилившимся огнём агрессора, принялась на глазах наливаться силой, запечатывая корабль в непроницаемую, даже на вид, скорлупу.

— Убедившись в своей безопасности, экипаж начал принимать меры по защите родного мира, прошу посмотреть на флот вторжения.

— Какой-то у вас ленивый и трусливый экипаж, — не сдержавшись, покачал головой Чум, заставляя симуляцию замереть в очередной раз: — Сначала всё проспали, а потом свои шкуры спасать принялись. Ой, — увидев, замершее изображение, он, растерянно закрутил головой, пытаясь отыскать невидимую собеседницу взглядом: — Вы это, пожалуйста, продолжайте. Не надо на меня внимания обращать.

— Осознав свою неуязвимость, — как ни в чём не бывало продолжила та, приводя модель в движение: — Экипаж активировал модуль сингулярности на минимальной дистанции.

Между стражем и накатывавшимися на него врагами возникла, слегка покачиваясь в пустоте, сплетённая из шестигранных ячеек сеть. Продолжая свои колебания, она разрослась в стороны, многократно перекрывая сечение идущего в атаку флота, выгнулась как парус — ветер для агрессоров явно был попутным и ярко вспыхнула, показывая тем свою полною боевую готовность.

Первым в её объятья попало облако искорок москитного флота. Не снижая своего движения, скопление истребителей и бомбардировщиков, выпущенных из материнского корабля, скользнуло вверх, прочерчивая по сети плавную дугу и, прежде чем пилоты, сидевшие за штурвалами своих машин, успели опомниться, оказались отброшенными назад, практически к месту своего старта.

Та же участь постигла и вторую группу, только та, шедшая ниже первой, оказалась зеркально ниже, во всём остальном практически идеально повторив траекторию движения своих более быстрых товарищей.

Представив себе ощущения пилотов москитного флота, Маслов нервно передёрнул плечами. Планета, только что незыблемо висевшая в пустоте перед ними, такая близкая и беззащитная — А что может сделать всего один корабль против их армады? Планета, этот бело-голубой шар, готовый упасть им в руки, вдруг, нарушая всё писаные и неписаные законы мироздания, скакнула вниз или в верх, мгновенно оказываясь за спинами готовых к бою бойцов. Более того — продолжая каскад неожиданностей перед ними, во всей своей красе, вдруг выросла громада материнского корабля, чьи привычные и такие уютные палубы они покинули всего несколько десятков минут назад.

Да… Тут было отчего прийти в замешательство.

Двигавшиеся следующими эсминцы не могли не заметить произошедшего, но скорость, бывшая их главным союзником в обычном бою, сейчас работала против них. Едва успев начать манёвр расхождения, шустрые и верткие кораблики в точности повторили судьбу своих предшественников.

Будучи отброшенными назад, они резво развернулись, демонстрируя отличную выучку своих экипажей, и с новой силой рванулись в атаку, быстро догоняя теперь оказавшихся на переднем крае, среднячков.

Те, их можно было отнести к крейсерам, подошли к решению возникшей проблемы со всей серьёзностью, положенной игрокам их класса. Сбросив ход до малого, они дали дружный залп в сторону планеты, пытаясь множественным рассеянным огнём нащупать границы так некстати возникшей аномалии. Трассы выстрелов — и это было особенно хорошо видно со стороны, стоило им только коснуться продолжавшей всё так же спокойно покачиваться в пустоте сети, изгибались, отклонялись в стороны, порой даже начинали лететь назад, грозя собой выпустившим им орудиям, в общем, они делали что угодно кроме одного — лететь по прямой, неся разрушения цели, они никак не хотели.

Увлёкшиеся стрельбой корабли забыли о другом своём противнике — о своей чудовищной массе и та, не обращая внимания на поспешно принявшиеся вспыхивать огоньки тормозных двигателей, продолжала делать своё дело, как и скорость эсминцев, перейдя на сторону защитников планеты.

Крейсера, истерично выплёвывавшие факела малых движков, один за одним, продолжали наваливаться на запульсировавшую от напряжения сеть. На какой-то момент людям, не отрывавшим глаз от разворачивавшейся перед ними картины, даже показалось, что она не выдержит, лопнет, начнёт разваливаться на части, пропуская корабли к планете, но сингулярность выдержала!

Натужно переливаясь всполохами растекавшегося по её нитям света, она принялась разворачивать гигантов, с каждым ударом сердца всё увеличивая и увеличивая их скорость, словно те были санками, скатывавшимися с крутой ледяной горки.

Последним, как и положено командиру, в сеть вполз флагман. Несколько секунд продолжая сохранять свой курс, он полз к планете, а затем, одним рывком, словно сдавшись, принялся опрокидываться, готовясь повторить путь всех своих предшественников.

— Мы исходим из того, — продолжила девушка, когда образовавшаяся в результате всего произошедшего мешанина начала кое-как упорядочиваться: — Что флот вторжения, предприняв несколько безуспешных попыток, откажется от своей затеи и повернёт назад, предпочитая найти менее сложную цель. На наведение порядка в своих рядах, — продолжила она комментировать мельтешение кораблей постепенно приобретавшего некую осмысленность: — У агрессора уйдет несколько часов, после чего флот будет отведён на перегруппировку и анализ произошедшего, — корабли, вытянувшись походной колонной, двинулись прочь от вновь появившейся в симуляции планеты с зеленой искоркой на экваторе.

— Вторая попытка штурма будет предпринята не менее чем через восемь — десять часов. — Симуляция вновь ожила, но теперь корабли заходили на планету уже с другого угла.

— Результат будет таким же, — куча мала отброшенных искривлением пространства кораблей, обречённо поплелась назад, на ходу перестраиваясь в походный строй.

— Противник может проявить настойчивость и продолжать атаки, но всё его попытки прорваться к планете будут обречены.

На модели флот агрессора заходил с новых векторов, дробил свои силы, пытаясь атаковать отдельными, удалёнными друг от друга отрядами, а под конец и вовсе распределив свои корабли сферой, охватывавшей планету со всех сторон, ринулся к поверхности в отчаянной попытке ну хоть одним кораблём, но пробиться к проклятому планетоиду.

Тщетно!

Сеть менялась в размерах, распадалась на отдельные, крохотные по сравнению с первым разом кусочки, вспыхивала прямо перед носом уже готовившихся торжествовать победу кораблей и отбрасывала, отбрасывала и отбрасывала.

— Спустя некоторое время силы агрессора окажутся истощены материально и деморализованы морально, — сбившаяся в кучу, стая кораблей, не заботясь о выстраивании походного ордера, поплыла прочь от планеты и, достаточно отдалившись, принялась втягиваться в схематично изображенную воронку прокола пространства.

Когда последний из кораблей покинул несчастливое для себя поле боя, модель планеты, на чьей орбите помаргивала мирным зеленым светом искорка Стража, пошла волнами, увеличилась в размерах и приняла вид нарезанной кружочками слегка вытянутой сферы.

Покрасовавшись перед людьми пару секунд, моделька налилась светом, заполняя им разрывы между вращавшимися частями и, ещё через миг, приняв форму маркера, налилась свечением цвета морской волны, фиксируя окончание демонстрации.

— Демонстрация окончена, — голос Спирали заставил их, продолжавший не сводить глаз с маркера в ожидании продолжения шоу, вздрогнуть от неожиданности.

— Вопросы? Задавайте, я буду рада на них ответить.

— А вот это всё? — Очнувшийся первым, командирская должность обязывала, майор, показал рукой на шарик: — Вот это вот кино… Его ещё раз посмотреть можно будет? Не нам, — поспешил он дополнить свои слова: — А тем, кто здесь служить будет?

— На борту имеются классы, оборудованные всем необходимым для обучения экипажа. Библиотека сценариев насчитывает более двух тысяч различных вариантов развития событий, так же вы можете самостоятельно задать параметры сил агрессора и его поведения.

— Эмм… Спасибо, — Карась только развёл руками, признавая размах подхода Древних к вопросу подготовки экипажей кораблей.

— А скажите, — вернувшийся к иллюминатору Чум, бросил за борт короткий взгляд, словно проверяя, а всё ли там на месте: — Вот то, что вы нам показали. Нет, это всё, конечно, замечательно, но мне непонятно — Страж, он что — никого так и не убил? Назад заворачивал да, красиво. А вот вжарить так, что б чертям в аду стало жарко — вот это он может?

— Ставя в основу мироздания священные ростки жизни, Создатели побеспокоились, дабы те могли расти без угрозы для своего хрупкого существования.

— И? — ничего не понявший из последних слов, явно бывших куском некого сакрального текста, Чум, неопределённо покрутил в воздухе рукой: — А попроще, можно?

— Она хочет сказать, — повернулся к нему Игорь: — Что Древние не любят убивать. Поэтому оружие Стража просто не даёт хищнику приблизиться к жертве. Не принося ему урона. Я верно понимаю? — Посмотрел он на шарик.

— Именно так. По нашим расчётам, агрессор, действуя согласно увиденному вами сценарию, понесёт потери не более ноль точка двух — ноль точка четырёх процента от своего начального состава. Потери возникнут вследствие столкновений, дружественного огня и прочих факторов, проистекающих от недостаточной подготовки и общей непредсказуемости развития ситуации.

— То есть — жахнуть, чтобы всё в пыль, никак? — Уловивший суть Чум, насупился и сложил руки на груди.

