Глава 1. СУЩЕСТВУЮТ ДВЕ ИСТОРИИ: ЛЖИВАЯ ОФИЦИАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ… И ТАЙНАЯ ИСТОРИЯ, ГДЕ ВИДНЫ ПОДЛИННЫЕ ПРИЧИНЫ СОБЫТИЙ^[1] (Вместо пролога)

От времени до времени очень полезно подвергать пересмотру наши привычные исторические понятия для того, чтобы при пользовании ими не впадать в заблуждения, порождаемые склонностью нашего ума приписывать своим понятиям абсолютное значение^[2].

Перед вами необычное исследование. Прежде всего потому, что в основе его лежат методы разведывательно-исторического расследования. В свое время «технология» таких расследований была разработана аналитиками личной разведки Сталина и долгое время состояла у нее на вооружении. Используя эти методы, автору данной книги удалось не только пересмотреть до неузнаваемости, в сравнении с Подлинной Правдой, искаженные представления о заговоре Тухачевского. Удалось установить, что фатально неизбежным, но закономерным провалом своего заговора уже более полувека нарочито воспеваемый «стратег» умудрился подставить СССР под непосредственную угрозу резко ускоренного нападения гитлеровской Германии. Что, собственно говоря, и случилось 22 июня 1941 г. Хотя до ликвидации этого заговора Гитлер даже и не задумывался над тем, чтобы как можно быстрее напасть на СССР. При отсутствии у него хоть как-то сравнимой по численности и мощи с РККА армии до конца 1937 — начала 1938 г. фюрера только и хватало на то, чтобы на всех углах орать, что-де он готов в любой момент напасть на СССР. Что же до агрессии против Советского Союза, то первоначально, по состоянию германского военного планирования на середину 30-х гг., она предусматривалась не ранее 1943 — 1944 гг., причем в какой-то момент даже на 1945 — 1946 гг.

И вдруг, начиная с 1937 г., резкий перелом — политика Гитлера семимильными скачками стала приобретать все более агрессивный характер. А с лета того же года ситуация перетекла в стадию официально утвержденных директив об агрессии в Европе, разработка одной из которых началась еще до ликвидации заговора Тухачевского. И уже глубокой осенью все того же 1937 г. Гитлер стал открыто заявлять о том, что ситуация войны, по «его ожиданиям», сложится к середине 1938 г.

Ни Тухачевский со товарищи, ни даже переживший их почти на восемь лет Гитлер так и не поняли, что же на самом деле произошло в начале второй половины 30-х гг. Не было это понятно и нам. И лишь благодаря «технологии» разведывательно-исторических расследований удалось установить следующее. Как сам факт заговора, так и умышленно оказанное Сталину сколь негласное, но столь же и непрошеное «содействие» Запада (прежде всего со стороны Великобритании) в ускорении провала заговора Тухачевского были использованы самим же Западом (англосаксами) как феноменально уникальный шанс для исторически беспрецедентной их «конвертации» в… Мюнхенский сговор с Гитлером!

После этого до первых залпов Второй мировой войны оставалось менее полушага — ведь даже территориально угроза войны вплотную была придвинута к советским границам. Хуже того. Реализация Мюнхенского сговора позволила Западу остро целенаправленными и злоумышленно осуществленными действиями создать для Советского Союза ситуацию, выход из которой был безальтернативно один. Проще говоря, не столько подписать договор о ненападении от 23 августа 1939 г., сколько, по соображениям безопасности, скрепя сердце согласиться на возникновение временной советско-германской границы, отчетливо понимая при этом, что она не только не будет долговременной, но и никогда не будет границей дружбы и добрососедского сотрудничества между государствами!^[3]

В мировой истории прямой аналогии Мюнхенскому сговору нет^[4]. И не случайно, что сам факт этого сговора Гитлер с полным на то основанием прямо назвал неслыханным, что могло произойти лишь раз в истории. Это действительно был фантастически феноменальный фортель Запада, преследовавший цели военно-экономического, военно-политического и военно-геополитического, так сказать, «умиротворения» коричневого шакала. В результате в наикратчайшие сроки многократно была ускорена военно-экономическая, а соответственно и военно-политическая подготовка нацистской Германии к войне, как рассчитывали на Западе, против Советского Союза. Провал же заговора Тухачевского Запад «конвертировал» в уникальнейший территориальный «кредит» Гитлеру в виде передачи соответствующего плацдарма (Чехословакии) для нападения на Советский Союз в непосредственной близи от его границ. От Гитлера требовали одного — немедленно осуществить агрессию против СССР уже в конце 30-х гг. Своими злоумышленными действиями Великобритания (а также Франция) при поддержке США преднамеренно создавали ситуацию абсолютной неизбежности возникновения Второй мировой войны, вектор которой был остро целенаправленно сориентирован против Советского Союза. Именно из-за этого он и вынужден был, подчеркиваю, скрепя сердце пойти не столько на подписание договора о ненападении, сколько согласиться на временное возникновение советско-германской границы, ясно понимая, что это и будет рубеж начала атаки нацистской Германии в духе «Дранг-нах-Остен». Характерно, что практически безальтернативная для Советского Союза схема такого развертывания событий была разработана Западом задолго до их свершения и даже самого Мюнхенского сговора. А весной 1939 г. личная разведка Сталина с потрясающей документальной точностью вскрыла и «технологию», по которой Запад намеревался уже тогда, в 1939 г., спровоцировать войну между Германией и СССР.

Ни Гитлер, ни тем более Тухачевский с подельниками ни в малейшей степени не отдавали себе отчет в том, в какую глобальную свару они угодили, с кем на самом деле полезли в драку и каковы будут последствия всего этого, в том числе и лично для них. Тем более они не осознавали, что конкретно в ускоренном темпе приведет одного на эшафот, а другого — якобы к «триумфу» в Мюнхене ради неминуемого впоследствии краха.

Ни тот, ни другой не видели и не могли увидеть невидимого вершителя их судеб, в своеобразный «сговор» с которым вступил Запад. Его имя — Высший Закон Высшей Мировой Геополитики и Политики (далее Высший Закон или просто Закон). Именно его «железной» дланью, но кровью людской исписаны все страницы истории человечества. Зафиксированные в письменной истории человечества почти 16 тысяч войн, не поддающееся какому бы то ни было исчислению количество всевозможных вооруженных и иных конфликтов с применением силы, заговоров, «революций», путчей и переворотов, в том числе и в тандеме с войной, — кроваво-убедительное тому доказательство.

Потому как малейшее неосторожное обращение с его постулатами фатально неминуемо, автоматически и с абсолютно не ведающей каких бы то ни было исключений жесточайшей неизбежностью приводит только к трагедии. Любое нарушение или даже всего лишь только гипотетическая попытка нарушить Высший Закон испокон веку всеми однозначно воспринимается только как требующее минимум просто адекватного, но, в силу исторически сложившегося обыкновения, более чем адекватного ответа на проявление злого умысла. И, как правило, расплата следует немедленно. Кто или что бы ни оказывались в испокон веку не знающих ни малейшей жалости «жерновах» Высшего Закона, итог всегда только один: с абсолютной беспристрастностью его «жернова» перемалывают в пыль бесславного Небытия кого угодно и что угодно. И хотя нам еще предстоит детально поговорить о Высшем Законе Высшей Мировой Геополитики и Политики, но уже сейчас необходимо отметить следующее.

Именно этим Законом определяются не только основополагающие принципы геополитического бытия человеческой цивилизации на Земле. Его суровая логика и кровавые на практике постулаты заложены в генетике основных геополитических инстинктов всех народов, наций и государств мира, особенно великих. От сотворения мира именно Высший Закон определяет извечное глобальное, ни при каких обстоятельствах не устранимое противоречие между Западом и Востоком. Потому как действием именно Высшего Закона исторически было предопределено, что в основе созидания, бытия и процветания Запада лежит Агрессия, в то время как в основе созидания, бытия и процветания Востока (особенно континентального в целом, в рамках которого Россия — его наиболее яркое, классическое проявление) — Безопасность!

Злоумышленно приведенный Западом к кормилу власти Гитлер был готов нарушить Высший Закон. С одной стороны, делая вид, что-де готов по заказу англосаксонского Запада устроить Востоку (СССР) этот самый Страшный Господень Суд от имени Запада. На том, собственно говоря, и базировалась принципиальная сделка между Гитлером и Западом. Но с другой-то, он втуне лелеял мечту силой разобраться и с самим Западом, особенно за версальское унижение Германии. «Миром правят насилие, злоба и месть. Что еще на земле достовернее есть?»^[6] Преисполненный мстительной злобой Гитлер был готов к глобальному насилию. Но «шестерка» — она и в лице фюрера даже «тысячелетнего рейха» всего лишь «шестерка». Гитлер не знал, как это можно сделать, и уж тем более не отдавал себе отчета в том, чем это может кончиться для него и для Германии.

Но и Тухачевский со товарищи недалеко ушли. С предрешенной Высшим Законом неизбежностью «стратеги» угодили между не знающими жалости «жерновами» Агрессии и Безопасности. Потому что не считались с законами геополитики^[7] и планировали устроить Страшный Господень Суд одновременно и вскормившему их Советскому Союзу, и Западу. Как говорится, и Бог бы с ними — за давностью лет едва ли стоило бы ворошить это прошлое. Однако все дело в том, что подлинные последствия этого заговора таковы, что нет ни малейшей возможности отмахнуться от острейшей необходимости глубокого разведывательно-исторического расследования этого дела. Потому как подлинная суть происшедшей тогда трагедии состояла в том, что безумством своего как закономерно провалившегося, так и закономерно проваленного заговора Тухачевский и К° предоставили Западу фантастически уникальнейший шанс «конвертировать» их преступный, прежде всего по отношению к Советскому Союзу, замысел в сговор с Гитлером ради устроения его же руками Страшного Господнего Суда для СССР! То есть реально подставили СССР под непосредственную угрозу войны! Запад не упустил столь уникальный шанс — помог Гитлеру. В том числе и тем, что привел его практически на границу Советского Союза.

Ни Гитлер, ни тем более Тухачевский с подельниками не были в состоянии понять главного. Во-первых, того, что сам заговор Тухачевского был обречен на неизбежное зарождение. Главным образом как неотъемлемая составная часть военно-геополитического «двойного» заговора, то есть как партнер в «дуэте» с заговором реваншистски настроенных германских генералов, возникшим задолго до привода Гитлера к власти. В свою очередь и германская часть «двойного» заговора также была фатально обречена на неминуемое зарождение как неизбежная реакция германского милитаризма на тотальное военное поражение в Первой мировой войне и беспрецедентное в истории национальное унижение Германии Версальским «мирным» договором, коим якобы завершилась первая в ХХ в. всемирная бойня.

В 1922 г. германские генералы рассуждали так: «В данный момент русской армии не существует, и, может быть, еще долгое время она не будет существовать. Однако военная мощь измеряется не только числом, качеством, силой и вооружением воинских частей. Она складывается из географических, стратегических и экономических факторов в единое целое, которое зависит также от численности населения и обширности территории. Страна, численность населения которой втрое превосходит численность нашего, потенциальные ресурсы которой беспредельны, страна, которая простирается от Балтики до Тихого океана и от Черного моря до Северного Ледовитого океана, будет играть в будущей мировой войне важнейшую роль. Тот, кто будет действовать против нее, натолкнется на трудно преодолимые препятствия. Кто будет с ней — до бесконечности расширит свое поле действий и свои возможности выступления во всех уязвимых пунктах земного шара. Все наши усилия должны быть направлены на то, чтобы в будущих реваншистских войнах СССР был нашим союзником. Если он не будет нашим союзником, то, прежде чем свести счеты с Францией, мы должны победить его, что потребует длительных и дорогостоящих усилий»^[8]. Вот это и был основополагающий геополитический импульс, приведший к зарождению самой идеи о таком заговоре. Рачительные немцы не были склонны прикладывать длительные и тем более дорогостоящие усилия.

Сочетание же взаимного «магнетизма» антизападного настроя обоих «партнеров» и уже имевшихся у каждого из них «специфических», в том числе и личных, связей с Японией едва ли не в исходной точке привело к трансформации заговора в трансконтинентальный по характеру. Заговор изначально перерос в «тройной» (трипартитный) — с участием недовольных итогами Первой мировой войны, особенно условиями Версальского «мирного» договора 1919 г., экспансионистски настроенных военных кругов Страны восходящего солнца. Это была уникальная, фатальная неизбежность, обладавшая к тому же весьма специфической логикой геополитического характера.

Что же до Гитлера, то он так и не понял сути генеральской оппозиции внутри самой Германии, хотя и чувствовал, что она есть. И лишь тогда, когда не в меру «сердобольные» бритты объяснили ему, что к чему, до фюрера кое-что дошло, да и то, если уж откровенно, не до конца. В полной мере он осознал смысл предупреждения бриттов лишь тогда, когда чудом остался жив после состоявшегося 20 июля 1944 г. покушения полковника Штауффенберга. А тогда он не понял даже того, почему бритты сделали свое предупреждение почти за год до Мюнхенского сговора, хотя и воспользовался им, повыгоняв ряд генералов.

Во-вторых, заговорщики не могли понять того, что в любой вариации заговор фатально был обречен на неизбежный провал. В первую очередь его советская часть — как геополитический «коренник» «тройного заговора». Тщательный анализ международной ситуации того времени не дает ни малейшего шанса на иной вывод. Заговор был просто-таки обречен не только на провал и ликвидацию, но и на неминуемую «конвертацию» в сговор Запада с Гитлером против СССР. Потому, что в тех конкретных условиях ситуации в Европе провал заговора Тухачевского был единственным для Запада шансом резко, в буквальном смысле на порядки ускорить военно-экономическую подготовку нацистской Германии к войне и вывести ее на ближайший же в конце 30-х гг. прошлого столетия к советским границам плацдарм для нападения.

К разоблачению принципиальной сути этого заговора британская разведка приступила… почти за 20 лет до того, как он едва не стал реальностью! То есть тогда, когда ни о каких тухачевских, уборевичах, якирах, гамарниках и т. п. даже среди захвативших власть в огромной стране коммунистов еще никто ничего толком не знал. Когда даже о Сталине еще мало кто и что слышал в узком кругу высшей партийной элиты. А уж о Гитлере с его подручными и вообще о нацизме — и вовсе не было никакой даже тени намека^[9]. В конце Первой мировой войны, когда на политической авансцене России только-только появились Ленин и К°, высшее руководство Британской империи и соответственно британской разведки уже исходило из того, что, «пока война продолжается, германизированная Россия будет служить источником снабжения, который полностью нейтрализует воздействие блокады союзников. Когда война закончится, германизированная Россия будет угрозой для всего мира (англосаксонского. — А. М.)»^[10]. Чуть позже аналитики британской разведки забили уже особую тревогу по поводу того, что некоторые из японских военных теоретиков «зашли настолько далеко, что выступили за германо-русско-японский союз, который, по их мнению, может господствовать над миром. И они продолжали выступать в защиту этой идеи даже после революции и отпадения России (то есть от Антанты. — А. М.)».

Инициатором этого алармистского вывода был Гектор Байуотер (Hector С. Bywater) — автор книги «Sea-Power in the Pacific. А Study of the American-Japanese Naval Problem» (London, 1934. P. 310). Г. Байуотер был не столько журналистом и авторитетным военно-морским экспертом, сколько агентом английской разведки. Завербован еще в 1910 г. Выполнял ответственные разведывательные (в основном военно-морского характера) поручения за границей, в том числе и в Германии. Благодаря ему военно-морская разведка Великобритании располагала исчерпывающей документальной информацией не только на все корабли ВМФ кайзеровской Германии, но и вообще о состоянии германских военно-морских сил. Г. Байуотер находился под прямым патронажем руководителя британской разведки того времени — знаменитого господина «Си», он же Мэнсфилд Камминг^[11].

Высшее руководство Британской империи и британской разведки давно уже отдавало себе отчет в том, что подобный заго

вор — вне зависимости от конкретных форм его проявления и участников — принципиально возможен и реален. В том числе и в ближайшей перспективе, что, кстати говоря, чрезвычайно быстро подтвердилось на практике. Более того, они прекрасно понимали, что даже в теории, не говоря уже о практике, это представляло колоссальную угрозу высшим интересам имперской безопасности Великобритании. Осознание этого в полной мере присутствовало в консолидированном имперском интеллекте руководства Британской империи еще в последней декаде XIX в. Превентивная же борьба с такой угрозой являлась (и является) постоянной задачей Великобритании, ее тайной дипломатии и разведки.

Как правило, она ведется с помощью одного из наиболее классических методов, который на языке спецслужб называется «заговор в заговоре» (или «заговор против заговора»). Его использование — наивысший «пилотаж» в глобальной мировой борьбе. А британская разведка невероятный мастер на подобные фортели — ведь пять веков шлифует свое искусство. Да и наставники у нее были суперасы тайных методов глобальной борьбы за мировое господство.

Метод зародился во времена свирепо ожесточенной борьбы Реформации и Контрреформации в Англии. Его принципиальная схема предусматривала тайное агентурное проникновение в ряды сторонников контрреформации для сбора информации, чтобы затем, используя промахи, некомпетентность и тщеславие эмиссаров контрреформации, не столько даже разоблачать чужие планы, сколько, парируя, направлять вражеские заговоры в русло интересов британского правительства. Центральное место в этой «технологии» заняло негласное содействие провалу вражеских заговоров по сценарию, который был выгоден правительству Англии в тот или иной момент. Кровавая «премьера» этого метода состоялась без малого пять столетий назад. «В XVI веке начальник английской секретной службы лорд Берли и его ближайший помощник Уолсингем решили устранить претендентку на престол Марию Стюарт. Но как это сделать? Взять и просто ее репрессировать — нельзя. Было решено "помочь" ей организовать заговор против королевы Елизаветы. В окружение Марии внедрили агента Джифорда^[12]. Он умело подтолкнул людей Марии на организацию заговора и помог его разоблачить. "Гэкачеписты" XVI века, в том числе Мария Стюарт, были казнены. В истории спецслужб это классический пример метода "заговор в заговоре"^[13]. В ХХ в. еще только гипотетически предполагавшийся в будущем заговор уже был обложен агентурой британской разведки. Прозорливость на сей счет проявили и янки — эти тоже обложили своей агентурой «поле», на котором предполагали возможность такого заговора. И, надо отдать должное англосаксам, они не удовольствовались в этой игре агентурными позициями только на германском плацдарме. Такие же позиции, к глубокому сожалению, они создали как в СССР (в том числе, к глубокому сожалению, и в высших его сферах), так и в сопредельных с ним государствах того периода. Оттого-то их осведомленность о заговоре Тухачевского и была беспрецедентной.

Ни высшее руководство британской разведки, ни тем более высшее руководство Британской империи никогда не заблуждались по поводу истинного характера так называемой «германизированности» России — они прекрасно знали, что за спиной приведших Ленина к власти тевтонов стоят… США и американский капитал, мечтавшие вышибить Великобританию с пьедестала мирового гегемона чужими руками. Впрочем, прекрасно знали они и о своей причастности к так называемой «германизации» России. И поныне стойко существующее убеждение, что Ленин и его шайка из пресловутого «запломбированного вагона» есть дело рук германского Генерального штаба, — один из самых очаровывающих своей отупляющей «убедительностью» мифов. На самом же деле ни Ленин, ни Троцкий, ни особенно сподобивший тевтонов их использовать «купец русской революции» Парвус-Гельфанд не были сугубо германской креатурой. Их «германизированность» — всего лишь прикрытие. Это были хотя и разновеликие, но подконтрольные фигуры, которым было приказано играть по англосаксонской «партитуре», и они играли только по ней. Однако как они сами, так и тем более «русская революция» очень быстро вышли из-под контроля англосаксов. Особенно октябрьский переворот 1917 года. Он быстро превратился в подлинно русскую революцию. И это несмотря на то, что руководствовавшееся мощными многовековыми геополитическими инстинктами Агрессии высшее руководство Великобритании с помощью своей многоопытной разведки еще в 1917 г. осуществило в своих корыстных целях уникальную двухступенчатую операцию по кратковременной, как ей тогда грезилось, «германизации» России в рамках своего сценария. Тогда, на первом ее этапе, чужими руками и под чужим же флагом заговором же, получившим название «февральская революция», был превентивно ликвидирован заговор по «германизации» России по германскому сценарию, поскольку он угрожал Великобритании далеко идущими и крайне негативными геополитическими последствиями. Действовавшая тогда в тесной координации с британским политическим масонством британская разведка оказалась причастна к совершению так называемой «февральской революции» 1917 года в России.

Британская разведка не остановилась не только перед убийством (Распутина), но и даже перед свержением руками англофильствовавших внутрироссийских негодяев родственника своего же короля и вернейшего союзника — Николая II. Что бы о нем ни болтали, но, вопреки распускавшейся теми же бриттами лжи, ни о каком содействии именно негативному для Антанты развитию событий, в том числе и о заключении сепаратного мира с Германией, Николай II даже и не помышлял. Хотя кое-кто в его окружении и пытался побудить его к этому. Его цель только в том и состояла — в Победе России в той войне. И контуры этой внушительной Победы уже были отчетливо видны. А вот именно этого-то и не надо было Западу, особенно Великобритании, а также США. Цель их участия в Первой мировой войне, как, впрочем, и ее провоцирования в первую очередь, в том и заключалась, чтобы германским тараном уничтожить Россию^[14].

А когда англосаксонский сценарий по кратковременной, как тогда грезилось Лондону, «германизации» России был напрямую согласован между Великобританией (при активном негласном соучастии США) и кайзеровской Германией на тайных переговорах в августе 1917 г., последней было разрешено начать второй акт трагедии Великой Смуты 1917 г. — привести намертво повязанных обязательствами перед англосаксонским Западом Ленина, Троцкого и К° к власти в России. Такова вкратце подлинная предыстория «октябрьского переворота» 1917 г.

Заговор же не в меру воспеваемых ныне «гениальных стратегов» фактически являлся не подконтрольным Великобритании плагиатом германского сценария 1917 г. по «германизации» России с явно просчитывавшимися не подконтрольными Англии негативными последствиями. Это-то и вызвало неописуемое бешенство Великобритании в середине 30-х гг. прошлого века. Но в 1937 г. ни Великобритания, ни ее многоопытная разведка на повтор семнадцатого года пойти не могли. Советский Союз под руководством Сталина не являл собой полигон для различного рода «цивилизаторских опытов» Запада. Потому ей и пришлось пойти на непрошеное негласное содействие в целях ускорения провала заговора Тухачевского. Что им было до какого-то красного Бонапарта, если они подняли руку на самого Помазанника Божьего?! Не говоря уже о том, что второй раз наступать на одни и те же грабли ни Великобритания, ни Запад в целом не собирались.

Истинной целью Великобритании на протяжении последних пяти веков было (и есть) абсолютное уничтожение России как государства, вне какой-либо зависимости от существующего в ней строя. Но особенно как единственной в мире подлинно трансконтинентальной, единой евразийской державы, уже одним только фактом своего присутствия на географической карте мира бросающей вызов пресловутому принципу британской внешней политики, более пяти веков известному как «баланс сил», в основе которого лежало так называемое морское могущество.

Один из самых выдающихся (для Англии, естественно) британских премьеров Ллойд Джордж еще в бытность на Олимпе власти заявил: «Традиции и жизненные интересы Англии требуют разрушения Российской империи, чтобы обезопасить английское господство в Индии и реализовать английские интересы в Закавказье и Передней Азии». Британские «традиции», видите ли, требуют разрушения России?! Именно этот самый Ллойд Джордж, едва ли не самым первым в мире получив известие о свержении Николая II, воскликнул: «Цель войны достигнута!» «Традиции», понимаете ли…

Как правило, Великобритания действует только чужими руками, под чужим флагом, с чужого плацдарма и при обязательном наличии безусловной гарантии абсолютной безнаказанности за организованный ею глобальный международный бандитизм. И чем больше вреда удастся нанести России (тогда СССР) таким способом — тем лучше. Это «традиция» Великобритании. И не случайно, что во всех тех событиях 1937 — 1938 гг. четко прослеживается почерк послушного инструмента внешней политики Великобритании — ее многоопытной разведки. Именно она своими специфическими методами создавала все необходимые предпосылки для развязывания чужими руками новой мировой войны в целях гарантированного уничтожения России (хотя бы и Советской). Именно британская разведка изощренно, но негласно «содействовала» ускорению провала заговора Тухачевского. Ибо увидела в том уникальный, единственный шанс резко приблизить давно запланированную вторую по счету в ХХ веке войну между Германией и Россией (хотя бы и в лице Советского Союза) как по времени, так и территориально. А ведь до провала заговора не было ни одного шанса хоть как-то начать подготовку непосредственно к войне между Германией и СССР — к границам последнего невозможно было подойти. Сталин еще с середины 20-х гг. дипломатическими методами искусно вышивал «бронежилет» внешней безопасности Советского Союза, преодолеть который было невозможно.

Тухачевский вообще не понимал последствий заговора. Гитлер же и вовсе не отдавал себе отчета в том, какую конкретно выгоду он сможет извлечь из провала заговора Тухачевского. Потому как ни он сам, ни спецслужбы Третьего рейха как подконтрольные фюреру государственные институты никакого отношения к организации провала заговора Тухачевского не имели. Гитлер настолько не имел никакого отношения к организации провала заговора Тухачевского, что, к сильному изумлению многих, после его ликвидации фюрером овладел неподдельный животный страх перед РККА. Хотя за год до этого, не имея еще сильной армии, он открыто орал на весь мир, что-де готов напасть на Советский Союз в любое время!

Ну и, наконец, в-третьих, ни тот, ни другой, естественно, и предположить-то не могли, что сама история заговора и его ликвидация, не говоря уже об их действительной и мнимой роли в этом, не менее фатально были обречены на многолетнюю фальсификацию и мистификацию. И не только потому, что в интересующей нас истории круто замешаны представители британской правящей элиты — от руководства министерств иностранных дел и финансов до премьер-министров, а также членов британской королевской семьи, не исключая королей Эдуарда VIII (как в период пребывания на троне, так и после отречения, в бытность герцогом Виндзорским) и Георга VI. Подлинное предназначение этих фальсификаций и мистификаций в том, что с их помощью скрывается главное преступление Великобритании в ХХ в. — организация британской (англосаксонской в целом) прелюдии ко Второй мировой войне! Потому как подлинной прелюдией к ней является не беспрестанно демонизируемый советско-германский договор о ненападении от 23 августа 1939 г., а именно же Мюнхенский сговор Запада, прежде всего самой Великобритании, с Гитлером! Санкцию на который Великобритании дали Соединенные Штаты Америки!

Как «коренник» в трипартитном заговоре, заговор Тухачевского противоречил «приоритетам» Великобритании и США по устроению давно запланированной Второй мировой войны в исконно британском, пожалуй, точнее будет в англосаксонском (с учетом интересов и США тоже), сценарии. То есть с жесткой ее ориентацией опять против России (в лице Советского Союза). Это, конечно же, не означает, что успех заговора Тухачевского явился бы благом для СССР. Его успешная реализация означала бы все ту же мировую войну. Но уже с консолидированными силами всего Запада — от Западной Европы во главе с Великобританией до США, опирающихся на необозримые ресурсы всего Западного полушария. Ведь «плечевые» партнеры по тройственному заговору — Берлин и Токио — намеревались вести свою борьбу за мировое господство — борьбу именно с англосаксонским Западом. Не говоря уже о том, что в таком случае Россия была бы принуждена выступить в более чем ущербном и унизительном для нее статусе неизвестно за что воюющих «дойной коровы» и «пушечного мяса»! Сговор заговорщиков со своими партнерами на том и строился. Если бы цели заговора Тухачевского ограничивались только антисоветской сутью, то Великобритания даже помогла бы заговорщикам, включая и их политических союзников по антисталинский оппозиции внутри Советского Союза. И уж, конечно же, с превеликим удовольствием приветствовала бы его в случае успешной реализации.

Но, как известно из истории, заговор преследовал не столько антисоветские и антисталинские цели. Его антисоветизм, как, впрочем, и антисталинизм, носили главным образом псевдоцелевой характер. В первую очередь он преследовал глобальные геополитические цели, коренным образом ущемлявшие высшие интересы безопасности как Советского Союза, так и Великобритании (и США). Лидеры англосаксонского мира прекрасно знали об этом. Британская разведка, правительство Великобритании и администрация США располагали уникальной и достоверной информацией о подлинной сути целей заговора. И не отреагировать на это не могли. Поэтому Великобритания, с санкции США, и пошла на определенное, но негласное «содействие» Сталину в ликвидации этого заговора, филигранно ловко «конвертировав» с исключительной точностью спрогнозированные, а во многом и точно спланированные негативные последствия этого в Мюнхенский сговор! Потому что не сделай она этого и не успей Сталин по вынужденности ликвидировать этот заговор, то для Запада пропал бы не только уникальнейший шанс на резкое ускорение развязывания войны. В корне были бы изменены приоритеты, хотя и антигитлеровски, однако в первую очередь все же реваншистски, антизападно настроенных германских генералов, а также экспансионистски настроенных милитаристских сил Японии. А это уже откровенно грозило совершенно непредсказуемыми последствиями негативного характера не только для Великобритании, не только для англосаксонского Запада, но и для всего Запада в целом!

Британская дипломатия отчетливо видела эти угрозы. В марте 1935 г. высокопоставленный британский дипломат В. Уэллсли писал в служебном меморандуме: «К счастью, сейчас нет никаких шансов, что русские и немцы объединятся, но если только на смену Гитлеру придет некто с бисмарковским взглядом на добрые отношения с Россией любой ценой — единственно верная политика с германской точки зрения — ситуация может измениться моментально, и Западной Европе будет противостоять германо-русско-японская комбинация, самая впечатляющая из всех, с которыми ей когда-либо доводилось сталкиваться. У нас есть все оснований благословлять слепоту Гитлера и большевизм, которые делают это невозможным в настоящее время. Да продлит Господь дни их обоих»^[15].

Полный же провал заговора Тухачевского мог дать и действительно дал Великобритании исторически уникальный шанс безоговорочно канализировать события по своему же сценарию и «конвертировать» факт и последствия провала заговора в (Мюнхенский)^[16] сговор с Гитлером. В результате фюреру были предоставлены и беспрецедентный территориальный «кредит» в виде плацдарма для нападения на СССР, и все необходимые условия для резкого ускорения военно-экономической подго

товки Третьего рейха к войне. Чем он и воспользовался. Подчеркиваю, что не будь этого инспирированного Троцким заговора, то даже при той, едва ли в чем-либо дружелюбной по отношению к СССР ситуации в Европе Гитлер ни при каких обстоятельствах не смог бы даже на один шаг приблизиться к советским границам! А уж с военно-экономической подготовкой фюрер действительно возился бы до середины 40-х годов. Но СССР тогда стал бы настолько неприступной крепостью, что было бы совершенно бессмысленно даже теоретически планировать нападение на него. Лишь помощь не в меру «доброй» Великобритания, конвертировавшей ею же в немалой степени проваленный заговор в Мюнхенский сговор, позволила коричневому шакалу вплотную приблизиться к советским границам, резко, на порядки усилив военно-экономический потенциал Третьего рейха.

В те времена удельный вес Чехословакии на мировом рынке вооружений и боеприпасов составлял 40 процентов! Десять основных оборонных заводов этого маленького государства в Центральной Европе ежемесячно производили 1600 станковых и 3000 ручных пулеметов, 130 тыс. винтовок, 7 тыс. гранатометов, 200 орудий, а также танки и самолеты. Уже после оккупации Чехословакии, 29 апреля 1939 г., Гитлер заявил своим соратникам: «Хочу, чтобы вы имели хотя бы некоторое представление о почти астрономических цифрах, которые дает нам этот международный арсенал, расположенный в Центральной Европе. Со времени оккупации мы получили 1582 самолета (сравните: на 1.Х.1938 г. в люфтваффе имелось 2200 самолетов, то есть за счет Чехословакии ВВС Германии одномоментно увеличились на 72 %!^[17] — А. М.), 581 противотанковую пушку, 2175 орудий всех калибров, 735 минометов, 486 тяжелых танков (правда, тут Гитлер слегка загнул, ибо у Чехословакии не было тяжелых танков, но сама названная им цифра означает, что танковые войска Германии одномоментно увеличились на 67,5 %, ибо на 1.Х. 1938 г. панцерваффе насчитывали всего 720 танков. — А. М.), 42 876 пулеметов, 114 тыс. пистолетов, 1,02 млн. винтовок, 3 млн. гранат, миллиарды единиц огнестрельных боеприпасов»^[18]. В результате такого военноэкономического «умиротворения» Гитлер смог одномоментно сформировать, вооружить, обмундировать и оснастить почти 50 новых дивизий вермахта! Кроме того, Гитлер получил тогда не только вооружение и снаряжение почти для 50 дивизий, но и даже золотой запас Чехословакии («добрая» Англия отдала), а также уникальный по своей эффективности и мощи военно-промышленный комплекс и всю военную инфраструктуру Чехословакии. ВПК этой страны внес исключительный вклад в разбой Гитлера на Востоке, а ее «братский» народ в течение всей Второй мировой войны послушно клепал оружие для преступного нацистского режима, лишь изредка — когда гитлеровцы урезали хлебную, но в основном пивную пайку — взбрыкивая, да и то под давлением извне^[19]. Только бронетехники для рейха чехи произвели 6500 единиц, в том числе 1400 танков, 2000 САУ и 2500 САПТО (самоходных противотанковых орудий) и т. д. И это не говоря уже о тысячах отремонтированных танков, поставках тысяч тяжелых грузовиков и т. п.^[20] Все это оружие нацисты широко использовали для развязывания Второй мировой войны и во время нападения на СССР.

Уже весной 1936 года Сталин предвидел принципиальную возможность такого поворота событий — в том смысле, что найдутся «охотники» предоставить Гитлеру территориальный «кредит» для нападения на СССР. Но вот чего он действительно не мог предвидеть, так это того, что заговор и даже провал заговора могут быть «конвертированы» в такой сговор. Спасая от заговора Тухачевского в первую очередь, естественно, СССР, Сталин в 1937 г. фактически одновременно спас и Запад. Запад же, «естественно», подло отплатил столь присущей ему чернейшей, злобной, звериной неблагодарностью, и прежде всего самим фактом Мюнхенского сговора. Западу важнее было иметь дело с Гитлером. Ведь британский сценарий был направлен на полную изоляцию СССР на европейской сцене, чтобы в такой ситуации толкнуть Гитлера на Восток, а затем, на его же плечах, ворваться в Восточную Европу и «в целях защиты демократии и прав малых наций» установить там свой, «атлантический миропорядок»^[21]. Лишь 23 августа 1939 г. Сталину удалось «вернуть должок» Великобритании — «реконвертировать» созданную Мюнхенским сговором прямую угрозу безопасности СССР в советско-германский договор о ненападении от 23 августа 1939 г. И тем самым, к сожалению, только по времени, несколько отодвинуть угрозу войны.

В ситуации, когда Мюнхенский сговор выдвинул гитлеровскую агрессию на ближайший к границам СССР плацдарм, а «благодарить» за это в первую очередь надо наряду с заговором Тухачевского также и преступную по отношению к коренным интересам Советского Союза англо и франкофильствовавшую «дипломатию» наркома иностранных дел СССР М. М. Литвинова, у Сталина остался один выход. Не только пойти на подписание договора о ненападении с Германией от 23 августа 1939 г., но и скрепя сердце согласиться на возникновение советско-германской границы при ясном осознании того факта, что это всего лишь рубеж, с которого непосредственно стартует гитлеровская агрессия против СССР. Именно из-за этого Сталин и пошел на обязательный возврат Советскому Союзу отторгнутых еще в 1920 г. в результате провала польской авантюры Ленина, Троцкого и Тухачевского территорий Западной Украины и Западной Белоруссии, дабы обезопасить основную часть европейской территории СССР.

Запад прекрасно понимал абсолютную неизбежность подписания такого договора между Германией и СССР. Еще до Мюнхенского сговора, а после него особенно, донесения дипломатов и разведок европейских стран и США были просто-таки перенасыщены убедительнейшими доказательствами закономерной неизбежности заключения советско-германского договора о ненападении именно в силу указанных выше мотивов. И, воспользовавшись перехваченными в ходе ликвидации заговора нитями связей с соответствующими кругами Германии, на которые в ущерб коренным интересам СССР ориентировались заговорщики, Сталин внешне сделал вроде бы то же самое, но на самом-то деле использовал их в интересах укрепления безопасности СССР. Сталин ясно продемонстрировал, что в интересах собственной безопасности СССР ровно настолько с Германией, насколько западные демократии не столько не с СССР, сколько против него. Но не более того, чтобы тем самым хотя бы оттянуть как минимум на какое-то время фатально неминуемое столкновение с Германией, неизбежность которого предрешало постоянное и целенаправленное провоцирование Западом Германии (Гитлера) к нападению на СССР. Это-то и взбесило Великобританию. Именно из-за этого-то она до сих пор и демонизирует договор о ненападении от 23 августа 1939 г., объясняя, в том числе и при помощи различных предателей и так называемых независимых историков, его подписание упреждающей ликвидацией Сталиным заговора Тухачевского. Мол, Сталин умышленно ликвидировал Тухачевского и К° ради того, чтобы заиметь возможность вступить в сговор с Гитлером°!

Единожды взбесившись, Великобритания до сих пор никак не может успокоиться — ведь договор о ненападении сорвал ее намерение цинично подставить Советский Союз под удар нацистской Германии уже в самом конце 30-х гг., чтобы затем на «плечах «последней ворваться в Восточную Европу и реализовать там свои геополитические цели — установить там свое господство. Ведь именно ради этого она заваливала заговор Тухачевского, а тут такой облом! Договор-то круто поменял не только предвоенную и даже послевоенную конфигурацию в Европе, но и прежде всего расписание войны. В результате чего Великобритания первой же и вляпалась в войну, которую так усердно подготавливала для столь ненавистной России.

Однако договор о ненападении от 23 августа 1939 г. беспрестанно демонизируется не только потому, что это исторически беспрецедентный символ всей глубины провала британской политики и дипломатии за весь ХХ век. В первую очередь это делается для сокрытия главного преступления Великобритании в ХХ веке — Мюнхенского сговора с Гитлером, а соответственно и того, каким образом Великобритания сумела организовать эту позорную и подлую сделку. Вот почему в упреждающем по отношению к первому режиме особо рьяно демонизируется сам факт ликвидации заговора Тухачевского — в том смысле, что-де ликвидация «гениальных стратегов» понадобилась Сталину как первый шаг на пути якобы подготавливавшегося им сговора с Гитлером, в качестве которого и выставляется этот договор!

Это единственный способ отвести от Великобритании обвинения в злоумышленном, но негласном содействии закономерному провалу заговора Тухачевского ради последующей конвертации его неизбежных международных последствий в сговор с Гитлером, который вошел в Историю как Мюнхенский! Мало кому известно, если вообще известно, что разработка его замысла была инициирована еще в начале 1936 г. Как руководство к действию он был утвержден в конце января 1937 г. и тогда же, правда, без особого раскрытия всей сути, предварительно был согласован Великобританией с Гитлером. И тот факт, что сговор в Мюнхене в конце концов состоялся в соответствии с этим предварительным сговором, — наиболее убойный, смертельный для всех фальсификаций этого дела аргумент. Тем более что демонизирующая фальсификация впервые была запущена на орбиту пропагандистской борьбы именно британской разведкой! Подчеркиваю — не будь этого заговора, у Запада не было бы ни малейшего шанса на устроение Мюнхенского сговора. И уж тем более не было бы даже гипотетического шанса на выведение Гитлера на ближайший к советским границам в конце 30-х гг. прошлого века плацдарм — Чехословакию — при одновременном резком ускорении военно-экономической подготовки нацистской Германии к развязыванию войны на восточном азимуте. Как, впрочем, не было бы и шансов на устроение Второй мировой войны. Соответственно не было бы и оснований заниматься такой демонизирующей фальсификацией тех событий. Потому как их просто не было бы.

Вы, злодейству которых не видно конца,

В Судный день не надейтесь на милость Творца!

Бог, простивший не сделавших доброго дела,

Не простит сотворившего зло подлеца!^[22]

А мы и не собираемся прощать. Мы просто покажем, как, уходя в бесславное Небытие, Тухачевский и К° подло приблизили войну как территориально, так и по времени и какую коварную роль во всем этом сыграл PERFIDIOUS ALBION.

Р.S.

На страницах этой книги нам придется постоянно встречаться с представителями самой могущественной закулисной силы мира — членами КОМИТЕТА 300. Именно его представители, равно как и сам КОМИТЕТ 300, в наибольшей степени ответственны за то, что произошло с миром в ХХ в., и в первую очередь, естественно, с Россией. В связи с этим необходимо краткое резюме о КОМИТЕТЕ 300. А помогут нам в этом явно нелегком вопросе:

— бывший высокопоставленный сотрудник британской разведки Джон Колеман, опубликовавший уникальную книгу «КОМИТЕТ 300». Только на русском языке она выдержала уже 4 издания всего за два года;

— и выдающийся американский ученый-экономист, большой друг России Линдон Ляруш.

КОМИТЕТ 300 — не просто чрезвычайно могущественная закулисная организация мира. Это на самом деле самая могущественная в мире закулисная организация мира, щупальца которой протянулись во все уголки земного шара. Это своего рода «Октопус орби» — «Мировой спрут».

Происхождение КОМИТЕТА 300 окутано тайной. До сих пор среди исследователей нет единого мнения о времени его происхождения. Есть версии, согласно которым возникновение КОМИТЕТА относят к XVIII веку, согласно же другим — к середине ХIХ столетия. Достоверно известно лишь одно — КОМИТЕТ 300 возник в недрах Британской Ост-Индской компании. Следовательно, учитывая место зарождения КОМИТЕТА, по времени то был все-таки XVIII век, ибо это было столетие расцвета и небывалого могущества упомянутой компании. Более того. Судя по всему, его возникновение произошло не просто в недрах Ост-Индской компании, а именно же в недрах ее «Секретного Комитета» — Департамента разведки Ост-Индской компании. Впоследствии на базе именно этого департамента возникнет Служба внешней разведки Великобритании как институт именно государства, а не только монархии, превратившись в итоге в знаменитую «Сикрет Интеллидженс Сервис», более известную ныне как МИ-6. В свою очередь, это дает определенные основания усмотреть в лице шефа «Секретного Комитета» — Уильяма Петти-младшего, второго графа Шелнбурнского, — фигуру одного из отцов-основателей КОМИТЕТА 300.

К такому выводу обязывает то обстоятельство, что в период именно его руководства «Секретным Комитетом» Ост-Индской компании был завершен процесс инициирования неразрывного, «органического» альянса двух наиболее непримиримых, как свидетельствует формальная история, сил, созданных только для того, чтобы вести между собой ожесточенно свирепое противоборство только ради уничтожения друг друга вне зависимости от того, на чьем конкретно «поле» происходит их очередная смертельная битва. Это альянс:

— многоопытного, зрелого, вобравшего в себя весь гигантский объем премудростей тайной, в том числе и подрывной, деятельности всех видов предыдущего периода развития человечествах, масонства (в его современном виде), развивавшегося преимущественно вдоль силовых линий высшей мировой геополитики и мировых финансов,

— и обладавшего абсолютно аналогичным по качеству и объему тождественным опытом, знаниями и навыками ордена иезуитов, проявлявшего свою активность вдоль тех же силовых линий высшей мировой геополитики и мировых финансов.

В результате был создан уникальный перпетуум-мобиле имманентной перекройки мира в целях проторения для Англии магистрального пути к установлению абсолютной мировой гегемонии. Зримым выражением этого альянса стал орден иллюминатов — главный виновник всех «революций» в Европе (да и в мифе в целом), начиная с конца XVIII в. Однако быстро прорезавшиеся хищные и острые зубы заокеанского «внука», сиречь Соединенных Штатов Америки, вынудили Великобританию к концу XIX века слегка потесниться, а к середине ХХ века — и вовсе отдать «пальму первенства» Америке.

Членами КОМИТЕТА являются самые необычные и самые выдающиеся по своим личным, деловым и моральным качествам лица, представляющие все слои мировой элиты. Прежде всего, это могущественнейшие, мирового уровня «гроссмейстеры финансовых и экономических шахмат» — избранные представители высшего эшелона мировой суперэлиты. Это и самые выдающиеся политические, государственные и общественные деятели мира, обладающие громаднейшим авторитетом и влиянием на ход мировой истории. Это и суперэлита мировой аристократии, прежде всего царствующие венценосные особы.

Особо следует сказать о такой коллективной персоналии КОМИТЕТА 300, как британская ветвь так называемого Синего Интернационала или, точнее, если исходить из данных Джона Колемана, британская ветвь «Европейской Черной Аристократии» (European Black Nobility). Это наиболее могущественная часть КОМИТЕТА 300. Практически все ее представители состояли членами одной из могущественнейших в мире масонских лож — британского «Герметического Ордена Золотой Зари» (Hermetic Order of Golden Dawn). Это и представители практически всех основных направлений науки, но более всего общественных наук. Как правило, именно те, которые, опираясь на последние достижения в различных отраслях знаний и одновременно на колоссальный предыдущий опыт человечества, способны силой своего незаурядного ума заглядывать далеко вперед, делать точные прогнозы и определять стратегические маршруты развития мировой истории, вырабатывать необходимые для остальных членов КОМИТЕТА 300 соответствующие рекомендации. В число членов КОМИТЕТА входят также и самые выдающиеся представители геополитики (как правило, англосаксонской), оккультизма, конспирологии, астрологии, масонства, специалисты по манипуляции сознанием человека и т. д. Среди персоналий КОМИТЕТА 300 немало и представителей спецслужб, прежде всего разведок, главным образом англосаксонских. Есть среди них и асы «мокрых делу. Нередки случаи, когда член Комитета являет собой сочетание двух, а то и трех и даже более ипостасей — к примеру, выдающегося деятеля науки и разведки, бизнеса и разведки, или геополитики, бизнеса и разведки, высшего иерарха мировой масонерии и политики, или бизнеса, или разведки, а нередко и вовсе конгломерат различных ипостасей.

КОМИТЕТ располагает гигантской разветвленной сетью всевозможных научно-исследовательских центров, сосредоточенных в основном в англосаксонском мире. Именно они обеспечивают высочайший уровень интеллектуальной деятельности КОМИТЕТА 300, гарантируя тем самым практически безальтернативное проведение в жизнь выработанных в нем решений. Но, конечно же, основная сила КОМИТЕТА 300 сосредоточена в сконцентрированной в руках его членов большей части мощи мирового финансово-экономического потенциала. В этом смысле сила КОМИТЕТА 300 беспрецедентна.

Сразу же хочу предупредить о том, что любой, кто попытается усмотреть в КОМИТЕТЕ 300 и его деятельности тривиальный и якобы все объясняющий «жидомасонский заговор», будет не только категорически неправ. Во-первых, для этого нет ни малейшего основания. Во-вторых, такая позиция резко обеднит знание о происходящем в мире. Как масонские организации, так и еврейские (в основном, правда, сионистские) и иные, формально выглядящие как этнические организации, в том числе и трансгосударственного характера, — всего лишь инструментарий КОМИТЕТА 300. На таком высочайшем мировом уровне, как КОМИТЕТ 300, нет ни малейшего места этноконфессиональным эмоциям. Иное дело, когда в целях достижения своих глобальных целей КОМИТЕТ 300 использует эти эмоции для уничтожения очередной намеченной жертвы. К тому же, как правило, испокон веку это используют только в комплексе с социально-экономической мотивацией. Только в этом случае, как указывал выдающийся мастер исторического анализа Стефан Цвейг, «когда социальное объединяется с национальным ненавистью религиозного (идеологического. — А. М.) экстаза, и возникают подземные толчки чудовищной силы»^[23], не только сокрушающие устои мира, но и сметающие с лица земли любого конкурента. А уж кого КОМИТЕТ 300 посчитает нужным использовать для одновременного инспирирования и социального, и национального, и религиозного, объединяя их экстазом ненависти, — к глубочайшему сожалению, только в его компетенции. Никто не в состоянии помешать его выбору того или иного инструментария. Единственный шанс избежать воздействия этой гигантской мощи разрушения — профилактика. В том смысле, что здоровые экономика, общество, государство, патриотическая элита, неконфликтные социально-экономические, национальные и межнациональные, этноконфессиональные и межконфессиональные отношения в сочетании с мощными и без остатка преданными своему Отечеству патриотическими вооруженными силами и органами государственной безопасности — непреодолимый барьер для любой подрывной деятельности, кем бы она ни инспирировалась бы.

Глава 2. ОТЫЩИ ВСЕМУ НАЧАЛО, И ТЫ МНОГОЕ ПОЙМЕШЬ^[24]

Трагедия 1937 г., в том числе и жесткая ликвидация вдохновлявшегося Троцким военно-геополитического заговора во главе с Тухачевским, была обреченно предрешена, а следовательно, и неминуема. Она была предрешена самой сутью глобального, принципиально непримиримого противоречия между АГРЕССИЕЙ и БЕЗОПАСНОСТЬЮ, причем в двух ракурсах — в международном и внутреннем. Неизбежное столкновение этих двух направлений проявления глобального, принципиально непримиримого противоречия между АГРЕССИЕЙ и БЕЗОПАСНОСТЬЮ было сродни тектоническому, а соответственно неминуемо должно было привести и к тектоническим последствиям как в международном плане, так и внутри СССР.

В середине второй половины 30-х гг. ХХ века в высшей мировой геополитике и политике, как, впрочем, и внутри СССР, на кону стояли такие астрономические по масштабам своих последствий глобальные ставки, что в общем-то не мудрено, что заговор провалился. Запад интенсивно готовил Вторую мировую войну в ее втором, общеизвестном по истории сценарии, и ему не нужны были любые неожиданности, которыми весьма «щедро» его мог «осчастливить» Троцкий со товарищи. Запад один раз уже проходил это. И желания наступить на те же грабли не проявлял. Доверять судьбу своих глобальных ставок Троцкому и шайке его сторонников из числа «перманентных революционеров», включая и «бонапартствовавших» военных, Запад не намеревался. В свою очередь, и СССР готовился к неминуемой, смертельной цивилизационно-геополитической схватке. И его глобальные ставки в ней были не менее значительны, чем у Запада, в связи с чем он не мог позволить себе роскоши дать оппозиции хоть какой бы то ни было шанс на повтор 1917 г.

Формально вроде бы обязанные вызвать благосклонность Запада планы заговорщиков — свержение советской власти и Сталина, ликвидация социалистической системы и т. п. — в действительности самым радикальным образом противоречили планам Запада. Дело в том, что глобальные военно-геополитические, военно-политические, а следовательно, и глобальные экономические итоги планировавшейся англосаксонским Западом Второй мировой войны должны были, во всяком случае именно так тогда и грезилось Атлантическому центру силы, обусловить гигантский геополитический процесс тотальной перегруппировки сил от Центральной Европы до Персидского залива, Гималаев и Дальнего Востока. А ключ к этому лежал в реорганизации на западный манер Восточной Европы. Но Атлантический центр силы уже давно смотрел на этот ключ через призму знаменитого вывода легендарного британского геополитика и военного разведчика Джона Хэлфорда Маккиндера: «Кто правит Восточной Европой, господствует над Хартлендом; кто правит Хартлендом, господствует над Мировым Островом; кто правит Мировым Островом, господствует над миром»^[25]. Реваншизм же германского генералитета был направлен прежде всего на реанимацию геополитических позиций Германии в Восточной Европе, чего в те времена без восточного партнера в лице германофильствовавшей кучки советских «стратегов» достичь было невозможно. Тем более что реализация подобного плана запросто могла привести к наиболее смертельному для Великобритании варианту развития событий — германизированной Срединной Европе, чего PERFIDIOUS ALBION опасается более всего. А тут ко всему прочему вырисовывался вариант не просто германизированной Срединной Европы, а с опорой на бесконечные ресурсы России в сочетании с главным источником ее глобальной силы — ее единственным в мире единым трансконтинентальным евразийским пространством, против которого никто устоять не может. Еще в предыдущей главе была показана суть основополагающего геополитического импульса, который и привел к зарождению заговора. Помните вывод германских генералов — «Кто будет с ней (то есть с Россией. — А. М.) — до бесконечности расширит свое поле действий и свои возможности выступления во всех уязвимых пунктах земного шара». Естественно, что вследствие этого и как ключевое звено трипартитного военно-геополитического заговора заговор Тухачевского особенно мешал Западу.

Запад не мог себе позволить второй раз рисковать своими глобальными ставками. У него уже был весьма печальный опыт глобального провала аналогичных ставок. Ведь злоумышленно спровоцировав Первую мировую войну, сам же изрядно пострадав в ней, но тем не менее предприняв попытку развязать против России даже Вторую мировую войну в сценарии «с колес Первой», чем, собственно говоря, и были многочисленные иностранные интервенции в период с 1918 по 1922 г., Запад, прежде всего Атлантический центр силы в лице его англосаксонского ядра, вместо первоначальной радости в связи со свержением монархии в России и начавшимся было процессом распада единой и неделимой, вынужден был в беспрецедентно наикратчайшие сроки смириться с фактом существования СССР. Смириться с фактом воссоздания и существования хотя и слегка урезанной в территориальном отношении, однако теперь еще более ненавистной — по идеологическим соображениям — возродившейся и вне всякого контроля Запада бурно развивавшейся на новых принципах и началах России, хотя бы и в лице Союза Советских Социалистических Республик. И в кошмарном-то сне Запад не мог предположить, что в результате им же инспирированных и профинансированных «русских революций» 1917 г. Россия в итоге не только возродится на новых принципах, но и станет бурно развиваться, все более превращаясь в путеводную звезду всего человечества и приковывая к себе внимание всего мира. Не для того Запад спускал с цепи эмигрантские «шайки подонков больших городов Европы и Америки»^[26], чтобы взамен планировавшегося уничтожения России вновь с ней столкнуться на мировой арене, да еще и в ситуации, когда она крепла не только день ото дня, но и даже в прямом смысле час от часу. Для современных читателей едва ли не шоковым откровением станет упоминание таких фактов, как, например:

— разрушенное Первой мировой войной, «революцией», иностранными интервенциями и Гражданской войной народное хозяйство России в целом было восстановлено (то есть достигнут уровень 1913 г.) уже к 1925 — 1926 гг.; заметьте при этом, что из 13 лет ровно девять приходятся на две войны, три волны иностранных интервенций и две «революции», последняя из которых диаметрально изменила экономические основы государства, как, впрочем, и само государство;

— но после всего этого, уже в первой пятилетке — 1928 — 1932 гг. — новое предприятие входило в строй каждые 29 часов, во второй — каждые 10 часов, в третьей (незавершенной из-за начавшейся войны)— каждые 7 часов!!! Темп экономического роста был просто бешеный! В среднем 25 — 30% в год! Ничего подобного мировая история не знала и не знает до сих пор! История России — тем более.

Именно поэтому-то на Западе с новой силой ожили старинные геополитические страхи (о них речь еще впереди), безмерно стимулировавшиеся не столь уж и давними экономическими прогнозами о грядущем в скором времени мирном возвышении России — теперь уже в лице СССР — над всем миром.

В книге «Россия в 1914 г.» французский экономист Э. Тэри прогнозировал, что «…Население России к 1948 г. будет (около 344 млн. чел.) выше, чем общее население пяти других больших европейских стран; если у больших европейских дела пойдут таким же образом между 1912 и 1950 годами, как они шли между 1910 и 1912-м, то к середине настоящего столетия (то есть ХХ в. — А. М.) Россия будет доминировать в Европе как в политическом, так и в экономическом и финансовом отношении»^[27]. Великий же русский ученый Д. И. Менделеев еще в 1897 г. прогнозировал бурный экономический прогресс России и рост численности населения России уже к середине ХХ в. до 700 млн. человек. Д. И. Менделееву, сами понимаете, доверия больше. Хотя и прогноз Э. Тэри не менее впечатляет.

И Запад сделал свой вывод. Теперь ему было нужно абсолютно гарантированное уничтожение России (хотя бы и Советской). И какие-либо силы, которые могли оспаривать у Запада грезившийся ему вожделенный успех в очередной войне, тем более в сговоре с германским генералитетом, были не нужны Западу. Соответственно не нужен был даже и главарь банды «перманентных революционеров» — Лев Давидович Троцкий, ранее с «успехом» проваливший порученное ему Западом задание. Проще говоря, очередное столкновение миров было неминуемо. Но чтобы понять позиции сторон, нам не избежать детального разведывательно-исторического расследования глубинных причин этого. Иначе ничего не поймем в тайной истории, где видны подлинные причины событий. Потому что если «политика, — как говаривал ныне особо почитаемый русский философ И. А. Ильин, — есть искусство узнавать и обезвреживать врага», то праматерь политики — Геополитика — есть искусство заблаговременного распознавания и обезвреживания мотивов и соображений, могущих сформировать врага и привести его в активное состояние! Образно говоря, это искусство превентивной иммобилизации (обездвиживания — как интеллектуального, так и физического) врага!

Бэкграунд

Dura Lех, Sed Lех! —

Закон суров, но это Закон!^[28]

Миром правят насилие, злоба и месть.

Что еще на земле достовернее есть?^[29]

Никому в мире не дано безнаказанно нарушать основополагающий Закон геополитического бытия человеческой цивилизации на Земле — Высший Закон Высшей Мировой Геополитики и политики.

Малейшее неосторожное обращение с его постулатами всенепременно и неумолимо приводит к кровавой трагедии, в том числе и во всемирном масштабе. Даже при абсолютном отсутствии злого умысла, чего, к слову сказать, в высшей мировой политике никогда не было и быть не может по определению, иначе испокон веку все жили бы в мире и согласии, любое неосторожное обращение с его постулатами с той же фатальной неизбежностью приводит к кровавой трагедии. Потому как от сотворения мира этот суровый Закон гласит: вне какой-либо связи с целями и причинами ее утверждения, но в прямой зависимости от методов ее обретения, монополия пути сообщения безальтернативно принуждает к автоматическому установлению также и своей монополии заселения в ареале действия первой, причем именно теми методами, которыми она и была установлена! Однако в прямой зависимости от целей, причин и методов ее утверждения монополия заселения столь же безальтернативно принуждает к автоматическому установлению также и своей монополии пути сообщения в ареале действия первой, и именно теми методами, которыми она была установлена, но при соблюдении гарантии абсолютной незыблемости ее существования впредь!

От сотворения мира обе неотъемлемые части этого Закона являются абсолютно непримиримыми антагонистами. От того, какими методами была установлена та или иная монополия и, самое главное, во имя чего она была установлена, напрямую зависят и последствия для другой. Над самим Законом никто и ничто не властно, но именно его «железная длань» управляет всей историей человечества, ибо неумолимо суровая логика этого Закона в самом прямом смысле в генетике основных геополитических инстинктов всех наций, народов и государств мира, тем более великих. Но и тривиальная земная корысть никогда не оставалась не у дел. Один из периодов в развитии земной цивилизации, к примеру, называется эпохой Великих географических открытий. Но в действительности ее суть в банальной корысти. Только на уровне государств. Она была не чем иным, как эпохой ожесточенно свирепой борьбы за монополию пути сообщения (в основном за монополию морских коммуникаций, морскую гегемонию) не столько даже на Восток как таковой, сколько прежде всего к источникам его сказочных богатств, легенды о которых сводили с ума весь Запад. Естественно, что стремление к владению ими немедленно и автоматически превращалось в кровавый колониальный разбой. И ничего другого и быть не могло. Ведь новые земли открывались и захватывались, а затем и перехватывались грубой силой. Соответственно грубой же силой устанавливалась и «монополия заселения». Как за счет уничтожения аборигенов, так и за счет вывоза на новые территории колонистов^[30].

Высший Закон универсален. В своем функционировании он охватывает все без исключения сферы земной цивилизации. Его влияние на ход истории на Земле происходит автоматически и невидимо. И, как правило, человечество фиксирует только последствия его функционирования. Между тем оно таково, что запросто может привести к образованию новых национальных (этнических) сообществ, наций и народов, государств и их коалиций, империй и гегемонии, в том числе и всемирного масштаба. Функционирование Закона даже может положить начало новым эпохам в истории мировой цивилизации — от великих географических открытий и порождения новых религий (учений) до новых видов транспорта и коммуникаций.

Ярчайшим тому доказательством является все та же эпоха Великих географических открытий. Начавшись в самом конце ХV в. с открытия Америки и путей в Азию, она продолжается фактически до сих пор. С той лишь разницей, что вследствие бурного научно-технического прогресса она постоянно перетекает в совершенно иное качество. На рубеже XIX — ХХ вв. и в начале последнего, например, основной формой ее проявления стала глобальная борьба за глобальную же монополию железнодорожных сообщений. Именно ей, к слову сказать, человечество и обязано» за кошмар Первой мировой войны. А в процессе последней и также под влиянием бурного научно-технического процесса выяснилось, что «кто владеет нефтью — тот владеет миром». В результате, начиная с середины Первой мировой войны и вплоть до нашего времени, мировая политика крутится вокруг одной «оси» — ожесточенной борьбы за контроль над источниками нефти, превратившейся под конец ХХ в. в борьбу за глобальный контроль над источниками всех видов углеводородного сырья, а также трубопроводными и иными коммуникациями стратегического значения, по которым оно доставляется потребителям. Параллельно идет не менее ожесточенная борьба за монополию в освоении космического пространства, лишь для приличия называемая «в мирных целях». Такая же борьба охватила даже виртуальное пространство — Интернет.

Как и всякая иная эпоха, и эта тоже сопровождалась и сопровождается бурным зарождением и еще более стремительным развитием как новых империй, так и новых государств. Сколько их было в истории?! Священная Римская^[31], Испанская, Британская, Французская, Голландская, Османская, Германская империи. А сколько новых государств?! США, государства Латинской Америки, Азии, Африки, Австралия. Естественно, имели и имеют место их всевозможные коалиции и альянсы. Из недавней истории — Антанта, антигитлеровская коалиция, НАТО, ЕЭС, ОБСЕ, СЕНТО, СЕАТО и Варшавский пакт, Организация арабских государств, Исламская конференция и т. д. Не менее естественно и то, что многих из них постигла вполне закономерная участь кануть в Лету, а некоторые функционируют до сих пор.

Но точно так же воздействие этого Закона на ход истории столь же запросто может снести с лица земли любые цивилизации, гегемонии, империи, государства, населявшие (населяющие) их народы и даже целые эпохи в самой истории человечества. Функционирование Высшего Закона неумолимо. Сколько в истории погибло различных государств, империй и их коалиций — едва ли кто-либо сможет сосчитать. Если, например, обратиться к недавней истории, то в числе первых, естественно, следует привести пример целенаправленного уничтожения СССР и Югославии. Болтология о тоталитаризме, коммунизме и т. п. — всего лишь дымовая завеса для сокрытия подлинных геополитических причин.

Не менее известны и факты полного исчезновения многих народов и этносов, а также цивилизаций как древности, так и недавней современности, в том числе и очень могущественных некогда. Главным образом вследствие геноцида различных народов. Прежде всего это «красный» геноцид — то есть физическое уничтожение ряда народов и племен. Из недавней истории известны факты массового физического уничтожения армян, евреев, цыган, американских индейцев, курдов и множества других европейских, азиатских, африканских, австралийских и американских племен. Это и так называемый «белый» геноцид, которым завершались «деяния» первого — то есть насильственная ассимиляция, в том числе и через религию. К примеру, кровавая «германизация» с последующим онемечиванием ряда народов Европы, прежде всего славян. Или насильственное окатоличивание части западных славян, исламизация некоторых некогда христианских народов или их определенной части и т. д. Ныне происходит еще более глобальный процесс — англицизация всего мира.

