ВЛАДИМИР КОРН

АРТУА. ЗОЛОТО ВАЙХОВ

Год: 2011

АННОТАЦИЯ

Чего можно добиться за три года существования в новом для тебя мире? Особенно если оказался там против своей воли, голый и босый. Наверное, многого, если обладаешь знаниями, которые будут доступны аборигенам этого мира лишь через несколько столетий.

Артуа же удалось добыть себе только баронский титул, черного коня аргхальской породы да маленький домик в столице Империи — Дрондере. Но есть мечта, есть планы и есть карта, полученная в обмен на утерянную любовь. И остается всего лишь пересечь пол-Империи, пройти степи, населенные дикими воинствующими племенами, разыскать в горах каньон, добыть находящееся там золото… и благополучно вернуться домой, чтобы приступить к реализации своих планов.

Часть I

Глава 1

Разрешите представиться…

Вставать было лень. Чтобы хоть как то отсрочить это тягостное действие, я оглядел комнату. Два окна, стол, стул, что-то вроде сундука и скрипучая кровать. Подо мной, кстати. Убогое зрелище, чего там говорить. Но только эта комната единственной оказалась свободной из тех, что рассчитаны на одного постояльца.

Когда путешествуешь в одиночку, на такие вещи обращаешь особое внимание.

Ничего, десять дней пути и я буду дома. Всего десять дней пути. Скорости здесь другие и жизнь другая, более неспешная, что ли.

Дом, мой сладкий дом. Наконец-то он у меня появился. В чужой стране, в чужом мире. Но это мой дом. А ведь мне уже скоро тридцать два.

Дом добротный, каменный, о двух этажах. Если еще не особняк, то уже не хибара. С небольшим двориком и это почти в центре города. Столицы, не просто как. Есть повариха и садовник, он же конюх.

Я нашел эту пожилую супружескую пару, когда они сидели, обнявшись, глядя на пепелище родного дома. И такая тоска была у них в глазах… Понятное дело — ни жилища, ни родственников. Так что мое предложение было принято ими после недолгих уговоров. Хорошие люди. Это я их уговаривал и это в их-то ситуации.

Вообще здесь, в этом мире я уже почти три года. Как сюда попал, как-нибудь после расскажу, под настроение.

Дом да еще дворянский титул — вот пока и все мои приобретения. С титулом забавная история вышла. Но об этом тоже потом. Вставать пора.

У меня и шпага есть, не из кочерги делана. Сталь синевой отдает, а как звучит при ударе! Не всегда конечно удобно, но за все нужно платить. Еще есть конь, Аргхальской породы. Статный, выносливый, с длинными сухими ногами и маленькой головой, скакун одним словом. Вороном зову, по масти. А еще есть огромное желание многого добиться в этом мире, коль скоро в родном мире этого не удалось.

Так, штаны, рубашка, сапоги, камзол, шляпа, шпага… Мушкетер блин.

Спустившись на первый этаж, я заказал у трактирщика плотный завтрак с обязательной глазуньей. До вечера остановок не планировалось.

Так, публика, ничего интересного. Вот только разве что два типа в самом углу кого-то мне напоминают. Ну да Бог с ними.

Застоявшийся Ворон нетерпеливо грыз удила. Даже посыпанной солью горбушке не так обрадовался как седлу. Эх, молодость, молодость…. Все вам дома не сидится.

Городок уже проснулся, в этом мире встают с первыми лучами солнца, электричества еще нет, не изобрели. Значит, быть мне Эдисоном в купе с Кулибиным. Можно даже на Николу Тесла замахнуться. Но сначала экономическая составляющая.

Вообще путешествовать в одиночку в этих краях — верх безрассудства. Дороги неспокойны, недавняя засуха оставила многих без урожая, кроме того, как будут писать через много лет в газетах — произошел массовый падеж скота. Цены на продукты взлетели до немыслимых высот. И это в краю, традиционно считающейся житницей Империи.

Кушать же хочется, крестьяне, да и не только они, балуются грабежом на имперском тракте, да что там балуются, выжить они хотят. Пойди, объясни голодным детям, что в доме есть нечего.

До бунта дело не дошло, власти вовремя прониклись ситуацией и отправили обозы с зерном и мукой. Они до сих пор еще идут, обозы, в пострадавшую от засухи местность. С одним из них я и прибыл в Гойнт, в сопровождении своего слуги, Бробира, с которым расстался буквально на днях.

Имперские егеря тоже делают все что могут, виселицы у дорог не пустуют. Когда-нибудь все войдет в свою колею, а пока….

Ничего, самый опасный участок, Тейские степи, я уже преодолел, рассчитывая в основном на резвость и выносливость своего скакуна.

В Гойнте, небольшом городке недалеко от Сверендера, центра провинции Тосвер, я разыскивал одного человека, пообещавшего устроить мне встречу еще с одним человеком, который, в свою очередь, мог свести меня с тем, кто мне и был нужен. Вот так, не больше и не меньше.

Что самое интересное, тот, кто был мне действительно интересен, тоже проживал в столице Империи, Дрондере.

Цепочка разорвалась в самом начале, в Гойнте. Даже не знаю, печалиться мне по этому поводу, или же наоборот, радоваться. Слишком уж припахивало от того дела, а я не могу позволить себе быть неразборчивым сразу по нескольким причинам. И самая главная из них та, что если занимаешься подобными делами, начинаешь припахивать сам. Сначала едва уловимо, затем все больше и больше, и наконец, от тебя начинает просто смердеть.

С Бробиром, своим последним слугой я расстался не полюбовно, от души приложившись подошвой сапога в его пятую точку после того, как он в очередной раз присвоил себе часть моих денег. Кстати, он уже третий слуга за время моего недолгого дворянства, и со всеми ими мне пришлось по разным причинам расстаться. Не держатся они у меня, наверное, потому, что я от них слишком много требую — воровать в меру, держаться все время под рукой, и, хотя бы иногда, просыпаться раньше хозяина.

Наверное, и на обратном пути мне бы следовало примкнуть к кому-нибудь, следовавшему по Сверендерскому тракту в сторону столицы, но обстоятельства, обстоятельства.

Миновав городскую окраину, я пустил Ворона легкой рысью, наиболее экономичным и комфортабельным в данной ситуации аллюром.

Имперский тракт, крытый каменными плитами, то и дело нырял в тень от растущих по краям деревьев, среди которых изредка попадались такие родные березы. Их было мало, и назывались они совсем по-другому, но один их вид всегда вызывал в моей памяти воспоминания о далекой родине.

Так уж случилось, что родился я на берегу самого курортного моря страны. Затем, еще совсем маленького, меня увезли во глубину сибирских руд. Отец был романтиком, да и время было такое.

И самое первое свое детское воспоминание связано со стуком колес на стыках рельс и мелькающими за окном вагона пейзажами моей необъятной родины.

Другое, что я запомнил из раннего детства, был жуткий мороз, мороз под шестьдесят градусов, как выяснилось уже потом, когда немного повзрослел. Меня не выпускали на улицу, и я развлекал себя тем, что оттаивал глазок на замерзшем стекле. Через него было видно, как мужик, в расстегнутом полушубке, надетом на голое тело и без шапки, крутил железный трос, укладывая его на свой трактор. У каждого они свои, самые первые детские воспоминания, а у меня вот такие.

Потом я немного подрос и мы переехали. Переехали в другое место, в большой город. В теплую светлую квартиру, где по утрам зимой не надо было пробивать кружкой лед в ведре с водой, потому что жилище, в котором мы обитали до этого, выстуживалось.

Мама почему-то увидела во мне великого скрипача, чуть ли не Паганини и отдала меня в музыкальную школу, по классу скрипки. Отец больше заботился о физическом воспитании, и, как результат, привел меня в спортивную секцию. Причем выбрал он достаточно экзотический вид спорта — фехтование.

Затем, когда я подрос, и мнение родителей перестало быть решающим фактором, скрипку сменила гитара, а фехтование бокс. Все крутые парни в нашем дворе умели бренчать на гитаре и хорошо драться, и именно они умели наибольший успех у девчонок. Так что мой выбор был осознанным….

Потом я умудрился получить образование, которое мне в жизни перестало быть нужным сразу же, как только отработал по специальности положенное число лет. Ну и помотало меня по свету, конечно, и там, и сям, и даже немного за…

В конце концов, я пришел к выводу, что лучше умереть от скуки, чем от приключений. Другое дело, что ищут меня они сами и находят довольно успешно…

День уже близился к полудню, и мне все чаще в голову приходила мысль, что не мешало бы подкрепиться захваченной в дорогу парочкой чудных, запеченных в печи цыплят, когда мое внимание привлекли выстрелы, раздавшиеся совсем близко, сразу за поворотом дороги.

В этом мире огнестрельное оружие уже давно завоевало прочные позиции. Ружья и пистолеты имели кремневые замки ударного типа, но попадались еще и колесцовые. Среди моего вооружения тоже имелся пистолет, в седельной кобуре, но отношения у меня с ним были сложные. Слишком уж к другому оружию я привык.

Направив рывком поводьев коня в густой подлесок, я осторожно приблизился, ориентируясь на шум продолжавшейся схватки.

Вообще-то места здесь относительно спокойные, это не окраины Империи, но нарваться на неприятности можно где угодно, это уж как повезет.

Между тем звуки боя усиливались. Снова хлопнул выстрел, закончившийся протяжным воем, чьи-то проклятия, звон металла, короткий вскрик.

Наконец, в просвете деревьев я увидел следующую картину.

Сразу за поворотом дорога устремлялась под уклон, к небольшой речушке, с перекинутым через нее добротным каменным мостом.

Возле моста все и происходило.

С первого взгляда можно было понять, что здесь случилось нападение на отмеченную гербом карету. Герб с места, где я находился, разобрать было нельзя, но то, что он не имперский, это однозначно. У имперского герба слишком характерные очертания, захочешь — не спутаешь. Так же, как не спутаешь и разбойников, слишком колоритные личности, таких через пару веков в театрах играть будут, тщательно гримируясь.

К тому моменту, когда я подъехал на расстояние видимости, все уже закончилось. И закончилось победой напавших на карету разбойников. Что и немудрено, поскольку бандитов было как минимум в два раза больше.

Возле кареты, запряженной четверкой лошадей гнедой масти, лежало два трупа. Одно тело принадлежало мужчине в годах, с обнаженной шпагой в руке. Другое — юноше, совсем мальчишке. Чуть поодаль имелось еще два, по всей вероятности это были слуги, сопровождающие карету.

Ах, да, вот же еще и кучер, тоже мертвый.

Бандиты потеряли троих, как минимум, тех, кого я вижу. И подранки у них есть, взять хотя бы того, что стоит на коленях, раскачиваясь из стороны в сторону.

А осталось их, ага, пять человек. Все, теперь точно пять. Тому, что раскачивался, помогли свои же, вылечив одним движением кинжала. Теперь у него совсем ничего не болит.

От меня до моста совсем близко, даже обрывки фраз долетают, правда, не очень разборчиво.

Засуетились бандиты. И действительно, что-то они долго медлят, в любой момент на них может кто-нибудь наткнуться. Все-таки это имперский тракт, пусть и не с самым оживленным движением. Один из них полез на козлы кареты, уселся, разбирая поводья. Наконец, тронул ее с места.

Остальные осматривают тела погибших в поисках наживы. Что характерно, со своих начали.

Ну что ж, пора и мне определяться. Либо я тихо и мирно провожаю их взглядом, либо же…

А их пятеро. А меня всего один. И мне все это не слишком надо.

Но.

Когда один из бандитов, долговязый такой, заглядывал в карету, то в ней явно кто-то находился. И, по-моему, женщина. И, по-моему, совсем молодая.

Затем выяснилось, что это действительно так.

Но дело даже не в этом.

Когда бандит открыл дверцу, он громко так, со смехом заявил, чтобы леди подождала немного, совсем чуть-чуть. Потом он наглядно покажет ей, чем отличается настоящий мужчина от ненастоящего, пусть даже и благородных кровей. Да и остальные ему помогут. От нее мол, не убудет. Если же и убудет, то совсем немного, не век же ей в девицах ходить. И в уговоре насчет этого ничего сказано не было, главное — живой довезти. А кто ж от этого умирает.

Громко так сказал, чтобы все свои услышали. И свои ответили ему одобрительным смехом.

Так не должно быть, честное слово. Но их целых пять. А я по-прежнему один.

Мне вспомнился Горднер, именно его я называю своим учителем, и наш разговор, когда мы больше месяца ждали проклятых вирейцев в забытой Создателем деревушке.

— Ты хочешь стать воином, и думаешь, что становишься им, потому что от скуки мы который день звеним этими железяками? -

Я пожал плечами, трудно отвечать на вопрос, когда смысл его не совсем понятен.

— Ты отказался от денег, приличных денег, предпочтя вместо этого получить баронство. Почему? -

И вновь я пожал плечами, вопрос на этот раз понятен, но на него трудно будет ответить.

Поймешь ли ты, что мне приходится прятать свой взгляд перед всяким ничтожеством только потому, что у него, в отличие от меня, на боку висит длинная заостренная железяка, ты сам так назвал шпагу.

— Можешь не отвечать на этот вопрос, мне и так все ясно, это сложно не заметить. А видел ли ты, как валяются в ногах Императора все эти герцоги и графы, вымаливая себе прощение? Да, я видел это собственными глазами — ответил он на мой невысказанный вопрос.

— Я не стану так делать, чтобы не произошло. — По крайней мере, я сам верил в то, что говорил.

— Вот потому-то ты мне, наверное, и интересен — задумчиво произнес Горднер.

— Теперь слушай внимательно и запоминай на всю жизнь, не знаю, сколько там у тебя ее осталось. Воином ты станешь сразу же, как только поймешь, что умер еще вчера — и он замолчал, уставившись на меня тем своим взглядом, который трудно, почти невозможно выдержать.

Я же смотрел на его пояс, пытаясь обнаружить там катану. Слишком по самурайски он рассуждал, прямо кодекс Бусидо зачитывал.

Нет, катана отсутствовала напрочь. Была только шпага, ножны с дагой и пистолет с колесцовым замком, Горднер предпочитал именно такие.

— Каждый день ты должен думать, что умер накануне — продолжил он — и, если ты умер еще вчера, то тебе нет смысла бояться смерти сегодня. Любой из нас представляет собой то, что о себе думает и в чем не сомневается. Ты воин, хороший воин, но только уже мертвый. По-настоящему же ты умрешь в тот самый миг, когда засомневаешься в этом. Иди и подумай. —

Я до сих пор думаю, Горднер. И если бы хоть раз засомневался…

Карета уже преодолела мост, когда я шенкелями послал Ворона вперед.

Момент самый удобный, только один из них успел усесться верхом, поторапливая остальных, отмывающих в речной воде руки от крови.

Вот к нему то я и направился, разгоняя коня. Он главный, этот человек, в шляпе с широкими обвисшими полями и с коротким артиллерийским палашом.

Лошади Аргхальской породы славятся еще и тем, что могут с места взять такой карьер, что другим скакунам даже не снилось.

Разделяющее нас расстояние мы с Вороном преодолели буквально за несколько мгновений. Главарь среагировал похвально быстро, судорожно хватаясь правой рукой за эфес клинка. Когда мы с ним поравнялись, он уже был готов к отражению моей атаки. Но секундой раньше я направил движение Ворона чуть в сторону, даже не пытаясь замедлить его бег.

Весь расчет был на то, что длина шпаги значительно превышает длину его палаша. Расчет полностью оправдался. Проносясь мимо, я сделал выпад, наклонившись в его сторону и целясь в горло. Цель не очень удобная из-за своих размеров, но если попадешь, эффект потрясающий.

Я попал точно в цель, резко подавая локоть вперед, чтобы не остаться без оружия. Такое бывает, если лезвие слишком углубится и застрянет в теле врага. Клинок выдержал, не сломался, хотя удар получился знатный. Уже на середине моста придержал Ворона, разворачиваясь.

Мой противник сползал с лошади, держась обеими руками за развороченное горло и пуская кровавые пузыри. Не эстетично как-то получилось. Ну да ладно, какие мои годы.

Осталось три здесь и один с каретой, но она уже далеко, почти в конце подъема.

А вот и остальные, все трое. Ну что ж, трое — это уже терпимо.

Как же мне все-таки повезло, что я нарвался на обычную банду романтиков с большой дороги. Будь они чуть посерьезней, раскатали бы меня тонким слоем и ноги вытерли. Наверное, я бы даже вмешиваться не стал, себе дороже.

Взять, например, вот этого, бородача, что с коротким прямым тесаком. Ну видно же, что человек больше к вилам привык, и будь именно они у него в руках, мне со своей шпагой куда бы тяжелей пришлось, да чего там, совсем кисло. А так даже смешно становится смотреть на его потуги.

Мой учитель фехтования из этого мира, Эрих Горднер, тот, которогоя считаю лучшим, делал ставку именно на скорость.

— Скорость и еще раз скорость — была его любимая фраза.

Отличный учитель и настоящий мастер. Жаль, что он мог уделить мне только три месяца. Всего три месяца. А потом наши пути разошлись в разные стороны. Просто так сложились обстоятельства.

Направив коня по дуге, чтобы слишком к ним не приближаться, я переложил пистолет в правую руку, поменяв его со шпагой. Нет у меня еще той практики, чтобы стрелять с левой, да еще с учетом допотопности оружия…

Мой выстрел попал в ногу того самого бородача, хоть и целился я в грудь, врать не буду. Бандит с воем упал на землю, больно, наверное.

Вот теперь мне необходимо спешиться, все-таки на земле я чувствую себя совсем не так скованно, как верхом.

Что там говорить, я и на лошадь то сел только три года назад, когда попал сюда. Нет, конечно, были несколько конных прогулок, и даже знание о том, что на лошадь с левой стороны садиться нужно. И только то.

Соскользнув с Ворона и хлопком ладони по крупу отправив его погулять, я застыл в ожидании дальнейших действий оставшихся разбойников.

Бородача можно точно не принимать в расчет. Хоть пуля попала ему и в ногу, но вероятно перебила бедренную артерию, слишком уж много крови, а это все, абзац.

Оставшиеся двое тоже явно не бывали в солдатах.

Вот, тот, что слева и с кавалерийской саблей, слегка изогнутой, как ей и положено. Ты что, рубиться со мной собрался, вон, как эфес рукой обхватил — большой палец остальные прижимает? Но у меня же шпага, сударь, тебе же неудобно так будет, поверь моему опыту.

Сделав шаг навстречу, я выполнил длинный скользящий выпад. Укол! Шпага вошла неглубоко, буквально сантиметра три, не более. Но эти три сантиметра оказались в ямке между ключицами. Так, теперь резко уходим влево. Пока он еще не упал, послужит препятствием для оставшегося оппонента. Ну и кисть руки, той, что со шпагой немного провернуть, само собой разумеется. Это чтобы рана расширилась насколько возможно.

Горднер успел лишь поверхностно ознакомить с великим искусством фехтования, возведенным в Империи чуть ли не в ранг религии.

Несколько основных позиций, несколько основных ударов и уколов. Все это было и знакомо, и очень отличалось от того, чему меня когда-то учили.

Еще он указал мне путь, по которому нужно двигаться.

— Великие мастера — говорил он — пользуются базовыми приемами, но отточенными до совершенства. Изучив со временем огромное количество приемов и комбинаций, они возвращаются к тому, с чего начинали.-

Нечто подобное я слышал о боевых искусствах Востока, будучи еще на Земле. Любое базовое движение универсально, будь то защита или нападение. Все остальное — это вариации на тему, так или иначе. И я склонен ему верить.

Очень интересна методика работы над скоростью, которую он мне предложил.

Полностью она изложена в этой фразе — хочешь научиться делать что-то быстро, научись делать это медленно. Очень медленно. Очень, очень медленно. Когда самый простой выпад со шпагой будет занимать у тебя несколько минут, ты сможешь сделать этот самый выпад быстро. Очень быстро. Очень, очень быстро.

И третье. Состояние. Необходимо войти в состояние холодного гнева. Не ярости, но именно гнева, когда по венам хлещет адреналин, все вокруг замедляется в своем течении, ты чувствуешь в себе способность порвать весь мир голыми руками, но голова остается ясной. Вызвать в себе это состояние достаточно просто, труднее удержаться в нем хоть какое-то время. Правда, это чувство тренируется, ну как задержка дыхания, например….

Так, теперь последний, может быть даже самый серьезный противник.

Долговязый, со шрамом через всю левую щеку, вздымающим верхнюю губу так, что становятся видны крупные желтые зубы. Ко всему маленькие бегающие глаза мутного цвета, низкий лоб и выдвинутая далеко вперед нижняя челюсть.

Отвратный тип, чего там говорить.

Спрашивается, чего ж пистолеты то никто не стал перезаряжать, не так уж много времени это и занимает. За этим я особенно внимательно следил, дураков по всей округе нет. Насколько бы ты себя комфортней чувствовал, будь он у тебя сейчас в руке, а не за поясом.

Рывком перемещаюсь вправо и задействую подсветку. Солнышко теперь у меня за спиной, маленькое совсем, но преимущество. А ведь ты меня боишься, вон, как глазки по сторонам забегали. Нет, убежать не получится и помощи ждать неоткуда. Главный ваш там, где ему уже давно быть следовало, а остальным самим бы кто помог.

Атака последнего, поочередно укол в грудь и колено. В колено попал. Славненько. Опять атакуем его тем же манером, но добавляем еще третий удар — снова в грудь. Вот теперь попал как надо. Туше.

Все это хорошо и отлично, великие методики и мудрые учителя, но только большой практикой можно достигнуть прогресса. А вот ее-то у меня было настолько много, что я с огромной радостью поделился бы ей с кем угодно, причем абсолютно бесплатно.

Чуть ли не с первого дня моего пребывания в этом мире, мне только и приходилось заниматься тем, что практиковаться, практиковаться. И вся эта практика заключалась в том, что я пытался выжить. Понятно, что это у меня получилось.

— Да — уже верхом на лошади подумал я, в последний раз оглядывая место нашей схватки — Ты мужаешь, и это становится заметным. Мог ли ты представить себе всего три года назад, что способен на такое. Да что там три, даже пару лет, когда ты считал, что уже кое-то представляешь собой, как боец. А сейчас ты даже не можешь позволить себе этим гордиться. Подумаешь, разогнал кучку бывших крестьян, возомнивших себя воинами. —

Карету я догнал быстро.

Несомненно, поменявший свою профессию на профессию кучера разбойник ждал подельников, поскольку ехал медленно и все время оглядывался. К нему я решил применить ту же тактику, что и к главарю, и это чуть не стоило мне жизни.

Когда я поравнялся с каретой, опять рассчитывая на длину своей шпаги, он направил на меня взведенный пистолет. Я отчетливо увидел черный зрачок ствола наведенного мне точно в лоб и с ужасом понял, что уже ничего не успеваю сделать.

Спас меня небольшой камень, попавший под колесо телеги. Хотя, может быть и выбоина, но в любом случае карету заметно тряхнуло, сбивая верный прицел.

Почти у самого лица громыхнуло, обдав кислым запахом сгоревшего пороха и отбрасывая назад.

— Цел как будто — пронеслось в голове. Тольку щеку опалило близким выстрелом.

Кучер зло ощерился, доставая второй пистолет. Ну уж нет, так ведь и попасть можно.

Я с потягом ударил его по правой руке, промахнулся, но все равно вышло здорово. Клинок шпаги попал ему по левому плечу, перерубив ключицу. Уже рефлекторно он нажал на спуск, угодив в одну из лошадей, запряженных в карету. Этим все и закончилось.

Бедная лошадка рухнула, резко затормозив бег остальных. Возница, не удержавшись, полетел вперед, на дышло упряжи и уже затем на землю.

Карета к этому времени встала, и я извлек из-под нее стрелка, потянув его за ноги. Разбойник лежал без сознания, крепко приложившись по дороге к земле головой.

Так, живой ты нам дороже, языком будешь.

Связав бандиту руки его собственным поясом, я открыл дверцу кареты. Первым, что я увидел, было дуло небольшого дорожного пистолета, такого знаете, со складывающимся спусковым крючком, направленное мне в лицо. И только лишь потом бледное лицо девушки, державшей пистолет дрожащей рукой. Ну, вообще-то я на поцелуй рассчитывал.

Слава Богу, обошлось, она смогла себя удержать от выстрела. Кстати, спасенная мною девушка оказалась весьма недурна собой, прямо по закону жанра.

— Леди, поверьте, все уже закончилось — обратился я к ней — и Вам больше ничего не угрожает. Слово дворянина. Вы ведь из рода Вандереров? -

Герб на карете принадлежал Вандерерам, роду древнему и достаточно влиятельному.

Вообще геральдике местная знать придавалось огромное значение. Какой-нибудь захудалый дворянин из окраинной провинции мог быть полным невежей абсолютно во всем, но что касается геральдики… Любой из них мог часами рассуждать о своих и чужих родословных, гербах, степенях родства et caetera.

Мне в свое время удалось вдолбить в свою голову информацию о наиболее известных и значимых семействах. Десятка полтора, не более. Хотя только в Империи их насчитывалось не менее пары сотен. Наверное, это не мое. Но Вандереры входили в список моих знаний. Даже вспомнилось что-то об их притязаниях на трон.

Вместо ответа она присела на порог кареты и горько разрыдалась. Обычно женские слезы не вызывают во мне жалости, но сейчас совсем не тот случай.

Я пристроился рядом и обнял ее за плечи. Она уткнулась лицом ко мне в грудь и продолжила свое мокрое дело. Через некоторое время до нее дошло, и она резко отстранилась.

— Кто вы, сударь? — спросила она, уже с опаской всматриваясь в мое лицо.

Заодно уж представлюсь и вам.

— Барон Артуа де Койн миледи, к вашим услугам.-

А что, имя как имя, по-моему, вполне прилично звучит. Я его сам и придумал, когда получал это самое дворянство. Мое земное имя тут не каждый герольд вымолвит, даже если по слогам. Дворянские сословия тоже вполне соответствуют земным, здесь вообще очень много общего.

Так, об этом потом, сейчас нужно решать, что делать дальше.

— Элоиза Вандерер, дочь герцога Вандерера — представилась девушка, забавно склонив голову набок — Вы точно не принадлежите к числу этих негодяев?

Можно подумать я принадлежу к числу других негодяев.

— Успокойтесь леди. Теперь все будет хорошо, уверяю Вас. Успокойтесь и постарайтесь объяснить, что произошло — …

Умно-то как, пронеслось в голове. Да ты сам больше знаешь об этом, практически все на глазах произошло. Лучше давай поторапливайся, возможно, у них и еще сообщники есть.

Так и не пришедшего в себя разбойника я забросил в карету.

Пусть герцог сам разбирается, спонтанное ли это нападение, спровоцированное слишком малым количеством людей в свите дочери, или запланированное действие его возможных недоброжелателей. Хотя, если судить по подслушанным мною словам, это заказ. Но повторюсь, пусть герцог сам с этим всем разбирается. Выпрячь мертвую лошадь много времени и усилий не составило, я попросту отрезал постромки.

Девушка наотрез отказалась садиться в карету. Так мы и поехали, я на облучке, вместо кучера и Элоиза рядом со мной. Девушка еще вздрагивала, вспоминая пережитое. Шум схватки, гибель на глазах близких людей, кровь повсюду. Сзади, на подоле ее платья осталось несколько пятен от крови. Хорошо, что она еще внимания на них не обратила, не обошлось бы без истерики.

Боюсь, что и выслушивать эротические фантазии того гнилозубого мачо тоже не доставило ей особого удовольствия.

Я вовремя одумался и не стал добиваться подробностей произошедшего события. В этом случае девушке пришлось бы пережить все заново, с самого начала. Вместо этого постарался отвлечь ее, спрашивая о совершенно посторонних вещах и рассказывая ей все, что придет в голову. Сначала она недоуменно поглядывала на меня, и лишь затем, догадавшись, бросила благодарный взгляд.

Так мы и ехали, пока не достигли имения графа Юлина Стойна, человека, с семейством которого, Элоиза оказалась близко знакома.

Девушку я передал с рук на руки леди Сауасель, жене Стойна. Самого графа в имении не оказалось, он оставался в столице.

Элоиза расплакалась сразу же, как только почувствовала на своих плечах руки графини. Все равно молодец, столько времени держалась и только сейчас расслабилась, почувствовав себя в безопасности.

Сам я, отказавшись от гостеприимства хозяйки и сославшись на страшную спешку, отвязал гневно фыркающего Ворона, всю дорогу бежавшего привязанным за каретой, и поторопился откланяться, покинув поместье.

Глава 2 

Диана

Вернувшись в Дрондер, столицу Империи, я обнаружил среди корреспонденции приглашение в дом графини Эликондер.

Это было не первое приглашение в дом графини, и я ни разу не проигнорировал его. Леди Мариэль явно симпатизировала мне, но совсем по другой причине, в отличие от той, что сразу приходит в голову. Слегка за пятьдесят, вдова, графиня была очень благодарна за то участие, что однажды мне пришлось принять в судьбе ее младшего сына.

Как-то, еще в самом начале моей столичной жизни, я возвращался домой довольно поздно и не в самом лучшем своем настроении. Возвращался с одного из раутов, кстати, первого раута, на котором мне пришлось побывать.

Все было великолепно и мне посчастливилось познакомиться с одной из прелестных дам, присутствующих на вечере. Мы очень мило общались, и наш разговор дошел уже до того, что нам просто необходимо прямо сейчас поехать и посмотреть на прекрасную коллекцию фарфоровых безделушек, собранных в ее доме. Мы оба сошлись во мнении, что середина ночи самое удачное время для этого и я уже размечтался о том, что сумею удивить красавицу количеством любовных позиций, доселе ей неведомых, когда она срочно покинула вечер. Не знаю, что за записку передал ей слуга, но лицо у нее омрачилось, и она спешно уехала.

Моя новая знакомая так искренне и с сожалением вздохнула при расставании, что это даже послужило для меня легким утешением.

Я тоже раскланялся с гостеприимными хозяевами и поехал домой. На подобные мероприятия не принято приходить пешком, и поэтому наемный экипаж терпеливо дожидался все время моего пребывания на рауте. Когда мы миновали площадь 'Трех Фонтанов', и до моего дома оставалась меньшая часть пути, произошла наша встреча с молодым графом, сыном леди Мариэль.

Дуэли в Империи обычное дело, несмотря на крайне негативное отношение к ним Императора Конрада III. Но дуэли обычно подразумевают равное количество участников, присутствие секундантов и лекарей, а также заранее оговоренное место. Сейчас же передо мной предстала картина, которую иначе как избиением не назовешь. Три дюжих мужика с дубинами славно так окучивали двух юнцов, причем один из них уже лежал на брусчатой мостовой. Второй, прижатой к стене дома, пытался противостоять обломком шпаги палкам наседавших на него противников.

Кучер, попытался было прибавить ходу, но я вырвал у него кнут и поспешил на помощь.

Словом, вдвоем мы справились. Кнут вообще отличная вещь, когда действуешь им быстро. Вот так наше знакомство и состоялось.

Через несколько дней мне пришло приглашение от Эликондеров, и Андригус, молодой граф, представил меня своей матери, леди Мариэль. Не знаю, что он там наговорил ей, но она посчитала меня чуть ли не спасителем своего непутевого сына. Андригус, кстати, так и не рассказал, что стало причиной конфликта между ним, его товарищем и мастерами оружейного цеха. Сам он тогда легко отделался, а вот его спутник пострадал, причем серьезно.

В доме Эликондеров я и познакомился с Дианой.

Леди Диана, урожденная герцогиня Лилойская, по мужу графиня Дютойл, принадлежала к типу тех красавиц, которых по праву называют роковыми.

Рано овдовев, ее муж, граф Антуар Дютойл, был старше своей супруги на пару десятков лет, она и не подумывала выходить замуж вновь. Муж ей оставил огромное состояние, она молода, красива и пользуется грандиозным успехом у противоположного пола. Что еще нужно?

Нет, она не разбивала семей, не уводила женихов прямо с алтаря, хотя с легкостью при желании могла все это делать. Всего этого не было, но поклонников она меняла как те самые пресловутые перчатки.

Говорят, что в ее ногах валялся сам принц Стенс, наследник престола королевства Монтарно, соседней с Империей державы. Диана отказала ему во взаимности, мотивируя это тем, что ей не нравятся манеры принца.

Леди Мариэль сама представила меня Диане, и было это еще на втором визите в дом Эликондеров. Диана оценила мои комплименты, посмеялась моим шуткам, и мы оба смогли понять, что рано или поздно окажемся в одной постели.

И вот, на очередном рауте в доме леди Мариэль, я вновь повстречался с Дианой. Я поразился ее внешнему виду, она выглядела бледной копией самой себя, хоть и старалась держаться весело.

Тени под глазами, тщательно заретушированные, тусклый взгляд обычно сияющих глаз, сведших с ума не одного мужчину и усталый голос — вот что она из себя представляла. Я поинтересовался причиной таких внезапных перемен, но Диана не стала ничего объяснять. Проявив изрядную настойчивость, мне все же удалось добиться того, что она приоткрылась.

Письмо. В руки одного из поклонников Дианы, долго ею отвергаемых, попало письмо, способное наделать очень много шуму даже при императорском дворе, в том случае, если бы оно было обнародовано. И вот теперь человек, в чьи руки письмо попало, открыто шантажировал Диану, наконец-то получив доступ к тому, в чем ему много раз со смехом было отказано. Диана не из тех птичек, что способны жить в клетке, пусть даже и золотой. Но не это было самым страшным.

— Понимаете, Артуа, — произнесла она голосом, от которого у нормального мужчины все тело начинает вибрировать — если бы это касалось только меня. В том случае, если письмо станет достоянием гласности, могут пострадать очень многие люди, доверившиеся мне. —

Не знаю, что ее заставило довериться мне, человеку, в общем-то, малознакомому, не иначе как крайняя степень отчаяния, но я сумел ей помочь.

Буквально через день, уже в сгущающихся сумерках, я прокрался через сад к особняку человека, владеющего письмом, и взобрался на второй этаж. Он как раз готовился нанести визит Диане и прихорашивался, что-то мурлыкая себе под нос. Дождавшись, пока слуга выйдет из комнаты, оставив его одного, я натянул на голову вязаную шапочку с прорезями для глаз и рта, засунул в рот два грецких ореха, и, благодаря открытому окну, легко очутился в комнате. Орехи во рту — не лишняя предосторожность, общеимперский дался мне легко, но небольшой акцент все же еще присутствовал.

Очутившись в комнате, я буквальным образом выбил из него письмо, действуя в основном ногами. Затем, снова через окно, покинул в комнату. Переполох в доме начался тогда, когда я уже перелазил стену, огораживающую сад, расположенный с тыльной стороны особняка.

Да, я здорово рисковал, но Диана такая женщина, что ради нее мужчины умудрялись совершать и не такие безумные поступки.

Потом мне пришлось скоротать время в одной из таверн. Совсем уже потом, ближе к утру, так же через окно, и тоже на втором этаже, я прокрался в спальню Дианы и залюбовался ее лицом, таким грустным даже во сне. Так и не решившись ее поцеловать, вложив в руку письмо и, оставив на подушке алую розу, ретировался назад. Почему-то в тот момент я беспокоился не того обстоятельства, что меня увидят и примут за ночного вора, нет, Диана могла уколоться во сне шипами.

С тех пор прошло больше месяца, и мы ни разу еще с ней не виделись.

Прибыв в дом графини, я первым долгом отправился к хозяйке, чтобы выразить свое почтение, как и предполагается правилами хорошего тона.

Любимой шуткой леди Мариэль была та, что каждый раз при нашей встрече она спрашивала меня, не собрался ли я жениться, и всегда предлагала свою помощь. Я обычно отшучивался тем, что ищу девушку похожую на нее, но увы, таких больше нет.

Вот и на этот раз мы обменялись любезностями в том же духе, и я был благосклонно отпущен.

Я любил бывать в этом доме, и не только из-за доброго отношения его хозяйки. На вечерах графини всегда присутствовала добрая и легкая атмосфера, и многим из ее гостей нравилось посещать дом именно по той же причине. Это сложно, очень сложно, создать ее именно такой, далеко не во всех домах получается, как бы ни старались их хозяева. Графиня же не прилагала к этому ни малейших усилий.

— Артуа — послышался сзади чудный, знакомый голос. Обернувшись, я обнаружил прежнюю Диану, веселую, цветущую, в открытом вечернем платье с глубоким декольте, и в непременном окружении поклонников ее красоты.

— Потрясающе выглядите, леди Диана — вот и все, на что меня хватило, настолько очаровательно она выглядела.

— Мне нужно с Вами поговорить, барон — взгляд ее стал очень строгим, как будто я действительно серьезно провинился перед ней. Подхватив меня под руку, она отвела меня подальше от ушей и глаз своих воздыхателей.

Когда мы остались наедине, Диана все также строго спросила.

— Рассказывайте барон, почему Вы меня избегаете.-

— Ну, что Вы, леди Диана, разве хоть одному из видевших Вас мужчин придет в голову подобное? Меня не было в столице около месяца и всего лишь — начал активно оправдываться я.

— Да, и как ее зовут? -

— Леди Удача, но на этот раз она от меня отвернулась — я очень старался не смотреть туда, куда смотреть хотелось больше всего на свете. Но разве от женщины можно скрыть такое, тем более, когда она сознательно стремиться обратить на это внимание.

— Я очень благодарна Вам, Артуа…. - начала Диана, но я перебил ее.

— Насколько благодарны? — меня ощутимо потряхивало от ее близости, настолько была она хороша.

— Даже в большей степени, чем Вы можете себе это представить — Диана смотрела на меня смеющимися глазами, лицо ее при этом оставалось совершенно серьезным.

— Тогда почему мы еще здесь? -

— Ну, существуют же правила приличия…. -

— Именно поэтому Вы еще в одежде — честно признался я.

Диана рассмеялась своим волшебным, чарующим смехом, и мне пришлось отступить пару шагов назад, от греха подальше.

Час спустя мы покинули гостеприимный дом, Диана откланялась хозяйке, я же решил исчезнуть по-английски.

Дом мы покидали поодиночке, как же, все могут знать, но никто не должен видеть, именно так говорили французы. Или еще будут говорить, дожив до всех этих Людовиков.

У самых дверей меня застиг довольно ехидный голос леди Мариэль.

— Господин де Койн, Вы нас уже покидаете? — да уж, спрячешь здесь хоть что-нибудь.

Знать занимается всеми этими играми чуть ли не с самого детства, и мне ли пытаться ввести в заблуждение даже самых бестолковых из них.

Я с сожалением развел руками, извините мол, такая уж я бестолочь, опять забыл выдернуть утюг из розетки.

Леди Мариэль с улыбкой погрозила мне пальцем, но затем подмигнула с самым заговорщицким видом, все своим видом показывая, что рада за меня и за мой выбор. Вот тебе и графиня в двухсотом поколении или сколько у нее их там.

Целоваться мы начали еще сидя в карете, везшей нас к дому Дианы. Оказавшись в ее спальне, я не стал сдерживать себя, слишком она меня волновала.

Когда унас случилось то, чего мы оба желали, Диана тихо прошептала.

— Артуа, только не смей думать, что таким образом я решила выразить свою благодарность. —

— Ну что Вы, леди Диана. Я отлично понимаю, что Вы безумно влюбились в меня буквально с первого взгляда и специально придумали предлог, чтобы добиться своего — все это я произнес совершенно серьезным тоном. Да и еще с интонациями человека, которого подобные домогательства безумно достали, и который всерьез задумывается над тем, чтобы укрыться от них в монастыре.

Забавно было видеть ошарашенное лицо Дианы, и ее открывшийся от удивления прелестный ротик. Она приподнялась на локте и изумленно посмотрела на меня, лежащего на спине с самодовольной улыбкой.

Так и не решив, серьезно я это говорю или шутки у меня такие, Диана сказала.

— Ну и нахал ты, Артуа. —

— Зато целуюсь хорошо, сама говорила — парировал я.

— Ну, если вдуматься, не только целуешься, но все равно ты нахал, каких свет еще не видывал. —

Мы встречались с Дианой очень часто, чуть ли не каждый день, за исключением тех вечеров, когда она бывала в императорском дворце. Она практически забросила светскую жизнь, нам было очень хорошо вдвоем и никого не хотелось видеть. Мы даже похудели в результате наших постоянных постельных баталий и сами смеялись над этим.

Я приобрел двухколесный экипаж, и мы часто катались в окрестностях столицы. Недалеко от Дрондера имеется живописнейшее озеро, со многими поросшими зеленью островками на нем. Взяв лодку, я катал Диану по озеру, усадив ее на заднюю скамеечку, кормовую банку, если угодно.

Иногда, засмотревшись на нее, чуть не совершал кораблекрушение и тогда она, смеясь, брызгала в меня водой, приводя в чувство.

Мы высаживались на один из островков, я разбивал небольшой шатер, доставал из лодки корзинки с продуктами и вином, словом, получался настоящий пикник. Ей очень понравилось новое слово, пикник, и всякий раз, услышав его, она весело смеялась, уж не знаю почему.

Мы много разговаривали, Диана рассказывала мне о столичной знати, ее обычаях, привычках, традициях, родословных, словом обо всех тех вещах, знания о которых мне необходимы, поскольку я собирался жить в этой среде. Еще я брал с собой гитару и много пел ей, она так трогательно слушала, уперев подбородок в кулачок. Больше всего Диане нравились романсы, а ее любимый мне приходилось исполнять по нескольку раз. Что-то, петь у меня всегда получалось хорошо, и если бы тогда, в моем мире, все случилось удачно, то вполне возможно….. Да что теперь об этом говорить.

Местная музыка вовсе не примитивная, и самое полное представление о ней можно получить, если вспомнить, какой она была лет триста назад. Видимо, человечество везде развивается по одним и тем же законам эволюции, но мне самому судить об этом сложно, не хватает знаний.

Наше безумие продолжалось больше месяца, затем нам пришлось расстаться.

Однажды, на очередном свидании в доме Дианы, я заметил, что она чем-то очень опечалена. Диана, в этот раз сама нежность, рассказала мне причину ее печали.

Ее мама, герцогиня Лилойская, опять собралась умирать. Последние несколько лет она собиралась делать это не реже раза в год, иногда даже чаще. Герцогиня безвылазно жила в одном из своих поместий на морском побережье, и всякий раз, решив, что дни ее сочтены, рассылала письма детям о своей близкой кончине.

— Это уже стало своего рода семейной традицией — рассказывала Диана — Раз в год мы собираемся всей семьей, гостим у нее, и маме сразу становится лучше. Моим братьям легче, оба они на службе и не имеют возможности задерживаться надолго. Мне же приходится отдуваться за всех, иногда я задерживаюсь там надолго, бывает, что и на пару месяцев, представляешь? Мама ни за что не желает переезжать в столицу, климат ей не подходит. —

— Что, у герцогини действительно проблемы со здоровьем? — посочувствовал я.

— Если бы, Артуа, если бы. Здоровье у нее отличное, а вот все остальное…. -

Да, письмом все у нас началось, письмом и заканчивается. Два месяца срок приличный, и многое может произойти.

— Я тоже очень буду очень скучать по тебе — заметила выражение моего лица Диана. — Ты знаешь, Артуа, конечно же, у меня никогда не было столько мужчин, скольких мне приписывают, но из всех тех, которые действительно у меня были — ты лучший, и ни с кем другим мне не было так хорошо. И еще, я ни с кем другим не встречалась так долго. Обычно они надоедали мне после двух, трех свиданий. Я, наверное, мерзкая? -

— Нет, девочка, ты тоже самая лучшая из всех моих женщин, самая сладкая, самая пылкая и самая нежная. Самая, самая — прошептал я Диане на ушко, нисколько не кривя душой, и поцеловал в такие сладкие губы.

— Подожди минутку, Артуа — сказала Диана.

Легко соскользнув с постели, она подошла к бюро и принялась что-то в нем искать. Света от одинокой свечи хватало, чтобы в полной мере насладиться красотой ее великолепной фигуры, отчетливо видимой на фоне не зашторенного окна.

— Диана, если бы у меня имелся талант живописца, я бы заработал кучу золота, рисую твои портреты в жанре ню. —

Девушка улыбнулась, на миг оторвалась от своих поисков, приняла несколько завлекательных поз и снова углубилась в недра бюро. Я лежал и любовался, моля только о том, чтобы то, что она ищет, оказалось где-нибудь высоко, например, на верхней полке. Очень красивое зрелище, когда женщина тянется ввысь, а если при этом она еще обнажена и имеет потрясающее тело….

Но у бюро нет высоких полок, зато имеется множество отделений, что тоже очень приятно.

Наконец, Диана нашла то, что искала и вернулась ко мне в постель с приличным конвертом в руке.

— Вот, Артуа, я хочу сделать тебе подарок — начала она — Артуа, я же просила тебя слушать, а не смотреть —

Ну да, сказать легко, да вот только свеча совсем близко горит, ты же сама ее переставила поближе….

— Я хочу тебе сделать подарок — повторила она.

— Диана…. -

— Да знаю я все, знаю. Ты сам мне говорил и не раз, что там, откуда ты родом, принято задаривать подарками своих женщин, а не наоборот. Здесь же совсем другое дело, ты сначала выслушай. —

Диана немного собралась с мыслями и начала.

— Мой муж был кем угодно, но только не глупым человеком. Так вот, однажды я подслушала очень интересный разговор…. -

Покойный муж Дианы, граф Дютойл был очень деятельным человеком, и сферы его интересов лежали в различных областях. Среди Имперской аристократии считалось совсем не зазорным, не помню, говорил ли я уже об этом, заниматься торговлей, промышленностью, наукой, не говоря уже о политике. Все это графу было интересно, и он оставил своей жене огромное состояние.

Но подслушанный Дианой разговор был совсем о другом. Один из работающих на него людей привез ему сведения о золоте. Не о сокровищах, закопанных под дубом на приметной горе или в тайной пещере, а об одном из урочищ в Энейских горах, где, по словам этого человека, золота было очень много.

— Так вот — продолжила Диана, потрясая конвертом — в этом пакете подробные карты, с указаниями как туда попасть. Это место на самой границе Империи, я узнавала. И еще там живут дикие племена кочевников. Артуа, ты возьмешь конверт и уже сам решишь, что делать дальше. Этот человек рассказывал, что золота там много, очень много. Он привез два самородка, можешь сам на них посмотреть. —

— А где сейчас этот самый человек, что привез карты и самородки? -

— Его нашли мертвым в квартале, где очень много заведений с девочками, ну, ты понимаешь. Муж очень расстраивался из-за этого, но он и сам его долго не пережил.

Да, если золото там действительно есть, то это многое меняет в моих планах. Можно разом решить главную проблему, которую я сам назвал экономической составляющей. Есть над чем подумать.

— Ты возьмешь пакет, Артуа? — с надеждой спросила Диана.

— Конечно возьму, милая моя девочка. Я привезу много золота, и мы с тобой его поделим. —

— А вот этого не будет. Нет, Артуа, и еще раз нет. Мне своего хватает, я девушка не бедная. Вот чего мне не хватает, так это твоего поцелуя прямо сейчас, ну, может и еще чего-нибудь. —

Мы расстались с Дианой через день, почему-то оба понимая, что вряд ли у нас повторится то, что уже было.

Я смотрел, как она садится в карету и больше всего мне хотелось остановить ее прижать к себе и не никуда не отпускать. И она ждала именно этого, только понял я это слишком поздно.

Глава 3 

Коллайн

Прошло около месяца после расставания с Дианой. Я сидел в своем кабинете, в очередной раз перебирая бумаги из подаренного пакета.

Все карты и схемы с сопроводительными записками уже давно отложились в моей памяти. Путь к Энейским горам, где в одном из урочищ и обнаружено золото, займет примерно месяц. Все необходимое снаряжение и оборудование заказано и будет готово через неделю. Осталось решить главный вопрос — где взять людей. Надежных людей.

Это является серьезной проблемой, и решать ее необходимо быстро. Времени потеряно достаточно. Организовывать предприятие на паях с кем-либо, я не хотел ни при каких условиях. И это не жадность, это холодный расчет. Мало найти золото, нужно еще вернуться живым. А кому можно доверять в таких случаях. Да никому.

Нет, конечно, полно людей порядочных, но где они? Я с ними не знаком. Вернее с некоторыми знаком, но вряд ли смогу уговорить их на столь явную авантюру.

Кроме того в горах неспокойно, местные племена традиционно занимаются разбоем. И это еще одна из проблем. Словом, мне нужны люди, к которым можно повернуться спиной, и которые способны постоять за себя в том случае, если на нас нападут разбойники или дикие горцы.

За окном опускалась ночь. Пора выходить из дома, у меня сегодня свидание. Пару недель назад, на одном из светских раутов, я познакомился с баронессой, хрупкой миниатюрной брюнеткой с огромными карими глазами и пухлыми губками. Звали ее Лионой и она была вполне в моем вкусе. То, что должно было случиться, случилось на втором свидании. Лиона оказалась страстной натурой, и мы быстро поладили.

Единственным недостатком Лионы являлся ее муж, служивший по фискальной части. Частые служебные поездки заставляли бедную девушку плакать в одиночестве, и я, по возможности, пытался скрасить ее досуг. Баронесса жила недалеко, всего в получасе ходьбы. Что касается остального, то я вскоре стану лучшим в Империи специалистом по лазанью в чужие окна. А немного адреналина в ожидании возможного внезапного возвращения мужа из поездки, добавляли встречам особую прелесть.

Прицепив шпагу и прикрепив к предплечью левой руки ножны с небольшим стилетом, скрытые под рукавом, я вышел из дома.

Стилет стал новым оружием в моем небогатом арсенале. Изготовленный кузнецом по специальному заказу, клинок мог использоваться и как метательное средство. Метал я его пока из рук вон плохо, но иногда и этого достаточно.

Еще не так давно в своем доме я оборудовал небольшой тренировочный зал.

Стараясь использовать свободное место как можно экономнее, мне удалось вмесить в него множество приспособлений и тренажеров, расположенных по периметру комнаты. В правом от входа углу висел кожаный мешок, набитый песком. Всегда предпочитал этот простой в изготовлении и очень эффективный снаряд. В левом — стойка со штангой, изготовленная местным кузнецом. Кузнец уже давно не удивлялся странностям моих заказов. Как говорится, было бы оплачено. Занятия с отягощениями всегда доставляла мне удовольствие, и я не собирался от них отказываться. Всю центральную часть комнаты я отдал фехтованию.

Два — три раза в неделю ко мне приходил невзрачный человек, отменно владеющий многими видами холодного оружия.

Скрытный, со странными привычками но, тем не менее, настоящий мастер. Плату брать он отказался, объясняя это тем, что сам получает от этого удовольствие. Мы спарринговали с ним до изнеможения. Мне было чему у него поучиться, но и я не раз удивлял его. Нашел я его через одного из моих друзей, гвардейского офицера.

А вот с огнестрельным оружием мне никак не удавалось подружиться. Все-таки я привык к другому оружию, кремневые пистолеты казались игрушечными самопалами, какие мы мастерили в детстве. Хотя я приобрел и хранил заряженными два пистолета, время от времени обновляя порох на полках замков.

Я часто выезжал за город, в расположение кирасирского полка, где находилось тренировочное поле для кавалеристов. Рубка на скаку достаточно трудное занятие, требующее определенных навыков. Я стал там частым гостем, быстро приобретя популярность благодаря игре на гитаре.

Люди, в большинстве своем прямые и открытые, многие служаки не в первом поколении, они никогда не отказывали мне в советах и наставлениях. Я же с удовольствием присутствовал на многочисленных вечеринках, исполняя немного переделанные песни.

Репертуар определился быстро и с некоторых пор я стал желанным гостем в полку. А несколько выигранных поединков добавили ко мне уважение, как к бойцу.

Мне даже предлагали вступить на военную стезю, но мои жизненные планы лежали в несколько иной плоскости. Словом, я вел активный образ жизни, не давая себе времени на досужие размышления. Все это немного помогало заглушить тоску по Диане…

Я шел в сгущающихся сумерках, предвкушая близость встречи с баронессой. Очень милая особа и страстная любовница, и я уже начинаю немного ревновать ее к мужу. Глупо конечно, но что тут поделаешь. Голова моя рождала всяческие эротические фантазии, напрямую связанные с ней. Оставалось совсем немного, всего лишь перейти мост через Лонгу, приток Арны, самой крупнейшей реки Империи, повернуть направо, и пересечь сквер с небольшим фонтанчиком. А там все привычно — перелезть через стенку, прокрасться вдоль фасада здания, взобраться по декоративной решетке, увитой плющом, на второй этаж и проскользнуть в специально оставленное открытым окно. Чтобы шпага не путалась в ногах во время карабканья, пришлось придумать нехитрую сбрую. С ее помощью шпага крепилась на спине, что значительно удобнее. Ниндзя, блин.

Внезапно вспомнилась Диана, и настроение резко испортилось. Решив, что малышка-баронесса немного подождет, я перешел мост и свернул налево. Метров через триста по набережной располагался кабачок "У Ондоро" небольшой, уютный, с неплохой кухней и отличным вином. Брат Ондоро, владельца таверны, имел собственные виноградники и обеспечивал его очень приличными марками. Публика собиралась очень разношерстная, но вполне пристойная. Здесь можно встретить и дворянина и расторговавшегося сельского жителя и владельца мастерской и даже преподавателя Имперского университета, расположенного неподалеку. Толерантность в Империи на высоте, слов нет.

Поприветствовав хозяина заведения, я уселся за столиком у окна. Подлетевшая служанка смахнула несуществующую пыль со стола и замерла в ожидании. Заказав бутылку красного вина, сыра и зелени, внимательно осмотрел зал. Первым, кто попался на глаза, оказался высоченный плечистый парень с простоватым, если не сказать больше, лицом. Эдакий увалень. Вот его лицо как раз и привлекло мое внимание. Выражение растерянности и обиды настолько легко читалось на нем, что парень походил на большого ребенка, у которого обманом забрали любимую игрушку.