— Нет, — как-то по-особенному мирно прожурчал девичий голосок.

— А по планете, ну — вниз, шарахнуть сетью можно? Что будет?

— Сингулярность на может быть активирована менее, чем в пятистах километрах от поверхности любого планетоида.

— То есть — вниз шарахнуть нельзя?!

— Нет.

— Ну и зачем нам это корыто? — Окончательно разочаровавшийся Чум, повернулся к Карасю: — Я-то думал — ща, как на орбиту прыгнем, так сразу — по Америке. Хоп! И вот вам пролив имени Сталина. Между Мексикой и Канадой. А тут?! Эххх…

— Чум, ну ты чего? — Подошедшая к нему Дося взъерошила его короткую стрижку, отчего тот недовольно дёрнул головой: — Мы уже давно не враги с ними. Ну, враги конечно, но без вот такого, чтобы весь мир в труху. Да и Страж же это. Он будет всех нас защищать. Ради мира во всём мире.

— Да понимаю я, — наклонив голову, он потёрся щекой о её ладонь: — Но, сама же знаешь, это же мега корабль — хочется чего-то вот такого, эдакого…

— Ну, найдём мы другой кораблик, — погладила она его по голове: — С большими пушками. И тогда — жахнем!

Рубка, в которой они оказались, пройдя сквозь растворившуюся в воздухе при их приближении, стену, особого впечатления не произвела.

Маслову она напомнила мостик речного трамвайчика, на котором он, вместе со своими однокурсниками, отмечал свой выпуск из ВУЗа.

В небольшом, едва ли крупнее того мостика трамвайчика, помещении, чью переднюю стенку занимал огромный обзорный экран, протянувшийся широкой дугой от стены к стене, было всего три кресла.

Капитанское — оно расположилось на небольшом возвышении по центру — в его мягкие на вид объятья тотчас забрался Чум, и ещё два менее комфортные на вид, по бокам.

— И что тут жать? — Снайпер, положив руки на широкие подлокотники, гордо выпрямился, вперив немигающий взгляд в скопище звёзд, безразлично сверкавших прямо по курсу. Он, это было видно невооружённым взглядом, безмерно наслаждался моментом, ощущая себя космическим волком, гранд-адмиралом, ведущим свой прославленный флот к новым победам.

— Место старшему уступить не хочешь? — Нейтральным тоном осведомился подошедший к нему Карась, кладя руку на роскошный широкий подголовник.

— Потом, — дёрнул головой в ответ тот: — Дай момент прочувствовать.

— Ага, момент, — хмыкнул Маслов, подходя к левому креслу и, не сдержавшись, процитировал любимый фильм: — Никогда ещё задница человека не опускалась в это кресло.

— Во! Именно, буду первым, — приняв его шутку за чистую монету, поёрзал на сиденье Чум и, прищёлкнув пальцами, добавил: — Эй, Спираль! Курс на Землю! Полный вперёд!

— Извините, Чум, — послышался, не выказывавший никаких эмоций, голос: — Я не могу. Курс домой вы должны проложить самостоятельно. Прошу подойти к месту штурмана.

Панель, полудугой охватывавшая левое кресло, около него сейчас стоял Игорь, осветилась, налилась молочно-белым светом и… И более ничего.

— Не работает? — Маслов, ожидавший увидеть на поверхности панели рисунок звёзд, слагающих созвездия, потыкал пальцем в экран, оставляя на его девственно чистой поверхности чёрные точки.

— Ой, извините, — отдёрнув ладонь, он попытался стереть пятна рукавом, но те, словно издеваясь над ним, расползлись широкими чёрными мазками, заполнив своими лохматыми телами большую часть экрана.

— Ничего страшного, — экран очистился, вновь приняв молочно-белый вид: — Перед вами консоль навигатора. — Принялась давать показания Спираль: — На ней вы изображаете, или, если так понятнее, прокладываете, курс корабля. Прокладку можно вести пальцем, но будет гораздо точнее, если вы воспользуетесь стилусом. Посмотрите на торец консоли. Кнопку, по центру, видите? Сядьте, так будет удобнее.

— Да, — усевшись в кресло, Маслов сразу заметил торчащую из середины торца консоли небольшую кнопку и поднёс к ней руку, остерегаясь без команды её нажать.

— Нажмите до щелчка, — продолжила девушка.

— Есть! — Выскочила из гнезда, прямо в его ладонь, небольшая палочка, более всего похожая на гвоздь.

— С помощью стилуса вы гораздо точнее проложите курс вашего корабля. Прошу вас — нарисуйте на панели вашу звёздную систему.

— Как это — нарисовать?! — Машинально почесав затылок шляпкой гвоздя, он запоздало дёрнулся, осознавая своё такое непочтительное отношение к технике, вышедшей из рук Древних владык Галактики.

— Нарисуйте вашу систему, — терпеливо повторила Спираль: — Как сумеете.

— Ну… — Повторно почесав затылок, Игори принялся за дело. Изобразив по центру экрана солнце в виде кружочка с лучиками, он, прикусив от напряжения губу, обвёл светило первым, неровным кружком, замаскировав место начала и конца окружности небольшой блямбой Меркурия. Следующий, на такой же кривой орбите появилась Венера, затем Земля с Луной и Марс, перечёркнутый крест-накрест орбитами Фобоса и Деймоса.

Над поясом астероидов он провозился почти минуту, заполняя молочную пустоту множеством мелких точек и загогулин, долженствующих изобразить крупные обломки, а закончив с ними, замер, перебирая в памяти следующие планеты.

— А чего замер? — Подошедшая Дося, перегнувшись через его плечо, одобрительно хмыкнула: — Узнаваемо! Молодец! Рисуй дальше.

— Да я забыл, — теперь шляпка стилуса принялась массировать его кончик носа: — Дальше что — Сатурн или Юпитер?

— Тот, что с кольцами, вроде дальше.

— Вроде да… — Изобразив более крупный кружок за скоплением точек, Игорь пририсовал на его боку ещё один, гораздо меньшего размера и, заполняя его штриховкой, пояснил: — Это Большое Красное пятно, ну вроде как отметина родовая.

Следующим появился перечёркнутый кольцами Сатурн, а после ещё два кругляшка — Уран и Нептун. Немного подумав, он добавил маленькую отметку Плутона, решив в пользу последнего тянувшийся уже многие годы среди земных астрономов спор: считать его планетой или нет.

Пересчитав, для порядка планеты, их, как и ожидалось, оказалось девять, Маслов откинулся на спинку кресла и, подняв глаза к потолку, как всё здесь, покрытому разводами спиралей, гордо объявил: — Готово! Что дальше?

— Схема принята. Анализирую…

Нарисованная им картинка съёжилась, отползла на левый край экрана, а на её месте принялись быстро мелькать виды различных звёздных систем. Первым, посреди панели, появился желтый кружок звезды, а затем, вокруг неё, принялись проявляться и исчезать планеты самого разного вида. Мёртвые и покрытые глубокими разломами миры, уступали место газовым гигантам, те, оказавшись на неподобающим им местам, исчезали, сменяемые затянутыми атмосферной дымкой планетоидам, пока, наконец, все небесные тела не оказались на своих местах в строгом соответствии с рисунком Игоря.

— Ваша система? — Цветная картинка обрела объём и, поднявшись в воздух над плоскостью панели, ожила, приходя в движение — планеты и их спутники медленно поползли по своим орбитам, а Земля — бело голубой шарик, чья ночная сторона была усеяна яркими огоньками городов, обзавелась точечками искусственных спутников, облепивших её со всех сторон.

— Да! Это наш дом! — Привстав, Маслов направил на родную планету кончик стилуса: — Как нам туда попасть?

— Совпадение планеты с адресом врат предъявивших право на корабль — подтверждаю. Фиксирую принадлежность корабля к Зее. Изменения внесены в базу.

— Зея? Вы сказали — наш мир называется Зея?

— По каталогу Древних — да. — Подтвердила Спираль: — С этого момента корабль модели «Страж», именуемый Плавной Спиралью, считается находящимся в распоряжении планеты Зея. Прошу указать параметры домашней орбиты — после выхода из прокола он займёт указанное вами место.

— А как… Указать-то?

Земля, увеличившись в размерах до футбольного мяча, приблизилась — остальные планеты солнечной системы просто исчезли, став ненужными деталями и принялась медленно вращаться перед лицом Игоря.

— Нарисуйте, — просто произнёс девичий голос: — Вокруг глобуса.

— Прямо по воздуху? — Не дождавшись ответа, возможно Спираль посчитала его вопрос риторическим, он, глянув для смелости через плечо — стоявшие рядом с ним Карась и Дося дружно кивнули, поддерживая его морально, а Чум, вытянувший шею со своего кресла, и вовсе задрал вверх два больших пальца, Игорь вздохнул, поднося кончик стилуса к глобусу.

Дождавшись, когда родная планета повернётся к нему стороной России, он, снова глубоко вздохнув, поднёс кончик ещё ниже и от него, вернее сказать, с острого конца гвоздя в его руках, принялась сбегать тонкая жёлтая линия. Обведя ей всю территорию своей Родины, он замкнул неровное вытянутое кольцо, заключив в него почти всю территорию страны, не забыв про Калининград и Сахалин. Правда, при этом, нарисованная им дуга захлестнула часть сопредельных территорий, но править своё творчество Игорь не стал, рассудив, что соседям, какими бы они порой и неприятными не были б, нечего будет предъявить — речь-то шла о высокой орбите.