Такие постоянно происходящие в истории человечества глобальные процессы требуют соответствующего обоснования. Потому им и сопутствуют зарождение новых или ренессанс в силу каких-то исторических обстоятельств длительное время пребывавших в «консервации» религий, доктрин и учений. Это и протестантизм, и учения о капитализме, социализме и коммунизме, и бурный ренессанс масонства (как особой квинтэссенции тайных учений прошлого), и сионизм, и суннизм, и шиизм, и ваххабизм, и пантюркизм с панисламизмом, всевозможные Pax Britannica, Рах Americana, Рах Germana, Рах Ottomana и т. д. Нельзя не упомянуть и о современных «измах» — глобализме и антиглобализме. Все они оказали и по-прежнему оказывают исключительное воздействие на историю и современность мировой цивилизации.

От сотворения мира у Высшего Закона есть до чрезвычайности страшная своими кровавыми последствиями особенность. С седых библейских времен существуют как возможность, так и неукротимый соблазн прочитать его, как соответствующий бог на душу положит! Образно говоря, не только от начала и до конца или слева направо, но и справа налево, а также хоть по диагонали, хоть в порядке обратной логики. Короче говоря, как угодно. Но как только в Высшей Мировой Геополитике и Политике начинают пытаться прочитать его именно так, как соответствующий бог на душу положит, то даже если это еще только на уровне всего лишь мыслительного процесса, тем не менее человечеству все равно уже абсолютно гарантированы особо трагичные, особо кровавые последствия. А если от корыстных задумок еще и к «делу» перейдут, то человечество неизбежно погружается в пучину столь коллапсовых и кровавых потрясений и катаклизмов, что просто диву даешься, как оно еще выживает! Потому как их масштабы носят, по сути дела, тектонический характер, а экономические, социальные, демографические и политические последствия столь ужасающие, что едва ли найдется хотя бы относительно точный термин, чтобы как-то их обозначить.

Исторически беспрецедентную роль в подобных последствиях проявления Высшего Закона играют войны, которых к началу 3-го тысячелетия насчитывалось уже без малого 16 тысяч (в рамках письменной истории человечества). Таковы, например, любые расовые, межэтнические и этноконфессиональные войны, столкновения и конфликты прошлого и настоящего. В их сути нет абсолютно ничего ни от рас или этносов, в них участвующих, — лишь бесчисленные человеческие жертвы, — ни от религий, ими исповедуемых, кроме опять-таки бесчисленных человеческих жертв, приносимых на алтарь религиозного фанатизма. Зато всегда в безмерном избытке глубинные геополитические причины, о которых абсолютное большинство жертв, как правило, даже и не догадывается.

Архиклассическим проявлением этого закона в истории и современности является арабо-израильский конфликт, особенно же его сердцевина — палестино-израильский конфликт. Выстроивший современный Израиль политический сионизм пришел в Палестину под лозунгом «Народу без земли — землю без народа». Одним только фактом этого лозунга в действие был приведен жизнедробильный механизм Высшего Закона. Беспрецедентность кровопролития на Ближнем Востоке оказалась гарантирована, как выходит, на века. Потому что самим фактом такого лозунга лидеры «народа без земли» открыто обозначили задачу ликвидации монополии многотысячелетнего заселения арабов-палестинцев вместе с их же автоматически же сложившейся тысячелетней монополией пути сообщения на этих же землях. Результат мог быть единственный и стал единственным — кровавым!

Особой «классикой» такого проявления Закона является и то обстоятельство, что даже поиски мира ведутся в рамках его же логики. Особенно со стороны палестинцев — «Мир в обмен на земли!», чем только еще жестче гарантируется стабильная перманентность кровопролития. Потому как этого принять не может уже само израильское государство. Ибо это означало бы уже ликвидацию сложившейся за ХХ в. монополии израильского заселения с автоматически же установленной израильской монополией пути сообщения в пределах государства Израиль. К слову сказать, и Израиль со своей «дорожной картой» и строительством стены (отгораживающей территорию Израиля от палестинских земель) тоже недалеко ушел — в этом плане все та же «логика» Высшего Закона, только с позиций Израиля! И какой бы вариант решения проблемы обе стороны ни пытались рассматривать, открыто продиктованное логикой Высшего Закона ожесточение дошло уже до такой степени, что конца этому трагическому кровопролитию попросту не будет. Во всяком случае, это будет продолжаться до тех пор, пока не иссякнут демографические ресурсы одной из сторон и в результате не ослабнет либо монополия заселения, либо стремление к ее захвату (пересмотру). Ибо, как это ни печально, при любом варианте одна из сторон всенепременно посчитает себя явно ущемленной, а результатом будет опять кровь невинных людей.

О Высшем Законе Высшей Мировой Геополитики и Политики можно много и долго говорить. Однако из всего того, что связано с ним, в рамках нашего разведывательно-исторического расследования стратегически важным является следующее.

Исторически так сложилось, что взаимоотношения между двумя неотъемлемыми частями этого Закона являют собой уникальный геополитический перпетуум-мобиле. Именно он от сотворения мира непрерывно воспроизводит абсолютно непримиримое, основополагающее противоречие между Западом и Востоком, сконцентрировавшееся впоследствии в аналогичном противоречии прежде всего между англосаксонским Западом (веками в лице Англии, ныне США и Англии) и Россией как единственной в мире единой, подлинно трансконтинентальной евразийской державой. Потому как если в соответствии с логикой Высшего Закона принципиально схематизировать историю становления Запада и Востока, то увидим, что, например, Запад складывался в прочные государственные образования, как правило, в рамках логики первой части Высшего Закона. В абсолютном большинстве случаев это происходило от установления — как правило, в форме умышленного захвата вооруженным путем и соответствующими ему методами монополии пути сообщения, которая, в свою очередь, неизбежно автоматически вела к установлению теми же методами также и монополии заселения пришельцев. Коренное население захваченных территорий едва ли не в прямом смысле слова вырубалось под корень, особенно элита. Оставшихся в живых ожидала неизбежная в таких случаях участь — «белый» геноцид, то есть насильственная ассимиляция, в том числе и с помощью религии. В истории, например, Европы этим «славились» германцы. «Метод» так и называется в истории — «общегерманский»^[32].

Исторически эта схема была абсолютно неизбежна, ибо геополитические основы всего того, что теперь мы привычно называем Запад, создавали ближайшие потомки тех самых варваров (гуннов, готов и т. п.), что завоевали и разрушили Древний Рим, являвшийся, к слову сказать, таким же классическим проявлением первой части Высшего Закона на рубеже эр. Однако возникшие на руинах древнеримской империи новые государственные образования имперского типа самым наглядным образом доказали, что произошла исторически беспрецедентно уникальнейшая гибридизация основных геополитических инстинктов разрушенного прошлого и воцарившегося на его обломках разрушительного нового. С тех пор все западные империи устанавливались в рамках логики первой части Высшего Закона, то есть огнем и мечом. В своей знаменитой книге «О Божьем граде» блаженный Августин назвал это весьма «изящно» — «LIBIDO DOMINANDI» («СТРАСТЬ К ВЛАСТВОВАНИЮ»).

Но от продиктованной Высшим Законом генетики никуда не денешься. Захватившие и разрушившие Древний Рим варвары действовали в рамках логики первой части все того же Закона, то есть от установления вооруженным путем своей монополии пути сообщения на Запад к установлению тем же путем и своей монополии заселения на том же Западе. Более того. В кратчайшие же исторические сроки варваров настиг и геополитический Момент Истины. Столкнувшись с непреодолимым для них, тем более в начале первого тысячелетия нашей эры, барьером — Атлантическим океаном, они неминуемо оказались вынуждены повернуть свои взоры вспять, то есть на Восток, откуда и пришли их пращуры. Так зародился впоследствии до печальности пресловутый девиз «Дранг-нах-Остен» — «Вперед, на Восток». И несмотря на то что в устах, например, того же Гитлера это звучало как плагиат, тем не менее оно было закономерно. Речь шла о продвижении далеко на Восток не просто сущности Европы, а именно геополитической сущности Европы! А она — геополитическая сущность Европы (а затем и всего Запада) — еще с тех далеких времен, с периода империи Карла Великого, т. е. с конца VIII — начала IX в. н. э., уже окончательно и безальтернативно на века воплотилась именно же в Агрессии! Ничего удивительного в том не было: генетика — она и в геополитике генетика. В результате получилось, что в основе создания, а затем и созидания Запада лежит Агрессия — она же и основополагающий фактор его бытия в целом, в чем легко убедиться из ежедневных сообщений СМИ.

Путь Востока, особенно континентального, принципиально иной, главным образом на последнем, финишном этапе второго от Рождества Христова тысячелетия, т. е. в ХХ. в. В прочные государственные образования Восток институционализировался в рамках логики второй части Закона. То есть от утверждения, причем, как правило, в форме отстаивания, и прежде всего вооруженным путем, своей монополии заселения на своей же территории к установлению в основном также вооруженным путем своей монополии пути сообщения в ареале действия своей же монополии заселения. Если обобщенно, то это прежде всего национально-освободительная борьба за провозглашение своего суверенитета, независимости и территориальной целостности.

Путь от непрерывного отстаивания вооруженным путем своего права на жизнь к утверждению военной силой монополии собственного заселения как основы гарантии от физического уничтожения с последующим формированием своей государственности как прямого воплощения своего права на свою же монополию пути сообщения в пределах границ действия своей же монополии заселения прошла и Россия. Изначальным импульсом к этой действительно непрерывной вооруженной борьбе, в первую очередь за право на жизнь, послужило предрешенное логикой первой части Высшего Закона неоднократное кровавое «знакомство» оседлых восточных славян все с теми же гуннами, готами и другими степняками. Прорываясь на Запад, они далеко не единожды и не один век кряду волна за волной накатывались на земли восточных славян, опустошая их. В переводе на язык Высшего Закона это означает, что варвары огнем и мечом и, к сожалению, далеко не безуспешно пытались установить свою монополию пути сообщения на Запад через земли восточных славян. Вследствие этого изначально осознававшаяся как вооруженная борьба за право на жизнь едва ли не мгновенно перетекла в плоскость отстаивания все тем же вооруженным путем, но уже монополии заселения оседлых восточных славян. Дойдя же впоследствии до возможной в те далекие времена высшей в своем развитии стадии, такая организационная база превратилась в краеугольный камень фундамента, опираясь, в свою очередь, на который и под воздействием логики второй части Высшего Закона стали генерироваться зачатки основ будущей государственности восточных славян, в том числе и Руси изначальной.

В принципиальной схеме этого пути и сокрыта тайна происхождения значения Безопасности как основы бытия, созидания и процветания России. Организационные формы ее вооруженной борьбы за свою монополию заселения последовательно прошли стадии:

— сопротивления внешней опасности, организовывавшегося сначала в рамках ареала проживания конкретного племени;

— трансформации, по мере же расширения масштабов внешней угрозы и роста ее интенсивности, в борьбу уже племенного союза (т. е. союза родственных племен);

— превращения, когда интенсивность и масштабы внешней опасности приняли характер постоянно действующей глобальной угрозы, в отстаивание своего права на жизнь и собственную монополию заселения при безусловной опоре на все силы и ресурсы союза союзов. Только этот вариант имел реальный шанс на успех в противостоянии постоянной глобальной угрозе.

Под прямым воздействием логики второй части Высшего Закона с этого момента и начался процесс генерирования первых зачатков будущей государственности. Постоянно довлевшая глобальная задача обеспечения Безопасности всех входивших в союз союзов членов автоматически стала основополагающим импульсом, положившим начало этому процессу. В части, касающейся нашей Родины, это означает следующее. В основу создания, а затем и созидания Руси изначальной, Киевской Руси, Русского централизованного государства и, наконец, России, в том числе и как имперского образования, вне какой-либо зависимости от существовавших (или существующих) в ней режимов, форм государственного и общественного устройства, изначально генетически была заложена Безопасность как основополагающая базовая ценность!

Мудро подмечено, что «география — это судьба народа», а «история России есть история преодоления географии России»^[33]. Создавшие основы будущей Руси-России пращуры проживали в основном на территории Русской равнины, которая по своей основной характеристике является плоской. Именно с этим обстоятельством и связана природа происхождения основополагающего импульса к расширению Руси-России как к стремлению обезопасить себя. Потому что когда интенсивность и масштабы внешней опасности приняли характер постоянно действующей глобальной угрозы, то отстаивать свое право на жизнь, собственную монополию заселения стало возможным не только при безусловной опоре на все силы и ресурсы союза союзов. А в той географической ситуации метод обороны был единственный — пращуры, а затем и Русь изначальная вынуждены были занять круговую оборону. Потому как сам плоский характер Русской равнины делал ее уязвимой практически со всех сторон. И только опора на все силы союза союзов позволяла занять именно круговую оборону.

Кстати говоря, с этим связано постоянное ёрничанье легиона всевозможных «умников» от псевдоистории, что-де России неуместно присущ комплекс «осажденной крепости». Однако при самом элементарном анализе геополитической истории России даже самому слепому и то станет очевидно, что это не так. Генетический код «осажденной крепости» появился в ДНК Русского государства, во-первых, не случайно, во-вторых, под массированным многовековым влиянием всевозможных угроз не просто извне, а практически на всех азимутах, что четко и однозначно зафиксировано в Истории. Обратите внимание на динамику развития границ Руси — России с IX по ХХ вв. Практически все тысячелетия над Русью довлела угроза нападения с любого азимута, а то и с 2 — 3 одновременно.

Между тем в статусе испокон веку не оспариваемой аксиоматической истины в военном деле с седых библейских времен утвердился следующий принцип: в условиях плоской равнины оборона должна быть не только круговой, но и активной. То есть вслед за парированием удара противника обороняющаяся сторона должна и сама делать выпад, сиречь контратаковать. На уровне сугубо военных задач — это военное искусство. Однако на уровне геополитики и политики, тем более протоэмбриона будущего государства, зачатие которого происходило под непрерывным шквалом отличавшихся особой жестокостью войн и нашествий с разных сторон, выпад, контратака должны были означать и, естественно, означали единственное — отодвигание рубежей обороны как можно дальше от центра обороны по всему ее периметру. До тех рубежей, с которых предположительно должна была начаться всегда ожидавшаяся следующая война (или нашествие). В военном деле это называется одним кратким словом — предпольем. Однако в геополитике и политике это уже совсем иное — речь идет о наиболее безопасном варианте границ. Данное обстоятельство и стало тем самым основополагающим импульсом к продвижению Руси, а затем и России шаг за шагом вперед во всех направлениях, по всем азимутам. Ибо любой из всего-то четырех азимутов являл собой направление очередного главного удара очередного же агрессора. Нередко нападения происходили сразу с двух, а то и с трех направлений.

По подсчетам выдающегося русского историка В. О. Ключевского, великорусская народность в период своего формирования — с 1228 по 1462 г., то есть всего-то за 234 года, — вынесла 160 внешних войн и нашествий. А за четыре с половиной века — с 1018 по 1462 г. — Русь вынуждена была выдержать 250 войн и нашествий. Все то время, когда, например, та же Англия жила относительно спокойной жизнью — последнее нашествие норманнов на Британские острова состоялось в 1054 г. — и забавлялась то турнирами рыцарей, то разбоем Робин Гуда, то крестовыми походами, то очередными убийствами своих венценосцев, Русь провела в войнах и нашествиях, подвергаясь неслыханному насилию и разграблению. К примеру, только за последнюю четверть ХIII в. одни татары свыше 15 раз предпринимали крупные военные походы на Северо-Восточную Русь, из которых три имели характер подлинных нашествий. В XVI в., например, Московия вынужденно воевала на западе и северо-западе против Речи Посполитой, Ливонского ордена и Швеции 43 года, большую часть из которых — кряду. И при этом ни на один год не прерывала борьбы с наседавшими на ее южные, юго-восточные и восточные границы татарскими ордами. В XVII в. Россия вынуждена была воевать 48 лет, в XVIII столетии — уже 56 лет, а в целом, на протяжении пяти веков, то есть с ХIII по XVIII в., а по большому-то историческому счету на протяжении всего второго от Рождества Христова тысячелетия состояние мира для России было исключением, но жесточайшим правилом — война! Из трех веков — ХVI, ХVII и ХVIII вв. — России пришлось провоевать без малого полтора столетия или, если точно, 147 лет! Кому еще в мире выпадала столь горькая участь только за право Быть?!

В сравнении с той же Англией получается весьма невеселая картина. Перейдя под знамена кальвинизма в канун установления своей монополии морских путей сообщения как к прологу к сколачиванию будущей империи и зарождению протестантского капитализма, Англия более пяти веков прожила без внешних войн и нашествий. Вынужденная же клинком отстаивать свое право на жизнь крещеная и православная Русь пять веков, а по большому-то историческому счету и того более, провела в войнах, прежде чем окончательно установила свою глобальную, более или менее гарантированную монополию заселения в сочетании со своей же монополией пути сообщения.

[Но при этом оказалась «…отброшена назад на несколько столетий, и в те времена, когда цеховая промышленность Запада переходила к эпохе первоначального накопления, русская ремесленная промышленность должна была вторично проходить часть того исторического пути, который был преодолен до Батыя»^[34]. Единожды сложившись, эта необычайно трагическая особенность истории нашей Родины вплоть до наших дней оказывает свое исключительно негативное воздействие. Ведь порочность отставания шла не только рука об руку с военными проблемами отстаивания своей независимости. Не только ими же резко усугублялась. Хуже этого. Резко негативно сказываясь на системе организации войск и качестве их вооружения еще во времена Дмитрия Донского, она превратилась в порочный круг тотального отставания русского государства. Причем в такой, преодоление которого, тем более перед лицом бурно прогрессировавшего западного мира, было возможно только путем взрывного, запредельного перенапряжения сил общества и государства для размыкания этого круга. Так вынуждены были поступать Дмитрий Донской, иначе Куликовская битва была бы последней в истории России, а ее самой более не существовало бы. Так же вынужден был поступить и Петр Великий, обстоятельствами и историей едва ли не физически принужденный посягнуть даже на церковное имущество и переливать колокола в пушки — умные сразу признали его правоту, а идиоты до сих пор лают на Петра I. Так же Вынужден был поступить и Сталин, которому мнивший себя «гением мирового пролетариата» и искренне исповедовавший бред о том, что-де «учение Маркса всесильно, потому что верно», Ленин в строгом соответствии с этим же бредом оставил дымящееся пепелище на месте некогда цветущей империи! От «измов» подобная практика преодоления такого порочного круга ни в коей мере не зависит. Обычно ими прикрывают истинное положение дел.

Эта трагическая особенность не осталась незамеченной Западом. впоследствии она стала одной из главнейших целей ожесточенного религиозно цивилизационного противоборства Запада с Россией. То есть превратилась в постоянно действующую глобальную стратегическую цель. Как необходимость приложения непрерывных усилий для отбрасывания России на каждом этапе ее истории далеко назад в своем развитыми по всем показателям, не давая ей передышки. Особенно же для самого радикального нарушения обязательных для каждой страны и государства накопительных процессов как основы процветания. Чтобы ни при каких обстоятельствах рано или поздно могущие быть достигнутыми количественные результаты ни в коем случае не переросли бы в качественные. Чтобы на каждом этапе своей истории Россия начинала бы процессы накопления с нуля, а то и с отрицательных величин, то есть с долгов. Чтобы в результате она непрерывно и насильственно впихивалась бы в непролазное болото театрального отставания по всем параметрам, пока окончательно не утонет в нем, а на поверхности иссохшего величественного родника русской жизни не образуется «РУССКАЯ ПУСТЫНЯ».]

Потому-то Русь-Россия и расширялась исключительно в силу все того же соображения Безопасности — когда совершенно мирным путем, когда военным, но всегда во главе угла стояла именно Безопасность, а не стремление к захвату как таковому. Эта особенность России давно подмечена^[35]. И действительно оно так и было в Истории, чему в немалой степени способствовали и чисто географические обстоятельства. Потому как оно могло происходить и происходило в действительности не в силу какого-то корыстного, тем более злого умысла, а только по соображениям Безопасности. Именно этим объясняется то обстоятельство, что ее расширение происходило только до естественных преград. То есть до морей и океанов, в том числе и в одинаковой степени в целях равноправного общения с внешним миром посредством морских коммуникаций, до непреодолимых для врагов гор и горных хребтов или до границ ареалов иных миров и цивилизаций. Именно так, то есть сугубо по соображениям Безопасности, Россия стала в итоге единственной в мире единой, трансконтинентальной, евразийской державой.

Потому-то, в отличие от других великих держав, Россия и довела до III тысячелетия неденационализированными все те народы, которые по разным причинам и разными путями и методами были интегрированы в ее состав. Так или иначе, но при любых обстоятельствах обеспечение Безопасности России в любом из этих случаев опиралось на уважительное отношение к безопасности монополии заселения интегрированного народа и его элиты. Невзирая ни на какие изгибы и перегибы этого основополагающего принципа, его реализация на практике, тем более если она была тщательно продумана, неминуемо приносила свои положительные плоды. Но даже тогда, когда этот принцип нарушался, а это имело место и при царизме, и в советское время, и сейчас, то тем не менее в любом из этих случаев совершенно нетрудно обнаружить мотив безопасности. Даже в тех случаях, когда по соображениям Безопасности монополия заселения некоторых народов временно лишалась своей территориальной основы, власть тем не менее не допускала денационализации этих народов, сохраняя за ними право хотя бы на культурную автономию, не говоря уже о последующей их реабилитации и возвращения на земли исторического проживания.

Такова наиглавнейшая и принципиальнейшая особенность нашей Родины: в основе созидания, бытия и процветания России лежит именно и только Безопасность!

Именно в этом смысле ее исторический путь и является классикой пути Востока, особенно континентального. И, собственно говоря, именно поэтому-то в абсолютном большинстве случаев России удается, с тем или иным успехом, находить общий язык с Востоком!

И еще об одной, едва заметной в толще минувших веков, но тем не менее имеющей столь же исключительное геополитическое значение детали. Хотя и в зачаточном по тем временам виде, но тем не менее проблема Безопасности изначально носила явный цивилизационный характер. Ведь кровавое «знакомство» восточных славян с прорывавшимися на Запад гуннами, готами и прочими степняками было не чем иным, как прямым столкновением зачатков будущих цивилизаций Запада и Востока: те оседлые, эти кочевники! Так оно и пошло впоследствии. Основополагающее и абсолютно непримиримое противоречие между Западом и Востоком (Россией прежде всего) — это не только беспрецедентно принципиальный, непримиримый антагонизм между Агрессией и Безопасностью, но и в абсолютно равной степени принципиально непримиримое, антагонистическое противоречие сугубо цивилизационного характера. Не случайно поэтому, что даже столь разные по своему значению звезды российской культуры — А. Пушкин и П. Чаадаев — хотя и в разных формулировках, но абсолютно точно выражали одну и ту же исторически обоснованную мысль.

А. С. Пушкин: «Поймите же, что Россия никогда не имела ничего общего с остальною Европою, что история ее требует иной мысли».

П. Я. Чаадаев: «Мы не Запад… у нас другое начало цивилизации».

У России настолько иное начало цивилизации, что действительно требуется не просто другая, а четко выверенная историческими фактами принципиально иная мысль. Те же причины, что безальтернативно привели пращуров к мысли о необходимости слияния всех племенных союзов в один союз, а затем безальтернативно вынудили их занять также и круговую оборону, слившись воедино, привели также и к тому, что Русь осознанно избрала единственный возможный вариант будущей государственности — самодержавие! Потому как в условиях круговой обороны, опирающейся на все силы и ресурсы союза союзов, выбор формы власти предрешен самой целью, ради которой племенные союзы объединились. Соображения Безопасности практически безальтернативно выдвинули в повестку дня вопрос о безусловной централизации власти и ее единоначалии. И вопрос этот был решен однозначно в пользу самодержавия. Таким образом, централизация, единоначалие и неминуемое их последствие — беспримерно высокий уровень политической дисциплины всех классов и сословий тогдашнего общества, иначе круговая оборона с опорой на все силы и ресурсы союза союзов невозможна, — явились суровым ответом и пращуров, а затем и самой Москвы на исторический вызов. «Необходимость централизации, — подчеркивал такой борец с самодержавием, как А. И. Герцен, — была очевидна, без нее не удалось бы ни свергнуть монгольское иго, ни спасти единство государства. События сложились в пользу самодержавия. Россия была спасена. Она стала сильной, великой…»^[36] За многие столетия самодержавие претерпело различные изменения по форме и названию, но, заметьте, не по сути! Никому не дано безнаказанно нарушать Высший Закон, тем более когда это касается сути основы державы.

Но здесь же сокрыта и великая «ахиллесова пята» России. Осознанно соглашаясь с выбором самодержавия как единственной формы власти, могущей гарантировать Безопасность каждого и всех, народ (народы) добровольно согласился (согласились) и с доминированием обязанностей перед государством вместо прав. Так вот, беда в том и заключается, что испокон веку верховная власть в России абсолютно персонифицированная и от специфики личностных характеристик конкретной персоны слишком многое зависит в судьбе государства и общества. Хорошо, если сия персона денно и нощно думает и эффективно заботится о державе и ее народах. Но дело-то в том, что выстраданное веками кровавой борьбы за физическое выживание народа самодержавие как система обеспечения Безопасности всех и каждого так же, как и любая монополия, подвержено коррозии со стороны алчности. Если, так сказать, в научных понятиях, то, пожалуй, придется обратиться к не столь уж и популярным ныне К. Марксу и Ф. Энгельсу. По их мнению, «вместе с возможностью удерживать товар как меновую стоимость или меновую стоимость как товар пробуждается алчность» (в поэтическом понимании прошлого, например, древнеримского поэта Вергилия — пробуждается «auri sacra fames», то есть «проклятая жажда золота»). Власть — товар, ее возможности — меновая стоимость. Итоговый вывод понятен, надеюсь, без подсказки. Но это та самая алчность, которая ставит под угрозу исчезновения в Небытии тот самый народ, за безопасность которого власть вроде бы отвечает. Хуже того. В ситуации, когда Олимпом власти в государстве, созданным не просто по соображениям Безопасности, а именно в тех самых конкретных условиях, что были описаны выше, овладевает алчность в виде «LIBIDO DOMINANDI» — «страсти к властвованию», общество сталкивается как с деспотизмом, так и с разгулом коррупции, являющейся экономическим вариантом проявления «LIBIDO DOMINANDI». Дуэт же деспотизма и коррупции автоматически ведет к разрушению государства и уничтожению народа.

Деспотизм же, к слову сказать, характерен и для демократии. Однако Демократия… не нарушая своих принципов… может сочетать в себе все виды гнета политического, религиозного, социального. Но при демократическом строе деспотизм становится неуловимым, так как он распыляется по различным учреждениям, он не воплощается ни в каком одном лице, он вездесущ и в то же время его нет нигде; оттого он как пар, наполняющий пространство, невидим, но удушлив, он как бы сливается с национальным климатом. Он раздражает, от него страдают, на него жалуются, но не на кого обрушиться. Люди обыкновенно привыкают к этому злу и подчиняются. Нельзя же сильно ненавидеть то, чего не видишь. При самодержавии же, наоборот, деспотизм проявляется в самом, так сказать, сгущенном, массивном, самом конкретном виде. Деспотизм тут воплощается в одном человеке и вызывает величайшую ненависть»^[37]. Вот ее-то очень легко эксплуатировать в разрушительных целях — ведь когда национальное и социальное объединяются с персонифицированной ненавистью религиозного (идеологического) экстаза, то возникают подземные толчки такой небывало чудовищной мощи, что походя крушат не только самые могущественные империи, но даже цивилизации и эпохи. То же можно и нужно сказать о коррупции. Коррупция в условиях самодержавия — ярко персонифицирована и потому легко вызывает всеобщую ненависть. В условиях демократии же источником коррупции является режим власти, на помощь которой приходит, как это ни парадоксально, описанный выше деспотизм в условиях демократии.

Едва только — к концу первого тысячелетия от Рождества Христова — завершилось еще и религиозное оформление цивилизаций, то основополагающее, глобальное, принципиально непримиримое, антагонистическое противоречие между Западом и Востоком (Россией) приобрело еще и все черты геополитического противоборства религиозно-цивилизационного характера и таким оно остается поныне.

В 1018 г. произошел первый серьезный раунд геополитического противоборства религиозно-цивилизационного характера — консолидированные силы католического Запада в лице объединенного саксонско-венгерско-польского войска под предводительством известного польского бандита, но князя, а впоследствии еще и короля — Болеслава Великого, — напали на Русь и захватили Киев. Однако самым главным во всей этой истории является иное — то, что на тысячелетие вперед предрешило особую специфику проявления геополитического противоборства религиозно-цивилизационного характера между Западом и Русью. Ведь это нападение произошло в буквальном смысле «по горячим следам» Крещения Руси! Спустя всего двадцать девять лет после официально признаваемой даты Крещения — 988 г.! То есть уже тогда прельстивший Запад девиз «Дранг-нах-Остен» обрел ярко выраженную религиозно-цивилизационную окраску геополитического характера! Все второе тысячелетие глобальный геополитический бандитизм Запада против России будет именно такой и в таком же виде перекочует даже в третье^[38].

Но с тех же самых пор и без того до крайности специфичное геополитическое противоборство религиозно-цивилизационного характера между Западом и Русью обрело еще одну черту. Тогда же сложилась и особо уникальная из-за своей феноменальной подлости «традиция» Запада нападать на Русь в период либо уже начавшихся, либо в канун крутых цивилизационных изменений в ее судьбе, в том числе и тех, что либо прямо, либо исподволь провокационно инспирировались самим Западом. Если хотя бы бегло схематизировать обстоятельства, например, всех крупнейших столкновений Руси с Западом, то без труда увидим все доказательства наличия у Запада именно этой подлейшей «традиции», которая пустила слишком уж глубокие корни. Всякий раз, когда гибли предшествовавшие формы русской государственности, без труда можно обнаружить то или иное «содействие» Запада. Но точно так же и у истоков неизбежного на новом витке истории ренессанса русской цивилизации и государственности, тем более если они изначально были сориентированы на новые фундаментальные принципы, опять можно обнаружить прямое (нередко и силовое) или косвенное «содействие» (если это было выгодно) или противодействие (если это было невыгодно) Запада.

Вспомните историю ХХ в. Двукратное разрушение государства происходило в буквальном смысле на пороге новой эпохи не только в ее развитии и цивилизации, но и в целом земной цивилизации. К примеру, так называемая февральская революция 1917 г. произошла не только в канун уже ни у кого не вызывавшей сомнения феерической победы России в Первой мировой войне, но и прежде всего как превентивно ликвидирующая грядущее объективное возвышение России над всем миром в качестве закономерно обретающей статус мирового центра державы. Собственно говоря, Запад для того и развязал ту войну, чтобы не допустить такого развития событий. И Вторую мировую войну в ускоренном темпе развязывали и усиленно провоцировали Гитлера на нападение на СССР прежде всего именно по этой же причине.

В свою очередь и крушение СССР произошло в буквальном смысле на пороге новой эпохи в развитии не столько транспортных коммуникаций, в которой ведущая роль принадлежала бы Советскому Союзу, сколько в мировой цивилизации. То есть совершенно мирным путем глобальная монополия путей сообщения в мире объективно перешла бы в руки СССР со всеми вытекающими отсюда глобальными последствиями^[39]. Кстати сказать, то же самое имело место и в начале ХХ в.

Как обязательный атрибут вселенского бандитизма Запада, всегда имело место его освящение испокон веку обагренными кровью людской католическим крестом и прочими «общечеловеческими ценностями», даже если на знаменах тех, кого в этих целях привлекал Запад, были начертаны отнюдь не христианские символы и уж тем более не резюме знаменитых десяти библейских заповедей! Как началось это с нападения на Киевскую Русь, так и продолжается до сих пор — меняются лишь формы да степень подлости, с которой Запад по-прежнему идет на это.

Возьмем, к примеру, историю Куликовской битвы. Историческое и геополитическое значение той славной Победы не только в инициации ренессанса русской государственности в форме зарождения основ будущего Русского централизованного государства. Ее особое значение еще и в том, что она была одержана не над Золотой Ордой, и даже не над Мамаевой Ордой как таковой, а над наемными войсками под предводительством, если использовать современную терминологию, одного из крупнейших (естественно, по меркам тех времен) агентов военно-стратегического влияния Запада — все того же Мамая!

Не являясь чингиситом (то есть потомком Чингисхана), но всего лишь крымским темником, то есть предводителем расквартированного в Крыму 10-тысячного военного отряда, Мамай узурпировал власть в Крымской Орде — провозгласил себя ханом. По принципу «фифти-фифти» — т. е. наполовину инициативно, наполовину не без прямого воздействия на него ниже указываемых сил — стал исполнителем воли полномочных представителей средневекового аналога современной Америки — Генуи. Между тем в руках последней (наряду, правда, с Венецией) была сосредоточена едва ли не вся мировая торговля того времени (особенно по оси Запад — Юг и Запад — Восток). Генуэзский «доллар» того времени — золотой цехин, а также католический крест и внушительные, по-европейски вооруженные боевые отряды — генуэзская пехота — были проводниками политики Генуи в Крыму. Ее колонии с центром в Кафе (современная Феодосия) появились фактически во исполнение буллы римского папы о крестовом походе против подвергшейся тогда нашествию Батыя Руси еще в самом начале ХIII века. Мамай осуществил свое нашествие не только вопреки воле хана Золотой Орды Тохтамыша, но и самой политики Золотой Орды в отношении Руси, поскольку преследовал цель ее подчинения своей личной власти, ради чего намеревался даже поселиться на Руси и разрушить православные храмы, чего Орда никогда не делала. Естественно, что в случае победы Мамая окатоличивание Руси подразумевалось как само собой разумеющееся, как, впрочем, и то, что захваченная им Русь должна была стать торговой колонией Генуи, — генуэзцы изначально поставили это условием своей помощи Мамаю, выторговав себе соответствующие права. Именно поэтому-то на Куликовом поле вместе с Мамаем в битве участвовала и генуэзская пехота как передовой отряд объединенного антирусского фронта Запада, простиравшегося тогда от Балтийского до Черного моря: на севере — шведы и крестоносцы, в центре — поляки, Литва и крестоносцы, на юге — сам Мамай. В союзе с Мамаем было и Великое княжество Литовское, объединенное 80-тысячное войско которого под командованием князя Ягайло должно было принять участие в Куликовской битве. Однако то ли нарочно — в расчете на то, что обессиленные стороны не смогут противостоять натиску войск Ягайло, имевшего прямое задание безальтернативно на тот момент окатоличившегося Запада окатоличить избравшую путь Православия Русь, — то ли по иным причинам, но Ягайло припозднился на 12 дней. Однако участие в битве он все-таки принял, самое что ни на есть подлое «участие» — напал на обоз с ранеными в ходе битвы новгородскими воинами и вырезал всех! Таков вот был союз этих двух шакалов против Руси! Ну а после сокрушительного поражения в той битве Мамай нашел убежище, естественно, все у тех же генуэзцев в Кафе (Феодосия), откуда вновь и опять-таки на их же средства попытался взять реванш, выступив в 1381 г. в очередной поход против Руси. И вновь потерпел еще более унизительное поражение, на этот раз от самого Тохтамыша, который решил проучить зарвавшегося узурпатора ханской власти, как полагается. В поисках очередного убежища Мамай вновь сбежал к своим покровителям — генуэзцам, однако на этот раз алчные торгаши попросту прикончили своего агента влияния, посчитав это неким возмещением вложенных в этого авантюриста громадных по тем временам средств. Что ж, шакалу — шакалья смерть!..

Вся дальнейшая история взаимоотношений Руси-России с Западом протекала именно в этом, обозначенном указанными выше вехами, русле. Абсолютно ничем не отличается и современность. Ибо в основе этой истории и современности основополагающее, глобальное, принципиально неустранимое, антагонистическое геополитическое противоречие религиозно-цивилизационного характера между АГРЕССИЕЙ — как сущностью ЗАПАДА — И БЕЗОПАСНОСТЬЮ — как сущностью и базовой ценностью P0CСИИ!

С этим связана еще и такая «традиция» особой подлости Запада, как беспрерывное разыгрывание «русской карты» в мировом пасьянсе. То ей придают вид «русской угрозы» (в ХХ в. — «большевистской», а затем и «коммунистической» и, наконец, «советской угрозы»), то вид решающего козыря, но всякий раз Россия платит за это океанами крови людской и неисчислимыми иными потерями. Когда же Россия пытается избежать такого поворота событий, то ее начинают обвинять в некоем коварстве или, того не чище, что имеет место быть в наше время, в нарушении «демократии» и «прав человека». Ну что еще можно ожидать от Запада?! Запад — он и есть Запад, итить его…

Под давлением многовековой толщи неоспоримых доказательств видный историк Запада — Арнольд Тойнби — вынужден был письменно признать факт беспрецедентной многовековой агрессивности Запада по отношению к России. В опубликованном в 1947 г. труде «Цивилизации перед судом истории» он прямо указал, что «хроники вековой борьбы между двумя ветвями христианства, пожалуй, действительно отражают, что русские оказывались жертвами агрессии, а люди Запада — агрессорами»^[40]. Более того, он открыто признал и то обстоятельство, что на протяжении столетий АГРЕССИЯ является единственной формой общения Запада с внешним миром и, как правило, носит характер геополитического противоборства религиозно-цивилизационного характера.

«Западный человек, — отмечал А. Тойнби, — который захочет разобраться в этой теме, должен будет хотя бы на несколько минут покинуть "свою кочку" и посмотреть на столкновение между остальным миром и Западом глазами огромного большинства человечества. Как бы ни различались между собой народы мира… на вопрос западного исследователя об их отношении к Западу, все — русские и мусульмане, индусы и китайцы, японцы и все остальные — ответят одинаково. Запад, скажут они, — это агрессор… И, без сомнения, суждение мира о Западе определенно подтверждается в последние четыре с половиной столетия… За все это время мировой опыт общения с Западом показывает, что Запад, как правило, всегда агрессор»^[41].

А. Тойнби сориентировался на британский вариант проявления сущности Запада — он-то как раз и очевиден уже более пяти веков. Маленькая ложь во имя Запада, естественно, не могла не породить и более существенную ложь в отношении России. Ни разу не дрогнувшей рукой А. Тойнби начертал, что-де «русские навлекли на себя враждебное отношение Запада из-за своей упрямой приверженности чуждой цивилизации»?!^[42] Каково, а?! Кто дал право даже выдающемуся человеку оскорблять другой народ только из-за того, что он привержен своей собственной цивилизации?! Кто дал право Западу проявлять враждебное отношение к другому народу только из-за того, что он привержен своей собственной цивилизации?! Кто, наконец, дал право тому же Западу делать из русских врага лишь на том основании, что они привержены своей собственной цивилизации?! Разве русские лезут со своим уставом в западную цивилизацию?! Разве они рассматривают Запад как врага лишь на том основании, что там привержены иной цивилизации?! История однозначно зафиксировала, что в восприятии русских Запад является истинным врагом не из-за того, что там привержены иной цивилизации, а всего лишь потому, что Запад в силу своей сущности — АГРЕССИИ — постоянно пытается навязать свою цивилизацию русским! Какая-никакая, но разница есть, к тому же принципиальная!

В последние пять столетий специфика взаимоотношений между Западом и Россией, а на самом-то деле между АГРЕССИЕЙ и БЕЗОПАСНОСТЬЮ в том и заключается, что со стороны Запада она приобрела особо подлый и коварный характер. Говорить именно так принуждает вся тяжесть не столько даже многовековых, сколько прежде всего бесспорных доказательств и фактов. А тон этой специфике задал главный враг России на протяжении последних пяти столетий — Великобритания (ныне США и Великобритания). И дело тут вот в чем. Как подчеркивал в своих воспоминаниях У. Черчилль, «битвы выигрываются кровопролитием и маневром. Чем более велик генерал, тем большую роль он отводит маневру и меньшую — кровопролитию… Почти все битвы, которые расцениваются как образцы военного искусства… были битвами маневренными, в которых противник часто обнаруживал себя побежденным в результате использования какого-либо неизвестного ранее приема или изобретения, какого-либо необычного, быстрого, неожиданного удара или уловки… В войне возможны многие, разного рода маневры и лишь некоторые из них осуществляются непосредственно на поле боя. Используются маневры на крайнем фланге или в глубоком тылу. Маневры во времени, дипломатии, технике, психологии; все они отдалены от сражения, но часто воздействуют на него решающим образом, и задачей всех их является найти более легкие пути, отличные от непосредственного кровопролития для достижения главной цели»^[43]. На языке спецслужб витиеватый пассаж Черчилля насчет всевозможных маневров означает «использование специальных средств». Оно включает в себя широчайший круг различных тайных, нередко связанных с кровопролитием, но всегда очень сложных, зачастую крайне запутанных операций войны разведок, использование мер, которые «кажутся странными в данный момент» и лишь впоследствии оказываются «чрезвычайно разумными».

«Опыт Англии в использовании специальных средств был очень длительным, — вторил Черчиллю один из лучших знатоков британской разведки и секретной дипломатии А. Браун, — более длительный, чем у какой-либо другой державы. На протяжении свыше пяти столетий ее государственные деятели и генералы применяли их для того, чтобы создать королевство, а затем империю и чтобы защитить их от врагов»^[44]. Браун был абсолютно прав, как, впрочем, и обладавший колоссальным опытом взаимодействия с разведкой Черчилль, изначально увязавший витиевато изложенное им значение «всевозможных маневров» именно с битвами и войнами.

Именно так все и было в истории зарождения, становления, развития и расцвета могущества Британской империи. Даже сама закладка основ будущего каркаса будущей империи тоже не обошлась без использования «специальных средств» именно в геополитических целях. Но все дело в том, что исторический путь становления Великобритании как имперского образования именно такими методами автоматически пересекся с историческим путем становления России также в качестве имперского образования. Две принципиально антагонистические сущности — АГРЕССИЯ и БЕЗОПАСНОСТЬ — сошлись между собой в незримой, но свирепо ожесточенной схватке, конца которой нет и по сию пору. Великобритания стремилась стать империей по соображениям АГРЕССИИ. Россия же, напротив, по соображениям БЕЗОПАСНОСТИ вынуждена была стать империей! А уж на этой неминуемой сшибке столь антагонистических сущностей неизбежно отразилась как специфика самой Англии, так и ею же обусловленная специфика участия Англии в ожесточенно свирепой борьбе за мировую гегемонию.

Англия никогда не имела достаточных демографических ресурсов, чтобы вести ожесточенную борьбу за место под солнцем, опираясь преимущественно на вооруженные силы. Особенно она не могла тягаться с обладавшими более многочисленным населением континентальными странами Европы. Тем более что на протяжении веков о британских сухопутных силах говорили не иначе как об «армии львов, предводительствуемой ослами» (слова герцога Веллингтона). А вот флот был — на острове без флота не обойтись. Однако включившись в бешеную гонку за будущую морскую гегемонию, Англия столкнулась с трудно разрешимой по тем временам проблемой. Демографический дефицит практически не давал шанса для позиционирования себя мощной (морской) державой. Тем более для отстаивания такого статуса. В то же время флот, тем более океанский, требовал (и требует) наличия постоянных опорных баз вдали от родных берегов, обрести и удерживать которые мешал опять-таки демографический дефицит. Тем не менее трудно разрешимая проблема была «искусно» решена. В сфере борьбы за морскую гегемонию — главным образом за счет откровенного бандитизма и пиратства на морских коммуникациях, в том числе и под патронажем английской короны, выступившей, выражаясь современным языком, «крышей» для пиратов. В современной Англии не очень-то любят вспоминать о том, что практически все «отцы-основатели» британского военно-морского флота — его первые адмиралы — были обыкновенными бандитами-пиратами, которых лично «крышевала» самая почитаемая в стране королева — Елизавета I^[45]. Все они имели лично ею же подписанный специальный патент на пиратство на морских коммуникациях, за что, естественно, они и делились с ней добычей. Вырученные таким образом громадные по тем временам средства шли на финансирование борьбы за создание мощного королевства, а затем и империи, чье могущество должно было основываться именно на морской гегемонии, центральное место в которой заняли те самые «специальные средства и методы». Так было положено начало секретной службе Их британских величеств. В результате получился классический гибрид геополитического бандитизма и «специальных средств», с помощью которого и осуществлялось строительство Британской империи.

Официальная британская историография отсчет начала строительства Британской империи ведет от царствования Генриха VIII. Но именно с этого периода началась и протестантская реформация в Англии, в горниле которой был выкован каркас будущей империи — английское королевство, каким его знают последние пять веков. Происходившие тогда процессы не были связаны с религиозными разногласиями как таковыми, хотя внешне и имели подобный вид, и уж тем более не имели ничего общего с неукротимым либидо Генриха VIII, что привело к знаменитому расторжению его брака с Екатериной Арагонской, а затем и женитьбе на Анне Болейн. За счет средневекового «специального средства» глобальной борьбы — протестантского вольнодумства — тогда был осуществлен разрыв Англии с Испанией и Римом, что было продиктовано исключительно геополитическими соображениями. Ведь наступила эпоха Великих географических открытий, и ранее находившийся в Средиземноморье, в основном в Венецианской республике, центр мировой силы стал смещаться в сторону Атлантики. И оттого, кто первым всерьез и надолго установит контроль над морскими коммуникациями в этом океане, напрямую зависело и то, кто будет господствовать над остальным миром. Первыми проложившие морские пути к Америке и в Азию, а затем и поделившие весь известный тогда мир католические Испания и Португалия^[46] не удосужились обеспечить долговременный контроль и в итоге достаточно быстро все потеряли. Но Англия — приобрела.

Точно так же и один из первых шагов в строительстве будущей империи непосредственно был сопряжен с применением «специальных средств». Внешне он был связан с разгромом в 1588 г. знаменитой испанской «Непобедимой армады», однако мало кому известно, что так много предопределивший в судьбе туманного Альбиона небывалый успех тесно связан и с небывалым успехом британской разведки в лице одного из наиболее блестящих и выдающихся ее асов того времени, великого, кстати говоря, специалиста по части психологических войн — Джона Ди^[47].

В связи с тем, что в дальнейшем нам придется все время говорить о разведывательной деятельности, считаю своим прямым долгом обратить внимание читателей на принципиально антагонистическую разницу между разведками великих держав Запада и России. Издавна бытующая внешне ёрническая позиция, что-де у нас по соображениям патриотизма — разведка, а ее сотрудники — разведчики, а вот на Западе — шпионаж и шпионы, на самом деле преисполнена глубокого философско-геополитического смысла. Цивилизация, основанная на такой сущности, как АГРЕССИЯ, и тем более государство, базирующееся на этой цивилизации, генетически не может вести разведку в целях безопасности. Сама сущность их государств — АГРЕССИЯ — обязывает западные разведки выискивать наиболее уязвимые места жертв планируемой агрессии, дабы агрессия была бы успешной.

Разведка же государства, сущностью которого является БЕЗОПАСНОСТЬ, осуществляет свою специфическую деятельность только для того, чтобы заблаговременно знать о назревающих угрозах безопасности своего государства и своевременно их отвести, а если это не удается, то обеспечить руководству государства необходимое время для подготовки к отражению такой угрозы.

Не случайно, что в русском языке есть одно собственно русское слово — «разведка», происходящее от слова «ведать», то есть знать. В английском же языке два слова — spy и intelligence. И если обратиться к наиболее солидным энциклопедическим англо-русским словарям, то, к удивлению многих, придется узнать, что у последнего термина, например, понятие «разведка» вообще стоит на третьем месте. А вот у первого главным образом выделяется негативный смысл — «следить, подсматривать, выслеживать, высматривать, разнюхивать». Вот эти самые «следить, подсматривать, выслеживать, высматривать, разнюхивать» и есть суть осуществляемого спецслужбами Запада шпионажа. Того требует сущность самого Запада — АГРЕССИЯ. Кстати говоря, отнюдь не случайно и то, что только западному поэту — все тому же Редьярду Киплингу пришло в голову написать стихотворение «Марш шпионов»! Неблаговидное испокон веку дело требует соответствующего «облагораживания»!

Русская же разведка за всю свою многовековую историю никогда не занималась тем, чтобы вынюхивать наиболее уязвимые места Запада в целях нападения на него. Это абсолютно не в ее правилах. Если она и занималась по необходимости подобным делом, то всегда лишь для того, чтобы предотвратить внешнюю угрозу путем соответствующего, как правило, мирного по характеру использования выявленных уязвимых мест противника, дабы загодя предотвратить вооруженное столкновение. А если это не удавалось, то по меньшей мере гарантировать своему государству хотя бы минимум времени, необходимого для подготовки к отражению угрозы или, не приведи Господь, самой агрессии.

Чтобы согласиться с таким мнением, не так уж и много потребуется — достаточно вспомнить процитированные выше слова А. Тойнби об агрессивности Запада на протяжении веков.

В силу изложенного прошу иметь в виду, что когда в тексте далее будет встречаться термин «британская разведка», то не следует его воспринимать как некое авторское отступление от своих же правил — слово «разведка в данном случае используется для обозначения этой спецслужбы как института британского государства. Что же до сущности деятельности британской разведки, то как это был шпионаж, так остается и поныне. Ничего другого и быть не может по определению.

Уже на первом этапе строительства будущей империи имело место межгосударственное «знакомство» Англии и России. Оно произошло в апогее ожесточенно свирепой борьбы между странами Запада за единоличное обладание монополией морского пути сообщения в Индию. По факту это выглядело следующим образом. В противовес уже открытым и только католическими державами — Испанией и Португалией — полностью контролировавшийся морским путям вокруг Африки и через Атлантику в Америку (Вест-Индию), под патронажем английского короля Эдуарда I и под командованием Хью Уиллоби в 1553 г. была снаряжена и отправлена в странствие соответствующая морская экспедиция из трех кораблей. В рамках царивших тогда географических представлений ее основная задача состояла в поиске Северного морского пути в Индию и Китай. Через шесть месяцев после отплытия экспедиция потерпела крах — два корабля из трех погибли. Третий — «Эдвард Бонавенчер» — под командованием мореплавателя и купца Ричарда Ченслора бросил якорь у маленькой бедной рыбацкой пристани близ старинного монастыря Михаила Архангела, где впоследствии был построен первый российский порт — Архангельск.

Ричард Ченслор ознакомился с набиравшим силу Московским государством. Был удостоен аудиенции у молодого тогда, полного сил и еще доброго нрава царя Ивана Васильевича, более известного как Иван IV Грозный. Так было положено начало межгосударственным русско-английским отношениям^[48]. Однако, едва начавшись, русско-английские отношения не смогли избежать пагубного влияния специфики британского проявления сущности Запада. Историки, например, до сих пор гадают, что же такого экстраординарного стряслось с Иваном IV, вследствие чего он превратился в кровавого Ивана Грозного? Но есть ли основания для этих гаданий?

После вскрытия комиссией Министерства культуры СССР в 1963 г. гробниц Ивана Грозного, его сыновей — Ивана Ивановича, Федора Ивановича и воеводы Скопина-Шуйского открылась страшная картина: в останках Ивана IV Грозного была обнаружена чрезмерно высокая концентрация одного из самых ядовитых для человеческого организма металлов — ртути! Ее содержание достигало 13 граммов из расчета на тонну веса, в то время как обычное не должно превышать 5 миллиграммов! Разница — в 2600 раз!

В останках Ивана Ивановича также было зафиксировано наличие ртути — до нескольких граммов на тонну, что тоже абсолютно ненормально. А вот в останках младшего сына — Федора Ивановича — наличие ртути зафиксировано не было!

Вывод может быть только один — Ивана IV и его семью целенаправленно травили ртутью или, как ее тогда называли, сулемой! Вот факты:

1. Первенец Ивана IV и Анастасии Захарьиной — Дмитрий — родился здоровым и нормальным ребенком, а умер от банальной простуды (простыл во время поездки с отцом на богомолье), которую в те времена далеко не всегда могли вылечить даже царские лекари. Ртути в его останках не обнаружено.

Несмотря на то что следов ртути в его останках не обнаружено, очевидно, не стоит пренебрегать следующими данными. Дело в том, что сулемой (ртутью) травили также и мать самого Ивана Васильевича — Елену Васильевну Глинскую, которая умерла в 1538 г. Травили и Анастасию Захарьину, не говоря уже о самом царе. Отравления же ртутью, тем более систематические, не проходят бесследно. В первую очередь они отражаются на репродуктивных способностях человека и, как правило, дают серьезные генетические последствия, в том числе и в плане резкого ослабления иммунитета у вполне здорового, казалось бы, потомства. Поэтому в принципе-то затруднительно полагать, что банальная простуда могла привести к летальному исходу. Скорее всего это результат именно же резко ослабленного иммунитета наследника из-за отравления ртутью бабушки, матери и отца.

2. Второй сын Ивана IV и Анастасии — Иван — тот самый, которого Иван Грозный в 1581 г. якобы убил посохом, родился в 1554 г., когда самому Грозному было всего 24 года, и рос здоровым и сильным человеком. Но в его останках обнаружена высокая концентрация ртути!

Якобы убил потому, что Иван Грозный не убивал своего сына! В относящихся к периоду правления Ивана Грозного исторических документах нет ни малейшего намека на что-либо подобное. Напротив, по документам и летописям четко видно, что царевич именно скончался («преставился», если на языке того времени), причем в длившихся четыре дня жутких мучениях от тяжелой болезни, вызванной, как было установлено уже в ХХ в., жестоким отравлением ртутью. Для смертельного исхода достаточно 0,18 г ртути. Между тем, как было указано выше, количество обнаруженной в его останках ртути превышало даже смертельную дозу в несколько десятков раз!

Миф об убийстве сына «изобрел» шпион Ватикана, папский легат, монах-иезуит Антоний Поссевин, прибывший в Москву в 1581 г. в качестве посредника в переговорах между русским царем и польским королем Стефаном Баторием, вторгшимся в ходе Ливонской войны в русские земли. «Изобрел» в отместку за то, что гибкий и мудрый дипломат — Иван IV Грозный — категорически отверг все домогательства Ватикана, направленные на подчинение Русской Церкви папскому престолу. Ватикан именно для того и направил А. Поссевина на Русь, чтобы, используя ее сложное внешнеполитическое положение из-за Ливонской войны, добиться от царя глобальных уступок.

(Забегая вперед, следует отметить, что попытка Ватикана носила особо подлый смысл не только сугубо в религиозном плане. В равной степени что была и наиподлейшая попытка Разыграть «русскую карту» в отношениях между Западом и Османской империей. Дело в том, что, домогаясь уступок от Москвы, Ватикан предлагал взамен территории не без подлого «содействия» Запада рухнувшей под ударами турок «Империи ромеев», неуместно именуемой в исторической литературе Византийской империей. Даже гипотетическая тень намека на согласие Москвы на такое предложение автоматически привела бы к фронтальному столкновению молодого Московского государства с Османской империей — ведь территория «Империи ромеев» еще век назад была завоевана турками. Не говоря уже о том, что Запад немедленно претворил бы свой очередной подлейший план по стравливанию Православия с и без того воинственно наседавшим тогда на южные окраины Европы Исламом.]

Миссия А. Поссевина потерпела полный крах. Взбешенный этим иезуит, по злобе своей, сочинил миф о том, что царь в порыве гнева убил своего сына. Комментируя полностью адекватное историческим реалиям исследование М. В. Толстого «История Русской Церкви», митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн указывал, что «известный историк Русской Церкви мог бы добавить, что происки Рима в отношении России имеют многовековую историю, что провал миссии сделал Поссевина личным врагом царя, что само слово "иезуит", из-за бессовестности и беспринципности членов ордена, давно сделалось именем нарицательным, что сам легат приехал в Москву уже через несколько месяцев после смерти царевича и ни при каких обстоятельствах не мог быть свидетелем происшедшего». Впоследствии его версию подхватил еще один шпион Запада — Генрих Штаден, русофобствующий бред которого представлял собой «бессвязный рассказ едва грамотного, необразованного и некультурного авантюриста, содержавший много хвастовства и лжи». Кстати говоря, этот мерзавец — Генрих Штаден — по возвращении в Германию выдвинул один из первых проектов завоевания Московии, в котором настаивал на уничтожении всех церквей и монастырей, разгроме и упразднении православной веры и превращении русских людей в рабов!

3. А вот третий сын от Анастасии — Федор — родился в 1557 г. и был слабоумным. К тому же, как окончательно установила реконструкция знаменитого антрополога М. М. Герасимова, уродливым карликом с маленькой головкой на ширококостном скелете! Так вот в его-то останках следов ртути не обнаружено.

То есть выходит, что в промежутке с 1554 по 1557 г. Ивана IV стали всерьез травить ртутью! Более того, в 1560 г. к тому же умирает еще совсем молодая, горячо любимая Иваном IV царица Анастасия, и уже сам самодержец не сомневался в том, что ее отравили.

Отравление ртутью известно человечеству давно. В период Средневековья, например, в Европе была известна так называемая «болезнь сумасшедшего шляпника», происхождение названия которой связано с тем, что при изготовлении модного тогда фетра шляпники использовали смертоносные ртутные соединения^[49]. Ныне она известна как «болезнь Минамата», поскольку в ХХ в. ее впервые зафиксировали в Японии. Главные симптомы этой болезни — глубокие депрессии, хроническая бессонница, сильнейшие головные боли, сильно угнетенное состояние, мания преследования, психическое расстройство, выражающееся в чрезвычайно опасных для окружающих бурных и буйных приступах. Еще с древности было известно, что отравление ртутью быстро приводит к всеобъемлющему поражению репродуктивной функции человека и к тому же передается по наследству, особенно, если отравлению были подвержены оба супруга — в период Средневековья, например, неоднократно фиксировалось рождение ущербного потомства у «сумасшедших шляпников»^[50].

На чей счет прикажете отнести эти факты отравления? Как уже отмечалось выше, именно в это время — 1553 — 1554 гг. — на Руси появился Ричард Ченслор, не столько мореплаватель, купец и даже доверенное лицо английского двора, сколько прежде всего шпион английского короля. В принципе и это ничего не значило бы — эка невидаль, заслали на Русь шпиона, — если бы, как и всегда в Истории, не одно «но». Одновременно с ним в Москве появился на долгие годы ставший личным лекарем Ивана Грозного выпускник Кембриджа, лекарь, астролог, маг и колдун, а также, естественно, шпион по имени Элизеус Бомелия, прозванный на Руси Елисеем Бомелия, по национальности, судя по всему, голландец. В летописях того времени его именуют «немцем», однако необходимо иметь в виду, что на Руси едва ли не до конца первой половины ХХ в. «немцами» называли не германцев, а вообще всех иностранцев, которые не умели говорить по-русски: «немец» — значит немой, то есть не может говорить по-русски. Просто впоследствии это прозвище закрепилось за германцами, ибо их было больше всего на Руси. А что касается определения этнической принадлежности, то с этим на Руси все обстояло благополучно.

Бомелия ненавидели на Руси лютой ненавистью, считая виновным в диких, необузданных жестокостях царя, который как бы переродился из нормального человека доброго нрава в свирепого вепря на троне. Бомелия так и называли — «лютый волхв», то есть лютый, злой колдун. Именно под этим определением он и фигурирует в летописях. Лишь четверть века спустя, хотя и варварская по современным меркам — времена тогда были такие, что Русь в этом смысле ни на йоту не отличалась от Европы в жестокостях казней, — его настигла заслуженная кара. Опытные палачи Малюты Скуратова выпустили из него кровь, а затем, бездыханным, поджарили его на вертеле.

Но сколько же неисчислимых бед Руси за четверть века принес этот британский шпион-отравитель?! Царь отравлен вплоть до полного изменения его характера, и свирепствам его не было конца. Царица умерла от отравления. Потомство — Федор Иванович — дебилизировано. Последний сын царя от Марии Нагой — печально знаменитый в русской истории царевич Дмитрий (1582 года рождения) — страдал падучей болезнью. Явно преследуя цель вообще прервать династию Рюриковичей, убит (отравлен) единственно пригодный для управления разросшимся (уже была присоединена Сибирь) государством сын Иван^[51]. Вправе ли мы подозревать именно британскую разведку тех времен? Да, вправе.

Ричард Ченслор появился на Руси вследствие разворачивавшегося геополитического противоборства религиозно-цивилизационного характера интенсивно протестантизируемой Англии с окружавшим ее тогда остальным христианским миром, в основном католическим. Направлявшиеся им в Лондон аналитические выводы по сути были геополитическими. Он особо подчеркивал, что в начале своего правления Иван IV уже «затмил своих предков и могуществом и добродетелью» (к слову сказать, и другие англичане в своих донесениях в Лондон отмечали аналогичное). Пристальное внимание он уделял и тому, что Русь «имеет многих врагов и усмиряет их. Литва, Польша, Швеция, Дания, Ливония, Крым, Ногаи ужасаются русского имени… В отношении к подданным он удивительно снисходителен, приветлив. Одним словом, нет в Европе более россиян преданных своему государю, коего они равно и страшатся и любят. Непрестанно готовый слушать жалобы и помогать, Иоанн во все входит, все решит; не скучает делами и не веселится ни звериной ловлей, ни музыкой, занимаясь единственно двумя мыслями: как служить Богу и как истреблять врагов России».

Итоговый вывод, который он сделал о Руси, был уникален и вошел в историю: «Если бы русские знали свою силу, то никто не мог бы соперничать с ними, но они ее не знают». Именно так он и сообщил в Лондон. А далее в дело вступил «лекарь» Бомелия — личный агент влияния руководителя британской разведки того времени лорда Берли, которого в Москве очень смешно называли — «боярин Бурлы».

Царское окружение люто ненавидело Бомелия. Оно пребывало в абсолютной уверенности, что своими «чарами» злой «немец» внушил царю «свирепство». Конечно, ни о каких «чарах» и речи быть не может. В сохранившихся до наших дней народных преданиях о лютой ненависти Руси к Бомелия, особенно же со стороны царского окружения, явственно ощущается геополитическая подоплека. То было злоумышленное отравление с заведомо известными последствиями, которые царское окружение воспринимало как якобы внушение царю «свирепства». Оно открыто объясняло это тем, что-де «немцы» путем гаданий и волхований (то есть колдовства) якобы дознались, что им будто бы предстоит быть разоренными дотла русским царем, и вот, дабы отклонить от себя такую участь, прислали на Русь своего волхва (злого колдуна)! Выражаясь современным языком, царское окружение всерьез и, как видим, небеспочвенно, убежденно подозревало иностранные государства в злостно извращенном восприятии внешней политики Московского государства. И было право, так как молодой Иван IV вовсе и не собирался кого-либо разорять. Его действия в тот период времени были абсолютно адекватной реакцией на резко усилившийся тогда натиск, в основном католического Запада, на Русь в поисках сухопутного пути на Восток, в Индию. О нем уже тогда было известно, что он пролегает через Русь. Вот почему этот натиск, особенно в первый период правления Ивана IV, получал заслуженно жесткий отпор со стороны Москвы, которая одновременно стремилась возвратить себе и исторически законные выходы в Балтийское море. На арене этого жестокого геополитического противоборства, с одной стороны, между Московским государством и католическим Западом, а, с другой, между последним и резко набиравшим силу на том же Западе протестантизмом, которым смертельно была поражена и Англия тоже, в очень хитроумной комбинации и выступил Лондон со своими шпионами и колдунами-отравителями. Пока католический Запад пытался проводить свою политику с помощью вооруженной силы, с подачи представившего Ивану Грозному Англию как врага Ватикана Ричарда Ченслора, на Руси было инициировано создание Московской торговой компании. Ченслор получил одобрение этой идеи во время первой встречи с Иваном Грозным еще в 1553 г. Такова была одна из главных его задач. Стремясь к развитию англо-русского сотрудничества, Иван IV предоставил Московской торговой компании монопольное право на торговлю с Русским государством, в результате чего британские купцы в одночасье превратились в абсолютных монополистов. Затем компания получила право беспошлинной торговли. А в 1569 г. — еще и уникальное право беспошлинной транзитной торговли по волжскому пути со странами Востока! Этого бритты добивались целенаправленно. Известно, например, датированное 1568 г. письмо лорда Берли английскому послу-резиденту в Москве Рэндольфу, в котором он указывал на необходимость требовать от русских властей увеличения привилегий для английских купцов, в частности, на самостоятельную торговлю с Персией. Ведь главная-то задача Англии в том и состояла, чтобы любыми путями, но, минуя контроль католических стран, пробиться на Восток. Англичане, надо отдать им должное, действовали очень тонко: вытесняя всех пытавшихся действовать на русском рынке иностранцев, особенно голландцев, в качестве агента влияния и отравителя приставили к Ивану Васильевичу именно же голландца! В случае провала можно было развести руками и сослаться на «голландский след». Однако безудержная алчность британцев привела к тому, что после одного из приступов свирепости, просветлев на некоторое время разумом, Иван IV в 1570 г. лишил эту компанию всяческих льгот. То есть всего-то через год!^[52]

Уже в те времена «специальные средства» настолько превалировали в деятельности британской дипломатии, что терпение Москвы лопнуло. Совместно с дьяками Посольского приказа самодержец провел интересную акцию стратегического влияния — направил английской королеве Елизавете послание от 24 октября 1570 г., в котором без обиняков обвинил ее в том, что она позволяет своему окружению руководить английским государством. Иван Грозный преследовал цель неопровержимой компрометации лорда Берли в глазах королевы — до такой степени его проделки надоели русским. В Москве, к примеру, хорошо знали содержание упоминавшегося выше письма лорда Берли послу-резиденту Рэндольфу, в том числе и потому, что в нем речь шла не только о торговых привилегиях. Глава разведки жестко требовал от него уклоняться и от любых переговоров о заключении каких-либо союзов, тем более на условиях взаимных обязательств. Да и в самом-то деле, ну о каких переговорах или союзах можно было говорить, если лорду Берли прекрасно было известно, что его же агент влияния травит царя и его родню с катастрофическими для династии последствиями?!