Все здесь понятно без слов — провинциального простака отработали по полной программе. Но вот лицо его мне понравилось, простое такое, открытое. Парень все не мог успокоиться, в который раз осматривая карманы, заглядывая под стол, и озираясь по сторонам. Но всему есть предел и до него, наконец, дошло.

Недоумение сменилось выражением ярости. Какое-то время он осматривал посетителей, высматривая обидчиков. Наконец, осознав, что прошедшее не догонишь, направился к выходу.

— Эй, парень — окликнул я его, когда тот проходил мимо — Не сочти за труд, присядь на минутку.-

Он приостановился, вперился в меня своим взглядом, вероятно надеясь выместить свою злость. Затем, разглядев рукоять шпаги, выглядывающую из-под стола, поник плечами.

— Присядь, присядь. Возможно, я смогу тебе помочь. Да и что ты теряешь, в конце концов? -

Нерешительно потоптавшись, он все же уселся напротив.

Жестом показав служанке повторить заказ, я повернулся к предполагаемому собеседнику.

— Ну, рассказывай — обратился уже к нему.

— Что рассказывать то, Ваша светлость? -

— Я не Ваша светлость. Ваша Светлость — это обращение к графу, а я всего лишь барон.

Рассказывай с самого начала, кто такой, откуда взялся, что у тебя случилось-

Я налил ему вина, пододвинул тарелки и приготовился слушать. Звали парня Проухв Сейн, и родом он был из захолустного даже по местным меркам приморского городка. Единственный сын мелкого ремесленника, остальные все дочки. Здоровьем и статью Господь его не обидел, вот учеба давалась ему нелегко. Только и научился считать до ста и расписываться. Зато силы у парня было намеренно. Тесно стало ему в родном городке, и решил Проухв податься в столицу. Где, как не там можно реализоваться. Жаждал он славы, золота и приключений в любом порядке и в любом количестве. Подобно Ломоносову Проухв добирался до Дрондера с рыбным обозом, только не с мороженой рыбой, а с соленой да вяленой. Пожил в столице некоторое время, он с удивлением обнаружил, что роковые красотки не вешаются ему на шею, золота много, но все чужое, приключения обходят стороной за версту. Загоревал парень и совсем уж было домой засобирался, но вот познакомился с хорошими людьми, которые много чего ему наобещали. Вот в кабак они и пришли отметить это самое событие. Дальше мне все известно.

— Что дальше собираешься делать? — поинтересовался я.

— Не знаю еще, Ваша светлость. Можно в солдаты податься, да уж больно там порядки строгие. Домой стыдно возвращаться, засмеют меня. Делать я ничего не умею, отцу помогал, конечно, да что с того? Баржи грузить в речном порту, вот и все что остается. —

— Я не Ваша светлость, запомни. Есть у меня к тебе предложение, Прохор — переиначил я его имя на свой манер — Иди ко мне в услужение. Приключений тебе обещаю, а там глядишь, и подвиги подвернутся. Вот и сейчас предстоит мне одно дело, очень опасное, но и заработать можно хорошо, причем честно. Я и сам здесь один как перст, мне нужны надежные люди. Об оплате договоримся, не обижу. Но смотри, сразу предупреждаю, слушаться беспрекословно! Скажу упасть, падай хоть в лужу, скажу, стой на одной ноге, стой хоть до вечера…. Подумай хорошо. Надумаешь, жди меня здесь же вечером перед закатом. С вещами. Все. Думай.-

Оставив ошеломленного предложением Проухва, я поспешил к баронессе Лионе.

Проходя мимо моста, услышал звон клинков и приглушенные ругательства.

— Оно мне надо — подумал я и ускорил шаг. Однако через несколько шагов пришла другая мысль — а может и действительно надо? — и поспешил на звуки продолжавшегося боя.

Примерно на середине моста моим глазам открылась следующая картина: три человека с яростью нападали на четвертого, прижатого к перилам. Еще один стоял на коленях, зажимая рукой рану на груди. В таких случаях трудно принимать чью-то сторону, не зная всех обстоятельств. Соотношение сил еще ни о чем не говорило. В равной степени обороняющийся человек может оказаться и подлецом и героем. Вот это и предстоит выяснить мне в данный момент.

— Добрый вечер, господа — поприветствовал я собравшихся дуэлянтов — не сочтите за труд объяснить мне правила, по которым происходит ваша дуэль. Вам не кажется, что соотношение сил в корне противоречит столь чтимому мной дуэльному Кодексу.

Если вы несколько подзабыли этот святой документ, сочту за честь вам его напомнить.-

Мне важна была реакция на свое появление. Ручаюсь, если они приличные люди и преследуют благородные цели, то попытаются объяснить столь неспортивное поведение — трое на одного.

Но этого не произошло. Один из нападавших, по всей вероятности старший, бросил какую-то неразборчивую команду и от группы отделился человек. Его намерения не вызывали сомнений своей очевидностью.

У японских самураев есть такая техника, не помню как она называется, когда удар наносится сразу после того как катана покинула ножны. Фактически это одно движение. Так вот, готов с кем угодно поспорить, что со шпагой такое тоже возможно. Когда мой объявившийся противник приближался ко мне, я спокойно стоял, придерживая ножны шпаги левой рукой. Но как только он пересек незримую границу, сделал выпад. Давно хотел попробовать эту технику, но все не было подходящего случая.

Перешагнув через еще агонизирующее тело, я подошел ближе. Существовала вероятность того, что и нападающие и защищавшийся объединятся, такое бывает.

Еще одна команда и следующий противник предстал передо мной. Наши клинки со звоном скрестились, разошлись, снова скрестились. Весьма посредственная техника, даже мне это понятно. На следующем выпаде он чуть-чуть провалился, и это стоило ему жизни. Прямо из четвертой позиции я нанес колющей удар, благополучно достигший цели. Все, противники остались один на один. Тщательно протерев шпагу, я спрятал ее в ножны.

И эта схватка оказалась недолгой. Сломленный потерей товарищей, последний из нападающих пропускал удары один за другим и после третьего рухнул на землю.

Человек, только что отправивший к праотцам своего соперника, пару мгновений переводил дыхание, присматриваясь ко мне. Я тоже стоял, дожидаясь, чем все это закончится. Пара горящих на мосту фонарей не давали много света, но и того что было, хватало, чтобы рассмотреть человека примерно моего возраста, чуть выше среднего роста, обладателя щегольских усов с закрученными к верху кончиками. Наконец он отыскал ножны шпаги, вложил в них шпагу, поднял валявшуюся недалеко от него шляпу и изобразил ей приветствие.

— Позвольте представиться. Меня зовут барон Анри Коллайн, и мне хотелось бы знать, кому я обязан жизнью — произнес единственный оставшийся в живых.

— Артуа де Койн, барон. Если это представляется возможным, объясните, что же здесь произошло —

— Подождите буквально пару минут сударь, пока я избавлюсь от трупов. Эти люди не заслуживают погребения, уж поверьте на слово.

Несколько минут я наблюдал, как Коллайн сбрасывает тела в воду с моста. А вот клинки он собрал, завернув их в свой плащ.

Странное дело, до сих пор не объявилась стража, обычно вездесущая, но может это и к лучшему.

— Вот теперь можно и поговорить. Хотя я предпочел бы это делать за стаканом доброго вина. Кстати, Вам принадлежат две шпаги из четырех. Не Бог весть что, но пару золотых за все вполне можно выручить.

— Отложим это дело на потом — сказал я, — вряд ли там обнаружится что-нибудь стоящее. Пока же предлагаю пройти в таверну. Здесь недалеко. —

— В любом случае, вино за мой счет. И еще, можете рассчитывать на мою шпагу. Я уже успел попрощаться с жизнью. Четверо противников — это много даже для меня.-

Мы почти сошли с моста, когда мой новый знакомый приблизился к перилам и решительно отправил сверток в воду.

— Что подвигло Вас на такой поступок? — не преминул поинтересоваться я.

— А-а-а, не хочется быть мелочным — беспечно махнул рукой тот — В свою очередь, позвольте спросить о причине Вашего интереса. Вы пожалели о той части денег, которую уже посчитали своей? -

— Вовсе нет. Я лишь забеспокоился о рыбках, водящихся в этой реке. Вполне возможно, что Вы сумели проткнуть одну из них острием клинка, находящегося в Вашем свертке. —

Барон заразительно расхохотался, хлопнув меня по плечу.

Мы вернулись в таверну "Ондоро". Самого Ондора уже не было, за стойкой стоял его сын, не помню, как его зовут. С Анри мы проговорили часа три, если не больше. Его история оказалась чем-то похожей на мою, с той лишь разницей, что барон он урожденный.

Его угораздило попасть не в то время, не в то место. Став невольным свидетелем одного весьма неприглядного события, он подписал себе приговор. И, если бы не мое удачное вмешательство, этот приговор уже успели бы привести в исполнение.

Он не стал распространяться на эту тему, а я не стал настаивать. С возрастом я угадал.

Коллайн оказался старше меня на пару лет, имений нет, в столицу прибыл, как и я, в поисках дальнейшей жизни.

Чем дольше мы с ним разговаривали, тем больше он мне нравился. Общались мы на различные темы, перескакивая с одной на другую, словно пытаясь составить друг о друге наиболее объективное мнение.

Усы делали барона несколько легкомысленным на вид, но его выдавал взгляд, цепкий взгляд умного и проницательного человека, достаточно битого жизнью, чтобы не ждать от нее слишком много хорошего. И еще мне понравилось то, что после недавних событий он сидит и спокойно рассуждает о появившейся среди столичных дам моде на шляпки с вуалью.

Нет, дело не в том, что совсем недавно он лишил жизни пару человек, и теперь сидит, не испытывая ни малейшего угрызения совести. Это и меня уже нисколько не напрягает, прошли те времена. Но мост буквально в двух шагах, и вполне вероятно, что в таверну в любой момент может нагрянуть стажа либо заявиться сообщники наших недавних врагов.

Нет, само спокойствие.

Бывает так, первый раз видишь человека, и совсем не знаешь его, а уже чувствуешь к нему симпатию. Барон как раз тот случай. Поговорив еще некоторое время, я все же решился и сделал ему предложение. Мой новый знакомый как будто бы ждал его, и нисколько не удивился, когда оно прозвучало.

На предложение составить мне компанию в экспедиции на запад, Коллайн не задумываясь, ответил утвердительно. Я не стал объяснять ему всех подробностей, а он не настаивал. Договорились и об оплате и о том, что пока барон поживет в моем доме, поскольку родственников в столице у него не имелось.

Сославшись на неотложные дела, я раскланялся и поспешил к Лионе.

— А ведь я чуть не прошел мимо — подумалось мне — Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь.-

Моя милая девочка, конечно же, не дождалась меня. Она сладко спала, положив голову на ладошку. Ошеломленная моим напором, сонно хлопая глазами, тем не менее, она активно участвовала в процессе. Весь адреналин, выброшенный в кровь этой ночью, требовал выхода. А что может быть в этом случае лучше женской ласки?

— Какой хороший у меня вкус — думал я расслабленно — удивительно приятная во всех отношениях женщина.-

— Завтра приезжает мой муж — сказала она.

Муж — это всегда плохо. Чуть ли не в первый раз я нарушил свой принцип касающийся замужних женщин. Но слишком уж Лиона славная женщина, да и узнал о ее замужестве только после того, как у нас все случилось.

Глава 4

Стенборо.

Следующим вечером я подходил к таверне "У Ондора". Проухва увидел еще издали, такого верзилу, топтавшегося у входа, трудно не заметить.

— Ваша светлость — прокричал он, кидаясь мне навстречу — Я уж испугался, что Вы передумали. —

Мать твою. Услышит это кто-нибудь из знакомых, и ехидненько так спросит — Когда это Вы барон, успели графом стать? -

— Проухв, в последний раз говорю тебе — я не Ваша светлость. В последний. А теперь ответь мне, ты хорошо подумал? Мои условия тебя устраивают? -

— Да, да — парень радостно закивал головой. Только это… — он замялся, — Ваша милость,

научите драться со шпагой так, как Вы? -

— А ты с чего вообще взял, братец, что я драться умею? Может я шпагу для украшения ношу?-

— Ну это, — он еще больше замялся — я вчера на мосту видел — и, помолчав, добавил — все. — Затем спохватившись, сказал — Только Вы не подумайте, Ваша милость, я по гроб жизни никому…-

То-то мне тень показалась, думал, примерещилась.

— Можешь не беспокоиться на этот счет, Прохор. Эти негодяи того заслуживали. —

С тех пор я его так и называл — Прохор. А когда был злой или веселый, так вообще — Прошка.

В животе у парня громко заурчало.

— Голодный что ли? -

— Так с вчерашнего вечера. Денег то нет —

— Ничего Проухв. Придем домой, поешь вволю.-

Дома нас ждал Анри Коллайн. Комната ему была уже приготовлена Мартой. Проухв тоже получил себе комнатку недалеко от кухни. Оба они остались довольны.

Отужинав, мы с Анри прошли ко мне в кабинет, захватив бутылочку сливового вина и пару бокалов. Проведя весь вечер в беседе, и опорожнив бутылку, мы разошлись спать довольные друг другом.

На следующий день, утром, принесли письмо с приглашением от герцога Илана Вандерера, отца спасенной мною Элоизы. Встреча назначена на завтра, на восемь вечера. Хорошо, так тому и быть, никаких дел на завтрашний день у меня не намечалось.

Чуть позже прибыл маэстро, мой неизменный спарринг — партнер. Когда мы закончили, я обратился к нему:

— Маэстро, у меня появился новый человек, такой знаете увалень. Но силы парень необычайной. Маленькая просьба к Вам, посмотрите его и определите, что ему лучше подойдет. Не хочется терять зря времени, а Вы, с Вашим опытом и интуицией, можете здорово помочь мне.-

В том, что Прошка обладает недюжинной физической силой, данной ему от природы, я убедился, приведя его в свой импровизированный спортзал. Парень, не имея ни малейшего представления о технике, поднимал и выжимал такие веса, что я только крякал. А вот с холодным оружием у него никак.

Маэстро любезно согласился. В зал привели Прошку и оставили их наедине. Примерно через час из дверей вышли красный и взъерошенный Прохор, и донельзя довольный наставник. Оставшись с нами на обед, маэстро рассказал подробности. Он перепробовал все виды оружия, предлагая парню воспользоваться всем по очереди. А в зале собрана мною достаточно обширная коллекция. Частью я нашел ее в доме, частью купил по дешевке. К оружию для тренинга особых требований не имеется.

В конце концов, решив, что над ним издеваются, Проухв пошел в решительную атаку. Это здорово развеселило маэстро. Уходя от атак Прошки, он раз за разом ставил парня в дурацкое положение, изредка отвешивая ему не очень больно, но очень обидно. Когда Прохор выходил из зала, у него даже губы дрожали от обиды. Ничего страшного, будет у парня хороший урок. " Победа техники над грубой силой". У дзюдо, по-моему, такой лозунг.

Еще маэстро советовал в качестве основного оружия ставить парню тяжелый кавалерийский палаш, оружие, требующее немалой физической силы. И дагу в правую руку, поскольку парень левша. Лучше всего у Прохора получалось с балотом, оружием, похожим на гибрид древнерусской совни и японской нагинаты. На балот он и предложил обратить особое внимание.

Коллайн вызвался проводить учителя. У меня сложилось впечатление, что они давно знакомы, но не подают вида.

Вернулся он довольно поздно, когда я, по обычаю, сидел в своем кабинете и приводил в порядок финансовые документы. Ситуация с финансами сложилась не очень, но вполне еще терпимая на ближайшие полгода.

Коллайн вошел в кабинет, наполнил свободный бокал вином, присел в кресло и заговорил.

— Вам очень повезло Артуа с этим человеком. Не сомневаюсь, что Вы успели заметить факт нашего знакомства. Его имя ни о чем Вам не скажет, но поверьте на слово, так будет даже лучше. У него есть весьма веские причины скрывать свое имя. Кстати, он весьма высоко оценил Вашу технику. —

Следующим вечером я отправился к Вандерерам. С Элоизой мы встретились как старые знакомые. Она же и представила меня всем членам семьи. Элоиза так расписывала мои подвиги, что мне стало даже немного неудобно.

Очень симпатичная девушка, высокая, статная, но совершенно не в моем вкусе. Мне больше по душе хрупкие, быть может, даже немного анемичные женщины. Их так хочется холить, лелеять и защищать.

Отужинав в кругу семьи, мы поднялись в кабинет герцога. Усевшись в кресла, поговорили о том, о сем, обсудили цены на лошадей и погоду. В общем, разговор ни о чем. Я отлично понимал, что герцог старается оценить меня с какой-то своей точки зрения, но не стал помогать ему. Вполне возможно, что и здесь будет какое-нибудь предложение. А оно мне надо? От некоторых предложений невозможно отказаться при всем желании. Так что иногда лучше вообще их не выслушивать.

Наконец перешли к главному.

— Барон, давайте поговорим не чинясь. Я, безусловно, бесконечно благодарен Вам за спасение Элоизы, своей любимицы. Она очень дорога мне и я просто не представляю, как смог бы пережить известия о ее гибели — плечи герцога заметно содрогнулись.

— Немного наслышан об истории, в результате которой Вы получили титул барона. Считаю, что вполне заслуженно. Я навел о Вас некоторые справки в обществе. Знают о Вас немного, врагов практически нет, друзьями обзаводиться не спешите. От дуэлей Вы не уклоняетесь, сами их не провоцируете. Мы с Вами немного поговорили, открываться Вы не захотели. Хорошо, я помогу Вам. Я скажу Вам всего одно слово, об остальном нетрудно будет догадаться. Речь идет о некоем предмете, цветке с красным бутоном — и он посмотрел на меня.

Куда уж яснее, речь идет о розе. Письмо, возвращенное мной Диане, касалось и герцога. Непонятно только, что я должен открыть. Никаких тайн у меня нет, разве что сам факт моего появления в Империи.

Я кивнул головой, мол, все понятно. Герцог продолжил

— Может быть, посвятите меня в свои планы, чем намереваетесь заняться в дальнейшем.-

Что ж, откровенность за откровенность.

Я вынул из кармана небольшой футляр и протянул герцогу. Герцог открыл футляр и, достав предмет, находившийся в нем, повертел его в руках.

— Что это? — спросил он.

— Ручка, обыкновенная ручка для письма вместо гусиного пера. Вы попробуйте милорд что-нибудь написать.-

Герцог окунул перо в чернильницу и вывел несколько слов на листке бумаги.

— Да, действительно, очень удобно.-

— А кроме того она значительно более долговечна и не требует никакого ухода. Вы представьте в масштабах Империи. Канцелярии, частные лица… Пока существует в единственном экземпляре. При массовом производстве себестоимость близка к нулю. Мне всего лишь необходимо изготовить столько экземпляров, чтобы сразу охватить весь рынок.-

Затем я решил сразу взять быка за рога.

— Милорд, с Вашей помощью я мог бы получить государственные заказы. Естественно, в этом случае Вы имеете определенный процент с реализации. Но это все мелочи, милорд. У меня есть несколько действительно крупных проектов. Без преувеличения, это будет серьезным скачком в развитии как военной, так и гражданской промышленности. Например, что вы думаете о пистолетах, которые могут произвести пять-шесть выстрелов подряд без перезарядки? -

— Это Вы об многоствольных что ли, барон? Их пытаются…-

— Про одноствольные, милорд, про одноствольные.-

Герцог на время задумался.

— С этими, как Вы их называете, ручками, проблем не будет. С остальным покажет время. Все это, я так думаю, потребует крупных капиталовложений.-

Нетушки господа, все это мое. Никаких товариществ на паях.

— Сейчас я как раз работаю над этим вопросом, милорд. Но первым, к кому я обращусь за помощью, будете Вы.-

Мы отлично поняли друг друга.

— Барон, — продолжил разговор герцог — сейчас мы поговорим о следующем. Вот эти документы — он положил руку на несколько бумаг, лежавших у него на столе — дарственная на поместье Стенборо. Две деревни на сто пятьдесят и восемьдесят дворов и усадьба. Ежегодный доход около четырехсот золотых. Стенборо находится в дне пути от столицы по дороге на Трондент.

Барон, Вы отлично понимаете, одно дело обладать просто титулом и совсем другое — иметь еще и поместье, достаточно немалое. Этот факт, прежде всего несколько поднимет Ваш вес в обществе. Помимо того, на доходы вполне безбедно можно будет существовать. И, кроме всего прочего, удивительно живописные места, удивительно. От Вас требуется только согласие. Скажу Вам даже немного больше. Достаточно много людей очень опечалилось, когда узнало о том, что нечто попало в те руки, в коих ему совсем не следовало находиться. Стенборо принадлежит мне, но…. Впрочем, барон, Вы человек достаточно неглупый, и все остальное можно не объяснять. Итак? -

Его предложение ошеломило меня. Я, конечно, полагал, что Вандерер предложит вознаграждение за спасение горячо любимой дочери, но чтобы такое… От денег я собирался решительно отказаться по известным причинам. Герцог, видя мои колебания, продолжил.

— Сначала я хотел предложить Вам деньги, но немного поразмышляв, пришел к выводу, что вы откажетесь. Я решительно прошу принять мое предложение. Поверьте, здесь нет никакой подоплеки.-

Получить земельные владения недалеко от столицы очень, очень трудно. Допустим, Стенборо стоит энную сумму. Даже обладая данной, или еще большей суммой я не смогу купить имение и дело не в количестве денег. Я интересовался этим вопросом и обнаружил многие препоны, связанные и с законодательством и с другими не менее важными факторами.

И последние слова герцога более чем понятны. По сути, поместье — общая благодарность от лиц, которые могли пострадать, получи содержание письма широкую огласку. То, что поместье принадлежит Вандереру, и я получаю его в подарок именно от него, что тоже вполне понятно. Элоиза его дочь, и все события, связанные с ее похищением известны многим. Личное дело герцога, как вознаградить спасителя своей дочери. Вознаграждение более чем щедрое, но письмо получается совершенно не причем.

Предложение герцога это действительно подарок судьбы. Я встал, отвесил Вандереру полупоклон.

— Милорд — сказал я — с бесконечной благодарностью принимаю Ваше предложение… -

Вандерер жестом остановил мои словоизлияния.

— Поверьте, барон, это самое малое что я могу для Вас сделать. Скажу честно, Вы оставили самое благоприятное впечатление и можете рассчитывать на мою поддержку во всех своих начинаниях. —

В общем, мы расстались вполне довольные друг другом. Я подписал необходимые бумаги и стал владельцем Стенборо, Вандерер тоже что-то получил, только я никак не мог понять, что именно. Но выглядел он вполне довольным.

Кроме того, я получил приглашение посещать Вандереров запросто, а это тоже многое значит.

Домой я возвращался в приподнятом настроении, документы на владение Стенборо приятно грели душу. Единственное, что немного омрачало настроение так это то, что муж Лионы все еще оставался дома.

Вернувшись, мы с Анри на радостях откупорили бутылочку весьма неплохого вина, и отметили так сказать, знаменательное событие. Анри искренне радовался за меня, мы обсуждали возможности, появившиеся в связи с приобретением. Словом, мы засиделись…

Навестить Стенборо я решил незамедлительно, не откладывая дело в долгий ящик. День на подготовку и в полдень следующего дня, мы отправились в дорогу.

Мы, это я, Коллайн и Проухв. Проухву приобрели лошадь, крупного флегматичного жеребца. Прохор гордо восседал на нем, одетый в новый дорожный костюм и вооруженный палашом. Я, помимо привычной шпаги с дагой, засунул за пояс пистолет.

У Анри пистолетов было целых четыре, два за поясом и еще два имелись в седельных кобурах. С детства привыкший к такому оружию, он представлял весьма грозную силу как стрелок.

Преодолев большую часть пути рысью, уже к вечеру мы прибыли в Стенборо. Нас встретил управляющий Герент Райкорд. Встретил поначалу довольно настороженно. Новый хозяин означал новую жизнь и далеко не всегда лучшую.

Герент Райкорд являлся управляющим уже в четвертом поколении и дело свое знал как нельзя лучше. Усадьба Стенборо представляла собой замок, построенный около двухсот лет назад и утративший свое защитное значение. Войны, в которых участвовала Империя, никогда не докатывались так близко к столице и поэтому, когда замок в очередной раз перестраивался, в первую очередь рассматривались вопросы удобства проживания в нем, а не обороны.

Очень небольшой в размерах, он сразу понравился мне своей архитектурой. Стараясь не выдавать своих эмоций, я прошел в обеденную залу, где уже был накрыт ужин. Наскоро перекусив, на большее у меня не хватило терпения, я попросил Герента помочь мне осмотреть сам замок и его окрестности.

Чем больше я осматривал его, тем больше восхищался. Вандерер сделал мне отличный подарок, за него я был готов спасти Элоизу еще пару раз, а заодно и всех его домочадцев, а также близких и дальних родственников, не говоря уже про всякие письма.

Наверное, все же нет, с письмами я немного погорячился. Добывая это письмо, я очень надеялся на горячую благодарность Дианы, пусть даже разовую. Меня до сих пор еще начинает ощутимо потряхивать, когда я вспоминаю некоторые подробности наших встреч, настолько она хороша.

Осмотрев замок сверху донизу, мы поднялись на башню, с высоты которой открывался красивый вид на окрестности. Места и в самом деле живописнейшие. Только небольшой пруд вблизи замка чего стоил.

Все хозяйственные постройки располагались с тыльной стороны здания и прятались за ухоженным парком. Вдалеке, в долине у излучины реки виднелась одна из деревень, с таким родным названием — Малые Луки.

Возможно, где-то и Большие Луки есть. Сам замок представлял собой каменный двухэтажный дом с пристроенной башней у одного торца здания и с террасой у другого. Две залы, несколько комнат, кабинет с камином, небольшая библиотека и кухня. Имеется и несколько помещений для челяди, скромнее в размерах и в отделке.

Как рассказал управляющий, стены с надвратными башенками были снесены за ненадобностью, а ров засыпан. Теперь на этом месте росли фруктовые деревья, окружающие замок по периметру.

Вандереры бывали в имении очень редко, и поэтому большая часть комнат имела нежилой вид. Мне понравилось здесь все, кроме сантехники, но это вопрос времени, надеюсь.

К концу экскурсии мы отлично поладили с Герентом. Сам он жил с семьей в небольшом флигеле. Я развеял все его опасения по поводу и не очень, уверил в том, что пока порядок вещей останется неизменным. Подробно расспросив его об окрестностях, я выяснил ряд интересующих меня подробностей. Больше всего меня обрадовало два обстоятельства. Первое — имелась возможность поставить на реке водяное колесо, поскольку рельеф местности это позволял. И второе — в пределах моих владений находился выход каменного угля. Я еще раз мысленно поблагодарил Вандерера за столь восхитительную плату. Спать я пошел в превосходном настроении.

Глава 5 

Поход

Наутро мы с Анри Коллайном держали военный совет. Мой план в общих чертах был таков — использовать Стенборо как отправную точку нашей экспедиции на запад.

Необходимо набрать в принадлежавших мне селах достаточное количество людей, а это человек восемь, десять, естественно на лошадях, что значительно сократит время в пути. Часть людей придется вооружить, так, как нам придется пересекать местности с неспокойным населением.

Судя по документам, золото самородное, потребуется минимум оборудования, такого как лопаты, кирки и лотки. Я имел неплохое представление о методах добычи золота, правда, современным оборудованием. Но если золота действительно много, вопрос только в том, чтобы благополучно вывезти его из тех краев.

С Анри мы говорили начистоту, увидев доставленные мне заказы, он сразу понял, в чем заключается дело. На подготовку мы выделили неделю. Обговорив детали, я отправил Анри и Проухва в Дрондер за необходимым инструментом.

Сам же нашел управляющего и продолжил с ним разговор. Меня интересовали отставные солдаты, жившие в селах. Таких на два села набралось пять человек. Три из них проживали Малых Луках, вот туда мы и отправились.

Насколько я помню, климат зависит от наклона оси планеты. Местный климат позволял собирать два, а то и три урожая в год, в зависимости от культуры. До очередного сбора урожая было еще достаточно далеко, обычно он происходит перед очередным сезоном дождей.

Когда мы прибыли в Малые Луки, нас уже ждала немалая толпа крестьян, очевидно предупрежденных о смене владельца. Мы подъехали к небольшой площади в центре села. Множество пытливых глаз устремилось на меня, очевидно в желании угадать изменения, связанных с таким событием.

Все ждали, что же им скажет новый хозяин. И что же нового он мог им сказать?

Все мои познания в области сельского хозяйства ограничивались такими понятиями как двоеполье и троеполье, минеральные и органические удобрения. Но что это такое, я даже понятие не имею. Сделать широкий жест и отменить налоги на пару лет? Но тогда эти налоги придется платить мне. Мне же их никто не отменит. Да и не поймет этого никто.

А народ уже собрался и ждал. Кормить сервов обещаниями как наши политики, вот уж чего точно не буду. Жаль, что не успел поговорить со старостой, абсолютно не владею ситуацией. Но выкручиваться как-то надо. Я, продолжая гарцевать на Вороне, оглядел собравшихся крестьян. Ладно, буду импровизировать на ходу.

— Ну что ж, давайте знакомиться. Меня зовут Артуа де Койн, барон. Земли эти я получил в вечное владение и надо признаться, впечатлен. И места здесь очень красивые, и люди с виду хорошие. Менять пока ничего не буду, не вижу смысла. И вот уж точно чего никогда не буду делать, так это драть с вас три шкуры. Это я вам обещаю. В дальнейшем, недалеко отсюда, планирую построить фабрику, все желающие смогут работать там за отдельную плату. Повторяю, только желающие и только за деньги. Если возникнут какие-либо вопросы или просьбы, скажите своему старосте, он передаст управляющему. И еще, скоро сюда приедут лекарь и учитель. Дети будут учиться грамоте и счету, самые способные поедут продолжать образование в город и со временем смогут выйти в люди. Чем будет заниматься лекарь, объяснять не надо.

Необходимо построить дома, и для учителя и для лекаря, в котором они будут жить и работать. Договоримся так, деньги мои — работа ваша.

Сам я скоро уеду и вернусь нескоро. Уезжаю далеко и надолго, и мне нужны люди, пять человек. Сразу скажу, дело опасное. Но заработать они смогут очень и очень неплохо. Каждый должен быть верхом и, желательно, с оружием. Кто поедет со мной, получит задаток, по половине имперской кроны.-

Народ зашумел, заволновался, пол кроны — деньги для крестьян значительные, если не сказать больше.

— Но еще раз повторяю, нет никакой гарантии, что вернутся все. Если найдутся желающие, обращайтесь к старосте, он мне передаст. А пока, будем говорить за знакомство, управляющий пришлет вам два бочонка вина. Вот собственно и все, что хотел вам сказать.-

Я слез с Ворона, передал узду ближайшему мужику и пошел в дом старосты. Народ стал медленно расходиться, продолжая обсуждать последние новости. В толпе я заприметил два, три смазливых личика, но это так, чисто машинально. Конечно, хозяин барин, вряд ли кто-то из них сможет мне отказать, но такие вещи быстро становятся широко известными в свете, а это не комильфо. Причем, очень даже не комильфо. Так что или, или.

Старостой в селе был мужик лет сорока пяти, грузный, с окладистой бородой и седой редеющей шевелюрой. Держался он без излишнего подобострастия, как человек, знающий себе цену.

Отказавшись от обеда, я попросил рассказать мне про положение в селе, сразу предупредив, что мне просто нужна информация, чтобы вникнуть в курс дела. Обстоятельно побеседовав со старостой около часа, я выяснил, что хозяйства в селе крепкие, в последнее время обошлось без засух и неурожаев. Основная культура, возделываемая селянами это рожь. Переведя разговор на бывших солдат, узнал, что два из трех вернулись с увечьями, а вот третий, Нектор Гейв, вполне подходит для моих целей. Вот его то я и попросил пригласить для разговора. Не прошло и несколько минут, как в дверь постучали, и Нектор вошел в дверь. За это время я узнал, что Гейв отслужил в егерях около десяти лет, приняв участие в двух военных компаниях. Вернувшись около года назад, семьей не обзавелся.

Бывший егерь выглядел лет на тридцать-тридцать пять, имел шрам на лице и взгляд повидавшего жизнь мужчины. Среднего роста, широкоплечий, он сразу внушал к себе доверие какой-то основательностью, что ли. Во всяком случае, мне он понравился.

— Садись Нектор, — жестом указав на лавку, предложил я.

Усевшись, бывший егерь вопросительно посмотрел на нас.

— Ты, вероятно, догадываешься, о чем пойдет речь — начал я.

Он кивнул головой.

— И что ты об этом думаешь? -

Он пожал плечами и опять промолчал.

— Пойдем, пройдемся, поговорим на свежем воздухе-

Некоторое время шли молча.

— Нектор, как ты здесь живешь? Нравится? -

— Да разве это жизнь, Ваша милость? — прорвало его — Тоска зеленая, а не жизнь. Врагу не пожелаешь.-

Видимо человека, действительно допекла такая жизнь, что даже сдержаться не смог.

— Нектор, поговорим начистоту. Мне нужны люди, очень нужны. Ты мне подходишь как никто другой. Теперь о предстоящем деле. Нам предстоит отправиться на самые окраины Империи. Ты не понаслышке знаешь о тех местах. Край, где так просто остаться без головы. Но дело того стоит, очень стоит, поверь мне. Помоги мне, и я помогу тебе. Что ты хочешь от жизни?

Нектор немного помолчал:

— А что Вы можете мне предложить? -

— Сейчас или потом? -

— Сейчас. И потом.-

— Сейчас — трудную, но высокооплачиваемую работу. Потом — все, но в пределах разумного. Пойми, мне нужны люди не на год и не на два. Но об этом мы поговорим позже, когда вернемся. Если вернемся. —

— Спасибо за откровенность, Ваша милость. Я согласен. Мне говорили о полукроне…-

— Это самое простое. Держи — я залез в карман и, вынув серебреную монету достоинством в пол кроны, протянул ее Нектору.

Нектор взял монету, посмотрел на нее с обеих сторон. Потом, немного помявшись, сказал.

— Понимаете, это не мне. Я живу в доме сестры, она вдова, четверо детей, а работник из меня еще тот. Не лежит у меня душа к земле. И раньше-то не лежала, а теперь вообще.-

Порывшись немного в кармане, я достал золотую крону.

— Это отдашь сестре — и вложил ее в руку Нектора. — Жду тебя завтра с утра в замке. Там решим вопрос с оружием и остальным.-

Повернулся и пошел к дому старосты. Золотой монеты хватит, чтобы решительно поправить хозяйство. Уже подходя к дому, обернулся. Нектор так и стоял на месте, зажав монеты в кулаке, и смотрел мне вслед.

По дороге в следующее село, Свиничи, я рассказывал управляющему поместьем о своих планах. Вообще-то я замыслил построить в этой местности целый, если можно так выразиться, научно-исследовательский центр с производственными площадями. В моих планах значилось производство револьверов, основная проблема — капсюль, изготовление зеркал, основная проблема — амальгама и еще ряд других, будем так говорить, инноваций.

Револьверы будем изготавливать не самовзводные, как когда-то их называли, а по простейшей схеме, когда для каждого выстрела необходимо взводить курок. При движении курка проворачивался барабан, доставляя к стволу следующий патрон. Первые револьверы Кольта вообще были капсюльными, насколько я помню. Мне же необходим унитарный патрон. И здесь вся проблема упирается в капсюль. Токарные станки уже существовали, пусть даже и примитивные. Дымный порох тоже не помеха. А вот капсюль нужно еще изобрести.

С зеркалами здесь похожая история, что и на Земле. Монополию на производство зеркал имело островное королевство на востоке материка, называемое Индория. Зеркала стоили дорого, очень дорого. Состав амальгамы являлся самым страшным государственным секретом. У нас практически всякий знает, что амальгама — это сплав ртути и серебра. А вот пропорции еще предстояло выяснить.

Управляющему я нарисовал перспективы в общих чертах, не объясняя подробностей. Никаких револьверов и зеркал в разговоре не упоминалась.

Кроме того, он получил задание построить мельницу к моему приезду.

— Три дня Вам на то, чтобы составить смету строительства — сказал я ему — Деньги возьмете из суммы, которую получите после продажи урожая.-

В Свиничах разговор шел по такой же схеме, что и в Малых Луках. А вот в бывших солдатах я разочаровался. Абсолютно ничего интересного. Зато в Свиничах имелся собственный кузнец.

Этот факт натолкнул меня на интересную идею — сделать оболочки для ручных бомб. Порох в наличии, фитилей в избытке, если добавить оболочки и соединить все это, получится отличное оружие ближнего боя. У меня даже потенциальный метатель на примете есть, конечно же, Прошка. Силы у парня достаточно, руки длинные, потренируется на подходящих по весу булыжниках и все, готовый гранатометчик.

Кузница располагалась, как ей и положено, на краю села.

В ней работали сам кузнец, и два молотобойца, его помощники. Один из них создавал впечатление вполне обученного кузнеца. Надо взять на заметку, была у меня одна идейка…

Дорога на Трондент проходила в четырех лигах от Стенборо. Я заприметил местечко возле развилки в мои владения отличное местечко для кемпинг-отеля. Шучу, шучу.

Но мысль построить там постоялый двор пришла мне в голову после того, как я увидел, что недалеко от поворота к моему имению останавливаются на ночлег торговые караваны, идущие в столицу. И, как выяснилось, останавливаются они там постоянно. А при постоялом дворе и кузницу небольшую не вредно иметь.

Пока я размышлял о предстоящих делах, кузнецы закончили работу над чем-то мне непонятным, и вышли из кузни подышать свежим воздухом.

Кузнецы народ особый и подход к ним должен быть соответствующий. Я поприветствовал их, представившись. Старший степенно поклонился, соблюдая правила приличия, но не более того.

Помощники проявили большее уважение.

Я кивнул на одного из них, по всему — видно готовый мастер.

— Племянник — ответил кузнец — что знаю то и передал. Отделяться вот надумал. Что Вашей милости угодно? -

— А нужно мне от тебя мастер вот такие вот штуковины. Что-то наподобие горшков но из железа и с узким коротким горлом. Через три дня. Дюжину. Сверху оболочка из свинца. — Чем дальше я говорил, тем мрачнее становилась его физиономия. Как же, быстро, много и черте что.

— Определись с ценой за работу и материалы. Половину оплачу сейчас, остальное по готовности — а вот теперь он даже немного растерялся.

— И еще, скоро я уезжаю. Вернусь месяца через четыре, и у меня с тобой будет серьезный разговор. Но в скором времени к тебе подойдет с предложением управляющий. Обговорите все хорошенько, дело того стоит.-

Пока кузнец прикидывал, что да как, подъехал и сам Герент, куда-то отлучившийся по своим делам. Вечерело, а нам еще предстоял обратный путь.

Наконец мастер определился с ценой, которая меня вполне устраивала. Отсчитав обещанную половину, я еще раз хорошенько объяснил задачу. Переделывать времени не будет. Заодно попросил нарезать на свинце борозды, для того, чтобы поражающих элементов добавилось. Кажется с этим тоже все. Пора возвращаться в замок.

По дороге домой я рассказал управляющему свои замыслы относительно постоялого двора.

На его месте мне нужен человек поворотливый, способный решать проблемы по мере их поступлений. Всего сразу не предусмотришь, а я все никак не мог составить полное мнение о нем. Что у него имелось? Спокойная размеренная жизнь без особых хлопот, вся работа состоит из присмотра за усадьбой и крестьянами, и сбора подати. Мне же нужен талантливый управленец, говоря своим языком. Сможет ли он?

По дороге в усадьбу мы успели о многом поговорить, многое обсудить. Оказалось, что Геренту, приходила в голову подобная мысль. Но Вандереры бывали здесь очень редко, текущее положение дел их вполне устраивало.

Поместье приносит неплохой доход, а подобного рода проекты слишком мелкие для состоятельных хозяев. И мучился Герент от безделья и вот объявился барон де Койн собственной персоной.

— Ничего, я тебе такое поле деятельности предоставлю, что вспоминать будешь о золотых денечках.-

Герент получил достаточное по местным понятиям образование, отец позаботился, а когда узнал, что поместье переходит в другие руки и ему предложили перебраться в другое место, принадлежащее старым хозяевам, попросил неделю на раздумья.

— Здесь вот еще что, — обратился я к нему — нам будет нужно много кирпича для постройки фабричных зданий, лабораторий, возможно жилых домов и обязательно стены вокруг всего этого. Еще нам нужен подходящий песок, белый такой, кварцевый.

Необходимо также пригласить рудознатцев, пусть внимательно исследуют мои земли на предмет всего, чего они только смогут найти. Неплохо бы осмотреть и близлежащие к нам земли чужих владений. Так, на всякий случай. Мельница само собой, это в первую очередь, сразу же после постоялого двора. И крестьянам удобно и, кроме того, мы теряем деньги, торгуя не мукой, но зерном. Но это мои предположения, Вы управляющий Вам карты в руки.

Это далеко не все, остальное я подробно изложу на бумаге. Вам будет, чем заняться, уж поверьте. Деньги, полученные после продажи урожая — Ваш расходный фонд, оставите четверть суммы на всякий случай, а остальное смело тратьте. Но учтите, отчитываться придется за каждый медный грош.-

Моя речь произвела на него впечатление. Он некоторое время смотрел на меня, переваривая услышанное.

— Ну а постоялый двор, прежде всего. Отдача от него будет немедленная. Дома обговорим детали и установим очередность исполнения. Все это в том случае, если надумаете остаться. Естественно рассмотрим вопрос о Вашем жаловании. Проявите себя с лучшей стороны и Вы никогда не пожалеете, что остались здесь. Так что думайте, и решайте быстро. Время не терпит, поверьте.-

— Господин де Койн, а песок то Вам зачем? -

— Зеркала, Герент, зеркала. Песок это стекло, а стекло это зеркала. Конечно, производство зеркал мы наладим и до того, как получим свое стекло, его можно купить уже готовым. И вообще, у меня на стекло большие планы, просто громадные. —

— Но господин де Койн, секрет изготовления зеркал островитяне берегут пуще глаза, вся их экономика держится именно на зеркалах.-

— Герент, мы будем делать зеркала, большие и маленькие, в дорогих рамках и совсем простых, и продавать их значительно дешевле, чем индорцы. Мы вообще много чего будем делать со временем.-

Герент подумал немного и спросил:

— Вот Вы мне подробно все рассказываете, а какова будет во всем этом моя роль? -

— Все зависит только от тебя, Герент. Мне понадобится много толковых людей, которым я смогу доверять, и которые смогут понять то, что я от них буду требовать.

Один великий человек сказал — кадры решают все. Нет у меня пока таких людей, по одному собираю. Работы будет много, очень много, работы интересной. Планов у меня очень много, и, если даже удастся претворить в жизнь хотя бы часть их, даже в этом случае все, кто будут помогать мне в этом, подымутся так высоко, что даже в самых смелых мечтах такое не примерещится.

Риск, конечно, есть, но по-другому и не бывает. А вот то, что скучно не будет, это точно.

Так что думай, Герент, думай. Все в твоих руках.-

Дома нас ждал ужин, приготовленный женой Герента, миловидной женщины лет на пять младше его. Замок пока без прислуги, а я таковой еще не обзавелся. Ни тебе горничной, ни какой другой служанки. Короче спать одному. Но не успела голова коснуться подушки, как я уже спал. И снились мне не чувственные красавицы с пышными бюстами, а дикие горцы с саблями, стерегущие золото.

Утром приехал Нектор Гейв в поношенной егерской форме на невзрачной пегой лошадке. Не впечатляла лошадка право слово. Управляющий объяснил мне, что на этой лошади Нектор вернулся со службы. Несмотря на свой неказистый вид, кобыла обладала отменной выносливостью и была на редкость резва. Нектор так ухаживал за лошадью, что местные остряки предлагали ему жениться на ней.

Мы с Герентом в это время занимались ревизией оружия, имеющегося в замке. Снесли в кучу все имеющее к этому отношение барахло, и стали разбираться с ним. Утром, едва с ним встретившись, я взглянул на него вопросительно. На мой молчаливый вопрос Герент ответил просто.

— Другого шанса у меня не будет.-

Я кивнул головой, и мы пошли заниматься делами.

В куче железа оказались обломки древних мечей, ржавые кольчуги, пробитая в двух местах кираса, мушкет с устрашающего размера калибром, гнутая шпага, словом всякое дерьмо.

В хозяйских покоях я нашел пару неплохих кинжалов и неисправный кремневый пистолет, всего лишь.

Хотя чего можно было ожидать, естественно, что ценные вещи были вывезены из поместья, и это касалось не только оружия.

Нектор прибыл полностью экипированным. Помимо кремневого ружья за спиной, в седельных кобурах торчали рукоятки двух пистолетов. На поясе кавалерийский палаш и устрашающего вида кинжал с другой стороны. К седлу приторочены два раздутых мешка. Хоть сейчас в поход.

Спешившись и привязав кобылу к коновязи, Нектор подошел к нам. Мы поприветствовали друг друга, после чего я дал указание Геренту поселить Гейва в одной из свободных комнат.

Подоспело время завтрака. За завтраком Нектор рассказал мне, что желающих присоединиться к нам более чем достаточно. Обещанная плата своими размерами привлекла многих. Чуть ли не полсела загорелось желанием составить нам компанию. Мне не требовалось столько народа. Десять, максимум двенадцать человек вместе со мной, Коллайном и Проухом будет достаточно. Мало, конечно, но так же мало будет и пятьдесят, и сто, и триста человек. Это уж как повезет, и на кого наткнешься.

Вполне полагаясь на бывшего егеря в этом вопросе, я сказал ему следующее:

— Нектор, этих людей ты знаешь достаточно для того, чтобы отобрать наиболее подходящих среди них. Шесть человек, не более. Один, два человека, владеющих оружием, если таковые найдутся, остальные нужны как работники. Уходим месяца на четыре, не меньше. О продуктах позабочусь я сам. Но каждый должен иметь все необходимое для путешествия. Ты человек опытный, поговори с людьми, объясни, что ждут нас ночевки под открытым небом, лес, горы, степь, сезон дождей. Возможно, вернутся не все. В этом случае семьи получат тройную оплату.

Всех, кого отберешь, должны явиться завтра сюда с полным снаряжением. Посмотрим, что за люди. Я доверяю тебе целиком и полностью, но могут возникнуть вопросы. В общем, надо посмотреть на людей и поговорить с ними.

Вечером вернешься в поместье, жить теперь будешь здесь. Отправляться можешь немедленно. Сейчас тебе покажут комнату, оставишь лишнее там. Ступай.-

Нектор кивнул и ушел седлать лошадь. Когда мы вышли во двор, его уже не было.

Мушкет я все же решил взять с собой. Больно уж калибр грозный. Все равно придется брать с собой телегу. Это, конечно, немного снизит скорость нашего передвижения, но без нее не обойтись, по крайней мере, по дороге туда. Слишком много вещей, даже по самым грубым прикидкам. Да и избавиться от нее можно в любой момент.

После обеда мы с Герентом съездили на место предполагаемого строительства. Лиги четыре от усадьбы, не больше. Вполне подходящее местечко. Вот здесь поставим водяное колесо, рельеф удачный для плотины, здесь будут располагаться корпуса… Все, хватит об этом. Есть дела более насущные.

Вечером приехали Коллайн и Прошка. Привезли свинец, часть оружия, взятого из тренировочного зала и мою корреспонденцию. Ничего нового или срочного, только короткая записка от моей маленькой баронессы взволновала меня. Но увы и еще раз увы. И это придется отложить на потом.

Приехал Нектор, хоть здесь все хорошо. Народ отобран, приедут завтра к обеду. Нужно не забыть сказать, чтобы приготовили обед в расчете и на них. Еще Нектор привез приятную новость — к нему приехал в гости бывший сослуживец, такая же неприкаянная душа. Узнав подробности, загорелся, стал напрашиваться в компанию, умоляя Нектора походатайствовать. Приехали вместе, ждет внизу у коновязи.

— Зови — приказал я — посмотрим, что за гусь.-

Гусь оказался дюжим верзилой, ненамного уступающим Прошке в габаритах. Лет примерно, что и у Нектора, но не в пример более говорливый. Со снаряжением похуже, успел спустить по кабакам. Но лошадь и пистолеты были при нем. Поговорив с ним с четверть часа, расспросив о том, о сем, вынес вердикт — беру. О чем и известил Шлона Брокона, так его звали. Тот чуть в пляс не пустился. Дурень, это я должен плясать от радости. Естественно, я не стал этого озвучивать.

Только наказал Нектору потесниться в его комнате и Геренту выдать им парочку бутылок вина для того, чтобы они смогли отметить встречу боевых товарищей…

Задержаться пришлось на два дня больше, чем планировалось. Наконец, ранним утром, еще до восхода солнца, мы пустились в дорогу.

Отправились от замка, собрав всех еще с вечера, чтобы избежать ненужных проводов родственниками. Десять человек, при трех заводных лошадях и телеге, груженной всякой всячиной, начиная от продуктов и заканчивая бомбами и запасом пороха и пуль.

Пару лишних дней пришлось потратить на подгонку снаряжения и учебное бомбометание. Теперь у меня стало два бомбиста — Шлон и Прохор. Бомбы получились увесистые за счет свинцовой рубчатой рубашки. Сначала метатели забавлялись булыжниками, подобранными по весу бомб. Затем, когда Шлон уже начал подозрительно поглядывать на меня, мол, так ли уж все в порядке с головой, перешли непосредственно на бомбы. Пришлось перевести две штуки. Объяснив задачу, я лично поджег фитили.

Первым бросил свою гранату Шлон. Испытывали на полуразвалившемся сарае с отсутствующей задней стенкой. Получилось славно. Бомба, брошенная Шлоном, влетела точно внутрь. На всякий случай, после броска, все, и участники, и зрители, шлепнулись на землю. И правильно сделали. Грохот, и бедный сарай разлетелся в хлам. Мне даже показалось, что осколки просвистели над нами. Шлон пришел в дикий восторг, так ему понравилась новая забава. Прошка тоже не подвел. Правда, метать ему пришлось в небольшой, но глубокий овражек — меня интересовал разлет осколков. Грохот был не меньше, но визуальных эффектов не наблюдалось, разве что клубы черного дыма.

Затем все спрыгнули в овраг, посмотреть, что да как. Парни как дети выковыривали осколки из глиняных стен, радуясь каждому кусочку. Я с непроницаемым видом стоял на верху, хотя в душе был очень рад, что испытания прошли удачно. Еще один козырь, который можно попридержать в рукаве. Осталось всего девять штук, и больше переводить я не разрешил, хотя они чуть ли не умоляли. Даже всегда непробиваемый Анри радовался не меньше других.

С остальной экипировкой получилось более или менее. У всех четырех моих бойцов имелось, по крайней мере, по два ствола, а также кинжал и палаш либо сабля. Нанятые работники имели кто что, ружье же нашлось только у одного. Но у них другая задача.

Я определил такой порядок следования: впереди на некотором удалении ехали головным дозором два бывших егеря, Шлон и Нектор. Следом — я, Анри и Прошка. Затем телега, и уже в конце отряда на разномастных лошаденках пылили остальные. Места еще достаточно спокойные, но пусть привыкают. В дальнейшем ничего в этом смысле менять не буду.

К вечеру мы одолели почти тридцать лиг. Уже почти в полной темноте остановились на ночлег. Быстро развели два костра, вскоре закипела вода в котелках, запахло варевом. Как-то незаметно отряд разделился на две группы, на крестьян и воинов. Оно и понятно, разные интересы, разные темы для разговоров, разные обязанности.

Ночное дежурство я решил ввести с самого начала путешествия. Пусть входит в привычку у всех. Дежурили по двое, один у нас, один у крестьян, каждый у своего костра. Себе взял первые часы, все равно сразу не усну. Поужинав, немного посидели у костра, потом разговоры стали затихать и люди, один за другим, отправились спать.

Я сидел у костра и смотрел на огонь, время от времени подкидывая хворост. Это общеизвестно, что в карауле нельзя смотреть на огонь, нужно сидеть спиной к костру, иначе ничего не увидишь. Но пока на такие вещи можно не обращать внимания. Я сидел и размышлял о предстоящем пути.

Если вникнуть в ситуацию, то экспедиция казалась чистейшей воды авантюрой. Небольшой отряд, недостаточная подготовка и так далее. Но что-то подсказывало мне, что следует поторапливаться. Интуиция никогда не была моим коньком, но на этот раз я ей полностью доверился. Да и в любом случае следовало отправляться или сейчас, или же не раньше, чем через три, четыре месяца, уже по окончанию сезона дождей.

Всхрапнули кони, я насторожился, прислушался…

Как будто бы все спокойно. Посмотрел на сидящего у костра дежурного крестьянина. Не спит, ворошит в костре палкой.

Я сразу предупредил всех, что за сон на посту буду карать очень сурово. Из-за одного негодяя могут лишиться жизни много отличных парней. Надеюсь всем все понятно. Кстати, пора будить следующего, вон та яркая звезда уже над вершиной одиноко стоящего дерева.

Проснувшись рано утром, примерно за час до подъема, растолкал Прошку. Шлон уже кашеварил у костра. Бывший егерь, шутник и балагур, оказался отличным поваром. Умывшись, мы с Прошкой приступили к ежедневной тренировке. Пара тяжелых учебных шпаг ехала в телеге. Прошка старательно повторял за мной все движения. Желания у парня хоть отбавляй, а вот умения пока мало. Ничего, все задатки у него имеются. Толк будет. Размявшись, перешли к учебному бою. Парирование, финт, удар. Парирование, финт, укол. Меняемся местами. Отлично Прохор, ты делаешь явные успехи.

Позвали завтракать. Оседлали лошадей, тронулись в путь. В полдень привал, перекусываем, снова в путь, теперь уже до темноты. Третий день ничем не отличается от предыдущих. Так и движемся день за днем. Мелкие городки проезжаем не останавливаясь, лишь изредка покупая что-нибудь необходимое. Иногда мы с Анри снимаем комнаты на постоялых дворах, остальные ночуют табором. Ландшафт начинает меняться, селения все реже, леса все гуще. На третьей неделе пути на горизонте появляется Трондент, крупнейший город на западе Империи. У Анри здесь есть родственники, много знакомых. Я принял решение дать людям два дня отдыха.

Пока все держатся прекрасно, никаких происшествий, никто не заболел, лошади не захромали. Но впереди самая трудная часть пути, места достаточно безлюдные, равнина переходит в предгорье. Границы Империи там очень условны, власть находится у князьков местных полудиких племен.

Остановились как обычно табором, у реки. Назначив Нектора старшим, объяснив задачи и оставив немного денег на расходы, мы с Анри отправились в город. Прошку конечно, взял с собой, да он и сам как тень всегда за левым плечом. Чем больше его узнаю, тем больше он мне нравится. Все схватывает на лету, не забывает ничего, не путает. Вот только наивный через чур, но ничего, пройдет это, жизнь заставит.

Задачи Нектору я поставил самые несложные — отдых, ревизия имущества на предмет пригодности, перековать лошадей при нужде, закупить кое-что из провизии. И поработать с крестьянами на случай возможной стычки с разбойниками. Пока Бог миловал, ни одной встречи, правда, попадались люди, пострадавшие от них. Еще одна задача, поставленная Нектору — это изготовление пик.

Достаточное количество наконечников для них, изготовленных кузнецом в Свиничах, мы привезли с собой. Осталось насадить их на древки. Места здесь лесистые, так что приобрести древки из сухого выдержанного дерева не должно вызвать затруднений. Крестьяне к подобным предметам привычны, взять те же вилы. Ну и погонять их немного, чтобы начинали привыкать. В общем, работай Нектор.

Трондент мне понравился. Такой, знаете, уютный городок. И совсем не маленький в размерах. А что особенно понравилось, так это обилие симпатичных девушек и женщин. Ничего удивительного — здоровый образ жизни, свежий воздух, калорийное питание и ежедневные физические упражнения определенно вызывают повышенный интерес к прекрасному полу. А посмотреть было на что.

— Их сюда, наверное, специально собирают — заметил Анри, имея в виду красивых женщин.

— Ничуть не удивлюсь, если это и в самом деле так — согласился я.

Наконец мы добрались до дома одного из родственников Коллайна. К счастью, двоюродный дядя оказался дома и через пару часов, вымытые и накормленные, мы оценивали вино нового урожая в его кабинете. Дядя живо интересовался столичными новостями у своего племянника, расспрашивал об общих знакомых, я же был предоставлен самому себе, лишь изредка вставляя свои комментарии.

— Кстати, сегодня у наместника императора бал по случаю дня рождения супруги. Если вы желаете, господа, можете составить мне компанию — заметил хозяин.

Мы с Анри переглянулись — а почему бы и нет, отличная возможность развеяться после серых будней и дорожной скуки.

Когда мы прибыли в особняк наместника, веселье стояло уже в самом разгаре. Музыка, дамы в вечерних платьях, смех, звон бокалов, танцующие пары.

После столицы все смотрелось несколько убого, провинция есть провинция, но резкий контраст после двух последних недель нашей кочевой жизни давал о себе знать. Анри представил меня нескольким своим знакомым дамам и господам, отрекомендовал как лучшего своего друга и улетел, подхватив под ручку высокую брюнетку с потрясающим бюстом. Бросил негодяй на произвол судьбы. Придется выкручиваться самостоятельно.

Для начала, чтобы создать настроение, я оценил местное вино парочкой бокалов, и подхватив с подноса третий, принялся за обход территории.

Безусловно, королевой бала являлась довольно высокая блондинка с роскошной фигурой и яркими васильковыми глазами, одетая в черное и не слишком открытое платье. Вокруг нее увивались все местные донжуаны, наперебой говорящие ей комплименты и восторгаясь каждым ее словом. Но выражение лица показалось мне слегка скучающим.

Я знаю такой тип женщин, властных по отношению к мужчинам и требующих к себе постоянного внимания. Но выглядела она очень ничего. Да что там, сногсшибательно. Еще одна роковая красотка. Наши взгляды на какой-то миг встретились, и я отвел свой с холодным равнодушным видом.

Полное игнорирование с моей стороны. У меня свои правила игры. Краем глаза я видел, как она движением подбородка указала на меня и что-то спросила. Тут же нашелся знаток, который знал подробности обо мне. Друг Анри Коллайна, барон Артуа де Койн, холост, прибыл из столицы с отрядом, направляется неизвестно куда, неплохо фехтует, вот, пожалуй, и все. Больше они знать ничего обо мне не могли. Старательно игнорируя красавицу, я обвел взглядом зал.

Мое внимание привлекла молодая невысокая девушка в очень простом платье, с не то что бы некрасивым, но скорее обыкновенным лицом. Немного неправильные черты и прическа, которая скорее портила, чем что-то добавляла. Стояла она чуть в стороне от роковой красотки, возле одной из колонн, в компании такой же невзрачной подруги. И только глаза, темные и немного печальные выделялись в общем облике.

Откуда-то вынырнул Анри, все с той же брюнеткой под ручку и сразу начал предостерегать от знакомства с блондинкой.

— Зовут графиню Аманда де Манор, недавно овдовела, муж офицер, погиб в стычке с дикими горцами. Рога у него были еще те. Манипулирует мужчинами, как марионетками.

Любит высмеять, поставить в дурацкое положение. В общем, еще та дама. Смотри сам, но на всякий случай скажу, тобой интересовались. Надумаешь, познакомлю. —

— Спасибо за заботу, Анри, но я уж как-нибудь сам.-

— Не говори потом, что не предупреждал, Артуа. Еще она вполне может обеспечить тебя парочкой дуэлей не на самых хороших условиях. Говорят, и такое бывало. Стерва, а не женщина. Но хороша собой, чего уж говорить. Удачи, Артуа. Видит Создатель, она тебе понадобится.-

Я отсалютовал ему бокалом и встал, прислонившись к колонне. Заиграла музыка, объявили следующий тур. Сунув бокал в руки пробегавшему мимо лакею, направился в сторону Аманды. Мой маневр не остался без внимания с ее стороны. Естественно, она продолжала разговор с одним из своих поклонников. Не знаю, какую месть она задумала, но я разрушил все ее планы. Я прошел мимо нее не замедляя шага и направился к девушке, стоящей у стены в окружении нескольких подруг, оживленно что-то обсуждающих.

Мне показалась, что Аманда даже запнулась при разговоре, настолько неожиданно я себя повел. Подойдя к незнакомке, слегка поклонился.

— Мадемуазель, разрешите пригласить Вас на танец. Мы не представлены, но не сочтите за наглость, если это сделаю я сам. Меня зовут Артуа де Койн, барон. И я буду очень, очень опечален, если Вы мне откажете. Очень Вас прошу, окажите мне честь.-

Она удивленно подняла на меня глаза, и, не увидев ни тени насмешки, сказала.

— С удовольствием, барон. Мариам Сюнор, граф Антуан Сюнор мой отец — и слегка присела.-

Я не знал, кто такой граф Сюнор, но кивнул головой с понимающим видом.

Танцевала Мариам хорошо, я тоже был в ударе, и на нас обращали внимание. Во время танца я успел отпустить пару шуток совсем не фривольного содержания. Щечки Мариам порозовели от танца, шутки мои умели успех, а улыбка так красила ее лицо. После танца мы не спешили расставаться, присев за столиком и продолжая мило беседовать. Я совсем не строил никаких планов относительно Мариам, да и вряд ли мне бы этого удалось.

Поговорив о том, о сем, пошутив над некоторыми присутствующими, мы станцевали еще танец, попробовали вишневого вина, сойдясь во мнении, что оно не очень.

— У Вас замечательная фигурка, Мариам, и напрасно Вы ее прячете. А Ваши глаза как два омута, таких глубоких, что можно утонуть. Нет, нет Мариам, Вы не подумайте ничего дурного, Вы серьезная девушка, просто я имею дурную привычку говорить то, что вижу.-

— И что же Вы еще видите, Артуа? — спросила Мариам, подумав и решив не обижаться.

— Еще я вижу, что Вы умная, ироничная леди, но почему-то не придаете должного значения некоторым вещам, которые помогут раскрыть Вашу натуру и приоткрыть внутренний мир.-

Скажите, а как можно объяснить женщине, что, если недостатки спрятать невозможно, то необходимо открыть достоинства. Что платье безобразное, не подчеркивает фигуру, а делает ее бесформенной. Что ее грудь волнующих размеров и отличной формы надежно спрятана от глаз, а прическа вовсе никуда.

— Вы считаете это важным? -

— Конечно, Мариам, конечно. Это очень важно. Вы очень хорошая, чистая, добрая, но кто же Вам поможет кроме Вас самой? -

— И Вы только ради этого подошли ко мне? -

— А вот здесь Вы ошибаетесь. Честно Вам скажу, у меня были совсем другие планы. Но когда я узнал Вас поближе… Эх, будь Вы хоть чуточку порочной… Да что там теперь говорить — конечно, я покривил душой, но уж слишком печальные глаза у нее были, когда я ее увидел.

Девушка весело рассмеялась:

— Я знаю, что Вы мне все врете, но так хочется Вам поверить. И знаете, а я ведь поверю. Артуа, мне пора возвращаться домой, Вы не проводите меня до кареты? -

— Непременно Мариам. Кстати, у меня к Вам совсем маленькая просьба — я специально придал лицу очень серьезное выражение.

Мариам нахмурилась

— Все, что в моих силах, Артуа. —

— Нет, Вы сразу пообещайте мне выполнить ее — я продолжал держать лицо.

Девушка выглядела растерянной, обещать то, о чем даже не знаешь…

Я сделал вид, что наконец-то решился и сказал ей.

— Обещайте чаще улыбаться. Когда Вы улыбаетесь, как будто солнышко выглядывает из-за туч, так светло становится.-

Улыбка у нее действительно очень славная.

Рука об руку, весело переговариваясь, мы подошли к карете. Возле самой кареты Мариам привстала на цыпочки и поцеловала меня в щеку.

— Спасибо Вам за все. Я и не помню, когда мне в последний раз довелось так приятно провести вечер.-

Помогая подняться в карету, я успел шепнуть в самое ушко.

— Кстати Мариам, у Вас походка очень волнующая. Особенно, если сзади смотреть — и быстрее захлопнул дверцу.

Смеясь, она погрозила мне пальчиком сквозь стекло кареты.

Возвращаясь, я все думал, ну и какого черта ты лезешь со своими наставлениями к совершенно незнакомым людям? Они прекрасно могут обойтись и без них.

Да, все это так, но слишком уже печальные глаза и такая светлая улыбка были у Мариам. Нельзя в одночасье измениться, следуя словам незнакомца, но иногда такой совет очень помогает, знаю по себе.

Глава 6 

Подарок Аманды

Когда я вернулся, объявили очередной тур. Я решительным шагом пересек залу, подошел к Аманде, щелкнул каблуками и произнес.

Леди Аманда, все, что мне нужно для счастья, так это один танец с Вами. Будьте милосердны, не откажите в такой мелочи. —

Аманда сидел в кресле в окружении поклонников своей красоты, и внимала их красноречию. Моего появления она совсем не ожидала, растерянно захлопав пушистыми ресницами. Однако быстро пришла в себя и спросила:

— А где же Ваша партнерша, Мариам? -

— Вот об этом я и хотел поговорить-

— Со мной? — она растерялась еще больше.

— Конечно с Вами. Вряд ли кто еще сможет помочь.-

Заинтригованная Аманда поднялась с кресла. Я завладел ее рукой и повел к танцующим парам.

— И о чем же Вы хотели поговорить, барон? -

— О Вас, конечно же — не ослабевая напора, сказал я. — Леди Аманда, Вы настолько ослепили меня своей красотой, что я совсем потерял голову.-

— Позвольте, но ведь мы собирались поговорить совершенно на другую тему.-

— Это была маленькая военная хитрость. Обходной маневр с целью завладеть Вашим вниманием.-

Мы полностью отдались танцу и, надо признать, что как партнерша Аманда великолепна.

Сразу по окончанию тура, я заявил:

— Аманда, давайте выйдем на воздух, Вы не находите, что здесь несколько душновато — и увлек ее из залы. Я ставил себе целью завлечь Аманду в темный уголок, и, через несколько минут, успешно достиг цели.

В тени раскидистого цветущего куста, благоухающего незнакомым, но приятным запахом, я привлек девушку к себе, крепко обхватив руками ее талию.

— Барон, да что Вы себе позволяете? — изумленно спросила она.

— Леди Аманда — услышала она в ответ — Сейчас я начну Вас страстно целовать, и Вам придется выбрать один из двух вариантов. Вариант первый — Вы оцарапаете мне лицо до крови и гордо уходите к своим воздыхателям, которые считаются мужчинами только потому, что носят брюки, а не юбки. Я, обливаясь слезами и кровью, удаляюсь по своим делам. И вариант второй — Вы отвечаете на мои горячие лобзания своими поцелуями, не менее горячими. В этом случае я никуда не удаляюсь, вернее мы удаляемся вместе. Даю Вам немного времени подумать об этом. —

Я с самого начала общения с ней выбрал себе роль брутального самца и не собирался отступать от нее.

— Ну Вы и нахал, барон — даже с каким то восхищением произнесла она — а почему Вы так отзываетесь о моих кавалерах? -

— В том случае, если среди Ваших поклонников найдется хоть один настоящий мужчина, он разгонит остальных, чтобы они не путались под ногами. Извините, но время вышло — и я впился в ее губы своим поцелуем. Сделав несколько попыток освободиться, Аманда оставила эту бесполезную затею. А я действительно потерял голову. Запах волос, упругая гибкость тела, Боже мой, что за женщина! Я с трудом оторвался от нее, когда она заколотила кулачком мне по спине.

— Вы самый большой негодяй, Артуа, из всех мужчин, что я только видела, но Ваши доводы безукоризненны — тихо рассмеялась она — но существует одна трудность, я все еще ношу траур по мужу.-

— Мы будем медленно и печально — шепнул я, слегка укусив при этом за мочку.

Она недоуменно посмотрела на меня. Мне пришлось рассказать анекдот о любовнике, заявившемся к вдове вечером сразу после похорон. Она звонко рассмеялась. Прижимать женщину к себе, когда она смеется, это особое удовольствие, скажу я вам.

Отсмеявшись, Аманда сказала мне с деланной серьезностью:

— Барон, я всего лишь слабая женщина и мне не устоять под таким напором. Но видит Создатель, я сопротивлялась, сколько могла…-

Я прикрыл ее рот еще одним поцелуем, на этот раз очень нежным…

Все эти новомодные пикапы моего мира лучше всего укладываются в дремучий анекдот о поручике Ржевском, у которого поинтересовались причинами его огромного успеха у женщин и всего лишь.

Ну и чем я рисковал? Тем, что получу по своей наглой роже? Так это давно пора сделать.

В любви Аманда оказалась воплощением страсти. Как и в жизни, она пыталась доминировать, но у меня и в этом свои принципы и мы быстро поладили. Даже самой сильной женщине иногда хочется побыть маленькой, слабой и беззащитной.

В перерывах, между порывами страсти, Аманда рассказывала мне о своей жизни, о неудачном замужестве. Когда она выходила замуж за графа, он виделся ей воплощением девичьей мечты. Высокий, с мужественным породистым лицом, офицер в блестящем мундире, граф оказался человеком мелочным, со слабым характером, к тому же имел не совсем здоровые наклонности. Здесь еще добавились проблемы совсем другого плана. Аманда никак не могла забеременеть. Упреки со стороны мужа чуть не довели ее до нервного срыва. Его нелепая смерть, во время переправы граф умудрился упасть с лошади и утонуть, не слишком огорчила бедную девушку. Любовь давно уже прошла, да и была ли она. Граф нуждался не в жене, а в наследнике. В последнее время он все больше отдавался своей порочной страсти, предпочитая сам выступать в роли девочки. Мало того, он пытался использовать жену в качестве приманки, для привлечения новых мужчин. Аманду даже передернуло от отвращения, когда она это рассказывала.

Я прижал ее покрепче к себе, и, гладя по волосам, попытался успокоить ее:

— Аманда, ты молодая и красивая женщина, вполне обеспеченная, у тебя впереди долгая и счастливая жизнь. Все забудется, как кошмарный сон в душную ночь. Представь себе женщину твоих лет, мать семерых детей, уставшую, и выглядящую на все сорок. И слышит от мужа только жрать давай, да подними подол. И нет у нее другой жизни, и никогда не будет, и она знает об этом. Сидит она, положив натруженные, с вздутыми венами руки и плачет. А хозяйства то всего, что огород, коровенка да старая кляча и еще поле, на котором пахать не перепахать, чтобы не умереть с голоду. И сидеть то ей некогда, работы еще делать, не переделать. А вскоре придет пьяный муж, которому и в голову не придет, что немного-то ей и нужно, только чтобы обнял, поцеловал да слово ласковое сказал. Ты думаешь, она одна такая? Если бы. Ты представь себе ее, и все твои проблемы покажутся такими мелочными.-

Аманда явственно вздрогнула, зябко повела плечами. Я еще крепче прижал ее к себе. Думай, солнышко, думай. Все познается в сравнении.

— Артуа, — спросила она уже совсем другим голосом — а там, куда вы едет, опасно? -

— Очень, — не стал я кривить душой. Да и к чему напрасная бравада. — Вполне возможно, что это дорога в один конец.-

— А почему тогда ты едешь? -

— Понимаешь зайка, это мой шанс. Может быть, даже единственный шанс. Я фактически все поставил на кон и, в случае успеха, у меня появятся головокружительные возможности. Аманда, у меня грандиозные планы, но они требуют не менее грандиозных вложений. Я не хочу прозябать в своем имении, или на весь остаток жизни становиться завсегдатаем салонов.

Я хочу серьезно заняться производством и еще многими разными хорошими делами.

Честное слово, у меня есть знания и возможности для этого. Не хватает только одного, и вот за этим мы и направляемся.

Теперь представь себе горную цепь, на противоположной стороне которой находится то, что мне нужно. Есть объездная дорога, такая длинная, что может уйти вся жизнь, чтобы добраться туда. Но имеется и другой путь, который ведет напрямик. Он очень опасный, там пропасти, враги, дикие звери. Но он короче, значительно короче. Нет никакой гарантии, что можно преодолеть его, не погибнув при этом…

Когда я увидел одну необыкновенную красавицу, то подумал — если я не подойду к ней сейчас, то буду потом очень жалеть об этом. Лишь один Создатель ведает, что со мной произойдет завтра или послезавтра. И это помогло мне решиться. —

— И ты сразу же отправился к Мариам. — засмеялась Аманда. — Кстати, что ты ей такого наговорил, что она прямо преобразилась? -

— Я сказал ей то, что знает любая женщина. И она об этом знала, только не придавала большого значения.-

— А я тебя сразу увидела. Ты вошел такой походкой… — она неопределенно поводила кистью руки. Вспомнив все подробности, Аманда добавила — ну ты и нахал, Артуа, свет таких не видывал.-

Поздним утром, наблюдая, как я одеваюсь, Аманда спросила:

— Артуа, ты придешь сегодня? -

— Даже не пытайся от меня избавиться, пока не уеду. Я приду вечером. Надеюсь, ты будешь дома.-

— Приходи сразу, как только покончишь с делами. Я буду ждать — и Аманда сладко потянулась под одеялом…

Часам к трем пополудни мы с Анри управились со всеми делами. Купили на местом базаре продуктов, передав их Проухву и еще одному из крестьян, прибывшего с нами из Стенборо.

Посетили местную ратушу, но неудачно. Мы предполагали встретить здесь человека, близко знакомым с местами, по которым пройдет наш путь. Хотя юридически территория принадлежит Империи, власть ее в тех местах весьма призрачна и, поэтому, любая информация должна пригодиться. Увы, нужного человека мы не застали, он находился в поездке, и должен был вернуться через неделю.

Недалеко от ратуши, в двухэтажном здании, расположилась таверна с неплохой кухней, знакомая Анри еще по прежним временам. Вот в нее мы и заглянули, чтобы утолить жажду и голод.

Пока готовилось жаркое, подали неплохое красное вино, сыр и зелень.

— Артуа, боюсь, что новости не самые приятные — Анри первым начал разговор. Вот что мне нравилось в нем, помимо других достоинств, так это его способность добывать информацию. С этим у меня имелись далеко идущие планы, но Анри об этом еще не знал.

Я заинтересованно кивнул, продолжая рассматривать на свет бокал с вином.

— Появились слухи, что мы везем золото для одного из горных князьков, в обмен, на якобы какие-то договоренности.-

Я поставил бокал на стол, немного обдумал услышанную новость и заявил:

— Но это же чушь, Анри. Наш отряд слишком мал, да и люди совершенно не соответствуют обычным конвоям в таких случаях. Крестьяне, отставники, два мелких барончика. Извини, но это о нас… Чушь, ни один умный человек не поверит. —

— И, тем не менее, Артуа, и тем не менее. Человек, который мне рассказывал об этом, абсолютно уверен в этом. Даже указал место, где хранится золото. —

— И где же оно, быть может, нам и не стоит ехать дальше, коль оно под боком? — хохотнул я.

— В телеге, в деревянном ящике, который упрятан в кожаный мешок. —

Ну и дела. В деревянном ящике лежали бомбы, каждая обернутая в кусок кожи, во избежание отсыревания пороха. Только нанятым мной работникам могла придти в голову такая чушь, остальные знали действительное положение дел. Мне и в голову не приходила мысль показать им бомбы, теперь же выходит, что зря.

Принесли горячее, бараньи ребрышки со специями и парочку зажаренных цыплят.

— Артуа, тебе прекрасно известно, что золото как магнит притягивает к себе всяких негодяев — продолжал Анри, отдавая должное горячему.

— Предупрежден — значит вооружен. Будем решать проблемы по мере их поступления — засыпал я афоризмами.

Анри засмеялся.

— Артуа, у тебя на каждый случай их пара десятков. Ты где их все берешь? -

— Много будешь знать — скоро состаришься — выдал я очередной перл. — Анри, когда вернемся или если вернемся, как тебе больше нравится, что ты будешь делать дальше, когда получишь свою долю? -

— Мне нравится Ваш оптимизм, барон. Но так далеко я не заглядываю. —

— Хорошо, тогда у меня есть к тебе предложение, а у тебя будет время, чтобы обдумать его — заговорил я. — Анри, если все у нас получится, как задумано, мне потребуется твоя помощь — издалека начал я.

— И в чем она будет заключаться? — заинтересовался Анри.

— Мы создадим могучую империю. Империю внутри Империи. Но мы не станем заниматься политикой, это не для нас. Наша цель — производство, разработка новых технологий, научные изыскания. И мне понадобится человек твоего плана. Анри, как ты думаешь, что ценится больше всего на свете? -

— Золото и бриллианты — не задумываясь, ответил он.

— Нет, ты тысячу раз не прав. Самый дорогой товар — это информация. Так было, есть и будет. —

Анри с некоторым сомнением посмотрел на меня.

— Я могу привести миллионы примеров для наглядности, но хватит и нескольких. Возьмем самый простейший.

Ведет купец свой караван и его поджидают разбойники. Для обеих сторон информация друг о друге, это не цена золота, но цена жизни. Купец дорого даст за информацию о месте засады, количестве нападающих. Разбойники — за информацию о товарах купца и его охране.

Рассмотрим другой вариант. Предположим, что некто, затратив уйму времени и кучу золота, придумал, довел до ума и запустил в производство некий новый механизм, способный в области техники сделать революцию. Спрос обеспечен, цену можно назначить любую. Казалось бы, живи и радуйся. Но нет. Оказывается, что подобный механизм выпускает и продает кто-то еще. И цены у него значительно ниже, поскольку ему не приходится оправдывать затраты на разработку и внедрение. Несложно догадаться, почему так случилось. Или вот еще ситуация…

Поговорив на эту тему еще некоторое время, я перешел к главному.

— Анри, я вижу тебя в роли начальника службы, добывающей информацию и отвечающей за ее сохранность. У тебя будет достаточное количество людей, которых ты подберешь сам и денег, ровно столько, сколько тебе понадобится. Я даже не требую от тебя немедленного ответа. Поговорим об этом на обратном пути, и только в том случае, если все сложится удачно. —

Коллайн кивнул, продолжая задумчиво смотреть на меня. Затем, видимо решившись, он задал вопрос.

— Артуа, давно хотел задать тебе вопрос. Конечно, ты можешь не отвечать на него, но все же спрошу. Ты ведь в Империи не так давно, откуда ты прибыл? -

Да, этот вопрос давно назревал. Но что ответить, совсем не знаю. Сказать, что с Луны свалился? Так и Луны здесь нет. Истинную историю моего появления — тоже не вариант.

Даже я расскажу ему всю правду о том, что в один прекрасный, или нет, момент оказался на берегу моря совершенно голым? Прямо как Терминатор. Нет, скорее Афродит, поскольку лежал на линии прибоя. Так, на общеимперском Пеннорожденный будет Какуокль. Не слишком благозвучно, улыбнулся я своим мыслям. А Коллайн ждал.

Сказать, что из другого мира, не вариант. Не факт, что он поверит да и подкрепить нечем. Как ему потом со мной работать, с человеком, который убежден, что прибыл с другой планеты. Еще за сумасшедшего сочтет.

Раньше таких проблем не было, не выделялся я ничем, разве что акцентом. Но Империя многонациональная держава и этим никого не удивить. Да и сейчас ни на чем не прокололся. Гранаты? Так идея на поверхности лежит. Кроме того вполне вероятно, что их где-нибудь уже используют.

Проще надо, проще. И обязательно что-нибудь про знания моего мнимого народа завернуть, чтобы потом мои тайные знания удивления не вызывали. Что-нибудь про далекий остров или горную страну, живущую в изоляции от остальных. Ну и часть правды о том, что на берегу оказался.

Так, шли мы на корабле в Гроугент, крупнейший порт Империи, шторм, волной смыло, еле доплыл до берега. До этого жил в Непале, далекой горной стране, где и узнал много всего такого, что потом придется использовать. А что, все равно я не знаю, как здесь далекие горные страны называются, это же название не забуду. Все это я и выложил Коллайну. Не знаю, поверил он или нет, но отнесся ко всему услышанному спокойно.

Фу, выдохнул я про себя, как будто прокатило. На всякий случай заявил, чтобы он не принимал меня за принца, путешествующего инкогнито, в полу-шутку заявил.

На это Анри рассмеялся, не дождешься, манеры не те.

Я что, за столом чавкаю? Нет, успокоил он. И добавил, что совсем не обязательно благодарить служанку всякий, когда она что-нибудь на стол приносит, принцы так не делают. Язва.

— У меня к тебе маленькая просьба, Анри. Встретимся на рассвете у Западных ворот, захвати с собой моего Ворона, не сочти за труд.-

Барон рассмеялся.

— Надеюсь Артуа, у тебя будет время позавтракать —

— Я тоже на это надеюсь. До завтра и передавай привет своей черноглазой красавице — и мы разошлись в разные стороны.

Аманда обрадовалась, увидев меня. Уж настолько-то я в женщинах разбираюсь.

— Артуа, ты голоден? — спросила она, провожая меня в гостиную. Я не стал отпираться:

— Зверски, просто чертовски голоден — сказал я, не спуская кровожадного взгляда с ее декольте.

— Я совсем не об этом, дурачок — прикрывая вырез платья рукой, смеясь, сказала она. — Ты что-нибудь кушал или времени не хватило? — последние слова она произносила, отбиваясь от моих назойливых рук…

Мы не спали всю ночь. Болтали обо всем на свете, занимались любовью, пили молодое вино с персиками, смеялись безо всяких причин. Нам хотелось, чтобы эта ночь не заканчивалась никогда. Но так не бывает. Все чаще мы бросали взгляды в окно, за которым небо все больше светлело. Наконец я решительно встал и начал одеваться. Аманда накинула пеньюар и подошла ко мне, уже полностью одетому.

— Артуа — сказала она, положив руки мне на плечи и заглядывая в глаза — обещай, что когда в следующий раз будешь в нашем городе, ты непременно навестишь меня. Непременно.-

— Я обещаю Аманда. Всем, что для меня свято. Только боюсь, что к тому времени ты уже выйдешь замуж за хорошего человека и родишь ему одного, а то и двух детей. —

— Все равно обещай. А что касается детей, если родится мальчик, я уже придумала ему имя — она тихо рассмеялась. — И еще, подожди чуть-чуть — с этими словами Аманда подошла к столу и достала в одном из ящиков плоский лакированный футляр темного дерева с золотым вензелем на верхней крышке.

Протянув его мне, она сказала:

— Возьми Артуа от меня на память, это тебе очень может пригодиться. —

Я открыл коробку.

В углублении на бархатном ложе покоился пистолет с двумя вертикально расположенными стволами. Я осторожно извлек его оттуда. Пистолет лег в руку так, как будто родился в ней. Удобная рукоять с рубчатыми накладками из кости, тот же вензель на ее торце, что и на коробке, вороненые стволы, изящной формы курок. Невооруженным взглядом видно, что это работа мастера с большой буквы. В остальных углублениях коробки лежали приспособления ухода за оружием, мерка для пороха, запасные кремни и еще несколько предметов непонятного мне назначения. Я еще раз взглянул на пистолет, вздохнул про себя, вложил его на место, захлопнул коробку и положил ее на столик:

— Спасибо Аманда, но я не могу это взять. Ответить подарком мне нечем, а купить его у меня не хватит денег.-

Аманда нахмурилась:

— Артуа, ты обязательно возьмешь пистолет. Не спорь, пожалуйста, со мной. И не вздумай решить, что я дарю тебе вещи покойного мужа. А что касается твоего подарка мне, возможно, я узнаю о нем раньше, чем ты.-

Если вы решили, что я тут же покинул Аманду, то заблуждаетесь. Анри пришлось ждать меня лишние полчаса.

Глава 7 

Первый бой

В путь мы отправились лишь спустя пару часов после рассвета.

Мы выстроились обычным порядком и, поднимая пыль, двинулись дальше. Некоторое время все ехали в молчании, думая каждый о своем. Я еще чувствовал вкус поцелуев Аманды на своих губах, горячую гибкость ее тела….

Расставаться всегда тяжело, в особенности с теми, к кому успел привязаться. Чтобы отвлечься от горьких мыслей, я достал пистолет и принялся его рассматривать.

Интересная конструкция, один курок и один спусковой крючок на два ствола. Повертев его в руках и пощелкав взводом и спуском, я понял принцип действия механизма.

Взведя курок на один щелчок можно выстрелить из верхнего ствола. Вторым щелчком открывалась возможность выстрела нижним стволом. Взводом курка на два щелчка можно достичь поочередного выстрела обеими стволами дважды нажимая на спусковой крючок. Дуплетом пистолет не стрелял, что очень удобно и увеличивает его надежность. Полки располагаются по разным сторонам пистолета, это исключает возможность самопроизвольного возгорания затравки соседнего ствола. Сказка, а не пистолет. Спасибо Аманда, спасибо солнышко. При первой возможности верну подарок сторицей. Подъехал Анри, взглянул на пистолет и у него округлились глаза. Мне даже показалось, что у него дрогнул голос, когда он попросил посмотреть его.

— Да, — произнес он через некоторое время — вот и мне выпало счастье подержать работу мастера Гоббели в руках.-

— Можешь даже пострелять из него — предложил я.

Анри сноровисто зарядил оба ствола и выстрелил, почти не целясь, в кочаны капусты, росшие на поле рядом с дорогой, попав при этом оба раза.

— Заряди уж и мне — попросил я.

Глядя на его движения, я завистливо сказал:

— Никогда мне так не научиться.-

— Особенно, если ты всякий раз будешь перекладывать эту работу на чужие плечи — засмеялся Анри, протягивая мне заряженный пистолет рукояткой вперед — Тебе очень повезло, Артуа. Работы маэстро Гоббели стоят бешеных денег. Такой пистолет как раз в пару к твоей шпаге.-

А шпага у меня знатная, спору нет. Если присмотреться к клинку внимательно, то можно увидеть узор из перекрученных волокон. Теоретически я знаю такую технологию. Берутся три прутка из железа разной степени углеродности, раскаляются, их скручивают и расковывают в пруток, равный длине трех составляющих. Дальше металл разрезают на три равные части, раскаляют, скручивают и опять расковывают. И так много-много раз. Да, забыл еще сказать, что в сплаве металла обязательно должен присутствовать графит. Готовый клинок медленно, в течение трех-четырех суток охлаждает. Но это в теории, а на практике… Один клинок может изготавливаться полгода, и все это время нужно соблюдать заданную температуру.

Сам клинок темный с еле заметным синеватым отливом и имеет сочный такой звон при соприкосновении с другим клинком. Форма его, нечто среднее между шпагой и саблей с узким неглубоким долом с обеих сторон, позволяет наносить как колющие, так и достаточно мощные рубящие удары. Эфес с виду не очень привлекательный, без всяких вычурных украшений, но даже с первого беглого взгляда становится понятным, что он сам по себе является произведением искусства.

Впечатляющий эфес, словом. Гарда крестообразная с прикрывающей руку широкой дугой. Единственное украшение — крупный синий сапфир на торце эфеса, чистейшей воды и удивительной огранки. Досталось мне это чудо в том же деле, что и дворянское звание.

— Анри — спросил я, отвлекшись от воспоминаний, — а мастер этот, Гоббели, он еще жив? -

— Поговаривают, что да. Но он удалился от дел и живет где то на побережье. А зачем тебе он? -

Стволы пистолета имеют воронение, мне это пригодится в будущем. Сама технология не слишком распространена, возможно, является тайной. Кроме того, у меня будет, чем удивить оружейного мастера.

— Мне нужно будет с ним поговорить. У меня есть предложение, от которого он не сможет отказаться — произнес я широко известную в моем мире фразу.-

Анри посмотрел на меня с непонятным выражением.

— Я найду его, когда понадобится — пообещал он.

До самого привала ехали молча. Перекусив купленными в городе продуктами и напоив лошадей из небольшого озера, на берегу которого мы остановились, продолжили свой путь. Привстав на стременах, я оглядел свой отряд. Все бодры, иногда перешучиваются, в общем, пока все в порядке. Эх, мне хотя бы месяц на подготовку… Подобрали бы хорошее снаряжение, потренировались пешему и конному бою.

В дороге мы тоже старались не терять зря времени, проводя иногда учения по отражению вражеской атаки. Получалось не очень, но хоть что то. Не прерывал я и утренние занятия с Прошкой, иногда подключая Коллайна или егерей.

— Проухв, — наставлял я его — твое место сзади слева от меня. Ты оберегаешь от удара в спину. Я атакую врага, ты оберегаешь. Вперед не вырываешься, бьешь только того, до кого дотянешься, не потеряв свое место. —

Прошка делал неплохие успехи, рубя своим палашом придорожные кусты и деревья. Балот давался парню намного легче.

Бывшие егеря действовали в паре, Анри предпочитал работать в одиночку. Крестьяне своими пиками больше мешали друг другу, и я никак не мог научить их взаимодействию. Да и когда учить то. Единственное, что мы хорошо научились делать, так это понимать друг друга с помощью жестов. Взяв за основу сигналы егерской службы, я что-то изменил, что-то добавил. Изрядно потренировавшись на ходу, добились в этом полного понимания.

— Приказы должны выполняться беспрекословно и моментально. В некоторых ситуациях только это и может спасти нас. При команде "спешиться" сначала мгновенно соскакиваем с коней, а уже потом крутим головой по сторонам. То же касается и любой другой команды.-

Все это в большей степени относилось к крестьянам, остальные знали цену вовремя отданному приказу. А с Прошкой вообще проблем не было, парень моментально откликался на любой приказ…

Ближе к вечеру селения попадались все реже и реже. Поля сменялись перелесками, густой лес иногда подступал к самой дороге. Светило уже склонялось к закату, когда я увидел, что наши дозорные остановились, поджидая нас.

Они застыли у самого края леса, через который проходила дорога. Нектор подал знак " всем внимание" и я решил проявить нелишнюю осторожность. Место вполне подходило для засады, густой кустарник вдоль опушки, за ним стеной стоял лес. С обеих сторон дороги степь, поросшая высокой травой.

— Оружие к бою — негромко сказал я, сопровождая эти слова условным жестом. Защелкали взводимые курки, люди поправляли оружие, словом делали все то, что мы не раз обыгрывали в учениях.

Поравнявшись с Нектором и Шлоном, я попридержал Ворона.

— Что случилось? — поинтересовался я у Нектора.

— Там кто-то есть — и егерь показал в сторону леса. Как бы в подтверждении его слов, из леса начали выезжать всадники. Два, четыре, восемь, двенадцать, восемнадцать человек. До них оставалось еще метров пятьдесят, и я оглянулся на свой отряд. Мы тщательно отрепетировали свои действия в подобных ситуациях, и я с удовлетворением заметил, что репетиции не прошли даром. Все мои люди четко заняли свою диспозицию.

Не доехав несколько метров до нашей группы, телега остановилась, и возница взял в руки ружье. Крестьяне уже разобрали свои пики, лежавшие в телеге на марше. Прошка, положив древко балота на плечо, и уперев торец в сапог, разминал кисти.

Когда всадники приблизились метров до двадцати, они разделились на три равные группы. Одна группа обходила наш отряд слева, другая справа, третья же продолжала двигаться по дороге прямо на нас. Я взвел курок заткнутого за пояс пистолета и направился навстречу. Прошка находился чуть сзади слева, с Анри мы ехали стремя в стремя. Незнакомцы были одеты в одежду, напоминавшую форму легкой кавалерии. Я плохой знаток в этой области, но некоторые моменты показались мне подозрительными. Регулярная армия в Империи имеет одинаковое вооружение и амуницию, в зависимости от рода войск. В нашем случае такого не наблюдалось.

Теперь вся надежда на Анри и на его опыт. Мы сблизились почти вплотную и остановились. Некоторое время мы изучали друг друга.

Затем молчание нарушил один из всадников, судя по всему главный. Густые кустистые брови, окладистая борода и пышные усы придавали ему вид атамана разбойничьей шайки. Но на боку висела шпага, признак благородного происхождения. И еще взгляд человека, привыкшего повелевать.

— Кто такие? — спросил он.

Я не спешил с ответом, внимательно разглядывая всадников, перегородивших нам дорогу.

Не нравится мне ситуация, очень не нравится. То, что это не регулярные войска, нет никакого сомнения. С такими рожами в бандиты нужно идти, без всякой рекомендации возьмут. Да и нервничают они, это хорошо видно. Тянуть дальше нельзя, нужно принимать решение. Их больше и если они начнут первыми….

Я скосил глаза на Коллайна и увидел, что Анри поправляет свои щегольские усы. Этот жест по уговору означал одно — враги!

Все сомнения сразу исчезли, надо действовать и действовать быстро. Ударом шпор послав Ворона вперед, я выхватил взведенный пистолет и разрядил верхний ствол в лицо бородача, успев в последний момент заметить его удивленный взгляд и руку потянувшуюся к поясу. Чуть поведя пистолетом вправо, выстрелил второй раз, в его соседа, уже успевшего наполовину выхватить клинок. Сунув пистолет за пояс, обнажил шпагу.

Дальше события понеслись вскачь. Справа Анри выстрелами с двух рук свалил с лошади одного и серьезно ранил второго из находящихся перед ним трех противников. Слева Прошка с хекающим звуком проткнул балотом уже успевшего выхватить саблю разбойника. Удар у него получился такой силы, что лезвие балота почти наполовину вошло в тело бандита. Выпустив из рук древко копья, Проухв схватился за палаш.

Сзади разрядил свой пистолет Нектор, заставив оппонента выронить оружие и схватиться за живот. Сблизившись с последним из оставшихся в живых передней шестерки бандитов, мы с Анри атаковали его с двух сторон. На втором выпаде он получил от Коллайна удар шпагой в грудь. С этими все, пора на помощь остальным. Развернув лошадей, мы увидели следующую картину. Нектор, почему то уже спешившийся, поднырнул под брюхо лошади одного из противников и, выскочив с другой стороны, стащил его на землю, успев почти полностью срубить голову палашом.

Возница, имени которого я так до сих пор и не запомнил, разрядил свое ружье в гущу всадников и юркнул под телегу. Чуть дальше, шатаясь, поднимался с земли с залитым кровью лицом Шлон, с зажатым в каждой руке пистолетом. Грохот выстрелов с обеих рук, одна из пуль достигла цели, свалив на землю разбойника. Вторая попала в лошадь. Бедное животное взвилось на дыбы и рухнуло на землю, придавив седока.

Переглянувшись с Коллайном, мы ворвались в самую гущу врагов, раздавая удары налево и направо. Уловив краем глаза движение, я припал к холке Ворона, пропуская над головой узкую блестящую полоску стали. Откинувшись назад, почти касаясь спиной крупа коня, и наугад ткнув шпагой, я почувствовал, что попал во что-то мягкое. Развернув лошадь рывком поводьев, выхватил левой рукой заряженный пистолет из седельной кобуры. Но правки не требовалось, бандит сползал с седла, дергаясь в предсмертной агонии. Проухв тяжелым палашом наносил удар за ударом пытающемуся защититься саблей бородачу в шлеме, напоминавший испанский времен конкисты. Наконец сабля вылетела из рук бородача, и Прошка мощным ударом развалил своего противника от плеча почти до пояса. Вот же силища у парня, успел восхититься я, прежде чем заметил еще одного бандита, уже успевшего занести над ним свой тесак.

Закричав что-то несуразное, я выстрелил навскидку, с левой руки, стараясь отсрочить неизбежное. И мой выстрел, удачнее не придумаешь, попал в голову разбойника. Пуля угодила точно в висок. Я даже немного ошалел от случившегося, сам не ожидая от себя подобного.

А события развивались дальше. Молодой парень, смуглый, с черными тонкими усиками, родственник Нектора, по имени Амин, с визгом вонзил свою пику в спину грузного бандита и, не удержавшись сам, вывалился из седла. Анри классическим кроссом воткнул шпагу в левую часть груди отчаянно отбивавшегося соперника в черной, низко надвинутой шляпе.

Я же чуть не прозевал атаку непонятно откуда возникшего врага с кавалерийской саблей в левой руке. Едва успев парировать его рубящий наискось удар, я нанес свой, нацеленный в горло, оказавшийся удачным. Лезвие клинка рассекло шейную артерию, это смертельно, добавлять не надо. Так оно и случилось, силы покидали противника вместе с фонтаном крови, бьющего из раны.

С этим все, как там остальные враги. А врагов, как оказалось уже не осталось. Два последних бешеным галопом скрывались в облаке пыли и преследовать их никто не пытался. И правильно, не было такой команды. И не будет.

Я оглядел поле недавней схватки. На земле лежали трупы, стонали раненые. Запах еще не выветрившегося пороха и крови. Чуть в стороне жалобно ржала лошадь, пытающая встать на ноги и снова заваливающаяся на траву. Зрелище не для слабонервных.

Проухва рвало прямо с лошади. Ничего парень, привыкнешь. Вот они, те самые приключения, о которых ты так мечтал. Это по рассказам все красиво и романтично. А от человека, разрубленного почти пополам сабельным ударом, воняет содержимым его внутренностей и кишок, его дерьмом воняет.

Сейчас необходимо побыстрее занять бледного как полотно Прошку делом. Парень молодец, как-никак первый бой и не растерялся, не дрогнул. Так, что остальные? Нектор держался рукой за предплечье, между пальцев сочилась кровь. Шлон продолжал стоять на коленях, обхватив руками окровавленную голову. Анри болезненно морщился, потирая левое плечо. Еще у одного, не помню, как его зовут, невысокого, но кряжистого мужика в выцветшей зеленой куртке резаная рана на бедре. Остальные на первый взгляд без повреждений. Сам-то я как? Прислушиваясь к ощущениям, повел плечами… Ничего, кроме небольшого жжения под левой лопаткой. И когда успели зацепить, не заметил в горячке боя. Нормально, выживу.

Быстро пересчитав своих людей, насчитал девять. Где же десятый и кто он? Искать долго не пришлось. Возле телеги, в неестественной позе, с нелепо подвернутыми конечностями, лежал возница. Сомнений быть не может, он мертв. А я даже не удосужился запомнить его имя. Стоп, эмоции потом, займемся делом.

— Прошка — заорал я.

Парень повернул ко мне бледное лицо, искаженное гримасой, недоумевая, почему я, обычно вежливый со всеми, кричу на него благим матом. Ничего, потерпишь, это в твое же благо. Главное занять тебя сейчас делом, чтобы не оставалось времени на переживания.

— Что стоишь камнем — продолжал орать я — быстро лови лошадей, пока не разбежались. Пелай, — обратился к одному из крестьян — садись в телегу и разворачивай ее. Возницу положи, по-человечески похороним после. И Шлону помоги усесться. Нектор — подъехав поближе к егерю, протянул рулончик тонкого полотна — перевяжи руку, позже серьезно займемся. И еще, — добавил уже в полголоса — лиги две назад с левой стороны увидишь холм, он там один, не ошибешься. Заедете за него, располагайтесь на ночлег. Вода рядом. Отправляйтесь немедленно, мы вас догоним. Ты — я ткнул пальцем в мужика, раненного в ногу — сопровождаешь телегу. Остальные, ловить коней, собирать оружие, в первую очередь берите пистолеты и ружья. Времени у вас, пока заряжаю свои пистолеты. —

— Это до утра, что ли? — невинно поинтересовался Анри.

Я улыбнулся шутке.

— Анри, к тебе у меня особая просьба. Я хочу знать кто они, откуда узнали о нас и прочее. Сделаешь? — и вопросительно посмотрел на него, ожидая реакции. Анри мог отказаться, мотивируя дворянской честью, мол, допрашивать раненных врагов не совместимо с его жизненными принципами.

Нет, такой реакции не последовало, Анри кивнул в знак согласия, спешился и, выбрав жертву по каким-то своим соображениям, ухватил языка за плечи и поволок за ближайшие кусты.

— Быстро, быстро, время пошло — снова закричал я и добавил уже негромко, — а вообще вы молодцы парни, даже не представляете, какие вы молодцы.-

Лазать самому по карманам убитых это не для меня, мне проще свое отдать. А вот если кто-то из парней и залезет ненароком, даже не замечу, заслужили. Но оружие совсем другое дело — это трофеи.

Я достал пороховницу, пыжи, пули, мерку. Отсыпал порох в мерку, высыпал в ствол, уплотнил шомполом, запыжевал, закатил пулю, уплотнил шомполом, снова запыжевал. Насыпал пороху в затравочное отверстие, закрыл полку, осмотрел состояние кремня. Порядок. Один ствол готов. Теперь те же самые процедуры со вторым стволом. Все, пистолет заряжен. Засунув его за пояс, достал второй. Удачный выстрел, спасший Прошку, вспомнил я, осматривая пистолет. Сам от себя не ожидал. Не такое уж и примитивное оружие в умелых руках. Ни мушки, ни целика на нем не имеется, все дело только в практике.

Заряжая пистолеты, я не забывал оглядываться по сторонам. Пока все тихо, никого не видно. Только мои парни азартно ловят лошадей, оставшихся без седоков, закончив сбор трофеев. Из-за кустов показался Анри, вскочил на лошадь, подъехал.

— Погоня будет? — задал ему самый животрепещущий вопрос.

— Некому. У них осталось всего несколько человек, которых они в спешке не смогли найти, когда собирались на дело.

— Хорошо, это главное. Собирай народ, догоняем телегу. На месте расскажешь все подробности. Сначала раненые, потом все остальное.

Анри кивнул и трижды пронзительно свистнул. Этот сигнал означал у нас общий сбор…

Глава 8 

Усы и шляпа

Костер весело потрескивал, стреляя быстро гаснущими искрами в предзакатное небо. На железной перекладине исходили паром два котелка с кипящей водой. Народ, еще возбужденный после схватки, обсуждал перипетии боя. То и дело слышался смех, который тут же смолкал, когда вспоминали об убитом возчике.

Веселитесь парни, веселитесь, мне же пора заняться ранеными. Тонкого полотна, разрезанного на рулоны, хватало с избытком, этим добром я запасся основательно. Имелось у меня и одно радикальное средство в виде парочки пятилитровых медных бутылей, обшитых кожей — самогонка, выгнанная из забродившего винограда и дважды отфильтрованная через древесный уголь. Я не специалист, но по моим ощущениям, крепостью градусов в семьдесят.

Этот мир еще не знал такой технологии, и я не торопился ее внедрять. Слишком много бед принесли крепкие напитки в мой мир. Если они появится независимо от меня, тогда да, я свое с этого поимею.

Начнем, пожалуй, со Шлона, как с самого тяжелого. Шлон полулежал на подстеленном одеяле, опершись спиной на седло. Голова его, залитая уже загустевшей кровью, выглядела ужасно. Омыв рану охлажденной в ключе кипяченой водой, я выяснил, что Шлон лишился приличного клочка кожи над левым ухом в результате сабельного удара. Насколько я мог судить в силу своих совершенно небольших познаний в медицине, черепная кость не задета. По крайней мере, мозгов не видно. А вот контузию от удара егерь получил приличную. Сотрясение мозга как минимум. Есть ли внутренняя гематома мне не определить. Будем надеяться на лучшее.

— Шлон — обратился я к нему — сейчас буду тебя лечить. Для начала ты примешь эту микстуру внутрь, потом зажмешь веточку в зубах, а я обработаю этой же микстурой твою царапину, через которую видны твои мозги, где можно прочесть твое желание, в котором говорится, чтобы все отправились к праотцам и оставили тебя в покое.-

Шлон ухмыльнулся и кивнул на серебряный стаканчик, примерно наполненный наполовину разбавленной водой самогонкой — это то, что я думаю? -

— Не знаю, о чем ты думаешь, но такого ты еще не пробовал. Так что выдохни, задержи дыхание и пей залпом — и я вставил стакан ему в руку.

Шлон с ухмылкой в три глотка выпил содержимое и застыл с выпученными глазами. Все, теперь нужно подождать, пока микстура начнет действовать.

Остальные тоже заслужили по стаканчику, это снимет стресс и поднимет боевой дух, и без того высокий после выигранного сражения.

— Проухв — обратился я к парню — возьми помощника и сообразите всем нам перекусить. Достань хлеб, колбасу, ветчину, сыр… Ну, ты меня понял.-

Еще по дороге сюда я успел поговорить с ним.

— Не переживай Проухв, ты все делал правильно. Понимаешь, у всех нормальных людей такая реакция на первого убитого врага. Мы рождены совсем для другого, но однажды наступает момент, когда у нас не остается выбора. Вернее, выбор-то как раз есть — либо мы их, либо они нас. А вообще молодец, первый твой бой, а ты вел себя как настоящий герой. —

— А у Вас, Ваша милость, тоже так было в первый раз? -

— Конечно, Проухв, конечно. — На самом деле у меня все было гораздо хуже, но зачем ему об этом знать.

Прямо на траве лежало трофейное оружие, вперемешку сабли, кинжалы, ружья, пистолеты, еще что-то уже плохо различимое в наступивших сумерках. С этим завтра разберемся, а сейчас займемся Шлоном, уже дошедшим до нужной кондиции и порывавшимся встать.

— Ну-с приступим к лечению — сказал я Шлону — зажми-ка дружок эту веточку в зубах и крепко держи. Не вздумай выпустить — и щедро полил рану алкоголем. Надо признаться, Шлон мужественно держался во время всей процедуры, и только в конце, уже после перевязки, выплюнув перекушенную ветку, от души выругался. А что делать, единственный доступный мне антисептик. Вообще-то еще уксусом можно, но так надежнее.

Нектор уже получил свою дозу обезболивающего напитка и поэтому находился в нужном состоянии. Глубокий порез на внешней стороне предплечья требовал наложения швов. Сунув ему в зубы заранее приготовленную ветку, я достал из специальной коробочки длинную кривую иглу и нитки из сухожилий.

Насколько я помню, что-то из этого называется кетгут, но вот что именно, увы, настолько широко мои знания в медицине не распространяются. Подержав некоторое время иглу в кипящей воде, принялся за дело. Немного алкоголя на разрез, семь швов и метр полотна. Все, следующий пациент. Рану на ноге зашивать не пришлось, только тугая повязка. Остался Коллайн.

К этому времени по порции виноградной самогонки получили все. Я и сам принял за здоровье друзей и на погибель врагам. Непривыкшие к крепкому алкоголю люди быстро пьянели, посыпались шутки, дружеские колкости. Отпустило людей, чего я и добивался. Мы сидели одной группой вокруг общего костра, шутили, и, смеясь, вспоминали подробности боя. Наконец-то мы почувствовали себя одной командой, и это было здорово.

Левое плечо и верхнюю часть груди Анри покрывал огромный кровоподтек. Я ощупал ключицу, попросил его покрутить рукой. Все не так страшно, перелома нет, возможна трещина, но на глаз не определишь. Не удержавшись, поддел друга, сказав ему:

— Анри, у меня создалось впечатление, что эту отметину оставила Вам в Тронденте Ваша страстная красавица баронесса, и именуется она в просторечии не иначе как засосом. Вы же пытаетесь пристроиться к воинской славе Пелая.-

Это вызвало приступ хохота у моих людей. Они живо представляли, каких же размеров должен быть ротик у баронессы, чтобы оставить такой огромный след от поцелуя. А что касается Пелая, так этого героя мгновенно сдуло с лошади при первом выстреле, и появился он из кустов, когда уже все закончилось. Анри не обиделся, он хохотал вместе со всеми.

Что касается своей царапины под левой лопаткой, то я решил этот вопрос быстро, попросив замазать ее целебной мазью Нектора, пахнувшей дегтем и еще чем-то непонятным.

Подошел Прошка, протягивая мне куртку со словами:

— Возьмите Ваша милость, заштопал я ее на спине. —

А куртка у меня знатная, мне ее Марта пошила по моим указаниям, все удивляясь необычности заказа. Из грубого полотна, вся в разводах желто-буро-зеленого цвета (я сам варил ткань, завязав узелки во многих местах), с множеством накладных и внутренних карманов. Фасон куртки похож на армейский моего мира. Разве что длиннее она, и подкладка из красного шелка. Почему из шелка — он скользкий, быстрее одевать и снимать. Почему красного — следы от крови не заметны, эстет я.

Анри сначала косился на нее, а потом, убедившись в ее практичности, поинтересовался, где можно приобрести такую же. Отличная походная куртка получилась.

Прошка помялся немного, а потом вымолвил:

— Спасибо Вам, Ваша милость.-

— За что это? Это тебе спасибо — удивился я.

— Ну это, Вы мне жизнь спасли. Вовек не забуду.-

Все внимательно слушали наш разговор. Я подмигнул Анри и сказал Проухву:

— Так это я не о тебе заботился, а о себе.-

— Как это? — не понял Прошка.

— Кто бы мне тогда куртку штопал, если бы тебя убили? Я просил Анри, он почему-то не хочет.-

Анри тихонько хрюкнул.

— Так ему ж нельзя.-

— Почему это нельзя? — еще больше удивился я.

— Так ему не положено, он же благородный, дворянин — объяснил мне Прохор.

— А я-то все голову ломаю, почему он отказывается! — произнес я тоном человека, до которого, наконец, дошло.

Тут не выдержали все. Хохот стоял такой, что заволновались лошади, пасшиеся неподалеку.

Хороший Прошка человек, и совсем не глупый, но наивный до ужаса.

— Ну что ребята, еще по одной выпьем и спать. Завтра отдыхаем, приводим себя в порядок, разбираемся с трофеями и послезавтра в путь.-

Ребята оживленно зашумели, моя микстура всем пришлась по душе.

— Ваша милость — Прошка воспользовался хорошим всеобщим настроением — может быть, споете? -

Он стал ярым поклонником моего певческого таланта. Стоило мне взять в руки гитару, Прохор мгновенно материализовался где-нибудь неподалеку.

— Извини братец, без гитары какое пение — нашел я отговорку.

— Так вон она, в телеге лежит — услышал я в ответ.

Как в телеге, я же лично проверял перед выездом укладку вещей и продуктов. Когда успел положить? Бросим телегу, мне что, как кабальеро ехать на лошади и фламенко играть?

Народ притих, ждет моей реакции.

— Хорошо Прошка, неси.-

Парень пулей бросился к телеге. Я взял в руки гитару, настроил, задумчиво провел пальцами по струнам. Что же сыграть то? А что здесь думать.

Не спеши ты нас хоронить

А у нас еще здесь дела

У нас дома детей мал мала

Да и просто хотелось пожить…

Одного уж схоронили. Вырыли могилу, засыпали тело землей, утрамбовали сверху небольшой холмик. В изголовье поставили камень. Нет человека. Когда вернемся, если вернемся, родные получат тройную плату. Да дело разве в деньгах? Три дочери у него, как оказалось, погодки, старшей двенадцать. Ладно, вернемся, тогда и разберемся.

А живым живое.

Последние две строчки куплетов подпевали уже хором.

Лица людей просветлели, песни тоже хорошая психологическая разгрузка, не хуже алкоголя может быть.

— Все, всем отдыхать. Оружие проверить, держать рядом с собой. В караул, первая смена, ты и ты — я ткнул пальцем в двух крестьян, не получивших ни царапины. Дежурите полночи, завтра выспитесь.-

Следующим утром вставали поздно. Солнце уже поднялось над верхушками деревьев небольшой рощицы стоящей на востоке от нашей стоянки. От костра наносило запахом варева из бурлящего котла.

Позавтракав, осмотрел раненых. Пока все в порядке, ни лихорадки, ни покраснений, ни нагноений.

Шлон намекнул, что готов хоть сейчас в бой, если ему дадут выпить волшебного эликсира, которым лечили накануне. Я ответил, что не против, но в том же порядке, что и вчера — сначала им обработаем рану и лишь затем внутрь. Энтузиазм воина сразу угас.

Занялись осмотром трофеев. Неплохо. У меня появилась прекрасная возможность вооружить весь отряд по паре пистолетов и по ружью каждого. И я ей не преминул воспользоваться. Почти тридцать выстрелов в течение минуты — это сила.

С трофейными лошадьми, которых оказалось всего восемь голов, так как брали лучшее, случилась заминка. Крестьяне ни за что не желали расставаться со своими Окунями и Сазанами. Верховая лошадь это одно, а рабочая крестьянская лошадка — совсем другое. Крестьянский конь — универсал, и пахать, и борону тянуть, и в телегу можно запрячь. Со скаковой лошадью совсем другое дело. Можно конечно и ее запрячь, но это будет похоже на то, как если бы спортивную машину заставить тянуть прицеп с грузом.

Пора вмешиваться, решил я.

— Вы должны понять одно, наступит момент, когда наша жизнь напрямую будет зависеть от резвости наших коней. Так что ребята, быстро выбирайте лошадей и, пока еще есть время, привыкайте друг к другу. Лишних лошадей продадим в Дрогаунде, есть такое селение в четырех днях пути отсюда. Несогласные есть? -

Таковых не оказалось. Я предложил Анри прокатиться по окрестностям. Он понятливо кивнул, будет разговор.

— Что ты сумел узнать о напавших на нас бандитах? — спросил я его, когда мы отъехали достаточно далеко.

— Местный барон, некто Гормен Тройн. Его имение не так далеко отсюда. Та еще личность. О нем и раньше ходили разные слухи и все плохие. Бандитствовал он на здешних дорогах. Узнал о золоте, которое мы якобы везем. Времени не хватало, собрал всех кого успел. В этом нам повезло. Кстати, тот бородач, которого ты застрелил первым он и есть. И это еще большее везение. Он держал всех в кулаке, напрочь лишая инициативы. Вот его люди и растерялись, и получилось то, что получилось. Близких родственников у него нет, а дальние будут грызться за наследство, так что ни о какой мести не может быть и речи. Сплошное везение. Пожалуй, это все. —

— Спасибо Анри. Этого достаточно. Единственный вопрос, как ты узнал, что это враги?-

— Не понял тебя, Артуа — вид у Анри действительно был озадаченный.

— Ты же подал условный знак…-

— Артуа, я ничего не подавал. Клянусь прахом своих предков. Я сам хотел задать тебе этот вопрос.-

— Но ты же потер усы…-

Посмотрев на мое лицо, он зарыдал от смеха:

— Я ничего не тер, Артуа — Анри с трудом выговаривал слова — Я просто хотел поправить шляпу.-

Мы хохотали так, что Прошка следовавший за нами на небольшом удалении, с подозрением на нас поглядывал.

Глава 9 

Вайхи. Первая встреча

Еще три дня пути, похожих один на другой как сиамские близнецы. День в седле, краткий привал в полдень, остановка на ночлег за пару часов до темноты. Вечерняя каша, утренняя каша иногда сменялись мясной похлебкой. Природа тоже не баловала однообразием.

Изредка попадающиеся нам навстречу обозы держались настороженно, да мы и сами не особенно тяготели к общению с ними. У всех свои дела, своя работа. О чем собственно говорить?

В основном крестьяне везли свой товар на Трондетский рынок. Поодиночке никто не ездил, сбивались в обозы по десять и более телег, еще и под охраной вооруженных верховых. Оно и понятно, места беспокойные, сказывается близость границы. Иногда попадались такие рожи, что рука сама тянулась к оружию.

Но нас не трогали, скорее сами поглядывали в нашу сторону с опаской. В какой-то степени это даже немного радовало, боятся — значит уважают, значит выглядим не вооруженным сбродом, а полноценным боевым отрядом, пусть и небольшим.

Четвертый ночлег после столкновения с бандитами застал нас на берегу озера, небольшого, но полного рыбой. От души наевшись ухой и раками, которых в нем оказалось немыслимое количество, мы заночевали по соседству с обозом, вышедшим из Дрогаунда сегодня утром.

На следующий день мы отправились в путь задолго до рассвета. Нам предстояло за дневной переход добраться до владений барона Марона Крейга, последнего форпоста Империи на границе со степью. Дальше до самых гор кочевали полудикие племена вайхов, как они сами себя называли. Раненые чувствовали себя хорошо, за исключением крестьянина, которому зацепило ногу. Рана у него загноилась, пошла нехорошей краснотой. Еще один повод поторопиться.

Следовали прежним порядком, с одним изменением — место Шлона в головном дозоре занял Амин, тот самый чернявый парень, что так ловко проткнул пикой зазевавшегося бандита. Сам Шлон ехал сзади, с обмотанной на манер чалмы головой. Перекусывали на ходу, не останавливаясь, чтобы не тратить времени на привал.

Дозор ехал на расстоянии лиги впереди, местность степная, видно далеко. Это не в лесу, где каждый поворот дороги скрывал их от нас уже в пятидесяти метрах.

Коллайн что рассказывал мне о восточных провинциях Империи, когда я увидел, что Амин отделился от напарника и карьером помчался к нам. Сам Нектор остановился и явно что-то пытается разглядеть. Дорога в этом месте устремилась под уклон, что является верным признаком близости реки.

Подскакав к нам, Амин осадил лошадь и зачастил скороговоркой:

— Там — он махнул рукой, указывая направление — крутой спуск к реке, дальше брод. На другой стороне реки погоня. Несколько человек преследуют троих. Они еще далеко, но скачут к броду.-

Так, не хватало еще в чужие разборки угодить. Ладно, решим на месте. Сейчас главное — занять выгодную позицию, медлить нельзя.

— За мной — подал команду я, пришпоривая Ворона.

Доскакав до места, мы остановились на краю обрывистого берега справа от дороги. Вид на лежащую внизу долину с небольшой речушкой открывался превосходный, но любоваться на открывающиеся красоты времени совершенно не было. Через пойменный луг не жалея лошадей мчались три всадника и направлялись они в нашу сторону.

Один из них здорово отставал, даже отсюда заметно, что лошадь держится из последних сил. За ними, меньше чем в полулиге, скакали преследователи, девять конников на низкорослых лошадках.

— Степняки — уверенно заявил Нектор.

Так, теперь все предельно ясно.

Еще в Дрогаунде мы подробно расспросили о реалиях жизни в Приграничье. С кочевыми племенами у Империи заключены мирные договоры. Но, время от времени, собираются банды разбойников, желающие пограбить селения, расположенные на территории Империи. Затем приходят регулярные войска, изгоняют их, вторгаются в степь, наводят там шороху. Вновь заключаются мирные договора, некоторое время стоит затишье, потом все повторяется, и так далее, уже который век.

Так, теперь наши действия. Можно конечно навязать встречный бой, устремившись в атаку на врага, махая саблями и стреляя из пистолетов. Силы примерно равные. Но такой вариант несет неизбежные потери. А у меня каждый человек на счету и мы пойдем другим путем.

Недалеко от дороги кустарник, отличное место для засады, если спешиться и укрыться за ним. Ударим сбоку изо всех стволов. Подъем достаточно крутой, с маху не одолеют, в конце обязательно потеряют скорость. Одна проблема, кочевники, несомненно, растянутся, вот если бы собрать их группой…

Телега. Добротная телега, доверху груженная, тщательно прикрытая парусиной и обвязанная веревкой. Степняки приходят сюда не из идейных соображений, ими движет желание пограбить. А тут такое заманчивое предложение, должно сработать. Очень надеюсь на это.

— Отряд, — закричал я, отдавая приказы — спешиваемся, встаем за те кусты. Пелай, телегу поперек дороги. Поставь стопоры. Потом примешь лошадей, будешь за коновода. Оружие к бою. Быстро, быстро, быстро! -

Я успел поймать обиженный взгляд Пелая. Пару дней назад, выбрав момент, когда рядом никого не было, Пелай подошел ко мне, и, помявшись, начал:

— Ваша милость…-

Я прервал его жестом.

— Не надо ничего говорить и объяснять. Первый бой и есть первый бой. Люди и покрепче тебя теряют голову. Надеюсь, в следующий раз ты поведешь себя достойно. Пойми, нас слишком мало, каждый удар, каждый выстрел может иметь решающее значение и поэтому, от тебя, от твоей решительности в бою зависят наши жизни, точно так же, как твоя жизнь зависит от нас. — Надеюсь, он проникся тем, что услышал, но сейчас не до него…

Наши чуть ли не ежедневные учения не прошли даром. Через считанные мгновения дорога опустела, люди скрылись за кустарником, телега стояла там, где ей и положено. Я подбежал к телеге, извлек из кошеля пригоршню мелких серебряных монет и высыпал их на укрывающее груз полотно. Монетки весело засверкали на солнце, призывно притягивая взгляд. Уж если это не задержит степных разбойников, тогда не знаю…

Меж тем догоняющие и преследуемые приближались все ближе. Мы с Анри сверху отлично видели всю картину развивающихся событий. Вот, взметая мириады брызг, через брод промчались первые два всадника убегающих. Третий, безнадежно отставший, был обречен. Нет у него шансов, это очевидно. И мы, к сожалению, помочь ему ничем не можем.

Так и случилось буквально через считанные секунды. Поравнявшись с ним, степняк обрушил на его затылок удар древком короткого копья. Человек кулем вывалился из седла, и застыл без движения, лежа на спине в нелепой позе. Оставшиеся беглецы уже поднимались в подъем. Преодолев его, они даже притормозили от неожиданности, завидев меня с Анри. Еще бы, телега с запряженными лошадьми и два человека, машущие руками — проезжайте, проезжайте. Всадники быстро сообразили, что от них требуется, и пришпорили коней. Что-то немного странное показалось мне в одном из них, но присматриваться было некогда. Погоня приближалась к подъему, пора присоединиться к остальным бойцам.

Укрывшись за кустарником, я обратился к своим людям:

— Парни, спокойно. Вместе со мной встаем, разбираем цели, по команде 'огонь' стреляем. И помните, чему мы учились.-

Буквально пару дней назад, потеряв практически все послеобеденное время, мы провели в отработке согласованности действий. Я понятия не имел о местной тактике и, поэтому мы отрабатывали в пешем строю следующее — растянувшись в неширокую цепь, производим залп из ружей, затем залп из пистолетов, обнажаем сабли, оставляя в левой руке последний из двух заряженных пистолетов. Именно залп, поскольку дымный порох и есть дымный, тем, кто задержался с выстрелом, стрелять приходится практически наугад, поскольку видимость резко сокращается. Мой маленький отряд ходил вокруг табуна наших ничего не подозревающих лошадей, по моей команде ' товсь ' вскидывал ружья, взводил курок, выбирал себе цель и по команде 'огонь' стрелял. Шелками курки, вспыхивал порох на полках. Затем извлекались пистолеты, снова 'товсь' и 'огонь'. Выстрелов, естественно не было. В итоге, после нескольких часов мучений, мы добились неплохой синхронности. Сейчас это должно пригодиться.

Дорога пролегала метрах в пятнадцати от нашей засады, вполне убойная позиция. Теперь оставалось только надеяться, что разбойники клюнут на нашу приманку. Вскоре послышался стук копыт, фырканье лошадей.

— Подъем крутой, каменистый, интересно, как его преодолевают во время дождей? — подумалось мне — Должно быть скользко. Хотя какое здесь движение, захолустье. —

Наконец появился первый степняк, на гривастой комолой лошади, с неизменным копьем в руке. Его взгляд сразу упал на телегу, затем на монеты, блеск которых был заметен даже отсюда. Подъехав вплотную, он прямо с седла начал собирать деньги, при этом часть монет просыпалась на землю. Вскоре к нему присоединились остальные, увлеченно разрезая веревки, крепящие поклажу и сдергивая укрывающее ее полотно. Все, медлить больше нельзя, момент самый подходящий, лучше уже не будет. Я встал в полный рост, краем глаза наблюдая, как поднимаются мои бойцы, навел ствол ружье на бородатого разбойника в рваном стеганом халате, и, выждав пару мгновений, подал команду 'огонь', уже нажимая на спусковой крючок. В руках громыхнуло, рядом раздался почти слитный залп. Курки взвели заранее, так что задержки не случилось.

— Вперед — отдал я следующее приказание. Затем выпустил из рук ружье и выхватил из-за пояса один из пистолетов, тот, что с одним стволом. Мы дружно шагнули вперед. Сквозь завесу дыма с истошным визгом метались оставшиеся в живых вайхи, разворачивая коней. Вновь раздались выстрелы, уже без команды.

"Всяк солдат, знай свой маневр", зря что ли столько времени готовились. Через минуту все было кончено.

— Один убег, Ваша милость — доложил Нектор, указывая разряженным пистолетом. И, действительно, одинокий всадник, нахлестывая коня, находился уже у самой реки.

— Да и хрен бы с ним, — подумал я, а вслух произнес — Никого не зацепило? -

Нет, на этот раз обошлось, хотя в такой суматохе легко можно поймать шальную пулю либо же удар саблей. Телега и запряженные в нее лошади тоже не пострадали, хотя у меня были опасения на этот счет. В телеге, помимо всего прочего, хранилось пару бочонков пороха, наш запас. Могло и славно рвануть, всем бы досталось, и нашим и вашим. Парни сноровисто обыскивали кочевников, хотя что с них взять. Пусть позабавятся, заслужили. Ловко мы их, думал я, осматривая место схватки, все-таки кое-чему научились. Мои радужные мысли прервал подбежавший Анри:

— Артуа, это еще не все. Пойдем, покажу. — Вид у него был очень встревоженный.

Мы бегом поднялись на самый край кручи. Увиденное зрелище не воодушевило — по противоположному берегу реки двигался отряд в сорок, а то и более всадников. Никаких сомнений — это вайхи. И наш беглец скакал им навстречу. Представляю, что он им сейчас расскажет. Полный воз серебра и десяток человек охраны. Наша уловка сыграла с нами злую шутку. Тем временем беглец встретился со своими братьями. Он подъехал к одному из них, держащемуся особняком и стал что-то горячо втолковывать ему, размахивая руками и изредка показывая в нашу сторону. Сейчас они попытаются добраться до сокровищ, это однозначно. Не надо ничего просчитывать, и так все предельно ясно. Вайхи люди дикие, но не тупые. Откуда здесь может взяться воз, полнехонький серебра. Но любой разумный довод перебьет шальная мысль — а вдруг? Вдруг и действительно серебро, пусть и не полный воз.

Вайхи скучились вокруг своего вождя, оживленно что-то обсуждая. Наконец они приняли решение и направились к броду. Времени у нас мало, но оно еще есть. Пора и нам определяться, что делать дальше. Никакого бегства, позиция слишком удобная, чтобы отдавать ее без боя. Вряд ли поблизости есть еще один брод, иначе кто бы пользовался этим, с таким тяжелым подъемом. Это значит одно — нас не обойдут и это радует.

— Анри — обратился я к Коллайну — Действовать нужно быстро. Телегу поставить ближе к спуску, в самом его начале, одной стороной к валуну, там есть такой. С двух сторон дороги отвесные склоны, обойти телегу можно только справа. Проход останется небольшой, от силы четыре всадника в ряд. Лошадей выпрячь, достать из телеги порох и бомбы. Всем зарядить стволы картечью, Прошке приготовить самопал. Поставим в проход четырех бойцов с пиками, разрядят ружья и пистолеты, возьмутся за них. Пятым будет Прошка с балотом, когда освободится от своей аркебузы. И еще, спасибо за то, что вовремя увидел это — я показал рукой на приближающихся врагов — Иди, я побуду здесь еще немного.-

Анри кивнул и побежал к отряду.

Была у меня слабая надежда, что вайхи проедут мимо, но и она растаяла, когда степняки повернули к броду. Нам предстоит бой, это без вариантов. Все, рассматривать больше нечего, вайхи едут к броду и мне пора на позицию.

Мы заняли места и застыли в ожидании. Я обвел взглядом своих людей. Спокойные и решительные лица, никакой лишней суеты. Слева от меня Прошка со своим фитильным мушкетом, положенным для устойчивости на рогатину. Длинный ствол с раструбом на конце вмещал добрый стакан крупной картечи. Справа Анри с ружьем в руках и несколькими пистолетами, уложенными перед ним на телегу. Дальше Нектор, вооруженный таким же образом. Чуть сзади него Шлон с двумя бомбами наготове и зажженным фитилем. Еще дальше расположились остальные четыре бойца с ружьями наизготовку. Кроме того, каждый имел заткнутый за пояс пистолет и пику, лежащую на земле у самых ног.

Сзади послышались шаги. Оглянувшись, увидел Пелая с бледным лицом. Он вопросительно посмотрел на меня, я утвердительно кивнул и подбородком указал ему место в строю рядом со Шлоном. Правильно Пелай, сейчас или никогда, это твой реальный шанс стать таким, как все.

Теперь бомбы. Запалы для них мы старались делать с замедлением секунд десять — двенадцать. Они горели не равномерно, но устойчиво. Только как угадать момент броска, чтобы бомбы взорвались в нужный момент. Я взял подходящий по весу голыш, запустил его вниз по склону и начал отсчитывать секунды. Три, пять, двенадцать, пятнадцать, двадцать. Плюс еще скорость движения всадников навстречу.

Короче дело ясное, что дело темное.

— Шлон, режь запалы наполовину и, как только я подам знак, поджигай и кидай их вниз, так, чтобы они катились по земле. Две штуки. — Шлон кивнул мне в ответ, мол, все понятно, сделаю как надо.

— Орлы — обратился я к остальным, — они нам вполне по силам. Действуем спокойно, все козыри у нас на руках. Завалим всю дорогу трупами, они даже подняться не смогут. Воюют не числом а уменьем — добавил я изречение все того же полководца.

Вайхи, преодолев речку, остановились. Нам они прекрасно были видны, но и они видели наши приготовления. В чистом поле мы не имели бы ни единого шанса. Их обычная тактика — закружить карусель вокруг противника, непрерывно закидывая стрелами с наконечниками из бараньих косточек. Попробуй, попади из тяжелого ружья в движущуюся мишень, когда от момента нажатия на спусковой крючок до самого выстрела проходит куча времени. А здесь им предстояло подниматься в гору по узкой дороге, неизбежно потеряв скорость в конце подзема. Да еще телега, как препятствие.

Интересно, как здесь на телеге спускаются. У нее есть несложное устройство для торможения, да еще лошади помогают, упираются. И все равно, не очень понятно.

Я представил себе картину, что повозка, разогнавшись, толкает перед собой лошадей, заставляя их бежать все быстрее, кучер в панике орет благим матом и невольно улыбнулся. Анри посмотрел на меня с некоторым удивлением, мол, радуется человек в предвкушении смертного боя, жить без этого не может.

Ага, как бы ни так, больше всего в жизни я люблю покой, который, как известно, нам только снится. Кстати о стихах, а как там моя гитара?

— Прошка — громко спросил я — ты гитару из телеги вытащил? -

— Забыл, Ваша милость — поник головой простодушный парень.

— Ну ты даешь. Смотри, если что-то с ней случится, придется тебе в Трондент за новой гитарой ехать — Все с интересом прислушивались к нашему разговору.

— Так это ж далеко, Ваша милость. Сколько времени уйдет.-

— Ничего, мы тебя подождем-

— А где подождете то? — поинтересовался Проухв.

Но разговор продолжения не получил.

— Они пошли — сказал Нектор, имея в виду вайхов.

Степняки всей толпой с места рванули галопом, набирая скорость перед подъемом. Вот они преодолели четверть пути, вот уже на половине подъема…

— Шлон, время — крикнул я бомбометателю. Тот один за другим поджег оба запала, бросил бомбы над самой землей и схватился за ружье.

Плотная масса конников приближалась ближе и ближе, замедляясь по мере подъема и переходя на шаг.

Тридцать, двадцать, пятнадцать метров.

— Залпом… Огонь — заорал я и нажал на спуск, целясь в ближнего врага. Раздался залп, следом грохнула пищаль Прошки. Откинув ружье, я схватил пистолеты и с обеих рук разрядил их в мелькающих среди клубов дыма вайхов. Где-то на склоне рванули бомбы, что вызвало дикий визг среди нападающих. Прошка, с балотом в руках, метнулся мимо меня на помощь пикинерам, сдерживающих натиск пытающихся прорваться в проход степняков. Взяв в руки последнюю пару заряженных пистолетов, я поспешил туда же. Анри, выстрелив все заряды, выхватил шпагу с дагой и вскочил на телегу.

— Безрассудно — успел подумать я и всадил пулю в бок замахнувшемуся на меня копьем вайху. Уронив на землю пистолет, обнажил шпагу и запрыгнул на телегу, встав рядом с Коллайном. Наверху видимость резко улучшилась и оба мои заряда из пистолета нашли свои цели. Быстро поменяв пистолет на дагу, спрыгнул на землю уже с другой стороны повозки, принял удар сабли на гарду кинжала и от души вонзил клинок шпаги в живот нападающему. Вырвав шпагу, прижался спиной к телеге.

Хлопнул пистолетный выстрел, и справа от меня сполз с коня еще один мертвый вайх.

— Да сколько же вас — уже с отчаяньем подумал я, отражая выпад копьем и нанося удар в спину чуть ниже ребер голому по пояс и всему покрытому татуировками кочевнику. Словно в ответ на мои невеселые мысли вайхи, стали разворачивать коней, отступая. Прошка, весь в крови, бросил в след убегающим врагам свой балот, угодив точно между лопаток одному из них. Я бросился к ящику с бомбами, достал одну, отрезал запал почти под корень, поджег его от валявшегося на земле дымящегося фитиля и катнул снаряд, чувствуя, как приливает кровь к лицу от усилий. Бомба взорвалась как нельзя более удачно, угодив под ноги задним из отступающих врагов. Взрыв разметал нескольких из них, придав ускорение остальным. Ухватившись за край повозки, прохрипел.

— Заряжай. Заряжаем парни стволы, все остальное потом — и принялся заряжать своего двуствольного любимца. В голове упорно крутилась одна и та же мысль — нужно успеть зарядить все стволы, иначе кранты.

Ко мне неспешным шагом подошел Анри и сказал:

— Это победа, де Койн. Они убегают. Мы сделали это, и черт меня возьми, если нам хоть кто-нибудь поверит.-

С этими словами он забрал у меня пистолет и сунул в руки кожаную бутыль с вином:

— Глотни, это сейчас важнее.-

Усевшись возле колеса телеги прямо на землю, я закрыл глаза и от души приложился к горлышку. Только сейчас я ощутил сильную жажду и нервную дрожь в руках. После нескольких глотков почувствовал себя значительно лучше. Посидел немного с закрытыми глазами, чувствуя, как успокаивается сердце. Через некоторое время я услышал шаги подходившего человека. Человек остановился рядом со мной и кашлянул, привлекая внимание. Это Коллайн.

— Сколько человек мы потеряли? — спросил я у него, не открывая глаз.

— Одного. Еще троих ранило.-

— Кто? -

— Сентор. Это тот, с раненой ногой-

— Я знаю. Ранения тяжелые? -

— Нет. Самый тяжелый я.-

Я открыл глаза. По щеке у Анри текла кровь.

— Покажи свою рану, Коллайн.-

— Вот она — он показал пальцем на свою щеку. — И не надо ничего зашивать. Так заживет. Но стаканчик твоего замечательного снадобья выпью с удовольствием.-

Я с недоумением посмотрел на него. Если эта рана самая страшная, то, что же говорить об остальных.

— Амин вывихнул себе палец. У Нектора царапина. Правда, место не самое героическое, правая ягодица. Шлон уже вовсю потешается над ним.-

— Прошка весь в крови.-

— Это чужая кровь. Парень в бою зверь. Проткнул балотом вайха, поднял над головой и закинул его куда подальше.-

— А где он сейчас? Что-то не вижу. —

— Прячется от тебя. Переживает, что гитару не уберег. Досталось ей, копьем пробита. Прикидывает, за сколько обернется. Шлон его утешает, помогу, говорит тебе собраться, продуктов много дам. Измывается короче. А Проухв верит, как обычно.-

— Что вайхи? -

— Вайхи сбежали, скрылись из глаз. Их от силы треть осталось. Ну мы и молодцы, черт меня возьми, до сих пор не верится. А как ты им вслед бомбу бросил… -

— Когда же ты успел все узнать, не пойму? -

— Ты, Артуа, с бутылью в обнимку с четверть часа просидел, как оцепеневший. Я велел тебя не трогать.-

Да, дела. Мне показалось, что буквально на секунду глаза прикрыл. Нервы, наверное.

— Пойдемте барон трофеи смотреть, вон они на холстине сложены. Приятное занятие после боя.-

Посмотрим, обязательно посмотрим. Но сначала маленькое дело.

— Проухв, иди сюда —

Парень вышел из за кустов, стыдливо пряча глаза.

— Ваша милость… — начал он оправдываться.

Я перебил его словами.

— Проухв, ты бился как настоящий герой — я похлопал его по плечу, правда для этого мне пришлось поднять руку чуть ли не на уровень своей головы. — В следующий раз мы вообще не станем ввязываться. Накроем в сторонке стол и будем любоваться, попивая вино и закусывая, как ты их колошматишь. Воины, правильно я говорю? — ответом стал дружный смех. — Разве что врагов будет сотни две, три, тогда придется тебе немного помочь. —

— Ваша милость, гитара… — продолжал тянуть свое красный от смущения Прошка.

Как объяснить ему, что затевая разговор о гитаре, я пытался шутить, чтобы снять с людей напряжение перед боем. Ведь если человек беспокоится об инструменте, он надеется выжить и верит в победу.

— Забудь о ней, Проухв. Выброси и забудь. Новую гитару купим, еще лучше.-

Затем подошел к Пелаю, скромно стоявшему в стороне.

— Ты молодец Пелай, достойно бился, теперь все мы смело можем тебе доверять. А Нектор вообще обязан тебе жизнью — заверил я смутившегося Пелая.

С высоты телег я успел заметить как Пелай, подхватив пику рухнувшего Сентора, одним ударом снес с лошади вайха, уже готового обрушить на голову Нектора свою секиру. И сделал он это, невзирая на то, что еще один степняк уже нацелился на него своим копьем. Только благодаря Прошке и его балоту, Пелай сам остался жив.

Ну что ж, пора осмотреть трофеи.

Лошадей поймать не удалось. Степные скакуны, такие же дикие, как и их хозяева, в руки упорно не давались. Не велика потеря, эти лошади не ценились за свой непокорный нрав.

Среди собранного оружия ничего особенно стоящего не нашлось. Разве что пара пистолетов с дорогой насечкой, да еще тяжелая кавалерийская сабля, явно снятая с офицера регулярной имперской армии. Прошке приглянулась сабля, он вертел ею так и этак, вынимал из богато изукрашенных ножен, любовался великолепной отделкой эфеса, не решаясь, однако взять ее себе.

Я решил вопрос просто, забрав саблю из его рук и вручив ему назад со словами:

— Возьми и владей с честью, Проухв. По крайней мере, двое из нас обязаны сегодня тебе своей жизнью. И в пару к этой сабле — вот эти два пистолета.-

Наклонившись, поднял те самые пистолеты, что выделялись своей отделкой.

— А от меня лично — подойдя к повозке, я достал мешок со своими личными вещами и извлек из него широкий кожаный пояс с позолоченной пряжкой и всевозможными карманчиками, кольцами, крючками для оружия и с вышивкой из золотой и серебряной нити, протянул его Прошке. Лицо парня даже светилось счастьем, как же, общее признание воинских заслуг и отличное, дорогое оружие.

Я вновь похлопал его по плечу:

— Смотри не загордись, Проухв.-

Затем обратился к остальным:

— Если найдете оружие лучше собственного, меняйте не задумываясь. Остальное мы продадим, а вырученные деньги разделите между собой.-

Я уже уходил, когда мой взгляд упал на один из кинжалов, лежащий на самом краю полотна. Взяв его в руки, я внимательно осмотрел его. Кинжал как кинжал, из стали далеко не самого лучшего качества, с зазубринами и ржавчиной возле рукоятки. Что же привлекло мое внимание, недоумевал я.

Камень. В рукоятке кинжала блестел камень, крупный, с ноготь большого пальца величиной. Светлый, почти прозрачный, но стоило мне немного повернуть рукоятку, камень поменял свой цвет от голубого до темно-фиолетового. Осторожно, с помощью даги, я извлек его. Камень не был огранен или отшлифован и имел форму почти идеального шара. Посмотрев сквозь него на свет, я едва смог сдержать свои эмоции — тысячи крохотных звезд вспыхивали и гасли внутри него, стоило лишь чуть-чуть шевельнуть пальцами.

Я далеко не знаток в геммологии и не могу определить, к какому классу минералов он принадлежит. Камень очень красив и этого достаточно. Можно только догадываться, насколько он преобразится, побывав в руках хорошего ювелира.

Завернув его в носовой платок и положив в карман, я тут же забыл о нем, потому что из-за поворота показались два всадника, те самые, что убегали от погони вайхов.

Всадники приблизились к нам, один из них ловко соскочил с лошади. Вернее соскочила, поскольку была девушкой не старше двадцати весьма и весьма приятной наружности. Я даже глаза расширил от удивления, они ведь тогда проехали от меня буквально в паре шагов. Оправданием служило только то, что в то время ее заслонял от меня второй наездник, худой и бледный юноша, что даже несколько странно при здешнем климате.

Я поприветствовал даму полупоклоном. Черноглазая, с длинными волнистыми волосами цвета воронова крыла, высокая, гибкая в движениях, она была хороша, даже очень хороша. Одета девушка была в юбку или брюки интересного фасона.

Такой я видел только в вестернах, когда каждая штанина представляет собой целую юбку, довольно пышную, и короткую бархатную курточку всю вышитую сложными узорами. Шляпку видимо потеряла во время бегства. Оценив произведенное впечатление, девушка подошла ко мне и представилась:

— Энолия Крейг, дочь барона Марона Крейга, хозяина здешних мест.-

Что-то не похоже, что хозяина, скептически подумал я, вслух же произнес:

— Барон Артуа де Койн, к Вашим услугам леди.-

— Барон Анри Коллайн, с восхищением к Вашей красоте, леди Энолия — представился невесть, когда подошедший Анри.

Так Коллайн, ты попал, и попал серьезно. Насколько я мог выучить своего друга, Энолия именно тот тип женщин, что больше всего тревожит его сердце. Завязался оживленный разговор, в котором мы узнали подробности встречи Энолии с вайхами и ее бегства. Третьим всадником, погибшим у самой реки, оказался одним из ее слуг.

Разговаривал больше Анри, полностью включив свое мужское обаяние. Я в основном поддакивал в нужных местах и глубокомысленно кивал головой. Голова была занята совершенно другими вещами, не относящимися к предмету разговора.

Наконец Энолия попросила сопроводить ее к замку и пригласила стать ее гостьями. Здесь слово взял я, вежливо поблагодарил ее за предложение и, конечно же, согласился, глядя на изнывающего Анри. Но основной причиной согласия стала необходимость дать людям передышку перед решающим броском к заветному каньону.

На горизонте замаячил Прошка, знаками показывая, что могила Сентора готова и все ждут только нас. Кивком головы дав ему понять что все ясно, я обратился к Энолии.

— Леди Энолия мы с удовольствием сопроводим Вас к замку и воспользуемся Вашим

гостеприимством, но сейчас нам необходимо похоронить нашего боевого товарища. Это не займет много времени и Вам не придется долго ждать.-

Тело Сентора, завернутое в полотно, лежало на краю могилы, мы стояли рядом грустные и сосредоточенные.

— Друзья — обратился я к своим людям — мы отдаем последние воинские почести Сентору, погибшему в бою как настоящий мужчина. Никто не знает, что ждет нас завтра, но пока мы живы, он останется в наших сердцах. И пусть земля ему будет пухом.-

Я поднял вверх руку с пистолетом, взводя курок, подавая пример остальным. Грохнул недружный залп, и тело Сентона опустили на дно могилы.

— На моей родине так принято провожать в последний путь воинов, погибших на поле брани — ответил я, отвечая на молчаливый вопрос Коллайна.

— Красивый обычай — промолвил Анри. Я кивнул, соглашаясь с ним.

Преодолев реку вброд, мы продолжили путь обычной колонной, с той лишь разницей, что место Нектора занял Прошка.

Анри продолжал увиваться вокруг баронессы, засыпая ее комплиментами и рассказывая столичные новости. Энолия благосклонно принимала ухаживания, бросая на него томные взгляды. Изредка она обращалась ко мне, приглашая принять участие в разговоре. Я односложно отвечал, занятый своими мыслями.

Нервно всхрапнул Ворон. Успокоив его, потрепав по холке, вспомнил слова Коллайна, сказанные им накануне:

— Артуа, вы удивительно подходите друг другу, ты и твой конь. Оба не пропустите ни одной симпатичной кобылки.

Вот уж воистину, жеребец на жеребце — и улыбнулся, довольный. Потом добавил:

— Хотя чего можно ожидать от человека с таким фамильным гербом — тут он заливисто рассмеялся.

Свой герб я, не мудрствуя лукаво, содрал с эмблемы Феррари — коня, поднявшегося на дыбы. Я не обижался на дружеские подколки, мы часто пикировались с ним, упражняясь в остроумии и разгоняя дорожную скуку.

И вовсе мы с Вороном не похожи, знаете, какие комплименты умею дамам отпускать. Хотя кто его знает, что шепчет на ухо Ворон своим подружкам. Есть у него, кстати, достоинства значительно крупнее моих. А вот танцевать он не умеет, и петь, между прочим, тоже. Сам ты кобель порядочный, бедная леди Энолия.

Я чуть приотстал, жестом подзывая к себе Нектора, ехавшего на лошади немного кривовато, что не удивительно, учитывая характер его боевого ранения.

— Нектор, мы потеряли уже двоих, а ведь самая трудная часть пути еще впереди. Нам просто необходимы как минимум два человека, желательно опытных в военном деле. Мы пробудем у Крейга несколько дней, так что не сочти за труд, постарайся найти таких людей и сведи меня с ними для разговора. Мы очень нуждаемся в них.-

— Хорошо, господин барон, я попытаюсь. В этих местах должно быть полно людей подобного толка.-

Внезапно он протянул руку, указывая пальцем направление. Зоркий глаз опытного егеря первым увидел большой отряд, показавшийся из-за перелеска и двигающийся нам наперерез. Мы остановились, свистом подозвав боевое охранение, напряженно всматриваясь в приближающихся людей. Что-то много событий для одного дня, пронеслось у меня в голове.

— Это папа, папа — обрадовано закричала Энолия и понеслась навстречу всадникам.

Глава 11 

Дикие

Замок барона Марона Крейга представлял собой маленькую крепость, стоявшую чуть в стороне от крупного селения Дрогаунд, окруженного в свою очередь невысоким валом и рвом, наполненным водой от протекающей в четверти лиги довольно крупной реки Дроги.

Мы сидели в обеденной зале замка уже успевшие привести себя в порядок и утолить первый голод. Барон Крейг, несмотря на свои неполные пятьдесят, стройный моложавый мужчина, провозглашал очередной тост, в котором благодарил нас за спасение дочери от диких варваров. По словам Энолии, мы вырвали ее чуть ли не из рук вайхов. Все мои попытки объяснить действительный ход событий пропали в сунне.

Жена барона умерла при рождении дочери, единственный сын погиб несколько лет назад при набеге вайхов, так что Энолия веревки вила из отца. Барон был бесконечно благодарен нам, за то, что мы оказались в нужном месте и в нужное время. Крейг очень волновался, узнав об очередном набеге кочевников, за судьбу отсутствующей дочери. Забрав с собой практически весь гарнизон крепости, он бросился на ее поиски. Встретив дочь, барон разделил свой отряд на две неравные части, отдав распоряжение большей расправиться с потрепанной бандой, а с малой возвратился в замок, ведя нас с собой.

Мы в очередной раз выпили неплохое, должен заметить, вино, дар местных виноградников. Анри в очередной раз рассказал о разгроме степняков, к слову сказать, практически ничего не приукрашивая и не преувеличивая. Но даже мне, принимавшему в сражении непосредственное участие, победа казалась очень впечатляющей. Больше сорока вайхов, это не шутка. Как выяснилось, они являлись частью большого отряда, отправившегося в набег и наше счастье, что мы повстречались именно с ними, а не основными силами.

В Дрогаунде, именно на такой случай, квартировался кавалерийский эскадрон, который находился в подчинении барона, и на ужине присутствовало несколько офицеров из этого эскадрона, тоже высоко оценивших нашу победу. Наконец Анри добрался в своем рассказе до гитары, искалеченной вражеским копьем и Прошке, собравшемся ехать за новым инструментом в Дрогаунд. Все посмеялись, затем дочь Крейга, Энолия, поинтересовалась у Анри.

— Барон, Вы играете на гитаре? -

— Я нет, но вот мой друг Артуа де Койн делает это превосходно. Его песни несколько необычные, но очень затрагивают душу. Одну из них Вы могли слышать по дороге сюда, до того, как мы встретили Вашего отца — ответил Коллайн.

Действительно, парни, слегка захмелевшие после короткой тризны по Сентору, затянули полюбившуюся им песню " Не спеши ты меня хоронить…" Запевалой стал Шлон, у которого обнаружился приятный баритон. Остальные подпевали в силу своих певческих талантов.

Энолия обратилась ко мне:

— Артуа, Вы споете нам? -

Спеть? Отчего же нет?

Был у меня знакомый в прежнем мире, любитель спеть под гитару, что получалось у него надо признать, достаточно хорошо.

— Вдохновения нет — провозглашал он, и ему пододвигали стакан, на треть наполненный водкой. Через некоторое время все повторялось.

У меня проблем с вдохновением нет, вышел из такого боя без единой царапины, отличная компания, хорошее вино, красивая девушка обращается с просьбой…

Принесли гитару, я настроил ее под себя, взяв несколько аккордов. Времени в пути достаточно и, чтобы убить дорожную скуку и немного развеяться, я переводил тексты песен на имперский язык, иногда немного изменяя их, приспосабливая к здешним реалиям, да простят меня авторы.

Первой я исполнил песню, ставшую чем-то вроде гимна нашего отряда, ту самую, что Энолия слышала по дороге. Затем несколько любимых романсов, и, специально для находящихся здесь военных, лирическую песню об офицерской чести, мужестве и верности долгу. Один рубака, уже в возрасте, с седыми висячими усами, даже вытер кулаком слезу, блеснувшую у глаза, стукнул им по столу и одним махом опрокинул немалый кубок с вином, стоящий перед ним. Специально для Энолии спел песенку о несчастной любви, после которой красивые глаза девушки даже увлажнились. Вполне довольный своим выступлением, отложил инструмент, решительно встал и извинился перед присутствующими.

— Господа, благодарю вас за прекрасно проведенный вечер, но, к сожалению, вынужден откланяться. Устал, знаете ли, денек выдался беспокойный.-

Я прошел в отведенную мне комнату, посидел немного у раскрытого окна, вдыхая свежий вечерний воздух, принесенный с тех самых гор, куда и лежит нас путь.

Затем разделся и с наслаждением вытянулся под одеялом.

Не успел я смежить веки, как дверь тихонечко заскрипела и в комнату кто-то вошел. Не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться кто именно. Услышав легкие шаги, приближающиеся к моей постели, я сказал.

— Леди Энолия, не нужно делать глупостей — шаги стихли, и я добавил — прошу Вас, отвернитесь, мне нужно накинуть на себя одежду.-

Я встал, быстро влез в штаны и рубаху, вдел ноги в войлочные туфли, любезно предоставленные гостеприимным хозяином, и подошел к девушке. Энолия стояла посреди комнаты и смотрела на меня. Одета она была в подобие домашнего шелкового халата, придерживая скрещенными руками его края.

Сейчас она разведет руки, халат скользнет к ее ногам и предо мной предстанет стройная обнаженная девичья фигурка, живо представил я, и на всякий случай отступил на шаг назад.

— Артуа…-

— Не надо ничего говорить, леди Энолия — перебил я ее — Вам бы следовало обратить внимание на Анри Коллайна. Поверьте мне на слово, я неплохо знаю этого человека и вижу, как он смотрит на Вас. Так еще он не смотрел ни на одну женщину. Вы вполне можете найти спутника на всю жизнь, а я уж точно не потеряю друга. —

— И что Вы предлагаете, напрямик отправиться в его спальню? — с сарказмом произнесла она. Можно подумать, в мою ты шла окольными путями. Вслух же сказал.

— Вы сами решите, что Вам делать, а я очень хочу спать.-

— Артуа, ну хотя бы поцелуйте меня.-

— Нет Энолия, я не железный и боюсь натворить глупостей, о которых буду жалеть всю свою жизнь — на всякий случай я отступил еще на два шага назад.

Энолия резко повернулась и, чуть ли не бегом вышла из комнаты. Сон как рукой сняло. Я постоял у окна, присел на кровать. Энолия очень красивая девушка, женщина. Все говорит об этом. Но я видел, как смотрит на нее Коллайн. Вы замечали, какой глупый взгляд у влюбленных, когда они смотрят на предмет своего обожания? А я замечал. Но черт меня возьми, она только что была здесь, такая желанная и доступная. Вот угораздило же Анри влюбиться в эту девушку. Я никогда не переступлю дорогу этому человеку, он слишком мне дорог. А как бы я сам поступил на его месте, узнав о случившемся?

Вот в таких раздумьях и провел большую часть ночи, забывшись ближе к утру.

День прошел в заботах, посвященных подготовке к завершающему рывку нашей экспедиции. За обедом Энолия старательно делала вид, что меня вообще не существует в природе, отдавая все внимание Коллайну, что меня только радовало. Ближе к вечеру мы с Анри пофехтовали с полчасика, так, чтобы не расслабляться, выбрав уединенное местечко во внутреннем дворике замка. Уединения не случилось, после того как мы закончили, слегка уставшие и довольные, в одном из окон появилась леди Энолия.

— Браво, браво господа — заявила она, хлопая в ладоши. Коллайн галантно раскланялся, послав напоследок воздушный поцелуй. Кажется, дело идет на лад, подумал я. Увы, все было как раз наоборот, в чем я смог вскоре убедиться. Энолия поймала меня, когда я шел к предоставленной мне комнате, внезапно появившись из полумрака коридора.

— Артуа, я… — начала она, но я снова перебил ее, сказав.

— Леди Энолия, мы обо всем вчера договорились. Нет смысла в том, чтобы еще раз говорить на эту тему.-

Энолия не успокаивалась, пытаясь что-то сказать.

Погоди же, сейчас я тебе устрою, и уж если это не поможет…

— Хорошо киска, приходи сегодня и… — последние несколько слов шепнул ей уже на ушко. Девушка вспыхнула и удалилась, гордо подняв подбородок, не забывая, однако вилять попкой чуть больше обычного. И чего так реагировать, многим женщинам нравится заниматься этим.

Я сам себе был неприятен в этот момент, но такой ход должен сработать.

Ужин прошел отлично, мы много смеялись, разговаривали, обсуждали различные темы. Вайхи удалились в родные кочевья, не успев, в этот раз, как следует пошалить по окрестностям, в чем, смею надеяться, была часть и нашей заслуги. Я исполнил несколько песен, новых и из вчерашнего репертуара и пошел спать в отличном настроении. Леди Энолия на ужине не присутствовала, сказавшись больной.

Отлично на этот раз выспавшись и хорошо позавтракав, я встретился с Нестором, привезшим хорошую новость. Нестор приехал из Дрогаунда, где расположились все наши люди, исключая меня с Прошкой и Анри. Новость касалась людей, которых нам так не хватало для пополнения отряда. Нестору удалось встретиться и переговорить с двумя воинами, на данный момент служившими у барона Крейга. Оба воина опытные бойцы, ранее служившие в Диком эскадроне. Это будет очень удачное приобретение, конечно, в том случае, если смогу заполучить их.

О Диком эскадроне знал даже я, далекий от императорской армии и всем, что с ней связано. Дикий эскадрон являлся особым подразделением, численностью давно уже переросший в полк. Жесточайший отбор кандидатов, продолжался жестоким отбором при начальной подготовке. Из оставшихся готовили универсальных бойцов, для работы пешими и конными в условиях степи, лесов, гор, а при необходимости и в составе абордажных команд. Работали Дикие двойками, то есть их готовили сражаться парами, хотя и в одиночку они представляли собой грозную силу. По выслуге лет они получали неплохой пансион, немалые привилегии, не редки бывали случаи получения ими дворянского звания, правда, без права наследования. Анри однажды хвастался тем, что по скорости заряжания пистолета с ним могут сравниться только Дикие, а это само за себя говорит.

Нектор сразу назначил время и место встречи, понимая важность вопроса. После обеда,

в деревенской таверне. Я кивнул головой, правильное решение и спросил:

— Что-то еще? -

Нестор достал небольшой кожаный кошель и отдал его мне. Я взял мешочек, взвесил его на руке. Моя доля с продажи вырученных трофеев и лишних лошадей. По неписаным законам пятая часть с добычи. Пелай оказался прирожденным торгашом, продав наши трофеи по весьма приличным ценам. Тоже касалось и закупки необходимого для дальнейшего путешествия провианта и амуниции. Вернемся, будет у него другая работа, хватит, покрестьянствовал…

Я вернул кошель с деньгами Нестору.

— Забери и раздели на всех, молодцы, заслужили. И вот еще что, вы осторожнее с возлияниями. В меру главное, в меру.-

Я отлично понимаю этих людей, рискующих жизнью. Ведь никому неизвестно, что станет с ним завтра, послезавтра, все мы не вечны, и что самое обидное, деньги достанутся врагу, убившему тебя.

Что касается кошелька, предложенного Нектором, то мне эти гроши погоды не сделают, а парням дополнительный стимул.

Нектор взял протянутый кошель, поблагодарил и добавил:

— На этот счет не беспокойтесь, господин барон. С этим все в порядке. Даже Шлон сам на себя не похож. —

— Вот и отлично, Нектор. Мы пробудем здесь еще пару дней. Отдохните, остаток пути будет самым трудным. Все, встречаемся в таверне.-

Я безрезультатно попытался найти Коллайна, плюнул на это дело и верхом отправился в Дрогаунд, захватив с собой Проухва.

Мои парни остановились на постоялом дворе, расположенном практически на самой окраине селения. Когда я прибыл туда, моим глазам открылась следующая картина — Амин с Пелаем и Кадьен, вооружившись длинными шестами, пытались задеть Шлона по голове. Повязка на голове Шлона все еще напоминала чалму, в которую этот хохмач воткнул красивое трехцветное птичье перо, красно черно зеленое. Шлон успешно отмахивался палашом, предусмотрительно обернув лезвие полоской кожи. Парни действовали довольно таки толково, не мешая друг другу, но и это им не слишком помогало. Понаблюдав пару минут за сражением, я показался на свет и задал закономерный вопрос.

— Ну и что здесь происходит? -

Парни застыли на месте, лишь Кадьен по инерции не слабо так треснул Шлона по голове. Шлон взвыл, в свою очередь приложился Кадьену плашмя пониже спины, выполнив тем самым классический фухтель, и лишь затем схватился голову.

— Судя по всему, ты получил именно то, чего добивался — прокомментировал я увиденное зрелище.

Шлон охая, ощупывал голову.

— Ваша милость — начал он, страдальчески морщась — мы тренировались — от него явственно попахивало вином, но пьяным он не был. — Как не вовремя Вы появились. Еще чуть-чуть и я бы выиграл пари.-

— И на что спорили? -

— На вино конечно. На что же еще? А теперь все непонятно, с одной стороны я проиграл, а с другой не по своей вине.-

— Так переиграйте.-

— Нет, нет. Что-то желание пропало — снова сморщился Шлон.

— Хорошо, моя вина, мне и платить. Пойдемте, угощаю — смилостивился я. — Как голова, сильно болит? -

— Да прошла голова. Сразу после Ваших слов и прошла. Вот чудо то. — и Шлон сделал удивленное лицо.

Парни за моей спиной жизнерадостно заржали.

Мы неплохо провели время до обеда, употребляя неплохое вино и заедая его острым сыром из овечьего молока. Я пил совсем мало, больше слушая треп Шлона, великого мастера хохмить. Пришел Нектор, присел к нам, достал кошель с серебром, передал его Пелаю, тот быстро поделил содержимое, оставив долю Коллайна. Это вызвало новое оживление и очередные шутки Шлона. Шлон грозился скопить к концу похода на виноградарню.

Нектор выразительно посмотрел на меня, давая понять, что время подошло, и мы должны отправляться на встречу.

Бывшие Дикие уже ждали нас в корчме, расположившись за столом, стоявшим в глубине помещения, в самом углу. Со спины не подкрадешься, вход перед глазами, окон поблизости нет, в общем, похвальная привычка. Дикие встали, приветствуя меня. Оба саженого роста, широкоплечие, годами ближе к сорока, с цепким внимательным взглядом. Оба носили усы, пышные и с загибающимися вниз кончиками.

Стол широкий и длинный, за ним свободно поместятся и шесть человек и восемь, но мне важна была ответная реакция на некоторые вопросы и, поэтому я решил усесться напротив. Ничего страшного, Нектор сядет рядом с ними, на правах уже знакомого и, случись что, вполне успеет предупредить меня.

— Кот — представился одни из них, тот, что повыше и черноволосый.

— Ворон — Кличка совсем не соответствовала цвету его волос, совсем светлых, разве что ворон-альбинос.

Так, надеюсь, что теперь у нас в отряде будет два Ворона.

Я слышал от Коллайна, что в эскадроне принято наделять всех кличками, в бою, когда все решается за доли секунды, некогда величать по именам, иногда труднопроизносимым. Да и запоминаются клички легче, это факт.

— Барон Артуа де Койн. Прошу Вас, присаживайтесь — и, подавая пример, уселся первым, поправив для большего удобства шпагу и чуть сдвинув пистолет за поясом.

— Работа Бонелли — сказал Кот, имея в виду пистолет. Я кивнул головой, соглашаясь.

— А шпага при ударе создает характерный звон — это уже Ворон. Я кивнул снова.

Подлетела служанка, смахнула со столешницы, сшитой из широких и толстых дубовых досок, несуществующие крошки и накрыла ее скатертью, низко склонившись над столом. В вырезе платья я увидел ее белоснежные груди, такие упругие и приятные на ощупь даже на взгляд. Милое личико с яркими голубыми глазами и многообещающим взглядом, а когда она отправилась на кухню, я с трудом оторвал взгляд от ее задорной попки, четко вырисовывавшейся под тканью юбки. М-да, этот вопрос нужно каким-то образом решать, долгое воздержание не есть хорошо, а впереди полтора — два месяца в сугубо мужской компании.

До каньона я планировал добраться за неделю, примерно месяц работы на месте… Снова подошла Илоя, так ее звали, как сообщил мне Нектор, разгрузила поднос с вином и закусками и удалилась за следующим. Еще с утра я проинструктировал Нектора переговорить с хозяином корчмы и внести задаток, чтобы обслужили нас на уровне. Наконец все стояло на столе. Я широким жестом указал на него, мол, приступим к трапезе, а все остальные мелочи оставим на потом. Какое-то время мы ели молча, наслаждаясь вкусом великолепных блюд, не забывая время от времени подливать себе вина. Наконец, когда все отодвинулись от стола, приступили непосредственно к разговору.

— Извините, но мне нужно задать вам один очень важный вопрос, без ответа на который наш дальнейший разговор абсолютно лишен всякого смысла. Итак, почему вы покинули Дикий эскадрон? -

Суть в том, что эскадрон обычно покидают только по выслуге лет, за исключением тяжелых ранений и увечий. И Ворон и Кот не попадали ни под одну категорию. Оба отнеслись к вопросу совершенно спокойно, не отводя взглядов, не показывая признаков нервозности и не делая защитных жестов.

— Понимаете в чем дело, господин барон, мы не вправе объяснять причину этого поступка ни при каких обстоятельствах. Единственное, в чем я могу Вас смело уверить, так это, то, что сей факт не наносит ни малейшего ущерба ни нашей чести, ни Вашей, как нашего возможного работодателя — проговорил Кот, ни разу не запнувшись. Ворон согласно кивнул головой.

Что ж, нечто подобное я и ожидал услышать.

— Вы работали в паре? — оба синхронно утвердительно кивнули.

— Как вы понимаете, мне нужны люди, опытные в военном деле. Не скрою, заполучить вас будет для меня большой удачей. Условия следующие — оружие, боеприпасы, амуниция, провизия все за мой счет. Требование единственное — беспрекословное выполнение приказов, любых приказов. Теперь об оплате…

Вопрос об оплате мы утрясли быстро, люди знали себе цену, а цена у них достаточно велика.

Дикие помолчали, обдумывая подробности разговора, потом Кот высказал общее решение.

— Хорошо мы согласны, мы идем с вами и далее сопровождаем вас до столицы. Но есть еще один маленький нюанс, не учтенный с самого начала разговора — у нас устная договоренность с бароном Мороном Крейгом, согласно которой мы обязаны прослужить у него еще два месяца. Как Вы сами понимаете, мы не в состоянии ее нарушить.-

Кот определенно получил неплохое образование, вон как чешет, как по писаному.

— Ну что ж, это не совсем та проблема, которую невозможно разрешить — уверено заявил я, хотя особой уверенности не испытывал — сегодня же переговорю с бароном, и искренне надеюсь, что добьюсь его согласия. Встретимся завтра здесь, в это же время —

Дикие опять синхронно кивнули и засобирались, прощаясь с нами.

Подошла Илоя — угодно ли что-нибудь еще господину? -

— Ничего, милая Илоя, все было отлично, обед прекрасный, а сама ты просто прелесть — ответил я, щедро расплачиваясь за угощение. Девушка скорчила мимолетную гримаску, разочарованно вздохнула, видимо рассчитывая на большее. Извини милая, я сам рассчитывал на большее, но мне нужно срочно в замок, поговорить с бароном Крейгом. Такие дела нельзя откладывать, как не крути.

Глава 12 

Энолия

В замке барона не оказалось, у прислуги я смог узнать, что вернется он ближе к вечеру.

Я сидел в своей комнате, разложив на столе принадлежности ухода за пистолетом. Пистолет лежал тут же, вычищенный, смазанный, притягивая взгляд совершенством линий и изяществом отделки.

Вошел Анри, вид у него был как нельзя довольный. Кивнул головой, приветствуя и одновременно спрашивая, как прошли переговоры. Я кратко объяснил ему ситуацию, нисколько не удивляясь тому обстоятельству, что ему известно и о Диких, и о моей встрече с ними. Его способность добывать информацию поражала меня постоянно.

Затем он немного прошелся по моим способностям к быстрому заряжанию оружия. И вот здесь я предложил ему посостязаться в скорости этого процесса, чем немало удивил его. Конечно же, он согласился, поставив на кон серебреную монету достоинством в пол кроны. Я увеличил ставку вдвое. Анри поддержал ее с еще больше озадаченным видом.

Немногим ранее мне попался на глаза лист бумаги, натолкнувший меня на интересную мысль.

На земле, в период рассвета кремневого оружия патроны в армии изготавливались из бумаги, собственно это были даже не патроны, а бумажные свертки из пороха и пули. Существовала даже официальная команда "куси патрон". Я вспомнил этот факт и свернул несколько штук на пробу. Все они лежали на столе, как будто дожидаясь именно такого момента. Анри не мог знать этого и потому не смог сдержать удивления, когда я начал настаивать, что смогу зарядить оружие быстрее, нежели чем он.

Взяв в одну руку патрон и шомпол, а во вторую пистолет, я принялся наблюдать за его легкими и отточенными движениями. Коллайн никогда не пользовался меркой для пороха, при его опыте это совершенно не нужно, а засыпал его прямо из пороховницы. Подождав, пока он его засыплет, я деланно зевнул, надкусил патрон, высыпал порох в канал ствола. Затем одним движением шомпола вогнал пулю. Бумага, в которую она была завернута и послужила пыжом. В наглую своровав у него из под носа пороховницу, я насыпал порох на полку и положил пистолет на стол.

— Все. Господин барон, не откажите мне в любезности, я люблю новенькие блестящие монеты.-

Челюсть у Анри на секунду отвисла, затем он нашелся.

— Если это еще и выстрелит, я признаю, что проиграл.-

Мы отправились на небольшую тренировочную площадку, устроенную во внутреннем дворике замка, захватив по пути пару глиняных горшков. Водрузив их на специально вкопанные столбики, отошли метров на десять.

— Прошу Вас, господин де Койн, продемонстрируйте ваш метод — шутливо произнес Анри. Свой пистолет он держал, положив ствол на плечо.

Пожав плечами, я взвел курок и опустил пистолет стволом в землю. Нажимая на спуск, резко поднял пистолет, направив ствол на горшок, в душе надеясь не промахнуться.

Времени, затраченного на воспламенение затравки, а, затем и самого пороха в стволе вполне хватило для поднятия пистолета и наведения его на цель. Пуля попала точно в горшок, разнеся его на мелкие осколки, что не удивительно при таком калибре и малой скорости полета пули.

Анри, продолжавший стоять спиной к мишени с пистолетом на плече, выстрелил прямо из этого положения, нажав на спуск большим пальцем, не забыв, однако, прикрыть правое ухо тыльной стороной ладони левой руки. Мастер, что я могу сказать.

— Браво, браво господа. Отличная стрельба — услышали мы голос непонятно откуда появившегося Морона Крейга. Барон находился в неплохом настроении, и я решил не откладывать разговор ни на секунду.

Узнав о просьбе, Крейг на секунду омрачился, но затем лицо его прояснилось. Да, эти люди, Кот и Ворон, лучшие у него и он надеялся продлить договор. Но учитывая то, что мы успели для него сделать, он не станет чинить нам препятствий. Он понимает, что задача, стоящая перед нами трудновыполнима, если не сказать больше.

Я предложил выплатить неустойку, но барон отказался. Мне с трудом удалось оставить выражение лица равнодушным, хотя внутри у меня все ликовало. Эта пара стоит десятка солдат и нам удалось их заполучить.

Мы никогда не говорили с бароном о цели нашего путешествия, но здесь и без слов все предельно ясно. Слухи о золоте в горах ходили постоянно и, время от времени, появлялись авантюристы подобные нам, с подробными картами и схемами. Но никому еще не сопутствовала удача, часть из них пропадала бесследно, часть их выкупали у степняков родственники, кого-то находили уже мертвым. Но никто еще не возвратился с золотом.

Все это мы узнавали вечерами, общаясь после ужина с бароном и его близкими людьми. Барон оказался интересным собеседником, много знающим о местных реалиях. Эти рассказы не подвергали меня в уныние, помимо подробной карты я сам видел пару самородков, один совсем маленький, но зато другой весом более килограмма. Сегодняшний вечер практически ничем не отличался от предыдущих, проведенных в замке барона. Мы разговаривали, шутили, пили превосходное вино, я исполнил несколько песен, а Энолия меня не замечала. Словом, все как обычно с одним исключением — Коллайн отсутствовал. Наконец все отправились спать. Я прилег на постель, в очередной раз обдумывая предстоящий путь через степи. С легким скрипом приоткрылась входная дверь и в комнату вошла Энолия. Остановившись возле входа, девушка произнесла:

— Артуа, я согласна.-

Ну что ты будешь с ней делать! Я вскочил с постели, подошел к ней, лихорадочно обдумывая свою дальнейшую линию поведения. Лучше бы я не походил.

Горевшая свеча давала достаточно света, чтобы разглядеть красивые глаза, линию пухлых губ, высокую грудь, отчетливо видимую через легкую ткань одежды.

Я почувствовал одуряющий аромат молодого женского тела и пряный запах ее волос. Мои руки помимо моей воли обняли девушку за плечи.

Энолия оказалась пылкой и опытной любовницей, отдаваясь страстно и самозабвенно. Я старался приглушить ее крики поцелуями, правда не всегда мне это удавалась. Позже, немного успокоившись и отдышавшись, мы лежали на смятых простынях, обнявшись. Я гладил горячее бархатистое тело Энолии, ощущая упругость груди, прижавшейся ко мне, и чувствовал себя замечательно. Все тревоги, проблемы и заботы отступили на задний план, исчезли в ощущении нежности, которое я испытывал к девушке. Энолия приподнялась на локте, посмотрела на меня с неким торжеством и сказала, водя пальчиком по моей груди.

— А я ведь добилась того, чего хотела.-

Вместо ответа я осторожно положил ее на спину и нежно поцеловал девушку в губы.

Мы не давали сомкнуть глаз друг другу до утра, загораясь желанием вновь и вновь, растворяясь друг в друге, понимая желания без слов, словно были знакомы целую вечность. Энолия ушла, когда уже совсем рассвело, задержавшись в дверях на секунду и одарив таким взглядом, от которого чувство гордости переполнило меня до самого предела.

Я спускался к завтраку, еще переживая события ночи, когда в коридоре, ведущем к лестнице в обеденную залу нос к носу столкнулся с Анри. Вид у него был еще тот, бледное лицо, темные круги вокруг глаз.

На меня нахлынуло запоздалое раскаяние, как же так, за всю ночь я ни разу не вспомнил о нем, о его чувствах к Энолии.

— Судя по твоему внешнему виду, крепость пала — сказал он.

— Анри, я… — но он перебил меня со словами:

— Артуа, нет необходимости говорить и объяснять мне подробности — начал он с непонятным выражением в глазах. Я с тревогой ждал продолжения разговора. — Лисия, служанка Элонии все мне рассказала. И о попытках взятия крепости штурмом, и об ее осаде. А о том, что крепость пала, написано на твоем лице. Кстати, Лисия очень милая и очень ласковая девушка. Так что брат, — Анри хлопнул меня по плечу и подмигнул — не принимай все близко к сердцу. Ты продержался сколько смог. Боюсь, что на твоем месте я бы вывесил белый флаг гораздо раньше. Пойдем и съедим за завтраком побольше мяса. Такие битвы требуют немало сил — он хохотнул. Я с облегчением выпустил воздух из легких.

— Пойдем, пойдем Артуа. И спасибо тебе.-

— За что спасибо? — удивился я.

— Понимаешь Артуа, даже боюсь ставить себя на твое место. Кстати, я должен извиниться перед тобой за то, что не смог рассказать все это еще вчера вечером. Но, к сожалению, приехал поздно, у меня была встреча с одним человеком и теперь мы сможем внести некоторые коррективы в наш первоначальный план. Поговорим об этом позже, время терпит, а я чертовски хочу есть.-

Когда мы с Нектором вошли уже в знакомую корчму, Кот с Вороном ждали меня, расположившись за тем же столом, что и вчера. Усевшись за стол и дождавшись Илою, я заказал жареную рыбу, свиные колбаски, зелень и пиво. Сам небольшой ценитель пива, я в полной мере оценил искусство местных пивоваров. Мои собеседники не отставали от меня. Уничтожив на столе все, что можно съесть, и заказав еще немалый кувшин с пивом, мы, наконец, приступили к главной теме нашего разговора. Барон Крейг уже подходил к Диким, так что разговор шел о деталях нашего сотрудничества.

— Господин барон, мы здесь посовещались с Вороном, и, по здравому размышлению пришли к выводу, что имеет смысл, в том случае, если существует такая возможность, вооружить нас обоих дополнительной парой пистолетов — начал Кот. Ворон кивнул в подтверждение слов напарника.

Интересно он строит фразы, подумал я и взглянул на Нектора. Немногим раннее, когда мы только въезжали в Дрогаунд, я распорядился попридержать часть трофейного оружия, в расчете как раз на такой случай. Нектор кивком головы подтвердил существование такой возможности.

— Хорошо, вы оба получите по паре пистолетов. Есть что-нибудь еще, в чем вы испытываете нужду? Может быть, с оружием или снаряжением? -

— Нет, с остальным все в порядке. Разве что мы хотели бы получить задаток — и Кот вопросительно посмотрел на меня. Отсчитав нужную сумму, я пододвинул два небольших столбика серебреных монет к Диким. Когда монеты исчезли со стола, я облегченно вздохнул, все с этого момента договор считается заключенным, и они поступают под мое начало со всеми вытекающими. Правда, осталось два момента:

— Вот теперь у меня к вам есть одна маленькая просьба и одно большое предложение. Начнем, пожалуй, с просьбы. Вы отличные, опытные бойцы с очень высоким уровнем подготовки. Мои парни люди в военном деле новички. А повоевать нам придется, это вне всяких сомнений.-

Кот коротко хохотнул.

— Разделать под орех вайхов, численностью раз в пять больше…-

— Стечение обстоятельств и немного везения — возразил я — В моем отряде только двое имеют реальный опыт боевых действий, это Нектор и Шлон. Еще я и барон Анри Коллайн, но наш опыт довольно специфический. Так вот, в связи с этим у меня к вам просьба. В меру возможности прошу вас заняться подготовкой моих людей, подсказывать, показывать. Приказать не могу, сами понимаете. Но, учитывая то обстоятельство, что наши жизни зависят друг от друга…

Теперь выслушайте предложение. Торопить с ответом не буду, времени подумать у вас предостаточно, до самого возвращения в столицу. До этого момента мы сможем приглядеться друг к другу и оценить. Так вот, дело в следующем. Мне нужны люди. Люди толковые, хорошие, верные. Пока что мой отряд, это все что у меня есть. И поэтому, после возвращения я сделаю вам предложение продолжить службу у меня. Прослужите пять лет, получите достаточную сумму в золоте, чтобы начать новую жизнь, не заботясь о средствах к существованию. Прослужите десять, я куплю вам дом с садом в любом месте Империи, а вознаграждение естественно удвоится.-

Дикие переглянулись между собой. Иметь собственный дом — мечта любого служаки, полжизни проведшего по казармам и гарнизонам.

— В чем будет заключаться служба? — задал вопрос Кот.

— Все тоже, к чему вы привыкли, но ничего, что пойдет в разрез с вашей совестью. Я не меньше вас понимаю, что это преждевременный разговор. Хочу, чтобы вы видели перспективу, только и всего.

Так, теперь поговорим о делах насущных. Пистолеты получите у Пелая, сегодня же переедете на постоялый двор. Познакомитесь с остальными, осмотритесь, оцените людей. Возникнут вопросы или просьбы, обращайтесь к Нектору. Выходим послезавтра, еще до рассвета. И последнее. У меня на родине говорят, слово серебро, а молчание золото. Надеюсь понятно, о чем я. —

Распрощавшись, я расплатился с Илоей и вышел во двор. Илоя уже не производила на меня такого впечатления, как вчера, когда в крови бушевали гормоны. Привлекательная девушка и всего лишь. Мне же пора в замок, необходимо поспать хотя бы пару часов. Ночь предстояла быть жаркой и отдых мне не повредит.

Мы выехали, как и планировали, задолго до рассвета. Энолия в эту ночь заснула рано, чем помогла мне избежать сцены расставания. Я осторожно встал, поцеловал девушку, поправил на ней покрывало, оделся, стараясь не шуметь, полюбовался ее лицом и стройной ножкой, высунувшейся из-под одеяла, снова поцеловал и спустился во двор, где уже ждал Проухв с оседланным Вороном. Мы попрощались с Энолий еще поздно вечером, она хотела проводить меня до ворот замка, но я не стал ее будить. Пусть спит сладкая девочка, а, когда проснется, мы будем далеко. Не люблю расставаний, да и кто их любит. Милая, страстная, смешливая, избалованная мужским вниманием. Пошли тебе судьба счастье, ты его заслужила не меньше других.

Наш отряд двигался вдоль самой кромки леса, что располагался по левую руку. По правую простиралась степь, уходя до самой линии горизонта. Десять всадников, четыре вьючные лошади. От телеги мы избавились в Дрогаунде, как и планировалось, переложив необходимые вещи и припасы в чересседельные сумки и вьюки. С правого бока одной из вьючных лошадей приторочена Прошкина пищаль.

Сам он, в новенькой одежде, занимал свое привычное место чуть сзади слева от меня. Справа бок обок ехал Коллайн. Впереди головным дозором Нектор и Шлон. Сзади меня ехал Амин, за ним четыре наших лошади, везшие груз под присмотром Пелая и Кадьена. Замыкали нашу маленькую колонну Ворон и Кот, представляющие из себя грозное зрелище. Оба на могучих конях, оба в кирасах и шишаках, с ружьями за спиной и с пиками в руках. Кроме того каждый имел по четыре пистолета и по две тяжелых кавалерийских сабли.

И Кот и Ворон оказались обоерукими бойцами, то есть они могли рубиться, держа в каждой руке по сабле. Славное приобретение, я все не мог успокоиться.

Накануне мы с Анри внесли изменение в маршрут нашего путешествия. Человек, с которым встречался Коллайн, подсказал ему неглупую мысль.

Нет необходимости пересекать степь по прямой, как первоначально планировалось. Слишком велика вероятность наткнуться на степняков. По новому плану мы теряем два, от силы три дня, следуя вдоль леса, в котором при необходимости легко укрыться, но приобретаем возможность пересечь степь за дневной переход, оказавшись в самых предгорьях.

Первый день пути прошел спокойно, нам никто не повстречался. Нас самих, едущих на фоне леса, заметить со стороны степи довольно проблематично. Мы довольно рано остановились на ночлег, выбрав местом стоянки небольшую поляну, с пробегающим невдалеке ручьем, теряющимся в низине. Шлон принялся кашеварить, чему мы все только обрадовались, готовил он вкусно. Остальные занимались кто чем, в ожидании ужина. Ворон, правивший засапожный нож, закончив занятие, встал. Он подошел к балоту Проухва, прислоненному к дереву и взял его в руки.

Затем повертел балот, проверяя балансировку и, поманив заинтригованного Прошку, направился к краю поляны.

Мы все заинтересованно смотрели в его сторону. Ворон остановился, взял балот посередине, и показал нам такое, отчего мы все пришли в восхищение. Балот ожил в его руках. Не принимая вычурных поз и не показывая акробатических прыжков, Ворон сделал то, за что уважают Диких друзья и боятся враги. Скупые экономные движения, использование инерции оружия все, все пошло в ход. Вот колющий удар сменяется сбивом, сбив переходит в рубящий по широкой дуге и сразу же балот прикрывает древком голову Ворона, чтобы уже через долю секунды снова атаковать длинным выпадом.

Все смотрели на работу Ворона, затаив дыхание. Настоящий мастер, ничего не скажешь. Закончив демонстрацию, Ворон подозвал Проухва к себе и начал что-то объяснять, наглядно показывая технику владения балотом. Прошка внимал ему, брал оружие в руки и пытался повторить движения Ворона.

Все, процесс пошел, Дикие откликнулись на мою просьбу и это не может не радовать. Поужинав, мы легли спать, не забыв выставить караулы. Я долго ворочался, сон не шел, вспоминалась Энолия, ее ласковые руки и горячее тело. Промаявшись с полчаса, уселся рядом с догорающим костром. На своем ложе заворочался Прошка, я жестом успокоил его, спи все нормально, мне нужно побыть одному. Игра света на углях завораживала, мысли плавно перетекали с одной темы на другую.

Зачем мне все это надо, думал я, опасности, ночевки у костра, подгоревшая каша, непрожаренное мясо и кислое вино. Мне вполне хватит доходов с подаренного имения, найду милую девушку, женюсь, пойдут дети, обязательно дочка и обязательно сын. Буду растить их, воспитывать. Вечерами, обнявшись с любимой женой, мы будем сидеть на террасе в удобных креслах, смотреть на догорающий закат и целоваться. Накоплю денег, куплю домик с фруктовым садом у самого моря, лодочку с парусом. Море, оно всегда такое красивое, и когда ласково плещется возле твоих ног, и когда бьется в ярости пенными валами.

С этими сладкими мечтами я и уснул, подложив под голову седло.

Утро выдалось прохладное, ночью выпала роса, покрыв траву и листья деревьев капельками воды, переливающимися всеми цветами радуги в лучах восходящего солнца. Позавтракав, мы отправились в дальнейший путь. Я специально не стал поднимать людей еще в потемках, первый ночлег после отдыха у Крейга, пускай втягиваются.

За световой день мы успели отмахать порядочное расстояние, не останавливаясь привалом и перекусывая на ходу. И снова ужин у костра, ночлег, подъем, бесконечный день в седле, который, казалось, никогда не закончится.

Мы двигались почти строго на юг, и на исходе четвертых суток ландшафт начал понемногу меняться. Лес становился все реже, степь местами почти потеряла травяной покрой и порой напоминала пустыню.

На шестой день мы достигли места, откуда наш путь лежал через степь. Человек, с которым разговаривал Анри, подробно объяснил, где именно мы должны повернуть на запад. Пики двух гор, той, что повыше и подальше, и другой, что пониже и поближе, должны створиться, то есть лечь на одну линию. Последние два дня мы с нетерпением ждали этого момента, с самого начала появления гор на горизонте. Наконец, это произошло.

Лес в этом месте оказался совсем чахлым, да и воду, чтобы напоить лошадей мы отыскали с трудом. До заката оставалось еще часа четыре, но я принял решение остановиться на ночлег, а утром, перед самым восходом, продолжить движение к теперь уже близким горам. Степь уже совсем напоминала глинистую пустыню, с редкими островками чахлого кустарника. В принципе, кочевники должны пренебрегать этим участком степи, здесь даже неприхотливых овец трудно прокормить, но ближе к горам протекает река, а где вода там и трава и вот там то и существует наибольшая вероятность встретить кочующие племена вайхов.

Все оставшееся время до заката солнца мы посвятили подготовке к переходу, мелкому ремонту снаряжения и просто отдыху. Шлон приготовил неплохой ужин, еще по дороге Нектор умудрился добыть парочку крупных степных птиц, не умеющих летать, но быстро бегающих. Шлон запек их в глине, я разрешил достать кожаные меха с вином, но на предложение Шлона употребить под дичь нечто более крепкое ответил, что эликсира мало, и в следующий раз мне нечем будет лечить его дурную голову.

Кстати, он, наконец, поменял свою чалму на форменную егерскую шляпу, оставшуюся у него еще со времен службы. На розовую плешь, образовавшуюся после удара саблей, Шлон зачесал отросшие за время пути волосы. Нектор, желая подшутить над приятелем, предложил ему на выбор — содрать остальную кожу с головы, либо же приклеить кусок овечьей шкуры с шерстью на место плешины. На что Шлон резонно заметил, что волосы на голове отрастут, а клочок кожи с шерстью необходимо приклеить Нектору на подбородок. И он с гордостью погладил свою кудрявую бородку, изрядно отросшую за время похода.

У Нектора действительно на месте бороды было сплошное недоразумение, которое он категорически отказывался сбривать, несмотря на постоянные шутки друга.

Глава 13 

Жизнь на холмах

День не задался с самого начала. Сначала Нектор, ни с того ни с сего занявший место штатного повара Шлона умудрился испортить пшенную кашу, наш обычный завтрак на всем протяжении пути. Часть каши подгорела, а оставшаяся осталось недоваренной, так что пришлось вывалить ее на землю. Затем обнаружилось, что у одной из вьючных лошадей раздулись бока. Кадьен, наш самый опытный лошадник, внимательно осмотрев ее, заявил, что лошадь придется бросить, так как он вполне допускает, что она умудрилась схватить какую-нибудь лошадиную инфекцию. Пришлось распределить груз по остальным лошадям отряда.

Наконец, ко мне обратился Амин, дежуривший последнюю треть ночи.

— Ваша милость, может я ошибаюсь, но мне показалось, что за нами кто-то наблюдал вон с того места — и он показал на небольшую возвышенность, находившуюся в четверти лиги от нашей стоянки. Я послал Шлона с Нектором, лучших следопытов отряда, осмотреть холм. Вернувшись, они принесли не очень приятные вести — на вершине холма остались следы, то ли человека, то ли животного. Отметин от лошадиных копыт нет, но там, у подножия, каменистая россыпь. Жизнь научила меня всегда выбирать самый худший из возможных вариантов, и поэтому я склонился к мнению, что наблюдатель действительно был. А это не есть хорошо, это есть очень плохо. Кроме вайхов здесь никого не может быть. Следует поторопиться.

Сборы заняли совсем немного времени. Буквально через считанные минуты мы уже двигались рысью по направлению к горным пикам, служивших путеводным ориентиром, оставив бедное животное привязанным к дереву, чтобы не увязалось за нами. Оголодает, оторвется, кожаный ремешок не такой уж и крепкий.

Первые часы пути прошли спокойно, тревога понемногу рассасывалась. Но ко времени, когда солнце стояло в зените, появились первые признаки преследования — Амин, самый зоркий из нас, далеко сзади разглядел клубы пыли. Мы прибавили ходу, стараясь оторваться от возможного преследования. Через час бешеной скачки выяснилось, что уйти от людей, преследовавших нас, не удастся.

Вскоре пришлось перейти на рысь, почти шаг, лошади не смогут долго вынести сумасшедший темп. Особенно это касалось Диких, наиболее тяжелых всадников нашего отряда. А погоня все приближалась, превращаясь из темных точек в пока еще маленькие фигурки конных вайхов. Даже беглым взглядом видно, что врагов не меньше полусотни.

Мы снова перешли на галоп, пытаясь сохранить дистанцию. Но тщетно, вайхи приближались все ближе и ближе. Безжизненная пустыня под ногами менялась на поросшую травой и кустарником степь. Местность пошла под уклон, сначала не очень заметный. Я оглядел своих людей, пока все нормально, никто не отстает, лошади идут тяжело, но ровно, захромавших нет. Эх, всем бы по такому аргхалу, как у меня. Ворон шел не напрягаясь, ни пены, ни лоснящихся от пота боков. Горы все ближе, но до них не успеть. Здесь же, в степи, принимать бой равносильно самоубийству. А решение пора принимать.

Растительность все гуще, наверняка сказывается близость воды. Так, а что у нас впереди? Ложбина, в конце которой блестит вода, но вот что там перекат, брод, огромные валуны, где переломаешь лошадям все ноги, речка горная, может быть все, что угодно. Так, слева, слева холм с плоской вершиной и одиноко стоящим сухим деревом. Подъем на него крутой, но верхом подняться можно. Я поднял руку, привлекая внимание, свистнул для того же, и указал направление. Мы, не замедляя хода, повернули левее и, разогнав лошадей, заскочили на вершину. Ого, места здесь предостаточно, есть, где разместиться даже с относительным комфортом.

— Спешиться, Пелай коновод. Убрать лошадей ближе к дереву, Прошка бери свою мортиру, Шлон бомбы. Быстро!

Мы заняли позицию возле подъема, по которому попали на вершину холма. Отсюда прекрасно можно было разглядеть приближающихся вайхов. Пересчитать затруднительно, но врагов, по крайней мере, не меньше, чем предполагалось.

Времени до того, как они приблизятся еще много, так что, не лучше ли мне осмотреть окрестности. Отсюда хорошо видно, что ложбина, расширяясь и углубляясь, спускается прямо к реке. Река, судя по всему, в этом месте не слишком глубокая и течение не казалось стремительным.

Так, а что у нас с краем холма, что выходит к реке. Здесь можно никого не опасаться, берег обрывистый, до воды метров пятнадцать, а то и все двадцать.

Я все не мог привыкнуть к имперским мерам длины, все эти фатумы и дойны, разве что лиги, в лиге примерно два километра, сам шагами измерял, была такая возможность. Следующий склон холма даже склоном не назовешь, сплошная отвесная скала, местами козырьком нависающая над землей. Сторона противоположная реке примерно до половины очень круто спускается к земле, а оставшаяся часть выглядит вполне доступной для пешехода, но конному по ней не подняться.

Артуа, ты гигант военной мысли, надо же, так, сходу, выбрать отличное местечко. С маху отсюда нас не выковырять, потеть замучаются, думал я, возвращаясь к своим бойцам. Хотя, если реально глядеть на вещи, позиция на той стороне реки вообще идеальна для обороны. Чтобы добраться туда, необходимо пересечь реку, подняться в крутой подъем. Но это только с вершины нашего холма становится заметным, а снизу, на скаку…

Когда я вернулся, для обороны все было уже готово. Прошкин мушкет с дымящимся фитилем облокотился на рогатку, у ног Шлона лежали в невысокой траве бомбы, все шесть штук.

Пики и копья, воткнутые наконечниками в землю, тоже ждали своего часа. И лица у парней хорошие такие, сосредоточенные, без признаков нервозности. Шлон в обычной своей манере подкалывает своего лучшего друга, Нестора. Нестор, сама невозмутимость, обращает на него внимания не больше, чем на легкий ветерок, тянувшийся с реки. Чуть правее расположились Ворон с Котом, ходячие арсеналы. Ворон, со своей невозмутимостью и привычкой молчать, мог поспорить с Нектором, да и Кот трепаться попусту не любил. Подбежал Пелай, справившийся с лошадьми, и занял место между Кадьеном и Амином. Левый фланг, где расположились наименее опытные бойцы, почти упирался в каменную кручу, да и косогор там больше. Еще левее, на самом краю холма, природа создала из скалы подобие башни, с площадкой на вершине, поросшей кустарником. Вот туда и будем отступать, если до этого дойдет дело.

Передние всадники вайхов перешли на шаг, поджидая отставших товарищей. Вероятно, будут пытаться смести нас плотной массой. Давайте ребята, давайте, мы уже побывали не так давно в подобной ситуации, а опыт великое дело. Стрелять вы не будете, нам достаточно присесть и попробуй тогда попади. Вам же еще в горку забраться надо и успеть поменять луки и ружья на копья и клинки. Задним всадникам стрелять вообще не резон, впереди сплошные спины своих, поднимающихся вверх по косогору. Кто-то из наших произнес — шестьдесят семь, другой возразил — семьдесят два, в любом случае расклад хреновенький. Но почти сорок наших выстрелов в упор вы получите, господа кочевники.

— Цыплят по осени считают, — заявил я, привлекая к себе внимание и ловя недоуменный взгляд Анри, причем здесь цыплята, стоявшего как обычно справа от меня. Ах да, здесь в ходу другие пословицы. — Парни, стреляем только по моей команде. Внимание! Приготовиться! -

Вайхи стремительно приближались к нам скученной толпой, подбадривая себя визгом и криками. Только бы нервы выдержали у всех, один преждевременный выстрел и никого уже не остановить. А все дело именно в дружном залпе. Вот до них уже метров пятьдесят, вот сорок, тридцать. Наездники прикрыты головами и грудью коней, бедные животные, они всегда первыми отвечают за людскую глупость. Пора.

— Огонь — заревел я, нажимая на спуск тяжелого, не очень прикладистого, с укороченным граненым стволом ружья.

Бах! Почему-то первой громыхнула базука Прошки, откинув отдачей даже такого крупного парня как он.

Бабах! Слились в одном звуке остальные выстрелы. Выронив ружье из рук, я выхватил оба пистолета. Первые всадники валились на землю вместе с лошадьми, второй залп, уже совсем не дружный, был почти в упор, а уж третий…

Справа выстрелы гремели один за другим, у Кота с Вороном на двоих десять стволов, и стрелки они отменные. Я взглянул на Шлона, который словно почувствовав мой взгляд, повернул голову в мою сторону. Показал ему два пальца, сложенные рогаткой, я махнул рукой, мол, давай родимый. И родимый выдал.

Не знаю, сколько он оставил от запального шнура, но бомбы, пущенные им по склону, словно шары из кегельбана, взорвались сразу, как только скрылись за передними из притормозивших под плотным огнем степняков с интервалом в пару секунд, не больше. Удачнее бросков и придумать было нельзя, и, как нельзя вовремя, кстати. Взрывы просто разметали середину скучившихся вайхов.

— Копья к бою! — проорал я, пытаясь перекричать шум боя и схватив копье, выставил его перед собой. Дикое ржание лошадей, визг вайхов, рев моих бойцов…

Пространство перед нами немного очистилось от дыма. Вайхи бегут, разворачивая коней, нахлестывая их, спеша скорее покинуть место, где их встретила сама смерть. Не дошло дело до рукопашной, дрогнули степняки, повернули. Мы кричали, вздымая в небо наше оружие, вслед удаляющимся от нас врагам.

Я опомнился.

— Зарядить оружие. Поторопись, поторопись ребята — и, уже тише, добавил — А вот теперь считайте. Пора. Самое время.-

Человек двадцать мы положили, это факт. Тела самых ближних от нас вайхов лежали метрах в пятнадцати, не больше. Лошади тоже пострадали, я насчитал четыре трупа, меньше, правда, чем ожидал увидеть. Дождавшись, когда парни зарядят все стволы, что заняло не так уж мало времени, учитывая их общее количество, отдал еще одно распоряжение:

— Амин, Кадьен, Пелай, соберите ружья, пистолеты и сабли, копья, копья не забудьте. Егеря и Дикие на подстраховке. И еще мне нужны арканы, штук пять не меньше. Вперед.-

На особенную поживу я не надеялся, впереди у них всегда самые молодые воины, за славой и чтобы самоутвердиться. Откуда у них приличное оружие, его еще добыть надо. Но и нам нужна не добыча, а стволы, все наша сила именно в этом, в количестве стволов.

Ага, а что делают вайхи? Степные воины, скорее бандиты, остановились за ложбиной, проскакав еще с четверть лиги. Обжегшись, пытаясь сломать нас с налета, они совещались, собравшись в одну большую кучу. Вот они, приняв, по всей видимости, какое-то решение, начали разъезжаться. И что же? Да ничего, они становятся лагерем, иначе трактовать такое трудно.

Вот и мои парни возвращаются, с трофеями. А ведь неплохо, черт меня возьми. Стволов с десяток, если не больше, плюс холодное оружие и арканы, между прочим, не забыли. Сложив оружие в кучу и кинув сверху арканы, парни собрались вокруг меня и у всех в глазах один вопрос — а что дальше-то? Дальше же будет вот что.

— Сколько вайхов там лежит? — задал я вопрос сразу всем.

Они поглядывали друг на друга, неужели никто не догадался сосчитать. Наконец, выдержав паузу, ответил Ворон.

— Двадцать один, господин барон, и семеро из них ранены, почти все тяжело. Мы не стали их добивать.-

Я согласно кивнул головой, все верно, решение правильное.

И еще мне понравился тот факт, что Ворон назвал меня господином. Нет, это не льстит моему самолюбию, дело в другом. Ворон — Дикий, пусть даже и бывший, а это особая каста. Чувство собственного достоинства у них на высоте, и очень приятно, что они полностью признали мое старшинство. Это Прошке легко назвать меня Вашей милостью, для него это в порядке вещей…

— Господин барон, может лучше добить их? — подал свой голос Шлон.

— Экий ты кровожадный, воин — хлопнул я Шлона по плечу — Мы не будем делать этого ни в коем случае. И не из-за нашей душевной доброты, коей мы очень скоро прославимся на всю степь. — жестом указав на усеянный трупами склон. Парни заулыбались, принимая шутку. — Чует мое сердце, что вскоре вайхи попросят у нас разрешения забрать раненных и тогда эти самые раненные станут воевать на нашей стороне.-

— Как это, Ваша милость? Они что, на своих накинутся? Они же еле дышат, какой с них толк? — это уже Прошка, наивная душа.

— Сейчас Проухв, я нарисую тебе одну картинку, и ты сам все поймешь. Убитых похоронят и все, их не видно. А раненные стонут, проклинают врагов, требуют заботы, иногда умирают. Еще они постоянно напоминают живым о том, что такое может случиться с каждым и в любой момент. Они не дают спокойно отдыхать, спать и есть. Вот такие дела, Прохор.-

Проухв изумленно посмотрел на меня.

— Так это что же получается, Ваша милость, кровожадный то не Шлон, а Вы! -

Мы хохотали так, что даже вайхи услышав нас, забеспокоились, тревожно поглядывая в нашу сторону.

Наконец, когда смех утих, Шлон, утирая слезы, выступившие от смеха, спросил:

— Господин барон, что будем делать дальше? -

Интересный вопрос, кому бы его задать мне самому. Сразу после боя я задумался над этим вопросом, рассматривая варианты, прикидывая и так и этак. Больше всего меня интересовало, есть ли поблизости другие отряды вайхов, их стойбища и послали ли они за помощью. Допустим, представил я себе, послали они гонца в стойбище за подмогой. Гонец прибывает и падает ниц перед Великим вождем (нойоном, касиком, Кормчим).

— Великая беда у нас, Отец народа. Сила вражеская, несметная пришла на наши земли —

— Сколько их, — спрашивает вождь нации.

— Десять человек — отвечает гонец.

— О горе нам — восклицает конунг и шлепается на землю рядом с гонцом.

— И еще три вьючные лошади, — тихо добавляет гонец и в бессильной ярости стучит кулаком по земле. Вождь смертельно бледнеет и впадает в ступор.

— Мы пытались напасть на чужаков, подло вступивших на нашу священную землю. —

— Сколько же вас было, отважные герои? -

— Меньше сотни, всего семьдесят воинов. —

— И что произошло? -

— Враги перебили почти треть, остальные вайхи геройски убежали. —

— Слава о вас переживет века, о вас сложат легенды, седые акыны будут петь песни о вашем мужестве, о, гордость нации. А сейчас я пошел бить в большие барабаны, мы поднимем весь народ, и стар и млад, на борьбу с захватчиками. Я сам поведу войска, мы сметем этих нечестивых шакалов, мы не отдадим наших несметных сокровищ, мы не позволим обесчестить наших красавиц. —

Я улыбнулся своим мыслям. Крайне сомневаюсь. Вне всякого сомнения, решения здесь принимаются не закрытым голосованием, и не демократическими грызнями во время прений и дебатов. Есть вождь, который отдает приказы и для него подобная ситуация грозит полной потерей авторитета. Если он не решит проблему самостоятельно, то в следующий поход за ним никто не пойдет. Все, все любят удачливых вождей, с которыми мало потерь и много добычи.

И этот попытается покончить с нами самостоятельно, благо и сейчас у него бойцов больше вчетверо, это как минимум. Проблема в другом, стоит ли задержаться на этом холме еще на сутки или попытаться решить все уже этой ночью. Трудность только в одном, корм для лошадей. Лошадям необходимо кушать травку, а здесь, на вершине ее совсем немного для такого количества.

Есть у нас правда ячмень, и воду добудем.

Все, решение принято и, будем надеяться, я рассчитал правильно.

Я обвел взглядом посерьезневшие лица парней и ответил.

— Дальше? Дальше мы будем делать вот что. Амин, ты возьмешь арканы, свяжешь их между собой, привяжешь к ведерку и пойдешь добывать воду из реки с края вон того обрыва. Кадьен срубит единственное здесь дерево на дрова. Пелай принесет лопаты и кирки. Объясняю зачем — я взял в руки трофейное копье и копнул острием наконечника землю. Отлично, глина с песком. Копать будет легко. Потом пробороздил линию на земле, отмерил небольшое расстояние и провел еще одну черту. Три всадника в ряд, шире не надо.

— Здесь мы ничего трогать не будем, это проход. А вот с его обеих сторон по самому краю косогора отроем окопы. Все знают, что это такое? Ну, вот и отлично. Глубина окопа по пояс, больше не нужно. Наружная стенка отвесная, а вот внутреннюю сторону срежем наискосок. Всю землю валить на бруствер — я взглянул на небо, до захода солнца еще часа четыре. — Думаю, до темноты справимся, если поторопимся. К этому времени Шлон приготовит нам отличный ужин. Посидим, отметим нашу победу моей микстурой — при этих словах Шлон оживленно потер ладони — песни попоем. Проухв, — обратился я к парню — больше чем уверен, что если покопаться, в одном из вьюков обязательно найдется гитара. Так? -

— Так, Ваша милость. Она же маленькая — услышал я в ответ.

— Вот и отлично. Идем дальше. Шлон, помню, ты хвастался, что у тебя есть волшебные корешки, стоит их пожевать, и ночью как кошка видеть будешь. Это правда? -

— Да, господин барон. Только сам я их еще не пробовал. И еще, говорят, что наутро голова болеть будет —

— Это нам не привыкать, чтобы на утро голова болела. Вот этой ночью ты их и попробуешь. Первые часы дежурят Нектор, Шлон и Амин. Вторую половину ночи — Ворон, Кот и Кадьен. Это еще не все, слушаем дальше. Завтра с утра продолжим строительство наших редутов. Вечером опять ужин, костер, песни под гитару. Нет Шлон, пить завтра мы будем только водичку. И вот теперь самое главное, слушаем внимательно. Завтра ночью, ближе к рассвету, мы тихо сядем на лошадей и…-

— … И прорываемся через брод на тот берег — перебил меня Шлон.

— Опять нет Шлон, и, если ты еще раз перебьешь меня, тебе придется копать одному. Мы нападем на беззащитный лагерь вайхов и отберем у них весь запас спиртного, после чего возвращаемся на холм. Сдается мне, что вайхи, как и ты не могут воевать без выпивки, и поэтому сразу же ускачут прочь. А теперь серьезно. Мы нападем на лагерь, пройдем сквозь него по кругу и действительно вернемся сюда. Начнем с левого края, что вдоль берега реки, пройдем через центр и возвращаемся назад — шпагой я показывал наше движение прямо на натуре, с высоты холма лагерь вайхов виден прекрасно. Степняки еще не разбили его толком, но пару костров уже дымились. Если что-то измениться к завтрашнему вечеру, внесу коррективы.

— Вайхи вероятно выставят дозор возле переправы — подал голос доселе молчавший Нектор. Я согласно кивнул головой, сам того же мнения, и обратился к Диким.

— Насколько мне известно, решение подобных задач являлось одним из направлений вашей подготовки? — я имел в виду снятие часовых, добыча языков и так далее.

Ворон кивнул головой.

— Сделаем, не вопрос — и поинтересовался в свою очередь — почему атакуем именно с левого фланга? -

— Если мы начнем с правого, то получится, что мы сгоняем их к реке, там берег крутой, бежать некуда, и они будут сопротивляться. Даже крыса, загнанная в угол, бросается на своего врага. В противном случае перед вайхами будет степь, только и всего. Детали обсудим вечером, а сейчас Пелай, неси лопаты. Да, кстати, если кто-нибудь захочет сдаться в плен, подходите с утра записываться к барону Коллайну. — пошутил я.

— Ваша милость, они же могут рассказать вайхам о наших планах — это, естественно Прошка. Народ навострил уши, ожидая моего ответа. Мне иногда становилось даже немного жалко наивного Проухва, но я ничего не мог с собой поделать.

— Не волнуйся Прохор, они не смогут этого сделать. Мы отрежем им языки. —

— А-а-а, ну тогда понятно — протянул Прошка. Все с трудом сдерживали смех. И здесь свое слово сказал Нектор. Он невинно спросил у Шлона, не собирается ли тот сдаться в плен. Шлон постоянно подначивал своего друга, а тут появляется реальная возможность лишить его языка. Все покатились со смеху, даже невозмутимый Ворон.

— Все парни, за дело, время не ждет — распорядился я.

Пелай принес лопаты и кирки. Мы везли их с собой, пять лопат и четыре кирки, изготовленные из хорошего железа и с крепкими черенками.

Поплевав на руки, я взял лопату и вонзил ее в землю. Лопата вошла легко, грунт очень легкий. Вот и отлично, быстрее справимся. Анри недоуменно посмотрел на меня, но последовал моему примеру. Глядя на его неуклюжие действия, решил спасать друга.

— Господин барон, будет больше толку, если Вы осмотрите трофеи. Прежде всего, меня интересуют ружья и пистолеты. Посмотрите состояние и в любом случае перезарядите нашим порохом. Оружие может пригодиться, и нам не нужны осечки.-

Все дружно взялись за работу, а копать предстоит немало, метров тридцать с одной стороны прохода и почти вдвое больше с другой. Ничего, это займет людей и очень нам поможет в случае повторной атаки вайхов.

Копать мне долго не пришлось, Нектор молча забрал у меня лопату и взялся за дело сам. Ну и ладно, даже не обидно, главное воодушевить людей личным примером, а у меня и других дел полно. Вон, кстати, от вайхов отделились два всадника и направляются к нам. Приблизившись на безопасную, по их мнению, дистанцию они остановились. Один из них, местный полиглот, на ломаном общеимперском, потребовал разрешить вайхам забрать своих убитых и раненых.

— Анри, скажите им, что приближаться к нам можно группами не более чем из четырех человек. Иначе мы откроем огонь и угостим бомбами. Объясните, что это такие круглые штуки, которые громко взрываются и больно ранят, если они еще этого не поняли — обратился я к Коллайну.

Сам же поднялся на созданную самой природой скалу, напоминающую своей формой башню. Площадка небольшая, но все наши люди поместятся, это без вопросов. Надо будет не забыть сказать, чтобы сюда принесли пару бурдюков с водой, дай Бог не понадобятся. Я подошел к самому краю, брод виден отсюда как на ладони. С такой высоты можно даже разглядеть дно реки, там, где не слишком глубоко. Да, через реку с маху не переберешься, вон на тех камнях лошади обязательно ноги переломают. В другом месте вода казалась черной, значит глубоко, река вымыла порядочную яму на дне. А вот если проехать вон до того камня, затем свернуть параллельно берегу против течения, добраться до бурунов и двигаться наискосок, то затруднений не возникнет. Жаль, что ночью переправа невозможна, очень жаль. Знай на месте вайхов о том, что нам необходимо перебраться через реку, я бы на их месте вообще ждал нас на том берегу в конце подъема, спрятавшись в зарослях слева. Прикинув дистанцию до брода, я вернулся к остальным. Эвакуация убитых и раненых вайхами была в полном разгаре. С мертвыми степняки вообще не заморачивались, волоча их на аркане в сторону своего лагеря. Раненых уже забрали, пока я занимался рекогносцировкой местности. Парни, прекратив работу, с оружием в руках, стояли настороже. Собрались все, не исключая Кадьена и Амина.

Глава 14 

Вечеринка

Сбор трупов не занял у вайхов много времени. Через четверть часа мы продолжили свою работу. Копали в пять лопат, кирки не потребовались. Может и напрасный труд, да и вряд ли сегодня мы успеем закончить. Но самый опасный участок, где можно подняться на лошадях, нужно перекрыть. Если же они спешатся и пойдут рассеянной цепью, вот тогда придется туго. Хотя и с этим можно поспорить. С учетом стволов, захваченных сегодня, у нас имеется практически по выстрелу на вайха. Кстати, пойду и посмотрю, что мы там захватили.

Анри успел рассортировать ружья и пистолеты, а сабли и ножи так и лежали общей кучей. Вот они-то меня и интересовали в первую очередь. Не сами клинки, они редко попадались даже среднего качества. Куются в основном здесь же, в степи, уровень технологий очень невысокий и этим все сказано.

Меня интересует нечто другое. Судя по всему, в местных горах прячется не только золото. Кочевники часто украшают свое оружие самоцветами, необработанными, но крупными и чистой воды. Не все камни являются драгоценными, да я и небольшой знаток минералов, но мне уже попался один необычный камень. Я достал его из нарукавного кармана своей прогрессивной куртки и посмотрел на свет. Игра света внутри камня вновь заворожила меня. Красиво, даже дух охватывает. Полюбовавшись пару мгновений, одернул себя.

Хорош командир, все заняты работой, непонятно что ждет нас в следующее мгновение, а он камешками любуется. Осмотрев железяки, сваленные кучей, которые представляли собой дерьмо низкого качества, я все же обнаружил три камешка, по моему мнению, два изумруда и топаз, которые и извлек при помощи даги. Никто не против такой экспроприации, этот вопрос я выяснил заранее еще задолго до этого. Анри как-то сам сунул мне самоцвет фиолетового цвета, а остальные считали мое новое увлечение барской причудой. Вот серебро и тем более золото это да, так что у меня скопилась почти дюжина камней всех цветов и размеров.

Очень, кстати, интересный вопрос на перспективу, вот эти самые Энейские горы. Вдруг они как Уральские, где есть все — золото, серебро, платина, железо, самоцветы, редкоземельные металлы и многое другое. С вайхами можно не только воевать. Что там говорится об осле, с мешком золота на спине, который может подняться в любую гору?

Анри отложил в сторону три ружья и четыре пистолета, которые сейчас и заряжал.

— Вот эти — указал он на них кивком головы — в очень приличном состоянии. Остальные дрянь, но стрелять можно. —

— Анри, еще нужно решить вопрос о заграждении из копий в проходе, для этого мы их и собирали. —

Коллайн на миг задумался, затем кивнул головой, хорошо, сделаем.

К копавшим землю бойцам подошел Кадьен, закончивший с дровами и заменил Проухва, притомившегося с непривычки. Работа продвигается хорошо, но до вечера не справимся, это точно. На пять лопат семь человек, ребята подменяют друг друга, но фронт работ очень уж большой.

Что вайхи? Вайхи пока ведут себя спокойно и, судя по всему, готовятся к ночлегу, хотя кто знает, что у них на уме. Ага, а это за шевеление? Неужели решились на новый штурм? Нет, что-то не похоже. На водопой собрались, вот оно что.

— Анри, Ворон, если возьмете с собой ружья и заберетесь вон на ту площадку, вполне сможете достать их.-

Анри с Вороном, лучшие наши стрелки, подхватив по паре ружей, бегом отправились занимать позицию. Остальные прекратили работу в ожидании, что из всего этого получится.

Я отправился вслед за ними, появилась у меня одна мысль. Мимоходом захватил еще парочку стволов, вдруг пригодятся. Когда взобрался, стрелки уже лежали на самом краю, устраиваясь поудобнее.

— Погодите, не спешите. Посмотрим немного. Вдруг чего…-

Ну-ка, ну-ка! Так и есть, вот теперь и стрелять можно. Один из вайхов, даже отсюда заметно, что совсем молодой, вброд перебрался на другой берег. Не знаю, что он там забыл, но мои догадки подтвердил полностью. Прямо до камней, вверх по течению, наискосок, а вот там можно и напрямик, сократив переправу.

— Можете открывать огонь, все предельно ясно — и я положил между ними оба ружья, прихваченных с собой. Сначала выстрелил Ворон, вслед за ним, с опозданием в долю секунды, Анри. Хотя дистанция великовата даже для таких стрелков как они, обе пули попали в цель. Выстрел Ворона выбил вайха из седла, цель Анри схватилась за правое плечо. Остальные спешно покинули опасное место. Вот и славно, еще одно неудобство мы им причинили. Мелочь, а приятно.

С нашей стороны послышался смех и улюлюканье, им отлично была видна вся картина развивающихся событий.

Когда мы вернулись, Нектор произнес.

— Они смогут напоить своих лошадей ночью.-

— Ночью пусть поят. Создатель — я вознес свои руки к небу — специально создал ночь для того, чтобы вайхи могли поить своих лошадей.-

Отсмеявшись, мы продолжили наши дела по укреплению обороноспособности нашего форта.

— Повезет же кому то — тяжело вздохнул Шлон, бросая лопатой землю на бруствер — придет на все готовенькое.-

— Как бы самим не пригодилось на обратном пути — резонно возразил Кадьен — да и отсюда нам предстоит еще выбраться.-

— Выберемся Кадьен, обязательно выберемся — подбодрил я его, да и остальных тоже. — На обратном пути Шлона здесь оставим, одного, комендантом крепости, пускай порядок наводит в этих местах, да и Нектор спасибо скажет.-

Шлон открыл рот, собираясь ответить, но, посмотрев на улыбающихся парней, только махнул рукой и снова взялся за лопату. Подошедший Амин доложил, что воды достаточно, кони напоены, вода в котлах закипает. Я кивнул головой и сказал.

— Шлон, пора тебе проявить свое поварское искусство — Шлона, ценителя физического труда, как ветром сдуло. Он исчез раньше, чем упала лопата, второпях неглубоко воткнутая им в землю.

Наши посиделки у ночного костра удались на славу. Шлон расстарался, соорудив вкусный ужин практически из ничего.

Я поднял свой походный кубок и произнес первый тост:

— За здоровье наших друзей и на погибель наших врагов — и залпом опрокинул стаканчик с разведенной речной водой виноградной самогонкой. Остальные последовали моему примеру. Один лишь Кот, несмотря на тщательный инструктаж наученного горьким опытом Шлона, отмахнулся от него рукой. Мы Дикие, и не такое видали. Он выпил, как пьют вино, чуть не поперхнувшись. Затем судорожно начал ловить воздух, пытаясь вздохнуть открытым ртом. Там всего-то градусов сорок, не больше, но без навыка…

Когда-нибудь, в хорошем настроении и в подходящем месте, покажу вам класс, махну стакан не разбавляя, опыт есть.

Мы чинно закусили твердым как камень сыром и сушеным мясом, и принялись за похлебку из проса и того же мяса, приправленную поваром одному ему ведомыми травками и зельями. Вкусно, черт возьми.

Сам Шлон с Нектором и Амином, заступившие в караул, подходили по очереди, благо идти то здесь метров тридцать, все компактно. Где первая там и вторая, а вот третью в самом конце, когда будем ложиться спать. Когда же я в последний раз употреблял, не спиться бы?

На тризне по погибшему Сентору, недели две назад. После второй все расслабились, пошли разговоры, посыпались шуточки.

— Эх, бабу бы, да чтоб вот с такой кормой… — Шлон, подошедший чтобы принять стопку вместе с нами, широко развел руки.

— А ты попроси господина барона, чтобы он это сказал — услышал я чей-то негромкий голос — И они сразу полезут неизвестно откуда, разные и много. Только вкусы у вас разные — хихикнул тот же невидимый шутник. Я даже рот открыл. Вот это да!

Я, значит, стараюсь себя позиционировать как строгого, требовательного, но решительного и заботливого командира, а вы меня бабником обзывать. Да сколько у меня их было то всего с начала нашего пути! Ну, леди Энолия, дочь барона Крейга, ну, Аманда, ну, еще пара интрижек по пути сюда со служанками на постоялых дворах. Так это больше чем за месяц. Спасибо, уважили. И вовсе я не бабник, я ценитель прекрасного.

Коллайн, тоже услышавший слова невидимого шутника, откровенно ржал, глядя на мою реакцию. И этот туда же. "Жеребец на жеребце", вспомнилось мне. Так, да вы у меня строевым шагам через горы до самого конца пути пойдете, а я на лошади поеду. Если выживем завтра, конечно.

Прошка принес инструмент, действительно меньший в размерах, чем обычные гитары. Я взял ее в руки и провел по струнам, прислушиваясь. Звучит она, на удивление, неплохо. Настроив, призадумался, с чего начнем?

Да вот с этой, походной, чтоб не спешили нас хоронить. Подпевали все, в меру способностей и голоса, в том числе и Дикие. Спев пару песен, махнул Прошке, эх была, не была, давай еще по одной, все держатся молодцами.

Только Амин не получит, молод еще, да и статью не вышел. Разве что на донышке, чтоб не обижался, воюет как все, а при разливе обделяют. Выпили по стаканчику, закусили и пошли опять разговоры, шутки и подколки, сопровождаемые взрывами смеха. Интересно, что там вайхи думают, приехали охреневшие, числом десять человек, попали в западню и сидят себе довольные, пьют, смеются и песни орут.

Я сказал об этом вслух, что вызвало новый взрыв смеха. Давно заметил, что шутки имеют больший успех, если шутить перед подчиненными, а не в кругу начальства или среди равных. Но какие они мне подчиненные, они почти кровные братья и ближе у меня и нет никого на этой планете. Или это уже алкоголь подействовал.

Проснувшись утром, первым, что я увидел, были два скрюченных вайха, связанных в лодыжках и запястьях. А это еще что такое? Почему не знаю? Выяснилось все быстро.

Несколько молодых вайхов, решив показать свое мужество и удаль, попытались под утро тайком пробраться в лагерь. Рассуждали они просто, вечером мы веселились, употребляли и, по их логике, все должны спать беспробудным сном. На свой страх и риск они прокрались почти до самой границы, очерченной свежевырытой траншеей. На их беду, в караул уже заступили Дикие с Кадьеном. Ворон и Кот, оставив Кадьена, чтобы тот не мешал, попросту вырезали четырех, взяв парочку в плен, так, на всякий случай. Одному удалось сбежать, правда, за ним никто и не гнался. Коллайн в это время не спал и велел меня не будить.

Я огляделся вокруг. Все еще отдыхали, за исключением Проухва и Пелая, заступившие в караул с рассветом. Ну и пусть, какие проблемы, ночное нападение, зачем мне знать, без меня справились, на хрен я вообще тут нужен.

Хотя с другой стороны, для нас нынешних ничего серьезного, в случае реальной угрозы и действия были бы совсем другими.

Пойду я лучше Ворона проведаю, соскучился. Немного размочив в воде приличный кусок ржаной лепешки и, щедро посыпав его солью, я направился к лошадям. Ворон потянулся ко мне игривой мордой с хитро блестящими глазами. Нет, мой верный скакун. Сейчас никуда не поедем, потерпи до вечера. На вот лучше, скушай кусочек.

Ворон съел у меня с ладони всю лепешку, осторожно беря кусочки бархатными губами, подумал, фыркнул и положил голову мне на плечо. Потерпи немного брат, скоро напоим тебя, ячменем угостим, а завтра глядишь и травки пощиплешь, зеленой, сочной. Нет, кобылки не обещаю, сам ищи, кобель.

Потрепав Ворона по загривку, я отправился к краю холма, выходившего на реку. Встав у самого обрыва, огляделся вокруг. Эх, хорошо-то как. Внизу плещет река, перемывая камни, чуть скрытая поредевшим туманом. Вдали горы, подернутые синевой, со снежными шапками на самых высоких вершинах. Сейчас бы кофе, целую турку, с коричневой плотной пенкой наверху и сигарету.

Курить я бросил почти три года назад, сразу же, как только попал сюда. Как говорится, нет человека, нет проблем, нет табака — нет и курения. Здесь не курили и даже не подозревали, что такое возможно. Но иногда тянет и еще как.

Ладно, нет кофе, вино с утра тоже неплохо, а с полоской вяленого мяса так вообще красота. Завтрак туриста называется. Что-то на лирику потянуло, наверное, день будет сложный. Кстати, а я ведь еще не взглянул, как там вайхи, может уже убрались к чертям свинячим. Ага, как же, вот они, как на ладони, тоже просыпаются.

Наказав дозорным сразу же уведомить меня если они заметят поднимающуюся пыль, или вайхи начнут всматриваться в сторону степи, я отправился завтракать. Подошел Проухв, помялся в сторонке, затем поинтересовался у меня, что мы будем делать с пленниками.

— С этими что ли? — я ткнул пальцем в лежащих вайхов, дожевывая кусочек мяса — Этих мы съедим — и запил вином свой скромный завтрак.

— Как съедим? — поразился Прохор.

— Понимаешь Проухв, существует такой старинный воинский ритуал, согласно которому мы должны съедать захваченных врагов — я посмотрел на побледневшего парня. — Тут ничего не поделаешь воин, это обычай, и нарушать его нельзя.-

— Я не буду их есть — попятился Прошка.

Было слышно, как поочередно захрюкали Шлон, Нектор и Ворон с Котом, сдерживая смех.

— Вообще-то их положено есть сырыми, но я вижу, что Шлон уже проснулся и сейчас приготовит их. Одного можно сварить, а другого зажарим.-

Шлон с готовностью вскочил на ноги, извлек, откуда-то два кинжала самого зловещего вида и стал точить их. Он со скрежетом водил лезвиями друг по другу, плотоядно поглядывая на пленников. Вайхи не поняли ни слова, но задергались в путах, догадываясь, что дело очень худо.

Проухв отступил еще на два шага.

— Я не буду их есть — упрямо повторил он. Отдыхающие возле костра землю грызли, чтобы не взорваться от смеха.

— Очень жаль — сказал я голосом полным сожаления — Есть должны все, иначе какой смысл. Придется их отпустить, Шлон отпусти их к дьяволу.-

Первым не выдержал Кот, затем прорвало остальных. Какой уж тут сон, парни вставали со своих лож, отряхиваясь и утирая слезы.

Шлон движением кистей вогнал кинжалы в землю до половины, подошел к вайхам, поднял их за шиворот и поволок прочь. Мне стало жалко парня, так всегда, сначала наговорю, а он поверит, а потом начинаешь сожалеть о содеянном.

— Проухв, ну когда же ты наконец начнешь понимать шутки. Нельзя же так, в самом деле. Я же пошутил, всем вокруг это понятно — и обратился к остальным — Господа, поскольку я вижу, что никто не спит, имеет смысл завтракать и приступить к работе. Не думаю, что вайхи попытаются атаковать нас имеющимися силами, но существует вероятность того, что к ним подойдет подкрепление. И тогда наш адский труд не пропадет всуе. Мое скромное мнение, что лучше недоспать, чем почить вечным сном. —

К сожалению, никто из нас не знал языка кочевников, держать же их в плену абсолютно лишено всякого смысла, и поэтому я с легкой совестью решил отпустить их.

Но Шлон решил иначе. Когда я обратил внимание, куда устремлены взгляды всех остальных, было уже поздно. Оглянувшись, увидел, как Шлон сбросил с площадки, с которой мы вчера так ловко помешали степнякам поить лошадей, мычавшего сквозь кляп и яростно дергающего конечностями вайха. Я не успел даже набрать в легкие воздуха, чтобы закричать 'отставить', как вслед за первым полетел второй. Шансов у них нет, если с такой высоты упасть на камни, торчавшие из воды, то это верная гибель.

В принципе это наилучшее решение проблемы, нас мало, а освобожденные пленники, когда вернутся к своим, не станут уговаривать вернуться в родные стойбища, но все же…

Со стороны вайхов донесся шум — действия егеря не остались незамеченными.

Шлон вернулся, и, скаля белоснежные зубы, доложил:

— Господин барон, пленники отпущены… к дьяволу, как Вы и приказали — и засмеялся довольный.

Что ж теперь, что сделано, то сделано, уже ничего не изменить. Я придал своему лицу соответствующее выражение, мол, собственно это и имел в виду.

— Кстати Шлон, как твои корешки, действуют? -

Шлон ответил не сразу, явно о чем-то вспоминая.

— Действуют, господин барон, разжевал я кусочек, проглотил и, когда прошло с полчаса, все сереть вокруг стало. Я уж было подумал, что рассвет скоро, но потом смотрю, какой к черту рассвет, ночь только началась. Бодрость появилась, такое знаете желание спуститься с холма и порвать вайхов прямо голыми руками. И еще, — он немного помялся, потом все же вымолвил — бабу мне захотелось, да так захотелось, что просто жуть какая то. Я чуть не завыл, еле сдержался, боялся остальных разбудить.-

Нектор естественно не преминул поддеть друга, вымолвив.

— Так сходил бы — он указал рукой в сторону лошадей — Я давно заметил, что ты на одну кобылку неравнодушно смотришь.-

Обычный солдатский юмор, но сейчас не до этого. Мне нужно знать подробности и я жестом прервал Нектора, который собирался продолжить тему.

— И как долго продлилось это состояние, я имею в виду ночное зрение? -

— Да пока не уснул, но часа три точно.-

— Сколько ты принял и хватит ли на всех нас? -

Шлон отмерил большим пальцем первую фалангу указательного и добавил.

— На пару раз точно хватит.-

— Отлично Шлон. У меня к тебе маленькая просьба. К вечеру приготовь по кусочку всем своего волшебного средства. Кстати, как себя чувствуешь, ты говорил, что должна голова болеть или может быть еще какие побочные эффекты проявились? -

— Мне и этих во как хватило — Шлон провел ногтем большого пальца по горлу, рассмешив всех присутствующих…

Близился полдень, мы все чаще поглядывали в сторону кострища с подвешенными над ним котелками, в которых поспевал наш обед. Легкий ветерок то и дело доносил до нас вкусные запахи, дразня аппетит. Работа над укреплениями близилась к концу, еще часа три, максимум четыре неспешной работы и все будет готово. И тогда нас будем очень трудно выковырять с вершины холма, если конечно к вайхам не подойдет подкрепление. Я все время посматривал в сторону вражеского лагеря, пытаясь определить по поведению степняков, не ждут ли они помощи. В этом случае единственный наш шанс, это бегство. Бежать придется налегке, бросив все, что только можно. Холм мы не удержим, присоединись к вайхам еще сотня воинов.

Взглянув в очередной раз на вайхов, увидел, что от шатра, стоящего в центре лагеря, самого большого и высокого, остальные и шатрами назвать то нельзя, так, три палатки, отделился всадник. Затем к нему присоединились еще двое, и все они направились в нашу сторону. На копье одного из них, того что справа, болталась тряпка, вероятно обозначавшая белый флаг. Остановившись на середине расстояния между своим лагерем и нами, как раз в самой низине, тот, что с тряпкой начал усиленно размахивать копьем над головой. Не иначе как парламентеры, мать их.

— Что надо? — заорал Шлон, а голос у него зычный.

— Поговорить хотим. Зови главного на переговоры — послышалось в ответ почти без акцента. Я жестом остановил Шлона, уже набравшего воздуха, чтобы крикнуть что-нибудь в своем репертуаре и сказал.

— Крикни им, пусть подождут. Сейчас спустимся. Коллайн, Проухв, поедете со мной. Кадьен, приведи лошадей. Ворон, остаешься за старшего. Еще принесите кто-нибудь воды умыться, никак местный владыка встретиться желает — и ухмыльнулся.

Минут через пять все было готово. Я натянул куртку, перепоясался широким ремнем, подцепил шпагу и дагу, сунул за пояс два пистолета и надел шляпу с высокой тульей и широкими полями. Прекраснейшая вещь, скажу я вам, отлично защищает и от жары, и от холода, и от солнца, только в сильный ветер немного неудобно, парусит. Еще в тулье хитрое устройство из металлических пластин, позволяющее амортизировать удар, не очень сильный конечно, но все же.

Все наши бойцы уже собрались с ружьями в руках, прикрытые земляным валом примерно до середины груди, один Шлон спустился чуть вниз по склону с горящим фитилем в зубах. Что еще задумал этот баламут, ведь все бомбы остались за валом? Ну да ладно, не до него, нас уже заждались внизу.

Я вскочил на Ворона и поехал через проход, освобожденный от заграждения, сделанного из захваченных копий, связанных арканами и полосками кожи. Справа от меня Коллайн, тоже при параде, слева чуть сзади Прошка с неизменным балотом на плече. Так мы и спустились вниз, остановившись шагах в пяти от поджидавших нас вайхов. Я оглядел вожака, сидевшего на лошади с легкой небрежностью, что дается многолетней практикой. Чему удивляться, степные жители садятся на лошадь когда, наверное, и ходить то еще не умеют.

Старше меня на несколько лет, светлые глаза с легким прищуром, вислые широкие плечи, обрит наголо. Что еще, властный взгляд, шрам на левой щеке, на поясе сабля и кинжал с дорогими рукоятями и пара неплохих пистолетов. Одет он в мундир имперского гвардейского офицера, почти новый. Трофей, надо полагать.

Меня так и подмывало приложить правую ладонь к левому плечу, вытянуть руку и сказать "хау". Желание было такое сильное, что я с трудом отбросил это ребячество. Помолчали, ты меня позвал тебе и разговор начинать. Главарь, а как его еще называть, продолжал сверлить меня взглядом. Дорогой ты мой, ты чего хочешь добиться, я, знаешь ли, умею держать и не такие взгляды, учился. Действенная методика, проверено на практике. Психологический тренинг называется, если тебе знакомы эти слова. Хватит играть в гляделки, надоело. Я зевнул, нисколько при этом не напрягаясь, прикрыв рот ладонью.

Наконец вождь сказал.

— Это моя земля — надо же, и акцента почти не чувствуется.

— Барон Артуа де Койн — представился я. — Этого господина зовут Анри Коллайн, тоже барон.-

Прошка от меня представлением не удостоился.

— Это моя земля — повторил главарь.

Ну и что я ему должен ответить? Помолчали еще. И тут он понес откровенную чушь, я даже не ожидал ничего подобного. Он говорил о доблести вайхов, об их воинском искусстве, о том, что рано или поздно они положат всю Империю под копыта своих лошадей.

Ты для кого это все говоришь, для нас или для своих? Еще один сотрясатель Вселенной, мать твою. С виду совсем неглупый человек, зачем тебе все это.

Ворон потянулся головой к лошади человека с тряпкой на копье, принюхиваясь. Не иначе как кобылу почуял. Ворон, да как же тебе не стыдно, здесь можно сказать вопрос жизни и смерти решается, а у тебя одно на уме. Я улыбнулся своим мыслям, хлопнул его по крупу, осаживая, и, подняв правую полусогнутую руку со сжатым кулаком, стукнул ребром ладони левой по сгибу локтя. Надеюсь этот жест и здесь в обиходе.

Тронув поводья, развернул Ворона и поехал назад нарочито неторопливо, не видя смысла продолжать разговор. Когда возвращаясь, мы поравнялись со Шлоном, егерь оглушительно свистнул, привлекая внимания вайхов. Оглянувшись, я увидел, что на звук обернулся все тот же человек с тряпкой на копье. Остальные сочли ниже своего достоинства реагировать на свист. Шлона устроил и такой вариант.

Помахав над головой дымящимся фитилем, он приложил его к круглому камню издали похожему на бомбу, и катнул его вниз. Копьеносец с визгом ожег коня плеткой, бросая его с места в галоп, уносясь от катящейся мнимой бомбы. Остальные, увидев, чем пахнет дело, позабыли про всякое достоинство и понеслись вслед за ним, колотя пятками по бокам лошадей. Мои парни провожали их издевательским смехом и свистом. Шлон, довольный произведенным эффектом, исполнил свой коронный номер, повернувшись тылом к степнякам, и согнувшись. Силен бродяга, поди у самого уши заложило.

Когда мы слезли с лошадей и передали поводья Кадьену, Анри поинтересовался у меня, что обозначает этот жест, и он в точности его скопировал. Вот тебе раз, мои усилия прошли даром, подумал я, вслух же сказал.

— Это жест отрицания, Анри. Всего лишь жест отрицания. Пошли обедать, остынет все. А так хочется горяченького похлебать.-

После обеда разморило на сон, прилег на часок в теньке, подремал.

Вообще-то у нас до вечера режим щадящий, отдыхаем, вяло показывая активность на рытье защитного вала. Проснувшись, я поднялся с подстеленной попоны, попил чайку, вернее заменявшего его здесь бадана, и пошел осматривать нашу работу.

Неплохо, неплохо, даже лучше, чем задумывалось. С внешней стороны насыпь достигала почти полутораметровой высоты. Это не от людей конечно, человек перемахнет через нее не напрягаясь. А вот лошадь, в конце подъема упрется в нее, не в силах перепрыгнуть, не хватит разбега. Нам больше и не надо, секундная заминка в бою значит ой как много. Но это все на крайний случай, у нас совершенно другие планы.

Глава 15 

Ночной бой

Мы собрались у ярко пылающего костра, когда уже совсем стемнело. Как будто бы все готово, лошади оседланы, осталось только подтянуть подпруги, оружие проверено на сто рядов. Не спеша поужинали, не забыв подменить дежуривших на валу часовых. Запили рассыпчатую кашу вином, чинно расселись вокруг костра. Ну что ж, пора приступать к инструктажу. Я уселся удобнее, с минуту помолчал, прогоняя в уме все моменты, уже в который раз за последние сутки и начал:

— Слушаем все внимательно, запоминаем, все вопросы и предложения в конце, когда закончу. В общих чертах план таков. После того, как все обговорим, будем пару часов изображать застолье, с криками, смехом и пьяными песнями. Шлон, насчет пьяных песен у тебя должно получиться неплохо.-

— Ваша милость, для полного правдоподобия неплохо бы…-

Нектор прервал его " жестом отрицания", мол, перебьешься. Ишь как быстро переняли, подумал я, чего бы доброго, например, мои изысканные манеры.

— Парни, осторожнее с этим жестом. Это не совсем жест отрицания. По правде говоря, он обозначает следующее… -

В нескольких словах я объяснил его действительное значение, чем вызвал оживление и смех среди своих людей.

Ну что ж, у нашего отряда есть своя песня, теперь обзавелись фирменным знаком. Я представил себе картину, как мы проезжаем мимо высокопоставленных особ, и, в едином порыве приветствуем их жестом отрицания. Мне самому стало смешно, а когда Прошка поинтересовался, что же меня так развеселило, рассказал ему, что вызвало новую бурю веселья у всех.

Ничего страшного, времени для обсуждения моего далеко не идеального плана еще куча, а своим весельем мы претворяем в жизнь его первую часть, где говорится о пьяном веселье, для того чтобы притупить бдительность противника.

Когда все стихли, я снова взял слово.

— Итак, господа. Все, веселье кончилось, обсуждаем серьезные темы. Часа за три до рассвета принимаем корешки, чтобы ко времени атаки подействовало наверняка и у всех. Ворон, Кот. Вы скрытно выдвигаетесь первыми, осматриваете склоны холма на предмет наблюдателей. Иначе, если вайхи обнаружат наши приготовления, наш ждет в лагере горячий прием. Затем идете к броду, вайхи могли оставить там своих людей, на тот случай, если мы попытаемся форсировать реку в темноте. Мы будем настороже и, если услышим шум у переправы, сразу придем к вам на помощь. В этом случае атака лагеря отменяется, все возвращаются на холм. Если все пройдет благополучно, возвращаетесь на холм, присоединяетесь к остальным.

Всем приготовить белые повязки на голову, корешки корешками, но подстраховаться не мешает. Далее. Работать будем парами, выстраиваемся по пять человек в две шеренги. Растягиваться в линию не вижу смысла.

Начинаю с правого фланга, первая пара — Ворон и Кот, вторая — барон Коллайн и Амин, следом я и Проухв, четвертая Кадьен и Пелай и, наконец, крайняя — это Нектор и Шлон. Атакуем с левого крыла лагеря, доходим до скалы и поворачиваем направо. Затем проходим через центр, прорываемся к степи и возвращаемся на холм. Задача первых в двойке атаковать, ведомые прикрывают. Дикие, к вам особая просьба, по возможности уничтожьте главного, он спит в единственном шатре, как выглядит, вы видели.

Шлон, приготовь две бомбы, запального шнура оставь вот столько — я развел большой и указательный пальцы — и две сумки для них. Одна бомба у тебя, другая у Проухва. Бросать по команде, при отходе. Ружей с собой не брать, пистолетов у нас достаточно. Ружья оставим здесь, у насыпи. Если за нами случится погоня, они очень нам пригодятся. Мы должны во время атаки шуметь как можно сильнее, орать, визжать, словом вести себя очень шумно. Вайхи видят, что мы их не боимся, спокойно чего-то дожидаемся. Так пусть подумают, что к нам пришло подкрепление, это будет только на руку. Главное не останавливаться. Остановимся, нас затопчут.

И последнее, может быть самое главное. Запомните, мы своих не бросаем. Десять ушли, десять вернулись на холм. Раненые, мертвые не важно. Повторяю, десять ушли, десять вернулись. Или все вернулись, или все остались там — и я показал рукой в сторону лагеря. — У меня все, теперь вопросы и предложения.-

Пару минут все молчали, переваривая услышанное.

Затем Кадьен поинтересовался, а что будем делать потом. Все зависит от реакции вайхов, ответил я. И добавил, что утро покажет наши дальнейшие действия. К моему удивлению, вопросов больше не было, не знаю даже хорошо это или плохо.

Дальше мы сидели у ярко горящего костра, изображая пьяную компанию. Бедные вайхи, на их месте я бы голову сломал, что все это значит.

Наконец, пришло время принимать коренья, и Шлон раздал каждому по небольшому кусочку. Я разжевал свой корешок, прислушиваясь к ощущениям. Немного горчит, чуть щиплет язык, слюна стала вязкой. Проглотил его и стал ждать результатов. Костер догорал и это к лучшему. В любом случае пора привыкать к темноте. Посидели, помолчали думая каждый о своем. Вспомнилась Энолия, ее ласки и поцелуи, стройное нежное тело. Почувствовав томление в чреслах, я одернул себя, встал, прошелся. Смотрите-ка, а ведь и действительно окружающий мир стал светлее, раздвинулись границы видимости. Следом почувствовал пьянящий прилив сил, желание броситься на врагов, крушить их и рвать на части. Эге, передозировка, однако. Я посмотрел на остальных — тоже самое читалось у них в глазах. Кивнул Диким, пора. Дикие встали и попрыгали, проверяя на себе источники шума. Затем пригнувшись, скользящей походкой отправились в ночь.

Мы сидели верхом на лошадях у самого прохода, ожидая возвращения Диких. Корешки сработали на славу, я видел склон, лежащую за ним ложбину, но, несмотря на это, появление Ворона с Котом стало для меня неожиданностью. Я даже вздрогнул, настолько внезапно они появились перед самыми мордами лошадей.

Ворон развел руками в стороны, затем отрицательно покрутил головой. Указав в сторону реки и брода, поднял руку с тремя выпрямленными пальцами, и затем провел ладонью поперек груди. На склонах никого не оказалось, переправу сторожили трое и все они уже мертвы.

Я кивнул головой и указал на лошадей, которых держал в поводу Кадьен. Когда Дикие уселись, поднял руку вверх и покрутил ею, привлекая внимание. Затем вынул белую повязку и пристроил ее на тулью шляпы, пятками посылая Ворона в проход. Мы выстроились в две шеренги, на ходу набирая скорость вниз по склону.

Когда мы приблизились к левому крылу лагеря степняков, я заорал первым, подавая пример остальным. До скалы мы долетели почти не снижая темпа, сбивая лошадьми, топча копытами и награждая ударами копий и сабель мечущихся ошалелых вайхов. У самой скалы повернули коней к центру, устремляясь к отлично видимому белому шатру вождя.

Я бросил трофейное копье в шарахнувшегося от меня в сторону степняка. Затем, выхватив шпагу и один из пистолетов, направил Ворона грудью на вайха, державшего саблю обеими руками. Завернув коня чуть влево, от души приложился шпагой по его шее. Выронив оружие, степняк рухнул на колени, пытаясь зажать рану руками.

Слева Прошка рубился с двумя кочевниками, страшно скалясь и нанося рубящие удары поочередно своим балотом.

Направив Ворона к ближайшему вайху, в упор, почти касаясь стволом затылка, разрядил пистолет. Проухв воспользовался замешательством оставшегося противника, отвлекшегося на близкий выстрел, и вонзил клинок балота в его живот.

— Держать линию, — заорал я, узрев, что наш левый фланг притормозил перед группой вайхов, ощетинившихся копьями. Со стороны егерей забухали выстрелы пистолетов, три, четыре. Группа распалась, часть из них завалилось на землю, оставшиеся бросились в сторону близкой степи.

— Вперед, вперед — скомандовал я, стараясь перекричать шум боя, одновременно пришпоривая Ворона и меняя пистолет на заряженный. Вот она, палатка главаря, еще чуть-чуть и мы выходим на край лагеря, дальше все, к себе на холм. Мне на секунду показалось, что мелькнуло искаженное лицо главного вайха, что-то орущего, я направил лошадь в его сторону, но он пропал из виду. Вот и шатер, из-за него выскочил вайх с пистолетом, направляя его в мою сторону и прицеливаясь. Я попытался согнуться, спрятаться за шеей Ворона, понимая, что не успеваю. Откуда-то из-за моей спины возле него возник Анри, с широко открытым орущим ртом, нанося удар шпагой по руке с зажатым пистолетом, сбивая прицел. Следующий его удар приходится в грудь выронившего оружие степняка.

Полог шатра распахнулся от удара копьем находящегося внутри степняка, целящегося мне в лицо. Успев в последний момент уловить краем глаза подозрительное движение, я инстинктивно отклонился немного назад. Но и это бы меня не спасло, если бы не Ворон, чуть притормозивший, отыскивая дорогу среди сваленных на землю у шатра кучи непонятных свертков. Копье пронеслось от моей головы буквально в нескольких сантиметрах, задев кожу лица привязанным к основанию наконечника конским хвостом, и втянулось обратно. Я выстрелил прямо через полог, надеясь не промахнуться на таком коротком расстоянии. Следовавший сзади Проух ткнул балотом пару раз прямо через ткань шатра, определенно в кого-то попав.

— Еще немного, нажмем парни — крикнул я во весь голос, и тут на моих глазах рухнула лошадь Коллайна, заваливаясь на бок и прижимая своим туловищем его ногу. Ноги лошади судорожно дергались, не менее судорожно дергался Коллайн, пытаясь освободиться от прижавшей его к земле массы.

И было из-за чего, в его сторону яростно крича, бросились несколько вайхов. Среди них я увидел их главного, которого трудно с кем-либо спутать из-за его непомерной ширины. Я скачком приблизился к крайним, выхватывая очередной пистолет. Удар шпагой, выстрел, снова удар шпагой. Анри все еще боролся с весом уже мертвой лошади. Ну, скорее же, дружище, черт тебя возьми! Коллайн, словно услышав меня, наконец, выдернул ногу и припал на одно колено, держа по пистолету в каждой руке. Два его выстрела, слившихся в один, и ближнюю пару отбросило, сбив с ног.

Нанеся удар шпагой по левую сторону, я почувствовал резкую, обжигающую боль в правом боку. Это вайх, воспользовавшись предоставленной возможностью, вонзил в меня наконечник своего копья и продолжал давить, ухватившись за древко еще и левой рукой. Я, выронив и пистолет, и шпагу, уцепился в копье правой рукой, схватившись за луку седла другой, пытаясь сдержать давление. Но тщетно, рука скользила по древку, я чувствовал, как копье проникает все глубже, со звуком, удивительно похожим на треск рвущейся ткани. Мы орали оба, я от боли, вайх от ярости, а проклятое стремя не позволяло мне свалиться с лошади. Мне уже казалось, все, конец, когда возле моего уха промелькнул балот. Проухв ударил, держась за самый конец древка, прямо из-за Ворона и попал. Попал вайху по голове. Вайх упал на колени, не выпуская из рук копья, освобождая меня от наконечника.

— Господи, больно-то как! — пронеслось у меня в голове. Я зажал рану правым локтем, поднимая голову. Вайхов атаковали Дикие, нанося удары саблями с обеих рук и страшно скалясь при этом. Слева Нектор и Шлон яростно рубили степняков, тесня их на каждом шагу. Вайхи пятились, задние растворялись в темноте, отступая. И только те, кто попал под удары клинков, продолжали сопротивляться, пытаясь спасти свои жизни.

Через пару минут все было кончено. Коллайн с разряженными пистолетами опустился на землю, не в силах стоять на ногах.

— Анри, беги сюда, быстрее.-

Ворон могучий конь, вынесет обоих. Коллайн, сильно припадая на правую ногу, бросился ко мне, на ходу засовывая пистолеты за пояс. Я левой рукой помог ему забраться поперек седла и прокричал, вернее прохрипел.

— Все, все уходим. Шлон, Прошка — бомбы!-

Взрывы, как последний привет, прогремели, когда мы вскачь преодолевали ложбину, отделяющую наш холм от лагеря вайхов.

Ворон легко внес нас на холм, следом подтянулись остальные, соскакивая с лошадей и хватаясь за приготовленные ружья. Анри спрыгнул с Ворона и поковылял к валу.

Я продолжал сидеть на лошади, боясь пошевелиться, при малейшем движении боль обжигала.

— Прошка, все вернулись? -

— Вернулись все, только Кадьен вон он, Ваша милость — и Прохор указал пальцем на тело Кадьена, лежащее на земле.

Еще один хороший человек погиб, подумал я. Сколько их еще, и не слишком ли велика будет плата за проклятый металл?

Эх, Кадьен, Кадьен. Он присутствовал в моих планах, была у меня мысль и желание сделать его конезаводчиком. Построить ферму, разводящую лошадей, но не рысаков или верховых, а тяжеловозов или битюгов. Битюги или как еще их называют, ломовые лошади — тяжелоатлеты лошадиного царства. Крупные, сильные, выносливые они способны в одиночку тянуть груз, что обычным лошадям и в паре не под силу. Да что там теперь говорить.

Я подъехал к валу, пытаясь рассмотреть, что творится в лагере вайхов. С той стороны слышался слабый шум, но не видно ничего, темно. Корешки Шлона — отличная вещь, но и они имеют свой предел. Закашлявшись, приставил носовой платок ко рту, со страхом ожидая увидеть пятна крови на нем, верным признаком того, что задето легкое. Нет, платок остался чист. Закружилась голова и я непременно упал бы с лошади на землю, если бы Проухв не подхватил меня на руки по дороге к ней. Он помог мне улечься на расстеленную попону, содрал с меня куртку, рубашку и уставился на рану.

— Что там? -

— Ничего не видно, Ваша милость, в крови все, сейчас Шлона позову.-

Подошел Шлон, при свете факела промыл рану кипяченой водой, припасенной именно на такой случай.

— Повезло Вам, копье прошло между ребер, зацепило одно. Рана большая, но внутрь не идет. А вот возьми он чуть правее… Сейчас микстуру примете, на рану польем, хорошенько перевяжем. Крови много вытекло, но это дело наживное. Повезло.-

Я посмотрел на свое везение, кисть правой руки, с пальцами, до сих пор скрюченными от неимоверного усилия, когда ухватившись за копье, пытался его остановить.

Шлон поднес мне ко рту стаканчик с самогоном, дал запить водой с разведенным медом и сунул в зубы веточку. Затем, безо всякого предупреждения начал поливать рану все той же виноградовкой. Вот теперь я хорошо почувствовал, что терпел он сам в свое время. Когда мне удалось отдышаться, Шлон уже заканчивал бинтовать.

— Шлон, как остальные? Кого-нибудь зацепило серьезно? Что с Анри? -

— Серьезно только у Вас, да у Кадьена серьезней некуда. — Шлон помрачнел. — У барона Коллайна сильный ушиб, возможно растяжение, переломов нет. У Амина порез через всю щеку, надо зашивать, я сам все сделаю, я видел, как Вы шили. Шрам останется, но ничего, девки больше любить будут. Пелай без передних зубов остался, ругает вайхов ужас, а сам шепелявит, ничего не поймешь.

У Проухва плечо прострелено, левое, но с самого краю, в мякоть попали. Только Дикие без единой царапины вышли, словно заговоренные.

Нектор за бок держится, боюсь, что ребро сломано. Мне бы самому кранты пришли, Кадьен спас, а сам… — Шлон тяжело вздохнул.

Я снова обратился к нему.

— Шлон, когда закончишь с ранеными, похороните Кадьена, помяните его, как и положено. И готовьтесь, готовьтесь к дороге, вьюки на лошадей приторочите и все остальное. Чувство у меня такое, что утром дальше поедем, сколько можно здесь торчать. А я полежу пока немного.-

Шлон кивнул головой и вдруг заговорил горячо и быстро:

— И все равно мы молодцы, вот это мы молодцы! Уже в который раз так надрать задницу самим вайхам! Про них такие страсти рассказывают. Мне же дома никто не поверит, когда вернемся, брешешь, скажут. Ваша милость, можно мне на Вас сослаться, иначе же точно не поверят, а? -

Я согласно кивнул головой, хотя представляю Шлона и его способность к фантазиям. Алкоголь подействовал, клонило в сон, я прикрыл глаза и полетел в глубокий черный колодец.

Глава 16 

Голова

Когда я пришел в себя, первым, что бросилось мне в глаза, была шпага, моя шпага. Она лежала недалеко от меня, на расстоянии вытянутой руки. Я уже совсем попрощался с ней, не надеясь увидеть ее никогда. Я, можно сказать, успел оплакать ее, прощаясь, а она вот она, красавица моя. Потянувшись к ней, поморщившись от боли, я взял ее в руки и, недолго думая, поцеловал.

Сбоку послышался тихий смешок. Это Анри. Я не ошибся.

— Какая трогательная сцена. У меня даже слезы умиления выступили.-

Я не остался в долгу.

— Это что, новая столичная мода, дорогой барон? Очень приятно встретить в этой глуши человека по-настоящему светского.-

У Коллайна на правой ноге белела свежая толстая повязка, сапог на нее естественно не налезал и на ступне красовался кусок сыромятной кожи, примотанный тем же бинтом.

Анри улыбнулся.

— Артуа, обещай мне, что когда ты умрешь, я оставлю себе на память твой язык. Вряд ли в своей дальнейшей жизни встречу что-нибудь хотя бы отдаленно напоминающее его.-

Отмахнулся, не до пикировок я с кряхтением поднялся на ноги.

— Что там внизу? — задал вопрос, утвердившись на нижних конечностях.

— Туман, де Койн, ничего не видно. Ты посмотри вокруг.-

Я огляделся. Действительно густой туман, даже здесь, на вершине холма, видимость ограничивалась максимум десятью шагами. Мы вдвоем доковыляли до вала, где собрались все наши. Поприветствовав всех поднятием руки, вспомнил.

— Анри, тебе же нужна лошадь —

Тот только махнул рукой:

— Лошадь Кадьена прибежала, увязавшись за нами. А вот седло… — и его лицо омрачилось.

Коллайн всего то и имел, что шпагу отличной работы, пару неплохих пистолетов, красивое дорогое седло, да честь, в которой не позволял усомниться нигде и никому.

Тяжелая потеря, ничего не скажешь. Постояли, помолчали, глядя вниз.

— Черт побери, когда же развеется этот туман — со злостью произнес я. Как по мановению волшебной палочки, налетел ветерок, рвя туман в клочья. Прошка посмотрел на меня, разинув рот. Я сам удивился не меньше его, но не подал виду.

— Давно уже следовало разбудить. — Следующий порыв ветра разогнал остатки тумана без следа. Прошкина челюсть упала еще ниже.

Мы все с напряжением взглянули на лагерь вайхов. Он был пуст.

Парни, в едином порыве прокричав а-а-а, синхронно подняли руки в "жесте отрицания". С подозрением взглянув на Коллайна, вы что, сговорились, пока я спал. Но Анри и сам выглядел не менее обалдевшим.

Нет вайхов, нет, ушли они. Все, теперь надо действовать быстро.

— Кадьена похоронили? — Коллайн подбородком указал на свежую могилу с камнем у изголовья, которую я раньше не мог заметить из-за густого тумана.

— Все парни, подъем. Быстро, быстро! -

Через несколько минут мы уже спускались в ложбину, ведущую к реке. Анри посмотрел на меня, но еще до этого я принял решение, и объявил его, не повышая голоса — в боку продолжал гореть огонь.

— Орлы, быстро осматриваем лагерь, не задерживаемся, время не ждет.-

Вайхи уходили в темноте, в спешке, вряд ли они успели забрать с собой все.

Подъехав к самой воде, остановил Ворона, осматривая место будущей переправы. Вот они, те самые камни, затем поворачиваем на буруны и наискось пересекаем оставшуюся часть реки.

Не оборачиваясь, спросил у Диких, спустившихся к реке вместе со мной.

— Главарь не попадался? — имея в виду ночной бой.

Ответил Кот.

— Еще как попался, господин барон. Его Ворон на голову короче сделал. Это точно он был, в мундире на голое тело, эстет.-

И Кот коротко хохотнул. Вот и славненько, туда ему и дорога.

Подъем на той стороне реки мне не нравился. Длинный такой подъем, крутой, в конце его густые заросли кустарника. Увидеть спрятавшихся за ними людей отсюда нереально. Придется рискнуть, естественно самому. Толку от поддержки будет ноль, ландшафт не тот.

Вскоре подъехали мои люди. Коллайн восседал в своем седле, и вид у него был довольный донельзя. Трофеев практически не нашлось, пара пистолетов, нами же и оброненных да еще по мелочи. Прошка сунул мне в руку три тускло блеснувших камешка.

— Возьмите, Ваша милость. Ребята наковыряли.-

Поблагодарив, я сунул камни в карман и обратился ко всем.

— Так, сейчас я первым перееду реку через брод, смотрите внимательно и запоминайте. Напрямую реку не пересечешь, течение быстрое, камни на дне крупные, лошади могут переломать ноги. Собираетесь на том берегу у самой воды, ждете, пока я поднимусь в горку. Если наверху все нормально, махну рукой. Все, я поехал.-

До середины реки я доехал нормально. Потом, уже взяв курс наискосок, решил немного скостить путь, повернув чуть правее намеченного пути.

Сделав два шага, Ворон рухнул в воду по самое брюхо, затем рванулся вперед и вывез меня на берег. Эти скачки очень болезненно отдались в правом боку, я даже выругался сквозь зубы. Надо же, а мне показалось, что в этом месте неглубоко. Я указал рукой, что нужно ехать дальше, не сворачивая, чтобы сократить переправу. Дикие перебрались нормально, за ними потянулись остальные. Наконец, когда перебрались все, и я тронул лошадь в подъем, сжимая в левой руке своего двуствольного любимца, прижимая правую к боку. Меня обогнали Ворон с Котом, затем егеря. К концу подъема в хвосте отряда оказались два инвалида, Коллайн да я. Мне представилась прекрасная возможность сравнять счет, и я не преминул воспользоваться ею.

— Нисколько не сомневался в том, что вайхи оставят седло на месте.-

— Это почему еще? — удивился Коллайн.

— Вайхи дикари, но не идиоты. Возьми они седло с собой, Вы барон непременно бросились бы за ними в погоню, и они это отлично понимают. И что им после этого прикажете делать? В степи спрятаться негде, а в горах они не выживут.-

Это тебе за мой язык, дорогой Анри.

Мы все благополучно поднялись наверх. Никто нас не ждал, никто не выскочил из кустов, никто не начал палить с окружающих скал.

Жестом подозвал к себе Шлона, я обратился к нему.

— У меня к тебе есть просьба, именно просьба. Мне бы хотелось, чтобы ты задержался здесь на некоторое время. Меня интересует, придут ли вайхи. Все говорит о том, что кочевники ждали подкрепление, и хочется в этом убедиться. Долго не жди, буквально пару часов, не больше. Мы направимся к вон той двугорбой горе. Между этими горбами перевал, дальше долина, так вот, нам туда. Возьми с собой еще человека, Нектор нужен нам. Что скажешь? -

— Все понял, сделаю — ни секунды не задумываясь, ответил он — Я сам справлюсь, господин барон.-

— И не рискуй понапрасну, у нас на счету каждый человек, тем более, такой как ты. Все, мы выступаем. Удачи тебе, Шлон. — У меня душа не лежала оставлять его одного, но я хотел узнать о причине, из-за которой банда вайхов бездействовала столько времени.

По всей видимости, они приняли нас за передовой отряд, разведку, так сказать. Всем своим поведением мы доказывали это. Так вести себя можно только в том случае, если знаешь, что основные силы на подходе. Ну а в таком случае совсем не зазорно и обратиться за помощью. Если все обстоит действительно так, то мы успели уйти удивительно вовремя. Но пока такая версия событий только из области моих предположений. Может у Шлона получится все прояснить.

Порядок следования изменился. Теперь впереди оказались Дикие, которые получили команду не отрываться от нас далеко. Следом я, Коллайн и Прошка. Амин с Пелаем ехали, держа в поводу наших трех вьючных лошадок. Последним, замыкая процессию, держался Нектор.

Мы ехали уже достаточно долго, день давно перевалил за свою вторую половину, я все чаще оглядывался назад, желая увидеть догоняющего нас Шлона и уже сто раз пожалел о своей просьбе. Если бы эта не рана в боку, взял бы с собой Нектора, вернулись бы и посмотрели что да как. Если бы да кабы…

Местность, по которой мы продвигались вперед, поражала своим разнообразием. Песчаные участки с торчащими из земли как пальцы осколками скал чередовалась с клочками буйной растительности, переходящими в живописнейшие луга с яркой пышной зеленью. В очередной раз оглянувшись, я вздохнул с облегчением. Нас догонял Шлон, но не по нашим следам, а напрямик, через луг, вынырнув из густой дубравы.

Поперек седла что-то лежало, и, когда он приблизился достаточно близко, я разглядел молодого рыжего оленя, с белыми пятнами и небольшими рожками.

Охотник, мать твою, мы уже все жданки съели, а он охотой развлекается.

Догнав отряд и поравнявшись со мной, Шлон лихо откозырял двумя пальцами.

— Они пришли, господин барон, сотни две, если не все три, буквально через пару часов, после того как вы уехали. Я понаблюдал за ними некоторое время, а когда увидел, что они собираются переходить реку, отправился вас догонять. Если бы не знал, куда вы направляетесь, вряд ли смог бы вас найти. Не думаю, что и они смогут, местность не та, особенно возле реки. Ловко вы следы спрятали, ничего не скажешь-

Действительно, в самом начале пути мы долго ехали против течения по неглубокому ручью, дно которого было усеяно мелкой галькой. Увидев, что мой взгляд останавливается на его поклаже, Шлон широко улыбнулся:

— Сам на меня выскочил, чуть на коня не запрыгнул, честное слово. Мне даже стрелять не пришлось — и он потряс коротким трофейным копьем.

Я с сомнением посмотрел на него и ничего не сказал. Чай не мальчик, понимает, что звук выстрела слышен издалека, особенно в горах. Да и рана на левом боку оленя не напоминала огнестрельную.

Подъехал Нектор, задумчиво посмотрел на добычу и заявил:

— Такие обычно парами ходят. Сожрал он одного, чтобы с боевыми товарищами не делиться. Потому и задержался.-

Шлон от возмущения захлопал глазами, широко открыв рот. Нектор довольно ухмыльнулся, и, попридержав лошадь, отстал от нас. Что-то разговорился наш молчун, спуску своему обидчику не дает, может это и к лучшему.

На ночлег мы выбрали отличный лужок с протекающим невдалеке бурным ручьем. Пока готовился ужин, главным блюдом которого должно стать жаркое, добытое благодаря охотничьему таланту Шлона, мы с Анри в который раз рассматривали бумаги покойного графа Дютойла. До самого нашего вынужденного лагеря на вершине холма, мы следовали другим путем, отличным от указанного на карте. На карте путь пролегал южнее и не был столь опасным как наш. Нас же торопило время, близился сезон дождей, длящийся обычно месяц, полтора, редко чуть больше.

Весь этот период идет дождь, не прерываясь ни на минуту. Сильный дождь сменяется проливным, иногда, для разнообразия, становясь моросящим. Все вокруг сыро, мокро, раскисшая земля, вздувшиеся реки… Но что самое важное, мы теряем свой главный козырь — огнестрельное оружие. От всепроникающей влаги отсыревал порох в оружии, мокрый кремень не давал искры…

С момента переправы мы строго следовали указаниям, присутствующих в бумагах графа. На следующий день должны пройти перевал, проходящий через двугорбую гору и выйти в долину, пересечь ее и свернуть в ущелье. Преодолев ущелье, практически достигнем цели нашего путешествия, каньона, названного безвестным предшественником Золотым.

Карта крайне схематична, никаких условных знаков, лес изображен как лес, река как река, горы тоже нарисованы горами. Раскрась ее и получится детский рисунок. На рисунке долины, которую мы должны пересечь завтра, красовалась изображение мужской, вернее старческой головы, с длинными усами и бородой. Что это обозначает непонятно, но наш предстоящий путь доходит до нее и сворачивает налево, к ущелью.

С этим разберемся завтра, ужин готов. Я свернул бумаги, вложил их в кожаный тубус и заткнул его деревянной пробкой.

Современные технологии изготовления бумаги не позволяют ее сворачивать пополам, после нескольких таких действий она ломается по сгибам, если она, конечно, сделана не из обрезков шелковой ткани, но такая бумага стоит дорого.

После ужина, распределив ночное дежурство, все быстро угомонились, сказывалось напряжение последних дней. Кони, оголодавшие за время вынужденной диеты, громко хрустели сочной травой, в полной мере наверстывая упущенное. Я еще долго лежал, всматриваясь в звездное небо, зависшее над нами совсем близко. По сравнению с земными звезды казались огромными. На Земле таких звезд я не видел даже на экваторе. Ничего знакомого, абсолютно ничего.

Когда-то астрономия являлась частью моего образования, пусть и не основной. Ни Млечного пути, ни Полярной звезды, ни Южного Креста… Когда я осторожно наводил справки о Луне, как о спутнике планеты, люди вообще не понимали о чем речь.

С высот космических мои мысли низверглись на дела обыденные, земные. Вспомнил о своей ране, на которую перед сном Шлон наложил свежую повязку. Дело даже не в самом ранении, плохо чувствовать свою ущербность в ее следствии. Хотя он обнадежил меня, пока все идет хорошо, нагноений нет.

Дальше мысли потекли в сторону наших общих проблем. Провизии оставалось маловато, ее расходы оказались выше, чем предполагалось. Купить ее здесь нереально, охотиться некогда, да и опасно. Ладно, будем дальше посмотреть, на текущий момент эта проблема не критична.

Перевал мы преодолели козьей тропой, затратив на него не столь уж много времени, как предполагалось. Горная долина встретила нас развалинами башни, сложенной из дикого камня, от которой осталось только лишь основание. Башня, судя по ее размерам, служила и для жилья и для обороны. Прошка, не поленившийся залезть в развалины, рассказывал, что внутри башни обвалившийся колодец.

Дальше пошел лес, густой и нехоженый. Попадались и фруктовые деревья, уже давно одичавшие. Анри предположил, что в прошлом на этом месте рос сад, приносящий хозяевам башни свои плоды. Я вяло интересовался происходящим, немного лихорадило, не до следопытства. За лесом нас ждало поле, заросшее невысокой травой и усеянное гигантскими валунами, иногда просто громадными. Объехав очередной камень, мы увидели человеческую голову. Вернее не саму голову, а огромное ее изваяние из белого мрамора.

Голову очень старого человека, с лицом изрезанным морщинами, кустистыми бровями, длинными волосами, бородой до земли и вислыми усами. Лицо не выражало ни угрозы, ни гнева, а одно лишь спокойствие и холодное равнодушие. Мы подъехали и застыли, пораженные увиденным зрелищем. Камень удивительно напоминал голову старика, но, сколько мы не всматривались, не могли обнаружить следов рук человека, работавшего с изваянием. Но под силу ли лишь одной природе создать подобное?

На земле перед изваянием находился небольшой валун с плоской вершиной, черный, с красными прожилками, изображающий алтарь. На нем лежали несколько тусклых монет, нож с роговой рукояткой и ржавым лезвием, серебряный ковшик, несколько камешков алого и синего цвета, давно выцветшие и сгнившие ленточки ткани. Рядом, на земле, валялись еще какие-то мелочи, уже неразличимые под слоем пыли и сухой травы. Прикоснувшись ладонью к щеке старика, я не почувствовал ни холода ни жара, да и откуда ему взяться. Достав пару мелких серебреных монет, и нагнувшись, сколько смог, бросил монеты на алтарь. Сняв шляпу и прижав ее к груди, отвесил легкий поклон неведомому божеству. Тронув поводья Ворона, уступил место Коллайну. Анри, на удивление, выглядел очень серьезным. Порывшись в поясе, он тоже внес свою лепту чешуйкой серебра.

Никто из нас не проехал мимо, не оставив старику воздаяние, голова впечатлила всех. Пелай, задержавшись чуть дольше остальных, прошептал несколько слов. Прошка, тот вообще застыл как еще одно изваяние, вглядываясь в грубые, но удивительно точные черты лица каменной головы. Нектор хлопнул его по плечу, приди в себя, парень. Прошка подъехал ко мне.

— Он мне подмигнул! -

— Кто он? -

— Старик этот.-

Я пожал плечами, игра света, тени, еще что. Я в чудеса никогда не верил и не видел их ни в этой, ни в прошлой жизни.

Хотя само мое появление здесь, уже одно оно, не чудо ли? Если конечно это все не сон и не горячечный бред. Но не может же, ни то ни другое, длиться уже около трех лет? На всякий случай я решил ущипнуть себя, но опомнился, когда так болит бок, стоит ли думать о щипке.

Все, хватит об этом, дел, что ли нет никаких. От головы мы должны взять левее, держа направление вот на те скалы. Карта хоть и крайне примитивная, но очень подробная, на ней обозначены и удобные места для ночевок, и источники воды и броды через реки.

Дальше, до самого входа в ущелье, мы ехали в молчании, осмысливая недавно увиденное зрелище. Закат догорал, до темноты оставалось не так уж много времени и потому решили заночевать здесь, чтобы пройти ущелье при свете дня. По дну ущелья бушевал поток и нам предстоял путь по узкому карнизу, нависшему над пропастью. Стоит преодолеть его и все, мы почти у цели, останется всего день пути.

Глава 17 

Каньон

Я стоял на самом краю каменного козырька, нависшего над бездонной пропастью. Где-то далеко внизу шумел и пенился буйный поток, но сюда, на такую высоту доносился лишь слабый грохот.

Чуть дальше, вверх по течению, виднелась яркая радуга, висящая на мельчайших капельках водной пыли, образованных водопадом.

Мы прошли ущелье, преодолели оставшуюся часть пути до каньона, названного Золотым и вот он, передо мной, сразу за водопадом.

И мы теряем здесь уже четвертые сутки, пытаясь найти вход в каньон. На карте есть все, кроме того, как попасть в него. Не могу себе даже представить, насколько это может затянуться. Прошлую и позапрошлую ночь мы ночевали практически на голых скалах, лишенных всякой растительности. Не хочу и думать, сколько нам их еще предстоит и насколько у нас хватит мужества.

Ни о каких веревках не может быть и речи. Нам понадобиться пустить кожу всех наших лошадей на ремни для этого и что толку? Из все нас начальную альпинистскую подготовку имели только Дикие да я. И то, львиная часть моей подготовки приходится на лазанье по чужим окнам и балконам с известной целью, усмехнулся я. Тем более сейчас, когда в правый бок словно штырь воткнули и забыли вынуть. Далеко внизу на склоне паслись наши лошади, вернее пытались пастись, выщипывая между камней стебли чахлой травы. После ночевок на холодных камнях практически все начали сухо покашливать и это только начало.

— Господин барон, Ваша милость, я нашел… Нашел его…-

Ко мне, часто поскальзываясь и оступаясь на влажных камнях, бежал Амин. Добежав, он зачастил, все еще тяжело дыша от быстрого бега и возбуждения:

— Там проход… Такой узкий… Лошадь с поклажей не пройдет… Я случайно… Там еще куст растет, колючий такой… Я пролез туда, прошел…и вышел. А там, там — он на мгновение замолчал, подыскивая слова — Там красиво. И река, и трава и деревья. Пойдемте, я помогу Вам дойти, я покажу.-

Ах ты мой Зоркий Сокол, — чуть ли не с нежностью подумал я — что бы мы без тебя делали?

— Спасибо воин, ясам доковыляю.-

Ковыляли мы достаточно долго, Амин весь дрожал от нетерпенья, но увы, на пока я свое отгорнобаранил, прыгать с камня на камень никак не могу.

Вход в узкую расщелину, ведущую в каньон, действительно был замаскирован самой природой на совесть. Пройди хоть пару сотен раз мимо — не увидишь, бесполезно. И как Амин умудрился отыскать эту щель, ума не приложу.

— Ты молодец Амин, ты настоящий молодец — сказал я, держа его за плечи и глядя ему в глаза. Довольное лицо парня, все еще обмотанное бинтами, расплылось в улыбке. — Беги, собирай наших, сворачивайте лагерь, берите лошадей и сюда. Я пока пойду и сам посмотрю.-

Мне с трудом удалось протиснуться мимо колючего кустарника с редкими синими цветочками. Затем я начал пробираться к выходу в каньон. Да, действительно узко, если развести руки в стороны, то можно и застрять. Впереди показался просвет. Осторожно ступая и придерживаясь руками за стенку, наконец, добрался до выхода. Взглянул на открывающийся вид, и застыл в восторге.

Да, Амин прав, действительно красиво, очень красиво.

На противоположном берегу речушки зеленела роща, упираясь в самый край каньона. Левее от нее веселый такой лужок с цветущими там и сям кустами. Невысокая каменная гряда, отделяющая лес от луга, доходила почти до самой воды. Сама речушка попадала сюда, образовав нечто среднее между порогом и маленьким водопадом, и вытекала, создав уже настоящий, виденный мной не так давно с края пропасти. Правый берег был намного скучнее, весь усеянный крупными валунами, с редкими клочками зелени. Из отвесной стене каньона прямо из скалы бил поток парящей воды.

Здесь обязательно должна быть рыба, глядя на реку, горная форель или еще что.

Позади, из расщелины послышались голоса, показались Анри, Прошка, Шлон. Они вышли из прохода и тоже застыли, зачарованные открывшимся видом. Казалось бы, чего там, лесок, речка, луг, но после скучных серых скал картина очень впечатляла.

В проход завели лошадей, перенесли весь скарб. Вскоре нашелся и брод через реку, мелкий, но неровный, с ямами и камнями.

Вот там и сломала ногу одна из наших вьючных лошадей, последней переходящая через реку. Она стояла уже на берегу, поджав покалеченную ногу и по ее морде текли слезы, настоящие слезы.

— Шлон, — подозвал я егеря — У нас не хватает продуктов. Ты понимаешь, надо ее… — я указал на лошадь — Мы уже ничем не сможем ей помочь, так ведь? -

Шлон кивнул головой, соглашаясь со мной, сделаю, не беспокойтесь.

Провизии действительно не хватало, нам все равно пришлось бы пустить одну из лошадей на мясо, вполне возможно даже эту. Если бы Кадьен оставался с нами, возможно, он смог бы ей помочь. Но какой смысл лечить одну, резать другую. И все же, почему тогда такое поганое настроение?

Я обратился к остальным.

— Все парни, мы дошли. Дошли несмотря ни на что. Завтра с утра приступим к поискам. А сегодня мы разобьем лагерь, приготовим ужин и будем отдыхать. Выпьем вина, споем песни и спляшем пляски. Здесь достаточно безопасно, но испытывать судьбу не будем. Напротив прохода посадим дежурного с самопалом Проухва. Его основная и единственная задача сделать один выстрел, и ретироваться на наш берег. Грохот мы услышим из любой точки каньона. Теперь лошади. Для лошадей необходимо огородить участок леса, чтобы они не разгуливали, где им в голову взбредет. Вот собственно и все.

Обустраиваемся и отдыхаем до завтра. Завтра начнутся суровые трудовые будни. Чем быстрее мы справимся, тем быстрее отправимся домой. Вопросы есть? -

Люди смотрели друг на друга, пожимая плечами. Какие могут быть вопросы, пока все ясно. Вот завтра, когда начнется та работа, ради которой мы сюда и явились, завтра да. А сейчас и так все понятно, роли давно распределены, каждый знает, чем ему заниматься при устройстве лагеря.

Один вопрос все же нашелся, у Проухва.

— Ваша милость, а зачем пляски плясать? -

Я посмотрел на бледное осунувшееся лицо парня с чистыми детскими голубыми глазами. Рана у Прохора хоть и небольшая, слегка зацепило мягкие ткани плеча, воспалилась и доставляла ему много неудобств.

— Я пошутил Проухв. Плясать не будем. Будем отдыхать. И микстуры выпьем — подумав, добавил — Немного —

Из взятых с собой двух бутылей емкостью примерно пять литров каждая, осталось одна, заполненная примерно наполовину. Что такое десять литров алкоголя на десять здоровых мужиков, пусть и не привыкших к крепким напиткам? Да еще и на обработку ран сколько ушло. Захочешь, не сопьешься. Нам еще предстоял обратный путь, не менее опасный и надо экономить. Но сегодня можно и даже нужно.

Работа закипела. Соорудили очаг, наносили дров, обустроили места для ночлега.

Я, тем временем, отправился на реку. Река горная, с быстрым течением и холодной водой. Должна здесь рыбка водиться, должна. Пройдя вверх по течению реки и упершись в скалы, я внимательно осмотрел выход пород на берегу. Кварц, пирит — все это верные спутники золота.

Так. Вот здесь и здесь мы поставим колоды, две штуки, прямо под вон те струи. Подавать породу будем отсюда, лопаты есть и сделать придется всего пару шагов.

Парочку телячьих шкур мы привезли с собой, много и не надо, порежем, застелем вместо ковриков. Я вспомнил, что на вопрос Прохора, зачем нам шкуры, ответил, что поменяем их на золото. Когда он поинтересовался, сколько за них дадут, с чистой совестью ответил — ровно столько, сколько сможем унести, чем немало его озадачил. Есть у нас и старательские лотки, целых пять штук, и им тоже найдется работа.

А вообще-то, пришла мне в голову новая мысль, вытесняя все остальные, это не часовому нужно убегать к нам, а нам спешить ему на помощь. В узкую щель иначе как поодиночке не протиснешься, максимум вдвоем, но в этом случае они будут мешать друг другу. Трех стрелков вполне достаточно, чтобы сдержать напор нападающих, остальные будут успевать перезаряжать оружие и подавать им. Построим напротив щели укрепление из камней, сверху его будет прикрывать скальный козырек. Ночью необходимо дежурить вдвоем, спать по очереди. Случись что, два ствола в такой ситуации это уже сила. Бежать до расщелины отовсюду недалеко, в длину каньон примерно с лигу, в ширину и того не будет, брод мелкий, по колено, даже удивительно, как лошадь умудрилась поломать себе ногу.

Кстати, как нельзя своевременно, вон какой запах стоит. Я посмотрел на своих людей, которые с нетерпением наблюдали, как Шлон священнодействует у очага, гремя сковородками. Казалось бы, и часа не прошло, как я, можно сказать, оплакивал покалеченную лошадь, а сейчас, почувствовав запах жареного мяса, уже и рад этому обстоятельству.

Мое внимание привлек деревянный предмет, плохо видимый из-за высокой травы. Пнув его на песок возле воды, я обнаружил лоток круглой формы, похожий на вьетнамскую шляпу из рисовой соломы. Говорят, что такими лотками пользовались в Клондайке, что на Аляске. У нас другие, больше похожие на половинку вытянутого октаэдра. Что касается обнаруженного лотка, мы здесь не первые, это понятно. Но мы должны стать единственными, если все пойдет по плану. И, конечно, в том случае, если здесь действительно есть золото.

Я подошел к воде, зачерпнул горсть песка и промыл его под бегущей струей воды. На ладони остались несколько мелких камешков и две тонкие пластинки золота, называемых старателями значками. Та что, крупнее, достигала своим размером ногтя мизинца, вторая пластинка была меньше, но ненамного.

Вот это да! С первого раза! С горстки песка!

Или его здесь его очень много, или мне крупно повезло, в чем я сильно сомневался, с моим-то везением! Настроение резко пошло в гору.

Меня позвали ужинать, и, зажимая в кулаке значки, я поспешил на зов.

Ужин Шлону удался на славу. Скворчащие колбаски из конского мяса с зеленью дикого чеснока, сорванного тут же, на берегу и толстые свежеиспеченные лепешки, с румяной корочкой сверху и мягкие внутри.

Все выпили, уже привычно задерживая дыхание, затем отдали должное колбасе и лепешкам. Что ж, теперь можно и слово вымолвить.

Начал по делу, рассказав свои мысли о защите прохода. Все согласились со мной, вполне резонные доводы. Я никогда не старался лишний раз приказывать, не объяснив причину и логики распоряжений. Это не в горячке боя, когда не до разъяснений.

Затем пошел дальше. В принципе, все собравшиеся вокруг меня являются моими наемными работниками с твердой оговоренной оплатой, но если есть возможность простимулировать труд, почему бы этим не воспользоваться.

Начал я издалека.

— Воины — обратился я к ним — Мы вместе с вами проделали долгий и нелегкий путь. Надеюсь, за это время я успел заработать толику вашего уважения, и потому у меня к вам маленькая просьба. Впредь называйте меня не Ваша милость или господин барон а…

— Ваша светлость — успел вставить Прошка.

Я исподтишка показал кулак Коллайну, который едва сдерживал смех, и пристально посмотрел на Проухва. Будь я на его месте, сам бы так сказал. Но нет, Прошка смотрел на меня простодушными и доверчивыми глазами, в которых не было и тени иронии

— а командиром, что ли. —

— А что такое командир? — задал свой вопрос Нектор.

— Командир это старший, главный, шеф или босс, это как вам угодно. — Я снова увидел расплывающееся в улыбке лицо Анри. Надо будет выяснить потом, что опять не так — Ну вот, например. Сейчас командир я. Убьют меня, не дай Бог, кто станет старшим? -

— Барон Анри Коллайн — последовал ответ Пелая.

— Правильно. Вот он и станет командиром.-

Нет в общеимперском языке такого слова, самое близкое по смыслу — начальник, но здесь я сразу вспоминал известных гастарбайтеров с Ближнего востока.

— Сами посудите. Идет бой. И вот я слышу — Ваша милость, прошу Вас обратить Ваше драгоценное внимание на ситуацию справа, где, не замеченный Вами, господин барон, к Вам приближается дикий степной кочевник с явной целью поразить вторично многострадальный правый бок Вашей милости. — Я специально утрировал до предела, вызвав общий смех. — Все, с этим покончено. Теперь о главном. Завтра приступим к добыче золота. Наша задача добыть его как можно больше и уйти отсюда как можно раньше. Предлагаю вам, кроме положенной оплаты, еще и часть золота, которого мы здесь найдем. Скажем, одну восьмую — я жестом заставил всех замолчать — А золото здесь есть. Можете сами убедиться. —

Разжав кулак, протянул значки Нектору, который сидел рядом.

— Смотрите, щупайте и так далее. Стоило мне всего лишь один единственный раз зачерпнуть ладонью песок из реки и вот он, результат. —

Народ возбужденно шумел, кое-кто порывался отправиться за золотом прямо сейчас, несмотря на сгущавшиеся сумерки. Понравились им обе новости, еще бы нет. Я подал знак Прохору, подвизавшемуся на роли виночерпия, наливай.

Посидели еще немного и потянулись на отдых. Дикие, даже сейчас в своих кирасах, поднялись и, захватив по паре ружей и походные одеяла, отправились к расщелине. Они не стали лезть в воду. Спустившись чуть ниже по течению, Дикие пересекли реку, ловко перепрыгивая с одного на другой торчащие из воды валуны. Дикие — это воины. Их бы человек пятьсот и гоняй вайхов по степи из края в край, пока не надоест.

Я же решил пройтись немного по берегу реки перед сном. Меня догнал Анри, слегка еще прихрамывающий, но уже в сапогах на обеих ногах.

— И что тебя так рассмешило? -

— Понимаешь, Артуа, слово босс на древне имперском языке обозначает жеребца. Кстати, босс ор боссен, жеребец на жеребце, отличный девиз и к гербу походит — рассмеялся он.

— Барон Коллайн, а вы не сочтете за труд прикрыть единственную брешь в нашей обороне своей грудью на ближайшие четыре месяца. Провизию мы будем доставлять два раза в неделю. Но вы можете разбить огородик, опять же рыбку можно половить… Уверяю, у Вас будет достаточно свободного времени, чтобы позаботиться о своем пропитании.-

— А почему четыре месяца? — удивился Коллайн.

— Извините барон, погорячился. Я хотел сказать — на все время нашего пребывания здесь. —

— Командир, я все понял и осознал. И впредь… тоже понял. —

— То-то же — мы посмеялись и разошлись спать.

Утром меня разбудили азартные крики со стороны реки. На берегу ловили рыбу Шлон и Ворон, еще трое азартно им сопереживали, подбадривая рыбаков. На траве уже блестели серебристой чешуей с пяток крупных рыбин, длиной с руку взрослого человека. Ворон, потеряв обычную невозмутимость, азартно пытался вытащить на сушу очередную форель.

— А-тставить ловить рыбу — подойдя к рыбакам, заявил я.

— Почему, командир? — недоуменно спросил Шлон.

— Пелай, сколько у нас соли? — спросил я у находящегося здесь же нашего зампотылу.

— Ну, — тот почесал в затылке — должно хватить.-

— Вот так-то Шлон, должно хватить, если будем экономить. А ведь тебе еще конину засолить надо. В реке же рыба плавает вся из себя такая свежая, в любой момент поймал, сколько надо и все. Этого — я указал пальцем на рыбу, лежащую на траве — вполне достаточно. Рачительнее надо быть, рачительнее. А работу я вам сейчас найду. Пелай и Амин делают два желоба на колоды вот такой длины — отмерив шагами примерную длину, сделал метки. — Шлон, на тебе мясо, соли его, копти, вяль, но чтобы ни кусочка не пропало. Ну и рыбку ждем на обед. Остальные делают укрепление напротив прохода, основательное такое укрепление, на века. И лежанки в нем не забудьте, на камнях согласитесь, не очень комфортно спать. Надеюсь, к обеду закончите. После обеда займемся тем, для чего собственно мы сюда и прибыли.

Вскоре застучали топоры плотников, а строители потянулись на противоположный берег…

Укрепив под потоком воды колоды с телячьими шкурами, прижатыми деревянными распорками ко дну, мои новоявленные старатели ждали дальнейших объяснений.

— Работа не сложная, берем лопатой вот этот самый песок и кладем на самое начало колоды. Вода его уносит вниз, мы снова кладем песок и так далее. И еще один важный момент, нужно постоянно подгребать песок вверх, навстречу потоку. —

Продемонстрировав наглядно, как это делается, я взял лоток и показал, как пользоваться им. Парни с энтузиазмом принялись за дело. Процесс пошел и пошел неплохо, очень неплохо.

В первый же день старания, мы сняли солидный урожай, по моим прикидкам килограмма полтора, два. Работали все, за исключением стража возле прохода и меня по вполне понятным причинам. Восьмая часть, а это двенадцать с половиной процентов будет делиться на всех, то есть и работать должны все, что справедливо. На следующий день наша добыча удвоилась, затем выросла еще немного и остановилась на этой цифре. Вероятно, мы достигли предела. За неделю мы сделали килограмм тридцать, может чуть больше, но ненамного.

Еще в первые дни нашего пребывания здесь, мне пришла мысль сделать эталон веса в десять килограмм. Обычно мой вес колеблется от девяносто до девяносто пяти килограмм. Сейчас я не в лучшей форме, примем мой вес за девяносто и будем плясать отсюда. Я призвал Прошку, и мы соорудили весы — качели. На одной стороне встал я, на другой корзина, в которую Проухв складывал камни, пока весы не выровнялись. Отлично, необходимость во мне, как в гире пропала. Камни в корзине делим пополам и уравновешиваем, то есть получаем по сорок пять килограмм на каждой стороне. Если разделить этот вес еще два раза, у нас выходит вес чуть более одиннадцати килограмм. Убираем на глаз кило и вот нам искомые десять.

Мы делили веса с Проухвом не зависимо друг от друга, и в итоге у нас все сошлось, ну почти сошлось. Мне так привычнее, я даже не стал ничего объяснять внимательно наблюдавшему за нашими действиями Коллайну, правда он и не спрашивал. Делить дальше не видел смысла, есть гиря в десять килограмм и этого достаточно, чтобы определить успехи нашего старания.

Жизнь наша вошла в размеренное русло — подъем, завтрак, добыча золота, перерыв на обед, снова старание до самых сумерек, ужин, вечерние посиделки и сон. Так мы провели в каньоне две недели и вес золота, добытого нами, приближался к семидесяти килограмм. Рана моя подживала замечательно, отчасти благодаря мази Шлона и не в меньшей степени горячим ваннам, которые я принимал на противоположном берегу.

Струя, бившая прямо из скалы, замеченная мною еще в первый день по прибытию, вымыла среди камней небольшую впадину в земле, заполнив ее доверху горячей водой неприятной на вкус и с не очень приятным запахом. Но факт есть факт, полежав в ней пару раз, сразу почувствовал ее лечебные свойства.

Я вообще вел праздную жизнь, слонялся по всему каньону, рыбачил, валялся на травке, короче бездельничал. Моих старателей погонять не было необходимости, энтузиазм так пер из них. Никто не отлынивал, не искал себе теплое место, да и где его было взять.

За третью неделю мы взяли еще чуть больше двадцати килограмм, задача усложнилась, все песок или породу поблизости от воды мы уже пропустили через колоды и лотки, пришлось срочно изготовить пару носилок. И все равно, мы уже добыли золота больше, чем я представлял себе даже в самых смелых мечтах. Значительно хуже дела обстояли с продуктами, запасы наши истощились. Рыба все еще ловилась, но уже не в таком количестве и я все чаще стал задумываться об убое еще одной вьючной лошади, тем более что трава катастрофически подходила к концу. Лошади только делали, что жрали ее, жрали, иногда даже зло брало. И вот тогда Прошка нашел золото, много золота, вернее золото само нашло его.

Глава 18 

Заклинание

Дело шло к окончанию работ на сегодня, поскольку солнце уже скрылось за каменой стеной ущелья. Я стоял, задумавшись, глядя на Амина, ловко работающего на вашгерде, доводящего золотой концентрат до доступной нам чистоты. Вода, необходимая для работы на вашгерде, очень холодная и поэтому менялись там часто.

Вообще-то после этого полученный золотой песок обрабатывается азотной кислотой, сушится и обрабатывается обыкновенным магнитом. И даже после этого оставались примеси, от которых можно избавиться только при плавке. В процессе плавления примеси сгорают, уменьшая вес золота примерно процентов на восемь — десять. Но ничего этого у нас не имелось, да, по сути говоря, и не требовалось. Благородного металла было много и мы не заморачивались золотой пылью, сбрасывая ее в отвал, отбирая только крупные фракции. Эту самую пыль извлечь из породы можно амальгамированием, с помощью той же ртути или применением цианидов, как на горно-обогатительных фабриках. Зато у нас экологически чистое производство, разве что воду мутим.

Подошел Проухв, весь грязный, с перепачканным лицом, но отчего-то ужасно довольный. Я кивнул ему головой, говори мол, чего уж.

— Вот, Ваша милость, посмотрите — Прошка, наверное, единственный из всех, упорно продолжал называть меня таким образом, и протянул камень размером с пару кулаков, такой же грязный как и он сам. Я взял его, удивился его весу, колупнул ногтем и стал быстро обтирать камень прямо об рукав своей куртки. Мать твою, это же самородок!

Килограмм на шесть, семь, не меньше и безо всяких вкраплений кварца.

— Где ты его нашел? -

— Там — Прохор махнул рукой, указывая направление. — Там еще много. Провалился я под землю, одна голова торчит, начал выкарабкиваться, сапог застрял. Я наклонился, там темно, грязь, камни, я разгребать стал, а камни тяжелые, хоть и маленькие. Меня Шлон вытащил, я на камень посмотрел, а он блестит. Шлон меня к Вам послал — возбужденно рассказывал Прошка, ведя меня к провалу. Почти возле самой стены каньона, прямо на тропинке, протоптанной нашими людьми, носившими на носилках песок к воде, действительно зияло темное отверстие. Оттуда летели камни и грязь, затем из под земли показалось чумазое лицо очень довольного Шлона.

— Командир, — заорал он — Вы только посмотрите, здесь же прямо клад зарыт.-

На шум прибежали остальные. Герои дня, Проухв и вылезший из ямы Шлон, гордо посматривали на остальных, мол, учитесь парни, пока мы живы.

Проухв со Шлоном несли носилки, доверху полные золотоносной породы, когда под Проухвом, шедшим впереди, внезапно разверзлась земля.

Шлон в который раз рассказывал собравшимся старателям свою версию событий. По его словам Проухв остановился, прошептал заклинание и, топнув ногой, скрылся под землю. Шлон даже успел его расслышать, заклинание то есть. И звучало оно примерно так — надоело все, хочу домой, к мамке. Тщетно Проухв пытался возразить Шлону, что и не останавливался он, и не говорил ничего и ногой не топал. Все, не слушая его, смеялись, хлопали по плечу и говорили — все парень, теперь скоро домой поедешь и мы вместе с тобой. Пора завязывать этот балаган, Прошку трудно, почти невозможно вывести из себя, но если он все таки разъярится, кто куда бежать будет.

— Так, слушайте сюда. На сегодня все, завтра посмотрим, что нам нашел Проухв, благодаря своей магии.-

Народ потянулся к лагерю, оживленно обсуждая произошедшее событие.

— Ваша милость, — начал Проухв — я не… -

— Конечно, Прохор, конечно — перебил его я. Ты ничего не говорил, не топал ногами, Шлон шутит. Шутник он у нас. А вот тебе действительно улыбнулась удача. Она по-разному всем улыбается. Тебе она улыбнулась таким образом. —

— А вам она как улыбнулась, Ваша милость? -

— Мне? — я на секунду задумался — Мне она улыбнулась тем, что я тебя встретил. Идем, Проухв, идем, тебе еще вымыться нужно, и одежду отстирать. Ты у нас герой сегодня, а герои всегда в белом ходят — и увлек довольного парня за собой.

За следующие четыре дня мы достали из провала столько золота, что его общий вес перевалил за триста килограмм. Жила, определенно жила, да еще какая.

При промышленной добыче золота рентабельным считается содержание его в два-три грамма на кубический метр, а это без малого две тонны породы. Здесь же мы легко, практически не напрягаясь, только при помощи подручных средств выдали на гора за неполных четыре дня двести кг.

Наконец, однажды вечером я заявил, что все, хватит, жадность фраера погубит, заменив слово фраер местным синонимом — тругин. Народ недоуменно посмотрел на меня, и я принялся за промывание мозгов.

— Так, фартовые старатели, золото мало добыть, его еще надо довезти до дома, не потеряв при этом голову. Вот это — я показал на небольшой мешок из грубо выделанной кожи — десятая часть от общего веса. Потрогайте, поднимите, попробуйте на вес. Такой мешок повезет каждая лошадь, кроме вьючных, разумеется. Их мы грузить золотом не будем и понятно почему. Это — я указал на следующий мешочек поменьше, весом около пяти килограмм — доля каждого из вас, которую вы получите сразу, как только вернемся в Стенборо. Главное для нас, это вернуться домой живыми, мертвым же золото ни к чему. Назад пойдем налегке, взяв только самое необходимое, остальное оставим здесь, в долине. Теперь наши жизни зависят от быстроты ног наших лошадей, и перегружать их не стоит. Один умный человек сказал, что даже самым большим ртом нужно откусывать понемножку, иначе можно подавиться.

Если будет угодно Создателю, мы еще сюда вернемся. Поэтому предлагаю — провал завалить камнями, два следующих дня отдыхать и готовиться к дороге, а на рассвете третьего отправляемся в обратный путь. Если кто имеет особое мнение, будет лучше для всех, если он выскажет его прямо сейчас. Хуже нет недоговоренностей и бурчания за спиной. Потом этим заниматься этим будет некогда и незачем — вот такая у меня получилась заключительная речь, подводя итоги наших работ.

Парни молчали, переглядываясь, вроде все верно, жадность никого до добра не доводила, а обратный путь не менее тяжел и опасен.

За всех высказался Ворон, обычно молчаливый и немногословный.

— Командир, Вы правы во всем, возразить нечем. Да и дожди на носу. Верно ребята? — Немного подумав, все поддержали Ворона, заставив меня с облегчением вздохнуть про себя. Желтый дьявол портит людей, ох как портит.

— Парни, мы добыли золота достаточно, и, если вы правильно им распорядитесь, у вас начнется совершенно новая жизнь, ни чуть не похожая на прежнюю. И потом, когда мы вернемся домой, а я в этом абсолютно уверен, что мы вернемся и вернемся все, у нас будут такие дела, что эта мелочь — я пренебрежительно указал на кожаные мешочки — окажется так, для поддержки штанов, не более того.-

До конца обстановку разрядил Шлон, вкрадчиво поинтересовавшись:

— Господин барон, командир, скажите, а моей доли будет достаточно для того, чтобы купить рецепт изготовления Вашей замечательной микстуры от всех болезней? Клянусь использовать ее только для собственного употребления и унести секрет в могилу! Ну, разве что Нектора иногда угощу, если он будет ублажать мой слух солдатскими песнями.-

Смеясь, я ответил ему, что дома поговорим на эту тему.

На третий день мы выехали рано утром, как и было решено загодя.

Все лишнее, включая ставший обузой тяжелый Прошкин мушкет, надежно спрятав, оставили в каньоне. С собой взяли лишь вещи, необходимые в пути и запас продуктов, которых оставалось не так уж и много. Немного пополнили его за счет копченой рыбы, выловленной в Золотой реке, названной нами в честь каньона. Ехали тесной группой, выставив головной дозор из Диких. К вечеру третьего дня преодолели брод и поднялись на холм, где еще недавно мы так успешно воевали с вайхами. Отличное место для ночлега, лучшего и искать не требуется. Костер разводить не стали, чтобы не привлекать внимания, поужинали всухомятку и сразу легли спать. Поднявшись задолго до рассвета, отправились в путь еще по темноте.

Возвращаться мы с Коллайном решили другим путем, тем самым, что указан в бумагах покойного графа.

Прежняя дорога слишком опасна, мы слишком засветились на ней, а теперь возвращаемся, целые и с грузом. Нетрудно догадаться, что съездили удачно, и это создаст для многих слишком большой соблазн.

К вечеру мы пересекли степь, оказавшись практически в том же месте, где становились лагерем по дороге в каньон. Ночевка, день пути, снова ночевка. Наша дорога пролегала в основном среди лесов, нехоженых и богатых дичью. Благодаря егерям практически каждый день мы ели свежее мясо, без труда добываемое ими прямо по дороге.

Наконец появились первые признаки человеческой жизнедеятельности, да и не мудрено, вскоре на нашем пути должен был повстречаться небольшой город Сентокс, отмеченный на карте графа.

В принципе, сам Сентокс был нам не интересен, нас больше интересовал Ингард, город, расположенный чуть в стороне от имперского тракта, по которому мы и собирались продолжить наш дальнейший путь в столицу.

Проехать в Ингард можно было двумя путями. Один лежал через тот самый Сентокс и далее, в обход Кайденской гряды. Существовала и другая возможность попасть в Ингард. Для этого, не доходя до Сентокса необходимо повернуть на юго-восток, проехать степью один дневной переход и выйти на Кайденское ущелье, насквозь проходившее через одноименную гряду. В этом случае мы экономили более трех суток, но теряли возможность пополнить и без того скудные запасы продовольствия.

На карте этот проход не был обозначен, про него рассказал мне Нектор, одно время служивший здесь в составе местных егерей и неплохо знавший данную местность. В Кайденское ущелье вела малоезженая дорога, в самом проходе трудно проехать телегам, а вот всадникам проблем не будет. На мой вопрос далеко ли она, Нектор ответил, что достаточно близко, достаточно перевалить через тот взлобок, а там… — он указал рукой направление, посмотрел туда и застыл взглядом.

Присмотревшись, я увидел дым, поднимающийся именно над тем местом, на которое указывал егерь. Клянусь чем угодно, совсем недавно его не было, мы двигались как раз в том направлении и непременно бы его заметили.

Галопом взлетев на возвышенность, мы осадили коней, заставляя их пятиться в кустарник, густо росший на южном склоне холма.

Сентокс горел.

Пожар еще не полностью овладел городом, но дело шло именно к этому. С высоты холма, на вершине которого мы находились, город, лежащий в низине, был виден как на ладони. Но не это заставило нас попятиться, скрываясь в кустарнике. Вайхи, большой отряд кочевников, хозяйничал и в самом городе и в его окрестностях. Могу представить, что творилось в Сентоксе, жестокостью вайхов пугали детей, да я и сам бывало, вздрагивал, слушая рассказы о поведении степняков в подобных случаях. Теперь выбора нет, через степь к ущелью, вайхов много, несколько сотен, и это только на первый взгляд.

Я подозвал бывшего егеря.

— Нектор, где эта дорога к ущелью и как нам быстрее попасть на нее?

— Если мы отсюда направимся вот к тому перелеску, обойдя правее овраг, что сразу за одиноким деревом вот на том пригорке, мы выйдем прямо на нее. Это самый короткий путь, и, наверное, самый безопасный. Со стороны города увидеть не должны, он ниже и нас прикроют холмы. Сразу за перелеском деревенька, совсем маленькая, десятка полтора дворов, я даже названия ее не запомнил. Надеюсь, вайхов в ней нет. Спаси нас Создатель столкнуться с ними лоб в лоб. Здесь командир, видите местность какая, вроде и степь, а видимости ноль, не увидишь далеко, хоть убей.-

Что-то Нектор разговорился, нервничает, не иначе. Да и есть с чего. Нарваться на разъезд вайхов, когда до безопасных мест совсем ничего…

Я оглядел свой маленький отряд. На первый взгляд все спокойны, но это только на первый взгляд. Вот Коллайн наглаживает рукоятку пистолета, торчащего из-за пояса, Амин теребит жидкую бородку, отросшую за время путешествий, Шлон то и дело пробует, как выходит клинок из ножен, стараясь делать это незаметно. Да и остальные, что греха таить, выглядят чуть иначе, чем обычно. Разве что Проухв, что понятно, да Дикие, что еще более понятно, само спокойствие.

Безусловно, обидно в двух шагах от счастья с сумками, набитыми золотом, так встрять. Назад нам дороги нет, это счастливый случай, что мы добрались до этого места, ни на кого не напоровшись. И все смотрят на меня, кто с надеждой, кто чуть ли не с мольбой, думай командир, раньше получалось, может и сейчас что выйдет.

Так, и что мы можем предпринять в данной ситуации? Сейчас действительно настал такой момент, что все зависит от быстроты ног наших коней. Лошади еще не устали, всего полдня перехода шагом, мы как будто специально экономили силы для такого вот случая. И еще обязательно нужно избавиться от лишнего веса, оставить здесь все, что только можно. Доберемся до Ингарда, купим все, не доберемся, ничего не понадобится.

Вот если бы еще лошадям стимулятора какого-нибудь. Существуют же конские стимуляторы, по крайней мере, в моем мире. Я вспомнил о волшебных корешках Шлона, ведь они кроме возможности лучше видеть в темноте, дают еще и отличный тонизирующий эффект, на себе испытано. Интересно, подействуют ли они на лошадей и как?

Кладут же бедуины за губу своим верблюдам кусочки гашиша во время песчаных бурь, продолжающихся иногда по нескольку дней. И на верблюдов действует, спят себе спокойно и видят свои верблюжьи сны. Они, по-моему, тоже парнокопытные, как и лошади, или это коровы такие. Нет, лошади непарнокопытные, это точно, или все же ошибаюсь?

Я едва сдержал смех, представив, что слезу с Ворона, задеру ему ногу и начну считать копыта. Дальше мне подумалось, что вполне возможно у лошадей будет точно такой же побочный эффект, как и у Шлона, а затем и у всех остальных в виде мощнейшей эрекции, которая здорово нам досаждала до самого нападения на лагерь вайхов. Затем вживую увидел, как по степи скачет наш отряд на лошадях с… ну и так все понятно. И тут я уже не выдержал, рассмеявшись, поймав недоуменный взгляд Нектора и вздернутую бровь Анри.

Я мысленно укорил себя за несдержанность, командир должен иметь суровый вид и отдавать приказы властным непреклонным голосом. Реакция на сильнейший стресс бывает разная, кто-то бьется в истерике, а кто-кто громко хохочет, но это тоже форма истерии. Но что сделано, то сделано и мне пришлось вкратце рассказать о своем предложении и о его возможных последствиях. Первым расхохотался Шлон, представляя в красках, как вайхи в ужасе разбегутся, завидев такое зрелище, затем к нему присоединились остальные. Хохотали все, даже невозмутимые Ворон и Нектор.

Затем Кот, вспомнив о ночном зрении, живо описал картинку, в которой наши неуправляемые кони будут набрасываться из темноты на ничего не подозревающих кобылок вайхов, сбивая с них всадников своими передними ногами.

Следом Шлон высказался в том духе, что на кобыле Нектора можно сэкономить, но пустить ее впереди отряда. Она у него очень резвая и задаст темп остальным лошадям.

Я хлопнул в ладони, призывая внимание. Получили воины разрядку, пора и за дело. Хочешь избавиться от страха, посмейся над ним, сказал кто-то мудрый.

Подавая пример, я первым прислонил свое копье к дереву, на что Шлон, невинно заметил, что теперь нам копья как будто бы и ни к чему, чем вызвал новый взрыв смеха.

В ответ я ему сказал, чтобы он быстрее заканчивал ревизию своих вещей и занялся дележкой остатков кореньев, иначе мне самому придется помочь ему разобраться с его пожитками.

Немного подумав, решил оставить здесь ружья, хватит нам и пистолетов, благо их достаточное количество.

Затем обратился к Диким.

— Ворон, Кот, кирасы и шлемы придется оставить здесь. Это лишний вес, случись что, и они не помогут, прорвемся, купим новые. Будет погоня, кони быстрее устанут, вы начнете отставать, а…-

— А мы своих не бросаем — вставил Прошка, находившийся как обычно рядом. Ну что ж, я хотел сказать нечто другое, но так даже лучше. Дикие кивнули, соглашаясь и стали расстегивать застежки своих кирас.

Недалеко от меня горестно вздохнул Шлон.

— Эх, думал, вернусь при деньгах да еще с такими корешками… Как бы меня девушки любили, души бы во мне не чаяли.-

— Не журись, сынок — утешая, Нектор похлопал его по плечу — С такими деньгами девушки тебя с ног до головы зацелуют, не будь у тебя даже того корешка, что от рождения.-

Сынок годочка на два, а то и на все три был старше своего папаши.

Я взял кусочек причитающегося мне корня, слегка разжевал его и подошел к Ворону. Погладив его по морде, засунул корешок ему за губу. Лошади не умеют выплевывать, для этого им нужно потрясти головой, фыркая губами. Но чтобы средство точно попало по назначению, пришлось сорвать пучок травы и предложить его Ворону. Тот понюхал и осторожно взял пучок с моей ладони. Все, дело сделано, теперь ждем результатов.

Наконец, все было готово. На полянке лежала приличная куча оружия и вещей, я даже и не предполагал, что мы везем с собой столько барахла. Повезет же кому-нибудь, кто натолкнется на все это богатство. Лишь только Прошка так жалобно посмотрел на меня, что у меня не хватило решимости заставить его лишиться балота.

Обойдя овраг, мы миновали лесок, довольно редкий и застыли на самой его кромке. В деревне хозяйничали вайхи, хозяйничали в своих лучших традициях, после рассказов о которых, кровь стынет в жилах.

Селение действительно было совсем небольшим, несколько домов по обеим сторонам дороги, ведущей к Кайденскому ущелью.

Действовали вайхи обыденно, деловито, как будто выполняли обычную рутинную работу. От опушки до селения было метров триста, не больше, и поэтому мы хорошо видели несколько трупов крестьян, попытавшихся видимо защитить свои семьи. Видели вайхов, выносящих из хат вещи, посчитавшиеся ими ценными, нескольких молодых женщин и девушек, сбившихся в кучу под присмотром двух кочевников, сидящих на низкорослых, косматых лошаденках. Все это происходило почти в полной тишине, ни воя женщин по убитым, ни криков степняков, иначе мы насторожились бы еще на подходе к опушке.

Вайхов десятка два, может чуть больше, и они вполне нам по силам. На нашей стороне внезапность нападения и возможность разогнать лошадей для прорыва прямо по дороге. Маневры степняков ограничены плетнями дворов и у них два выхода, либо спешиваться и скрываться во дворах либо спасаться бегством в дальний конец селения. Жаль, что мы оставили копья, сейчас бы им самое время, но ничего, и так справимся.

— Слушайте все — я поднял руку для привлечения внимания — Атакуем прямо по дороге, выстраиваемся тремя тройками. Первая тройка — Ворон, Кот, я. Вторая — Нектор, Шлон, Проухв. Третья — Амин, Пелай с заводными лошадьми, Коллайн.

Держим строй, не останавливаясь, проскакиваем деревню, и уходим дальше, на полном скаку. Если, не приведи Создатель, кто-то останется в деревне, разворачиваемся за селением и атакуем снова. Все воины, пошла работа.-

Впереди, в первой тройке Дикие, потому что лучшие, и я, потому что, авторитет зарабатывается месяцами, а теряется в один миг. И никуда от этого не деться.

Из леса мы выскочили уже тройками, и, набирая ход, ринулись в атаку. Вайхи заметили нас почти сразу, но времени подготовиться им уже не хватило, слишком небольшая дистанция разделяла нас.

Мы ворвались в деревню, яростно крича и круша все на своем ходу. Перед самым входом Дикие нарушая строй, вырвались чуть вперед, так что я оказался немного сзади их, и заработали саблями со скорость лопастей вентилятора. Сбоку меня прикрыли Проухв и Шлон, и мне оставалось только орать, размахивая шпагой над головой. Когда из-за плетня появился степняк с отведенной рукой для броска копьем, Прошка, проносясь мимо, успел полоснуть его лезвием своего балота, и вайх с криком исчез. Справа сзади бабахнули два выстрела, не иначе Коллайн, его позиция. Я успел лишь единственный раз приложиться шпагой по вайху, отлетевшему от коня Ворона прямо мне под руку. Деревню мы проскочили за считанные секунды, разрушительным смерчем пронесшись по дороге, являющейся центральной и единственной улицей.

Уже за околицей мы чуть сбавили ход, для того чтобы убедиться, что все остались в строю. Потерь не оказалось и я скомандовал — вперед, вперед, опасаясь погони.

Погони не было, своей внезапной атакой мы изрядно проредили их ряды, но впереди нас ждала новая напасть. Отдалившись от деревни на изрядное расстояние, отряд перешел на мелкую рысь, экономя силы лошадей на всякий случай. И случай этот подвернулся удивительно быстро. Изгибаясь между двух холмов, дорога плавно перетекла в ровную степь, открывая вид на устремившихся нам наперерез степняков, численностью не меньше сотни человек. Команды не потребовалась, мы рванули вперед, пытаясь оторваться как можно дальше. Все, теперь наши жизни напрямую зависят от выносливости коней. Мы скакали бешеным галопом, нахлестывая коней и подбадривая их свистом. Некоторое время вайхи пытались догнать нас, но убедившись в тщетности попытки, сбавили ход, но не отказались от преследования. И какого черта им надо, ведь мы ничего кроме неприятностей предложить им не можем, а про золото они не ведают.

Мы тоже уменьшили скорость, галопом лошадям долго не продержаться, теперь все, гонка с преследованием перешла в гонку позиционную. Пойдет дорога под уклон, сможем немного оторваться, пойдет в гору, будет наоборот. Главное сейчас не прозевать их рывок, чтобы вайхи не смогли сократить расстояние до дистанции выстрела из лука. Пуля — дура, а практически у каждого вайха лук и колчан, полный стрел. Степняки пару раз пытались приблизиться рывком, но мы вовремя реагировали на этот маневр противника. До темноты еще далеко, все шансы же у вайхов, степные скакуны выносливые, а их хозяева мельче нас будут, а, следовательно, и легче.

Бросить на дорогу мешочек с золотом, бред, это только раззадорит их. Золото нужно было прятать в том месте, где оставляли лишний груз, но обидно, чертовски обидно расставаться с ним после стольких мытарств, да и кто мог знать, что все так обернется. Я отсчитывал секунды от приметного валуна на обочине, тридцать восемь, тридцать девять, все, вайхи поравнялись с ним, следовательно, дистанция между нами осталась неизменной. Приблизился Нестор и заговорил, обращаясь ко мне.

— Командир, через пару лиг спуск к ручью, затем подъем, не очень большой, но все же… Может нам как в прошлый раз…? — он не договорил, и без слов понятно, что речь идет о бое в том месте, где мы повстречались с Энолией. Остальные прислушивались к разговору, как же, речь идет о спасении жизней. Я секунду обдумывал, затем мотнул головой, нет, не пойдет. Вайхов значительно больше, времени на подготовку у нас совсем не будет, да и стволов теперь меньше, сомнут.

— Ручей то глубокий? — в свою очередь спросил я Нектора.

— Нет, он больше в ширину. Во время дождей он ого го, а сейчас должен быть… — Нектор пренебрежительно махнул рукой. В голове мелькнула мысль, пропала, снова вернулась и уселась накрепко. А вот это шанс. Неплохой такой шанс, жирненький. Дорога в таком состоянии, что хрен вайхи определят, свернули мы по ручью или за горкой скрылись, будь они все там Следопыты с Чингачгуками. Ветерок пыль поднимает, перед нами кто-то проехал, натоптано сильно…

Нам бы еще фору во времени хоть чуток. Ага, есть, должно сработать. Следующий вопрос, куда сворачивать по ручью, налево или направо. Конечно же, по течению, дурень. Течением муть, поднимаемая дюжиной лошадей, устремится за нами, вайхи даже если знают об этой уловке, засомневаются, что даст нам драгоценные секунды времени, чтобы оторваться как можно дальше.

— А теперь внимание — повысил я голос, придав ему нужные интонации. — Шлон, готовь две последние бомбы, с запальным шнуром в два раза длиннее, чем обычно. Еще нам понадобится несколько камней, внешне похожих на бомбы, но сделайте это как можно незаметней для этих — и я ткнул большим пальцем назад.

— Дальше, когда приблизимся к ручью достаточно близко, Шлон зажигает обе бомбы и оставляет их на дороге. Как только взорвется первая, во весь опор, со всей скоростью какую только сможем развить, отрываемся от вайхов, и не забудьте о камнях, бросайте их на дорогу по одному, авось за бомбы примут, тогда это их точно задержит. Доскачем до ручья и вниз по течению, повторяю, вниз. —

Мой план сработал на ура. Мы ускорились после первого взрыва, резко увеличивая дистанцию. И дно ручья оказалось как на заказ, не илистым, а песчаным и каменистым. Отряд мчался по неглубокому руслу ручья, вздымая миллионы сверкающих на солнце брызг. Наконец, после получаса бешеной скачки по воде, я подал команды 'стоять'.

Мы остановились, с нервным трепетом прислушиваясь, ожидая услышать шум приближающийся погони. Тишина, только высоко в небе поют птицы, да похрапывают наши кони. Прямо на глазах люди начали расслабляться, меняясь в лицах от выражения тревоги до явного облегчения. Справа зеленел высокой травой пойменный луг, за ним, на пригорке, горели в предзакатном небе желтые стволы соснового бора.

Вот сюда и лежит наш дальнейший путь, лес наш друг, и чем гуще он, тем больше. Я подал команду ' за мной, по одному, след в след' и направил Ворона в сторону бора, перпендикулярно течению ручья. Если мы проедем через луг разрозненной толпой, то основательно помнем траву, что сразу бросится в глаза преследователям. На краю леса остановился, дожидаясь остальных. Постояли, ожидая увидеть отставшую погоню, но не дождались, и двинулись через лес в дальнейший путь.

Место для ночевки выбрали на лесной полянке, в самой лесной глуши. Костер не разводили, из еды нашлось только немного вяленого ленточками мяса, оказавшегося у любителя поесть Шлона. Весь остаток вечера развлекались тем, что спорили, подействовали или нет корешки на лошадей. Спорщики разбились на два лагеря, и, лениво переругиваясь, доказывали свою точку зрения. Не принимали участие в споре только я, Коллайн да Дикие. Так и не придя к единому мнению, спорщики по одному затихли, проваливаясь в сон после тяжелого дня. Я тоже незаметно уснул, улегшись на попону, положив голову на седло и укрывшись своей многострадальной курткой.

Глава 19 

Кайденское ущелье

Ко входу в Кайденское ущелье мы вышли к полудню следующего дня, не встретив по дороге ни единой души. Уже преодолев около трети прохода, наткнулись на конный разъезд тяжелых имперских кирасир, которые поинтересовались у нас относительно вайхов. Да, видели, да, много, да Сентокс в огне, а что мы еще могли рассказать. Кирасиры пропустили нас, попросив заехать в штабную палатку, находившуюся на выходе из ущелья.

Кайденский проход представлял собой узкий извилистый коридор с отвесными высокими стенами, протяженностью около трех лиг. На выходе из него действительно разбил лагерь отряд регулярной имперской армии численностью в несколько сот человек. Штабная палатка отличалась от остальных своими размерами и выглядела как большой шатер.

Оставив своих людей недалеко от нее, передав повод Ворона Проухву и, взяв с собой Коллайна, я направился выполнять свое обещание, данное кирасирам.

У входа в шатер я встретил графа Сорента Гробера, потомственного офицера, знакомого мне по моим посещениям кирасирского полка, квартировавшего под столицей. Тепло поприветствовав друг друга, мы прошли внутрь. В шатре собрались несколько офицеров, державших военный совет. Не нужно обладать физиогномикой, чтобы увидеть печать отрешенности на их лицах.

Сорент представил меня в самых лучших рекомендациях, я в свою очередь представил Коллайна, мы познакомились с присутствующими, и мне пришлось рассказать о вайхах все, что успел узнать по дороге сюда.

Казалось бы, пора и откланяться, но мое извечное любопытство заставило меня поинтересоваться, что же является причиной столь угнетенного настроения у господ офицеров. Причиной оказались те же вайхи, прорыв которых на Ингард через ущелье ожидался со дня на день. Вайхи ожидались численностью от тысячи до полутора тысяч человек, солдат же, включая присутствующих здесь офицеров, не достигало цифры в триста воинов. Егерский полк, идущий на рысях в помощь защитникам прохода, сможет прибыть не раньше через неделю, в лучшем случае через шесть дней.

Ингарду грозила участь Сентокса и грозила небезосновательна. Ингард, довольно крупный по здешним меркам город, совсем не имел крепостных укреплений, в прошлом в этом не было никакой необходимости, вайхи до этого никогда не спускались так далеко к югу, предпочитая совершать свои набеги на северо-западные провинции Империи. На мой вопрос, какие действия собираются предпринять присутствующие, один из офицеров, представившийся графом Анри Дьюбеном ответил, пожимая плечами.

— Ляжем мы все здесь, какие еще могут быть действия, как будто у нас есть выбор. Около сотни тяжелых кирасир, четыре пушчонки да чуть более полутора сотен пехоты… По крайней мере, задержим их, сколько сможем, давая возможность жителям Ингарда уйти куда подальше.-

Как же, уйдут они, будут сидеть, запершись в домах и надеясь на чудо, а чудес не бывает, к сожалению. И станут вайхи хозяйничать в городе, вытворяя такое, что и в кошмарах не привидится.

Я никогда не терпел умников, смеющихся над тупостью военных, рассказывающих о них анекдоты, хотя не имел к армии никакого отношения ни в земной прошлой жизни и не имею сейчас. Кто из них сможет сказать вот так, с холодной обреченностью, что ляжет здесь, хотя с этого будет мало толку, только потому, что выполняет свой долг.

Да уж, ситуация, есть о чем подумать.

За Анри то я был полностью уверен, а вот с остальными из моего отряда необходимо поговорить.

— Извините господа, вынужден вас покинуть на некоторое время — заявил я и вышел из шатра.

За это время мои люди успели освоиться в воинском лагере, и теперь за обе щеки уплетали солдатскую кашу прямо из котла, добытого предприимчивым Шлоном.

Парни сразу раздвинулись, уступая мне место, но я отказался и отошел в сторону, задумавшись.

Во мне заговорили сразу два человека, убеждая друг друга принять свою точку зрения.

— Ну и на черта тебе все это нужно — говорил один другому — именно сейчас, когда у тебя столько планов и появилась возможность их реализовать.-

— Ты же отлично представляешь, чем закончится взятие вайхами Ингарда. Там же женщины, дети, старики — отвечал другой.

— Ты-то чем сможешь помочь? Вас всего девять, всего. Вот потом, когда ты войдешь в силу, ты просто не допустишь такой ситуации — настаивал первый.

— А сейчас что, ты даже не попробуешь что-то изменить? Ты же будешь мучиться всю оставшуюся жизнь, что даже не попытался. Ты посмотри на этих офицеров и их солдат. Им что, думаешь, не хочется жить? У них нет стремлений, желаний и своих собственных жизненных планов? -

— Они выполняют свой долг. А ты даже не подданный Империи. Оно тебе надо? -

Я внимательно слушал их обоих, отлично понимая, что решение давно принято, и сейчас просто тяну время, вместо того, что бы действовать.

Парни оторвались от каши и поглядывали на меня.

Подойдя к ним ближе, я остановился, оглядывая всех по очереди. Все встали, понимая, что разговор будет серьезным.

— Господа. Мы сделали то, что сделали, несмотря на все трудности и опасности. Но сейчас нам предстоит расстаться. Все вы получите свою долю и полный расчет. Мы с бароном Коллайном остаемся здесь и вот почему — я объяснил ситуацию, возникшую в связи со скорым нападением вайхов, и поблагодарил их за помощь, оказанную мне во время нашего путешествия. Затем сказал.

— Если кто-нибудь выразит желание остаться, буду очень рад. С ответом не тороплю, мне нужно еще раз осмотреть ущелье. И еще раз напоминаю, почти наверняка все, кто останется здесь со мной, останутся в этой земле — указав пальцем под ноги. В полной тишине я вскочил на Ворона, разобрал поводья и поехал к проходу.

Я не испытывал ни каких иллюзий по поводу решения моих людей. Сейчас, когда остался самый легкий кусочек пути к родному дому, зачем ввязываться в это почти стопроцентно смертельное дело. Они поедут дальше и будут тысячу раз правы. Ребята достаточно рисковали жизнью, чтобы получить свой шанс на счастливую жизнь, и вот он, этот шанс, уже в кармане.

Все, хватит об этом, есть сейчас вещи куда важнее, чем думать о мотивах их возможных поступков.

Ага, здесь тоже глина, и вот там, под самым откосом и добраться туда очень сложно, что меня вполне устраивает. Здесь крупные камни, лошади точно не пройдут. В этом месте ущелье прилично сужается, на одной из сторон образовался приличный козырек, нависший над проходом. Вот собственно и все, что мне надо.

Нет, еще бы поесть чего, со вчерашнего утра ничего не ел, кроме горсти вяленого мяса вместо ужина. Надо решить этот вопрос, с таким богатством нельзя экономить на желудке, это где-то даже неприлично, думал я спустя полчаса, подъезжая к своим людям.

Соскочив с коня, я подошел к ним, пытаясь по глазам прочитать ответ.

— Командир — обратился ко мне Шлон — в Вашей бутыли еще достаточно моего любимого зелья, чуть ли не четверть. Поэтому я остаюсь. Остальные, кстати, тоже, только их мотивы мне совершенно не понятны.-

— Парни, да вы представляете… — начал я.

— Э, нет господин барон, только не надо гнать нас отсюда — в первый раз за все время позволил себе перебить меня Нектор. — Мы уже привыкли, что Ваша милость из любой дерьмовой ситуации выезжает на белом коне, да еще и с полными карманами. Чую я, что и здесь все этим закончится. Верно я говорю? — обратился он к остальным. Те одобрительно зашумели.

Настроение сразу подпрыгнуло до небес.

— Спасибо, парни. Тогда так — я протянул Шлону позвякивающий кошель — Это деньги, — как будто это и так было не понятно — а там, в двух часах езды город Ингард. Возьми с собой Пелая и навестите этот славный городишко. Но не за тем, о чем ты сразу подумал. Купите все необходимое на всех и обязательно покушать. А если ты на обратном пути свалишься с лошади, разрешаю Пелаю привязать тебя к ней и обязательно твоей мордой поближе к ее заду. Остальные пусть найдут укромное местечко, где можно спрятать до лучших времен куски этого желтого презренного металла, который какой-то чудак по недоразумению назвал благородным. А к тебе Прошка, у меня вообще нижайшая просьба. Посмотри, у Ворона весь хвост в репейниках, мне даже стыдно к нему подходить.-

По дороге к штабной палатке, я размышлял о том, почему не видно никакой подготовки к отражению атаки вайхов. Может быть, все дело в общей тактике и стратегии ведения войны на данном этапе истории.

В строгом порядке стоят на поле брани полки каждый в своих отличительных цветах форменной одежды. Здесь красно-синий полк, рядом белый с черным, а за пригорком вообще в фиолетовых цветах. Красиво стелется над землей пушечный дым, фельдмаршалы на холмах движением шпаги двигают полками, как гигантскими шахматными фигурами.

Нет, не пришло еще время окопов в полный профиль и кинжального пулеметного огня. Смотрите-ка, солдаты вяжут рогатки, похожие на противотанковые ежи, только из дерева и против степной конницы. До конца не понятно, как же все-таки они собираются воевать против вайхов, не предпринимая никаких защитных действий? Может быть, выдержать несколько атак, затем организованно отступить, все мол, совесть наша чиста, силы слишком не равны и мы умываем руки. Или выстроиться стройными рядами и погибнуть, но не отступить. Меня не устраивают оба варианта, цель одна, защитить город, но при таком развитии событий и в том и в другом случае город обречен. И если бы только город, но и несколько селений, лежащих в его окрестностях.

В палатке ничего не изменилось, все та же гнетущая атмосфера, только на меня смотрели несколько по-иному. Не знаю, что там наговорил Коллайн, но я почувствовал это, сразу, как только вошел.

— Господин де Койн, Вы хотите нам что-то сказать? — обратился ко мне старший из офицеров, взявший на себя командование граф Мигуэль фер Стянуа, рослый седой мужчина с цепкими умными глазами и возрастом за пятьдесят, облегчая мне начало разговора.

— Да господа. Понимаю, я здесь человек случайный, но не откажите в любезности выслушать не перебивая. И еще попрошу лист бумаги достаточного размера.-

Бумага нашлась без проблем, а кусочек графита я вынул из собственного кармана.

Двумя линиями начертив границы ущелья, я начал излагать план его обороны.

— Господа, предлагаю действовать следующим образом. Вот здесь и вот здесь построить два укрепления из глины, которую мы будем брать, выкопав ров от этой россыпи крупных валунов примерно до этой точки. Этим рвом мы сократим ширину коридора, по которому вайхи смогут нас атаковать, что позволит нам сконцентрировать огонь пушек, установленных по две на каждом из редутов. Обратите внимание, правый редут выдвинут чуть ближе и это дает ему возможность вести перекрестный огонь с левым укреплением. Ров прикрывает редут от атак противника с фронта, с правого фланга его обойти возможно, но только в пешем строю, чего вайхи чрезвычайно не любят. Там крупные камни, лошади не пройдут.

Теперь наш левый фланг. Вот в этом месте, возле самой стенки ущелья имеется глинистая осыпь, что позволит нам выкопать два длинных окопа, посадив в него до пятидесяти стрелков. Вайхи до них не дотянутся, слишком круто для лошадей и очень трудно подняться пешим. Выкопать окопы возможно, если подняться при помощи лестниц, дальше откос становится более пологим. Если мы сможем обеспечить стрелков парой, а лучше более стволов, они смогут вести прицельный огонь из убойной позиции во фланг столпившихся перед укреплениями степняков, оставаясь вне досягаемости их сабель. Таким образом, головная часть орды попадает под перекрестный огонь с трех сторон.-

Меня перебил один из присутствующих офицеров.

— Извините господин барон, но мы не успеем построить оба редута, возможно даже один. Вайхи ожидаются завтра вечером, максимум послезавтра утром. Нам банально не хватит времени. —

— Хватит, обязательно хватит, если мы возьмемся за дело прямо сейчас, не откладывая, реквизируем в городе и окрестностях обыкновенные мешки. Набивать их глиной будем прямо на месте, и укладывать в нужном порядке. Цена пустых мешков и цена жизни несопоставима и все понимают это нисколько не хуже нас.-

Граф фер Стянуа ткнул пальцем в план обороны:

— Почему бы нам не построить эти самые редуты в самом узком месте ущелья? Это значительно облегчит оборону. —

— Нет, господа. Вайхи, столкнувшись с непреодолимым препятствием, отступят и обойдут нас через Сентокс. Через три, четыре дня они будут у Ингарда, а обороняться в степи значительно труднее. Егеря подойдут, как Вы сами сказали, не раньше чем через шесть дней. За эти два дня от города ничего не останется. —

Интересно, подумал, почему вы сами не предприняли никаких попыток перегородить ущелье в этом самом месте. Ничего я не понимаю в современной стратегии, и спросить неудобно. Разве что кому то выгодно, чтобы произошло, то, что может произойти, иного варианта мне и в голову не приходит. Но кому и зачем, вот вопрос. Иначе как объяснить фактически бездействие офицеров, находящихся передо мной. Но нельзя обвинить их в предательстве, они приготовились здесь умереть. В таком случае, почему мне вообще дают высказаться. Голову сломать можно. Ладно, идем дальше.

— Для этой узости у меня другое предназначение. Вот здесь и вот здесь, мне думается, необходимо заложить пороховые заряды, достаточно мощные, чтобы взрывом перегородить ущелье, но не раньше, чем половина вайхов пройдем через это место. Очень надеюсь, что завалы, образующиеся на месте взрывов, разделят орду вайхов на какое-то время. Хотя порох и обладает больше бризантностью, нежели фугасными свойствами, но в нашем случае выбирать не приходится. Главное, заложить его достаточное количество. Надеюсь, с этим проблем не будет.-

Несомненно, присутствующие здесь не имеют понятия, чем отличается бризантный заряд от фугасного. Они даже слов таких не слышали, но это даже к лучшему. Надеюсь, что это придаст весомость моим словам.

В этом мире еще нет другой взрывчатки, кроме пороха, потому и соответствующих терминов тоже нет. Граф фер Стянуа согласно кивнул головой, мол, чего уж там, и пороха достаточно и люди найдутся, сделаем в случае необходимости.

Я продолжил.

— Попав под перекрестный огонь и, будучи отрезаны от хвостовой части отряда, вайхи придут в замешательство на некоторое время и вот тут мы атакуем их лоб в лоб.-

— Кто это мы, барон? — задал вопрос фер Стянуа.

— Мы, это шестеро моих людей во главе со мной и сотня тяжелых кирасир, господин граф — ответил я — Нас всего девять, но двое останутся среди стрелков, там они пригодятся больше.-

— Скажите барон, Вам-то зачем все это нужно? Вас-то что здесь держит? -

Я обвел всех собравшихся взглядом и ответил.

— Откровенно говоря, господа, я и сам себе задавал подобный вопрос и не находил ответа. Но потом вспомнил слова, сказанные в другом месте и по другому поводу — если не я, то кто же? Мне кажется, что они относятся к каждому из присутствующих здесь — если не мы, то кто же? Там — я махнул рукой в сторону Ингерда — женщины и дети, и наш прямой долг как мужчин, защитить их или хотя бы попытаться это сделать.-

Затем, чтобы не заканчивать свою речь слишком уж патетически задумчиво произнес.

— Хотя, положа руку на сердце, признаюсь вам, что в большей степени мною движет

обыкновенная человеческая зависть.-

— Зависть? Ну и чему здесь можно завидовать, господин барон? -

— Ну как же, вы разгромите бандитов в пух и прах, вас осыплют наградами и овеют славой… Я же до конца жизни себе не прощу, что был здесь и не принял участие.-

Граф фер Стянуа взглянул на Коллайна, тот слегка пожал плечами, такой вот он и есть, воспринимайте его, как хотите, а я уже привык.

Погоди барон Анри Коллайн, я тебе припомню это.

— И поэтому Вы хотите лично повести кирасиров в самоубийственную атаку? -

вставил Анри Дьюбен.

— Ну, конечно же, дорогой граф. Мы набросимся на них, сверкая доспехами, круша направо и налево, рубя на мелкие и крупные куски, крича при этом 'Да здравствует император Конрад III и его венценосная супруга Элеонора ', или что там нужно кричать при этом? Что может быть лучше? -

— Барон, Его Императорское Величество и его супруга скончались больше месяца назад от вьенской лихорадки. На трон взошла Янианна I, являющаяся единственной прямой наследницей. Императрице едва минуло шестнадцать.-

Я посмотрел на Анри. Тот опять пожал плечами, знаю, но не имел возможности сказать.

— Хорошо, мы будем кричать ' Да здравствует императрица Янианна I. - дальше говорил уже серьезно.

— Посудите сами, я приезжаю сюда, весь из себя такой умный, а вы здесь так, погулять вышли. Я предлагаю вам свой блестящий план, согласно которому вы легко одолеете как минимум вчетверо превосходящих числом вайхов и со спокойной совестью удаляюсь. Это мой план, господа, и отвечать за него мне, конечно в том случае, если вы его поддержите, и я считаю, что место мое там, среди кирасир.

Кстати, на мой взгляд, атака не такая уж и самоубийственная. Посмотрите, пройдя по центру, мы развернемся в этом месте, и будем пробиваться вдоль южного склона ущелья. Стрелки, находящиеся вот в этих окопах, смогут поддержать нас огнем, прямо через наши головы. В то же время оба редута успевают перезарядить свои пушки и открыть огонь по левому флангу противника, не боясь нас задеть — одновременно с этими словами, я показывал все маневры на бумаге с планом обороны.

— Вот таков мой план обороны ущелья, извините, ничего лучшего в голову не приходит. Теперь слово за вами, господа офицеры — я замолчал, ожидая реакции собравшихся в палатке офицеров. Обсуждение длилось недолго и фер Стянуа наконец высказал общее мнение, которое заключалось в том, что общая концепция обороны ущелья была принята именно в том виде, в каком я ее и представил.

— Господа, в таком случае у меня две маленькие просьбы. Первая заключается в том, чтобы мне и моим людям предоставили кирасы. Дело в том, что когда мы героически убегали от вайхов, нам пришлось оставить практически все вещи, мешающие нашей ретираде.-

Фер Стянуа кивнул головой, эта проблема решаема.

— Вторая просьба касается солдат. Мне кажется, им необходимо объяснить, что они выполняют не абстрактный приказ, пытаясь защитить город Ингард, а конкретных людей, проживающих в нем — женщин, детей, стариков. И если у других людей в другом месте возникнет подобная ситуация и им придется защищать близких наших солдат, их семьи, у них будет с кого брать пример. —

Граф секунду подумал, затем снова кивнул головой, хорошо, сделаем и это, вреда от этого не будет, а если случится хоть какая-то польза, вообще замечательно.

Здесь подал голос еще один граф, до этого все время молчавший и всем своим видом показывающий, что слушает весь этот бред, касающийся предложенного мною плана, только из уважения к присутствующим. Я не запомнил его имени, да и представился он, буркнув неразборчиво себе под нос.

Граф не понравился мне с самого начала, с самого первого взгляда и дело здесь было не в его реакции во время моего изложения своего представления о защите города. Не знаю, как у остальных, но иногда у меня случается так, что не понравится человек, сразу, как только я его в первый раз увижу. Не понравится и все, и я ничего не могу с собой поделать. Я не могу с такими людьми общаться, воспринимаю в штыки все их слова и действия и так далее.

Граф как раз тот самый случай.

Так вот, граф высказал свое мнение в том духе, что быдло оно и есть быдло и, перед тем как вспахать поле вовсе нет необходимости объяснять лошадям или буйволам, о задачах, поставленных перед ними. Достаточно подгонять кнутом этот самый скот, вполне достаточно. Я видел предостерегающий взгляд, посланный мне Анри, но уже ничего не мог с собой поделать.

— Дорогой граф — обратился я к нему. — Как известно, родителей не выбирают. Единственное, чем мы от этих людей отличаемся, так это наличием, но вполне допускаю, что и отсутствием образования и манер. В том случае же, если раздеть Вас и этих скотов, мы совсем не увидим между вами разницы, у них нет ни рогов, ни копыт. Если конечно они у Вас не присутствуют. Тогда да, извините, я окажусь не прав.-

Судя по реакции собравшихся офицеров, этот человек не являлся душой компании, кое-кто с трудом удерживался от смеха.

Граф вскочил, собираясь что-то сказать в ответ, но я перебил его довольно бесцеремонно, заявив.

— Господин граф, если Вы испытываете ко мне еще какие-то чувства, кроме немого обожания, готов встретиться с Вами когда угодно и где угодно, но только после того, как все закончится. Кроме того, буду очень рад видеть Вас рядом, когда мы пойдем в атаку.-

Граф с огромным трудом взял себя в руки, коротко кивнул остальным и вышел из палатки.

— Извините господа. Не сдержался — повинился я.

Фер Стянуа вновь пожал плечами, до этого ли сейчас. Затем он обратился к собравшимся.

— Господа офицеры, коль скоро мы решили принять план господина де Койна к исполнению, прошу вас, высказывайте свое мнение…

Началось обсуждение, забегали вестовые, посыпались приказы. Мне здесь делать больше нечего, не имея специальной подготовки, я ничем не смогу ни помочь, ни дать доброго совета. Откланявшись, мы с Коллайном покинули штабной шатер, получив приглашение на ужин.

Глава 20 

Есть только миг…

Когда мы вышли на воздух, первыми словами, что я услышал от Анри, были — Зря ты все это затеял, Артуа.-

Я посмотрел на Коллайна вопросительно. Неужели Коллайн против нашего участия в обороне Ингарда, кстати, я ведь даже не спросил его мнения, настолько в нем не сомневался.

— Я имею в виду ссору с графом Колином Макрудером. Ба, а ты ведь подумал совсем про другое. Да, де Койн, вот уж чего от тебя не ожидал…-

Я с облегчением выдохнул воздух из легких:

— Да катись он к дьяволу, индюк напыщенный. Тут стоит вопрос о человеческих жизнях, а он со своим идиотским самомнением. —

— И все-таки зря, очень зря. Давай я тебе немного объясню действительное положение дел. Но сразу учти, некоторые моменты мне пришлось домысливать, так что за полную достоверность я не ручаюсь.

Дело в следующем. Конрад III и его супруга Элеонора умерли в одночасье, официально от лихорадки. Но многие, хотя и не все считают, что причиной их смерти несколько иная, и тебе Артуа нетрудно догадаться о том, о чем я предпочту умолчать. Юная принцесса Янианна, единственный ребенок, взошла на престол.

И вот здесь начинается самое интересное. У Конрада есть и непрямые наследники, которые спят и видят себя на этом месте. Но три жертвы для одной лихорадки это слишком много даже для них. А вот если коварные и злые кочевники посеют смерть и ужас на окраинах Империи, всем сомневающимся станет ясно, что императрица слишком молода и власть должна, просто обязана перейти в руки крепкие, надежные, при которых Империи обеспечен покой и порядок. Нет, юная императрица не ничем не заболеет со смертельным исходом, с ней абсолютно ничего не случится. Она даже останется императрицей, но уже в качестве жены императора. Степень родства вполне позволяет жениться на Янианне этим самым крепким и надежным рукам. Кроме всего прочего, все в один голос утверждают, что Янианна поразительна красива.

Так вот, граф Колин Макрудер, который кстати является родственником того самого человека, привез приказ от наместника провинции, в котором в частности говорится об отходе войск в силу их явной малочисленности и так далее. Что, в общем-то, и произошло. Но, к счастью, не все считают, что можно бросить беззащитные города на произвол судьбы. Ты обратил внимание, сколько офицеров на такое малое количество войск и чуть ли не все носят титулы графов. Или ты думаешь, что у нас в Империи количество графов соответствует количеству булочников или портных?

Все они оказались здесь с одной мыслью, что этого не должно произойти. Не должен Ингард пасть под копыта коней кочевников в угоду политическим соображениям. Но есть приказ, а они люди военные и есть честь, честь офицера и дворянина. Ты же видел их состояние, как они себя чувствовали, как вели себя. А граф настаивает, машет приказом. Тут появляется барон Артуа де Койн, человек совершенно посторонний, которого ничего здесь не держит. И он предлагает умереть, но умереть так, чтобы хотя бы попытаться спасти город и людей.

Они люди неглупые и отлично понимают, где мы были, какой у нас груз и как он нам достался. Ты только на свою куртку посмотри, на ней живого места нет и это не пятна от пролитого вина и жирного соуса. Скажи, какой нормальный человек бросит все это ради спасения совершенно незнакомых ему людей. Артуа, когда ты вернулся и начал излагать свой план, я был горд, что мы с тобой в одной команде. Знаешь, что я сказал этим людям в твое отсутствие? -

Я заинтересованно кивнул головой, сам хотел спросить его об этом.

— Я немного рассказал о нашем путешествии, не вдаваясь в подробности, но особо ничего и не скрывая, это не те люди. Когда же меня спросили, что ты за человек, я ответил вот что. Сейчас барон пойдет уговаривать своих людей, чтобы они уезжали отсюда как можно скорей, те естественно откажутся, затем осмотрит ущелье и предложит далеко не самый плохой план, в котором определит себе такое место, где практически невозможно выжить. Теперь скажи, и в чем я ошибся? И что теперь остается этим людям? — Коллайн указал рукой в сторону палатки.

Ну не все так мрачно, глядишь, поживем еще. В конце концов, сотня тяжелых кирасир это такая сила. Тем более против степняков, практически незащищенных. В поле, против разреженных порядков, да, вайхи и быстрее и маневреннее. В этой узости им некуда разбежаться, кирасиры пройдут сквозь них как горячий нож сквозь масло. Главное не увязнуть.

— И все-таки, скажи мне Артуа, действительно, зачем тебе все это нужно? -

Я помолчал минуту, обдумывая ответ. Знать бы самому точно, зачем мне все это нужно.

— Понимаешь Анри, когда-то очень давно, у моего народа единственным мерилом всех действий и поступков была совесть. Неважно, что сделал человек, но, если он не ищет себе оправданий, значит, он сделал все правильно, по совести. Мы можем проехать мимо и найти себе в оправдание тысячу причин, а потом всю оставшуюся жизнь искать новые. Я не смогу тебе объяснить лучше, но я чувствую, что наше место здесь, в ущелье. И не делай, пожалуйста, из меня героя, я обыкновенный человек и больше всего хочу сейчас помыться горячей водой, добрый такой кусок хорошо прожаренной дичи, мягкую теплую постель и ласковую симпатичную девушку. Все пошли к своим, нам еще золото прятать. —

Золото мы спрятали в отличном месте, не знаешь где именно, ищи хоть тысячу лет. Сначала устроили целый спектакль, чтобы отвлечь возможных наблюдателей. Россыпь камней, где будет лежать золото до окончания всей этой истории, хорошо просматривалась с места нашего бивака.

К этому времени вернулись Шлон с Пелаем, ведя на поводу наших запасных лошадей, заново превращенных во вьючных. Шлон был навеселе, но с коня не падал. Горбатого могила исправит, думал я, устраиваясь на новом походном одеяле возле костра.

Только бы не было сильного дождя, порох, запалы, все отсыреет, вайхи легко справятся с нами, задавят числом, упрямо лезла в голову одна и та же мысль. Подошел Проухв, положил рядом со мной кусок сыра, ветчину, пару ломтей хлеба и мою походную фляжку, наполненную вином. Желудок требовательно заурчал, глядя на такое богатство. И верно, война войной, а обед по расписанию. Хотя какое тут к дьяволу расписание, сутки почти ничего не ел. Я с жадностью набросился на еду, стараясь есть аккуратно. Плох тот командир, кто давится и чавкает во время еды, или я что-то напутал.

Ух, вот теперь можно и отдохнуть часок, больше не получится, от приглашения на ужин не откажешься, не поймут люди. Да и самому интересно, как разворачиваются события. Сейчас ничего особенного не происходит, только группа всадников проскакала в сторону Ингарда.

Ужин прошел замечательно. Много ели, не меньше пили и смеялись.

Я поднялся, держа в руке бокал с вином

— Господа. Возможно, мы погибнем завтра, послезавтра. Но никто из нас не сможет прожить вечность, да и стоит ли. Мы знаем точно, эта жертва не напрасна, столько людей останется в живых благодаря этому. Вырастут дети, у спасенных нами женщин родятся новые. Кто-то из них станет великим ученым, поэтом, музыкантом, да просто хорошим человеком, добрым и честным. Возможно, они даже не вспомнят о нас, о том, что мы для них сделали. Но сами мы никогда не будем сожалеть о сделанном, ни на том свете, ни на этом. Вот за это и предлагаю Вам выпить. Ваше здоровье, господа — и лихо опрокинул бокал вина. А почему бы собственно и нет, отличная компания, хорошее настроение…

Проснувшись еще до наступления рассвета, первым, что я услышал, были слова Анри:

— И все таки зря ты испортил отношения с Колином Макрудером. Граф не из тех людей, кто может позволить себе забыть случившееся.

Я больше чем уверен, что он покинет нас еще до обеда, сославшись на острую необходимость. Свое дело он уже сделал, и наши попытки сдержать вторжение кажутся ему, да и не только ему, смешными. Отныне будь осторожен, если нам, конечно, удастся пережить следующие пару дней.-

— Спать нужно по ночам — заявил я — Ты вчера во сколько вернулся? Под утро? То-то же, аналитик хренов. Плевать мне на этого графа. Будут проблемы, будем решать. Я не золотая имперская крона, чтобы всем нравиться. Ты лучше скажи, всезнайка, сегодня завтрак будет? -

Коллайн хмыкнул, мол, знаем мы таких, одна еда на уме, да еще женщины, но ничего не сказал в ответ.

Ранним утром, едва начало светать, мы приступили за работу. Несколько возов с пустыми мешками прибыли еще ночью, их без особого труда удалось добыть в городе. Работа кипела сразу на нескольких направлениях. Часть солдат копала ров, тут же набивая мешки глиной и относя к двум строящимся из мешков редутам. Другая часть, численностью чуть более пятидесяти человек, занимались рытьем окопов прямо на склоне ущелья, оборудуя себе стрелковые позиции.

Обеспечить их повышенным количеством ружей, практически по три ствола на каждого стрелка удалось легко, за счет кирасир. Обычное вооружение кирасира состоит из карабина, пары пистолетов, палаша или тяжелой сабли ну и кирасы со шлемом, естественно. Кирасирам в нашем плане отводилась особая роль — конная атака и ружья скорее будут мешать, нежели помогут. Сам я с самого утра щеголял в новенькой кирасе, привыкая к ее весу и вообще к ней самой. До этого ни разу в жизни мне не приходилось ее носить, даже примерять не приходилось.

Некоторое неудобство и скованность в движениях компенсировалось достаточно надежной защитой торса. Конечно, кираса не спасет от выстрела в упор или точного и сильного удара копьем, но все же…

Остальные мои бойцы обладали опытом ее ношения, за исключением Проухва, а Пелаю с Амином она вообще не понадобится, их дело стрелять и я включил обоих в состав стрелков левого фланга, которые будут находиться в окопах на откосе.

Работа двигалась быстро, уже к обеду мы имели оба редута достаточной высоты, а окопы были отрыты еще раньше. Мешков с землей оказалось достаточно даже для того, чтобы перекрыть ими участок между левым укреплением и левой же стеной ущелья.

Участок между редутами перекрыли рогатками, делать там еще что-то не сочли нужным, поскольку именно через этот проход и должна состояться атака кирасиров. После обеда я даже позволил себе вздремнуть часика полтора, коль скоро отыскалась такая возможность. Обожаю послеобеденный сон, по мне так лучше не спать полночи.

Ближе к вечеру все мы все чаще стали поглядывать в глубину ущелья, ожидая увидеть вайхов. У входа в ущелье находился в карауле разъезд, посланный специально для того, чтобы вовремя предупредить о приближении степного войска.

Я со своими людьми, с теми, которые должны принять участие в конной атаке, находился в расположении кирасир, которыми командовал Дьюбен. С самого начала я дал ему понять, что совершенно не претендую на старшинство, да и глупо было это делать на моем месте. Граф Анри Дьюбен кадровый офицер и потомственный военный, несмотря на свою молодость уже имел за плечами несколько кампаний. Хотя Империя уже достаточно давно прекратила экспансию соседних территорий и прочно утвердилась в своих границах, тем не менее, скучать своим солдатам в казармах не давала. Приграничные стычки и дружеская помощь союзникам давали возможность держать войска в постоянной боевой готовности.

Мы с графом в который раз прикидывали наши действия, рассматривая варианты, которые могут сложиться в ходе боя, выезжали на местность и все больше приходили к выводу, что атака действительно может стать самоубийственной. В тоже время, как не пытались, не смогли выдвинуть ни одной альтернативной идеи. Самым опасным моментом в этой атаке будет поворот к стене ущелья и дальнейший отход к своим. Не вопрос, сотня отлично вооруженных и прекрасно обученных кирасир легко пройдут сквозь порядки вайхов до самого предполагаемого завала, вызванного взрывами, но вот затем. Затем нам предстоит развернуться и пройти вдоль левого края ущелья, не завязнув при этом. Идеальным вариантом будет вернуться под защиту укреплений через тот же проход, через который мы и начнем свою атаку. Запасной вариант предусматривал пробиться с боем до окопов, отрытых на склоне и закружить там карусель. Останавливаться нельзя, неподвижные всадники на фоне отвесной стены превратятся в превосходную мишень.

Сам Анри Дьюбен очень понравился мне как человек. Мы легко нашли с ним общий язык, отлично понимали шутки друг друга и я даже получил приглашение посетить его дом, находящийся в городе Сверендер, что в нескольких днях пути отсюда. Я же, в свою очередь, подробно объяснил, как можно найти меня в столице.

Мы оба отлично понимали, что предстоит нам в ближайшие часы, но даже не затрагивали эту тему в разговорах. Переживем, значит встретимся, останемся здесь навечно, ну что ж, судьба.

Под вечер показался разъезд кирасир, дежуривших у входа в ущелье со стороны Сетокса.

Вайхи пришли, но входить в проход не стали, встав лагерем, дожидаясь утра. Вот и прекрасно, с нашей стороны все готово к встрече, большего мы уже не в силах предпринять. Короткое совещание в штабной палатке, где мы еще раз пробежались по плану обороны, затем выслушали указания на случай внезапной ночной атаки степняков и все разошлись по своим местам.

Глава 21 

Не спеши ты нас хоронить

Порывистый ветер гнал низкие косматые облака, наполненные влагой. Все мы смотрели вверх, моля небеса только об одном, чтобы не было дождя. Сильному дождю вполне по силам похоронить все наши надежды на счастливый исход дела.

Солдаты заняли свои места еще затемно, готовясь к приходу вайхов. Я поднялся к фер Стянуа, находившемуся в окружении нескольких офицеров на верхней площадке сооруженного из мешков с глиной редута. Отсюда открывался неплохой вид на предполагаемое место сражения. Сквозь ущелье практически постоянно дул не слабый сквознячок, так что за потерю видимости от порохового дыма можно сильно не опасаться, дым развеется быстро. Один из офицеров показал рукой на небольшую группу всадников, карьером приближающийся к нам. Это кирасиры, следящие за действиями вайхов и нетрудно догадаться, что враг выступил.

Всадники въехали через проход, спешно расчищенный от рогаток, и присоединились к остальным. Короткий доклад одного из них только подтвердил нашу уверенность о скорой атаке вайхов. Наконец, спустя считанные минуты, появились и сами они.

— Приготовились — подал команду фер Стянуа, и все мы бросились занимать свои места.

Кирасиры выстроились колонной по восемь всадников в ряд. Мне определили место в третьем, примерно посередине ряда. Как обычно слева от меня находился Проухв, а по правую руку встал Анри Дьюбен. Колайн оказался в шеренге сразу за мной, а оба Диких, Ворон и Кот во втором ряду, прямо перед нами.

Первые два ряда это сильнейшие бойцы, их задача самая сложная и то, что я оказался в третьем — это почетно для меня и ни как не иначе.

Незадолго до этого ко мне подъехал Кот и протянул мешочек с чем-то непонятным. На мой немой вопрос он пояснил, что внутри конский волос и этот мешочек следует вложить в тулью шляпы, поскольку шлем я решил проигнорировать, слишком уж неудобным он мне показался. Что ж, не лишняя предосторожность, голова и так мое самое слабое место, что всегда было понятно мне, а теперь стало ясным и для остальных. Когда я в полголоса заявил об этом Коллайну, он начал ржать, на что я заметил, что у его лошади это получается лучше. Дьюбен, услышавший наш разговор поддержал Коллайна так заразительно, что я не выдержав, расхохотался сам.

Они расхохотались еще пуще, глядя на выражение моего лица, после того как мы услышали рассказ Шлона. Он с совершенно серьезным лицом поведал кирасирам, что его барон всегда смеется перед боем и вообще он человек веселый. Шлон только раз видел его злым, когда Нектор умудрился испортить обед. Тогда барон вскочил на коня, и полдня гонял по степи то ли тридцать то ли все сорок вайхов, пока не успокоился. Нектор заявил, что обед испортил не он, а сам Шлон, вайхов же было всего двадцать восемь и что Шлону ни в чем нельзя верить.

Вот сборище негодяев, подумал я.

Но все это произошло до того как, а сейчас мы наблюдали, как в долину перед нами все втягиваются и втягиваются вайхи. По телу Ворона пробежала крупная дрожь, животные отлично чувствуют эмоции своих хозяев. Я успокаивающе потрепал его по гриве и добавил, склонившись к самому его уху — Все в порядке малыш, все будет хорошо, вот увидишь.-

Ворон фыркнул, как будто соглашаясь со мной.

Вайхов перед нами становилось все больше и больше. Наши укрепления не выглядели особенно впечатляюще, а ров с кольями мы замаскировали достаточно хорошо. Вайхи несомненно решили атаковать сходу, явно ведая о своем численном преимуществе. Часть всадников отделилась от основной массы, и начали забирать влево, стремясь обойти один из наших редутов. Остальные тоже набирали ход, устремляясь прямо на нас. Еще пара мгновений и они войдут в зону досягаемости пушечной картечи. Я взглянул наверх, туда, где находился фер Стянуа.

Рядом с графом стоял сигнальщик и усиленно махал двумя шестами с красными флажками, разводя и скрещивая их над головой.

Затем время понеслось вскачь.

Группа вайхов, обходивших нас по нашему правому флангу, попала в подготовленную ловушку. Всадники проваливались в ров, потеряв за считанные секунды несколько десятков. Задние продолжали напирать на пытающихся затормозить скачущих впереди степняков. Взрывы зарядов, которые должны разделить по нашему плану степняков на две части почти слились с выстрелами пушек и дружному ружейному залпу из окопов, находящихся на левом фланге. На какое-то время вайхи опешили, и я ожидал, что рогатки сейчас разойдутся, освобождая нам проход для атаки. Но нет, сначала прогремел еще один взрыв, практически в середине степного войска, что еще больше привело вайхов в смятение.

И вот тут настал наш черед. Мы с места пустили коней вскачь, наращивая скорость перед ударом.

— Держать равнение — зычным голосом прокричал Анри Дьюбен перед самым столкновением с вражеской конницей.

Мы легко вошли в разобщенную толпу степняков и заработали, заработали клинками. Адреналин буквально кипел в крови, выбивая из головы все посторонние мысли. Приподнявшись на стременах, я с размаху, из-за головы, обрушил клинок на шею подвернувшегося вайха, опускаясь в седло в момент удара. И еще раз, уже по следующему, и еще, но на этот раз мимо. А теперь вытянувшись вдоль холки, достать, достать колющим, хотя бы самым кончиком клинка. А сейчас, свесившись на правый бок лошади, ударить по голове пешего вайха, пытающегося проткнуть копьем Кота сзади. Теперь направить грудью Ворона на оказавшегося передо мной боком всадника в лохматой шапке и приложиться лезвием клинка куда придется, по откинутому в сторону вместе с конем врагу.

Все, забираем влево, еще влево, вот уже откос совсем рядом, и держать шеренгу, держать, давай Ворон, давай родной. Мы прорвались и понеслись вдоль стены ущелья, назад, ближе к своим, под защиту стрелков. Здесь, на краю, вайхов почти нет, все они шли центром, мы прорвемся, редуты все ближе. Снова ахнули пушки, одна, две, вот все четыре. Впереди яростный треск ружей, нам туда, а как наши, вроде все целые, только Нектор сидит немного боком или мне показалось. Ага, он выпрямился, но лицо бледное и губу прикусил. Вот Шлон щерится, все в порядке командир, Ворон, Ворон нормально, у Кота на кирасе сзади свежая царапина, успел все же ткнуть копьем гад, чуть задержался я с ударом… Коллайн подмигнул, с ним тоже все нормально. Прошка тоже цел, Дьюбен, мать твою, все плечо в крови, рука как плеть висит. Как же так, я же достал того вайха и хорошо так достал. Ничего, главное жив, глядишь обойдется.

Вот они окопы, прямо над головой, а до прохода нам не пробиться, много там вайхов, ох как много.

— Орлы — заорал я, приподнимаясь на стременах — встаем в круг, карусель мать вашу, карусель.-

Послушались орлы, закрутились по кругу. Задний прикрывает переднего и по кругу, блин, по кругу, не скорость главное, движение.

— Раненые в центр, пистолеты к бою — это снова мой рев.

Вайхи вот они, рукой подать, дистанция выстрела в упор, не промахнешься. Захлопали наши выстрелы, с окопов добавляют не хило и кружим, кружим. Круг, второй, выстрелы все реже, перезаряжать времени нет. Нам тоже достается, потерь все больше. Снова грохочут пушки, рискуют парни, стволы не успевают охладиться при такой скорости стрельбы и уксус не поможет, картузы с порохом могут прямо в стволе воспламениться, медь орудий горячая. Но свое дело картечь делает, отбрасывая вайхов от укреплений. Вот теперь и наш черед пришел, теперь только в атаку, заканчивается чертова карусель, нет с нее больше толку.

— Воины — снова кричу я изо всех сил — Разгоняемся по кругу и за мной, в атаку. А-а-а-а!

Разогнав Ворона, я скачу навстречу смерти, не оглядываясь, какой в этом смысл. Главное добраться поближе, на расстояние удара, сколько успею, а там будь, что будет. Я опускаю клинок с потягом, с левой руки два выстрела, к чему теперь их беречь, снова клинок в дело, по руке тебя, дальше не достану. Ворон спотыкается, пытаясь не наступить на стонущего под ногами человека, не понятно даже кто это, сплошная кровь. Мимо проносятся Дикие со своими вентиляторами сабель, Нектор, кирасиры. Шлон, мать, мать, мать! Шлон валится с копьем в боку, валится вместе с лошадью. Да как же так, только не Шлон.

Господи, а это что? От тяжелого удара в грудь темнеет в глазах, и я чувствую, как сползаю с коня, свешиваясь все ниже и ниже. Чьи-то руки тянут меня обратно, наверх, в седло. Скосив глаза, вижу Проухва, спасибо Прошка, упаду не встану, затопчут. Некоторое время прихожу в себя, утверждаясь в седле. В груди боль при каждом вздохе, но боль не резкая, терпимо. Шляпы нет, по щеке течет струйка, подношу ладонь к голове, обнаруживая на ней следы крови, но немного, от этого не умирают. Не выронил я ни шпаги, ни пистолета, матерею блин. Все, хватит о себе, как там остальные, пора к ним.

Обвожу глазами поле, а ведь мы их сломили, мы сломили вайхов!

Только сейчас вижу, что взрывы не перекрыли ущелье, оставили узкий проход, но оттуда не лезут вайхи, они лезут туда! Толпятся, торопятся, прорываются через своих, часть степняков уже побросала оружие, когда увидели, что им уже не успеть спастись. А наши наседают сзади, добавляя паники еще и криками. От укреплений бегут солдаты, бегут с ружьями, примкнув штыки.

Но так не должно быть, врагов больше, много больше. Мы же все должны были остаться здесь, по любым прикидкам, я уже смирились с этим.

Мы победили, только что-то не очень радостно, а как-то очень даже равнодушно. Нет никаких эмоций, все потратил, ничего не оставив на этот миг.

И Шлона нет. Надо обязательно найти его, вдруг он жив и ему еще можно помочь.

И все-таки я молодец, гениальный стратег и тактик, специалист по боям в узостях и склонах. Реальный Ганнибал, гм, Лектор. Кстати, как Нектор, как остальные, что с ними?

— Прошка — прошу я, — разрежь застежки на кирасе, грудь больно.-

На кирасе, почти в центре груди вмятина с дыркой посередине, рваными краями внутрь. Это ж чем меня так приложило?

Проухв мигом расчленил кирасу на две половины, дышать стало легче, на груди обнаружилась пару неглубоких ран от рваных краев металла. Ничего страшного, кровь сама свернется, подумал я, прижимая к груди кусок полотна.

Мы подъехали к месту взрыва, почти перегородившего ущелье землей. Здесь уже все было закончено, оставшиеся вайхи ускакали со всей возможной скоростью. Гляди-ка, мы даже пленных взяли, вон их сколько, полсотни точно.

Ко мне начали собираться бойцы, подъехали неразлучной парочкой Дикие, полностью забрызганные кровью, от бабок лошадиных ног до навершия шлемов, пешком подошел Коллайн, неся на спине седло, не везет же ему на лошадей. Припадая на левую ногу и держась за бок, приковылял Нестор, ведя в поводу хромающую лошадь. Следом подбежали Пелай с Амином, с ружьями на плечах и парочкой пистолетом за поясом. Все, не хватает только Шлона.

Мы всей группой стояли наособицу, в стороне, наблюдая за тем, как солдаты занимаются сбором трофеев, попутно обыскивая тела вайхов в поисках добычи.

— Амин, Пелай, ищите Шлона, ищите хорошенько. Он должен быть там, возле воронки. И найдите его, очень вас прошу — я обратился к Нектору — Что с ногой? -

Нектор ответил не сразу, морщась, потер ногу, и нехотя сознался: — лошадь споткнулась, свалились мы оба. Мне ничего, пройдет. А вот Шлон…

Что тут сказать, чем помочь?

К нам, в компании трех офицеров подъехал граф фер Стянуа. Не сдерживая эмоций, он рассыпался в благодарностях, превознося наше мужество и воинское мастерство, обещая все мыслимые блага. Коллайн искоса посмотрел на меня, ожидая обычного ерничества. И зря посмотрел, парни настоящие герои. Ладно я, со своей дурацкой головой, вечно влезу в какую-нибудь историю, требуя справедливости, а парни, парни пошли за мной, ведь никто их не тянул, я даже уговаривал их быстрее покинуть это место. Молодцы, какие они молодцы. А вот Шлон…

— Господин граф, а откуда этот третий взрыв? — я показал на воронку, возле которой Пелай и Амином пытались найти Шлона.

Фер Стянуа улыбнулся, перед тем как ответить на мой вопрос.

— Выходит господин барон, этот взрыв оказался сюрпризом не только для вайхов? Мы посадили человека вон в той россыпи камней, единственной задачей которого было дернуть за веревочку, когда враги окажутся над зарядом. Ничего сложного, порох, пистолет и привязанная к нему веревка. Согласитесь, неплохо сработало.-

Спору нет, очень неплохо и очень вовремя. По всей видимости, заложили бомбу, когда я соизволил поспать после обеда.

— И сколько же их было? — спросил я у графа, имея в виду количество вайхов.

— Не меньше тысячи, никак не меньше. И это нападение оплачено золотом, понимаете барон, вайхи получили золото за то, чтобы не стало ни Сентокса ни Ингарда. — граф не стал продолжать тему, но и без того все понятно, чего уж.

Фер Стянуа продолжил свой объезд, я же тронул коня в сторону воронки, все еще питая надежду отыскать Шлона живым. Но мы не нашли его тела, да и не мудрено, в том месте такое ужасное месиво из человеческих и лошадиных трупов, разорванных на части в результате взрыва, что даже мне стало нехорошо.

Я старался держаться невозмутимым, хотя давалось это очень нелегко. Тщетно, все наши поиски не дали никакого результата, разве что Нектор утверждал, что одна из мертвых лошадей принадлежит его другу.

Наши общие потери составили около трети убитыми и ранеными. Больше всех досталось, конечно, кирасирам, что неудивительно. Анри Дьюбен получил ранение в плечо и был отправлен вместе с остальными ранеными в Ингард. Наши попытки отыскать Шлона среди тех, кого увезли в город, тоже не увенчались успехом. Исчез и все, вероятно так и попадают в списки пропавших без вести.

Мы простояли в заслоне еще сутки, ожидая повторной атаки вайхов. Разведка, посланная на поиски степняков, вернувшись, доложила, что вайхи ушли, ушли в свои степи. И тогда все мы свернули лагерь и поехали в Ингард, где нас ждал праздник, настоящий праздник.

Благодарные жители устроили нам замечательный прием, плавно перешедший в массовое гуляние с музыкой, песнями, плясками и бочонками, полными вина, открытыми для всех желающих его употребить.

Мы с Анри праздновали в здании городской ратуши, куда получили приглашение вместе с офицерами. Было очень весело, вино лилось рекой, множество призывных женских взглядов, обещающих нам, героям и защитникам то, что вайхи рассчитывали взять силой. Забыв о своих царапинах и ранах, мы со всей душой окунулись в этот праздник. Я весело общался с двумя хорошенькими девицами, когда ко мне с рукой, висящей на перевязи, подошел Анри Дьюбен.

— Артуа — сказал он — Вы нанесете мне смертельное оскорбление, если не заглянете в мой дом по дороге в столицу. Тем более что он как раз по дороге в столицу. Обещайте же мне оказать эту честь и при этом обещайте немедленно.-

Я согласился сразу, отчего же нет, в конце концов, мне самому будет очень приятно побывать у Дьюбена в гостях. Дальше текло рекой вино, произносились тосты и здравицы, играла музыка, под которую кружили в танцах пары, звучали обещания городского главы подарить всем героям золотое оружие и сделать нас почетными гражданами Ингарда, снова вино…

Проснувшись, я обнаружил себя лежа на спине в совершенно незнакомой комнате на широкой перевернутой вверх дном постели в обнимку сразу с двумя молоденькими обнаженными дамами. Они прижимались ко мне с обеих сторон, сложив на меня стройные ножки и не менее изящные ручки. Я скосил глаза направо, затем налево. Так и есть, брюнетка и блондинка. Все как в моих давних и тайных мечтах — в постели с двумя девчонками, обязательно черненькой и обязательно светлой. Я судорожно попытался вспомнить подробности ночи, но ничего, кроме смутных отрывков, не припоминалось.

Вот я целую девушку с темными волосами и кажется, ее зовут Моника. Стоп, Моника это блондинка, а брюнетку зовут… ее зовут… Лана. А может наоборот?

Господи, ну почему так случилось, за что ты меня так наказываешь? Ну причем здесь Создатель, пить надо меньше, только и всего. От моего горестного вздоха проснулись девушки и сразу защебетали. Они совершенно не выглядели разочарованными, а я продолжал мучить себя вопросами, было у меня с ними хоть что-нибудь или нет. С именами проще, одна зайка и другая тоже зайка. С эти справлюсь, не впервые. А вот как осторожно узнать об остальном, вот проблема. Набраться наглости и спросить напрямик? Можно ведь и обидеть девушек, а они такие симпатичные, такие лапочки.

Наконец я решился и заявил.

— Зайки, представляете мой ужас, я совсем, совсем ничего не помню. Я же не обидел вас ничем, я не переживу, вы такие милые, такие красотулечки.-

Та, что светленькая спросила.

— Артуа, ты действительно ничего не помнишь? -

Я отрицательно покачал головой, к сожалению ничего.

— Совсем, совсем ничего? -

— Да. Совсем, совсем ничего — и опять горестно вздохнул.

— Да Артуа, ты самый настоящий герой. Так умотать двух девушек, что они чуть не сбежали и ничего не помнить…

Я внимательно посмотрел в глаза обеим, но не заметил ни тени насмешки.

— Девушки, красавицы — взмолился я — расскажите, пожалуйста. Ну ничегошеньки не помню, честное слово. Мне вчера по голове досталось, наверное из-за этого — нашел я выход вспомнив про царапину. Кстати Ворону нужно до земли поклониться за конский волос в шляпе, нашел Прошка ее, с тульей, разрубленной чуть ли не пополам, и пластины не помогли.

Девчонки наперебой начали повествовать о событиях прошедшего вечера. О том, как мы знакомились, я еще что-то мог вспомнить. А вот потом…

— Сначала подошел Анри, твой друг и начал рассказывать, какой ты герой — рассказывала брюнетка, которую, как оказывается, звали Лоника. — А ты, Артуа, посоветовал купить ему седло полегче, потому что ему якобы часто приходится носить его на себе.-

Вот же черт, надо будет не забыть извиниться перед Коллайном. — Анри не обиделся на меня? -

— Нет, он только рассмеялся и сказал, что при случае отыграется — это уже Мона, блондинка.

— Потом подошел другой Анри, с перевязанным плечом и тоже стал говорить, что ты герой — продолжила рассказ Лоника.

— А я? -

— А ты ответил, что все герои. Но самый большой герой тот, кто сможет прямо сейчас, не отрываясь, выпить большую бутылку игристого прямо из горлышка.-

— А что он? -

— Он тоже рассмеялся и сказал, что заранее признает свое поражение. Тогда ты сам взял и выпил всю бутылку. А мы стояли и хлопали тебе, пока ты ее пил.-

Да, алкаш он и в Империи алкаш.

— Затем ты взял гитару и начал петь такие красивые песни. Сначала такую, что все военные подпевали тебе. Там еще слова есть, чтобы не спешили хоронить.-

Да уж, ну куда мне без этого.

— Потом ты сказал, что должен рассказать нам с Лоникой страшную тайну, но только в укромном месте и мы пришли сюда.-

Какую еще страшную тайну, кто бы мне ее доверил.

— Ты рассказал нам с Моной, что вайхи напали из-за нас, когда узнали, что в Ингарде живут две самые красивые девушки Империи, а ты проезжал мимо, и не смог удержать себя, чтобы не помочь.-

Ну, это на меня похоже, я этим и трезвым часто занимаюсь, тем, что вешаю лапшу на женские ушки.

— А что было потом, зайки вы мои милые? -

Девушки немного засмущались, но Лоника все же ответила — потом мы играли, втроем.-

Вот, как, значит играли. А я-то надеялся… Я обвел взглядом комнату, ища карты там, шахматы или еще что то, кости какие-нибудь.

— Во что же мы играли, рыбки?

— В миссионеров, в амазонок, и еще… — Мона припомнила незнакомое слово — в догги стайл.-

Значит, все было, было! А я совсем ничего не помню. Я так сморщил лицо, что Лоника испуганно спросила.

— Арти, у тебя голова болит? Сейчас вино принесу.-

Девушка в чем была, а была она абсолютно без одежды метнулась к столу, мелькнув такой славной попкой, что я сморщился еще больше. А талия, талия какая тонкая, ее же можно пальцами обхватить!

Все, с сегодняшнего дня ни капли, ни единой, вот только сейчас промочу мигом пересохшее горло. Лоника вернулась с бокалом вина, поднеся мне его к самому рту. Но я узрел нечто значительно более привлекательное, значительно, впившись долгим поцелуем в милые розовые губки. В награду я получил полбокала вина, пролившегося мне на голову от Лоники и голос Моны, сказавшей.

— Артуа, я тоже хочу так.-

Спустя минут сорок мы лежали точно так же, как в тот момент, когда я проснулся.

— Артуа, да ты настоящий герой — думал я — Надо было давно курить бросить. Или это корешки до сих пор действуют. Обязательно узнаю у Коллайна, ничего он необычного у себя не заметил? Наверняка Анри не скучал этой ночью в одиночестве. Только осторожненько нужно, осторожненько, вспомнил я ' босс ор боссен'.

А может воздух такой в Ингарде, тогда стоит остаться здесь жить. Славный городок и девочки очень славные. Я по очереди поцеловал чуть ли не мурлыкающих заек.

А что, могу себе позволить, и люди ко мне здесь хорошо относиться будут.

Куплю большой дом, сад разведу, хозяйство, хрюшек всяких. Опять же парное молоко, можно коммерцией заняться. И от людей почет и уважение. Лучше, как говорится, синица в руке, чем дятел в заднице.

И надолго тебе хватит терпения, ответил я сам себе, на неделю, месяц, два месяца?

Заканчивай дурить, пару месяцев и со скуки сдохнешь. Тоже мне, фермер де Койн, прощайся и дуй к парням, время к обеду.

Я оделся, очень вежливо и нежно попрощался с нечаянными подружками, клятвенно уверив обязательно навестить их в следующий раз, когда окажусь в Ингарде, и совсем уж было собрался покинуть гостеприимный дом, когда новым взглядом оглядел Лонику и Мону. Что за симпатичные мордашки, что за славные фигурки у этих девушек, любовался я, стоя уже у самой двери, и в душу закралось сомнение, не слишком ли я тороплюсь покинуть их. Нет уж, когда еще в следующий раз мне будет так хорошо. Словом, прощание затянулось еще на целый час.

Глава 22 

Милана

На постоялом дворе, лаконично и загадочно называющемся " Ку-ку" где остановились мои люди, к моему приходу собрались уже все.

Стол в отдельной обеденной комнате, которую они заняли, ломился от яств и напитков. Хозяин двора, помимо заказа, расщедрился по поводу произошедших событий, выкатив на стол столь разнообразную снедь и выпивку.

Поприветствовав всех присутствующих, я уселся во главу стола.

— Шлона поминаем, Ваша милость — сообщил мне Прошка.

Судя по всему, за стол только уселись.

Да уж, такого парня потеряли. Мне очень нравился Шлон, балагур и весельчак, не унывающий в любых ситуациях и всегда готовый подставить надежное плечо. Да и поваром, чего там говорить, он был отменным. Прекрасное настроение, с которым я сюда пришел, сразу упало до минусовой отметки.

Я спросил у Прошки, осталось ли в заветной посудине. Кивнув головой, Проухв вытащил из баулов, сложенных в углу комнаты мой походный стакан из серебра, верно служивший мне почти два года и бутыль, в которой плескалось искомое. Последовала уже привычная процедура, состоящая из смешивания до необходимой консистенции воды и содержимого бутыли, после чего Проухв разлил всем присутствующим в подставленные емкости получившийся продукт. Свой стакан я налил сам, прямо из бутыли, наполнив его до краев.

Встав на ноги и дождавшись тишины, я немного помолчал. После чего произнес 'пусть земля ему будет пухом', хотел добавить еще что-нибудь, но махнув рукой, капнул немного на пол и выпил залпом. Для того чтобы пробрало сразу и отпустило щемящую тоску и горечь утраты. После чего сел, прислушиваясь к ощущениям.

Прошка мгновенно придвинул ко мне блюдо, доверху заваленное мясом, дичью и овощами. Когда огонь в желудке немного угас, я налил повторно и снова выпил. Народ, неотрывно наблюдавший за моими манипуляциями, тихо обменялся впечатлениями. Ворон даже уважительно крякнул, а у Прошки вовсе отвисла челюсть.

Да чего уж там, вся хитрость в том, чтобы набрать как можно больше воздуха в легкие, подождать, пока утихнет огонь в желудке и только потом уже выдохнуть. В прошлой жизни приходилось мне и спирт спиртом запивать, и не умер же, а здесь всего-то градусов семьдесят.

Тогда, на Северных Курилах, перепутал я стаканы, с виду совершенно одинаковые и пришлось мне пить второй, тоже со спиртом, боясь потерять лицо перед особами женского пола. Ребячество конечно, да вот годков мне было в то время не более двадцати.

Выдохнув, я основательно взялся за мясо, на пустой желудок так поступать чревато. В голове зашумело, все окружающие лица стали такими близкими и такими родными. И все равно Шлона жалко, как же так, столько вместе прошли и на тебе, прямо на глазах. Ребята тоже выпили, загремели приборами, иногда поглядывая на меня. А что я, мне уже достаточно, дальше без меня.

Я уже собрался идти спать, когда за дверью послышался хорошо знакомый голос, дверь со стуком отворилась, и в комнату собственной персоной ввалился Шлон.

Он был грязный, как только что из-под земли, помятый, с растрепанной шевелюрой и разорванной до пупа рубахой, но с висящей на боку саблей и при двух пистолетах. Мы все застыли как истуканы, в разнообразных позах, и кто с чем в руках. Объединяло нас лишь то, что у всех были открыты рты и выпучены глаза.

Шлон сам застыл на мгновение, повел носом, принюхиваясь, уловив едва слышный запах самогонки.

— А что вы здесь все делаете? — спросил он хриплым голосом.

— Тебя поминаем — как мне показалось, слегка испуганным голосом ответил Нектор.

Шлон снова принюхался и спросил.

— Мне с вами можно? -

— А ты точно живой? — вопросом на вопрос с сомнением в голосе ответил Пелай.

— Точно — ответил Шлон и яростно поскреб грудь, обводя взглядом стол.

Мы хохотали так, что мне пришлось уцепиться обеими руками за край столешницы, чтобы не сползти на пол. Некоторым этого не удалось, и из-под стола слышался смех Амина и еще кого то.

Придти на собственные поминки и проситься за стол, да, из нашей компании на это способен только Шлон, кто же еще.

На шум в двери заглянул испуганный хозяин таверны, посмотрел на нас и скрылся, наверняка сделав не самые лестные для нас выводы. Я же почувствовал, что катастрофически пьянею, алкоголь в таком количестве все сильнее и сильнее воздействовал на меня своим самым обычным способом. Не слишком твердо утвердившись на ногах, я обратился к нашей пропаже, успевшего выпить и усиленно закусывающего запеченной в тесте уткой.

— Ты — обличительно показал на него пальцем — негодяй, законченный негодяй и не менее законченный подлец. И потому… — тут я понял, что скоро язык перестанет подчиняться мне и решил закругляться с речью — И потому… — Шлон сидел с куском мяса торчащего изо рта, придерживая его руками — …и вот потому… дай я тебя обниму, брат. — Пошатываясь, мне удалось добраться до него, ни разу не упав и, обняв его, похлопать по спине.

— