Пролог

12 апреля. 14 ч 20 мин

Есть мнение, будто настоящие сказочники давно уже перевелись. Это не так. Современные детские книги не показатель. Сочинителей детских историй много, но к издателям идут отнюдь не самые талантливые, а самые амбициозные. Другие вовсе ничего не пишут, а претворяют сказку в быль. Но нередко их фантазия ограничивается страшилками. Такие истории не читают, в них участвуют. Сегодняшние дети любят компьютерные игры и, как правило, жестокие, кровавые и агрессивные.

Директор одной из престижных школ Степан Филатович Величко любил придумывать игры сам. Участников для своих проектов он отбирал из учеников старших классов, только мальчиков с особым складом характера. Случайные люди в его команду не попадали. Величко имел большой опыт работы и разбирался в детской и подростковой психологии. Он очень внимательно следил за жизнью и поведением своих учеников и каждому мог дать исчерпывающую характеристику.

Команда Величко состояла из шести витязей, учеников восьмого, девятого классов, обожавших своего магистра. Тайный орден имел довольно прозаическое для фантазера название: «Серые волки».

В ближайшем лесу ребята вырыли глубокую землянку и обнесли стены бревнами, сворованными с участков строящихся коттеджей. Входом в землянку служил люк, заложенный дерном с кустом, который играл роль ориентира и рукоятки одновременно. Куст не позволял топтать дерн и давить на люк. Летом лес славился зарослями ягод, осенью здесь собирали грибы и лесные орехи. Коттеджных поселков в этих местах хватало. Многие семьи жили в них круглый год, для того и школу построили.

Свободного времени у школьников хватало, но из развлечений были только компьютеры и клуб, где устраивались танцы по выходным. Там члены ордена и вылавливали ведьм. Молоденьких школьниц выбирал сам магистр ордена и ставил на них клеймо ведьм. Мальчишки втирались в доверие к девочкам, а потом завлекали их в лес или просто похищали силой. Несколько дней их держали в землянках, а потом они бесследно исчезали. Куда? Об этом знал только Величко.

За два года исчезли девять школьниц от одиннадцати до четырнадцати лет. Причем молоденькие красотки пропадали только в теплое время года. После выпадения снега похищения прекращались. Поиски к результатам не приводили. Трупов в лесу не находили. Подозреваемых из числа жителей поселка не выявили. Здесь жили солидные, обеспеченные и высокопоставленные чиновники, бизнесмены. Кто их может заподозрить в похищении детей, если их дочери и становились жертвами? И уж никто не мог заподозрить в таком грехе директора школы. Степана Филатовича уважали. Интеллигент, эрудит, директор, преподающий историю и географию. Родители и ученики его обожали. Пять лет безупречной работы. На пост директора рекомендован депутатом областной думы. Жил скромно. Коттедж получил в подарок. Богатенькие родители скинулись и выстроили Величко дом. Так он стал своим среди элиты. Но если бы директора в чем-то заподозрили, то на все случаи, связанные с пропажей детей, у него имелось железное алиби.

Так, в момент исчезновения последней девочки, случившийся неделю назад, он проводил родительское собрание в школе и находился у всех на виду. Пленницу он увидел только ночью в землянке, связанной скотчем по рукам и ногам.

Вывезли ее через два дня. Он сам и вывез. В его гараже на участке стояла белая «газель». Он ею пользовался в особых случаях. Выгонял машину к лесу, наклеивал на борта надпись «скорая медицинская помощь» и красные кресты, сажал жертву в салон, надевал белый халат, чепчик и ехал в сторону шоссе. Вокзал давно находился под контролем, да и связанную по рукам и ногам девчонку в купе не посадишь.

Южное направление трассы имело особое значение. В определенное место и время подъезжала крытая фура, везущая определенный товар на Северный Кавказ. Шофер и экспедитор забирали девушку и надежно ее прятали в огромном кузове, а директор получал крупную сумму денег. Молоденькие хорошенькие девственницы имели на Кавказе очень высокую цену. Величко не подозревал, что ему и четверти цены не платили. Но сделка устраивала всех. «Живой товар» попадал по назначению, и о пропавшей восьмикласснице больше никто никогда не слышал. Схема работала безукоризненно. Малолетние рыцари ордена почитали своего магистра за бога. Мальчишки его не сдадут. К тому же всю основную работу по похищению девочек выполняли они сами.

Следовательская группа продолжала работать. Величко тоже допрашивали, и не раз. Он вел себя спокойно и рассудительно. Вычислить его невозможно. Мальчишек и вовсе никто ни в чем не подозревал. Вся команда директора состояла из отличников и спортивных ребят, детей почтенных родителей. Магистр следил за своими рыцарями. На людях мальчики оставались примером для подражания. Собираясь вместе, подальше от посторонних глаз, им дозволялось все, кроме наркотиков. Мозги всегда должны быть чистыми, учил своих подопечных директор школы. Он многому их учил и многое позволял. У них даже был свой банк. Деньги ребята приносили сами в общую копилку. Родители – небедные люди и не отказывали детям в такой мелочи, как деньги. Они гордились своими мальчиками. Сам учитель не считался состоятельным человеком, несмотря на родительские подношения, которые никто не считал взятками. Сами несли в знак уважения и благодарности.

Все шло прекрасно. Наступила весна, и строились новые планы на лето. Вот тут и произошел тот самый случай, когда опасность затаилась за углом, а ты о ней не подозреваешь.

Величко закончил урок и собрался идти в свой кабинет. На лестнице его встретил рослый десятиклассник Аркадий Дворкин. Он числился в команде рыцарей и считался одним из лучших среди своих.

– Есть важный разговор, Степан Филатыч.

– Хорошо. Пройдем в мой кабинет.

Они спустились на второй этаж школы и зашли в просторный кабинет директора. Нарочитая скромность обстановки говорила о непритязательности хозяина.

– Нам крышка, Степан Филатович. Времени у нас не более двух часов.

– Времени на что, Аркаша?

– Мой отец и его зам. уехали на совещание в Главное управление МВД по области. Думаю, дома он появится часа через два. Ему пришел факс из приграничного городка Ставрополья. Я его принес, но такой же поступил на факс в его служебном кабинете, в райотделе.

Мальчик заметно нервничал.

– Говори толком, что случилось?

Аркаша подал ему лист бумаги.

«…Срочное сообщение. На границе Ставропольского края и Чечни задержана фура с медикаментами, следующая из Москвы. При досмотре в кузове обнаружена девушка четырнадцати лет без документов. Связана скотчем. Приведена в сознание. Водитель и экспедитор оказали вооруженное сопротивление и были убиты. По словам девушки, ее зовут Анастасия Хмельницкая, что соответствует последним сводкам о пропавших без вести во всероссийский розыск. По словам Хмельницкой, ее похищением руководил директор школы Величко Степан Филатович. Требуется немедленное задержание Величко до полного разъяснения обстоятельств дела. Имена исполнителей девушка скажет только вашему областному прокурору. Организовано этапирование Анастасии Хмельницкой в Москву, о чем доложено Министерству внутренних дел России. Начальник спецназа подполковник Осипов».

Листок в руках Величко начал дрожать.

– Она меня не сдала, зная, что я сын начальника милиции, – бормотал Аркадий. – Хитрая, стерва. Но в лес ее затащил я и Савелий. Она нас по-любому сдаст, когда ее привезут в Москву.

– Так. Думать будем по дороге. Идем ко мне. В сарае стоит «газель», на ней мы успеем выехать из района.

– Почему «газель»?

– Выполняй приказ, солдат. Думать буду я.

Из школы они вышли с интервалом в полминуты. Сейчас их вместе видеть не должны. От школы до своего коттеджа добираться недолго. Пятнадцать минут пешком. Директор любил прогуляться, но только не сегодня.

Аркадию едва удалось нагнать магистра возле забора его дома. Они зашли на участок и тут же направились к сараю. Мальчишка ничего не знал о «газели», как и большинство жителей. У крыльца стоял скромный «Форд Фокус», на котором директор ездил постоянно. На других машинах его никто не видел.

– Открывай ворота, Аркаша.

Парнишка вернулся к воротам.

Через несколько минут из сарая выехала «скорая помощь». У ворот она лишь притормозила, и мальчишка запрыгнул в кабину на ходу. Машина свернула влево.

– Там же шоссе. Почему не на вокзал?

– Потому что там отделение твоего отца. Не факт, что факс доступен только ему. Рисковать мы не должны. Надень белый халат и чепчик. И без того морда еще щенячья. Белые халаты и красные кресты – наш пропуск. Важно выскочить из кольца.

– Если устроят облаву, уже не выскочишь. Я знаю, как это делается. И машину вашу вычислят.

– Тут я с тобой согласен, Аркаша. Помолчи. Не мешай думать. Даже я не готов к снежной лавине в апреле.

До выезда на шоссе ехали молча. Аркаша предполагал, что учитель свернет к Москве. Там есть где затеряться. Но Величко свернул в обратную сторону.

– Какая дата стояла на факсе?

– Сегодняшний день. Это же телефонная линия.

– Хорошо. Значит, Настю привезут через два дня. Самолетом у нас никого не этапируют. Это значит, что ты и Савва можете еще сутки оставаться в поселке у всех на глазах. Девчонка не дура. Соображает, где и когда можно открывать рот.

– Она же дочка начальника следственного отдела. Вы этого не знали? Наши отцы знакомы. Потому она и пошла со мной, ничего не опасаясь. Другой ее не заволок бы в лес. Настя с пятого класса зыркает в мою сторону.

– А ты? – спросил Величко.

– Я люблю шлюх. Они все умеют и не требуют к себе внимания. Вы же сами приводили их в землянки.

– Правильно. Любовь и поцелуйчики на скамейках отнимают драгоценное время, нужное для настоящих дел.

Машина свернула на проселочную дорогу и остановилась.

– Слушай меня внимательно, Аркаша. Сделаешь все, как я тебе скажу. Приказы не обсуждаются. Без денег мы далеко не уйдем. Ты и Савва достанете сколько сможете. Свои я забрать не успел. Ночью кто-то из вас заберется на мой участок. За сараем поленница. Разберите дрова, там лежит кейс. В нем много денег. При встрече передашь мне его, и подумаем о настоящем отходе. Здесь оставлять машину нельзя. Сядешь за руль и поедешь дальше по трассе. Свернешь налево на сорок втором километре. Через восемь километров выберешься к станции. Там снимешь номера с машины и отлепишь надписи и кресты с бортов. Так или иначе, но машину найдут. Это и будет ложным следом. Мы будем выбираться другим путем. Добудете деньги и езжайте с Савелием в молодежный кемпинг «Варяг». Тридцатый километр по Киевскому шоссе. Паспорта там не требуют. Я пришлю туда вам письмо на имя Константина Константинова. Надеюсь, такого там не будет. В письме укажу место и время нашей встречи. Ну а если попадетесь, то вас простят. Вы еще дети.

– Я о вас беспокоюсь, Степан Филатыч. Мы-то выкрутимся.

Магистр улыбнулся:

– Я знал, что могу доверять вам. Вы мои дети тоже. Если попадете под контроль, то сможешь меня об этом предупредить. Носи рубашку с длинными рукавами. Я увижу вас на подходе. Если все чисто и все прошло удачно, то засучи рукава. Если ты этого не сделаешь, я к вам не подойду. О таком сигнале никто не догадается. Ты же ничего делать не будешь.

– Понял. Все выполню, как скажете. Завтра утром мы с Саввой уедем по-тихому. В кемпинге нас не найдут.

– Удачи!

Магистр снял белый халат и вышел из машины. «Газель» развернулась и направилась в сторону шоссе. Величко пошел туда же, но пешком. У него ушло еще двадцать минут, чтобы поймать попутку. За рулем сидела молодая женщина.

– Садитесь. Поболтаем, а то усну за рулем.

Величко не сразу понял, что дамочка пьяная. Он думал только о том, как бы убраться подальше из этих мест. Машины на этом отрезке шоссе идут с большой скоростью. Никто не будет тормозить, чтобы подхватить попутчика. Женщина за рулем, да еще под мухой, – не лучший вариант. С пьяной бабой за рулем он мог и погибнуть. Но ему повезло, и он остался живым. Машина на высокой скорости вылетела с трассы, подобно самолету пролетела по воздуху и врезалась в сосну левой стороной. Он сидел справа и, на счастье, не пристегнулся ремнем безопасности. Его попросту выбросило через лобовое стекло. Очнулся Величко в одноместной больничной палате. Возможно, его поместили в реанимацию. За окном темно, голосов за дверью не слышно. Вероятнее всего, на дворе стоит ночь. Темнота весной наступает поздно.

Величко умел быстро соображать и делать правильные выводы. Один вопрос оставался без ответа. Сколько времени он пролежал в больнице? День, два, пять? В том, что его уже ищут и объявили в федеральный розыск, он не сомневался. А может быть, уже нашли и за дверью выставили охрану. Это не бредовый страх, а логичное заключение. Людей с улицы в отдельные палаты не кладут. На реанимационную она не похожа. Тут даже капельницы нет. Его изолировали. В больнице бессознательного человека раздели. В пиджаке лежали его паспорт и права. Зарегистрировали, а потом получили сводки МВД. Он в розыске. Дали сигнал в полицию. Вот и вся история. Ему не удалось даже из Московской области выехать. Величко находился в часе езды от дома.

Он скинул одеяло и осмотрел себя. На него заботливо надели пижаму. Кисти рук перевязаны. Вероятно, порезался о ветровое стекло. Боли он не испытывал и попытался встать. Получилось. Над раковиной висело зеркало. Величко взглянул на свое отражение. На лбу две заплатки из пластыря. Возможно, ему накладывали швы.

Он подошел к окну. В палате горел дежурный свет, который нельзя выключить. Окно выходило во двор. Его палата находилась на третьем этаже, но это предположительно. Величко открыл фрамуги и выглянул. Он не ошибся. Третий этаж. Рядом, в метре, с правой стороны, проходила сточная труба. За неимением веревки она была единственной надеждой на спасение. Под окнами был газон. Вряд ли он разобьется при падении, но ноги себе сломает. Труба не предназначена для больших нагрузок, может не выдержать. Но сейчас он уже принял решение, и надо действовать. Риск заключался в том, что придется прыгать, до водосточной трубы он дотянуться не сможет. Он встал на карниз и закрыл окно, ухватившись за выступ рамы.

Величко всегда держал себя в форме, даже когда находился в заключении, не переставал тренировать свое тело. Недавно ему стукнул сорок один год, но он не уступал в ловкости своим школьникам, тренируя их в летних лагерях. Авторитет для него был очень важен. Величко не пил, не курил и каждое утро совершал десятикилометровые пробежки. И не зря. В жизни всякое может случиться. Случилось.

Прыжок прошел успешно. Он успел ухватиться за трубу, и она его выдержала. Голова немного закружилась, но это от общей слабости. Он очень давно не ел. Во время прыжка с него слетели больничные тапочки. Да они все равно ему мешали бы передвигаться. До земли он добрался с ловкостью обезьяны, лазающей по пальмам. Дальше пришлось передвигаться согнувшись. Светлая пижама даже ночью была заметна. Добравшись до забора, он перемахнул через ограду без особых трудностей. Теперь нужны ориентировки. Небо заволокло тучами, и по звездам стороны света не определить. Поначалу надо выбраться к какому-нибудь жилью. Пришлось идти наугад. Через час он едва держался на ногах, еще спустя полчаса он вышел к деревне. К тому же у него замерзли ноги от холодной росы.

Полжизни не жалко за кусок хлеба и стакан воды. С водой вопрос решился быстро. Колодец пришел на помощь. С хлебом вопрос решался сложнее. Ему нужен дом, где есть мужчина. Без одежды и обуви можно разгуливать по ночному лесу, но не днем у людей на виду. Задача не из простых. Лишний шум ему не нужен. Крепких мужиков Величко не боялся. Он мог справиться с любым. Но зачем следить? Отсчет поисков начнут с этого места. Собака тут же возьмет его след, и он будет схвачен. Такая перспектива беглеца не устраивала. Он еще в зоне дал себе зарок за колючку не возвращаться. Лучше сдохнуть. А теперь его ждал пожизненный срок. Что такое особый режим, Степан знал. Наслушался рассказов одного охранника. Даже у того нервы сдали, и он ушел из «Белого лебедя» в обычную зону.

За забором одного из участков стоял мотоцикл. В доме есть мужчина. То, что нужно. Он перемахнул через штакетник и подобрался к дому. Все окна темные, придется идти наугад. Одно окно открылось. Степан подтянулся и влез на подоконник. Присмотревшись, он различил раковину, умывальник, кухонный стол. Очевидно, его занесло на кухню. Первый этап пройден. Он спрыгнул на пол. Внезапно зажегся свет. Нет, не на кухне, а в комнате, и осветил короткий коридорчик, разделяющий комнату и кухню. Взгляд грабителя тут же обшарил все помещение. Печь, холодильник, стол с посудой, полки, скамья с ведрами. В малом круге внимания оказались кочерга у печи и большой столовый нож на столе.

Из комнаты вышел мужичок. Невысокий, но коренастый. Его покачивало. Он зашел в дверь напротив комнаты. Если это туалет, то времени у хозяина на нужду уйдет немного. Величко схватил нож, кочергу и тихо пробрался в комнату. Здесь его ожидал сюрприз. Хозяин в доме не один. На круглом столе стояла закуска, пустые бутылки из-под водки и пива. Еще один тип уснул прямо за столом, другой валялся на диване, раскинув руки, и храпел. Справа находилась еще одна дверь, ведущая в другую комнату. Она осталась приоткрытой. Степан заглянул вовнутрь. На кровати спала женщина, в маленькой кроватке ребенок. Все угадывалось просто. Хозяин вышел в коридор в трусах. Его собутыльники одеты. Одежда хозяина ему не подойдет. Степан высокого роста, а обитатель жилища коротышка. Одежда мужика, храпевшего на диване, ему подойдет, но сначала его надо раздеть.

Поначалу Величко решил уйти. Обычным грабежом здесь вопрос не решишь. Сбежать не получилось. Дверь туалета открылась. Беглец приготовился к атаке. Как только хозяин вышел, на него обрушился удар. Бил Величко наверняка. Чугунной кочергой по черепу. Коротышку снесло, как скошенную траву. Он вылетел в коридор и растянулся на полу. Степан замер, не сводя глаз со спящих. Никто не проснулся. Тут все можно свести к пьяной драке, и эта мысль вдохновила его на новые подвиги. Он подошел дивану, взял подушку, накинул ее на лицо храпуна и несколько раз ударил кочергой по подушке. Бил сильно, наверняка. Скинув подушку, он понял, что этот человек уже никогда не проснется. Подушка убийце понадобилась для смягчения ударов. Он не хотел испачкать одежду кровью. Труп нетрудно раздеть, что он и сделал. Одежда ему подошла.

Величко все делал быстро и тихо. Разложив труп на диване, он накрыл его лицо подушкой, как будто жертва пыталась защищаться. Степан не оставлял следов. Тут ему на выручку пришли бинты, которыми были обмотаны обе руки. Сидящий за столом мужик, уткнувшись лицом в стол, так ни разу и не шелохнулся. Степан очень осторожно приподнял правую руку спящего и оставил его следы на рукоятке кочерги. Орудие убийства он оставил у его ног на полу.

Он еще раз заглянул в комнату. Женщина и ребенок спали. Теперь можно уходить. В карманах одежды убитого он нашел ключи от мотоцикла, триста рублей, паспорт и права. Паспорт ему не пригодится. Лица слишком разные, а заниматься переклейкой фотографий слишком долгая и кропотливая работа. Степан вышел в коридор, переступил через труп, лежащий в луже крови, зашел на кухню и заглянул в холодильник. Он набил все карманы продуктами, не требующими приготовления, закрыл окно и вышел через дверь. Мотоцикл он вывел вручную через калитку и завел его лишь на окраине деревни. Он все еще не ориентировался в пространстве. На проселочных дорогах, по которым Величко колесил, не было указателей. Когда рассвело, его вынесло к реке. Обычный деревянный сельский мост с колеей для одной машины. Степану показалось, будто он ездил кругами, и та деревня, где он натворил дел, где-то рядом. В любом случае от мотоцикла надо избавляться. Река для этого подходила как нельзя лучше. Он заехал на середину моста, выбил одну секцию перил и скинул мотоцикл. Двухколесная машина скрылась под водой. Следом полетели ключи и паспорт. Деньги он оставил себе. Перейдя мост, он сел на пень возле опушки и принялся за трапезу. Ел с жадностью и быстро, будто у него кто-то мог отнять колбасу или сыр.

Мимо него проехал автобус, набитый людьми. Кавказцы и азики. Обычные гастарбайтеры. В голове мелькнула хорошая идея. Он понял, где можно отсидеться. Сейчас ему не выбраться из капкана. Его исчезновение из больницы поднимет на ноги всю полицию области.

Величко отряхнул руки и последовал в ту сторону, куда ушел автобус. Мокрые следы, оставленные на дороге от колес, хорошо читались. Он миновал два перекрестка и точно определял, в какую сторону сворачивал автобус. В итоге выбранный им путь привел на стройплощадку. Огромный участок вырубленного леса и возведенные коттеджи. Раньше осени стройку не закончат. Народу тут хватало, но русских, украинцев и молдаван он не заметил. Все темные и черноглазые. Среди такой оравы он будет выглядеть белой вороной. Определить начальника среди безмолвных рабов не проблема. Он нашел крикуна, распределявшего работу, считая людей по головам. У него даже списка не имелось.

Улучив удобный момент, Величко подошел к нему. По внешнему виду начальник походил на армянина или грузина, определить точно он не мог.

– Послушай, командир, мне нужна работа. Возьмешь?

Тот с недоумением посмотрел на него:

– Местный?

– Да. Жена выгнала из дома. Хочу ее проучить. Пару месяцев готов работать за еду. Денег не прошу. В строительстве толк знаю. Сам себе дом построил, Могу быть каменщиком, бригадиром, прорабом. Умею ладить с людьми. Врагов нет.

– Ладно. Если за еду, то возьму. Каменщиком. Командиров у меня и без тебя с избытком, а там видно будет. Хором у меня нет. Косоглазые спят на полу. Матрац я тебе выдам.

– Спасибочки, начальник. Готов приступать к делу.

23 апреля. 17 ч 10 мин

О том, что Липатов вызвал к себе начальника криминальной милиции Дагестана, он генералу не доложил. Полковник Рудольф Игнатьев был русским и проявил себя на службе с лучшей стороны. Липатов никогда не сталкивался с Игнатьевым по работе, и они не знали друг друга. Повод для знакомства имелся, и Липатов воспользовался случаем.

Дисциплинированный Игнатьев прибыл в кабинет московского начальника ровно в девять. Смуглый крепыш среднего роста выглядел очень молодым для своего звания.

– Присаживайтесь, Рудольф… не знаю, как вас по батюшке.

– Рудик. В наших местах мы все друг друга по именам называем.

– Хорошо, Рудик. Я Юра, в таком случае. Мое дело можно было бы обсудить по телефону, но я не доверяю нашей связи. Присаживайся.

Полковник присел.

– Простых дел не бывает. Я это знаю. Всегда готов помочь.

– Хорошо, – улыбнулся Липатов. – Недавно вы задержали фуру, идущую из Москвы. В ней нашли девочку тринадцати лет, похищенную из Московской области. Так?

– Не совсем. Задержали фуру ребята из Ставрополья. Это они нашли девочку. Бандиты оказали вооруженное сопротивление и были уничтожены. Номера фуры соответствовали нашему региону. Меня вызвали на опознание, так как все бандитские группировки мне известны. Другое дело, что у меня мало доказательной базы, и я не могу всех пересажать. И вы правы насчет связи. Утечки есть. Бандитов всегда успевают предупредить. Фура попала на досмотр случайно. Ребята попались бдительные. Молодцы. Двух бандитов из троих я опознал. Один из них иранец, Ахмед Гирей. Наемник. Второй Рустам Саидов. Наш, махачкалинский. С виду порядочный бизнесмен, он официально возит товары из Москвы, и у него есть все сопроводительные документы. Девочка рассказала, будто из их местности уже пропало восемь ее ровесниц. Протокол ее допроса вам выслали и девочку под конвоем отправили в Москву.

– Да, мы знаем, кто похищал девочек и сдавал их бандитам. Главного подозреваемого тоже предупредили, и он сейчас в бегах. Мы его найдем. Это вопрос времени. Я хочу понять смысл похищения. Бандиты в горах решили организовать гарем?

– Нет. С ними по лесам ходят их жены. Из них они готовят смертниц, когда убивают мужа. Эти люди очень фанатичны. Русские малолетки им не нужны. Эту версию я отмел сразу. Меня удивило то, что в Москву поехал иранец. У Ахмеда Гирея даже документов нет. Мне пришла в голову шальная мысль, будто Гирей покупает девочек, а Рустам Саидов всего лишь перевозчик. Такой товар в Иране стоит больших денег. Молоденькая девственница, да еще светловолосая, оценивается на вес золота.

– А как их переправляют в Иран?

– Морем. Моя догадка не случайность. Дело в том, что старший брат Рустама Башир занимается рыбным промыслом и у него есть свой сейнер. Вот только приписал он его к азербайджанскому порту и работал под их флагом. В Махачкалу заходит редко. В гости к родственникам. У него российское гражданство, и заходить в наш порт ему никто не запрещает. Правда, мы можем устраивать досмотр судна чужого государства, если оно не встает на разгрузку. Его корыто болтается на рейде, а люди добираются до берега на моторных лодках. Я запросил в УВД Московской области все данные о пропавших девочках и датах их исчезновения. Потом сопоставил эти даты с числами и месяцами прихода сейнера «Дербент» в наш порт. Числа совпали. И в день, когда задержали фуру на границе, посудина Башира стояла на рейде. На следующее утро сейнер ушел в море. Тогда я обратился к своему приятелю из азербайджанской полиции. Вместе учились в Высшей школе МВД. Он тоже не стал говорить со мной по телефону. Мы встретились. И вот что он накопал. Башир Саидов скупает икру у браконьеров и продает ее иранцам. Все это делается полулегально. Там коррупция процветает не хуже нашей. Пограничники, портовики, все куплены. У Башира свой особняк, похожий на дворец, стоит на берегу моря. Акт купли-продажи происходит в нейтральных водах. Бизнес процветает. Но один инцидент все же случился. Возможно, Башир не доплатил пограничникам, и те устроили на него облаву. Решили наказать. Вот только умного делягу не так просто поймать, даже используя военные катера. Его поймали, когда трюмы сейнера были уже пусты. Но что удивительно. В протоколе обыска фигурирует совсем неуместная для рыболовного флота вещь. В трюме нашли девичье платьице и заколки, а также туфельки тридцать пятого размера. Дело бросили в архив. Враждующие стороны помирились. Однако вывод напрашивается сам собой. И опять мы ничего не можем доказать. Азербайджанская полиция Саидова-старшего трогать не станет. Власти с ним дружат, пока он их кормит.

– Значит, помимо икры Башир Саидов поставляет иранцам «живой товар». А из России девочек привозит его брат Рустам. Ахмед Гирей оценивал товар и платил деньги.

– Ахмед Гирей числился мотористом на сейнере «Дербент». Я думаю, что он выходил в море вместе с Баширом и играл роль главного переговорщика, – уверенно заявил Игнатьев. – Вот только сделать мы ничего не можем. Будь моя воля, я бы взорвал это корыто вместе с Баширом и его холуями.

– Да. Справедливый приговор, Рудик. А сколько человек выходит в море на сейнере?

– Пять-шесть человек. Башир слишком жадный, чтобы кормить лишних людей! Работает по минимуму.

Разговор получился интересным. Полковники вместе пообедали и простились.

Липатов решил навестить своего друга Визгунова и узнать, как идут дела у частного сыщика.

Глава I

5 мая. Четверг. 11 ч 30 мин

Женщина достала из сумочки конверт и положила на стол. От приятной дамы лет сорока исходил сильный аромат духов, заполнивший небольшую комнату за считаные мгновения после ее появления. Хозяин скромного офиса, сидящий в скрипучем кресле по другую сторону стола, выглядел человеком спокойным, если не сказать равнодушным. Когда его нанимали на определенную работу, он загорался и возбуждался, словно ему преподносили ценный подарок. Каждое задание имело разную степень сложности, но он никому не отказывал. Опыт – вещь полезная. Изначально многие задачи кажутся нерешаемыми, но стоит вникнуть в проблему, и бледная мозаичная картина начинает превращаться в общий и понятный рисунок. Дело не в зрении, а в определенном таланте. То, что не видит простой человеческий глаз, может заметить человек с особыми способностями. Хозяин офиса имел такие способности.

– Спасибо, Андрей Борисыч. Вот ваш гонорар, как мы и договаривались.

Он понимал: результаты его работы не всегда радуют клиентов. Радости и добра в нашем мире мало, эти свойства пора взвешивать на аптекарских весах. Бледное лицо сидевшей напротив дамы и печальные, с искорками злобы глаза говорили о многом. Другой реакции он и не ожидал увидеть. Душу болеутоляющим не лечат, словами тоже не поможешь.

Андрей Борисович сидел молча и ждал, когда его клиентка уйдет. Она прищурила глаза и процедила сквозь зубы:

– Я его убью.

– Месть – не выход. Погубите свою жизнь. Ваш муж не стоит того. Вы просили его найти, я нашел. Я представил вам доказательства того, что он подлец и не заслуживает вас. Теперь вам надо привыкнуть к мысли, будто его не существует. Он для вас умер. Вы еще молоды и привлекательны. Подумайте о себе.

Так много слов он еще не говорил, расставаясь со своими нанимателями. Слово «убью» его напугало. Андрей Борисович видел разницу между пустыми угрозами и вынесенным приговором.

Женщина встала.

– Я к вам не обращалась, и вы меня никогда не видели. Она повернулась, сделала четыре шага, распахнула дверь и ушла.

А вдруг передумает? Бог ей судья. Импульсивность и злость – плохие советчики. С таким багажом в сердце на кровавые замыслы не идут.

Он встал и подошел к открытой двери. На табличке с обратной стороны стояла надпись:

Хозяин кабинета ухмыльнулся. Не хватало даты рождения и смерти. Бронзовые таблички дорого стоят. Пришлось заказывать черную в бюро ритуальных услуг. Сойдет и такая. Бывший полковник милиции получил лицензию детектива не из любви к поиску потерянных собачек и кошечек. Визгунову исполнилось пятьдесят два года, и сидеть дома без дела он не мог. Двадцать семь лет на оперативной работе дали о себе знать. Такие люди живут на работе и редко получают выходные. Резкая смена ритма может загнать человека в гроб.

Андрей Борисович подошел к окну и открыл фрамугу. Он не любил резких запахов, исключая табачный. Бросить курить ему не удалось. Пепельница, наполненная окурками, – привычное зрелище на его столе. Вот и сейчас он закурил, разглядывая в окно прохожих, сменивших теплую одежду на легкие курточки. Весна завоевывала свои права, атакуя холод, появились первые свежие листочки на деревьях, и пахнуло теплым воздухом.

Дверь резко распахнулась. На пороге, словно весна, появилась цветущая радостная девушка лет двадцати.

– Привет, папуля! Фу! Ну и запах у тебя в конторе.

– В пятнадцати квадратных метрах выветривать стойкие запахи удается с трудом.

– Сигареты твои, духи арабские.

Она подскочила к Визгунову и чмокнула его в щеку с заметной щетиной.

– Колючий.

– Спешил. Электробритва заела.

– С гонорара куплю тебе новую. Кажется, нам повезло.

Девушка подошла к столу, заметила конверт и заглянула в него.

– Раз, два, три… Всего пятьсот долларов? Ты стоишь в десять раз дороже. Похоже на насмешку.

Бывший полковник пожал плечами:

– Не у всех есть деньги.

– Понятно. А ты у нас благодетель. Это тебе заплатили за того мужика, которого ты нашел в Гаграх с подружкой. Но на его поиски тебе пришлось потратить больше, чем ты получил за результат. Разыгрываешь из себя Санта-Клауса?

– Нет, дочка. Цену мы определили при найме меня на работу. Я вижу, у кого есть деньги, а у кого нет. Хотелось помочь, но, кажется, зря я впутался в эту историю. И дело тут не в деньгах. Спасибо за помощь. Ты тоже внесла свою лепту в поиски подонка.

Дочка детектива уселась на крутящийся стул для посетителей и осмотрелась.

– Лысо. Тебе не кажется? Ах, вот оно в чем дело. Ты опять снял со стен все свои почетные грамоты и наградные листы. Зачем? Я же для них рамки покупала, полдня развешивала…

– Не преувеличивай. Они в столе. Мне реклама не нужна.

Девушка возмутилась.

– Из тебя коммерсанта не получится. Это не Главное управление внутренних дел. Здесь расположен офис частного детектива. Это бизнес, а не служба. Ты не красавчик с широкими плечами и убийственной улыбкой. Такими видят частных сыщиков в кино. Грамоты – твоя визитная карточка. Ты полковник и лучший сыскарь всех времен и народов.

Улыбка на лице Визгунова появилась, но не убийственная, а саркастическая.

– Видишь ли, Светлана, у посетителей возникнет вполне резонный вопрос: «Какого черта лучший сыщик делает в этой конуре?» И мне придется оправдываться перед любым, переступившим порог моего кабинета. Бывшие заслуги не могут быть рекламой. Сыщику нужна история клиента, а моя никого не касается. Пустая трата времени. Ты права. Красавчики нужны в кино. На деле сыщик должен оставаться незаметным, умея сливаться с общей толпой.

– Но ты все равно интересный мужчина. Это мнение моих подруг, а не подхалимаж. Поверь им. Они эксперты.

– Уже поверил. Ну, рассказывай, стрекоза, чему радуешься? Я слышал слово «гонорар».

– Эдак тысяч десять! В долларах. Ну как?

– Репортеру уголовной хроники? – удивился отец.

– А чем моя профессия хуже твоей? Одно дело делаем. Цели лишь разные. Я разоблачаю преступников и выставляю их грязные дела на суд общественности, а ты их ловишь и сажаешь на скамью подсудимых в уголовном суде. У меня отличная команда толковых ребят. Ты же остался один, и теперь я тебя переиграю, а не буду собирать крохи с твоего стола.

– Десять тысяч – большие деньги. Для нас, во всяком случае. – Отец не отрывал пристального взгляда от дочери.

– Мы вышли на Евгения Павловича Ашкинази. Ты знаешь, о ком я говорю. Я услышала его имя впервые от тебя. Ты называл его по кличке. Вероятно, так у вас принято. Помнишь? Тапёр, не так ли?

– Что значит вышли?

– Обнаружили его логово. Он залег на дно и затаился. Мы его сдадим. Но сначала я получу от него интервью.

Визгунов тяжело вздохнул:

– Наберись терпения, Света, и выслушай меня. Тапёр находится в федеральном розыске. Милиция репортеров не нанимает и премий за поимку преступников не выплачивает. К вам обратилась мафия. Вот они могут заплатить большие деньги за голову Ашкинази. Мафия – громко сказано. Банда. В нее входят высокопоставленные чиновники. Кто-то захотел перехватить их доходный бизнес в свои руки. Скорее всего, другие чиновники, не менее влиятельные, но не такие удачливые. Вот они и наняли отличного медвежатника для вскрытия сейфа конкурентов. Тапёр недавно освободился. Развернуться ему не дали. Вот тут парня перехватили и предложили работу. Надо вскрыть сейф и забрать все содержимое. Деньги взломщику, документы нанимателям. Тапёр клюнул. Думаю, что денег он в сейфе не нашел. Но Тапёр не работает вхолостую. Думаю, что он ушел вместе с документами, а потом ознакомился с содержанием бумаг и сделал соответствующие выводы. Теперь за этими бумагами охотятся все. Те, кто их заказал. Те, у кого украли компромат, и милиция, которую вызвал сторож на место ограбления, не понимая, какую кашу заварил. Вам повезло. Вы вышли на след. Но ты подумала, на кого вы работаете? Где же твои принципы? Ты сдашь Ашкинази одной из группировок, и ему перережут горло. Ради интервью или некролога? Тебе он ничего не скажет. А, по сути, твоя команда идет ради денег на умышленное убийство важного свидетеля.

– Эту историю тебе Юрий Данилыч рассказал? – спросила Светлана.

– Юра мой большой друг. Сейчас он занимает мое место. Иногда он меня информирует о положении дел в криминальном мире. Иногда – я его. У меня осталось много друзей в управлении. Люди меня еще помнят.

– Есть за что. Ты все для других старался. А мы так и живем с тобой в убогой «двушке», когда майоры и капитаны получали хоромы при твоем посредничестве, – возмутилась дочь.

– Не перегибай палку, Света. Не о том думаешь. Забудь о гонораре. Надо подумать о судьбе Тапёра. Конечно, он не из тех, кому сочувствуют. Тапёр – закоренелый преступник и излечению от коварной заразы не подлежит. Но сейчас он превратился в опасного свидетеля. Подумай. Вечером поговорим дома. Тебе надо остыть.

Девушка ушла от отца расстроенной и уже не порхала бабочкой, как при своем появлении.

Настроение сыщика упало еще на несколько градусов ниже нормы. Сегодняшний день начался с неудач.

5 мая. 23 ч 50 мин

Домой частный детектив вернулся очень поздно, но дочь не спала, ждала его с книжкой в руках.

– Господи! Почему так поздно? Ты даже не позвонил.

– Встречался со старым другом. Обсуждали одно дельце.

Девушка отложила книгу и подошла к отцу:

– Ты пил?

– Немного. И закусывал тоже. Так что ужинать я не буду.

Светлана поцеловала его в щеку:

– Фу, колючий. Ты совсем не следишь за собой. Ну как я могу выйти замуж? Ты же не можешь жить без няньки. С голода умрешь, а квартиру затянет паутиной. Все. Я пошла спать.

Он поймал дочь за руку:

– Вы вышли на след Тапёра. Так?

– Я же говорила тебе об этом еще днем.

– Дашь мне координаты. Тапёр важный свидетель. Его нельзя сдавать вашим нанимателям. Премию за голову Ашкинази я для вас выбью, а интервью ты возьмешь у него в камере. Если он пожелает открыть рот, в чем я очень сомневаюсь.

Девушка присела в кресло.

– Что ты задумал? – Светлана волновалась. – Только не говори мне, что решил помочь полицейским.

– Сначала Тапёр поможет мне. Я задумал одну комбинацию. Не простую, а многоходовую. Мне нужны такие люди, как Тапёр.

– Для хорошего дела подонков не набирают. Ты меня пугаешь, папа.

– Стрельбы не будет. Шум неизбежен. Но фейерверк тоже поднимает много грохота, однако никого не пугает, а лишь радует своим зрелищем.

– Хорошо. Я выведу тебя на Ашкинази. Но с условием. Ты возьмешь меня с собой.

Визгунов ничего не ответил дочери. С ней очень трудно спорить. Упрямая, вся в свою мать.

6 мая. 14 ч 45 мин

Высокий мужчина крепкого телосложения лет пятидесяти подошел к своей машине и сел за руль. Поток движения в обе стороны одной из центральных улиц выглядел слишком плотным. Пятница. Все торопятся на свои приусадебные участки. Просвета между автомобилями не видно. Никто не соблюдал дистанцию. Он взял с соседнего сиденья карту города и сделал пометки фломастером в нескольких местах. Так он обозначил ключевые места для определенной задачи после того, как обошел квартал пешком. Сейчас его интересовало здание напротив.

Место для наблюдения за ним он выбрал неудачное. Дорогу перегораживал транспорт, и Визгунов не видел главного входа в девятиэтажное здание. А тут, как назло, с его машиной поравнялся автобус и затормозил. В двадцати метрах по ходу находился перекресток, где зажегся красный свет. Движение замерло. Визгунов никогда ничего не записывал и не носил с собой блокнотов. У него была избирательная память. В эту секунду память зафиксировала: светофор. Он глянул на часы, вышел из машины и прошел вперед. Его внимание привлекла кофейня. Через стеклянную дверь он увидел лестницу, ведущую на второй этаж. Он зашел во внутрь. Первый этаж занимал кондитерский магазин, а кофейня находилась на втором этаже. Он поднялся наверх и осмотрелся. Милая уютная забегаловка с прекрасным запахом кофе. Один из столиков у окна оказался свободным. Визгунов устроился на венском стуле и глянул через стекло на улицу. Обзор оказался прекрасным. К нему подошла молоденькая официантка.

– Две большие чашки крепкого кофе и бутылочку холодной минералки без газа.

Девушка кивнула и отошла. У нее был усталый вид. Прошло лишь полдня, а бедняжку уже загоняли. Он вновь перевел свой взор на улицу. Теперь с высоты второго этажа здание на другой стороне улицы и центральный вход просматривались очень хорошо. Вывеска над подъездом мало что объясняла обычным прохожим. Огромные буквы были установлены на козырьке и гласили о том, что здесь расположена компания «Колос» «Союз-зерно экспорт». Девятиэтажный дом имел П-образную форму. Второй вход имелся в тыловой части строения, а двор обнесли высоким забором с воротами, закрытыми на замки. Скорее всего, там находился служебный вход, который использовался для привоза и вывоза крупногабаритного груза. Об этом говорили двустворчатые железные двери, расположенные вдоль бетонной платформы, находящейся на высоте кузова грузовых машин. Служащие через двор не проходили. Он заметил там двух охранников. Один сидел в будке у ворот, другой разгуливал по платформе у дверей здания. Для безобидной фирмы, торгующей зерном на экспорт, меры внутренней безопасности явно завышены. Для служащих и посетителей предназначался только центральный вход. Визгунов заходил уже в здание, но дальше просторного холла пройти не удалось. Турникеты, охрана с металлоискателями обследовала всех без исключения. Слева от входа расположено бюро пропусков. Вы должны предъявить паспорт и доложить, к кому и в какой кабинет идете. Если на вас не оставлена заявка, то пропуск не получите. Портфели и чемоданчики, как ручную кладь в аэропортах, пропускали через рентгеновские установки.

Перед зданием располагался так называемый карман для подъезда машин. Охранник в униформе не позволял останавливаться или припарковаться чужакам. Даже служебные машины фирмы там лишь притормаживали, чтобы высадить или подобрать служащих, ждущих транспорт. Исключения имели две машины, которые привлекли особое внимание Визгунова. Об одной из них он знал, вторая стала неожиданностью.

Ровно в три часа у центрального входа остановился синий фургон необычной формы, смахивающий на БТР, но меньших форм. Водитель вышел из кабины и ключом открыл задние дверцы. Из салона выпрыгнули двое крепких молодцов в серой униформе и с оружием. У каждого на поясе висела кобура с пистолетом. Деловые молодцы тут же прошли в здание. Визгунов засек время. В этот момент появилась вторая машина и припарковалась в пяти метрах позади, и охранник стоянки не обратил на нее внимания. Это была белая цельнометаллическая «газель», разрисованная яркими цветами. Цветы сопровождала надпись «Галерея Пион». Только сейчас Визгунов обратил внимание на цветочный магазин, расположенный в смежном неприметном двухэтажном здании, которое отделяло «Союззерноэкспорт» от перекрестка. Длинный низенький домик походил на таксу. В нем располагалась еще парочка магазинов: парфюмерный и хозяйственный. Из кабины «газели» выпрыгнул высокий парень в бейсболке и комбинезоне с тем же лейблом «Пион». Парень открыл задние дверцы «газели». Он сложил на асфальт коробки, длинные, низкие, а потом с трудом их поднял, да так, что они загораживали его лицо, и он шел к магазину вслепую. Тащить такую пирамиду и не обронить без определенной сноровки не получится. Почему не сделать это в два, а то и в три захода. Время поджимает? Конечно. У него свой график, а цветы – товар скоропортящийся. «Газель» подъехала в пятнадцать ноль пять. Сейчас минуты казались часами. В кармане Визгунова работал секундомер.

В пятнадцать двадцать из подъезда «Колоса» вышел охранник фирмы и тоже при оружии. Он осмотрелся по сторонам. Цветочная «газель» его не смутила. Он сделал знак рукой, и на улицу вышли двое из бронированного фургона с тележкой, в которой лежали парусиновые мешки, похожие на брикеты. Ребята покатили тележку к машине. Их сопровождали двое охранников из офиса, держа руки на кобуре. Тот, который вышел первым и осматривался, так и остался стоять у дверей, продолжая глазеть по сторонам. Уходя в здание, ребята не захлопнули дверцы своего броневика, а потому шофер больше не выходил из кабины. Они распахнули створки и начали перекладывать мешки в салон. Пять мешков размером семьдесят на семьдесят приблизительно, но плоских. Так упаковывают деньги в банке. Погрузив мешки, они сами запрыгнули в салон. Охранники офиса захлопнули дверцы. Контролер парковки с жезлом в руках вышел на проезжую часть и остановил движение. Его могли сбить, но он дул в свисток что было сил и размахивал жезлом. Машины притормозили, и фургон беспрепятственно выехал на середину полосы, после чего движение возобновилось. Теперь охранники могли возвращаться в здание, прихватив с собой тележку.

Итого пять вооруженных человек сопровождают мешки с деньгами. С момента выезда тачки с мешками из здания до окончания погрузки проходит четыре минуты семь секунд. Безоружного сторожа стоянки можно не считать, но он играет немаловажную роль в схеме, регулируя движение транспорта. В этом нетрудно было убедиться через три минуты, когда из магазина «Цветы» вышел экспедитор. Он вернулся в свою «газель» без коробок, с накладной в руках. Ему понадобилось три минуты, чтобы влиться в общий поток движения. Наши вежливые водители не пропустят карету «скорой помощи», что уж тут говорить о цветочной «газели».

Машина недолго толкалась в общем потоке, а за зданием «Союззерноэкспорта» свернула в переулок. Там уже можно разогнаться и повилять по смежным улочкам. Что касается фургона с деньгами, то он никуда не сворачивал. Его путь до банка «Юсуповский» составлял всего три квартала, а разгрузка производилась в подземном гараже при военизированной охране. Въезд в подземный бункер перекрыт автоматическими воротами и оборудован видеокамерами.

Бронированную машину вскрыть невозможно. И где? Свой короткий путь фургон проходил по центру города в пробках за полчаса. Даже если перевозчики сами отдадут тебе деньги, ты с ними никуда не убежишь. Это не бумажник, а пять мешков больших размеров, имеющих серьезный вес. Исчезнуть машина из общего потока не может, если ее не подцепить крюками и не поднять транспортным вертолетом. Утопия. Вариант второй. Заменить шофера своим человеком, пока инкассаторы уходят в здание за деньгами. Шофера они не видят. Салон не имеет окон, глухая коробка с хорошим кондиционером. И что? Шофер может свернуть в переулок и загнать фургон по мосткам в грузовой трейлер. Так он исчезнет из виду. Но перевозчики в салоне тут же почувствуют поворот и подъем. В этом случае их придется убить. Не хотелось бы. И еще одна деталь. Бронированный фургон имеет датчики спутниковой связи, и его местонахождение легко прослеживается. К тому же он снабжен сигнализацией от взлома и кнопками тревоги в салоне. Полиция тут же получит сигнал. Нет. Фургон трогать нельзя. Тут есть одна прореха. Фургон не принадлежит банку, и деньги перевозят чоповцы, а не инкассаторы. Фургон можно перехватить по пути в «Колос» и заменить всех, а не только шофера. Но и этот фокус не пройдет. Учитывая контроль, установленный в офисе, чужих от своих отличат тут же. Если они пользуются пропусками, то на них есть фотографии, но, скорее всего, они набирают коды и пароли в компьютере перед тем, как их допускают к мешкам с деньгами. Одна оплошность или ошибка приведет к провалу.

Андрей Визгунов никогда не заваливал свои дела.

В итоге у него оставался только один способ. Брать деньги при загрузке. Ни одно дело не бывает совершенным. Но у охраны «Зерноэкспорта» была своя прореха. Цветочная «газель». Надо бы вплотную заняться фирмой «Пион».

Он расплатился за кофе, вышел на улицу и ждал светофора, чтобы перейти дорогу. Поток машин лишь нарастал, а ближе к вечеру город встанет, транспорт бросит якорь. Дорогу он все же перешел и направился в цветочный магазин. Приятный аромат, приветливые продавцы, море цветов. Он искал те, что имели длинные стебли, которые могли соответствовать коробкам. Такими были лилии и розы.

Милая продавщица тут же помогла с выбором.

– Мне нужны самые свежие, – сказал покупатель.

– Возьмите розы. Их привезли пять минут назад.

– Но розы долго не стоят, – засомневался мужчина.

– Эти простоят долго. Поставщики их срезают в своих оранжереях перед привозом. Нареканий мы не слышали. Наши розы распродаются в течение двух часов.

– Значит, я вовремя. К вечеру их уже не будет.

– Нам их привозят два раза в день. В десять утра и в три часа дня, когда мы открываемся после обеда. К вечеру не остается ни одного цветка.

– Где же их срезают, если не секрет? – любуясь цветами, спросил покупатель.

– На ВДНХ. Фирма «Пион» восстановила на территории Ботанического сада много оранжерей и взяла их в аренду. Это не привозные цветы. Они молодцы. Сумели создать свой рынок и привлекли к работе лучших специалистов.

– Три штуки. Самые красивые.

– Выбирайте сами, тут нет плохих.

С цветами Визгунов вернулся в свою машину. Разворот был только за светофором. Он развернулся и поехал обратно. У него ушло немало времени, пока он вновь не поравнялся со зданием «Союззерноэкспорт». Миновав его, он свернул в переулок, куда уехала «газель». Тут и впрямь не скапливались машины в сумасшедшее движение. Две сотни метров и перекресток, потом переулок налево, дальше улочка с правой стороны и, наконец, выезд на набережную с поворотами в обе стороны. Визгунов прижался к обочине и еще раз внимательно посмотрел карту города. Его все устраивало. Оставалось лишь определить место. Место для перегрузки или… «Или» он еще не придумал.

6 мая. 20 ч 07 мин

Очень редко отец видел выражение изумления на лице своей дочери. Светлана умела скрывать эмоции, наследственность по отцовской линии. Но когда скупой на чувства Визгунов преподнес дочери цветы, она растерялась.

– Скажи правду, папа, твоя новая пассия не пришла на свидание, и ты решил оставить цветы для меня?

Андрей рассмеялся:

– Не угадала. С женщинами я очень стеснителен и даже зажат, а потому на свидания не хожу с цветами.

– Если ты скрываешь свое отношение к женщине, то как вы находите общий язык? – ставя цветы в вазу, спросила дочь.

– На уровне биотоков. – Визгунов решил сменить тему. – Мне нужен Тапёр. Ты обещала мне помочь. У меня нет времени на поиски.

Светлана села на диван, положила ногу на ногу и заговорила деловым тоном:

– Днем к тебе приезжал курьер от твоего друга и оставил конверт размером с писчий лист бумаги. Наивный не предполагал, что наглая дочка любит совать свой нос во все папочкины дела, особенно после того, как он заинтересовался местом нахождения преступника, который по всем законам логики не должен его интересовать.

Визгунов тоже сел. Ему стало ясно одно – дочь не даст ему работать спокойно. Если она останется без его личного контроля, то наломает дров. Сунет голову в пекло и сгорит. Защитить ее от непродуманных поступков можно только одним способом: сделать своей соучастницей. Светлану не пугал риск. На нем строилась вся ее репортерская деятельность. Смелая, дерзкая, умная, давно вышедшая из-под отцовского контроля, двадцатипятилетняя девушка не лучший партнер для опасных задумок отца. Но из двух зол приходилось выбирать наименьшее.

– Что лежало в конверте? – спросил Визгунов.

– Дополнительные сведения о местонахождении Гриши Хлястика. Я знаю, о ком идет речь. Григорий Подбельский все еще остался лучшим киллером. Но дни его сочтены. Нетрудно сделать простой вывод. Тебя интересуют люди, загнанные в тупик. Но зверь, прижатый к стенке, уже непредсказуем и опасен вдвойне. – Ответа дочь не получила и продолжила: – Я могу быть твоим шофером на первых порах. Если ты собираешься разыскивать этих типов, выковыривать их из расщелин, то тебе придется подыскивать им новое гнездышко. А стало быть, транспортировать. Нельзя держать руль в одной руке, а пистолет в другой. Тебе нужен помощник. Я подхожу лучше остальных. Я твоя дочь и не сдам своего отца.

После паузы Визгунов кивнул головой.

– Проверим твои слова в деле. Начнем с Тапёра.

– Он засел на даче своего тестя в Подрезково. Этот дом принадлежит ему. Тогда он его оформил на имя тестя. Тесть давно умер, и со своей первой женой Евгений Ашкинази развелся. Чужие люди. За это время он сменил еще пару жен и уверен, что никто не станет его связывать с умершим тестем первой жены. Поселок старый. Давно вымер. Готовится под снос, а на том месте проектируют строить элитные коттеджи. Я там уже была.

Светлана встала и принесла из своей комнаты конверт, присланный отцу, и фотографии.

– Вот его дом. Сруб в два этажа с верандой. Окна первого этажа закрываются на ставни изнутри. Вид нежилой, но он там. Об этом говорит мусор. Упаковки от продуктов он сбрасывает в выгребную яму на участке. По магазинам не ходит. Пользуется запасами консервов.

– А если там кто-то другой? – спросил отец.

– Станция в двух километрах. Там и была обнаружена его машина. Точнее, старенькие «Жигули», записанные на его вторую жену. Очередная ошибка. Тапёр уверен, что никто не станет его связывать с бывшими родственниками и потерянными друзьями. Логика, не лишенная смысла. Последние годы он жил на широкую ногу и забыл о своем прошлом. Однако жлобская натура не позволяла ему при разводе лишиться даже карандаша. И все свое он забирал и складывал в чулан, как Плюшкин. Теперь весь этот хлам ему понадобился. Парень не без фантазии. Свой «Мерседес» он бросил на платной стоянке в аэропорту. Так делают многие, кто в спешке уносит ноги. И если у него имелось несколько паспортов, то Ашкинази мог улететь куда угодно под чужим именем. Такой вывод напрашивается сам собой, и он убежден, что преследователи примут его версию за чистую монету.

– Почему ты не поверила в эту версию?

Девушка отвечала с гордостью, как заправский сыщик, которому любые задачи по плечу:

– Все машины на стоянке зарегистрированы. Люди оставляют автомобиль, улетают, возвращаются через неделю и вновь садятся за руль своей машины. Во избежание недоразумений охрана стоянки записывает номера всех машин и даты их въезда и выезда с территории стоянки. За небольшую мзду мне сделали распечатку всех машин, выезжавших со стоянки в тот день, когда там появился «Мерседес» Ашкинази. Мы пробили машины по гаишным базам и выяснилось: «Жигули» пятой модели белого цвета, принадлежащие второй жене Ашкинази, выехали со стоянки через пятнадцать минут после заезда на площадку «Мерседеса». Вот и вся хитрость. Он никуда не улетел. Остальное рассказывать долго и неинтересно. Важен результат, который я тебе выложила на блюдечке с голубой каемочкой. И после всего этого ты хочешь меня оставить не у дел?

– Ладно. Ты в деле. Но только без фокусов. Мое слово для тебя закон.

– Слушаюсь и повинуюсь!

Визгунов достал чертежи из папки и разложил их на столе. Светлана в них лучше разбиралась, чем отец, так как окончила архитектурный институт. Архитектором она так и не стала, но репортер из нее получился прекрасный. Гены сработали. Покойная мать Светланы была редактором журнала «Искусство». Из нее тоже не получилось знаменитой пианистки, но в плане журналистики она преуспела.

– Это какой-то офис? Административное здание.

– Совершенно верно. «Союззерноэкспорт». Нам придется проникнуть в это здание и проделать в нем сложную работу под носом бдительной охраны. Лучше это сделать ночью. Но для начала придется понаблюдать за черным ходом один-два дня.

Светлана закусила нижнюю губу и, нахмурив брови, всмотрелась в чертежи.

7 мая. Суббота. 23 ч 40 мин

Машину оставили на опушке перед въездом в поселок. Визгунов приехал на точку с шофером неопределенной внешности. Свитер, комбинезон, шерстяная шапка, закрывающая уши, шарф, обмотанный вокруг шеи. Сам Визгунов выглядел не менее странно. Одетый во все черное и тоже в вязаной шапочке, с рюкзачком за плечами, двумя пистолетами: один в кобуре под мышкой, другой за поясом. В руках он нес фомку с резиновой ручкой. Темень стояла непролазная. Звездное небо затянуло тучами. Фонарем они не пользовались, и странная парочка сливалась с темнотой, так что их с трех метров не заметишь. Они прошли по закоулкам заброшенного поселка. На многих домах отсутствовали крыши. Освещения тоже не было, и только в одном из домов на отшибе можно было заметить слабый свет, пробивающийся сквозь щели в ставнях. Они подошли к дому тихо. Партнер Визгунова поднялся на веранду к входной двери. Визгунов снял рюкзак, достал из него несколько замков и осторожно надел их на петли жалюзи трех окон. Дом имел квадратную форму. Веранда с дверью с лицевой стороны и по три окна с боковых сторон. На тыловой стене сруба окна отсутствовали. Блокировав замками одну из сторон, он мог взять под контроль вторую сторону. В этом и была его задумка. Прихватив рюкзачок, он обошел дом и приготовился к атаке. Напарник Визгунова начал колошматить ногами по входной двери. Тут не надо быть большим стратегом. Человек, ждущий смерти, идет напролом. У него нет выбора. Раздался треск, и средние ставни распахнулись. Выпрыгнуть из окна жертве не удалось. Проворности Визгунова можно позавидовать. В два прыжка он оказался у нужного окна и нанес точный удар резиновой рукояткой по лбу человека, запрыгнувшего на подоконник. Бедняга вернулся в комнату, свалившись на пол и потеряв сознание.

Стуки в дверь прекратились. Из-за угла дома появился напарник.

– Сработало. Возвращайся в машину и жди меня там, – крикнул победитель.

Напарник растворился в темноте.

Визгунов взялся за карниз, подтянулся и влез в окно. Первым делом он перевернул бессознательное тело на живот, завел руки за спину и надел наручники на свою жертву. Теперь он себя обезопасил. При обыске он нашел пистолет, связку ключей и блокнот с непонятными цифрами.

Покончив с деталями, Визгунов опустил отворот шапочки вниз до шеи, и получилась маска, закрывшая его лицо целиком, оставив лишь прорези для глаз и рта. Ему пришлось просидеть на стуле еще несколько минут, пока его подопечный медленно приходил в себя. Когда он понял, что с ним случилось, и увидел перед собой плечистого мужика в маске с оружием, он застонал. Скорее от отчаяния, чем от боли.

– Зря вы пришли. Бумаги я вам не отдам. А если вы меня убьете, то все документы передадут в прокуратуру.

– И где их тут же сожгут, – прокомментировал Визгунов. – Твой шантаж не пройдет, Тапёр. Ты замахнулся на святая святых, его величества чиновника, да еще с большой буквы. Твои документы могут иметь интерес только для президента страны или премьер-министра. Но даже если они попадут к ним, скандала не получится. Часть важных персон уйдет в отставку, на их места придут другие и продолжат их дело. Но если эти документы будут опубликованы в прессе, то скандал неизбежен. Не с того конца лучину жжешь. Я здесь по другому вопросу.

– Других вопросов нет и не может быть. Моя личность никого не интересует. – Тапёр попытался встать, но у него ничего не получилось.

– Вы не правы, Евгений Павлович Ашкинази. Мне нужны ваша смекалка, ловкость и страсть к риску. Пойдете со мной, останетесь живы. В противном случае вас прикончат этой же ночью. Я опередил убийц на час или того меньше. Мне удалось у ваших врагов выяснить, где вы прячетесь. Как? Это отдельная песня.

Лицо Ашкинази покрылось потом.

– Зачем я вам нужен? Вскрыть чужой сейф? Больше я на эту удочку не куплюсь.

– Мне нужны отчаянные люди для налета на инкассаторскую машину. План проработан в мельчайших деталях. При соблюдении моих правил и следуя точному плану, операция пройдет без помех. В результате вы получите миллион долларов, загранпаспорт и билеты на самолет в нейтральную страну. В случае вашего отказа я ухожу, а вы остаетесь ждать киллеров. Тот, кто решил вас убить, уверен в том, что украденные вами документы сгниют в тайнике, а такой исход всех устраивает. Их прокуратурой не напугаешь.

– Миллион, говорите? Черт с ним, с миллионом, я могу десять выгрести из любого сейфа. А вот загранпаспорт на чужое имя – это то, ради чего на что угодно соглашусь. Только вряд ли от меня будет толк. Насилие не мой конек.

– Однако в зоне пришили человечка? – пробурчал Визгунов.

– Это была самозащита. Я не рву на себе рубаху перед расстрелом и раньше времени подыхать не готов, если блатные мою жизнь поставят на кон.

Черный человек в маске встал.

– Если согласны на мои условия, то нам пора уходить. Но помните: вы будете делать только то, что я скажу.

– Разумеется. Если меня нанимают, то я играю по правилам хозяина.

Визгунов достал из рюкзака взрывное устройство. Во всяком случае, таким его себе представляют несведущие люди. Он подошел к двери, открыл щеколду и выставил таймер на пятнадцать минут, после чего прилепил бомбу к косяку. Своему пленнику он объяснил свои действия иначе:

– Я сделал растяжку. Дверь открыта. Как только они сюда сунут нос, дом взлетит на воздух. Но это не мера. Мы лишь избавимся от погони, но не от желания ваших бывших хозяев избавиться от вас.

Он помог подняться Тапёру на ноги и вытолкал его в окно, потом выпрыгнул сам. Ставни с этой стороны дома Визгунов тоже запер на внешние замки.

– Теперь у них остался только один вход в дом. Уходим.

К опушке они пробирались околицами. Машина стояла там, где ее оставили. Они сели на заднее сиденье.

– Поехали, – скомандовал Визгунов.

Ашкинази увидел сидящего перед ним шофера. Вернее, черную шапку, шарф и узкие плечи. Конечно, он не мог видеть лица, но если бы его хозяин сам сел за руль, ему пришлось бы снять маску. На пути немало постов, и шофер должен ехать с открытым лицом.

Они не проехали и десятка метров, как услышали оглушительный взрыв и где-то с правой стороны, метрах в трехстах в небо взметнулись языки пламени.

– Успели, – облегченно вздохнул Визгунов.

Тапёр ничего сказать не мог. Мужика трясло, словно в лихорадке, и он уже ни о чем думать не мог.

8 мая. 17 ч 25 мин

На звонок дверь открыла полная женщина средних лет. На пороге стоял высокий приятный мужчина лет пятидесяти с посеребренными висками и светлыми лукавыми глазами.

– Зинаида Матвеевна?

– Она самая. Но вас я не знаю. Это точно. Такие мужчины не забываются.

– Вот уж не думал. Я к вам с поручением от Евгения Павловича Ашкинази.

– Да, да. Понимаю. Его последнее послание меня озадачило. Заходите.

Визгунов прошел в опрятную уютную квартирку и тут же получил тапочки. Женщина ценила свой труд, несмотря на выстланный на полу линолеум. Ботинки пришлось снять.

– К сожалению, Женя не сможет прийти сам. Его задержали. Я его адвокат. Он послал меня к вам. Вы не понимаете, с какой целью?