Господь Бог, естественно, «воздал» Англии за ее подлость. Не прошло и полутора веков, как вследствие ярко выраженных гомосексуальных наклонностей Вильгельма III Оранского у самой Англии на рубеже XVII — XVIII в. возникла острейшая проблема престолонаследия, завершившаяся тем, что на британский престол один за другим стали попадать слабоумные германские принцы — так называемая серия Георгов, особенно под номерами I — III. Именно от этих дебилов и ведет свою родословную современная королевская династия Великобритании.

Ради окончательного прояснения истинного мотива этого чисто геополитического преступления Англии против России обратимся к тем фактам, что сокрыты в «вечных льдах» прошлого.

Во-первых, это произошло на пике одного из первых апогеев ожесточенно свирепой борьбы между странами Запада за единоличное обладание монополией морского пути сообщения в Индию и Америку. Хронологически это совпало и с очередным раундом жестокого геополитического противоборства как между Московским государством и католическим Западом, так и между последним и резко набиравшим силу на том же Западе протестантизмом, которым инфицирована Англия. В Европе разгорелась ожесточенная геополитическая борьба за мировую гегемонию.

Во-вторых, это произошло тогда, когда уже было невозможно не заметить растущего могущества Русского централизованного государства времен молодого Ивана IV. Но в то же время невозможно было не заметить и факт уникального возрождения в новых исторических условиях могучего ранее фактора в геополитической расстановке сил прошлого. Если схематично представить все то, что отписывали в Лондон британские соглядатаи, то нетрудно будет понять, что же конкретно бросилось в глаза шпионам английской короны.

1. Утвердившаяся на Руси власть идеи самодержавия московского царя в органическом сочетании с окончательно утвердившейся властью Православия.

2. Абсолютная власть самого самодержавия московского царя, в основу правления которого было положено служение Богу.

Это было предопределено, ибо изначально выразилось в преисполненном необозримого религиозно-геополитического смысла факте — Иван IV стал первым Помазанником Божьим на русском престоле. При венчании его на царство над ним было совершено церковное Таинство Миропомазания, и с того времени русские цари являлись единственными на земле людьми, над кем священный обряд совершался дважды, то есть при крещении и венчании на царство, что в итоге означало Дважды по Прямому Повелению Божьему! Отсюда и такое его отношение к своим подданным в первый период правления.

3. Органичный симбиоз добродетельного служения самодержавной власти царя народу с беспрецедентной преданностью народа своему государю, что проистекало из отношения молодого Ивана IV к народу как к «Людям Божьим и Нам Богом Дарованным!» и его же позиции, что он «судия народный и защитник народа».

В одном из своих отчетов Р. Ченслор указал: «Вот если бы наши бунтовщики так знали свое положение по отношению к государю, как в России». Несчастные английские бунтовщики и впрямь не ведали этого, за что жестоко и поплатились. Только в период правления Генриха VIII (что предшествовало вступлению Ивана IV на престол) и только за бродяжничество было повешено свыше 72 тысяч ни в чем не повинных людей, согнанных с земли в ходе так называемых огораживаний. Между тем за весь период правления Ивана Грозного, то есть, как обычно утверждают русофобствующие «историки» и иже с ними, якобы самого жестокого из всех русских царей, было казнено всего от 3 до 4 тысяч человек. В это время католическая церковь в Европе только еретиков сжигала тысячами! В одной только Варфоломеевской ночи (24 августа 1572 г.), спровоцированной, к слову сказать, непосредственно самими протестантами, последних было вырезано примерно 80 тысяч человек. То есть за одну ночь раз в двадцать больше, чем от казней якобы самого жестокого русского царя, к тому же за весь длительный период его правления — полвека!^[53]

4. Опирающееся на вышеуказанное укрепление внутренней и внешней безопасности государства, а соответственно и единства и страны, и государства, что вело и к росту международного авторитета державы, через территорию которой проходили все сухопутные и речные пути с Запада на Восток и соответственно в обратном направлении.

Уже в первый период правления Ивана IV отчетливо было выражено геополитическое стремление к возврату исконно славянских земель на Северо-Западе, в том числе и в Прибалтике, ради столь же законного обретения выхода в Балтийское море. Не менее заметно было, что и движение на Восток и Юго-Восток также жестко было обусловлено соображениями безопасности.

5. Наконец, иностранные, в том числе и британские, шпионы не могли не заметить, что эти процессы происходили в период правления самодержца — наследника славных традиций:

— Ярослава Мудрого — жестко ликвидировавшего в 1031 г. тяжелые последствия самого первого натиска Запада на Русь;

— Александра Невского, благословенного как тем, что отбил очередной натиск Запада на Русь, так и тем, что фактически инициировал активизацию процесса возрождения национальной независимости и суверенитета Руси;

— «собирателей и устроителей земель русских» — Даниила Александровича, Ивана Калиты, но особенно же деда — Ивана III (тоже Грозного) и его знаменитой жены Софьи (урожденной Зои Палеолог — племянницы последнего византийского императора Михаила Палеолога); ведь именно с их именами связано прочное укоренение на Руси особых византийских символов и традиций, центральное значение среди которых имел и имеет преисполненный глубокого геополитического смысла герб с двуглавым византийским орлом, а также представление о ее миссии защитника Православия и овладевшая умами политической и церковной элиты идея «Третьего Рима».

Конечно, именно в таких дефинициях ни иностранные вообще, ни в том числе британские шпионы-дипломаты, ни даже дьяки Посольского приказа эти процессы не описывали. Это современные формулировки. Но дело-то в том, что магистральный вектор развития Руси времен Ивана IV Запад заметил. Ведь именно в период его правления в основном завершилось становление основного каркаса России как страны (в географическом смысле) и Русского централизованного государства, так и державы в том евразийском понятии «Россия», которым мы столь привычно ныне оперируем. Вне всякого сомнения, что совокупность вышеизложенного прекрасно осознавалась за пределами России.

Беда заключалась в том, что все это было воспринято на Западе как своего рода умышленно осуществленная, уникальная религиозно-цивилизационно-геополитическая реинкарнация за век до этого рухнувшей Византийской империи!

Но ведь рухнула-то она не столько под ударами турок — в 1453 г. им достался практически полностью обессиленный Константинополь, — сколько в результате многовековой тотальной антивизантийской подрывной деятельности, осуществлявшейся тем же Западом, особенно Венецианской и Генуэзской республиками, в том числе нередко и в союзе с воинствующим исламом.

Чрезвычайно подлая «традиция» — целенаправленно-системное стравливание православного и исламского миров ради их взаимного уничтожения для последующего установления господства Запада — была заложена еще Карлом Великим, геополитическим основателем современного Запада. Именно он «разработал» фундаментальные «основы» этой подлости — создание союзов (коалиций) с наиболее влиятельными представителями ислама, в том числе и в лице мусульманских государств, и тайное оказание друг другу всевозможного «содействия» в самостоятельно осуществляемой сторонами вооруженной борьбе со своими противниками. Именно он на государственном уровне впервые прибег к услугам известного по сказкам «Тысячи и одной ночи» знаменитого повелителя мусульманского Востока багдадского халифа Гаруна аль-Рашида, зажав в итоге «Империю Ромеев» (Византийскую империю) в двусторонние «клещи» — с запада и востока, — и добившись в итоге от нее серьезных уступок. [К слову сказать, с тех же самих пор завелась на Западе и еще одна наиподлейшая «традиция» — силой зажимать православных в «клещи», дабывынудить их принять условия Запада. Впоследствии, после того как «Империя Ромеев» (Византия) при прямом содействии Запада канула в Лету, в силу автоматически перенесенной на Русь ненависти Запада к Византии, столь же автоматически на Русь было распространено и действие упомянутой выше «традиции». Запад же, итить его…] Естественно, что Карл Великий не был первооткрывателем на этой стезе — принцип «враг моего врага — мой друг» известен едва ли не от сотворения мира. И не только на Западе. Тот же Гарун альРашид, к примеру, извлекал из этого союза немалую пользу, если учесть, что Карл Великий вел изнурительную борьбу с испанскими Омейядами, будущими халифами Кордовы, являвшимися, по мнению багдадских Аббасидов, самозванцами и еретиками в исламе, в связи с чем подлежали безусловному уничтожению хотя бы и чужими руками.

Однако союз Карла Великого — кстати, уже как императора Западной Римской империи (он незаконно был провозглашен в этом статусе 25 декабря 800 г.) — с Гаруном аль-Рашидом против «Империи Ромеев» (Византии) именно тем и отличался, что соответствующую «музыку» религиозно-цивилизационного «свойства» по своей же геополитической «партитуре» заказывал сам геополитический основатель Запада! А багдадский халиф играл в этом союзе второстепенную роль исполнителя, чьи едва ли не ежегодно организовывавшиеся на восточных границах «Империи Ромеев» (Византии) войны имели преимущественно вспомогательное значение в геополитическом пасьянсе Карла Великого, все карты которого были крапленые. Ведь глава Западной Римской империи вел против «Империи Ромеев» (Византии) религиозно-цивилизационную борьбу сугубо по геополитическим соображениям, в ходе которой он стремился не только к непосредственному уничтожению «Империи Ромеев», но и к тому, чтобы прежде всего вырвать из-под ее духовного влияния принадлежавшие ей (в том числе и ранее) территории. В том был особый геополитический смысл. Геополитическое могущество «Империи Ромеев» основывалось на идеократии, то есть на власти идей Православия. В империи фактически сложилось единство церкви и государства. И на том же зиждилась и евразийская природа самой «Империи Ромеев», а также тесно взаимосвязанная с ней ее внешняя политика.

В обоснование агрессивных притязаний Западной Римской империи на окружающий мир, в чем ее абсолютным единомышленником был папа Николай I, по поручению последнего и в полном согласии с самим Карлом Великим, реймскими и ахенскими богословами была сфабрикована едва ли не самая знаменитая фальшивка всех времен и народов — пресловутая Дарственная Константина. Согласно ей римский император Константин I Великий якобы еще в 17 в. навечно даровал тогдашнему папе — Сильвестру I — светскую власть над Римом, Италией, другими западными провинциями империи и признал главенство пап над всеми остальными владыками. Это «официальный» смысл фальшивки. Но тут важнее неофициальный. Константин I Великий, как известно, в явном предчувствии нашествия варваров около 320 г. н. э. принял решение о переносе столицы Римской империи на восток, в древний греческий городок Византий (Бизантиум), получивший затем имена «Новый Рим» и Константинополь, то есть город Константина (от греч. «полис» — город; ныне — Стамбул, Турция) и даже — Царьград. В отличие от основного Рима новый сумел отстоять себя в борьбе с варварами и прожил до предела насыщенную взлетами и падениями, длившуюся более тысячи лет богатейшую во всем жизнь и оставил неизгладимый след в Истории земной цивилизации.

Суть же неофициального смысла фальшивки состояла в том, что, уходя, так сказать, на «запасной аэродром» (то есть основав Византию), Константин I Великий якобы оставил эту «Дарственную» в надежде на то, что основной Рим возродится и, как и в прежние времена, будет господствовать над миром! В подтверждение якобы в обязательном порядке вытекавшей из фальшивки идеи необходим был аргумент особо убойной силы. «Творцы» этой фальшивки понимали, что бумага-то все стерпит и даже долго может просуществовать, что, кстати сказать, и получилось. Лишь в 1440 г. итальянский гуманист Лоренцо Валла неопровержимо доказал факт подложности «Дарственной». Но ведь убедительной-то силы она не имела. Вот тут-то и сыграл свою роль союз с Гаруном аль-Рашидом — судя по всему, в том и было, по замыслу Карла Великого, его главное предназначение. Давно заигрывая по дипломатическим каналам с могущественным повелителем Востока, Карл Великий тонко подталкивал его к совершению одного шага и в конце концов добился желаемого результата. С прямой санкции Гаруна аль-Рашида его послы по прибытии в столицу империи Карла — Ахен — в 800 г. преподнесли ему, тогда еще всего лишь франкскому королю, ключи от Иерусалима! Карл немедленно и с завидным мастерством закоренелого интригана обыграл этот факт в том духе, что-де Гарун аль-Рашид преподнес эти ключи не только из любви к нему, но и прежде всего потому, что уступил ему Гроб Господень — якобы из уважения его права как основного Рима! То есть власть «Нового Рима» (Византии), а она-то была прежде всего идеократической, лишилась тем самым самого источника своей власти — в том-то и все значение Иерусалима, где находится Гроб Господень! Слившись воедино и не единожды обыгранные, письменная и устная фальшивки наделали колоссально много шуму в истории, не говоря уже о самой незаконной коронации Карла в качестве императора, что было проделано сразу по получении ключей. Потому как главный итог всей этой операции с фальшивками в том и заключался, что тем самым было положено начало еретической теории о земной централизации Римской церкви и подчинении всего христианского мира Риму, осуществление агрессивных имперско-авантюристических притязаний которого в жизнь проводил Карл Великий, а затем и его потомки. Более того, было создано также и фальшивое обоснование для «Дранг-нах-Остен», которым всякая западная сволочь пользуется едва ли не до сих пор, не говоря уже о крестовых походах, Наполеоне и Гитлере, чрезмерно переусердствовавших на этой кровавой стезе. Мало чем отличается и современная сволочь — НАТО.

Ну, а тогда до предела ослабленную на тот момент Византийскую империю («Империю Ромеев») силой вынудили признать Священную Римскую империю, по сути дела едва ли не как главенствующий центр всего христианского мира со всеми вытекающими отсюда глобальными последствиями. Правда, и империя Карла Великого, и Арабский халифат Гаруна аль-Рашида также весьма быстро приказали долго жить — Высший Закон никому не позволяет вольное обращение со своими постулатами! Однако содеянное тогда сыграло и, к сожалению, до сих пор играет колоссальную роль. Стремление Запада позиционировать себя как основополагающий центр всего нашего мироздания в основе своей имеет все ту же давнюю историю. Хуже того. Именно с тех самых времен в практику проявления сущности Запада — АГРЕССИИ — в качестве органически неотъемлемого ее компонента вошла наиподлейшая манера стравливать Православный и Исламский миры в целях их взаимного ослабления, но утверждения господства Запада! Впоследствии великий русский поэт, дипломат и патриот России — Ф. Тютчев — самым язвительным образом прошелся своими бессмертными строками по этой манере Запада. В посвященном итогам Крымской войны, но полном гневного сарказма стихотворении «Современное», он писал:

Р.S. Кстати говоря, именно во времена правления Ивана Грозного появился и сам термин «Византийская империя», изначально носивший на Западе пренебрежительно-уничижительный смысл, который, кстати говоря, сохраняется там и поныне. Очевидно, для того он и был изобретен. Потому как сохранись в обороте название «Империя Ромеев», то история противоборства с ней Западной Римской империи и тем более уничтожения «Империи Ромеев» при прямом содействии Запада была бы 100%-ной аналогией знаменитого библейского сюжета о Каине и Авеле, то есть о братоубийстве. А так, под иным-то названием, Запад как бы и руки умыл. Мало ли империй кануло в Лету. И сколько раз в истории так "умывал руки"?!

Корни столь крайне предвзятого на Западе отношения к Византии кроются в геополитическом статусе «Империи Ромеев» — она была единственной прямой геополитической соперницей Запада, практически монопольно контролировавшей всю ось Восток —Запад. А в основе ее геополитического статуса лежала власть Православия и уникального единства церкви и государства^[54]. И вот в ситуации не по дням, а буквально по часам разгоравшейся с начала XVI в. бешеной гонки за монопольное обладание всеми путями на Восток Запад столкнулся с крайне неприятно поразившими его непреодолимыми препятствиями. Ранее эффективно действовавшие короткие сухопутно-морские пути с Запада (в основном через Венецию и Геную) на Восток через Средиземное море, Анатолийский и Аравийские полуострова оказались полностью перекрытыми воинственно наседавшим на южные задворки Европы Исламом, который на подобные «подвиги» сподобили все те же Венецианская и Генуэзская республики. В связи с этим взоры Запада обратились на Русь. Но на Руси-то и вовсе произошло необычное. Едва ли не абсолютная реинкарнация в еще более могучем облике все той же яро ненавистной Западу «Империи Ромеев», в руках которой, как и в ее славные времена, находился самодержавный контроль над существовавшими тогда альтернативными прежним, сухопутными и речными (частично и морскими) путями, ведущими с Запада на Восток! Более того, весь этот процесс происходил в обстановке откровенных притязаний на роль Третьего Рима, не услышать чего Ричард Ченслор физически не мог.

А ведь не без подсказки люто ненавидевших «Империю Ромеев» «благодетелей» — начавших перенос своей торгово-экономической и геополитической активности в Атлантику наиболее влиятельных представителей элиты олигархических кланов Венецианской и Генуэзской республик — интенсивно протестантизируемая Англия сама встала на путь строительства «Нового Рима». Естественно, протестантского — в пику Ватикану, но кальвинистского толка (то есть особой жестокости).

Так что нет ничего удивительного, что Запад забил тревогу, особенно когда уяснил себе магистральный вектор политики Ивана IV Грозного — создание могучего Московского царства при беспрецедентной опоре на чистоту веры и укрепление Православного Русского Самодержавия. Однако, не имея возможности уничтожить Русь военным путем, Запад пустился во все тяжкие — от подлой клеветы и шельмования до отравлений царствующих особ.

Все это, естественно, не могло не отразиться на едва только зародившихся англо-русских отношениях. Вот это и был исходный преступный мотив в вызревании замысла отравления именно ртутью и Ивана IV, и его жены Анастасии, и его сына Ивана. Суть операции сводилась к физическому устранению не только царствующей династии, но и возглавляемого ею государства в целях установления своего полного контроля над проходящими через территорию этого государства сухопутно-речными путями на Восток и превращения в итоге в абсолютных монополистов в торговом обмене между Западом и Востоком! А для этого любые средства хороши — от отравления и убийства до предательства и измены. Заведомо зная о тяжелейших последствиях отравления ртутью, бритты и пошли на такое неслыханное преступление, как систематическое отравление представителей царствующей династии. А на неизбежную в таком опасном деле плаху заблаговременно подсунули чужую голову — в данном случае голландца Бомелия^[55]. Последствия же такого отравления — особенно никак не поддающиеся сокрытию приступы сумасшествия — ввиду сильного общественного резонанса позволяли, в свою очередь, подорвать веру окружения и, главное, народа в царя как Помазанника Божьего. В результате очень легко рвались столь необходимые для прочности любого государства, тем более того времени, узы между самодержцем и народом. А отсюда рукой подать и до более худшего. Как до едва ли не «естественного» взращивания в народе мысли о том, что-де всякая власть во всем преступна, так и до измены как якобы необходимости оппонирования сумасшествию власти. Ну, а когда подобные процессы доходят до критического уровня, то уничтожить ослабленного таким образом противника, да еще и ославить его на века вперед — вообще не представляет никакого труда. В результате не только соперник будет уничтожен, но и на века вперед будет опорочено само имя этого государства, как якобы только и заслуживающего уничтожения сосредоточение зла. Но более всего, «естественно», «достанется» цивилизации, на которой было основано такое государство — именно ее-то всевозможные «эрудиты» и превратят в корень зла, насилия и различных пороков^[56].

И. А. Ильин в свое время предупреждал, что «в мире есть народы, государства, правительства, церковные центры, закулисные организации и отдельные люди — враждебные России, особенно Православной России, тем более императорской и нерасчлененной России. Подобно тому как есть «англофобы», «германофобы», «японофобы» — так мир изобилует «русофобами», врагами национальной России, обещающими себе от ее крушения, унижения и ослабления всяческий успех… Поэтому, с кем бы мы ни говорили, к кому бы мы ни обращались, мы должны зорко и трезво измерять его мерилом его симпатий и намерений в отношении единой, национальной России и не ждать: от завоевателя — спасения, от расчленителя — помощи, от религиозного совратителя — сочувствия и понимания, от погубителя — благожелательства, от клеветника — правды»^[57]. Однако Ф. Тютчев задолго до Ильина написал:

С глубоким сожалением приходится открыто признать, что подлый замысел бриттов фактически был реализован, вплоть до того, что царствующая династия Рюриковичей была подорвана окончательно, а Русь оказалась ввергнутой в пучину Великой Смуты. Лишь чудом, называемым глубинной интуицией русского народа, нашедшего в себе силы и мужество к смертельно жестокому отпору, Русь едва устояла в Великой Смуте.

Потери России в Смутном Времени были архижестокие — из 15 млн человек населения, до 50 % из которых появились на свет именно в период правления Ивана IV Грозного, было потеряно 7 млн человек. Выкарабкалась же Русь из Смутного Времени лишь благодаря незаслуженно забытому, но не утратившему с веками своего значения гениальному изобретению все того же Ивана IV Грозного. Ведь именно Земский собор 1613 г., созванный по законам и правилам, внедренным еще грозным для врагов России самодержцем, позволил возродить самодержавное правление.

К несчастью, факт колоссальных демографических потерь России в период Смутного Времени не остался незамеченным на Западе. Впредь ожесточенно свирепое религиозно-цивилизационное противоборство Запада с Россией будет иметь ярко выраженную ориентацию и на тотальный подрыв демографического потенциала России, поскольку сугубо в геополитическом смысле это постепенно ликвидирует самый главный краеугольный камень ее основы. Нет населения — нет и монополии заселения, а соответственно нет и проблемы Безопасности монополии заселения, на чем и зиждется Русское государство. И не случайно, что и по сию-то пору действующий, хотя и разработанный еще в 1890 г., глобальный план уничтожения России имеет в качестве конечной цели — «РУССКУЮ ПУСТЫНЮ». В ХХ в. Запад с лихвой исполнил этот свой людоедский план — за счет Смутного Времени 1917 — 1922 гг., гитлеровской агрессии и массированного уничтожения остатков населения за счет дикого глобального варварства навязанных под конец прошлого столетия «либеральных реформ» от… «демократии». Как ни крути, но и Алексис Токвилль, и А, Герцен, и А. Нобель были беспрецедентно правы: «демократия» в равной степени и «господство посредственности», и «господство подонков», и господство «огромной мощи разрушения». Да и во времена СССР далеко не поклонники советской власти придерживались аналогичных взглядов; Известный советский ученый-генетик Н. Тимофеев-Ресовский (прототип главного героя книги Д. Гранина «Зубр») еще в 1979 г. вопрошал: «Вы представляете, что у нас будет, если вдруг демократия появится. Ведь это будет засилье самых подонков демократических. Черт знает что! Хуже сталинского режима. Прикончат какие бы то ни было разумные способы хозяйствования, разграбят все, уничтожат народ, а затем распродадут Россию по частям. В колонию превратят».

В период Великой Смуты Московская компания действовала беспрецедентно активно: от попытки насаждения «годуновщины» — царь Борис был тесно связан с уже упоминавшимся выше Дж. Горсеем — до всех историй с Лжедмитриями. Агенты именно этой компании — Джон Меррик и Уильям Рассел — в самый разгар Великой Смуты пытались навязать России английский протекторат. А в 1612 г. ко всему прочему именно этой же компанией был выдвинут проект военной экспедиции, преследовавшей цель под видом оказания помощи Москве в отражении очередного Западом же инспирированного нашествия польских и шведских войск захватить Русский Север — единственный тогда выход России к морю. Проект был разработан капитаном Т. Чемберленом, служившим наемником, и предусматривал захват всей территории Поморья с созданием военной базы, торговой фактории и превращением Архангельска и Холмогор в опорные пункты британской короны. «Естественно», что без очередной королевской подлости не обошлось — проект был утвержден английским королем Яковом I^[58]. Проект был решительно отклонен Великими Патриотами Земли Русской — Мининым и Пожарским^[59].

Спустя три с лишним века после Великой Смуты XVII в., во времена Англией же инспирированной Великой Смуты 1917 г., еще королем Яковом I одобренный «военный проект» Московской торговой компании «реинкарнировался» в британскую интервенцию на Русском Севере в 1918 году. Англия — страна «традиций»… королевской подлости.

Когда же Русь чудом вышла из Великой Смуты, то к только что избранному на царствование Михаилу Федоровичу Романову вновь был прислан английский «лекарь», а заодно астролог, колдун, но прежде всего потомственный шпион, сын уже упоминавшегося выше Джона Ди — Артур Ди, находившийся на связи у тогдашнего шефа британской разведки Роберта Сесиля. Судя по всему, Артур Ди изрядно много «нахимичил» в пользу Лондона, что было оценено последним. Ибо когда с подачи разъяренного его антирусской и антицарской подрывной деятельностью Тайного приказа Артура Ди с треском выперли из Москвы, он комфортно «приземлился» на должность… личного врача английского короля Карла I, «благополучно» доведя его до эшафота!

Но самое любопытное в истории его «работы» в Московии — это то, в какое время направили Артура Ди «лекарствовать». Ведь это был период не только начала правления новой династии Романовых, но и то самое время, когда едва ли не одновременно с восшествием Михаила Федоровича на престол Русь оказалась втянута в печально знаменитую по европейской истории Тридцатилетнюю войну. Хотя она и явила собой ярко выраженное религиозно-цивилизационное противоборство между начавшим постепенно ослабевать, но все еще могучим католицизмом и стремительно набиравшим силу протестантизмом, но в действительности эта война велась во имя глобальных геополитических целей. Наиболее ярко это выразилось в ее итогах. Вестфальский мирный договор 1648 г., которым она якобы завершилась, не только усилил и закрепил германскую раздробленность, но и пресек притязания Священной Римской империи (с ХII г. — «германской нации») на очень значительную часть Западной Европы. Прежде всего на Голландию, Бельгию, Люксембург, большую часть Франции, Швейцарию. На Западе создавался «Новый Третий Рим» — в Англии!

Вопреки всем своим национальным интересам, явно требовавшим оставаться нейтральной, Россия вступила в этот многолетний ожесточенно кровавый конфликт на стороне антигабсбургской, то есть протестантской, коалиции! Причем не просто на стороне антикатолической антигабсбургской протестантской коалиции, но, по меньшей мере, как втуне претендующая на роль Третьего Рима страна против Священной Римской империи германской нации (так называлась империя Габсбургов)! То есть Русь оказалась втянута в кровавые разборки со считавшим себя истинным наследником основного Рима так называемым Вторым Новым Римом во имя создания так называемого Нового Третьего Рима на Западе! То был гениально подлый маневр, втянувший Русь в такое уникальнейшее религиозно-цивилизационно-геополитическое противоборство! Остается только диву даваться по поводу того, какими же соображениями тогда руководствовалась царская власть. Кончилось все это для России весьма печально: в тексте завершившего этот тридцатилетний общеевропейский мордобой Вестфальского мира 1648 г. имя московского государя стояло на предпоследнем месте — ниже его был только захудалый трансильванский князь. А до этого — в 1634 г. — имел место и унизительный Поляновский мир, после — в 1648 г. — до сих пор отравляющий историческую память России и Польши Андрусский мирный договор, далее — в 1661 г. — унизительный Кардисский договор и еще много такого, что непосредственно задевало честь и достоинство допетровской Руси. И уж вовсе не удивительно, что всего за два года до рождения Петра I — в 1670 г. — появился первый в истории Европы общеевропейский геополитический план колонизации и закабаления России!^[60]

Что же до Московской компании, то окончательно ее выгнали из Московии только в 1649 г. при царе Алексее Михайловиче Тишайшем. Причиной послужило то обстоятельство, что агенты этой компании явились главными подстрекателями хорошо известного по отечественной истории Соляного бунта в Москве в 1648 г., в котором от соли-то было только одно — формальный предлог, заключавшийся в действительно имевшем место факте повышения пошлин на соль. На самом же деле это был инспирированный агентами Московской торговой компании настоящий антигосударственный мятеж. Еще тогда неопровержимо, в том числе и документально, было установлено (кстати говоря, и еще раз доказано уже в наше время), что инспирирование этого мятежа осуществлялось в соответствии с прямыми указаниями предводителя Английской буржуазной революции — лорда-протектора Оливера Кромвеля. У этого хренового пивовара руки чесались устроить «революцию» в Московии! Так что «экспортом» бандитизма, миль пардон, «революций», первой занялась именно Англия, но отнюдь не Россия.

Алексей Михайлович был мудрым самодержцем, стремившимся к укреплению могущества и международного престижа своего государства. Именно потому он и дал очень жесткий отпор попыткам О. Кромвеля «экспортировать революцию» на Русь. Он обратился ко всем европейским монархам с декларацией — известна под названием «Декларация царя Алексея» (1650 г.), в которой призывал их принять активное участие в совместном искоренении «мировой заразы» — революции — и выражал готовность содействовать этому своими вооруженными силами. Более того, в этом документе он открыто обвинил английский парламент в том, что его агенты ведут подрывную работу во всех государствах, стремясь сбить с толку подданных других государей лживыми проповедями обманчивой свободы в расчете на общеевропейскую смуту и возможность «похоронить Монархию в общей могиле Анархии». Отец Петра Великого исключительно жестко стоял на защите интересов своего государства и хотя и развивал отношения с Западом, но в корне пресекал любую его подрывную деятельность.

Что же до принципиальной стороны дела, то, как видите, даже революция не изменила сущности Англии — АГРЕССИИ. Запомните это — далее очень пригодится.

Оценивая состояние допетровской России, выдающийся отечественный ученый-историк, академик Е. В. Тарле прямо подчеркивал, что к концу XVII в. положение России «поставило еще в допетровском поколении перед сколько-нибудь прогрессивно и самостоятельно мыслившими людьми грозный вопрос о возможности сохранения государственной безопасности и даже о национальном самосохранении в широком смысле этого слова». Вот ужасные в своей реальности последствия, казалось бы, банального для средневековой Европы отравления монарха другой страны!^[61]

Вечно реализовывавшиеся по тайным каналам секретной службы Их британских Величеств «традиции» подлости и самого низкого коварства Англии по отношению к России не менялись и не исчезали с течением времени. Так, в начале XVIII в. английская секретная, служба в лице своего петербургского резидента Джеффериса вышла к королю Георгу — первому из «серии» венценосных дебилов — с официальным предложением о проведении в 1719 г. разведывательно-диверсионной операции под «чужим флагом». Цель — захват и физическая ликвидация участников Аландского мирного конгресса, для участия в работе которого на Аланды должен был прибыть Петр I. Убить или пленить государя, предводительствующего своими войсками на поле брани, — это одно, но планировать на высшем монаршем уровне операцию по захвату и ликвидации государя другой державы, тем более не находящейся в состоянии войны с Англией (Россия тогда не воевала с Англией), — это уж слишком даже для английской короны! За всю историю России ни одно государство, ни один монарх мира не опускался до такой низости! А причина-то планировавшегося бандитизма была до банальности геополитическая — Россия Петра I уверенно обрела выход в Каспий, а затем еще и вернула себе законно принадлежавшее ей право выхода в Балтийское море. Но тем самым она вновь стала самой могущественной соперницей Англии, уже уютно освоившейся с ролью морского гегемона мира.

Прошел почти один век, и в ночь на 12 марта 1801 г. в результате заговора был убит император Павел I. За кулисами заговора — английский посол Уитворт, выполнявший одновременно и функции резидента британской разведки того времени^[62]. В том же XIX в. — 1 марта 1881 г. — злодейски убит император Александр II, а 6 июня 1882 г. — отравлен выдающийся русский генерал М. Д. Скобелев. В обоих случаях все следы преступлений настолько откровенно вели в Лондон, что тому пришлось на время притихнуть. Но ненадолго — в 1894 г. был убит (отравлен) Александр Ш. Едва начавшийся ХХ век на тысячелетия был опозорен подлым коварством трех так называемых революций, царь Николай II не только свергнут, но и зверски убит, а Российская империя перестала существовать. Без исключения все прямые и косвенные улики опять указывали на Лондон^[63]. Так называемый октябрьский переворот 1917 г. недалеко ушел — стал результатом закулисного сговора правительств Великобритании и Германия. Без этого Германия никогда не пошла бы на это даже при всех своих связях с Лениным до тех пор, пока не получила бы прямое согласие Лондона на «свободу рук на Востоке» в обмен на «перемирие на Западе». Договоренность об этом была достигнута еще на августовских 1917 г. секретных переговорах между Великобританией и кайзеровской Германией.

За каждым из этих и иных злодейств, о которых речь еще впереди, одна и та же геополитическая причина, проистекающая из уникального статуса России как единственной в мире единой трансконтинентальной евразийской державы.

Конечно, британская секретная служба никогда не ограничивала свою подрывную деятельность против России, как, впрочем, и против остального мира тоже, одной только специализацией на политических убийствах. Как в целом у Британской империи, так и у СИС интересы были и остаются куда более чем широкими. Но прежде чем бегло упомянуть о них, необходимо отметить чрезвычайно важную, фактически предопределяющую тактику и стратегию британской секретной службы черту.

Никогда она не была многочисленной разведывательной службой. СИС никогда не стремилась к разбуханию кадрового аппарата, однако во все времена она оказывалась чрезвычайно эффективной. Дело в том, что на протяжении веков малочисленность ее кадрового аппарата всегда компенсировалась… масонством. Британским политическим масонством, для которого секретность деятельности и применение тех же самых «специальных средств» — такие же альфа и омега деятельности, как и для разведки. В Англии же процессы зарождения, становления и развития как самой секретной службы, так и масонства всегда шли рука об руку не только между собой, но и прежде всего рука об руку с процессом создания самой британской империи. «Английское масонство есть как бы одно из выражений английской великодержавности… Английское масонство составляет часть того великолепного здания, которое называется Британской империей»^[64].

Естественно, что они оказали друг на друга соответствующее, глубоко взаимопроникающее влияние. В результате «специальные средства и методы» заняли лидирующие позиции среди всех средств и методов строительства и королевства, и империи. Причем на первом месте оказались «специальные средства и методы» зарождавшегося тогда прототипа современного масонства. Но в том-то все и деле, что в прототипе был сконцентрирован весь тщательно сбереженный (и оберегаемый поныне), обобщенный, проанализированный и синтезированный в выводах и практических рекомендациях для последующего применения в новых исторических условиях беспрецедентно богатейший и бесценный опыт многовековой истории подрывной деятельности различных тайных обществ и движений многих народов мира. Этот уникальный опыт не случайно стал достоянием британской секретной службы и британского масонства — непосредственным передаточным звеном явилась виртуозно владевшая им многоопытная венецианская разведка и действовавшие рука об руку с ней различные тайные движения также венецианского происхождения.

Эту мало кому известную ныне разведку прошлого особо отличали навыки фантастически виртуозного «искусства» действовать на стыке Запад — Восток. Причем в целях как геополитического, так и религиозно-цивилизационного противоборства, а также как вдоль «силовых линий» такого противоборства, так и в узловых точках их пересечения. Изначальное обретение британской разведкой и британским политическим масонством навыков такого «искусства» стало не только одной из отличительных особенностей СИС, но и предопределило ее фантастически прозорливую геополитическую интуицию на века вперед.

Теснейшим образом с этим связаны тогда же обретенные навыки не менее изумительного «искусства» действовать сразу на нескольких аренах противоборства, зачастую даже внешне полностью, казалось бы, взаимоисключающих друг друга — «искусства» из арсенала масонства, где оно укладывается в незамысловатую формулу «единство в многообразии». «Такого рода плюрализм, — отмечает известный российский специалист по истории масонства и разведки Л. Замойский, — позволяет масонству (а соответственно и разведке. — А. М.) привлекать сторонников, политически отстоящих друг от друга весьма далеко, а затем канализировать их движения так, чтобы разные колонны маршировали в одном, по сути дела, направлении»^[65]. Именно отсюда и проистекает нередко ставящее «в тупик сочетание в масонстве радикальных, демократических, освободительных тенденций с консервативными, крайне авторитарными»^[66].

С этим же связано поразительное умение СИС работать одновременно и с национально-освободительными движениями, и радикальными революционными течениями, и крайне агрессивными религиозно-идеологическими движениями. Не говоря уже об иных бандитах. От карбонариев до народовольцев и повстанцев, от социалистов, марксистов, коммунистов до террористов, национальных сепаратистов и прочих «объектов» пристальной «заботы» уголовных кодексов всех стран мира. Традиционно это осуществляется с чужого плацдарма и под «чужим флагом» — как бы в силу объективного стечения якобы объективных же обстоятельств. Именно таким образом происходит инспирированная инициация «новых» идеологических течений и движений подрывного характера, но геополитической направленности, а при необходимости — и контрдвижений. И в том и в другом случае СИС весьма искусно прикладывает свою руку к структурно-организационному оформлению в соответствующие движения, течения, союзы, партии, альянсы, интернационалы и т. п., дабы, сшибая их лбами, извлекать геополитическую выгоду. И, что очень характерно для СИС (и масонства тоже), как правило, это реализуется с помощью многоходовых и многоступенчатых схем. Это позволяет избегать провалов или, если они неминуемы, прямых обвинений конкретно в адрес СИС и в целом Великобритании.

С этим же связано и поразительное умение будоражить умы целых поколений людей во многих странах мира вбрасыванием в их интеллектуально-информационный оборот всевозможных «интеллектуальных продуктов», носящих обыкновенно характер глобальной провокации. Как правило, подобные методы используются для достижения глобальных целей. Именно поэтому-то они всегда жестко ориентированы на провоцирование объединения национального и социального с ненавистью религиозного или идеологического экстаза, ибо только так возникают «подземные толчки» чудовищной силы, потрясающие весь мир. Обычно это достигается «ненавязчивым» взыванием к чувству справедливости, прежде всего к исторической, или борьбе против зла и насилия. Тем самым откровенно и очень искусно провоцируются «революционные» взрывы, завершающиеся, как правило, уводом целых обществ и государств с эффективных, но представляющих колоссальную опасность для самой Великобритании (а также и для Запада в целом) путей их развития.

Едва ли не все убеждены, что нацизм — явление чисто германское, что в том виноваты только немцы. Но кто бы отдал себе отчет в том, что почва для нацизма в Германии соответствующим образом была тщательно взрыхлена именно же британским политическим масонством задолго до Первой мировой войны?! Когда будущий Адольф Гитлер еще мочился в пеленках, если не того ранее. Это, естественно, не снимает с немцев ответственности за преступления германского национал-социализма, ибо за нацистами пошло абсолютное большинство германского народа, а с Гитлера — тем более. Но все дело в том, что вместе с ними осуждению подлежит и британское политическое масонство — только в этом случае справедливость будет окончательно восстановлена.

Точно так же не следует сваливать ответственность за коммунистический эксперимент только на русских и Россию. Якобы учение о коммунизме было специально разработано по прямому указанию руководства британской разведки и британского политического масонства как особо эффективное идеологическое «оружие массового поражения» для борьбы с наиболее сильными геополитическими соперниками. Другое дело, что во времена Сталина это оружие обратилось против Запада.

С этим же связано и потрясающее умение, никак не выдавая ни своей заинтересованности, ни своей причастности, провоцировать буйное, но крайне пагубное увлечение всевозможными ложными идеями и мифами в различных сферах общественно-политической и экономической жизни, истории и т. д. Вплоть до откровенного же шельмования той же подлинной истории, однако же, только под «чужим флагом», чужими руками и с чужого плацдарма. Не меньшую ценность имеет и виртуозное умение заблаговременно подбирать контингент пособников на вырост в целях дальнейшего их использования (в том числе и «втемную») в наиболее грязных и чреватых, в случае разоблачения, громкими скандалами операциях — от идеологических диверсий и шпионажа до откровенного террора. А с ним, в свою очередь, тесно взаимосвязано и поразительное искусство тонко работать с предателями и изменниками, откуда и кем бы они ни были. Прекрасно зная, что перед ней не просто отбросы общества, а именно же подонки и предатели, британская разведка преднамеренно, но очень тонко возвышает их в собственных же глазах; сажая тем самым на столь плотный крючок, с которого они никогда не смогут сорваться.

Особое место в арсенале британских спецслужб занимает филигранно отточенное, фактически переходящее в искусство умение широко привлекать к своим операциям интеллектуальную и деловую элиту, а также «сливки общества» из числа аристократов, в том числе вплоть до представителей королевской семьи!^[67]

То обстоятельство, что практическая деятельность СИС нередко осуществляется по канонам и схемам масонства, является одним из главных объяснений того, почему провалы с поличным в британской разведке очень редки. Не случайно поэтому, что в крупнейших контрразведках мира лучшими асами считаются именно те, кто работает против СИС.

Вполне естественно, что такое потрясающее разнообразие «специальных средств и методов» не могло не сформировать и еще один вид «искусства», которым британская разведка овладела с невероятной виртуозностью. Речь идет о том, что как никто другой в мире СИС обладает уникальной способностью, не выдавая ни своей заинтересованности, ни своей причастности, сдавать — чужими руками, под «чужим флагом» и даже с чужого плацдарма — своих наиболее опасных противников на расправу противникам последних! При этом главная цель, как правило, принципиально в том и состоит, чтобы нанести своему геополитическому противнику максимально возможный, а желательней всего, непоправимый ущерб. Мелочи же СИС никогда не интересовали и не интересуют. Потому что у Великобритании никогда не было (и нет) ни вечных друзей, ни вечных противников. У нее есть только вечные интересы. А в России и к России — особенно.

Этот очень беглый экскурс в историю потребовался для того, чтобы хотя и вкратце, но как можно нагляднее показать, сколь многоопытная разведка оказалась причастна к провалу «заговора маршалов» и к многолетней шумихе вокруг этой истории. Ведь разведка вообще и британская в частности — это особо острый инструмент государства для защиты своей национальной безопасности и национальных интересов. И, конечно же, необходимо знать, какие конкретно свои национальные интересы Великобритания преследовала и преследует семь десятилетий кряду и каким образом эти интересы соотносились и соотносятся с ее же национальной безопасностью вплоть до наших дней. Иначе очень трудно разобраться — вследствие каких геополитических причин ее разведка пустила в ход весь свой колоссальный опыт и веками отшлифованное изощренное коварство. Ведь в сфере защиты национальной безопасности и национальных интересов разведка любого государства мира, хотя и специальными средствами, но автоматически копирует политику своего же государства. Но у британской разведки это естественное для любой разведки мира качество отмечено неизгладимой печатью особой традиции британской внешней политики. Дело в том, что британская разведка чрезвычайно жестко привержена принципу «континуитета» («преемственности»). Менялись и бесследно исчезали общественно-экономические формации и политические режимы, вспыхивали и угасали революции, исчезали целые племена и народы, гибли под ударами времени и врагов империи, сменялись эпохи, изменялся самый облик земной цивилизации, но принцип «континуитета» в политике Великобритании и деятельности ее разведки остается абсолютно незыблемым! Как и сам краеугольный камень политики Великобритании, выраженный в чеканной формуле: «У Великобритании нет ни вечных врагов, ни вечных союзников, есть только вечные интересы». Уже не один век они укладываются в прокрустово ложе знаменитой триады принципов:

— «равновесие сил» («баланс сил»);

— недопущение господства иной державы как на Европейском континенте, так и на подступах к Индии (то есть на сухопутных и морских коммуникациях, ведущих из Европы в Индию и обратно); со второй половины ХХ в. произошло расширение трактовки этого принципа — ныне речь идет о подконтрольном Западу развитии ситуации как в Европе, так и в Азии вообще;

— сохранение британского господства на морях; со второй половины ХХ в. и здесь произошло расширение трактовки — будучи абсолютно не в силах после Второй мировой войны в одиночку обеспечивать соблюдение этого принципа, Великобритания вынужденно приняла на вооружение принцип сохранения господства англосаксонского Запада на морях, уступив тем самым «пальму первенства» США^[68].

Этими же принципами много веков кряду определяется и само понятие национальной безопасности Великобритании, а соответственно и стратегическая оценка природы угроз, возникающих для нее. Соответственно точно так же их определяет и сама британская разведка. А теперь посмотрите, к каким выводам приводят самые элементарные факты.

В инициированной на Западе в конце 30-х гг. прошлого столетия пропагандистской шумихе вокруг «дела маршалов» круто замешанной оказалась именно британская разведка. Причем старт этой шумихе был дан незадолго до вынужденного подписания Советским Союзом договора о ненападении от 23 августа 1939 г. с Германией, а в апогей эта пропагандистская акция вошла уже в начале осени того же года. И все та же британская разведка вплоть до наших дней продолжает активно участвовать в этой пропагандистской кампании, ознаменовав свое участие в ней серией очень крупных шагов. На протяжении семи десятилетий лейтмотив этой шумихи один — что-де во всем виноват Сталин, это был сговор между Сталиным и Гитлером. А якобы невинные «стратеги» мешали Сталину вступить в такой сговор и потому были уничтожены.

Однако неуместно именуемый пактом Молотова — Риббентропа советско-германский договор о ненападении от 23 августа 1939 г. ознаменовал собой крупнейший провал британской стратегии за весь ХХ век! Кому ж на Западе, особенно в самой Великобритании, охота признавать это?! Но именно поэтому-то его и демонизируют уже семь десятилетий кряду. Потому как не этот договор способствовал началу Второй мировой войны — после аншлюса Австрии и особенно Мюнхенского сговора она и так была неизбежна в любом случае. Что, к слову сказать, тогда понимали даже дворники, но до козлов»демократов» это и сегодня не доходит. Договор демонизируют всего лишь потому, что он поменял британское расписание очередной мировой бойни, а следовательно, и послевоенную конфигурацию в Европе. Потому что сделал невозможным для англосаксов войти в Восточную Европу как в начале войны, поскольку возникла острая необходимость оборонять Западную Европу, так и после победы для ее изъятия из орбиты СССР.

Геополитические замыслы «стратегов» откровенно претендовали на ту же Восточную и даже Центральную Европу. И, следовательно, угрожали нарушить также и указанные выше планы англосаксов. И единственный тогда шанс достичь столь необходимого для англосаксов сговора с Гитлером в том и состоял, что в первую очередь необходимо было ликвидировать заговор Тухачевского как геополитический «коренник» в военно-геополитическом заговоре германских; советских и японских генералов. Потому как только в этом случае можно было создать ситуацию едва ли не полной международной изоляции СССР на европейской сцене. Причем именно в тот момент, когда истечет пролонгированный срок предыдущего советско-германского договора о нейтралитете и ненападении от 24 апреля 1926 г. — он истекал в июне 1938 г. Только это давало англосаксам шанс предоставить гитлеровской Германии некие гарантии безопасности ее западных границ с одновременным предоставлением ей «свободы рук» на Востоке, чтобы Гитлер всенепременно напал на СССР уже в конце 30-х гг. прошлого столетия. Но ликвидировать именно так, чтобы никто не заподозрил ни причастности, ни тем более заинтересованности Великобритании. Возможно, оно у бриттов так и получилось бы, если бы, как и всегда в Истории, не парочка «но».

Во-первых, едва только заговор был ликвидирован, как глава британской дипломатии лорд Галифакс предложил Гитлеру ровно то, что и намеревались сделать участвовавшие в заговоре генералы! Во-вторых, британская разведка до сих пор слишком рьяно участвует в пропагандистской шумихе вокруг этого дела — настолько рьяно, что зачастую нагло идет на нарушение даже хронологии общеизвестных фактов.

Следовательно, вывод может быть только один: и тогда, и сейчас британская разведка защищала и защищает какие-то якобы высшие имперские интересы и безопасность Великобритании! Только в таких случаях она упорствует без оглядки. Но, в свою очередь, это означает, что заговор не только реально существовал, но и реально же представлял серьезную угрозу интересам Великобритании. Не говоря уже о том, что в силу именно серьезности угрозы она приложила-таки руку к его ликвидации. Более того, связанные с ликвидацией «заговора маршалов» обстоятельства почему-то и сейчас продолжают представлять серьезную угрозу интересам Великобритании — иначе ее разведка не вела бы десятилетиями «поддерживающую» кампанию давно проведенной операции.

Являясь едва ли не самой прагматичной разведкой мира, СИС обладает, как, впрочем, и вся внешняя политика Великобритании, характерной склонностью при необходимости занимать позицию splendid isolation («блестящей изоляции»). Ее суть в наблюдении со стороны за развитием ситуации путем сбора и тщательного анализа всей доступной информации и в нанесении в нужный и наиболее выгодный, в представлении СИС, момент молниеносного удара, чтобы добиться «выигрыша в последнем сражении». Веками это положение являет собой краеугольный камень знаменитой концепции «иммунитета» от поражений как Великобритании, так и ее разведки.

Между тем в интересующей нас истории на одном и том же вопросе она «засвечивается» уже семь десятилетий кряду. Значит, действительно есть что-то такое, вследствие чего она упрямо идет на это, хотя прямолинейность — абсолютно не ее черта. Почему же тогда она ведет себя таким образом? Что скрывается за этим «что-то»? Какие обстоятельства, связанные с заговором, и по сей день тревожат британскую разведку, а на деле — саму верхушку правящей элиты Великобритании? Не рискуя слишком забежать вперед, отметим следующее.

Самым последним из правительств главных стран — участниц антигитлеровской коалиции согласившись на проведение международного суда над нацистскими военными преступниками, правительство Великобритании самым первым из них выдвинуло крайне жесткое требование о максимальном ограничении свободы слова для обвиняемых на будущем Нюрнбергском процессе! И знаете, чего оно опасалось более всего? «Обвинений против политики Великобритании вне зависимости от того, по какому разделу Обвинительного акта они возникают». Британское правительство содрогалось от мысли о том, что могут быть выдвинуты обвинения в адрес «так называемого британского империализма XIX и в начале ХХ в.»! Так говорилось в английском меморандуме от 9 ноября 1945 г.^[69] Впоследствии У. Черчилль подтвердил, что это были отнюдь не случайные опасения. Говоря о предвоенном периоде, он заявил, что «в истории дипломатии западных держав, увлеченных западной демократией, легко проступает список сплошных преступлений, безумств и несчастий человечества»^[70]. Этот список был настолько безумно обширен, а правящая элита Великобритании, в том числе и особенно королевская семья, настолько были замешаны в них, что сразу после окончания войны по личному указанию короля Георга VI британская разведка в срочном порядке провела операцию по негласному изъятию из архивов разгромленной Германии громадного количества документов. В исчислявшихся тоннами документах содержался беспрецедентный компромат на правящую элиту! Более того — все, что касалось лично королевской семьи, было изъято в результате проведенной британской разведкой другой специальной операции, которую осуществил выдающийся агент советской внешней разведки Антони Блант. Документы, затрагивающие честь и достоинство, а также международный престиж британской короны, он выкрал непосредственно из Голландии — именно через эту страну и пролегал основной канал нелегальной связи Гитлера с британской короной, который поддерживался усилиями сына последнего германского кайзера Вильгельма II — кронпринца Фридриха-Вильгельма и его жены Цецилии, которые вместе с кайзером осели в Голландии после Первой мировой войны^[71]. Именно там, на маленьком, но чрезвычайно значимом в предвоенных англо-нацистских интригах плацдарме — голландском поместье кайзера в Доорне — скрещивались и нити заговора антигитлеровские настроенных генералов вермахта (как истинный западноевропейский монарх, кайзер вел двойную игру, мечтая вернуться на трон с помощью тех же генералов), и антисталински настроенных советских генералов. А поддержание связи между ними осуществлял «автор» основной версии этого дела — образца 1939 г. — ставший впоследствии беглым предателем Вальтер Германович Кривицкий, он же Самуил Гершевич Гинзбург. Апогей функционирования этого канала нелегальной связи как между Гитлером и британским королевским двором, так и между обеими частями «двойного (тройного) заговора», точно совпадает не только с началом разоблачений, а затем и ликвидацией в период с 1936 по 1938 г. обоих заговоров, но и с апогеем сплошных преступлений Великобритании в подготовке и развязывании Второй мировой войны. Естественно, что, поскольку при таких обстоятельствах даже тень намека на подлинную правду об этой истории крайне опасна для Великобритании, СИС и «пыхтит» уже семь десятилетий кряду, пытаясь скрыть слишком деятельное участие Великобритании в развязывании войны. Без столь серьезной причины, как защита изрядно подмоченных «чести, достоинства и международного престижа» британской короны, разве полезла бы СИС во всю эту историю еще тогда, в конце 30-х гг. ХХ в.?! Разве стала бы она светиться в этом деле на протяжении семи десятилетий?!

Нацисты, например, не мудрствуя лукаво еще в 20-х гг. обозвали свою «альма-матер» — АНГЛИЮ — «прирожденным врагом единой России, заинтересованным в создании на континенте государства, которое будет в состоянии задушить Москву»^[72]. Между тем заговор части германских и советских генералов, тем более в трио с японскими коллегами, категорически мешал давно вынашивавшемуся «прирожденным врагом единой России» плану «удушения Москвы» руками Гитлера в «заботливо» подготавливавшейся Лондоном второй всемирной бойне XX в.! Завалить такой заговор было делом «чести» для Великобритании! Это не только резко усилило бы Гитлера, ослабив СССР, но и гарантировало бы, как тогда грезилось Лондону, протекание войны строго по британскому графику с желанными для «прирожденного врага единой России» конечными ее результатами!

Вот почему британское правительство самым первым и выступило с идеей максимально резкого ограничения свободы слова для подсудимых Нюрнбергского трибунала, особенно для главных военных преступников. Этим терять было уже нечего, и они с блеском доказали бы судьям Нюрнбергского трибунала абсолютную достоверность прямой причастности правящей британской элиты (включая и королевскую семью) не только к взращиванию и приводу нацистов к власти в Германии, но и прежде всего к развязыванию Второй мировой войны, в том числе и к ускорению нападения Германии на СССР. Абсолютно аналогичными соображениями руководствуется и британская разведка, периодически разрабатывая и вбрасывая в пропагандистский оборот очередной миф на эту тему. Да и как, собственного говоря, правящей британской элите было не опасаться всего этого, если она прекрасно знала, каким образом нацизм вообще появился на свет и как он был приведен к власти?! Разве не ей было дано точно знать, что предтечей нацизма стал ренессанс германского оккультизма неоромантического толка в конце XIX в.?! Разве не ей было дано точно знать, что этот ренессанс был инспирирован по каналам британских тайных обществ?! В том числе одной из самых могущественных масонских лож Англии — «Герметического Ордена Золотой Зари». Разве не ей было дано точно знать, что по каналам именно этих обществ в ими же интенсивно «взрыхлявшуюся почву» германского национализма оголтело шовинистического толка негласно высаживались ядовитые семена самых преступных идей, приведших в итоге к созданию не только нацизма, но и даже CC?! Разве не ее представители с маниакальным упорством целенаправленно «оплодотворяли» уже взрыхленную почву человеконенавистническими идеями?! Разве не изложенные в книгах «Раса, которая нас превзойдет» и «Основоположения XIX века» — членов «Герметического Ордена Золотой Зари» и Комитета 300, писателя Бульвера Литтона и историка Хьюстона Стюарта Чемберлена — расовые теории стали своего рода «путеводной звездой» для коричневых шакалов?! «Труд» Х. С. Чемберлена в Третьем рейхе вообще почитался за «библию нацизма» наравне с «Майн Кампф». Разве не в изданной еще в 1896 г. книге очередного британского «интеллектуала» — некоего Чиела — были предвосхищены и само возникновение нацистского СС, и те ужасы, в которые эта преступная организация ввергнет Европу?! Ведь книга-то имела более чем красноречивое название — «СС»! Разве не элите Великобритании было дано точно знать, что из подконтрольной ее разведке среды появилось лицо, которое, опираясь на средства «из неизвестных источников», в кратчайшие сроки реорганизовало «Общество Туле», доведя его до того состояния, когда оно смогло стать непосредственной предтечей национал-социалистической партии Германии?! Наконец, разве не ей было дано точно знать, что именно Запад, прежде всего Великобритания (и Франция), виновны в том, что зарождение нацизма стало не только возможным, но и неизбежным?! Ведь выработанные под их прямым давлением крайне унизительные для Германии условия Версальского «мирного» договора 1919 г. стали непосредственным импульсом для зарождения нацизма?! Ведь на вопрос о том, где родился Гитлер, представители именно британской правящей элиты с пафосом точного знания отвечали — «В Версале!»^[73]. Так что было чего до крайности опасаться представителям «так называемого британского империализма» на Нюрнбергском процессе.

В этом весь корень панических опасений британского правительства по поводу неизбежных, по его мнению, обвинений в адрес британского империализма XIX — начала ХХ в. со стороны оказавшихся на скамье подсудимых главных нацистских военных преступников. Потому как то, в силу чего Великобритания действительно является «прирожденным врагом» именно же единой России, те же нацисты запросто смогли бы доказать ссылками на заявление и особенно действия соответствующих руководителей британского империализма еще середины XIX в. Еще задолго до нацизма, в апогее расцвета могущества викторианской Англии, печально знаменитый в британской истории «лорд-поджигатель», он же премьер-министр Великобритании лорд Пальмерстон, заявил в 1851 г.: «Как ни неприятны были бы теперь наши отношения с Францией, мы должны их поддерживать, ибо на заднем плане угрожает Россия, которая может связать Европу с Восточной Азией, а одни мы не сможем этому противостоять!» «Великое», конечно, «открытие» сделал Пальмерстон — единством своего пространства Россия уже с конца ХVII в. соединяла Европу и с Восточной Азией, и с Дальним Востоком, отчего уже тогда вновь появились общеевропейские планы ее уничтожения и расчленения, к которым приложила руку и Англия. Однако это его заявление именно тем примечательно, что конкретно и точно названа причина, в силу которой Англия является «прирожденным врагом» именно же единой России. Единое трансконтинентальное, евразийское пространство России — вот истинный корень «прирожденной враждебности» Англии к России! Потому как именно оно начисто сводило (и сводит) на нет фактор морской гегемонии Великобритании (Запада)! Обладая сугубо по соображениям безопасности сформировавшимся единым трансконтинентальным территориальным пространством, Россия уже с конца XVII в. стала единственной страной мира, монопольно располагавшей сухопутными, а также речными, морскими и смешанными путями сообщения, обеспечивавшими ей выход практически в любую точку обширнейшей во времена премьерства самого Пальмерстона Британской империи. Пальмерстону было отчего слегка «подвинуться рассудком» на почве геополитической русофобии. Не зря А. С. Пушкин чрезвычайно метко съязвил в его адрес:

Вот в воинственном азарте

Воевода Пальмерстон

Поражает Русь на карте

Указательным перстом.

Конечно, воеводой Пальмерстон не был. Но его деятельность в качестве министра иностранных дел Великобритании — во времена Пушкина он занимал именно этот пост — была настолько агрессивной, особенно по отношению к России, что больше ему подходил термин «воевода», нежели «министр иностранных дел». И великий поэт очень точно подметил саму геополитическую суть его действий по отношению России — «поражает Русь на карте». Между тем Пальмерстон высказывал не просто свою личную позицию.

Предпринимаемые по соображениям безопасности в ареале ее геополитического бытия любые действия России всегда воспринимались и расценивались Великобританией не только крайне враждебно. Они всегда воспринимались (и воспринимаются) как якобы серьезные угрозы ее имперской безопасности. Хуже того — как якобы адекватные последним основания для совершения самых злодейских преступлений против России, ее государей и иных ее видных представителей!

Петр I обеспечил России выход как в Балтийское море и далее в Атлантику, так и в Каспийское море, заложил основы не только могучей империи, через территорию которой проходили (и проходят) все важнейшие сухопутные, сухопутно-речные, сухопутно-речные-морские и сухопутно-морские пути на Восток и Юго-Восток. Каков же был ответ «доброй, старой» Англии? Планирование диверсионно-террористической операции по захвату участников Аландского мирного конгресса с расчетом на одновременный захват также и самого российского самодержца в целях его физической ликвидации!

Павел I вступил в союз с Наполеоном, стал главой Мальтийского ордена (при всей своей малой величине, Мальта имеет громадное значение в стратегической расстановке сил в Средиземноморье), двинул корпус донских казаков под командованием знаменитого в будущем Платова на южные рубежи в направлении Индии. Причиной послужили активные попытки Англии прорваться из Северной Индии и закрепиться в регионе, который впоследствии был назван «южным подбрюшьем» России, то есть в Средней Азии и Казахстане. А это уже с конца ХVIII в. представляло серьезную угрозу безопасности Российской империи. Еще в 1798 г. с секретной миссией туда был направлен российский военный разведчик Бурнашев. И каков же был ответ «доброй» Англии? Не прошло и двух месяцев с начала похода Платова, как в результате инспирированного и профинансированного английским послом-резидентом Уитвортом^[74] заговора при активнейшем участии англофильствовавших российских масонов Павел I был злодейски убит.

Начавший с «отцеубийства», но впоследствии трансформировавшийся в державника, Александр I после разгрома Наполеона был вынужден озаботиться проблемами безопасности на южных рубежах, на Кавказе. И тут же получил «английский дар». При самом непосредственном участии английской агентуры, но руками турок была спровоцирована многолетняя и кровопролитная Кавказская война. Усилиями подставных лиц и масонов стал вызревать заговор против императора, вошедший в историю как «восстание декабристов», впервые разработавших уже собственно местный план геополитического уничтожения вскормившей их Родины путем ее расчленения и дробления на 15 административно-территориальных образований. Естественно, что там, где «души прекрасные порывы», без планов покушения на жизнь императора не обошлось — их было около десятка.

Ни в XVIII, ни в XIX вв. не было ни одной русско-турецкой или русско-персидской войны, к провоцированию которых не приложила бы своих рук Великобритания. Державно осмысленная политика Николая I по обеспечению безопасности империи, особенно на восточном, юго-восточном и южном направлениях, непрерывно натыкалась на яростное сопротивление Великобритании. А когда оно не давало результата, то Великобритания не гнушалась и грязными провокациями, в том числе и с трагическим исходом. Всем, например, хорошо известны обстоятельства трагической гибели выдающегося писателя и дипломата А. С. Грибоедова в результате устроенной английской агентурой в Тегеране провокации в ответ на победу русского оружия над Персией и присоединение Восточной Армении к Российской империи.

Не гнушалась она и такими актами геополитического бандитизма против России, как, например, инспирирование через французскую агентуру «польского восстания» начала 30-х гг. XIX в. Оно «на редкость» точно подоспело к очередной, Англией же спровоцированной Русско-турецкой войне. Прибегала она и к организации зверских убийств. В 1833 г. Флигель-адъютант Николая I, выдающийся русский морской офицер Александр Иванович Казарский в неравном сражении с турецким флотом одержал феерически грандиозную победу, которая буквально до основания потрясла тогда всю Европу. В отместку британская агентура так его отравила, что с большим трудом удалось похоронить — почерневшее тело русского моряка-героя буквально на глазах разваливалось…

Любые попытки России обрести выход в Мировой океан с южного направления, то есть через черноморские проливы Босфор и Дарданеллы, еще в XVIII в. торпедировались специально для этого поступившими на русскую службу сотрудниками британской военно-морской разведки Джоном Эльфинстоуном и Самуилом Грейгом. Сколько же бед эти негодяи принесли русскому флоту и России!