— Вот. — Убрав стилус от планеты, он ещё раз окинул взглядом своё творчество: — Высота… Я думаю, тысячи километров будет достаточно.

— Параметры приняты… Капитан?

С интересом наблюдавший за происходящим из своего роскошного кресла, Чум, дёрнулся и поспешно принял подобающий капитану такого корабля вид — вернул руки на подлокотники и, выпрямившись, посмотрел вверх: — Да?

— Прошу утвердить конечную точку прыжка — систему желтой звезды, местное наименование Солнце и третью планету, известную как Зея с параметрами высокой орбиты согласно расчётам навигатора.

— Утверждаю!

— Мне приготовить корабль к проколу пространства?

— Да! — Откинувшись на спинку, он расслабленно пошевелил пальцами в воздухе, оторвав руку от подлокотника: — И… Спираль?

— Да, капитан?

— Начинайте прокол по готовности, мы и так здесь подзадержались!

Глава 12

Следующие несколько недель команду Карася допрашивали так, что все страдания, пережитые Игорем после его первой вылазки за Портал, казались детскими играми против серьёзного и вдумчивого подхода профессионалов к решению поставленных перед ними задач.

Змеев, посещавший их после каждого допроса, только разводил руками, имея бледный вид.

— Ну, потерпите, прошу вас, — виновато разводил руками генерал-лейтенант, стараясь не смотреть своим подчиненными в глаза: — Сами же понимаете — одно дело мотик угнать, и, совсем другое, корабль Древних.

К чести допрашивавших их, следовало заметить, что спецы, в чьих руках они оказались, вели себя крайне корректно, ни малейшим словом не оскорбляя, или, упаси Боже, физически воздействуя на своих клиентов. Нет, за группу Карася взялись профи высочайшего класса, умевшие всего несколькими вопросами выяснить всю подноготную, вынуждая своих подопечных вспоминать, казалось бы, мелкие и отброшенные по своей незначительности, детали.

Конец допросам положили, как это не могло показаться странным, ученые, батальоны которых были десантированы на Плавную Спираль, едва только майор и его люди делегировали полномочия спешно отобранным, возникшим как из пустоты, неулыбчивым людям в строгих костюмах.

Ученые же, чьи белые халаты в те дни можно было встретить во всех закоулках корабля, быстро выяснили, Спираль не делала из того секрета, что Древние не только умели создавать корабли, на много голов превосходившие всё, чем могли сейчас похвастаться самые технологически продвинутые расы современной Галактики, но и умели надёжно охранять свои секреты.

Несмотря на то, что корабль, в лице приятного девичьего голоса, охотно пояснял принципы работы тех или иных агрегатов, лучшие умы научного сообщества ни на шаг не могли приблизиться не то что к повторению технологий, но и к простому пониманию процессов.

Взять ту же сингулярную сеть.

Спираль охотно показывала, как, в каких местах пространства, формируются точки-призмы, преломлявшие и усиливавшие гравитационные волны, но решительно не понимала простых вопросов о самой основе природы такого понятия как гравитация. Для неё суть процесса была так же ясна, как для любого, среднеобразованного человека понятие радио. Вот излучатель, вот приёмник, от одного — волна, другой, или другие, в радиусе, её ловят.

Что тут сложного?

Более продвинутые в физике и не позабывшие все знания со школьной скамьи, могли вспомнить об электромагнитной волновой природе и даже разобрать её по частоте, но попробуйте объяснить тому же Ломоносову про волновую теорию, а потом добавить про то, что волна состоит из отдельных частиц, колеблющихся в зависимости от частоты.

Конечно, Великий Ум своей эпохи тут же кивнёт, поняв, что речь идёт о чём-то дьявольски близком к корпускулярной теории… Но вот сможет ли он собрать хоть самый простой приёмник? Из подручных его времени, вещей?

Ответ очевиден.

Вот и современные умники, со скрипом зубовным признавшие свою несостоятельность, начали покидать корабль, проинформировав неулыбчивых людей о полном крахе надежд по копированию древних технологий.

Снять для пристального изучения в своих лабораториях хоть что-то из оборудования корабля им так же не удалось — стоило только бригадам лаборантов, державших наперевес отвёртки с шуруповёртами приблизиться к намеченному под демонтаж объекту, как поле, очень сходное с тем, что отбрасывало вражеские корабли на симуляции, выставляло их вон из отсека, а на все предложения о подготовке техников для обслуживания частей и агрегатов, Спираль отвечала одинаково — мол, всё оборудование самовосстанавливающееся, и что в сторонней помощи она не нуждается. И вообще, уважаемые, займитесь уже развитием своей расы, а защиту я вам, так и быть, обеспечу.

Относительно положительным результатом труда представителей науки, можно было считать создание детального описания Стража с перечнем всех отсеков, да расчёт штатного экипажа, необходимого для организации полноценных боевых вахт.

Плавная Спираль, несмотря на свои внушительные по земным меркам, габариты — вытянутый шар был семи километров в длину и пяти с половиной в высоту, управлялся не более чем полусотней людей, занимавших по боевой тревоге посты операторов сети. Добавьте сюда ещё полсотни операторов ПВО, чьи станции были равномерно распределены по всем ломтикам корпуса, да сотню бойцов противодесантных групп.

И всё.

Весь экипаж.

Турели точечной защиты так же не принесли никаких новых знаний в копилку землян.

Лазеры.

Прочно и хорошо известные всем источники когерентного излучения являлись базовой защитой Стража от пробившихся сквозь щит сил москитного флота и торпед с ракетами, если тем — и тем, и другим, удалось бы пробиться за скорлупу силового барьера.

Немного в лучшей степени обстояли дела у бойцов, попавших в противоабордажные команды.

Древние, свято соблюдавшие принципы сохранения жизни, позаботились о достойной защите защитников корабля, да простят мне уважаемые читатели вынужденную тавтологию.

Их скафандры, более всего напоминавшие рыцарские доспехи, позволяли бойцам не только свободно двигаться, надежно преграждая путь любым силам, желавшим причинить им урон, но и перемещаться вне корабля, для чего в нижней части высоких сапог были смонтированы небольшие двигатели, принцип работы которых, равно как и сплав, из которого был изготовлен доспех, в очередной раз оказался не по зубам земной науки.

Оружие, правда, подкачало.

Жезлы-парализаторы, тоже, как и все прочее, доставшееся по наследству, только оглушали свои цели, погружая их в глубокий здоровый сон без сновидений.

Что поделать, Древние были верны своим принципам во всех вопросах.

Собрав с группы множество росписей о недопустимости разглашений, осознании факта ответственности и подписав ещё много с десяток грозных документов на гербовой бумаге, их, наконец, отпустили, не забыв напоследок предупредить, запугать и, как не странно — воодушевить. Последнее вышло, судя по всему, против планов их кураторов.

Те, расставаясь, обмолвились, что теперь, после всех этих допросов и росписей, к ним более нет никаких вопросов, что они чисты как ребёнок перед первым причастием, и всё произошедшее само собой подразумевает отсутствие планов проверяющих органов к их последующим встречам. А это, как вы сами понимаете, один этот факт, не мог не воодушевить людей, чья психика была буквально растерзана каверзными вопросами профессионалов.

Не подвело группу и их непосредственное начальство — Змеев, как бы случайно встретивший их в курилке, поспешил обрадовать команду новыми наградами, и, что было гораздо сейчас ценнее медалей, недельным отпуском в закрытом для простых смертных заведении, куда их, генерал-лейтенант выразительно покосился на свои часы, отвезут вот прямо сейчас — буквально через десять минут.

— Так что, дорогие мои, — пожал он всем руки, прощаясь: — Через десять минут сбор у КПП. С собой ничего не брать — всё необходимое вас уже ждёт.

— А ужин? — Чум демонстративно похлопал себя по животу, наглея прямо на глазах: — Мне сейчас порции три надо — я, с этими допросами, исхудал конкретно.

— Ужин вас будет ждать в самолёте, — ничуть не смутившись, подмигнул ему Змеев: — Летите спецбортом, так что питание, говорю специально для тебя, лейтенант, будет по высшему классу.

— Ну тогда другой дело, — потерев руки он кивнул ему и, насвистывая себе под нос весёлую мелодию, двинулся в сторону КПП.

— Не трогай его, — видя, что майор готовится одёрнуть своего подчинённого — нарушение субординации было налицо, придержал его за руку генерал: — Отдыхайте. На следующую неделю вы освобождаетесь от всякой субординации. Отдыхайте. Что б через неделю — как огурчики были! — Кивнув всем он, махнув рукой, чтобы Карась с Досей не тянулись отдавая честь, скрылся в дверях, оставив людей самим себе.

— Есть, как огурчики, — пробормотал ему в спину майор и, повернувшись к замершему Маслову — для того новость о свалившемся им на голову ВИП-отдыхе, заставила замереть, весело подмигнул: — С пупырышками! Пошли на КПП, а то Чум наш, знаю его, нам потом всю плешь проест, что долго собирались.

— Пошли, Игорь, — перейдя от слов к делу, подхватила его под руку Дося: — Давай поспешим — если начальство расщедрилось на то, о чём я думаю, то надо шустрее двигаться. Не дай Бог оно, я про начальство наше высокое, — кивнула она на дверь, за которой скрылся Змеев: — Передумает, или случиться что… Отменят! А я, — она мечтательно зажмурилась: — Массаж хочу. Слыхала, что там та-а-кие мастера… По косточке разберут и соберут. Пошли!