Женщина тихо охнула и направилась в комнату.

– Что-то в этом роде должно было случиться. Вы знаете…

– Андрей. Просто Андрей, – представился гость.

– Вы знаете, Андрей, Женя неплохой человек. Я одинока. Так он мне кран чинил и полки на стену вешал… Но вот жил он ужасно. Всегда напуганный, дерганый, будто украл чего. Как говорится, от скрипа тележного вздрагивал. Разве так живут нормальные люди?

– Да, да, я знаю. Так что вы говорили о послании? – спросил Визгунов.

Зинаида Матвеевна откинула скатерть, под которой лежал лист бумаги, исписанный торопливым крупным почерком.

– Да, он говорил мне о записке. Но, к сожалению, сам Женя вернуться не сможет. Когда? Это решит суд. Я буду стараться.

Женщина смахнула слезу со щеки.

– Это очень серьезно?

– Трудно сказать. Вам лучше не знать о его делах. Поберегите нервы. Будем надеяться на лучшее.

Женщина встала, достала из комода конверт и положила на стол. Обычный почтовый конверт с марками, но без почтовых штампов. Мало того, они были английскими и больше похожими на коллекционные. Четыре штуки, и все посвящены Второй мировой войне и героям-защитникам, погибшим в боях. Конверт был без надписей. Максимум, что в нем могло лежать, это один лист бумаги.

– Больше вы ничего не нашли? – спросил Визгунов.

– Нет. Два конверта. В большом я нашла записку и этот конверт. Он заклеен, и я его не вскрывала. На большом конверте тоже не было адреса и даже марок не было. Чистый. Сначала мне показалось, будто кто-то ошибся. В моем почтовом ящике не бывает писем. Реклама, местная бесплатная газета и телевизионная программа на неделю, которую я выписываю. Письмо, как видите, адресовано мне.

– Да. Спасибо, что сохранили его, – кивнул Визгунов.

Распрощавшись с хозяйкой, Андрей вышел на улицу и сел в свою машину. Он уже понимал, что документов, выкраденных Тапёром из сейфа, в конверте нет. Ашкинази не так глуп, чтобы доверить секретные материалы простодушной соседке. Но в конверте должен лежать ключ к разгадке. Вряд ли он сам в нем нуждался. Тапёр не блефовал. Он верит в то, что прокуратура займет его сторону, если враги доберутся до его шкуры.

Андрей вскрыл конверт и нашел там вырезанный из какой-то газеты кроссворд. Большая часть полей головоломки была заполнена. Подсказку надо искать в неразгаданных полях. Хорошая задумка. Без подсказки самого Жени Ашкинази любой заинтересованный в поисках секретных материалов угодит в тупик, даже если он сумеет каким-то образом выйти на соседку. Скорее всего, сам кроссворд подсказал идею Ашкинази, как лучше им воспользоваться. Он ответил на очень сложные вопросы, а примитивные игнорировал. «Река в Сибири» вряд ли даст ему подсказку. А вот смешные вопросы «Столица Украины» и «Место отхода поездов» могли дать подсказку. Визгунов завел двигатель и поехал на Киевский вокзал. Место определено. На этом подсказки закончились. Спрятать что-то на вокзале можно только в автоматической камере хранения. Нужны номер ячейки и код замка. Речь шла о числах, а в кроссвордах цифры не используют.

Приехав на вокзал, Визгунов долго прогуливался по ряду с ячейками. Все номера трехзначные. Тут его осенило. Нужные числа надо искать не в кроссворде. Изначально он наткнулся на неоправданный поступок Тапёра. Этот человек ничего не делает лишнего. Зачем наклеивать на конверт марки, если ты не собираешься его бросать в почтовый ящик. Андрей достал конверт и осмотрел марки. На одном из них был изображен немецкий танк. На башне танка помимо черного креста стоял номер 369. Он нашел ячейку с таким номером. Код состоял из четырех цифр, других номеров на марках не нашлось. Одна из марок называлась «Первый бой». Брестская крепость. Солдат с красным флагом. Визгунов набрал год 1941. Дверца ячейки открылась. В ней стоял небольшой кейс. То, что нужно. На поиски тайника ушло не больше двух часов. Тапёр принял остроумное решение и до сих пор уверен в том, что его головоломку никто не решит. Возможно, он прав. Просто он не знал, с кем ему придется иметь дело.

10 мая. Вторник. 16 ч 40 мин

Кто-то шутил, будто у Хлястика не два глаза, а пять. Помимо двух, данных человеку от природы, еще по глазу находятся под каждым ухом, и он может видеть все, что делается по сторонам, а пятый глаз у него на затылке, и ему не надо оборачиваться, он и так знает, что творится за его спиной. В этой шутке имелся свой смысл. Однажды Хлястик выстрелил из-под руки, не оборачиваясь, и попал в цель, находящуюся за спиной на расстоянии пяти метров.

Сам Хлястик, а если точнее, Гриша Подбельский работал на знаменитого авторитета по кличке Владыка и был его телохранителем. Владыка мог не беспокоиться за свою жизнь. Хлястик защитит, как в том случае, когда он пристрелил киллера, не оглядываясь, нанятого для устранения его хозяина. Пять глаз он не имел, но какое-то невероятное чутье всегда нашептывало ему на ухо, что нужно делать.

Сегодня оно его подвело. Когда всю сознательную жизнь ходишь по канату, нельзя расслабляться ни на секунду. Под тобой пропасть. Оступился и конец. Это случилось. Сказалось перенапряжение. За Гришей шла охота. Он единственный, кому удалось уцелеть после разгрома их группировки, не считая хозяина. Хлястику удалось вывезти Владыку из пекла и посадить на проходящий мимо железнодорожного переезда товарный поезд. Владыка решил пойти войной на тех, под кем ходил. Не получилось. Их окружили и автоматными очередями пошинковали, как капусту. Сумел ли выжить Владыка, Гриша не знал. Жив или нет, все равно найдут. Вот он уже попался. Задний глаз не сработал. Сидя на корточках перед окном с винтовкой в руках, Гриша почувствовал, как к его затылку прижался холодный металл револьверного ствола. Свою ошибку он понял, но это ничего не меняло. Они его просто вымотали.

Гриша Подбельский прятался в недостроенном доме на окраине города. Обычная замороженная стройка. К большому сожалению, он не обзавелся тихой квартиркой и никогда не конспирировался. Все знали его многочисленных любовниц, и он их не прятал. Молодой красивый холостяк жил на широкую ногу, гулял, с кем хотел.

В одночасье мир перевернулся. Хотел спрятаться у одной из подружек, но нашел ее мертвой в собственной квартире. О других он уже не думал. Всех вычислят. Дома остались документы и много денег. Но о своем жилище придется забыть раз и навсегда. Продажных ментов тоже к делу подключили. Все, с чем он остался, была его уникальная разборная винтовка, с которой Гриша не расставался. А как иначе. Это же рабочий инструмент. Хлястик превратился в бомжа, нашел заброшенную стройку и приютился на третьем этаже дома без дверей и стекол на окнах. Голая коробка с перекрытиями. Решил переждать три, пять дней, а дальше видно будет. Выматывать его начали еще вчера. На территорию стройки заехала старая «Волга», и трое крепких мужиков принялись ее ремонтировать. Хлястик не верил в случайности и совпадения. Эти ребята заехали сюда не случайно. Он собрал винтовку и сел у окна, готовый открыть огонь в любую секунду. Надо быть снайпером, чтобы понимать, сколько сил отнимает напряжение у человека, которому лишний раз моргнуть нельзя. Обычно Гриша знал точное время выстрела. Он приходил на точку заранее, зная, когда появится цель. Минуты не в счет. Пришел, стрельнул, ушел. Что тут непонятного. Вчера его сломали. Трое парней возились со своей машиной четыре часа, и все это время Подбельский не мог шелохнуться. Вероятно, кто-то в эти часы вычислял его. Могли наблюдать в бинокль с крыши соседнего дома. Когда «Волга» уехала, Гриша разминал и массировал ноги еще час. По логике вещей надо было уходить и искать себе новое пристанище. Он этого не сделал. Страх парализовал. Мозги перестали работать в правильном направлении. Сегодня его доконали. Эта поганая «Волга» вновь приехала. Те же ребята, и опять ремонт. Его вторая ошибка заключалась в том, что он сел у того же окна. Снайпер не должен использовать одну и ту же точку дважды.

Через час ему пришлось протирать глаза от заливавшего лицо пота. Еще через час он уже не чувствовал своих ног. Прошло еще какое-то время, и указательный палец правой руки начал плясать на спусковом крючке. Винтовка имела очень чувствительный спусковой механизм. Подбельский убрал руку и немного потряс кистью в воздухе. Вот в эту самую секунду за его головой раздался щелчок взведенного курка, и ужасающий холод металла прикоснулся к его затылку. Все! Партия проиграна. За спиной стоял профессионал высшей категории. С таким в игры не играют.

– Не дергайся, Гриша, – тихо прозвучал низкий мужской голос. – Оставь ствол на месте, разведи руки в разные стороны, а потом медленно заведи их за спину.

«Тут что-то не так, – подумал Подбельский, – живым я им не нужен». Он должен был выстрелить, не подходя к нему. Все знают, что Хлястик рта не раскроет, и если он не с хозяином, то тот уже далеко.

Гриша выполнил приказ. И не потому, что боялся смерти. Он хотел увидеть лицо человека, который сумел превратить его в тряпку. За спиной защелкнулись наручники. Сильная рука подхватила его и подняла на ноги.

– А теперь можешь сесть нормально, как люди, и отдохнуть.

У окна стоял деревянный ящик, служивший упором для винтовки, и он сел на него. К сожалению, лица своего противника Гриша так и не увидел. Человек в черной одежде и вязаной шапочке-маске был неузнаваем. Подбельский знал своих врагов в лицо. Он узнал бы любого, будь тот в маске или без нее. Ясно другое: этот человек не будет его убивать, иначе зачем ему скрывать свою внешность. Это только в шаблонном кино киллер приходит убивать жертву в маске и в ней же уходит после проделанной работы. Киношников можно понять. Их логика поступков не интересует. Они прячут лицо убийцы от зрителя, чтобы тот мучился в догадках. Но сейчас Гриша сидел не в зрительном зале.

– Я хочу тебе помочь, Гриша, если ты поможешь мне.

– Вам понадобился киллер? Их и без меня хватает. Как вы меня нашли?

– Нашел я, значит, и твои враги найдут. Вот это ты должен понимать абсолютно четко. У меня есть место, где я могу тебя спрятать на неопределенный срок. Там тебя не достанут.

Этот странный тип вызывал доверие. Почему? На этот вопрос у снайпера ответа не было. В нем чувствовалась сила, а Хлястик всегда уважал силу. Своего хозяина он любил, как сын отца, а этого боялся и уважал. Гриша не числился среди трусливых, он не ценил свою жизнь, так как считал ее затянувшимся сном, который скоро кончится. Смерть станет пробуждением.

– Я уже труп. Меня бесполезно прятать.

– Выход есть из любого положения. В твоем случае это деньги и загранпаспорт на чужое имя. Я предлагаю миллион долларов, новые документы и билет на самолет в любую страну, где нет русского отребья.

– Несбыточная мечта, – ухмыльнулся Подбельский. – И чем я могу отплатить вам за такую любезность?

– Ограбить фургон с деньгами в центре города в разгар рабочего дня.

Гриша прищурился, пытаясь всмотреться в глаза сумасшедшего:

– Вы это серьезно?

Впрочем, на шутника человек в черном не походил.

– План составлял я лично. Могу тебя заверить, я берусь только за ту работу, которую могу выполнить.

– Я не в том положении, чтобы торговаться. Риск есть в любом деле, если оно характеризуется словом «грабеж». Но есть в вашем предложении откровенный недочет. Миллион долларов не вяжется с билетом на самолет. Никто не пронесет миллион долларов на борт. Это же очевидно.

– Важны деньги, а не проблемы, связанные с ними, – парировал человек в черном. – Вы можете переправить их через банк на свой счет в любую страну. У меня есть на примете такой банк, который не будет задавать вам лишних вопросов и не возьмет комиссионных.

– Уже ближе к истине. Но сейчас говорить о гонорарах рано. В первую очередь надо выжить, а во вторую – выполнить ваше задание.

– Трезвый взгляд. Вот поэтому я тебя и выбрал. И еще. Убивать никого не придется. Это одно из условий.

– Я привык выполнять приказы. На этом строилась вся моя работа.

Гриша покосился в окно. Ребята и «Волга» исчезли. На том месте стояла иномарка, возле которой никого не было.

Они спустились вниз. Человек в черном очень быстро и профессионально разобрал винтовку и сложил детали в кейс. Такие игрушки не выбрасывают. Они сели на заднее сиденье машины. Шофер сидел прямо перед Хлястиком, и он не мог видеть его лица. Проницательному Грише показалось, будто за рулем сидит женщина, закутанная шарфом и в вязаной шапочке, надвинутой на уши. Уж женские уши от мужских он мог отличить. Но, скорее всего, у него разыгралось воображение. Какая чушь только не приходила ему в голову за последние дни. Все, что угодно, но только не дилетантский провал. Живым он в чужие руки попадать не собирался.

Машина выехала со двора строительной площадки и направилась в сторону центра.

«Когда же кончится этот кошмарный сон?» – спрашивал у себя Гриша.

– Это ваша машина едет за нами? – спросил он у человека, сидящего рядом.

– Вы уверены, что за нами кто-то едет? – спросил низкий голос.

– Для этого мне не нужно оглядываться.

12 мая. 9 ч 10 мин

Из апрельской даты мы уже помним, что натворил Букинист и где он скрывается. Пора опять его вспомнить. Степан Величко оказался хорошим работником и с людьми умел ладить. На стройке работало много вьетнамцев и китайцев. Вечерами в бараке он учил их русскому языку. Прораб, взявший его на работу, вскоре сделал Степана бригадиром, но все знали его под именем Иван, а фамилией никто не интересовался. За месяц Величко уже знал, где он работает, место, все расстояния и где расположены дороги. Пришло время написать письмо своим рыцарям. Степан отпустил усы и бороду. После аварии у него на лбу остались два шрама, руки зажили, но на них тоже остались следы. Сейчас он уже не походил на учителя-интеллигента из престижной школы, а скорее на деревенского плотника-шабашника. Внешность изменилась, но его мысли могли выдать глаза. Умный, проницательный взгляд невозможно замаскировать.

Величко решил сходить в село Бачаевка, там имелся хороший магазин и почта. Пять километров лесом. За полдня обернется. Он написал ребятам письмо и назначил им встречу. На почте ему светиться ни к чему. Надо лишь купить конверт и бросить письмо в ящик. Что-то его сдерживало. Вероятно, развитое чутье. Он мог послать в село одного из вьетнамцев своей бригады. Но ни один не сможет надписать конверт. Придется идти самому.

Величко тянул время и вскоре пожалел об этом. Стройку обложили отряды ОМОНа. Строители не сговорились с местным начальством, и те натравили на них своих цепных псов. Возглавлял отряды областной начальник миграционной службы. Ни у одного из рабочих не было документов, о праве на работу и говорить не приходилось. Бедных китайцев и вьетнамцев табунами загоняли в автобусы. Коттеджи еще не имели перегородок и даже дверей, спрятаться негде. Степан сумел обойти очаг опасности и по заваленному строительным материалом проулку направился к лесу. Он не бежал, не торопился, а шел спокойной, уверенной походкой. У опушки стояли омоновцы. Он их видел, и они его заметили. Расстояние сокращалось. Величко сумел взять себя в руки. Его задержали.

– Стой. Куда идешь? – выкрикнул один из парней в камуфляже с автоматом в руках.

– Домой, – спокойно ответил задержанный.

– Кто такой? – последовал вопрос.

– Иван Савельев. Живу в селе Бачаевка. В пяти километрах отсюда. Ходил к сестре в деревню Клюквино. Тут недалеко. Крыша у нее течет. Надо же помочь человеку.

Высокий русский мужик, спокойный и немного насмешливый. На гастарбайтера не походил. Омоновцы переглянулись.

– Пускай идет, – сказал один.

– А документы есть? – спросил второй.

– Дома есть. Но в лесу я встречаю только лосей и кабанов. Их мой паспорт не интересует.

– Ладно, иди, – кивнул второй и посторонился.

Сейчас Степану хотелось бежать как угорелому, но он еще мог держать себя в руках. Одно неверное движение, одно ненужное слово и его сцапают.

Степан двинулся дальше. Направление менять бессмысленно. Ближайшая дорога, по которой ходит транспорт, находится в той же стороне, что и село, но ближе. Там можно поймать попутку до шоссе. Других вариантов для отхода он не видел. Тот, кто на него охотился, пришел к тому же выводу. Не надо быть большим стратегом, если ты знаешь местность. Человек всегда выбирает короткий путь, если ему грозит опасность со всех сторон.

Охота есть охота. На этот раз жертвой стал Степан Величко. Что-то просвистело в воздухе, и в его плечо воткнулся странный предмет, похожий на шприц, да еще с кисточкой. С такими ходят на хищников, но для того, чтобы их окольцевать, но не убивать. У беглеца подкосились ноги, и он упал. Сознание еще работало. Он выбрал стандартный вариант отхода. Все получилось слишком внезапно, ему не дали времени на раздумье, месяц спокойствия усыпил его бдительность. Степан не раз ходил на разведку, изучая округу, и мог уже составить карту. Правильным выбором было направление на юг. В трех километрах река. У деревушек на воде стоят лодки. Лучшего варианта не придумаешь, но пришлось бы дожидаться ночи. Днем лодку не украдешь. Его подстегивал страх, и он выбрал более легкий путь. Одна оплошность – и жизнь перечеркнута. Сколько же можно плясать на краю пропасти и радоваться собственной бесшабашности.

Глаза слиплись, и беглец погрузился в глубокий сон. Очнулся он, лежа на железной койке. Серые бетонные стены, кафельный пол, небольшое окошко с решеткой под потолком. На первый взгляд обычная тюремная камера. Вот только нет параши, а дверь деревянная, без следов запоров. Квадратный стол, накрытый клеенкой, тоже не мог относиться к тюремной мебели. Тарелки обычные, а не алюминиевые. Хлеб, фрукты, вода в графине, но ни ножей, ни вилок, ни ложек. Что-то прикрытое полотенцем привлекло его особое внимание. Степан чувствовал себя отдохнувшим. У него ничего не болело. Он встал, подошел к столу и нашел там под полотенцем отварную курицу. Величко сел на табурет и принялся за еду. Через несколько минут хлеб исчез, а от курицы остались только кости.

Вскоре дверь открылась. Никаких лязгов запоров. Похоже, его никто не запирал. Но те люди, которые выманили его в лес и взяли без шума и лишней возни, знали, с кем имеют дело. На цепи его держать не будут, но и уйти не дадут.

В камеру вошел высокий широкоплечий мужчина во всем черном и с маской на лице.

– Привет, Букинист. У меня есть к тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться.

– Господи! Как вы все любите киношные фразы, – вздохнул Величко. – Про Букиниста откуда знаете?

– Кличку ты получил еще при первой отсидке. В зоне библиотекой заведовал. Ты всегда умел находить себе теплое местечко.

– Облаву устроили, чтобы косоглазых не перестрелять? – спросил Величко.

– Ты умеешь прятаться за чужими спинами. Тебя надо брать в чистом поле. – Человек в маске сел на койку.

– Значит, у вас хорошие связи с ментами?

– Необязательно. Одного из чиновников поймали на взятке. Перед ним поставили задачу, и он сам сдал объект миграционной службе. Небольшой спектакль, не более того. Строительство объекта продолжается теми же силами, но без тебя.

– Вы же не мент. Не те интонации. Зачем я вам нужен?

– Я гончий пес. Умею находить дичь. Меня наняли родители пропавших детей. Они не хотят отдавать тебя под суд. Они желают тебя линчевать. Порвать на куски. Я выполняю данное мне задание. Остается лишь сдать тебя заказчикам. Что касается ребят, которым ты написал письмо, то их вычислили давно. Менты тебя поджидают в кемпинге. У ребят нашли более трехсот тысяч долларов. Глупо держать при себе такие деньги. Но важно другое. Деньги – сигнал к тому, что ты где-то рядом. Без денег тебе далеко не уйти. Узнав об этом, я взялся за работу. Остальное – дело опыта, правильного мышления и острого чутья. Я тебя вычислил, Букинист.

Степан усмехнулся:

– Снимаю шляпу. Вы достойный соперник. Меня не просто обыграть.

У мужчины в черном был тихий низкий голос. Перед Степаном сидел человек, знающий себе цену.

– Тебя подвел страх, Букинист. Паника никогда не дружит с успехом. Она порождает цепь ошибок.

– Начнем с первой, – предложил Степан.

– В больнице тебе ничто не угрожало. Тебя там никто не искал. Врачи подали заявление в милицию после твоего исчезновения. Только тогда выяснилось, кто пропал и по каким причинам попал в больницу. Ты сам оставил сыскарям подсказку. Тапочки под окном. Собака взяла след. Он довел до одного дома в деревне. Там уже работали оперативники. Идея с пьяной дракой не прошла. Твои следы нашли в доме. Хуже всего то, что на кочерге обнаружили нитки от медицинских бинтов. И еще. Установлено точное время смерти каждого. Хозяин и брат его жены убиты в три часа ночи. Но тот, кого ты хотел сделать убийцей, умер во сне в начале первого. Он задохнулся, уткнувшись лицом в рукав своего пиджака. Вот к чему приводит оголтелая пьянка. Исчез мотоцикл, и твои следы оборвались. К началу лета река мелеет. Дождей не предвиделось, и вскоре мотоцикл показался из воды. Там и без того мелководье. А за неделю до этого рыбак из обычной деревеньки из воды выловил паспорт убитого хозяина мотоцикла. Кто же бумагу бросает в воду? Ну а дальше я включил мозги. Ты сквозь землю провалился. Шоссе и «железка» находились под контролем. Там ты не появлялся. Тебе требовалось надежное логово. Надо помнить о том, что твои деньги находятся у пацанов. В деревне трудно спрятаться. Тебя могут сдать. Тем более что о бойне в одной из деревень уже знал весь район. В лесу долго не протянешь. Нужна пища и вода. Стройка, гастарбайтеры – то место, где не нужны документы и тебе не задают вопросов. Таких объектов в районе два. Я последил за каждым и на одном из них увидел тебя. Осталось лишь выманить твою персону из общей толпы. Вся операция заняла у меня несколько дней. Вероятно, ты считал, будто все делаешь правильно. В моем понимании ты совершал ошибку за ошибкой. Вот так, господин Букинист.

– И сколько вам платят за такую работу? – после долгой паузы спросил Величко.

– Вряд ли ты в состоянии меня перекупить. Ты нищий. Тебя ищет вся страна. Тебе нечего предложить, кроме своей шкуры.

– Но зачем-то я вам понадобился, – возразил Букинист. – Вряд ли вы стали бы передо мной распинаться и прятать меня в укромном местечке, а давно уже сдали бы заказчикам.

– Верно. – Черная маска кивнула. – Есть альтернатива. Предприятие опасное, но оно даст небольшой шанс на жизнь. Ограбление инкассаторской машины в центре Москвы. План составлен мной. Я не причисляю себя к везункам, не верю в глупую удачу, а понятие «авось пронесет» для меня не существует. Я заинтересован в успехе. Со стороны моя акция может показаться бредом. Чужое мнение меня не интересует. И твое в том числе. Можешь не соглашаться. У тебя есть выбор.

– Глупо говорить о выборе. – Величко вытер взмокший лоб рукавом. – Черт. Здесь жарко. С другой стороны подвала находится котельная?

– Ты не ошибся. С этой стороны были складские помещения. Я их освободил и сделал из них камеры. Помимо твоей, есть еще три. Они пустуют. В назначенный день сюда приедут еще двое таких же отщепенцев, как ты. Они тебе ни в чем не уступают. Я говорю о криминальном опыте. На дело пойдете вместе. Я буду с вами. Мое дело руководить операцией. От вас требуется железная дисциплина. Мое слово – закон. Только так можно рассчитывать на успех.

Величко поднял руку:

– Тут все понятно. Мы лишь исполнители. Я хочу понять, о каком шансе идет речь. Мы обчистили банковскую машину и сумели скрыться. Что дальше?

– Опять ложитесь на дно. На месяц или меньше. За это время я сумею сделать всем загранпаспорта. Тебя, как и твоих напарников, завтра сфотографируют. Вместе с паспортами на чужое имя вы получите билеты на самолет и сможете улететь из страны. Часть денег будет перечислена на ваш счет за границей. Кипр, Крит, где-то в офшорной зоне вы сможете их обналичить. Часть денег будет переведена на кредитные карточки для повседневных трат. По желанию вы можете получить деньги наличными. Не меньше миллиона на рыло.

У Букиниста глаза полезли на лоб.

– Неплохая перспектива. Есть за что голову сложить. Речь идет о валюте?

– В мешках доллары. На сегодня это все. Подвал закрыт на стальную дверь. Да ты и сам не высунешь носа на улицу. Эта берлога расположена в центре Москвы. По коридору можешь гулять. Последняя комната слева без двери. Там есть посуда, холодильник с продуктами и газовая плита. Сортир и умывальник напротив. А теперь наберись терпения и жди. Подготовка может занять немало времени.

Человек в черном встал и вышел из камеры.

20 мая. 4 ч 15 мин. Рассвет

Лес покрылся голубой дымкой. С каждой минутой становилось все светлее и светлее. Визгунов достал из багажника модель самолета. Игрушка выглядела настолько естественно, что, увидев такую в небе, примешь модель за настоящий самолет. Мало того, модель работала. Она управлялась джойстиком, встроенным в сложный пульт, находившийся в чемоданчике.

Визгунов вышел на поляну, поставил самолет по центру, отошел к опушке, сел на поваленное дерево и открыл чемоданчик. Помимо горящих кнопочек на пульте имелась компьютерная клавиатура. Пришло время провести испытания. Визгунов включил тумблеры. Маленькая модель тихо заурчала. Он взял джойстик в руки. Самолет тронулся с места, сделал короткий разгон в полтора-два метра и взлетел. Высоту он набрал быстро. Модель очень хорошо подчинялась управлению. Визгунов усложнил работу и направил самолет прямо на деревья. Сейчас все зависело от его реакции, он стал пилотом. Белокрылая машинка огибала макушки деревьев, лавируя в воздухе змейкой. Напряжение достигло своего апогея. Пилот поднял модель над лесом, сделал круг и посадил самолет на поляне. Визгунов вытер капельки пота с лица. Семь минут полета дались ему нелегко. Идеальная игрушка, не требует огромного напряжения и концентрации внимания. На ошибку он не имеет права.

Пилот справился со своей задачей. Он глянул на часы. Сегодняшний день был расписан по минутам. Визгунов забрал модель и вернулся к своей машине. Лавируя между стволами деревьев, он, подобно самолету, не задел ни одного препятствия и выехал на проселочную дорогу. Теперь можно увеличить скорость.

20 мая. 10 ч 30 мин

В той самой котельной, где прятали Букиниста, сегодня произошло оживление. Рано утром привезли новичка и поселили в соседней комнате. Чуть позже привезли еще одного, который занял третью комнату. Букиниста попросили из комнаты не выходить. В десять тридцать прибыл хозяин. Человек в черном и маске. Никто не знал его имени, все называли его Боссом. Он сделал обход. Начал с первой комнаты. Именно здесь очутился сегодня утром Григорий Иванович Подбельский по кличке Хлястик, считавшийся лучшим стрелком на сегодняшний день.

– Наш час пришел, – сказал вошедший и положил сверток на кровать. – Здесь униформа и такая же маска на лицо, как у меня. В деле участвуют три человека. Я буду четвертым. Если я вас знаю как облупленного, то другим вас знать не нужно. Вы мне доверяете?

– Мы уже обсуждали этот вопрос. Как можно вам не доверять, если вы сами участвуете в деле?

– У ваших напарников положение не лучше вашего. Я отношусь ко всем одинаково. Но я не могу рассчитывать на стопроцентный успех.

– Это мы тоже обсуждали, – тихо произнес Подбельский.

Хозяин продолжил:

– Нам придется залечь на дно. Недели две все вы будете ждать моего сигнала. Кто-то может совершить ошибку и сгореть. Если менты сумеют доказать его причастность к налету, то на определенных условиях участник согласится. Ему могут сохранить жизнь. Я бы таким обещаниям не поверил, но за других ручаться не могу. Моя идея заключается в том, чтобы он не смог сдать других. Он будет видеть только маски от начала операции до конца.

– С вами нельзя не согласиться.

– Хорошо. Общее совещание через десять минут. Я вас вызову. Переоденьтесь и наденьте маску.

Хозяин вышел и заглянул в следующую комнату. Букинист, привыкший к мертвой пташке, стал похож на приговоренного к смерти в момент появления палача. Единственный из кандидатов в грабители, к которому хозяин обращался на «ты». Сегодня все изменилось.

– Успокойтесь, Степан Филатыч. Настал час «икс», и вы должны взять себя в руки. – Вошедший положил сверток на железную койку. – Здесь униформа и маска. Наденьте и то и другое. Через несколько минут я познакомлю вас с партнерами.

– Налет сегодня?

– Правильно. Работенка не из легких. Если кто-то из троих попадется, то он не сможет сдать остальных. Для того я и принес вам маску. Никто не должен видеть вашего лица. Вы выполняете только мои приказы. Совещание через пять минут. Переодевайтесь.

В третьей комнате хозяина встречал Тапёр, ходивший из угла в угол. Он дольше всех просидел без дела и, когда за ним приехали, занервничал.

– Наберите воды в рот, сядьте и выслушайте меня, Евгений Палыч.

Тапёр застыл на месте. Хозяин положил на стол сверток.

– Ваш парадный костюм для выхода в свет, – продолжил ловкач, сумевший взять его за шкирку, как щенка. – Вас трое. Одежда одинаковая, маски тоже. Мы будем неразличимы. В случае провала одного из нас он никого не сдаст, так как кроме масок ничего не увидит. Никаких имен и кличек.

Через пять минут все собрались в общей комнате, похожей на кухню. Визгунов добился нужных результатов. Сейчас он и сам не мог с точностью сказать, кто из них кто. Униформа, сделанная на заказ, имела свободный покрой. Полный человек или худой, определить трудно. Можно лишь сказать, что все они люди высокие.

– Каждый из вас получает порядковый номер. Первый, второй и третий. Я ваш босс, а вы мои солдаты. Только железная дисциплина приведет нас к успеху. Проведена огромная подготовительная работа, а ход операции рассчитан по секундам. И главное. Никаких жертв. Инкассаторы должны остаться живы. Ваше оружие – резиновые дубинки, ловкость и скорость. Внезапность – наш главный козырь. А теперь перейдем к деталям операции.

Босс разложил на столе подробную карту района и взял в руки фломастер.

– Слушайте внимательно и запоминайте. Мелочей в нашем деле нет. На мелочах заваливались лучшие представители воровского мира. Прошу внимания.

Все присутствующие склонились над картой.

20 мая. 14 ч 50 мин

Разрисованная «газель» остановилась в ста метрах от офисного здания перед перекрестком. Двое в масках сидели в блокированном салоне без окон и не знали, где они находятся. В кабине сидел шофер. Лучшим водителем среди заговорщиков считался Степан Величко по кличке Букинист. Управлять машиной в маске нельзя. Но здесь его никто из напарников не видел. К тому же ему покрасили волосы в черный цвет и наклеили усы. Босс сидел рядом в темных очках и марлевой повязке. То же самое, что и в маске.

– Вся надежда на тебя, Степан. – Босс впервые назвал его по имени. – Ты наши глаза и уши. После сигнала я пересяду в салон к ребятам. Действуй строго по инструкциям, и у нас все получится. Заедешь на базу, наденешь маску и пересядешь в салон.

– Я все помню, хозяин. Память еще не отшибло.

– Ты должен включить все свое внимание, остальное отбрось в сторону. Через час мы уже забудем и посмеемся над самым незначительным приключением в нашей жизни. Последние годы мы все ходим по канату над пропастью. Знаешь, о чем я говорю. А это так. Пустячок.

– Вашим нервам позавидуешь.

– Ну, тебе-то завидовать некому. Мог бы и сейчас как сыр в масле кататься. Сам себя подставил.

Они замолкли. К офисному зданию подъехал бронированный фургон, из него выскочили двое крепких молодцов и направились к центральному входу. Через две минуты за фургоном остановилась разрисованная «газель». Точная копия той, в которой они сидели.

– Как только она отъедет, встанешь на ее место.

– Там регулировщик. Он заметит подмену.

– Нет. Его отвлекут, – спокойно ответил босс.

– Надолго? Перед нами светофор. Мы можем не проскочить перекресток с первым потоком, – покачал головой Букинист.

– Светофор нам подыграет. Я с ним договорился. Ну, Степа, бди! Я пошел в салон. Ты все знаешь. Обойдешься без опоры.

Босс открыл дверцу и спрыгнул на тротуар. Величко внимательно следил за «газелью». Он увидел шофера. С такого расстояния его не разглядишь, но он был высоким брюнетом с усами и в таком же комбинезоне, как они. Вот где собака зарыта. Парень открыл задние дверцы «газели» и набрал в руки несколько длинных коробок. Они загородили ему лицо, и он ничего не видел перед собой. А ступив на тротуар, тут же наткнулся на молодую женщину, едва не сбив ее с ног. На ногах она удержалась, но каблук сломала. Букинист занервничал больше самого виновника столкновения. Цветочник теряет время на объяснения, а у них каждая секунда на учете. Обошлось. Дамочка не стала поднимать скандал, а сказала пару теплых слов вдогонку недотепе и направилась, прихрамывая, в здание офиса.

Секунды казались часами. Напряжение росло, но Степан сумел взять себя в руки, понимая, что эмоции вредят любому делу. Работать должна только голова со встроенной в мозги схемой. Остальное лишнее. Схему действий он выучил назубок и даже повторял ее на макете. От него не требовалось решений, нужны лишь действия, четкие, конкретные и своевременные.

В какой-то момент Степан понял, что в схеме участвуют не четыре человека, как он думал, а значительно больше. Развозчик цветов вышел из магазина без коробок. В эту секунду к регулировщику стоянки подошла девушка и заговорила с ним. Парень отвернулся. Он не видел, как цветочник отъехал от тротуара. Тут же зажегся зеленый свет. Степан сорвал машину с места и проскочил перекресток. Он затормозил в трех метрах от броневика. Девушка тут же отошла от регулировщика и направилась к проезжей части улицы. Черные длинные волосы, темные очки, все говорило о том, что в жизни она выглядит иначе. С такой яркой внешностью в темные делишки не лезут.

На «газель» сторож стоянки не обратил внимания. Она ничем не отличалась от той, которая уехала. За спиной послышались удары. Величко глянул в зеркало заднего обзора. На перекрестке столкнулись сразу пять машин. Движение застопорилось. Произошел сбой работы светофора. Со всех сторон дали зеленый свет. Наши нетерпеливые лихачи тут же ринулись вперед. Результат не заставил себя ждать. Из здания офиса послышался какой-то слабый вой. Прохожие не обратили на него внимания, и только регулировщик подошел к центральным дверям, но заходить в здание не решился. Пешеходов больше интересовала авария на перекрестке.

Момент настал. Двери открылись. Двое парней выкатили на улицу тележку с мешками. Отсчет пошел на секунды. Проезжая часть улицы освободилась. Поток продвинулся вперед, а другие машины застряли на перекрестке. Места для маневра хватало. Инкассаторы тоже не обратили внимания на «газель». Как только они открыли дверцу, Степан вывернул руль и выехал вперед, поравнявшись с броневиком, опережая его на полкорпуса и заблокировав задним крылом дверцу водителя так, что тот не мог выйти. Дальше все происходило слишком быстро, и деталей описать никто не мог. Из кузова «газели» выпрыгнули двое. Третий остался в машине и даже не высовывался. В воздухе замелькали полицейские резиновые дубинки. Инкассаторы повалились на землю как подкошенные. Телегу подкатили к задним дверцам «газели», и двое в масках покидали в кузов мешки и запрыгнули сами. Как только дверцы захлопнулись, Степан выжал педаль газа. «Газель» с цветочками на борту помчалась вперед. Через двадцать метров она свернула влево, потом опять влево, сто метров, и направо. У обочины стоял рефрижератор с открытыми дверями и сброшенными на тротуар стойками для заезда в кузов транспорта. Тут Величко рисковать не стал, а снизил скорость. Небольшое отклонение – и положение уже станет непоправимым. Машина удачно заехала в салон, и трое из кузова затащили стойки тросами и закрыли задние створки. Огромный длинный грузовик запыхтел и, выбрасывая клубы синего дыма, поехал дальше.

Величко включил свет в кабине и салоне, как ему велели, надел маску и вышел из машины. Трое его подельников уже вытащили мешки из «газели» и осторожно сложили их у правого борта.

– Теперь слушайте дальнейшие инструкции, – строго заговорил босс. – Сейчас для вас делаются загранпаспорта. Все ложимся на дно. Встретимся через месяц. Жить будете по фальшивым бумажкам, но вполне сносным. Номер первый. Тот, что сидел за рулем. В нужной точке грузовик остановится. Съедешь на «газели» так же, как и въехал на него. Справа будет проходить дорога. Доедешь до станции, переоденешься, оставишь «газель» и сядешь в электричку. Каждому из вас приготовлен рюкзак. В нем одежда, деньги на первое время, паспорт, адрес перевалочного пункта и ключи. По этому адресу вы получите письмо с дальнейшими инструкциями.

Босс достал из кармана четыре карты. Короли разных мастей из игральной колоды. Он разорвал бубнового короля и отдал половину карты Степану Величко.

– Это твой пароль. При встрече мы сравним обрывки. Они должны совпасть по отрывному рисунку.

Грузовик остановился. Ворота вновь открылись, и Степан сел за руль «газели». Это была пустынная загородная дорога. Они уехали от города достаточно далеко. Ему выкинули небольшой рюкзачок, и задние створки закрылись. Когда рефрижератор уехал, Степан снял маску.

Тот, кто управляет этой бандурой, точно знает, кого в каком месте высаживать. Сколько их? Девчонка, отвлекшая регулировщика у офиса. Тот, кто управлял светофорами, водитель рефрижератора. Практически они ничего не знали. Это лишь на первый взгляд ограбление выглядело обычным бандитским налетом. На такой трюк и дворовая шпана способна. Тут что-то не так. Пять мешков – не шутка. Тем более что в них лежат доллары. Степан сел за руль и поехал к станции. У него и мысли не было ослушаться приказа. Этого босса побаивались все исполнители, он это понял во время общего собрания. Одно смущало Степана. Босс знал каждого в лицо. Зачем ему сверять обрывки карт? Или он не сам приедет на последнюю встречу? Тогда кто?

Рефрижератор проехал еще несколько километров и вновь остановился.

– Здесь выйдет второй, – заявил босс и отдал половинку червонного короля Григорию Подбельскому. – Не советую разгуливать по улицам. Денег в рюкзаке хватит на сытую жизнь. Встретимся через месяц. Жди письма. Вокзал недалеко. Десять минут хода.

Подбельский спрыгнул с машины.

В рюкзачке, помимо одежды, лежали три конверта. В одном паспорт, адрес и ключ. В другом деньги. Сорок тысяч рублей. Не густо, но и не мало. Он глянул в листок с адресом. Чистопрудный бульвар. Самый центр города. Зачем так рисковать? Все, что вытворил этот человек, с трудом поддавалось пониманию. То, что они проделали сегодня, походило на какой-то спектакль, показуху. Так чисто дела не делаются. Это невозможно. У этого плана имелось второе дно. Гриша уже не сомневался в том, что видимая часть айсберга существует для отвода глаз.

В машине остались босс и Ашкинази. Сейчас и его высадят. Уж кто-кто, а Тапёр был вором от Бога или, скорее, от беса. По виду мешков он мог себе представить, сколько там лежит денег. Так просто такую кучу не унести.

– На сколько частей делить будете, босс?

– Ты свою долю знаешь, остальное тебя не касается. Тапёр ухмыльнулся:

– Два человека такую сумму в толпу не вывезут. Обычное любопытство. Остальных задержали. Но как? Свистопляска со светофорами мне понятна. Вы дорогу нам вычистили, но охрана? Это же невозможно.

– Все возможно. Осядешь на Сретенке. Там тихое местечко. И помни. Из всех ты самый уязвимый.

Босс передал ему половинку бубнового туза.

– Кто-то другой с нами встретится? – спросил Тапёр.

– Подстраховка не помешает. Я тоже не святой, но начатое дело всегда довожу до конца.

Произошла одна странность. Босс тоже покинул машину через три километра после последнего участника событий. Грузовик поехал дальше только с шофером и деньгами.

20 мая. 15 ч 10 мин

Место происшествия перекрыли ленточками и выставили патруль. Любопытствующих набралось немного. Смотреть не на что. Раненых охранников завели в здание и вызвали врачей. Оба живы и здоровы. Отделались ушибами. На место прибыл сам заместитель начальника управления в генеральских погонах. Прокуратуру представлял старший следователь Корзун. Происшествие шумное, но трупов не нашли, значит, и прокуратуре здесь делать нечего. Генерал Виноградов слишком долго просидел в кресле большого начальника, и заниматься оперативной работой ему не хотелось.

Дежурный по городу нашел полковника Липатова на даче. Лучший оперативник, как назло, был сегодня выходным. Липатова разбудили по телефону и приказали срочно прибыть на место преступления. В итоге потеряли уйму времени, так как генерал никаких распоряжений не отдавал, кроме как объявил план «Перехват». Ориентиром была «газель» белого цвета с разрисованными бортами и надписью «Пион».

Появление полковника Липатова стало для оперативников облегчением. Генерал тут же отвел его в сторону.

– Послушай, Юра, более наглого и дерзкого налета мы не помним с послевоенных времен, а то и с грабежей Леньки Пантелеева. Тут что-то не так. Бандиты унесли пятнадцать миллионов долларов. «Союззерноэкспорт» – шарага государственная. С нас три шкуры сдерут. Осмотрись тут и доложи мне. Министр уже в курсе событий.

– Можно приступать? – с некоторым раздражением спросил Липатов.

Генерал продолжал терять время, и Липатов посоветовал ему в мягкой форме не болтаться под ногами. Закрутились мигалки, и большой начальник укатил. Из деловых ребят на площадке остался лишь майор Чикалин.

– Подойди сюда, Миша.

Майор отвлекся от разговора со сторожем и подбежал к полковнику, стоящему возле открытых дверей бронемашины.

– Вот так все просто? Или нам дурят мозги?

– Конечно дурят, Юрий Данилыч. Стопроцентная показуха. Газетчики так ее и распишут. Телевизионщики на подходе. Но деталей мы им рассказать не можем.

– Ладно, тогда мне расскажи.

– За две минуты до появления инкассаторов с деньгами на перекрестке столкнулись пять машин. По словам водителей, все поехали на зеленый свет. Сейчас гаишники и дорожники занимаются светофором. Что это дало грабителям? Чистую полосу. Пробка сдвинулась вперед метров на сто, а ребята из «газели» закинули в свою машину мешки и вперед по чистой дороге. Они свернули через двадцать метров в переулок. Беспрепятственный отрыв им облегчила каша на перекрестке.

Майор оглянулся и поманил к себе пальцем регулировщика в черной униформе. Тот с готовностью подбежал.

– Бронированный фургон за деньгами приезжает часто?

– Только по пятницам в пятнадцать ноль-ноль.

– А уезжает с деньгами? – продолжал Чикалин.

– Да. Как правило, они выходят минут через десять – пятнадцать в сопровождении четырех охранников. Я выхожу на проезжую часть и перекрываю движение, чтобы дать возможность отчалить от обочины машине с деньгами. Но это их не спасает от пробок.

– Бронированный фургон не так просто вскрыть в пути, – вмешался майор, – к тому же пробки помешали бы грабителям удрать с добычей. А здесь никаких препятствий.

– Кроме четырех охранников, – добавил полковник, – они вооружены.

– С пистолетами, – подтвердил регулировщик.

– А вы чем здесь занимаетесь? – задал майор вопрос регулировщику.

– Охраняю служебную стоянку возле офиса, не позволяю парковаться чужим машинам.

– Аварии часто случаются на перекрестке? – спросил майор.

– Я тут три года проработал. Это первая.

– Налетчиков видели?

– Да. Все произошло так быстро, что я ничего понять не успел. У меня даже оружия нет. Сначала подъехал броневик, следом цветочная «газель»…

– Вы ее раньше видели? – нахмурился Липатов.

– Конечно. Она каждый день приезжает. И шофера я видел. Он здесь останавливается на пять – семь минут, и я не возражаю. Относит несколько коробок в магазин рядом с офисом и тут же уезжает. А сегодня сбил нашу сотрудницу. Коробок много тащил и наткнулся на Верочку. Она каблук сломала.

– Значит, бандитов привез тот самый цветочник? – удивился майор.

– А кто же еще. Он сам сидел за рулем, и, когда инкассаторы вышли и покатили тележку, парень выехал на проезжую часть и остановился рядом с фургоном. Из салона выскочили двое в масках, оглушили дубинками инкассаторов, покидали мешки в «газель» и умчались. Никто этого не заметил. Никакого шума. Всех интересовал перекресток и крики водителей. Я тут же забежал в офис и стал звонить в милицию.

– А почему не позвали охрану?

– На турникете остался один охранник. Все уехали на седьмой этаж. Сирена гудела. Сигнал пожара. У нас внизу табло висит. В одной из комнат на седьмом этаже произошло загорание. На табло тут же загорелась красная лампочка, и поднялся вой. Все побежали туда.

– Авария, пожар, ограбление… И все в одну минуту, – хмыкнул полковник. – Не жирно ли?

Он направился к дверям, майор последовал за ним.

– Соучастника надо искать в офисе, – бормотал Чикалин. – Без своих здесь не обошлось. Я пытался пройти в здание, меня не пустили. Надо пропуск заказывать, и портфели обыскивают.

В холле их встретили финансовый директор компании и начальник охраны в униформе и с пистолетом в кобуре. Форма полковника полиции привлекла их внимание. Они приблизились.

– Времени на оформление пропусков у меня нет, – начал на ходу Липатов. – Мы приехали не в бирюльки играть. Покажите мне место пожара. Со мной пойдут майор и криминалист.

Начальник охраны глянул на директора, и тот коротко отрезал:

– Под мою ответственность.

Пять человек прошли через турникет и направились к лифту. По ходу полковник вел допрос:

– Почему никто не сопровождал инкассаторов? Отвечать стал начальник охраны:

– Внутренняя охрана не несет ответственности за ценности, сданные банку. После того как инкассаторы подписали накладные, вся ответственность ложится на перевозчиков и банк. Но мы несем ответственность за свое имущество. Устав подписан генеральным директором, и мы обязаны его соблюдать. Когда раздался сигнал тревоги, инкассаторы спустились вниз. Их сопровождали мои люди, но я обязан был их вернуть к месту загорания. С перевозками никогда не было проблем. Броневик стоит в десяти шагах от входа в здание.

– Где инкассаторы? – задал вопрос полковник.

– В медпункте на втором этаже, – вмешался директор, – от госпитализации отказались, их взяли под стражу ваши люди, господин полковник.

– Вы генеральный директор?

– Нет. Я финансовый директор. Генеральный в отъезде.

Лифт остановился на седьмом этаже. Все вышли и направились по коридору в глубь помещения.

– Что загорелось? – спросил Липатов.

– Бумаги на столе главбуха, – пояснил охранник. – Но и без них датчики обязательно сработали бы.

Он распахнул дверь кабинета. Дым уже рассеялся, паркет и стол были залиты пеной, превратившейся в воду. В углу тихо сидел пожилой человек с толстой папкой в руках. Он выбрал самое сухое место и поставил там для себя стул.

– Это Александр Александрович. Хозяин кабинета. Наш главный бухгалтер.

Криминалист тут же принялся за работу.

– Стойте на месте. Топтать здесь не надо, – скомандовал Липатов.

– Позвольте мне сказать, товарищ полковник. Моя фамилия Железнов. Пять лет здесь командую отделом внутренней безопасности. Раньше служил начальником пожарного расчета, а потом и части. Подполковник в отставке. В поджогах я разбираюсь. Проводка в полном порядке, в комнату закинули две дымовые шашки. Примерно в то время, когда по этому коридору инкассаторы провозили тележку с деньгами. Сигнал поступил, когда они зашли в кабину лифта. Никто из них не мог забросить взрывчатое вещество в комнату. Шесть человек в сговоре? Нет. Не верю.

Главбух ожил и указал на окно.

– Закинули. Сегодня жарко. Я растворил окно настежь. А когда понес отчет Генриху Львовичу, то запер кабинет. В него никто не мог зайти.

– Это верно, – подтвердил бывший пожарный, – как только на табло загорелась лампочка, я тут же определил номер комнаты и снял ключ с доски. У нас есть все дубликаты. Дверь я лично открывал ключом.

– Закинуть шашки в окно седьмого этажа невозможно, – возразил майор Чикалин.

К разговору подключился эксперт. Он поднес сломанный игрушечный самолет с обгорелыми крыльями.

– Полюбуйтесь. Теперь можете не спорить. Управляемая модель. Робот. Из здания ею управлять нельзя. Она управлялась с улицы. Ее просто направили на открытое окно, она влетела и сбросила шашки, как бомбы, а потом разбилась о стену. Техника сложная, надо отдать специалистам. Если грабители такие штуки умеют делать, то переключать светофоры и подавно смогут.

– Точно, – кивнул Липатов, – за денежным маршрутом наблюдали давно. Бандиты просчитали каждый свой шаг. С виду выглядит все просто, даже примитивно. Но если копнуть, то тут есть над чем поломать голову.

– Скажите, Железнов, сколько человек работает в отделе внутренней безопасности? – задал вопрос финансовый директор. – Извините за формальность.

Все посмотрели на бывшего пожарного.

– Одиннадцать вместе со мной. Девять этажей. На каждый этаж свой ответственный дежурный. Внизу сидят двое на турникетах. Но днем на этажах делать нечего. Визуальная проверка порядка. Сегодня со мной находились пятеро. Я же помню про пятницу и инкассаторов.

– Об этом я и говорю, – продолжил директор, – я вызвал охрану, вы прислали мне четверых, а на первом этаже развернули их обратно. У вас же оставался резерв в семь человек.

Железнов замялся:

– На турникете остался один. Я и мой помощник среагировали на сигнал. Четверых я встретил у лифта и вернул назад. Дело в том, что четверо из моих людей сегодня на работу не вышли. Причины мне не известны, но за каждого я ручаюсь головой. Эти ребята служили со мной. Жизнью не раз рисковали. Я бы разгильдяев в свою команду брать не стал.

– Вот так новость, – хлопнул себя по ногам майор.

– Их адреса, срочно, – приказал полковник. – Оперативные машины выслать по всем адресам. Срочно!

20 мая. 16 ч 47 мин

Оперативность не срабатывала, план «Перехват» результатов не дал. Машина с яркой раскраской на бортах кузова как сквозь землю провалилась. Майору Чикалину пришла в голову самая простая версия событий. Внешняя сторона ограбления выглядела примитивно. Оголтелые уголовнички решили попытать счастья, и у них это получилось. По сути дела все уже поняли, что под наглядной простотой скрывается хитроумный, хорошо продуманный план. Один самолет что стоит, не говоря уже о найденных в светофорах датчиках. Внешность обманчива. Но если они такие умные, то зачем им подставлять своего человека?

Тут и дураку понятно, что идея ограбления принадлежит цветочнику. Он сотни раз бывал на точке и видел, как инкассаторы грузят деньги. Дурные мысли сами по себе полезли в голову. Но он же понимал, что его найдут. Речь идет о пятнадцати миллионах долларов. Так зачем же прятаться по углам, убегать и одному отвечать за всех? Не проще ли оставаться на виду? Стопроцентных доказательств против него нет. Он высадит подельников с деньгами в одном из тихих переулков и поедет дальше по своему маршруту.

Решили проверить. Связались с цветочной фирмой «Пион» и выяснили маршруты, записали все точки доставки цветов и имя шофера-экспедитора. Полковник Липатов отправил на точки несколько оперативных отрядов с ориентировками.

Идея майора принесла свои плоды. Предполагаемого грабителя взяли на последней точке. Брали парня грубо в момент его выхода из магазина. Сначала сбили человека с ног, потом заломили руки и затащили в полицейский «уазик». Машину цветочника тщательно обыскали. Салон пуст.

– Где высадил сообщников, гнида? – кричал на него капитан.

Но цветочник делал вид, что ничего не понимает. Омоновцы не любят церемониться, и шофера избили. В результате его в полусознательном состоянии доставили в управление.

20 мая. 17 ч 05 мин

Дверь открыла девушка, точнее, подросток лет четырнадцати. На пороге стояли мужчины в форме. В званиях девочка не разбиралась, но знала, что в такой форме ходят милиционеры.

– Здравствуй, красавица, – улыбнулся тот, что был постарше. – А родители твои дома?

– Нет, – покачала головой девчушка, – мама уехала к папе в больницу.

– В какую больницу? – напрягся майор Чикалин.

– Шестая городская больница.

– А что с ним? – спросил Липатов.

– Сильное пищевое отравление.

– Ладно, спасибо, детка. Но в следующий раз не открывай дверь никому, если ты одна дома, – предупредил майор.

– Но я же видела форму в глазок.

Ответа не последовало, офицеры побежали вниз по лестнице.

Одного из охранников, не вышедших на работу в этот день, звали Игнатом Сладковым. Его они и нашли в Шестой городской больнице. Как выяснилось позже, в той же больнице и с тем же диагнозом лежали еще трое охранников компании «Колос» «Союззерноэкспорт». Никто из них серьезно не пострадал, все пришли в чувство, им промыли желудок и сделали все необходимые процедуры. Врачи сказали, что через пару дней все могут вернуться на работу.

Допрос начали с Игната Сладкова. Больной немного удивился появлению полицейских, так как они никаких заявлений не писали.

– Так что же с вами стряслось? – спросил полковник Липатов, сидя возле койки больного.

– Сам толком не понимаю. Я с ребятами хожу в пивной бар «Русские витязи». После окончания дежурства, разумеется. Заканчиваем в шесть, и вперед. Бар рядом, минут десять идти. Там всегда свежее пиво, настоящее, бочковое, и отличные шпикачики с зеленым горошком. Заодно и ужинаем. Сидим часа два, редко три, и по домам. А еще там каждый вечер разыгрываются столики по принципу лото. Нам везло трижды. Третий раз получился неудачным. Результат вы видите.

– Разъясните суть розыгрыша, – попросил стоящий рядом с полковником майор.

– Все очень просто. На центральную площадку выносят столик с барабаном, в котором лежат шары с цифрами. В баре тридцать пять столов. Все четырехместные. У каждого стола есть свой номер. Вы видите его на табличке. Их меняют каждый вечер. Сегодня твой стол значится под номером пятьдесят один, а завтра на нем же стоит табличка с номером тридцать три. Нули в номерах не встречаются, и в барабане их нет. Смухлевать невозможно. Розыгрыши проводятся по два-три раза за вечер. Хозяин бара выбирает двух представителей от разных столиков методом обычной считалочки. Каждый из представителей тянет по одному шару. Получается двухзначное число, и оно соответствует какому-то столику. Этот стол получает приз. Один раз с нас не взяли денег за пиво. За закуску мы платили. Во второй раз всем четверым подарили дешевые фотоаппараты с флешками. Пустяк, а приятно. Азарт. От клиентов отбоя нет. Мы свой столик зарезервировали. Такое возможно, если вы ходите в бар ежедневно. Мы, что называется, присосались к нашей забегаловке. Ну а теперь по существу. В среду мы пришли в начале седьмого, как обычно. Сделали заказ, а потом к нам подошла девушка и вручила конверт. Я спросил: «Что в нем?» Она ответила: «Приз. Ваш столик разыграли, когда вас еще не было. Вы выиграли поход в сауну на берегу озера с бесплатным обслуживанием. Еда и выпивка за наш счет. В конверте адрес и ключ от сауны. Вы ее без труда найдете. Небольшой сруб на самом берегу с помостом для ныряния в воду. Ваше время завтра с восьми вечера до часу ночи. На электричке ехать всего сорок минут, а там на автобусе до озера Сенеж. Тоже недолго. Приз не из дешевых, советую не упускать такую возможность. Сауна принадлежит пансионату, и аренда дорого стоит. Счастливого отдыха».

Мы были в восторге!

– И как вам сауна? Понравилась?

– Да. В четверг после дежурства мы туда поехали. Обманули своих жен, будто остаемся на дополнительное дежурство, и махнули в Солнечногорск. На сауне болтался висячий замок, но у нас был ключ. В большом предбаннике мы увидели накрытый стол. Коньяк, пиво, раки, заливная рыба с лимоном. Там же лежала инструкция, как нагреть кабинки. Класс! Никого из обслуги мы не видели, но нам никто и не нужен. Все, что нужно, и так есть. Простыни, халаты, шапочки и так далее. Мы приехали около восьми, проголодались и сели за стол. Но до сауны никто из нас не добрался. Отрава находилась в пище или выпивке. Через час мы хватались за животы. А потом я ничего не помню. Очнулся здесь.

– Скажите, Сладков, конверт с ключом и адресом вам дала официантка? – спросил полковник.

– Нет. Униформы на девушке не было. Скорее всего, она работает администратором. Когда подошел наш официант, они поздоровались. Официанта мы знаем. Яша Хлудов. У него табличка к карману приколота.

– А у девушки?

– Не обратил внимания. Молодая, около тридцати. Черные волосы, карие глаза. Очень обаятельная. Говорила очень тихо. В зале шумно, и приходилось напрягать слух, чтобы ее слышать. Высокая. Хотя не уверен. Мы же сидели. Большего я не запомнил. Вы знаете, я не хочу никого ни в чем обвинять. Стечение обстоятельств. Все мы ели копченый балык из осетрины. Редкость невиданная. Скорее всего, браконьерская, с Каспийского моря. Ее только там можно достать. Такой деликатес долго не хранится. А еще раки нам показались пересоленными. Соль запах отбивает. Ну, сами подумайте, кому мы нужны, чтобы нас травить? Мы даже женам не изменяем.

– С вашей точки зрения, вы правы, Сладков. Но сегодня вы не вышли на работу. Из одиннадцати охранников осталось семь. Сработал сигнал пожарной тревоги, и ваш сумасшедший начальник весь состав погнал на место возгорания, оставив лишь одного человека на пропускном пункте. Тревога оказалась ложной, но инкассаторы остались без внешней защиты и были ограблены. Хуже всего то, что ваш пожарных дел мастер даже дежурного с пульта внешнего наблюдения снял. Уличные камеры наблюдений передают изображение на экраны мониторов. Но видеозапись не ведется. В момент ограбления у пульта никого не оказалось. У других точек, находящихся рядом, камер нет. Цветочному магазину они не нужны. Из живых свидетелей есть только сторож служебной стоянки, но его показаний нам мало. Вот так обстоят дела, господин Сладков.

На этом майор поставил точку.

Остальные потерпевшие рассказали ту же самую историю, будто они учили наизусть один и тот же текст с одной бумажки.

На улице их поджидал водитель с новостью.

– Развозчика цветов взяли. Доставили в управление.

– Поехали, – приказал полковник. – Не терпится на него взглянуть. А ты, Миша, мотай на озеро Сенеж, осмотри сауну и в бар зайди, где призы разыгрываются.

20 мая. 19 ч 02 мин

Парня завели в кабинет полковника, и Липатов сразу понял, как с ним обращались при захвате. В руках полковник держал папку с делом, на которой стояло имя Сергей Антонович Бартеньев. Конвоир помог задержанному сесть. На ногах он держался плохо.

– Кто его обрабатывал? – спросил Липатов у конвоира.

– Омоновцы. Они его таким и привезли. Сидел в одиночке.

– Жди за дверью, – рявкнул начальник.

Конвоир вышел в коридор.

– Я не совершал ничего противозаконного, – начал выдавливать из себя слова задержанный. – Если вы опять хотите повесить на меня дело, то я ничего не подпишу. Можете бить, бесполезно. Однажды я уже подписался под тем, чего не делал, и получил десять лет. По чистой случайности нашли настоящего преступника, и меня выпустили, даже не извинившись. Но три года, проведенных за решеткой, меня многому научили. Зона имеет два свойства. Она либо лечит, либо калечит. В моем случае сработали оба. Освобожден за отсутствием состава преступления. Но пятно осталось на всю жизнь. Я получил в физтехе красный диплом, имел хорошую работу и карьеру. Сейчас мне тридцать семь, и я развожу цветы по магазинам за чаевые. Чего еще вы от меня хотите?

Полковник потряс папкой в воздухе.

– Ваше досье мне известно, Сергей Антоныч. Если я не докажу вашу вину и не предъявлю вам обвинение в течение семидесяти двух часов, вас освободят под подписку о невыезде. А для начала попытаемся разобраться в случившемся. Вы знаете, за что вас задержали?

– Понятия не имею, – покачал головой Бартеньев. – Вы сначала стреляете, а потом спрашиваете. Я весь день находился на работе. У меня восемь точек, я объехал все и доставил товар вовремя. Мне за это чаевые дают.

– Я не спорю, – согласился полковник, – хозяева магазинов подтвердили ваши слова. По-другому и быть не могло. Но почему не сработал план «Перехват», объявленный в три часа дня? Ваша машина испарилась.

– Все очень просто. Вы не можете контролировать весь город. У вас людей не хватит. Сегодня пятница. Город завяз в пробках. Я же пользуюсь объездными путями, через узкие переулки и даже проходные дворы. Три года вожу цветы. Каждую щель знаю, где можно прошмыгнуть. О каком перехвате можно говорить?

– Логичный вывод, но срабатывает против вас. Ваш рабочий график не может быть надежным алиби. Давайте думать вместе. Рисую вам картину преступления. Это так, чтобы вам было понятно и то, что видели свидетели. Ваша машина стоит возле пятнадцатого цветочного магазина, напротив фирмы «Колос» «Союззерноэкспорт». За рулем этой машины сидели вы. Помните девушку, которую вы едва не сбили с ног? Она вас запомнила.

– И это преступление? Да, я приезжаю в этот магазин к трем часам каждый день. И что тут такого? И сегодня я там был ровно в три и девушку помню.

– Не торопитесь, Сергей Антоныч. Это начало истории. В три часа двадцать минут инкассаторы вывозят пять мешков денег из «Колоса» и везут тележку к своему фургону. Тут ваша машина срывается с места, равняется с фургоном и тормозит. Из салона выскакивают молодчики в масках, отключают инкассаторов, грузят мешки в цветочную «газель» и удирают. Вы своих подельников, как сами говорите, могли высадить в любом проходном дворе и поехать дальше по маршруту. Так что нам делать со свидетелями и камерами видеонаблюдения?

Парень задумался, будто ему эту историю рассказали на китайском языке, и он не смог уловить сути.

– Это хохма? – переспросил он, придя в себя.

– Какая уж там хохма, если речь идет о пятнадцати миллионах долларов.

– Постойте, постойте, а сколько грабителей выскочило из моей машины?

Полковника порадовало оживление подозреваемого. Парень начал думать, а это важно.

– Двое.

– Невозможно. Двое не могут одолеть шестерых вооруженных профессионалов.

– Профессионалами можно назвать грабителей, но не бывших пожарных или чоповцев. Внутренняя охрана офиса сегодня не сопровождала инкассаторов. У них в здании возникло загорание, и все бросились тушить пожар. Получилось двое на двое.

– Значит, грабители предполагали такой вариант?

– Для того и пожар в здании устроили, – мягко согласился Липатов.

– Должен быть третий. Тот, кто остался в кузове и принимал мешки. Они тяжелые. Я видел погрузку, и не раз. Их надо проталкивать внутрь. Неудобно и потеря времени. Нужен приемщик.

Этот парень все больше и больше нравился полковнику. Бартеньев нервничал и постоянно стирал пот с лица рукавом рубашки. Похоже, он осознал, какие тяжкие обвинения ему предъявляют.

– Допустим, что вы правы, Сергей Антонович, – кивнул Липатов. – Их было трое, но что это меняет?

– Многое. Вы видите картинку со стороны, а я изнутри. Есть вещи, которые я могу доказать, а есть, которые не могу. Мне очевидно, что меня подставили, а вам нужен козел отпущения, потому что настоящих грабителей вы не поймаете. Фирма «Колос» сама у себя украла деньги. Налет продуман в деталях. Каждая мелочь учтена, а сделать это мог только очень осведомленный человек. Я лишь подстава. Но он ничего не узнал о моей работе. Его такие мелочи не интересовали. А зря. Я его слабое звено. Начну по порядку. Пятнадцатый магазин – моя вторая точка. На первой я разгрузил всего шесть коробок. На второй девять. Я не залезал в кузов, что делаю на восьмой точке. Моя «газель» забита коробками с цветами. Там не только трое, там один человек не поместится, не считая пяти мешков. Посмотрите по накладным, сколько цветов я сегодня перевез. Второе. Давайте проделаем следственный эксперимент. Можно ли при существующих пробках в считаные секунды вырваться в средний ряд, остановиться у фургона, застопорив движение, и на глазах у всех водителей совершить налет? Там всего по три полосы идут в каждую сторону. Да стоило мне только резко затормозить, как машина, идущая за моей, ударила бы меня в бампер и заблокировала бы дверцы.

– На тот момент на перекрестке произошла авария. Поток машин прекратился. В светофоре обнаружены датчики переключений, работающие от дистанционного управления.

Бартеньев поднял левую руку, означающую жест: «Не перебивай меня», а правой рукой потер переносицу, закрыв при этом глаза.

– Тогда был еще четвертый. Сидя в салоне машины, нельзя управлять пультом. Железные стенки автомобиля не пропустят сигнал. Я же вам сказал, что окончил физтех с красным дипломом. Ладно, черт с ним, с четвертым. Это вы ломайте себе голову, а я лишь себя защищаю. До следующей точки мне ехать двадцать минут моими закоулками. Короче, вы дорогу не найдете. Цветы у меня принимает товаровед. Красивая, но строгая женщина. По пятницам она уходит с работы в половине четвертого. Если я опоздаю, то не получу чаевых, она уйдет, не дождавшись меня. У нее электричка. На выходные уезжает в Серпухов, а туда электропоезда ходят раз в полтора часа. Сегодня я приехал вовремя, на накладной стоит ее подпись, а в понедельник вы у нее узнаете, во сколько я приехал и успела ли она на свой поезд.

– И что это доказывает? – пожал плечами полковник.

– А то, что я не мог отъехать от места преступления позже десяти минут четвертого. Что я и сделал. Если ограбление произошло в три двадцать, то меня уже там не было. Я крутил баранку в пяти кварталах от места происшествия. Это говорит о том, что мое место заняла копия моей «газели». И если вы утверждаете, что имеете на руках пленки видеонаблюдения, то хотя бы просмотрите их. Тогда все встанет на свои места. У моей машины нет крыльев, и я не мог перелететь из второй точки на третью за десять минут.

Закончив, Бартеньев тяжело вздохнул. После паузы он добавил:

– Я буду настаивать на суде присяжных и судебных экспериментах. Защиту возьму на себя. На адвокатов еще не заработал.

– Вы очень убедительны, Сергей Антоныч. Мы все проверим, но посидеть в одиночке вам придется. Пока мы не сделаем конкретных выводов, освободить я вас не могу.

– Спасибо. Семьдесят два часа не три года. Авось не сдохну. Но с работы меня выгонят. Остается последняя ступень – идти в грузчики в овощной магазин. Там сила нужна мешки с картошкой тягать. Уж лучше такая свобода, чем зона, но с миллионами, зарытыми в лесу.

– С вашей смекалкой можно и миллионы зарабатывать.

Бартеньев усмехнулся:

– Покажите мне человека в нашей стране, заработавшего мешок долларов честным трудом. А на другой я идти не готов. Каждому свое. Мой удел – мешки с картошкой.

Липатов ничего не ответил. Он подошел к двери и пригласил конвоира.

21 мая. 9 ч 30 мин. Суббота

При чрезвычайных обстоятельствах определенные отделы и даже руководители работали без выходных дней. Криминальную обстановку в столице не назовешь спокойной, так что выходных в Главном управлении полиции практически не существовало.

Не успел полковник Липатов прибыть на службу, как получил от секретаря приказ генерала срочно явиться в его кабинет. Вызов предсказуем, и полковник имел достаточно материалов для отчета, а потому не очень беспокоился.

В огромном кабинете высокого начальника помимо самого генерала сидел еще один человек в штатском. По беглому взгляду можно было понять, что незнакомец не служил в органах правопорядка. Щуплый, сутуловатый, с лошадиной мордой и в узеньких очках. Пегие волосишки были гладко прилизаны, и только подойдя ближе, Липатов заметил хвостик волос, затянутых на затылке резинкой. Иначе как чучелом гороховым его не назовешь. На вид странному типу перевалило за пятьдесят, а он все еще не повзрослел.

Генерал встал и пожал руку полковнику.

– Вот, Юрий Данилыч, хочу тебе представить Ираклия Давидовича Стебликова. На сегодняшний день он руководит отделом претензий и исков страховой компании «Прометей».

Человек с лошадиной мордой встал и стал похож на гнущуюся от ветра ветку. Слишком высок для своей комплекции, где плечи, талия и бедра имели одну ширину. Он протянул свою костлявую руку, и они поздоровались.

– Генерал верно заметил, – заговорил Стебликов хрипловатым фальцетом, похожим на звук несмазанной дачной калитки. – На данный момент я занимаю эту должность. Если мы не найдем деньги, то меня выкинут на улицу.

Оба сели, с любопытством разглядывая друг друга.

– Я, пожалуй, разъясню вам ситуацию, Юрий Данилыч, – продолжил Стебликов. – Иск на пятнадцать миллионов долларов требует от нас тщательного расследования. У нас есть специалисты в области сыска, но я предпочитаю сотрудничество с уважаемым всеми МУРом. Мы можем обмениваться важной информацией, и дело пойдет быстрее. На моей памяти таких исков еще не было. Однажды мы выплатили миллион. В девяноста процентах случаев раскрывается мошенничество, что по сегодняшним меркам выглядит вполне естественно и предсказуемо. Иск на пятнадцать миллионов может нас разорить. Если мы имеем дело с крупной финансовой аферой, в чем я не сомневаюсь, то она продумана детально и тщательно. С такими деньгами не шутят. Как вы смотрите на сотрудничество?

– Вопрос не по адресу. Перед вами мой начальник, и все решения зависят от генерала Черногорова.

– Я уже дал согласие, – подал голос генерал. – Страховая компания «Прометей» лидирующая на рынке. Мы не можем подорвать доверие миллионов наших сограждан к страховому бизнесу. Будем считать вопрос решенным. А сейчас, Юрий Данилыч, хотелось бы услышать от вас, как продвигается дело.

Полковник закурил. Он был одним из немногих, кому разрешалось дымить в кабинете некурящего генерала.

– Господин Стебликов прав. Ограбление только выглядит как хулиганская выходка. Так, видимо, и задумывалось. План разработан детально. Они не учли одной детали. Подставой сделали шофера фирмы «Пион», развозящего цветы по магазинам. Я проведу пару следственных экспериментов, и парня придется отпустить. Он к делу непричастен.

– Извините за вмешательство, Юрий Данилыч, – заговорил Стебликов, – я не думаю, что грабители хотели подставлять парня. Они знали, что он выкрутится. Им был нужен отвлекающий маневр. Они своего добились, а вы потеряли время, за которое воры успели вывезти деньги из города. Не стоит даже говорить о цветочнике. Логика преступников понятна. Нам надо деньги найти.

– А мне грабителей. Это вызов всей московской полиции. Насмешка. Все подразделения прошли переаттестацию. Остались лучшие из лучших. Это плевок нам в лицо.

– Не кипятись, Юра, – скривил физиономию генерал. – Ты не интервью даешь прессе. Поменьше пафоса.

– Ладно. Понял, товарищ генерал. Так вот. Эти джентльмены удачи еще раз подставили цветочника. Четверо охранников не вышли на работу в компанию «Колос». Все отравились в загородной сауне, принадлежащей пансионату «Сенеж». Сауну арендовала на сутки фирма «Пион». По телефону. Деньги переведены на счет пансионата, после чего на четверг сауна была забронирована, а кто получил от нее ключ, в пансионате не помнят. Охранников нашли утром, когда срок аренды закончился. Они лежали без сознания с пеной у рта. Отравление. Вызвали «скорую». Но в военном госпитале гражданских не приняли, и их отвезли в Москву. Военный госпиталь расположен на другой стороне озера. Я допрашивал охранников. Они выиграли этот поход в баре в местную лотерею еще в среду. Билеты в сауну и ключ им передала девушка. Предположительно администратор. Так вот. В баре не работает высокая брюнетка с карими глазами. И еще. Когда нашли охранников, со стола исчезли все продукты и выпивка. Никаких следов. Чисто.

Этот шаг был сделан для того, чтобы в день ограбления в офисе компании «Колос» осталось минимальное количество охраны. Потом они устроили задымление в одном из кабинетов, и сработала пожарная тревога. Учитывая бывшую профессию начальника службы безопасности, а он прослужил двадцать пять лет на пожарной каланче, этот борец с огнем погнал весь состав охранников тушить огонь и снял сопровождение инкассаторов, которые в этот момент вывозили деньги.

Коротко о светофорах и самолете, который залетел с дымовыми шашками в окно. Вся техническая база собрана из компьютерных деталей, которые можно купить на любом радиорынке. Сделано с умом, но на такие штучки способен любой любитель. По мнению наших экспертов, весь секрет заложен в уникальных программах, аналогов которым мы не встречали. Но программное обеспечение стоит в пульте управления, а его у нас нет. Пульт у главного регулировщика операцией, и он в машине с грабителями не сидел. Он наблюдал за операцией со стороны.

Из всех загадок мне не давала покоя только одна. Стоянка возле офиса охраняется очень строго. Как могло случиться, что «газель» с цветами уехала, а ее место заняла такая же, но не с цветами, а с бандитами. Пришлось потрясти сторожа стоянки. Мужичок долго отпирался, но я его дожал. Дело в том, что за пять – семь минут до выхода инкассаторов к нему подошла девушка. Высокая брюнетка с длинными волосами, от которой пахло очень хорошими духами. Она попросила объяснить, как ей доехать до Четвертой поликлиники. И тут мужичок разомлел и принялся объяснять все сложности поиска поликлиники. Мне он повторил свое долгое разъяснение. И вот что странно. Девушка очень похожа по описанию на ту, что передала охранникам путевку и ключ от сауны в баре, где она не работает. Но странно не это. Она рисковала. Регулировщик стоянки мог пожать плечами, и разговора не получилось бы. Она не сумела бы его отвлечь, а значит, он заметил бы подмену цветочной «газели». Не каждый из местных может знать адрес поликлиники, которую нелегко найти, блуждая по соседним переулкам. Но она попала в точку. Все дело в том, что регулировщик подрабатывает в этой поликлинике по ночам обычным сторожем. Она это знала, так же как знала об охранниках, любивших халяву, и отправила их в сауну. Грабители знают все и обо всех. В этом их преимущество. Я собрал группу экспертов-технарей и направил их в офис компании. Хочу обыскать кабинет финансового директора на предмет жучков.

В этот момент скучающий страховщик оживился.

– Вы подозреваете работников «Союззерноэкспорт» в соучастии?

– Нет, – твердо заявил Липатов, – они очень дорожат своей репутацией, чтобы гадить на собственном столе. Но кто-то сумел проникнуть в кабинет директора и установить прослушку. Кто, когда и как, нам еще предстоит выяснить.

– Но почему вы выбрали его кабинет? – насторожился Стебликов.

– Потому что мешки с деньгами забирают из его кабинета. Диспетчер грабителей должен был получить сигнал в момент вывоза денег из кабинета, чтобы вовремя перекрыть движение, освободить дорогу для маневра цветочной «газели» и запустить самолет с дымовыми шашками. И он этот сигнал получил. Операция проведена идеально, без единой помарки.

– А если сам Генрих Житинский подал сигнал? – не успокаивался Стебликов.

Липатов покачал головой:

– В этот момент он находился в кабинете вместе с главбухом, и они работали над отчетом. Я думаю, что диспетчер прослушивал кабинет. Подсматривать он не мог даже с биноклем. Здание напротив на шесть этажей ниже, а следующее слишком далеко. Вы знаете Житинского и ваш комариный нос направлен на него?

– Нет. Зерно мы не страхуем. Наш клиент – банк «Юсуповский». Выгодный клиент с большим оборотом средств. Мы его тщательно проверяли, прежде чем подписать договора. Надежный коммерческий банк. За пять лет ни одного страхового случая. Они застрахованы от пожара, поджога, стихийных бедствий, в том числе и от ограбления. Другими словами, от всего, кроме финансового кризиса и банкротства. Как только инкассаторы получили накладные и вывезли деньги из кабинета Житейского, деньги принадлежат банку и «Колос» за них ответственность не несет. Ограбили банк, а не зерновую фирму. Преступление налицо. Наша обязанность возместить им потери в течение месяца, если мы не докажем факт аферы либо сами не найдем украденное, что предпочтительнее. У нас есть пятнадцать миллионов, и мы их отдадим, но уже не сможем восстановить свои силы. Банку позволяется нанимать частные охранные организации для перевозки денег, если таковые происходят не чаще трех раз в неделю, и содержать службу инкассации становится накладным. В нашем договоре даже пункта о перевозке денег нет. Промахнулись. Тут моя вина тоже имеет место быть. В понедельник банк подаст иск, и у нас останется тридцать календарных дней на решение всех вопросов.

– Я вам сочувствую, – тихо сказал Липатов. – На данный момент нам известно, что в банде есть шофер, двое боевиков-налетчиков, диспетчер-координатор и загадочная симпатичная девушка. Брюнетка или блондинка, нам неизвестно. Сейчас искусство грима дошло до совершенства. И цвет глаз можно поменять с помощью линз, и челюсть вставить, а про волосы и говорить не приходится. О внешности членов банды мы ничего не знаем. Прошли без малого сутки, и деньги можно искать уже во Владивостоке. Мы знаем схему ограбления, знаем число участников, но этого от нас никто и не скрывал. Я думаю, что дальнейших следов мы не найдем. Правильным решением было бы искать сообщников, которые ни от кого не прячутся. Надо же понимать, что схема предложена теми, кто знает детали перевозок. Шпана с улицы и даже криминальные авторитеты не могут рассчитывать на свою интуицию и опыт. Центр города. Час пик. Охрана. Пробки на улицах. Слишком много препятствий. Но точность во времени, знание деталей мог подсказать грабителям только свой. Это все, что я могу сказать на данный момент. Будем держать связь.

Полковник встал. Вопросов к нему не было, и он вышел из кабинета.

21 мая. 10 ч 55 мин

В приемной Липатова ждали майор Чикалин, финансовый директор «Колоса» Житинский и третий человек, который представился генеральным директором компании «Колос» Романом Захаровичем Абашевым.

– Прошу, господа, заходите.

Пропустив гостей вперед, полковник придержал Чикалин а за рукав.

– Ну?

– Один нашли. В букете цветов. Очень мощная игрушка. Сейчас привезут. Остальные ребята продолжают искать.

Все уселись за длинным столом заседаний. Гости по одну сторону, офицеры по другую. Генеральный директор выложил газеты на стол.

– Уважаемый Юрий Данилыч, извините за нашу навязчивость, но нас оплевали со всех сторон. Репортеры такие проныры, что мы ничего не можем от них утаить. Уважаемые издания, а пишут такую небылицу. Как обстоят наши дела? Чем мы можем помочь следствию?

Полковник взял газету из рук Абашева и прочел заголовок: «Охрана тушит окурки, а бандиты их грабят!» Заметка больше походила на статью и была подписана Светланой Визгуновой.

– Это не поклеп, а правда, уважаемые господа. И вы это знаете. И репортера Визгунову я знаю лично. Она не публикует непроверенную информацию. У меня появилась одна идея. Но о ней чуть позже. На данный момент мы разобрались в схеме ограбления. Темных пятен не осталось. Есть вопросы. Мы не знаем, кто придумал и осуществил этот налет. Мы не знаем, куда увезли деньги. Не торопите нас. Еще и суток не прошло с момента происшествия.

– Шумиха тоже только началась, – возразил финансовый директор Житинский. – То ли еще будет, когда подключится телевидение. Нас с дерьмом смешают. Мы вас очень просим не давать никакой информации журналистам. У вас же есть отличная отговорка: «В интересах следствия…»

– Так оно и есть, Генрих Львович. Мы не подливаем масла в огонь. Это не в наших интересах. Ответьте мне на один вопрос. Зачем финансисту нужны цветы в кабинете?

Житинский опешил. Вопрос выбил его из колеи.

– Ну, я не знаю, как это объяснить. У нас в доме есть цветы. Всегда. Три года назад я женился на своей секретарше. Она не только красивая, но и очень неглупая женщина. А что меня поразило, так это ее прекрасный вкус и любовь ко всему прекрасному. Она по собственной инициативе перестроила мой кабинет, и сейчас он самый элегантный и уютный в нашем учреждении. Свежие цветы тоже ее идея. И наш дом она превратила в сказку. Я уже привык к цветам и даже не замечаю их. Позвольте, но откуда вы знаете о цветах? Вы же не заходили в мой кабинет.

– Сейчас у вас идет обыск. Официально, согласно санкции, выданной судом.

– Бог мой! – возмущенно произнес Житинский. – А что вы ищете? Кроме финансовых документов у меня ничего нет.

– Уже нашли то, что искали. Не возмущайтесь, Генрих Яковлевич. Вас никто ни в чем не подозревает. Вы пострадавшая сторона. Давайте поговорим о цветах. Когда вы их меняли?

Житинский с опаской глянул на своего шефа. Но тот подал знак, мол, я на твоей стороне.

– Я люблю белые лилии на высоких ножках. Они очень красивы и долго стоят. Их мне поставляют из нашего магазина, что рядом с офисом. Меняют по понедельникам. Раз в неделю.

– Сами продавцы? – спросил майор Чикалин.

– Кто же их пропустит. Нет. Оставляют внизу. Охрана передает уборщикам нашего этажа, а те выбрасывают старый букет, меняют воду в вазе и ставят свежий. Все это делается до моего прихода на работу. Уборка начинается в шесть утра.

– Кто же платит за цветы?

– Я. – Каждый вопрос вызывал у Житинского удивление. – Захожу раз в месяц к цветочникам и оплачиваю обслуживание вперед. Они с меня даже за доставку деньги не берут. Вынести букет из одной двери и занести в соседнюю у них не считается доставкой. Дорогой магазин, но цветы того стоят.

– А теперь постарайтесь вспомнить, и желательно в подробностях, кто бывал в вашем кабинете за последние дни и кто мог зайти без вашего ведома.

– Кабинет я запираю, даже когда отхожу в туалет. Второй ключ есть у охраны. Им могут пользоваться только уборщики. – Житинский задумался и начал называть фамилии и должности. Когда он произнес слово «банкир», полковник его остановил:

– О каком банкире идет речь?

– Управляющий банка «Юсуповский» Адам Францевич Гольдберг. Смешное имя. Он был у меня в среду утром. Мы определяли суммы ближайших траншей. Они не могут быть точными, но если заявки с делом не расходятся, то все всегда совпадает. У банков свое планирование. Раз в две недели он обязательно ко мне приезжает.

– И нюхает цветы? – спросил майор.

– На такие мелочи я не обращал внимания. Но что вы прицепились к этим цветам?

– Хорошо. Не буду испытывать ваше терпение, – усмехнулся Липатов. – Учитывая слаженность работы налетчиков, мы сделали вывод, что без специального сигнала они не могли начинать операцию. И в первую очередь запускать модель самолета с дымовыми шашками. Сигнал мог исходить от самих инкассаторов, охранников или из вашего кабинета. Охранники и инкассаторы утверждают, будто не встретили на вашем этаже ни одного человека, пока везли тележку до лифта. Внизу их уже поджидал безумный пожарный с пылающим пламенем в глазах. Дальше вы все знаете. Так вот, сейчас при обыске вашего кабинета, Генрих Львович, мои специалисты нашли жучок, спрятанный в букете. Остается выяснить, кто его туда подложил с понедельника до пятницы. Благодаря этому устройству налетчики могли слышать каждый шорох в ваших уютных апартаментах.

Оба клерка выглядели растерянными. Оправдываться глупо, а сказать нечего. Полковник продолжил:

– Подумайте еще немного, Генрих Львович, и составьте мне полный список всех, кто заходил в ваш кабинет с понедельника, включая пятницу. На сегодня, пожалуй, все.

Роман Захарович Абашев решился напомнить полковнику о его идее, которую он так и не озвучил.

– Ах да. Это не идея, а скорее предложение, – поправил себя Липатов. – Статейку написала Света Визгунова. Репортер от Бога, и у нее всегда находятся источники точной информации. Вы можете с ней познакомиться и лично попросить девушку не купать вас в грязи. За это не надо ничего платить. Просто пообещайте оповестить ее первой и во всех подробностях, когда дело будет закрыто. Это идея. А мое предложение заключается в следующем. Ее отец Андрей Борисович Визгунов двадцать лет просидел в этом кабинете. Вернее, забегал сюда время от времени. Лучшего сыщика я в своей жизни не видел. Я горжусь тем, что считаю себя учеником этого человека и профессионала высокого класса. Пару лет назад он ушел на покой, но дома сидеть не мог и открыл свое детективное агентство. Обратитесь к нему за помощью. Я напишу вам его адрес. И не пытайтесь вызывать его к себе, а сами езжайте к нему и не обращайте внимания на скромную обстановку. Визгунов аскет. Есть только одно «но».

– И что это за «но»? – поинтересовался Абашев.

– С бедных людей он денег не берет. Но вас обдерет как липку. Четверть суммы, если найдет украденное.

– Но деньги не наши. Они принадлежат банку, – объяснил Житинский.

– Ему на это наплевать. Договаривайтесь с Гольдбергом сами. Или его страховщиками. Все согласятся. Страховщикам не придется терять пятнадцать миллионов, а только три, а Гольдберг будет рад тому, что дело закроют. На сегодняшний день он главный подозреваемый. Цветочник из этой категории выпал. Он парень умный, но не сумел бы создать такую квалифицированную команду и собрать деньги на хитроумное оборудование. Банкир – другое дело, а главное то, что он владеет точной информацией. Мало того. Если он не согласится с вашим предложением, то вы обратитесь в страховую компанию «Прометей», которая только и думает, как посадить Гольдберга в лужу, чтобы не платить ему денег. Только поймите меня правильно. Уголовное дело открыто, и мы будем работать, как полагается, в рамках закона. Андрей Борисович может себе позволить не ограничивать себя уставными рамками. Он птица свободного полета. Мы имеем дело не со шпаной, а с асами криминального мира. С волками жить – по-волчьи выть. С ними надо разговаривать на их языке. Вот теперь, кажется, все. И не стесняйтесь сказать Визгунову, кто его вам порекомендовал.

Полковник взял ручку, блокнот и начал записывать адрес конторы великого сыщика.

21 мая. 14 ч 12 мин

В дверь кабинета постучали. Визгунов удивился. Света ушла в магазин за кофе, а теперь решила постучаться. Опять разыграть очередную хохму хочет.

– Можешь заходить, я уже в трусах.

Дверь распахнулась, и сыщик увидел на пороге двух джентльменов. Кто же еще напялит на себя теплые костюмы-тройки в двадцатипятиградусную жару.

– Очевидно, вы ошиблись дверью, господа?

– Если на табличке стоит ваше имя, то мы не ошиблись, – сказал пожилой джентльмен с волнистой седой шевелюрой.

От этих господ пахло роскошью и благополучием. Визгунов отбросил газету в сторону и снял ноги со стола.

– Извините, ко мне парами не ходят, стул только один. Могу уступить свой.

– Нет, нет, – взволнованно сказал тот, что помоложе. – Я могу постоять.

– Тогда проходите и не смотрите на потолок, он еще крепкий.

– Разрешите представиться, – приятным баритоном произнес седовласый. – Я генеральный директор компании «Колос» «Союззерноэкспорт» Роман Захарович Абашев. Со мной пришел наш финансовый директор Генрих Львович Житинский.

– Ах да, понял, – кивнул Визгунов на груду газет. – Чем могу помочь?

– Вы уже в курсе событий, судя по газетам. Полиция занимается этим делом. Речь идет о больших деньгах. Мы можем предложить премию частному лицу, которое найдет деньги.

– Деловой подход. Таких преступников не просто найти. А это я считаю главным. Только они могут указать на тайник, в котором спрятан капитал.

Гости переглянулись, и Абашев продолжил:

– Полковник Липатов, который нам вас рекомендовал, считает, что надо в первую очередь искать сообщников, без которых налетчики не могли получить нужной информации.

Визгунов продолжал улыбаться:

– Поэтому он и рекомендовал вам меня. У нас разные подходы и методы работы. Нет, мы не конкуренты. Липатов защищает честь мундира, а я зарабатываю деньги. Подход разный, цель одна. Но всем нужен результат.

– Почему вы решили, что грабители должны спрятать деньги? Их можно поделить и разбежаться в разные стороны. Это же логично. Поодиночке их не выловишь, – сделал предположение Житинский, стоящий рядом с шефом.

Визгунов ответил вопросом на вопрос:

– Сколько вы готовы заплатить?

– Два с половиной миллиона долларов, – отчеканил Житинский, не дав открыть рта своему шефу.

Сыщик хмыкнул:

– Достойное вознаграждение. Я возьмусь за работу. Но гарантий дать не могу, что найду деньги. Однако затрачу много времени. Решим так. Премия премией, но вы мне будете платить тысячу долларов в день за мое время и сопутствующие расходы.

– Мы согласны, – успел опередить Житинского генеральный директор. – Считайте себя нанятым и заготовьте договор, как это у вас принято.

Он достал из кармана конверт и положил на стол.

– Здесь десять тысяч аванса. Расписки не требуется. По вашим запросам этого хватит на десять дней. Теперь вы можете рассказать о ваших планах?

– Начнем с простой вещи. Ход пешкой. В сегодняшних газетах и теленовостях надо объявить о том, что все купюры меченые. Их номера переписаны, и грабители не смогут потратить свою добычу.

– Пятнадцать миллионов невозможно пометить, – возмутился Житинский.

– А ваша контора этим не занимается. К чему вам тратить время на глупости. Вы же не из одного источника получаете деньги. Это результат недельного сбора, как нетрудно догадаться. Ваша компания предъявляет такие требования к плательщикам. Те, кто расплачивается с вами за товар, приносит не только деньги, но и список самих купюр. Так можно себя застраховать от всевозможных афер. У людей могут возникнуть вопросы. Почему государственная компания работает с наличными деньгами. Ответ простой. Наличными платят частные фермеры, закупающие зерно для посева. Вы продаете им излишки. Экспорт зерна уходит на международную биржу согласно заранее поданным заявкам. У вас зерна больше, чем требует рынок. Вы вправе заработать на излишках. А фермерам выгодно покупать у вас по госцене, а не у соседей, требующих за товар рыночную цену.

– Эту арифметику знают даже дети, – пожал плечами Абашев.

– Нет. Все дело в доверии. А вы не доверяете частным фермерам. Одного прокола достаточно, чтобы ужесточить правила игры, а покупателю пришлось на это согласиться.

– Но мы этого не делали, – не понимал логики сыщика Абашев.

– Только грабителям не надо об этом знать. Эту байку господа бандиты вычитают из газет. У них останется только один вариант потратить деньги. Вывезти капитал за границу, где наши законы и порядки не работают. Пять мешков денег никому не доверишь. А чтобы самим осуществить такой фокус, потребуется много времени. Они не были готовы к такому повороту дела, и им придется ломать голову над новым планом. Вот почему они положат деньги в тайник. Остальные вопросы касаются техники. Либо я найду их раньше, чем они сообразят, как им действовать, либо они меня опередят. Об остальном говорить пока рано.

– Мне нравится ваша задумка. Но нужна статья и полоса в газете.

– Моя дочь нам поможет в этом вопросе. Она журналистка.

– Мы уже читали ее материалы, – с горькой иронией сказал Житинский.

– Так вы платите ей достойные гонорары, и она примет нашу сторону, – спокойно сказал Визгунов.

– Нет проблем, – оживился Абашев. – Пусть назначит ставку, и мы готовы на любые условия.

– Она скоро придет, и вы сами сможете с ней договориться.

Не успел он это произнести, как в комнату вошла Светлана с пакетом, полным продуктов. Увидев солидных людей в каморке отца, девушка растерялась.

– Извините, я помешала?

– Нет, нет, дочка, все в порядке. У этих господ есть к тебе предложение. На задание, предложенное мне, я уже дал свое согласие.

Светлана улыбнулась. Наконец-то к отцу пришли достойные клиенты. Если и она их заинтересовала, значит, она сможет работать с отцом вместе. Однажды ей довелось получить удовольствие от сотрудничества с великим сыщиком. Почему бы не попробовать еще разок?

21 мая. 15 ч 40 мин

После визита к сыщику Визгунову генеральный директор компании «Колос» Роман Захарович Абашев выглядел очень озабоченным. Он и его финансовый директор Житинский сидели в салоне лимузина, отгородившись от водителя звуконепроницаемым стеклом.

– Что вас беспокоит, Роман Захарыч? – спросил Житинский.

– Когда мы утром были у генерала, я не беспокоился. Полковник Липатов не докопается до истины. Он выбрал неверную тактику и сломает себе ноги раньше, чем доберется до финиша. Но Визгунов заноза покрепче. Похоже, он сразу готов брать быка за рога.

– И что из этого? Премию не мы будем платить, а страховщики. Они дали согласие и подписали все бумаги. Ираклий Давидович очень осторожный и расчетливый человек. Лучше потерять три миллиона, чем пятнадцать. Он не верит в полицию так же, как и вы. Липатов раскрыл схему. Молодец. Уважаю за сообразительность. Но дальше тупик. У него нет отправной точки. Что касается Визгунова, то он своими планами с нами делиться не будет. И не надо. Я хочу, чтобы он нашел деньги.

– Ты сумасшедший, Генри. В мешках не хватает пяти миллионов. Это же разоблачение! – возмутился Абашев.

Житинский рассмеялся:

– Вся хитрость в том, что он найдет не все мешки. Мы же не знаем, из какого числа состояла команда грабителей. Может, двое-трое бандитов забрали свою долю и исчезли в неизвестном направлении. Никто не знает, что у бандитов на уме и как они ладят между собой. А если в банде произошел раскол? Половина участников поверит в статью девчонки, будто деньги меченые, а другая половина наплюет на дешевое запугивание.

– Ты это знаешь или предполагаешь? – нахмурил брови Абашев.

– Человек, который организовал эту операцию, возьмет только свою долю. Остальное он вернет нам. Такова наша договоренность. Сумму мы определим позже. По всей вероятности, мы вернем семь миллионов из десяти, которые уволокли его ребята. Но страховщики и такому исходу будут рады. Лучше, чем ничего. Визгунов получит свою премию, а полиция закроет дело. В итоге все останутся довольны.

– А как же быть с членами банды? Если Визгунов их поймает, то сдаст Липатову, а там все заговорят, – нервозно рассуждал генеральный директор.

– Вы чего-то не понимаете, Роман Захарович. Человек, взявшийся за операцию и, как вы успели убедиться, великолепно с ней справившийся, не требовал никакой доли для своих подельников. А это значит, что все они не доживут до дележа. Полиция сможет найти их трупы в лучшем случае.

– И что за монстра ты нашел, Генри? – поинтересовался начальник. – Почему ты его имя держишь в секрете?

– А что это меняет? Петя его зовут или Федя? Его имя никому не известно, он не публичный человек, и вы его портретов не найдете в газетах. Он невидимка с чутьем собаки, зрением сокола и умом Эйнштейна. Вы еще увидите его способности.

– Хорошо! Ты нашел гения. Он выскользнет. Но тогда его не найдут ни полицейские, ни Визгунов, – рассуждал Абашев.

– Полиция не найдет. С ней трудно договориться. И нашему гению придется самому себя подставить. Тогда, когда для этого придет время. Это ему решать. В определенный момент он оставит след там, где его найдет Визгунов. Ниточки толщиной с волосок хватит, чтобы ищейка потянула за волосок. Главное, чтобы эта игра выглядела естественно и правдиво. Такого опытного страховщика, как Ираклий Стебликов, очень трудно обмануть, а он должен выплатить премию сыщику. Мы не можем не сдержать своего обещания. Дочь Визгунова с ее талантом писать репортажи нас с грязью смешает. Сейчас она на нашей стороне, и я не хотел бы видеть ее в числе врагов. У нас отлично идут дела, расслабьтесь. Огромное спасибо полковнику Липатову за идею обратиться к частному сыщику. Великолепная идея. Множество проблем отпали сами собой.

– Ладно. Теперь о главном. Сколько времени понадобится профессору на выполнение заказа?

– Обещал уложиться в месяц. Раз он потребовал деньги вперед, то уже не подведет.

– Ты думаешь, он все себе хапнет? Нет, друг дорогой. За комплектующие ему придется платить, чтобы его свои же не сдали. Так что без денег он с нами и разговаривать не стал бы. Из трех миллионов ему достанутся гроши. Этих фанатов не так деньги интересуют, как процесс творчества и эксперименты. Нам, хапугам, этого не понять, – с иронией заметил Абашев.

– Конечно, шеф. Каждому свое. Главное, чтобы все и всегда оставались довольны результатами. На этом стоит наш бизнес. Без манипуляций ничего не получится.

Машина остановилась у здания офиса компании.

– Зачем ты привез меня сюда? – спросил Абашев. – Сегодня суббота.

– Вы поедете домой, шеф, а я хочу посмотреть, во что превратился мой офис после обыска.

Житинский вышел из машины.

Технари поработали очень аккуратно. Житинский осмотрел три главные точки, куда он заложил жучки, переданные ему Визгуновым. В цветах, телефоне и в раме картины. Нашли все, ни одного не осталось. Он улыбнулся. Теперь его никто не заподозрит в соучастии с преступниками. Главным подозреваемым заслуженно стал директор банка. Не зря он его вызывал в среду. Еще один ложный след. А сколько их намечено. Приятно, когда ты чувствуешь себя хозяином положения.

21 мая. 16 ч 42 мин

Полковник Липатов прибыл на место очень взволнованным. Эксперты уже работали, капитан доложил:

– Утром участковый заметил эту машину. Сообщил дежурному по городу, тот направил нас. Никто не верил в положительный результат, и мы вас не стали беспокоить. Кто же ожидал.

Липатов осмотрелся. Обыкновенная железнодорожная станция в тридцати километрах от Москвы. Переезд, шлагбаум, платформа, несколько автобусных остановок на площади и эта «газель» у обочины с цветами, нарисованными на бортах и логотипом «Пион». Номера совпадали с машиной Сергея Бартеньева, но сделаны кустарным способом из тонкой жести, а потом покрашены. Рядом стояла другая «газель» с надписью «Техпомощь». На самом деле машина принадлежала экспертам. Лаборатория на колесах.

– Спасибо, капитан.

Полковник открыл дверцу техпомощи и зашел в салон. Три офицера над чем-то колдовали. Один у электронного микроскопа, другой у компьютера, а третий что-то записывал в журнал.

– Привет, химики. Не вставайте, крышу жалко. Чем порадуете?

Специалисты, настроенные серьезно, на веселость полковника не обратили внимания.

– Есть очень странная новостишка, Юрий Данилыч, – заговорил майор, сидящий у компьютера. – Ключики забыли в зажигании. Вот уж не ждали такого подарка.

Майор указал на целлофановый пакет с ключами от машины.

– Хочешь сказать, Коля, что мы с дилетантами дело имеем.

– Нет. Этот господин – профессионал. Руль, педали и даже сиденье протер тряпочкой. Никаких отпечатков, а вот ключи забыл. Возможно, спугнули или электричка подошла. Думаю, что он в Москву вернулся.

– Ладно. Думать буду я, а ты мне факты давай.

– Отпечатки с ключей я снял и по базе данных их пробил. Машиной управлял Степан Филатович Величко по кличке Букинист, дважды судимый, находящийся в розыске за торговлю детьми. Его не только мы ищем, но и родители пропавших детей. Крутой народ. Способный на самосуд.

– Знаю, наслышан. Но грабеж не его профиль. Каким боком? К тому же его физиономия у каждого постового лежит в кармане. Как он мог пойти на такой риск? Ничего не понимаю. И как ему удалось при плане «Перехват» на такой яркой машине проехать тридцать километров по шоссе? Я только что проделал тот же маршрут. На пути четыре поста ГИБДД.

– Есть у нас одна догадка, – сказал подполковник, сидящий у микроскопа. – На колесах «газели» много металлической пыли. Она не сама ехала. Ее везли. Возможно, в трейлере или рефрижераторе. Там полы железные, а машина ерзала. Идея наверняка принадлежала самому Букинисту. Он похищенных девчонок перевозил на Кавказ именно таким образом. Не сам, разумеется. Мужик головастый и хитрый. Два года его никто не подозревал. «Газель» пройдет в кузов.

– Значит, он сидел за рулем?

– Тут еще есть одна деталь. Рост Букиниста больше ста восьмидесяти пяти. В кабине «газели» ему тесновато. На потолке у рулевого колеса мы нашли сажу. Но анализ показал, что это черный порошок от копирки. Я знаю, что артисты перед спектаклем волосы не красят, а натирают копиркой, чтобы стать брюнетом. Пачкается, конечно, но после представления голова легко отмывается.

– В точку попал, Витя. Значит, он и усы наклеил. Шофер настоящей «газели», развозящей цветы, брюнет и носит небольшие усы. Если кто-то видел его за рулем, то мог спутать с Сергеем Бартеньевым. Хорошо они подставили парня! По самое некуда! А что в салоне?

– Идеальная чистота. Думаю, они постелили целлофан, а потом его выбросили, – продолжил подполковник.

– Ладно, химики, химичьте дальше, а завтра мне сдадите полный отчет. Не буду вам мешать.

Задерживаться Липатов не стал, а сел в машину и поехал в Москву.

22 мая. 11 ч 15 мин

Парня опять кто-то бил. Уж полковник Липатов повидал на своем веку арестованных и не раз заходил в камеры. Сергей Бартеньев лежал на полу в одиночке, и его пришлось поднимать.

– Кто здесь был? – спросил Липатов охранника.

– При мне никто. Я заступил в девять утра.

– Вызови ко мне дежурного по изолятору.

– Слушаюсь.

Дверь камеры осталась приоткрытой.

Полковник присел на подвесной деревянный топчан. Бартеньев тяжело дышал, но не хотел казаться слабым и пытался изображать из себя героя.

– Кто тебя допрашивал, Сергей?

– Какой-то майор. Он не представился.

– Что хотел?

Бартеньев попытался усмехнуться, но у него получилась кривая болезненная гримаса.

– Признания. С бумагой и ручкой пришел. Требовал подписи. Зря время терял.

– Он тебя сам бил? – скрипя зубами, задал вопрос полковник.

– Я бы сдачи дал. Двух амбалов с собой привел. Те свое дело туго знают.

В камеру вошел дежурный и отдал честь.

– Вызывали, товарищ полковник?

– Кому, кроме меня, позволено допрашивать задержанного, остолоп?

– Так приходил ваш зам майор Чикалин. Я его пропустил.

– Кто с ним был?

– Обычные ребята из ОМОНа.

– Оформляй Бартеньева на освобождение. Чтобы через полчаса духу его здесь не было.

Дежурный козырнул и вышел.

– Вряд ли тебя устроят мои извинения, Сергей, но поверь мне, я сожалею о случившемся. Мы удостоверились в том, что ты не причастен к ограблению. Иди домой, зализывай раны и выходи на работу. Я уже говорил с твоим начальником, они тебя не уволят. – Полковник встал и направился к двери. На пороге остановился и еще раз сказал: – Извини. Уродов больше, чем людей. Да ты и сам это понимаешь.

Через пятнадцать минут майор Чикалин явился в кабинет начальника.

– Кто тебе, говнюк, разрешил устраивать побои в изоляторе?

– Я все могу объяснить, товарищ полковник. Вчера без вашего ведома меня вызвал к себе генерал Черного ров. Вы уехали за город на осмотр найденной «газели». Я сразу понял, что генерал воспользовался этим случаем, так как с вами ему трудно договориться. Он дал мне конкретное задание. Надо выбить признание у цветочника любой ценой. Церемониться с ним не следует. Мне показалось, что на генерала надавили. Ему самому эта идея не нравилась.

– Кто? Министр, что ли? – крикнул Липатов.

– А почему и нет, если им позарез нужен козел отпущения. Мы же сидим в глубокой… извините. Слишком много шума разразилось вокруг ограбления.

– Я тебя отстраняю от расследования, майор Чикалин. Убирайся.

– Зря, – возразил майор, что уже считалось хамством.

– Твоего совета забыл спросить.

– Генерал поймет, что я вам все рассказал. Он попросту передаст дело в другой отдел. Вы станете помехой в его или чьих-то целях, кто повыше генерала. Лучше вам не заметить этого инцидента. Тем более что вам уже ясно, что Бартеньев не подпишет никаких признаний. Скорее сдохнет. Я это еще вчера понял. Другие начальники не будут спорить с генералом, и парня добьют до смерти.

– Ладно. Иди. Когда понадобишься, вызову.

Конечно, он прав. Никто все равно не раскрутит этот клубок, только дров наломает. А если его отстранят, то он не сможет держать ситуацию под контролем. События только начали развиваться, и на взлете отходить в сторону нельзя.

В понедельник Черногоров устроит ему скандал за самовольство. Могут даже выговор объявить. Но хуже всего то, что он вновь арестует Бартеньева и посадит его уже не в местную клетку, а в Бутырку. А из нее так просто не выйдешь. Постановление суда потребуется.

Основания найдут. Подбросят наркотики в дом цветочника, сделают обыск, и готово дело. Элементарщина. Избитых приемов сотни. Важен результат. Бартеньева надо куда-то спрятать. Что важно, с него не взяли подписку о невыезде, а значит, исчезновение парня не причислишь к категории «побег».

Липатов потер руки. Он остался доволен собой.

Глава II

5 мая. 13 ч 27 мин

Нам придется вернуться к самому началу. Мы начали с кабинета частного детектива и продолжим с того же места. Не всех посетителей вспомнили и не все время выставили. Пора заполнить пробелы. Итак, у сыщика было плохое настроение.

После ухода дочери из конторы пауза продлилась недолго.

Следующий его гость тоже не привел Визгунова в восторг. Мужчина лет сорока в хорошем дорогом костюме, высокий, худощавый, с надменным взглядом и неторопливый в движениях.

Сначала он распахнул дверь и долго не решался переступить порог, будто боялся угодить в капкан.

– Заходите, – громко произнес сыщик, – безопасность вам гарантирована.

И только после того как гость вошел, Визгунов узнал этого человека.

– Помимо того, что ты трус, Генри, так еще и перестраховщик, – откинувшись в кресле, начал Визгунов. – Но что могло привести процветающего коммерсанта к рядовому частному сыщику?

– Могильная вывеска для лохов, как я понимаю, Андрей Борисыч. Отвлекающий маневр. Такие люди, как вы, мелочевкой не занимаются.

Оправдываться Визгунов не стал. Генриха Житинского он брал лично, используя многоходовую операцию и тщательно подготовленный план. Житинский входил в число лучших аферистов страны и требовал к своей персоне особого подхода. С тех пор прошло десять лет. Теперь Житинский – известный финансист и руководитель крупной уважаемой компании с безупречной репутацией. Ну а известный сыскарь, которого знал и уважал весь криминальный мир, сидел в убогой конторе и большую часть времени ковырял в носу.

Зная о легендарном прошлом полковника, Житинский не верил в его падение. В то же время, понимая и оценивая опыт и неординарный подход к делам, он решил обратиться со своими проблемами к Визгунову. Только такой человек сможет трезво оценить ситуацию и помочь. Во всяком случае, не полезет в стол за наручниками.

Гость присел на крутящийся стул.

– Я весь внимание, Генрих Львович, – тихо заговорил сыщик. – Какие проблемы?

– Типичные для финансиста. Мое дело вряд ли заинтересует милицию или полицию. Не в названии дело. Оно может затронуть интересы банкиров. Я на хорошем счету и вовсе не намерен терять свою работу. С прошлым покончено. Но жизнь диктует новые условия. Одна моя ошибка повлекла за собой тяжелые последствия. Выход есть. Но не стандартный, а требующий вмешательства криминала. Бандитам я не доверяю, а вам такое дело по плечу. На раз плюнуть. Меня нужно обворовать.

– Хочешь списать недостачу на грабителей?

– Именно так, Андрей Борисович. Нет смысла выдумывать велосипед. Прием старый, но работающий. К тому же время поджимает. Если вы согласитесь, ваш гонорар составит два с половиной миллиона долларов.

Визгунов поднял брови. Ему нередко предлагали взятки, но о таких суммах речи не шло. Известные истории говорят о том, что полковника купить не удалось. Все попытки ни к чему хорошему не привели. Нельзя назвать Визгунова бессребреником, но он плохо разбирался в деньгах. Для него «миллион» или «сто миллионов» всегда оставались цифрами на бумаге. На жизнь и зарплаты хватало. Равнодушие к роскоши и излишествам объяснялись занятостью и любовью к своей работе.

– Почему ты обратился ко мне, Генри?

– Потому что, кроме вас, никто не придумает достойного плана ограбления. Все должно выглядеть примитивно просто, и выполнено очень быстро. Никаких взломов и сигнализаций. И главное. Деньги надо вернуть. Не все, разумеется. Я заявлю о пропаже пятнадцати миллионов. Вы получите десять. Два с половиной миллиона – ваша доля. Остается семь с половиной. Вот эти деньги вы и вернете фирме. Вы лично. Я вас найму для поисков в качестве частного сыщика. Нормальный подход к делу. Сегодня в милицию, ставшей полицией, никто не верит. Смена вывески не меняет сути.

– Значит, пять миллионов ты хапнул себе? Ты же, Генри, уже тянул срок и знаешь простую истину: жадность фраера сгубила.

Житинский неторопливо снял очки без оправы и потер переносицу. Водрузив их на место, он продолжил:

– Пять миллионов ушли на грязную сделку. Вынужденную. Нам грозило банкротство, и эти деньги сохранили компанию на плаву. Я же вам сказал, что со старым все покончено. Два с половиной миллиона станут премией тому, кто найдет украденные деньги. Этим человеком станете вы. Моя задача сохранить компанию и свое место финансового директора. Я люблю свою работу и не хочу ее терять. А через пару лет мы станем лидерами на рынке. Я могу заработать больше, чем украсть. И учтите, Андрей Борисович, вы получаете премию официально, так что вам не надо прятать деньги в чулок и разыгрывать из себя бедного труженика. Заплатите тринадцать процентов налогов и живите в свое удовольствие. У вас дочь на выданье. Кстати, я только что ее видел выходящей из этого здания. Хорошеет с каждым днем.

Визгунов верил тому, что говорил бывший комбинатор, вставший на путь честного финансиста. Полковник доверял своему чутью, оно редко подводило его.

– Мне не понятна ваша логика. Украли пятнадцать миллионов, вам вернули десять, а вы платите за работу два с половиной. Не жирно ли?

Житинский покачал головой:

– Престиж фирмы не менее важен, чем финансовое состояние. Если сумма премии обозначена, она должна быть выплачена. Вы найдете двух грабителей из четырех или из трех. Я привожу вам простой пример. Находите не все деньги: потому что их успели поделить и бандиты разбежались. Кого-то вы не нашли, а с ними и деньги уплыли.

– Хороший пример, Генри. Пойманные преступники заговорят. Это значит, что все должно выглядеть правдоподобно. Дележ денег, исчезновение двух других с половиной куша. И все детали с подробностями.

– Кто спорит: задача очень сложная. Но с простой задачкой я обратился бы к шпане, а не к вам, – парировал бизнесмен.

– Хорошо. Если речь идет о примитивном налете, то как ты себе его представляешь? Без деталей, а навскидку.

Житинский расслабился. Направляясь сюда, он рассчитывал получить от ворот поворот. Сейчас он увидел в глазах Визгунова искорки заинтересованности, что еще не обещало успеха в переговорах, но его и не вышвырнули за дверь. Арестовать посетителя никто не мог, даже если в столе сыщика вмонтирован магнитофон и ведется запись. Нет ни одного факта, подтверждающего слова посетителя. Пьяные бредни.

– Я имею представление об ограблениях только по кино. В течение недели в офис нашей компании, занимающей все здание, а это девять этажей, стекаются наличные деньги. Мы работаем с партнерами, используя в сделках твердую валюту. Налоги мы платим тоже в валюте. Унести из офиса деньги невозможно. Я сейчас не говорю о налетах и взломах, речь идет о повседневной работе. Если вы пришли с портфелем, то его содержимое смотрят при входе и выходе. Во время тревоги блокируются все двери… Что-то я все не о том. Не могу собраться с мыслями. Пятнадцать миллионов – это не портфель. Это пять мешков денег. И не просто мешки, набитые пачками, а спрессованные купюры в целлофановых упаковках и уложенные рядами. Мешок становится похожим на прямоугольный кирпич огромных размеров и очень тяжелый на вес.

У Визгунова кончилось терпение.

– Я тебя давно понял, Генри. Офис ограбить нельзя. Ты очень хорошо начал про кино. Вот эту мысль и продолжай.

– Да, да. Так вот. Ограбить можно машину. Каждую пятницу в три часа дня приезжает бронированный фургон. Кажется, фирмы «Мерседес» или «Фольксваген». Два охранника и шофер. Не густо, да? Важны не люди, а бронированный фургон. Внизу в холле инкассаторов ждет тележка. Они катят ее в лифт, поднимаются на седьмой этаж и следуют в мой кабинет, где их ждут мешки.

– Встречный вопрос. Мешки нумерованы?

– Никому и в голову не приходило нумеровать тару, – удивился Житинский. – На них выбит краской логотип фирмы.

– Дальше.

– Я к тому, что могу задержать ребят или поторопить. Это все, чем смогу помочь. Мы сверим часы.

– Ты опять про офис, Генрих. Он меня не интересует.

– Я понял. На улице их ждет фургон наподобие нашей «газели». В кабине только шофер. Ребят с деньгами сопровождают четыре наших охранника. Только до машины. Те открывают заднюю дверцу, закидывают в бронированный салон мешки, прыгают туда же сами, запираются и уезжают. После этого наши охранники возвращаются в здание офиса.

– Вот видишь, Генри, как все просто. А ты мне оду про офис пел целый час. Ладно. Куда везут деньги?

Житинский замялся.

– Если я не буду знать всех деталей, Сапун, то за дело не возьмусь.

Раз он назвал Житинского по кличке, значит, разозлился.

– А если я раскрою все карты, то возьметесь? Тут задумался Визгунов.

– Дело может получиться очень интересным. Пожалуй, возьмусь. Но и тебе, Генри, придется поработать. Будешь делать все, что скажу.

Житинский сложил ладони, словно собрался молиться.

– Если на пользу дела, то я ваш раб.

– Куда везут деньги? – строго спросил отставной полковник.

– В коммерческий банк «Юсуповский». Не банк, а пустышка. Одна вывеска. Они получают общий процент и делают определенную работу.

Визгунов вынул из ящика карту города, разложил на столе и положил сверху фломастер.

– Рисуй. Найди свою контору и кратчайший путь к банку «Юсуповский».

Кустистые брови полковника взлетели вверх, когда он увидел короткую полосочку в два сантиметра.

– Ты спятил, Сапун?

– Да. Три квартала по прямой в центре Москвы. По этой причине мы не привлекаем к перевозке ценностей банковскую инкассаторскую службу. Деньги возят чоповцы. Машину с броней купили у военных.

Визгунов встал и начал прохаживаться по крохотному кабинету, размышляя вслух:

– Налет возможен только при загрузке или разгрузке денег. Но возле банка нет ни одного поворота или переулка. Даже опытные грабители, взяв куш, не смогут удрать. Они застрянут в пробке посреди улицы. Никаких погонь и завывающих сирен. Пяти метров не проедут. Тем более мы говорим о пятнице, когда все рвутся на свои дачи и никто не засиживается на работе. Твой офис на фоне местоположения банка выглядит раем. Он расположен на перекрестке. Далее идут два переулка, где можно затеряться. Там сплошные развилки. Но! Есть недостаток. Перевозчиков сопровождают четверо охранников офиса, и они остаются на улице, пока машина с деньгами не уедет.

Житинский пожал плечами:

– И с этим я ничего не могу поделать, Андрей Борисович. Наш начальник охраны – бывший командир батальона пожарной части. Для него дисциплина превыше всего.

Визгунов остановился и медленно повернулся к собеседнику:

– Пожарный? А если в момент вывоза денег зазвучит пожарная тревога, то?

– Скорее всего, охранники бросятся к месту пожара и забудут о тележке с мешками и перевозчиках. В холле висит огромная схема офиса, напичканная электроникой. Они по мелькающим огонькам определят, где очаг загорания, а над схемой будет высвечена цифра этажа. Схема-то одна для всех этажей.

– Это решит все наши проблемы, – заявил сыщик.

– Не решит, Андрей Борисыч. После ограбления дураку станет ясно, что пожар организован умышленно. А это указывает на участие в акции сотрудников офиса. Я тоже попаду под подозрение. Тут надо помнить о главной задаче всей затеи. Нас обокрали обычные бандиты. Сотрудники офиса чисты. Если у Минфина закрадутся подозрения, то они камня на камне не оставят.

– При чем тут Минфин? – удивился Визгунов и сел на свое место.

– Это Министерство финансов по указке сверху решило проверить нашу скромную компанию. Извините, Андрей Борисыч, я не все могу говорить. От налоговой мы уж как-нибудь откупились бы.

Визгунов рассвирепел:

– А теперь вставай и убирайся вон! Я тебя не видел и не слышал. Точка.

Сыщик откинулся и закурил. Житинский не тронулся с места. Он уже понимал, что игра в кошки-мышки не получится. Полковнику высокими гонорарами глаза не залепить, он видит больше, чем говорит. Не зря же он затеял эту словесную дуэль с нанимателем. Такое пустячное дело Визгунов может провернуть и на Красной площади. На кон поставлены большие деньги. Нет. Бывшему полковнику этого мало. Он решил все жилы вытянуть из клиента. Житинский решил сдаться.

– Мы всего лишь посредники в большой игре, Андрей Борисыч. Вы знаете, сколько денег государство тратит на оборону. Без новых технологий нам не обойтись. Технологий мало. Нужно оборудование, мозги, всего не перечислить. Некоторые идеи, чертежи и разработки можно купить и выдать за свои. А кто-то может украсть засекреченные материалы в США, Израиле или Японии. Но такая купля-продажа не происходит на вещевых рынках. Покупатель и продавец не знают друг друга. Есть материал. На него объявлена цена. Через нас этот материал попадает к покупателю. Мы – гаранты сделки, за что получаем большие проценты. Покупатель вручает нам деньги. Мы их передаем продавцу. Это лишь схема. Большего и мне не положено знать. Так вот. По пятницам все собранные за неделю деньги мы отправляем в банк «Юсуповский». Они те же посредники. Их дело распределить деньги и отправить их на офшорные счета продавцам. Объемы секретной информации и оплата за нее возрастают с каждым днем. Официально наша компания занимается экспортом зерна за границу. У нас много своих представителей за кордоном. Там и ведутся переговоры с нужной клиентурой.

– Я тебя понял, Генри. Военно-промышленные комплексы и институты тратят бешеные деньги на ноу-хау. Страна становится сильнее, и слава богу, хотя и за счет чужих мозгов. Но как они отчитываются?

Житинский даже растерялся от такого наивного вопроса.

– Давайте я расскажу вам сказку. Сирия покупает у нас ракеты. Можем взять любую другую страну. Этими ракетами уже никого не напугаешь. Но вдруг сирийские ученые придумали специальную систему наведения, и все ракеты стали попадать в цель. Израиль в панике.

– С сирийскими учеными понятно, – кивнул Визгунов.

– Не проходит и года, как у Израиля появляется противоядие. Бац! И сирийская система вновь бесполезна. Мы живем в рыночной системе. Формула прежняя: товар – деньги – товар.

Сыщик вновь откинулся на скрипучую спинку кресла.

– Где произошел сбой?

– Утечка информации. Похоже, на самом верху что-то узнали и провели свое расследование. Ученых трогать не стали. Решили выбить долотом среднее звено. Мы первые. Свой человек из Минфина нас предупредил. У нас сорвалась одна крупная сделка, а мы ее уже оформили. Речь идет о зерне, разумеется, о сделке говорить не будем.

– Почему же вас не выручат вояки? Для них это не деньги?

– Все счета под колпаком. Наличных едва хватит на две недели работы, а договоренностей на месяц. Поверит руководство в ограбление или нет, значения не имеет. Минфин надо поставить перед фактом. Нас ограбили, нам и надо искать недостачу.

Визгунов, задумавшись, начал напевать популярную мелодию, или, лучше сказать, намурлыкивать.

Житинский чувствовал себя выжатым лимоном. Он сказал все, что мог и не мог, но ответа так и не получил.

– Мне нужно поговорить с представителем ученых. Они же на вашей стороне, вот только помочь ничем не могут.

– Они на контакт не пойдут, – твердо заявил Житинский.

– И не с пешкой, – продолжал сыщик, – а с человеком, имеющим право голоса. Ты же наймешь меня официально, и они должны понять, что я спасаю ваши шкуры, а не свою. Подумают и согласятся. Денег просить у них я не стану. Второе. На операцию потребуется не менее двух недель. Сработаем через пятницу. Сегодня у нас четверг пятого мая. Шестое – первая ходка. Тринадцатое – вторая. В пятницу двадцатого числа фургон будет ограблен. Третье. Пожарная тревога должна прозвучать, но никто из ваших под подозрение не попадет. Обычный план преступников…

– Но как? – Житинский вскочил с места. – Никто из посторонних в здание пройти не может. В бюро пропусков паспорта требуют…

– У мебели нет паспортов, а есть накладные. Смените шкафы в библиотеке. Этот замысел должен быть раскрыт и его раскроют.

– А как он выйдет? Тот, кто спрячется в шкафу?

– Сядь, Генри, и не мешай мне думать.

Житинский послушно сел.

– Мне нужны чертежи здания, все изменения в планировке и надстройках. Я должен знать каждый уголок дома. А также деньги на расходы и машина.

Клиент тут же достал заготовленный конверт с деньгами и положил ключи от машины на стол.

– Двадцать тысяч долларов. Машина куплена по доверенности. Я на ней приехал. Стоит под окнами.

– На сегодня хватит, Генри. Встретимся завтра вечером. Я хочу понаблюдать за пятничным маршрутом.

Житинский ушел довольным.

5 мая. Четверг

Встреча на даче Визгунова носила не дружеский характер, а, скорее, деловой. Полковник полиции Юрий Данилович Липатов приехал на дачу в штатском и с документами, которые требовались Визгунову. Их разговор по телефону очень заинтриговал Липатова, но он был коротким и конкретным. На вопросы не осталось времени. Но если отставной полковник что-то требовал, то надо исполнять. Юрий Данилович давно дружил с Андреем Борисовичем и начинал свою карьеру под чутким руководством нынешнего отставника. Теперь, после отставки Визгунова, он занял его место, но знал, что Визгунов свое дело не бросил, а ушел, как они смеялись, в частный сектор. Липатов считал себя обязанным учителю и знал обо всех недостатках и достоинствах бывшего полковника. Если Андрей принял решение, то его уже не остановишь. Ему можно помочь или отойти в сторону, но переубедить невозможно.

Для офицера высшего звена Визгунов имел большой недостаток: авантюрный характер. Иначе говоря, он пользовался тем же оружием, что и преступники, и всегда обыгрывал их, и те попадались в его сети. Руководство знало об этом, но закрывало глаза на фокусы полковника, довольствуясь результатами.

Действовать по обстановке – одно. Но выстраивать план операции без согласования с генералитетом не дозволительно. И только в дела Визгунова начальство не совало нос. Перед ним ставились задачи, и он их выполнял.

Подъезжая на своей машине к повороту на проселочную дорогу, Липатов уже пришел к выводу: Визгунов взялся за очередную авантюру. Только теперь он уже не полковник милиции, и скидок ему никто не сделает.

Хозяин принял гостя накрытым столом с водочкой и закусочкой. На его лице сияла обаятельная улыбка.

– Ты же сказал, будто у тебя дело? – удивился Липатов.

– Одно другому не помешает. Мы с тобой с Рождества не виделись. Заходи и располагайся.

Несмотря на разницу в возрасте, они общались на «ты». Липатову недавно стукнуло сорок два, и полковник находился на пике карьеры, в то время как Визгунов уже покинул службу и не носил погон.

Они сели за стол, выпили по рюмочке, но мучительное любопытство гостя не позволяло ему расслабиться.

– Давай к делу, Андрей. Ты попросил меня привезти пару дел на подонков, находящихся в розыске, но которых мы не можем найти. Такие есть. Они, как раки, ползают под ногами в мутной воде, а мы не можем их нащупать. Из региона они не уедут. Флажками обложены.

– Отлично. Я их найду и использую, а ты возьмешь их тепленькими без всяких проблем.

Визгунов рассмеялся, но Липатову было не до смеха.

– Пока ты не выложишь мне суть идеи, Андрей, я тебе никаких имен не назову.

– И будешь продолжать прощупывать илистое дно под ногами? – уже серьезно спросил Визгунов.

– Зачем ты набираешь банду головорезов?

– Одной фирме нужна показуха, Юра. Фиктивный грабеж. Они проворовались. Я обещал им помочь. Мне нужно трое отморозков, которыми без сожаления могут пожертвовать даже их дети. Я тебе их сдам. Окажут сопротивление – перестреляешь.

– А что с деньгами?

– Это не наша забота, Юра. Фирма наймет меня в качестве частного детектива. Я найду преступников, а ты их схватишь. После этого у тебя будет повод ходатайствовать перед министерством о восстановлении полковника Визгунова в должности. Они ошиблись, уволив меня, но никогда в этом не признаются. А теперь у них будет достаточно аргументов вернуть меня в строй. Уж я-то переаттестацию сдам, и мне плевать, как меня будут называть: ментом или полицейским.