Крымская война 1853 — 1856 гг. Мало кому известно, что напавшие на Россию англо-французские агрессоры называли ее Восточной войной^[75], а один из первых ударов объединенных англо-французских военно-морских сил в 1854 г. явно во исполнение не в меру вещего заявления Пальмерстона от 1851 г. пришелся по… Петропавловску-на-Камчатке. Одновременно англо-французская эскадра пыталась захватить Архангельск и Соловецкий кремль, а потерпев неудачу, блокировала Белое и Баренцево моря, захватывая суда и истребляя поморские деревни, хотя регулярных военных сил России на Севере тогда не было^[76]. Тогда же были разработаны и очередные планы уничтожения России путем ее расчленения на мелкие территориальные образования с последующей их колонизацией.

Во время революции» 1848 г. во Франции восставшие» почему-то не в меру позаботились» необходимостью похода на Россию для освобождения» подданных Российской империи и почему-то только поляков. Правда, если учесть, что сотворивший ее при поддержке Англии Наполеон III был личным агентом влияния лорда Пальмерстона (он к тому времени уже был премьер-министром), то тогда все встанет на свои места^[77].

1 марта 1881 г. злодейски был убит император Александр II. Но кто бы объяснил, за что убили самодержца, который стал инициатором многих либеральных реформ в России в начале второй половины XIX в.?! За то, что отменил крепостное право, или за то, что положил начало интенсивному экономическому развитию России, в том числе и бурному железнодорожному строительству?! Или за то, что восстановил Черноморский флот?! Или за освобождение славянских народов от турецкого ига, обретя негласный титул Освободителя?! Или за то, что едва не взял Константинополь во время Русско-турецкой войны 1877 — 1878 гг.?! Англичане откровенно пригрозили тогда войной, если Царьград будет взят русскими войсками. Каковы бы ни были причины, однако абсолютно все прямые и косвенные улики указывали на Лондон, где и укрылись основные организаторы и вдохновители этого злодейского преступления. А до того Александр II и вовсе получил королевский сувенир» из Лондона. Польское восстание» начала 60-х гг. XIX в., инспирированное агентом влияния Пальмерстона, знаменитым в те времена международным бандитом и террористом Джузеппе Мадзини (Маццини), «подвиги» которого всегда щедро оплачивались фондом Тибальди, созданным одним из руководителей британской военно-морской разведки того времени — Джеймсом Стэнсфильдом. Правда, «революционное бузотерство» самих поляков оплачивалось фальшивыми царскими рублями^[78].

Другой личный агент влияния Пальмерстона — Арминиус Вамбери — прославился не столько тем, что был ловким евреем и сионистом, сколько тем, что, будучи советником у турецкого султана, по указанию из Лондона впервые сформулировал «концепцию пантюркизма», использовав которую спровоцировал массовый исход черкесов и вайнахов из России в Османскую империю. Впоследствии, по мере возрастания интереса России к Средней Азии, Арминиус Вамбери под видом дервиша занимался, помимо банального шпионажа, также и тем, что и там тоже пытался разжечь пламя мюридизма.

В те времена британскую разведку особенно тянуло на глобальные проекты, крайне негативные последствия которых человечество пожинает до сих пор. В 70-х гг. XIX в. одному из руководителей британской разведки — Уилфреду Бланту (кстати говоря, члену Комитета 300 и дальнему родственнику выдающегося агента советской внешней разведки Антони Бланта) — пришло в голову разработать для противодействия России концепцию панисламизма. К чему это привело в начале XXI в., объяснять не надо.

Замиривший страну, установивший крепкий порядок, продолживший курс на бурное экономическое развитие империи, ставший подлинным инициатором строительства Транссибирской железнодорожной магистрали, воистину не просто соединившей Европу с Азией по суше, а именно же сшивший стальными нитями железнодорожных путей оба материка — Александр III после недолгого правления убит (отравлен).

В период его правления лично против него и возглавлявшейся им империи был разработан и объявлен План Перманентной мировой войны, целью которого в первую очередь было и есть полное уничтожение России и как государства, и как страны, вплоть до состояния «Русской Пустыни». Он был опубликован в 1890 г. в Великобритании, но осуществляется до сих пор.

Продолживший в основном курс своего отца, в том числе и в сфере экономики, транспорта, Николай II тут же получил и Всероссийский БУНД, и РСДРП, и русско-японскую войну, и «революцию» 1905 г., и все с английским душком. Царская полиция установила, что оружие и деньги «революционеры» получали из Англии, а те политические силы, которые оплачивались якобы японскими деньгами, скорее всего не желали ведать, что «тридцать Иудиных сребреников» имели английское либо американское происхождение. Многие, правда, «педалируют» вопрос о том, что деньги эти были еврейского происхождения. Однако, несмотря на этот, полностью соответствующий истине факт, исходить надо не из этнического фактора, а из геополитического, ибо к тому моменту и США уже совершенно открыто начали претендовать на геополитическую гегемонию во всем мире. А еврейский капитал в США являл собой органически неотъемлемый компонент американского капитала, и соответственно ему не были чужды геополитические притязания последнего. Как, впрочем, и в Великобритании.

Как и во времена Михаила Федоровича, Россия опять оказалась втянутой не просто в войну. По сути дела, Первая мировая война была своего рода «аналогом» Тридцатилетней войны ХVII в. Вопреки всем своим национальным интересам, требовавшим вооруженного нейтралитета, Россия влезла в войну на стороне совершенно чуждых, крайне враждебных ей и беспрецедентно подлых по отношению к ее национальным интересам Англии и Франции. Запад и без участия России очень даже ловко расшибает себе лоб, и едва ли было необходимо мешать ему в столь выгодном для России занятии.

Кончилось все трагедией. О пожертвовавшей ради абсолютно чуждых ей интересов Запада миллионами жизней своих верноподданных России ни одна западная сволочь даже и не вспомнила. Хуже того. Еще и устроили ей две «революции» подряд. Причем первая из них — «февральская» — была осуществлена по прямым предписаниям британского посольства в Петербурге и представителей британской разведки в самый канун грядущей феерической победы русского оружия весной и летом 1917 г.

Что было потом — всем хорошо известно. Поэтому не следует удивляться, что именно британская королевская семья активно воспротивилась спасению Николая II и его семьи, отказав даже в теоретическом приюте на Западе. Поражаться надо тому феноменальному лицемерию, с которым весь ХХ в. британская королевская семья якобы горевала по поводу невинно убиенного российского самодержца!

Таким образом, очевидно, что меняться могут и столетия, и даже эпохи, но ничто и никто не изменит «вечных интересов прирожденного врага» единой России — Великобритании. Чтобы соблюсти свои «вечные интересы», она не остановится ни перед какими преступлениями. Ведь то же самое продолжилось и после 1917 г., и в 1991 г., и после него.

Без «баланса сил» («равновесия сил») Англия не будет Англией. Как отмечал еще в 1923 г. один из наиболее авторитетных политологов и публицистов Великобритании — Норман Энджел, — «баланс сил» в действительности всегда означает стремление создать превосходство сил на нашей стороне… Позиция, которую мы занимаем, в этом случае означает, что мы… не терпим существования настолько сильной группы соперничающих с нами государств, сопротивление которой было бы для нас безнадежным, которая обрекла бы нас на постоянно подчиненное положение в дипломатии, а наше свободное передвижение по земному шару могло бы иметь место лишь с ее молчаливого согласия. В этом весь raison d'etre "баланса сил" (весь смысл "баланса сил". — А. М.). Принцип "баланса сил" означает в действительности требование превосходства. Требование превосходства сил означает акт агрессии»^[79].

Проще говоря, на протяжении пяти веков краеугольным принципом всей политики Великобритании, а соответственно и ее разведки является Агрессия против окружающего мира! Но агрессия вообще, тем более как постоянный, многовековой краеугольный принцип не столько даже политики, сколько самого существования британского государства, лишь тогда даст какой-либо эффект, когда она не только внезапна (в том числе и своим вероломством), но и осуществляется в упреждение. Отсюда и постоянная обязанность британской разведки заблаговременно выискивать могущую стать реальной угрозу Великобритании, и еще более агрессивно, на упреждение, бороться с ней.

Ну чем, например, могла Россия угрожать Великобритании в том же 1851 г., о чем с таким пафосом говорил Пальмерстон?!^[80] Да ничем. Все дело было в том, что тогда лоб в лоб столкнулись две новые эпохи — одна в истории Англии, другая — в истории мировой цивилизации:

— с одной стороны, адекватно реагируя на настроения правящей элиты, пребывавшей в эйфории расцвета могущества империи, Пальмерстон провозгласил эпоху создания новой Римской империи с центром в Лондоне — как он сам же и заявил, каждый британец — житель нового Рима»;

— однако с другой — именно в это же самое время окончательно наступила и эпоха железнодорожного транспорта — Великобритания первой в мире вступила в нее. Именно в существе самой этой эпохи Великобритания и усмотрела колоссальнейшую угрозу своей морской гегемонии. Потому что в те времена только железнодорожный транспорт мог и в итоге действительно реализовал пассивный дотоле фактор необозримых трансконтинентальных пространств России в могучий, практически ничем не преодолимый геополитический фактор громадной и достаточно гибкой силы со всеми вытекающими отсюда крайне негативными последствиями для Великобритании как для великой морской державы. Ибо с железными дорогами и выходами к морям и океанам соединяющая Европу и Азию Россия объективно выдвигалась на роль лидера во всем мире!

В упреждающем режиме была спровоцирована «Восточная война». Вот почему один из первых ее ударов пришелся по российскому Дальнему Востоку с одновременным ударом по Крыму и по Северу. Вот почему во время этой войны впервые после XVII в. были реанимированы старинные общеевропейские планы по геополитическому уничтожению России и разработан новый план расчленения и раздробления России. Великобритания работала на упреждение еще только тени возможного в будущем намека на потенциальную угрозу. Более того. Несмотря на унизительное поражение России в той войне, против нее тем не менее в ход были пущены особо опасные «специальные средства»: «научный коммунизм» Маркса — Энгельса, «польское восстание», народовольцы, анархизм Бакунина, террор всех мастей и оттенков, социал-демократия всех видов, толков и мастей, интернационалы, масонство, пока не грянул со страшной силой 1917 г.

Оценивая впоследствии международное развитие с той поры, Британский Королевский институт международных исследований отмечал в своем докладе «Политические и стратегические интересы Соединенного Королевства в 1939 г.», что «постройка Транссибирской железной дороги была политическим событием большого значения. Она глубоко затронула отношения между великими державами Европы. В первую очередь она дала возможность России в своей дальневосточной политике избавиться от того морского контроля, который в конечном счете осуществляла Англия над европейскими континентальными державами благодаря своему решающему превосходству на море. Со времен Трафальгарской битвы морская гегемония Англии в восточной части Атлантического океана и в Средиземном море не подвергалась угрозе. Англия была последним арбитром в конфликтах, возникавших по вопросам колониальной политики других европейских наций. Одна только Россия, имея свободный доступ в Азию по суше, получала возможность избавиться от британской гегемонии, но до проведения Транссибирской магистрали ее продвижение было только возможностью. Поскольку главные средства сообщения России с ее дальневосточным побережьем осуществлялись морем и поскольку она зависела от морского транспорта, она вынуждена была подчиняться английскому морскому могуществу, так же как Франция и Германия. Это положение изменилось тогда, когда на широких пространствах Азиатской России стали появляться железные дороги:

во-первых, Транскаспийская (на самом деле Закаспийская. — А. М.) железная дорога, которая протянулась до персидской границы и вызвала у британских государственных деятелей «нервозность» в связи с безопасностью Британской Индии;

во-вторых, Транссибирская, которая протянулась до берегов Тихого океана, в ближайшем соседстве с Китаем, Кореей и Японией.

Эта военная и политическая угроза для британских интересов в Китае заставила Великобританию к концу последнего десятилетия XIX в. искать военных союзников против России. Мысли Чемберлена обратились к Германии. В речи, произнесенной 13 мая 1898 г., он говорил о возможности англо-германского союза, особо подчеркивая необходимость защиты британских интересов в Китае. Когда из попыток заключить англо-германский союз ничего не вышло, взоры Великобритании обратились к Японии, и 30 января 1902 г. был заключен англо-японский союз»^[81].

Россия строила свои железные дороги на своей суверенной территории. И с какой такой стати ее внутренние дела должны были вызывать «нервозность» у какой-то там Англии, находящейся за тысячи миль от места событий?! Проявлять «нервозность» по поводу сугубо внутренних дел суверенного государства, тем более делать такие выводы и предпринимать такие шаги, — уже акт агрессии.

Но ход событий формально как бы оправдывал худшие опасения англосаксов, поскольку, успешно развивая железнодорожную сеть в европейской части империи, а также в Средней Азии, Россия с началом 90-х гг. XIX в. приступила к интенсивному строительству Транссибирской железной дороги, а с сентября 1896 г. и к строительству КВЖД как ответвления Транссиба. Причем и сама КВЖД имела ответвление в лице Южно-Маньчжурской железной дороги (ЮМЖД).

В это же время и Германия окончательно втянулась в строительство знаменитой железной «Дороги трех Б»: Берлин — Бизантиум — Багдад, с помощью которой прямиком выходила на аванпосты британских владений в Азии, особенно на подступы к Индии. Кроме того, с 1898 г. Германия закрепилась и на Шаньдунском полуострове Китая, где в числе прочих получила также и концессию на строительство двух железных дорог.

Совокупное значение этих и других факторов привело Великобританию к мысли о том, что все необходимые предпосылки для возникновения хотя бы идеи о геополитическом союзе России и Германии были в наличии.

Другие факторы — это прежде всего близкородственные отношения между Николаем II и Вильгельмом II. Глубокое проникновение германского капитала в экономику царской России, в частности в сферу железнодорожного транспорта, в том числе и в строительство железных дорог. Технические возможности для «сшивания» их железных дорог на территории Китая, в чем были бы заинтересованы как Россия, так и Германия, особенно, если учесть фактор КВЖД и ЮМЖД. Наконец, отчетливо выраженные намерения России и Германии усилить свою роль в Азии, в том числе и в отношениях с Японией.

Естественно, практически немедленно последовала и характерная реакция Великобритании. Вот почему Чемберлен и обратился сначала к немцам, а потом к японцам. Он давно предвидел, что своей неуемной политикой Англия в конечном счете вынудит определенные круги Германии, России и Японии призадуматься над идеей тройственного объединения для отстаивания жизненных интересов своих государств. И потому, дабы предотвратить такое, крайне негативное для Великобритании, развитие событий, первым стал высказываться в пользу англо-германо-японского союза, который прямо на стадии формирования замысла уже имел антироссийскую направленность. Выступив с речью на тему об англо-германском союзе Дж. Чемберлен 13 мая 1898 г. предложил Берлину, по сути дела, военный союз против России, преследуя цель упреждения неблагоприятного для Великобритании развития событий. Правда, как и всегда в Истории, Королевский институт слукавил. В действительности же реакция последовала и того ранее. Дело в том, что по договору с Китаем концессии на строительство железных дорог Германия получила 6 марта 1898 г. А 29 марта Дж. Чемберлен, без какого-либо предварительного зондирования, обратился к германскому послу в Англии с предложением о заключении союза! Тогда Берлин отказался. Но в 1899 г. Чемберлен повторил свою попытку, так как возможность реализации идеи германо-русско-японского союза и ее опасность уже широко осознавались в англосаксонском мире.

Особо почитаемый у англосаксов автор знаменитой книги «Тhе day of the Saxon» — Гомер Ли — указывал, что «тот день, когда Германия, Россия и Япония объединятся, то этот же день станет и последним в истории англосаксонской цивилизации»!

Более того. Поскольку уже к концу XIX в. Азиатско-Тихоокеанский регион прочно вошел в сферу особых интересов также и США, то и оттуда последовало алармистское предупреждение. Экономист и политический деятель США Адам Брукс указывал: «Обширное германо-русско-восточноазиатское объединение, которое может быть достигнуто в результате проведения грандиозной трансконтинентальной политики железнодорожного строительства с конечными пунктами на морском побережье Китая, создало бы такую опасность для возрастающей англицизации мира, против которой были бы бессильны любые, даже объединенные британские и американские блокирующие силы»! По сути дела, это означало, что в Атлантическом центре силы, прежде всего в Англии (а также в США), под конец XIX в. сформировалась концепция агрессивной превентивной борьбы даже с тенью намека на тройственное объединение Германии, России и Японии.

В том числе и потому, что, начиная с последней трети XIX в., темпы индустриального развития Германии резко превосходили британские, а рост ее военной мощи — и вовсе кратно, ибо даже их ВМФ уже был сопоставим. Россия же с 90-х гг. XIX в. развивалась еще более стремительно. Как указывалось выше, по прогнозам наиболее авторитетных западных и российских экономистов, максимум к концу первой половины ХХ в. Россия мирным путем превратилась бы в политически, экономически и финансово доминирующую над всем миром державу. Этому особенно способствовало наличие год от года все гуще покрывавшейся разветвленной сетью железных дорог трансконтинентальной территории и самого многочисленного среди всех великих держав того времени населения. В свою очередь, и Япония после «революции Мэйдзи» в начале 60-х гг. XIX в. также стала интенсивно наращивать свою индустриальную и военную мощь. Естественно, что даже гипотетический призрак геополитического альянса этих трех, бурно наращивавших свою экономическую и военную мощь империй едва ли не до потери пульса пугал англосаксов.

Однако краеугольная суть дела заключалась в том, что ни Атлантический центр силы, ни тем более саму Великобританию собственно «баланс сил» как таковой, даже как акт агрессии, направленный на достижение именно «равновесия сил», как таковой не интересовал. Истинная геополитическая цель упомянутых выше алармистских предупреждений и сформировавшейся концепции агрессивной превентивной борьбы с призраком возможного объединения Германии, России и Японии состояла в ином. Один из самых выдающихся деятелей Британской империи конца XIX в. — Сесиль Роде — в своем политическом завещании прямо указал эту цель: «Чем большая часть мира принадлежит нам, тем лучше для человечества. Объединение большей части мира под нашим господством попросту означало бы конец всем войнам. Я хочу работать ради увеличения Британской империи, ради подчинения всего нецивилизованного мира британскому владычеству, ради воссоединения с Соединенными Штатами, ради образования мировой империи англосаксонской расы!»

Любопытно, что в 1893 г., то есть всего через три года после нахального объявления всему миру, но особенно России, Плана перманентной мировой войны, в Лондонском клубе прозвучали следующие слова: «Будущая Европа в конечном счете будет говорить на едином языке — английском»^[82].

Вот что их интересовало! Вот почему они столь превентивно забили тревогу по поводу возможного германо-русско-японского объединения. Пресловутый «баланс сил» должен был быть составлен таким образом, чтобы гарантировалось «образование мировой империи англосаксонской расы»! На это должны были быть жестко ориентированы все акты агрессии. Создание мировой империи англосаксонской расы — цель исключительно глобальная. А коли так, то и акт агрессии тоже должен быть глобальный!

Вот почему в упреждение возможной, по ее мнению, геополитической консолидации стремительно развивавшихся кайзеровской Германии, царской России и императорской Японии Великобритания пошла на глобальное преступление, спровоцировав сначала Русско-японскую, а затем и Первую мировую войну ХХ в. В рокочущем пламени последней оба наиболее опасных для Великобритании «коренника» возможного тройственного объединения — Германия и Россия — дотла спалили друг друга.

Особо почитаемый в Англии основоположник «технологии» достижения «баланса сил», философ, видный масон конца XVI — начала XVII в. и один из асов британского шпионажа того периода — Фрэнсис Бэкон — любил говаривать, что-де «всегда нужно иметь поводы, чтобы начать войну». А уж что-что, но до предела ожесточившаяся на рубеже XIX — XX вв. борьба за монополию теперь уже сухопутных (железнодорожных) путей сообщения на всем пространстве Евразии в изобилии давала поводы к провоцированию всемирного мордобоя.

Именно она-то и явилась главной причиной разработки и объявления Плана Перманентной мировой войны в целях создания «всемирной империи англосаксонской расы». И когда в Великобритании было принято решение о провоцировании мировой войны, то весь посвященный в тайны глобальной мировой политики и заинтересованный в том мир был оповещен об этом 29 марта 1890 г. не только сугубо в масонско-разведывательной манере, но и прежде всего с явно выраженным железнодорожным оттенком.

В зале одного из важнейших тогда железнодорожных вокзалов Берлина — Лертерском (ныне не существует) — «чьи-то неведомые руки среди цветов поставили изображение земного шара, обернутого крепом»^[83]. Разнесенные по всему свету средствами массовой информации сведения об этом факте в переводе с масонско-разведывательного языка означали: мировая война В целях пресечения как реализации идеи глобального трансконтинентального объединения Германии и России на базе их трансконтинентальных железнодорожных сетей, так и их первоочередного уничтожения как империй — объявлена!

В тот поистине трагический для судеб мира день с политической арены Германии, Европы и всего мира навсегда «убирали» великого «железного канцлера» Германской империи — Отто фон Бисмарка. Прежде всего как ярого приверженца хотя и корыстолюбивой, но тем не менее в главном последовательно принципиальной политики, выраженной в его чеканной формуле: «На Востоке врага нет»! То есть Россия — не враг!

При всех своих чисто по-европейски двойственных маневрах Бисмарк все же упорно держался за свое «детище» — русско-германский договор о перестраховке от 6 (18) июня 1887 г. (своего рода де-юре предтеча самой идеи объединения, а в будущем, уже в ХХ в., также и договоров о нейтралитете и ненападении между двумя державами). Подлинная причина отставки Бисмарка заключалась в следующем. Поддавшись уговорам, в основе которых была грязная британская провокация^[84], полностью невежественный в делах мировой политики кайзер Вильгельм II отказался пролонгировать этот договор еще на шесть лет. Причем при совершенно ясно и четко обрисованной русской дипломатией перспективе перевести его в статус постоянного союза, но не ради столь страшившего Великобританию объединения, а в целях обеспечения взаимной безопасности. Вместо того чтобы сделать все от него зависящее для упрочения мира, кайзер посмел предложить Александру III «поделить мир между Россией и Германией», на что получил от российского самодержца характерный для него «зубодробильный» отказ.

А в сочельник того же 1890 г. принадлежавший видному британскому государственному политическому деятелю, журналисту, члену «Великой масонской Ложи Англии» сэру Генри дю Прэ Лабушеру^[85] еженедельный журнал «The Truth» («Правда») опубликовал антимонархический памфлет «Сон Кайзера», к которому была приложена соответствующая карта. И в памфлете, и на карте на редкость «провидчески» точно были показаны механизмы перекраивания Европы, ликвидации монархий, инспирирования Первой и Второй мировых войн, судьба России — указана как «Русская Пустыня», а также расписаны впоследствии на 95 — 97 % совпавшие с реальностью «революционные» итоги Первой мировой войны. Это был историческо-геополитический Момент Истины, свидетельствовавший о том, что PERFIDIOUS ALBION принял судьбоносное для мира решение о глобальном вооруженном противоборстве с континентальными державами ради перекраивания континентальной Европы и даже Евразии в своих корыстных интересах!

В сочетании с демонстративной выходкой на Лертерском вокзале Берлина публикация антимонархического памфлета и карты явилась своего рода письменно-графическим подтверждением того, что по соображениям борьбы за глобальную гегемонию объявлена Перманентная мировая война!

[Ее механизм был создан Великобританией во времена ее выдающегося премьер-министра Дазраэли с помощью мощных агентов стратегического интеллектуального влияния британской разведки и британского политического масонства — Карла Маркса и Фрадриха Энгельса. В результате Великобритании удалось в 70-х гг. XIX в. сокрушить империю Наполеона III, выхватить у Франции контроль над Суэцким каналом, создать мощный противовес России в лице уже объединенной Германии (Германской империи) и, апробировав впервые этот механизм, заложить основы его перманентности в виде постоянно тлеющей идеи реванша. Речь идет о спровоцированной Великобританией — к сожалению, при крайне близоруком попустительстве царя Александра II — франко-прусской войне 1870 — 1871 гг. и… Парижской коммуне. Именно тандемом войны и «революции» была уничтожена Французская империя во главе с Наполеоном III, в прошлом агентом влияния лично Пальмерстона. Наполеон III вышел из-под британского контроля и был жесточайше наказан. Франция была обложена столь непосильными репарационными платежами в пользу победившей Германии Бисмарка — пять миллиардов золотых франков того времена, что по нынешним временам составило бы не менее пятисот миллиардов евро, — что у нее не осталось иного выхода, кроме как продать Суэцкий канал Великобритании. Только таким образом она и смогла выплатить огромную контрибуцию. А Великобритания решила свои геополитические задачи. Французский контроль над этой, разу же ставшей важнейшей в мире, морской коммуникацией на пути в Индию был категорически неприемлем для уже упоминавшейся выше триады вечных принципов британской политики. Под это дело и суетился специально созданный К. Марксом и Ф. Энгельсом пресловутый I Интернационал, успевший попортить немало крови и России. И едва только задача была выполнена, его прикрыли… до следующей необходимости для Великобритании (кстати, незадолго до публикации Лабушера и масонского конгресса 1889 г. Ф. Энгельс реанимировал идею Интернационала и состряпал уже II Интернационал). Так был создан «перпетуум-мобиле» Перманентной мировой войны в Европе. Катастрофическое поражение Франции обусловило мгновенное зарождение и развитие идеи французского Реванша. Именно это-то и привело к Первой мировой войне и поражению Германии, автоматически спровоцировав затем катастрофически мгновенное зарождение и развитие не только идеи германского реванша, но и нацизма, к чему, как и ко всему остальному, весьма деятельно положила свои лапы все та же «старая, добрая» сволочь по имени Perfidious Albion. На том и был построен объявленный в 1890 г. План перманентной мировой войны в тандеме с социальными потрясениями в Европе, разработанный лично Ф. Энгельсом и ориентированный в первую очередь на уничтожение России через ее втягивание в крайне чуждые для нее внутриевропейские разборки. Русофобия и славянофобия «классиков научного коммунизма» никогда не знали предела.

В годы Второй мировой войны с подачи У. Черчилля англосаксы вновь хотели запустить в действие этот же механизм за счет жесточайшего территориального обрезания, урезания и расчленения территории собственно Германии после победы над ней. Однако на их пути встал легендарный советский разведчик-нелегал Исхак Абдулович Ахмеров, своевременно документально разоблачивший замысел англосаксов. И не вина Сталина, что послевоенная Германия была разделена на две части — он-то как раз этого и не планировал, что легко доказуемо. Разделение получилось в результате односторонних действий Запада, в ответ на которые ему пришлось создавать Германскую Демократическую Республику. Изначально же Сталин настаивал на создании единого, но демократического германского государства, договоренность о чем была закреплена в решениях Ялтинской и Потсдамской конференций 1945 г. Но, увы, Запад есть Запад…]

Точность расшифровки гарантируется следующим. Во-первых, самим «символом». Изображение земного шара в крепе (креп, как известно, материал черного цвета, применяемый на траурных церемониях) на масонском языке означает мировой траур, сиречь, на том же языке, мировую войну. Во-вторых, местом и временем выставления такого символа — Германия, Берлин, салон 1-го класса Лертерского железнодорожного вокзала, что на масонском языке означало, что Германия зачинщик войны и она же ее жертва. Как указывалось выше, в тот день, 29 марта 1890 г., с Лертерского вокзала в свое поместье навсегда уезжал отправленный в отставку Отто фон Бисмарк. Эта выходка означала своего рода злорадные похороны восточной политики Бисмарка, указывавшего, что «на Востоке врага нет» («Россия — не враг»).

Памфлет и карта «разъясняли» суть неизбежного будущего. Названный «Сон Кайзера», памфлет гласил о том, что как будто бы кайзер Вильгельм II Гогенцоллерн едет простым пассажиром на поезде в Англию, чтобы найти приют в английском работном доме, так как произошла революция и он лишился престола в своей стране. Вместе с памфлетом была опубликована карта, которую обычно называют «фантастической». То была карта Европы после неких кардинальных перемен, вследствие которых исчезли все монархии, а территории практически всех европейских государств указаны совершенно в иных, урезанных границах. От сотворения мира границы могут быть изменены только силой, как правило, в результате войны (правда, за редчайшими исключениями, которые для того и предназначены, чтобы подтверждать основное правило). Следовательно, карта иллюстрировала запланированные последствия уже обязанной грянуть общеевропейской, а по сути-то, мировой войны и одновременно призывала к ее развязыванию. «Методология» же свержения монархий графически разъяснялась как последствие масонских «революций», о чем свидетельствует парящий в сиянии света фригийский, он же якобинский красный колпак — якобы символ свободы со времен «Великой французской революции» XVIII в. На масонском языке оба символа означают, что именно масоны должны были стать истинными организаторами этих революций, причем по «технологии» ордена иллюминатов — главного виновника «Великой французской революции». На это указывает именно сияющий, то есть освещающий (название ордена иллюминатов происходит от слова «иллюминация», то есть освещение); иллюминирующий свет. Сочетание же возможных только в результате войны территориальных изменений в Европе и призыва к масонским революциям означало, что в действие запускается механизм тандема мировой войны и революции. Учитывая же, что на карте главный акцент в территориальных изменениях в Западной Европе был антигерманский — территория Германии показана в очень урезанном виде, в пользу в первую очередь Франции, а также Голландии и картографический воссозданной Польши (причем даже с Данцигским коридором, из-за которого-то и началась Вторая мировая война), — то фактически авторы этой карты показали и механизм перманентности мировой войны в лице неизбежного германского реваншизма. На момент публикации объединенная Германия насчитывала всего лишь два десятка лет. И любому было понятно, что ни при каких обстоятельствах немцы не смирятся с территориальными потерями и новым территориальным расчленением их родины. Давно и хорошо известно, что, «когда Германии грозит опасность, немцы становятся однопартийными. Они превращаются просто в немцев». В итоге выходит, что памфлет и особенно карта четко показали неизбежность перманентности как мировой войны, так и революции, причем ориентированных на преодоление последствий таких изменений. В случае с Германией это означало, что расчеты анонимных «картографов» целенаправленно строились как на неизбежности возникновения агрессивного германского националистического реваншизма, так и на неизбежности его трансформации в некую иную революцию, ориентированную на преодоление последствий территориальных утрат, означавших также и экономические и демографические потери. Время показало, что целенаправленно инспирировалась «национал-социалистическая революция», проще говоря, осужденный впоследствии всем человечеством нацизм.

Чтобы эта коричневая мразь — нацизм и его главарь Гитлер — обязательно «родились» бы как политическое явление, на карте Лабушера с нарочитым вызовом был показан весь механизм «непорочного зачатия» оголтелого германского реваншизма яро националистического толка. Взгляните на прилагаемый анализ.

Сравнительный анализ картографического «прогноза» Лабушера с реальными территориальными потерями Германии в соответствии с Версальским мирным договором от 28 июня 1919 г. (составлен автором аналитическим путем)

А. Картографический «прогноз» Лабушера с учетом содержания памфлета

Б. Фактическое территориальное «переустройство» Германии в соответствии с Версальским мирным договором 1919 г.

1. А. Германская империя исчезла в результате революции. Кайзер лишился престола и вынужден отправиться в Англию на заработки. На месте его империи значится некая «Германская Республика». По сравнению с кайзеровской империей, значительная часть территории «республики» не только аннексирована в пользу соседей, но и разделена на ряд «государств».

1.Б. Кайзеровская империя рухнула в результате военного поражения в Первой мировой войне и ноябрьской революции 1918 г. 9 ноября 1918 г. под давлением ряда обстоятельств, прежде всего под давлением стран Антанты, кайзер отказался от престола, в связи с чем любопытно одно обстоятельство. Первоначально германский кайзер пытался ограничиться отказом только от императорского престола (кстати говоря, эту комбинацию пытался осуществить будущий посол нацистской Германии в СССР В. фон Шуленбург). Однако страны Антанты начали давить, требуя отречения не только от императорского престола, но и от престола короля Пруссии. Иначе, мол, никакого мира Германия не получит. Антанта откровенно добивалась исполнения картографического прогноза Лабушера. В итоге формула «король во главе Пруссии, Пруссия — во главе Германии» и т. д. приказала долго жить, как и германская империя, а кайзер бежал. Правда, не в Англию, где родственнички не жаждали видеть «бешеную собаку» из Берлина. Кстати говоря, «бешеной собакой в Берлине» кайзера прозвали именно англичане, хотя кайзер являлся ближайшим родственником английского короля.

Небезынтересно отметить, что едва только Великобритания привела Гитлера к власти, как в британском политическом лексиконе мгновенно реанимировался термин «бешеный пес». Тесно связанный с британской разведкой и британским политическим масонством историк и дипломат А. С. Темперли именно так охарактеризовал воцарение Гитлера в Германии. Так и сказал: «За границей снова завелся бешеный пес». Британские "традиции", понимаете ли…

В то же время именно как ближайшего родственника английского короля кайзера не отдали под суд, хотя в соответствии со статьями 225 и 227 Версальского мирного договора он должен был быть предан суду международного трибунала за преступления против человечества. Ему разрешили тихо укрыться в Голландии, в местечке Доорн, где он и протянул до 1940 года под негласным наблюдением английской разведки. И хотя доступ в большую политику кайзеру был перекрыт, но в неофициальной и особенно тайной дипломатии межвоенного периода он и его сыновья играли даже очень заметную роль. В частности, он выполнял функции неофициальной линии связи между Гитлером и британским королевским двором.

На обломках кайзеровской империи была создана дегенеративная «Веймарская Республика», в которой количество земель было уменьшено с 25 до 18.

Веймарская конституция была принята 31 июля 1919 г. и 14 августа 1919 г. вошла в силу. А 12 сентября 1919 г. на дальнем плане германской политической сцены появилась мешковатая фигура будущего фюрера, за спиной которого пока еще расплывчато, но уже замаячила коричневая тень нацизма!

Кстати говоря, любопытно также и следующее обстоятельство. Гитлер не отменял Веймарскую конституцию соответственно не отменял Веймарскую республику. В итоге получилось, что во Второй мировой войне «версальским мудрецам» пришлось воевать именно с тем, что сами же и породили! «Демократическая» Веймарская Германия против «демократий» Запада! Правда, западные негодяи втянули в свои кровавые разборки и Советский Союз.

2. А. Одним из этих «новообразованных», по Лабушеру, германских государств должна была стать Пруссия. Но без Восточной Пруссии. Между ними «Данцигский коридор» — будущая первопричина нападения Германии на Польшу в 1939 году. Смысл картографического вычленения Пруссии из состава единого германского государства и тем более расчленения самой Пруссии на две части с польским буфером между ними состоял в следующем. Именно Пруссия всегда являлась носителем центростремительных сил в объединении Германии в единое государство. Более того. Именно Пруссия всегда была носителем ярко выраженного германского национализма агрессивного толка. И прямой удар именно по Пруссии означал фактически мгновенное зарождение — в порядке ответной реакции — оголтелого германского национализма реваншистского толка. Хорошо известна формула «король во главе Пруссии, Пруссия — во главе Германии, Германия — во главе всего мира». Именно эта постоянно господствовавшая в умах германской элиты формула и была гарантом неизбежности зарождения «девятого вала» германского национализма реваншистского толка.

2.Б. Что же касается Пруссии, то формально-то она осталась в составе Веймарской Германии. Правда, отделенной от Восточной «Данцигским коридором». Это был непрерывно тлевший фитиль крайне болезненной реакции немцев на итоги войны. Тем более что коридор принадлежал Польше. В конце концов Вторая мировая началась именно из-за того, что Польша упорно, маниакально упорно отказывалась даже рассматривать возможность решения этой проблемы. В истории с «Данцигским коридором» есть глубокая символика. Сам этот коридор имел площадь всего 1914 кв. км. Но именно эта на редкость символичная цифра и показывала преемственность одной войны от другой.

Что касается судеб прилегающих округов Алленштейн и территории Мариенвердер, то они должны были определяться плебисцитом.

3.А. Следующим таким государством должна была стать некая «Северо-Западная Провинция», куда должны были войти Ганновер, Саксония, Вестфалия и почему-то Голландия. Трудно понять, чем не угодила Голландия Лабушеру и его масонской К°. Дело в том, что Великобритания всегда очень сильно ёрзает, как только речь заходит об опасности так называемым Low Countries. А ведь Голландия относится именно к этой категории. Тем более не понятно, чем не угодила нидерландская монархия, — ведь она так же родственна британскому королевскому дому. Надо полагать, масонское закулисье в этом случае весьма «погорячилось»…

3.Б. Этот пункт не был реализован.

4. А. Другим таким государством должна была стать Бавария, включая Швабию и Франконию. Одновременно Эльзас-Лотарингия, а также Пфальц с Рейнской областью прирезаны к Франции. Причем наряду с Бельгией и Люксембургом.

Территория Эльзас-Лотарингии, как известно, вошла в состав Германской империи после франко-прусской войны 1870 — 1871 гг. «Картографические игры» вокруг Эльзас-Лотарингии — это 100%-ная гарантия срабатывания механизма перманентности войны!

Как, впрочем, и «прирезка» Рейнской области вместе с Пфальцем к Франции и указание франко-германской границы по Рейну. Потому как это тоже 100%-ная гарантия возникновения оголтелого, яро националистического германского реваншизма, круто бурлящего от ненависти к Франции!

4.Б. Формально этого не произошло. Однако следует иметь в виду, что конкретная попытка вычленить Баварию из состава уже Веймарской Германии имела место во время Рурского кризиса 1923 г. Во главе этой попытки стоял будущий первый послевоенный канцлер Западной Германии — Конрад Аденауэр. В 1919 г., еще в бытность обер-бургомистром Кёльна, он был завербован французской разведкой в качестве информирующего агента влияния. В конце октября 1923 г. в Аахене была провозглашена Рейнская республика, произошли сепаратистские путчи в Кобленце, Висбадене, Трире, Майнце. Республика была объявлена в Баварском Пфальце (Палатинате). За этими попытками, подчеркиваю, стоял К. Аденауэр и французская разведка. Аденауэр, в частности, ратовал за вычленение из Германии некоего «Особого Рейнского Государства», которое он предлагал как «Рейнскую Республику». Франция, войска которой в то время оккупировали Германию, тут же признала де-факто правительства этих сепаратистских «республик». Однако к тому времени международная обстановка уже резко изменилась — на карте мира возникло новое государство с гордым названием Союз Советских Социалистических Республик. Соответственно тут же отпала и необходимость в дальнейшем дроблении Германии. У Запада, прежде всего у его англосаксонского ядра, тут же возникла необходимость в континентальном противовесе СССР. Как впоследствии писал один из главарей преступного нацистского режима А. Розенберг, являясь «прирожденным врагом единой России, Англия заинтересована в создании на континенте государства, которое будет в состоянии задушить Москву».

Р.S. Rosenberg А. Der Zukunftsweg einer deutschen Aussenpolitik. Munchen, 1927, S. 69, 80, 84. Заметьте, кстати говоря, сколь же точно были подобраны термины — не «вечный врага, а именно же «прирожденный враг». А сколь точно показаны смысл и цель многовековой «заинтересованности» Великобритании?!

Что же касается «присоединенных» картой Лабушера к Франции Эльзас-Лотарингии, Пфальца с Рейнской областью, а также Бельгии и Люксембурга, и франко-германской границы по Рейну, то произошло следующее.

Эльзас-Лотарингия, а это 14 582 кв. км, отошла к Франции, которая прибрала к своим рукам еще и часть Саарского угольного бассейна. Что произошло с Пфальцем — выше уже говорилось.

Идея же франко-германской границы по Рейну усилиями «версальских мудрецов» получила развитие. Не мудрствуя лукаво, они устроили так называемую демилитаризацию левого берега Рейна вместе с созданием одноименной зоны в виде 50-километровой полосы на правом берегу. Впоследствии из этого сделали хороший предлог для разработки Локарнских соглашений, осью которых как раз и стал Рейнский гарантийный пакт, а главным гарантом по нему — Англия.

Бельгию же в конце концов оставили «на свободе», но «осчастливили» ее «подарочком» в размере 1045 кв. км в виде германских округов Эйпен и Мальмеди, а также прусской части Морене. Впоследствии вектор агрессии Гитлера проложит свою огненную тропу и в этом направлении, как, впрочем, и в других, намеченных в Версале.

Люксембург до поры до времени тоже оставили «на свободе», но он был выведен из Германского таможенного союза.

5. А. Шлезвиг и Гольштиния «прирезаны» к так называемой Датской Республике. В принципе это «картографический бумеранг» по итогам австро-прусской войны 1866 г.

Но одновременно и 100%-ная гарантия того, что в будущем непременно появятся территориальные притязания Германии к Дании.

5. Б. Северная часть Шлезвига площадью в 3968 кв. км действительно отошла к Дании после плебисцита 1920 года. Даром это Дании не прошло — в 1940 г. Гитлер рассчитался и с ней тоже.

6.А. Часть территории Германской империи (а также Австро-Венгерской и Российской) вошла в состав картографический новообразованной Польской Республики.

6.Б. Верхняя Силезия отошла к Польше, а Гульчинский район (286 кв. км) Силезии — вновь созданному чехословацкому государству, независимость которого была объявлена Англией и Францией одной из целей той «войны». В результате были заложены сверхпрочные гарантии движения германского реваншизма по восточному азимуту. Среди всех территориальных решений «версальских мудрецов» особой провокационностью выделяются следующие:

— решение об объявлении западной границы польского этнографического большинства в Познани и Западной Пруссии границей между Германией и Польшей, что по своей сути совершенно равнозначно старинной крестьянской шутке, когда коню цигаркой или скипидаром прижигают одно место после чего он в бешенстве срывается во весь опор

— в свою очередь не зафиксированные восточные границы Польши в Восточной Галиции по уровню провокационности абсолютно аналогичны той же самой «шутке».

Кроме того. «Польская Республика» на карте Лабушера изрядно «приросла» Западной Украиной. И в Версале речь шла именно об этих территориях. Так «версальские мудрецы» не столько заботились об интересах едва только возникшей из выведенных из состава Германской, Австро-Венгерской и Российской империй территорий Польши, сколько о будущем поводе для Германии для нападения на Польшу.

Кроме того, по Версальскому мирному договору Германия обязывалась отказаться от всяких прав и правооснований на территорию Мемеля (Клайпеда), которая в 1923 г. была передана Антантой Литве. Даром это Литве не пройдет…

Австрии же был придан статус неотчуждаемой независимости, хотя ее аншлюс с Германией был запланирован. Англией еще в… 1916 г.!..

А. Итого:

Германского государства нет, прежде всего именно как германского. Не говоря уже о том, что нет и германской империи, чему немцы радовались почти полвека. В основе территориального раздробления Германии откровенно провокаторская «логика» аннексионистского толка.

Провиденциально предусмотренные картой Лабушера колоссальные территориальные потери Германии за счет раздробления, расчленения и уменьшения количества земель как административных единиц в составе Германии, огромны. Они вправе быть оцененными в размере как минимум 1/8 — 1/10 от площади Германской империи на 1 августа 1914 г. Не говоря уже о том, что эти потери сопровождались еще и демографическими потерями примерно на том же уровне от довоенной численности населения Германии, а также сугубо экономическими.

Подобные изменения против воли самого народа любой страны — практически абсолютная гарантия неминуемого возникновения яро националистического, оголтелого реваншизма. А немцы с их сентиментальностью по отношению к своему «фатерлянду» — ну просто идеальный материал для разжигания таких настроений.

Б. Итого:

Германская империя канула в Лету. Вместо нее появилось дегенеративное дитя Версаля — Веймарская Республика. По ряду пунктов «картографический прогноз» Лабушера практически полностью совпал с тем, что натворили «версальские мудрецы». Общие территориальные потери — 67,3 тыс. кв. км, или 1/8 от площади довоенной Германской империи. Демографические потери в результате такого «территориального переустройства» составили примерно 1/10 от довоенной численности населения Германии, или 6 млн. человек, оказавшихся вне пределов «новой», теперь уже Веймарской Германии.

Едва только в поверженной Германии стали известны условия Версальского мирного договора, как она взорвалась яростным, без какого либо преувеличения оголтелым национализмом реваншистского толка. Тем более что почва для этого уже была взрыхлена «volkisch» пропагандой, о которой говорилось выше. До появления концепции национал-социализма оставался всего лишь один шаг. В поверженной, оскорбленной и преднамеренно донельзя униженной победителями стране «volkisch» идея, переварив в процессе «дружественного поглощения» пантевтонские идеи в оккультном обрамлении, отрыгнула невиданный сплав чудовищной геополитической преступности — оголтело агрессивный германский националистический реваншизм, по соображения царившей тогда в мире политической моды обозванный национал-социализмом.

Ну, а для того, чтобы германский национализм реваншистского толка развивался необходимыми Западу бурными темпами, «версальские мудрецы» сотворили нечто подобное старинной крестьянской шутке, о которой говорилось выше.

В этой роли выступили яро злоумышленные антигерманские действия «версальских мудрецов» в пользу Польши, возрождение которой в качестве самостоятельного государства в виде Польской Республики также провиденциально провозгласила карта Лабушера. Один только этот факт — появление Польши в качестве независимого государства — уже был сродни красной тряпке для быка. Однако «версальским мудрецам» этого было мало. Еще раз обращаю внимание на следующее. По условиям Версальского мира ранее входившая в состав Германской империи Верхняя Силезия отошла к Польше, а Гульчинский район (286 кв. км) Силезии — вновь созданному чехословацкому государству, независимость которого была объявлена Англией и Францией одной из целей Первой мировой войны. Хотя на карте Лабушера то, что впоследствии было названо Чехословакией, обозначено как белое пятно. В результате были заложены сверхпрочные гарантии движения германского реваншизма по восточному азимуту. Среди всех территориальных решений «версальских мудрецов» чрезмерной провокационностью выделяются следующие:

— объявление западной границы польского этнографического большинства в Познани и Западной Пруссии границей между Германией и Польшей. По своей сути это было преднамеренное, жестокое оскорбление немцев, тем более что немедленно закусившие удила шляхтичи тут же стали третировать и изгонять их со своих мест. Оголтелая ненависть Германии к Польше росла даже не по часам, а по минутам. Задолго до привода Гитлера к власти в Германии не было ни одного немца, который не пылал ярой ненавистью к полякам и Польше. Когда А. Гитлер был всего лишь фюрером Национал-социалистической партии, его постоянные призывы уничтожить «версальского ублюдка» — он только так называл Польшу — находили самый широчайший отклик в сердцах практически всех немцев.

— Создание чрезвычайно эффективно раздражавшей немцев «дразниловки» в виде «Данцигского коридора», давшего полякам возможность в буквальном смысле слова издеваться над немцами. Именно проблема «Данцигского коридора» и стала особой причиной, из-за которой началась германо-польская, а по сути, Вторая мировая война.

— И, наконец, особая «дразниловка» в виде территориальных приобретений Франции!

И вот что характерно. Еще в момент оформления так называемого Версальского мира «версальские мудрецы» прекрасно осознавали, что это с неминуемой неизбежностью приведет к войне. Хуже того. Эта ситуация была преднамеренно запрограммирована Великобританией еще во время Парижской мирной конференции 1919 г. У британской дипломатии есть одна филигранно отточенная за многие века подлая «традиция», суть которой в следующем. Если на крутых поворотах истории тоном Кассандры британская дипломатия начинает вещать о причинах будущих войн и в эти же переломные времена подписывает важные международные документы, закрепляющие эти причины как константу международных отношений лет на 20 — 25 вперед, то это означает, что PERFIDIOUS ALBION уже спланировал новую войну! И потому заранее готовит себе алиби, прежде всего за счет интернационализации текущей и грядущей ответственности за будущую войну. То есть как бы растворяя личную ответственность в «интернациональной». Ни одно государство мира не умеет так делать, причем до сих пор.

А Великобритания умеет это делать в расчете, как на ближнюю, так и на дальнюю перспективу. Сознательно следуя этой «традиции», в основе которой старый принцип Ф. Бэкона — «всегда надо иметь поводы для того, чтобы начать войну», — еще 25 марта 1919 г. Премьер-министр Великобритании Ллойд Джордж направил участникам Парижской мирной конференции меморандум под названием «Некоторые соображения для сведения участников конференции перед тем, как будут выработаны окончательные условия». В нем, в частности, говорилось: «Вы можете лишить Германию ее колоний, превратить ее вооруженные силы в простую полицию, низвести ее военно-морской флот на уровень пятиступенной державы, однако, если, в конце концов, Германия почувствует, что с ней несправедливо обошлись при заключении мирного договора 1919 г.; она найдет средства, чтобы добиться у своих победителей возмещения… Несправедливость и высокомерие, проявленные в час триумфа, никогда не будут забыты и прощены. По этим соображениям я решительно выступаю против передачи большего количества немцев из Германии под власть других государств, и нужно воспрепятствовать этому, насколько это практически возможно. Я не могу не усмотреть причину будущей войны в том, что германский народ, который проявил себя как одна из самых энергичных и сильных наций мира, будет окружен рядом небольших государств. Народы многих из них никогда раньше не могли создать стабильных правительств для самих себя, а теперь в каждое из этих государств попадет масса немцев, требующих воссоединения со своей Родиной». Какое коварное «благородство»! Сами сотворили неминуемую в будущем войну, и еще имеют наглость предупреждать весь мир о том, что это непременно случится! Нет, что ни говори, но прусский король Фридрих всю свою беспрецедентную дурость с лихвой оправдал одним уникальнейшим афоризмом — PERFIDIOUS ALBION (коварный Альбион!). Кстати говоря, процитированные выше слова Л. Джорджа напрямую относились как к Чехословакии, так и Польше. Меморандум завершался категоричным выводом — такая политика должна «рано или поздно привести к новой войне на востоке Европы»! Надо же, какой «провидец», мать его!..

Только вот какого же хрена надо было впихивать в очередного «версальского ублюдка» — Чехословакию — именно те территории, при сопоставлении этнического состава населения которых с так называемой титульной нацией получалось, что на 8 млн. 760 тыс. 937 чехов и словаков приходится 3 млн. 123 тыс. 568 немцев?! Каждый третий гражданин Чехословакии того периода был немцем, которого оскорбили, унизили, поставили в положение представителя второсортной нации, который не желал жить под гнетом обалдевших от независимости чехословаков!

Из тезисов меморандума Л. Джорджа со временем получились аргументы для будущей программы нацистской партии, условия для возникновения которой были подготовлены Великобританией также задолго до начала даже Первой мировой войны. Естественно, что Гитлер воспользовался великолепно сформулированными самим британским премьер-министром тезисами. За все время своего существования в качестве фюрера сначала нацистской партии, а затем и Германии, Гитлер так и не смог выдумать ничего лучше. Великобритания периодически подсказывала Гитлеру «новые повороты» в старых тезисах в поисках «немедленного исправления самых вопиющих несправедливостей». В целом Лондон вполне цинично наплевал на Чехословакию задолго до привода Гитлера к власти и с тех же давних пор имел виды на Прагу как на разменную монету в своих интригах. Еще 24 сентября 1930 г. знаменитый «король» британской прессы, тесно связанный как с правящей верхушкой страны, так и с британской разведкой, член Комитета 300 — лорд Ротермир — в своей газете «Дейли мейл» писал: «Более вероятно, что с приходом к власти национал-социалистского правительства под энергичным руководством этой партии — Германия сама найдет способ немедленного исправления самых вопиющих несправедливостей… В результате таких событий Чехословакия, которая систематически нарушала мирный договор как угнетением расовых меньшинств, так и уклонением от сокращения своих вооружений, может в одну ночь прекратить свое существование». За восемь лет до Мюнхена столь беспрецедентная прозорливость, когда даже Гитлер, не являясь гражданином Германии, был всего лишь главарем одной из. политических партий Веймарской республики?! Категорически нет! Это преднамеренное разглашение незавидной судьбы Праги в корыстных комбинациях Лондона на мировой арене! Хуже того. Это умышленно заблаговременное наведение Гитлера на стезю так называемого решения чехословацкого вопроса через его Судетский аспект как на вариант прорубания одного из магистральных коридоров прохода к границам СССР. И Гитлер с тех же пор все отлично понял — вся его «аргументация» по этому вопросу чуть ли не слово в слово повторяла британские «изыски» на эту же тему.

История совершенно однозначно доказала, что описанные Лабушером картографические и иные геополитические «кресала» сработали с точностью до мельчайшей нацистской амбиции. И вовсе не случайно, что едва только разразилась Первая мировая война, руководство британского политического масонства спохватилось и поспешило изъять из библиотек упомянутый выше номер «Правды» с памфлетом и картой Лабушера. Однако оказалось поздно. Подлинный экземпляр этого номера попал в редакцию берлинской газеты «На передовом посту» («Auf Vorposten») и был переиздан на немецком языке в 1919 г. Правда, сдуру придали всей этой публикации ярко выраженный антисемитский характер, что было в корне неверно. Публикация должна была носить сугубо антибританский характер. Короче говоря, это привело к тому, что высшие руководители британского политического масонства, поняв, что их давняя и оказавшаяся столь роковой для судеб мира и особенно Европы проделка «засвечена», стали наотрез открещиваться от этой публикации, обвиняя немцев в антисемитской выходке. Однако оскорбленные версальским унижением немцы не были простаками, чтобы попасться на такой мякине. Известный немецкий публицист и владелец книгоиздательства «Бодунг» в Эрфурте полковник Ульрих Флейшхауэр каким-то образом раздобыл английский оригинал «Правды» Лабушера, снял копии и заверил у нотариуса, а затем переиздал нотариально заверенный текст в переводе на три языка в виде отдельной брошюры. Антинемецкий и антиевропейский характер памфлета и карты Лабушера был настолько очевиден, что разразился громкий скандал. Британское политическое масонство вынуждено было прикусить язык. А в Германии, многим владельцам книжных магазинов под угрозой смерти и уголовного преследования было запрещено продавать брошюру У. Флейшхауэра.

(Ставка на германский национализм реваншистского полка возникла у наиболее могущественных сил мирового закулисья, едва только была создана Германская империя. Потому Великобритания и дала Бисмарку шанс воссоздать Германскую империю как противовес Российской империи. Ибо далее предусматривалось уничтожить их в смертельном столкновении. Не самой же Великобритании воевать плоти России. Для того и был создан «здоровый дурень всемирной истории» в лице Германской империи. Однако уничтожение Германией самое себя обязано было породить оголтело агрессивный германский националистический реваншизм, чтобы затем инициировать Вторую мировую Войну. Она-таки понадобилась^[86]. Но в том-то Все и дело, что сам сценарий Перманентной мировой Войны, в том числе и двух мировых войн ХХ века, фигурировал уже В 1871 году! В адресованном руководителю Татарских иллюминатов Джузеппе Мадзини письме от 15 августа 1871 г. «Суверен-гроссмейстер Шотландского круга Вольных Каменщиков» США Альберт Пайк описал весь сценарий грядущей Перманентной мировой Войны. По существу, это была программа установления нового мирового порядка, рассчитанная на очень длительный период. В частности, там четко была предусмотрена Первая мировая война, ориентированная на свержение царизма в России и превращение ее в зависимую от иллюминатов страну. Следующим шагом намечалась Вторая мировая война, зачинщиком которой должен был стать именно германский национализм. Но ведь чтобы стать такой силой, из обычного бытового явления он должен был превратиться в общенациональную политическую силу. Национализм же в моноэтнической стране может претендовать на такую роль и тем более на Вершину Олимпа Власти лишь в одном случае — в случае локального поражения (лучше всего в глобальной войне), необычайно резко усугубленного крайне жестоким обращением победителей с побежденным. Немцы в этом смысле — nрocmo-таки идеальный материал, ибо действительно, «когда Германии грозит опасность, немцы становятся однопартийными. Они превращаются просто в немцев». Потому-то «взрыхление» социально-политической почвы для проращивания ядовитых семян оголтелого национализма и началось задолго до того, как мир был подведен к порогу еще Первой мировой Войны, чему способствовало воцарение в системе государственной политики кайзеровской Германии идеи о натиске тевтонов на славян. Осуществлялось оно в форме volkisch (националистической) пропаганды. Однако на англосаксонском Западе прекрасно понимали, что до поры до времени такое «взрыхление» не сможет разбиться до необходимого уровня, но будет подыгрывать «ура-тефтонскому патриотизму» на вспомогательный ролях, что было выгодно для провоцирования Первой мировой Войны. Так происходило вплоть до локального поражения Германии в этой войне. Переварив в процессе «дружественного поглощения» пантевтонские идеи, volkisch-идея отрыгнула невиданный сплав чудовищной геополитической преступности — оголтело агрессивный германский националистический реваншизм, по соображениям царившей тогда в мире политической моды обозванный национал-социализмом. То есть как бы б пику «интернационал-социализму», воцарившемуся в России. Что и нужно было мировой закулисе. И что она планировала еще тогда, когда Адольфа Гитлера не было даже в проекте. В своем блестяще аргументированном исследовании «Оккультные корни нацизма. Тайные арийские культы и их влияние на нацистскую идеологию» авторитетный английский историк, доктор философии Оксфордскогo университета Николас Гудрик-Кларк указывает, что «…позыв к неоромантическому оккультному возрождению возник не в Германии. Его скорее следует связать с реакцией на засилье материалистических, рационалистических и позитивистских идей в практических и промышленных культурах Америки и Англии. Немецкое оккультное возрождение многим обязано популярности теософии в англосаксонском мире в 1880-е годы. Здесь она имела выход на международное движение тайных обществ»^[87].]

Особое значение имеет железнодорожный аспект причины объявления Перманентной мировой войны. Обратите внимание, что «сон» -то у кайзера выходит вещим — он на поезде едет в Англию! А там у дверей английского работного дома уже толкутся — русский и австро-венгерский императоры, а также болгарский царь (царская династия этой страны была представлена выходцами из германской династии Кобургов) и турецкий султан! И это тоже более чем вещий сон! Германия в то время окончательно втянулась в реализацию глобального железнодорожного проекта, который вошел в мировую историю как проект Багдадской железной дороги, или «Дороги трех "Б"» [Берлин — Бизантиум (Константинополь) — Багдад]. Ее трасса должна была пройти по территориям европейских империй (Германской и Австро-Венгерской), одного царства (Болгарского), а также трансконтинентальной Османской империи. Россия в тот момент только-только приняла решение о возможности строительства Транссибирской магистрали. А мировая война уже объявлена! В точном соответствии с решениями Парижского масонского конгресса 1889 года!^[88] Но, конечно же, Перманентная мировая война Перманентной мировой войной, хотя бы и в тандеме с перманентной масонской революцией^[89], однако же главная-то цель этого плана — уничтожение Российской империи, России и как державы, и тем более как страны — единственной в мире подлинно трансконтинентальной евразийской державы. И эта цель показана откровенно — «РУССКАЯ ПУСТЫНЯ»!

То есть своим, европейцам-то, хотя и крах монархий, но все же не уничтожение дотла — взамен «конфетка» в виде «республик». Участь же России показана с агрессивно наглой циничностью — «РУССКАЯ ПУСТЫНЯ»! Насколько же прав был выдающийся деятель русской культуры — И. С. Аксаков — еще в 1882 г. прямо указывавший, что «кривде и наглости Запада по отношению к России и вообще Европе Восточной нет ни предела, ни меры. На просвещенном Западе издавна создавалась двойная правда: одна для себя, для племен германо-романских или к ним духовно тяготеющих, другая для нас, славян. Все западные европейские державы, коль скоро дело идет о нас и о славянах, солидарны между собой. Гуманность, цивилизация, христианство — все это упраздняется в отношении Западной Европы к Восточному Православному миру».

Так оно и было в действительности. Россия справедливо увидела в железнодорожном транспорте исторически беспрецедентный шанс и стимул для своего экономического развития и укрепления своего могущества. На тот момент это был просто-таки уникальнейший вариант скрепления гигантского территориального могущества империи транспортно-экономическими «скобами» — стальные магистрали в буквальном смысле слова «сшивали» в одно целое необозримые территориальные пространства империи, стимулируя экономическое развитие регионов. Но «сшивая» необозримые территориальные пространства империи в единое целое и резко интенсифицируя экономическое развитие России, стальные магистрали постепенно превращали его в фактор исторически беспрецедентного геополитического могущества России. Причем такого могущества, перед которым все мечты о всемирной империи англосаксонской расы не просто меркли, но превращались в сумасбродный лепет англосаксонских имбецилов. Осознав это, Великобритания увидела выход лишь в превентивной войне против России с целью ее геополитического уничтожения! Чтобы не допустить превращения России за счет развития железнодорожного транспорта и в целом ее экономики в фактор не только неиссякаемой, но и попросту непреодолимой геополитической силы, который в буквальном смысле слова не только положит конец британской морской гегемонии, но и ознаменует начало новой эпохи в мировой цивилизации, центром которой станет именно Россия. Ничего удивительного в том, что произошел именно такой Момент Истины, — не было. Верхушка правящей элиты Великобритании уже в середине XIX в. интуитивно почувствовала реальность в скором будущем такого поворота событий. Помните слова Пальмерстона от 1851 г., когда он говорил о том, что-де Россия угрожает Великобритании уже тем, что соединяет Европу с Азией? А ведь оно было сделано в самом начале эпохи железнодорожного транспорта, то есть уже тогда верхушка правящей элиты Великобритании интуитивно увидела грядущую глобальную, стратегическую угрозу своим имперским интересам и устами своего премьера озвучила ее. Собственно говоря, все к этому и шло, но с той лишь разницей„ что никаких агрессивных замыслов у России не было и в помине. Почти через полвека после заявления Пальмерстона в поданном на имя Александра III докладе «О способах сооружения Великого Сибирского железнодорожного пути» известный российский государственный деятель тех времен С. Ю. Витте так определил целесообразность строительства Транссибирской железнодорожной магистрали:

— «Сибирский путь установит непрерывное рельсовое сообщение между Европой и Тихим океаном и, таким образом, откроет новые горизонты для торговли не только русской, но и всемирной;

— Россия сможет воспользоваться как всеми выгодами посредника в торговом обмене произведений^[90] Востока Азии и Западной Европы, так и выгодами крупного производителя и потребителя, ближе всех стоящего к народам азиатского Востока;

— Строительство Великого Сибирского железнодорожного пути относится к событиям, какими начинаются новые эпохи в истории народов и которые вызывают нередко коренной переворот установившихся экономических отношений»^[91].

Едва ли даже вконец рехнувшийся сможет отыскать в этих словах С. Ю. Витте хоть какое-либо основание для того, чтобы расценить их как тень намека на акт агрессии. Тем не менее именно из-за такого предполагавшегося и страшившего PERFIDIOUS ALBION смысла многовековая геополитическая интуиция Великобритании умышленно свернула на путь глобальной фальсификации. Потому как ни во времена Пальмерстона, ни после него и вообще никогда не было да и быть не могло никаких оснований для выводов о некоей агрессивности будущего железнодорожного развития России. Тем более по отношению к Англии. Однако Британский Королевский институт международных исследований умышленно сделал акцент именно на этом. Хотя как в докладе Витте, так и в реальной жизни речь шла об использовании только собственно российской территории, суверенитет государства российского над которой тогда никому не приходило в голову оспаривать. Во всяком случае открыто. Речь шла о развитии железнодорожной сети в интересах общего экономического прогресса Российской империи, что было естественным и законным намерением. В тех же случаях, когда по каким-то соображениям они должны были выйти за пределы государственных границ, такое строительство осуществлялось только на основе межгосударственных соглашений (например, та же КВЖД^[92]) и, что самое главное, без столь характерного для той же, так любящей «баланс сил» Англии международного разбоя. Тем не менее еще только в призрачном намеке на возможную в будущем сухопутную альтернативу своему базировавшемуся на морской гегемонии могуществу Англия постаралась разглядеть глобальную угрозу для себя. С тех пор она окончательно впала в необузданно дикий страх перед призраком возможного трансконтинентального объединения Германии и России в некий геополитический альянс, в том числе и при участии одного из лидеров Дальнего Востока — Японии, к тому же при вполне реальном подключении к этому объединению также и Китая того времени.

Впоследствии все то, что даже в беглом перечислений заняло столько страниц, великий русский поэт Александр Блок с исключительной меткостью назвал «растущим незримо злом», где «зреют темные дела»! Впрочем, не столь уж и незримым было это зло. Во время посещения тогда еще цесаревичем Николаем Александровичем (будущим Николаем II) Японии в начале 90-х гг. XIX в. на него было совершено покушение — какой-то японский офицер палашом ударил его по голове. Между тем до прибытия в Японию цесаревич принял участие в торжественном открытии начала строительства Транссиба. Невольно складывается впечатление, что упомянутое выше нападение на него носило какой-то зловещий политический смысл.

Растущее незримо зло» столь интенсивно ускоряло созревание «темных дел», что на рубеже XIX — XX вв. опасность глобального столкновения фактически стала реальностью. Но какой?! И вот здесь уместно вновь напомнить, что, как «прирожденный враг» единой России, Англия еще в XVIII в. не только едва ли не вменила в обязанность всех континентальных держав вести войны» в ее интересах, употребляя европейские государства в войнах как «отличную пехоту, как здорового дурня истории».

Знаменитый в английской истории У. Питт Старший в середине XVIII в. «отлил» эту «традицию» в чеканную формулу — «Я завоюю Америку в Германии!». Стремясь захватить американские колонии Франции, Англия спровоцировала в связи с этим Семилетнюю войну 1756 — 1763 гг. Вместо самой Англии в ней, «по найму», воевала Пруссия Фридриха II, «славившаяся» в те времена тем, что «экспортировала» не только своих наемников-ландскнехтов, но и даже свою готовность воевать за того, кто больше заплатит. Однако в ходе войны Англия сговорилась с Францией и, заключив с ней выгодный для себя мир, попутно втянула в эту войну даже Россию. Кончилось это Парижским миром» I763 г., по которому Канада перешла под британскую корону (попутно Англия лихо оттяпала у Испании Флориду). В дураках остался лишь Фридрих II, обессмертивший свою несусветную глупость (нашел ради кого воевать?!) изысканно кратким и точным крылатым выражением — PERFIDIOUS ALBION (КОВАРНЫЙ АЛЬБИОН)!

Аналогичную схему PERFIDIOUS ALBION предусмотрел и для реализации идеи создания «всемирной империи англосаксонской расы»! Ведущие монархии континентальной Европы должны были сцепиться между собой в смертельной схватке, чтобы на их руинах была бы создана эта самая «империя». И когда это «темное дело» окончательно созрело, то в 1914 г. PERFIDIOUS ALBION безукоризненно точно повторил фокус XVIII столетия — строительство «всемирной империи англосаксонской расы» должно было быть осуществлено в ходе тотального взаимного истребления, прежде всего кайзеровской Германии и Российской империи! России была уготована «роль тарана, пробивающего брешь в толще немецкой обороны»^[93]; а Германии — роль могильщика Российской империи с «почетной перспективой» — немедленно вслед за ней также кануть в Лету!^[94]

Но даже это лишь видимая часть верхушки гигантского айсберга исторически беспрецедентной подлости Великобритании! Как это ни странно, но до сих пор неразгаданной загадкой является подлинная причина так называемой февральской революции в России в 1917 г. Несмотря на все изыскания последних лет, несмотря на всю правду, содержащуюся в них, она до сих пор так и не названа. Хотя все давным-давно лежит на поверхности. А поскольку это имеет прямое отношение к событиям 1937 г., то, естественно, не назвав ее, мы опять будем обречены блуждать в потемках. Подлинной причиной этой Богом и всей Россией проклятой «революции» изменников Родины является незримое, но глобальное и ожесточенно свирепое столкновение взаимоисключающих концепций послевоенного мироустройства. И не просто концепций — за каждой из них стояли не только конкретные действия по их реализации, но и, что особенно важно, уже не менее четко проглядывавшиеся глобальные последствия.

Легендарный британский геополитик Джон Х. Маккиндер подчеркивал, что на протяжении всего XIX столетия внешняя политика Великобритании (а также Франции) исходила из двуединой — русофобско-антигерманской — установки: «Британская и французская политика за столетие основывалась на широкой постоянной установке: мы противодействовали полугерманскому русскому царизму потому, что Россия была доминирующей угрожающей силой как в Восточной Европе, так и в Сердцевинной земле на протяжении полстолетия (Маккиндер повторил мысль Пальмерстона от 1851 г. — А. М.). Мы противодействовали чисто германской кайзеровской империи, потому что Германия выхватила у царизма первенство в Восточной Европе и собиралась подавить бунтующих славян и овладеть Восточной Европой и Хартлендом»^[95]. Однако Маккиндер не назвал главную причину такого противодействия. Дело в том, что в том же XIX столетии в Англии утвердилась концепция, согласно которой «в центре современного мирового царства белой расы будет находиться Англия»^[96]. И началось это во времена Пальмерстона, открыто провозгласившего строительство британского Третьего Рима. Собственно говоря, Великобритания и спровоцировала-то Первую мировую войну, преследуя цель создания «всемирной империи англосаксонской расы» — британского Третьего Рима.

Строительство же «всемирной империи англосаксонской расы, центром которой будет Англия», подразумевало жесткую необходимость установления именно британского (англосаксонского) контроля над Евразией, что, в свою очередь, подразумевало не менее жесткую необходимость сначала раздробить поделенную между тремя империями Восточную Европу. Потому как, по непреклонным убеждениям верхушки британской правящей элиты, выразителем взглядов которой и был Маккиндер, «кто правит Восточной Европой, господствует над Хартлендом; кто правит Хартлендом, господствует над Мировым Островом; кто правит Мировым Островом, господствует над миром»^[97].

Однако в ходе Первой мировой войны, особенно в 1916 г., сложилась ситуация, когда все планы по строительству «глобальной империи англосаксонской расы» могли полететь в тартарары. Во-первых, потому, что уставшая от войны на два фронта, находящаяся в жесткой блокаде кайзеровская Германия стала проявлять чрезмерную активность в попытках договориться о сепаратном мире с Россией, как «коренником» вооруженных сил Антанты на континенте^[98]. А поскольку сам царь Николай II ни о каком сепаратном мире и думать-то не собирался, за спиной российского самодержца готовился заговор с целью его отстранения от власти. По каналам имевших налаженные связи в России германских тайных обществ заговор готовил кайзер Вильгельм II. В случае успеха этого заговора и в условиях непосредственной германской оккупации значительной части территории в Европейской России Германия запросто могла утвердить выхваченное ею у царизма первенство в Восточной Европе. То есть овладеть Хартлендом. В результате Антанта столкнулась бы с германо-русским объединением при практически абсолютном доминировании Германии. Хуже того. В 1916 г. начались тайные переговоры между Германией и Японией о возможности установления сепаратного мира и даже союза. И это несмотря на то, что Япония участвовала в той войне на стороне Антанты. Однако она сама планировала вышибить англосаксов с Дальнего Востока и установить там свое господство^[99]. Соответственно перед Антантой, прежде всего перед Великобританией (а также США), стала вырисовываться столь грозная перспектива сойти на вторые, а то и третьи роли в мире, что во избежание ее воплощения в жизнь PERFIDIOUS ALBION уже физически не мог не пойти на особую подлость и коварство по отношению к России.

Ведь совокупность этих факторов означала следующее. Великобритании (англосаксам в целом) предстояло увидеть «рассвет» того самого дня, когда обширное германо-русско-восточноазиатское объединение создаст опасность для возрастающей англицизации мира, против которой были бы бессильны даже объединенные британские и американские блокирующие силы. Хуже того. Предстояло увидеть рассвет последнего дня в истории опирающейся на морскую гегемонию англосаксонской цивилизации! Причем при доминирующей роли кайзеровской Германии, опирающейся на необозримые ресурсы и территориальные возможности России для любого стратегического маневра!

Во-вторых, Николай II настолько не собирался вступать в какие-либо сепаратные перемирия с кайзеровской Германией, настолько не предполагал сепаратного выхода России из войны, что, как Верховный главнокомандующий, запланировал на весну 1917 г. победоносное наступление русской армии на всех фронтах. Знаменитый руководитель разведки Австро-Венгерской империи Макс Ронге в своей послевоенной книге «Разведка и контрразведка» указывал, что уже в декабре 1916 г. возглавляемая им разведывательная служба империи перехватила по радио приказ Верховного главнокомандующего Николая II по армии и флоту, обязывавший изгнать противника с территории России^[100]. К концу 1916 г. «Россия располагала огромным военным и экономическим потенциалом, значительно превышавшим возможности союзников. Победное окончание войны, которое, совершенно очевидно, предполагалось к лету 1917 года, означало, что Россия приобретала особую роль как в Европе, так и в мире вообще. По результатам войны ей должны были отойти исторические русские земли, принадлежавшие до этого Австро-Венгрии, она устанавливала свой контроль над Балканами и Румынией. Германия теряла польские земли, которые объединялись с Царством Польским в единое независимое государство под скипетром русского Царя, и, наконец, русскими становились Константинополь и проливы (Черноморские. — А. М.) — стратегический пункт влияния на Ближний Восток и Средиземноморье. Такое усиление России не устраивало ее союзников». Они «не хотели допустить Россию к переустройству мира на справедливых началах»^[101]. Не только не хотели, но и изначально же не планировали, потому как для них и в их же представлениях Россия всегда была доминирующей угрожающей силой как в Восточной Европе, так и в «Сердцевинной Земле»! Там, на Западе, никогда не только не желали, но и никогда же не стремились понять, что Россия стала доминирующей на этих территориях не по соображениям господства, так сказать, в силу LIBIDO DOMINANDI, а по соображениям БЕЗОПАСНОСТИ как базовой ценности своего существования. На Западе никогда не собирались (да и не собираются) понимать того простого обстоятельства, что это же означает и Безопасность самой Восточной Европы, а следовательно, и Европы в целом, не говоря уже об остальном мире. Победа России к тому же означала бы и победоносное окончание Первой мировой войны. В первую очередь благодаря русскому оружию! Более того, это означало бы и закрепление за Россией на многие десятилетия вперед, если не на века, статуса не просто ведущей мировой державы, а, учитывая ее геополитический статус, единственной в мире единой, трансконтинентальной евразийской державы — единственного в мире центра силы! Мирной силы! Ни один из вариантов никак не соответствовал идее о «всеобщей англицизации и создании всемирной империи англосаксонской расы», в центре которой должна находиться Англия! И единственный выход «добрая, старая» сволочь по имени PERFIDIOUS ALBION увидела в свержении царя революцией! Впрочем, все и так было спланировано еще в 1890 году!

Характеризуя впоследствии роль союзников России по Антанте в устроении так называемой февральской революции, один из тех, кто нес персональную ответственность за заброску в Россию бандитской шайки во главе с Лениным, — германский генерал Людендорф, указывал: «Царь был свергнут революцией, которую фаворитизировала Антанта. Причины поддержки Антантой революции неясны. Судя по всему, Антанта ожидала, что революция принесет ей какие-то преимущества»^[102]. Возможно, генерал и был бравым и талантливым воякой, но в политике, миль пардон, дуб дубом. Он до конца дней своих так и не понял, что же тогда произошло. Впрочем, он вообще ничего не понимал в политике, а уж в мировой — тем более^[103]. Как германский генерал, мог понять ту простую истину, что его «фатерланд» должен был пасть не под могучим ударом русской армии во главе со своим Верховным главнокомандующим в лице Николая II, но под ударом западной составляющей Антанты (и революции изнутри). То есть так называемых союзников России, предварительно уничтожив ее, в том числе и «революцией»?! Разве это было секретом, что PERFIDIOUS ALBION испокон веру придерживается подлой «традиции»: никогда не следует делать того, что можно сделать руками тупоголовых тевтонов, и что лучше всего завоевывать Восточную Европу и Хартленд руками все тех же тупоголовых тевтонов?! Людендорф, к слову сказать, так и не понял, почему февральская революция спасла Германию от тяжелого поражения в начале 1917 г., хотя и не раз об этом говорил. Ну, разве мог он понять, что Великобритания потому и устроила февральскую революцию, что необходимо было открыть дорогу в Россию агентуре якобы тевтонов в лице банды Ленина, хотя в действительности это была агентура прежде всего англосаксонского Запада, хотя и управлявшаяся руками тевтонов. Самостоятельно-то эта банда никогда и не попала бы в Россию, тем более при царе.

В Государственном архиве Российской федерации хранится секретный циркуляр директора Департамента царской полиции А. В. Брюна де Сент-Ипполита, датированный 2 сентября 1914 г., в котором точно описан весь «сценарий двухактной революции»^[104]. Брюн де Сент-Ипполит (обрусевший француз) прозорливо указал, что революционеры пока выжидают, не желая обычными выступлениями против правительства навлечь на себя гнев основной части населения, сплотившейся вокруг царя в «патриотическом порыве» (на первом этапе войны действительно так было. — А. М.). Однако их далеко-идущие планы остались прежними: помочь кадетам занять важнейшие посты в правительстве, поскольку либералы наверняка расширят политические свободы — «слова, союзов, собраний и т. д.». Тем самым, подчеркивал глава Департамента полиции, они позволят революционерам беспрепятственно вести «социалистическую пропаганду и агитацию». Либералы уже помогли революционерам, отмечал далее Брюн де Сент-Ипполит, своим деятельным участием в возрождении рабочих организаций, которые ввиду недавнего притока на заводы и фабрики «зеленых работников» из деревни и женщин склонились на сторону радикалов. Когда же настанет подходящий момент, резюмировал шеф царской полиции, революционеры воспользуются этой поддержкой рабочих масс, чтобы устранить со своего пути и самодержавие, и либералов, захватить власть и насадить социализм.

В процессе ликвидации троцкистского подполья в 1937 — 1938 гг. были получены данные о том, что февральская революция означала «обеспечение безнаказанности для революционеров». Задним числом подтвердился прогноз А. В. Брюна де Сент-Ипполита. Задача временщиков, особенно Керенского, по этим данным, в том и заключалась, чтобы сдать Россию на разграбление эмигрантской банде Ленина.

Потому как уничтожение России планировалось за счет так называемого обеспечения прав малых народов, которое, как уже отмечалось выше, было провозглашено одной из основных целей участия Великобритании во всемирной бойне. Однако едва ли не самым главным, до сих пор неразгаданным секретом Первой мировой войны является то, что это паскудное изначально дело поручалось Германии. Именно она должна была пустить в ход оружие» под названием революция» с лозунгом «право наций на самоопределение!». Только это могло вдребезги разнести Российскую империю! Ведь Великобритания в войне являлась формальным союзником России по Антанте, и соответственно она не могла, да и, откровенно говоря, не хотела осуществлять это собственными руками. Вот почему надоумивший тупоголовых тевтонов использовать в этих целях эмигрантскую шайку Ленина пресловутый Парвус Гельфанд на самом-то деле выполнял заказ Великобритании. Вот почему англичане спокойно пропустили Ленина и К° в Россию через контрольный пункт Торнео (ныне Турку, Финляндия), хотя прекрасно знали, что едет целая банда германских агентов». Ленин в действительности играл не по германской партитуре», а по западной, в которой основную долю составляли именно же британские «арии», которые едва ли не сразу и чуть было полностью не заглушили американские. Он прекрасно знал об этом, как, впрочем, потом, что в этой партитуре» четко была прописана также и еврейская «ария». Сразу же предупреждаю, что ни о каком «еврейском заговоре» речь не идет. Но роль еврейского фактора как в британской политике того времени, так и в политике Антанты в целом была столь велика, что сбрасывать его со счетов нельзя. А Парвус был не столько евреем, сколько полностью подконтрольным британской разведке и британскому политическому масонству лицом. И потому выполнял их совместный заказ. И только потом — германский агент, прикрывавший британские. Только допустив эмигрантскую банду Ленина в Россию, можно было рассчитывать на столь желанное раздробление российских территорий в Восточной Европе и в Хартленде.

PERFIDIOUS ALBION сделал глубокие, стратегические выводы из хорошо известной не только на Западе, но и во всем мире книги выдающегося германского военного мыслителя К. Клаузевица «О войне»: «Россия не такая страна, которую можно действительно завоевать, то есть оккупировать; по крайней мере этого нельзя сделать… силами современных европейских государств. Такая страна может быть побеждена лишь собственной слабостью и действием внутренних раздоров. Достигнуть же этих слабых мест политического бытия можно лишь путем потрясения, которое проникло бы до самого сердца страны…»^[105]

«Технология» нанесения удара в самое сердце России отрабатывалась не один век. Причем именно же в рамках тандема войны извне и «революций» в лице всевозможных бунтов внутри. Едва ли кто-либо обращал пристальное внимание на то, что подавляющее большинство бунтов, которые происходили в России в последние четыре века, как правило, имели жесткую привязку к военным угрозам или непосредственно к войне извне, а также и наоборот. Что восстание Петра Болотникова, что Степана Разина, что Емельяна Пугачева, что восстание мюридов, повлекшее за собой многолетнюю Кавказскую войну, что восстания поляков в XIX в., что «революции» 1905 и 1917 гг., что мятежи в тылу Красной Армии во время Великой Отечественной войны, что «либеральная революция» 1991 г. — все едино. Тандем войны и инспирируемого извне так называемого «внутреннего» бандитизма.

БЕЗОПАСНОСТЬ же России (как империи) основывается на БЕЗОПАСНОСТИ комплексной монополии заселения, то есть на БЕЗОПАСНОСТИ монополии заселения прежде всего государствообразующего народа — русского, а также, естественно, и на БЕЗОПАСНОСТИ сопряженных с ней монополий заселения интегрированных в ее состав народов. Соответственно наиболее эффективный путь уничтожения России в самой ее основе — это националистический сепаратизм последних под лозунгом «права наций на самоопределение». Из всех антироссийских подрывных «революционных» сил только эмигрантская часть шайки Ленина наиболее уперто размахивала этими лозунгом. Более того. Открыто ставилась задача использовать их «революционный» зуд, чтобы их же руками устроить «революции» также в Германской и Австро-Венгерской империях, доведя их до необходимого Антанте уровня раздробления. В этом смысле эмигрантская банда Ленина была наиболее привлекательна. Потому что, опираясь на захваченные в России ресурсы, она, в кооперации с германскими и прочими европейскими «революционерами» (вот для чего были нужны Интернационалы), действительно смогла бы устроить общеевропейскую «революционную» заваруху, которая стерла бы с лица земли и эти две империи тоже. Что и произошло в 1918 г.^[106]

По расчетам PERFIDIOUS ALBION, только это могло реально способствовать установлению контроля англосаксов над Восточной Европой, и особенно Евразией. Во всяком случае так грезилось лондонским (англосаксонским) «мудрецам». Но и это еще не все. Под давлением Великобритании Антанта еще в декабре 1916 г. приняла принципиальное решение об организации интервенции против России!!! Проще говоря, планировалось устроение Второй мировой войны в сценарии «с колес Первой»!!! Персонально против России!!!

Ленин открыто проболтался об этом в 1916 г. в своей работе «Военная программа пролетарской революции». И не случайно, что она была написана на немецком языке, как и то, что впервые ее перевели на русский язык только в 1929 г., когда оппозиция опять с вожделением ожидала нападения извне. Впрочем, не один только Ильич проболтался. Английская газета Times опубликовала 27 февраля 1918 г. статью «Берлин — Токио», в которой ничтоже сумняшеся признавался факт инициации подготовки к интервенции еще до так называемой февральской революции! Характерно, что статья оправдывала необходимость японской интервенции на Дальнем Востоке. Как и всегда в истории, Великобритания работала на упреждение. В данном случае на упреждение даже тени намека на какой бы то ни было германо-русско-японский альянс. Тем самым Великобритания уже тогда пыталась создать непреодолимый барьер на пути даже тени намека на германо-русско-японский альянс.

Но как обеспечить реализацию такого плана?! Как организовать геополитический гешефт, но соблюсти невинность в ее, так сказать, «общечеловеческой ценности девственно атлантического понимания»?! Как реально обезопасить себя от гнева общественного мнения в самих странах Антанты, которое едва ли простило бы столь подлую по отношению к верному союзнику политику?! А очень просто! Надо предоставить тупоголовым тевтонам «свободу рук на Востоке», то есть против России, в обмен на мир или хотя бы временное затишье на Западе! Надо дать им возможность влезть в Россию по-крупному. Именно об этом-то тайно и договорились англо-германские мерзавцы на августовско-сентябрьских 1917 г. секретных переговорах в Гааге, которые с британской стороны вел глава имперского генерального штаба Генри Вильсон, а с германской — статс-секретарь иностранных дел Рихард фон Кюльман. А когда они влезут в Россию, да еще и на условиях сепаратного мира, принципиальное понятие которого испокон веку подразумевает серьезные территориальные уступки в пользу диктующей условия стороны в обмен на мир, то тогда броситься «освобождать» Россию от проклятущего германского супостата! Вот для чего и нужна была эмигрантская банда Ленина. Как только Германия запустит ее в Россию и, более того, как только действующий по указаниям Англии и Антанты Керенский сдаст Россию Ленину, то немедленно появится вполне «законный» предлог вторгнуться в Россию с «освободительной миссией»! Главное, чтобы болванистые тевтоны не сообразили, что войти в Россию можно, но выход из этой страны не просто труден, он всегда только один — вперед ногами! Тевтоны этого не поняли и не сообразили, но влезли в Россию, что и требовалось Антанте, особенно Англии и Франции. И не успели тевтоны привести Ленина к власти, как всего-то через месяц, уже 10 (23) декабря 1917 г., Англия и Франция подписали конвенцию о разделе России на сферы влияния! А почти год спустя, в ноябре 1918 г., на свалку Истории была отправлена Германская империя (и Австро-Венгерская тоже). И тут же 13 ноября 1918 г. Англо-французские негодяи подтвердили ту конвенцию. На Россию же один за другим стал накатываться «девятый вал» интервенций, в которых участвовало до 14 государств мира. Чем не Вторая мировая война в сценарии «c колес Первой»?!

Впоследствии это будет охарактеризовано как «суть последствия преднамеренной работы европейских правительств». «Английское правительство, а равно и германское, вели себя как коршуны одной и той же стаи, и то, что Германия делала на Украине, Англия делала то же самое в Сибири и к Востоку от Волги». И не только там, а везде, где подлейшим образом на русскую землю ступила нога английского оккупанта. Автором этого убийственного вывода является независимый английский журналист Филипп Прайс, который Первую мировую войну и последующие годы провел в России и собственными глазами наблюдал происходившую в ней трагедию^[107].

Между тем на рубеже 1936 — 1937 гг. возникла практически зеркально-аналогичная кануну февраля 1917 г. ситуация. Результаты давно осуществлявшегося Великобританией и ее разведкой тщательного наблюдения за просоветски настроенными германскими и гуртовавшимися вокруг Тухачевского германофильствовавшими советскими генералами резко активизировали подспудно всегда существовавший необузданно дикий страх PERFIDIOUS ALBION перед призраком возможного германо-русско-японского объединения в некий геополитический альянс, тем более что все рычаги власти в нем будут принадлежать военным. И, как и двадцать лет назад, руководствуясь «логикой» соблюдения своих «вечных интересов», Великобритания пришла к единственному в ее понимании выводу, а соответственно и выбору единственного в ее же понимании варианта действий на упреждение. С одной стороны, она предварительно вступила в практически неизвестный до сих пор тайный сговор с Гитлером, который, не понимая сути происходящего, сам стал мешать Великобритании в ее намерении «оказать содействие» в реализации его же планов. А с другой, обе части «двойного заговора» были сданы властям по государственной принадлежности. Причем в первую очередь Сталину и только затем — Гитлеру, иначе получилось бы несоблюдение» «баланса сил» по-британски. Если воспользоваться ранее цитировавшимися словами Нормана Энджела, то был осуществлен беспрецедентно специфический акт агрессии. Потому что, во-первых, негласно было оказано содействие нанесению мощного удара по одной из главнейших составляющих оборонной мощи СССР — его высшему командному составу. Потому что, во-вторых, это атласное содействие параллельно «конвертировалось» в создание всех необходимых условий для реализации мер по резкому усилению и ускорению военно-экономической подготовки нацистской Германии к войне против Советского Союза. Вплоть до вывода Германии на ближайший (в то время) к советским границам плацдарм для нападения — Чехословакию! Потому что в тот момент «вечный интерес Великобритании к России, хотя бы и называвшейся СССР, заключался отнюдь не в том, чтобы позволить ликвидировать с таким трудом усаженного Англией в кресло германского рейхсканцлера Гитлера вместе с его бесчеловечным режимом.

До сих пор спорят о том, каким образом Гитлер оказался у власти. Прежде всего — не «оказался у власти» и не «пришел к власти», а именно же «приведен к власти». Он был назначен на пост рейхсканцлера волевым решением не без содействия британской разведки намертво припертого к стенке мощным компроматом президента Гинденбурга. И только потом, на последовавших мартовских выборах 1933 г., он и его партия на полную мощность использовали обретенный 30 января 1933 г. «административный ресурс». Десятилетиями на Западе это объясняют якобы изъянами несовершенной демократии Веймарской Германии! У нас же, как правило, талдычили о классовых интересах капиталистов. Отчасти все это так, но не более того. С подачи же британской разведки на панели исторической проституции в последние пару десятилетий широко загулял миф о том, что-де Сталин «подсобил» Гитлеру. В действительности же ни мифа, ни тем более никакой загадки нет и в помине. Вспомните, какие главные силы противостояли друг другу в Германии в начале 30-х годов. Нацисты и коммунисты. В каком случае был бы наиболее вероятен геополитический альянс и так неплохо сотрудничавших между собой Веймарской Германии и СССР, причем альянс, сцементированный также и мощными идеологическими узами? В случае прихода к власти коммунистов. В каком же случае можно было бы спокойно похоронить даже такие отношения? В случае, если у власти окажутся нацисты. Что, между прочим, и случилось в точном соответствии с этой схемой. Эксканцлер Германии Фриц фон Папен именно в этом и убеждал 6 декабря 1932 г. британского посла в Берлине Винсента д'Абернона. Вот и вся разгадка.

Интерес Великобритании в том и заключался, чтобы бросить Германию на Восток для удушения Москвы. Однако Гитлер физически не успевал с созданием необходимой для нападения на СССР военной и военно-экономической мощи и потому планировал развязывание войны на более поздние сроки — на середину 40-х годов. Но это никак не устраивало «прирожденного врага» России — Англию. Там прекрасно понимали, что при тех темпах развития, что во имя народа господствовали в сталинском СССР, последний к середине 40-х гг. станет попросту неприступной крепостью. И что тогда делать?! Где гарантия, что Гитлер не повернет свой вермахт против Запада, осознав, что СССР ему не по зубам?

Воюют-то не армии — воюют экономики. Между тем уже в середине 30-х гг. легко доступный для понимания прожженных дельцов Сити и их слуг с Даунинг-стрит, 10, магистральный вектор развития СССР четко показывал, что еще немного и Советский Союз выйдет на сопоставимый только с США уровень экономического развития, обогнав всю Европу без исключений. Оно так и вышло. По объему производства товарной продукции СССР уже в 1938 г. вышел с пятого места в мире и четвертого в Европе на второе место в мире и первое в Европе. В 1938 г. Советский Союз производил 13,7 % мировой продукции. Германия же — 11,6 %, Англия — 9,3 %, Франция — 5,7 %. Впереди были только США 41,9 %. В Лондоне прекрасно осознавали, что еще одна такая же, как и первые две, пятилетка, и, вплотную приблизившись к США, СССР трансформирует свои чисто количественные показатели в сугубо качественные достижения. В том числе, естественно, как в военно-экономическом, так и военно-техническом плане, включая и тотальный охват современной — на тот момент — технической цивилизацией всей экономики и вооруженных сил. В Лондоне откровенно страшились того неумолимо грядущего, неизбежного обстоятельства, что к середине 40-х гг. СССР будет не то чтобы только непреодолимой, но и попросту неприступной крепостью, в том числе в экономическом отношении, а значит, и в военном тоже. В итоге как бы сам собой выкристаллизовывался донельзя же печаливший PERFIDIOUS ALBION (да и США тоже) вывод. Если не остановить, то «к середине текущего столетия Россия будет господствовать над Европой как в политическом, так и в экономическом и в финансовом отношениях»! И это будет не просто Россия, а до остервенения ненавистный Западу Советский Союз! Радости по этому поводу никто на Западе не испытывал. Их печаль в том и заключалась, что еще одна такая пятилетка и все эти прогнозы станут для Запада такой горькой явью, что не приведи их бог!.. А их бог, как отмечал еще великий Байрон, еще тот:

Их бог, их цель, их радость в дни невзгод

Их жизнь и смерть — доход, доход, доход!

Размышляя уже в эмиграции о причинах Октября 1917 г., И. А. Ильин пришел к чрезвычайно горьким, крайне неутешительным для России вообще, то есть вне какой-либо зависимости от существующего в ней строя, режима и экономической формации, выводам. И хотя цитируемое ниже формально относится к дореволюционной России, тем не менее без каких-либо натяжек эти же выводы можно спокойно отнести и на советский период (и даже на современность). «Живя в дореволюционной России, никто из нас не учитывал, до какой степени организованное общественное мнение Запада настроено против России и против Православной Церкви. Западные народы боятся нашего числа, нашего пространства, нашего единства, нашей возрастающей мощи (пока она действительно вырастает), нашего душевно-духовного уклада, нашей веры и Церкви, наших намерений, нашего хозяйства и нашей армии. Они боятся нас и для самоуспокоения внушают себе… что русский народ есть народ варварский, тупой и ничтожный, привыкший к рабству и деспотизму, к бесправию и жестокости; что религиозность его состоит из суеверия и пустых обрядов. Европейцам нужна Дурная Россия: Варварская, чтобы "цивилизовать" ее по-своему; Угрожающая своими размерами, чтобы ее можно было расчленить; Завоевательная, чтобы организовать коалицию против нее; Реакционная, Религиозно-Разлагающая, чтобы вломиться в нее с пропагандой реформации или католицизма; Хозяйственно-Несостоятельная, чтобы претендовать на ее «неиспользованные» пространства, на ее сырье или, по крайней мере, на выгодные договора и концессии. Именно поэтому, следуя тайным указаниям европейских политических центров, которые впоследствии будут установлены и раскрыты исторической наукой, Россия клеветнически ославлена на весь мир как оплот реакции, как гнездо деспотизма и рабства, как рассадник антисемитизма… Движимая враждебными побуждениями Европа была заинтересована в военном и революционном крушении России и помогала русским революционерам укрывательством, советом и деньгами. Она не скрывала этого. Она делала все возможное, чтобы это осуществилось…»^[108]

Когда же даже после такого катаклизма Россия возродилась — хотя бы и в статусе Советского Союза — да к тому же стала бурными темпами развиваться, вот тут-то Запад по-настоящему-то и сдрейфил. Ведь экономическая мощь СССР действительно росла как на дрожжах — соответственно росла и его военная мощь. А вот пресечь столь бурный прогресс Советского Союза Западу было нечем — СССР опирался только на свои собственные ресурсы, рачительно продуманно использовавшиеся Сталиным. Так что вмешаться в целях воспрепятствования его прогрессу можно было только войной! Для того, собственно говоря, и привели Гитлера к власти в Германии. Однако беда для Запада заключалась еще и в том, что в бурно милитаризируемой Германии вот-вот должна была лопнуть специально под Гитлера и его агрессивные планы разработанная финансовая афера как основа для развития германского ВПК, без создания которого нацисты не рискнули бы начать войну. И если бы она действительно лопнула, а наиболее дальновидные деятели Запада понимали это уже в середине 30-х гг., то ведь ни Гитлера, ни нацизма не стало, и плакали бы тогда закачанные в них западные денежки. Они и так всплакнули, когда после всех неисчислимых поблажек и подачек коричневый шакал в августе 1936 г. впал в неприятно поразившее Лондон экономическое трезвомыслие, решив более тщательно экономически подготовиться к войне, перенеся ее в своих планах на середину сороковых годов (самое раннее — на 1942 г.). Но ведь к этому-то времени СССР станет фактически неприступной крепостью! Да к тому же еще и большой вопрос — сама-то нацистская Германия при той финансовой афере дотянет до начала 40-х гг. или нет? Потому как, сворачивая — по соображениям ложного престижа — свое финансово-экономическое содействие бурной милитаризации гитлеровской Германии, Великобритания (Запад) в то же время отчаянно пыталась воспрепятствовать любым попыткам ренессанса ранее умышленно, не без ее же активного содействия вдрызг испорченных торгово-экономических отношений между СССР и Германией. В Лондоне прекрасно понимали, что, едва только в диалоге между двумя государствами в полную силу заговорят Гермес и Меркурий (древние боги торговли), Марсу (богу войны) придется заткнуться, а следовательно, невозможно будет или, по крайней мере, весьма затруднительно будет стравить СССР и Германию в очередной, давно уже запланированной смертельной схватке. Но ведь проклятое имперское сознание настойчиво добил императив — «чтобы Британия жила, Россия должна быть уничтожена»! С большевизмом или нет — разницы никакой! Но как это сделать, когда Гитлер не успевает подготовиться в военно-экономическом плане, а Западу более нецелесообразно открыто финансировать и экономически поддерживать нацистов?! Образно говоря, чтобы что-то дать Гитлеру в экономическом смысле, тем паче, не подставляя себя более под обвинения в экономическом пособничестве нацизму, — к слову сказать, Сталин еще в 1935 г. открыто обвинил Англию именно в этом, — надо это самое «что-то» иметь. А учитывая, что речь шла о подготовке к войне с ресурсно очень мощным государством, то это «что-то» должно было быть более чем существенным. Но, в свою очередь, чтобы иметь «что-то», необходимо сначала каким-то образом это самое «что-то» приобрести. Причем именно так, чтобы, во-первых, не вкладывая ни одного фунта стерлингов, реализовать свои корыстные планы. Во-вторых, соблюсти свою британскую «невинность», но обеспечить «непорочное зачатие» самой войны. Одновременно и, в-третьих, заполучить гарантированный шанс для стравливания Германии и СССР в давно подготавливавшейся очередной смертельной схватке. В-четвертых, одновременно взломать мощный «бронежилет» внешней безопасности СССР, которым Сталин заботливо укутал Советский Союз. В-пятых, также одновременно вывести Гитлера и его вермахт на ближайший к советским границам плацдарм для нападения. В-шестых, не просто на ближайший плацдарм, а именно на такой, при нападении с которого Гитлер вынужденно подставит спину и можно будет на него наброситься, когда он будет «разбираться» с Советским Союзом^[109].

И вот надо же было такому случиться, что именно инспирируемый Троцким заговор Тухачевского, как «органически неоъемлемая часть "тройного заговора"», предоставил Западу уникальнейший шанс одномоментно решить практически все вышеперечисленные задачи! Именно в провале заговора Тухачевского Великобритания увидела не только шанс, но и реальную возможность действительно резко ускорить военно-экономическую подготовку гитлеровской Германии к развязыванию войны и даже вывести его вермахт на ближайший к советским границам плацдарм — Чехословакию!

Последней каплей, переполнившей терпение давно наблюдавшей за ним британской разведки, стало заявление Тухачевского германским генералам в октябре 1935 г., сделанное им в беседе с германским военным атташе в Москве Кестрингом. «Если Германия изменит свою позицию, ничто не помешает дальнейшему советско-германскому сотрудничеству, как это было тогда, когда в прошлом обе страны ощущали преимущества своей дружбы, ведь тогда они могут диктовать свои условия всему миру»^[110]. В результате безумный «стратег» не только взошел на Голгофу «вечных интересов» Великобритании, но и попросту подписал себе смертный приговор. Не без прямого влияния яро пронацистски настроенного, едва ли не всем сердцем обожавшего Гитлера английского короля Эдуарда VIII, британская разведка совместно с британской дипломатией с весны 1936 г. начала многоходовую операцию по разоблачению «двойного» заговора советских и германских генералов. Цель — аргументированная, документально обоснованная дискредитация в глазах Кремля в первую очередь именно Тухачевского.

Британская разведка прекрасно знала, что Сталин самостоятельно и упорно идет по следам этого заговора и вот-вот ликвидирует его. Но PERFIDIOUS ALBION необходимо было вплести в эту ликвидацию свою сюжетную линию, что позволило бы затем «конвертировать» факт ликвидации заговора в соответствующий сговор с Гитлером. Потому как Великобритания не только ожидала, но и жаждала, попросту говоря, делала все, чтобы война между Германией и СССР разразилась еще до конца 30-х гг. Как свидетельствуют британские секретные документы, по расчетам официального Лондона, война обязательно должна была разразиться уже в 1938 г., к чему Гитлер еще не был готов. Заговор же, в случае его успеха, мог разрушить не только планы Великобритании по стравливанию Германии и СССР, но и, развернув объединенную мощь и стратегические преимущества обоих государств против Великобритании и в целом Атлантического центра силы, резко изменить англосаксонское расписание войны. А соответственно, что было особенно важно для Великобритании, и планировавшуюся англосаксами послевоенную конфигурацию в Восточной Европе. То есть сделать невозможным вхождение англосаксов в Восточную Европу как в начале войны, так и особенно после.

PERFIDIOUS ALBION чрезвычайно беспокоило, что к этому «дуэту» должна была присоединиться и Япония, в которой с февраля 1937 г. одерживали верх мощные евразийские силы, склонные к такому альянсу. Венцом их усилий стал приход к власти в июне того же года правительства принца Коноэ, находившегося под сильным влиянием лучшего агента в резидентуре знаменитого Рихарда Зорге — Ходзуми Одзаки. Коноэ же, к слову сказать, был давно сформировавшимся — еще со времен Версальской «мирной конференции» 1919 г. — антиатлантистом и убежденным евразийцем. К тому же необходимо иметь в виду, что британской разведке прекрасно был известен и сам Р. Зорге — как активный коминтерновец. Но, в отличие от нацистских спецслужб раннего периода, она никоим образом не поверила в трансформацию его политических взглядов, несмотря на то что в те времена действительно имел место широкий процесс обратного превращения «Павла в Савла» — то есть переход бывших германских коммунистов на сторону нацистов. Британская разведка очень хорошо знала, что собой представляет Р. Зорге, чем конкретно занимается и зачем появился сначала в Китае, а затем и в Японии, и кто помог ему сразу же выйти на очень влиятельные закулисные круги в Японии. Вот почему в первую очередь был сдан заговор именно Тухачевского — как центральное звено намечавшейся к реализации геополитической комбинации Берлин — Москва — Токио. Кстати говоря, в годы войны У. Черчилль признался Сталину, что более всего в Лондоне опасались германо-русско-японского союза^[111].

Полный провал заговора Тухачевского сулил Великобритании огромные геополитические дивиденды. Прежде всего неизбежный крах едва только наметившейся в 30-х гг. прошлого века европейской системы коллективной безопасности. В ее основе лежала триада взаимоперекрещивавшихся между собой франко-чехословацкого (1924; договор был бессрочный), франко-советского и советско-чехословацкого договоров (от 2 и 16 мая 1935 г.) о взаимопомощи в отпоре агрессии. Она срабатывала лишь в одном случае: СССР мог оказать помощь Чехословакии только тогда, когда в упреждение этого то же самое сделает Франция. А это автоматически влекло и втягивание союзной Франции Англии в силовое уничтожение столь дорогого Лондону Гитлера. Однако если заговор будет «провален», то у Франции появится серьезная отговорка, мотивируемая недоверием Вооруженным силам СССР, германофильствующий высший комсостав которых под дудку германского Генштаба плетет заговоры против центральной власти в СССР. В этом случае триада обрушилась бы как карточный домик! В 1937 — 1938 гг. французский Генштаб именно так и отбрехался от сотрудничества с советскими вооруженными силами. Ведь 2-е Бюро Генштаба Франции (военная разведка) еще с лета 1935 г. располагало документальными сведениями, знало о заговоре Тухачевского. В том числе и о его плане поражения СССР в войне с Германией, который он разработал вместе со своими подельниками. Знало даже о том, при каких обстоятельствах в СССР произойдет военный переворот и установление военной диктатуры. Сталин же, к слову сказать, с того же 1935 г. знал, что французский генштаб был информирован. Впрочем, отнюдь не только это — его информированность о заговоре была куда более обширной, нежели у Запада.

Целенаправленный провал заговора Тухачевского сулил не только реальные шансы на ликвидацию угрозы военно-геополитического альянса по оси Берлин — Москва — Токио, но и какой-либо необходимости для Англии (и Франции тоже) втягиваться в вооруженные разборки с гитлеровской Германией, да еще и на стороне СССР. Одновременно провал открывал дорогу и уникальной «конвертации» его последствий в сговор с Гитлером. Потому как лишение Чехословакии даже шансов на получение помощи со стороны Советского Союза превращало эту страну в то самое «что-то»^[112], отдав которое Гитлеру можно было хотя бы относительно гарантировать безопасность Западной Европы, но канализировать магистральный вектор агрессивности коричневого шакала на восточном азимуте! Потому как в результате был бы взломан «бронежилет» безопасности, которым Сталин старательно «укутывал» Советский Союз по периметру его границ, особенно на западном направлении!

Провал заговора Тухачевского мог создать и предпосылки для вывода Германии на ближайший же к границам СССР плацдарм за счет сдачи Гитлеру «в аренду» Чехословакии. Так сказать, «свобода рук на Востоке в обмен на безопасность на Западе». Мог появиться и реальный шанс на резкое усиление и ускорение военно-экономической подготовки гитлеровской Германии как за счет арсеналов весьма мощной по тем временам чехословацкой армии (что, собственно говоря, и случилось), так и за счет передачи одного из сильнейших в те времена военно-промышленных комплексов в Европе — мощного ВПК Чехословакии. Учитывая же неизбежное истечение к лету 1938 г. даже пролонгированного срока советско-германского договора о нейтралитете и ненападении от 24 апреля 1926 г., были бы созданы все необходимые условия для нападения Германии на СССР. Именно поэтому-то Англия и жаждала войны между Германией и СССР не позднее именно 1938 г.!

Вот каковы были основные направления «конвертации» провала заговора Тухачевского в сговор с Гитлером. Впоследствии на основании британских же секретных документов (в основном британской разведки) американский историк Джон Лофтус установил, что британский король Эдуард VIII лично гарантировал Гитлеру возможность и реальность якобы законной аннексии в скором будущем Чехословакии (кстати говоря, и Австрии тоже) в обмен на уважение британских интересов в Польше. Эдуард VIII просидел на троне всего ничего — в начале 1936 г. его короновали, а в декабре того же 1936 г. он отрекся от престола. А это означает, что решение о ликвидации заговора Тухачевского путем негласного содействия Сталину с чужого плацдарма, чужими же руками и под чужим флагом было принято в период скоротечного правления этого, с позволения сказать, короля. Как свидетельствуют факты, произошло это не позднее осени 1936 г.

В британские планы изначально входило то, что впоследствии — по итогам Мюнхенской сделки — и отписал своему президенту американский посол в Париже У. Буллит: «Англичане и французы желали, чтобы дело дошло до войны между германским рейхом и Россией, к концу которой западные державы могли бы атаковать Германию и добиться ее капитуляции!». То есть Польше изначально отводилась задача по сигналу из Лондона всадить топор в спину Гитлеру. Проще говоря, когда «лондонские мудрецы» сочтут награбленное фюрером достаточным, наброситься на Германию и, добившись ее капитуляции, так сказать, на «законных основаниях» все отобрать у нее в качестве трофея у поверженного. Особенно контроль над территориями Восточной, Центральной и Юго-Восточной Европы. К слову сказать, король был столь «щедр», что гарантировал Гитлеру и безопасность его продвижения на Балканы, то есть в Юго-Восточную Европу, в ущерб интересам Франции, которая там господствовала со времен окончания Первой мировой войны^[113].

Несмотря на смену королей — после Эдуарда VIII на трон был возведен Георг VI, — все договоренности с Гитлером сохранили свою силу. Кстати, то же самое творилось и во времена предшественника Эдуарда VIII — Георга V. Еще при нем, в мае 1933 г., обе разведслужбы СССР сообщили о том, что на проходившей тогда в Лондоне под патронажем Великобритании международной экономической конференции представителями Англии и Германии обсуждался вопрос о разделе странами Запада, в первую очередь первыми двумя, «обширного рынка на Востоке», то есть СССР. Одновременно были добыты данные о том, что во время тогда же состоявшейся секретной встречи главы внешнеполитического отдела нацистской партии Альфреда Розенберга с министром иностранных дел Великобритании Дж. Саймоном обе стороны в конфиденциальном порядке обсуждали «план избавления Европы от большевистского призрака», предусматривавший присоединение к Германии Австрии, Чехословакии, значительной части Польши, включая и пресловутый Данцигский коридор, Познань, Западную Украину, Западную Белоруссию, а также Литвы, Латвии и Эстонии как плацдарм для германской экспансии на Восток^[114]. Воистину прав великий Гораций: «Что бы ни придумали короли, за все расплачиваются народы»!

Когда же Мюнхенский сговор состоялся, то британский премьер-министр Н. Чемберлен буквально из кожи вон лез, чуть ли не в прямом смысле слова, пинками под зад толкая Гитлера к нападению на СССР! Улетая из Мюнхена навсегда обесчещенным невиданным даже в грязной истории британской дипломатии позором сделки с Гитлером, Н. Чемберлен, стоя у трапа самолета, сказал: «Для нападения на СССР у вас достаточно самолетов, тем более что уже нет опасности базирования советских самолетов на чехословацких аэродромах!» Ну не тварь ли англосаксонская?! Знать бы этому пациенту лучших королевских психиатров, что утром следующего дня Сталин уже знал о его напутствиях коричневому шакалу!

В руководстве британской разведки прекрасно понимали, что провал заговора с предрешенной неизбежностью приведет к более широким репрессиям в отношении военных — такова логика функционирования любой контрразведки мира. Разоблачив верхушку военного заговора, любая контрразведка мира при любых обстоятельствах будет досконально проверять все связи главарей, потому как сами по себе генералы ничего не могут, кроме того, чтобы отдавать приказы. Следовательно, контрразведка всенепременно пойдет по пути выявления исполнителей приказов генералов-преступников. А это, в свою очередь, по расчетам британской разведки, с фатальной неумолимостью должно было привести к расширению репрессий против военных и в конечном-то итоге к еще большему ослаблению военной мощи СССР. Удар по высшему командному звену с последующим неизбежным охватом широких слоев командного состава РККА представлялся Лондону как уникальный шанс нанести СССР непоправимый урон — там исходили из того, что сразу замену репрессированным будет трудно найти, тем более в высшем звене.

Конечно, это не означает, что в британской разведке не знали, что в СССР была развернута громадная сеть военных училищ, в которых только в 1936 г. обучалось свыше 60 тыс. чел., а каждый год выпускалось не менее 15 тыс. командиров младшего и среднего звена. Что в стране функционируют военные академии, в которых ежегодно училось свыше 11 тысяч человек. Что с 1936 г. открылась Академия Генерального штаба, в которую ежегодно принимали 50 — 100 человек из числа представителей высшего комсостава. Что функционируют курсы по повышению квалификации высшего комсостава^[115]. Действительно, британская разведка прекрасно знала, что в СССР интенсивно готовятся военные кадры нового поколения^[116]. Но все дело в том, что она работала под заказ. В своих информациях из Москвы британский военный атташе полковник Р. Файэрбрейс сообщал, что-де в СССР ликвидировано 65 % офицерского состава, что абсолютно не соответствовало действительности. Никакой ликвидации, открыто подразумевавшей, исходя из текста доклада атташе, именно физическую ликвидацию офицерского состава, тем более в таких масштабах, не было и в помине. Не без умысла акцентируя внимание своих лондонских шефов на «масштабах репрессий», британский военный атташе специально подчеркивал в донесениях, что именно из-за этого-то Красная Армия «не может рассматриваться как способная предпринять наступательную войну»^[117]. Именно такие сведения и нужны были его шефам. Потому как оказание помощи Чехословакии в соответствии с договором от 16 мая 1935 г., для РККА явилось бы наступательной операцией. А раз она не способна на это, то, следовательно, и нечего с ней считаться, особенно Чехословакии и Франции. Кстати, французского посла — Кулондра — британский военный атташе не без умысла «кормил «теми же сведениями^[118].

Именно так и создавалась ситуация полной безысходности для Чехословакии, и, как бы само собой, выкристаллизовывалось едва ли не абсолютное алиби для Франции, которая в таком случае могла (якобы) на законных основаниях сначала дезавуировать, а затем и проигнорировать свои же обязательства перед Чехословакией и СССР, что в итоге она и сделала. Следовательно, Англия будет не только свободна от необходимости втягиваться в войну в качестве союзника Франции, Чехословакии и СССР, но и получит полную свободу рук для организации сделки с Гитлером, которая и была совершена, войдя в историю как Мюнхенская. Вот почему британская разведка так уверенно «сливала» Кремлю достоверную, документальную и легко проверяемую информацию о заговоре. Ибо, таким образом, очередному «здоровому дурню истории» — Гитлеру — можно было облегчить решение задачи уничтожения СССР без «поддавков» в виде умышленного поражения СССР в войне, план организации которого был разработан заговорщиками, о чем британской разведке было известно.

Суть британского плана была проста и примитивна, как традиционный английский завтрак из овсянки. Если в 1937 г. заговор «заваливается» и начинаются неизбежно более широкие репрессии против офицерского корпуса, то самое время начать войну именно в 1938 г., когда истечет даже пролонгированный срок действия договора о нейтралитете и ненападении от 24 апреля 1926 г.! Ибо и воевать-то будет некому. Тем более командовать войсками.

Если же суть британского плана изложить в указывавшихся выше геополитических дефинициях, то необходимо прямо сказать, что Великобритания нацелилась на создание взрывным образом превосходства сил по всем параметрам на стороне гитлеровской Германии. А такое превосходство даже по британским понятиям есть акт неприкрытой агрессии!

Однако и Сталин прекрасно знал из донесений разведки, что Великобритания с нетерпением ждет войны между гитлеровской Германией и СССР не позднее 1938 г. И не только ждет, но и все делает для этого. Но он-то обладал всей полнотой многократно перепроверенной информации о заговоре. С начала 1937 г. Сталин уже располагал точной разведывательной информацией о том, что все-таки нападения в ближайшее время не произойдет^[119]. Именно это и позволило ему, правда, в самый последний момент, ликвидировать назначенный на 12 мая 1937 г. мятеж военных.

Подлинная трагедия тех событий отнюдь не в печальной участи законно репрессированных, особенно расстрелянных. Она в том, что Сталин, что называется, лоб в лоб столкнулся с традиционным для России при любых режимах вопросом: «Что делать?» С одной стороны, — хотя и не сию же минуту, но тем не менее совершенно реальная угроза войны, с другой — реальная угроза осуществления заговора военных дома, фактически — на грани свершения. Потому как на рубеже 1936 — 1937 гг. в число первоочередных задач именно силового переворота вошла также и задача предотвратить полномасштабное вступление в силу новой Конституции СССР 1936 года, против которой крайне резко были настроены практически все представители так называемой ленинской гвардии. И прежде всего потому, что впервые после 1917 г. новая Конституция предоставляла равные права всем гражданам СССР вне какой-либо зависимости от социального происхождения и положения, национальной принадлежности и вероисповедания. Особенно пугало «ленинскую гвардию» твердое намерение Сталина провести в жизнь одно из главнейших положений новой Конституции — реализовать положение о всеобщих, равных, прямых и тайных выборах. Оно именно тем было страшно для них, что с помощью всеобщих, равных, прямых и тайных выборов на альтернативной основе Сталин планировал мирным и демократическим путем осуществить ротацию правящей элиты, поскольку «ленинская гвардия» не желала заниматься созидательным трудом и беспрерывно ставила палки в колеса. Сталин не скрывал своего намерения и прямо говорил, что «всеобщие, равные, прямые и тайные выборы в СССР будут хлыстом в руках населения против плохо работающих органов власти»^[120]. Аналогичное он планировал сделать и в партии — избрание на выборные должности в партийные органы всех уровней планировалось также на основе всеобщих, равных, прямых и тайных выборов. Попросту говоря, в интересах всех народов СССР Сталин хотел начать подлинную демократизацию страны, провести свободные выборы на альтернативной основе и тем самым мирным путем удалить от власти сложившуюся партократию, продолжавшую жить беспочвенными иллюзиями мировой революции, отстранить от управления экономикой дилетантов, заменяя их уже выросшими при советской власти профессионалами. Он мечтал вернуть страну к спокойной жизни и проводить внешнюю и внутреннюю политику, сообразуясь лишь с национальными интересами России (СССР)^[121].

Это вызвало дикое озверение партократии, состоявшей тогда в основном из «ленинских гвардейцев». Потому как она поняла, что дни ее сочтены и сочтены самым мирным, самым демократическим путем. Именно поэтому-то и произошла тогда многоуровневая консолидация политической и военной оппозиции антисталинского характера. Первая, из-за своей чрезмерной склонности к болтологии, ничего сама не могла сделать — это были балаболки в самом прямом смысле этого слова, второй же нужна была более возвышенная цель, нежели просто измена. Так эта падаль и объединилась с мразью. И на повестку дня выдвинулся вопрос о необходимости срочного осуществления государственного переворота силами военных, у которых, к слову сказать, был свой, отличный от планов балаболок, замысел.

По словам Молотова, Тухачевский стал торопиться с реализацией заговора, начиная со второй половины 1936 г. Именно тогда и завершалась работа по созданию новой Конституции СССР. Это в точности совпадает и с выявленными на судебном процессе по делу правотроцкистского центра (март 1938 г.) данными. Выяснилось, что из-за резко усложнившейся к осени 1936 г. обстановки в СССР — уже начались аресты видных деятелей антисоветского подполья, в том числе и военных, а также завершалась работа над новой Конституцией, — внутренняя оппозиция в срочном порядке довела до сведения Троцкого настоятельную просьбу о том, чтобы «соглашение, достигнутое троцкистами с германской национал-социалистической партией по вопросу о возмощности ускорения войны, облегчающей приход троцкистов к власти, должно быть форсировано во что бы то ни стало». А помочь в этом вопросе — прежде всего конкретно в организации государственного переворота с целью захвата власти — могли только военные.

И вопрос из дилеммы немедленно перерос в трилемму — из двух зол необходимо было выбирать третье! Потому что уж что-что, но недавнюю-то историю о том, как в феврале 1917 г. русские генералы и в целом российская элита подлейшим образом предали царя, Сталин прекрасно помнил. И повторять печальную участь Николая II не собирался. Тем более что заговор Тухачевского самым серьезным образом грозил государственной независимости, суверенитету и территориальной целостности самого СССР — ведь заговорщики планировали территориальные уступки Германии и Японии в обмен на их помощь в перевороте! Не говоря уже о том, что по их милости России была уготована участь «пушечного мяса» и «дойной коровы» для достижения совершенно враждебными ей странами совершенно чуждых ей целей! Да еще и с представлением постСССР под удар объединенных сил англосаксонского Запада! Не говоря уже о смене не только режима, но и строя. Сталин вовсе не намеревался отдать на поругание оппозиции те феерические, вызывавшие рукоплескания всего мира успехи СССР, которые были достигнуты к тому времени.

Абсолютно правы те здравомыслящие историки, которые откровенно высказывают полностью обоснованное мнение о том, что:

— «…в этих планах (планах оппозиции. — А. М.) не было ничего невероятного — это была всего лишь калька с истории 1917 — 1922 годов, включая путь большевиков к власти, Брестский мир, создание Дальневосточной республики»^[122],

— «…в этом (в планах оппозиции. — А. М.) нет ничего необычного — все очень реально, жизненно… Если некие люди могли в 1918 г. заключить мир с немцами, чтобы ценой территориальных уступок остаться у власти, почему те же самые люди не могли повторить то же через шестнадцать лет? Это ведь были те же самые люди!»^[123]

Но ничего сверхъестественного не было и со стороны Великобритании, в ее реакции на данные своей разведки о заговоре Тухачевского. Соответственно и ответ Великобритании был «традиционным» — «заговор против заговора». Вследствие всего до предела активизировались и испокон веку не ведающие даже тени намека на жалость жернова Высшего Закона Высшей Мировой Геополитики и Политики, куда, в силу полной своей бездарности, «стратеги» во главе с Тухачевским с размаху и угодили. Потому что, вообразив себя под воздействием наущений Троцкого «гениальными», посмели встать поперек:

— как тысячелетней сущности Запада — Агрессии, причем именно же британской ее вариации, поскольку посмели поставить под угрозу «британскую морскую силу как единственную гарантию империи и основание Рах Britannica»^[124],

— так и тысячелетней сущности России — Безопасности, ни в малейшей степени не отдавая себе отчета в том, что Советский Союз и был создан по этим же, исконно российским, соображениям!

Но по собственной же преступной дури угодив в такую страшенную коллизию, выбраться из нее живыми шансов у них не было! Даже гипотетических! Ни при каких обстоятельствах не было! «Dura Lех, Sed Lex» — Закон суров, но это Закон!

Глава 3. СОРВУ ЛЬ НЕПОНИМАНИЯ ПЕЧАТЬ, ЧТОБ ИСТИНУ ОТКРЫТО ВОЗГЛАШАТЬ?^[125]

Более полувека в общественном сознании России господствует убежденность в том, что-де никакого заговора военных в 1937 г. не было, Сталин все это выдумал, чтобы незаконно уничтожить гениальных полководцев, что вообще не было ни военного, ни общеполитического заговора, что все это понадобилось Сталину, чтобы вступить в сговор с Гитлером, дабы разделить несчастную Польшу, инициировать Вторую мировую войну и установить советскую власть по всей Европе!

Хуже того. Со времен Хрущева существует упертая убежденность, что «без Сталина… может быть, и войны бы не было» и даже что «без тридцать седьмого года, возможно, не было бы вообще войны в сорок первом году. В том, что Гитлер решился начать войну в сорок первом году, большую роль сыграла Оценка той степени разгрома военных кадров, который у нас произошел…»?!^[127]

Разобраться в этой лжи нам поможет тот, кто более всех был причастен ко всем заговорам против России в первой половине ХХ в. и кого 1937 г. сурово покарал.

Это опытнейший мастер закулисных интриг, видный масон высокой степени посвящения, давний агент германской и австро-венгерской разведок, а впоследствии еще и британской разведки^[128] — Христиан Георгиевич Раковский (1873 — 1941).

Более полувека в отечественной историографии царит табу на использование в исторических исследованиях показаний подследственных 1937 — 1938 гг. Во всем мире использование материалов уголовных и иных следственных дел — общепринятая практика. Только у нас все наоборот. Начисто отрицают даже саму возможность наличия хотя бы одного зернышка истины в таких источниках. Мол, все их показания выбиты силой. Между тем в этих материалах целые континенты Клондайков Истины. Но упаси вас Господь полагать, что-де окаянные костоломы Лубянки резиновыми дубинками или просто пудовыми кулаками «освежали» память и красноречие, например, того же Раковского, отчего он и стал раскрывать некие тайны. Это было бы в корне неверно. Во-первых, потому, что подследственных по всем крупнейшим делам 1936 — 1938 гг. и пальцем-то не трогали во время следствия на Лубянке. На этот счет было строжайшее указание Сталина. И никто не смел его нарушать и не нарушал. Это уже потом Хрущев, а вслед за ним и Яковлев выдумали сказки о нещадно избивавшихся «кристально честных и несгибаемых партийцах». Тех самых, которых тот же Хрущев в прямом смысле слова пачками сдавал в руки НКВД, причем нередко еще и письменно настаивая на самой крутой расправе с ними^[129]. Иначе он не смог бы обелить самого себя — парадоксальным образом прорвавшегося на вершину Олимпа власти в громадной стране негодяя-троцкиста^[130]. Тем более затруднительно было вразумительно объяснить главное.

Почему, угодив на Лубянку, они добровольно, без какого-либо принуждения сдавали не столько даже десятки своих же подельников (это-то как раз понятно), сколько прежде всего «закладывали» сотни и тысячи ни в чем не повинных людей, что, в последнем случае, и привело к крупномасштабным и действительно необоснованным репрессиям^[131].

Во-вторых, потому, что допросы Раковского осуществлялись на французском языке. Конечно, непрошеный «борец за счастье» народов России, подданный царской Болгарии, а негласно еще и королевской Румынии, сохранявший их паспорта и гражданства вплоть до ареста, вполне сносно глаголил и по-русски. Однако полностью его незаурядный интеллект крупного интригана мирового масштаба раскрывался лишь тогда, когда он переходил на французский язык. Своеобразная дань «революционной моде». Его откровения не должны были стать доступными другим сотрудникам Лубянки. Жесткая иерархия допуска к секретам разных уровней — не обсуждаемая реалия органов госбезопасности. Тем более что в процессе его допросов затрагивались вопросы высшей мировой политики. Так что в данном случае французский язык и «дуэт» резиновой дубинки и пудовых кулаков — никак не совмещались. И, в-третьих, потому, что как масон высокой степени посвящения, давний агент германской и австро-венгерской разведок, перевербованный в 20-х гг. еще и британской разведкой, Раковский знал очень много такого, что относилось к высшим тайнам высшей мировой политики и геополитики. От такого чего-либо добиться дубинкой было невозможно. Как масон высокой степени посвящения, он прекрасно знал, что может с ним произойти, если начнет чересчур откровенничать. Он прекрасно понимал, что за его делом внимательно следят на Западе. [Запад действительно очень внимательно следил за московскими процессами, особенно в отношении наиболее важных подсудимых, к числу которых и относился Раковский. Понимая, что им никак не отвертеться от ответственности и что в этой связи они вынуждены будут нарушить масонский обет молчания, Запад пытался даже спасти некоторых из них. Но отнюдь не потому, что их шкуры были так уж ценны, а только для того, чтобы они лишку не наговорили на Лубянке и особенно В открытом судебном заседании в присутствии многочисленных представителей мировой прессы и дипломатического корпуса. Это для Запада было страшней чего угодно.

В Москву был натравлен Лион Фейхтвангер — не только как выдающийся писатель и представитель еврейской интеллигенции Германии, но и прежде всего как влиятельный член еврейской масонской ложи «Бнай-Брит». Правда, результатом его визита стала знаменитая книга «Москва. 1937 год. Отчет о поездке для моих друзей», все содержание которой подтверждало справедливость предпринятых Сталиным мер. Однако правда и то, что Сталин все-таки не стал «дразнить гусей» — в открытом судебном заседании ни одно из масонских откровений Раковского не прозвучало. Hem, Сшалин не испугался. Напротив, решил приберечь полученные сведения, чтобы использовать их в будущем, что он и сделал^[132]. Тем не менее Запад не успокоился. В какой-то момент попытался даже «конвертировать» шкуры этих подсудимых б некий сговор с Москвой. Менее чем за сутки до оглашения приговора по делу Раковского, то есть на рассвете 12 марта 1938 г., неизвестная мощная радиостанция на Западе несколько раз передала шифром советского посольства в Англии как заклинание одну и ту же фразу: «Помилование, или возрастет угроза наци». Чуть позже весь мир узнал, что в 5 ч. 30 мин. 12 марта 1938 ., по среднеевропейскому времени, гитлеровские войска вошли б Австрию. А помилования не последовало. Раковский был осужден на длительный срок тюремного заключения^[133].]

Так что хоть бей, хоть не бей. С таким возможно было только договариваться на условии — откровенность в обмен на жизнь. Потому и было решено его допросы вести не только на французском языке, но и с помощью сотрудника личной разведки Сталина. Их вел сотрудник, которого все знали только как Рене Дюваль, хотя это и было ненастоящее его имя. Он владел французским языком лучше любого французского академика-филолога. Протоколы допросов подписывал как Гавриил Гавриилович Кузьмичев. Он же осуществлял и перевод протоколов допросов (они записывались на магнитную ленту) на русский язык. К ним никого не подпускали, даже Ежова. Кузьмичев-Дюваль лично докладывал их Сталину либо собственноручно запечатывал в особый конверт, вскрыть который имел право только Сталин. Показания Раковского чрезвычайно содержательны и информативны. Что же до того, правду ли он говорил на этих допросах, то, смею вас уверить, подтверждение его показаниям имеется практически по всем пунктам. По ряду из них подтверждения были получены в одних случаях — почти за четверть века, в других и того ранее — за 32 года, а в некоторых и вовсе за полвека либо еще более лет до того, как он это сказал. Не говоря уже о подтверждениях, полученных из текущей информации спецслужб того времени. Практически по всем пунктам подтверждения были получены и в наши дни. Так что источник предлагается не только очень серьезный и солидный, но и достоверный, не говоря уже о том, что и очень интересный. Правда, в некоторых случаях еще и изящно лукавый. Но на то он и был масоном высокой степени посвящения. Однако на достоверности его показаний это не отразилось. И вот еще о чем. Раковский очень часто использует местоимение «Они», и соответствующие его вариации в зависимости от падежа — «Им», «Ими», «Их». На масонском языке так обозначаются высшие иерархи мировой закулисы, чьи имена не принято упоминать всуе, особенно самими «вольными каменщиками» (масонами)^[134]. То ли от незнания, во что не верится, то ли, что скорее всего и было, сознавая, что у «Них» руки очень длинные, и потому опасаясь ответственности — в одном месте своих показаний Раковский прямо говорит, что он хочет избежать всякой ответственности, — Христиан Георгиевич ни разу не обмолвился даже тенью намека на то, что под термином «Они» он подразумевает Комитет 300 и его членов! Не знать о нем он не мог. Если даже и не знал до 1917 г., что должно быть исключено по определению, то абсолютно точно знал о нем с середины 1922 г. Во-первых, потому, что среди этих «Они» первым он назвал Вальтера Ратенау, причем с прямой ссылкой на Троцкого. Ратенау же действительно являлся членом Комитета 300. А, во-вторых, когда 24 июня 1922 г. было совершено покушение на Вальтера Ратенау, приведшее к его гибели, то за мгновение до смерти он произнес, что его убийство — дело рук членов Комитета 300. А незадолго до покушения Ратенау и вовсе разгласил секрет существования Комитета 300. Вот его подлинные слова, опубликованные 11 июня 1921 г. в «Plain English»: «Только 300 человек, все друг друга знающие, управляют Европой. Они избирают преемников из своих. Эти евреи имеют силу сломать любой строй, где и какой признают "не умным". Христианство, по их мнению, безумие, и должно скоро сгинуть». Все эти факты были известны еще тогда — средства массовой информации разнесли их по всему свету. Раковский не мог не быть в курсе этого. Как, впрочем, не мог он не обратить внимания и на то, что Ратенау был убит в Иоаннов день — «главный праздник» всех масонов. Кстати, как и Ратенау, Раковский тоже свел персоналии этих «Они» к евреям, что в корне неверно. Да, евреи там присутствуют, но не составляют большинства в Комитете 300 и к тому же выступают не с этнических позиций, а только как представители одного из отрядов высшего эшелона финансовой олигархии Запада. На таком уровне не принято руководствоваться этническими соображениями. Там мыслят и действуют только глобально. А вот когда дело доходит до реализации их задумок, то вот тут-то привлекаемые силы и средства могут быть совершенно разные, в том числе и евреи, и еврейский капитал, что, к слову сказать, имеет место быть уже не один век.

§ 1. Итак, во время допроса в НКВД СССР 26 января 1938 г. он показал: «"Они", в конце концов, увидели, что Сталин не может быть свергнут путем государственного переворота, и их исторический опыт продиктовал им решение повторения со Сталиным того, что было сделано с царем!» Это феноменально уникальное признание целого ряда важнейших обстоятельств и фактов:

— что свержение монархии в России дело рук Запада; до него ни один из членов «ленинской гвардии» — представителей «шайки подонков больших городов Европы и Америки» — не признавал этого, тем более находясь в СССР;

— что против царя был использован механизм тандема мировой войны и «революции»;

— что против Сталина предпринималась череда заговоров, ориентированных на государственный переворот, но все безуспешно;

— что в СССР издавна существовала не просто антисталинская оппозиция, а именно же крайне агрессивно настроенная антисталинская оппозиция, готовая, ради достижения «своих» целей, на самые крутые меры — вплоть до государственного переворота и убийства Сталина;

— что эта оппозиция никуда не исчезла;

— что «Они» решили использовать имевшуюся в наличии внутреннюю оппозицию опять-таки в рамках механизма тандема войны и «революции», то есть государственного переворота в условиях войны;

— наконец, что ни «Они», ни сама эта оппозиция никогда не порывали тесной связи друг с другом.

Исторический опыт мог быть востребован только при наличии такой тесной связи. Потому как для применения тандема войны и «революции» необходимо было располагать внутренней «когортой» негодяев. Иначе «революция» не получится.

Для нашего разведывательно-исторического расследования наиболее важно следующее.

1. Что «Они», в конце концов, увидели, что Сталин не может быть низвергнут путем государственного переворота…» За этим «в конце концов» стоит еще более феноменальное признание — что на самом-то Западе давным-давно прекрасно поняли, почему Троцкий, а вместе с ним и сам Запад проиграли Сталину. Череда заговоров с целью осуществления государственного переворота для свержения Сталина в качестве исходной печки, как и любое иное политическое явление, обязана была иметь и действительно имела до крайности бесивший Запад и Троцкого вывод. Вывод о давно сложившемся, непобедимом обычными, бескровными политическими средствами преобладании Сталина, одолеть которое можно было только физическим его устранением, то есть убийством. И Раковский безоговорочно подтвердил это, четко указав на то, что смертный приговор Сталину был вынесен Троцким и его сторонниками еще при жизни Ленина — на рубеже 1922 — 1923 гг. Когда он без году неделю пребывал на посту генерального секретаря партии^[135]. Это напрямую связано с «завещанием» Ленина.

Соответственно и нам до чрезвычайности важно знать не только то, что Запад знал еще тогда, но и прежде всего то, почему его настолько бесило непобедимое обычными, бескровными средствами политическое преобладание Сталина, что в течение 20-х гг. под руководством Троцкого предпринималась череда попыток государственных переворотов ради свержения Сталина.

2. Что, убедившись в полном бессилии внутренней антисталинский оппозиции, «Они», при основании своего «исторического опыта», приняли конкретное решение развязать войну против СССР по сценарию, аналогичному тому, который был использован против царя! Для чего, как поведал Раковский, и привели Гитлера к власти в Германии.

А это означает, что то, что с давних пор вызывало неописуемое бешенство Запада и вследствие чего Троцкий неоднократно предпринимал попытки государственного переворота, есть суть свидетельства того, что Западу не давали покоя еще со времен Первой мировой войны не достигнутые им глобальные цели. Всего одной фразой Раковский подтвердил это. Потому Запад и рискнул на привод Гитлера к власти — с помощью этого ублюдка он намеревался все-таки достигнуть этих целей.

С другой стороны, констатировав факт полного бессилия оппозиции в деле свержения Сталина путем только внутреннего государственного переворота, Раковский, сам того не подозревая, показал первопричины провала оппозиции в 1936 — 1938 гг., что было связано:

а) с очень сильной переоценкой оппозицией своего значения в политическом и особенно геополитическом пасьянсах Запада, начало чему положил лично Троцкий;

б) с двойной игрой оппозиции с Западом, проистекавшей именно из этой переоценки.

Двурушников и Запад тоже терпеть не может. Потому-то в конце концов и завалил все заговоры оппозиции, в первую очередь, «естественно», заговор военных во главе с Тухачевским. Естественно, не из любви к Сталину, СССР или марксизму. Запад не руководствовался соображениями свержения лично Сталина. В 20 — 30-х годах Запад не считал его ровней себе. И свой «исторический опыт» востребовал совершенно по иной причине, нежели просто в порядке удовлетворения собственного искуса проделать со Сталиным то, что однажды уже было проделано с царем.

Западу была нужна война. И не просто война против Советского Союза. И даже не просто Вторая мировая война. Западу было нужно абсолютно гарантированное уничтожение России, хотя бы и Советской. Западу было нужно именно такое абсолютно гарантированное уничтожение России (СССР), которое начисто исключало бы даже тень намека даже на иллюзию какого-либо ее (тем более его) влияния на Восточную Европу, овладение контролем над которой Запад считал ключом к грезившемуся мировому господству. Иначе запланированной глобальной перегруппировки сил было бы не достичь.

На Западе никто и предположить-то не мог, что созданное только для уничтожения геополитических конкурентов «оружие массового поражения» в лице «научного коммунизма», или, проще говоря, марксизм, будет использовано в качестве ширмы:

— во-первых, для воссоздания практически по имперским лекалам столь ненавистной Западу России (хотя бы и в лице CCCP) как могучего геополитического фактора всемирного масштаба;

— во-вторых, для интенсивного экономического развития России (СССР), что тем более не предусматривалось Западом;

— в-третьих, для эффективной защиты Советского Союза, особенно в период его военной слабости, путем создания едва ли не тотальной угрозы тылу всего Запада — собственно говоря, все догитлеровские планы нападения на СССР потому и были сорваны.

По мнению Запада, все это создавало исключительно заразительный пример, который угрожал самим его основам. Ну, ведь не для того же там выдумывали весь этот «марксизм», чтобы самим же и угодить если и не в могилу, то, по крайней мере, в глубокую яму, вылезти из которой было бы крайне трудно. Такое использование предназначенного только для разрушения «оружия массового поражения» в сталинском СССР буквально до осатанения бесило Запад. Тем более что за кулисами этого процесса в СССР постепенно подготавливались предпосылки для полной девестернизации и деленинизации страны и государства. Подготавливались и необходимые предпосылки для полной демократизации внутренней жизни в интересах всего народа, проведения внешней H внутренней политики, сообразуясь лишь с национальными интересами России (CCCP). Тут уж бешенству Запада и вовсе не стало предела.

[На Западе давно зафиксировали первые признаки будущих перемен. Из содержания документов британского МИДа — Foreign Office 37/11779 № 319 и № 560/53/38 27 Jan. and 11 Feb. 1926 — Видно, что уже в то время официальный Лондон обратил свое Внимание на то, что советское партийно-государственное руководство стало переходить к политике (как внешней, так и внутренней) с использованием «национальных инструментов». Ничего удивительного в том не было. Сталин откровенно отринул курс на «мировую революцию» чуть ли не сразу после похорон Ленина и открыто провозгласил курс на строительство социализма в отдельно взятой стране и в интересах всего народа. Кстати, он и до «октябрьского переворота» никогда не был сторонником «мировой революции» как таковой. Примечательно другое. Если у Лондона тревогу вызвал переход советского партийно-государственного руководства к политике с использованием «национальных инструментов», то Ведь это однозначно свидетельствует о том, что проводившаяся до этого политика базировалась на использовании «антинациональных инструментов». Учитывая же, что по времени тревога Лондона совпадает с началом постленинского периода в ucmoрuu СССР, следовательно, базировавшаяся в ленинский период на использовании «антинациональных инструментов» политика явно устраивала Великобританию, да и весь Запад тоже. Как и в наше время. Пока у Власти находился уничтожавший Россию вечно пьяный «Е. Б.Н.», Вся западная и внутренняя сволочь радостно вопила о «демократии» В России. Но едва только Путин попытался навести хотя бы некое подобие порядка в стране, вся эта сволочь тут же начала гундосить о нарушениях «пвав человека» и «попрании демократии». А ныне те же "стрелы" полетели и в адрес Д. А. Медведева]

Однако для PERFIDIOUS ALBION не было секретом, что, невзирая на социалистическую демагогию, в едва заметной квазигеополитической форме, но с характерной только для Высшего Закона Высшей Мировой Геополитики и Политики потрясающей эффективностью еще в период 1917 — 1922 гг. сработало основополагающее, абсолютно непримиримое, глобальное геополитическое противоречие между АГРЕССИЕЙ как сущностью и базовой ценностью Запада, которую Ленин, Троцкий и К° пытались навязать России, и БЕЗОПАСНОСТЬЮ как сущностью и базовой ценностью России. Оно не только едва ли не в буквальном смысле физически заставило Ленина, Троцкого и К° считаться с собой как с наиглавнейшей базовой ценностью, но и осмысленно выдвинуло на авансцену Сталина. Прежде всего как искренне отстаивавшего эту наиглавнейшую базовую ценность России лидера национально-державного течения в партии! И после всех титанических усилий по уничтожению России Западу пришлось-таки, скрежеща зубами, считаться с русским фактором в мировой политике и даже пойти на дипломатическое признание Советского Союза. Запад еще тогда прекрасно понял, почему направленные в Россию только разрушать и грабить, причем даже не в своих личных интересах и изначально абсолютно безучастные к идее единой России, тем более ее возрождения на новых принципах, Ленин и К°, а также Троцкий и К° вынужденно действовали вопреки всем своим первоначальным планам, целям и договоренностям с Западом. Соответственно для Запада не стало секретом, почему в итоге они оказались вынуждены восстановить, хотя и территориально в слегка урезанном виде — из-за своих же глупейших авантюр, — все ту же единую и неделимую Россию (хотя бы и в лице СССР), разрушать и грабить которую они были направлены!

Сразу же оговорюсь, что Сталин никакого отношения к такой политике Ленина не имел. Он еще в апреле 1917 г. выступил против провоцирования Лениным национального сепаратизма и в дальнейшем принципиально не сходил с этой позиции! В отличие от Ленина, цинично заявившего на 7-й конференции РСДРП(6), что он и его сторонники к сепаратистскому движению равнодушны, нейтральны, ибо «в этом ничего худого нет», Сталин еще до октября 1917 г. уже занимал жесткую позицию, суть которой он сам же сводил к следующему: «Я могу признать за нацией право отделиться, но это еще не значит, что я обязан это сделать». Более того, уже тогда Сталин открыто заявлял, что, по его мнению, «⁹/₁₀» народностей после свержения царизма не захотят отделиться… Должно расти тяготение к России». Более того. Еще до октября 1917 г. Сталин открыто выступал против безумия ленинского принципа федерализма, заявляя, что для России «неразумно добиваться… федерации, самой жизнью обреченной на исчезновение», поскольку «неразумно и реакционно… порвать уже существующие экономические и политические узы, связывающие области между собой». А с марта 1918 г. он стал все более и более ужесточать свою позицию в вопросах геополитического будущего России именно как единого и неделимого государства — ужесточал в условиях Брестского мира, с которым вынужденно мирился из-за отсутствия должных сил и временного преобладания авторитета Ленина!

Наивысшего апогея державная позиция Сталина достигла впоследствии. В 1937 г., после ликвидации первоочередных угроз государственного переворота и расчленения СССР, на обеде у К. Е. Ворошилова по случаю 7 ноября 1937 г. он заявил: «Русские цари сделали одно хорошее дело — сколотили огромное государство до Камчатки. Мы получили в наследство это государство. И впервые, мы, большевики, сплотили и укрепили это государство как единое, неделимое государство, не в интересах помещиков и капиталистов, а в пользу трудящихся, всех народов, составляющих это государство. Мы объединили государство таким образом, чтобы каждая часть, которая была бы оторвана от общего социалистического государства, не только не нанесла бы ущерб последнему, но и не могла бы существовать самостоятельно и неизбежно попала бы в чужую кабалу. Поэтому каждый, кто пытается разрушить это единство социалистического государства; кто стремится к отделению от него отдельной части и национальности, враг, заклятый враг государства, народов СССР. И мы будем уничтожать каждого такого врага, был бы он и старым большевиком, мы будет уничтожать весь его род, его семью…»^[136] Жестко?! Да! Более того — жестоко! Но государственная независимость, суверенитет и территориальная целостность кровью, потом и трудом десятков поколений, веками же создававшейся державы от сотворения мира отстаиваются самыми жесткими, а при необходимости и жестокими, в том числе и самыми жестокими, методами! В известном труде Н. Макиавелли «Государь» есть такие строки: «Отечество надо защищать честным или хотя бы бесчестным образом. Все средства хороши, лишь сохранена была бы целость его. Когда приходится обсуждать вопрос, от решения которого единственно зависит спасение государства, не следует останавливаться ни перед каким соображением справедливости или несправедливости, человечности или жестокости, славы или позора, но, отбросив всякие соображения, решиться на то, что спасает и поддерживает». Иного нет — это аксиома-заповедь Истории! Иначе нет ни государства, ни страны. Вот и решите — кто же был прав: Ленин или Сталин? И не обращайте внимания на идеологический флер — не в нем же суть. Но помните, что как только вся внутренняя сволочь начинала свою болтологию под лозунгом «Назад — к Ленину!», речь шла только об уничтожении России! В 1937 г. Сталину удалось, да и то в самый последний момент, ликвидировать эту смертельную угрозу, однако, к глубочайшему сожалению, через двадцать лет не ликвидированный своевременно троцкист Хрущев реанимировал эту угрозу и Держава пошла вразнос. А когда «Михаил-меченый» с 1985 г. в процессе своей катастройки вновь начал это преступное движение «Назад — к Ленину!» — и вовсе Державы не стало!

Почуяв к концу 20-х — началу 30-х гг. новую востребованность в планах Запада, внутренняя оппозиция неуместно сильно увлеклась едва ли не тотальной переоценкой своей значимости в его политическом и геополитическом пасьянсах. Запад же видел ее всего лишь на подчиненных ролях, да и то второго плана. И только. Запад прекрасно отдавал себе отчет в том, что еще в 1917 — 1922 гг. разрушившим все его планы был… «гениальный вождь мирового пролетариата» В. И. Ленин, к которому и предлагала «вернуться» оппозиция. Именно поэтому-то Запад и не желал реанимации даже тени намека на то, что тогда произошло.

§ 1/1. Суть этой позиции Запада феноменально четко показывает, почему он так разозлился на «октябрьский переворот» и на его не о ожидавшиеся им последствия. Дело в том, что необходимость устроения «октябрьского переворота» в 1917 г. Ленин еще до его совершения обосновал в поданной в конце сентября 1917 г. в ЦК РСДРП(б) записке потребностью «спасения революции и для спасения от "сепаратного" раздела России империалистами обеих коалиций»?!^[137] То был потрясающий политико-геополитический кульбит «вождя». Потому как он предложил спасение именно от того, из-за чего, собственно говоря, тевтоны совместно с Антантой и забросили его в Россию! Ведь и тем и другим нужен был распад и расчленение России ради прекращения войны и ослабления России на будущее, а впоследствии и полная ее ликвидация как геополитического фактора планетарного масштаба. Именно в этом смысле Ильич со своими воплями «о праве наций на самоопределение» представлялся Западу идеальным на тот момент инструментом для реализации своих планов. А к скрывавшемуся за этим внешне красивым и притягательным лозунгом национальному сепаратизму Ленин и К° относились не столько даже равнодушно, сколько как к явлению, находящемуся в прямой связи с его революционным движением, чуть ли не как к неотъемлемой его составной части. Между тем они не могли не видеть того, что это был не национальный, а сугубо националистический сепаратизм. То есть к тому, что способствовало тотальному разрушению Русского государства — к не скрывавшемуся националистическому сепаратизму, — Ленин и К° относились благожелательно. Если с принципиальных геополитических позиций посмотреть на то, что же тогда Ленин сделал признававший националистический сепаратизм как явление, находящееся в непосредственной связи с революционным движением своим «обоснованием» необходимости «октябрьского переворота», то убедимся, что перед нами потрясающий, уникальнейший парадокс. Сам того явно не подозревая, таким «обоснованием» необходимости свершения «октябрьского переворота» Ленин привел в действие ту часть Высшего Закона Высшей Мировой Геополитики и Политики, на логике которой и базируется русская государственность как таковая вне какой-либо зависимости от господствующего на российской территории режима. После этого любая попытка вновь декларировать «право наций на самоопределение» автоматически была обречена на провал. Потому как в корне противоречила бы самим основам русской государственности, пиками создававшейся именно же по соображениям БЕЗОПАСНОСТИ. А вследствие этого националистический сепаратизм окраин, а также «самостийность» ряда сугубо русских регионов, представляя в первую очередь колоссальную угрозу существованию самой России, угрожали и национальному бытию и самих этих окраин и регионов, которые были бы раздавлены империалистами обеих коалиций. То есть, сам того явно не желая и вопреки всей своей разрушительной политике, Ильич внезапно произвел мощнейшую геополитическую прививку всей России от инфекции своих же разрушительных планов! Потому-то яростное сопротивление всей России иностранным интервенциям приобрело естественный для нее патриотический характер, даже невзирая на все идеологические выверты того времени. И, кстати сказать, именно из-за этого-то громадное количество офицеров и генералов царской армии перешло на сторону революции, не разделяя, естественно, каких бы то ни было «измов».

(Интересна и «природа» появления такого «обоснования». Дело б том, что б отношении планов тевтонов Все более или менее понятно — как-никак, но «гениальный вождь мирового пролетариата» якшался с представителями германского генштаба и германской разведки и потому в той или иной степени знал их планы, иначе бы не сошлись. Что же до планов второй коалиции, то есть Антанты (без России, естественно), прежде вceго Англии, Франции и США, — на первый взгляд совершенно непонятно, откуда он мог знать об этом, тем более прохлаждаясь в шалаше в Разливе. Да, действительно, не в меру подлые союзнички России по Антанте стали практически готовить такую акцию еще с 1916 г. Но, во-первых, она ведь готовилась втайне, особенно от России. Во-вторых, окончательное решение об интервенции западная сволочь приняла лишь 15(28) ноября 1917 г. И, в-третьих, конвенцию о разделе России на сферы влияния англо-французские подонки подписали только 10 (23) декабря 1917г.! Так вот как. он мог заранее знать об этом, сидя, в шалаше и не имея даже зачатков разведки?! Говорить о прозорливости «вождя» не приходится — он не предвидел ни Первой мировой Войны, ни даже так называемой февральской революции^[138].

Ответ только один — «гениальный Вождь» действовал не столько по германскому «сценарию», хотя внешне оно вроде бы так и выглядело, сколько по антантовскому, прежде всего британскому, а в ряде вопросов и по совместному англосаксонскому, то есть англо-американскому «сценарию»! И он же обрушил все их планы! Такое не только не забывается, но и не прощается! Междy тем остававшаяся В СССР оппозиция не только была представлена сплошь его «учениками», но и шаблонно, по «вождю» же мыслившей политической силой. Правда, в основном-то мнившей себя в таком статусе. Ну и на кой же черт они были нужны 3anaдy?]

Но это была не единственная геополитическая прививка. По тактическим соображениям сворованный им у эсеров лозунг «земля — крестьянам», но выдвинутый как стратегический, в сочетании с указанным выше «обоснованием» необходимости осуществления «октябрьского переворота» — «спасением России от сепаратного ее раздела империалистами обеих коалиций», — также мгновенно превратился в очередную мощную геополитическую прививку всей России от инфекции любых его разрушительных планов! Ведь лозунг «земля — крестьянам» был произнесен как программный стратегический в крестьянской стране, уже не один год воевавшей малопонятно из-за чего. Более того, в стране, армия которой в абсолютном своем большинстве была крестьянской и состояла из крестьян, как мало, в том числе и очень малоземельных, так и вовсе безземельных, и которая в массовом порядке тогда дезертировала, потому что уже давно шел стихийный процесс самозахвата земель. Проще говоря, солдат-крестьянин ринулся домой за землей. Лозунг же «земля — крестьянам» в мгновение ока превратил стремглав дезертирующего домой за землей безземельного солдата-крестьянина в крестьянина-солдата, обладающего землей!

Все! После этого революция постепенно, поначалу даже и не очень-то заметно, но стала отдавать исконно русским, мужицким, сермяжным духом! Это ведь только в арифметике от перемены мест слагаемых сумма не изменяется. В геополитике же — напротив, самым диаметральным образом все изменится. Ленин явно не осознавал конечных, тем более столь глобальных геополитических последствий использования таких лозунгов. Вся его политика строилась на известной заповеди Наполеона — «On s'engine et puis… on voit». То есть сначала надо ввязаться в серьезный бой, а там уже видно будет»! И в результате, руководствуясь всего лишь тактическими соображениями первого этапа «переворота», он неосознанно и за очень короткое время уже во второй раз привел в действие основной механизм второй части Высшего Закона Высшей Мировой Геополитики и Политики, на логике которой и базируется русская государственность. Ленин действительно не предвидел конечного результата — его задача на первом этапе так называемой Октябрьской революции в том и состояла, чтобы выполнить обещания, данные тевтонам, то есть прежде всего вывести Россию из войны, пускай даже и самым позорным образом. Вот почему первыми и оказались — дуэтом же — декреты о мире и земле. И надо отдать должное тем, кто его засылал, — они правильно все поняли. Через два дня после свержения Временного правительства граф Чернин — министр иностранных дел уже откровенно дышавшей на ладан Австро-Венгрии — телеграфировал в Берлин свою оценку произошедшего: «Сумеет ли Ленин и его коллеги удержаться у власти более или менее продолжительное время — это, вероятно, вопрос, на который никто не может ответить. Именно поэтому необходимо ловить момент и предложить любую помощь, чтобы вопрос о мире стал свершившимся фактом. Если бы ленинистам удалось осуществить только обещанное перемирие, даже тогда, как мне кажется, мы одержали бы почти полную победу на русском участке, так как, если наступит перемирие, русская армия, в ее теперешнем состоянии, хлынет в глубь страны, чтобы быть на месте при переделе земли»^[139].

Но знал бы граф, что за этим последует! Абсолютный крах всех планов по уничтожению и тем более расчленению России был фатально неизбежен! Потому что после того, как едва ли не в мгновение ока были произведены две мощные геополитические прививки от любых разрушительных планов, сколько ни бубни «о праве наций на самоопределение», но любые попытки сепаратного расчленения России были автоматически обречены на провал! Потому как на чью сторону встанет внезапно обретший землю крестьянин-солдат, даже и не русский по национальности?! Да еще и в ситуации иностранной интервенции и активности Белого движения, стремившегося вернуть прежние порядки?! Ответ очевиден. Потому как воздействие этих случайных, не сознательно и уже тем более не целенаправленно в интересах народа осуществленных «прививок» прошло через души и сердца десятков миллионов людей крестьянской страны и в итоге превратилось в неодолимую народную силу. Даже невзирая ни на какие, в том числе и кровавые выверты того времени.

Оно и не могло быть по-иному. Задолго до рискованного и так дорого обошедшегося России «социального эксперимента» один из самых выдающихся светочей русской политической мысли, фактический основоположник русской школы геополитики — Н. Я. Данилевский указывал на одну принципиальную особенность реакции России на любые социальные эксперименты с ней: «Но как ни внешне наше русское просвещение, как ни оторвана наша интеллигенция (в большинстве своем) от народной жизни, она не встречает, однако же, в русском народе и в России TABULAM RASAM^[140] для своих цивилизаторских опытов, а должна, волею или неволею, сообразовываться с веками установившимся и окрепшим народным бытом и порядком вещей. Для самого изменения этого порядка интеллигенция принуждена опираться, часто сама того не замечая, на народные же начала, когда же забывает об этом (что нередко случается^[141]), то народ, составивший долгим историческим опытом общественный организм, извергает из себя чуждое, хотя бы то было посредством гнойных ран, или как бы облегает его хрящеватою оболочкою и обособляет его от всякого живого общения с народным организмом. И чуждое насаждение, в своей мертвенной формальности, хотя и мешает, конечно, правильному ходу народной жизни, но не преграждает его, и она обтекает и обходит его мимо». Все получилось точно по Данилевскому. Принужденные, сами того не замечая, опираться на народные же начала для изменения самого порядка вещей, Ленин и К°, пускай и случайно, но осуществили мощные геополитические прививки. После таких прививок победить такой народ невозможно. Тем более было невозможно навязать, особенно в абсолюте, волю к геополитическому разрушению. И иного не могло быть по определению. Белое движение, к слову сказать, поскользнулась именно на вопросе о земле и, конечно же, на сотрудничестве с Антантой, откровенно не желавшей восстановления единой и неделимой России. Дело, кстати говоря, еще и в том, что после таких прививок на политическом и геополитическом уровнях в действие автоматически вступил давно описанный теми же К. Марксом и ф. Энгельсом закон монополии — помните, «вместе с возможностью удерживать товар как меновую стоимость или меновую стоимость как товар пробуждается алчность». В данном случае знаменитое LIBIDO DOMINANDI, то есть «СТРАСТЬ К ВЛАСТВОВАНИЮ». Ведь в порядке спасения от сепаратного раздела России империалистами обеих коалиций руками обретшего землю крестьянина-солдата была установлена политическая «монополия заселения» большевиков (как общего в тот момент названия движения) со всеми автоматически же вытекающими отсюда последствиями для их же политической «монополии пути сообщения». А это в соответствии с логикой Высшего Закона Высшей Мировой Геополитики и Политики неминуемо — даже невзирая на все зверства, творившиеся в те времена — вело к восстановлению национального суверенитета, независимости и территориальной целостности России^[142]. Проще говоря, к восстановлению столь ненавистной Западу единой и неделимой России! Что в итоге и было сделано, хотя бы и в лице СССР!

К слову сказать, легендарный гуру англосаксонской геополитики Маккиндер еще в самом начале ХХ в. откровенно предупредил правящую Элиту Великобритании и всего Запада о том, что никакая социальная революция не сможет изменить отношение России к великим географическим границам ее существования. Потому как они тождественны понятию ее Безопасности, Безопасности ее бытия вообще, то есть прежде всего как страны, а не только как государства. Увы, пророков и на Западе не слушают и не слышат.

Если обобщенно, то инспирированная Западом «русская революция», особенно же «октябрьский переворот», с самого начала пошла не тем путем, который был изначально согласован, с одной стороны, между Лениным и К° и тевтонами, Лениными К° и англосаксонским Западом, с другой — между Троцким и К° и Западом (в первую очередь англосаксонским), и, наконец, между Лениным и К° и Троцким и К°. Неосознанно произведенные Лениным мощнейшие геополитические прививки всей России против его же разрушительных планов в результате инициировали процесс зарождения и быстрой выкристаллизации в ближайшем же тогда будущем острейшего, абсолютно непримиримого, глобального противоречия между «коммунистами» и «большевиками». А уже в горниле самой «революции» и спровоцированной при прямом соучастии Запада братоубийственной Гражданской войны, как исторически само собой разумеющееся, это противоречие перековалось в фатально неизбежные две мощнейшие одноименные политические силы, предрешив тем самым и их мощнейшее столкновение «стенка на стенку» в будущем! Потому как с помощью именно большевиков, если по Данилевскому-то, народ и стал постепенно извергать «из себя чуждое, хотя бы то и было посредством различных гнойных ран». А если оно еще не было возможным в полной мере, то «как бы облегал хрящеватою оболочкою и обособлял "чуждое" от всякого живого общения с народным организмом. И чуждое насаждение, в своей мертвенной формальности, хотя и мешало, конечно, правильному ходу народной жизни, но не преграждало его, и она обтекала и обходила его мимо». Этим «чуждым насаждением» и были так называемые интернационалисты-космополиты в лице присланных с Запада «марксиствующих доктринеров» — «коммунистов», основной костяк которых составляли прибывшие вместе Лениным и Троцким эмигрантские «шайки подонков больших городов Европы и Америки». Для этих не было ничего святого и ничто для них не имело значения, кроме разрушения России и «мировой революции», в которой России они отводили роль «вязанки хвороста». На Россию им было откровенно наплевать, что, к слову сказать, они и не скрывали. Лидером этой группы был Троцкий. «Большевики» же открыто ассоциировались, пускай, особенно на первых порах, с квази-, но именно же с имперски-ориентированным патриотическим, великодержавным крылом в партии, которое выступало за территориальную целостность России едва ли не полностью в рамках границ прежней империи и ее возрождение на новых началах и принципах. Эту группу объективно возглавил Сталин.

И сколь бы враждебны по отношению к России ни были Троцкий и К°, а также подавляющая часть шайки Ленина и К° — за вычетом, естественно, группы Сталина, принципиальные разногласия которого с Лениным во взглядах на будущее России начались еще до октября 1917 г., а с 1918 г. так и вовсе нарастали в своем накале, — но ситуация объективно сложилась так, да и не могла она по-иному сложиться, что друг без друга, особенно на первом этапе, они не могли ни существовать, ни тем более действовать. Чтобы «интернационалисты-коммунисты» смогли решить в России возложенные на них Западом задачи, а затем еще и разжечь, как тогда им грезилось, пожар «мировой революции» — Ленин даже изобрел химеру так называемой полевой революции, — им необходимо было оставаться в России. Пускай даже и в бушевавшем тогда океане всевозможных кровавых страстей, которые они же в основной массе и спровоцировали. Однако и выступавшему за территориальную целостность России и ее возрождение на новых началах и принципах квазиимперски ориентированному, патриотическому, великодержавному крылу в лице большевиков тоже было необходимо удержаться у власти, иначе и их планы рухнули бы. Проще говоря, не имея хотя бы элементарной опоры, невозможно было даже мечтать о реализации каких-либо амбициозных планов. Однако же, оставаясь в России, первые вынуждены были — ради спасения собственных эмигрантских шкур — действовать, причем вопреки своему же заданию, рука об руку с большевиками. Потому и получилось, что изначально абсолютно безучастные к идее единой России, ее возрождению на новых принципах, направленные только разрушать и грабить, вопреки всей ожидавшейся от них логике действий, они, напротив, совместно с большевиками воссоздали практически то же самое, что и разрушили.

Так что, хотя и не без лукавства, но в определенном смысле Раковский был прав, заявив на том допросе следующее: «…Революция победила; завершился захват власти. Встает первая проблема: мир, а с ним и первые разногласия внутри партии, в каковой участвуют силы коалиции пользующиеся властью… Слишком хорошо известно насчет борьбы, развернувшейся в Москве между приверженцами и противниками Брестского мира… Уже здесь определилось и выявилось то, что потом было названо троцкистской оппозицией, т. е. это люди, часть которых в данный момент уже ликвидирована, а другая часть должна быть ликвидирована; все они были против подписания мирного договора….Ленин, опьяненный властью, при содействии Сталина, который тоже уже попробовал сладость власти^[143], поддерживаемые национальным русским крылом партии, располагая материальной силой, навязали свою волю. Тогда вот и родился "социализм в одной стране", г. е. национал-коммунизм, достигший на сегодняшний день своего апогея при Сталине».

Троцкий же не мог гарантировать не повторения уже пройденного. Несмотря на достаточно мощный его интеллект, это было далеко за пределами его разумения и сил. Одно то, что, едва выехав из СССР и только-только прознав о начале прямого финансирования Гитлера со стороны хорошо известных ему американских банкиров Уорбургов, Троцкий ляпнул, что вся банда его сторонников сможет вновь собраться вместе, когда для этого представится какой-либо новый случай, например, война или новое вмешательство Европы, которая смогла бы почерпнуть смелость из слабости правительства» — лучшее тому доказательство. [Кстати говоря, одновременно это стало и заблаговременным подтверждением показаний Раковского — как в том смысле, что против царя был использован разрушительный механизм войны в тандеме с «революцией», так и в том, что было решено применить против Сталина то же самое «оружие».] Потому что, в отличие от Запада, он и тогда, в 20-х гг. прошлого столетия, ни в коей мере не отдавал себе отчета в том, что нет ни малейшего шанса для исчезновения или хотя бы приглушения остроты возникшего непримиримого, глобального, стратегического противоречия. Он попросту не понимал, что ни квазигеополитическая форма, ни упаковка из туфты социалистической брехологии не могут ни сгладить, ни тем более примирить основополагающее, абсолютно непримиримое, глобальное геополитическое противоречие между АГРЕССИЕЙ как сущностью и базовой ценностью Запада и БЕЗОПАСНОСТЬЮ как сущностью и базовой ценностью России. Он попросту не понимал, что острота этого противоречия будет только нарастать, объективно создавая массированный перевес сил на стороне Сталина и его группы, а следовательно, фатально неминуем и его, «беса мировой революции», тотальный крах, свершение которого было всего лишь делом времени. И зависел он только от времени достижения группой Сталина победоносных успехов. Потому что ее нежелание заниматься идиотскими химерами «мировой революции», но стремление реорганизовать и возродить на новых началах и принципах Россию, сделать ее поистине Великой Державой как по форме, так и тем более по смыслу абсолютно соответствовало сущности и базовой ценности России (СССР) и ее народов — БЕЗОПАСНОСТИ!

Периодически дело доходило в определенном смысле едва ли не до смешного. Чем больше Троцкий нападал на СССР и Сталина, тем меньше Западу хотелось его поддерживать. В этом смысле очень любопытны поведение и заявления именно же видных в то время евреев Запада. Так, едва только Троцкий оказался выкинутым из СССР, как сразу два виднейших еврейских писателя Эмиль Людвиг и Лион Фейхтвангер обвинили его в сотрудничестве с фашистами. Известный же американский сионистский деятель Стефан Уайз, в свою очередь, мотивировал свой отказ принять участие в работе комиссии по расследованию московских процессов тем, что Троцкий ведет себя недобросовестно, поднимая в связи с этими процессами еврейскую тему. «Если и другие его обвинения, — заявлял Уайз, — столь же беспочвенны, как его жалоба по поводу антисемитизма, ему вообще нечего сказать»^[144]. Ему вторил главный редактор нью-йоркской газеты «Дер Тог» Б. Ц. Гольдберг, который писал: «Чтобы победить Сталина, Троцкий находит возможным изображать СССР страной антисемитизма… Разве честно писать об этом, когда это не так? …Непростительно, что Троцкий предъявляет такие необоснованные обвинения Сталину»^[145].. Конечно, при всем том, что они говорили абсолютную правду, за кулисами последней скрывались сугубо геополитические соображения. Наиболее ярко это прозвучало в известном ответе выдающегося американского писателя Теодора Драйзера. Когда в 1933 г. «кореш» Троцкого — известный американский публицист Макс Истмэн — обратился к Т. Драйзеру с просьбой выступить в защиту арестованных в СССР сторонников Троцкого, писатель ответствовал следующее: «Я поразмыслил, серьезно, как на молитве, об этом деле, касающемся Троцкого. Я очень сочувствую его сторонникам в том положении, в которое они попали, но тут встает вопрос выбора. Какова бы ни была природа нынешней диктатуры в России — несправедливая или как хотите, — победа России важнее всего. Я согласен с Линкольном: нельзя менять лошадей при переправе через поток. Пока нынешнее напряженное военное положение не смягчится — если только существует возможность его смягчения — и пока вопрос о японской опасности не прояснится, я не хотел бы делать ничего такого, что могло бы нанести ущерб положению России. И, с божьей помощью, не сделаю»^[146]. «Оригинальный» по своей учтивой дипломатичности ответ писателя не оставляет ни малейшего сомнения в том, какими реально соображениями в тот период руководствовалась интеллектуальная элита Запада. Ну а если еще и понять, что в действительности-то заговоры Троцкого, как правило, умышленно «заваливались» самим же Западом, то и вовсе станет понятно, что тут к чему. Западу просто надоела неуемная активность «беса мировой революции». Ибо он уже всерьез мешал реализации основного, глобального заговора Запада против России. И более чем характерно то, как и когда Запад убрал осточертевшего ему «беса» из Европы. Произошло это в декабре 1936 г., то есть практически в самый канун свершения заговора военных во главе с Тухачевским, о чем знала британская разведка! Подчеркиваю, что в тот момент никто, кроме Запада, не мог убрать Троцкого из Европы. Правительство Норвегии, где он тогда обитал, могло прислушаться только к требованию Великобритании, но никак не Сталина.

Это-то и означало, что Запад не был намерен повторять пройденное еще в 1917 — 1922 гг.! Его наиглавнейшей целью в уже подготавливавшейся Второй мировой войне должно было стать безальтернативное превращение России (СССР) — руками злоумышленно приведенного к власти Гитлера — в «РУССКУЮ ПУСТЫНЮ», где не было бы более ни Сталина, ни Ленина, ни Троцкого, ни вообще каких-либо «бесов мировой революции», ни тем более Гитлера, которого, после выполнения задания Запада — «продвинуть сущность Запада далеко на Восток», — тот же Запад планировал прихлопнуть как муху! Ведь так оно легче осваивать «пустыню» — считаться не с кем! Да и «захоронить» в «пустыне» бесславные для Запада итоги первого эксперимента тоже проще пареной репы! Не говоря уже о бесчисленных человеческих жертвах всех его «социальных экспериментов» с Россией.

Собственно говоря, потому-то СССР и стал единственной страной-жертвой гитлеровской агрессии, где не оказалось «пятой колонны»! То была заслуга не только Сталина, резоны которого понятны, иначе он не обеспечил бы условия для достижения советским народом Величайшей в истории человечества Победы, но и Запада тоже!^[147] Однако, еще раз подчеркиваю это особо, отнюдь не в силу никогда не испытывавшегося им русофильства и уж тем более советофильства! Просто тогда Западу необходимо было любой ценой добиться превращения СССР в «РУССКУЮ ПУСТЫНЮ»! И ради этого он не считался ни с кем и ни с чем!

§ 2. Говоря о Брестском мире, Раковский заявил, что «этот мир был ошибкой и бессознательной изменой Ленина интернациональной революции». И предварил такое утверждение рассуждениями о подлинной сущности «интернациональной» в его, масона высокой степени посвящения, понимании «революции», которые представляют колоссальную ценность, ибо раскрывают одну из главнейших целей объявленной Перманентной мировой войны в тандеме с «революцией», в первую очередь против России. Поэтому, прежде чем перейти к анализу его заявления о «бессознательной измене Ленина интернациональной революции», придется разобраться в том, что же в действительности мировая масонерия понимала под термином «интернациональная (мировая) революция». Ведь именно с ней он увязывал суть смертельного антагонизма между Сталиным и Троцким, проигрыша последнего первому, а также надежды Запада на Гитлера, поперек которых впоследствии сдуру встали «гениальные стратеги» во главе с Тухачевским.

Если вкратце, то суть его рассуждений сводится к тому, что в мире существуют два Интернационала — финансовый и пролетарский. Но не порознь, а действующие рука об руку, причем пролетарский Интернационал находится в услужении финансового Интернационала, или, как он его называл, Капинтерна.

§ 2/1. Это адекватно историческим реалиям. Выдающийся государственный и политический деятель Великобритании Бенджамен Дизраэли (лорд Биконсфилд) еще в 1852 г. отмечал, что «в союз с коммунистами вступают самые умелые дельцы и манипуляторы собственности; самые необычные и выдающиеся люди действуют рука об руку с подонками низших слоев Европы»^[148]. Дизраэли прекрасно знал, что он говорил. Именно в его времена и завелась эта мода на использование коммунистов в глобальных интересах крупного капитала. Взгляните на приводимую ниже уникальную карикатуру — «Карл Маркс в окружении банкиров и политиков Уоллстрит».

То, что она была нарисована в 1911 г., ни в коей мере не должно смущать. Тут ведь главное — смысл, а не дата. Не говоря уже о том, что карикатура резюмирует суть многолетней деятельности К. Маркса (а заодно и его «кореша» — Ф. Энгельса). А суть его деятельности в… неописуемом восторге на лицах «самых умелых дельцов и манипуляторов собственностью», в том невероятном почтении, которое «самые необычные и выдающиеся люди» выражают «основоположнику научного коммунизма»! И знаете за что? А за то, что он дал им уникальную формулу объединения национального и социального с ненавистью идеологического (а при необходимости и религиозного) экстаза ради необратимого сокрушения и уничтожения любых конкурентов, в том числе и особенно геополитических! Потому-то К. Маркс и стоит на Уоллстрит с «учением о социализме» под мышкой! В свое время Пальмерстон для того и «нанял» его в состоявшую из сильных интеллектуалов свою особую агентурную сеть, чтобы он разработал это «универсальное оружие массового идеологического поражения» любых конкурентов, способное привести их к геополитическому, политическому и финансово-экономическому краху! А когда оно было создано, то первым, кто его опробовал именно глобально, как раз и был Дизраэли. С помощью этого «оружия» — I Интернационала, Парижской коммуны и коммунистической брехологии на базе разработанного К. Марксом и Ф. Энгельсом «Манифеста Коммунистической партии» — Великобритания Дизраэли еще в начале 70-х гг. XIX в. смогла: сокрушить французскую империю Наполеона III, выхватить у Франции контроль над Суэцким каналом, создать германский противовес России, а самое главное, заложить основы механизма перманентности мировой войны в тандеме с перманентной революцией. Вы только оцените глобальный масштаб итогов уже только первого применения «универсального оружия массового поражения»! Основное предназначение К. Маркса и Ф. Энгельса в том и заключалось, чтобы внешне никак не причастными к британскому государству методами и способами инспирировать подрывную, антигосударственную деятельность против тех стран, которые Соединенное Королевство считало своими врагами. А в этом списке Россия занимала (и занимает) ведущее место уже пятый век кряду, соответственно, и деятельность этих крупнейших международных бандитов ХIХ в. была ориентирована против России, чему особо весомое свидетельство — история создания I Интернационала^[149].

Не меньше Б. Дизраэли понимавший в политике и истории известный германский ученый и публицист Освальд Шпенглер впоследствии жестко припечатал: «Не существует ни пролетарского, ни коммунистического движения, которые бы не действовали в интересах денег, в направлении, указанном деньгами, и, до поры до времени, разрешенного деньгами, — при этом среди их руководителей нет идеалистов, не имеющих об этом ни малейшего понятия»^[150].

§ 2/2. Рассуждая о сути взаимоотношений финансового и пролетарского интернационалов, Раковский попутно приоткрыл один из важнейших секретов мировой закулисы — тайну, в которой «рождаются революции». Правда, он многое не договорил. Сценарий» любой «революции» состоит, как правило, из пяти основных пунктов: 1. Целенаправленное провоцирование острого недовольства населения искусственно созданным дефицитом продовольствия. 2. Целенаправленное провоцирование острого недовольства населения искусственно же созданным долгом государства перед населением, ради погашения которого умышленно избирается путь тотального ограбления того же населения. 3. Целенаправленное провоцирование острого недовольства населения искусственно же созданным ложным впечатлением о том, что-де оно влачит полуголодное существование. 4. Целенаправленное провоцирование социальной ярости населения через злоумышленно инспирируемую в громадных масштабах искусственно же создаваемую инфляцию (в необходимых случаях даже и через дефляцию — то есть через злоумышленное изъятие на время денежных средств из оборота), безальтернативно ведущую к резкому обнищанию и разорению подавляющей массы населения. 5. Целенаправленное провоцирование острого недовольства населения якобы имеющим место «жестоким» правлением, персонифицируемое на конкретной личности (конкретных личностях) в верхах.

Любопытно, что, аналитически подытоживая добытую информацию, Департамент полиции Российской империи уже в начале 1895 г., то есть спустя всего четыре года после официального объявления Плана Перманентной мировой войны в тандеме с (перманентной) революцией, указывал: «Ныне боевой аппарат масонства усовершенствован, и формы грядущего натиска откристаллизовались… Разжигание бессознательной ненависти в народной толще против всех и вся — таков второй и главный наступательный ход, выдвинутый ныне масонством в России. Этой мутной волной намечено потопить царя не только как самодержца, но и как Помазанника Божия, а тем самым забрызгать грязью и последний нравственный устой народной души — Православного Бога… Пройдет всего каких-нибудь десять — двадцать лет, спохватятся, да будет поздно: революционный тлен уже всего коснется. Самые корни векового государственного уклада окажутся подточенными». Процитированная докладная записка Департамента полиции датирована 10 февраля 1895 г.^[151] Через двадцать два года все так и произошло. А чтобы и подточенные корни рухнули, для этого, как правило, используются национальные, но, по обыкновению, националистические мотивы, а также религиозный (либо идеологический) фанатизм, доведенный до состояния безумия экстаза. Объединение же национального и социального ненавистью религиозного (идеологического) экстаза неизбежно приводит к чудовищным «подземными толчкам, потрясающим мир и его устои! Так рождается «демократия», которую даже «лондонский звонарь» А. Герцен и то охарактеризовал как явление, содержащее огромную мощь разрушения, — так и сказал: «В демократии огромная мощь разрушения». Впрочем, а чего еще можно ожидать от «демократии»?! «Демократия — это господство подонков».

§ 2/3. Рассуждая о сути финансового Интернационала, Раковский прозрачно намекнул на участие евреев в революциях — «ясно, что это были люди, которые от рождения не были христианами, но зато космополитами». Действительно некуда деться от того факта, что в подавляющем большинстве революций было задействовано огромное количество евреев. Раковский именно в такой связке открыто описывает теневые стороны заговора против России, постоянно добавляя к этому и масонов. Дабы воспрепятствовать всякого рода юдофобским и иным негативным ожиданиям различных «ужастиков» на тему «жидомасонского заговора», считаю крайне необходимым сразу же указать на следующее. Во-первых, заговор против России был и остается. По-прежнему предпринимаются исключительно интенсивные меры по его реализации. Единственное, в чем Запад принципиален по отношению к России, так это в своей патологической ненависти — АГРЕССИЯ как сущность Запада ни при каких обстоятельствах не возлюбит БЕЗОПАСНОСТЬ, потому как она есть сущность России! А какие средства и методы выбирает Запад для выражения своей сущности — АГРЕССИИ — по отношению K России, так это, к глубочайшему сожалению, и сие надо правильно понимать, сугубо его, Запада, компетенция. Наше же дело в упреждающем порядке видеть и понимать то, что Запад еще только собирается делать и соответственно своевременно, а лучше всего заблаговременно выставить непреодолимые для него заслоны. Желательно силовые, потому как такая сволочь, как Запад, понимает только язык силы. Во-вторых, по мнению самого выдающегося лидера сионизма в ХХ в. Хаима Вейцмана, кстати, тоже члена Комитета 300 — «…в крупных интригах евреев (в особенности) использовали как абордажные крюки»!^[152] Соответственно вся историческая, политическая и уголовная ответственность за многочисленные негативные последствия подобного использования евреев ложится именно на тех, кто с легкостью идет на это, считая, что-де «… евреи полезны, когда они подчинены интересам целого»^[153]. Как отмечал еще в 20-х гг. прошлого столетия мудрый московский раввин Маазе, во имя интересов Запада «революции делают Троцкие, а расплачиваются Бронштейны». И, наконец, в-третьих, то же самое полностью относится и к масонам. Потому что и они являют собой те же самые «абордажные крюки» в ожесточенно свирепом геополитическом противоборстве религиозно-цивилизационного характера между АГРЕССИЕЙ как сущностью Запада и БЕЗОПАСНОСТЬЮ как сущностью России. Разница в одном — как правило, масоны используются на так называемом подготовительном этапе, поскольку обладают уникальнейшим опытом незаметного «взрыхления» социально-политической почвы» для последующих крупномасштабных потрясений. В дальнейшем они уже действуют как теневая координирующая сила (нередко с функцией «цементирования»), подставляя под ответный удар исполнителей, в том числе, естественно, и евреев, если они были задействованы в той или иной операции. Если все это четко понимать, то ни малейшей потребности в муссировании «ужастиков» определенного рода не возникнет. Ну а в патологических случаях, миль пардон, на помощь должна приходить уже медицина, особенно психиатрия. Но это уже за пределами компетенции автора.

§ 2/4. Стремясь показать, что Коминтерн и Капинтерн — две стороны одной и той же медали, Раковский, по сути, говорил о разработанном в 1911 г. «плане Марбурга». Если вкратце, то это была глобальная программа захвата власти во всемирном масштабе, которая должна была реализовываться в том числе и в первую очередь на средства уже тогда знаменитого Эндрю Карнеги^[154], а также тесно связанных с ним иных представителей международного финансового капитала, в том числе, естественно, и еврейского. «Технологически» это должно было выглядеть и, кстати говоря, так оно и было на самом деле, следующим образом. Во-первых, при опоре на предоставленные Э. Карнеги и другими миллионерами и миллиардерами неограниченные финансовые ресурсы международный финансовый капитал и международные социалисты (тогда коммунистического движения как такового еще не существовало, а вся эта шобла называлась социал-демократия или просто — социалисты) организуются в единое движение. А уже за счет сил и средств единого движения, во-вторых, «социализировать» все правительства мира при одновременной параллельной и полной концентрации всей верховной власти в мире в руках международного финансового капитала^[155]. [Небезынтересно, что, едва только ступив на землю России в апреле 1917 г. и немедля разразившись пресловутыми «Апрельскими тезисами», которые Г. В. Плеханов назвал бредом, «гений мирового пролетариата» с места в карьер поставил следующую задачу: «Надо основывать именно нам, именно теперь, без промедления новый, революционный, пролетарский Интернационал…»^[156] И всероссийская конференция РСДРП(б), тут же одобрив эту идею, поручила Центральному комитету «приступить немедленно к шагам по основанию Третьего интернационала»^[157]. Спрашивается, куда так торопились, если были засланы немцами главным образом для вывода России из войны?! Ответ очевиден — исполняли «план Марбурга» Потому как прежний — II Социалистический Интернационал — в годы войны приказал долго жить. Потребовалась новая «контора» для разрушения устоев мира.]

Наиглавнейшая глобальная стратегическая цель «плана Марбурга» в том и заключалась, чтобы первым делом, но руками именно «социалистов», осуществить Первую Всемирную Финансовую Революцию эпохи империализма! А для этого-то и необходимо было прежде всего угробить основные монархии в Европе! Помните слова Дизраэли — «в союз с коммунистами вступают самые умелые дельцы и манипуляторы собственности; самые необычные и выдающиеся люди действуют рука об руку с подонками низших слоев Европы»?! Помните, что говорил Освальд Шпенглер: «Не существует ни пролетарского, ни коммунистического движения, которые бы не действовали в интересах денег, в направлении, указанном деньгами, и, до поры до времени, разрешенного деньгами, — при этом среди их руководителей нет идеалистов, не имеющих об этом ни малейшего понятия»! Вот то-то и оно, что…

Конечно, не следует полагать, что пальма первенства в этом деле принадлежала только янки. В начале ХХ в. они были еще изрядные тупицы и невежды в международных делах и по большому-то счету таковыми остаются и до сих пор. Сама идея «плана Марбурга» пришла из Старого Света. Дело в том, что аналогичный план был разработан и в Великобритании знаменитыми интеллектуалами — писателем-фантастом, но более всего не столько масоном высокой степени посвящения, сколько прежде всего членом Комитета 300 — Гербертом Уэллсом — и философом, а также, естественно, таким же масоном высокой степени посвящения Бертраном Расселом. План был нацелен на использование «универсального оружия массового идеологического поражения» в целях принуждения наций к отказу от своей независимости и передачи верховной власти над собой мировому правительству, что подразумевает передачу финансовой власти мировому правительству. Естественно, что и в этом случае первым делом предусматривалось тотальное ограбление народов. Без этого не обходится ни один глобальный план Запада^[158].

В той части, которая касалась использования «международных социалистов» на русском направлении, поставленные в рамках «плана Марбурга»/«плана Уэллса — Рассела» задачи решать было поручено Л. Д. Троцкому. Другую часть задач решать был обязан В. И. Ленин, который также был задействован в рамках этого же плана, только руками немцев, действия которых направляли как американцы, так и англичане. Но оба должны были обеспечить — под шумок так называемой русской революции — молниеносное осуществление Первой Всемирной Финансовой Революции эпохи империализма. Это именно то, что Раковский «мило и непосредственно» назвал «естественным результатом».

Пресловутый «купец русской революции» Александр Лазаревич Гельфанд-Парвус потому-то откровенно и дурил не только дубоватых тевтонов из германского Генерального штаба^[159], но и «гениального вождя мирового пролетариата». Еще до знаменитой поездки в «запломбированном» вагоне он вдалбливал увлеченному тогда идеей «мировой революции» Ленину, что-де для ее совершения надо захватить контроль над всемирной финансовой системой. Но ломать ее нет никакого резона, надо только сначала захватить какую-нибудь более или менее богатую страну и, обратив все ее богатства в наиболее ликвидный товар — деньги, — вложить их в эту самую мировую финансовую систему и контроль над ней — в кармане, а следовательно, и контроль над миром! После этого осуществление мировой революции — сущий пустяк! То есть шиворот-навыворот Парвус вдалбливал «гениальному вождю» суть упомянутых выше планов, создавая у него впечатление не только возможности их осуществления, но и того, что такие планы как бы и есть грезящиеся Ильичу планы. Задача Парвуса в том и состояла, чтобы руками открыто враждебной и непосредственно воюющей с Россией Германии подготовить соответствующий ударно-штурмовой отряд, который окончательно снес бы все мешавшие реализации генерального замысла «плана Марбурга»/«плана Уэллса — Рассела» препятствия. Задача была поставлена именно теми могущественными структурами международного финансового капитала, которые, в силу своей именно формальной государственной принадлежности, находились в союзнических отношениях с Россией как участницей Антанты, и потому не могли в открытую начать атаку по осуществлению этой революции. Потому-то Парвус так и дурил как Ленина, так и тевтонов во главе с их болванистым кайзером и его еще более дубоватыми генералами типа того же Людендорфа или Гинденбурга, непринужденно и откровенно навязывая и так гибнущей Германии, а также эмигрантской шайке во главе с Ильичом роль той самой лафонтеновской обезьяны, которая должна была натаскать каштаны для Первой Всемирной Финансовой Революции эпохи империализма!

На горе России, Парвус более чем блестяще справился с этой задачей и так обдурил «гениального вождя мирового пролетариата», что тот только к 1921 — 1922 гг. понял, что же в действительности произошло, но было уже более чем поздно. Парвус проделал это прямо-таки конгениально — все-таки не зря его называли «Сократ». Потому что так загипнотизировал идеей мировой революции черт знает что лепившего из марксизма «вождя», что вечно всех поучавший, что-де «марксизм — не догма, а руководство к действию», Ильич даже и не вспомнил того элементарного, что описали еще те же К. Маркс и Ф. Энгельс. Еще в XIX в. «классики научно обоснованного» бандитизма описали один из вечных, основополагающих банковских законов: если вы должны три франка, то вы в кармане у кредитора, но если вы должны три миллиона франков — то кредитор у вас в кармане!

Между тем по записям Ленина в «Тетрадях по империализму» четко видно, что он обращал внимание на данное обстоятельство — в частности, словом «верно!!!» там помечена выписанная им констатация того факта, что «кредитор прочнее связан с должником, чем продавец с покупателем». «Тетради по империализму», как и написанная на их основе работа «Империализм как высшая стадия капитализма», были подготовлены Лениным в период наиболее активных контактов с Парвусом и тевтонами еще в Швейцарии. То есть выходит, что он сознательно готовился к грядущему разбою в России, но вот сообразить, чем все это кончится, он оказался не в состоянии. Куда более башковитый и прекрасно знавший уровень интеллекта Ильича, один из самых самобытных и талантливых русских философов-мыслителей начала ХХ в. — А. А. Богданов — задолго до октября 1917 г. отмечал: «По своим знаниям В. Ильин (один из псевдонимов Ленина. — А. М.) почти всецело специалист: они сосредоточены в сфере политической экономики капитализма и его политики. Такой кругозор узок и недостаточен не только для решения широких задач теории, но и для решения тех практических вопросов, которые особенно трудны по своей новизне и по сложности условий. В обоих случаях Ильин оказывается не самостоятельным, исследующим мыслителем, а человеком грубых шаблонов»^[160]. Кстати, столь почитавшийся Лениным Маркс как-то изрек, что «узкая специализация ведет к профессиональному кретинизму»^[161]. Дорогого стоит узнать, что же в действительности имел в виду А. Богданов, говоря об «узком кругозоре» Ленина…

Призывая Ильича после захвата с помощью немцев власти в России обратить все ее богатства в деньги и вложить их во всемирную финансовую систему якобы для скорейшего осуществления «мировой революции», Парвус навязывал «гениальному вождю» роль того самого кредитора, который с фатально предрешенной неизбежностью окажется в кармане у должника. Так оно и вышло. Лишь к 1921 — 1922 гг. «гениальный вождь» наконец-то сообразил, причем в основном накануне Генуэзской конференции, что же на самом-то деле произошло. Тут, правда, его же хозяева «помогли» ему — вконец обнаглевший Запад предъявил России в качестве платы за ее возможное признание финансовые претензии в размере 18 млрд. золотых рублей. В переводе через вводившийся тогда золотой червонец НЭПа — а это 8,6 г золота — финансовые претензии Запада были эквивалентны требованию отдать 15 480 т золота! Вот тут Ленин наконец-то сообразил, что к чему. Вдрызг рассвирепев, «гениальный вождь» немедля залепил треклятому Западу ответную оплеуху: выкатил окаянным супостатам-империалистам финансовые контрпретензии в размере 30 млрд. золотых рублей, что было эквивалентно 25 800 т золота! В итоге получилось, что «вождь» собственным языком озвучил истинные (или, по меньшей мере, очень близкие к тому) масштабы финансового и экономического грабежа России за годы «русской революции»! Того самого грабежа, который он, Троцкий и К° и их эмигрантские шайки, устроили во имя призрачной химеры какой-то «мировой революции»!

В номере от 24 января 1921 г. американская газета «Нью-Иорк таймс трибюн» писала: «Похоже, что происходящая в России большевистская революция является на самом деле гигантской финансовой операцией, цель которой — переместить огромные денежные средства из-под русского контроля под контроль европейских и американских банков. Истинная причина подобных действий, видимо, известна только в Кремле, но уже сейчас можно сказать определенно: какие бы воинственные речи о мировой революции и неизбежности крушения капитализма ни произносились мистером Лениным и К°, они, возможно, сами того не сознавая, делают все, чтобы на долгие годы обеспечить процветание и стремительный рост нашей экономики и стабильность доллара»!!!^[162] По оценкам уже другой американской газеты — «Нью-Иорк таймс» — только в США русского золота осело на полтриллиона долларов. Долларов того времени — начала 20-х гг. ХХ в. По современным меркам это минимум пять триллионов долларов!

Правда, и сами-то газеты не очень-то осознавали, что хотя и в общих чертах, но они озвучили принципиальный итог молниеносно осуществленной в соответствии с «планом Марбурга» Первой Всемирной Финансовой Революции эпохи империализма! В процессе молниеносно осуществленной Первой Всемирной Финансовой Революции ХХ века только за период 1917 — 1922 гг. Запад в наглую спер из России непосредственно в виде золота, а также в пересчете на последнее, но в виде иных драгоценных металлов, драгоценных камней, всевозможных ювелирных изделий, предметов искусства, различных материальных ценностей, запасов различного сырья и продовольствия, средств производства и транспортных средств, недвижимости за рубежом, имущественных прав, ценных бумаг и размещенных в зарубежных банках различных авуаров на сумму, эквивалентную по стоимости ТРИДЦАТИ СЕМИ ТЫСЯЧАМ ТОНН 30ЛОТА!!! Если точно, то 37 391,3982 т золота!!! Сюда же входят как 516 т российского золота, находившихся в зарубежных банках еще с довоенных времен в обеспечение финансовых операций России^[163], 4754,682 т золота, вывезенного в страны Антанты в обеспечение русских военных займов^[164], так и 93,5 т золота, вывезенного в Германию по Брест-Литовскому договору!^[165]

Для сведения: за весь XVI в. виднейший грабитель всех времен и народов — Европа — ввез на свою территорию всего 1000 т золота!!! Подчеркиваю, за все столетие! В России же с одного захода сперли столько, сколько возили бы по меркам тех времен аж ТРИДЦАТЬ СЕМЬ ВЕКОВ КРЯДУ!!! Даже если взять только среднегодовой общем торговли золотом перед Первой мировой войной, а это 1500 тонн золота, то выходит, что с одного захода из России сперли ценностей на сумму, эквивалентную ДВАДЦАТИ ПЯТИ ГОДОВЫМ ОБЪЕМАМ МИРОВОЙ ТОРГОВЛИ ЗОЛОТОМ!

Это было самое выгодное «вложение капитала» за всю историю капитализма, а может быть, и человечества. Если по-современному, то инвестирование… в «революционный» бандитизм на основе разрушительных идей «основоположников научного» бандитизма в мировом масштабе. Потому как содержание не любившего мыться и потому фурункулезного, к тому же склонного к алкоголизму и страдавшего злобной, едва ли не патологической славяно и русофобией доктора философии Карла Маркса за весь период его Богом и человечеством проклятой «творческой активности» обошлось Западу всего в ШЕСТЬ МИЛЛИОНОВ ФРАНЦУЗСКИХ ФРАНКОВ. При золотом содержании французского франка тех времен в 0,290323 г чистого золота это означает, что автор «Капитала» — «основоположник научно обоснованного» бандитизма и грабежа во всемирном масштабе — обошелся Западу всего в 1741,938 кг золота.

Однако первое же широкомасштабное применение его крайне разрушительных идей принесло Западу свыше 2 124 071 % (ДВА МИЛЛИОНА СТО ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ ТЫСЯЧИ СЕМЬДЕСЯТ ОДИН ПРОЦЕНТ) ЧИСТОЙ ПРИБЫЛИ В ВИДЕ «ЖЕЛТОГО ДЬЯВОЛА»!!! Ничего подобного мировая история не знала и не знает!!!

Это не столько даже одна из наиглавнейших тайн «октябрьского переворота», сколько всего ХХ века! Потому как суть «интернациональной революции», по Раковскому, сводилась именно к этому. Если образно и в соответствии с логикой Высшего Закона, то в том-то и состояла цель Запада, прежде всего англосаксонского ядра Атлантического центра силы (особенно США), чтобы с помощью «интернациональной революции» установить абсолютную финансовую гегемонию! То есть то, что в современном мире называют абсолютный контроль над всеми мировыми финансовыми потоками! Именно с этим связана главная тайна фигуры Троцкого в «русской революции» — она же и главная тайна провала его «миссии в русской революции». Но она же и главная тайна смертельного столкновения между Троцким и Сталиным. Более того. Она же, наконец, и главная тайна как привода Западом к власти в Германии Гитлера, так и того, почему Запад завалил все заговоры Троцкого, прежде всего заговор Тухачевского.

§ 3. Чтобы разобраться во всем этом, обратимся к сути показаний Раковского. Далее он рассказывает об особой роли Троцкого в «революции», о природе происхождения такой его роли, проистекающей из родственных связей с крупнейшими мировыми банкирами того времени — Уорбургами и Шиффом, о его причастности к провоцированию Первой мировой войны, о том, каким образом Ленин принял Троцкого в ряды большевиков, в которых Лев Давидович не числился более 12 лет, о роли Троцкого в Гражданской войне, в покушении на жизнь Ленина и смерти последнего. Самым главным в этой части является прямое признание Paковским того факта, что вся эта «революция» делалась под Троцкого. А Ленин, в сущности-то, всего лишь подставная фигура.

§ 3/1. Раковский говорил правду. Тайно действующие на мировой арене секретные структуры международного финансового капитала объективно разглядели в Троцком наиболее приемлемую для них кандидатуру на роль исполнителя своих планов и сделали его своим агентом стратегического влияния. Агентом стратегического влияния тайно действующих на мировой арене секретных структур международного финансового капитала и наиболее мощных секретных закулисных сил. И не просто агентом стратегического влияния указанных структур и сил, а именно же их главным «управляющим» и «смотрящим» в «русской революции».

Крупнейшие конспирологи и масонологи современной России, как, например, А. Г. Дугин и особенно О. Ф. Соловьев^[166], отмечают, что Троцкий был типичным представителем Атлантического центра силы в «русской революции». Все верно. Троцкий был «полевым» представителем Комитета 300 в «русской революции». Причем управляемым как по каналам секретных структур западной, прежде всего англосаксонской, финансовой олигархии, включая и ее сионистскую ветвь, так и через посредство масонов. И он стал таким именно в тот момент, когда центр тяжести в АЦС стал активно смещаться за океан, в США^[167].

«В рассматриваемый нами период начала ХХ в. секретные организации международного бизнеса при содействии масонства и иных обществ (в том числе и при содействии теснейшим образом связанных с ними спецслужб Запада тоже. — А. М.) уже создали закулисные структуры, действующие тайными методами. Среди последних выделялись давно известные в истории, но впервые широко использованные теперь агентуры влияния. Они представляли собой глубоко скрытых в стане противостоящих элит лиц для выполнения порученных им замыслов тактического и стратегического плана. В случае с Троцким это были американцы с их союзниками из лагеря Антанты…» «Окончательная вербовка Троцкого, — отмечает далее О. Ф. Соловьев, — была… произведена американца ми сразу после февральской революции». Первоначальная же вербовка Троцкого в корпус агентуры влияния Запада состоялась во Франции. Причем она была осуществлена масонским центром или контролирующей его финансовой организацией с постановкой общей задачи приближения к большевикам, от которых после так называемой «революции 1905 г. Троцкий отошел довольно-таки далеко»^[168]. Оно так и было в действительности. Его вербовка — по данным автора любопытной книги «Масонство в Центральной и Восточной Европе в XVII и XIX веках» Людвика Хасса — была осуществлена за счет дозволения будущему «бесу мировой революции» вступить в одну из масонских лож системы Великой Ложи Франции, где он вначале получил степень подмастерья^[169]. Правда, со страниц той же книги Людвик Хасс ничтоже сумняшеся заявил, что-де Троцкий потом вышел из масонства. Впоследствии эту, мягко выражаясь, не очень-то умную версию растиражирована небезызвестная Н. Берберова. Потому как масонство — отнюдь не проходной двор, куда можно запросто войти и столь же запросто выйти^[170]. Уж если и выходят из масонской ложи, то, как правило, со спецзаданием, чтобы в случае провала тень не пала бы на масонство, у которого и так предостаточно грехов, от которых уже не один век оно отбивается всеми силами. Троцкий и вышел со спецзаданием. Именно из-за того, что его вербовку осуществили закулисные силы Франции, власти последней впоследствии крайне неохотно пошли на депортацию Троцкого в годы Первой мировой войны — за ведение пораженческой пропаганды, хотя если бы он не делал этого, то к большевикам-эмигрантам вряд ли бы приблизился. То есть они явно не хотели терять такого ценного агента, стремясь сохранить его в своем распоряжении. Именно поэтому-то, особенно же имея в виду перспективы его дальнейшего использования, французы и снабдили Троцкого определенными суммами для организации его переезда через Испанию в США^[171]. Однако когда Троцкий оказался на территории США, произошло то, чего французы то ли и впрямь всерьез опасались и потому не желали отпускать Льва Давидовича, то ли просто интуитивно догадывались о том, что может произойти, но, как бы там ни было, произошло то, чего они явно не желали.

Окончательная вербовка Троцкого действительно была произведена американцами сразу после февральской революции. Вербовку осуществили именно те силы, которые хотя и были крепко связаны с такими же закулисными «коллегами» в Антанте, в том числе и с финансирующими их центрами, но в то же время не менее тесно были связаны и с аналогичными структурами кайзеровской Германии и императорской Австро-Венгрии. В том числе и с их спецслужбами также, особенно первой. Именно через них осуществлялось исключительно законспирированное финансирование эмигрантской шайки Ленина и К° якобы «германским золотом», отнюдь не почему-то имевшим явственный зеленый оттенок долларов. В итоге получилось, что на фигуре Троцкого, как на агенте стратегического влияния, сходились нити влияния и управления «русской революцией» 1917 г. как США, так и других держав Запада. Так что «откомандированный» для участия в ней A.Д. Троцкий уже тогда представлял собой многоликого Януса, ибо по определению вынужден был выступать в том большом количестве ипостасей агента стратегического влияния совершенно разных сил Запада, несмотря на формально объединявшую их «крышу» Антанты. И когда в 30-х гг. прошлого века его клеймили как международного шпиона и прислужника мирового империализма, то в этом не было ни йоты неправды! Только налет характерных для того времени идеологических штампов. Ведь тогда просто не был принят термин «агент влияния», и поэтому всех подобных, не раздумывая, зачисляли в шпионы и (или) наймиты империализма.

Троцкий никогда не забывал, кто конкретно и с каким конкретно заданием «откомандировал» его в «русскую революцию» и кому следует отдавать именно первостепенный приоритет. Поэтому, не освоив в Смольном еще даже кресла народного комиссара по иностранным делам, он уже 3 декабря 1917 г. принимал директора Федерального банка Нью-Йорка Уильяма В. Томпсона вместе с его помощником, полковником военной разведки США Раймондом Робинсом и обсуждал с ними вопросы организации эффективного экономического ограбления и закабаления России. Уже на следующий день Раймонд Робинс бахвалился перед агентом британского правительства в России, известным по истории тех лет британским шпионом Робертом Брюсом Локкартом: «Да, я представитель Уоллстрита… Мы уже добились от советских властей предоставления 500 тысяч акров медных месторождений. Их разработка будет обеспечена с помощью Транссибирской железной дороги. Нам также обещана монополия на эксплуатацию платины по всей России. Это и объясняет наши отношения с Советами. Скажу вам прямо: моя задача здесь — наложить лапу на всю Россию во имя выгод Уоллстрита и многих деловых американцев»^[172]. Вот этим и был занят Троцкий.

Правда, Р. Робинс не ведал, что одновременно Троцкий и англичанам предлагал установить свой контроль над российскими железными дорогами. Предлагал все тому же Р. Б. Локкарту, озадачив его также и просьбой об установлении морского контроля Англии над российским флотом, особенно Черноморским. Одновременно Троцкий пытался создать и паутину ему же подконтрольных финансовых уз между тогдашней советской властью и Западом. Совместно с тогдашним главой Госбанка А. Шейдеманом и одним из ведущих финансистов «русской революции» — Олафом Ашбергом — организовал целую сеть соответствующих банковских связей с Западом через Русский коммерческий банк. Так, уже в 1919 г. был основан и поныне действующий Московский народный банк в Лондоне, а в дальнейшем и другие. По этим каналам «бec мировой революции» и его подручные выкачивали национальные богатства России на Запад. Кстати, не всегда делясь со своими покровителями на том же Западе, за что и погорели со временем.

Как агенту стратегического влияния, функции которого кардинально отличались от функций обычных шпионов и информаторов, отмечает О. Ф. Соловьев, Троцкому «запрещалось вести письменные сношения с иностранцами^[173], добывать и передавать секретные сведения за рубеж, сообщая все необходимое устно специально присылаемым доверенным лицам». К Троцкому таких людей присылали. На сегодня известно, что одним из них был действовавший под «крышей» либерального публициста, капитан военной разведки США Линкольн Стеффенс, который хорошо знал Льва Давидовича еще по США и сопровождал его при выезде из Америки в Россию^[174].

[Л. Стеффенс прибыл в Россию в феврале 1919 г. в составе неофициальной делегации во главе с личным представителем президента США В. Вильсона — Уильямом Буллитом. После их встречи очень быстро — уже 16 марта 1919 г. — «откинул ласты» ближайший помощник В. И. Ленина — Яков Моисеевич Свердлов. Если присмотреться к этой истории, то нетрудно будет заметить, что к праотцам Свердлова спровадил именно Троцкий. Причем по согласованию с Л. Стеффенсом. Приведенные им инструкции «командировавших» «беса» в «Русскую Революцию» закулисных сил США обязывали Троцкого немедленно предпринять серьезную попытку расчистить себе дорогу на самую верхушку едва только начавшего складываться Олимпа советской власти, пока Ленин окончательно не пришел в себя после покушения 30 августа 1918 г. Дело в том, что под Парижем открылись Версальская мирная конференция, которая должна была юридически подвести итоги первой всемирной бойни. И «русский вопрос» на этой конференции стоял очень остро. Планировалось расчленение России. Ленин в принципе был согласен ни это. Но Западу нужен был и партнер на самой конференции. И в роли такового Запад в тот момент видел именно Троцкого. В том числе как якобы абсолютного лидера «Русской Революции». Вот почему приведенные Стеффенсом инструкции и обязывали его в срочном порядке прорваться ни самую Вершину Олимпа едва только сложившейся советской Власти. А единственное серьезное препятствие ни этом пути в начале 1919 г. персонифицировал собой Свердлов. Именно поэтому-то одни люди Троцкого организовали, что в те времена было проще пареной репы, «вспышку дикой злобы» по отношению к Свердлову, выступившему в Орле перед рабочими железнодорожного депо. В результате в Свердлова полетел град камней и поленьев, сбивший его ног — первое же полено столь метко было направлено, что угодило ему прямо в голову, — вследствие чего он потерял сознание и валялся на ледяной земле легко одетый в свою знаменитую кожанку. Входившие в охрану Свердлова другие люди Троцкого сделали вид, что увлеклись защитой поверженного подопечного. И с энтузиазмом принялись расправляться с рабочими, не столько начисто позабыв об охраняемом лице, сколько явно сознательно дав ему полежать на ледяной земле. Слабый здоровьем Свердлов сильно простудился, вплоть до крупозного воспаления легких, из-за которого якобы и помер. А как он мог не помереть, если сначала ему проломили башку?! В кадрах кинохроники тех лет видно, что в гробу-то он лежал с перебинтованной головой. Конечно, сожалеть о том, что они друг друга столь изощренно убивали, — явно не приходится. «Закон» пауков в банке никто отменить не может! Да и не следует — напротив, нужно всегда и во всем им помогать, чтобы они перебили бы друг друга. Тем не менее каков же и в самом-то деле был Л. Д. Троцкий в своей ненасытной жажде Власти — Воистину бес!

С последствиями визита Стеффенса приходится увязывать и создание Коминтерна, учредительный первый конгресс которого спешно был созван в Москве 2 — 6 марта 1919 г., то есть сразу после отъезда Буллита и Стеффенса. Это не случайность. Задача создать, взамен приказавшего долго жить II Социалистического Интернационала, новую организацию для осуществления подрывной деятельности во всемирном масштабе была поставлена давно. Ленин знал об этом — это было одним из условий его пропуска в Россию. И едва ступив на землю России, он тут же протрубил о необходимости создания такой организации. Троцкий, в свою очередь, знал, что наряду с условием допустить его, Троцкого, на одну из самых первых ролей в «революции», Ленину поставили еще одно условие — создать на награбленные в России средства новую подрывную организацию во всемирном масштабе. «План Марбурга»! / «план Уэллса — Рассела» действовал неукоснительно. Вот, собственно говоря, чем в реальности была вызвана дикая спешка, с которой созывался первый у решительный конгресс Коминтерна — проще говоря, обоим «намылили холку» за невыполнение приказа. Уж слишком они припозднились с этим делом — вот и получили «на орехи».

Кроме того, с последствиями визита Стеффенса придется увязывать и такие события. Одно из них формально вроде бы и отделено от его визита в Россию временным люфтом — оно произошло лишь в начале августа 1919 г. Однако на самом-то деле напрямую связано с ним. Дело в том, что 5 августа 1919 г. Троцкий представил в ЦК РКП секретную докладную записку, в которой обосновывал необходимость похода Красной Армии в… Индию! Ну, кто бы вразумительно объяснил, что делать Красной Армии в главной «жемчужине британской короны» — Индии?! Что они там потеряла?! «Бес», естественно, объяснил, только, само собой разумеется, не вразумительно, а идиотской необходимостью этой самой «мировой революции». Но так заумно, что из текста этой докладной записки фонтаном выперли сугубо американские интересы. Мол, американцы, или, как он их назвал, «вашингтонские подлецы», прикроют молодую республику Coвemoв от агрессивных притязаний Японии на Сибирь и российский Дальний восток, а Красной Армии в это время целесообразно сбегать в Индию, потому что этого хотят… США! А они и в самом-то деле хотели, но как это сделать, ежели с Великобританией еще сохранялись союзнические отношения в рамках Антанты. Неудобно, не правда ли?! Действительно, неудобно. Зато как удобно гнать на убой десятки тысяч русских мужиков освобождать Индию от британского колониализма ради того, чтобы индийские мужики вляпались бы в американский неоколониализм! Хорошо, что Троцкого послали с этой идеей по известному всей России адресу, который и он тоже не забыл за все годы эмиграции. Но «бесу» -то надо было отрабатывать поручение хозяев.

20 сентября 1919 г. он делает новый заход на азиатскую тему. Тоже ничего. Ну и кончилось это не менее идиотским персидским походом Красной Армии за несколькими угнанными белогвардейцами в персидский noрm Энзели посудинами, созданием кратковременной Гилянской Советской республики и оглушительным провалом этой авантюры во имя интересов американского капитала, стремившегося чужими руками разворошить Британскую империю и вытеснить оттуда «прабабушку». впоследствии эти авантюры очень сильно «отрыгнутся» Москве — Великобритания таких шуток не терпит… даже от Америки, хотя бы и при посредстве Троцкого.]

Однако «поскольку внедрение лишь одной, пусть крайне авторитетной фигуры в структуры неприятеля не дает полной гарантии успеха, она прикрывается и дублируется менее значительными деятелями, получающими частные задачи, нередко без открытия нанимателем всех карт. Троцкого опекали Х. Раковский, К. Радек… Каменев и Зиновьев, от которых он для маскировки дистанцировался»^[175]. Едва ли нужно доказывать, что заблаговременно созданная система «дублерства-опекунства» своим острием целиком и полностью была сориентирована на оказание максимального содействия основной фигуре в предпринимаемых ею действиях по захвату абсолютной власти в России. Именно ради этого Ленин и Троцкий притащили в своих обозах целые шайки «менее значительных деятелей», о чем и так хорошо известно, вплоть до конкретных списков членов этих шаек. Конечно, дело не в количестве ринувшейся в Россию на «ловлю счастья и чинов» эмигрантской швали, хотя бы, например, потому, что во сто крат было больше тех, кто не жил подолгу в эмиграции, пребывая в основном в подполье непосредственно в России. И уж тем более не в этническом происхождении большинства этой эмигрантской швали, на что многие исследователи не без удовольствия напирают, видя в том либо преднамеренно создавая видимость того, что-де в том-то и весь корень зла. Хотя бы, например, потому, что во сто крат большее количество лиц аналогичного этнического происхождения было рекрутировано этой эмигрантской швалью прямо на месте, в России, а примерно аналогичное же количество того же этнического происхождения активно выступило против шаек Ленина и Троцкого с другой стороны баррикад. Суть дела заключалась в неизбежности ожесточенно свирепой, жестокой борьбы за власть, в которой Троцкий фатально обязан был потерпеть и неминуемо, неизбежно потерпел поражение — Высший Закон Мировой Геополитики и Политики действительно никому не дано нарушать, тем более безнаказанно! Особенно в части, касающейся России! Этого она никому и никогда не прощает!

§ 3/2. Естественно, что не простила она и Троцкому, под которого, и в этом Раковский абсолютно прав, делалась вся «революция». Из его слов вытекает, что перед тем как оказаться «реэкспортированным» в Россию, «гениальный вождь мирового пролетариата» был допущен к тайнам мировой политики высшего порядка, в результате чего на начальном этапе «революции» сам превратился в главного агента глобального стратегического влияния Запада. Правда, в таком статусе он знал только ту часть этих тайн, которая находилась в непосредственном соприкосновении с его основным заданием от тевтонов. Собственно говоря, именно потому-то ему и доверили их, но не тевтоны, сколь это ни парадоксально, хотя немалую их часть он услышал от них. Тайны эти были исключительно высшего порядка. Но столь крайне неприглядного характера, что в случае, если «революцию» с самого начала возглавил бы Троцкий, то они были бы не только неминуемо, но, скорее всего, немедленно оказались бы раскрыты с самыми непредсказуемыми в своей негативности последствиями. Как для их «творцов», так и «исполнителей», особенно из числа «интернациональных космополитов»/«марксистских доктринеров». Проще говоря, Россию всенепременно захлестнул бы невероятно мощный и абсолютно никак и никем не контролируемый «девятый вал» самой разнузданной, самой оголтело кровавой юдофобии, которая запросто могла спровоцировать тотальный исход миллионов евреев из бывшей империи, причем в основном на Запад. А тому, естественно, этого не нужно было. Правда, и так, и так без злобной юдофобии дело не обошлось, но в том виноваты сами «интернациональные космополиты»/«марксистские доктринеры». Ни один народ не терпит чужебесия на своей земле и сопротивляется всеми силами и средствами, прежде всего адекватными угрозе своего существования. Именно из-за этих-то тайн не Троцкий, а Ленин стал «вождем революции», хотя все готовилось именно под Троцкого.

Допуск будущего Ленина в Россию действительно был обставлен Западом крайне жесткими условиями. Во-первых, никто и ни при каких обстоятельствах не должен был знать об этих тайнах, в противном случае «вождя» ожидала неминуемая смерть, дабы тайны умерли бы вместе с ним. Во-вторых, ни при каких обстоятельствах «вождь» не должен был переходить ту грань, на линии которой доверенная ему часть этих тайн соприкасалась с его основным заданием от тевтонов, иначе жестокая расплата последует немедленно. Естественно, что как истинный поклонник упоминавшейся выше заповеди Наполеона, «вождь» не удержался и неоднократно не только переходил грань дозволенного, но и заходил слишком далеко. И всякий раз расплата следовала немедленно — к примеру, в одном из случаев нарушения не прошло и трех дней, как в него всадили пули. Когда же он посмел нарушить условие во второй и даже третий раз, то немедленно был инициирован, а затем и резко ускорен жесткий процесс насильственного его выпроваживания на тот свет, что, кстати, и подтвердил Раковский^[176]. Наконец, в-третьих, именно он и только лично он должен был каким угодно способом добиться реализации того, что составляло суть тех частей тайн, которые ему доверили перед направлением в Россию.

Например, все его аргументы в пользу Брестского «мира» были маловразумительны и крайне унизительны для России, но он рьяно настаивал именно на них, пригрозив даже вообще уйти из партии и правительства, если с ним не согласятся. Лишь один аргумент носил характер какой-то иллюзорной оправданности, да и то лишь в кругу «соратников» — якобы для спасения революции, хотя и это категорически противоречило его же обоснованию необходимости устроения переворота: помните его «для спасения от "сепаратного" раздела России империалистами обеих коалиций». А ведь под «империалистами» одной из этих коалиций открыто подразумевались тевтоны. «Империалисты» же другой коалиции — это Антанта. Других в то время не было. Ни жесткое требование Ленина о настоятельной необходимости заключения сепаратного мирного договора с Германией, ни само подписание Брест-Литовского мирного договора от 3 марта 1918 г., конечно же, не являлись «ошибкой» и уж тем более «бессознательной изменой Ленина Интернациональной революции». Он просто выполнял приказ от «Них»! И Троцкий тоже выполнял приказ от «Них»! Разница же была в следующем.

Выполняя приказ от «Них», Ленин должен был создать условия для формального оправдания грядущей интервенции стран Антанты необходимостью освобождения России от германской оккупации! На самом же деле — для оправдания вхождения вооруженных сил Антанты в Восточную Европу, но прежде всего в саму Россию. Цель — коренное изменение послевоенной конфигурации границ как за счет массированной «эвакуации» из состава России непосредственно русских территорий, а также перекройки граничащих с ними восточноевропейских владений Германской и Австро-Венгерской империй, так и за счет «эвакуации» государств традиционно прорусской ориентации из сферы геополитического влияния территориально оскопленной России. В таких деталях планов Запада Ленин не знал. Троцкий же хотя и знал, но на тот момент должен был оставаться «белым и пушистым», потому как его выход на авансцену предусматривался во втором акте и желательно в белом. Именно поэтому-то, а также из-за своего статуса агента стратегического влияния он и занял внешне совершенно идиотскую позицию на переговорах с тевтонами — «Ни мира, ни войны». Его ставка была — на тот самый пункт № 6 из программы президента США Вильсона от 8 января 1918 г. формально этот пункт гласил: «Очищение оккупированных областей России и урегулирование "русского вопроса"». Внешне может показаться, что Троцкий явно полагал, что исполнение этого пункта произойдет как бы само собой, под непосредственным давлением США — ведь ему же прекрасно было известно, какое сильнейшее влияние мог оказать американский (еврейский) капитал через своих «собратьев» по финансовым делам на руководящие круги Германии. Поэтому-то и вел себя таким образом. Но это не так. Конечно, он не мог документально знать, каково конкретно истинное отношение руководства США к «октябрьскому перевороту», но в принципе-то он прекрасно знал, зачем его командировали в «русскую революцию». Однако попросту не хотел брать на себя юридическую и политическую ответственность за планировавшееся расчленение России и «эвакуацию» из ее состава громадных территорий. Не хотел не потому, что считал это преступным — считал бы так, то вообще не полез бы в «революцию», а потому, что все-таки надеялся перехватить у Ленина власть и возглавить Россию. А для этого необходимо было остаться чистеньким.

О каких же тайнах идет речь?! Почему о них ничего не известно? В действительности это серьезное заблуждение — все основные элементы этих тайн известны, а некоторые известны даже очень давно. Просто то ли объективно, то ли, что скорее всего, умышленно они оказались «расфасованы» едва ли не по всем «медвежьим углам» истории дипломатии, в том числе и тайной дипломатии стран Антанты в годы Первой мировой, истории разведок (особенно радиошпионажа) и генеральных штабов стран Антанты, а также, естественно, истории РСДРП(б) и СССР. А ряд и без того едва заметных нюансов и деталей истории кануна и самого октябрьского переворота в России преднамеренно не только затушевывали, но и даже стремились зашифровать, и уже в зашифрованном виде усиленно скрывали от широкой общественности. Собранные же воедино, они наглядно демонстрируют, что это были затайны и какова была их роль в судьбе России и мира. Несмотря на всю сложность их реконструкции, придется это сделать. Иначе не поймем, что и почему произошло в 1937 г.

Итак, что такое 7 ноября? В прошлом это был «праздник великого октября». Но 7 ноября — это по-новому стилю, который был введен уже в Советской России только с 14 января 1918 г. А вот по старому-то «великий октябрь» и впрямь состоялся в ночь с 25 на 26 октября. Если напряжем школьные знания по истории, то вспомним, когда сидевший в Разливе «вождь» заверещал из своего шалаша о том, что-де 25 октября переворот делать рано, а 26 октября — поздно. Правильно, 20 октября по-старому стилю. А 24 октября по старому стилю он уже отправляет соответствующую записочку в ЦК РСДРП(6), Между тем дата, когда он заверещал о необходимости переворота, по новому-то стилю означала 2 ноября 1917 г. Европа, а соответственно и Антанта и тогда жили по новому стилю. Но 2 ноября 1917 г. в Англии была подписана «Декларация Бальфура», провозгласившая создание в Палестине «еврейского национального очага», из которого через тридцать лет возникнет государство Израиль. [Тех, кто опять предвкушает «ужастик» на тему «жидомасонского заговора», с удовольствием огорчу — этого не будет. Речь пойдет о тех вещах, которые находятся в компетенции Высшего Закона Высшей Мировой Геополитики и Политики, а он, как уже отмечалось выше, от сотворения мира нейтрален, в том числе и в этническом отношении.]

Речь идет об очень даже не случайном совпадении, которое символизирует логическое завершение одного из важнейших этапов тайной операции высшего мирового порядка. Но чтобы понять, что здесь к чему, тем более, подчеркиваю это вновь, без каких-либо эмоций, придется вернуться к истории начального периода Первой мировой войны. Как уже отмечалось выше, в качестве одной из целей своего участия в той войне Великобритания провозгласила «обеспечение прав малых народов Европы». И провозглашено это было 9 ноября 1914 г. лично премьер-министром Великобритании Г. Асквитом (член Комитета 300). Под такое целеуказание попадали не только Германская, Австро-Венгерская и Османская империи, но и Российская тоже. Причем, судя по подлой роли Великобритании в устроении февральской революции и британской реакции в первые мгновения после получения известия о ней, Россия попадала первой. «Держать чужие государства под угрозой революции стало уже довольно давно ремеслом Англии», — говаривал Бисмарк. «Железный канцлер» столь хорошо знал суть британской политики, что в его словах сомневаться не приходится. Особенно если учесть, что он сам же не раз говаривал также, что «социализм в отдельной стране построить можно — только нужно выбрать страну, которую не жаль». А какую страну Западу не жаль? Только Россию — с остальными он носится как с писаными торбами, даже если они и не нужны Западу.

«Обеспечение прав малых народов» — наиболее презентабельная сторона одной из важнейших форм проявления сущности Запада — АГРЕССИИ. Она известна по бессмертной латинской пословице DIVIDE ЕТ IMPERA! — «РАЗДЕЛЯЙ И ВЛАСТВУЙ!». Хуже того — это наиболее презентабельная форма одного из важнейших императивов британской (как, впрочем, и в целом Запада) подрывной деятельности против окружающего мира, особенно же против первоочередных геополитических конкурентов — ИМПЕРАТИВА ИДЕИ О ВЫЧЛЕНЕНИИ ТЕРРИТОРИИ С ЭТНИЧЕСКИ ОДНОРОДНЫМ НАСЕЛЕНИЕМ. Со времен Пальмерстона и Мадзини приоритет этого императива в подрывной деятельности англосаксов, прежде всего против России и стран, входящих в орбиту ее геополитического влияния, является едва ли не абсолютным. Достаточно напомнить о судьбе Югославии, да и о судьбе самого СССР, а теперь и России, чтобы понять, о чем идет речь.

14 ноября 1914 г. один из влиятельнейших людей Великобритании того времени, очень близкий к премьер-министру Г. Асквиту, истинный бритт по духу, но еврей по национальности — Герберт Луис Сэмюэль^[177] — в дружеской беседе с министром иностранных дел Англии Э. Греем озаботился «обеспечением прав» одного из малых народов Европы — евреев. Естественно, что в беседе была глобально развита давно носившаяся в политических кругах Англии (и Запада вообще) идея создания еврейского государства в Палестине под эгидой Великобритании. В декабре 1914 г. к обсуждению этой же темы Г. Л. Сэмюэль подключил и другого члена кабинета министров — Л. Джорджа. А 15 января 1915 г. Г. Л. Сэмюэль представил Г. Асквиту уже проект правительственного меморандума Великобритании о будущем Палестины. 15 марта того же года он же представил на рассмотрение правительства Великобритании второй, улучшенный проект того же меморандума, самыми важными элементами которого являются следующие соображения его автора:

«1. Вероятная аннексия Францией хотя бы части Палестины — вещь опасная. Хорошие отношения между Англией и Францией — не вечны. А рядом — Суэцкий канал.

2. Оставить Палестину Турции? Исключено.

3. Интернационализация? Тоже плохо. Каждое государство будет стремиться к аннексии. И еще неизвестно, кто — кого. Возможен даже германский протекторат.

4. Создание независимого еврейского государства преждевременно, так как арабы — большинство населения, евреи не смогут самостоятельно навязать им свое правление, даже если им будут помогать великие державы.

5. Вывод: необходимо установить британский протекторат. Я имею заверения со стороны сионистов и не сионистов, что такое решение будет наилучшим образом встречено евреями во всем мире. К тому же организация англичанами еврейского центра в Палестине должна понравиться американским евреям, и через них можно будет добиться вступления США в войну против Германии»^[178].

Как видите, речь сразу же пошла о глобальных геополитических проблемах — сама идея создания еврейского государства оказалась жестко привязана к глобальной геополитике и политике того времени. Но удивительно вот что. Почти через два месяца после первого обсуждения Сэмюэлем палестинской темы — 7 января 1915 г. — на горизонте германской разведки «всплыл» старый знакомый германской полиции, будущий «купец русской революции» и — особое внимание — также совладелец британской фирмы «Виккерс», компаньон ряда англо-американских фирм и банков, контролировавшихся еврейским капиталом, — Александр Лазаревич Гельфанд-Парвус. «Всплыл» не где-нибудь, а именно в Османской империи. И именно из той среды, которая испокон веку была (и есть) подконтрольна британскому политическому масонству и британской разведке. А «всплыв» перед глазами уже крепко зачесавших свои дубоватые головешки насчет сепаратного мира с Россией тевтонов, предложил им идею устроения «русской революции». Ударно-штурмовая роль в этом плане отводилась все тому же «обеспечению прав малых народов», но, «естественно», в России, за счет разжигания националистического сепаратизма, особенно на ее окраинах. [На рубеже 1914 — 1915 гг. «о праве наций на самоопределение» — благопристойном на первый взгляд «родном братце» «обеспечения прав малых народов Европии — всерьез забормотал и Ленин.]

Первый меморандум Сэмюэля был представлен через восемь дней после того, как Парвус «всплыл» на горизонте у тевтонов и заинтересовал их своим предложением. Второй — в тот же день, когда Александр Лазаревич представил тевтонам свой «план русской революции», в котором упор в разрушении России был сделан именно на националистический сепаратизм окраин. Как отмечалось выше, императив вычленения территории с этнически однородным населением является господствующим в подрывной деятельности Великобритании, прежде всего против России. Бросающаяся в глаза синхронность действий Сэмюэля и Парвуса отнюдь не случайность!^[179]

Вспомнив для начала об одной подлой «традиции» британской тайной дипломатии — «никогда не делать ничего такого, что за тебя могут сделать немцы», — попробуем оценить один факт из биографии Парвуса. Перед Первой мировой войной он был представителем всемирно известной своим производством вооружений фирмы Круппа в Османской империи и занимался военными поставками для младотурецкого правительства. Между тем он еще с двадцатилетнего возраста был другом впоследствии тесно сотрудничавшего с британской военной разведкой известного британского торговца оружием Бэзила Захарова (Василий Захаров, выходец из России). Где Парвусу было бы легче всего устроиться? У своего друга Б. Захарова, особенно если учесть, что младотурецкая «революция» 1908 г. была делом рук британской разведки?! Или у Круппа, частная полиция и контрразведка которого были куда сильней, чем аналогичные официальные спецслужбы Германии, в которых досье на Парвуса как на подрывной социал-демократический элемент пухло еще с 1890 г. (его ведь даже высылали из Германии)?! Казалось бы, ответ очевиден. Тем не менее он устроился у Круппа. В Османской империи Парвус быстро стал очень близким к триумвирату младотурецкого руководства — Джемал-бею, Энвер-паше и Талаат-паше — человеком. Еще накануне Балканских войн, предшествовавших Первой мировой, стал финансовым советником младотурецкого правительства и сотрудником военной разведки младотурков. Одновременно свободно занимался как коммерческой, так и журналистской деятельностью. Был вхож практически во все круги Османской империи. Между тем по признанию работавшего в Турции в годы Первой мировой войны бывшего сотрудника британской разведки, авторитетного масонолога и романиста Джона Бьюкена (впоследствии — лорд Твидсмюир) — вся верхушка младотурок полностью контролировалась британской разведкой (и британским политическим масонством) в лице ее офицера Обри Герберта. Последний принадлежал к могущественной аристократической семье Великобритании, которая издавна славится своими связями с разведкой и способностью по ее каналам манипулировать различными тайными обществами. Еще его дед патронировал, в частности, самому Джузеппе Мадзини, виднейшему масону в середине XIX в. и организатору итальянского повстанческого движения.

Все руководство младотурков являлось масонами — из-за этого их «революцию» так и называли франкмасонской. Парвус тоже был масоном, причем высокой степени посвящения^[180]. Несмотря на турецкие имена, в действительности все руководство младотурков были… евреями. Даже будущий «гениальный вождь мирового пролетариата» обратил свое «просвещенное» внимание на это обстоятельство, записав в своих «Тетрадях по империализму», что «с самого начала движение (имеется в виду младотурецкая партия «Единение и Прогресс». — А. М.) имело сильный еврейский отпечаток, что связало его с центрами европейского капитала»^[181]. Они все были выходцами из секты «денмэ»^[182] и последователями Цви Саббатаи. Это была чисто еврейская организация, лишь внешне принявшая ислам. Но все дело в том, что между сектой саббатаистов и могущественнейшими масонскими ложами Великобритании «Мемфис Мицраим», но особенно «Герметическим Орденом Золотой Зари» — существовали теснейшие связи!^[183] Быстро стать своим в такой среде для Парвуса было проще пареной репы. Однако и это еще не все. Парвус был совладельцем британской фирмы вооружений «Виккерс». Но совладельцами фирмы были и представители того самого либерального крыла правительства Великобритании, которые втайне готовили «революционный переворот» в России! Еще более того. Здесь же и точка перехода к американскому капиталу, в частности, к уже знакомому нам Якову Шиффу, который тоже входил в число главных совладельцев концерна «Виккерс».

А через Шиффа — прямой выход на тех самых Варбургов (Уорбургов), как американских, так и особенно германских, которые за счет средств американской родни через официальные германские власти финансировали «русскую революцию» при посредничестве Парвуса. Именно этим-то и объясняется то загадочное внешне обстоятельство, почему известный всем контрразведкам стран Антанты — особенно британской — «германский подрывной элемент» Александр (Израиль) Лазаревич Гельфанд-Парвус в годы Первой мировой войны преспокойно арендовал громадный склад в Лондоне, где хранились товары из многих стран Европы и Америки, на выручку от продажи которых он вел свою подрывную против России деятельность «в интересах» Германии. Вот истинная причина невероятной лояльности британской контрразведки непосредственно к Парвусу. А ведь в то время за малейшее высказывание или действие в пользу тевтонов без суда и следствия арестовывали любого и как минимум упрятывали в концлагеря, а нередко и вовсе отправляли на эшафот. За всю войну британская разведка не провела ни одной операции против созданного Парвусом в Копенгагене (Дания) Института по изучению социальных проблем войны, «под крышей» которого против союзника Великобритании в войне — России — действовала настоящая разведывательно-диверсионная организация германского Генерального штаба и германской военной разведки. А ведь у британской разведки именно в Копенгагене были очень мощные позиции. Ну и, наконец, еще об одном явно не случайном совпадении. Парвус, который всего лишь на три года был старше Ленина — он родился в 1867 г., — поразительно «своевременно» «откинул ласты» в том же 1924 г., как и Ильич, который, как и он сам, играл также и по британской партитуре. Правда, предварительно Парвус успел передать свое «бесценное идейное наследство» по методике разрушения и уничтожения России… Адольфу Гитлеру^[184].

Если подвести итог всему сказанному о Парвусе, то нетрудно будет согласиться со следующими выводами. По мощи своего интеллекта и практической энергичности Парвус был равный «классикам» «научно обоснованного революционного» бандитизма в международном масштабе. Это был талантливый, чрезвычайно эффективный и хитроумный агент стратегического, скорее даже глобального интеллектуального влияния британского политического масонства и британской разведки, искусно действовавший под германским флагом.

Именно его руководство британского политического масонства и британской разведки решило использовать в операции «Заговор против Заговора», которая была начата на рубеже 1914 — 1915 гг. Ее целью было оказание стратегического влияния на послевоенное мироустройство чужими руками с чужого плацдарма и под чужим же флагом, в данном случае — германским. Суть операции сводилась к уничтожению России и ликвидации русского фактора в мировой политике. Весь его план уничтожения России «революцией» был построен на старинном императиве подрывной деятельности Великобритании против России, а также стран, входящих в орбиту ее геополитического влияния, — на императиве вычленения территории с этнически однородным населением. Начало операции было подстегнуто тем, что уже в конце 1914 г. британской разведкой были зафиксированы первые попытки кайзеровской Германии вступить в сепаратные переговоры о мире с Россией. В принципе же операция была запланирована еще до начала Первой мировой войны. Но вернемся к вопросу о неслучайности совпадений между действиями Сэмюэля и Парвуса.

Кайзер Вильгельм II рассчитывал использовать евреев, а заодно и сионистское движение в интересах Германии. Тем более что и штаб-квартира созданной еще в 1897 г. Всемирной сионистской организации (ВСО) первоначально базировалась в Берлине. Собственно говоря, потому-то в меморандуме Сэмюэля и появился пассаж о возможности германского протектората в Палестине: ведь она находилась под контролем германского союзника — Османской империи. Во время войны кайзер разрешил функционирование при посольстве Германии в Константинополе так называемого бюро Р. Лихтгайма — одного из лидеров германской ветви сионизма, предоставив ему даже право телеграфной переписки через соответствующую службу посольства и даже дипкурьеров. Между тем в анналах истории радиошпионажа периода Первой мировой войны числится «константинопольская история», согласно которой большую часть германских дипломатических шифров в той войне британская разведка заполучила именно в Константинополе, в том числе значительную их часть — до 1915 г. Благодаря этому британская разведка свободно читала германскую дипломатическую переписку тех лет. Да, разведка на то и разведка, чтобы добывать шифры и коды. С профессиональной точки зрения можно было бы сказать, что англичане молодцы, раз добились такого успеха. Можно было бы, если бы не факт удивительной последовательности и синхронности представлений меморандумов Сэмюэля и действий Парвуса, в том числе и передачи «плана русской революции». Если вдуматься в эту неслучайность, то придется согласиться с тем, что налицо негласный контроль бриттов за процессом развертывания ситуации с помощью радиошпионажа. И чтобы понять причину, в силу которой необходимо согласиться с указанным выводом, потребуется анализ подоплеки тех обстоятельств, в силу которых второй меморандум Сэмюэля — тот, что от 15 марта 1915 в. — стал руководством к действию.

Это связано с военно-промышленным шпионажем. Речь идет о знаменитой «ацетоновой истории». Ее суть в следующем. С помощью сионистов, прежде всего самого лидера ВСО — Хаима Вейцмана, который был блестящим химиком и ранее работал по линии германского военного ведомства, а перебравшись в Англию, возглавил отдел военной химии в британском адмиралтействе, — из Германии в Англию попала технология производства искусственного ацетона, крайне необходимого для производства пороха^[185]. Технология была разработана германским химиком Фрицем Габером (евреем по национальности), который одно время руководил военно-химическим отделом германского военного ведомства и лично знал Х. Вейцмана. Но одновременно в Англию попали и германские дипломатические шифры. Услуга не была забыта.

Едва только в декабре 1916 г. новый премьер-министр Великобритании Л. Джордж сформировал свой кабинет, он тут же протащил секретное решение о начале подготовки оккупации английскими войсками Палестины! Операция была назначена на осень 1917 г. И в это же время Антанта приняла секретное от России решение об интервенции против нее. Оба главных негодяя Антанты — Англия и Франция — одновременно согласовали между собой сферы влияния после расчленения России. Впрочем, в действительности-то были обговорены зоны их оккупации российской территории.

Накануне своего визита в Россию в начале февраля 1917 г. член военного кабинета лорд Мильнер^[186] вдруг запросил начальника британского Генерального штаба Г. Вильсона о том, как идет подготовка к осенней, 1917 г., кампании в Палестине. Если он направлялся в Россию, причем, как впоследствии будет установлено, для последней инспекции готовности внутрироссийских негодяев-предателей к свержению царя, то какое ему могло быть дело до Палестины?! Ему бы последние разведсводки из России почитать, благо там целая свора отпетых британских бандитов орудовала, а он — про Палестину?! Однако один из самых высокопоставленных иерархов британского политического масонства того времени прекрасно знал, почему перед отъездом именно в Россию он интересуется именно Палестиной. Помните, в п. 3 второго меморандума Г. Л. Сэмюэля — от 15 марта 1915 г. — говорилось о некоей интернационализации контроля над Палестиной, которая-де тоже плоха. Прав был Сэмюэль — плоха она для Англии. Потому как за 11 дней до его меморандума —.4 марта 1915 г. — Англия подписала соглашение с Францией, известное как соглашение Сайкс-Пико, к которому присоединилась и Россия. А вот п. 5 этого соглашения обуславливал участие Франции и России (наряду с другими членами Антанты) в создании и деятельности администрации по управлению так называемой коричневой зоной, то есть Палестиной. Это означало не столько даже фактическую интернационализацию контроля с севера над суперклассической морской коммуникацией мирового масштаба — Суэцким каналом, которым Англия монопольно управляла с 1875 г., — сколько русификацию этого контроля. Потому как основная масса евреев Европы проживала в границах российской империи и в случае реализации положений п. 5 соглашения Саикс-Пико контроль над Палестиной оказался бы в руках именно России, как наиболее способной заселить своими подданными-евреями земли Палестины и тем самым решить давний «еврейский вопрос» в стране. Естественно, это не являлось источником особой радости для Англии, особенно с учетом того, что и в целом-то соглашение Сайкс-Пико, как, впрочем, и присоединение к нему России, было посвящено Константинополю и Черноморским проливам, контроль над которыми еще с 1870 г. осуществляла та же Англия. По соглашению Сайкс-Пико Константинополь, Черноморские проливы и еще ряд территорий должны были отойти под контроль России. То есть по совокупности последствий Россия стала бы доминирующей державой в Средиземноморье. Это было категорически неприемлемо для Великобритании, веками противодействующей России особенно на этом направлении. Соглашение Сайкс-Пико подписали только для того, что временно умаслить Россию и заставить ее и далее проливать кровь за ублюдочных союзников. Однако в декабре 1916 г. Николай II как Верховный главнокомандующий отдал приказ о генеральном наступлении весной 1917 г. в целях полного освобождения территории империи от германских войск. Это и был его подлинный ответ на все попытки Германии и Австро-Венгрии сепаратно предложить ему мир, подлые мифы о чем раздували как подонки — будущие временщики, так и мерзавцы в Лондоне и Париже. Приказ предусматривал наступление, в том числе и в направлении Константинополя и Черноморских проливов. Россия действительно неплохо подготовилась к этому наступлению, переоснастив армию и флот.

Немедленно всполошилась Великобритания. Срочно был сменен премьер-министр — им и стал Ллойд Джордж. Срочно принимается решение о подготовке оккупации Палестины, срочно вырабатывается решение об интервенции в Россию, срочно намечаются планы ее расчленения на зоны влияния — и все ведь на осень 1917 г., срочно организовывается убийство Распутина, срочно дается отмашка на срочное же завершение всех приготовлений по свержению царя и т. д. А то как же — такая сволочь, как сам лорд Мильнер, с инспекцией едет! И едва только в России произошла предательская февральская революция, как тут же антантовская мразь даже своих прихлебателей из числа иуд-временщиков и то надула. Устроенным 17 апреля 1917 г. в Сен-Жанде-Мариенн англо-французским междусобойчиком соглашение Сайкс-Пико было полностью дезавуировано и аннулировано за счет подписания нового соглашения. «Поматросили» предателей и бросили. Хорошо еще к праотцам не отправили, хотя это было бы очень правильно. Ведь они не столько свою поганую «революцию» совершили, сколько, как впоследствии писал в своих мемуарах Черчилль, «удалили Россию и устранили все русские требования к итогам этой войны»^[187]. Потом это предательство продолжит «вождь», напрочь похеривший не столько даже все договора России со странами Антанты, сколько справедливейшие требования России к послевоенному устройству мира! В феврале 1917 г. военное министерство Великобритании вновь запросило Генеральный штаб о том, как идет подготовка к палестинской операции. То есть операция не только была заранее запланирована, но и заранее же увязана с уже намеченной к реализации февральской революцией в России!

В августе 1917 г. в Гааге начинается второй раунд тайных сепаратных переговоров между начальником британского генштаба Генри Вильсоном и статс-секретарем иностранных дел Германии Рихардом фон Кюльманом^[188]. 23 августа 1917 г. британский генштаб представил премьер-министру рапорт о возможности проведения палестинской операции^[189].

К слову сказать, «лягушатники» не отставали от бриттов: 7 августа 1917 г. представитель французского генштаба граф Арман вступил в очередные тайные сепаратные переговоры с представителем генштаба Австро-Венгрии, своим же родственником графом Ревертера. И везде тевтонам вдалбливали, что-де Германия чуть ли не обязана пойти на ряд уступок Западу в обмен на свободу рук в России! Вот мерзавцы-то! Один из них — все тот же Черчилль — так и написал в своих мемуарах: «Удаление России и устранение всех русских требований одновременно облегчало мирные переговоры…»^[190] О какой «свободе рук» могла идти речь, если шла война, и они и так хозяйничали на оккупированных русских территориях? А только о свободе заключения сепаратного мира и дальнейшей оккупации территории России как якобы гарантии этого сепаратного мира для самой Германии, а на самом деле для того, чтобы она окончательно влезла бы в Россию, выйти из которой, тем более живой, просто нереально. Это старая аксиома европейской политики. Ллойд Джордж так и говорил: «Россия — страна, в которую легко вторгнуться, но которую очень трудно завоевать. Она никогда не была покорена иноземным врагом, хотя много раз подвергалась нашествию. Это страна, в которую легко войти, но из которой трудно выйти»^[191]. Тевтоны заглотали наживку. В России же с 26 августа Керенский начал разыгрывать фарс с «корниловским мятежом», который стал предтечей сдачи Керенским власти в России Ленину и Троцкому.

И вот кульминация: в сентябре 1917 г. Ллойд Джордж принял стратегически важное решение о том, что войска, необходимые для крупной кампании в Палестине, могут быть сняты с Западного фронта зимой 1917 — 1918 гг. и выполнить свою задачу в Палестине вовремя, чтобы вернуться во Францию для начала активных действий весной»^[192]. Вы только вдумайтесь в суть этого решения британского премьера — ведь он же фактически подставлял весь Западный фронт Антанты и своего ближайшего союзника — Францию — в самом буквальном смысле слова под смертельнейшую угрозу германского контрнаступления!

Но Ллойд Джордж знал, что делал. Вопрос об октябрьском перевороте уже был согласован между Лондоном и Берлином! Ставка Лондона была на то, что пока тевтоны будут колупаться с приведением к власти и особенно с удержанием у ее кормила Ленина и К°, германского наступления на Западном фронте не будет! А за это время Великобритания успеет перебросить свои войска в Палестину! Так оно и вышло. Едва ли нужно объяснять, что для принятия столь опасного, чреватого непредсказуемыми негативными последствиями решения одного только рапорта начальника британского Генерального штаба Л. Джорджу было недостаточно. И даже достигнутых с тевтонами тайных сепаратных договоренностей — разумеется, за счет прямого ущерба интересам России, — тоже было недостаточно. Л. Джордж никогда не давал повода, чтобы хотя бы гипотетически заподозрить его в склонности к авантюризму, тем более с явными катастрофическими последствиями. Принятие такого решения могло быть обусловлено только наличием у Л. Джорджа неоспоримо «железных» доказательств, что ничего опасного не случится. Ведь решение о снятии зимой 1917/18 г. британских войск с Западного фронта и направлении их в Палестину было принято уже в сентябре 1917 г. Более того, необходима была еще и хотя бы видимость согласия другой твари по Антанте, Франции, иначе она так взбрыкнула бы, что Лондону мало не показалось бы. В такой ситуации подобные гарантии могли быть даны только из России — как главарем «шайки подонков больших городов Европы и Америки» Лениным, так и его предшественником — подонком Керенским. И они были даны.

Как известно, Первый съезд Советов прошел в июне 1917 г. и весьма мирно — британский подонок Керенский перемежал на нем свои выступления с речугами «германского шпиона» Ульянова-Ленина. Перед самым закрытием съезда Керенский объявил дату 25 октября (7 ноября) как дату открытия следующего, Второго съезда Советов. То есть, по сути дела, дата октябрьского переворота была назначена не Лениным, а Керенским по согласованию с Великобританией, куда он впоследствии и умотал на английском же корабле «Адмирал Об», специально присланном англичанами за ним.

Датой выборов депутатов в Учредительное собрание Керенский первоначально избрал 17(30) сентября 1917 г. Однако уже в августе 1917 г. она была перенесена им на 12(25) ноября того же года. Но ведь в августе прошли секретные сепаратные переговоры начальника британского имперского генерального штаба Г. Вильсона со статс-секретарем иностранных дел Германии Кюльманом! То есть перенос даты оказался прямо связан с секретной англо-германской договоренностью о дате октябрьского переворота! Соответственно изменилась и дата созыва Учредительного собрания — с 30 сентября (13 октября) на 28 ноября (11 декабря) 1917 г. Потом еще раз перенесут — на 5(18) января 1918 г.^[193] А теперь посмотрите, что же произошло дальше.

В конце сентября 1917 г. из шалаша в Разливе «вождь» направил в ЦК РСДРП(б) записку, в которой, настаивая на «безусловной необходимости» восстания, обосновывал ее потребностью «спасения революции и для спасения от "сепаратного" раздела России империалистами обеих коалиций»! С чего это он понес такую бредятину? Бритты в это время «намылились» в Палестину — Ллойд Джордж только-только принял окончательное решение о переброске британских войск в Палестину. «Лягушатники» пребывали в полудохлом состоянии и сидели, поджав хвост. Угрожать могла только Германия. И то не очень-то. А 24 октября 1917 г. по старому стилю, то есть через четыре дня после провозглашения в Англии «Декларации Бальфура» — «гениальный вождь» вдруг резко заторопился с переворотом, причем как-то уж странно — 25-го рано, а 26-го поздно?! И ведь настоял же на своем! Даже записочку 24 октября послал в ЦК. Между тем 23 октября (5 ноября) Керенский получил срочную телеграмму от министра иностранных дел Великобритании, того самого лорда Бальфура, в которой сообщалось о том, что австрийский посланник в Берне сообщил своему британскому коллеге намерение официальных властей Австро-Венгрии вступить в тайные и сепаратные от Германии переговоры о мире. Фактически эта телеграмма прозвучала для Керенского как приказ немедленно сдать власть Ленину, Троцкому и К°! Потому что Великобритании была нужна свобода рук как в Европе, так и особенно при передислокации своих войск в Палестину. Но не ей же первой начинать тайные сепаратные переговоры, тем более с Австро-Венгрией, от которой мало что зависело, — ведь главным официальным противником была Германия. Ей надо было связать руки, дав ей возможность влезть в Россию, и, обезопасив тем самым европейский фронт, лезть уже в Палестину.

Телеграмма и «положительный» ответ Керенского на нее были якобы «тайной за семью печатями», которую знали семь человек в правительстве Керенского. Но, как говаривал незабвенный «папаша Мюллер», что знают двое — знает свинья. А тут — семь. Впрочем, грешить на всех не будем. Достаточно самого Керенского, который все время находился на прямой связи с Троцким. А у него, сами понимаете, была прямая курьерская связь с шалашом, в котором от холода и страха трясся в скором будущем «гениальный вождь мирового пролетариата» В. И. Ленин. Вот так «вождь» и узнал об этой телеграмме и, естественно, понял, что к чему. И тут же 24 октября в ЦК полетела записочка — 25-го рано, 26-го поздно. Ильич точно знал, что в данном случае промедление смерти подобно — лично для него. Однако, как потом говорили, «политические проститутки» Зиновьев и Каменев «предали социалистическую революцию» и со страниц большевистской печати разгласили дату переворота. Много десятилетий спустя, когда уже даже СССР канул в Лету, один из отечественных исследователей — А. М. Иванов — в своей книге «Логика кошмара» обратил внимание на то, что этот эпизод как-то очень уж странно изложен в так называемом «завещании» Ленина: «Октябрьский эпизод Зиновьева и Каменева, конечно, не является случайностью, но… он так же мало может быть поставлен им в вину лично, как небольшевиз Троцкому». И далее А. М. Иванов высказывает свое мнение: «Что это? Откуда такая внутренне противоречивая фраза? Если влияния названной троицы не случайны, значит, они закономерны. Оступившийся раз может оступиться снова и даже обязательно оступится. Значит, нужно предостеречь от этого человека. Но вместо предостережения вдруг: "Это нельзя ставить им в вину". Почему? Если это не вина, то зачем об этом говорить? Получается какое-то странное противоречие. Но только на первый взгляд. На самом же деле никакого противоречия нет. Перед нами масонский шифр»^[194]. Правильно. Это масонский шифр, только вот расшифровку его А. М. Иванов дал очень уж запутанную, да еще и с дальнего разбега, беспочвенно, в конечном-то счете сведя к тому, что-де Ленин именно в Зиновьеве видел своего преемника, что само по себе уже странно. Такое могло прийти в голову только Троцкому. Оно и в самом-то деле было так. Если, конечно, учесть, что само «завещание», в чем еще убедимся, было всего лишь искусно состряпанной, при непосредственном участии Крупской, фальшивкой Троцкого. Что же до масонского шифра, то в «завещании» он был применен Троцким не случайно. Сгоравший от ненасытной жажды власти, «бес мировой революции» сдуру разгласил не только сам факт наличия такого шифра, суть которого в том, что «технологически» он составляется методом отрицания от противного с признанием реального факта. Главное, что он разгласил, заключалось в следующем. Методом якобы несогласия с датой, но отнюдь не с необходимостью переворота находившиеся на свободе и вне прямой связи с Керенским Зиновьев и Каменев, как агенты «опекающего прикрытия», через прессу открыто дали знать своим подлинным хозяевам, среди которых тевтоны занимали далеко не самое первое место, что переворот действительно назначен в ночь с 25 на 26 октября (по старому стилю} 1917 г.! Ленин-то в этот промежуток времени прятался по квартирам других масонов, так как за ним и другими руководителями РСДРП(6) якобы гонялась контрразведка временщиков — уж так гонялась, что лично Керенский охранял Троцкого, который знал, где прячется Ильич. Однако связаться каким-либо образом с тем же британским посольством, а также с нелегально пребывавшими в Петрограде представителями тевтонов возможности не было. Да к тому же тем же бриттам вполне достаточно было массовых обвинений в устроении так называемой «февральской революции»^[195]. Впрочем, Зиновьев и Каменев напрасно суетились. В выдаче даты переворота был замешан и лично Троцкий. Бывший министр юстиции последнего Временного правительства, масон Павел Николаевич Малянтович во время допроса в 1939 г. сообщил, что именно Троцкий, а не Зиновьев и Каменев, официально сообщил А. Ф. Керенскому о том, что в ночь с 25 на 26 октября большевики осуществят «восстание» для захвата власти путем свержения Временного правительства. На основе этой информации Керенский, для отвода глаз и подозрений от собственной персоны, сделал соответствующий доклад на правительстве, в конце которого предложил «предотвратить» восстание путем ареста Ленина и иных руководящих деятелей большевиков. Одновременно Керенский сообщил правительству, что такое решение встретило одобрение и других лиц, назвав в их числе того же Троцкого, Зиновьева и Каменева! То есть заявление Х. Раковского о том, что Керенский должен был сдать власть именно Троцкому, — полностью подтверждается! Потому как если бы Керенский арестовал Ленина — Малянтович-то на самом деле выписал ордер на арест «вождя», — то тогда руководство не только ЦК, но и всей РСДРП(б) само собой полностью перешло бы в руки этого триумвирата агентов влияния, и они все равно «осуществили» бы «переворот», но уже без «дорогого Ильича». Но ведь им-то приказ был не рыпаться в первом же ряду — на время «переворота» главарем должен был быть Ленин. Лишь в последний момент они очухались — в основном по соображениям «этнической безопасности», — и «вождем» действительно стал Ленин. К этой же возне за роль «лидера русской революции» был причастен и Я. М. Свердлов, как особо доверенный представитель секретного Бунда.

Не следует полагать, что подобные признания из Малянтовича выбили силой, коли речь идет о 1939 г. Его, 70-летнего к тому времени старика, вообще не трогали даже пальцем. Незадолго до этого возглавивший Лубянку Л. П. Берия своим приказом строжайше запретил применение недозволенных законом методов воздействия на подследственных, что, к глубочайшему сожалению, вопреки всем запретам Сталина, Ежов и его костоломы тем не менее практиковали^[196].

Малянтович был не только опытным юристом с громадным стажем, а потому очень хорошо знал цену слову, но и весьма строптивым человеком, вследствие чего часто наотрез отказывался подписывать те протоколы допросов, в которых, по его мнению, сказанное им было неправильно записано или истолковано. Это четко видно по материалам хранящегося в Центральном архиве ФСБ его следственного дела. И следователи Лубянки вынуждены были с неподдельным интересом и в точности записывать его показания. Протокол, из содержания которого взяты эти сведения, был подписан Малянтовичем. Поэтому верить этим данным можно. Малянтович был арестован в ноябре 1937 г., но заговорил об этом только через год, начиная с ноября 1938 г., когда власть на Лубянке перешла к Берия, то есть только тогда, когда с Лубянки были изгнаны такие же костоломы «интернационалисты», как и Троцкий. Малянтович отчетливо понимал, что соплеменники «беса» не оставят его в живых, дай он такие показания раньше. Потому и молчал, пока не сменилась власть в НКВД. Впрочем, его все равно приговорили K 10 годам ИТЛ без права переписки, что при его-то возрасте попросту означало смерть за решеткой, где он и скончался. И вот еще что в этой же связи. Полностью подтверждая друг друга, показания Раковского и Малянтовича совпадают и с сообщением давнего агента германской разведки и масона Иосифа Колышко. На основании его информации статс-секретарю германского МИДа А. Циммерману еще 31 марта 1917 г. был представлен подробный доклад, в котором прямо говорилось, что Керенский «является передаточным звеном между своей партией и социал-демократической рабочей партии (т. е. РСДРП(6). — А. М.) и поддерживает контакты с ней»^[197]. Как и вся эта падаль — временщики, Керенский был человеком Антанты, а Ленин и К° (включая и упомянутый выше триумвират) в то время считались агентурой тевтонов. То есть информация Колышко свидетельствует о том, что между Антантой, особенно между Англией, США и Германией, к тому времени уже существовали такие принципиальные договоренности о совместном бандитизме против России, которые неукоснительно претворялись в жизнь на уровне «исполнителей»! Но это же означает, что как Ленин, так и Троцкий, Зиновьев и Каменев играли по антантовской партитуре! При сопоставлении всех этих фактов поневоле придешь к одному-единственному выводу, что их выходка была заранее обусловленным сигналом! То есть, как только станет известно о провозглашении официального британского документа по еврейскому вопросу — им-то и стала «Декларация Бальфура» — то, заранее оповестив об этом, но в пределах одной недели, Ленин и К° должны были прийти к власти и быстро начать переговоры с Германией о сепаратном мире, дабы Англия могла бы относительно безопасно как для себя, так и для Западного фронта перебросить сваи войска в Палестину! Ставшее же известным Ленину содержание телеграммы Бальфура от 23 октября (5 ноября) явилось, по сути дела, последним ударом хлыста, окончательно подстегнувшим его более не медлить с переворотом ни одной секунды. Думайте что хотите, но все это свидетельствует о том, что Ленин играл в том числе, а на этом отрезке времени — в первую очередь, по британским (и в немалой степени также и по американским, а также совместным англо-американским) «нотам». И весь вопрос теперь даже не в том, кто конкретно подсунул ему такую «партитуру», сколько в том, кто и как заставил его сыграть эту партию именно же по «нотам» именно такой «партитуры»?!

Но на этот вопрос как раз и ответил Раковский, заявив на допросе, что «этот секрет известен жене Ленина — Крупской. Ей известно, кто такой Троцкий в действительности; это она уговаривает Ленина принять Троцкого (еще в феврале 1917 г. Ленин прилюдно крыл «беса»: «Вот так Троцкий! Всегда равен себе — виляет, жульничает, позирует как левый, помогает правым, пока можно…» Не говоря уже о том, что обозвал его «Иудушкой-Троцким»! — А. М.). Если бы он его не принял, то… остался бы заблокированным в Швейцарии; это одно уже было для него серьезной причиной (принять Троцкого. — А. М.), и, кроме того, он знал о том, что Троцкий доставлял деньги и способствовал получению колоссальной интернациональной помощи; доказательством этого служил запломбированный вагон».

Играть по «нотам» определенной «партитуры» ему вменили в обязанность, очевидно, еще в Швейцарии. В Россию он был направлен как агент стратегического влияния консолидировавшегося в своем тайном, уникально подлом заговоре Запада! А то, что он играл по «нотам» такой «партитуры», подтвердили лично Л. Джордж и британский посол в России Дж. Бьюкенен. Последний, к примеру, 27 ноября (по старому стилю) 1917 г. отбил в свой МИД челобитную, в которой упорно настаивал на том, что-де «нужно освободить Россию от обязательства не заключать сепаратного мира, иначе русско-германский союз после войны будет представлять угрозу для Европы, особенно же для Великобритании»^[198]. Ловок был негодяй, но маху дал такого, что пасть-то ему тут же и заткнули. Ведь этой челобитной дуралей посол открыто призвал официальный Лондон признать и де-факто, и де-юре реально и так существовавшую преемственность по цепочке от всех четырех временных правительств к Ленину и К°! Ведь в своем отречении от власти Керенский написал: «Слагаю с себя звание министра-председателя, передаю все права и обязанности по этой должности в распоряжение Временного правительства. А. Керенский. 1. XI. — 17 г.»^[199]. Тут важна дата — 1 ноября (по старому стилю) 1917 г. Потому как в это время все его, Керенского, последнее Временное правительство находилось в Петропавловской крепости. Первого же ноября 1917 г. по факту в стране было только одно временное правительство (оно так и называлось — Временное правительство) — Совет Народных Комиссаров во главе с Лениным! Пост сдал — пост принял! Ура-а-а! Но ура ли?!