— Погоди, — вырвав руку, Игорь торопливым шагом двинулся к двери: — Пять минут, — развернулся он на ступеньках, показывая им растопыренную ладонь: — Мне пару книг взять надо — вечерком почитать хочу. Чего зря время терять?

— Зануда ты, — взяв под руку Карася, бросила ему через плечо Дося: — Ты только не задерживайся. Учти — с Чумом сам разбираться будешь.

Оказавшись у себя в комнате, он схватил с кровати цисту с давно облюбованным свитком — команда капитана Дацоева, отряжённая для исследований товаров Ярмарки, натаскала кучу литературы, среди которой, порой, оказывались и весьма интересные образчики. Один из них Игорь и пригрёб себе, коротая над ним свободные вечера. И хотя манускрипт был написан тяжеловесным слогом, характерным для Преторианских историков, но его содержание захватывало лучше иного детектива.

Свиток имел пространное название — «Жизнеописание Достославных Императоров прошлого, правивших Преторией от ухода Древних и до окончания войны против низких Слуг, погрязших в своих интригах против великого государства» и содержал в себе историю смены власти, изобиловавшую как кровавыми деталями, так и порой доносивший до читателя пикантные подробности жизни давно ушедших владык.

Уже повернувшись к двери, Игорь на миг замер — оставалось одно дело, позабытое в мельтешении последних событий, но заняться им, значило гарантированно навлечь на себя гнев Чума, встав между ним и ожидавшим их всех на борту ужином.

Решившись, он вернулся к столу и, выдвинув ящик, принялся копаться в его содержимым, разыскивая нужный предмет. Наконец, выудив, из непонятно как организовавшихся залежей хлама, небольшой, плоский, чернёного метала, брусочек, Маслов, торопливо сунув его в карман брюк, время поджимало, бросился прочь из комнаты.

Весь путь до каптёрки он проделал за пару минут, распугивая своим топотом оказавшихся на пути людей и, только влетев в заведование Тараса, замер, переводя дух, опершись руками о стойку.

— О, Игорёк! Не ждал тебя! — Тарас Михайлович, только что опустивший в кружку с чаем половинку бублика, вопросительно посмотрел на него и, сунув размокший конец себе в рот, полез под стойку за второй кружкой.

— Я… На… Минуто…чку, — хватая воздух ртом, полез в карман Маслов: — Меня… Фууу… Там наши ждут.

— И даже чайку не выпьешь? С травами — дочка собирала, — он хохотнул: — Не бойся, не с Чернобыльскими. Она специально в экологически чистый район ездила. Тут и Иван-чай, и ромашка, и…

— Я, правда, Тарас Михайлович, очень спешу, — покачав головой, он положил на стойку давешний брусочек: — Меня Чум съест — нам отпуск в санатории дали, в самолёте еда — по ВИП разряду. Сами понимаете.

— Чум может, — со вздохом убрав кружку, кладовщик осторожно посмотрел на лежащий предмет: — А это что?

— Вам, сувенир. Вы же просили — вот я и принёс. Это зажигалка. — Положив цисту на стойку, он взял в руки брусок: — Вот, посмотрите. Вот тут орёл выгравирован, видите, — он повернул зажигалку боком к каптёру: — Если его прижать…хоп!

Над верхней частью монолитного на вид бруска засияла небольшая, горячая даже на вид, сфера.

— Кажется это плазма. Металл плавит на раз, я проверял. Сигареты тоже зажигает, только кончик не надо прямо в шарик совать — рядом, с секунду подержать и готово.

Убрав палец с орла, плазменная звёздочка тотчас погасла, он протянул устройство кладовщику: — Вот, Тарас Михайлович, держите.

— Гарная игрушка, — покачав зажигалку на ладони, он вопросительно посмотрел на него: — А тебя, ну за неё, не накажут? Ведь положено сдавать всё найденное.

— Не накажут, — улыбнувшись, отмахнулся Игорь: — Не знает никто. Я её сам, случайно, нашёл. Когда мы байки… Ну…

— Организовали, — весело улыбнулся Тарас.

— Ну да, приватизировали. Так, когда ехали, я, по началу, за сиденье держался, а как тряхнуло — одна рука в сумку и сползла, там по бокам сумки были, с барахлом разным. Она сама мне в ладонь и прыгнула — я, на автомате, в карман и сунул. Хотел сдать, но, — он виновато развёл руками: — Закрутился, забыл. Потом корабль этот, допросы… На допросах про то, что раньше было — не спрашивали. Их только Плавная Спираль интересовала.

— Значит, — прижав орла, он полюбовался крохотным, чуть крупнее половинки горошины, солнышком: — Не спрашивали?

— Нет, — замотал головой Маслов: — Да я и сам позабыл. Вот только сейчас, когда за цистой, — он кивнул на цилиндр: — Вернулся, тогда и вспомнил.

— Ну, Игорёк, спасибо! Уважил старика, — убрав зажигалку в карман, он вопросительно посмотрел на чай: — Может хоть по глоточку?

— Правда, не могу, Тарас Михайлович, — взяв в руки цисту, он попятился к двери: — Сами понимаете — Чум. Дося тоже — хочет побыстрее туда, ну — в санаторий этот. Там какой-то особенный массаж делают. Побегу я.

— Беги, что поделать, — с сожалением кивнул седой головой кладовщик: — Потом зайди, как вернётесь, ладно?

— Обязательно, Тарас Михайлович, — уже с порога, закрывая дверь, крикнул Игорь и, в следующий момент, сквозь приоткрытую створку, послышался грохот его берц.

— Заходи, Игорёк, обязательно заходи, — поглаживая карман с подарком, пробормотал каптёр: — Не забывай старика…

Неделя отпуска, как это обычно и бывает, пролетела моментально, оставив после себя сладкое послевкусие роскошных блюд, сильных рук массажистов — как и говорила Дося, после их сеансов Игорь ощущал себя если не заново родившимся, то прошедшим глубокое тех. обслуживание механизмом точно. Отдельной, по понятной причине, краткой строкой следует упомянуть массажи иного рода, проводимые девушками самого роскошного модельного вида. До того не балованный вниманием прекрасной половины человечества, он просто таял в их объятьях и ласках, которыми невообразимые красотки одаривали его, стоило только парню бросить на них заинтересованный взгляд.

Но, как было сказано выше, всё имеет свой предел, а приятное, и в этом, несомненно скрыта вселенская несправедливость, заканчивается ещё быстрее, словно само время, ревнуя к счастливым часам, заставляет их сжиматься в минуты, уменьшая те, и без того краткие, мгновенья наслаждений.

А посвежели-то как! Прямо лет по пять, нет, — Змеев, проходя вдоль их строя, остановился напротив Доси: — Лет по десять сбросили! Карась! — Повернулся он к майору: — Я не уверен, что тебя, с такой молоденькой девушкой туда, — он кивнул на заполняемый молниями портал: — Пустят. Ей же и восемнадцати нет!

— Спасибо, тащ ген-лейтенант! — Девушка прямо в строю изобразила подобие книксена: — За доброе слово — спасибо. Вы нас на отдых почаще отправляйте, вот тогда…

— Ещё корабль пригоните, — погрозил ей пальцем Змей: — Тогда и следующий раз будет. А пока, — отступив, он развёл руками: — Отставить балаган и слушать приказ! — Убедившись, что строй принял соответствующий моменту вид, генерал довольно кивнул и продолжил: — Вы направляетесь на планету К-Зед-912 дробь 31. Известно, что данный мир относится к числу находящихся под протекторатом Слуг. — На миг прервавшись, он поправил и без того безупречный галстук, покачав его узел из стороны в сторону: — Задача — посмотреть, как живут люди, выбравшие для себя жизнь по законам и порядкам второй доминирующей расы Галактики. Осмотр на местности, установление контактов с местными. Легенда — Вы эмиссары мира, ищущего себе покровителей. Для вашей информации — противостояние Претории и миров торговцев нарастает. Легионы уже подчинили себе более двух десятков, прежде считавшихся нейтральными, планет и сейчас готовят силы для атаки главного мира фиян, Картага. Ваши лидеры, встревоженные происходящим, посылают отряды для поиска союза и защиты. В детали не вдаваться, говорить поменьше, слушать побольше. Всё. Не смею вас более задерживать. — Козырнув, он отошёл в сторону, освобождая группе дорогу.

— Двинули, — Карась, коротко кивнув майору — в строю честь отдавать не полагалось, первым двинулся к Порталу, не оглядываясь на последовавших за ним людей. Маслов, шедший замыкающим, хотел было оглянуться, но девушка, уже наполовину погрузившаяся в трепетавший полог, дёрнула его за ремень портупеи, да так, что Игорь, потеряв опору, влетел в молнии головой вперёд.

— Ты чего, Дося?! — От падения на той стороне его удержала она же — весь переход, показавшийся как всегда и мгновенным, и бесконечным, она продолжала его держать за ремень: — Зачем?

— Ты что? Не понял? — Отпустив его, Дося поправила ему куртку: — Змеев нас специально спровадил. — Она зябко передёрнула плечами: — Что-то случилось — видел, как он галстук поправлял?

— Галстук? И что такого? Может ему узел жал.

— Змеев никогда не позволит себе подобного, отправляя группу на задание. Ни-ког-да. Будет терпеть, но поправлять свою одежду — нет. Так что — случилось что-то.

— Эй? — Стоявший на земле Карась поднял руку, привлекая их внимание: — Намиловались? Работать желания не возникло? А ну оба — ко мне бегом! Доська — осмотр территории, Маслов — вон Ключник идёт — дуй к нему за деталями! Всё! Шевелимся!

Двигавшийся в их сторону привратник, надо заметить, что шёл он по густой траве, не отрывая босых ног от зелёного ковра, был одет в свободную, развивавшуюся на лёгком ветру рубаху и такие же широкие штаны. Остановился он в паре шагов от людей. Разведя руки в сторону, он глубоко поклонился, а затем, отыскав взглядом старшего — по его мнению, им был вышедший вперёд Маслов, певуче проговорил-пропел: — Благословенна земля Слуг. Благословенны плоды, даруемые ей. О, вы, усталые путники, остановитесь и вкусите их прежде, чем продолжите свой путь.

— Что? Еду дают? — Подошедший к Игорю Чум вопросительно посмотрел на пустые и всё так же раскинутые в стороны руки Ключника: — И где? Плоды где, дядя?

— Я думаю, — оттеснив его плечом назад, прошептал Маслов: — Что здесь имеет место иносказательное прочтение. Не буквально. — Сделав шаг вперёд, он оставил разочарованного Чума позади и, поклонившись в пояс, попробовал ответить, соответствуя манере Привратника: — Благословенна земля ваша, воистину — рады мы будем вкусить плоды её и эээ… Проникнуться мудростью Слуг… эээ… управляющих ею. Меня нарекли Игорем, о Привратник. Дозволено ли мне будет узнать ваше имя и имя сего чудного мира?

— Моё имя — Милашеш, — прижав руки к груди поклонился Ключник: — А сей дивный мир был наречён Милавиэлюсиэлем. Здесь обитают люди, отринувшие путь насилия, стяжательства, гордыни и похоти.

За спиной Маслова послышался вздох Чума.

— Люди, выбравшие жизнь ради просвещения разума и совершенствования тела, как велит учение Единства, обитают здесь.

— Нам было бы крайне интересно, — убрав за спину руку, он сжал кулак и погрозил им снайперу: — Если сие будет нам дозволено.

— Учение Единства открыто для всех. Идите с миром, — отступив на шаг в сторону, Милашеш показал рукой на едва видневшуюся в зелёном ковре тропинку: — Путь сей приведёт страждущих просветления в поселение. Там, прибыв на центральную площадь, вопросите любого — он проводит вас в Дом Единства. Идите же, — он приглашающе повёл рукой: — Поспешите — свет истины стоит того!

— Какой-то он, — поднявшись на вершину окаймлявшего Кольцо холма, Чум поёжился и посмотрел назад. Там, устроившись в позе лотоса около основания Портала, сидел Ключник.

— Неестественный. Как телёнок, ей-Богу.

— А ты чего ждал, — помахала рукой Милашешу, Дося: — Что он тебе сразу в морду сунет? Типа, чего припёрлись, валите отсюда?

— Ну не так, — начал спуск по тропинке снайпер: — Но как-то того, это всё, неправильно. Слащаво очень.

Здесь, за пределами Кольца, тропа скорее угадывалась в отличие от той, как-то протоптанной, её части близ Портала. Разговоры смолкли сами собой — идущим, вернее сказать продиравшимся, сквозь буйное разнотравье людям было не до того. Только тогда, когда намётки тропы вывели их на неширокую, хорошо укатанную грунтовую дорогу, их беседа возобновилась.

— А не похоже, что сюда часто ходят, — Карась, проследив взглядом свежепробитую тропу, перебросил карабин на грудь: — Мирок, конечно, милый, — бросил он взгляд на простиравшийся вокруг пейзаж, словно сошедший с полотен средневековых художников, обожавших подобные пасторальные виды: — Но если тут так хорошо, то почему сюда не несутся толпы из других, менее благостных, мест?

— Не пущают? — Вскинула бинокль к глазам Дося: — Планета не резиновая, вот и… Ой! Смотрите! Птичка летит… К нам, — последние слова она произнесла, вскидывая свой АШ-12 в сторону быстро росшей в размерах точки.

— Рассыпались! Маслов — остаёшься! — Короткая команда-вскрик Карася застала Игоря врасплох — вот только что, он, как и все, крутил биноклем, ловя нечто с крыльями оптикой, а раз! И он один стоит посреди пустой дороги.

— Вы где все? — Закрутил он головой, пытаясь найти товарищей, но шипение Чума, казалось, что тот стоял прямо рядом с ним, вынудило его отказаться от своих попыток.

— Стой на месте, не дрейфь — прикроем, — тон снайпера был весьма убедителен, и Маслов последовал его словам, позволив себе разве что расстегнуть кобуру. Так, на всякий случай.

Неведомое летающее создание, медленно взмахивавшее кожистыми крыльями — с виду оно походило на короткомордого птеродактиля, заметив одинокого спутника, заложило пологую дугу, идя на снижение. Проскочив за него — свой манёвр хищник, а белоснежные зубы в приоткрытой пасти явно намекали на преобладание мясных блюд в его диете, начал слишком поздно, развернулся и, натужно взмахивая крыльями, двинулся к застывшему человеку.

— Не дёргайся, — голос Карася прозвучал совсем рядом: — Стой спокойно, всё под контролем.

— Ага, — невидимый Чум оставался верен себе: — Ты это — улыбнись и рукой помаши.

— Издеваетесь?! Он же сожрёт меня?!

— Не сожрёт, тощий ты, — снайпер был явно в ударе: — Вот Досю — ту да. И сочная и… ой! Сдурела?!

— Обоим. Чум! Внимание! — После окрика Карася всё затихло, и в наступившей тишине Игорь не то расслышал, не то угадал шелестящий шум рассекавших воздух перепончатых крыльев.

На сей раз птичка не рассчитала с высотой — поняв, что текущий курс вобьёт его тело в дорогу, она суматошно замахала крыльями набирая высоту — Маслов инстинктивно присел, задирая голову, когда в паре метров над ним пронеслось покрытое костяными бляшками брюхо с поджатыми лапами и, дождавшись начала разворота летуна, идущего на новый заход, торопливо зашептал, надеясь, что скрытые высокой травой товарищи расслышат и разберут его слова.

— Вы постромки, ремешки как шлейки, на его брюхе видели?

— Видел, — подтвердил его наблюдения майор: — И это плохо. Раз ящер в ремнях — значит он из местных, принадлежит местным, я хочу сказать. А раз атакует — значит Дося права — чужаков тут не любят.

Решив не рисковать, птеродактиль, подлетев к застывшей посреди дороги фигурке, довольно оскалил пасть, лишний раз напомнив о своих предпочтениях в еде, а затем, встав на крыло, заложил крутой вираж вокруг Игоря, заставив того покачнуться от ударившей в грудь плотной волны воздуха, смешанного с песком и пылью.

Дернувшись всем телом, ящер проскочил всего метрах в трёх от него, Маслов замер, едва не раскрыв от изумления рот — на спине чудовища, вставив ноги в ременные петли и цепляясь одной рукой за подобие вожжей, размахивал другой, свободной, молодой черноволосый парнишка, одетый, как и Ключник, в свободные белые одежды.

Промчавшись мимо Маслова, птеродактиль взмыл вверх, сделал горку и принялся нестись над высокой травой поля, едва не цепляя кончики растений прижатыми к брюху лапами. Сидевший на его спине всадник несколько раз махнул рукой, указывая какое-то направление, и несколько раз беззвучно открыл и закрыл рот — ветер, развевавший его волосы, безжалостно рвал слова, донося до Игоря только неразборчивые вскрики. Демонстрируя свою удаль, он вскинул вверх обе руки, ящер тотчас повернул голову, косясь на него золотым с вертикальной щелью зрачка, глазом и ещё раз указал направление вдоль дороги.

Посчитав, что его поняли, паренёк ударил босыми пятками зверя, дёрнул вожжи и ящер, оскалив на прощанье пасть — зубы полыхнули ослепительно белым огнём, умчался прочь, неся на своей спине распластавшегося хозяина.

Дождавшись, когда птеродактиль, уносящий на своей спине всадника, превратился в точку, из травы принялись вылезать прятавшиеся там всё это время бойцы.

— Крут, Игорь! — Подошедший к Маслову Чум хлопнул его по плечу: — Когда он на тебя пикировать начал, я думал всё — сожрёт. Мы бы его, конечно, пристрелили бы, потом, — он поправил висевший на плече ствол: — А ты ничего так — стоял. Уважаю.

— Да, молодец, — подошедший майор одобрительно кивнул: — Сдержался. Выстоял. Значит, — он подмигнул не понимавшему радоваться ему или смущаться, а может — вознегодовать, парню: — Не всё потеряно! Сделаем из тебя человека! Бойца вырастим. Вот только дай вернуться, — Карась потёр руки: — Я тобой лично займусь, раскрою, так сказать, потенциал.

— Да хватит тебе его пугать! — Дося, выбравшаяся на дорогу последней, принялась стряхивать с брюк налипшую пыльцу растений: — Отлично он держался, вот ты бы, — она посмотрела на Карася: — На пузо бы не завалился? Когда тот вниз пошёл?