– Я уже пытался…

– Помоги, Юра. Разговоры остаются сотрясением воздуха, тут нужно дело и громкие заголовки в газетах.

– Но, по сути дела, ты прикрываешь расхитителей, а на плаву оставляешь мелкую рыбешку, – возмутился Липатов.

– Придет время, и до них доберемся. Для этого мне нужны погоны и власть. Что-то, Юра, ты стал слишком щепетильным. Можешь назвать мне громкое имя кроме Ходорковского, сидящего за решеткой? Все зоны и тюрьмы забиты мелкой рыбешкой. Крупная рыба на другой глубине плавает. У тебя снастей нет для улова. Не выдали. Не положено. Проворовавшихся китов с почетом отправляют на пенсию. Твой протест отклонен.

Гость поднял портфель с пола и достал из него две папки. Потом застыл и глянул на хозяина.

– Ты просил двоих, а для дела тебе нужны трое.

– Третьим станет Тапёр. Помнишь такого?

– Женька Ашкинази? Его же ищет мафия.

– И вы тоже. Единственный свидетель из тех, кто может заговорить.

Липатов покачал головой:

– Нет, Андрюша. Тапёр не заговорит. Он знает, что мафия его везде достанет.

– Поживем, – увидим. Кого из отребья ты решил мне подкинуть?

Липатов сдвинул тарелку в сторону и положил две тонкие папки на стол.

– Тут «выжимки». То, что тебя может заинтересовать. Я сделал ксерокопии, некоторые справки ты можешь предъявить кандидатам в банду. Оба осели под корягами, найти их не просто, но и не сложно. Они в Москве. История Григория Ивановича Подбельского по кличке Хлястик похожа на историю Тапёра. Он работал на мытищинскую группировку. Лучший из известных на сегодняшний день стрелков. Был телохранителем Владыки и не отступал от него ни на шаг, за что и получил погоняло Хлястик. Но когда Владыка решил воевать за новые территории, Хлястик переквалифицировался в снайпера. Он начал отстреливать авторитетов других группировок. Тех, кто стоял поперек дороги Владыки. Владыка войну проиграл. Его группировка уничтожена. Удалось спастись только Хлястику. Хитер бестия. Правда, труп Владыки тоже не нашли. Наверно, вознесся на небо или провалился в тартарары. Кличка Владыка не случайна. Когда-то отец Тихон был священником, в миру Аркадий Гурвич. Потом продал душу дьяволу и стал бандитом, но золотой крест все еще носит. Или носил. Но кровники о Хлястике не забыли. На его счету семь убитых авторитетов из разных банд, и каждая считает своим долгом с ним поквитаться. Я тут сделал для тебя пометки, где можно поискать мокрушника. Есть его фото, адреса родственников. Парню тридцать семь лет. Хорошо сложен, пользовался успехом у женщин, любит сорить деньгами, пускать пыль в глаза, но сам не курит и не пьет. Очень опасен как соперник, но верен как партнер. Владыка считал его самым надежным человеком. Мы его не ищем. Его судьба предрешена. Простых смертных Хлястик не убивал, а бандитские разборки и войны всегда играли нам на руку. Хочешь, бери его, не хочешь, найдем другого, – предложил Липатов.

– Я его беру. Мне нужны профессионалы, а не куклы. Кто еще?

– Степан Филатович Величко. Кличка Букинист. В зоне заведовал библиотекой, имеет высшее образование, сорок лет, начитан, эрудирован. Сидел дважды и оба раза освобождался досрочно за хорошее поведение. Интеллигент. Работал в школе физруком, потом дорос до директора. Этот гад сколачивал банды из школьников, давал им деньги, наркотики, устраивал оргии в лесу, а потом его мальчишки крали девочек от десяти до тринадцати лет и приводили к нему. Он же их продавал в рабство кавказцам и азикам. Дети бесследно исчезали. Одну девочку успели перехватить в пути по дороге на юг. Сопровождающие убиты при сопротивлении. От жертвы мы узнали подробности. Доказать нам ничего не удалось. Ни один мальчишка не сдал своего директора. На момент исчезновения девочки у него есть железное алиби. За последние три года из школ Красногорского района пропало девять девочек. Десятую мы нашли и вернули, после чего город и область узнали, как и кто крадет детей.

– У вас на него ничего нет, но родственникам улики не нужны.

– Тут в досье есть имена пропавших и их родителей. Букинист ставил задачу перед мальчишками приводить красивых девочек, и те послушно выполняли его волю. О родственниках никто не думал. Промашка оказалась роковой. Пропала дочь начальника райотдела милиции. Внучка заместителя администрации района, племянница банкира, дочь директора рынка. Тут связи, деньги, власть и сила. Величко тоже залег на дно, но ему хуже остальных. Его разыскивает разъяренная толпа.

– Вряд ли из него получится грабитель, но перед страхом смерти пойдешь на любой риск. Этого засранца я тоже беру в команду.

– Маленькая деталь, Андрей. Тебе их еще найти надо. Мои наводки очень приблизительны.

– Меня интересует другое, Юра. Ты согласен участвовать в афере?

– Ты не оставляешь мне выбора. Я не могу наблюдать со стороны, как мой друг войдет в клетку с тиграми. Но искать этих тигров ты будешь сам.

Визгунов лишь криво усмехнулся.

6 мая. Пятница. 10 ч 05 мин

Солидный пожилой мужчина очень приятной наружности с палочкой в руках зашел в кабинет частного сыщика в начале рабочего дня. У Визгунова не было точного определения о понятии «рабочий день». Он работал столько, сколько требовалось, но на двери висел график, из которого следовало: «Прием посетителей с 10.00 до 15.00». Вот, следуя этому графику, странный клиент и пожаловал к началу приема.

Он представился Ильей Макаровичем. Дымчатые очки скрывали его глаза, а Визгунов любил общаться, глядя друг на друга, и улавливал по глазам собеседника любые колебания в настроении клиента. Но очки были с диоптриями, и он не мог попросить гостя их снять несмотря на то, что в его кабинет никогда не просачивались солнечные лучи.

– Присаживайтесь, Илья Макарыч. Готов выслушать все, что вы хотите мне сказать.

Старичок прихрамывал, но держался с достоинством, и по первому взгляду Визгунов предположил, что его посетитель всегда занимал высокие посты.

Мужчина сел на крутящийся стул и оперся на свою трость, чтобы не облокачиваться на несуществующую спинку.

– Лично у меня нет повода обращаться к частному детективу, уважаемый Андрей Борисович. Вчера я имел беседу с Генрихом Львовичем Житинским после того, как он у вас побывал. По его словам, это вы хотели повидаться с кем-то из представителей нашей сферы деятельности. Вот я и пришел. У меня достаточно полномочий, чтобы решать любые вопросы. Кроме одного. На данном этапе у нас нет денег. Все финансы в работе. Они, как масло в двигателе. Без него движок застопорится.

– Я вас понял, Илья Макарыч. Давайте говорить напрямую. У меня нет подслушивающих устройств, а запись на диктофон я веду только с разрешения клиента, да и то, чтобы потом проанализировать определенные моменты, если дело оказалось сложным. Житинский предложил мне ограбить фургон с деньгами. Причем сам грабеж должен выглядеть очень достоверно, так как им заинтересуется Министерство финансов, а я знаю, что в их тихом омуте черти водятся. У них есть свой аналитический отдел и сыщики особой выучки. Убедить Минфин в ограблении будет не очень просто. Тем более что компании выгодно смешать финансовые карты в кучу и перетасовать их. Мне отпущено мало времени. Причем я тоже хочу остаться белым и пушистым, а злодеи должны быть настоящими и поплатиться за свою дерзость. Сложная задачка.

– Именно поэтому мы обратились к вам. Лучшего стратега не найти. Вы вылавливали самых опытных грабителей, разгадывая их планы. Другими словами, ставили себя на их место и попадали в точку.

Пожилой гость мило улыбался, и у него был очень приятный голос. Но на ученого, по мнению Визгунова, он не походил.

– Согласен. Окажись я по другую сторону закона, мои планы вряд ли бы разгадали сегодняшние сыщики. Как видите, от скромности я не умру.

– Это вам и предлагают сделать. И вы дали согласие.

– Не отпираюсь. Учитывая сроки, мне требуется подстраховка. Я знаю, какой техникой владеют военные базы и особые подразделения. Я составил список того, что мне потребуется. Вы должны меня снарядить всем необходимым.

Визгунов достал из кармана свернутый лист бумаги и подал гостю. Тот внимательно прочел список.

– Того, чего нет, мы сделаем своими руками. Но в конце списка у вас значится вертолет. С вертолетом вы тут же засветитесь, – читая список, сказал гость.

– Не обязательно. Поставьте на борту аббревиатуру «МЧС», и все сработает. Главное в том, что вертолет понадобится не в день ограбления, а в любой другой, и к тому же ночью. Мне также потребуются три загранпаспорта и пара надежных ребят в качестве грузчиков. Им ничего знать не нужно.

– И это не проблема. Важно, что вы не просите денег. Вертолеты у нас тоже есть.

Визгунов откинулся на спинку кресла и, помолчав, спросил:

– Неужели такую силу, как вы, пугает Министерство финансов? Закройте эту проворовавшуюся компанию и откройте новую. Стоит ли затевать возню?

Гость продолжал улыбаться и смотрел на сыщика, как учитель на наивного ученика.

– Однажды запущенный часовой механизм нельзя остановить. Мы тут же отстанем во времени. Скажу вам так. Таких компаний, как наша, хватает по всему миру. Мы прикрываем задницы политиков. Вроде бы они не в курсе того, что страна из-под полы торгует оружием. Они подписывают договоры, объявляют эмбарго на поставки, а оружие продолжает поступать плохим ребятам. Это не бизнес. Так мы сохраняем мир. Он зиждется на балансе сил и сдерживает агрессию. Одни получают ракеты, а другие защиту от ракет. Технологий и методов много. Американцы занимаются тем же самым. Но их президент не в курсе событий. Вот если мы найдем в Вашингтоне похожую компанию и упрекнем президента США в его халатности и попустительстве, то он начнет с похожих проверок. Только ФБР этим заниматься не станет. Скорее всего, работу доверят Министерству юстиции. У них другие законы.

– Вы хотите сказать, что вашу компанию сдали президенту агенты других разведок? – удивился Визгунов.

– Не все так просто. Мы говорим о простой схеме. Важна суть, а не детали, уважаемый Андрей Борисыч. Мы обязаны сохранить баланс в природе и, где надо, отстреливаем волков, ворон или грызунов. Китай сегодня вырвался в лидеры. Они делают много оружия, и оно дешево стоит. Торгуют им налево и направо. Кто-то должен восстанавливать равновесие. Каждый день обстановка меняется. Ответная реакция должна срабатывать молниеносно. Но Минфин должен честно выполнить свою работу и представить отчет руководству. Мы не должны им мешать. Мы должны их запутать. К великому несчастью, у нас произошел сбой, и очень не вовремя. Так пусть в воздухе пахнет уголовщиной, но только не политическими скандалами и сенсациями. Мы можем упустить свою нишу на рынке оружия. А это невыгодно стране. Мы с вами лишь винтики. Визгунов хмыкнул:

– Впервые сталкиваюсь с уголовным преступлением, выгодным стране.

– Парадокс, но это так. Ученые и военные готовы помочь вам. А это не те люди, которые потакают уголовщине. Поверьте мне, я говорю о патриотах.

– Договорились.

Клиент оставил свою визитную карточку и откланялся. На карточке значились лишь имя, отчество и номер мобильного телефона.

6 мая. 18 ч 35 мин

Разговор с Житинским носил деловой скоротечный характер. Они встретились в одном из глухих переулков старой Москвы. Визгунов подъехал на предоставленной ему машине, а Житинский на непонятной развалине, что никак не вязалось с его статусом.

Житинский держал в руках папку. Он сам подошел к автомобилю Визгунова, открыл дверцу, сел рядом с водителем и передал ему папку.

– В папке все чертежи здания. Подробней не существует. Что я еще могу сделать?

– Вряд ли нам нужно видеться до того момента, пока вы меня не наймете. Ты заказал мебель?

– Обошел все отделы. Никто ни в чем не нуждается. Обстановка безупречная. Я заказал шесть копировально-типографских машин. Каждая размером с пианино. Поставщик – фирма «Скайлайн», склад на улице Дмитровка, дом семь. Доставка в следующий четверг во второй половине дня. Но меня такой фокус пугает.

– Это лишь подстраховка, Генри. Я придумал другой план. Сегодня я имел возможность наблюдать за офисом компании и сделал для себя неутешительные выводы. Без подстраховки нам не обойтись. Если грабителей накроют, то деньги должны сгореть. В нашем деле главное, чтобы их никто не смог пересчитать.

– С этим я вынужден согласиться. Черт с ними, с деньгами, важно, чтобы на руках перевозчиков остались документы на выданную им сумму.

Визгунов довольно кивнул головой:

– Мы начинаем друг друга понимать, Генри. Объясни мне простую вещь. Почему бронированный фургон не заезжает во двор, окруженный трехметровым забором и охраной на воротах? Зачем такую рискованную операцию надо делать на виду у тысячи глаз?

Житинский холодно ответил:

– Потому что лифты с тыльной стороны ходят только до пятого этажа. Связи с холлом с другой стороны здания нет. Коридоры давно заложены кирпичом, и это отражено в чертежах. Задний вход может стать лазейкой для шпионов, и его отрезали от офисной части.

– Но почему лифты имеют ограничения по высоте? – удивился Визгунов.

– Черный вход служит для доставки грузов. Крупногабаритных. Заказ из фирмы «Скайлайн» будут разгружать там. Еще через двор вывозят мусор по утрам, вот и все. Шестой этаж занимает маркетинговый отдел. Люди, которые связаны с поставщиками и продавцами. Там хранятся важные документы, и посторонним на этом этаже делать нечего. Седьмой этаж принадлежит мне. Здесь решаются все финансовые вопросы и хранятся наличные. Тут же и хранилище. Впрочем, смешно обычную комнатку с решетчатой дверью называть хранилищем. Безопасность поставлена на высочайшем уровне, а денег в наличии никогда не бывает больше пятнадцати миллионов. Восьмой этаж занимает генеральный директор и его свита. Девятый пустует. Воздушная подушка. Там устанавливается аппаратура, сигнализация и всякие технические примочки, которые занимают место не больше комнаты. Так что грузовым лифтам нет необходимости подниматься выше пятого этажа.

Житинский достаточно подробно отвечал на вопросы, так что дополнительных не возникало.

Визгунов перешел к самой важной теме разговора:

– Когда пакуют деньги в мешки для отправки?

– В четверг к вечеру все уже готово. В пятницу деньги переносят из хранилища в мой кабинет. Примерно за час до приезда инкассаторов. Я их пломбирую и выписываю ордера.

– Ты знаешь инкассаторов в лицо?

– Нет. Всегда приезжают разные ребята. Но у каждого есть своя электронная подпись, которую я сверяю с базой, а из гаража мне звонят и говорят: «К вам выехали номера пятый и семнадцатый».

– Значит, подмена перевозчиков невозможна? – спросил Визгунов.

– Исключена. Зачем же мы тратим столько денег на безопасность, чтобы потом отдать деньги ребятам с улицы.

– В хранилище можно проникнуть? – последовал следующий вопрос.

– Нет. С электронным замком нетрудно справиться. Любой код сегодня можно считать. Но сигнализацию отключить невозможно. Ее устанавливали люди из наших научных центров. Там нет проводочков, которые можно перерезать.

– И здесь ты ничем помочь не можешь? – пристально глядя в глаза собеседнику, спросил Визгунов.

Житинский замялся:

– Что вы задумали?

– Я? Ничего. Ты попросил меня спасти твою шкуру, Сапун, я пытаюсь понять, как это сделать. Сегодня мне удалось понаблюдать за ходом перевозки денег. Уверяю тебя, ни один гангстер в мире не взялся бы за такую аферу. Достаточно одного выстрела в центре Москвы, чтобы угодить в капкан. А мне надо пять мешков уволочь. Дороги забиты машинами, а тротуары прохожими. Ты что решил – я Господь Бог?

– Нет. Вы дьявол, – уверенно ответил Житинский.

– Так. Коли ты продал душу дьяволу, то исполняй его волю. В ночь с четверга на пятницу я должен проникнуть в хранилище и подложить в мешки зажигалки на случай, если операция сорвется. Зажигалки сработают от пульта дистанционного управления. Иначе все денежки останутся целыми. Тогда тебе конец.

Житинский побледнел:

– Я могу забыть включить сигнализацию. Но код электронного замка знает только старший кассир. Финансовому директору нечего делать в кассе и хранилище. Я имею дело с бумагами, а не с наличностью. И потом. Как вы проникнете в офис, да еще ночью, когда все двери заблокированы?

– Я туда голубем влечу.

– Ближайшее здание выше восьми этажей находится на соседней улице. По веревке не переберетесь.

– Не о том думаешь, Генрих. Каждый из нас делает свою работу. Цель одна, а обязанности разные. В назначенный день работаем по секундомеру. Твои окна выходят на центральную улицу?

– Да. Их можно определить по салатовым шторам. Жена сама шила. Уют любит.

– Общаться будем определенными сигналами. Перевозчиков выпустишь из кабинета, когда получишь соответствующий сигнал.

– Понял, – кивнул Житинский.

– Возникнут вопросы, я тебе позвоню.

Визгунов положил на колени взволнованному собеседнику сотовый телефон.

– Выбросишь по окончании дела. Лучше в реку. Свободен.

Финансовый директор побрел к своей машине.

8 мая. Воскресенье. 14 ч 10 мин

По выходным дням профессор сам выгуливал своего добермана. Прогулки не только собакам нужны. Пожилому человеку тоже не мешает подышать свежим весенним воздухом.

Визгунов поджидал профессора на скамеечке. Он присоединился к старику, когда тот удалился к тихим, безлюдным аллеям.

– Связь напрямую нежелательна, Андрей Борисыч, – глядя под ноги, сказал старик, – у вас есть телефон, по которому мы можем решать все вопросы. Эта линия не прослушивается.

– Нужда заставила, Илья Маркович. Нужно решить не проблему, а техническую задачу. Я принес вам схему светофоров, расположенных в разных местах. Я понятия не имею, как и кем они регулируются. Выносных щитков с переключателями там нет. Даже регулировщик, если его туда поставить, сможет работать только с помощью жезла.

– Понимаю. Это не вопрос. Мы установим датчики в светофоры на инфракрасных лучах, а вы получите универсальный пульт. Но знайте, он срабатывает на расстоянии не более полукилометра.

– Мне этого достаточно. – Визгунов достал листок бумаги и передал профессору. – Здесь схема.

– Догадался. Ваша заявка насчет вертолета еще актуальна?

– Очень актуальна.

– У нас есть такая возможность использовать один из вертолетов, но не больше одного раза, только ночью и не дольше трех-четырех часов.

– То, что надо. Спасибо за заботу.

Профессор пожал плечами:

– Забота у нас общая, Андрей Борисыч. Остальное оборудование вы сможете получить уже завтра. Вам придет извещение со склада с указанным адресом. Но вам потребуется «газель», а не легковая машина. «Газель» заберете с платной стоянки у Киевского вокзала с документами и ключами под ковриком.

– Машина должна быть белого цвета с цельнометаллическим кузовом.

– Хорошо. Я проверю. В случае необходимости произведем замену. Желаю удачи.

Андрей потрепал пса за загривок и ретировался.

8 мая. 20 ч 37 мин

Светлана обрадовалась, увидев отца так рано. Он приходил, когда она спала, а она уходила, когда он еще спал. Девушка выполняла свое задание, и оно требовало определенных усилий и много времени.

– Ты вовремя, папочка. Я зажарила курицу в духовке. Будем ужинать?

– Я готов съесть слона. Хорошо, что курицу, а не утку. Мой отец и твой дед ее не любил. И дело не во вкусе. Он рассуждал так: «Утка птица вкусная, но на двоих мало, а одному стыдно».

– Мне хватит крылышка. Что за чемоданчик ты принес?

– Секретные документы, украденные Ашкинази из сейфа чиновников. Я же тебе обещал, что найду их. Нашел. Материалы достойны первой полосы. Но ими ты займешься после окончания нашей операции. Это мое условие.

– Черт! – воскликнула дочь. – Вот так просто, взял и нашел его тайник? Тапёр далеко не дурак. Неужели он где-то наследил?

– Можно и так сказать. Я его обыскал после того, как обезвредил. Ничего особенного не нашел. Блокнот с кодированными числами и связку ключей. Я решил навестить его квартиру. Искать тайники в доме бесполезно. Тем более что там уже побывали охотники за его шкурой. Замок поцарапан. Уходя, я решил заглянуть в его почтовый ящик, но ключ не подошел. Я примерил ключ к другим ящикам. Один открылся. Ящик принадлежал квартире, находящейся этажом выше. Над звонком была табличка: Зинаида Матвеевна Кутасова. Так я познакомился с соседкой Ашкинази и получил ключи к дальнейшим поискам. Я просто решил, что Тапёру не нужны ключи от чужих ящиков, если он не хочет в них ничего класть.

– Боже, как все просто.

Визгунов усмехнулся, но ничего не ответил. Они сели ужинать, и Светлана по ходу отчитывалась о проделанной работе.

– К моему счастью, я нашла отличный пункт для наблюдений. Дом стоит сбоку от заднего двора компании «Колос». Четырехэтажное здание, с чердака которого открывается вид на весь двор и четыре двустворчатые железные двери здания. Все сходится с чертежами. Учитывая тот факт, что компания работает без выходных, я решила понаблюдать, кто к ним может приезжать по субботам и воскресеньям. Я не зря приезжала на точку с рассветом. Моя догадка подтвердилась. Ровно в пять утра, как по графику, во двор въезжает мусоровоз, разворачивается и подает машину задом к платформе. Два охранника открывают правые крайние двустворчатые двери. Они заперты снаружи на металлический стержень. Изнутри ворота открыть невозможно. За один день фирма собирает три контейнера с мусором. Огромные черные мешки из пластика, набитые под завязку. Двое охранников выкатывают контейнеры на платформу, шофер цепляет по одному к подъемному механизму, поднимает верх и через люк сбрасывает мусор в кузов мусоровоза. Потом охранники закатывают пустые контейнеры в помещение и устанавливают их под трубами мусоропроводов. На чертежах они есть. Три трубы диаметром шестьдесят сантиметров, так что мешки легко проходят. Сбор мусора в мешки, как я понимаю, делается на этажах, а потом их скидывают в мусоропровод. Вся операция по вывозу мусора занимает семь – девять минут.

Визгунов ел и внимательно слушал дочь.

– Куда вывозят мусор?

– Машина заезжает еще на три точки и вывозит полный кузов за город. У Расторгуевского кладбища огромная свалка. Кроме ворон, чаек и крыс там ни души. Ее уже трижды закрывали и даже поставили шлагбаум, но машины продолжают туда ездить и сваливать отходы. У шоферов есть ключи от замков, блокирующих шлагбаумы. Для тех, кто платит, делаются исключения. Тут все понятно. Кладбище тоже считается закрытым, однако там продолжают хоронить людей. Оно уже подобралось к железной дороге.

– Мне нравится твоя идея. Без риска большие дела не делаются, но в первую очередь ты подставляешь себя. Твоя идея звучит как условие.

– Никаких условий, – отмахнулась Светлана.

– Мужчина не пролезет в трубу диаметром шестьдесят сантиметров, – уверенно заявил отец.

– А у тебя есть партнер, которому ты можешь доверить этот участок работы? – спросила дочь. – Кроме меня никто этого не сделает.

– Я нашел логово еще одного смертника, – сменил тему отец.

– Человека, который не может отказаться от твоего предложения? – усмехнулась Светлана. – А если они подведут тебя?

– В первую очередь себя. Они это понимают.

– Еще не понимают. Пока мы сторговались только с одним, а тебе нужно трое. О ком на этот раз идет речь?

– Речь идет о крепком орешке. Впрочем, слабаки мне не нужны. Каждый требует своего особого подхода.

Девушка взволнованно сказала:

– У меня складывается такое впечатление, будто ты прыгнул в змеиную яму, кишащую ядовитыми тварями. Они непредсказуемы, и любая готова тебя ужалить. Ты представляешь для них угрозу. Они не догадываются, будто ты пришел к ним в роли спасителя.

– Я готов к отражению атаки. У меня есть опыт заклинателя змей.

– Ладно, сменим тему. Я хочу выпить вина. У меня есть бутылочка красного.

– Еще одна отличная идея.

Оба старались немного расслабиться. Иногда им это удавалось.

20 мая. 2 ч 10 мин

Задумка Визгунова заключалась в двойном ограблении своего заказчика. Первое – очень дорогое и сложное. Второе – открытое и рискованное. Чемоданчик с двойным дном. Один вариант был известен всем участникам затеи. О втором не знал никто. О том, что он собирался проникнуть ночью в здание, Житинский знал. Но об истинной цели визита не догадывался. Бывший полковник никогда не работал без подстраховки. В его планах никогда не существовало мелочей. Каждая деталь имела свое значение. Сегодня через двенадцать часов предстояла очень рискованная и дерзкая операция ценой в десять миллионов долларов. У Визгунова не было никаких гарантий на успех. Он не доверял своим напарникам. Сомнение вызывал не только профессионализм исполнителей, но и их психологическое состояние. Операция могла провалиться, а этого допустить нельзя. Холостой выстрел погубит всех. Требовалась страховка, она и привела Визгунова на место предполагаемого преступления ночью, за двенадцать часов до прилюдной премьеры.

Вертолет МЧС забрал их с базы ровно в два часа ночи. Он опустился на землю на лесной поляне. Кроме пилота в машине находился офицер с заданием. Задание предусматривало место, хронометраж полета, а главное, не задавать никаких вопросов пассажирам. На поляне вертолет поджидали двое в черном и в масках. Багаж составлял шесть тяжелых черных мусорных мешков из крепкого пластика. Офицеру пришлось помочь с погрузкой. Справились за считаные секунды. Стрекоза взлетела в небо и взяла курс на Москву. Через десять минут вертолет завис над одним из зданий в центре с плоской крышей. Из салона выбросили трос. По нему спустили пассажиров, а следом их тяжелую поклажу, после чего вертолет скрылся.

Визгунов снял маску, его напарник тоже. Этому напарнику частный детектив доверял во всем. Им была его дочь Светлана. Они сориентировались на крыше, определили нужное место и подтащили к нему тяжелые пухлые мешки. Один из мешков они вскрыли и достали из него нужное оборудование – канат с якорем на одном конце и карабином на другом, скинули вниз, зацепив якорь за железную стойку перегородки. Первой по канату стала спускаться девушка. Здание имело девять этажей, она спустилась до окон седьмого этажа. Расчет оказался точным. Держась одной рукой за веревку, она встала на карниз высокого, в ее рост, окна и уцепилась за раму. Ее изящность позволяла проскользнуть в открытую форточку, что она и сделала. Самым сложным этапом стало приземление. Нырять рыбкой с высоты на кафельный пол – достаточно опасная задача. Светлана потеряла время по несообразительности. Каждая минута была на учете. Ей пришлось ногами нащупать канат, подтянуть его ближе к окну, перехватить рукой и втащить через оставшуюся узкую щель форточки в помещение. Теперь конец с карабином упал на пол, и по веревке она спустилась на кафельный пол. Девушка отдышалась. Надо взять себя в руки. Нельзя нервничать. Легко сказать, когда идешь на первое ограбление в жизни.

Светлана открыла шпингалеты на рамах и распахнула окно, после чего дернула три раза канат. Он поднялся вверх. Не прошло и двух минут, как веревка спустилась с пристегнутым на карабин мешком. Девушка поймала его в воздухе и затянула внутрь. Мешок упал на пол. Она вновь трижды дернула за канат, и он поднялся наверх. Таким образом, весь груз был доставлен в здание. Последним спустился отец.

Он глянул на часы.

– Мы не вписываемся в график, – строго сказал он.

Помещение, в которое они проникли, их не интересовало. Обычный мужской туалет. Мешки они выволокли в коридор. Пришлось включить фонари. Электричество в здании на ночь отключалось, за исключением электронных замков и кабин лифтов. Лифтом пользовались только дежурные охранники, делавшие регулярные обходы. Пульт управления находился на первом этаже. На ночь в здании оставалось четверо охранников. При отключении электричества все двери блокировались, в том числе и выходы на лестничную клетку. Движение каждого лифта тут же высвечивается на табло первого и других этажей. Курить в здании категорически запрещено. Везде стоят датчики дыма. К пожару здесь особое отношение. Начальник охраны много лет руководил пожарными подразделениями и очень строго относится к вопросам по пожарной безопасности. Этот факт Визгунов учел в своем плане. Для него не существовало мелочей. Безобидная деталь, услышанная случайно, могла стать одной из важных и даже решающих.

Пол в коридоре был покрыт линолеумом, и мешки по нему легко скользили, так что Светлана без усилий их подгоняла к двери с решеткой, расположенной по центру коридора. Визгунов тем временем подключил считывающий сканер к электронному замку зарешеченной двери. Считывание кода замка заняло не более полутора минут. Замок сработал, и решетка поднялась вверх. Встроенные в косяк лазерные датчики не сработали. Это означало, что сигнализация не включена. Визгунов вошел в небольшую комнату с бетонными стенами. Пять холщовых плоских мешков стояли в углу, завязанные обычной бечевкой на бантик и без пломб.

Визгунов развязал один из мешков и вывалил на пол упаковки с деньгами. Американские доллары, сложенные в пачки по десять штук и запаянные в прозрачный целлофан. В итоге каждая упаковка походила на кирпич и имела значительный вес, так как пачки прессовались специальной машинкой. Светлана перевернула один из принесенных мусорных мешков, и из него высыпались точно такие же денежные кирпичи. Только эти деньги не были настоящими, а представляли собой так называемые куклы. Сверху и снизу лежали настоящие доллары, внутри обычная резаная бумага. Оставалось лишь поменять их местами. На такую работу ушло около часа. Банковский метод укладки денег в мешки требовал особой сноровки.

Покончив с долгой и муторной процедурой, отец и дочь вытащили мусорные мешки в коридор. Пять мешков, полных денег, стоили того, чтобы заниматься акробатикой и идти на риск. Мешки перетащили в конец коридора. Нажатием одной кнопки дверная решетка была опущена. Внешне в хранилище ничего не изменилось. Те же парусиновые мешки стояли на месте, только с другим содержимым, а еще в каждый мешок были положены радиоуправляемые датчики с пороховыми шашками. Они приводились в действие путем радиосигнала с большого расстояния. Стоило нажать кнопку пульта, и мешки вспыхнут и сгорят. Благодаря этой задумке выстраивался весь план, и с ним согласился наводчик. Он же и забыл перед уходом с работы включить сигнализацию.

В конце коридора находился мусоропровод. В стене имелась стальная дверца больших размеров, за которой скрывалось жерло мусорной трубы диаметром в шестьдесят сантиметров. Мужчина не пролезет. Этот факт после изучения чертежей стал последним аргументом Светланы, после чего отец дал согласие на ее участие в рискованном мероприятии. Форточка его не убедила, но мусоропровод разбил в пух и прах все возражения.

Тонкий нейлоновый трос с кожаным поясом на карабине занимал в мешке с оборудованием немного места, несмотря на длину в семь этажей. Светлана подвязала пояс, а Визгунов надел перчатки с шипами, чтобы трос не скользил в руках. Еще одно испытание. Девушке пришлось поднять руки вверх, после чего она без особого труда поместилась в жерле мусоропровода. Для такого сильного мужчины, как Визгунов, дочь была пушинкой. Спуск начался. Он длился не более десяти минут, и трос ослаб. Она на месте. Место не очень комфортное. Под каждой трубой стоял контейнер с такими же черными мешками, набитыми обрезками бумаги. Бюрократия не пускала в жизнь электронные носители. Деловых бумаг все еще хватало. Перед тем как избавиться от ненужных, документы резались специальной машиной, и куча лишь разрасталась. Мешки в контейнерах были пухлыми, легкими и мягкими. Приземление можно было назвать мягкой посадкой. Света вылезла из контейнера, которых в темной вонючей каморке стояло четыре, распределила мусор по контейнерам поровну. Когда она закончила подготовку, на тросе опустился первый мешок с деньгами. Их она укладывала на дно. Отцепив последний мешок, девушка осталась без надежды на помощь. Теперь все зависело только от нее. Надо ждать и быть готовой ко всему.

Визгунов тем временем убрал все следы их пребывания на месте, забрал мешок с оборудованием, тросами и вернулся в туалет. Взобравшись на подоконник, он поймал в воздухе болтающийся конец каната и вышел на узкий карниз. Теперь он мог закрыть за собой окно. Так он и сделал, с той лишь разницей от первоначального положения, что не мог защелкнуть фрамуги на шпингалеты. Такую мелочь никто не заметит, кроме уборщицы, но он или она себя же обвинит в ротозействе. Визгунов повис на канате и начал свое восхождение на крышу. Им удалось нагнать упущенное время, и грабитель появился на месте в назначенный срок. Канат с якорем он убрал в мешок. Через пять минут он увидел огни в небе. Потом послышался гул моторов и появился вертолет. Он завис на том же месте, и на крышу спустился трос. Взбираться вверх ему не пришлось. Трос с пассажиром подняла лебедка.

– Можем лететь, – махнул рукой пассажир в маске.

Офицер дал команду пилоту. Задавать вопросов он не мог. Все, что он знал, это то, что пассажир вернулся один, без напарника, и с одним легким мешком.

Пассажира доставили на ту же поляну, с которой забрали. Задание выполнено, и машина может возвращаться на базу. Операция заняла ровно два часа.

Визгунов зашел в лес, где стояла его машина, заложенная ветками. Скинув лапник с автомобиля, Визгунов снял свой камуфляж и бросил его на заднее сиденье, после чего переоделся и стал выглядеть нормальным человеком.

20 мая. 5 ч 07 мин

Железные ворота открылись автоматически, и во двор компании въехал тяжелый мусоровоз. Машина развернулась во дворе и подала задом к надстроенной платформе. Там машину ждали двое охранников. Они открыли стальные двухстворчатые двери, ведущие в здание, но никакого прохода там не было. Небольшое продолговатое помещение без дверей и окон. С потолка свисали четыре широкие трубы, под каждой из которых стояли контейнеры, полные черных мешков с мусором. Охранники выкатили контейнеры на платформу к машине. Шофер мусоровоза, управляя механизмами, подцепив один из контейнеров, поднял его над кузовом, подвел к открытому люку и перевернул контейнер. Мешки улетели в прожорливый железный кузов. Какое счастье, что он уже был заполнен наполовину такими же мешками, и смягчили удар. Речь идет уже не о мусоре. В одном из мешков спряталась Светлана, свернувшись клубочком. У нее затекло все тело. Чтобы не задохнуться, девушка наделала дырок шилом возле лица. Так она могла дышать. Но теперь ее положение изменилось. Ее контейнер сбросили первым. Следом опрокинули еще три, и ее завалило. Так она долго не протянет. Маршрут мусоровоза не закончен, впереди еще три точки. После них ее завалит окончательно. До свалки предстоит проделать немалый путь. До конечной точки Света не доживет. Обидно, если твой труп выбросят на съедение воронам и крысам, а рядом будут валяться несъедобные миллионы долларов.

Промашку допустили оба: и она и отец. Чтобы завязать себя в мешке, ей пришлось сделать разрез и высунуть руки. Затем она эту щель заклеила изнутри. Но этот фокус с одним мешком не проделаешь, а запасных у нее не было. В сложившемся положении не было двух решений. Надо выживать. Светлана разорвала мешок и, выбравшись из-под мешков наружу, она вздохнула. Тошнотворное зловонье лучше, чем ничего. Люк над головой закрывался автоматически и очень плотно, даже щелочки не осталось, благодаря резиновым прокладкам. Светлана достала фонарик и осмотрелась. Мешки с мусором, которыми пользовались в офисе, подходили по размерам, но не по прочности. Они не были рассчитаны на большой вес, это их и отличало от тех, что они принесли с собой. А если в тонком мешке сделать надрез, то он расползется. Что же делать? Ничего! После драки кулаками не машут. Идеальных преступлений не бывает. Она развязала веревку на тонком мешке и высыпала из него обрезки. Оставалось рассчитывать только на удачу.

На следующей точке в кузов сбросили пять контейнеров. После последней кузов набился полностью, и ее подняло до потолка. Машина выехала на прямую и уже никуда не сворачивала. Мусоровоз ехал на свалку. Светлана залезла в тонкий мешок, но разрез в нем делать не стала. В нем шевелиться и то опасно. Чуть двинешь рукой и проделаешь локтем дырку. Она собрала над головой целлофан в гармошку и затянула мешок изнутри. Вся надежда возлагалась на то, что кузов сбрасывает мусор по прицепу самосвала, и ее засыплет другими мешками. Началась тряска. Мусоровоз заехал на свалку.

Первая остановка означала выход шофера к шлагбауму, чтобы снять замок. Следующая – конечная. Кузов начал подниматься. Светлану закрутило, но она не выпускала узел из рук. Ей стало страшно, будто ее сейчас сбросят в пропасть. Пропасть – это долгое падение. Светлана очень быстро почувствовала землю. %ар получился сильным и болезненным, она едва не вскрикнула, а потом на нее посыпался град мешков, будто кто-то бил ее дубинками.

Она все выдержала. Знал бы отец, чего ей стоило это путешествие. Потом все затихло. Надо ждать. Мотора уезжающей машины девушка не могла слышать под пирамидой мешков. Терпела, пока не кончился воздух, потом начала извиваться змеей. Огромный вес прижимал ее к земле. Ползти вверх невозможно, она раздвигала мешки, чтобы ползти вперед. Получалось плохо, силы быстро иссякли. Она выдохлась и замерла. Над ее головой происходило какое-то движение. В какой-то момент Светлана почувствовала облегчение. И вот оно спасение. С головы слетел последний мешок, и она увидела свет. Над ней стоял ее отец.

– Привет, папуля! Кажется, у нас все получилось?

– А иначе и быть не могло.

Он помог ей подняться на ноги. Светлана осмотрелась. Перед ней лежала гора мешков метра в два высотой. Самой ей не справиться с такой тяжестью. Спаситель появился вовремя. Таких возвышенностей здесь хватало. Бескрайние вонючие просторы свалки упирались в опушку леса. Внизу, с другой стороны, пролегала узкая дорога, на которой стояла машина отца.

– Как ты проехал через шлагбаум?

– Без проблем. Сбил замок фомкой, и все проблемы решились сами собой. Я же знал номер машины, на которой тебя привезли. Проследил за ней и понаблюдал за разгрузкой.

– А я, наивная, думала, что мне придется тебя искать.

– Твоя наивность не позволила бы тебе выбраться из-под этого айсберга. Гораздо проще мне тебя найти.

Светлана обняла отца.

– Мы что, стали миллионерами с сегодняшнего дня?

– Не уверен. Это лишь начало пути. Просторы свалки нам не позволяют увидеть горизонт. Мы в туннели. Дорога непростая и долгая. До просвета надо еще дожить.

20 мая. 14 ч 40 мин

Двое уборщиков в сопровождении главного кассира завезли тележку в кабинет финансового директора. На тележке лежали пять светло-серых парусиновых мешков. Когда они их снимали с тележки и устанавливали у стены, было видно по напряжению рук уборщиков, что ноша имела приличный вес. На каждом мешке стоял трафаретный штамп «Колос» крупными буквами и ниже «Союззерноэкспорт».

– Спасибо, ребята, – сказал Житинский рабочим, а кассира попросил: – Феликс Ароныч, у меня кончились пломбы. Принесите мне упаковочку, и мы запломбируем мешки.

– Хорошо, Генрих Львович. Сей минут.

Все вышли. Житинский развязал один мешок и заглянул в него. Поверх пачек с деньгами лежали какие-то коробочки размером с сигаретную пачку, на которых мелькали крошечные красные огоньки, похожие на те, что мы видим с земли ночью, если мимо на большой высоте пролетает самолет. Житинский не мог поверить своим глазам. Визгунов выполнил свое бредовое обещание. Но как? Сам факт проникновения в здание казался невозможным. Он размышлял над идеей полковника не один день, пытаясь придумать вариант проникновения в офис. Таких вариантов не нашлось. И все же Визгунов сумел это сделать.

Вернулся главный кассир с пломбами. Они вместе увязали мешки и запломбировали их, а узлы залили сургучом и поставили штампы. Стандартная процедура, производимая каждую пятницу. Кассир ушел. Житинский проделал непонятные манипуляции со своим компьютером, потом снял трубку внутреннего телефона и попросил соединить его с кабинетом главного бухгалтера.

– Алексан Саныч, зайдите ко мне с отчетом, мой компьютер дает сбой, и я не могу получить нужные данные.

– Конечно. Через пару минут.

Житинский подошел к окну и распахнул его. Сегодня стояла страшная жара, будто на дворе не май, а середина июля. Он видел, как к зданию офиса подъехал бронированный фургон. На другой стороне улицы стояла его машина. Сегодня он не стал ставить ее на стоянку. Настенные часы показывали ровно три часа, а дороги уже сковали автомобильные пробки. Житинский вернулся за рабочий стол. Наблюдать за видом из окна у делового менеджера нет времени. В кабинет постучали, и вошел маленький лысенький человечек с огромной папкой.

– Вы вызвали мастеров из компьютерного центра? – начал он с порога.

– А смысл? Они будут добираться сюда часа два, если не три. А сегодня пятница. Погода-то какая. Лето, не иначе.

– Вы правы. Я тоже распахнул окно настежь.

Это то, что и хотел узнать Житинский. Теперь он знал, какой надо подавать сигнал. Они сели разбираться с документами. В дверь постучали. Вошли двое крепких парней в униформе частных охранников.

– Мы прибыли, Генрих Львович, – доложил высокий.

– Как всегда вовремя, молодцы. Проходите, ребята. Сегодня нас задержит небольшая волокита. Только не подумайте, что я вам не доверяю, всех в лицо помню, но у меня завис компьютер, так что мы не сможем проверить вашу электронную подпись, а я отвечаю за порядок. Мне нужен факс от вашей конторы с подтверждением.

– Да ради бога, – отмахнулся второй чоповец, – куда торопиться? Все равно в пробках торчать.

Житинский снял трубку внутреннего телефона.

– Диспетчер, охрану в кабинет финансового директора. После чего перезвонил по городскому начальнику ЧОПа.

– Игорь Николаич, это Житинский. Ребята приехали, но у меня завис компьютер, так что прошу выслать мне факс с подтверждением. Извините за неудобство, но у нас инструкции. Спасибо.

Финансовый директор плохо положил трубку на рычаг, и телефон не отсоединился от абонента. А это значило, что факс не пройдет, так как номер будет занят.

– Вы пока присаживайтесь, ребята. – Начальник указал охранникам на кресла, стоящие вместе с журнальным столиком у противоположной стены.

Чоповцы устроились в креслах, а Житинский продолжил заниматься отчетом вместе с бухгалтером. Через пять минут появилась внутренняя охрана в составе четырех человек. Они лишь доложили о готовности, но никогда не заходили в кабинет, оставаясь ожидать чоповцев с деньгами в коридоре.

Время шло. Житинский глянул на часы и незаметно поправил трубку на телефонном аппарате. Тут же заработал факс.

– Ну вот, наконец-то! – вздохнул финансовый директор. Когда бумага была получена, он тихо сказал: – Вот накладные, можно грузить мешки на тачку и ехать.

Ребята забрали сопроводительные документы, погрузили мешки и вышли.

Продолжая разговаривать с бухгалтером, Житинский начал прохаживаться по кабинету и на секунду задержался у окна. В его руке оказался брелок от сигнализации его машины. Он нажал на одну из кнопок два раза. Автомобиль директора два раза мигнул фарами.

– Да, Алексан Саныч, – продолжал рассуждать Житинский, – заказов стало больше, а с деньгами у нас туго. Не успеваем оборачиваться.

– Вы слышали уже о предстоящей проверке министерства? – спросил главбух.

– Генеральный мне говорил о ней, но без подробностей. Я думаю, что мы сумеем подготовиться.

– А я так не думаю, – убежденно проворчал главбух.

Спорить им не пришлось. Буквально через четыре минуты завыла пожарная сирена. По инструкции, а все предписания в компании выполнялись беспрекословно, весь штат сотрудников обязан эвакуироваться. То есть спускаться вниз по дежурным лестницам пешком, так как лифты требуются оперативным сотрудникам. Инкассаторам тоже не повезло. Сирена их застала в лифте, когда они с деньгами спускались вниз. Двери открылись на первом этаже. Возле кабины их поджидал начальник охраны и его помощник.

– Извините, мужики, у нас тревога. – Он указал на табло, висящее на стене. Цифра семь мигала красной лампочкой. – До вашего броневика два шага. Вдвоем тележку довезете, а мне люди нужны позарез.

Спорить не имело смысла. Чоповцы выкатили телегу и направились к выходу. Местные охранники остались в лифте. К ним присоединился начальник с помощником, они все поехали наверх.

Вот уже три года чоповцы занимались перевозкой денег, и все проходило в штатном режиме. На улице находился еще и смотритель стоянки, а в броневике шофер. Лишенные сопровождения инкассаторы ни о чем не волновались, они толкали перед собой тележку и хотели как можно быстрее закончить работу. Сегодня же пятница. А погода-то какая!

20 мая. 16 ч 10 мин

В рассказанной истории об ограблении есть много белых пятен, если не вникать в детали. Самым странным кажется факт ухода босса из рефрижератора. Распустив подельников по налету, он и сам покинул машину, оставив в ней мешки с деньгами. Это означает, что босс доверял шоферу, как самому себе. Возможно ли такое? Возможно. Многотоннажная фура свернула с шоссе и через три километра остановилась на проселочной дороге под знаком «Тупик», стоящим в ста метрах после поворота к поселку. На узкой дороге такая машина не развернется, а впереди тупик. Ловушка? Не совсем так. Шофер рефрижератора снял бейсболку, очки, отклеил усы, сорвал с головы рыжий парик, а потом и сеточку для волос, которая сдерживала натуральные волосы от рассыпания. Без сетки шикарная копна густых светло-русых волос освободилась от оков и легла на плечи девушки.

В зеркало заднего обзора она заметила подъезжавшую иномарку. Еще один заблудившийся? Нет. Девушка открыла дверцу кабины грузовика и спрыгнула на землю. Джип с тонированными окнами остановился за рефрижератором. Из машины вышел Андрей Визгунов без всякого камуфляжа. Девушка бросилась ему навстречу и обняла его.

– Ну что, папочка, я справилась? Где ты еще найдешь себе такого надежного партнера. Вторая операция за неделю, и снова удача!

– Рано радоваться, Светик. Перед нами стоит еще много сложных задач. Это лишь начало. Нам надо поторопиться и перегрузить мешки в джип. Такому грузу требуется особое место для хранения. Разъезжать с мешками по дорогам достаточно опасно.

– Согласна. Но я приехала ровно в срок, а ты опоздал, – упрекнула отца дочь.

– В центре пробки.

– Так ты ехал из центра? А кто же сидел в моей машине?

– Мой главный партнер.

Светлана обиделась. Она считала себя главным партнером и даже не догадывалась о существовании других, кроме тех отщепенцев, что совершали налет на инкассаторов. Тут она вспомнила о четырех точках, где ей следовало останавливаться в пути. Еще вчера они проехали по всему маршруту, и она запомнила все точки, где требовалась остановка. Сначала высадили бандюг, а их трое, а на четвертой вышел отец. Она видела, как он перешел дорогу и сел в обычный «Фольксваген Пассат», не снимая маски. Сейчас он приехал на джипе и сказал, что его задержали пробки в городе. Значит, в машине с деньгами сидел не отец?

20 мая. 15 ч 08 мин

Отмотаем пленку назад. В эту минуту босс сидел в кабине «газели» рядом со Степаном Величко по кличке Букинист. Именно ему был доверен руль и решение дальнейших задач по подъезду к точке налета. Разрисованная цветочками белая «газель» остановилась за бронированным фургоном. Точная копия той, в которой сидели налетчики.

– Как только она отъедет, встанешь на ее место, – холодно сказал босс.

– Там же регулировщик. Он заметит подмену.

– Нет. Его отвлекут.

– Надолго? – напрягся Букинист. – Перед нами светофор. Мы можем не проскочить с первым потоком.

– Светофор нам подыграет. Я с ним договорился. Ну, Степан, бди! Я пересаживаюсь в салон. Ты все знаешь, обойдешься без опоры.

Босс открыл дверцу и спрыгнул на тротуар.

Вот только в салон он не пошел, а встал за деревом, гряда которых тянулась вдоль границы тротуара и проезжей части. Он снял кепку, очки, марлевую маску с лица. К нему подошел человек в комбинезоне.

– Привет, Юра, – улыбнулся Визгунов. – Счет идет на секунды. Будь с ними пожестче. Ты босс.

Полковник Липатов надел маску и тут же исчез в салоне «газели» через задние дверцы.

Визгунов перешел дорогу, дошел до перекрестка, еще раз перешел дорогу и оказался напротив здания «Колоса». Возле кофейни, где он уже бывал, стоял его джип, а перед ним машина Житинского, который сегодня не стал ставить ее на служебную стоянку. Визгунов поднялся на второй этаж кофейни, зашел в туалет и быстро скинул с себя комбинезон, сунув его в небольшой рюкзачок. Теперь он ничем не отличался от остальных посетителей. Пара столиков у окна пустовали. Он сел за тот, из окна которого хорошо просматривались все важные точки.

Перед бронированным фургоном стоял мотоцикл, на нем сидел человек в шлеме с темным забралом. Визгунов глянул на здание напротив, поднял глаза и заметил салатовые занавески на одном из окон седьмого этажа. Все окна на этаже открыты, но его интересовало окно, расположенное левее, через два от окна с занавесками. Все расчеты уже сделаны, вот только отсчет времени зависел не от него. Старт дает цветочник. И сигнал поступил. Высокий крепкий парень в комбинезоне вышел из цветочного магазина. Визгунов нажал на кнопку пульта, и движение на перекрестке остановилось. Теперь цветочник сможет не бояться бесконечного потока машин и спокойно отъедет от тротуара.

Мотоциклист снял шлем, повесил его на руль и превратился в очаровательную девушку в светлой блузке и джинсах. Легкий ветерок раздувал ее густые черные волосы. Визгунов улыбнулся, когда она подошла к регулировщику и заговорила с ним. Конечно же дочь Визгунова была неотразима, и любой мужчина готов поболтать с хорошенькой девушкой. Светлана встала так, что сторож стоянки оказался спиной к проезжей части. Он что-то объяснял девушке, жестикулируя руками. В это время цветочник отъехал. Визгунов переключил светофор, и плотный поток машин рванулся вперед. Его «газель» с исполнителями проскочила перекресток и остановилась на освобожденном цветочником месте. Светлана все видела и поняла, что беседу с регулировщиком пора заканчивать. Визгунов наблюдал, как она надела шлем, села на мотоцикл и, проехав двадцать метров, свернула в переулок. У девушки хватит времени, чтобы пересесть за руль рефрижератора и загримироваться под мужчину.

Наступило затишье. Визгунову принесли кофе и пирожные, которые он никогда не ел. Он достал чемоданчик из рюкзака и поставил перед собой. Когда он открыл кейс, то на крышке загорелся экран. Обычный ноутбук, но не в чехле, а в кейсе. Особого внимания он к себе не привлек. Пятница день суетливый, скорости движения вырастают, даже на кофе времени не остается. Зал практически пустовал, а те, кто заходили, пили кофе у стойки, не садясь за столики. Попивая кофе, Визгунов направил сканер на нужное ему окно. Сканер походил на обычную ручку с пером, но был железным. Невидимый лазерный луч считал все данные и выложил их на экране в виде таблицы. Теперь эти данные надо вложить в машину, что он и сделал.

Секундомер отсчитал девятнадцать минут с момента приезда бронированного фургона. Напряжение росло. По расчетам босса, деньги вывезут через минуту, так скорректирован план действий. Каждый отрабатывал свой участок. Одна ошибка, и все старания пойдут коту под хвост. И вот поступил долгожданный сигнал. Фары машины Житинского мигнули два раза. Если бы они мигнули один раз, то это означало бы выход инкассаторов из кабинета финансового директора с деньгами и сопровождающими. Второй сигнал говорил о том, что кабинет главбуха пуст. А эта деталь имеет большое значение.

Визгунов нажал на клавишу «пуск» и захлопнул кейс, после чего взглянул через окно вверх. С крыши здания, в котором находилась кофейня, бесшумно взлетел маленький самолет. Это и была их запрограммированная машина, а по сути, обычная игрушка, сделанная при помощи специальных технологий. Дом имел всего три этажа. Самолет начал резко набирать высоту и, достигнув седьмого этажа здания напротив, влетел в нужное окно. Меньше чем через минуту из окна повалил дым. Прошло еще три минуты. Двери центрального подъезда открылись, и в проеме появилась тележка. Визгунов нажал на пульте сразу две кнопки. Светофоры перекрестка загорелись зеленым светом с четырех сторон. Движение открылось всем, и тут же начались столкновения. Через полминуты перекресток был заблокирован.

Когда инкассаторы подкатили тележку к своему фургону, «газель» с нарисованными на кузове цветами сорвалась с места, поравнялась с фургоном, из салона выскочили двое в масках и с дубинками в руках. Все произошло слишком быстро, чтобы оценивать качество работы. Никто даже не обратил внимания на происходящее. Самым интересным на улице были столкновения машин. Деньги были перегружены в «газель», и она тут же уехала, свернув в тот же переулок, что и мотоциклист.

Все! История закончена. Теперь надо найти деньги и грабителей. Но где искать и то и другое, знал только Визгунов.

Сейчас он спокойно допил кофе, расплатился и вышел на улицу. Теперь надо сесть в свою машину и попытаться развернуться. На перекресток лучше не рассчитывать.

20 мая. 15 ч 45 мин

Четвертым из рефрижератора вышел босс. На другой стороне шоссе стояла его машина. Он перешел дорогу и сел в свой «Фольксваген Пассат». И только когда фура уехала, он снял маску с лица. Об участии этого человека в ограблении никто никогда не должен узнать.

Из бардачка раздался сдавленный звук. Он знал, кто и зачем его ищет. Откинув крышку ящика, он достал мобильный телефон.

– Полковник Липатов слушает.

– Дежурный по городу полковник Головко. Почему трубку не берешь, Юра?

– Заснул, Петрович. Я же выходной. Две недели пахал без передышки.

– Слушай меня. Генерал Черногоров сам лично выехал на место происшествия. А ты знаешь, какой из него сыскарь. Обыскались тебя.

– Я на даче в сорока километрах от Москвы. На Петровке кроме меня людей нет?

– Черногоров требует тебя, и не спорь! Пятнадцать миллионов зелеными в центре города кучка шалопаев у инкассаторов отняла. Чуешь, чем пахнет?

– Ладно. Диктуй адрес. Выезжаю.

22 мая. 10 ч 00 мин. Воскресенье

Они встретились в скверике у памятника. Тут были тихие скамеечки и хороший обзор. Визгунов и Липатов люди дисциплинированные, и никто не опоздал. Поздоровавшись, они сели на лавочке и начали разговор.

– Конспирация нам больше не нужна, господин частный детектив, – начал Липатов. – Тебя официально наняли пострадавшие и попросили ознакомить ваше детективное величество с делом. Я привез копию полного отчета, составленного к сегодняшнему дню. Любопытный материальчик. Особенно в той части, где один из налетчиков прокололся. На одной из пригородных станций найдена цветочная «газель». Господин грабитель вычистил всю машину, но забыл ключи в замке зажигания с отпечатками пальцев. По ним определили подозреваемого в налете на инкассаторов Степана Величко по кличке Букинист. Мне совершенно непонятно, зачем этот придурок снял перчатки раньше времени. Ну да черт с ним. Дело обстряпано по высшей категории сложности, и следствие уперлось в тупик. А главное, что теперь я могу освободить парня, который попался нам под горячую руку. Но я хотел бы понаблюдать за ним. У меня есть предчувствие, что он полезет в пекло. Слишком гордый. Захочет стряхнуть с себя грязь.

– Ты же понимаешь, Юра, что он ничего раскопать не сможет. Таких гордых и непримиримых на кладбищах полно.

– Ему можно помочь, – неуверенно сказал Липатов.

– Ладно. Подумаем.

– Дай мне кого-нибудь из своих мальчишек, Андрей. Ты же для своей работы используешь армию подростков. Ребята отлично справляются со своей задачей.

– Я им деньги плачу, Юра, – ухмыльнулся Визгунов. – И от безделья спасаю. Все лучше, чем с гитарами по подъездам шастать и дурь курить. Они дадут фору любым твоим профессионалам-топтунам. А главное, что шестнадцатилетние мальчики и девочки ни у кого не вызывают подозрений. Хорошо, что ты о них вспомнил. Я тут решил понаблюдать за Житинским и заодно взял под контроль его молодую жену. И вот что выяснилось. Катя Житинская посещает одну не известную никому квартирку. Одновременно с ней в эту квартиру приходит некий Адам Францевич Гольдберг.

– Директор банка «Юсуповский»? – удивился полковник.

– Именно. Очень непонятная связь. Для любовника он староват, ей около тридцати, а ему под шестьдесят. И эти встречи носят постоянный характер.

Липатов задумался.

– Как я догадался, Житинский подкаблучник. Он без ума от своей жены. Она начинала его секретаршей, он в нее влюбился, и они поженились. Житинский мужик видный, и ему сорока еще нет. Со стороны все выглядит совершенно нормально. Но почему ты заинтересовался его женой?

– Видишь ли, Юра, перед тем как отдать Житинскому жучки, я успел побывать в его кабинете. Только не спрашивай меня, как мне удалось это сделать. Я просто хотел осмотреться. В цветах уже стоял жучок. Меня это очень удивило. Хорошо, что мы не общались по его служебному телефону.

– Постой, постой, – вмешался Липатов. – Этот и еще два жучка мы нашли. Но цветы ему устанавливают уборщики по понедельникам, и покупает он их сам в соседнем магазине.

– А ты их допрашивал? Нет, конечно. Посчитал за мелочь. Катя сама приносит мужу цветы по понедельникам. У нее остался пропуск, и с разрешения начальства у нее его не забрали после увольнения. Ее же муж работает финансовым директором, и она проявила себя с лучшей стороны, отдавая все силы и талант компании. А еще она бывает у мужа по пятницам. Заезжает за ним, и они едут на дачу. В последнюю пятницу она не приезжала. Значит, он ее предупредил. Похоже, Катя в курсе событий. Жучок вы взяли мой, а не ее. Тот я забрал, а потом дал инструкции Житинскому, куда следует спрятать тот комплект, что я ему передал.

Липатов задумался:

– Так ты полагаешь, будто жена Житинского затеяла свою игру? И конечно, в ней участвует Гольдберг.

– Конечно свою, – подтвердил Визгунов. – Иначе зачем ей нужны прослушивающие устройства? Будь они на одной стороне, он сам ей докладывал бы обо всем, что имеет какую-то важность. Эта информация нужна Гольдбергу.

– Я думаю, Житинский об этом догадывается, – растягивая слова, протянул полковник. – Житинский топит Гольдберга. И у него это получается. Фигура председателя банка вошла в число подозреваемых.

– Отлично, – улыбнулся сыщик. – Значит, мы имеем дело с многоходовой операцией, о которой нам ничего не известно.

– И еще, Андрей. Премию тебе заплатит не компания «Колос», а страховщики. Тройная рокировка. Сдав деньги инкассаторам, Житинский снял с себя ответственность за них, как только их вывезли из кабинета. Теперь деньги принадлежат банку. Банк ограблен на пятнадцать миллионов, хотя мы знаем, что в мешках лежало десять. Главбух подписал накладные, не читая, так как их ему сунул на подпись финансовый директор. Документы в порядке. Но банк застрахован от ограблений. Страховая компания «Прометей» должна возместить ущерб в течение месяца. Им грозит банкротство, во что я не верю, но они полезут из кожи вон, чтобы не терять сумасшедшую сумму из-за каких-то бандитов. Надо сказать, что страховщики – люди грамотные. Чего стоит один только Ираклий Давидович Стебликов. Слыхал о таком?

– И даже знаком. В свое время он руководил Краснодарским управлением внутренних дел. Человек необычный, со своим почерком и подходами. Встречались, и не раз. Попал под метлу, когда начали трясти генералов Краснодарского края. Достойный соперник.

– Так вот, Андрюша, – сделал вывод Липатов, – ты должен его переиграть. Иначе твоя премия накроется.

– Это называется: обложили со всех сторон. Житинский хочет остаться без потерь в нашей партии. А ведь мы прикрываем его задницу. Боюсь, что у него ничего не выйдет.

– Решай сам, – отмахнулся Липатов. – Но дело его жены и Гольдберга меня очень заинтересовало. В чем их интерес и какую игру они затеяли?

– Может, идею с ограблением подкинула Житинскому его жена? Все восторгаются ее умом, – предположил Визгунов. – С другой стороны, ее тандем с Гольдбергом говорит о том, что из них двоих Гольдберг должен быть ведущим, а не Катя. Ладно, будем копать.

– А как с моей просьбой помочь с ребятами? – спросил Липатов. – Я еду в управление освобождать цветочника. Хороший парень, и второе обвинение в том, чего он не делал. Он уже отсидел три года по ошибке.

– Не дави на жалость, Юра. Через час у седьмого входа в управление будут мои ребята. Можешь выпускать своего невинно пострадавшего, – пообещал Визгунов.

Липатов расплылся в улыбке.

Глава III

22 мая. 14 ч 35 мин

У него болели все кости и внутренности. Каждый шаг требовал усилий. Сергей Бартеньев старался не думать о боли, обычное состояние, но чаще болит не тело, а душа.

Денег в кармане немного, такси не возьмешь, пришлось пользоваться общественным транспортом. Слава богу, в выходные дни нет давки, не то его кости хрупнули окончательно. Бартеньев заехал домой. Жил он в коммуналке в центре Москвы. В первую очередь он скинул с себя комбинезон, принял душ и надел свой лучший костюм, если не говорить о том, что он был единственным, белую рубашку и даже галстук. Он знал, куда ему надо идти, и должен выглядеть соответствующим образом. Сергей одичал. Он давно уже ни с кем не общался и никуда не ходил. Дом – работа – дом, вот по какой формуле парень жил. Судьба сломала поток его тихой жизни и пустила его по новому руслу. Работа – камера и многоточие. Сейчас он собирался идти туда, о чем хотел забыть. Но и о камере он тоже меньше всего думал, однако угодил за решетку. Теперь они от него не отстанут. Таких умников, как эти грабители, найти нереально. Он все еще остается для них запасным вариантом, на которого можно взвалить все грехи, и никакие его доводы не сработают. Их никто не услышит. Презумпция невиновности в этой стране не работает. Виновным всегда будет тот, кого назначат быть виновным. Дело приобрело грандиозные масштабы. По дороге он купил кучу газет и решил их просмотреть в автобусе. Преступление такого уровня и класса нельзя замять и отправить в архив. Оно обязано быть раскрытым.