«Освободить Россию от обязательства не заключать сепаратный мир» можно было только в одном случае. Сначала британское правительство должно было принять соответствующее решение, которое затем должно было быть передано на одобрение Верховного совета Антанты, потому как, по Лондонской конвенции от 5 сентября 1914 г., ни одно из государств — членов Антанты не имело права на сепаратные переговоры с Германией. А в России между тем уже в который раз менялась власть! То есть Бьюкенен призвал признать вышеозначенную преемственность власти также и на уровне Антанты! Потому как знал, что его правительство запланировало операцию по переброске войск в Палестину. И что временное затишье на Западном фронте для этого можно было обеспечить только за счет России, точнее, за счет сепаратных переговоров «вождя» с тевтонами! Однако главный его промах заключался в другом. Призыв «освободить» Россию от этого обязательства свидетельствовал фактически об эвентуальном (то есть упреждающем), но временном признании советского правительства в лице Ленина и К°! Законным образом оно могло распространиться на Россию только в том случае, если и де-факто, и особенно де-юре советское правительство во главе с Лениным было бы признано всеми странами Антанты, прежде всего Англией и Францией! То есть по совершенно непонятной и тем более несвойственной для послов Их британских величеств дурости, Бьюкенен эзоповым языком показал, что как Ленин и К°, так и его правительство были признаны Лондоном! Как минимум на время операции по переброске британских войск в Палестину! И в таком случае выходит, что и Ленин, и Лондон играли по одной и той же, заранее согласованной «партитуре», иначе просто нечем объяснить такую странную заботу Бьюкенена и синхронизированные с действиями англичан действия «вождя»! Воистину прав генерал А. Е. Вандам (Едрихин): «Плохо иметь англосакса врагом, но еще хуже иметь его другом». Призыв посла означал, что Англия и де-факто, и де-юре крайне заинтересована в Ленине и К°! Однако в этом случае немедленно сталкиваемся с еще более интересным вопросом: а чего ради PERFIDIOUS ALBION был так заинтересован в этой «шайке подонков больших городов Европы и Америки»? Ведь призыв посла означал также и готовность заранее признать законность действий Ленина по заключению позорного сепаратного мира с Германией, а следовательно, и законность действий последней, прежде всего в части, касающейся оккупации российских земель — ведь условия-то сепаратного мира как с германской, так и с российской сторон» были известны! Учитывая же, что в дальнейшем Ленин и К° должны были организовать «революции» еще и в Германии и Австро-Венгрии, чтобы их доконать, то тем более выходит, что Бьюкенен более чем по-крупному проговорился. За этим стоит признание наличия прямого тайного сговора между Англией и Германией, который был достигнут на августовских 1917 г. секретных переговорах в Гааге между Г. Вильсоном и Р. фон Кюльманом! Л. Джордж незадолго до тех событий не зря сказал, что «Россия — страна, в которую легко вторгнуться, но которую очень трудно завоевать… Это страна, в которую легко войти, но из которой трудно выйти». О неизбежном «революционном будущем» Германии, устроить которое были обязаны прикормленные тевтонами Ленин и К°, бритты, естественно, не проинформировали немцев.

Вот это и есть суть британской «партитуры», по «нотам» которой играл тогда «гениальный вождь»! Его задача в том и состояла, чтобы за счет невиданного для России позора втянуть в нее Германию, чтобы она не смогла оттуда вылезти, пока бритты будут заняты Палестиной! Чтобы она как можно сильней увязла бы в России. Он был обязан сделать именно так, чтобы освобождение России от германских оккупантов стало бы невозможным без вооруженной помощи Антанты в виде интервенции против оккупирующих ее территории германских войск. Ведь русская-то армия усилиями «шайки» Ленина была вдрызг разложена. Находившиеся в России разведчики Антанты — Брюс Локкарт (Англия) и Жак Садуль (Франция) — направляли в свои столицы срочные депеши о необходимости срочной интервенции «в помощь большевикам против немцев»^[200]. Она-то и позволила бы Антанте «на законных основаниях» расчленить территорию России и уже с помощью своих войск «эвакуировать» оккупированные после «освобождения» от германских супостатов российские территории из состава России. Что, к слову сказать, и было частично сделано. Вот почему 6—7 ноября (по новому стилю) 1917 г., по старому-то — 24 — 25 октября, 1917 г. в местечке Рапалло (близ Генуи, Италия) состоялась военная конференция государств-членов Антанты (без России, естественно), на которой было принято решение об образовании Верховного совета союзников, что явилось первым шагом к объединению военного командования. Первую по счету в ХХ в. Вторую мировую войну против России в сценарии «с колес Первой» Запад намеревался осуществить полностью консолидированными силами — ситуация войны позволяла сделать это без особых усилий! Антанта уже знала — «политические проститутки» оповестили, — что «октябрьский переворот» как серьезный шанс для будущего вторжения точно состоится!

Генеральная задача Антанты в том и состояла, чтобы резко изменить послевоенную конфигурацию в Восточной Европе в пользу англосаксонского Запада. До войны это невозможно было сделать, потому как вся Восточная, Центральная и Юго-Восточная Европа полностью контролировались тремя монархиями — Германской, Австро-Венгерской и Российской. Если же учесть этнический характер населения этих территории, то преимущества в послевоенный период были бы у Российской империи, так как это ареал обитания преимущественно славян и православных. Спустя много лет после Первой мировой войны, в 1934 г., канцлер Венгрии граф Бентлен скажет: «Если бы Россия в 1917 году осталась организованным государством, все дунайские страны были бы лишь рускими губерниями. Не только Прага, но и Будапешт, Бухарест, Белград и София выполняли бы волю русских властителей. В Константинополе на Босфоре и в Катарро на Адриатике развевались бы русские военные флаги. Но Россия в результате революции потеряла войну и с нею целый ряд областей…»^[201] Граф, конечно же, слегка передернул, ибо тогда и в помине-то не было речи о присоединении к Российской империи дунайских стран. Но глобально он прав — усиленное влияние России распространилось бы на эти территории самым естественным образом. Оно и было бы воспринято самым благожелательным, самым дружественным образом. Однако именно этот-то результат войны более всего и страшил англосаксонский Запад, потому что, как уже указывалось в двух главах, «кто правит Восточной Европой, господствует над Хартлендом; кто правит Хартлендом, господствует над Мировым Островом; кто правит Мировым Островом, господствует над миром». Уничтожить даже тень намека на что-либо подобное и установить контроль англосаксонского Запада над Восточной Европой со всеми вытекающими отсюда последствиями — вот в чем состояла главная глобальная геополитическая цель объявленной России как Перманентной мировой войны, так и Первой мировой войны, а также, естественно, и первой по счету в ХХ в. Второй мировой войны в сценарии «С колес Первой»! Именно поэтому еще до получения от Бьюкенена такой челобитной, 26 ноября (9 декабря) 1917 г., Ллойд Джордж четко указал своему послу в России: «Нет необходимости пока рвать открыто с советским правительством»^[202]. Кстати говоря, под этим письменно выраженным в виде меморандума мнением подписался и… лорд Бальфур! Почему «нет необходимости пока рвать открыто с советским правительством», если решение об интервенции уже принято и даже имеется проект англо-французского соглашения о разделе сфер влияния в России?! Да потому, что «вождь» должен был «освятить» своим именем предстоявший еще более глобальный геополитический грабеж! Он должен был лично санкционировать и одобрить «эвакуацию» громадных территорий из состава России! Кстати говоря, это одно из главнейших соображений, в силу которого Троцкий, Зиновьев и Каменев все-таки вынуждены были отказаться от мысли еще дооктябрьской ликвидации В. И. Ленина. Потому что немедленно взвился бы невиданный по своей силе и мощи «девятый вал» самой разнузданной, самой кроваво оголтелой юдофобии, который не дал бы ни малейшего шанса на осуществление такого глобального геополитического грабежа. «Необходимости рвать открыто с советским правительством» у Л. Джорджа не было, во-первых, потому, что геополитический грабеж должен был быть осуществлен в условиях полного прерывания легитимности РУССКОЙ ВЛАСТИ октябрьским переворотом Ленина. В том смысле, что пока он нужен, его признают, но как только геополитические цели достигнуты — тут же объявляется, что-де власть нелегитимна, потому как захвачена в результате насильственного переворота. Что и было сделано. Во-вторых, потому, что успех переброски британских войск в Палестину в этот промежуток времени напрямую зависел от того, удержится ли у власти «шайка подонков больших городов Европы и Америки» во главе с «вождем» хотя бы некоторое время!

Вот почему Ленин и торопился захватить власть, в том числе и до наступления момента голосования в Учредительное собрание. Это и означало прерывание даже видимости легитимности РУССКОЙ ВЛАСТИ. Но это же означало и время непосредственного кануна начала британской операции по переброске войск в Палестину. В упоминавшемся выше рапорте начальника британского имперского Генерального штаба Г. Вильсона на имя премьер-министра Л. Джорджа от 23 августа 1917 г. прямо было указано, что этот период охватывает от середины ноября до середины апреля! «Вождь» должен был захватить власть в стране именно накануне начала этого наиболее благоприятного для проведения палестинской операции периода времени. На это время Ленин действительно был нужен Лондону, и потому «вождь» торопился захватить власть до открытия работы Второго Всероссийского съезда Советов. По замыслу бриттов именно Ленин должен был «освятить» своим именем этот геополитический грабеж, что он и сделал, громыхнув 2 (15) ноября на всю Россию «Декларацией прав народов России», в которой была зафиксирована возможность для всех на свободное самоопределение вплоть до отделения! Что и началось. В то же время он должен был полностью гарантировать бриттам успех давно запланированной ими операции по переброске войск в Палестину. Правда, если быть точным, то вакханалия с самоопределением началась еще до октябрьского переворота. 20 июня 1917 г. на Первом Всероссийском съезде Советов рабочих и солдатских «депутатов» была принята резолюция с требованием того, чтобы Россия вступила на путь децентрализации управления, декларируя «признание за всеми народами права на самоопределение вплоть до отделения». Но это было всего лишь начало, тем более в ситуации, когда страной управляло формально легитимное, признанное Антантой и союзное ей Временное правительство. В таких условиях воровать российские территории очень трудно. Тем более что провозгласившая это коалиция эсеровско-меньшевистской предательской сволочи не только в 2,5 Раза превосходила представителей РСДРП(6) по численности, но и прежде всего была креатурой Антанты. Начнись запланированное Антантой воровство русских территорий тогда, то не только Антанта потерпела бы сокрушительное фиаско со всеми вытекающими отсюда крайне негативными последствиями, но и вся ее агентура открыто была бы вырезана народом. Что, откровенно говоря, было бы в высшей степени справедливо. Но именно поэтому-то и нужно было как полное прерывание легитимности Русской Власти, гак и провозглашение «права нации на самоопределение» именно незаконным, лишь для видимости признаваемым правительством. В такой ситуации воровать русские земли было бы куда как удобней, тем более что в таком случае не было бы никакой необходимости даже для профанации считаться с незаконным правительством.

Когда 11 ноября 1918 г. в пригороде Парижа — Компьене — было подписано печально знаменитое и якобы положившее конец Первой мировой войне Компьенское соглашение, то в его ст. 12 говорилось: «Все германские войска, которые ныне находятся на территориях, составлявших до войны Россию, должны равным образом вернуться в Германию, как только союзники признают, что для этого настал момент, приняв во внимание внутреннее положение этих территорий»^[203]. Вот это-то обстоятельство — «территории, составлявшие до войны Россию» — и есть последствие той самой «декларации», провозглашения которой от Ленина требовала Антанта, но более всего англосаксы. И едва только он ее провозгласил, как тут же было принято решение об интервенции. А к ее началу британские войска успели возвратиться в Европу.

Статья 12 Компьенского соглашения о перемирии имела секретный подпункт, по которому Германия уже обязывалась держать свои войска на всех оккупированных ею территориях якобы для борьбы с Советами до прибытия войск и флотов стран — членов Антанты^[204]. A они были в Прибалтике, на Украине, в Белоруссии, в Крыму и даже в Закавказье (в Грузии). То есть должна была произойти полная замена германского караула на антантовский — где британский, где французский, где американский, а где даже и японский, чтобы, как бы в порядке захваченных у поверженных тевтонов «трофеев» захватить и «эвакуировать» эти территории из состава России, предварительно создав там марионеточные правительства проантантовского толка. Атланта изготовилась вчистую уворовать колоссальные по площади территории России под предлогом их «освобождения» от германских супостатов, а игра Ленина по британской «партитуре» фактически благоприятствовала воровству одного миллиона квадратных километров с наитяжелейшими последствиями глобального стратегического характера! Одновременно Россия лишалась и практически всех выходов в моря и особенно в Мировой океан, подчеркиваю, практически на всех азимутах!^[205]

Уж и не знаю, как Ленину удалось сообразить, что его надувают более чем по-крупному. Скорей всего тому способствовало одно грязное обстоятельство. Главным условием Антанты перед подписанием Компьенского перемирия было срочное одностороннее расторжение Германией Брест-Литовского договора от 3 марта 1918 г. 5 ноября 1918 г. это условие было выполнено, дипломатические отношения с Советской Россией были разорваны. По нормам международного права даже того времени это означало, что все договора Германии с Советской Россией автоматически лишались юридической силы. 9 ноября 1918 г. по заказу Антанты и в кооперации с такими же, но германскими «гвардейцами от марксизма» в Германии была осуществлена операция «ноябрьская революция», и в Лету канула кайзеровская империя. Монархия — рухнула, кайзер — подался в бега, а к власти в Германии пришла социал-демократическая падаль во главе с Эбертом-Шейдеманом. Ну, и черт бы с ней — в конце концов, и Германия получила «свое». Но есть одно «но». Прямо в момент подписания 11 ноября 1918 г. Компьенского соглашения совместно с социал-демократической сволочью в лице Эберта-Шейдемана антантовские негодяи учудили исторически беспрецедентный по своему коварству псевдоправовой фокус. Уже лишившийся в результате одностороннего разрыва дипломатических отношений какой-либо юридической силы, грабительский Брест-Литовский договор от 3 марта 1918 г. вдруг «воскрешается» подписями антантовских негодяев и германских социал-демократических подонков?! Особо подчеркиваю, что «воскрешается» всего через шесть дней после его автоматической денонсации Германией. Более того. «Воскрешается» как якобы продолжающий действовать! Германские социал-демократические сволочи передают его бандитам из Антанты в качестве «трофея» вместе со всеми награбленными тевтонами территориальными приобретениями в России! Вытекавшие из этого крайне негативные для России, хотя бы и Советской, геополитические, стратегические, экономические и демографические последствия описанию просто не поддаются! Вся суть этого фокуса была сконцентрирована в ст. 12 Компьенского соглашения: «Все германские войска, которые ныне находятся на территориях, составлявших до войны Россию, должны равным образом вернуться в Германию, как только союзники признают, что для этого настал момент, приняв во внимание внутреннее положение этих территорий». В условиях полной в то время дипломатической блокады Советской России антантовские сволочи сделали вид, что германские войска находятся на этих территориях законно. Более того, законно по разбойным же «понятиям» самой Антанты, так как по тем же ее бандитским «понятиям» эти территории лишь в прошлом, то есть до войны, составляли Россию, а теперь ее, мол, нет! И скрепили эту невиданную подлость как своими подписями, так и подписями социал-демократической падали Германии! Еще бы им не скрепить ее своими подписями, если «гениальный вождь» в точном соответствии с британской «партитурой» разыграл карту «права наций на самоопределение»!

В течение всего двух суток Ленин наконец-то сообразил, что, пока он играл по британской «партитуре» в тевтонском футляре, его крепко надули. Поразительно, но, судя по всему, он еще не понимал, что по плану Запада он был всего лишь «временщиком»!^[206] 13 ноября 1918 г. со стороны Ленина последовал разрыв дипломатических отношений с Германией, а Брест-Литовский договор был аннулирован. Одновременно «вождь» предпринял вооруженный натиск на Прибалтику. Геополитически он был прав — ведь Россия лишилась выхода в Балтийское море, за право иметь который Петр I целых двадцать лет вел Северную войну. Победа России была закреплена Ништадтским мирным договором от 30 августа 1721 г., по которому эти территории переходили России и ее преемницам в полное, не отрицаемое и вечное владение и собственность. Договор был письменно подтвержден и гарантирован все теми же Англией и Францией. Вот, кстати говоря, почему так необходимо было срочное прерывание легитимности РУССКОЙ ВЛАСТИ. Не преемница России Петра Россия Ленина, и баста. Следовательно, можно и своровать!

Но Ленин опоздал. Сила была на стороне Англии и Антанты. Прибалтики Россия тогда лишилась. В том числе и потому, что тот натиск на нее был осуществлен под идеологическим лозунгом — «прийти на помощь германской революции», что было конкретным проявлением господствовавшей тогда в сознании Ленина идеи «полевой революции» как неотъемлемой составной части «мировой революции». Естественно, что морально, а частично и материально поддержанные Антантой тевтоны отбили атаку Ленина и К° в Прибалтике — даром, что ли, был подписан секретный подпункт к ст. 12 Компьенского соглашения! Затем поддержанные Антантой прибалты от всей своей прибалтийской душонки столь «горячо поблагодарили» тевтонов… что те от полученного под зад пинка летели аж до Берлина!^[207] Вот это и называлось в ст. 12 «как только союзники признают, что для этого настал момент, приняв во внимание внутреннее положение этих территорий».

Так что Раковский как минимум лукавил, говоря о какой-то «ошибке» или, того не чище, «бессознательной измене Ленина Интернациональной революции», то есть «мировой революции». Не было ни ошибки, ни тем более бессознательной измены. Все делалось сознательно, по британской (антантовской) «партитуре», хотя бы и «обернутой» в германский «переплет». И Раковский это точно знал, знал как масон очень высокой степени посвящения. В том числе и то, что под конец 1917 г. одними из наиболее существенных в этой партитуре стали также и американские «ноты», в части задач по расчленению России полностью совпадавшие с британскими. Но в «русской революции» его «номер был шестнадцатый». Агент прикрывающего влияния, как в отношении Троцкого, так и Ленина тоже. Поэтому он обязан был врать (не во всем, конечно, но врать) даже на допросах в НКВД СССР и нести при этом несусветную чертовщину о какой-то «ошибке» или «бессознательной измене Ленина Интернациональной революции»! До начала осени 1918 г. Ленин еще был полностью вменяемым и пребывал в здравом уме. И потому вполне сознательно играл по британско-антантовской «партитуре», за что, к слову сказать, Совет масонской ложи Великий Восток Франции устами «брата» Гюара официально, то есть от имени всей Антанты, поблагодарил Ленина и К°, отметив их «значительную услугу Ордену в критические моменты войны»!^[208]

О том, что Ленин сознательно играл по антантовской партитуре, в которой превалировали англосаксонские «ноты», свидетельствует и такой факт. До сих пор широкой общественности практически ничего не известно о «визите» в Россию в феврале 1919 г. личного представителя президента США В. Вильсона — Уильяма Буллита, члена Комитета 300. Между тем это чрезвычайно интересно.

§ 3/3. Инициатором этого визита была отнюдь не Америка. При всем том, что в Россию тогда приехал формально личный представитель президента США, на самом же деле сама идея о таком визите и его целях вызрела в голове у британского премьер-министра Ллойда Джорджа. Да и то с прямой подсказки влиятельного представителя британского политического масонства, теснейшим образом связанного с британской разведкой, известного в те времена английского газетного магната, лорда Альфреда Нортклиффа (Буллит сам признал этот факт в своих мемуарах). Подсказка носила обязательный характер. Тем не менее считается, что идея о приглашении на едва только открывшуюся в начале 1919 г. Парижскую «мирную» конференцию представителей всех существующих де-факто русских правительств, коих тогда на территории бывшей империи была тьма-тьмущая, пришла в голову именно Л. Джорджа. Правда, пригласить намеревались не в качестве равноправных партнеров, а чтобы заслушать их мнение. Преодолев некоторое сопротивление партнеров по конференции, британский премьер протащил эту идею в виде так называемой «Декларации Принцевых островов» от 22 января 1919 г. Этой декларацией предусматривалось не только отделение от России прибалтийских территорий, а также Кавказа, Крыма, части Украины, Белоруссии. То есть тех самых территорий, Которые «самоопределились». Ею же предусматривалось сохранение как белогвардейских армий, так и поддерживаемых ими рьяно сепаратистски настроенных правительств на территориях их незаконного и временного функционирования! Опираясь на эту декларацию, личный секретарь Л. Джорджа — Филипп Керр совместно с госсекретарем США Лансингом разработал в феврале памятку об условиях, которые Буллит должен был передать Ленину. Она включала в себя следующие пункты:

1. Прекращение военных действий и сохранение за всеми существующими де-факто правительствами России их территорий.

2. Свободное пребывание граждан Антанты в России.

3. Восстановление соответствующих условий для торговли^[209].

4. Обещание со стороны союзников убрать войска из России и др.

И вот тесно связанный с могущественными закулисными силами США и Европы, в частности, со стоявшими за спиной Троцкого Уорбургами, масон высокой степени посвящения — У. Буллит — в Москве. Идет февраль 1919 г. И что же? Согласно мемуарам У. Буллита, кстати, принципиально не расходящимся с тем, что было опубликовано еще при Сталине, Ленин в беседе с ним открыто заявил, что-де возглавляемая им Советская Россия готова отказаться от контроля над 16 принадлежавшими царской империи территориями! То есть, по сути дела, «вождь» подтвердил преемственность своих действий еще от временщиков-предателей, именно при которых и был инициирован процесс децентрализации и расчленения России через так называемое право наций на самоопределение! Далее «гениальный вождь» разъяснил У. Буллиту, что он имеет в виду следующие территории:

— Польши, что было полностью бессмысленно, так как де-факто Польша и так ушла из состава России и существовала практически как государство, да и сам «вождь» тому не мешал — в том была суть залога лояльности окружавших его поляков;

— Финляндии, что тем более было бессмысленно, так как независимость Финляндии была провозглашена еще 31 декабря 1917 г., причем Ленин и К° тому не мешали. Правда, затем от всей своей «горячей финской души» Финдяндия самым «сердечным образом поблагодарила» Россию… интервенциями (одни только «карельские авантюры» 1920 — 1922 гг. чего стоят!) и насильственным отторжением жирных кусков русской территории (в точном соответствии с Планом Лабушера^[210]);

— Румынии, что вообще было форменной глупостью, допущенной, скорее всего, самим У. Буллитом, так как речь могла идти только о Бессарабии, которую под шумок оттяпала Румыния, а сама Румыния, как известно, никогда не входила в состав Российской империи; Буллита можно «понять» именно в том смысле, который не устает пропагандировать наш знаменитый юморист-сатирик Михаил Задорнов: как американцу Буллиту что Румыния, что Бесарабия — один хрен;

— Прибалтики (всей), где Антанта открыто меняла германские войска на свои;

— половины Украины;

— Западной Белоруссии;

— всего Кавказа;

— всего Крыма;

— всего Урала;

— всей Сибири;

— Мурманской губернии, включая и сам порт!

Более того, в своих мемуарах Буллит указывал, что «Ленин предлагал ограничить коммунистическое правление Москвой и небольшой прилегавшей к ней территорией плюс город, известный теперь как Ленинград»! «Россия слишком велика… ее надо свести к Среднерусской возвышенности… — планировали тогда англосаксы. И «вождь» туда же.

Хуже того — «вождь» предлагал США также и Камчатку, так сказать, «для экономической утилизации»!^[211] В результате получилось, что он лично «воскресил» условия даже им крайне резко раскритикованного и дважды расторгнутого позорного Брест-Литовского договора! Более того, «вождь» пошел слишком уж далеко. Ибо речь пошла уже и об Урале, Сибири и Камчатке, чего даже приведшие его к власти тевтоны не требовали. Если, например, сравнить это с тогдашними планами Великобритании, то без труда увидим едва ли не полное совпадение: «В интересах Британии, чтобы Россия была как можно меньше. Любые ее части, которые захотят от нее отделиться, должны быть поддержаны в этом — Кавказ, Украина, донские казаки, Финляндия, Туркестан и прежде всего Сибирь, страна будущего, продолжение Американского Дикого Запада… Когда их независимость будет признана, будет легче принимать меры, чтобы "гарантировать" эту "независимость"»^[212]. [То же самое планировали и США.]

Фактически «гениальный вождь» выразил готовность вернуться в геополитический ареал бытия периода возникновения самой Москвы! Проще говоря, откровенно выразил готовность похерить практически 1000 — тысячу лет! — Истории России!!! И при этом еще и умудрился назвать У. Буллита своим другом, а намерения американских властей грабить Россию — «добрыми»?!^[213] Обалдевший от таких предложений «вождя русской революции», У. Буллит назвал Ильича в своих мемуарах «гениальным» человеком с «большим юмором и ясностью мысли» и с не меньшим юмором и особенно «ясностью мысли» добавил: «Подумать только, если бы я имел такого отца, как он?!» Буллиту весьма повезло, что у него не было такого отца — политического сифилитика! Но ему «повезло» в другом. Он стал непосредственным свидетелем события всемирно исторического значения: «гениальный вождь» с «большим юмором и ясностью мысли» не менее «гениально» изложил план фантастически «гениального предательства» России — предательства, которого она не ведала за тысячу лет своего существования!^[214]

[Существует версия, что псевдоним «Ленин» происходит от немецкого «лен», по-немецки — Leben. Оно означает поместье, которым управлял некто вроде арендатора, за которым стоял подлинный хозяин. Если точно по словарю иностранных слов, то это означает следующее: «в эпоху феодализма — земельные владение, которое вассал получал от сеньора при условии несения службы (военной), участия в суде, выполнения денежных и других повинностей. Лен был наследственен и мог быть отнят у вассала лишь по суду пэров; отношения между вассалом и сеньором определялись ленным штабом». То есть нечто вроде подсадной утки, исполняющей чью-то волю… в шведском языке тоже есть аналогичное слово — LAN, обозначающее, правда, административную единицу, округ, что в общем-то достаточно близко по смыслу к немецкому «собрату». Между тем предки «вождя» по материнской линии» происходили из Швеции…

Поразительное совпадение смысла приведенных объяснений с тем, что делал Ленин, в том числе и с тем, с чем он соглашался во время переговоров с У. Буллитом) И разве не в таком точно положении оказались Ленин и его соратники, руководившие «революцией» в России, если их дело финансировалось извне неким «государем», видимо, вознамерившийся из России сделать подвластные поместье — «Лен». Разве Россия не являлась для Ленина и его соратников «условно жалованным поместьем»?^[215]]

Материалы конфиденциальных архивов президента США В. Вильсона и Ф. Керра свидетельствуют, что не менее «гениально» Ленин предавал не только Тысячелетнюю Историю России, но и без меры проливавшуюся тогда кровь рабочих и крестьян, отстаивавших, пускай и под советскими знаменами, но ведь Россию же! В них хранится озаглавленный как «Текст проекта мирных предложений союзных и присоединившихся к ним правительств» отчетный доклад У. Буллита. Так вот, с прямой ссылкой на то, что эти предложения были одобрены лично Лениным, Буллит указывал, что «вождь» был готов сесть за стол переговоров со всеми признанными де-факто на территории России правительствами! «Вождь» согласился даже с тем, что эти правительства должны оставаться у власти и не быть свергнутыми?! А за что тогда в безмерных количествах проливали кровь рабочие и крестьяне?! Хуже того. Чуть ли не априори «вождь» де-юре признал факт наличия государств, сепаратным образом образовавшихся на территории зверски насилуемой Российской империи! Сравните с указанными выше планами Великобритании и США? Сравнили?! То-то… Еще хуже того. Признал все долги царской России перед странами Антанты! А ведь ему хорошо было известно о масштабах осуществлявшегося как им и его «гвардейцами», так и их покровителями из Антанты. Более того, у него под рукой были все данные из секретного архива Особой канцелярии по кредитной части министерства финансов Российской империи! Оперируя только этими данными, можно было так далеко послать всю западную сволочь, что она и к XXI веку-то не возвратилась бы! А он — долги признавать, несуществующие к тому же!^[216]

[С этим визитом Буллита обязан такой аспект тайны гибели Колчака. Антанта побаивалась открыто воровать российские территории. «Вождь» тоже сильно опасался непосредственно своим именем «освящать» воровство российских территорий, тем более письменно. Посмей он это сделать, то и часу бы не прошло, как его разорвали бы на части. Принципиально, но устно согласиться на такое, да еще во время конфиденциальных переговоров — это одно, а письменно санкционировать это воровство совсем иное дело. Именно эту-то проблему Буллит и обсуждал с ним, о чем прямо не пишет даже в своих мемуарах. Тем не менее, указав, что «Вождь» согласимся на практическое признание всех де-факто существующих натерритории России правительств, Буллит практически показал, что в первую-то очередь его интересовало признание Лениным Колчака. Ведь именно на Колчака как на двойного англо-американского агента в конечном счете и была сделана ставка Антанты. От имени союзного командования его действиями руководили непосредственно британский генерал Нокс и военный разведчик-интеллектуал, член Комитета 300 — Дж. Хэлрорд Маккиндер. Так вот, Буллит и Ленин, судя по всему, договорились о следующем. Ленин дает свое согласие на то, чтобы ряд Российских территорий был бы сворован Антантой, но при одном условии — чтобы письменное оформление этой грязной сделки осуществил лично Колчак. Ради этого Ленин согласился притормозить сопротивление Колчаку б Сибири, чтобы тот успел сделать то, что ему собиралась поручить Антанта. Уже 26 мая 1919 г. верховный совет Антанты направил Колчаку ноту, в которой, сообщая о разрыве отношений с советским правительством (как видите, Антанта сохраняла сбои отношения с Лениным до указанного бремени; разрыв же был оговорен с Лениным), выразил готовность признать его за верховного Правителя России?! Однако при этом был выдвинут жесткий ультиматум — Колчак должен был письменно согласиться на: 1. Отделение от России Польши и Финляндии, о бессмысленности чего говорилось выше. Здесь главное заключалось в стремлении Великобритании и США обставить все так, будто эти страны получили независимость только благодаря усилиям англосаксонского Запада. 2. Передачу вопроса об отделении Латвии, Эстонии и Литвы (а также Кавказа и Закаспийской области) от России на рассмотрение арбитража Лиги Наций в случае, если между Колчаком и марионеточными правительствами этих территорий не будет достигнуто необходимого Западу соответствующего соглашения. Попутно Колчаку предъявили ультиматум и о том, чтобы он признал за версальской «мирной» конференцией право решать судьбу также и Бессарабии. 12 июня 1919 г. Колчак дал необходимый Антанте письменный ответ, который она сочла удовлетворительным. В результате какой-то адмиралишко одним махом перечеркнул все завоевания многих поколений, не один век собиравших Великую Державу. В высшей степени иезуитский ход Запада! Руками предателя именно в адмиральский погонах, к тому же не русского по происхождению — ведь Колчак бил «крымчаком», крымским татарином, — лишить Россию выхода в Балтийское море, за право иметь который Россия Петра Великого свыше 20 лет бела Северную войну со Швецией! Все труды Петра великого, его предшественников и преемников были начисто перечеркнуты, включая и знаменитый Ништадтский мирный договор от 30 августа 1721 г., коим было узаконено право России на свободный выход в Балтийское море! Когда же он выполнил возложенные на него задачи и громадные по площади территории Российского государства де-юре были отторгнуты, руками французского представителя Антанты при Колчаке — генерала Жанена (англосаксы и тут остались верны себе — подставили представителя Франции) — и при содействии белочехов марионеточный адмирал был сдан большевикам. Ну а те его и расстреляли как собаку! Никто не имеет права разбазаривать территории государства, собиравшиеся не один век, тем более официальный агент британского короля! Но вместе с Колчаком должен был стоять и Ленин — тогда расстрел был бы еще более справедлив.]

Выше уже указывалось, что на связь к Троцкому присылали связников. Этой же «чести» был удостоен и Ленин. Едва ли не все слышали о пресловутом жулике и аферисте глобального масштаба — «красном миллиардере» из США Арманде Хаммере, который якобы чуть ли не ногой открывал дверь кабинета Ильича. Однако практически неизвестно, как и вследствие чего этот генетический жулик и пройдоха появился в Москве еще в 1921 г. А причина-то простая. Несмотря на то что под прямым контролем Ленина и Троцкого колоссальные богатства России непрерывным потоком перекачивались в Америку, США официально не признавали советскую власть и Советскую Россию. Но связь-то с лидерами новой власти держать надо было, потому как Ленин и К°, равно как и Троцкий и К°, были приведены к власти не на германские, а на американские деньги. Необходим был постоянный офицер связи между профинансировавшими «русскую революцию» могущественнейшими финансовыми структурами США и Лениным. Этот вопрос и был обсужден Буллитом. Была достигнута соответствующая договоренность на этот счет. Судя по всему, оригинальный вариант подсказал сам Ленин. Связник должен был быть молод, энергичен, поскольку предстояло постоянно мотаться между Советской Россией и заграницей, обязательно быть представителем коммунистических или социалистических кругов, желательно из числа дооктябрьских знакомых Ленина, и иметь соответствующее политическое реноме. Янки недолго искали. Среди дооктябрьских знакомых Ленина из числа американских социалистов был некто Джулиус Хаммер, выходец из России, врач-гинеколог, ставший также и одним из основателей Американской коммунистической партии. Под конец 1920 г. Дж. Хаммер был арестован и приговорен к тюремному заключению за незаконный аборт с летальным исходом. Дж. Хаммер не был виновен в этой смерти — как отец он взял на себя вину сына, Арманда Хаммера. Произошла сделка с могущественными финансовыми структурами Америки — Арманда взяли на крючок. Отцу и сыну популярно разъяснили, что если не согласятся с тем, что им предложат, то сынок будет мотать длительный срок. Если согласятся, то сын останется на свободе, но будет выполнять определенные задания, а папаша сядет в тюрьму на небольшой срок и вскоре его выпустят. Предложение было принято. Арманд Хаммер был направлен в Москву с рекомендательным письмом от папаши. Так у Кремля в качестве бескорыстного другая появился сверхжулик мирового масштаба — Арманд Хаммер. К слову сказать, Сталин не только на дух не переносил этого прохиндея, но и даже не пускал его в СССР.

…В одной из пьес гениального Шекспира — «Жизнь Тимона Афинского» — есть прекрасные строки, которые, если и не все, но очень многое объясняют:

…Золото! Металл

Сверкающий, красивый, драгоценный…

Тут золота довольно для того,

Чтоб сделать все чернейшее — белейшим, В

се гнусное — прекрасным, всякий грех —

Правдивостью, все низкое — высоким,

Трусливого — отважным храбрецом…

Да, этот плут сверкающий начнет

И связывать, и расторгать обеты,

Благословлять проклятое, людей

Ниц повергать пред застарелой язвой,

Разбойников почетом окружать,

Отличьями, коленопреклонением

Сажая их высоко, на скамьи

Сенаторов…

Так что давайте кончать со сказками об Ильиче. Он прекрасно понимал, что совершает исключительное по своим последствиям геополитическое преступление против России. По итогам визита У. Буллита и в оправдание своих действий он опять понес жуткую чертовщину, наподобие той, что он широко декларировал, рьяно настаивая на заключении сепаратного мира с Германией. Он, в частности, заявлял, что речь идет о мире «чрезвычайно насильнического характера» и что его отношение к программе Принцевых островов» во многом «…воспроизводит отношение к империализму, установленное нами во время Брестского мира»!^[217], Ну не демагог ли?! Однако «гениальный вождь мирового пролетариата» изменил бы самому себе, если параллельно не стал бы играть и по своему «оригинальному сценарию», который впоследствии, в 1937 г., отрыгнется всем участвовавшим в нем расстрельными приговорами. А началось это за двадцать лет до этого самого 1937 г.

§ 4. Чудом спасшись после покушения 30 августа 1918 г., «вождь» потихоньку стал осознавать, что его истинные хозяева шутить не будут, если он еще раз перейдет грань дозволенного. Но осознав это и пока еще радуясь, что чудом остался жив, «вождь» тем не менее вовсе не собирался становиться паинькой и потому пустился во все тяжкие с другими интригами. На геополитический статус России как единственной в мире единой, трансконтинентальной евразийской державы ему было наплевать. Тем более ему было наплевать на последствия его интриганских игрищ. Потому как уже во время переговоров с Буллитом он вновь вел колоссальную и чрезвычайно опасную для него лично интригу, начало которой было положено еще в 1918 г., а последствия громыхнули только в 1937 г. Да если бы только для него. Для всех, кто имел к ней отношение. Не говоря уже о беспрецедентном вреде для России. Речь идет о том, что обычно расценивают как истоки будущего «дела Тухачевского».

Корни этой истории в финишном этапе Первой мировой войны ХХ столетия. Германия была уже на пороге общенациональной и военной катастрофы — до нее оставалось менее месяца. Катастрофически убывали последние силы к сопротивлению, крайне резкими темпами нарастало, с одной стороны, военно-политическое давление стран Антанты, дошедших до высшей степени ожесточения в своей ненависти к Германии, а с другой — вдохновляемое и направляемое, в том числе и из-за рубежа, «революционное движение» в самой Германии. В ситуации надвигавшейся общенациональной катастрофы паникеры и мелкие интриганы метались в поисках спасения собственных шкур, прагматики же, для которых даже такой исход войны отнюдь не повод реветь белугой, начали переброску мостов в будущее — ведь любая война кончается миром, даже если бегут последние союзники. Между тем среди этих последних союзников был один, хотя изрядно и подловатый, ибо собственноручно разжигал костер германской «революции», но тем не менее лучшего все равно не было. Даже Австро-Венгрия и то подалась в бега от Германии. В условиях ожесточившейся под конец войны ненависти Антанты к Германии и неизбежности катастрофы и вовсе не приходилось выбирать. Этим «союзником» были Ленин и К°.

Получив в результате подписания Брестского договора от 3 марта 1918 г. «свободу рук на Востоке», высший эшелон деловой элиты Германии в лице Августа Тиссена, Гуго Стиннеса, Альберта Феглера, Эмиля Кирдорфа, Альфреда Гугенберга, Брунса, Рейша, Клекнера, Рехлинга, Пенсгена и других решили идти на Восток «своим путем». На состоявшемся 16 мая 1918 г. в дюссельдорфском «Штальхофе» совещании капитаны германской экономики постановили, что было бы вполне резонно, если «Германия и ее союзники на длительное время осуществили военную оккупацию коммуникаций, связывающих европейские страны с Севером России с целью освоения России, лимитрофов^[218], а также Украины». Потрясенные захватившей их дух перспективой, германские промышленники записали в протокол совещания, что следует обеспечить «возможно более глубокое финансовое проникновение в Россию для сохранения политического и военного превосходства Германии» с тем, чтобы в оккупированных последней прибалтийских областях, в Финляндии, на Украине, в Донбассе и на Кавказе расправиться с большевиками, ибо «только в том случае, если на место большевистского режима придет новый порядок вещей… мы (то есть они, капитаны германского бизнеса. — А. М.) могли бы облегчить ведение войны путем использования русских источников и запасов». История, правда, распорядилась несколько иначе — менее чем через полгода «новый порядок» был установлен в самой Германии. Под неудержимым натиском Антанты и «революционного движения» рухнула кайзеровская монархия, а вскоре появилось и «дитя Версаля» — Веймарская республика.

Британская разведка не только знала о дюссельдорфском совещании капитанов германского делового мира и принятых там решениях, но и своевременно выдала руководству Великобритании как информацию об этом, так и соответствующие рекомендации. И уже в июне, а затем и в июле, и августе 1918 г. последовала прямая реакция руководства Великобритании на эту разведывательную информацию… в виде высадки английских десантов в Мурманске, Онеге, Сороке и Архангельске^[219]. В то же время в Великобритании прекрасно отдавали себе отчет в том, что изложенные в протоколе совещания идеи не умрут с кончиной империи. И каково же было перемежавшееся со страхом изумление руководства британской разведки, когда в это же самое время оно узнало о трюке, казалось бы, так здорово играющего по британской «партитуре» Ленина, который он проделал в развитие идей того самого совещания.

По прошествии без малого девяти десятилетий трудно точно установить, каким образом содержание протокола по итогам совещания в Дюссельдорфе стало известно Ленину. Однако финт, который отколол «вождь «, и сегодня ввергнет в изумление любого. 6 июля 1918 г. в Москве был застрелен германский посол Вильгельм фон Мирбах, что послужило сигналом для левоэсеровского мятежа^[220]. А на смену Мирбаху 26 июля выехал… председательствовавший на упомянутом выше совещании в Дюссельдорфе выдающийся германский ученый-экономист, один из виднейших германских финансистов того времени, один из директоров крупнейшего германского банка — «Дойче Банк» — Карл Гильферих. Сам факт назначения такого преемника на пост посла в России говорил о многом. Крупнейшие воротилы германской экономики решили всерьез взяться за Россию. Пробыв в первопрестольной всего восемь дней — с 29 июля по 5 августа 1918 г., — Карл Гильферих срочно отбыл в Берлин, да так более и не вернулся. Что же произошло в эти дни?

Точная дата интересующего нас события неизвестна. Но в одну из темных ночей этого периода без приглашения и без предупреждения к Гильфериху в посольство пожаловал народный комиссар по иностранным делам Советской России Георгий Васильевич Чичерин. Уже сам факт незваного ночного визита в иностранное посольство главы дипломатического ведомства страны пребывания — событие из ряда вон выходящее. Ни в каких дипломатических святцах подобное не прописано. Однако изумлению и без того до крайности потрясенного «особенностями» раннесоветского дипломатического протокола Карла Гильфериха вообще не стало предела, когда Чичерин едва ли не слово в слово повторил суть всего того, о чем германские промышленники беседовали в обстановке секретности еще 16 мая 1918 г. в Дюссельдорфе. И уж совсем дар речи Гильферих потерял тогда, когда Чичерин, процитировав местами текст протокола по итогам того совещания, вдруг предложил германской стороне заключить военный союз с участием также финнов и прибалтов^[221] для борьбы против англичан в Мурманске и Архангельске. То есть на том самом Севере России, о котором и шла речь в Дюссельдорфе. По сути дела, Чичерин предложил немцам заключить военно-геополитический союз против Великобритании, а уж если совсем точно, то, учитывая, что Великобритания по-прежнему оставалась стержнем всей Антанты, военно-геополитический союз против Антанты, что, в свою очередь, означало союз против всего Запада, прежде всего англосаксонского!

Это была затея лично Ленина. Свое авторство он тогда же подтвердил в одном из писем полпреду в Скандинавских странах В. Воровскому, отписав ему, что-де «договаривались о том, когда и как они, немцы, осуществят их план похода на Мурманск… Это совпадение интересов. Не используя этого, мы были бы идиотами»^[222]. Не знаю, кто в этом случае был больше идиотом, но добром эта провокация не завершилась. Расплачиваться пришлось России. Потому что уже начавший осознавать, что его по-наглому надувают — английские десанты на Севере России очень даже поспособствовали началу этого осознания, — Ленин решил «уесть» Антанту, особенно Великобританию, чрезвычайно опасной как для него лично, так и особенно для России военно-геополитической интригой. Тевтоны, к слову сказать, это поняли и чуть позже не в меру резвого в своих провокационных интригах Ильича заставили подписать 27 августа 1918 г. уже второй по счету похабный Брестский договор. Россия обязывалась выплатить Германии огромную контрибуцию в размере 6 миллиардов марок в виде чистого золота и кредитных обязательств, т. е. 246,56 т чистого золота в слитках и 545 440 000 рублей кредитными билетами^[223]. После этого не прошло и трех дней, как уже 30 августа 1918 г. Ленин получил свои заслуженные пули. Подлинные творцы западной партитуры», за обязательство играть по которой «вождя» вместе с его шайкой допустили в Россию, откровенно напомнили ему, как он должен вести себя. Потому что он устроил провокацию именно на том поле глобальных интриг, нежелательных событий на котором, но особенно же негативных последствий которых Запад опасался более всего. Они-то прекрасно понимали, что идею-то не застрелить и даже не припугнешь пулей, как того же «гения». Так оно и вышло.

Когда весть об этом предложении вождя» докатилась до Лондона, то памятливые умы PERFIDIOUS ALBION тут же вспомнили один факт. Еще в 1904 г. в Германии была издана книга некоего Августа Нимана — «Мировая война, немецкая мечта», в которой идея направленного против Англии континентального союза Германии и России была представлена в ракурсе «Завоевания Англии» (таков был подзаголовок книги). Из содержания той книги вытекало, что еще только ожидавшаяся тогда мировая война — «немецкая мечта» — должна была быть осуществлена Германией в союзе с Россией и русскими штыками, чего никогда и ни при каких обстоятельствах Россия не планировала и даже не собиралась думать на эту тему, тем более в целях «завоевания Англии»! То была хорошо спланированная германская провокация против России. Книгу немедленно переиздали в Англии, в результате чего не только правящая элита, но и общественное мнение Коварного Альбиона было буквально поражено пандемией антироссийского бешенства. Война же, в свою очередь, состоялась по британскому сценарию — Россия и Германия в течение нескольких лет ожесточенно лупили друг друга, пока не уничтожили друг друга же… на радость Англии.

Предложенная Чичериным идея о военно-геополитическом союзе Германии и России осела не только в архиве МИДа Германии. Она осела в умах ознакомившихся с этим документом руководящих деятелей германской внешней политики и германской разведки и, что самое главное, в умах элиты германского делового мира, которую, естественно, Гильферих ознакомил с содержанием своего доклада. Стоя на краю неминуемой национальной катастрофы, элита тем не менее оценила ее по достоинству. Потому как ясно понимала, что необходимо думать о том, как уже в условиях мира не просто вернуть, а вернуть с процентами вложенные в «революцию» десятки миллионов марок. Тем более что большая их часть была не германского, а американского происхождения (частично даже и британского). То есть, опираясь на имевший в прошлом место факт финансовой «поддержки» Ленина и К° как на инвестиции в будущее, заложить экономический, а, следовательно, также и политический фундамент для возрождения германского рейха. И ночное предложение Георгия Васильевича Чичерина было как нельзя кстати. Именно эта, формально опиравшаяся на наглый агрессивный замысел германской элиты, сногсшибательная провокация Ленина/Чичерина и явилась тем самым изначальным атомом, из которого чуть позже была синтезирована первая, основополагающая молекула идеи о будущем «сотрудничестве двух государств». В том числе и более всего их армий и военно-промышленных комплексов обеих стран, хотя у России в полном смысле слова ВПК как такового тогда не было. Несколько позже наиболее подкованные в геополитике представители высшей военно-политической и тесно связанной с ней интеллектуальной элиты Германии увидели в этом фантастический шанс рассчитаться с Западом за неслыханное поражение и унижение своей родины.

С лета 1918 г. британская разведка едва ли не в прямом смысле слова встала «на уши». С тех пор она никогда не выпускала эту проблему из поля своего зрения. Уже на первом этапе она получила тревожные данные. Но прежде нам придется вспомнить о подлинной подоплеке секретного вояжа Ф. Э. Дзержинского якобы за женой якобы в Швейцарию в октябре 1918 г. в сопровождении секретаря ВЦИК, личного помощника Я. М. Свердлова — В. А. Аванесова^[224]. Из многих версий на этот счет — от мистических (якобы отвез отрубленную голову Николая II для передачи масонским эмиссарам для последующего ее экспонирования в масонском храме в Чарльстоне, США) до сугубо прозаических — в последние годы выделилась вроде бы самая прозаическая. Мол, поездка «железного» Феликса якобы была связана с получением каких-то секретных директив непосредственно от какого-то тайного центра — в том смысле, что «как прикажете далее поступать с еще не очухавшимся от ранения "гениальным вождем мирового пролетариата"»: окончательно загнать в гроб или пусть еще побегает, авось еще сгодится?!

Подлинный ответ на этот вопрос своими действиями тогда же дала британская разведка! Выражаясь профессиональным языком, британская разведка «пасла» приезд главы ВЧК в Швейцарию! Причем «пасла» высокопрофессионально. Потому как исстари прекрасно знала все закоулки этого «заповедника» международного шпионажа и тайных интриг. В том числе излюбленные на тот период «пастбища» ленинских эмиссаров. Потому что всю Первую мировую войну она отслеживала контакты германских «коллег» с Лениным и К°, в том числе и в Швейцарии. Так что в октябре 1918 г. приезд Дзержинского в Швейцарию для СИС не остался тайной. Именно поэтому в один из октябрьских дней 1918 г. на пристани озера близ Лугано молча разыгралась комичная сценка: там пришвартовались два пароходика — на палубе одного из них стоял «железный» Феликс, а на другой — знаменитый (по истории) британский разведчик Роберт Брюс Локкарт. И оба с интересом разглядывали пассажиров другого пароходика. Только в прямом смысле чудо — обритость некоего господина Доманского, а именно под этим псевдонимом Дзержинский и выезжал в Швейцарию, спасло главу ВЧК от малоприятной перспективы угодить прямо в «нежные объятья «своего «закадычного» врага — того самого британского разведчика Локкарта, которого он неоднократно лично допрашивал на Лубянке всего лишь три месяца назад. Пикантность этого комического инцидента отнюдь не в том, что всесильный глава ВЧК чудом избежал «возобновления знакомства» со своим недавним узником. И даже не в том, что, как свидетельствуют факты, утечка информации о предстоящей тайной поездке «железного «Феликса произошла из верхнего эшелона большевистской верхушки — за давностью лет и отсутствием в этом факте чего-либо принципиального, бог с ней, с этой утечкой. Вся «соль» тут в том, почему британская разведка «пасла» его приезд в Швейцарию, срочно направив для этого самого Локкарта. Ведь он только в сентябре добрался до Лондона и еще толком не пришел в себя после всех злоключений в стране «победившего пролетариата». Веками изощренной борьбы отшлифованная проницательная интуиция СИС позволила ей мгновенно учуять в информации о предстоящем секретном вояже Дзержинского реальную в ближайшем же будущем угрозу высшим имперским интересам Великобритании. И по-своему руководство британской разведки было право. Но чтобы понять, в чем же оно было право — исходя из британских интересов, — нам придется разобраться с сутью предыстории «дела Тухачевского».

Обычно она сводится к тому, что в качестве точки отсчета назначают факт начала реализации идеи сотрудничества РККА с германским рейхсвером в сочетании с Рапалльским договором от 16 апреля 1922 г. между Веймарской Германией и РСФСР. Это в корне неверно. Еще более неверно, что-де основы этого сотрудничества заложили:

— с советской стороны — Карл Бернгардович Радек (настоящая фамилия Собельсон};

— с германской стороны — генерал Ганс фон Сект.

Неверно, потому как без ответа остаются следующие вопросы:

— как вообще возникла идея о военно-геополитическом союзе с Германией во времена Ленина;

— кто на самом деле был подлинным автором возникновения идеи военно-геополитического сотрудничества двух армий и государств;

— какая историческая база позволила подлинному автору сгенерировать эту идею;

— что явилось импульсом, позволившим сгенерировать такую идею;

— какие цели преследовала каждая из сторон уже на стадии генерирования такой идеи;

— кто разработал конструкцию замысла о сотрудничестве именно в той плоскости, в которой мы ее знаем;

— какой смысл каждая из сторон вкладывала в идею такого сотрудничества на этапе ее зарождения и первичного становления; корректировалась ли она сторонами в зависимости от развития мировой ситуации, в том числе и в первую очередь в Европе, и каким образом;

— содержались ли изначально в этой идее какие-либо, хотя бы общего порядка предпосылки, которые впоследствии могли послужить толчком для трансформации идеи сотрудничества в военно-геополитический заговор;

— наконец, каким образом британская разведка изначально «оседлала» этот процесс.

Попытка дать ответы на эти вопросы упирается в тот факт, что ни К. Радека, ни Г. фон Секта в то время в Германии не было. Они оба появились в Германии лишь под самый конец 1918 г. Да, впоследствии и они начали первичное обсуждение этой идеи, но, подчеркиваю это особо, уже именно готовой идеи. Потому как не они ее сгенерировали. Как указывалось выше, в протоэмбриональном виде эту идею о военно-геополитическом союзе с Германией против Антанты сгенерировал именно Ульянов-Ленин. Но от протоэмбрионального вида до конкретного предмета обсуждения на тайных переговорах слишком большая дистанция. Да и сырую идею, тем более в протоэмбриональном виде, никто не обсуждает даже на тайных переговорах. Не говоря уже о том, что обе эти, по-своему талантливые головы в реальности не были способными на глобальный полет мысли теоретиками. Тем более на десятилетия вперед взбудоражившей Атлантический центр силы идеи. Они были незаурядными прагматиками-циниками.

Потрясающие ловкость и цинизм в обтяпывании различных темных делишек создали К. Радеку репутацию «гениальной», как, впрочем, и «умнейшей и хитрейшей головы своего времени». Но именно же в кавычках. Это был законченный прагматик, циник и авантюрист, склонный к приключениям, похождениям, рискованным начинаниям, сомнительным в смысле честности предприятиям, рассчитанным на случайный успех, к делам, предпринимаемым без учета реальных сил и условий, обреченным на провал и неудачу. А цинизм его проявлялся в том, что он без зазрения совести мог пойти на сотрудничество с любыми, в том числе и с самыми темными силами, не исключая даже юдофобских. Радек даже бравировал этим. От него-то и пошла «мода» среди антисталинских оппозиционеров вступать в негласные контакты с нацистами.

К тому моменту, который нас более всего интересует, уроженцу тогда австрийского Лемберга (Львова) и выпускнику Краковского университета Карлу Бернгардовичу Радеку (Собельсону) было 33 года — он 1885 года рождения. Еще в юношестве, в гимназические годы, занимался революционной деятельностью в рядах социал-демократической партии Польши. Задолго до революции» в России засветился в сводках полиции многих стран своим участием в делах польской, германской, австрийской и российской социал-демократий. В 1906 году вместе с Лео Йогишес (Тышко) и Розой Люксембург арестовывался царской полицией за революционную деятельность. Отовсюду был изгнан с колоссальным треском именно за авантюризм, а также мошенничество. Обоснованно подозревался в воровстве денег из партийных касс^[225]. За что и получил звонкую кликуху КРАДЕК. Подозревался также и в агентурном сотрудничестве с германской и австро-венгерской разведками, за тесные и подозрительные связи с которыми его еще в 1908 г. с треском выгнали из германской социал-демократической партии по настоянию Розы Люксембург. К слову сказать, примыкал он именно к леворадикальному крылу этой партии, которое и возглавляла Роза Люксембург.

В роли субагента влияния открыто сотрудничал с одним из крупнейших германских политических агентов^[226] того времени — Александром (Израилем) Лазаревичем Гельфанд-Парвусом, а также личными агентами последнего — Георгом Скларцем и Карлом Моором. Последние двое одновременно являлись агентами германской военной разведки.

Агентурный псевдоним К. Моора — «Байер». Ленин прекрасно знал эти подробности биографии Радека. И когда возникала «революционная необходимость», как правило, брал его под защиту. Ведь и у самого-то «рыльце» было «в пуху»…

Вот такой персонаж по обвинению в организации «спартаковского восстания» в Германии и причастности к убийству лидеров германской социал-демократии — Карла Либкнехта и Розы Люксембург — 12 февраля 1919 г. якобы угодил в берлинскую тюрьму Моабит. Как утверждают едва ли не до сих пор, до лета 1919 г. он содержался в условиях жесткой изоляции. И вот в этих условиях Радек якобы и проявил чудеса политической ловкости», превратив тюремную камеру в Политический салон», в котором принимал представителей политической, экономической и военной элиты озверевшей от фатального поражения в Первой мировой войне Германии, с которыми обсуждал идею будущего военно-политического и военно-геополитического сотрудничества.

И рад бы поверить в этот «гениальный авантюризм у. Да вот только как быть с тем, что, будучи арестованным за прямое участие в прокоммунистических беспорядках, он, прибывший из ненавистной к тому времени всей Европе, в том числе и Германии, Советской России, еврей по национальности, коммунист, а тогда два этих параметра во всей Европе воспринимались только через знак равенства — еврей-коммунист, и наоборот, коммунист-еврей, но в любом случае первоочередной кандидат на расстрел, — остался жив?!

Ведь те беспорядки, в организации которых он принимал деятельное участие, подавлялись с такой жестокостью, что один из организаторов этого подавления получил от левых печальное прозвище «кровавая собака Носке»! Не говоря уже о том, что демонстрации спартаковцев, а именно они-то и устроили «революционную бузу», тогда разгонялись не столько даже пулеметами, сколько именно шашками. Проще говоря, рубили людей, как капусту, — свидетельство очень авторитетного источника: самого Ф. Э. Дзержинского, лично наблюдавшего подобные сцены подавления германских бунтарей.

Как быть со всем этим, если евреев тогда убивали в первую очередь, если всех, еще только заподозренных в прокоммунистических или проспартаковских симпатиях, убивали тоже в первую очередь, причем сначала убивали, а уж потом, если оставалось время и, самое главное, желание, интересовались, кого же все-таки шлепнули?! Как быть со всем этим?! Ведь он остался жив, хотя взяли его, что называется, с поличным, да еще и по подозрению в таком тяжком преступлении, как убийство, хотя и крайне ненавистных той же «кровавой собаке Носке» лидеров германкой социал-демократии — Карла Либкнехта и Розы Люксембург, — но ведь граждан же Германии?! При таких обстоятельствах избежать жестокой расправы прямо на месте не сможет даже самый гениальный авантюрист — в этом трагическая особенность массовых беспорядков в период так называемых «революций». И вот в такой-то ситуации он не только остался жив и здоров, но еще и проявил «чудеса политической ловкости»! Превратив свою тюремную камеру строгой изоляции в «политический салон» для встреч с именитыми представителями германской элиты, обсуждал с ними глобальные идеи! Думается, что при всем уважении к талантам евреев не следует из тех же немцев делать круглых идиотов! И уж тем более верить брехне самого Радека, описывавшего свое пребывание в кутузке как «тюремно-курортное сидение» якобы на мягкой персидской тахте с поднесением на обед жареных лебедей?!^[227] Для того чтобы проявить «чудеса политической ловкости», то есть поднять такие серьезные вопросы или хотя бы просто выйти на связь с той же германской элитой, надо было, по меньшей мере, знать, кому и как подать весточку. Не говоря уже о том, что при таком раскладе еще очень большой вопрос — откликнулась бы она, элита-то, выслушала бы его. О мягкой персидской тахте и жареных лебедях на обед уж и не говорю. Давно сгнившая репутация и пухлое досье в германской полиции при таком раскладе явно не располагали к салонно-аристократическим беседам на глобальные темы. Радека слишком хорошо знали в Германии, в том числе и как ближайшего подручного Ленина. Он участвовал во многих промежуточных операциях, прежде чем запломбированный вагон с «кандидатом в гении мирового пролетариата» двинулся через Германию. Соответственно для начала необходимо было каким-то образом вынудить германские власти хотя бы «закрыть глаза» на все его «художества» по части «революционного» бандитизма в Германии. Проще говоря, с какой стороны ни возьми, ситуация была явно не в его пользу. Что бы он ни попытался сказать, реакция была бы однозначной — пытается увильнуть от ответственности, спасает свою шкуру. Откровенно говоря, не самое лучшее начало для серьезного разговора, тем более на глобальную тему. Впрочем, и сама тюрьма строгой изоляции тем более не самое идеальное место как для генерирования глобальных идей (ведь не до идеи же было — шкуру спасать надо было!), так и для авторской инициации серьезного диалога с элитой государства, за подрыв устоев которого его и упекли в кутузку!

Но это, если следовать логике нормальных людей. Мы же имеем дело с тем случаем, который в рамки присущей нормальным людям логики не укладывается. Это тот самый случай, о котором почти за семь десятилетий до него Бенджамен Дизраэли, лорд Биконсфилд, говорил: «В союз с коммунистами вступают самые умелые дельцы и манипуляторы собственности; самые необычные и выдающиеся люди действуют рука об руку с подонками низших слоев Европы». Если исходить из этого, то тогда все встанет на свои места. Тогда даже и тюрьма — идеальное место, потому как со всеми своими строгостями за высокими стенами и решетками она надежно скрывала все то, что происходило в камере арестанта по кличке Крадек. Потому как что может быть лучше для надежного сокрытия от посторонних глаз и ушей самого факта начала особо секретных переговоров по особо важной геополитической проблеме, чем помещение одного из главных переговорщиков в кутузку по обвинению в подрывной деятельности и убийстве?! Идеальней и не придумаешь. Ведь главная-то цель «революционной командировки» «гениального» авантюриста с «умнейшей и хитрейшей головой в большой политике своего времени» в Германию заключалась совершенно в ином. Оказание содействия «спартаковскому восстанию» — это ширма.

Незадолго до его командировки в Германию там провалилось со своей подрывной «революционной» деятельностью советское посольство во главе с давним клиентом лучших психиатров А. А. Иоффе^[228]. У него было все — и люди, и мешки с золотом, с бриллиантами, с валютой, в изобилии подрывная литература на немецком языке, явки и связи в левых кругах, даже оружие, которое раздавали прямо в посольстве. И тем не менее провалились так, что еле ноги унесли из Германии. И что же, Радек, выходит, в одиночку должен был сделать то, что не смогла сделать целая свора присланных из Москвы «дипломатов» -подпольщиков?! Нет, естественно. Суть его задания в том и заключалась, чтобы организовать убийство Карла Либкнехта и Розы Люксембург, а сделать это можно было, только войдя в непосредственное соприкосновение с беснующимися спартаковскими бузотерами. А вот затем Радек должен был «благополучно» сесть в тюрьму! Естественно, тут же возникает вопрос — а что, тевтоны сами не могли прикончить этих «революционеров»?! Сомневаться не приходится — могли. Тогда в чем же дело? А в том, что убийство этих «революционеров» было заранее четко обусловленным авансом, который должен был «уплатить» «гениальный вождь мирового пролетариата» — Ульянов-Ленин. «Уплатить» как обязательную прелюдию к намеченному очень серьезному разговору, ради которого Радек и должен был якобы сесть в тюрьму. За всем этим стоял очень хитроумный совместный план германской разведки, наиболее авторитетных и влиятельных представителей тайной дипломатии Германии, некоторых германских тайных обществ и верхушки большевиков. Чуть ниже мы вернемся к нему, а сейчас несколько слов о генерале Гансе фон Секте.

Личность действительно примечательная, прагматичная, корыстно исповедовавшая главную заповедь не менее корыстного «железного канцлера» Германии — Бисмарка: «На Востоке врага нет». Хотя до этого с превеликим удовольствием воевал против России. Странным образом, его смерть в конце 1936 г. и особенно его знаменитое завещание крайне резко интенсифицировали и сам заговор, тайную подоплеку которого мы расследуем, и действия британской разведки по ускорению его провала, и, естественно, действия Сталина по ликвидации заговора. Но тогда, за семнадцать лет до его смерти, очень трудно понять, каким же образом его светлейшая голова могла стать той самой генерирующей глобальную идею «мощностью», особенно если принять во внимание следующие обстоятельства. Почти всю Первую мировую войну генерал провел за пределами Германии. Тем более ее последний этап, когда заигрывание германского генштаба, германской тайной дипломатии и германской военной разведки с большевиками от слов перешли к практическим делам — с конца 1917 г. по ноябрь 1918 г. Ганс фон Сект находился на посту начальника генерального штаба турецкой армии. Вернувшись в Г