— Залёг бы, — кивнул в ответ майор: — Чисто по привычке. Лады. Двинули дальше? Если я всё верно понял, — он махнул рукой вдоль дороги, уходящей плавным изгибом за небольшой холм, скрывавший от них дальнейший пейзаж: — Тот летчик нам туда показывал. Пошли, посмотрим, что там.

— Лётчик-налётчик, — сорвав травинку, сунул её себе в рот Чум, оставляя за собой последнее слово.

Город, открывшийся им, когда группа обогнула холм, производил неординарное впечатление.

Дорога, спускавшаяся к небольшой речушке, пересекала короткий, похожий на сильно изъеденную короедами пустотелую колоду, мост. Затем поднималась вверх, плавными изгибами обнимая склон пологого холма, чья поверхность, едва ли не от самой реки, была густо усеяна разновеликими и разнящимися цветом шляпок, грибами. Однотонно яркие и тусклые, покрытые контрастными пятнами и полосками грибы покрывали весь склон, где-то соприкасаясь ножками, где-то соблюдая дистанцию, а кое-где возвышаясь над зеленью травы целыми гроздьями. Между собой грибы были соединены плотно утоптанными тропинками, которые огибали аккуратные, обнесённые низенькими заборчиками, клумбы полные ярких цветов и, дополняя необычность картины, со шляпок свисали, покачиваясь на тонких нитях, ярко блестевшие на солнце капли. Были они не чем иным, по мнению большинства, как светильниками, призванными освещать подходы к домам в ночное и вечернее время.

— Какая прелесть! — Поднеся бинокль к глазам, принялась рассматривать открывшуюся картину Дося: — Может поэтому сюда и не пускают, чтобы красоту такую не портить?

— Угу, — так же как и она, поводя биноклем из стороны в сторону, буркнул майор: — Прямо деревня этих… Ну — голубокожих. Как по ящику.

— Аватаров? — предположил Игорь, рассматривавший, как и все, странное проявление местной архитектуры: — Так те, вроде как, на деревьях жили.

— Не… Я у племяшки видел. Мультик. Там тоже голубые чудики в белых штанах бегали.

— Только в штанах? — Чум, оторвавшись от бинокля, вопросительно посмотрел на Карася: — И девки тоже — в одних штанах? Топлесс что ли? Это что за мультик такой? С голыми бабами?

— Детский! — Вернул ему взгляд майор: — А девка там только одна была — в платье. И тоже — в белом.

— Одна девка на толпу мужиков? — Сделав вид, что не заметил возмущения во взгляде командира, вновь поднял бинокль тот: — Не удивительно, что мужики — голубые. Одна баба на деревню…

— Чум! Там всё не так было! О! Вспомнил! То гномики были — мультик-то детский. Вспомнил — смурфиками их звали.

— Смурфики, так смурфики, мне-то что? — Пожал плечами снайпер: — Лишь бы к нам не приставали, — опустив оптику, он ехидно посмотрел на Карася: — Ты то, походу к такому привычный — и мультики про голубых смотришь… С племя…

От дальнейшего развития своей мысли, а продолжение рассуждений в том же ключе вполне могло закончиться для него трёпкой — своих племянников и племянниц майор, не имевший своих детей, очень любил и баловал — так вот, от угрозы расправы Чума спас звучный хлопок, всхлюп, словно где-то рядом лопнул огромный и влажный мешок.

— Это ещё что?! — Оборвав предыдущий монолог, он торопливо вскинул бинокль к глазам и, ещё миг спустя, опустив его вниз, развернулся к Карасю: — Там люди, командир! Много людей! И они к нам идут!

Процессия, направлявшаяся к ним, более всего напоминало крёстный ход или иное, несомненно, связанное с религией, мероприятие.

Первыми, выделяясь на общем фоне белых одежд, разбегавшимися в разные стороны чёрными полосами, шли местные жрецы, высоко воздевая вверх, явно ритуального назначения шесты с закреплёнными на их вершинах табличками.

— Это символы Древних! — Не отрываясь от бинокля, прокомментировал увиденное Игорь: — Несомненно, какие-то важные тексты.

— Или молитвы, — кивнула Дося.

— Хочешь сказать, — Чум, расслабленно уложивший руки на висевший поперёк груди карабин, мотнул головой в сторону приближавшейся к мосту процессии: — Что это шоу смурфики ради нас устроили? Мы же не Древние — чего нам тексты демонстрировать?

— Может они считают, что именно эти… хм… изречения должны знать все? Ну, типа как все культурные люди должны знать Пушкина?

— Ага, вот так прямо всего его и знать, — фыркнул он ей в ответ: — И вот прямо вся Галактика ломанулась зазубривать.

— Сейчас узнаем, — Карась, видя, что жрец, на одеждах которого белого цвета практически не было видно, вышел на середину моста, поднимая вверх ритуальный шест, сделал несколько шагов ему навстречу: — Прикрываете, — бросил он через плечо, а жрец, увидев в его приближении ответ на свои действия, поспешно затряс табличкой.

Когда майор ступил на мост, жрец, не сводивший с него взгляда, сделал короткий шажок вперёд и, вытянув вперёд руку, державшую палку с табличкой, поднёс символы прямо к лицу гостя.

— И что мне делать? — Оглянулся тот назад, на своих товарищей: — Поцеловать её?! Игорь? Делать-то что?

— Только не отталкивай, — ускорив шаг, Маслов подошёл к нему и, глядя через плечо Карася принялся вглядываться в символы.

— Ничего не понимаю, — покачал он головой полминуты спустя: — Это точно символы Древних — та же клинопись, что и на Портале, но что тут написано… — Он с сожалением развёл руками: — Не понимаю!

— Вы не Древние! — Произнёс на Универсальном Жрец, верно истолковав жесты и интонацию Маслова, убирая табличку от лица майора: — Наше ожидание не закончено, братья мои, — повернулся он к разочаровано загудевшей толпе: — Эти люди, — оставаясь повёрнутым лицом к колыхавшейся толпе, он махнул рукой в сторону землян: — Не Древние, или их посланники! Но мы чтим их заветы! — высоко вскинув шест, он развернулся к пришельцам: — Жители мира Милавиэлюсиэль рады своим гостям, — сказав это, он склонился в глубоком поклоне, разведя руки в стороны: — К сожалению, Древние не балуют нас визитами жителей иных миров, — выпрямившись, жрец приглашающе повёл рукой в сторону грибного посёлка: — Просим вас стать нашими друзьями. Вам нечего опасаться, — добавил он, косясь на оружие в руках майора: — Законы Единства не допускают насилия, но, — он перевёл взгляд с карабина на лицо Карася: — Они так же не запрещают нам обороняться от тех приходящих к нам, чьи сердца полны злобой и жаждой насилия.

— А мы можем узнать поподробнее о законах Единства? — Игорь, стоявший до того за спиной майора, осторожно отстранил Карася, выдвигаясь вперёд.

— Наш мир, — бросив быстрый взгляд на командира, поспешно добавил Маслов: — Лидер…ы нашего мира, направили нас сюда, чтобы мы с ними ознакомились.

При этих словах, Карась, до того с недоумением косящийся на него, благосклонно кивнул: — Да, именно так. Времена нынче, сами понимаете, — повесил он свой АШ-12 на плечо: — Ищем союзников.

— Тогда вам надо поговорить с Скорбящим, — понимающе закивал жрец.

— С кем? — Игорь озадаченно потёр лоб: — Мы издалека, простите наше неведение.

— Скорбящий — малый Слуга Истаэль. Он проводит свои дни в доме Скорби, предаваясь печальным размышлениям о смысле существования, и общей тщетности бытия с момента покидания сей реальности Древними. Пойдёмте, — передав шест с табличкой одному из прислужников, он взял парня под руку: — Я провожу вас в его обитель.

Пока жрец, продолжая держать Игоря под руку, вёл команду к дому Скорбящего — его гриб занимал центральное место на вершине холма, Маслов, как и все остальные земляне, крутил головой во все стороны, рассматривая местные достопримечательности.

Сказать, что этот город сильно отличался от любого другого небольшого поселения, виденного им что дома, что здесь — в мирах за Порталом, было сложно. Поставьте вместо грибов, порой смыкавшихся своими шляпками над их головами, простые, привычные для взгляда, дома и хоп! Сказочная страна, населённая улыбавшимися людьми в белых свободных одеждах, мгновенно превращалась в небольшую, чистенькую и уютную деревеньку, не более того.

Другое дело люди.

Местные, хоть и различались меж собой, как и положено всем нам, но при этом они все были какими-то одинаковыми, создавая, при всём присущем людям разнообразии, некое сходство.

Понимая, что своими действиями он, как минимум, проявляет невежливость, а как максимум — нарушает все писаные и неписаные правила этикета, Игорь принялся разглядывать окружавших его людей, пытаясь найти ответ на эту загадку и надеясь, что его действия не будут расценены как враждебные.

Поначалу его взгляд бесцельно скользил по одинаково улыбчивым лицам, но затем, пообвыкшись, принялся выхватывать мелкие, и, казалось бы, незначительные детали. Разрез глаз, форма ушей, носа — все эти детали проявлялись то у одного, то у другого местного жителя, оставляя, при беглом взгляде, то самое ощущение одинаковости, некой размазанности изначального дизайна. Словно Творец, лепя их тела из местной глины, постоянно ронял из рук трафареты и, подобрав первый попавшийся, принимался прикладывать его к заготовкам, штампуя одинаковые уши или носы, торопясь, пока он вновь не выпадет.

Скорбящий Истаэль встречал гостей на пороге своего дома-гриба. Откинув широкий рукав своего просторного одеяния, его белоснежная роба, в отличие от таких же по покрою одежд жрецов, несла на себе всего несколько жирных черных полос, он выдернул из земли тонкий шест серебристого металла и плавно взмахнул им. Воздух тонко запел, рассекаемый узким, в пару пальцев шириной, навершием, более всего походившим на штык-нож времён земной первой Мировой Войны.

Плавно скользнув вперёд, Скорбящий красиво крутанулся на месте — лезвие очертило сверкающую дугу, а когда застыл, клинок оказался всего в паре сантиметров от лица Маслова.

— Вы пришли, — не то спросил, не то констатировал факт их появления здесь он: — И что мне с вами делать?

Полушаг назад, лезвие взмыло вверх, размазываясь блестящей волной, и тотчас упало вниз, замерев, на сей раз, против груди Карася.

— Отвечайте!

— Ты поосторожнее с этим! — резкий металлический щелчок предохранителя заставил Игоря, зачарованно наблюдавшего за полётом клинка, вздрогнуть — Чум, сохраняя на лице недобрую ухмылку, держал Скорбящего на прицеле, направив ствол своего карабин ему в живот. Дося, её предохранитель щёлкнул на секунду позже, замерла в напряженной позе, прижавшись спиной к Чуму и выцеливая поспешно отступивших назад местных жителей.

— Стойте! — Игорь, выдернув из ножен, свисавших с пояса снайпера, длинный, узкий и обоюдоострый, кинжал, направил его кончик на Слугу: — Отвечу!

Лезвие в его руке нарисовало в воздухе лежащую на боку восьмерку — символ бесконечности.

Удовлетворённо кивнув, Истаэль качнулся в его сторону, убирая своё оружие от Карася — то, словно живя своей, независимой от хозяина жизнью, вычертило в воздухе сложную комбинацию дуг. Не остался в долгу и Скорбящий — словно негодуя на вышедший из-под его контроля клинок, он перехватил древко посредине и оно, продолжая свою борьбу за независимость от его рук, закрутилось, отгораживая Слугу от людей серебристым диском.

— Говори! — Послышался голос с той стороны.

— Я — голос другого мира, — Маслов, максимально быстро орудуя кинжалом, нарисовал в воздухе не то волну, не то зигзаг.

— Зачем мне ещё один голос? — Щит, продолжавший отбрасывать яркие блики, отступил назад: — Старый оркестр разрушен, а наш новый хор полон. — Слуга ещё на полшага сдвинулся в сторону порога своего дома.

— Мы… — поняв, что допустил ошибку, Игорь прикусил губу, торопливо перебирая в голове варианты: — …Мы ухо иного неба! — Выпалил он и, подойдя к щиту, рубанул сверху вниз воздух в сантиметрах пяти от его поверхности.

— Вы пришли слушать? — Вращение древка прекратилось и клинок, оказавшийся в момент остановки наверху, двинулся вниз, быстрым росчерком повторив путь кинжала.

— Слушать, познавать, учиться! — Сопроводив каждое слово коротким выпадом в грудь Истаэля, Маслов, перехватив оружие за кончик рукояти, разжал пальцы, позволяя тому воткнуться в мягкий грунт: — Мы мирные искатели истинного света, — показав Слуге пустые ладони, он склонил голову: — Научите нас, Скорбящий.

— Алчущие знаний — да получат их! — Древко, наконец, выскользнувшее из пальцев своего владельца, рванулось ввысь, торжествуя свою победу и, на долю секунды зависнув над головами собравшихся, рухнуло вниз, зарывшись почти всем лезвием в землю.

— Оставим оружие здесь, — кивнув на торчавшие из почвы кинжал и копьё, спрятал руки в широких рукавах Истаэль: — Прошу, — изогнулся он в сторону двери своего дома: — Будьте моими гостями.

В ножке гриба, служившего Скорбящему домом, оказалось на удивление просторно. Средних размеров комната, по её стене, спиралью, поднималась вверх лестница, ведущая на второй этаж, была практически пуста — небольшое, круглое возвышение по центру, с десяток одноногих, похожих на всё те же грибы, табуретов, да несколько картин составляли весь антураж первого этажа.

Усевшись на возвышение, Истаэль сел, сложив ноги по-турецки, он приглашающе махнул рукой землянам, приглашая их устраиваться напротив него.

— Итак, — уперев локти в колени и водрузив на них подбородок, посмотрел он на Игоря: — Начнём с главного — зачем вы здесь?

— У нас главный он, — попробовал тот уйти от ответственности, но Скорбящий только покачал головой, пустив на лицо лёгкую улыбку: — На вызов машаэля ответил ты — тебе и говорить.

— Машаэль?

— Мы древняя раса, — слегка, словно впадая в транс, принялся раскачиваться взад-вперёд Слуга: — Строго следуя заветам, покинувших нас Учителей, — при этих словах он на миг скрыл лицо в ладонях: — Мы давно отказались от насилия при решении спорных вопросов. Ритуал машаэля — это память о тех временах, когда мы были юны и безрассудно проливали кровь в жарких спорах.

— То есть, вы только обозначаете удары? А как тогда определить победителя?

— Вам надо побывать хотя бы на Малом Совете, — снисходительно улыбнулся в ответ Слуга: — Я посредственный оратор, а там… Молниеносные схватки, столкновение мнений, звон аргументов и контраргументов. Это незабываемое зрелище — реплика-выпад, ответ-блок и контратака критикой, заставляющая оппонента теряться и отступать, признавая свою неправоту. Поверьте мне — хоть раз побывав вблизи настоящих ораторов, вы немедленно отринете свои методы решения спорных вопросов, полностью подчинившись высокому искусству машаэля. Впрочем, — последовала дружелюбная улыбка: — Если я верно истолковал цель вашего визита к нам, то вы вскоре предстанете перед коллегией Секторного Совета, подавая мольбу о присоединении к Единству, основополагающему пути развития для народов галактики.

— Ради учения Единства мы и прибыли, — прижав руки к груди, поклонился Маслов: — Расскажите нам про него поподробнее.

— Это будет долгий рассказ, — привстав, Слуга щёлкнул пальцами и сбежавшие со второго этажа девушки принялись замащивать пространство перед его возвышением подушками: — Устраивайтесь удобнее, — подавая пример он прилёг, спустив ноги со своего подиума и опираясь на локоть.

Дождавшись, когда красотки вернутся на второй этаж — надо заметить, что в отличие от людей на улице девушки блистали разнообразием, контрастно не походя одна на другую, Слуга вернулся к теме их беседы.

— Древние, по уходу которых мы скорбим, — прикрыл он лицо свободной рукой в ритуальном жесте: — Ставили своей целью создание единой Галактики, населённой счастливыми людьми, проживающими свой век, совершенствуя свои тела и души. Мы, как их Первые Слуги, не могли существовать иначе как занявшись выполнением их планов. Учение, позже названное Единством, было создано Тоскующим-в-Ночи, великим философом нашей расы.

— Какое красивое имя, — Дося, сидевшая на подушках поджав под себя ноги, вопросительно посмотрела на Слугу: — Мне казалось, что ваши имена несколько другие, как у вас, например.

— У нас принято давать особо выдающимся представителям прозвища, под которыми они остаются в истории. Отринув имя и приняв прозвище, мы становимся частью Единства, включая себя, свои дела в общий хор голосов, возносящих славу Ушедшим. Это великая честь. Сегодня только двое из нашего народа лишены имён. Это Лавирующий-меж-Звёзд — величайший исследователь галактики и Лежащий-в-Пыли — наш лидер, дальше всех продвинувшийся по тропе Древних.

— А почему Лежащий-в-пыли? — Непонимающе посмотрел на него Чум: — Шёл-шёл и упал? — Добавил он прежде, чем Карась успел показать ему кулак.

— Не надо проявлять агрессию, — заметив жест майора, приподнялся со своего места Истаэль: — Ваш товарищ проявил справедливый интерес, и я буду рад ему помочь. Лёжа в пыли на Тропе Древних он вслушивается в эхо их шагов, наполняя себя мудростью, спокойствием и смирением перед неизбежным.

— И что — неизбежно? — Вновь прервал его Чум.

— Неизбежно возвращение Учителей, неизбежен их гнев — план единения рас галактики далёк от завершения. Но с каждыми миром, с каждым разумным, выбравшим Единение мы всё ближе — на шаг, на ступню, приближаемся к цели — единой, процветающей галактике, населённой счастливыми расами.

— И что от нас требуется… — Игорь запнулся, подбирая слова: — Чтобы стать частью Единения? Что оно нам даст? Ну, кроме, конечно, выполнения желаний Древних. Вы нам дадите защиту? Технологии? Поможете освоить новые миры?

— Приняв Учение, вы обретёте душевное спокойствие, начнёте совершенствовать свои тела — разве этого мало? Вспомните людей, встретивших вас снаружи — разве не были они счастливы?

— Штампованными, на один манер они были, — покачал головой Чум: — А что до улыбок… Ими мы от Претории не отобьёмся.

— Узнав, что вы приняли наше Учение, Претория не посмеет на вас напасть, — мягко улыбнулся Слуга: — Таков Договор, заключённый между нами по окончании Войны.

— Значит — технологий не дадите, — заключил майор, поправляя ремни портупеи: — И с развитием не поможете.

— Приняв Учение, вы начнёте развиваться духовно. Мы направим к вам Учителей, они помогут сделать первые шаги по Дороге Древних. А технологии, — усевшись, Скорбящий махнул рукой: — Всё будет. Не сразу — сначала вы должны доказать верность Единству. Поколения три… — прищурившись, он окинул их оценивающим взглядом: — Может четыре — зависит от особенностей вашего мира, и вы вольётесь в хор славящих Единство, голосов.

— Жаль только жить в эту пору прекрасную, уж не придётся ни мне не тебе, — с усмешкой процитировал поэта майор: — М-да… А жители этой планеты, — он ткнул пальцем себе за спину, на дверь: — Они сколько уже у вас?

— С нами. Они, мы — такого в Единстве нет, — мягко поправил его Истаэль: — Есть Единое. Жители мира Милавиэлюсиэль начали свой путь два поколения назад. Всего два, — подняв вверх кулак, он отогнул мизинец и безымянный палец: — А какой прогресс! Ещё всего два поколения и Единство поглотит их, приблизив всех нас к выполнению Заветов Ушедших.

— И все как под копирку будут, — встав, потянулся Чум: — А вот девочки твои — те разные были. Это как? Единству не противоречит?

— Везде случаются всплески мутаций, — опустив глаза, промелькнувший в них гневный взблеск успели заметить все, самым нейтральным голосом ответил Скорбящий: — Я работаю над этим.

— И судя по количеству девиц, — хмыкнул майор: — Работа сия — есть зело утомительное занятие.

— Вы умножаете мою скорбь! — Вскочив на ноги, он исподлобья посмотрел на Карася: — Вы, дикари, не вкусившие от прелестей Учения, смеете мне, Скорбящему…

— Зато ты, прелестей разных, вкушаешь сверх меры, — не скрывая своего негатива в голосе, поднялся на ноги майор: — Пошли народ. Картина ясная. Пока народу пудрят мозги, превращая в болванчиков, вот такие жируют.

— Вы вернётесь! У галактики одна судьба, и зовётся она — Единство!

— Знаешь, дядя, — Чум, расстегнув кобуру, положил руку на пистолет: — Как говорил один из наших, умный был мужик — мы пойдём другим путём! Покедова!

Улица встретила их угрюмым молчанием стоявших снаружи людей. Вытащив из земли кинжал, Чум, обтерев его о штанину, сунул клинок в ножны и, перекинув карабин на грудь, двинулся прямо на толпу.

Неохотно, бросая на него неприязненные взгляды, толпа начала раздвигаться в стороны, освобождая узкий проход и группа, с каждым шагом двигаясь всё быстрее, втянулась в него, стремясь быстрее покинуть ставшую так быстро враждебной им деревню.

Последний участок — от крайних домов и до конца моста, они фактически пробежали, остановившись только на другой стороне реки.

Не глядя друг на друга — мгновенный переход отношения местных жителей от радостно-приветливого к враждебно-осуждающему подействовал на всех без исключения — даже Чум, всегда, в любой ситуации подшучивавший и подкалывающий товарищей, сейчас шёл молча, держа свой АШ-12 на изготовку и обшаривая стволом все мало-мальски подозрительные кустики.

Общее молчание было нарушено только тогда, когда группа, ступив на протоптанную несколько часов назад тропу, двинулась к возвышавшемуся над Кольцом, Порталу.

Но нарушил тишину не один из них.

— Эй? Люди? — Сдавленный шёпот, послышавшийся в стороне от тропы, заставил всех схватиться за стволы — даже Игорь, чья кобура на сей раз расстегнулась с первого раза, принялся шарить пистолетом по колыхавшемуся разнотравью.

— Не надо, — над травой появилась коротко стриженая голова, а спустя пару секунд и руки, которые прятавшийся мужчина держал раскрытыми ладонями к ним: — Вы уходите отсюда?

— Допустим, — ствол Карася дёрнулся, смещаясь на голову незнакомца.

— Возьмите меня с собой! Я… Я многое умею! Отработаю!

— А ты кто будешь, мил человек, — Чум, забросив карабин за спину, нацелил на него револьвер: — И зачем ты нам сдался такой красивый?!

— Я — Красс. Красс Дехт Минтус. — Не опуская рук, кивнул, представляясь тот: — Легионер Третьего Легиона. Четвёртая центурия, четвёртая манипула. Могу воевать, могу копать, могу…

— Могу не копать, — закончил за него снайпер: — Но солдаты, тем более — легионеры нам не нужны.

— Погоди, — опустив ствол, положил ему руку на плечо майор: — Красс? А чего ты тут делаешь? Ну — чего ты не в Легионе?

— Я… — Начал было легионер, но подняв глаза к небу, словно собираясь с мыслями, вдруг махнул рукой вдаль — там, хорошо заметные на чистом голубом небе, чернели три, быстро росшие в размерах, точки: — Не отдавайте меня им! — Продолжая держать руки поднятыми, он рванулся к землянам: — Лучше убейте! Смерть предпочтительнее их Единства!

— Игорь! Контролируй его! Чум, Дося — воздух! — Майор рухнул на колено: — Чум — левый, Дося — центр, я правого!

Быстро приблизившиеся птеродактили принялись нарезать круги над людьми — их всадники, на спине каждого из ящеров сейчас было два человека, гневно размахивали руками, беззвучно разевая рты.

— Отходим к Кольцу. Первым Игорь с Крассом, остальным — прикрывают их. — Бросив короткий взгляд через плечо, он встал и начал медленно пятиться назад, отслеживая стволом своего птеродактиля.

Только перевалив через гребень — ящеры так и не посмели перейти к решительным действиям, они смогли расслабиться.

— Ну, рассказывай, — усевшись на траву, майор отстегнул с пояса флягу и сделал несколько глотков, провожая разочарованно удалявшихся ящеров взглядом.

— Дай… Глотнуть, — Красс, облизав губы, протянул к нему руку и получив желаемое присосался к фляге почти на минуту: — Спасибо, господин, — вернув её, с коротким поклоном, он вопросительно посмотрел на майора: — Понимаю, что прошу многого, но я не ел четыре дня, как сбежал из деревни. У вас…

— Держи, — Дося, вытащив из сумки питательный батончик, протянула его легионеру.

— И воду, — в руках Чума появилась фляга: — Вот, запей. А то эта гадость такая сухая, если не запить, потом горло дерёт — жуть просто.

Благодарно кивнув, Красс впился зубами в батончик и проглотил его за считанные секунды — он действительно производил впечатление жутко голодного человека.

— Спасибо. — Бросив на Чума короткий взгляд, он встал на колени: — В час нужды вы дали мне хлеб и воду. В час опасности вы закрыли меня своими телами. На мне долг. Долг труда и жизни, — замолчав, он вытянул вперёд обе руки, а когда их запястья соприкоснулись, продолжил, опустив голову: — Готов служить вам до возмещения ущерба или до смерти. Признаю себя вашим рабом, или убейте меня, если посчитаете ненужным.

— А рабства у нас нет, — покачивая в руках флягу, нейтральным тоном заметил Чум: — И убивать тебя мы не будем — зря, что ли кормили?! Отработаешь!

— Лучше убейте, покачал понурой головой легионер: — Не умею я ничего — только воевать. А солдаты вам не нужны — вы же, господин, — посмотрел он на снайпера: — Ясно это сказали. Убейте. Так всем проще будет.

— Убить тебя мы всегда успеем, — Карась переложил себе на колени карабин так, что его ствол, несомненно, по чистой случайности, оказался направленным на Красса: — Ты нам лучше расскажи — как это? Легионер и здесь? В мире Слуг.

— Повинуюсь. — Откашлявшись, он обвёл присутствовавших взглядом и опустил голову: — Я дезертир. Презренный, осуждённый на смерть, беглец. Меня разыскивает Претория. Зачем вам такой? Рисковать из-за меня ссорой с Империей — глупо. Перед её мощью миры склоняются десятками. Поступь наших легионов сотрясает мироздание, мы…

— Эй-эй! — громко пощёлкал пальцами Карась: — Сейчас ты не легионер, верно?

— Простите, господин, — дернувшись, словно его ударило током, согнулся ещё ниже он: — На меня пал жребий, когда мне было шестнадцать. Сейчас тридцать два — сложно за несколько недель забыть прожитое.

— Шестнадцать лет в строю? — Присвистнул от услышанного Чум: — Да вы, батенька, ветеран!

— И был хорошим солдатом, — в его глазах, Красс поднял голову, блеснула гордость: — Без особых замечаний служил. Ну — бывало и палок принять приходилось, как же без этого? Есть награды. Мне до конца срока всего-то восемь лет оставалось, как это случилось, — последние слова он произнёс, вновь опуская голову и съёживаясь.

— Да что случилось-то? — Дося, взволнованно всплеснула руками: — Говори же, ну?!

— Наш Легион послали на Иттру — так себе планетка, ничего особенного, но местные, не иначе как хитроумный Гермес решил там развлечься, помутились рассудком, решив отказаться от великой чести быть присоединёнными к Империи! Глупцы! Кто может… Простите, — он сокрушённо покачал головой: — Опять меня сбило.

— Ничего страшного, — протянул ему флягу Чум: — Освежись и продолжай.

— Когда мы вышли из Портала, местные нас уже ждали и они, да разгребать им дерьмо Цербера вечно! И они — подготовились! Три де