Сергей выпил кофе, поболтал с соседкой на кухне, та его угостила оладьями, что подкрепило его силы, и ушел. Он уже не думал возвращаться домой, пока не сможет доказать свою невиновность. Даже поверивший ему полковник не Господь Бог, а лишь винтик в огромной машине, похожей на каток, разглаживающий асфальт.

Дорога заняла много времени и несколько пересадок с автобуса в трамвай и опять в автобус.

Клуб «Синяя птица» находился в одном из спальных районов Москвы. Пройти в невзрачную с виду забегаловку мог только член клуба с карточкой аккредитации. Швейцар в ливрее, что придавало клубу солидность, а по сути, пускал пыль в глаза, чужака не пропустил.

– Послушай, папаша, мне по делу.

– Никаких дел. Придешь в понедельник, подашь заявление, Совет клуба его рассмотрит, и если тебя примут в члены, то ходи сюда сколько хочешь.

– Ладно, приду. Но сначала позови мне Лялю. Это ваша поп-дива. Скажи, что ее ждет Сережа Бартеньев. Захочет, выйдет, не захочет, я смоюсь.

– Жди на улице.

Швейцар выставил гостя за дверь и закрыл ее на щеколду. Сергей успел выкурить две сигареты, пока дверь вновь не открылась. Из клуба вышла шикарная красавица в цыганской одежде, звеня своими золотыми погремушками. Здесь ее Лялей никто не называл, ее псевдоним был Эсмеральда. Она и впрямь чем-то походила на Джину Лолобриджиду, сыгравшую эту роль в фильме «Собор Парижской Богоматери». Тонкая талия, высокая грудь и черные локоны до лопаток.

– Сюрприз, красавчик. Вот уж не думала, что еще тебя увижу.

У девушки был приятный голос, и пела она очень хорошо. Сергей одно время восторгался ею и даже испытывал к Ляле определенные чувства.

– Мне нужно поговорить с Бароном. Поможешь?

– Значит, очень нужен, если даже забыл поздороваться. А я-то думала, ты по прошлому затосковал.

Сергей раскланялся:

– Прости, королева! Но когда у тебя нет будущего, ты и о прошлом забываешь.

Девушка хмыкнула:

– Опять вляпался в навоз? Что же ты у нас такой невезучий. Ладно, пойдем. Только не жди помощи от Барона. Он на тебя рассчитывал, а ты вильнул хвостом и смылся с поля зрения.

– Я ни от кого не прячусь. Меня легко найти. А с моей везучестью, как ты правильно заметила, в его бизнесе долго не протянешь.

– Твое счастье, что ты Барону в зоне жизнь спас. Не то давно уже гнил бы в земле. Он обид не прощает, но и добро не забывает.

Они вернулись в клуб. На этот раз швейцар не преграждал им дорогу. Через фойе они прошли в ресторанный зал, освещенный цветными фонарями. Яркий интерьер, официанты в красных атласных косоворотках, подвязанных кушаками, много посетителей из числа «своих», как их принято называть, и цыганским оркестром, работающим на полную катушку. С Эсмеральдой все здоровались, и каждый хотел до нее дотронуться. Нежно. К примеру, ручку поцеловать. Она девушка авторитетная, и по отношению к ней вольности недопустимы. Минуя зал, они попали через потайную дверь в широкий коридор, справа кухня, слева комнаты. Они поднялись по деревянной лестнице на второй этаж. Справа игорный зал, слева кабинеты.

Ляля довела Сергея до последнего кабинета и без стука распахнула дверь.

Не кабинет, а антикварный магазин. Чего тут только не было, но только не рабочего места. Главного человека сразу можно узнать. Он единственный, кто не вырядился в цыганский наряд, а выглядел вполне цивилизованно, не считая серьги в левом ухе в виде полумесяца и кучи перстней на пальцах. По всей вероятности, он когда-то был брюнетом, черные волосы местами проглядывали среди седой оболочки вокруг блестящей лысины. То, что на его голове еще росло, давно не видело ножниц и жидкими волнистыми прядями ложилось на плечи. Самым выдающимся на его лице оставался нос. Такие рисуют только в карикатурах. Барон сидел на диване, и в его бокале был налит апельсиновый сок. Двое сидящих кружком у журнального столика пили джин, и ничего примечательного в их внешности не имелось, кроме ярких шелковых косовороток.

– К тебе гость, Гриша, – сказала Эсмеральда. – Боюсь, что ему нужна подмога.

Барон глянул своими выпученными черными глазами с красными прожилками на вошедших. В кабинете воцарилась тишина. С минуту они мерили друг друга взглядами. Сергей выдержал урок гипноза и не испытывал никакого волнения.

– Жареный петух клюнул, и ты тут как тут.

– А к кому мне еще идти, крестный? Я ведь не при делах.

– Говори, чего просишь?

– Меня подставили те, кто обчистил «Колос» в пятницу. Если я их не найду, загребут меня. Менты таких умников не выловят. Однозначно. А у меня выбора нет.

– Ты парень не промах, но этот фрукт не по твоим зубам. Мы уже обсуждали горячую тему. В моем кабаке люди солидные собираются, фраеров не допускаем. Так вот, Сережа, московский бомонд к делу не причастен. Я не знаю, кто стоит за этим делом, но таким почерком наши каллиграфы не пользуются.

– Но кто-то это сделал?

– Дядя Коля считает, что речь идет о внутренних разборках. Чьи деньги, тот их у себя же и украл. Этот объект никогда не рассматривался ни одним человеком нашего круга, так же как и Оружейная палата в Кремле или Алмазный фонд. Добычей может стать частник, но не государство. Есть еще отморозки и беспредельщики, но тех легко просчитать. В этом случае весь вопрос решится днями, а то и часами.

– Нет, крестный. У отморозков мозгов не хватит устроить примитивную показуху, которая на деле не имеет ни одного изъяна. Здесь ас просчитывал каждую деталь.

Подумав, Барон сказал:

– Тебя ищут?

– Сегодня еще погуляю, а завтра всех псов с цепей спустят.

– Сделаю, что смогу. Но хорошего результата от меня не жди. Ляля отведет тебя в надежную нору. Дам знать, когда придет время. Затихни и не суетись. Не трави собак. Ступай.

Ляля проводила Сергея до выхода и велела подождать ее на улице.

Ожидая Эсмеральду, Сергей понял, что старик на него серьезно обижен. Есть за что. Когда они чалились на зоне, Барон мечтал открыть такой клуб, и он своего добился. Сергей обещал ему помогать. Он ведь больше всех крашеных и завитых официантов похож на цыгана. У него естественные черные вьющиеся густые волосы, широкие черные брови, правда, глаза голубые, не цыганские, но это мелочи.

Сергей свое слово сдержал. Освободившись, пришел к Барону в клуб и работал у него администратором. Даже роман завел с Эсмеральдой, на которую глаз положил старик. Тогда Барон отошел в сторону. Женщины никогда не стояли у него на первом месте. Главное – дело, остальное мелочи. Но дело оказалось не тем, а Сергей дал себе зарок начать жизнь с чистого листа. Только такой наивный пень, как он, мог поверить, что вор в законе по кличке Барон на старости лет способен изменить своим привычкам. Да и кличку Барон он получил за то, что содержал банду настоящих цыган, торгующих наркотиками. Теперь он поставил бизнес на широкую ногу и не строил для себя и своих пособников коттеджей в пригороде, куда за наркотой ходила всякая шваль. Теперь он обслуживал элиту. Бартеньев от него ушел. Так дела не делаются. Из команды никто по собственному желанию не уходит. Если только на кладбище. Ему простили его выходку. Но вернуться к Барону, да еще с воплем о помощи, было наглостью. Но, кажется, опять пронесло.

Из клуба вышла элегантная дама на шпильках, в бежевом обтягивающем платье и волосами, убранными в пучок. Сейчас Ляля не имела ничего общего с цыганкой. Она прямиком направилась к стоящему у обочины белому «Плимуту», машины, невероятно редкой даже для Москвы. Сергей последовал за ней. Они сели в автомобиль, и девушка тронула его с места.

– Как тебе мой диван на колесах? – спросила она.

– Шик! На гонорары такую не купишь.

– Ты прав, Сережа. Подарок мужа.

– Ты вышла замуж? Впрочем, глупый вопрос.

– Вышла. За Гришу. Но он меня в узде не держит. Сама не хочу ему гадить.

– Его можно полюбить, – согласился Сергей.

– Не строй из себя идиота. О любви речи нет. Я однолюбка. Так сложилась жизнь. Я не сопротивляюсь обстоятельствам. У меня нет железной воли и своих принципов. Гуляю по ветру. На большое не способна. Скажи мне, ты серьезно думаешь, что можешь исправить свое положение?

– А у меня есть выбор? Не люблю забегать вперед. Не умею просчитывать варианты. Предпочитаю экспромт.

– Тогда ты не выживешь, – вздохнула девушка.

– Не с теми партнерами сел за карточный стол. Облапошат в два счета и выбросят в урну вместе с очистками.

– Загад не бывает богат, – возразил Сергей.

– Просто я боюсь за тебя. Чисто по-человечески, и не думай ничего.

– А я и не думаю.

Остальной путь они проехали молча.

Ляля привезла Сергея в тихую уютную однокомнатную квартирку. Тут имелись кровать, холодильник и телевизор.

– У тебя усталый, изможденный вид. Ложись и поспи, Сережа, а я схожу в магазин, куплю продукты и что-нибудь приготовлю.

– Ты права. Я не очень-то хорошо себя чувствую.

– Но пытаешься это скрыть. Лучше отдохни. Ты обратился к Грише не с простой просьбой. За минуты и даже за часы такие вопросы не решаются.

Ляля ушла, заперев его на ключ.

Сергей проснулся ночью от кошмарного сна. Лоб и тело покрылись потом. Темно. Он нащупал выключатель настольной лампы и нажал на кнопку. Мягкий свет расплылся по комнатушке. Сергей встал, закурил и подошел к круглому обеденному столу. Бутылка хорошего красного вина, бокал, тарелка, приборы. Остальное накрыто салфетками. Под ними он нашел жареную курицу, салат, хлеб, нарезанную ветчину и многое другое. Все еще было теплым. Она ушла недавно. Значит, не дождалась. Вероятно, свою тарелку и бокал Ляля убрала. Оно и к лучшему. Он и не догадывался, что яркая красотка может быть хорошей хозяйкой. Внешность обманчива. По сути, он ничего о девушке не знал.

23 мая. 10 ч 40 мин. Понедельник

Полковник Липатов заехал к частному детективу Визгунову в контору. Теперь не имело смысла скрывать их связь, так как детектива официально наняла компания «Союззерноэкспорт».

– Давно я не видел тебя напуганным, Юра, – начал Визгунов, увидев приятеля на пороге.

– Я не напуган, Андрей Борисыч. Я удивлен. Липатов присел на стул для посетителей.

– Если человек умеет удивляться, значит, он еще не превратился в черствую горбушку. С твоей работой очень трудно смотреть на окружающий мир свежим глазом.

– Кто-то давит на генерала. Сегодня утром, час назад, он дал распоряжение найти Сергея Бартеньева и вернуть его в камеру. Официально в розыск его объявлять не стали. Парень им нужен для отмашки. И приказ идет с самого верха.

– Но это не поможет им вернуть деньги, – удивился Визгунов. – Они же это понимают.

– Согласен. Значит, мы что-то не понимаем, Андрей. У дела есть второе дно, до которого мы не можем докопаться. Кто-то знает больше нашего.

– Займись банкиром, Юра. Его связь с женой Житинского меня очень смущает. Адам Францевич Гольдберг может давить на Житинского только через Катю. С какой целью? Деньги? Нет. Ни тот, ни другой их не получит. Никто из них не контролирует ситуацию.

– Ты забываешь, Андрей, что пять миллионов в мешки не доложили. Может быть, им этого достаточно? На такую аферу можно пойти один раз в жизни. Риск очень велик. Но деньги нужнее. Кому-то срочно понадобились эти пять миллионов. Может быть, за месяц они нашли бы нужную сумму, но у них каждая минута имела значение.

Липатов выглядел расстроенным.

– Послушай, Юра, – откинулся на спинку кресла Визгунов. – Я не хочу впутываться в параллельные истории. С нас хватит того, что мы уже имеем. Скажи мне простую вещь. Что ты хочешь от меня? Конкретно.

– Я не хочу, чтобы отыгрались на невиновном парне из-за наших с тобой фокусов. Дураку же понятно, что это нераскрываемое преступление.

Сыщик закурил.

– Ты знаешь Гришу Розенфельда?

Полковник кивнул.

– Конечно. Все еще под цыгана работает.

– Так вот. Бартеньев после выхода из клетки заехал домой, переоделся и прямиком поехал к Барону. Возможно, они сидели вместе.

– Точно. Ну чем ему Барон может помочь? Похоже, твой парнишка решил сам найти грабителей. Он уже понял, чем кончится его история. Голова у Бартеньева работает. Из клуба Барона Сергея увезла девушка. У моих пацанов нет машины, и они не сумели их сопроводить до места. Но найти его нетрудно. Похоже, Барон решил помочь парню, а пока решил убрать его с глаз долой, чтобы зря не мельтешил.

Липатов задумался.

– Может, мы его включим в игру, Андрей? А что? Помешать делу Бартеньев не сможет, но мы его уберем из Москвы со всеми остальными. Ты уже определил место сходки всей банды?

– Да. Каспийское побережье. Там до Ирана рукой подать.

– Отлично. Идейку подхватил с меня? Девочек, выкраденных Букинистом, в Иран отсылали.

– Дело не в этом. Как можно допустить постороннего до такого дела? – возмутился Визгунов.

– Но ты же сам подставил этого парня, Андрей. Кто же знал, что так все кончится? Тут за версту воняет политикой. Приговор парню уже вынесен.

Визгунов встал и долго ходил по своей каморке.

– Хорошо. И как ты себе это представляешь? Ну, я говорю о том, как твой умник выйдет на след грабителей.

– А ему и не надо выходить на след. На след его выведет Розенфельд. Ты же понимаешь, Андрюша, что Барон не сидит в зоне не потому, что он такой умный, а потому, что работает на нас. В его притоне собираются все сливки криминального мира. Каждый столик стоит на прослушке. Мы получаем информацию из первых рук, потому Барон и торгует кокаином. На халяву даже в нашем деле ничего не получишь. Приходится идти на компромиссные решения.

– Ладно. Уговорил. Мы дадим твоему парню наколку. Но ты сам-то понимаешь, на кого он наткнется? Речь идет о профессионалах, а не об уличной шпане.

Глаза Липатова загорелись.

– Бартеньев справится. Он парень головастый. Я в нем уверен.

– А я нет. Ладно, посмотрим. Но если завязнет, я его вытаскивать не стану.

24 мая. 19 ч 47 мин. Вторник

Телевизор Сергей не выключал. Тишина и безделье сводили его с ума. Все время он ходил по комнате и только присаживался, когда шли новости. Его имя нигде не упоминалось. Журналисты знали о том, что поймали парня, управляющего машиной с цветами, но этот факт умалчивался. Почему? Полковник его выпустил, и он исчез. Подозреваемого нет.

Сергей ломал себе голову, но пришел только к одному выводу. Цензура все еще существует, и новости дозируются, а не выливаются на экран, как ведро с помоями.

Сергей замер на месте. В двери повернулся ключ, и замок открылся. На пороге появилась Ляля.

– Не ждал? – спросила девушка, входя в комнату.

– Не очень. Ты снабдила меня продуктами на пару недель.

– А может, я соскучилась?

Она бросила наплечную сумку на кровать и села в кресло.

– Выспался. Сегодня ты выглядишь человеком.

– Здоров, как бык в стойле.

– Я могу разбавить твое одиночество. Но ты же гордый, не согласишься.

– Против такой женщины трудно устоять. Но ты же вышла замуж за Гришу

– Дело не в моем замужестве, Сережа. Просто мы с тобой не пара. Долго ты меня не выдержишь, только сердце ранишь и сбежишь. Мне одного раза хватило.

Сергей промолчал. Он чувствовал себя виноватым, но в то время другого выхода не видел.

– Я не напрашиваться к тебе приехала, а по делу. Гриша времени не терял. Менты дали ему наводку, дальше он обошелся своими силами. Так вот, слушай и запоминай. Машину нашли в пригороде. Копия твоей, тоже цветочками расписана, и номер твой подделали. Тебя подставили умышленно. «Ничего личного – бизнес», как любят говорить в кино. По-другому бандиты не могли подобраться к бронированному фургону. Находка в протоколы не вошла. Тут ты прав. Тебя назначили козлом отпущения, и ты им останешься. О двойнике машины знают только единицы. На ключах, торчащих из замка зажигания, остались отпечатки пальцев шофера. «Газелью» управлял Степан Филатович Величко по кличке Букинист. Темная лошадка. Торговал малолетками. Сбагривал девочек на Кавказ. За ним идет настоящая охота. Гриша считает, что вся банда состоит из таких же отморозков. Люди умные, хитрые, которым терять уже нечего. К грабежам отношения не имеют, а потому их невозможно вычислить. Есть человечек, который знает норку, в которую забился Букинист. Но хочет получить миллион за адресок.

– А почему не десять? – рассмеялся Сергей.

– Потому что, Сережа, Букинист с подельниками унес пятнадцать миллионов долларов. Других наводок не будет. Тебе поверят на слово. Барон выступит твоим гарантом. Адрес стоит миллион долларов. Других вариантов нет.

Бартеньев закурил. Других шансов он не имел, и с неба они не упадут.

– У меня нет гарантий, что я доберусь до денег. Да и целей я перед собой таких не ставил. Я хочу поймать гадов и сдать их. Ничего личного – шкуру свою спасаю. Так в кино говорят?

– Гришу подводить нельзя. Ты его уже кинул один раз, а он вышел к тебе навстречу, как только тебе тухло стало. Можешь забыть о нашем разговоре. Никто тебя с ложечки кормить не станет.

Сергей поднял руки.

– Все, сдаюсь. Согласен. Найти миллион проще, чем этих отщепенцев. Как на него вышли?

– Степан Величко очень осторожный тип. Скорее даже трус. На него работают мальчики. Бойскауты. Ни один из них не выдал своего вожака. Это они девчонок заманивали в его ловушки. И сейчас продолжают ему служить. Кормят его, обстановку докладывают. Так вот. Одного пацана проследила его мать. Но сдавать Букиниста не торопится. Муж этой бабенки в Управлении внутренних дел работает. Большой начальник. А еще у более высокого начальника дочку похитили еще в прошлом году. Так и не нашли. Теперь супруги раздумывают, как им заработать на имеющейся информации.

– Логично. У них-то дочерей не крали, а сынок сам на монстра работает. Ну да черт с ними.

Ляля улыбнулась и достала из сумки вещи и пистолет с глушителем.

– Без оружия к Букинисту не ходи. Здоров, как буйвол, ловок, спортсмен, вынослив. Здесь новая одежда. Соседка рассказала ментам, в чем ты из дома ушел. В кармане найдешь характеристику на Величко. У него слабых мест много. Подумай, как их использовать. Тут вот еще что важно. Девочек он продавал боевикам. Задержали их и нашли ребенка в машине. На том Букинист и погорел. Там есть списочек с фамилиями. Поиграй с ними. Уж тех наш герой боится как огня.

– Разберемся. Адрес есть?

– Да. Чистые пруды. Самый центр Москвы.

Ляля смотрела на радостное лицо Сергея с испугом.

25 мая. 11 ч 20 мин

Планы детектива Визгунова потребовали корректировки. Вмешался господин случай, на который он не рассчитывал. В жизни такое бывает, а учитывая нынешнюю работу, довольно часто. А тут еще один сюрприз. В неприглядный кабинет сыщика заглянул странный тип с лошадиной физиономией. Пожалуй, в нем все было не так, и дело не только в его лице. У Визгунова он вызвал определенную неприязнь, но он никогда и ничем не выказывал своих отношений к сотрудникам, клиентам и гостям.

– Я могу вам чем-нибудь помочь?

– Вероятно, Андрей Борисович. Моя фамилия Стебликов, зовут меня Ираклий Давидович. Я занимаю должность начальника отдела претензий и исков в страховой компании «Прометей». Господин Житинский мне рассказал о том, что компания обратилась к вам за помощью в вопросе поиска украденных денег. Я прав?

– Вы? Не знаю. Прав ли Житинский и банк, мы узнаем по результатам моей работы. Почему вас интересует этот вопрос? Присаживайтесь.

Стебликов присел.

– Я не закончил свою мысль, Андрей Борисыч. Обещанную вам премию в два с половиной миллиона долларов должны выплатить мы. Если вы найдете деньги. Я просто решил познакомиться с человеком, кому обещали гонорар, достойный голливудской звезды.

– Как я догадываюсь, Ираклий Давидович, вы человек сведущий и со связями. Все, что нужно, вы знаете. Тем более что мы с вами уже работали, когда вы были одним из управленцев Краснодарского МВД. Конечно, мы изменились за годы, но не до такой же степени.

– Виноват, – улыбнулся Стебликов, – просто я сомневался в том, что вы меня вспомните, и не хотел напрягать вашу память. Вы стоите этих денег. Мы вам их выплатим. Не сомневайтесь. Скажите, а вы доверяете банкиру Гольдбергу и Житинскому?

– В чем, позвольте спросить? В том, что они или вы не заплатите мне денег? В договоре указан пункт, согласно которому я получаю премиальные, а потом говорю, где и какая сумма спрятана. Я частное лицо. Могу и не сказать, где лежат деньги, если мне не выплатят гонорар. Только на таких условиях я взялся за это дело. У меня нет привычки попусту тратить время. А вы понимаете, что за день и даже за пять я на след денег не выйду.

Стебликов всячески старался понравиться бывшему коллеге, и улыбка не сходила с его столь выразительного лица.

– У меня к вам есть встречное предложение, Андрей Борисович. Мы заплатим вам три миллиона, если вы найдете не меньше шести. У меня лежит договор в кармане. Все ваши права защищены. Вам даются стопроцентные гарантии.

– Я не работаю на два фронта, Ираклий Давидович. – Визгунов закурил, встал и отошел к окну.

– Если бы я сомневался в вашей честности, то не заявился бы сюда с целью перекупить вас, – продолжил после паузы Стебликов. – По сути, я предлагаю не договор, а приложение к тому документу, который вы уже подписали. Это лишь подтверждение наших гарантий.

– Зачем вам это нужно? – спросил Визгунов, глядя в окно. – В чем вы видите проблему? Чем вас не устраивает существующий договор?

– Вы опытный стратег и легко поймете меня, Андрей Борисыч. Если мы сумеем доказать факт сговора между банком «Юсуповский» и компанией «Колос», то страховка не будет выплачена, что подвергает большому риску ваши договоренности.

Визгунов оглянулся.

– Вы это серьезно?

Пока сыщик смотрел в окно, гость ерзал на стуле, и ему было не до улыбок. Теперь он вновь попытался надеть на себя маску доброжелательности.

– Конечно серьезно. Криминальный мир никогда не ставил перед собой неразрешимых задач. Кто был исполнителем, мне не интересно знать. Но сам план ограбления могли придумать только свои. Заинтересованные лица нам известны. Это Житинский и Гольдберг. Я не думаю, что они решили обогатиться таким замысловатым образом. И тот и другой люди обеспеченные, и у них есть десятки более простых вариантов добывать деньги. Мне кажется, им предложили очень выгодную сделку, требующую больших вложений денег. Вот почему они пошли на крайние меры.

Визгунов сел за свой стол.

– Если ваша версия верна, то я не найду денег. Они же их истратили. На ту самую сделку, о которой вы говорите. Если они получат с нее дивиденды, то заплатят мне, но если я не найду денег, то ничего не получу. Зачем же меня нанимать? Пустить пыль в глаза окружающим?

– Их хитроумные планы мне неизвестны. Я знаю толк в финансах, только и делаю в последние годы, что считаю чужие деньги. И вот, что я вам скажу, Андрей Борисыч. Пятнадцать миллионов очень большая сумма. Ни Житинский, ни Гольдберг не станут рисковать всей выручкой. Им нужно не больше трех – пяти миллионов для хорошей сделки. Остальное они спрятали. Они же не могли украсть только один мешок. Вы, с вашим талантом, можете найти тайник. Но в нем не будет пятнадцати миллионов. Эти деньги вы отдадите нам, а мы вам выплатим премию. Моя же задача – доказать факт сговора. Тогда Гольдберг не получит страховку. И это справедливо. Вас наняли грабители. И вы, как честный человек, должны помочь мне доказать это. Премия премией, но ваш статус пострадает, если я уличу грабителей, а вы окажетесь на их поле в одной команде с заговорщиками.

Визгунов усмехнулся. Стебликов не потерял хватки и все еще держит форму зрелого аналитика, каким он всегда считался.

– Ставя себя на место заговорщиков, – задумчиво протянул сыщик, – я бы оставшиеся деньги уничтожил. Улики им не нужны. А без улик вы ничего не докажете. Вам придется заплатить страховку. Причем в полном размере. Пятнадцать миллионов, и ни центом меньше.

Стебликов пожал плечами:

– Вы правы. Отчасти. Но вы судите со своей колокольни. Ваша логика верна. Но есть и другой подход к делу. Гольдберг и Житинский финансисты. Они не способны один доллар порвать на кусочки, даже зная, что им возместят ущерб. Банкиры – люди особого склада ума. Нам их не понять. Я уверен в том, что вы найдете деньги.

Подумав, Визгунов согласился:

– Я подпишу ваш договор. С одним условием. Вы не лезете в мои дела и не следите за мной. У каждого из нас свои задачи. Замечу посторонних на своем пути, разорву наш договор.

– Согласен, – обрадовался гость. – Вас обхитрить невозможно. Делайте все, что считаете нужным.

– У меня к вам еще вопрос, – разглядывая протянутый Стебликовым договор, обронил Визгунов. – Если вы уверены в сговоре, то почему выдвигаете версию о какой-то сделке? А если речь идет о крупной недостаче? Кто-то из них узнал о серьезной проверке или что-то в этом роде?

– Объясню коротко. «Союззерноэкспорт» компания государственная. Ее курирует Министерство финансов. Есть небольшая хитрость. Государство имеет пятьдесят один процент акций, остальное принадлежит компании. Стало быть, проверку может осуществлять только Счетная палата. Но она должна иметь основания для проверки. На сегодня таких оснований у Счетной палаты нет. Поверьте мне на слово. Что касается банка, то он коммерческий, и в его кухню никто не лезет, если они соблюдают правила игры. Худшее, что им грозит, так это отзыв лицензии Центробанком. И опять же, банк «Юсуповский» не давал для этого поводов. В противном случае мы не стали бы его страховать. И главное. Если кто-то из сторон провалился, то другой не придет к нему на помощь. Птицы не защищают рыб от угрозы. Я же рассматриваю теорию заговора, где обе стороны заинтересованы. Но к ревизиям это не имеет никакого отношения.

Визгунов подписал договор.

– Оказывается, все так просто, если иметь определенные знания в нужных вопросах. Пожалуй, я готов играть на вашей стороне поля. Вы всегда умели убеждать, Ираклий Давидович.

Сыщик что-то написал в блокноте, вырвал листок и протянул новому партнеру.

– Что это? – спросил Стебликов.

– Адрес. В этой квартире очень часто жена Житинского встречается с банкиром Гольдбергом. Вот вам и связь. Немного странная и необычная, но она есть. Катя могла бы найти себе любовника помоложе и посимпатичнее. Для толчка в спину всем этого хватит. Желаю удачи!

В итоге оба остались довольны непредвиденной встречей.

25 мая. 22 ч 47 мин

У каждого есть свои слабости. Иногда на них можно поиграть, важно подобрать нужные инструменты. Когда в квартиру позвонили, Букинист вздрогнул. Никто еще не звонил в дверь его нового убежища. Отыскать его в короткие сроки не могли, выследить тем более, сдать некому. Хозяин мог их всех перебить, как цыплят после удачной операции, но он этого не сделал. Зачем возиться с ненужным материалом? Нет, он дал всем одежду, паспорта, адреса квартир и деньги. Тут что-то не так. Его даже соседи по подъезду не видели, еду приносили ему мальчишки-рыцари.

Звонок повторился, и не очень настойчиво. Менты давно уже взломали бы хлипкую дверь.

Страх боролся с любопытством. Мучиться в догадках хуже, чем отбиваться от противника. Степан подошел к двери и прильнул к глазку. Лестничная клетка хорошо освещалась. Позвонить мог кто-то из соседей с пустяковой просьбой. Но нет. От неожиданности у Букиниста отвисла челюсть. На площадке стояла цыганка в ярком красном платье, увешанная бусами, и с очень красивыми волосами. Большего он разглядеть не мог. У ментов мозгов не хватит на такие выдумки. У него тоже фантазии не хватало, но он должен услышать ответ на свой вопрос.

Степан повернул ключ, сделал два оборота и открыл дверь. Лицо девушки осветилось. Она была сказочно красива.

– Привет, красавчик! Цыганочку вызывал? Величко все еще не мог прийти в себя. Сосулька упала парню на голову в разгар лета. Он испытывал похожее состояние. Девушка небрежным движением отстранила хозяина в сторону и вошла в квартиру. Степан тут же захлопнул дверь, запер ее, а ключ убрал в карман.

– Клофелинщица, что ли? – ничего умнее он спросить не смог.

Девушка осматривала большую комнату без прихожей с убогой мебелью.

– Кто же по телефону клофелинщиц вызывает? Наша фирма на мелочевку не разменивается. Платить будешь после обслуживания. А не заплатишь, придут мальчики с наганчиками и отстрелят тебе то, чем ты еще дорожишь.

– Значит, ты недешево стоишь?

– А то ты не знаешь наших тарифов. Экзотика всегда в цене. Дурачка из себя не строй. Но я думаю, что у тебя с деньгами большие проблемы, судя по твоему гнезду.

– Деньги есть, мебели нет. Я их на таких куколок трачу. И сколько ты стоишь?

– Ты еще столько не заработал. Мои услуги стоят пятьсот баксов за час. За ночь – три тысячи.

Цыганка подошла к нему и обвила его шею руками. По коже Степана пробежала дрожь. Он совсем одичал от долгого одиночества, а тут еще этот сумасшедший аромат, ворвавшийся в его берлогу вместе с дикаркой. У мужика крышу снесло от упавшей на голову сосульки.

Конечно же он не почувствовал, как его ключ перекочевал из его кармана в руки цыганки.

Она оттолкнула его.

– Фу! У тебя же задохнуться можно. Ты даже окна не открываешь. В конюшне воздух свежее.

Она подошла к окну и распахнула его настежь. Ключик улетел в окно, но Букинист этого не заметил. Духота ему не мешала, и окна он мог бы открыть, третий этаж не первый, просто он не думал о том, что на дворе уже лето начинается.

– Тебя, вероятно, надо угощать шампанским. Но я не пью и выпивку в доме не держу, – попытался оправдаться хозяин.

– Мне прелюдии не нужны, – хмыкнула цыганка. – Это клофелинщицам требуется выпивка. Как тебя зовут, котик?

– Степан.

Он все еще стоял посреди комнаты, как столб, и не мог двинуться с места.

Девушка вдруг запела и начала кружиться по комнате, исполняя странный танец. Степан не мог оторвать от нее глаз и крутился волчком, пока она обходила его со всех сторон. У нее был приятный низкий голос, очевидно, очень сильный, но она, скорее, не пела, а напевала и, подобно сирене, завораживала своего пленника. Потом произошло что-то непонятное. Девушка начала прижимать его к стене между двумя окнами, потом поцелуй, и она отпрянула. Он хотел ее схватить, но ничего не получилось. Правая рука Букиниста была уже пристегнута наручниками к трубе отопления.

Через секунду цыганка оказалась у двери. Все, что он заметил, это как она потянулась к выключателю. Свет погас. Комнату накрыла тьма. Он замер. Кажется, только сейчас он начал приходить в себя от короткого помешательства. По лицу покатились капельки пота. В наступившей тишине дважды раздались щелчки замка. Дверь открылась. Кто-то вошел, а потом в проеме мелькнуло красное платье цыганки. Свет вновь зажегся. Девушка пропала, а возле выключателя стоял молодой рослый парень крепкого телосложения с черными вьющимися волосами.

– Нашествие цыган на Москву! – нервно засмеялся Букинист.

Как его лихо облапошили. Такие таланты пропадают.

Старый дом в глухом дворе выселенного центра Москвы. Тут живут одни старики и прощелыги. Проституткам высшего класса здесь делать нечего.

– Я сам скажу, где лежат деньги, а ты мне дай ключ от наручников и проваливай, – все еще смеясь, пролепетал Букинист.

Гость выглядел слишком серьезным и деловым. Он молча подошел к дивану и сел. В его руках появился пистолет с глушителем, после чего хозяину стало не до смеха.

– От меня уйти невозможно, Степан. Я нахожу и тех, кого зарыли в землю. О тебе мне известно все.

– Ты кто? – испуганно произнес человек, прикованный наручниками к трубе.

Сергей уже понял, что сумел напугать Величко. Надо продолжать гнуть свою линию.

– Меня наняли отцы дочерей, которых ты продал бандитам. Они знали, к кому им стоит обратиться, и вот я здесь. Тебе вынесен смертный приговор. Никаких судов и следствий. Сгибают две березы, привязывают каждую к разным ногам и отпускают. Когда они выпрямляются, тебя разрывает на две части, как лягушонка. Я не могу отказать порядочным людям в благородном желании отомстить тебе.

По щекам Букиниста потекли слезы, его голова заметно затряслась. Ноги подкосились, и Величко упал на колени. Сергей не мог понять, как такой человек решился пойти на открытое ограбление среди белого дня? По своей воле он на такой шаг не решился бы пойти. Но кто же его заставил? А главное то, что он трус и привык действовать исподтишка, скрытно и тихо. Ответ мог быть только один. Главный фигурант в деле не участвовал. Он мог рискнуть подставными фигурами. Либо имел гарантии, что план сработает при любом раскладе.

– Послушай, парень, – взмолился Букинист. – Если ты меня отпустишь, я тебе дам миллион долларов.

Наконец-то Сергей услышал то, что хотел услышать.

– Брось, Степа! Если бы ты продал бандитам полк малолеток, тебе не заплатили бы таких денег. Ты сбагривал товар по дешевке. Девочки тебе легко достались.

– Ты не так меня понял. Деньги я получу за ограбление банковской машины. Миллион – моя доля. Я тебе ее отдам, а ты обо мне забудешь. Хорошие деньги. А?

Сергей ухмыльнулся.

– Деньги при тебе? – спросил гость.

– Нет. Будут в течение месяца. Я жду сигнала, не то давно бы уже удрал к черту на рога.

– Неубедительно, Степан. За миллион я тебя могу отпустить, но я тебе не верю. Ты не из тех, кого берут на такие дела.

– Сам удивился, – завопил Букинист, – таких, как я, еще двое нашлось. И те тоже не профессионалы в этой области. Уверен в этом. Но босс рассчитал все так, что любой мальчишка мог быть на моем месте. Просто ему нужны были люди, которые не смогут отказаться. И дело тут не в деньгах, а в паспортах и билетах на самолет. Он свое обещание выполнит. Уверен в этом. Всем нам надо уходить за кордон. Вот чем он нас купил. Ты же слышал об ограблении?

– Вся Москва говорит о нем. Но унесли пятнадцать миллионов.

– Какое мне дело? – бормотал Величко. – Я думаю, что команда состоит человек из десяти. И я никого не знаю. Босс все продумал. Я даже не видел тех двоих, с кем грабил фургон.

– Чушь собачья, Букинист. Я тебе не верю. Вслепую на такое дело не идут. Если ты меня не убедишь, то я сдам тебя заказчикам. Я умею ценить свое время.

– Наш хозяин тоже умеет его ценить. Он не глупей тебя. – Величко разорвал рубашку у горла, ему стало душно. – Этот тип нашел меня там, где найти невозможно. Его лицо загораживала маска. Я не знаю, как он выглядит, но обо мне он знал не меньше твоего. Неделю он держал меня в подвале, потом пришел, дал мне комбинезон, такую же маску и отвел в общую комнату. Там были еще двое таких же, как я. Хозяин сказал просто: «Каждый из вас находится в розыске. Если одного поймают, то он никого не заложит, так как не знает, с кем и на кого работал». Его план показался мне сумасшедшим, но он прошел без единой ошибки. Никто ничего так и не успел понять, а мы были уже далеко. Каждого босс высаживал из машины по отдельности. В масках. Дал ключи от квартир, фальшивые паспорта, деньги на расходы и по разорванной карте.

– Что за карты? – нетерпеливо спросил Сергей.

– Мне достался бубновый король. Половинка. Вторая половина осталась у босса. Это вроде как пароль. Я должен сидеть здесь и ждать письма. Там будет указано место, куда я должен приехать. Я не уверен, что босс сам туда прибудет. Ему пароль не нужен. Он видел наши лица, когда хватал каждого за шкирку. Значит, обещанные загранпаспорта и деньги будет выдавать другой человек, и он потребует с каждого половину его карты. Во всяком случае, я уверен, что главаря никто никогда не найдет. Мы опять должны надеть маски, когда пойдем получать свою долю. Значит, нас соберут всех вместе в одной точке. В городе или селе, не имеет значения, мы все равно друг друга не узнаем. Сергей убрал пистолет и закурил.

– Вряд ли ты смог бы придумать такую историю. Придется тебе поверить. Я поеду с тобой. Хочу взглянуть на этот спектакль со стороны. Где твоя маска и карта?

– В чемодане, под кроватью. Я готов к выезду в любую минуту. Но я также понимаю, что вожак будет за нами следить. Если я приведу за собой хвост, то меня выкинут из списка, и мы останемся ни с чем. Этот человек слишком осторожен, чтобы идти на риск. Мы для него ничего не значим. То, что он от нас требовал, мы сделали. Я не думал, будто он захочет с нами возиться. Мог бы всех нас перебить, но он этого не сделал.

– Есть люди чести, Степан, – доставая чемодан из-под кровати, сказал Сергей. – Вашему брату не понять.

– А я думаю, что мы ему еще нужны. Не знаю для чего, но его затея имеет продолжение.

Пришелец нашел в чемодане половину карты, маску и два паспорта. Один настоящий, на имя Степана Величко, другой поддельный.

– Маска, карта и твой настоящий паспорт будут храниться у меня. Без них тебя не признают за своего. Не вздумай играть со мной в кошки-мышки, Букинист. От меня не убежишь. Жди письма. Как только получишь его, поставь на окно бутылку с молоком, и я к тебе вернусь. Я всегда буду находиться за твоей спиной, пока ты не отдашь мне денеьги. Твой умник-босс меня не заметит. Я умею быть невидимым.

Сергей бросил Величко ключи от наручников и ушел.

26 мая. 13 ч 30 мин. Четверг

Тот же парк, та же собачка и обаятельный старик, гуляющий прогулочным шагом. На этот раз он встречался с Житинским, что противоречило любой конспирации. С другой стороны, об их сотрудничестве знали те, кому надо знать, а значит, они могли ни о чем не беспокоиться. Профессор давно числился среди обычных пенсионеров, и о его разработках и активной деятельности простому смертному ничего не известно.

На одной из аллей к нему присоединился Житинский.

– Рад видеть вас в полном здравии, Илья Макарыч, – тихо сказал Житинский.

Профессор даже не поздоровался, он продолжал о чем-то думать, но теперь начал произносить свои мысли вслух.

– Идея выплаты премиальных Визгунову страховой компанией была заложена в ваши планы изначально?

– Стопроцентной гарантии у нас до сих пор нет. Деньги должны найти мы, а не страховщики.

– Что произойдет, если мы их не найдем?

– Это как? – удивился Житинский. – Они же у Визгунова, и он нам их вернет. Только так мы докажем свою непричастность к ограблению. Другого способа покрыть растрату в пять миллионов мы не сумеем. К грабежу мы не имеем ни малейшего отношения, и куда подевались ненайденные деньги, нам не известно. Визгунов все устроит так, как надо. Я доверяю этому человеку. Украсть он ничего не может. Слишком честен. Другое дело – устроить спектакль. Это самоутверждение обиженного властью заслуженного полковника. Равного ему сыщика найти невозможно. Теперь он доказал, что равного ему вора не существует. На этом и строился мой подход к Визгунову. Он же знал, что деньги вернутся на свое место. Его увлекла идея постановочного спектакля.

– Хорошо, хорошо, – оборвал возбужденного финансового директора профессор. – Давайте, Генрих Львович, вернемся к нашим истокам. Некий господин N обратился к банкиру Гольдбергу за помощью. Почему к Гольдбергу?

– Господин N террорист. Но он не работает в нашей стране и не вредит нашему государству. Вот почему мы согласились ему помочь. Почему к Гольдбергу? Да потому, что его банк перечисляет деньги всем поставщикам технологий. Очевидно, господин N воспользовался их рекомендацией и вышел на банк «Юсуповский». Гольдберг передал мне просьбу террориста, а я передал ее вам. Мы пришли к общему соглашению. Если мы выполним заказ господина N, то у нас отбоя не будет от подобных заявок, а это уже совсем другие деньги. Сейчас у нас нет похожих связей. Мы работаем с правительствами шатких стран. Но если мы возьмем под свое крыло бригады так называемых освободителей, то картина резко изменится в нашу сторону. Это лишь пробный шар. Господин N не дал ни гроша. Он готов платить деньги за товар, а не заказ. Деньги на бочку, товар на бочку. И если ваш «чемоданчик» сработает на всю заложенную в нем силу, то тогда мы сможем брать деньги вперед и принимать заказы. В данном случае нам пришлось вложить свои деньги. А где мы их взяли? Ограбили собственную компанию. Иначе говоря, списали пять миллионов с государственных счетов.

– Тут все более или менее понятно. Работа над «чемоданчиком» в самом разгаре. Оборот средств у нас появится, когда N заплатит деньги. А у меня совсем другие идеи.

Житинский посмотрел на профессора непонимающим взглядом:

– О чем вы, Илья Макарыч?

– Все дело в необходимых мне материалах. Мой план сработал лучше, чем я ожидал. Сейчас самое время воспользоваться образовавшейся брешью в стене. Я могу достать из запасников самые редкие и дорогие комплектующие материалы по минимальной цене. Но мне нужны деньги. Миллионов восемь, не меньше. Тогда мы сможем создать еще пару-тройку ядерных игрушек, и нам не нужно будет принимать заказы. Товар – деньги – товар. Гениальная формула. Цены надо поднять. Мы увеличим мощность. У нас уже есть новые идеи, и мы знаем, как это сделать. А деньги за проданный товар пойдут на новые разработки. Но у нас будет задел.

– Я вас понял, – кивнул Житинский. – Вот почему вас заинтересовал Визгунов. Вы хотите возвращенные им деньги пустить в дело.

– Именно! Заказ господина N будет готов через месяц. Раньше не получается. А деньги нужны сейчас. Чем быстрее, тем лучше. Пока пробитую брешь не заложили кирпичом.

– Но тогда Визгунов ничего не получит? – возмутился Житинский. – Я не могу его обмануть. Сделка есть сделка!

– Прекратите! Вы рубите идею на корню. Нам открываются огромные возможности. Речь идет о сотнях миллионов, если поставить конвейер на поток. Вы обещали Визгунову два с половиной миллиона, хотя и одного хватило бы с лихвой. У него на руках десять. Отдаст семь с половиной, и мы в расчете. Все! Дело закрыто.

Житинский присел на скамейку, мимо которой они проходили. Профессор садиться не стал. Он был очень взволнован.

– Вы не понимаете главного, уважаемый Илья Макарыч. Визгунов должен вернуть деньги официальным путем с газетной шумихой. В этом весь смысл затеи. Вернуть деньги, о которых никто не узнает, то же самое, что сработать на меня лично. Он украл деньги у государства и положил мне их в карман. А это уже настоящее ограбление, а не спектакль. Полковник на такие условия не пойдет. К тому же если он отдаст их мне через заднюю дверь, то официально он ничего не сможет предъявить следствию, а мы останемся под подозрением. Нам лишнее внимание со стороны не нужно.

Профессор смотрел на собеседника, как на сумасшедшего.

– Если есть стопроцентная выигрышная комбинация, требующая жертвы, то можно отдать одну или две фигуры ради победы.

– О чем вы, профессор?

– Талантливый сыщик вышел на след грабителей, и его убили. Разве так не бывает? Мы похороним его с помпой, после того как он вернет деньги. Гольдберг тоже может погибнуть. Но чуть раньше. Он один из подозреваемых. Вы же постарались перевести стрелки на банкира. Гольдберг не нужный нам посредник. Лишний рот, требующий своей доли. А если он участник ограбления и на него вышел Визгунов? Тогда его свои же и завалят.

– Вы наивны, профессор. Визгунова нам не убрать. Скорее он нас упрячет за решетку.

– Вы знаете, что такое самый опасный риск? Это избегать риска. На карту надо ставить все! Сейчас наступил тот самый момент, когда мы можем сорвать банк. Не живите сегодняшним днем. Смотрите вперед.

Житинский опустил голову и уставился на дорожку, посыпанную битым кирпичом. Он уже понял, что с этим человеком спорить невозможно.

28 мая. 21 ч 30 мин. Суббота

Бутылка с молоком, выставленная на подоконнике, хорошо была видна с улицы. Сигнал поступил. Сергей Бартеньев следил за домом постоянно, но что-то он пропустил. Почтальоны в подъезд не заходили. Жильцы старого дома газет не выписывали, писем тоже не получали. Но кто-то принес письмо Степану Величко, если тот подал знак. Сергей поднялся на третий этаж и открыл дверь оставленным у себя ключом от квартиры. Нападения со стороны Букиниста он не ждал. Тот уже убедился в ловкости соперника и знал, что у него есть помощники и, вероятно, не только хорошенькие цыганки. Хозяин сидел на диване и смотрел телевизор.

– Ты жил под окнами? – спросил Величко. – Не успел молоко поставить на окно, как ты тут как тут.

Реплику ухмыляющегося хозяина Сергей пропустил мимо ушей.

– Кто принес тебе письмо?

– Понятия не имею. Под дверь сунули, когда я спал. На столе лежит. Там же билет на поезд до Махачкалы. Один. На тебя босс не рассчитывал. Поезд отходит завтра утром. Терпеть не могу поезда. Но самолетом лететь опасно с фальшивым паспортом.

Сергея эти мелочи не интересовали. Барон уже достал ему паспорт, а второй лежал в запасе. Специалисты переклеили фотографии. Теперь настоящий паспорт Степана Величко имел фото Сергея Бартеньева. Так он сможет подобраться к главному организатору ограбления. Тот сам на него выйдет, так как сам набирал людей и знает их по именам. Он даже постарался стать похожим на Букиниста, сбрил усы и высветлил волосы. Главной приметой оставался рост. И Величко, и Бартеньев вымахали под метр девяносто, а по сегодняшним меркам это немало. Во всяком случае, издалека их трудно различить и он сможет стать приманкой. Сергей был готов к любому повороту событий, лишь бы разоблачить преступников.

В послании был указан лишь адрес, напечатанный на пишущей машинке:

«Город Махачкала, отель "Каспий". Номер забронирован. Инструкции получите в почтовом ящике номер семь. Код замка 1313».

Конверт не подписан. Кроме письма в нем лежал билет на поезд. Пятый вагон, шестое купе, место 2.

– Ладно, Степан, увидимся в поезде. Обед в ресторане в четырнадцать часов. До встречи. И не забывай, я всегда стою за твоей спиной.

28 мая. 22 ч 00 мин

Когда Житинский сел в свою машину и вставил ключи в замок зажигания, он почувствовал присутствие кого-то еще в салоне. Человек не прятался. Он сидел на заднем сиденье в бейсболке, и козырек отбрасывал тень на его лицо. Финансовый директор не очень-то напугался. Скорее всего профессор прислал своего гонца, так как Житинский все еще не дал ему конкретного ответа, А Илья Макарович страдал нетерпеливостью.

Генрих попал в сложную ситуацию. Житинский любил аферы и авантюры, но он никогда не ставил партнеров под удар. Кровожадный профессор смотрел на мир по-другому. Тем, кто создает оружие массового уничтожения, жизнь одного человека ничего не стоит.

– Что вы мне хотите сказать? – спокойно спросил Житинский.

– Вы должны убить Гольдберга. Вы лично, иначе потеряете доверие своих партнеров. Не надо забывать простую истину. Есть незаменимые люди, а есть обычные клерки вроде вас, которых нетрудно заменить на более покладистых. Вы же тоже можете умереть. Я могу выйти из машины и уехать на другой, стоящей рядом. А вы сгорите в своей заживо. Причиной станет неисправность проводки. Замыкание. И никаких взрывов.

Житинского пробил холодный пот. Он попытался выскочить из машины, но двери оказались заблокированы.

– Не дергайтесь, – монотонно продолжал незнакомец. – Техника не ваша стезя. Тут мы решаем, кто, где и как кончит свою жизнь.

– Черт вас подери! – завопил Житинский. – Я же не убийца!

– Ну это же проще, чем убить Визгунова, тем более что он уже уехал из Москвы. С ним без вас разберутся, после того как сыщик закончит свою работу. А Гольдберг ваш соперник. Это не убийство, а месть.

– Мне не за что ему мстить, – толкая дверцу, бормотал Житинский.

– Ваша жена спит с ним, Генрих Львович.

– Он ей в отцы годится. Катя наша связная. Я даже знаю, в какой квартире они встречаются. Ваш поклеп не сработает.

Из-за спины водителя появилась рука в перчатке, держащая в пальцах конверт.

– Полюбуйтесь. Вас это отрезвит.

В пакете лежали фотографии. На них был изображен банкир Гольдберг и Катя. Они на море, они в горах на лыжах, они на гондоле в Венеции. По снимкам Генрих понял, что они сделаны до их свадьбы. Без мужа Катя не уезжала из Москвы, а о том, что у нее был загранпаспорт, он и не догадывался. Они лишь собирались в отпуск, но работа финансового директора держала Житинского на привязи.

– У Гольдберга давно уже есть связи с террористами. Просто ему нужен был подход к вам, и он его нашел с помощью своей любовницы. Сначала сделал ее вашей секретаршей, а потом и женой. Вы змею пригрели на своей груди, Генрих Львович. Скоро и вы станете лишним. Цель вашей жены выйти на профессора, минуя вас, и дело сделано. Нам удалось перехватить связи Гольдберга раньше, чем он вышел на нас. Мы на вашей стороне, но Гольдберга пора убирать. Иначе он вас уберет.

На переднее сиденье упал пистолет с глушителем.

– Это вам, – продолжил незваный пассажир. – Убийство должно быть дерзким и грубым. Так, как убивают бандиты. Вы вне подозрений. Сообщники убрали банкира. Он засветился и стал опасен для остальных. Другой версии у следствия не будет. Выбирайте. Либо вы, либо Гольдберг. Профессор вам все еще доверяет. Цените это. У вас большое будущее.

Человек в бейсболке вышел из машины и растворился в темноте.

29 мая. 10 ч 30 мин. Воскресенье

С билетами на Махачкалу никаких проблем не возникло. Сергею удалось достать билет в тот же пятый вагон. В одном они с Величко были похожи: и того и другого разыскивала полиция. Только Букинист не догадывался о том, что его сопровождающий тоже висит на крючке. Оба к поезду пробирались разными путями, но ни один из них не рискнул пройти через вокзал, как нормальные пассажиры. И оба радовались тому, что место действия их истории вышло за пределы Москвы и даже близлежащих областей.

Сергей пытался понять, почему вожак грабителей выбрал для встречи со своими подопечными Дагестан? Район неспокойный, если не сказать опасный. Ответ может быть простым, рядом граница, которую можно перейти морем. Но Азербайджан еще ближе и безопасней во всех отношениях, а Казахстан еще лучше. На ум приходил второй вариант. Письмо напечатал сам Величко. Билет ему могли купить мальчишки, его верные слуги. Достаточно вспомнить, как нашли похищенную Букинистом девочку. Машину остановили на границе Ставропольского края и Чечни, рядом с Пятигорском. Детей увозили на Северный Кавказ. Но не обязательно в Чечню. Дагестан рядом. Боевиков убили, а девчонку спасли, так был разоблачен Степан Величко. Но у него остались связи с боевиками. Может, Букинист видит в этих связях свое спасение. Во всяком случае, с помощью бандитов он легко избавится от ненужного хвоста и сохранит деньги. Все так. Но у Сергея не было выбора. Он сознательно идет на риск, и тут надо подчиняться случаю, собственной интуиции и опыту. На что он никогда не рассчитывал, так это на удачу. С ней он не знаком, и она всегда проходила мимо, не замечая его.

Дверь купе открылась, и вошла милая девушка лет двадцати пяти.

– Здравствуйте, – улыбнулась она. – Меня зовут Светлана.

Сергей встал и подал ей руку:

– Приятное соседство. Степан.

Почему он представился именем Величко, сам не понял. Он уже примерил на себя маску этого типа. Но какое это имело значение. Обычная попутчица, попили вместе чайку и до свидания.

Девушка положила свой небольшой чемоданчик на сиденье.

– Нас только двое? – спросила она.

– Кто-то опаздывает.

– Уже опоздал. – Света кивнула на окно.

Поезд уже двигался.

– С билетами не было проблем. Наш поезд идет через Калмыкию, а не через Ставрополье. Вряд ли мы достали бы билеты на те поезда. В Кисловодск, Пятигорск люди едут круглый год. А в Элисте делать нечего.

– Вы правы.

Девушка села у окна, напротив соседа и начала разбирать сумку. На столе появилась жареная курица, помидоры, хлеб и вареные яйца.

– Это уж такой обычай, Степан. Не успевают люди сесть в поезд, как начинают есть. Я имею ту же привычку. Обед на двоих. Или завтрак, если хотите. Не стесняйтесь. Вы же холостяк, еду вам приготовить некому. А у меня еще пироги есть.

– Вы уверены, что я холостяк? – удивился Сергей.

– Конечно. Кольца на руке нет, брюки неглажены, а на галстуке пятно, которое вы не увидели в зеркале.

Оба рассмеялись.

– И все-то вы замечаете.

– Я журналистка и привыкла замечать все, на что другие не обращают внимания. С нами не любят делиться информацией, приходится добывать материал своими силами, возможностями и даже хитростью.

Сергею, глядя на накрытый стол, захотелось есть. Особенно вкусно пахли пироги.

– Надо бы выпить за знакомство и под такую закуску, – пробормотал он, любуясь девушкой. – Вы не против?

– Извините, не предусмотрела.

– Но это же махачкалинский поезд. Я думаю, что вино здесь найдется. Я живо.

Светлана и глазом моргнуть не успела, как попутчик выскочил из купе.

29 мая. 11 ч 07 мин

Полковник Липатов и майор Чикалин прибыли на место происшествия первыми. Об убийстве участковый сообщил дежурному по городу, а тот, услышав имя жертвы, тут же связался с полковником Липатовым. Следом выехала оперативно-следственная группа.

В квартире находился участковый инспектор и женщина лет сорока пяти. Оба сидели на кухне. Перед входом в комнату на пороге лежал мужчина, уткнувшись лицом в пол. Вокруг головы собралась лужа крови. Пуля угодила ему в шею и перебила позвонки. Входная дверь оставалась приоткрытой, и полковнику не пришлось звонить в квартиру. Перед входом они сняли ботинки. До появления экспертов Липатов к трупу не подходил.

Когда начальники вошли в кухню, молодой лейтенант встал:

– Участковый инспектор сорок шестого отделения Васьков.

– Сиди, Васьков. Кто обнаружил труп? – пододвигая табуретку, спросил Липатов.

– Это я его нашла, – сказала женщина с заплаканными глазами. – Я уже три года работаю у Адама Францевича домохозяйкой. Прихожу к одиннадцати часам, иногда раньше. Убираюсь, мою посуду, готовлю обед, стираю, хожу в магазин. Выполняю всю работу по дому. Когда Адам Францевич возвращается со службы, я подаю ужин на стол и ухожу. Сегодня пришла в десять утра. Открыла своим ключом дверь и увидела хозяина, лежащего на полу, и кровь. Я вскрикнула, захлопнула дверь и убежала. Живу я недалеко. И только из дома позвонила в милицию. Мне велели вернуться.

– Ну а ты что скажешь, Васьков?

– Дежурный со мной связался по рации. Велел пойти проверить квартиру. Похоже, женщине не очень-то поверили. Я пришел. Она на ступеньках сидит, но в квартиру не заходит. Открыла дверь. Труп с порога видно. Я дал ей бахилы и сам надел, после чего мы зашли. Своим я звонить не стал, а тут же сообщил о происшествии дежурному по городу.

– Правильно сделал, лейтенант. А бахилы ты всегда с собой носишь? – спросил Липатов.

– А то как же. Следы же затоптать можно.

– И в бахилах тоже, – усмехнулся майор.

– Расскажите мне о жертве? – обратился полковник к домработнице.

– Адам Францевич Гольдберг служит управляющим коммерческого банка «Юсуповский». Очень порядочный и честный человек. Интеллигент старой формации. Умница! Вы гляньте, сколько книг в его библиотеке, и все он читал. Я ума не приложу, кому понадобилось его убивать. Гостей он не приглашал, так что о его друзьях я ничего не знаю.

– Он держал какие-нибудь ценности в доме? – спросил Липатов.

– Да, у него были деньги, но не очень много. Сейфа здесь нет. Они лежат в столе. А также золотой портсигар и золотая зажигалка фирмы «Данхил». Они тоже лежат в столе. Адам Францевич бросил курить и не носил с собой эти вещи. Это память от покойной жены. Я все это видела. Покойный никогда не закрывал свой стол.

– Хорошо, мы проверим, – согласился полковник.

Прибыла бригада экспертов. Пока они работали, разговор на кухне продолжался, выходить в коридор криминалист не велел.

– Что еще важного вы можете рассказать? – поинтересовался майор.

– Вам надо поговорить с соседкой. Очень любопытная старушка, она от дверного глазка не отходит. Всех видит, кто к кому приходит. На площадке четыре квартиры.

– Займись соседкой, Миша, – приказал полковник майору.

– Сделаем. Как ее зовут?

– Зинаида Петровна. Квартира напротив.

На кухню зашли двое. Один в белом халате, другой в мундире подполковника. Говорить начал врач:

– Смерть наступила от двенадцати до часу ночи. Ожогов и следов пороха нет. Стреляли не в упор. Пуля пробила два позвонка и вышла через горло. Оружие мощное. Это пока все.

– Пуля, пробив жертву, вошла в дверной косяк, – продолжил подполковник, – достанем. Замок не поврежден. Хозяин сам открыл дверь убийце, вроде бы ждал кого-то. Мне представляется это так. Гольдберг открыл дверь и направился в комнату, надеясь, что гость пойдет следом, но тот даже не заходил в квартиру, а выстрелил с порога. Думаю, что он целился в голову, но промахнулся и попал в шею. Стрелок из него неважный. В шею никто не стреляет. Вряд ли мы имеем дело с киллером. Полы чистые. Следов нет, если не считать ваши от бахил и носков.

– Поэтому и решил, что выстрел произведен с порога?

– Вчера вечером шел дождь, Юрий Данилыч. Убийца не мог не наследить. А с тряпками они не возятся. Однако следов нет.

– Хорошо. Теперь осмотрим кабинет, а ты, Миша, ступай к соседке. – Повернув голову к домработнице, Липатов добавил: – Покажите ящик, в котором лежали вещи погибшего.

Стол открыл криминалист в перчатках.

– Посмотрите, но ничего не трогайте, – обратился он к домохозяйке.

– Да я и так вижу. Вот деньги. Они закручены в рулончик и перетянуты резинкой. Я не считала их, но они не тронуты. Вот и портсигар с зажигалкой. Все на месте…

Женщина замолкла.

– Что-то не так? – спросил Липатов.

– Этого письма здесь не было. Я вижу его впервые. На белом конверте, лежащем на самом виду, стояла надпись «Вскрыть после моей смерти».

– Когда вы в последний раз заглядывали в стол? – задал вопрос полковник.

– Сегодня воскресенье… Значит, в пятницу. По субботам я выходная.

– Осмотри конверт и проверь отпечатки, Олег, – обратился Липатов к подполковнику.

– Он вскрыт, – подняв конверт, сказал криминалист. – Сейчас я разберусь с отпечатками, и мы ознакомимся с содержимым. Труп мы уже дактиласкопировали, так что есть с чем сравнивать.

– Действуй.

В квартиру вернулся майор Чикалин, и они с Липатовым уединились на кухне.

– Да, Юрий Данилыч, бабка тот еще фрукт, все и про всех знает. К тому же болтливая. Еле удрал от нее. Так вот. Она утверждает, будто в одиннадцать вечера к Гольдбергу приходила женщина. Уверена, что это была Вера. Та самая домработница. Видела ее со спины. По прическе и волосам узнала. Дверь ей открыл Гольдберг, и она прошла в квартиру. Когда уходила, не знает. В половине первого легла спать. Уверяет, будто Вера – любовница Гольдберга и часто остается ночевать у него. Перед отходом ко сну она видела мужчину. К сожалению, тоже со спины. У бабки невероятный слух. Она слышит все звонки, раздающиеся в соседних квартирах. К глазку подбегать успевает, но лица видит не всегда. Мужчина звонил в квартиру Гольдберга. Но ему никто не открыл, тогда тот ушел. Но возможно, он вернулся позже, когда бабка уже спала, а Вера ушла.

– Вера, говоришь? – Липатов отрицательно покачал головой. – Навряд ли. У домработницы есть свои ключи. К тому же по субботам она выходная.

– Вот именно. Это снимает с нее подозрения. Почему Гольдберг не открыл дверь мужчине. Да потому что был уже мертв.

– Ладно, Миша. Будешь снимать с нее показания, проверь ее паспорт и пройдись по базам данных. Тут есть еще одна нестыковочка. Вера сама направила нас к соседке. Зачем? Чтобы та ее сдала? А еще меня смущает найденное письмо. Как оно оказалось в столе в нужный момент и в нужное время?

– А почему мы не можем задать провокационные вопросы самой домработнице? В конце концов, она входит в число подозреваемых. А почему нет? – возмутился майор. – Нормальный ход следствия.

– Давай попробуем.

Оба вернулись в комнату. Тут Чикалин начал разыгрывать спектакль.

– А как вас зовут? – обратился он к женщине. – Мы так и не познакомились в суете.

– Вера Николаевна Лисянская.

– А я Миша Чикалин. – Он рассмеялся. – Старушка утверждает, будто видела вас вчера в одиннадцать вечера возле двери Гольдберга.

– Вчера я была выходная, – спокойно ответила домработница. – А в такое позднее время я даже в рабочие дни здесь не бываю. У Зинаиды Петровны разыгралась фантазия.

– И вы можете доказать, что старушка ошиблась?

– Да тут и доказывать нечего. Я живу с дочерью, ее мужем и внучкой. Вчера днем мы ходили гулять в Сокольники, вернулись домой, пообедали, и молодые уехали в гости к друзьям, а я осталась дома одна с ребенком. От друзей они вернулись в начале двенадцатого. Я никуда не могла уйти, бросив двухлетнего ребенка. К тому же ко мне заходила соседка, когда я уложила девочку спать. Мы пили чай на кухне. Она ушла, когда домой вернулись дети.

– Спасибо, – сказал Чикалин. – Очень убедительно. Но вы сами понимаете, мы во всем должны разобраться детально, когда речь идет об убийстве.

В комнату вернулся криминалист и подал конверт и письмо Липатову.

– На конверте и письме есть отпечатки покойного и неизвестного нам мужчины. Мы пробьем его пальчики по базам. Такая бумага продается в упакованных пачках, и продавец не мог оставить свой след.

Полковник развернул лист бумаги. На секунду он опешил. Во весь лист был нарисован кукиш. Под ним стояла надпись:

«Только идиоты держат компромат в своем доме. Попробуй найди. Через пару дней он заработает!»

– Вы знаете почерк своего хозяина? – спросил полковник, повернувшись к домработнице.

– На столе лежит ежедневник, куда Адам Францевич вносил свои заметки. Там все записи сделаны его почерком.

Почерк сравнили. Похож.

– Юрий Данилыч, – подал голос Чикалин, – у банкира должен быть сейф в кабинете. Уж туда никто своего носа сунуть не сможет.

– И мы тоже, Миша. Нам нужна санкция суда на обыск его кабинета. А мы имеем дело с коммерческим банком, который не обязан предоставлять нам финансовые отчеты. Сейф директора не для личных вещей стоит в служебном помещении.

– А смерть директора наше дело. Я думаю, нам без санкции его откроют. Если, конечно, не коллеги покойника разобрались таким образом со своим шефом. Эта версия тоже имеет право на существование.

Полковник пожал плечами. Версия ему не понравилась, но проверять придется все варианты.

В комнате появился лейтенант. В пинцете он держал смятую пулю.

– Вот что убило Гольдберга. Выковыряли из косяка. Пуля с медным покрытием. У нас такие не делают. И калибр нестандартный. Стреляли из импортного оружия. Наши киллеры такими не пользуются, если не хотят себя засветить.

– Сплошные загадки, – почесал затылок Чикалин.

– Да уж, Миша, – ухмыльнулся Липатов, – но для того мы и существуем, чтобы их разгадывать.

29 мая. 14 ч 00 мин

После сытной еды и вина Светлана заснула. Сергею девушка очень понравилась. В такую можно влюбиться. Его поражала наивность Светы. Ехать в купе с молодым здоровым мужиком, да еще пить с ним вино, верх беспечности. Но может, такими и должны быть люди, наивными, открытыми и добродушными. Если бы! Тогда и мир стал бы другим. Он же, после некоторых уроков, жил с оглядкой и потерял веру в справедливость. Теперь хорошие люди есть только в кино. Они выдуманы.

В два часа дня Сергей пришел в вагон-ресторан. Степан уже сидел за столиком и пил пиво.

– Ты похож на приличного человека, Степа.

– Я потомственный интеллигент с двумя высшими образованиями. А как, по-твоему, я должен выглядеть?

– Ты похититель малолеток и грабитель банковских фургонов. Это и есть твое главное лицо. Ну, ладно, не будем мелочиться, Степа. Глянь в окно. Московская область позади. Легче стало?

– Ты думаешь, в Дагестане легче будет? Не вздумай пользоваться моим паспортом, псевдоцыган. Там слухи быстро распространяются.

– Ты это о чем, Степа?

– Этих самых девчонок я сдавал дагестанским бандитам. С последней чумичкой они накрылись, а я исчез, потому что дурочка заговорила. Они могут подумать, будто меня взяли, и я их сдал. Их машину никогда раньше не досматривали. И на тебе! Перевозчиков прикончили. Только они меня знали в лицо. Но мое имя известно всем. Покажи мой паспорт, и тебя уложат. Они люди мстительные и кровожадные.

Сергей помолчал, а потом спросил:

– Ты же только что шкуру мне спас, предупредив меня. Какая тебе от этого выгода, Степан? Я же охочусь за твоей долей. А?

– Деньги меня не интересуют. Я везде их заработаю. Мне нужен загранпаспорт, чтобы смотаться из страны. Здесь мне крышка. Куда ни глянь, одни враги. Я и своим партнерам по грабежу не верю. Ты же парень очень ловкий и сумеешь меня подстраховать. В противном случае не видать тебе миллиона. Деньги неплохие, за них и поработать не грех.

– Тут я с тобой должен согласиться. Тогда все. Больше нас вместе никто не должен видеть. К почтовому ящику не подходи. Я сам его проверю. Если что-то срочное, суну тебе записку под дверь. Номер в «Каспии» я забронировал еще в Москве. Оформляться в отеле будем вместе. Я увижу, какой номер тебе дадут. Записок лучше не пиши и не звони. Коммутатор тоже с ушами. Если соберусь зайти, то постучу: три коротких, пауза и еще один раз. Ты поймешь, кто пришел, и только тогда откроешь.

– Ладно. Договорились. До вокзала дошел чисто? – спросил Букинист.

– Как смог. Старался. Но в поезде могут ехать и те, кто получил такие же письма. Так что вали из ресторана. Босс может за нами наблюдать. А этого ловкача никто из нас не перехитрит.

Поезд замедлил ход. Сергей встал и направился в свой вагон. Только сейчас он осознал, в какую сложную историю вляпался. Такой орешек трудно разгрызть.

Поезд остановился на промежуточной станции. Проводник открыл дверь и поднял крышку подножки. Сергей замер.

– Сколько стоим?

– Три минуты.

Он спрыгнул на платформу.

– Эй, милок, от поезда не отходи, – крикнула проводница вслед мужчине, ведущему себя как мальчишка.

Местные старушки таскались с ведрами горячей отварной картошки и солеными огурцами. Только одна полоумная торговала цветами. Она-то ему и нужна.

В купе Сергей вошел с букетом цветов. Светлана уже проснулась и прихорашивалась перед зеркалом. Дверь купе вместе с зеркалом съехала в сторону, утащив с собой ее отражение, а вместо него возник высокий парень с букетом цветов. На него смотреть интересней, чем на себя.

«Какой же он красивый», – подумала девушка.

– Это мне? – произнесла она вслух. – Вы такой внимательный, Степан.

Услышав это имя, романтик перестал улыбаться.

30 мая. 18 ч 15 мин. Понедельник

Сегодня Житинский вернулся с работы раньше обычного. Катя еще не успела приготовить ужин и очень удивилась появлению мужа.

– Тебя уволили, Генри? В тебе больше не нуждаются?

– Увольнение не так пугает, как очередное происшествие.

Он снял пиджак и сел на табурет.

– Боже, какой ты бледный, Генри. Что случилось?

– У меня в кабинете были следователи. Прошлой ночью был убит Адам Гольдберг. Мне ясно дали понять, что я вхожу в число подозреваемых. И все это связывают с ограблением инкассаторов, где Гольдберг был главным подозреваемым. Мне нужно алиби, Катя. Если я попаду под колпак, все наши сделки полетят к чертовой матери.

– В котором часу его убили? – шепотом спросила Катя, у нее пропал голос, и она тоже побледнела. – Говори.

– От двенадцати до часу ночи.

Жена смахнула слезу со щеки.

– Ты вернулся домой в четвертом часу утра. Утром я не стала задавать вопросов, ты торопился на работу. Может быть, ты сейчас мне скажешь, где ты гулял всю ночь?

– Скажу. Но я не убивал Адама.

– А почему нет? – прищурила глаза жена. – Ты хотел, чтобы я выяснила координаты заказчика. Я это сделала для тебя. Мне это стоило определенных усилий, но я знаю, как выйти на террориста. Адам стал лишним. Почему бы его не убить? Конечно, ты трус. Но если на кону стоят такие деньги, то можно и рискнуть.

Житинский достал из холодильника бутылку водки, налил себе полный стакан и выпил.

– Адама решил убрать профессор. Меня все в нашей схеме устраивало. Профессор нашел отличную лазейку, из которой можно таскать детали и начинку для чемоданчиков. Он хочет создать конвейер и делает готовую продукцию до получения на нее заказов. Тогда можно будет получать деньги сразу. Он в этом уверен. Первая бомба получается очень мощной. Городской квартал снесет начисто. Профессор твердо убежден, будто после первого испытания от клиентов отбоя не будет. Никакого тротила и гексогена, небольшой приличный кейс и невероятные разрушения. Но ему срочно нужны деньги. Он требует отдать ему все, что вернет мой человек, ограбивший фургон. Его он тоже хочет убрать после возвращения денег. Гольдберг на такую аферу не пошел бы. Ему нужна страховка, как возмещение ущерба. Речь шла лишь о пяти миллионах, а не о всей сумме. Грабителей надо найти и уничтожить, а деньги вернуть. Гонорар за работу платят страховщики. Все выверено до мелочей. План беспроигрышный. Но у профессора поехала крыша. Его не переубедить. Его холуи попытались меня запугать. У них это получилось. Они дали мне пистолет. И дело не в моем испуге, а в тебе.

– Во мне? Что ты хочешь этим сказать, Генри? – Глаза Кати покраснели от злости.

– Они мне показали фотографии. На них ты и Адам. Море, лыжные курорты, поцелуйчики, и все это до нашей свадьбы. Я вспомнил, что нас познакомил Адам. А потом ты сама предложила мне снять для вас квартиру для встреч, чтобы моя связь с ним не прослеживалась. Теперь я понимаю, зачем вам понадобилось это гнездышко. У меня зубы заскрипели, и я решил убить Гольдберга. Твердо решил.

– Вот из таких дураков, как ты, и делают марионеток! Катя вышла из кухни, а Житинский налил себе еще водки. Жена вернулась с фотографией, старой, черно-белой, но четкой. На ней был изображен мужчина, сидящий на стуле с ребенком на руках, а за спиной стоял другой мужчина и обнимал двух женщин. Все улыбались.

– Узнаешь сидящего?

Генрих долго вглядывался в снимок.

– Судя по носу, это Адам, но здесь он очень молод.

– Конечно. Я еще моложе. Мне четыре года, и я сижу у него на коленях. Можешь ревновать. За его спиной стоит его родной брат, а женщины их жены.

– Значит, Гольдберг твой дядя? – удивился Житинский.

– Он для меня больше, чем отец. Адам меня вырастил и воспитал. Мои родители погибли, когда мне еще не исполнилось восьми лет. Но это отдельная история. У Адама и Надежды детей не было. Она не могла рожать. Надежда сгорела от рака горла за считаные дни. Мне в то время стукнуло двенадцать. Все остальное время моим воспитанием занимался дядя. Мне он ни в чем не отказывал. Я стала смыслом его жизни. Вот почему он возил меня по лучшим курортам мира. Я получила прекрасное образование. А секретаршей к тебе устроилась, потому что влюбилась.

– Но почему ты мне раньше об этом не рассказывала? – опешил растерянный муж.

– Дядя не хотел делать из меня посредника. И вообще он был против нашей свадьбы. Он много знал о твоем прошлом. Я его не послушалась и вышла за тебя замуж. Но говорить о нашем с дядей родстве не стала, сейчас все это не имеет значения. Убийцу надо найти. Начнем с тебя, Генри. Тебе дали пистолет. Что дальше? Ты же дал согласие его убить?

– Да. Может, и убил бы, но кто-то сделал это за меня.

– Те, кто тебя пугал? Люди профессора?

Житинский отрицательно покачал головой:

– Нет. Им нужно было меня извалять в грязи, и они хотели повесить на меня это убийство. Я бы стал послушнее. Зачем же им вмешиваться?

– Допустим, что профессор ни при чем. Тогда кто?

– Понятия не имею. Вчера я заходил к Адаму с целью его кокнуть. Пистолет взял с собой. Пришел к нему в полночь. Нервы на пределе. Позвонил в дверь, но мне никто не открыл. Я знаю, что он ложится очень поздно и не мог спать. Вышел во двор. Света в его окнах нет. Я решил зайти позже. Пошел в ближайший бар на другой стороне улицы. Мне очень хотелось выпить для храбрости, руки тряслись. Я плохо соображал. Сел за стойку и махнул несколько рюмок крепкого рома. Барменша даже удивилась. Ром никто не пьет. Бутылку сняла с витрины, она уже пылью покрылась. Короче говоря, я проторчал в баре до двух ночи и вернулся к дому Адама. В окнах горел свет. Я уже не дрожал, и мне море было по колено. Поднялся наверх и опять позвонил. Никакой реакции. И тут я заметил, что дверь не захлопнута. Слишком большая щель. Я приоткрыл створку и увидел Адама. Он лежал на полу в луже крови. Так я простоял минуту, пытаясь сообразить, что произошло, а когда понял, то захлопнул дверь и побежал вниз с пистолетом в руке. Если бы меня кто-то встретил, то я бы уже не отвертелся. Сообразил, что делать, на площадке второго этажа. Я засунул пистолет за батарею. Там его не найдут, и скрылся.

– Я тебе верю, Генри. Ты не умеешь врать, и у тебя не хватило бы фантазии на такую историю. Это не денежные операции, в которых ты мастак.

Житинский продолжал пить водку.

– Я даже представить себе не могу, кто это мог сделать, – бурчал Житинский.

– Что сделано, то сделано. Ментам я скажу, что ты весь вечер и ночь был дома и никуда не уходил. Но что делать дальше:

– Я знаю, где находится мой друг, который устроил спектакль с ограблением. Его надо предупредить. А главное, что он скажет, что надо делать в моем случае. Такой человек, как он, все знает. Ему я доверяю больше, чем себе.

– Ты хочешь поехать к нему? – спросила Катя.

– Поедем вместе. В конце концов, мы ни разу никуда не ездили. Я три года не был в отпуске. И так будет меньше подозрений, если я уеду с женой в отпуск. Задержать меня никто не сможет.

– А генеральный тебя отпустит?

– Куда он денется. Он сам в деле. Его доля составляет миллион. Профессор же не знает, что господин N платит восемь миллионов за чемоданчик, а не пять.

Катя обняла мужа и положила голову ему на плечо.

– Я очень боюсь за тебя, Генри. У меня остался только ты. Мне страшно.

Он погладил ее по волосам и всхлипнул как ребенок. – Ничего, Катюша, прорвемся.

31 мая. 10 ч 07 мин. Вторник

Отель «Каспий» представлял собой двадцатиэтажное здание с длинными коридорами, поворотами, лестницами и лифтами. Человек, попавший сюда впервые, мог потратить уйму времени, чтобы найти свой номер. Администрации пришлось сделать своеобразный путеводитель с множеством обозначений важных точек и разнообразными ориентирами. Степан Величко и Сергей Бартеньев приехали на разных такси и не общались друг с другом. Такое решение было правильным. Организатор ограбления банковской машины непременно будет следить за своими подручными. Он знал каждого в лицо, и не только. Люди подбирались отчаянные, которым нечего терять. Такой вывод сделал Сергей, поставив себя на место Букиниста. Скорее всего, двум другим отморозкам он тоже пообещал загранпаспорта и свободный путь за кордон. Ни один из грабителей до последней минуты не знал точного плана вожака. Ни один из здравомыслящих людей не дал бы согласие на ограбление бронированного фургона в центре Москвы. Все гениальное выглядит очень просто, если смотреть со стороны. Но ты попробуй придумать сам такую схему?! Безукоризненный расчет. Один человек заставил всех работать на себя. Король один, остальные пешки.

Получив ключи от номера, Величко дожидался приезда Бартеньева, сидя за столиком, попивая кофе. Бартеньев получил свой ключ и направился к тому же бару. Он тоже взял кофе и сел за тот же столик через несколько секунд, как Степан ушел. На столике осталась газета, и на ней карандашом был написан номер 6112. Первая цифра обозначала этаж. Сергей получил номер 5209 и ему сказали, что надо подняться на пятый. Выпив неторопливо кофе, Бартеньев отправился в свой номер. Нашел он его, воспользовавшись путеводителем. Лабиринтов в отеле хватало. Переодевшись, он решил прогуляться по городу, но главной задачей был почтовый ящик, где должны лежать дальнейшие указания. Он нашел свой ящик без труда и достал письмо. Его никто не заметил. Убрав конверт в карман, он вышел на улицу. Одну ошибку они все же допустили. Сергей запретил Букинисту подходить к почтовым ящикам. Но если за ним следят, то он должен получить письмо с инструкциями. Для чего же он приехал сюда? Ошибку можно исправить. Букинист струсил. Он мог послать за почтой портье или официанта. Так и надо сделать. Но откроет ли Степан дверь постороннему? В номерах нет глазков. Он никого к себе не впустит. Мужик напуган и рисковать не станет. Вторая допущенная ошибка касалась Сергея. Когда ему переклеили фотографию в паспорт Величко, он заказал номер в «Каспии» через Интернет на имя Величко. Только в поезде он узнал от Степана о возможной угрозе со стороны торговцев «живым товаром». Ему повезло. В гостинице были свободные номера, и он оформился по собственному паспорту, а некий Величко так и не приехал. Может, пронесет, а может, и нет. Лучшим вариантом будет съехать из отеля. Все столбы увешаны объявлениями о сдаче внаем комнат и квартир. Послание они уже получили, можно съезжать.

В симпатичном скверике Сергей нашел одинокую лавочку, присел и распечатал конверт. Помимо записки в нем лежал билет на теплоход «Боливар» от Махачкалы до Баку, отходящий на следующий день в одиннадцать вечера. Записка была немногословна.

«Прибудешь в Баку, отправляйся на автовокзал. Маршрут автобуса 720. Едешь до конечной. Почта на площади. На твое имя лежит письмо. Там все узнаешь!»

Сергей скрипнул зубами. Опять игра в кошки-мышки! На какое имя? Букинисту дали новый паспорт, и у него остался старый. Какой нужен? Нельзя же прийти на почту с двумя паспортами. Придется им идти вместе. Другого решения Сергей не видел.

Море просматривалось сквозь деревья сквера, значит, и морвокзал близко. Погода стояла замечательная, городок небольшой, можно и прогуляться.

Бартеньев ловил себя на мысли, что постоянно думает о девушке из поезда. Они так глупо простились. Просто потерялись на вокзале. Он не успел взять у нее телефон и даже не знает, куда и к кому она ехала. Найти в Москве журналистку по имени Света совершенно немыслимая затея. Сергей всегда оставался оптимистом, несмотря на побои, получаемые от судьбы. Все у него получалось не так. Неудавшийся роман с красавицей Лялей, тюрьма, обвинение в сумасшедшем ограблении, объявлен в розыск и вот теперь встретил светлое существо, девушку, о которой можно только мечтать, и тут же потерял ее в привокзальной толпе. Радость приходит на мгновение, а зло держит за горло всю жизнь. Ну как тут верить в счастье?

Второй билет на теплоход он купил без проблем. Можно вернуться в отель и немного отдохнуть. Выйдя из касс, он услышал имя Степан, но не среагировал на него и вздрогнул, когда кто-то взял его за руку. Сергей резко обернулся. Перед ним стояла Светлана, мило улыбаясь.

– Мне обычно не везет, если кого-нибудь ищу. А сейчас повезло, – сказал он растерянно.

– Зато я везучая. Это мне повезло. Мы даже не простились.

– Чужой город, чужой вокзал. Я уже думал, будто потерял тебя навсегда, Света. Очень не хотелось бы.

– И мне тоже. Я сегодня уезжаю в Баку. Меня там папа будет встречать. Он рыбак. Любитель. На удочку ловит. Где-то под Баку у них своя база. Я люблю с ним рыбачить, хотя ничего в этом ремесле не смыслю.

– А я завтра еду в Баку. Может, еще там увидимся?

Девушка рассмеялась:

– Если есть время, можем поесть мороженое. У меня три часа в запасе.

– Конечно!

От радости Сергей потерял голову.

31 мая. 11 ч 09 мин

На второй день после постановления суда и выданной им санкции на обыск совет директоров все же согласился открыть служебный сейф убитого директора банка Гольдберга.

Полковник Липатов не думал, будто от него хотят что-то скрыть. Банк работал чисто, результаты многочисленных проверок подтверждали это. Полковника интересовало все, что касалось лично Гольдберга. Главной уликой была непонятная записка, найденная в его доме. Письмо-ребус, требующий ответов не на один вопрос.

В кабинете директора находился один сейф. В нем, кроме документов, относящихся к работе, ничего не нашли. Опытные сотрудники, специализирующиеся на обысках, проявили себя с лучшей стороны. Ключ был прилеплен на скотч к верхней крышке стола, но нащупать его удалось после выдвижения среднего ящика. Ничего особенного, ключ как ключ с выбитым номером и с позолотой в виде подковы.

– Кто может объяснить назначение этого ключа? – спросил Липатов стоявших перед ним чиновников, одновременно игравших роль понятых.

– Это ключ от депозитного сейфа. Каждый клиент банка может иметь свою ячейку. Обычно там хранят ценности и документы.

– Нам придется ее вскрыть, раз уж ключ найден в кабинете убитого.

Чиновник, говорящий один за всех, кивнул:

– Конечно. Но сначала мы должны убедиться, что ячейка оформлена на имя Адама Францевича.

– Безусловно. – Липатов старался быть вежливым. – А еще хотелось бы узнать, сколько ключей выдано к этому сейфу. Я полагаю, что кто-то еще имеет к нему допуск. Возможно, адвокат. На то у меня есть особые основания.

– Мы это легко проверим по доверенности. Все посещения в сектор личных сейфов фиксируются. У нас бдительная охрана.

Чиновник гордился своим банком, об этом говорил его тон.

– Тогда приступим. Время всем дорого, господа, – предложил Липатов.

Личные ячейки клиентов банка находились в полуподвальном этаже, похожем на бомбоубежище, с учетом строгости прохода, за свои средства можно не беспокоиться. Кругом отполированная нержавеющая сталь. Вряд ли маленькие ключики могли крепко держать невзрачные замочки, но как все это преподносилось?!

Охранник сверил номер ключа и просмотрел базу клиентуры по компьютеру.

– Да. Ключа два. Один выдан Екатерине Макаровне Тереховой. Второй ключ оставался у Адама Францевича. Собственно говоря, кроме директора никто к сейфу не подходил. Его племянница была здесь месяца два назад, и я ее больше не видел.

– Племянница? – переспросил полковник.

– Да. Он сказал мне, будто сейф открыл на ее имя, но он так и числится за Гольдбергом. Просто выдал девушке доверенность.

– Распечатайте мне все данные девушки и, разумеется, ее адрес.

Охранник глянул на главного чиновника, и тот в ответ кивнул головой.

Их сопроводили до сейфа. Ничего особенного, одна из тысяч ячеек, от блеска которых рябило в глазах. Открыли. Выдвинули длинный ящик, подняли крышку. Учитывая деятельность Гольдберга, денег нашли немного. Несколько пачек стодолларовых купюр. В замшевых коробках лежали бриллиантовые украшения.

Чиновник мягко доложил:

– Драгоценности принадлежали покойной жене Адама Францевича. Очевидно, наследованные. Я их видел на ней в день свадьбы тридцать лет назад. Они передавались из поколения в поколение. Мастерская Фаберже. Такие вещи не продают.

– Вы так давно знакомы? – удивился Липатов.

– Со студенческой скамьи, – подтвердил солидный господин в костюме-тройке.

– Извините, я даже толком не представился. Полковник Липатов Юрий Данилович.

– Заместитель управляющего Князев Игнат Семенович.

Этот солидный джентльмен с тихим низким голосом производил приятное впечатление. Двух сопровождающих он представлять не стал.

Последнее, что нашли в папке, было завещание. Оно касалось коллекции картин французских импрессионистов. Девятнадцать полотен, куда входили имена Сислея, Гогена, Ван Гога и Моне. Коллекция Гольдберга завещалась музею имени Пушкина, и на каждое полотно имелся сертификат. К завещанию был приколот еще один документ, подписанный Гольдбергом.

«В случае моей естественной или насильственной смерти художественной коллекцией, принадлежащей мне, должна заниматься моя племянница Екатерина Макаровна Терехова по собственному усмотрению, так как считаю ее вклад в собрание коллекции бесценным. А.Ф. Гольдберг.

Считать этот документ обязательным приложением к моему завещанию».

Ниже стояла подпись нотариуса и две печати.

– О какой коллекции идет речь? – спросил Липатов.

– Она собиралась в течение двадцати лет, – тем же спокойным тоном продолжил Князев. – Адаму досталась в наследство картина Дега. Он обожал искусство. В том же духе и Катю воспитывал. Она даже окончила профильный институт по живописи. Согласен. Ее вклад в собрание галереи очень значителен.

– Теперь все наследство перейдет к ней в руки?

– А кому же еще? – удивился Князев. – Адам стал ее вторым отцом. У него рано умерла жена, а у девушки погибли родители еще в детстве. Он ее воспитал.

– Где же она теперь? – спросил Липатов.

– Вышла замуж и уехала. Точнее сказать не могу. Я не видел ее больше трех лет.

– Ладно, разберемся. Данные племянницы вы нам дали.

Больше в сейфе ничего не нашли. Полковник рассчитывал найти ответ на злосчастную записку, но ничего не нашел. Загадки остались прежними.

Когда он вышел на улицу, к банку подъехала служебная машина, в которой сидел майор Чикалин.

– Потерял меня, Миша?

– Дежурный сказал, что вы в банк поехали.

– Все впустую, майор. Я так и не понял, кому Гольдберг нарисовал фигу и оставил в столе. Ни в кабинете, ни в личном сейфе ничего нет. Обычные олигархские игрушки.

– У меня тоже ничего нет. Заезжал к Житинскому. Для проформы, разумеется. Его жена уверяет, будто он был весь вечер и ночь дома. Интересно, а что она еще должна сказать. Я их отвез в аэропорт. Опаздывали на рейс в Баку. Подписки о невыезде с Житинского никто не брал, так что может смело ехать в отпуск.

– Да. Житинский не очень-то тянет на убийцу. Меня тут одна девушка заинтересовала. Мне дали ее адресок. Племянница Гольдберга. Надо бы с ней пообщаться. Тем более что о смерти банкира газеты и телевидение еще не объявляли.

– Какие проблемы, Юрий Данилыч. Давайте адрес.

– Армянский переулок, дом шесть, поехали.

Сидящий за рулем майор не тронулся с места.

– Ты чего, Миша?

– А как ее зовут?

– Катя Терехова.

Чекалин достал из папки протокол и глянул в него.

– Вот ее показания. Катя Терехова – жена Житинского. Сейчас они уже подлетают к Баку.

Наступила пауза.

1 июня. 15 ч 20 мин. Среда

Больше всего Сергей боялся, что Букинист не возьмет телефонную трубку, но он все же ответил.

– Я послал тебе в номер шампанское и записку. Сейчас официант придет. Открой ему дверь. Это важно. Все. Вечером уезжаем.

Сергей положил трубку. Он сидел за стойкой бара в холле отеля. Хотел убедиться, что Величко спустится за письмом. Мимо него он не мог пройти незамеченным. Через двадцать минут Букинист появился. Вел себя как плохой артист, играющий шпиона. И смех и грех.

Письмо он получил, но нес его в руке. Очевидно, чтобы все знали об этом. Не забыл бы его уничтожить вместе с запиской. Хитрый пронырливый жук, а в последнее время превратился в тряпку. Что делает страх с людьми.

По совести говоря, надо было еще вчера съехать из отеля, но Сергей весь день провел со Светланой и ни о чем не думал, а когда посадил ее на теплоход, уже стало поздно искать пристанище на ночь. Непозволительная роскошь заниматься личными делами, когда над головой кружат коршуны.

До позднего вечера Сергей просидел в своем номере. Надо было бы зайти к Степану, как они договаривались, парень будет ждать и опоздает на теплоход. С другой стороны, он читал письмо и знает, куда ехать.

Сергей взял свой чемоданчик, спустился вниз, сдал ключ от номера и вышел на улицу. На стоянке такси стояло много машин. Он подошел к первой.

– Я оставлю свой чемодан, а сам вернусь наверх. Поедем в порт, вот только я билеты на тумбочке забыл.

– Ценности есть? – спросил таксист. – Мы за груз не отвечаем.

– Ценности в кармане, если имеешь в виду мою мелочь. Там только кальсоны и подвязки.

Оба посмеялись. Сергей вернулся в отель и поднялся на шестой этаж.

Рядом с номером Букиниста стояла уборщица с телегой, нагруженной чистым бельем и минеральной водой.

– Вы уже убрали в моем номере? – спросил Сергей, кивая на соседнюю дверь.

– Вы же повесили табличку «Не беспокоить!».

– Забыл убрать. Откройте. Ключ забыл взять у дежурного.

Доверчивая уборщица открыла дверь Величко. Сергей не хотел при ней подавать сигналы стуком. Они и без того привлекали к себе внимание высоким ростом и славянской внешностью.

Бартеньев зашел в номер, насвистывая, и на пороге замер.

Букинист лежал на полу по центру комнаты с открытыми глазами и раскинутыми в стороны руками. Во лбу зияла черная дыра, а ковер был залит кровью.

– Это конец! – прошептал Бартеньев.

За спиной раздался женский визг. Он будто разбудил застывшего на месте Бартеньева. Сергей сорвался с места, подбежал к женщине, заткнул ей рот ладонью, затолкал в ванную комнату и запер дверь на щеколду. Дверь в коридор оставалась открытой, проем загораживала телега. Пришлось ее выбить ногой. Сергей мчался по коридору, плохо соображая, куда надо бежать и где выход. По пути сбил официанта с подносом и какую-то дамочку на высоких каблуках. Лифт Бартеньев не заметил. Спускаться пришлось по лестнице. И опять неудачно. Лестница вывела его на кухню. Мог уже остановиться и спросить, где выход, но он метался, обжегся о плиту, сбил тарелки и все же его вынесло во двор с другой стороны отеля. Только здесь он немного успокоился, кое-как взял себя в руки и добрался до стоянки такси.

Шофер его ждал.

– Что такой взмыленный? – спросил таксист.

– Кажется, я опаздываю.

– Какой теплоход?

– Черт, забыл. Короче, в Баку отходит.

– Успеем. Садись.

Он успел, но успокоиться смог, только когда небольшой кораблик вышел в море. Но что это меняло? Без Букиниста он не сможет выйти на грабителей.

Лучше всего в таком состоянии напиться и ни о чем не думать. Впереди ночь пути.

– Утро вечера мудренее, – произнес он вслух, опустошенно глядя в иллюминатор каюты.

2 июня. 9 ч 00 мин. Четверг

Сегодня генерал был строг.

– Делом Гольдберга будет заниматься майор Чикалин. Он в курсе дела и знает свою работу. Тебе, Юра, надо срочно выезжать в Махачкалу. В отеле «Каспий» убит Степан Величко. И не по-тихому, а с фейерверком. Что он там забыл? Вот вопрос.

– Приблизительный ответ у меня есть, – тут же ответил Липатов.

– Люблю сотрудников с готовыми ответами. Выкладывай, полковник.

– Тут моей заслуги нет, Виктор Николаевич. Страховая компания наняла частного сыщика для поиска грабителей. Вы конечно же помните полковника Визгу нова. Так вот. Он и взялся за работу. Я до сих пор поддерживаю с Андреем Борисовичем хорошие отношения и нередко консультируюсь с ним по сложным вопросам. Конечно, мне приходится давать ответы и на его вопросы, но такое случается нечасто.

– Послушай, Юра. Я всегда ценил Андрея, – нетерпеливо перебил Липатова генерал. – Вопрос с его увольнением решало министерство, а не управление. Я бы никогда не отпустил Визгунова. Но мы тоже люди подневольные, носим погоны и обязаны подчиниться приказам.

– Я все понимаю. Но сейчас речь не об этом. Визгунов просчитал весь путь пропавших девочек. Я говорю о деле Величко и его бизнесе. Когда он узнал об отпечатках пальцев Величко на ключах найденной цветочной машины, он разгадал следующий ход Букиниста. Визгунов поджидает его в Баку, но тот, как мы видим, не доехал до нужной точки. А теперь мы потеряли и эту ниточку.

Генерал встал и начал прохаживаться по кабинету, заложив руки за спину.

– Не вижу связи! Почему мне ничего не известно? При чем здесь киднеппинг и ограбление фургона? Вы что, меня за дурачка держите?

Полковник встал:

– Никак нет, товарищ генерал. Дело в том, что последнюю пропавшую девочку нашли в фургоне на границе. Она и рассказала о роли Величко в похищении детей. Бандиты были убиты при сопротивлении. Визгунов сумел определить, кому поставлялись малолетки. Брат одного из убитых продает девочек иранским любителям клубнички. Визгунов написал отчет по этому делу. Там все разложено по полочкам. Я передал отчет дагестанским оперативникам. Идет работа, а потому еще рано докладывать о результатах. У Букиниста связи с торговцами «живым товаром». И если он получил свою долю от ограбления, то решил воспользоваться окном на границе и уйти за кордон. Через Азербайджан. Но если Величко убили, то это могли сделать только «кровники», родственники погибших бандитов, посчитав, что он их сдал. Это логично. В течение двух лет транспортировка детей проходила без помех. А тут облава и таинственное исчезновение Букиниста. Они сочли, будто его взяли и он сдал перевозчиков. Таковая версия может существовать на сегодняшний день. Я срочно вылетаю в Махачкалу и разберусь со всеми подробностями на месте.

– Действуй, Юра! – остановившись, сказал генерал, потом добавил: – Увидишь Визгунова, передай ему привет.

– Обязательно. Сейчас, Виктор Николаевич, сменилось руководство в министерстве. Может быть, есть смысл вернуть Визгунова в управление. Он же не старик, а крепкий и надежный опер и лучший сыскарь.

Помолчав, генерал сказал:

– Здравая мысль. Надо подумать. Тут нужен подход, а я хреновый дипломат. Ступай, Юра.

Липатов остался доволен разговором с генералом. Дело осталось за малым – найти грабителей.

Глава IV

2 июня. 12 ч 04 мин

Всю ночь Сергей не спал, пытаясь разгадать смысл убийства Букиниста. Степан чувствовал свой конец. Он был слишком напуган и допустил какую-то непростительную ошибку.

Сергей заказал номер в отеле от имени Степана Величко, и это стало известно бандитам. Его там поджидали. И если они знали его в лицо, то уже не имеет значения, под каким именем Степан регистрировался. Сергей винил в гибели Величко себя в первую очередь. Нельзя было останавливаться в отеле «Каспий». Письмо из ящика он и без регистрации мог достать. С другой стороны, Степан вел себя слишком нервозно. И если шеф налетчиков за ним наблюдал, то мог понять, что Букинист тащит за собой хвост. С гениальным мышлением их босса, тот мог прослушивать его телефон в номере, а значит, слышал их разговор. И опять виноват Сергей. Это он ему позвонил. Решение принято правильное. Букинист на крючке, и его надо убрать. Такие люди ошибок не прощают. Что такое Букинист? Отработанный материал. Таких не жалеют. Один идиот может всех завалить. Босс команды грабителей знает, где можно рисковать, а где нет. К общему знаменателю Сергей прийти так и не смог.

Сейчас он стоял на площади автовокзала городка Кизыл-Бурун. Согласно инструкциям он приехал сюда на автобусе из Баку. Он видел почту на другой стороне площади, где для Букиниста оставлены дальнейшие инструкции. Но у него в кармане лежал только настоящий паспорт Величко с фотографией Бартеньева. А если письмо адресовано на Коршунова? Вадим Коршунов, так в последние дни звали Букиниста, и под этим именем он оформлялся в «Каспии».

Гадать не имело смысла, Бартеньев пересек площадь и зашел в почтовое отделение. Ни души. За окошком «До востребования» сидела молоденькая девушка с длинными черными косами в национальном платьице из триацетатного шелка.

Сергей подал девушке паспорт:

– Гляньте, пожалуйста. Мы с другом ждем письма. Очень ждем.

Девушка мило улыбнулась, перекопала весь ящик, но ничего не нашла.

– Может быть, есть послание на Вадима Коршунова? Это мой друг. Бегает по городу, жилье ищет. А я Степан Величко.

– Зачем же здесь отдыхать? – удивилась девушка. – Езжайте на базу Сиазань. Это рядом. Там пляжи, новые корпуса, коттеджные домики, рыбалка, лодки с мотором напрокат. Райский уголок.

Перечисляя все достоинства базы отдыха, девушка вновь перебирала ящик с письмами.

– Вот! Есть. Письмо на имя Степана Величко. Документов она даже не спросила. Сергей тут же вскрыл конверт, будто его хотели отнять. Там лежала какая-то цветастая картонка размером с пачку сигарет.

Ниже стояла печать и подпись директора.

– Скажи, красавица, а как доехать до этой базы?

– С этой площади. На автобусах написано. Они ходят часто. Для тех, у кого есть путевка, везут бесплатно. Тут ехать не больше получаса.

– Спасибо! Удачи и счастья.

По пути на базу он принял правильное решение. Во всяком случае, ему так казалось. Ясно, что дальше базы их гнать уже не будут. Все точки должны быть поставлены там. Более дальней точки от места ограбления придумать трудно. Теперь ему остается вычислить остальных членов банды. Нереальная задача. Но если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе. Они сами должны выйти на него. Как? Очень просто! Никто из грабителей не знает друг друга в лицо. Но все они ждут возможного подвоха. Слишком много воды намутил их невидимый босс. Ребята не прочь объединиться в общий кулак, но не могут. Сергей придумал способ, как его опознают сообщники, а он узнает их имена. Он достал из чемодана половинку оборванного бубнового короля и положил карту в бумажник под пластиковый карманчик, где обычно носят фотографии любимых девушек, жен или детей. Теперь он будет доставать бумажник при каждом удобном случае, чтобы все видели этот странный знак – король.

Начало было положено в административном здании при оформлении нового курортника. Сергей оформлялся как Степан Величко. Те, кто входит в криминальные круги Москвы, должны знать, кто такой Букинист. Так к нему будет больше доверия и меньше подозрительности. Бубновый король сделает все остальное. Возле стойки стояло человек шесть. Из них двое крепких мужчин его возраста. Кто-то из них мог быть соучастником ограбления, все приехали с ним на одном автобусе. Бартеньев пару раз ронял бумажник, клал его в открытом виде на стойку. Все, кому надо, наверняка видели половину карты.

И еще Сергей приметил дежурную. Молодая, симпатичная русская и кокетничала с ним. Эта девушка ему пригодится. Ему нужен список всех, кто приехал за два последних дня, только мужчин, возрастом не старше сорока пяти и не моложе двадцати. На этих людей надо обратить особое внимание.

Его коттедж, точнее, дачный домик стоял в конце чудо-городка со всеми видами удовольствия. И все это располагалось на песчаном пляже. Весь вид портили два центральных корпуса, по пять этажей каждый. В остальном – баунти – райское наслаждение. О таком Сергей даже не мечтал. По морю плавали белоснежные яхты с парусами. На рейде стояли королевские яхты, яркое солнце, белый песок, голубое небо и зеленые пальмы.

Бросив свой чемодан, он в одних трусах пробежался до моря и искупался. Все это очень смахивало на сон. К счастью, не так. Перед ним предстала явь, а сон был кошмарным. Вернувшись с моря, он упал в кровать и отключился после бессонной ночи. Ему снились зловещие горные тени.

2 июня. 19 ч 27 мин

В подъезде одного из московских домов на площадке второго этажа стояли пятеро мужчин. Трое в милицейской форме, один в штатском и последний в рабочем комбинезоне. Этот последний и вызвал полицию. Сейчас он оправдывался, глядя на подполковника, стоящего на корточках перед батареей отопления.

– После отопительного сезона мы производим продувку труб, удаляя воздушные пробки. Эту батарею пора менять. Сдохла. Я с фонариком нагнулся посмотреть крепежи. А там что-то блеснуло. Я присмотрелся. Мама родная, это же пистолет. Сразу же видно, не игрушка. Я ничего руками не трогал. Сообщил, кому надо, и вернулся. Встал на стреме.

Подполковник подцепил оружие на изогнутый штырь и вытащил пистолет наружу. Из щели на пол упали смятые бахилы.

– Ствол с запахом. Свежий, – сказал подполковник, глядя на майора.

– Сними отпечатки и надо проверить обойму, – приказал майор. – Бахилы в лабораторию.

Слесарь был удивлен, что майор командует подполковником.

– Мы тут все слышали об убийстве банкира с пятого этажа. Вроде бы его застрелили два дня назад. Увидев пистолет, я испугался. Вот и подумал…

– Правильно подумали. Сейчас снимем отпечатки и составим протокол, так что не уходите.

Опыт криминалиста позволил подполковнику быстро справиться с заданием и даже сделать некоторые предположения.

– Отпечаток большого пальца очень характерный. Очевидно, человек поранил палец, и у него осталось небольшое углубление. Его видно. На середине подушечки. К слову сказать, на письме, найденном в столе Гольдберга, есть такой же отпечаток со шрамом. Но это лишь мои прикидки, Миша.

Майор Чекалин нахмурился:

– Значит, убийца заходил в квартиру и трогал письмо. Но ты же не нашел следов?

– Бахилы. Они все одинаковы. Вы тоже были в бахилах, когда мы приехали. Преступник оказался предусмотрительным.

– Только перчатки принципиально не надевал, но про калоши не забыл.

– Надевал, Миша, – поправил майора подполковник. – Тут есть одна важная деталь. На ящике стола есть отпечатки хозяина и домработницы, а на письме мы находим отпечатки со шрамом. Это легко объяснить. Ящик он открывал в перчатках, но письмо из конверта вынимал без них. Он их снял.

– Ты мне другое скажи, Коля, зачем он оставил нам это письмо?

– Потому, что оно все равно не дало нам никакой подсказки и он об этом знал. На полу есть следы от туфель домработницы. Они стоят в передней, она переодевает обувь, когда приходит, есть следы Гольдберга. Бахилы мне ничего сказать не могут.

Подполковник разговаривал с Чикалиным, как учитель с первоклашкой.

– В ночь убийства, – задумчиво протянул Чикалин, – соседка видела в глазок женщину и мужчину. Женщина заходила в квартиру, мужчина нет. Ему не открыли. Но он мог вернуться позже, когда соседка уснула. Если он убийца, то должен был в первый свой заход надеть бахилы заранее, а не после того, как ему откроют дверь. Пожалуй, я зайду к ней еще разок. Даже полоумных бабок надо слушать внимательно. – Майор перевел взгляд на молодого человека в штатском. – Вот что, лейтенант, если убийца заходил сюда дважды, он не стал бы далеко уходить. Скорее всего, ждал бы Гольдберга, сидя в машине. Не в такой уж поздний час застигла пуля нашу жертву. Прогуляйся по двору. Может, кто-то гулял с собачкой и заметил чужую машину? Побегай, понюхай, поспрашивай. Под лежачий камень вода не течет.

– Конечно, Михал Михалыч. А то чего я стою столбом.

Чикалин похлопал парня по плечу.

3 июня. 11 ч 22 мин. Пятница

Полковник Липатов сидел в кабинете полковника Игнатьева в управлении Махачкалинского УВД и рассматривал фотографии с места происшествия. Не прошло и месяца, как Липатов вызвал в Москву начальника криминальной полиции Рудольфа Игнатьева, и вот теперь сам пожаловал на Кавказ разбираться с тем же делом, но с печальными последствиями.

Степана Величко по кличке Букинист так и не смогли взять живым. Его смерть проще всего списать на кровников и закрыть дело. Липатов так и хотел сделать, но встретил непонимание со стороны Игнатьева. Махачкала не Москва, и здесь полковник из столицы был гостем. Встретили его, как министра, с помпой, не хватало лишь оркестра. Его устроили в отдельном домике в саду, как шаха, и угощали лучшими лакомствами, но надо и работу свою выполнять.

– Скажи, Рудик, – складывая в стопку фотографии, спросил Липатов. – Чем тебя не устраивает версия мести? Это так просто. Ты же сам говорил о том, что родственники убитых на границе бандитов считают Величко предателем. Все же очевидно.

– Я не отметаю ни одну из существующих версий, Юра. Версия удобная. Но я не привык к удобствам. Истина дороже. Даже если она заведет нас в тупик.

– Может быть, я чего-то не понимаю? – нахмурился Липатов.

– Для того ты и приехал сюда, чтобы разобраться во всем. Месть кровников, как версия, меня не устроила сразу же, как я приехал на место преступления. Давай по порядку. Все боевики нам известны. Ни Ахмед Гирей, ни Рустам Саидов, убитые на границе, ни в одну банду не входят. А у Гирея вовсе нет родственников в Дагестане. Он иранец. Контрабандист. Саидов коммерсант. Алчный, жадный и думал только о деньгах. Вот у него родственников много. Они могли пойти на вендетту. Но месть – это тоже ритуал. Надо знать наши обычаи. В лучшем случае Величко зарезали бы. В худшем – отрубили бы ему голову. Но стрелять в лоб из современного импортного оружия никто бы не стал. Даже боевики, у которых такое оружие есть. Пуля, извлеченная из трупа, имеет нестандартный размер. В России такими не пользуются. Величко убил кто-то из своих. У него своя банда и свои разборки. Я получил из Москвы отчет по ограблению инкассаторской машины.

Липатов молчал. Возразить нечем.

– Твои выводы? – это все, что он мог спросить.

– Либо Букиниста в гостинице ждал сообщник, либо он вместе с ним приехал. Убийство произошло на глазах горничной. Она своим ключом открыла номер Величко и впустила убийцу. Она его очень хорошо разглядела. Выстрела женщина не слышала, для того и существуют глушители. Черт ее дернул зайти следом. Хотела спросить, можно ли сделать уборку. Убийца запихнул перепуганную бабу в ванную и запер.

– В котором часу это произошло?

– В двадцать два тридцать. Плюс-минус минуты. Убийца сбежал. Его видели еще несколько человек. Одну женщину он сбил с ног, и она каблук сломала. Бедняжка так напугалась, что съехала из гостиницы тем же днем. Но есть еще один важный свидетель. Официант. Убийца подходил к нему днем. Велел отнести в номер Величко бутылку шампанского и записку. Дал официанту хорошие чаевые. Тот отнес. Убийца имеет примечательную внешность, таких людей запоминают. С помощью горничной и официанта мы создали фоторобот. Рисунок получился точным. По рисунку его даже дежурный на ресепшене узнал. С этим фотороботом прошлись по таксопаркам. Один из таксистов отвозил убийцу на морвокзал. И вот что он нам рассказал. В начале одиннадцатого этот человек оставил свой чемодан в машине, потом попросил его подождать, мол, что-то забыл в номере. Вернулся через двадцать минут, весь взмыленный, но появился не из центрального входа, а из-за угла здания. Мы проверили. Убийца уходил через ресторанную кухню в спешке. Посуду перебил. Все видящие его тоже опознали парня по фотороботу. Высокий, под метр девяносто, крепкого телосложения. Глаза голубые. Волосы густые, волнистые. По всей вероятности, высветленные. Женщины в этом деле знают толк. Можно сказать, мужик красивый, около сорока лет. Так что версия с местью кровников отпадает сама собой.

Липатов тяжело вздохнул. Он хотел видеть совсем другую картину.

– Дай-ка мне отчеты, сделанные экспертами.

Игнатьев подал полковнику одну из папок, лежащих на столе, в которых нетрудно запутаться. Порядок местный начальник не очень любил.

Липатов начал просматривать отчеты и спросил:

– Выяснили, зачем он поехал на морвокзал?

– В одиннадцать часов отходил теплоход на Баку. Вот почему мы его не взяли. Я уже связался с Азербайджаном. Помнишь, я рассказывал тебе о моем друге. Он там большой пост занимает. Так что Сергей Бартеньев от нас далеко не уйдет, да еще с такой яркой внешностью. Я даже знаю, куда он поехал. Конкретную точку.

При названном имени у Липатова дрогнул лист бумаги в руках. Игнатьев заметил это. И еще. Чем больше Игнатьев говорил, тем мрачнее становился полковник из Москвы.

– Что обнаружили в номере убитого? – не отрываясь от бумаг, задал вопрос Липатов.

– Адрес. В кармане убитого лежал билет на теплоход до Баку, на котором уплыл Бартеньев. И записка. – Игнатьев достал листок бумаги из папки, которую он все время придерживал руками, будто ее хотят отнять. – Тут все сказано коротко, но понятно. Я зачитаю:

«Прибудешь в Баку, отправляйся на автовокзал. Маршрут автобуса 720. Едешь до конечной. Почта на площади. На твое имя лежит письмо. Там все узнаешь!»

Убрав бумажку в папку, Игнатьев продолжил:

– 720-й маршрут идет до Кизыл-Бурна, а там есть только одно уютное и безопасное место, где можно отсидеться и дождаться переправы до Ирана. Я думаю, что роль паромщика будет играть рыболовный сейнер «Дербент», хозяином которого является брат убитого Рустама – Башир Саидов. Это в трюме его корыта найдено девичье платьице. Теперь ты со мной согласишься, что все в моей версии сходится. Я вижу, Юра, мои выводы тебя вовсе не радуют. Ты хочешь по непонятным мне причинам отмазать Бартеньева от убийства?

Игнатьев открыл свою заветную папку и выложил на стол свой последний козырь.

– Вот наш фоторобот, а это фотография Сергея Бартеньева, полученная мною из Москвы. Как говорится, найди десять различий. Бартеньев – член банды грабителей и объявлен в федеральный розыск. И я его найду!

Липатов выдержал паузу и тихо заговорил:

– Ты не зря носишь свои погоны, Рудик. Достойный офицер. Но есть правда, которая на другой глубине роется. Ты читал отчеты экспертов?

– Тут и так все яснее ясного. Они лишь могут подтвердить мои выводы.

– Не могут, Рудик. О пуле, выпущенной в лоб Величко, ты все прочитал, а на справочку патологоанатома не обратил внимания. В ней сказано, что смерть Букиниста наступила от восьми тридцати до двадцати одного часа. Так что Бартеньев не убивал его в половине одиннадцатого. Он сам испугался увиденного трупа и сбежал. Его ждет та же участь. И не надо думать, что все убийцы тупицы. Киллер с яркой внешностью приходит убивать клиента и просит свидетеля открыть ему дверь жертвы. Это равно подписи под признанием. Бартеньев не грабил фургон с деньгами. Его подставили. И он нашел настоящих грабителей, чтобы снять с себя подозрение. Одного уже нет. Остались двое и Бартеньев третий. Ты, разумеется, уже доложил своему другу из Азербайджана все подробности и дал ему адресок?

– Конечно, а как я еще могу достать этого типа.

– Дай отбой своему приятелю. Я сам выезжаю в Баку, и пусть он меня встретит и окажет помощь, если она мне понадобится. Одного Величко нам мало. Надо найти всех, а потом приложить силы, чтобы вернуть государству украденные миллионы. А ты займись поисками настоящего убийцы Букиниста. Я думаю, что он приехал следом за Величко и не знал о существовании напарника, поэтому Бартеньев и выжил. Если Величко впустил в номер официанта с шампанским, то мог впустить и другого человека, которого не знал в лицо. Что меня очень удивило бы. Убийца мог притвориться и представиться кем-то из обслуживающего персонала. И еще. Сообщники Букиниста могли убить его в Москве и не ехать за ним через всю страну. А теперь позаботься о моем срочном отъезде и можешь задать несколько вопросов. На некоторые из них я знаю ответы.

Полковник Игнатьев из торжествующего рыцаря превратился в побитого пса.

Тем же вечером полковник Липатов сел на теплоход, идущий в Баку. Он в точности повторил маршрут Сергея Бартеньева. Вот только ловить он его не собирался.

В поле зрения попал неизвестный ему игрок, о котором он ничего не знал. Смерть банкира Гольдберга и Букиниста подтверждала его догадки.

4 июня. Полдень

Девушку звали Соней. Она еще не вошла во вкус и не поняла своей власти, довольствуясь шоколадками в качестве презента. Соня работала старшим менеджером по расселению. Теперь должность администратора так называлась. Вчера вечером Сергей уговорил ее на встречу, предложив позавтракать вместе. Соня работала по двенадцать часов через день. Для занимаемой должности двадцатитрехлетняя девушка еще молода. Во время завтрака выяснилось, что отец Сони главный архитектор, прародитель райского гнездышка на берегу Каспийского моря под названием «Сиазань», а брат ее отца владел базой отдыха, и все встало на свои места.

Они очень мило болтали и пили кофе. Сергей никак не мог подступиться к главному вопросу, который его интересовал, но тут помог случай. Соня подалась вперед и тихо сказала:

– Сейчас в кафе вошел высокий тип в бежевых шортах, направился к стойке. Он вчера интересовался тобой.

Сергей бросил взгляд в сторону. Этого парня он уже взял на заметку, и он его заинтересовал. Высокий, жилистый, хмурый, молчаливый. Как и намечал Сергей, он светился везде, где только можно. Светил он не себя, а обрывок бубнового короля, где ни попадя открывая свой бумажник. Этот тип сидел вчера возле стойки бара и пил джин. Сергей не стал садиться с ним рядом, так как решил обойти все злачные места за вечер. Он заказал себе рюмку водки и тут же расплатился, открыв бумажник так, чтобы хмурый молчун мог увидеть его карту. И он увидел. Это произошло около восьми вечера. Потом он этого же типа увидел в другом баре. Сергей изображал из себя пьяного, которому Каспийское море по колено. Значит, парень за ним следил. В свой коттедж он вернулся в половине одиннадцатого. На окраине поселка фонарей немного, и он не мог определить, следят за ним или нет.

– И что его интересовало? – спросил Сергей.

– Как тебя зовут и когда ты приехал.

– Зачем это ему?

– Приперся в одиннадцать вечера. У меня уже смена заканчивалась. Спрашивает: «Скажите, барышня, а кто живет в сорок девятом коттедже?» Я отвечаю вопросом на вопрос: «А зачем вам знать?», а он и говорит: «Этот парень похож на моего друга, с которым мы служили и мотались по «горячим точкам». Хочу убедиться, что я не ошибся». Ну, я назвала твое имя. Тут нет большого секрета. Или я ошибаюсь? А, Степа?

Сергей пожал плечами:

– Да нет, конечно. А его как зовут? Мне его лицо тоже знакомо.

– Григорий Иванович Подбельский. И тоже приехал вчера.

– Точно. Это он. Но столько лет прошло. Мы все изменились. Многие ребята погибли, другие умерли, третьи спились, оказавшись на гражданке. У меня идея, Соня. Я, кажется, догадываюсь, что происходит. Ты можешь дать мне список всех мужчин до сорока лет, приехавших за последние два дня?

– Могу. Но зачем?

– Нас сюда пригласили. Я об этом месте никогда не слышал и даже Каспийского моря не видел. Мне пришло непонятное письмо. Там лежал талон на бронь с моим именем, тот, что я отдал тебе вчера вместе с паспортом. В записке сказано: «Вас ждет сюрприз! Приезжайте обязательно». Я так думаю, что наш командир решил собрать ветеранов в одном месте и вспомнить былое.

Девушка широко улыбнулась:

– Очень благородно с его стороны. Такое удовольствие недешево стоит.

– Он выбился в большие люди. Деньги для него не проблема. Наш отряд его из поля боя вынес, едва живого. Мог и погибнуть. Сейчас добра никто не помнит. Но комбат человек, а не гнида. Ему уж под полтинник. Встречу, не узнаю.

– Мы вместе разгадаем твою загадку. Мне тоже интересно.

Соня увлеклась, а Сергей удивился своей фантазии. Как это у него складно получилось. Но иногда мысли материализуются. С сюрпризом он не ошибся.

В дверях кафе появился мужчина лет пятидесяти, с посеребренной шевелюрой, крепкими бицепсами, в футболке, джинсах и с удочкой. Его сопровождала веселая девушка с жемчужными зубами и светлыми волосами. У Сергея екнуло сердце. Девушкой была Светлана. Она тоже заметила Сергея, но и Соню тоже не могла не увидеть. Веселость куда-то исчезла с ее лица, и она отвернула голову в сторону.

– А этот дяденька не может быть вашим командиром? – спросила Соня, вовлеченная в игру. – Он приехал на два дня раньше вас.

– Сильная, волевая натура, – тихо заговорил Сергей. – Такие всегда знают, что надо делать, и не признают компромиссов. Может, и он!

– Послушай, Степа, – разволновалась девушка. – Этот дяденька оформлялся не у меня, а сразу же пошел к моему дяде. Хозяину нашего комплекса. Я могу из дяди вытянуть информацию о нем.

– Да, да, конечно, – промямлил Сергей.

Он даже не слышал Соню. К сожалению, она тоже была хорошенькой, и теперь Светлана сочтет его бабником. Ну ничего в его жизни не получается гладко.

* * *

Гриша Подбельский по кличке Хлястик еще раз глянул на воркующую парочку за столиком и ушел из кафе. Хлястик слышал о маньяке, который крадет малолеток и продает их кавказцам, но он представлял его совсем другим. Конечно, Степан Величко парень видный. Как ловко он эту кралю с ресепшен охмурил. У него бы не получилось. Гриша знал все о криминальном мире Москвы. Все самые важные новости он получал из закрытых источников. Любое шевеление в городе до его ушей доходило раньше остальных. Это и помогло ему спасти своего хозяина и самому уцелеть. Вчера, когда он увидел у Величко обрывок бубнового короля, он понял, кого здесь встретил. Босс собрал их вместе, значит, пришел час расплаты. Теперь неплохо бы найти еще одного отщепенца. Раньше Хлястик думал, что он один такой крутой из банды грабителей. Сейчас он начал понимать, что босс сколотил банду из людей, не имеющих выхода. Никто не мог отказаться от его предложения. Каждый висел на волоске. Он дал надежду тем, кому нечего терять. Либо все, либо смерть. У них получилось. Загадочный босс все рассчитал. Одного Подбельский не мог понять. Зачем босс вписал в талоне на бронь их настоящие имена? В Азербайджане российские законы не действуют, и здесь их никто не ищет. Но зачем же себя афишировать? Местное телевидение принимает российские каналы, а земля слухами полнится. Наплевательство? Неосторожность? Нет, это умысел. Их шеф осторожностей и случайностей себе не позволяет. Им надо объединиться. Всем троим. Хлястик доверял своему чутью, оно не раз спасало ему жизнь. В этом оазисе Гриша чувствовал себя очень неуютно. Не стал бы такой деловой человек, как их наниматель, гнать их в такую даль, чтобы вручить им паспорта и деньги. Он что-то еще задумал. Лучше всего было бы объединиться всем троим и подготовиться к встрече с хозяином. Одного он вычислил.

Сегодня утром, когда Величко ушел на свидание к девчонке, он заглянул в его берлогу. Хотел лишний раз убедиться в своей правоте. Убедился. В шкафу среди белья лежала маска. Все привезли с собой маски, в которых осуществляли налет. И их новая встреча тоже требует масок. Пароль – половина карты, которую сложат со второй половиной, и если они совпадут, то тебя признают за своего. Боссу, который знал в лицо каждого, не обязательно присутствовать на балу. Он может сделать тамадой любого, а сам наблюдать за спектаклем со стороны, они же как стадо баранов будут плясать под его кнутом.

Ладно. Загадывать рано.

Подбельский достал из холодильника бутылку пива, сел в кресло и включил телевизор. Передавали новости. Сейчас они его не заботили. Его интересовал третий участник налета. И он знал, как его определить. Благодаря своей уникальной памяти Гриша хранил в голове архив. Картотеку на тысячи преступников, особенно на тех, кто находился в розыске. Если ему удастся ночью проникнуть в офис административного здания, то сможет проверить имена всех отдыхающих. Он даже знал, где девчонка держит журнал и талоны. Не такая уж сложная задача. Имя третьего тут же всплывет в его памяти, как только он увидит знакомую фамилию в списках…

Неожиданно Подбельский вздрогнул и очнулся от своих мыслей. Голос диктора с экрана произнес фамилию Величко.

В репортаже показали все, что допустила цензура. А главное, что теперь Хлястик смог разглядеть лицо настоящего Величко. «Да, – решил он, – такой мог похищать детей, но не тот, который сейчас ходит где-то рядом и пьет кофе с милашками».

Вот оно чутье!

4 июня. 17 ч 05 мин

Раньше они попасть в бар не могли. Он открывался в пять часов вечера и работал до шести утра. Майора Чи-калина очень интересовала барменша. Все складывалось не так, как он думал. Баллистики подтвердили, банкир Гольдберг был убит из найденного в подъезде за батареей пистолета, но в обойме не хватало двух патронов. Значит, есть еще один труп. В квартире второй пули не нашли и в теле Гольдберга тоже. Отпечатки пальцев на пистолете и на письме принадлежали Генриху Житинскому. Их нашли в базе дактилоскопии. Для Чикалина стало новостью известие о том, что Житинский уже сидел за денежные махинации, и его отпечатки есть в базах данных. Как этот человек с такой биографией мог стать финансовым директором крупной компании с миллиардными оборотами? Такие факты нельзя игнорировать. К сожалению, полковник Липатов уехал на Кавказ. Он был противником версии о заговоре Гольдберга с Житинским. Но сейчас все говорит о том, что именно Житинский убил Гольдберга, а значит, они не поделили добычу. В одном полковник прав: такой спектакль с ограблением мошенник Житинский и, уж конечно, банкир Гольдберг придумать не могут. Настоящий автор грандиозного и на первый взгляд элементарного проекта был человек знающий и опытный в криминальных делах. Но вот еще один факт, который требовал разъяснения. В бахилах, найденных за той же батареей, обнаружили несколько разноцветных кружочков от конфетти. Человек гулял на каком-то празднике или свадьбе. Конфетти прилипли к подошвам его ботинок, а потом осыпались в бахилы, те, что он надел, заходя в квартиру Гольдберга. На каком празднике мог гулять Житинский? К тому же жена Житинского, Катя, уверяет, будто муж в тот вечер был дома и никуда не уходил. За ложные показания ее могут привлечь к суду. Ее об этом предупреждали.

Стоя перед дверями бара, майор обратился к стоящему рядом лейтенанту:

– Скажи, Саня, а как тебе пришло в голову зайти в этот бар?

– Автоматически. Вы отправили меня во двор. Помните? Полагали, будто убийца мог поджидать Гольдберга в машине. Проезд возле дома очень узкий. Машины жильцов стоят цепочкой. Ночью все дома и припарковаться постороннему негде. Встать на дороге значит – перекрыть проезд и привлечь к себе лишнее внимание. Я не думаю, что он куда-то уезжал, а потом опять приехал. Болтался где-то поблизости. Вот я и решил, что он мог зайти в бар, что расположен на другой стороне улицы. Зашел. Барменша одна работает. Сменщица в отпуске. Стал спрашивать о посетителях. Указал точное время. С полуночи до двух ночи. Бар маленький, туда ходят только свои. Она всех знала. В указанное мной время в забегаловку заходил чужак. Она его запомнила. Он ром заказал, который никто не пьет. На бутылке пыль собралась. Он долгое время на полке простоял. Сидел за стойкой тот незнакомец часа полтора. Полбутылки выпил. Потом ушел. Хмурый мужик, лет сорока, сидел, пил и сопел, как крот.

– Похож. Кличка Житинского в колонии была Сапун, – с сомнением в голосе сказал Чикалин. – Но зачем же убийце светиться? Да еще ром заказывать. Вот что мне непонятно.

– Думаю, товарищ майор, он не понимает, что такое «светиться». Житинский – не киллер и их уставов и приемов не знает. Это же очевидно. Он мог уйти с пистолетом и выбросить его в Яузу. Она под боком. Нет, он оставил оружие нам в подарок, да еще со своими отпечатками. Пистолет «Вальтер-38» – оружие редкое. Я не думаю, что он его где-то покупал для своей затеи. Скорее всего, он у него лежал давно. Кто-то ему подарил забавную игрушку на день рождения. Валялся в ящике стола, а в нужный момент он о нем вспомнил.

– Далеко пойдешь, Саня. Ты еще моим начальником станешь, – ухмылялся Чикалин. – Рассудил ты все правильно. Но мне очень хочется верить в то, что Житинский мог пойти на убийство. И я не уверен в сговоре Гольдберга с Житинским. Слишком примитивно.

– Хорошо. Есть другая версия, – не успокаивался лейтенант. – Допустим, что сговора не было. Житинский попал в серьезную передрягу. По сути дела, ему грозит увольнение. Потерять такое теплое местечко без компенсации очень обидно. Давайте вспомним, что Гольдберг был дядей Кати – жены Житинского – и оставил ей в наследство свою коллекцию картин. Вы знаете, сколько может стоить полотно Моне или Ван Гога? Миллионы. Я не думаю, что Катя могла убить дядю, который ее вырастил и воспитал. Могла бы это сделать раньше, а Житинский о наследстве мог узнать недавно. Вот вам и мотив.

Чикалин отрицательно покачал головой:

– Нет, Саня. Если бы Катя догадалась, где был ее муж ночью и кого он убил, она не подтвердила бы его алиби.

– Любовь, товарищ майор. Они уехали на юг в отпуск. Любящая племянница даже не осталась на похороны Гольдберга. Его хоронит банк за свой счет.

– Поведение женщин не всегда поддается расшифровке, – отмахнулся майор.

Двери бара открылись. Оба оперативника тут же зашли в небольшое уютное заведение на шесть столиков.

Девушка, стоящая за стойкой, походила на пончик. С хорошими чертами лица, но полненькая, даже слишком. Лейтенанта она узнала, хотя оба посетителя пришли сегодня в штатском.

– Здравствуйте, Ася. Я Саша из милиции, помнишь?

– Помню, помню. На память не жалуюсь. Хотите задавать вопросы, заказывайте выпивку. Мне попусту болтать с вами неохота.

Лейтенант глянул на начальника.

– А почему бы и нет, – улыбнулся Чикалин. – Сегодня пасмурно, ветерок дует, а мы без пиджаков. Можно и согреться. Налейте-ка нам того рома, что тот парень пил.

– Господи! Неужели я избавлюсь от этой пыльной бутылки.

Девушка сняла ром со стеклянной полки за спиной.

– Ну, половину мы вряд ли осилим, – смутился лейтенант.

– Сначала попробуйте. Настоящий Гавана-Клуб, белый, а значит, выдержанный. У нас нет знатоков хороших напитков. У нас есть алкоголики, ничего не знающие, кроме водки и пива.

Она налила гостям ром в большие рюмки.

– А закусить? – спросил лейтенант.

– Берите соленые орешки из тарелки. Миндаль хорошо запах отбивает.

Выпили, поморщились, погрызли.

Чикалин выложил на стойку фотографию Житинского.

– Он?

– Он, голубчик. Чего натворил-то? – хмыкнула Ася.

– Когда докажем, все узнают. У меня еще один вопрос…

Девушка перебила:

– Еще по рюмочке хотите?

После короткой паузы майор кивнул:

– Годится. Наливай, а то я не распробовал.

Выпили еще.

– Какой вопрос-то? – улыбалась барменша, ставя пустую бутылку под стойку.

– Кто у вас фейерверк устраивал в тот день? Кто из хлопушек палил?

– Ваш парень тут ни при чем. Фейерверк еще днем устроили. Ребята тут день рождения своей подружки отмечали. Весь бар засорили. После смены два часа выметала.

– Ну вот и все вопросы и весь ром. – Чикалин полез за бумажником. – Ты молодец, Ася. На собственном допросе деньги зарабатываешь.

– А вы бы меня повесткой вызвали! Но вам же все сразу надо. А срочность всегда денег стоит. Рынок, привыкать пора, господа полицейские.

Кошелек майора похудел. Офицеры вышли на улицу.

– Вот что, лейтенант Школьников, сейчас я отдам тебе противоправный приказ, и ты его исполнишь, потом можешь кропать на меня телегу начальству. Мы едем на квартиру Житинского и делаем обыск.

Саня хихикнул:

– А вы удивлялись неадекватному поведению Житинского. Зачем он пистолет и бахилы за батарею засунул. Мужик полбутылки на одного выпил, а мы ту же дозу на двоих, так вас уже на преступление потянуло.

– Некогда нам, Саня, с ордерами возиться. Мы ничего не тронем, но я хочу лишь укрепить нашу версию.

– А как войдем? Или они вам ключи оставили на хранение? – спросил лейтенант.

– Я был у них. Жену допрашивал. Замочки хлипкие. У меня в машине отмычки есть. Подберем.

И они подобрали. За такое самовольство по головке не погладят, но с упрямством майора не имело смысла спорить. К тому же ром и впрямь оказался очень крепким.

Они вошли в квартиру и прикрыли за собой дверь. Чикалин протянул лейтенанту резиновые перчатки.

– Все, что будешь трогать, ставь на место.

– Понятное дело. А что будем искать? Пистолет мы уже нашли.

– Я знаю, что ищу, а ты просто осмотрись.

Работали тихо и аккуратно. Поиски завершились успехом. Майор нашел ботинки Житинского и показал их Школьникову.

– В них он ходил на дело, Саня. Вот и конфетти на подошве. Крепко прилепились веснушки.

– Толку-то что? Без санкции на обыск ни одну улику не подошьешь к делу.

– Теперь есть основательные причины выбивать санкцию. Надо идти в прокуратуру к следователю. Он пробьет. Нас судья и слушать не будет. И это надо успеть сделать до возвращения Житинского из отпуска. Что это у тебя?

Лейтенант держал в руке письмо.

– Это? Не знаю. Под ковром в спальне нашел. Моя мать всегда деньги под палас прятала, вот я по привычке и заглянул под ковер. Меня адрес удивил. «Ул. Петровка, д. 38, отдел по расследованию убийств». Почерк женский.

– Понятно. Американских триллеров насмотрелись. Мы МВД, а не ФБР. Запечатано?

– Нет, надо бы почитать, – сказал лейтенант.

– Раз уж пришли, то все надо проверить и прочитать. Доставай аккуратненько.

Школьников достал несколько листов, развернул их и начал тихо, полушепотом читать:

– «Я не уверена, хватит ли мне мужества отправить это письмо адресату. Но если я умру, а такое не исключено, то умру насильственной смертью. Тогда мое послание найдут при обыске квартиры.

Сейчас мы с мужем уезжаем в отпуск. Я не могу ему перечить, так как очень напугана.

По просьбе моего мужа Генриха Львовича Житинского я дала следственным органам ложные показания. В день убийства моего дяди Адама Францевича Гольдберга моего мужа не было дома. Он появился в четвертом часу утра. С работы ушел в шесть. Никто не знает, где он находился. Я нервничала, его мобильный телефон не отвечал. Придя домой, Генри меня предупредил: если полиция им заинтересуется, я должна сказать, что он весь вечер и ночь находился дома. Объяснять мне он ничего не стал. На следующий день я узнала о гибели дяди. Не смею утверждать, что в этом грехе замешан мой муж. Но мне стало страшно. Генри резко изменился в отношениях ко мне, когда я ему сказала, что коллекцию картин дяди собираюсь передать музею после его смерти, так как являюсь его единственной наследницей. Но если умру я, то мое наследие перейдет к Генри. Может быть, я слишком взволнована и пишу всякую чушь, а потому и не хочу отправлять это письмо, чтобы меня не сочли дурой или сумасшедшей. Скорее всего, я пишу его для собственного успокоения и паника скоро покинет меня. На этом мои болезненные откровения заканчиваются. С поклоном, Екатерина Терехова».

– Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! – промычал майор.

– Надо что-то делать, товарищ майор, – в полный голос заявил лейтенант.

– Что, Саня? Где мы их будем искать? И что будем делать, если найдем? У нас нет прямых доказательств. Пистолет – улика. А в бар в тот вечер любой зайти мог. Надо звонить Липатову на Кавказ. У него башка лучше варит, чем у нас. Как он решит, так и сделаем. А сейчас положи письмо на место. И еще вот что, лейтенант. Нам может понадобиться фотография Кати Тереховой. Передадим ее факсом Липатову. Он сам решит, что делать. Не исключено, что труп неизвестной женщины уже нашли где-нибудь на пляже. Снимок поможет опознанию.

– Мне попадался на глаза семейный альбом. С фотографией Кати проблем нет. Сейчас принесу.

4 июня. Полночь

В офис пансионата Подбельский залез через окно. Он видел, где хранится вся документация, касающаяся приезжих. Шкафы и ящики столов никто не запирал. Деньги в офисе не хранились, и грабителей здесь не боялись.

Хлястик без труда нашел регистрационный журнал и, пользуясь фонариком, начал просматривать все страницы.

Напряжение спало, и на его лице появилась улыбка, когда он наткнулся на одну из строчек: «Евгений Павлович Ашкинази». Это тот самый человек, которого он искал. Все совпадало. Приехал из Москвы. В списках значилось шесть москвичей. Ашкинази! Он же Тапёр. Находится в федеральном розыске. Лучший медвежатник всех времен и народов. Сейфы вскрывает, будто орешки щелкает. Оружием не пользуется, в мокрухе не замечен. Это все, что Подбельский знал о знаменитом взломщике. Никакой опасности из себя не представляет. Поселен в коттедж номер тридцать один.

Хлястик захлопнул журнал и бросил его в ящик стола. Через пятнадцать минут он уже находился возле тридцать первого коттеджа. В окнах темно. Среди экзотической зелени и кустов лунный свет прекрасно освещал белый сказочный домик. Вся эта фантастическая природа и тишина очень хорошо успокаивает нервы и расслабляет. Кого угодно, но только не пятиглазого Хлястика, привыкшего жить в постоянном напряжении, работая личным телохранителем самого Владыки. Тапёр потерял бдительность. Об этом говорили открытые окна. Все коттеджи были однотипными, так что Подбельский знал, в какое окно залезать, чтобы не свалиться на голову спящему. Но Ашкинази тоже не лыком шит. Человек его профессии чует опасность даже во сне. Свою знаменитую винтовку Гриша брать с собой не стал. Такое оружие не годится для ближнего боя. Достать пистолет ни у одного участника банды не было возможностей. Все они сидели безвылазно в своих норах, а потом резко сорвались со своих мест и рванули на Кавказ. Пистолет не семечки, на рынке не купишь, нужны связи и время, чего у них не было. Да и денег осталось маловато на дорогостоящие игрушки. Идея родилась случайно. Подбельский увидел мальчишек на пляже с подводными ружьями. Он посетил магазин спорттоваров и нашел подходящий вариант. Подводный пистолет со стрелой в тридцать сантиметров. Недорого и надежно. Пришлось купить. Штучка оказалась лучше, чем Гриша ожидал. С десяти метров стрела пробила сантиметровый лист фанеры насквозь. Правда, у оружия был свой недостаток. Из него можно выстрелить лишь один раз. Для кого-то этот минус имел значение, для Хлястика нет. Он никогда не стрелял по одной цели дважды. Ему хватало одного выстрела.

Сейчас Подбельский спрятал подводный пистолет под легкий жилет без рукавов. Такие сейчас в моде.

Десятки ненужных карманов, но приличный вид. Он подошел к окну гостиной и легко, словно пантера, запрыгнул на подоконник. После каждого резкого движения Подбельский замирал и прислушивался. Его глаза привыкали к темноте. Сегодня стояла светлая ночь. Яркая луна пробивалась сквозь окна, превращая все вокруг в голубой тон. Гриша достал свой водяной арбалет и поставил стрелу на положение выстрела. Двигался он бесшумно. Дверь в спальню осталась приоткрытой. Что-то Гришу насторожило. Опять чутье. Он резко толкнул дверь ногой и влетел в комнату рыбкой с вытянутыми вперед руками. Коснувшись пола, он перевернулся через голову и упал на спину. Водяной пистолет приземлился следом. Скорость имела значение. Возле двери об пол вдребезги разбился стул и разлетелся в щепки. А ведь он предназначался для удара по голове. Вспыхнул свет. У порога стоял Тапёр, сжимая в руках обломанную спинку стула.

Хлястик тут же направил на хозяина стрелу.

– Тихо, Евгений Палыч. Замрите, если вам жизнь дорога. Я не собираюсь вас убивать, если вы будете паинькой.

– Ты кто? – хрипло спросил Ашкинази.

– Твой партнер. Могу показать тебе обрывок червонного короля. У тебя, как я догадываюсь, есть тоже половинка короля. Либо трефового, либо пикового. У кого бубновый, я знаю. Вот это и станет нашей темой разговора. Так что ты лучше сядь и успокойся от греха подальше.

Подбельский встал на ноги и отошел к окну, не сводя оружие с мишени.

Тапёр отбросил обломок стула, вернулся к кровати и покорно сел. Он не очень испугался, ему стало обидно, что его уже второй раз берут через окно. Опять он проиграл. Стареет, плохо соображает. Пора на покой.

– Говори, чего надо? – У Евгения пересохла глотка.

– Ты должен понять главное, Тапёр. Мы с тобой союзники. Я такой же оборванец, как и ты. И мне нужен загранпаспорт и деньги. По миллиону нам никто не даст. Я даже не думаю об этом. Согласен на меньшее. Но я не согласен подыхать и попадаться в расставленные ловушки. Настал момент нам с тобой объединиться. Мы уже видели друг друга в деле, когда грабили фургон.

– И что дальше? Мы выполнили все инструкции. Если бы босс хотел нас убрать, он сделал бы это в кузове фуры, на которой мы отрывались. Или на квартирах, где мы прятались. Что за паника?

Подбельский положил подводный пистолет на подоконник, взял стул и сел рядом с кроватью. Так он мог говорить тише. За открытым окном могли быть уши. Тут слишком много кустарника и деревьев, чтобы заметить за собой слежку.

– Если помнишь, с нами был третий. Он здесь и ищет с нами связи. Пальцем в небо тыкает, хочет, чтобы мы сами на него вышли. Я думаю, ему не деньги нужны, а наши шкуры. Это мент.

Ашкинази вздрогнул, потом облегченно вздохнул.

– Ты хочешь сказать, что хозяин нанял в нашу команду мента? Нет. Невозможно…

– Конечно нет, Женечка. Я встретил этого типа здесь. Он ходил, козыряя половиной бубнового короля на каждом шагу. Положил его под пластик в бумажнике. Этого типа зовут Степан Величко, кличка Букинист. Он тоже в розыске. Тварь. Русских девочек малолеток продавал дагестанским боевикам. Сейчас его ищут не только менты, но и родители пропавших детей. Но я говорю о том парне, который был нашим партнером. Я хотел к нему присмотреться, мне этот тип, козырявший половинкой короля, не понравился. И я не ошибся. По телевизору сообщили о найденном трупе в отеле «Каспий» Степана Величко. Мужика в номере пристрелили. Настоящего Букиниста. И вдруг тут объявляется некий Степан Величко с документами, маской и картой убитого. Я обшарил его коттедж и видел маску. Первый и более реальный вариант, что Степана подменили ментом. Второй вариант мало вероятен. Нашелся хлыщ, который решил получить долю Букиниста и знает все детали дела.

– Вряд ли, – Ашкинази нахмурил брови, как это он делает, подходя к незнакомому сейфу. – Босс знает всех нас в лицо. Чужаку он ничего не даст.

– Ошибаешься, Женя. Весь фокус в том, что деньги мы получим не через босса, а от его очередной «шестерки». Мы вновь должны собраться, надев на лица маски. Единственный пароль – это карта. Если его бубновый король срастется с другой половинкой, то он свое получит.

– Хорошо! Тогда скажи мне, как он вычислил это место, если Букиниста убили в Махачкале? – не унимался Тапёр.

– А я тебе ничего не говорил о Махачкале, Женя. Значит, и ты получил почту в отеле «Каспий». И я тоже. Так вот, Величко убили после того, как он достал конверт с инструкциями. Там же все сказано. А переклеить фотографию в паспорте – плевое дело.

Ашкинази опять нахмурил брови:

– Что ты предлагаешь?

– Надо его хлопнуть, пока он нас не вычислил. Мы не можем рисковать на последнем этапе операции. Этот говнюк уже подружился с администраторшей, морочит девчонке голову. Ему нужны списки приезжих. Я их уже видел, так и тебя вычислил. Наши имена у всех на слуху, Женя. Мы зарегистрированы под собственными фамилиями.

– Стоп! – Тапёр поднял руку. – Стоп! Если он мент, то не поехал бы брать банду опасных преступников в одиночку. Тут должна быть целая бригада легавых. И они уже давно бы нас вычислили, а не кадрили бы девчонку из офиса. Я думаю, нам надо потрясти этого типа как следует, а шлепнуть его мы всегда успеем. Перед страхом смерти все становятся разговорчивыми. Нож к горлу, и он все выложит. А если мы будем владеть информацией, то на ее основе и станем выстраивать свою защиту. Убить парня можно. Но мы так и остались спецами каждый в своем деле. На ощупь я могу сейфы вскрывать, но не обороняться. В темной комнате бесполезно размахивать кулаками!

– Разумная мысль! – согласился Подбельский.

С этой же мыслью согласился и Сергей Бартеньев, сидящий под окном. Он весь день следил за Подбельским, не попадаясь ему на глаза. Он видел, как Подбельский залезал через окно в офис и как пришел сюда. Сначала шум, потом тишина, но, разгорячившись, оба противника заговорили в полный голос, и вторую часть разговора, самую важную, он слышал отчетливо. Теперь он знал, чего ему ждать. А не этого ли он добивался? Оставалось вычислить главаря банды. Задачка с неизвестными. Ни одной ниточки. А тут нашлись желающие тебе голову оторвать. Нормальный человек дал бы деру, а он в лес норовит к медведям.

5 июня. 10 ч 13 мин. Воскресенье

Интересное для себя открытие сделал майор Чикалин в кабинете генерала Черногорова. В святая святых присутствовал штатский с кошмарной лошадиной мордой. Генерал его представил как Ираклия Давидовича Стебликова, одного из руководителей страховой компании, где в качестве клиентов значился банк «Юсуповский».

Клерк мирно сидел и выслушивал доклад майора о проделанной работе. В конце доклада Стебликов задал простой вопрос:

– Уважаемый Михал Михалыч, безусловно, вы выдающийся сыщик. Но я так и не понял мотива убийства банкира Гольдберга. Зачем Житинскому его убивать?

Чикалин глянул на генерала, и тот кивнул, что значило: «Отвечай».

– Предположительно из-за наследства. – О письме Чикалин решил не говорить. – Гольдберг – дядя Кати Тереховой, жены Житинского. Ей переходит уникальная коллекция картин Гольдберга. По взаимному завещанию супругов все имущество остается тому, кто больше проживет. Если Катя умрет, все картины достанутся Житинскому.

– Серьезный аргумент, – улыбнулась лошадиная физиономия. – Я в курсе. Картины из коллекции Гольдберга тоже у нас застрахованы. Я знаю им цену. Но Житинскому ради достижения цели придется пойти на двойное убийство. Он не из тех, кто на такое способен. Если его как следует не прижать. А теперь подумайте над серьезным аргументом, заставившим Житинского пойти на отчаянный шаг. Житинский потерял доверие к Гольд-бергу. Я убежден, что только Гольдберг и Житинский могли пойти на сговор и придумать план ограбления банковского фургона. Человек со стороны не мог знать всех деталей вывоза и доставки денег. Исполнители меня не интересуют. Ими мог стать кто угодно при таких точных инструкциях. Затея гениальная. Крайними оказались мы. Страховщикам придется выплачивать пятнадцать миллионов долларов банку. Житинский и Гольдберг не теряют ни копейки. Они нашли козла отпущения и сделали это виртуозно. Но один из них дал слабину. Скорее всего, Гольдберг, и его надо убрать. Вот что могло заставить Житинского пойти на убийство. Вы должны понять его. Одно дело деньги, но если заговор будет раскрыт, то Житинскому грозит тюрьма. Десять лет минимум. А Житинский знает, что такое зона. Я принес генералу наше досье на этого афериста. Почитайте. Не досье, а роман.

– Вы сделали очень важное заявление, господин Стебликов, – официальным тоном произнес Чика-лин, – мы сделаем выводы и проверим вашу версию.

– Не валяй дурака, Миша, – пробурчал генерал. – Иди и работай.

Майор встал, надел фуражку, козырнул и вышел. Лейтенант Школьников топтался возле кабинета полковника Липатова, ныне принадлежавшего Чикалину на время отъезда начальника.

– Ну, как? – подскочил лейтенант к подходящему майору.

– Есть разговор.

Воровато оглянувшись по сторонам, Чикалин достал ключ и открыл дверь. На время отъезда Липатова его секретарша взяла отгулы, и майор царствовал один в хоромах начальника. Сев за стол руководителя, Чикалин тихо заговорил, будто его могли услышать из коридора через две стены.

– Мне кажется, Житинского хотят подставить.

Лейтенант скривил рот.

– Подставить? А ром в баре, а пистолет с отпечатками? А письмо жены под ковром. Она отказалась от алиби, данному мужу. Бахилы с конфетти, ботинки. О чем тут говорить?

– Знаю, знаю, – закивал Чикалин. – Но даже дураку понятно, кто и по каким причинам мог убить Гольд берга. Все слишком очевидно. Неужели Житинский, придумавший такой гениальный план ограбления, мог напиться перед ответственным делом и сунуть пистолет с отпечатками и бахилы за батарею? Нельзя же его полным идиотом выставлять. Вчера я звонил Липатову. Он в Махачкале. Я с азартом ему все рассказал и про письмо, и о незаконном обыске, но он, к моему удивлению, остался равнодушным. А в конце сказал: «Житинских я найду. А ты, Миша, никогда не цепляйся только за одну версию. Копай дальше. Пока ты плаваешь в лягушатнике для малышей. Тебе нужна глубина». Юрий Данилыч прав. Мы пенки снимаем, а что варится в кастрюле, не видим. Сейчас я встретил у генерала кошмарную рожу, но с большим умом. Он заранее знал, что услышит в моем докладе, и заранее подготовил ответ. Вот таким и должен быть убийца. Но самое главное, что у него есть мотив. Если страховая компания докажет сговор банкира с Житинским, то им не придется выплачивать страховку. А это пятнадцать миллионов долларов. Не шутка. Мотивы Житинского выглядят насмешкой в сравнении с боссами-страховщиками. Начнем все сначала, Саня. Рано еще победу праздновать.

Лейтенант слушал и кусал нижнюю губу.

5 июня. 11 ч 17 мин

Сейнер «Дербент» стоял на якоре в порту. Команда отпущена на берег, остался только капитан, ожидающий новое оборудование от поставщиков. Он дремал в своей каюте, тихо похрапывая. В дверь постучали и тут же зашли, не ожидая ответа. Капитан сунул руку под подушку, но вошедший мужчина был готов к непредсказуемым действиям владельца судна и достал пистолет раньше, чем проснувшийся.

– Не надо, Башир. Меня не обыграешь. Сядь на стул, подальше от греха.

Высокий крепкий мужик лет пятидесяти выглядел убедительным. Такой и пальнуть может. Щуплый Башир Саидов с ним не справится. Капитан умел трезво оценивать обстановку. Всякого повидал и не с одним головорезом встречался на долгом пути. Он умел побеждать врага не силой, а умом и хитростью, а мускулов хватало у его матросов. Пришлось послушно выполнить команду вооруженного гостя. Башир поднялся с койки и пересел на стул. Здоровяк достал из-под подушки пистолет, вынул из него обойму и положил на место, а обойму бросил в окно иллюминатора, после чего убрал за пояс свой пистолет.

– Я вас не знаю. Кто вы? – спросил Саидов.

– Для тебя я босс. И буду им в течение ближайших дней.

Здоровяк с седыми висками и грубоватым лицом присел на койку.

– Вы думаете, в наших местах русские могут быть боссами? У нас своих хватает. Надеюсь, вы понимаете, к кому пришли и кто мои истинные боссы. Не подавитесь косточкой.

– Твой босс – деньги. У меня есть для тебя работа, за которую ты можешь получить хороший гонорар. Я пришел по делу, Башир, а не для выяснения отношений, которых у нас нет. Надеюсь, что будут.

Саидов расслабился. Этот мужик с голубыми глазами вызывал доверие, и по взгляду видно, что он точно знает, чего хочет, и знает, к кому пришел.

– От денег еще никто не отказывался. Но моя деятельность вам известна, и ставки у меня высокие.

– Вот об этом и поговорим, – не затягивая, начал босс. – У меня есть три парня. Крутые ребята. Их надо переправить в Иран. Как? Тебе лучше знать. Но ты получишь деньги, когда я получу от них сигнал, что они достигли цели и находятся в безопасности.

Башир почесал свою щетину и хитро ухмыльнулся:

– Вы хорошо осведомлены. Я могу выполнить ваше поручение.

– Конечно. Иначе я к тебе не обратился бы. Назови свою цену.

– По сто тысяч долларов с рыла. Их трое, значит, триста тысяч.

– Согласен, – кивнул босс. – Деньги немалые, но ты их получишь.

– Деньги вперед. Никто своей шкурой рисковать не будет, чтобы потом получить дырку от бублика, – резонно заметил Башир.

– У тебя есть надежное помещение с железной дверью?

– Даже три, – ответил капитан.

– Одно предоставишь мне. Я сам установлю на нем замки. На днях я завезу туда сейф. Только не пытайся его открыть. Он взорвется, и от твоей посудины ничего не останется. А главное, что ты денег не получишь. Выйдешь с ребятами в море, они тебе заплатят. Ключи от сейфа у них. По возвращении в порт я заплачу тебе столько же в качестве премиальных, когда получу подтверждение о благополучном исходе. Это не шутка. Я удваиваю твой гонорар.

У Башира лицо покрылось красными пятнами.

– Можете быть уверены, босс, я выполню ваше задание. За такие деньги можно постараться. Но я не люблю вилять хвостом. Сейф – это деньги. И если они в железном ящике, то их много. Хочу напомнить вам сказку под названием «Золотой теленок». Остап Бендер хотел перетащить золото через границу. Так его пограничники обсчитали как липку. Я за груз не отвечаю, только за людей.

Босс лишь улыбался:

– Сейф никуда не денется, оставишь его себе. И не так много в нем денег. У ребят карманов хватит. Выйдешь в море и дашь мне сигнал. Я к вам присоединюсь в нейтральных водах. Возьмешь меня матросом. Мне надо самому лично убедиться, что все прошло гладко. В Баку вернемся вместе.

Капитан опять почесал щетину:

– А почему не выйти в море вместе?

– Они не должны видеть меня на борту. Я подойду к сейнеру ночью на катере.

– Знаешь где?

Теперь босс рассмеялся:

– Не будь таким наивным, Башир. На твоем корыте уже установлены датчики спутников слежения. Я могу вычислить место твоего нахождения вплоть до дюйма. Не беспокойся, я тебя найду.

– Все предусмотрели, – ухмыльнулся капитан, – с таким умным человеком приятно работать.

Гость встал.

– Договорились. Снимайся с якоря и подходи к Сиазани. Встанешь на рейде напротив пансионата. Не далеко и не близко. Так, чтобы я тебя в бинокль видел. Только не хитри, Башир. Я могу обозлиться, а это тебе очень дорого обойдется.

Босс ушел. День начинался с сюрпризов. Таких предложений ему еще никто не делал. Такую аферу надо переварить и все детали разложить по полочкам.

Но сюрпризы не закончились. Дверь каюты открылась, и он увидел на пороге женщину.

– Вы ко мне? – удивился капитан.

– А разве тут еще кто-нибудь есть?

Она вошла.

5 июня. 12 ч 22 мин

Он не знал, как надо себя вести и что надо говорить. Сергей увидел Светлану на пляже и не мог не подойти. Девушка лежала в шезлонге под огромным синим зонтом. Похоже, парень еще никогда не испытывал такого волнения. Он подошел и сел рядом на песок. Язык прилип к небу.

– Похоже, Степан, вы не рассчитывали меня здесь встретить, – заговорила девушка первой, глядя на море.

Почему она вдруг перешла на «вы»? Очевидно, тоже волновалась.

– Ты не представляешь себе, как я счастлив, – начал он бормотать скороговоркой, не думая о словах. – Вот так вот, приехал и не знаю, за что судьба меня вознаградила. Я просто обалдел…

– Возможно. Она хорошенькая. Но не до такой степени.

– Кто она? – обомлел Сергей.

– Та девушка, с которой вы ворковали в кафе. Помните? Я же вас видела.

– Черт! Да при чем тут та девушка! Она же администратор. Мы встретились по делу, – пытался он оправдаться.

– Какие могут быть дела на курорте? О чем ты?

– Я? Я о тебе. Просто я приехал сюда не отдыхать. У меня важное задание. А Соня обещала мне помочь, вот и все.

– Ну кто же из девушек устоит перед тобой. Бедняжка таяла, не отрывая от тебя глаз.

– Прекрати, Светлана. О чем ты говоришь? Я же люблю тебя…

Речь его оборвалась, а у девушки приоткрылся рот. Пауза длилась слишком долго. Светлана медленно повернула к нему голову, и их взгляды встретились.

– Так не бывает, – тихо сказала она. – Нет, вообще-то бывает. Но я думала, что только со мной.

– Ты уже в кого-то влюблена?

– Да. В тебя. Наверное, сейчас мы выглядим полными идиотами.

– Если счастье – это идиотизм, то я согласен выглядеть идиотом. Я не верю в то, что еще увижу тебя. И сейчас еще не верю. Я патологически невезуч. Всю жизнь что-то роняю и теряю. – Сергей еле шевелил губами, но она его слышала.

– Это пройдет. Жизнь полосатая. Зато я везучая. Надо все смешать и сделать коктейль. Получится…

Она повернулась к нему и поцеловала его в губы. Что делать, Светлана была смелой и решительной девушкой. Ничего страшного. Кто-то должен сделать первый шаг. Она по природе была лидером, а теперь еще влюбленным лидером.

За ними наблюдали двое, стоящие метрах в десяти у кабинок для переодевания. Это были супруги Житинские.

– Ты знаешь этого парня? – спросила Катя.

– Нет. Не помню. Что-то знакомое.

– А я его узнала. Видела в Москве. Мужик интересный, и он мне запомнился. В очередной раз, когда я покупала тебе цветы для кабинета в магазине возле офиса, он приволок коробки со свежими розами и лилиями. На нем был надет дурацкий комбинезон с лейблами фирмы «Пион».

– Ты это серьезно? – напрягся Житинский.

– Не будь болваном, Генри. Этот же цветочник – главный подозреваемый в деле по ограблению. Ты думаешь, твой сыщик сюда отдыхать приехал? Он сделал те же выводы, что и следствие. Только менты его не смогли найти, а Визгунов нашел.

Житинский с удивлением посмотрел на свою жену:

– Кто тебе назвал его фамилию?

Катя взяла мужа под руку и повела к лестнице, ведущей с пляжа в парк.

– Ты же вчера вечером ходил к нему. Я видела, в какой коттедж ты заходил. Пошла к администратору и узнала, кто в этом домике живет. Чего уж проще. Это ты из всего секреты делаешь. Почему ты все скрываешь от меня? Я же твоя жена! Почему ты меня с ним не познакомишь? Ведь это моего дядю убили, а не твоего!

– Визгунов на работе. Он делает свое дело, как я понял, успешно. Скоро он найдет деньги. Я не могу ему мешать. Он потребовал, чтобы мы срочно уезжали. Преступник тут не один. С цветочником вся его банда. Они наверняка знают меня в лицо. Грабители всегда интересуются личностью, прежде чем ограбить ее. Если они меня опознают, то мне крышка. Но Визгунов мне поверил, что я не убивал Гольдберга.

– Этого мало. Скажи, Генри, от того, что ты напялил на себя парик и надел темные очки, то тебя уже никто не узнает? Тогда и мне надо гримироваться. Грабители и меня знают в лицо. Мы же везде появляемся вместе. Если за тобой следили, то видели нас. Надо собирать вещи. Тут, конечно, хорошо, но наша жизнь мне дороже. Мы зря приехали. Он тебе хоть дал какой-нибудь совет?

– Сказал, что с Гольдбергом разберется позже, когда вернется в Москву. Сейчас не до этого. Надо одно дело закончить, а потом начинать следующее.

– К тому времени тебя арестуют. Черт тебя дернул прятать пистолет за батареей в подъезде.

– Я не уверен, что на нем остались мои отпечатки. Пистолет я хорошо протер, потом надел перчатки, сунул его за пояс. – По лицу Житинского лился пот.

– Господи, Генри! Какой же ты дурак! – разозлилась Катя.

– Возможно. С убийством разберутся. Важнее всего вернуть деньги банку и найти грабителей. Тогда мое имя и имя твоего покойного дяди не будет запятнано грязью.

* * *

Два полковника и старых друга встретились в парке. Сейчас, в шортах и футболках, они мало походили на сыщиков. Обычные курортники, да еще пьющие холодное пиво из горлышка, сидя на травке. На них никто из прохожих не обращал внимания.

– Житинский не убивал Гольдберга, – уверенно заявил Визгунов, – мои наводящие вопросы заставили его во многом признаться. Не все так наивно выглядело, когда он предложил мне разыграть спектакль. Я думаю, что мы найдем убийцу банкира. Это не вопрос. Меня другое пугает, Юра.

Липатов сделал глоток из бутылки и спросил:

– Тебя что-то может напугать?

– Только неизвестность. Психи от оборонки решили поставить создание кошмарного оружия на поток. Им нужны деньги. Срочно. А пятнадцать миллионов здесь. После разговора с Житинским некий представитель профессора понял, что на трусливого финансиста рассчитывать нельзя. Слишком крупные ставки стоят на кону. Житинского взять в клещи не удалось. Он испугался и не убил Гольдберга. Улик много, но шантажировать его нельзя. Начнет говорить. Что он и сделал. Нужна подстраховка. Стопроцентно надежные люди. И Житинский их приволок с собой. За ним шел хвост. А этот болван сам сюда приехал. Что касается операции с нашими грабителями, то в этом вопросе все идет своим чередом. Но в деле появились новые игроки. Люди профессора хотят перехватить деньги. Хотеть не запретишь. Но я должен знать противника в лицо. А мне предлагается игра вслепую.

– С местной полицией, Андрюша, я уже нашел общий язык. Проблема в том, что они плохо контролируют территорию. Тут свои хозяева, и с ними власти живут мирно. Нам дают карт-бланш и помогут, но в самом крайнем случае.

– Обойдемся без их помощи. Просто не люблю играть в жмурки. Но я вычислю охотников за мешками с долларами. Мне нужен хороший сейф с хитрыми замками. Они на него клюнут. Остальное мы сделаем сами.

Их разговор казался странным, но эти люди понимали друг друга без пояснений и лишних вопросов.

– Вот мой план, Юра…

* * *

Влюбленные расстались ненадолго. Они решили весь день провести вместе. Светлана с пляжа отправилась переодеваться, что сделал и Сергей.

Бартеньев витал в облаках. Не верил своему счастью. Неужели его тоже может кто-то любить? И кто? Девушка, о которой он мечтал всю жизнь.

Вот такие радостные лопухи и попадают в разные передряги. Он влетел в свой коттедж на крыльях и шлепнулся с облаков носом о землю. Элементарная подножка. Пришлось отрезветь. Он перевернулся и глянул в сторону двери. Их было двое, и он их ждал. Но только не сейчас. Он хотел взмолиться перед палачами, но сразу же понял, что в его жизни ничего по-другому не получается.

Один из гостей держал пистолет для подводной охоты, нацеленный хозяину в грудь. Этот не промахнется. Хорошо еще, что они его пистолет не нашли. Спрятал надежно. Слишком надежно, чтобы его достать в нужный момент, такой, как сейчас, например.

– Ну? И долго валяться будешь? – спросил Хлястик.

Сергей поднялся на ноги. Он еще вчера обдумал, как будет происходить неизбежная встреча. Он слышал разговор между Ашкинази и Подбельским. Для Сергея появление грабителей не стало неожиданностью. Но сейчас у него все выветрилось из головы. Пришлось опять рассчитывать на экспромт.

– Чего вы добиваетесь, ребята? Вам бы надо сидеть тихо и сопеть в две дырочки. Потерять свой последний шанс на завершающем этапе может только осел. Вы даже могилу для моего трупа не выкопаете. Тут вся земля, как тело, усеяна венами. Корнями от вековых деревьев. Это же природный парк. В море выкидывать бесполезно. Труп тут же прибьет к берегу. При такой жаре вонища от разложения всех курортников распугает. Но и это еще не все. Вы все равно не получите больше, чем вам обещано. Мою долю вам не придется делить.

– Кто грохнул Букиниста? – задал конкретный вопрос Подбельский.

– Я лично. И что дальше? Он тебе брат или сват? Ты его в глаза не видел.

– Уже видел. О смерти Величко все каналы вещали. Как же ты этого не учел? – спросил Ашкниази.

– Так вот, умники. Будь я ментом, подосланным в вашу жалкую шайку неудачников, о смерти Величко никто бы не узнал. И репортеры тем более. Не считайте себя умнее других. Для того я и грохнул говнюка в отеле, чтобы поднять шум. Теперь мои заказчики удовлетворены. Скандал и до Москвы дошел. Мне хорошо заплатили за убийство этого гада. Я палач. Меня наняли родители девочек, пропавших без вести. Этот гнус похищал малолеток и продавал их кавказцам. Вы бы сами его пришили, узнав о его гнилой натуре.

– Как же ты его нашел?

– Я всегда нахожу дичь. Я профессиональный охотник. Величко сколотил команду из подростков. Они ему и поставляли девочек. Мальчишки его не сдали. Он их хорошо выдрессировал. Я сумел подключиться к их мобильным телефонам и сканировал все разговоры. Величко трус. Он прятался в развалюхе на Чистых прудах, и пацаны ему продукты носили. Я их выследил. Все очень просто. А потом нагрянул к болвану, свалившись с потолка.

– И почему же ты его сразу не прикончил, палач? – спросил Подбельский, щуря глаза.

– Он предложил мне миллион за свою жизнь и рассказал об ограблении бронированного фургона во всех подробностях. Я согласился и поехал с ним. А когда в «Каспии» он получил последние инструкции, то перестал меня интересовать. Огромный отель – лучшее место для громкого скандала. Если мне платят, я свою работу выполняю. Величко стоил своей пули. А я поехал дальше с его паспортом. Здесь я решил выйти на вас. Задача непростая. А почему бы вам на меня не выйти? Так будет проще. И вот вы здесь. Я всегда добиваюсь своего. Какие еще вопросы?

Сергей взял сигареты с тумбочки и закурил. Злодеи переглянулись. Рассказ звучал убедительно. Ашкинази задал последний вопрос:

– Скажи-ка мне, палач, как ты поверил грязному похитителю малолеток, что он мог быть участником дерзкого ограбления? Он же трус! Так?

– Сначала не поверил, но он показал мне маску. А в газетах уже появились рисунки с пояснениями. Все совпадало. И трусость здесь ни при чем, когда сидишь и ждешь своей смерти. Вы ведь тоже не ради денег пошли на разбой. Ваш босс умеет убеждать. Вот только он не так добр, как вы думаете. Мужик что-то еще задумал. Вот почему я решил объединиться с вами. Нам нужен свой план и страховка.

– Босс всех нас знает в лицо, – заметил Подбельский. – Как ты собираешься проскочить контроль?

– Как и вы. В маске. На раздачу босс не придет. Иначе зачем он выдал каждому клочок карты. Их сверять будет кто-то другой. У него для этого хватает помощников. Ведь кто-то переключал светофоры и запускал самолет с дымовыми шашками, кто-то крутил баранку трейлера, на котором вы уходили. Мы имеем дело не с гением-одиночкой, а с командой профессионалов, которые не любят светиться сами, а находят прокаженных вроде вас.

– И что ты предлагаешь? – спросил Тапёр уже спокойным тоном.

Ответа не последовало. В дом вошла хорошенькая девушка в легком цветастом платье.

– Всем привет! Я Светлана. Заждалась, Степан. Тебя все нет и нет. Решила, что ты заснул…

Она увидела подводный пистолет, направленный на своего возлюбленного, и очень недобрые взгляды гостей.

– Это у вас игра такая? – спросила девушка.

Сергей улыбнулся:

– Они собираются меня убить за то, что я отказался идти с ними в пивной бар.

Подбельский опустил оружие.

– Ладно. Увидимся позже.

Не обращая внимания на девушку, оба хмурых мужика ушли.

Тут все во что-то играли. Пансионат превратился в притон заговорщиков. Ни Тапёр, ни Хлястик не знали, что в кустах сидит другая девушка и фотографирует всех, кто общается с цветочником. Катя Терехова не упускала цветочника из виду после того, как увидела его на пляже, а бедный муж сидел в номере и боялся нос на двор высунуть. Ему велено исчезнуть. Визгунов прав. Но Катя уезжать передумала и решила разоблачить банду грабителей сама. А с ней невозможно спорить. Эти двое ей очень не понравились, особенно пистолет для подводной охоты.

5 июня. 23 ч 40 мин

Ничего подозрительного Стебликов не делал. Работающий клерк страховой компании. Обычная размеренная жизнь солидного чиновника. Вечером в ресторане он ужинал с каким-то типом. Сидели часа три, потом вышли и распрощались. Чикалин тут же послал лейтенанта Школьникова следить за собеседником Стебликова, а сам поехал вслед за его машиной. Ну раз уж начал, то дело стоило довести до конца, не ради новых открытий, а чтобы поставить в деле галочку. Так приучил его работать полковник Липатов. Всегда доводи начатое до конца.

В тенистом темном дворе майора взяли, как только он вышел из машины. Хотел стекла протереть. Крепкие ребятки оказались мускулистыми, будто в клещи зажали. Его просто сопроводили до машины, за которой он следил, и посадили в салон на заднее сиденье, а сами остались снаружи.

– Вы, наверное, меня заподозрили в похищении денег, Михал Михалыч? – своим скрипучим фальцетом спросил Стебликов, сидя рядом и попыхивая сигарой.

– А почему вы должны быть исключением? – поправляя галстук, возмутился майор.

– В делах, где вертятся такие деньги, исключений не бывает. Вопрос лишь в том, что я должен их выплачивать. Наша фирма частная. Мы свои деньги вкладывали в ее развитие. Грабить самого себя?

Майор тоже закурил.

– Значит, не зря вас турнули из Краснодарского УВД. У полковника нет денег, чтобы открывать фирмы с миллионными состояниями.

– Дело прошлое. Власть тоже переменилась. Сейчас это называется предпринимательством. Но вернемся к нашим баранам. Мы сейчас пытаемся раскрыть дело другого порядка. Вы наблюдали за человеком, который сидел со мной в ресторане. Ваш безусый мальчишка вряд ли его выследит. Это и не к чему. При особых условиях я могу вас с ним познакомить. Этот дяденька работал больше тридцати лет нашим резидентом в Европе. Он опытный кадровый разведчик. А теперь я вам кое-что покажу. Но вы должны понимать, что с данной минуты мы начинаем заглядывать за занавесь секретных материалов, касающихся нашей страны. Во что мы вляпались, знают генерал Черногоров, полковник Визгунов и некоторые другие.

– Визгунов частный сыщик, – поправил Чикалин.

– Его восстановят в должности, как только он раскроет это дело. А он раскроет. Просто ждет удобного момента, чтобы добиться большего эффекта и устроить фейерверк. Но некоторые факты никогда не вылезут на поверхность. С них все началось. Вы мне симпатичны, майор, но мне жалко смотреть на ваш сизифов труд. Но мы теряем время. Вот фотографии. Гляньте, а я поясню.

Майор достал пачку снимков из пакета. Банкира Гольдберга он узнал везде, но где снимки делались, определить он не мог. Вроде бы он эти места видел, но их названий не знал.

– Это здание Пантеона в Риме. Вряд ли вы там были. Это так, к слову. В кафе сидят двое. Один Гольдберг, второй – бельгийский ученый. Человек не очень сведущий, но часто бывает в Соединенных Штатах и имеет там хорошие связи. Он посредник. Через них проходят секретные технологии в Россию. Речь идет о последних разработках в области оружия. Возникает вопрос. При чем здесь Гольдберг? У меня есть ответ. Банк «Юсуповский» создавался для закупок зарубежной аппаратуры разного характера для наших заводов. Наши бизнесмены перечисляют свои капиталы за рубеж. Якобы для закупок необходимых деталей станков и прочей ерунды. Что-то соответствует действительности, а что-то тратится на особняки, стометровые яхты и откладывается в офшоры. Так или иначе, но на Гольдберга вышли. Через его банк оплачиваются ворованные чертежи последних разработок в области вооружений. Не будем наивными ребятами и сделаем вид, что правительство в курсе событий. На такие вещи можно закрывать глаза. Зачем изобретать велосипед, если его уже придумали. Гонка продолжается. Кто первый, тот и на коне. Но вот еще один любопытный снимочек. Сделан он в Амстердаме во время вернисажа ювелирных изделий. Почему бы крупному банкиру туда не поехать? Это набережная одного из каналов. И опять мы видим Гольдберга с посторонним человеком. Они мирно пьют кофе и о чем-то болтают. О чем? Сначала надо пояснить, что перед нами крупный специалист по закупке оружия массового уничтожения и снабженец «Аль-Каиды». Возможно, сказано слишком громко. Он может работать на мелких боевиков, обожающих взрывы. Зовут этого типа Рахим Уридан. Он гражданин Италии и свободно разъезжает по всему миру. В том числе может приехать и к нам. На него нет никаких досье. Осторожен и хитер. За руку его не поймаешь. Теперь поговорим о России. Уридан хотел наладить связи с русскими оружейниками. Если уже не наладил. Выйти на них можно через Гольдберга. Именно Гольдберг получает деньги от наших оборонщиков и отправляет их другим посредникам. Рахим вышел на Гольдберга через них. Перед вами фото возле Пантеона.

– Позвольте, – не выдержал Чикалин. – Но это дело должно касаться не нас, а ФСБ. Мы госбезопасностью не занимаемся.

Стебляков затянулся сигарой и продолжил тем же спокойным тоном:

– Как видите, они нам помогают. Вот только вмешиваться не могут. Страну обвинят в связи с террористами. Все, о чем я вам рассказываю, вы забудете, выйдя из машины. Эти знания должны сидеть у вас в подкорке. Расследуемое вами преступление всего лишь бандитская выходка с участием чиновников-наводчиков.

– Я понимаю, – кивнул Чикалин. – Вас политика не интересует. Меня тоже. Вам надо доказать участие в деле Гольдберга и Житинского. Не хотите платить страховку?!

– Михал Михалыч, деньги моя проблема. Все гораздо хуже. Между оборонщиками и Гольдбергом стоит Житинский и его шеф Абашеев. Без них Гольдберг не может выйти на засекреченные оборонные институты. А Житинский никогда не сведет Гольдберга с оружейниками. Он же никому не будет нужен. Ради чего ему терять свою долю? Но у оборонщиков нет свободных денег. Они живут под строгим контролем. Идти на риск в их случае глупо, бесперспективно, а что важнее всего, не на что. Деньги есть у банка. А собирает их Житинский. Фирма «Колос» всего лишь вывеска. Меня пугает совсем другое. Если Рахим Уридан попал в Россию и смог обойти Гольдберга и Житинского, сумев выйти на поставщиков, то международный скандал неизбежен. Такие связи утаить невозможно. Делайте выводы. Первым погиб Гольдберг. Без причин. Следующий на очереди Житинский. Цепь обрывается. Лишних больше нет.

– Секундочку, – всполошился майор, – а если последовательность идет с другой стороны. От ученых. Они-то знают всю цепочку. Им проще выйти на боевиков, чем террористам на них.

Стебликов облегченно вздохнул:

– Я же сразу понял, что вы человек талантливый, Михал Михалыч. Идея хорошая, и она уже прозвучала в устах моего приятеля, с которым я ужинал в ресторане. Оборонщики – люди засекреченные, и предполагаемого кандидата будет искать контрразведка. Здесь обойдутся без нас. Наше дело – криминал. Раскрыть уголовное дело. А то, что у него может быть второе дно, нас не касается. Нам подыграют. Возможно, дадут нужные подсказки. Гольдберга убили очень грамотно. Это, конечно, не Житинский. Вы подумайте над тем, как отпечатки Житинского остались на пистолете. Нет сомнения, что он держал его в руках. Остальное додумайте сами. Вы же майор, а не сержант. Сейчас выйдете из машины и забудете о нашем разговоре. Таковы условия. Мы же договорились.

– Можете на меня рассчитывать.

– И еще одна мелочь. Житинский уехал на Кавказ. Именно в тех местах боевики переходят границу. Житинского надо надежно спрятать. Нам он нужен живым.

У Чикалина дрожь пробежала по всему телу. Надо срочно звонить полковнику.

6 июня. 10 ч 27 мин. Понедельник

Несмотря на все предупреждения, Житинский все же пошел с женой на завтрак. Их домик располагался далеко от кафе, и нести поднос через аллею Катя отказалась. Блинная забегаловка ей не понравилась, она решила осмотреть другие. Кате хотелось шашлыков. Наконец, они нашли подходящее заведение и устроились за столиком. Народу утром было немного. За соседним столом сидел какой-то тип и ел омлет. Она села к нему спиной, не обратив на соседа внимания. В зале еще находилось с десяток человек, не более того.

– Где ты пропадаешь целыми днями? – ворчал Житинский. – Я практически тебя и не вижу, так можно и с голоду сдохнуть. Ну, почему мы до сих пор не уехали?

– Тише, тише, Генри. Вот что я тебе скажу. Я зря времени не теряю. Вчера я видела сообщников цветочника. Он здесь не один. Я наблюдала за его коттеджем из-за кустов. К нему приходили двое здоровенных лбов. Таких за версту заметишь. Уверена, что он с ними грабил фургон с деньгами. Лихо он обвел следователей вокруг пальца. Сумел им внушить, будто его хата с краю. Я сразу поняла, это он среди них главный. И деньги наверняка здесь. Вся шайка собралась вместе. Я составлю отчет и отдам полковнику. Их пора брать, не то уйдут.

– Я же тебя просил, Катя, не лезь не в свои дела. Визгунов знает, что ему делать. Брось все и давай уедем, пока еще живы. Бандиты могут меня опознать. Я тебе говорил уже: кого попало не грабят. Жертву надо изучить и знать все ее сильные и слабые стороны, а потом уже обчищать до нитки.

– Ты трус! – разозлилась Катя, встала из-за стола и вышла из кафе.

Житинский побежал следом за женой, а сосед остался с непрожеванным куском хлеба во рту. Аппетит пропал. К тому же Тапёр напрягал слух, а в таких случаях не жуют. Он тоже не доел свой завтрак. Евгений Павлович Ашкинази вытер рот салфеткой и отправился восвояси. Он не торопился, он думал. Так в раздумьях и дошел до коттеджа своего напарника Гриши Подбельского.

Беззаботный Хлястик еще спал после веселой ночки с местной проституткой. Тем, что его подняли, он остался недовольным.

– Какого черта, Женя?

Тапёр неторопливой походкой зашел в комнату и уселся в кресло.

– Я с самого начала не доверял нашему третьему партнеру. Так вот, Гриша, это тот самый парень из настоящей цветочной машины. Первый. Он хочет получить долю от общего куша. И это, надо заметить, справедливо. Мы парня подставили. Второй вариант более реальный. Он работает на ментов.

– Мы это уже обсуждали, – отмахнулся Подбельский.

– Мне не дает покоя один вопрос, – продолжал Ашкинази, не обращая внимания на партнера. – Как он мог выйти на Букиниста? Если он сыщик и сумел подключиться к мобильникам пацанов, это одно. Но он всего лишь цветочник. Наводку ему дали легавые. Тогда все сходится.

– Почему они нас до сих пор не взяли? – заинтересовался Подбельский.

– Они не вычислили нашего шефа. Хотят взять нас скопом. Всех сразу при дележе. Только шеф на сходку не придет. Это уже дураку понятно. Где-то тут шастает какой-то полковник Визгунов. Он и устроил на нас охоту. Разумеется, мужик прибыл сюда с командой. Нас не так легко взять. Даже без оружия.

– Оружие найдем. Есть каналы. Денег у нас маловато. Местная чумичка сведет меня с нужными людьми. Одно я знаю точно. В списках приезжих Визгунов не значится. Но его можно вычислить. Надо еще раз пролистать журнал. Если коттедж числится пустым, а в нем живут, то это тот, кто нам нужен.

Тапёр хмыкнул:

– А два корпуса с обычными номерами? Их ты тоже хочешь проверить?

– Нет, Женя. Этот человек должен находиться рядом с нами, а не жить на отшибе. Мы его главная цель. – Неожиданно Подбельский вздрогнул, словно очнулся ото сна. – А откуда ты знаешь все эти подробности?

Ашкнинази рассмеялся:

– Сюда скоро вся Москва съедется. Здесь Генри Житинский. О нем газеты кричали. Будто его подозревают в соучастии. Жена его Житинским не называла при разговоре, но Генри такое редкое имя, что нетрудно догадаться. Жену зовут Катя. Пронырливая девчонка. Она следит за цветочником и вчера видела нас, когда мы выходили от него. Что самое смешное, мы даже имени его не знаем.

– Парня пора кончать. Он как кость поперек горла встал.

– Нет, Гриша, только кипиш поднимем и себя выдадим. Мы уже засвечены, но обвинить нас не в чем. Я говорю о фургоне, а так-то мы под многими статьями ходим. Я думаю, цветочник прав. Он получит свою долю за половинку бубнового короля. Он, а не кто другой. Эту долю мы заберем себе, а уж потом его можно грохнуть.

– Нас же накроют! Если этот придурок привел с собой хвосты, то любая дележка превратится в фарс.

– Ты не прав, Гриша, – глубокомысленно заявил Тапёр. – Система останется прежней. К нам никто не придет в гости. Мы опять получим письма с инструкциями. Их же получит и Букинист. Но его место занял цветочник. Значит, он. Уберем мы его или нет, письмо получат менты. Наше дело – готовиться к обороне, а не выдавать себя. Мы ничего не знаем. Пусть так и думают. Помни, Гриша, без паспортов и денег мы мусор. Нам бы перескочить этот барьерчик, а все остальное хлам.

– Ладно, – кивнул Подбельский. – Согласен. В принципе ты прав. А что делать с Житинским и его женой? Тоже заноза крепкая.

– А Житинский наш главарь. Это он нанял нас ограбить фургон. Так мы скажем, если нас прижмут к стенке. Его жена тоже работала за долю. Кто-то должен был переключать светофоры. – Тапёр остался доволен своей идеей. – А еще надо устроить какую-нибудь хохму. Этих белых лебедей необходимо перепачкать в саже и сделать из них гадких утят.

– Ты прав, Женя. Они главные грабители. А мы так, подносы к чаепитию подносили.

7 июня. 0 ч 47 мин. Вторник

Впервые дочь загуляла. Визгунов нервничал. В Москве другое дело, там ее работа, а репортеры не имеют нормированного дня. Но здесь не те законы и правила. К тому же сыщика беспокоило увлечение Светланы Сергеем Бартеньевым. У них зарождался настоящий роман.

Бартеньев неплохой парень, но не для семьи. С таким хорошей жизни не наладишь. Визгунов то и дело поглядывал на часы, а его друг Юра Липатов только посмеивался. Они пили пиво на кухне под севрюжий балык из браконьерских источников.

– Может, ты отошлешь этого парня в Москву. Он мне лишь мешает. Недотепа. На нас нарвется, замутит воду, потом не исправишь.

Липатов загасил сигарету.

– Любовь, Андрюша, запретами не победишь. Рад бы, но не могу я Бартеньева отослать в Москву. Его тут же сцапают. Генерал объявил его в федеральный розыск. Если мы с тобой вернемся с пустыми руками, тогда я уже ни ему помочь не смогу и сам в лужу плюхнусь. Терпи. Недолго осталось.

– У меня все уже готово, – продолжал вытаптывать ковер Визгунов, маяча перед глазами приятеля. – Сегодня отвезу сейф на судно. Башир Саидов смотрел на него, роняя слюнки. Он чует добычу. Но сам побоится ее взять. Я там для видимости четыре замка на железной двери в подсобку установил. Сейф внутри. Так я для пущей надежности в поддон цемент залил. Теперь сейф стал неподъемным.

– Это как? – удивился полковник.

– Очень просто. Сейфы старой формации делались так: верхняя часть для хранилища ценностей, а нижняя заполнялась песком, чтобы грабители не унесли. А я не песок, а цементный раствор в нижнюю часть залил. А сейфик будь здоров, с меня ростом. Но какова интрига, Юра? Башир теперь ночами спать не будет. Короче говоря, пора начинать последнюю часть операции. Помех на пути нет.

Как бы не так. В дверь резко постучали. Липатов тут же скрылся в спальне. О связи действующего полковника и частного сыщика не всем надо знать.

Визгунов открыл дверь и обомлел. На пороге стоял Житинский.

– Черт бы вас побрал. Я же вам велел уезжать! – вспылил Визгунов.

– Катя пропала. Моя жена. – В глазах парня стояли слезы.

– Тихо, тихо, приятель. Зайди в дом.

Житинский не притворялся. Он действительно нервничал. Визгунов усадил его на диван, дал стакан, но не с водой, а с холодным пивом. Тот выпил его залпом.

– Давай-ка, Генри, разберемся с тобой по порядку. Не мельтеши. В котором часу ты последний раз видел свою жену?

– Днем. Часа в три. Она принесла мне еду и фотографии из лаборатории. Я ее умолял не совать нос в чужие дела, но она настырная. К сожалению, мне не удается ее убедить уехать из этого осиного гнезда.

– Куда она сует нос? – нахмурился сыщик.

– Она встретила здесь цветочника. Главного подозреваемого. Катя не в курсе наших дел, а сказать ей правду я не могу. Так вот, цветочника она видела раньше, еще в Москве, когда покупала цветы для моего кабинета. Он парень видный и запомнился ей. А тут мы его встречаем на пляже. Она сделала вывод, раз частный сыщик, которого мы наняли, тоже здесь, значит, цветочник и есть главный грабитель. Вы мне велели не показываться на людях. Я так и сижу в номере безвылазно, а Катя следит за цветочником. Даже добилась результатов. Но я боюсь, что они ее видели.

– Кто они, Генри? – терял терпение Визгунов.

Житинский достал фотографии и положил их на стол.

– Вот. Катя фотографировала их из кустов. Эти два типа приходили вчера к цветочнику. Кошмарные рожи. А у одного из них в руках подводный пистолет. Зачем? Они же не на пляж шли и не с пляжа. Катя хотела их проследить. Вчера нашла коттедж одного, а сегодня собиралась найти второго и пропала. Позже десяти вечера она не возвращается. А сейчас уже полпервого ночи.

Визгунов внимательно разглядывал фотографии. Он не думал, что участники ограбления могут каким-то образом вычислить друг друга. Все были в масках. Кто-то им помог. Загадка складывается серьезная. Вместе они сила, и серьезная. Ни один добровольно не поднимет лапки вверх и не произнесет: «Сдаюсь!» Им терять нечего, и они пойдут до конца.

– Вы знаете, Андрей Данилыч, а этого типа я видел в ресторане отеля «Каспий».

Житинский указал на Тапёра, снятого рядом с Хлястиком. Визгунова словно током ударило.

– «Каспий», что в Махачкале?

– Да, а чему вы удивляетесь? – удивился финансист.

– Что вы там делали?

– Ехал к вам, как вы велели.

– Я велел?

– Да. Вы мне сказали, что пока находитесь в Махачкале, но можете уехать в любую минуту, а потому если вы меня не застанете, то получите записку, оставленную мне у администратора на ресепшен.

Теперь и Визгунов сел в соседнее кресло. Он поймал себя на мысли, что даже не спросил Житинского, как тот его нашел. Находясь в Махачкале, сыщик еще не знал, где находится сейнер «Дербент», и не знал, куда ему ехать. Только после подтверждения точной стоянки он решил все вопросы, да и те с помощью начальника УГРО Махачкалы Рудика Игнатьева.

– Ладно, Генри. У меня склероз. Ничего не помню. Ты по какому телефону мне звонил? Номер? У меня их много.

– По переговорному. Мы в день операции по нему общались.

– Понятно, – тяжело вздохнул Визгунов. – Я сам подошел к телефону и что тебе сказал?

– Ну, я не сразу вас узнал. Это я вам сказал, что у меня плохие новости и нам надо поговорить один на один. С глазу на глаз. Тогда вы мне и сказали, чтобы я приезжал в отель «Каспий» в Махачкалу. Только номера своей комнаты не назвали. Сказали, что будем общаться через портье. Записками.

– Значит, голос ты мой не узнал?

– Так плохо же слышно было. Вы не в Москве, а далеко.

– Хорошо. Что дальше?

– Купили билеты и приехали. Записки на мое имя у портье не было. Свободные номера имелись. Мы заказали люкс и прожили там три дня. И только на третий день я получил записку. Там вы велели мне зайти на почту в Кызыл-Бурут под Баку и получить следующие инструкции. Я все делал, как вы велели. И вот я на месте.

– А про убийство в отеле знаешь? – разглядывая собеседника, спросил Визгунов.

– Да. Шума много, толку мало. Мы уехали на следующий день ночным теплоходом. Он только один и ходит до Баку. Так как быть с Катей? Ее же искать надо. Какой из меня сыскарь?

– Кстати, Генри, а зачем ты взял с собой жену?

– Просто мы никогда никуда вместе не ездили, – пожал плечами Житинский, – а потом, она очень переживает за меня. Я же говорил о куче моих следов на месте убийства банкира Гольдберга.

– Ладно. Я приму меры к поиску Кати, а ты, Генри, возвращайся в свой коттедж и сиди, не рыпайся. Мы найдем твою жену. Здесь не так много мест, где можно искать пропавшего. А сейчас мне надо подумать.

Визгунов выпроводил Житинского за дверь. Из спальни тут же вышел полковник Липатов.

– В каком месте ты просчитался, Андрей? – задал вопрос Липатов.

– Просчетом это трудно назвать, Юра. Телефон, по которому мне звонил Житинский, дал мне профессор по имени Илья Макарович. С него я звонил профессору и назначал ему встречи в парке. Настоящего его имени мы не знаем. Но он один из руководителей оружейного комплекса. По словам Житинского, люди профессора требовали все найденные деньги отдать им, а не вернуть в банк. Рыбка клюнула. На горизонте появились миллионы. Они хотят напрямую выйти на покупателя, минуя банк и фирму «Колос», которая действует под зорким вниманием дельцов от политики. Житинский оказался слишком ненадежным партнером. Гольдберга убрали, подставив Житинского. Это значит, что наш профессор получил выход на покупателя. Допустим. Но как они собираются заполучить деньги, не зная, где они?

– Что с тем телефоном? – конкретно спросил Липатов.

– Выйдя из кофейни после операции, я выбросил его в урну. Просчитался. Я не думал, что за мной будут наблюдать. Аппарат вернулся к профессору. Он или его люди могли разговаривать с Житинским.

– За тобой же следили, Андрей, – возмутился Липатов. – Они знали, где ты находишься. Тебя ведут. Им нужны деньги. А чтобы было меньше хлопот, сначала убивают Букиниста, следом пойдут Хлястик и Тапёр. На встречу придут в масках трое. С их картами, но не они, а люди этого профессора, который решил объегорить всех.

– Ладно. Будем думать. Надо проверить некоторые факты. А пока свяжись с местной полицией, и пусть обшарят округу. Надо найти жену олуха, который мне всю песню испортил.

* * *

Их поцелуй оборвал непонятный шум. Светлана отстранилась.

– Господи! Как я испугалась. Мне показалось, папа идет. Мы же совсем рядом с нашим домиком.

– Там никого нет.

Сергей глянул в сторону освещенной фонарями дорожки.

– Мы за кустарником ничего не видим. Похоже, мусорная урна упала. Но кто-то ее сбил. Пойдем, глянем.

– Я тебе уже надоел? – спросил он.

– Не говори глупостей. Мне все равно уже пора. Отец там с ума сходит. Увидимся утром за завтраком. Осталось уже недолго. Ночи пролетают быстро.

Они встали с травы и подошли ближе к узкой тропке с выложенной плиткой и лавочками. Фонари, сделанные в стиле пушкинских времен, хорошо освещали аллею. Чтобы на нее выбраться, пришлось пробираться через плотный кустарник шиповника. Они осмотрелись.

– Ты права, Светик, урну сбили в десяти метрах от нас. Вижу и виновника. Небось русский и хорошо наклюкался.

– А может, человеку плохо стало и ему нужна помощь. Девушка не ошиблась. Только помочь ему уже не могла. Мужчина упал от выстрела. Из его спины торчала стрела от подводного пистолета, а тонкий трос тянулся в кустарник.

Светлана вскрикнула. Сергей зажал ей рот.

– Только не поднимай шум. Я здесь по чужим документам, и меня тут же загребут.

Он все еще держал ее рот зажатым, а она с испугом смотрела на него, будто он убил прохожего.

– Послушай, Светик, я тут ни при чем. Я ищу грабителей инкассаторской машины. Они меня подставили и сделали подозреваемым номер один. Я их нашел. Они здесь. Моя задача – их разоблачить и найти главаря. Тогда мне поверят. Другого выбора у меня нет. Вчера ты их видела. Они приходили ко мне. Я сам дал им наводку на себя. Осталось довершить дело до конца.

Сергей убрал руку с губ девушки. Она уже его не боялась.

– Я знаю убитого, – прошептала Светлана. – Его зовут Генрих Яковлевич Житинский. Он обещал мне дать интервью. Житинский – финансовый директор компании «Колос», которую ограбили. А у одного из мужиков, приходивших к тебе вчера, был подводный пистолет. Может, они не сумели договориться?

– На чем? – Сергей затащил девушку на газон, чтобы не стоять под фонарем, и повалил на землю. – Лежи. Не хочу, чтобы мы тоже стали мишенью. Им договариваться не о чем. Если этот Генрих придумал план, то его глупо убивать. Он обещал им паспорта и деньги.

Светлана увидела на земле ослабленный трос от пистолета и потянула за него.

– Идем. Оружие одноразовое, и его бросили. Посмотрим, с какого места стреляли.

По веревочке они добрались до большого камня размером в половину человеческого роста.

– Меткий выстрел, – сказала Света. – Метров десять, не меньше. А ведь мог подойти в упор. Аллея освещена, а вокруг сплошной мрак. Вот и пистолет валяется. Киллеры всегда бросают орудие убийства.

– Не знаю. Одно понятно: убийца его ждал. И долго.

Сергей присел на корточки и насчитал три окурка и обратил внимание на вытоптанную траву.

– Значит, следил.

– Но в той стороне только ваш коттедж. Значит, Генрих ходил к вам.

Светлана отмахнулась:

– Обойдешь наш, будет следующий.

– К следующему ведет своя дорожка. Убийца не строил бы здесь засаду, зная, что жертва может уйти другим путем.

– Ладно. Откуда я знаю, куда он ходил, но не для того, чтобы умереть.

– Очевидно, решил дать тебе интервью на ночь.

– Ну хорошо. Он ходил к моему отцу. Возможно, что-то пронюхал. Мой отец частный сыщик, и Житинский его нанял разобраться с делом об ограблении.

– Он Господь Бог? – изумился Сергей. – Вся Петровка стоит на ушах и разводит руки в стороны, а частный…

– Заткнись, Степан! Ты ничего не знаешь.

– Я Сергей, а не Степан.

– Рада познакомиться. Не Баку, а Париж. Пару раз переспали, но это еще не повод для знакомства. Спасибо за доверие.

– Думаю, что ты знаешь не меньше моего, – хмуро ответил Сергей.

– Я знаю то, что ментов пора вызывать, а тебе убираться подальше от лишних приключений, Степан – самозванец.

Светлана повернулась и направилась к аллее.

7 июня. 9 ч 22 мин

Официально следствием занималась местная полиция. Полковник Липатов и Визгунов числились наблюдателями, так как находились на территории другого государства. Из Баку приехал полковник Горюнов, русский по происхождению, окончивший высшую школу милиции в России, тот самый приятель Рудольфа Игнатьева из Махачкалы, о котором Рудик рассказывал. Он уже знал о проводимой русскими операции на их территории, но не думал, что дело закончится убийством. Труп убрали с аллеи ночью, так, что скандала удалось избежать. Никто из отдыхающих не знал о случившемся.

Горюнов представился Вадимом. Полковник из Баку оказался энергичным мужиком и бегал по кабинетам полицейского участка, пока Липатов и Визгунов дожидались его в отведенном под расследование кабинете. Приятели в ожидании начальника тихо переговаривались.

– Я заходил в спортивный магазин, – шептал Липатов. – Продавец, он же владелец лавки, парень толковый. Ведет учет, все, как полагается. Но он утверждает, что подводный пистолет у него купили только один раз, и он описал внешность Подбельского. Достаточно точно и подробно. Ты же понимаешь, что они его найдут. Но нам нужно, чтобы ты его нашел, а не азербайджанские менты.

– Подбельского подставили так же, как покойного Житинского с убийством Гольдберга, – тихо отвечал Визгунов. – Хлястику незачем его убивать. Он даже не знает, кто такой Житинский и чем он опасен. Они даже цветочника не решились шлепнуть. Действует один и тот же человек или группа. Если с Житинским все получилось складно, то о Подбельском они мало знают. Перегнули палку. Водяной пистолет Хлястика. Это понятно. На нем его отпечатки пальцев. Если помнишь, то на пистолете, из которого убили Гольдберга, тоже нашли отпечатки Житинского. Те же приемы и подходы. Но только Подбельский не пьет и не курит. Он всегда держит себя в форме. Пару рюмок может себе позволить, но только не табак. Возле камня мы нашли три окурка от сигарет «Житан». Их в Москве мало кто курит, а здесь тем более. Это первая осечка убийцы. Из нее мы можем сделать вывод. Убийца плохо знал Хлястика, а то и вовсе не знал. Он проник в его номер, украл подводный пистолет и забрал из пепельницы окурки. «Житан» курит Ашкинази. Теперь они друзья, не разлей вода. Тапёр заходит к Подбельскому, и вряд ли хозяин запретит ему курить в своем номере. Теперь обувь. Мужские следы соответствуют размеру Подбельского. Возможно, у него и кеды украли. Явный перебор. Хлястик высококвалифицированный киллер, не оставляющий следов. У него есть великолепная сборная винтовка. Стреляет без промаха. Зачем ему нужна такая экзотика, как подводный пистолет, если он залег ночью на точке? Другое дело, если жертва купается в море в разгар дня. На пляже винтовку не соберешь. Да и то, он пристроился бы в кабине для переодевания и сделал бы точный выстрел.

– Ты прав, Андрюша, – вздохнул Липатов. – Нам непонятно одно. Оружейники сумели выйти на покупателей и избавились от посредников. Первым был Гольдберг, вторым Житинский. Но их нетрудно заменить другими и восстановить цепочку.

– Трудно, – не согласился Визгунов. – Они слишком долго работали и много знают. Но даже не в этом дело. О сделке с террористами новички ничего не будут знать. А цепочку восстановят, и старая схема продолжит свою деятельность, но о подпольной уже никто ничего знать не будет.

– И тут ты прав, – кивнул полковник. – Значит, у нас осталась последняя наживка. Деньги. Сейчас профессору нужен задел. Посредники уничтожены, остались грабители. Одного убрали в Махачкале, двоих добьют тут. Подбельского уже подставили. Этот местный полковник парень не промах. Хлястика в два счета вычислит.

– Но не возьмет. Я уже разослал нашим подопечным приглашения на встречу. Их не найдут. Но я думаю, нам надо ввести в курс дела Вадима Горюнова. Без его помощи не обойтись. А если он пойдет своим путем, то всю нашу песню испортит.

Легким на помине в кабинете появился Горюнов.

– Хорошие новости, господа офицеры. Катю нашли. В пятидесяти километрах к югу. Чабан зашел в хлев и погнал овец на пастбище. Там он ее и нашел, когда сарай опустел. Связанная по рукам и ногам с кляпом во рту и разбитой головой. Женщина жива. Чабан вызвал полицейских. Думаю, ее туда доставили морем на катере. Хлев стоит у самого берега. Поедете со мной?

– Конечно, – ответил Липатов.

– На машине с ветерком быстро долетим.

* * *

Первым письмо получил Сергей Бартеньев. После вчерашнего инцидента со Светланой он очень расстроился, плохо спал и проснулся спозаранку. Письмо лежало в конверте на пороге. Очевидно, его подсунули под дверь. Он уже оделся и хотел идти к любимой, чтобы извиниться, но тут наткнулся на долгожданное послание. Сергей с нетерпением вскрыл конверт.

Извинения придется отложить на потом. Сергей быстро направился к причалу вдоль пустынного берега.

* * *

Подбельский просыпался тяжело. Алкоголь не его конек, выпил-то всего три рюмки, а как до коттеджа дошел, не помнит. Такого с ним еще не случалось. Он едва продрал глаза, встал, сунул голову под кран и пустил холодную воду. Немного полегчало. Как он мог лишить себя всех пяти глаз и остаться слепым? В поисках полотенца он что-то бурчал себе под нос, и тут его взгляд напоролся на конверт, лежащий у входной двери. Был бы он в нормальном состоянии, то услышал бы любой шорох. Опять босс обошел его. Он попытался вспомнить, с кем пил в баре вечером, но перед ним всплывали только лица женщин определенного поведения. Одну из них он приметил и решил провести с ней ночь. Не вышло. Подбельский поднял конверт с пола и распечатал его.

Подбельский оделся, вышел во двор и достал из тайника свой чемоданчик с винтовкой. Теперь он с ней уже не расстанется.

Пляж пустовал. Солнышко еще песок не согрело. Подбельский поторопился к причалу.

* * *

Тапёр спал в ванной, перекрыв воду и бросив в нее матрас, а на постели в спальне уложил куклу, сделав ее из ковров. На все двери повесил колокольчики. Валдайские сувениры ему дорого обошлись. Потом кусал себе локти, когда увидел копеечные звоночки в магазине рыболовных снастей. Под утро его замучила жажда. Сквозь занавеску уже просачивался свет. Он выбрался из чугунного корыта и направился в гостиную, где стоял холодильник. Попивая минералку из горлышка, он заметил письмо на пороге.

Ашкинази устал ждать. Это уже не отдых, не курорт, а каторга. Он уже боялся собственной тени.

Тапёр цапнул конверт, как ящерица мошку.

Теперь Ашкинази понял замысел босса. Они приехали сюда не случайно. Рыболовное судно может вывезти их в Иран. Гениально. Рыбаки браконьерствуют и торгуют черной икрой. Вот она лазейка! А команда тут ни при чем. Все вопросы решают только деньги.

Тапёр даже забыл умыться, надел на себя что попало и помчался к своей заветной цели.

7 июня. 10 ч 30 мин

Врачи «скорой помощи» наложили бинты на голову потерпевшей. Один из них сказал:

– Рассечение небольшое. Швы накладывать не обязательно. От гематомы никуда не денешься. Но ничего, пройдет. Огрели ее сзади, и сильно. Скорее всего, резиновой дубинкой. Иначе рассечение получилось бы солидным.

– Спасибо за помощь, доктор, – поблагодарил полковник Горюнов.

Липатов и Визгунов стояли в стороне и в разговоры не вмешивались. Девушка сидела на ящике. Она еще не пришла в себя, и ее не допрашивали. Чабан не оказал ей никакой помощи, а тут же побежал вызывать полицию. Первыми прибыли районные старожилы порядка, они-то ее развязали и кляп изо рта выдернули. На песке от моря до сарая остались следы мужских сапог. Подозрения подтвердились. Катю привезли морем. Из лодки до сарая тащил ее на себе. Значит, не слабак.

– Боже, как больно-то! – вдруг вскрикнула женщина. К ней ринулись все присутствующие.

– Господи! Где я? – Голос у нее стал хриплым.

– С вами все в порядке, – ответил Горюнов. – Шок сейчас пройдет. А что вы помните? На вас кто-то напал? Где, когда?

– Не знаю. Солнце заходило. Я шла по берегу и любовалась закатом. Потом яркая вспышка в глазах и все померкло.

– Много народа гуляло по пляжу? – спросил Горюнов.

– Как в пустыне. Впрочем, какой-то мужчина возился с катером. Я чуть не споткнулась о веревку. Катер качался на волнах, а трос от него шел к берегу метра на три. Это я помню, но больше никого не видела.

– Мужчина приметный? Он вам попадался на глаза раньше?

– Нет. Его я не видела. Я искала других и нашла их. – Катя кивнула в сторону Визгунова. – Спросите у сыщика. Он здесь не случайно. Его мой муж нанял. Просто я приняла участие в поиске, и успешно. Я видела сообщников цветочника. Их двое.

Она говорила, глядя на Визгунова, местный полковник ее не интересовал.

– Да, да, мы уже видели ваши фотографии. Вы очень нам помогли, – кивал Визгунов.

– Моя задача снять с мужа позорное клеймо, – гордо заявила женщина.

– Вы свою задачу выполнили, – заговорил Липатов – Но муж ваш погиб этой ночью. Он бросился вас искать и напоролся на убийцу. Думаю, на того же, кто убил Гольдберга.

Катя заплакала и превратилась в ребенка. Она ревела, как малолетняя девочка, вытирая лицо подолом платья, не очень чистым после проведенной ночи в хлеву. Все молча ждали.

– Вы поймали убийцу? – наконец задала она вопрос.

– Вопрос одного-двух дней, – уверенно заявил Горюнов.

– Но это не грабители, – хлюпая носом, сказала Катя. – Генри не был связан с бандой. Зря его подозревали. Тут есть еще кто-то. Я только не могу понять его целей.

– И не надо, – оборвал Липатов. – Собирайте вещи и уезжайте. Один раз вас пожалели, другого раза не будет. Тело вашего мужа задержат эксперты. Вам его ждать незачем. Гроб доставят в Москву, там и проститесь. А сейчас чемодан в зубы – и бегом в аэропорт.

– Я понимаю, – тихо пробормотала Катя.

* * *

На борт приглашенные прибывали в разное время. Командир шхуны принимал всех с радушием. Звали его Башир. Сначала одного отвел в общую каюту, потом второго, а следом и третий подплыл. Он оказался самым веселым, разговорчивым и находился под градусом. Конечно же Тапёр разыгрывал из себя пьяненького, прополоскав рот водкой.

– Так говоришь, тебя Башир зовут?

– Так точно. С детства на Каспии его воды глажу.

– А меня Женей. Кличка Тапёр. Тоже личность известная. Сотни сейфов вскрыл, но так и не попался. Потому, что мозги кумекают. А где твоя команда, Башир? Никого не вижу. Когда отплываем?

– Как только хозяин прибудет. А он не болтлив. С ним и команда приплывет. А пока идите в каюту. Имея хорошую оптику, с берега каждый канат на корме можно разглядеть. А тут еще богачи второй день балдеют.

Ашкинази бросил взгляд на горизонт. Метрах в ста на якоре стояла шикарная белая яхта, а по палубе бегали голые девушки.

– А ты прав, капитан. Под воду нам не нырнуть. Встал жопой к берегу, не значит, что спрятался. Яхта стоит перед твоим носом. Полный обзор получается.

– Конечно, дорогой. Но кого мы можем интересовать? Иди в каюту, так тебе спокойней будет.

Тапёра проводили в каюту, где уже сидели его напарники. Когда дверь за ним закрылась, он протрезвел.

– Ну, что? Угодили в капкан?

– С чего ты так решил, Женя? – спросил Подбельский.

– Яхточку видели? Девочек голых для отвода глаз на арену выпустили. Им что, моря мало, возле грязного корыта на якорь вставать? Горизонт чист.

– Хотели бы нас взять, уже бы на нарах самокрутки крутили, – начал рассуждать Сергей. – И подумайте сами своими умными мозгами, зачем боссу понадобились трое грабителей, сделавших свое дело? Нет. Мы продолжаем работать.

– Какой ты у нас умный, цветочник, – хихикнул Подбельский и достал из-под стола свой чемоданчик.

Сергей понял, что его разоблачили, назвав цветочником. Но это еще ничего не значило. Почему цветочник не может получить свою долю? Пусть даже по случайности, но он стал их сообщником, отвлек на себя внимание и этим заслужил свою долю.

– Меня зовут Сергей. Только какое это имеет значение. Боссу я нужен не меньше, чем вы. Может, он сейчас оттягивается на той яхте, но сюда не придет.

– Ну-ка, ну-ка, Сережа, – подался вперед Тапёр. – Продолжай свою мысль.

– Все просто. От такой яхты ни одно корыто не скроется. Она будет идти следом и наблюдать за нами. Но разница лишь в том, что у них есть паспорта с визами и водка с закуской, а у нас бомба!

Подбельский застыл, вставляя затвор в винтовку.

– Бомба?

– Помолчи, Гриша, – вмешался Ашкинази. – Парень дело говорит.

– Деньги и есть бомба. Они на борту. Все пять мешков. Есть элементарная логика, господа грабители. Босс не нанимал вольных каменщиков, а отобрал тех, у кого выхода не осталось. Вы согласились. А куда вам деваться? Вы работу свою сделали и доказали, что еще способны вершить большие дела. Ну а теперь боссу надо переправить эти деньги за кордон. Они вроде бы меченые, если газеты не врали. Сам босс не из тех, кто рискует своей шкурой. И зачем? Есть надежные ребята, которые сами рвутся за пределы необъятной России. А таким морячкам-браконьерам большого дела не доверишь. Риск стоит пятнадцать миллионов. Теперь из грабителей вы превратились в сторожевых псов.

– Но мы даже не знаем, где деньги! – возмутился Подбельский.

– Деньги в сейфе, – спокойно сказал Ашкинази. – Босс намекнул мне в письме на мои золотые руки и на опасную команду. Босс знает, что я смогу вскрыть любой сейф. Мне коды и ключи не нужны. Сейф под боком. Надо искать железную дверь с навесными замками.

– А может, сыграть на опережение? – предложил Хлястик. – Уложим команду и возьмем судно в свои руки.

– Тупой ты, Гриша, – возмутился Тапёр, – а то мы не могли бы купить подобное суденышко. Дело-то в связях. Башир с детства на море. Все лазейки знает. Если он сдает икру иранцам, то и с ними в ладах. А без них мы в зону Ирана не войдем. Башир ведет караван, мы его охраняем, а босс идет следом на яхте и ест виноград, похлопывая девочек по попкам. Каждый делает свое дело. Это в идеале. Но что нас ждет в действительности, одному Богу известно. Во всяком случае, нам на берег возврата нет. Кстати, о лодках. Подплывая, я обошел сейнер кругом. Ни одной лодки, а вы уже здесь. Думаю, что и мою потопили. Хочешь не хочешь, а из игры уже не вылетишь. Если только вперед ногами или головой в корабельную топку. Босс предупредил: «Держитесь все вместе». Это все, что нам остается.

Хлястик загнал патрон в ствол и защелкнул затвор.

– Я к работе готов!

7 июня

Головастый Тапёр был прав. Красивая яхта стояла на рейде поблизости от сейнера не случайно. Гости приезжали на катерах, а других увозили. Гулянка не прекращалась круглые сутки, только люди менялись. На одном из катеров привезли коробки с вином и виски. Грузчиками были Визгунов и Липатов. На берег катер увез других грузчиков. Эта яхта принадлежала одному из крупных чиновников, у которого доходы равнялись зарплатам всего правительства Азербайджана. Намозолил всем глаза, и его арестовали так же, как и его имущество. Капитан остался прежним. Парень в делах чиновника участия не принимал. Моряк до мозга костей, остальное не в счет.

– Прибыли три человека на моторных лодках, – докладывал капитан двум полицейским чинам. – Все трое на борту. Их лодки затопили. Но, похоже, Башир ждет еще кого-то.

Моряка ввели в курс дела, но без особых подробностей. Оказался способным детективом ко всем своим талантам.

– Не тебя ли? – спросил Липатов Визгунова.

– Нет. Я же сказал ему, что мы встретимся в нейтральных водах, – ответил Визгунов. – Мужику сейф покоя не дает. Он решил сыграть в свою игру.

– От нас он на сейнере оторваться не сможет, – уверенно заявил капитан.

– Как вас зовут? – спросил Визгунов стройного, в белом кителе, командира.

– Арсен. По крови я сириец, но вырос в Баку, учился в Одессе, школу проходил на бриге «Крузенштерн». Один раз ходил вокруг света.

– Да, на такого можно положиться, – улыбнулся сыщик. – Только за ним мы не пойдем. В коробках, которые мы привезли, есть аппаратура, а на сейнере установлены датчики. Мы будем следить за ними через спутник. Они не должны видеть нас в море. Подойдем к ним, когда пробьет час икс. А сейчас пусть гуляют. А команда Башира на месте?

– Девять человек, Башир десятый. Попрятались по норам. Гостей встречает только сам капитан и каждого провожает лично. Его ребята вооружены. У двоих я видел автоматы. Когда на горизонте появилась первая лодка, они все забились в щели. Судно большое, там можно поиграть в прятки. Кают и отсеков хватает, не считая подсобок.

– Да, у меня была возможность обследовать эту посудину, – сказал Визгунов.

– Башир не отходит от кормы. Шарит биноклем по прибрежным водам. Он точно кого-то ждет, – уверенно заявил капитан.

– Мне это не нравится, – обронил Липатов.

– Мне тоже, Юра, – кивнул Визгунов. – Надо подстраховаться. Я иду на борт сейнера. Пистолет и видеокамеру в целлофан и подготовьте мне акваланг.

– Тебя засекут! – возмутился Липатов.

– Надо успеть попасть на борт до появления нового гостя. Пока команда из щелей не выползла. Так он на корме? Значит, я поднимусь по якорным цепям с носа. И мне нужна хорошая рация с комплектом батарей. Дальнобойная, чтобы я мог иметь с вами экстренную связь.

– Это же целый рюкзак техники! – возразил Липатов.

– Если для дела, то можно Эльбрус на горб взвалить. Давайте, пошевеливайтесь, ребята. У нас каждая секунда на учете.

* * *

Башир наконец-то увидел приближающийся катер. Он его ждал. Но когда он решил вопрос о предстоящем сотрудничестве, у него были другие взгляды. Сейчас он их пересмотрел. К нему ехал очень ценный гость, и его услугами придется воспользоваться. Но по-другому. Не так, как задумывалось изначально. Если помните, то один из разговоров оборвался, не начавшись. Давайте вспомним, как все происходило.

5 июня. 12 ч 17 мин

– Договорились. Снимайся с якоря и подходи к Сиазани. Встанешь на рейде напротив пансионата. Не далеко и не близко. Так, чтобы я тебя в бинокль видел. Только не хитри, Башир. Я могу обозлиться, и тебе это очень дорого обойдется.

Босс ушел. День начинался с сюрпризов. Таких предложений ему еще никто не делал. Такую аферу надо переварить и все детали разложить по полочкам.

Но сюрпризы не закончились. Дверь каюты открылась, и он увидел на пороге женщину.

– Вы ко мне? – удивился капитан.

– А разве тут еще кто-нибудь есть?

Она вошла.

Черные косы, свободное национальное платье до пола, тюбетейка. И вразрез со всеми правилами темные очки, которые местные не носили. Камуфляж Башира не смутил. К нему пришла русская. Это видно по коже и по светлым волоскам на руках.

– Я слышала ваш разговор. Сидела на корточках под иллюминатором и едва не получила удар выброшенной обоймой с патронами по голове.

Она на секунду сняла очки и потерла переносицу. У женщины были ярко-зеленые глаза, она ему умышленно их показала и вновь водрузила очки на место.

– Хорошо. Слышали и слышали. Дальше-то что?

– Тип, который у вас сейчас был, ничего вам не заплатит. Ему нужен транспорт и проводник, который знает все проходы и лазейки. Вы лучший вариант. Он встретит вас в нейтральных водах, а дальше вы пойдете под прицелом. Может сработать второй вариант. Он переберется в Иран чистым, у него там есть своя яхта, и он выйдет на ней в море. Там и перехватит груз. Я могу перечислить еще десяток вариантов. Трое отщепенцев, которых вам велено переправить за кордон, всего лишь повод. Они его не интересуют. Ему нужен только сейф. Меня тоже интересует только сейф. В нем много денег. Я готова отдать вам четверть, если вы согласитесь играть по моим правилам.

– А зачем? Меня все устраивает, – ухмыльнулся Башир, – таким людям, как мой гость, можно доверять. А вот женщинам я никогда не доверял. Как говорил один умный человек: «Выслушай совет женщины и сделай все наоборот. Тогда у тебя все получится!»

Женщина оставалась спокойной и даже присела.

– Вы знаете, почему он обратился к вам? – тихо заговорила дама, доставая сигареты из кармашка. – Потому что вы, Башир, уже имеете опыт транспортировки «живого товара». Ваш брат поставлял вам малолетних девочек из России, а вы их транспортировали в Иран на продажу. После того как вы перевезете деньги, он вас сдаст. У него самого есть молодая дочь, и этот тип вас ненавидит. К тому же мое предложение выгоднее. Вы получите полтора миллиона долларов.

У Башира пересохла глотка. Он взял со стола фарфоровый чайник и сделал несколько глотков из горлышка.

– В чем же ваш план? Таких людей очень трудно обхитрить, – прохрипел он наконец.

– Мы не поплывем в Иран. Нам нужен север, а не юг. Возьмем курс на Дагестан. Ваш босс вас не дождется. Точный курс получите в день отплытия. Я прибуду на борт последней, после того как вы этих придурков примете. За их посадкой будут следить. Так что придется взять. Потом скинем их за борт.

– Идея неплохая, – согласился Башир, – но вы не учли датчики спутниковых навигаторов. Их не так просто найти. Уже пытались. Бесполезно. Судно большое, а коробочки маленькие. Даже если их нет, то их принесут те трое, которых я должен перевезти.

– Послушайте, Башир. Прежде чем браться задело, я имею привычку обдумывать все детали. По идее, я вам не нужна. Все, что я рассказала, вы можете и без меня сделать и забрать себе сейф. Есть в моем плане одна хитрость. Небольшие коробочки. Самые последние разработки оборонщиков. Своего рода антирадары. Нам не надо думать о датчиках и спутниковой навигации. Моя аппаратура будет разрушать все волны, исходящие от навигаторов. Спутники нас не увидят, а значит, наше местонахождение будет неизвестно. Каспийское море – не лужа. Руками не пошаришь.

Башир отвалился на спинку дивана.

– Вот теперь вы меня убедили.

– Я рада, что мы нашли общий язык. Выполняйте все приказы своего нового босса. Это залог успеха. А я подстроюсь к вашему расписанию.

Она встала, выкинула окурок в иллюминатор и ушла.

* * *

Сейчас ее катер подходил к корме. Очевидно, даме тоже не понравилась стоящая на рейде яхта. Как и других гостей, он встречал женщину один. На сей раз на ней была бейсболка, те же очки и бесформенный комбинезон. Только потрогав, можно узнать в ней женщину. Обычный парень, да еще в тельняшке. За плечами рюкзак, а на руке, вместо часов, какой-то громоздкий прибор, напоминающий те, которыми меряют давление. Он сбросил ей веревочную лестницу, и она поднялась.

– Привет, партнер, надо уйти с палубы, пока меня в бинокли не разглядели.

– Конечно. Для вас заготовлена отдельная каюта. Хочу глянуть на ваши глаза. Вы ли это?

Она приподняла очки, и он увидел те же ярко-зеленые глаза. Это она.

Башир повел женщину к трюмной лестнице. По пути он решил задать ей главный вопрос. От ее ответа зависели его дальнейшие действия. По сути дела, если она привезла «глушилки», то в ней нет нужды. Все, что ему нужно, уже есть. А главное, на борт попал настоящий медвежатник и вопрос с открытием сейфа решен. Вряд ли босс рискнул его заминировать. Это блеф. Такими деньгами не шутят. И конечно, баба права, у пассажиров нет никаких ключей. Сейф будет открывать сам хозяин. Если они еще встретятся когда-нибудь, что вряд ли.

Он спустился вниз первым и подал даме руку.

– А как мы вскроем сейф? Он заминирован. К тому же там сложные замки. И он заперт, и поднять его невозможно.

– Среди пассажиров есть взломщик. Для него любой сейф не проблема.

Вот теперь Башир понял, что она ему не нужна. О взломщике он и сам знал.

Тут произошло то, о чем он и не догадывался. Сойдя с последней ступени и очутившись в темном коридоре, женщина взмахнула рукой, и Башир почувствовал укол. Игла вонзилась ему в шею в районе ключицы. Перед глазами поплыли белые круги, ноги налились свинцом, он упал и потерял сознание. Сколько прошло времени, Башир не знал, но очнулся в своей каюте, где и состоялось его одностороннее знакомство с дамочкой, так просто обыгравшей его. Она уже сняла с себя комбинезон и бейсболку и даже накрасила губы. Джинсы, блузка, длинные волосы и очень красивые глаза.

– Ты что же, придурок, решил, что сам справишься со всеми проблемами? Глянь-ка на свою ногу. На ней браслет с бомбой. Снять ты его не сможешь. Бомбочка только тебя разорвет, а судно даже не пострадает. А мой браслет на руке играет роль пульта. Если мне твое поведение не понравится, я тебя взорву. И неужели ты думал, что сам сможешь установить «глушители» на своем корыте? Это же мини-компьютеры, в которых ты ничего не смыслишь. Такая техника требует знаний, нежности и аккуратности. А до Дагестана я и без тебя доберусь. Тут рукой подать.

– Чего ты от меня хочешь? – прохрипел Башир.

– Выходим в море. Ждать нам больше некого. Берешь курс на Иран. На этой гребаной яхте должны знать, что все идет по их планам, тогда они за нами не увяжутся. Как только оторвемся на заметное расстояние, я установлю «глушилки» и они нас тут же потеряют, а мы сделаем разворот на сто восемьдесят градусов. Такого маневра от нас никто не ждет. Если мы сейчас заглушим сигнал, нам не дадут уйти. Вставай и принимайся за работу. Теперь я здесь командую. И учти, я держу руку на пульте.

– Но ты мне заплатишь?

– Я всегда плачу по долгам. Пассажиры тоже получат свои доли. Покажи мне их каюту. Пора с ними познакомиться, а то лишь мельком виделись.

Очень приятная девушка вошла в каюту, где сидели трое настороженных мужчин, один из них с винтовкой, направленной на дверь. Появление дамы мужчин насторожило, но не напугало.

– Всех вас я знаю, господа грабители. Теперь вы в безопасности. Будете ли вы знать меня, значения не имеет. У каждого своя дорога. В какой-то момент мы разойдемся в стороны и уже никогда не встретимся.

Сейнер дал три гудка, и двигатели заработали.

– Я вас знаю, – сказал Сергей. – Мы уже виделись. Даже в Москве.

– Да, Сережа. В цветочном магазине возле «Колоса». Такого мужчину нельзя не заметить. Я Катя Терехова, жена Житинского, которого вы ограбили.

– Послушай, Катюша, – прищурил глаза Гриша Подбельский, – а не вчера ли мы с тобой пили в баре и вроде бы строили планы на лунную ночку?

– Пили, Гриша. Пили. Но спать с тобой я не собиралась. Я пошла к тебе в коттедж, где ты и заснул после клофелина, а я надела твои ботинки, взяла подводный пистолет и убила из него своего мужа. Теперь это убийство повесят на тебя.

Хлястик вновь схватился за винтовку.

– Не горячись, дурачок. Я все делаю для нашей пользы. Житинский придумал этот план, но с вами он делить деньги не собирался. У него недостача в пять миллионов. Вот их он и украл для себя без всяких спектаклей. В мешках лежит десять миллионов, а не пятнадцать, как объявлено официально. Он хотел их вернуть, а вас затопить вместе с этим корытом. Я же хочу все поделить поровну. Правда, никаких документов вы не получите, но с такими деньгами их нетрудно купить даже в Иране. Сейнер набирает скорость, мы двигаемся к цели.

– Где же деньги? – спросил Тапёр.

– В сейфе, Женечка, который тебе придется открыть. Житинский не учел твою профессию и думал, что обезопасил груз. Дорога у нас долгая, но времени терять не будем. Приступай к работе, не мешкая.

– И ты доверяешь этой команде? – спросил Подбельский.

– Я никому не доверяю, Гриша. На ноге Башира браслет с миной. Она порвет его на куски, стоит мне нажать на кнопку. – Катя постучала по прибору на руке. – Только так можно договариваться с ублюдками. Что касается его команды, то ее надо сократить в три раза. Нам нужен рулевой и моторист, остальных за борт. Башир наш лоцман. Их трое, нас четверо. Такой расклад меня устроит. Хотите добраться живыми до берега, слушайтесь моих команд. Я знаю, что и когда делать.

– Кто же был нашим боссом? Я видел Житинского по телевизору, на хозяина он не тянет.

– Некий тип по имени Андрей Визгунов. Бывший полковник, а сейчас не у дел. Мой муж его нашел для спектакля. Тот умеет изображать крутых ребят.

В этот момент Сергей ей не поверил. Он видел отца Светланы и тогда еще понял, что перед ними сильный и волевой человек, а не марионетка. Но неужели эта хитрая кукла обвела опытного сыщика вокруг пальца?

Визгунов так не думал. В первом случае Катя подслушала его разговор с Баширом, сейчас он прятался под иллюминатором. Но он ничего не знал о «глушилках» и пункте назначения груза.

7 июня. 17 ч 21 мин

И опять в кабинете генерал-майора Чикалин встретил тощего интеллигента с лошадиной мордой. Мало того, с ним пришел тип, с которым Стебликов ужинал в ресторане и за которым послал следить лейтенанта Школьникова. Ничего не вышло, не уследил. Ну конечно, если Стебликов назвал неизвестного разведчиком. Генерал помалкивал, разговор начал разведчик:

– Меня зовут Константин Максимович. О вас я наслышан, Михал Михалыч, от Ираклия Давыдовича. У нас к вам есть вопросы. И конечно, мы готовы ввести вас в курс дела, так как задержание преступников должно производиться полицейскими, а не спецслужбами. В частности, мы хотим подключить вас. Но сначала разберемся в некоторых деталях.

Мужчина выглядел слишком невзрачным и на майора не произвел впечатления, пока не заговорил. У него был вкрадчивый голос, будто он не беседовал, а пытался что-то тебе внушить. Он вынул из кармана две фотографии и положил их на стол.

– С какой из этих женщин вы знакомы?

Чикалин внимательно рассмотрел оба снимка.

– Эту девушку я знаю. Допрашивал ее. Катя Терехова, жена финансового директора компании «Колос» Житинского. На ночь убийства банкира Гольдберга дала ложное алиби мужу. Этот факт уже проверен. Вторую девушку я никогда не видел.

– Хорошо. А вы никогда не подозревали Катю в убийстве Гольдберга?

– Нет. Он же ее дядя. Воспитал девушку. Она ему как родная дочь. Наследство ей оставил.

– Да. Только все подлинники заменены копиями. Может, она собиралась передать их музею, а потом сделать удивленное лицо, будто ничего не понимает. Но сейчас речь о другом. Мы сами сделали обыск в доме Житинских и письмо Кати нашли. Когда вы делали обыск с лейтенантом, то не обратили внимания на распечатанную пачку писчей бумаги. На ней есть отпечатки Житинского. И на конвертах тоже его отпечатки. Ничего особенного, да? Все просто. Жена просит мужа купить конверты и бумагу. Он покупает. Потом она моет посуду, и у нее руки мокрые. Катя просит мужа: «Принеси мне листок бумаги и конверт». Он приносит. Она надевает перчатки, рисует фигу, кладет в конверт, идет к Гольдбергу и просит сделать подпись. В итоге на конверте остаются отпечатки Гольдберга и Житинского.

– Но ее следов нигде нет, – возмутился Чекалин. – Соседка видела входящую в квартиру женщину, но убийца стрелял с порога…

Майор неожиданно замолк.

– У домработницы алиби. Его проверили. Нарисуем картину по-другому. Женщина пришла раньше и вошла. Где же ее следы? Их нет. Женщиной была Катя, и она у порога надела туфли домработницы. У них один размер. У домработницы есть ключ, а женщина звонила. Гольдберг никому дверь не открывает, а ей открыл. И стреляла в Гольдберга Катя, вот почему он не открыл Житинскому. Банкир был уже мертв. Нам надо понять, как Катя узнала о намерении мужа убить Гольдберга? Предположим, что это ее человек подсел к Житинскому в машину и разговаривал с Житинским от имени профессора. Он же передал ему пистолет. Житинский, напуганный до смерти, решил убить Гольдберга. Тем более что ему внушили, будто банкир – любовник его жены. А теперь второй фокус. Житинский так и не осмелился убить Гольдберга. Катя на это и не рассчитывала. Она забрала у мужа пистолет с его отпечатками, а ему положила точно такой же. С бахилами и того проще. Они нужны для отвода глаз. Для убедительности Катя соскребла в них с ботинок мужа пыль и конфетти. Ведь Кати тоже не было дома, и она следила за мужем из темного окна квартиры Гольдберга и видела, что он пошел в бар. Теперь она могла спокойно уйти, не захлопывая за собой дверь и включив в квартире свет. С пистолетом ей очень повезло. Муж сам ей все рассказал на следующий день. Конечно, он никаких отпечатков не оставил и из своего пистолета не стрелял. Катя пошла в подъезд Гольдберга и заменила «чистый» пистолет на «грязный» – тот, из которого она стреляла. Его-то вы и нашли. Письмо она написала потом, перед отъездом, и положила под ковер. Теперь Гольдберга нет, а мужу грозит вышка. Вот чего она добивалась. Но Житинского не арестовали. Сейчас он ей мешает, как никогда. Пришлось его убить. Что она и сделала на курорте, подставив очередную жертву.

– И ради чего нужны эти выкрутасы? – пораженный услышанным, спросил Чикалин.

– Предисловие вы выслушали, майор. Теперь о деле. Девушка на снимке, которая вам незнакома, и есть настоящая Катя Терехова. Никто почему-то не обратил внимания на то, что любимая племянница никогда не приходила в гости к своему дяде, и все, кто ее знал, видели девушку в последний раз три года назад. И зачем им нужна съемная квартира для встреч? И соседка девушку не узнала, хотя Катя росла у нее на глазах. Гольдберг всегда имел одну и ту же поговорку: «Вот, Катя вышла замуж и забыла обо мне. Молодость!» В такое трудно поверить. И мы не поверили. Нам дали некоторые разъяснения спецслужбы США. Теперь мы во многих областях сотрудничаем. Эта девушка попала в их руки при освобождении боевых лагерей в Ливии. Содержали ее неплохо, в отличие от пленных, но уничтожить не успели. Ее выкрали в Италии, когда она была с Гольдбергом в Риме. Настоящую Катю очень долго держали где-то в провинции, а потом в трюме переправили в страну, где живут только арабы. До самого освобождения она не знала, в какой части света находится. С ней никто не общался, и лишь однажды какой-то араб ей сказал: «Когда твой отец сделает все, что от него требуют, то тебя отпустят». Отцом посчитали Гольдберга. Впрочем, им наплевать на такие мелочи. Но давайте вспомним рассказ покойного Житинского, который в деталях доложил полковнику Визгунову о встрече с незнакомцем в автомобиле. Он показывал ему фотографии жены с Гольдбергом в Риме, Амстердаме и других местах. Чем вызвал ревность Житинского. Но Житинский никогда не видел настоящую племянницу Гольдберга. Еще одно совпадение. Гольдберг был в Риме три года назад и заявления о пропаже Кати в полицию не подавал, и в это же время появляется новая Катя, с которой он и вернулся в Россию. Вот так эта женщина появилась здесь, а уже через два месяца вышла замуж за Житинского, проработав у него пару недель секретаршей. Настоящая Катя скоро вернется в Россию, как только кончится следствие по делу арабских лагерей. Но нам надо разгадать другие ребусы. На этот раз помогли собственные архивы и досье.

Нам удалось найти следы женщины, которая выдает себя за Катю Терехову. Она русская, зовут ее Виктория Пилецкая. Родилась в Санкт-Петербурге. Дочь ученого, получила прекрасное образование и вышла замуж за военного. Омар Зибиров служил под началом генерала Дудаева в Прибалтике и следовал за ним повсюду. Потом Чечня. Полевой командир Зибиров погиб в бою. Его жена Виктория поклялась отомстить за мужа. Но в шахидки ее не взяли. Слишком умная и к тому же русская. Ее направили в спецлагерь для подготовки террористов и диверсантов. Она оказалась очень способной ученицей. Ее след пропал где-то на территории Турции. Больше о ней никто ничего не слышал. И вот, спустя годы, она вернулась в Россию в качестве племянницы банкира Гольдберга.

Банкира не имело смысла вербовать. У него похитили племянницу и обещали вернуть девушку, если он выведет Вику на оружейников. Но сам Гольдберг не имел выхода на ученых. Он свел Вику с Житинским, и она сумела через мужа выйти на некоего профессора. Если ей удалось наладить контакт с людьми, занимающимися секретными разработками, то Гольдберг и Житинский стали лишними. Они слишком много знали и могли заговорить. Сейчас Вику-Катю отправили в Москву. Ни полковник Липатов, ни Визгунов о ней ничего не знают. Молодая, убитая горем вдова поехала домой. Труп ее мужа доставят в столицу следом. Но Катя осталась без присмотра, а она нам очень нужна. Все дело в том, что мы до сих пор не вычислили профессора. У нас есть его словесный портрет и приблизительный район проживания, где он гуляет с собачкой. Мы имеем дело с очень опытным и опасным противником. Взять его можно только с поличным. А для этого нам нужна встреча профессора с Викторией Пилецкой.

– Вы думаете, что такой опытный человек будет иметь дело с террористкой без посредников?

Константин Максимович кивнул головой:

– Может. Если она найдет ему деньги, украденные из фургона. Он же говорил Житинскому о лазейке. Ему очень нужны деньги для новых взрывных устройств. И их встреча должна вскоре состояться. Из Италии в Россию выехал главный эксперт Рахим Уридан. Купил путевку в турагентстве на путешествие по России. Неаполь – Одесса – Москва – Золотое кольцо – Санкт-Петербург. Значит, уходить он будет через Финляндию. С ценным грузом, разумеется. Напомню о том, что Уридан – гражданин Италии, именно там пропала настоящая Катя Терехова. Мы не ошибемся, если предположим, что Виктория Пилецкая теперь работает на Уридана, так как в России террористы прижаты к земле. Они уже мало на что способны.

– Послушайте, – начал Чикалин, – если деньги все еще у бандитов, которых вычислил Визгунов, то Катя не поедет в Москву. С чем? С пустыми руками? Она должна вернуться с деньгами, тогда профессор будет иметь с ней дело. Зачем ему пустышка?

– Без Гольдберга и Житинского он лишился связи. Ему нужен выход на покупателя, тем более что первый заказ должен быть уже готов, – продолжал Константин Максимович. – Деньги – одна из составляющих общего плана, но без связей оружие такой мощности и по таким высоким ценам можно продать только организации, а не террористке-одиночке. Но в одном вы правы, Михал Михалыч. Ни на поездах, ни на самолетах Екатерина Терехова не появлялась. Катя исчезла. Мало того. Мы потеряли связь с полковником Липатовым и Визгуновым. Вам придется срочно вылететь в Баку, найти Липатова и ввести его в курс дела. Викторию Пилецкую, даже если она там, трогать нельзя. Она должна вывести нас на профессора.

– Ее можно взять и расколоть, – удивился Чикалин.

– Нет, майор. Она превратилась в фанатку. Таких людей перевоспитать или расколоть невозможно. Она скорее себя подорвет на гранате, чем откроет рот. Готовьтесь к вылету, Михал Михалыч. Время дорого.

7 июня. 22 ч 37 мин

Замки с железной двери Тапёр снял за пять минут. С сейфом возникли проблемы. Шум двигателей не давал ему слышать щелчков замка с наборной комбинацией. Останавливать судно и ложиться в дрейф капитан отказался. Пришлось работать в экстремальных условиях. Но опытный медвежатник не привык хныкать и жаловаться. Он всегда работал в одиночку и плакаться в жилетку некому. Взялся за дело, доводи его до конца.

Катя зашла в рубку. Башир стоял рядом с рулевым. Вид у него был разочарованным. Он уже понял, что его обвели вокруг пальца. Никаких денег он не получит, не сдохнуть бы. Браслет на ноге с миной его сейчас беспокоил больше, чем деньги. Такая стервозная баба, не задумываясь, нажмет кнопку, а он хотел жить.

– Начинай делать медленный разворот, Башир. Опиши дугу с километр, чтобы пассажиры не поняли твоего маневра. «Глушилки» я уже установила. Через десять минут мы пропадем с радаров тех, кто идет в хвосте. Пусть идут дальше. Важно не столкнуться с ними нос к носу.

– Не столкнемся, – пробурчал капитан.

– Не слишком ли ты много матросов набрал для обычного рейса? – спросила женщина.

– Обычный состав.

– Слишком много. Нам хватит тебя и еще двоих.

Она вышла из рубки. Башир смирился с ее приговором. Пусть попробует. Своих ребят он еще на берегу предупредил о предстоящей операции. Все вооружены и хорошо знают свое дело. Чтобы эта русская курица не нажала кнопку на пульте, ей надо стрелять в висок. Нужна мгновенная смерть, а с пассажирами он разберется. Пара автоматных очередей, и вопрос решен. Надо лишь дать Тапёру возможность открыть сейф, остальное мелочи.

По палубам гулять запрещалось. Этот приказ отдала новая командирша. Башир повторил ее приказ команде. Все подчинились, кроме Визгунова. Сыщик снимал происходящее на видеокамеру через иллюминаторы. Появлению Кати он не был удивлен. Любящая жена Житинского не имела такого опыта в сыскной работе. Все его подозрения подтвердились, когда Катю нашли связанной в сарае. Тогда он промолчал, а лишь осмотрел шпагат, которым связали девушку. И вот что интересно. Она пролежала, по ее словам, всю ночь в хлеву. Шпагат тонкий и крепкий, а на руках и ногах нет никаких следов от веревок. Кожа чистая и гладкая. Если ее и связали, то только за считаные минуты до появления чабана в сарае. И еще. Человек в ее положении и состоянии в первую очередь попросил бы воды, а ей и пить не хотелось. Житинского убили из пистолета для подводной охоты. Хорошая идея. Не зря же она сделала фотографии Подбельского с этим пистолетом в руках. И опять просчиталась. Катя рассчитывала, что Житинского арестуют в Москве за убийство Гольдберга. Не получилось. Пришлось его прихлопнуть здесь. Она рассчитывала на арест Подбельского за убийство мужа. Опять не получилось. А теперь, следуя логике, стало понятным, что и Букиниста убила она. Они же одновременно останавливались в «Каспии» и уехали на следующий день после убийства. Но из гостиницы выписались сразу же после гибели Букиниста. Он вспомнил доклад Рудика. Бежавший из номера Сергей Бартеньев сбил женщину в коридоре, и та сломала каблук. Она его подробно описала и в тот же вечер съехала из отеля, перепуганная насмерть. И вновь Катя промахнулась. Бартеньева не поймали, а она с мужем опоздала на теплоход. Пришлось задержаться на сутки. Подбельский, Величко и Сергей Бартеньев лишние. Они так же, как и она, охотятся за деньгами, но зачем ей нужны лишние конкуренты? Катя следила за Визгуновым, и он чувствовал слежку. Башира перекупить нетрудно, и ей это удалось сделать. Но он сказал Баширу о сейфе и этим спас жизнь Тапёру. Без взломщика ящик не вскроешь, потому Катя его не трогала. Остальных можно убрать. Сорвалось. Но у милой дамочки еще есть время. Сейчас ей не до грабителей. Против команды Башира Катя ничего не сделает. Пришлось переманить грабителей на свою сторону. Но это пока. А что дальше? К сейнеру должны подойти ее сообщники. Кто они и где намечена встреча? В нейтральных водах? Сейчас самое удобное время – ночь. Высадка на сейнер десанта может пройти незаметно. Яхта поблизости, но они не видят других судов, кроме корыта Башира. Так он думал. Но яхта уже не видела ничего на своих радарах. И он не знал, что охота уже началась.

Сергей стоял у борта на корме и смотрел на воду, бурлящую под винтами. К нему подошел здоровяк с автоматом на плече.

– А тебя приказы не касаются? Всем велено сидеть по каютам и не шастать по палубам, – зарычал здоровяк с украинским акцентом.

– Скажи мне, засранец, скольких русских девочек вы переправили арабам?

Здоровяк схватился за автомат. Но тут из его головы брызнула кровь, и он пошатнулся. Сергей помог ему перевалиться за борт, а не упасть на палубу. Небольшой всплеск воды даже не был слышен возле работающих винтов. Сергей вновь облокотился на перила и продолжал смотреть на воду. В десяти метрах за его спиной на палубе под рубкой залег Хлястик со своей знаменитой винтовкой. Он ждал следующего, которому не понравится своевольный тип, стоящий на корме. Вскоре такой объявился. И опять Сергей задал ему тот же вопрос, и опять матрос не успел на него ответить. Вахта Бартеньева длилась больше часа, и за это время за корму нырнули семь трупов. Башир остался без своих боевиков. Моториста и рулевого трогать нельзя. Сергей остался на корме, а Подбельский перезарядил винтовку и отправился в каюту. Хлястик немного устал. Он привык делать не больше одного выстрела, а сегодня выпустил целую серию. В каюте его ждала Катя.

– Как успехи, стрелок?

– Мусор за бортом.

Женщина попивала коньяк из фляжки и улыбалась.

– Хочешь глоточек?

– Нет. С меня прошлой ночи достаточно. Лихо ты меня подкосила.

– Если бы не мой муж-идиот, я бы с тобой переспала. Ты в моем вкусе. Но этого дурака надо было убрать, а оружия у меня нет. Понадобился твой арбалет.

– Могла бы глотку ему перерезать.

– Фу, Гриша. Женщина, кровь! Это ужасно. Я не выношу вида крови, а нож – не женское оружие. Хороший коньяк. Кстати, видишь, я же пью. Расслабься. К утру будем в Иране.

Она сделала еще глоток прямо из горлышка.

– Как дела у Тапёра? – спросил Подбельский.

– Четыре цифры из девяти уже определил. Успеет.

Катя обладала определенным магнетизмом, не зря же он вчера положил на нее глаз. Хлястик взял фляжку из ее руки и сделал два глотка. Третий не успел. Нож вонзился ему в горло. Женщина сделала резкое короткое движение. Лезвие выскочило из рукоятки и попало в цель.

Падающее тело видел через объектив видеокамеры Визгунов, стоящий на палубе за иллюминатором. Он тут же пригнулся и быстро направился к корме. Сергей все еще стоял у бортика, глядя на воду. Пришлось к нему подойти.

Сергей вздрогнул, когда ему на плечо опустилась тяжелая рука. Перед ним стоял отец Светланы.

– Тихо, парень, иди за мной. И пригнись. Ваша бандерша уже завалила Подбельского. Ты следующий.

Они пригнулись и пошли.

– Судно делает разворот, – сказал Сергей.

– Я догадался. Кате в Иране делать нечего. Идем на мостик, пока есть несколько минут в запасе.

Появление босса поразило Башира. Он знал, что имеет дело не с простым человеком, но не с волшебником же. Мужик с неба свалился.

– Говори быстро, куда она приказала тебе идти?

– В Дагестан. Мы возвращаемся, – отчеканил Башир. – Гляньте! У меня на ноге бомба, а у нее на руке пульт. Помогите.

– Будешь молчать, помогу. Меня здесь нет. Выполняй ее приказы.

Они опять пригнулись и скрылись.

Тем временем Тапёр обливался потом в душной комнатенке со стальными стенами и дверью, тут не было вентиляции. Ничего, кроме сейфа. Возле распахнутой двери появилась фигура Кати с пистолетом в руках.

Ашкинази повернул вспотевшее лицо в ее сторону.

– Рано за пушку взялась. Сейф закрыт наглухо.

– Ну что ты, Женечка. Я хожу с пистолетом для защиты от команды капитана. Больше мне опасаться некого. У нас своя команда, и мы еще живы благодаря тебе.

– Ты же хотела их пришить?

– Не так все просто, Женя. Мы ведь не валяемся на койках, а тоже работаем.

Тут произошло что-то непонятное. Мелькнула какая-то тень, и Катя исчезла. Сергей и Визгунов сумели подкрасться к ней совсем близко, но Бартеньеву показалось, будто она их услышала, и он, как пантера, бросился на женщину, пытаясь ухватить ее за руки. Оба пролетели к стене и рухнули на пол. Пистолет выпал из рук Кати, но она сумела оттолкнуть парня, ударив его коленом в пах. Это ей не помогло. Рядом появилась фигура Визгунова, и он успел поднять оружие до того, как женщина встанет.

– Не дергайся, сука, пристрелю.

– Стреляй. Встретимся на том свете!

Женщина нажала на кнопку пульта, привязанного ремешком к руке. Раздался взрыв, судно качнуло. Сергей вновь кинулся на террористку и прижал ее к полу. Визгунов надел наручник на ее левое запястье и приковал к стальной ручке двери. Ее обмотали веревками, превратив в кокон. Теперь Катя никому не могла доставить неприятностей и уж тем более убить.

Они быстро поднялись на палубу. Рубку словно бритвой срезало. Бомба на ноге Башира сработала.

– Так, – сказал Визгунов. – Теперь мы неуправляемы. Но, во всяком случае, не затонем. Корпус не пострадал.

– Легкая смерть досталась Баширу. Бац, и ветром развеяло. Надо бросать якорь. Если повезет, то нас найдут.

– Найдут, Сережа. А теперь надо закончить спектакль. Предлагаю тебе снять его на камеру.

Спектакль того стоил. Визгунов назвал код замков, и Тапёр его открыл. В сейфе лежали пять мешков, тех самых, которые они украли.

– Вытащи первые четыре, вскрой и высыпи деньги на пол.

Ашкинази уже не испытывал страха. Он узнал мешки, а это и есть то, что он называл оргазмом. Момент вскрытия сейфа и вид добычи, которая попадает в твои руки. Визгунов бросил взломщику нож, но сам в объектив камеры не попадал, а Сергей снимал кино.

Первый, второй, третий, четвертый мешки были вспороты, и груды пачек денег посыпались на пол. Лежащая у двери Катя застонала. Она так близко подобралась к добыче и ничего не получила.

Впрочем, никто ничего не получил. Визгунов нажал на кнопку своего пульта. Деньги вспыхнули ярким пламенем, словно их кто-то облил бензином. Тушить нечем. Все, что успел сделать Тапёр, это захлопнуть железную дверцу сейфа с последним уцелевшим мешком, после чего выскочил из каморки. Деньги сгорели дотла.

* * *

Яхта нашла сейнер на следующий день после того, как береговая охрана с вертолетов передала полковнику Липатову координаты.

На носовой палубе сидели четверо. Трое мужчин и одна женщина. Как ни странно, но связанной оказалась представительница слабого пола. Один из мужчин горько усмехался, другие двое весело смеялись.

10 июня. 10 ч 15 мин

Детектив Визгунов вернулся в свою контору. Сегодня он начал свой обычный рабочий день, а его дочь вместе с Сергеем писали увлекательную статью о грабителях века.

Первый посетитель не заставил себя ждать. Для Визгунова визит представителя страховой компании Стебликова не стал сюрпризом. Скорее, наоборот. Он его ждал.

Ираклий Давидович всегда был предсказуем в своих действиях, но только о чем он думал и какие делал выводы, никто не знал, если он сам не хотел с ними делиться с партнерами и собеседниками.

– Рад вашему успеху, Андрей Борисыч. Слышал, будто вас собираются вернуть в ряды нашей доблестной милиции и вручить вам погоны.

– Я тоже слышал. Ушел, как вы заметили, из милиции, а вернусь в полицию. Но не в Москве, а где-то в другом месте. Мне без разницы.

– У нас с вами договор. По контракту я должен вам два с половиной миллиона долларов. Но все деньги сгорели, а в уцелевшем мешке лежало только два миллиона. Как же нам быть? Я не хочу оспаривать наш договор. Я хочу выслушать ваш совет. Преступников вы разоблачили, некий Ашкинази дает показания. Вы виртуоз! Снимаю шляпу.

– Самое лучшее, что вы сделали, это пришли ко мне за советом. Вас постигла неудача. Доказать причастность Гольдберга и Житинского к ограблению вы не можете. О жене Житинского даже упоминать запрещено. Вам придется выплатить страховку банку. И тут уж ничего не поделаешь.

– Это я знаю и без вашего совета. По разнарядке сверху мы не можем упоминать банк и подвергать сомнению честность работников компании «Колос». Есть грабители, и на них надо все валить. Даже если я и уверен в заговоре, то должен помалкивать. Да вы и сами все знаете. Чего уж нам с вами в кошки-мышки играть. У меня другой вопрос. Почему деньги сгорели?

– Компания «Колос» использует зажигалки на случай грабежа. Кто-то другой пользуется чернилами. Вы мне другое скажите. Сколько вы можете отдать банку?

Стебликов улыбнулся своей лошадиной улыбкой:

– Половину из общей страховки. Больше мы не потянем.

– Хорошо. Арифметика очень простая. Вы официально выплачиваете мне обещанную премию, я укажу вам номер счета, причем в Сбербанке. К тому же вы официально снимете все подозрения с Гольдберга и Житинского. Впрочем, доказательств их вины у вас нет. Когда мне подтвердят в Сбербанке поступление денег на мой счет, вы получите десять миллионов. Два вы уже получили в мешке. За мной восемь.

Стебликов сверкал.

– Я знал, Андрей Борисыч, что вы никогда не доверите бандитам настоящих денег.

Страховщик ушел довольным.

10 июля. 10 ч 40 мин

Разговор с арестованной проходил в кабинете генерала Черногорова, и опять здесь присутствовал таинственный мужчина в штатском по имени Константин Максимович. Генерал опять играл роль наблюдателя, но на этот раз в кабинете присутствовал полковник Липатов и майор Чикалин. Говорил только один человек – Константин Максимович.

– Ваша вербовка нас не интересует, гражданка Пилецкая. И как вы надавили на Гольдберга, мы знаем. Настоящая Катя скоро вернется в Россию. Сейчас против вас выдвинуты обвинения в убийстве Гольдберга, Житинского, Величко в отеле «Каспий» и даже есть видеоматериал, как вы лично убивали Григория Подбельского. Наберется и еще десяток эпизодов в пользу вашего героического характера. Так вот, Вика, кончить жизнь самоубийством мы тебе не дадим. Распнем тебя, как Иисуса, но не на кресте, так как ты стала мусульманкой, а на каменной стене в камере-одиночке в тюрьме особого режима, где ты будешь отбывать пожизненное заключение. Ты многих мучила, пора и самой помучиться.

По лицу женщины полился пот. Только что она сидела спокойной, безразличной к происходящему, как вдруг побледнела и покрылась капельками пота.

– Дайте мне яд. Я не должна жить или гнить вживую.

– Подумаем, – вдруг согласился странный мужчина в штатском. – Сделаем вид, что мы находимся на восточном базаре, а не в кабинете генерала полиции. Я пойду тебе на уступки. Забуду убрать полотенце из камеры.

– Что вы хотите?

– Мне нужна встреча профессора с заказчиками. Рахим Уридан уже выехал в Россию. Ты знаешь, как с ним связаться. С пустыми руками они мне не нужны.

– Дайте закурить.

Женщине дали сигареты и спички. Она выкурила сигарету.

– Я устрою вам желаемую западню за обещанное полотенце. Но вы не понимаете, что делается в мире. Вас уже ничего не спасет.

– Так же, как и тебя, Вика. Полотенце я тебе обещаю.

– Мне нужен мой телефон с моим номером. С другого я им звонить не могу.

– Будет тебе твой телефон. Встречу назначишь в Москве. Адрес я тебе скажу.

* * *

Встреча состоялась через три дня ночью в одном из переулков старой Москвы. Две похожие иномарки остановились на разных сторонах улицы напротив друг друга. Водители вышли из машин и встретились на середине улицы, обменявшись ключами от автомобилей.

– Инструкции по управлению чемоданчиком получите по электронной почте после того, как будут пересчитаны деньги, – тихо сказал профессор.

Молодой темноволосый мужчина заглянул в багажник и увидел стальной чемоданчик. Открывать его он не стал, а сел за руль и уехал.

Профессор тоже заглянул в багажник. Под половиком лежала груда американских долларов. Одну пачку он положил в карман, сел за руль и уехал в другую сторону.

Переулок был извилистым, оттого и назывался Кривоколенным, а потому ни один из них не видел, как каждого взяли в клещи оперативные машины, и ни один из партнеров не успел отреагировать на захват. Все случилось быстро и тихо. Город мирно спал. Так и должно быть.

6 августа. 12 ч 00 мин. Суббота

На свадьбе Сергея и Светланы гуляло много народа. Отец невесты уже по полному праву надел мундир полковника полиции. С поздравлениями пришел даже генерал Черногоров. Светлана после серии статей о подвиге своего отца стала сама знаменитой и сделала Визгунова олицетворением честности и справедливости.

Подарками завалили всю квартиру. В основном это были коробки с бантами, и лишь отец подал молодоженам скромный конвертик.

Они заглянули и увидели сберкнижку. Света ее раскрыла. Счет был открыт на ее имя. На нем лежало два миллиона пятьсот тысяч долларов США.

– Не забудьте заплатить налоги. Мы честная семья, – сказал Визгунов и направился к гостям.

– Кажется, у нас есть деньги на медовый месяц. Куда поедем? – рассмеялась Светлана.

– Куда угодно, только не на Каспийское море, – добавил Сергей.

Гости пили шампанское и кричали «горько». Молодожены целовались. Они были счастливы. И невезучим когда-то везет!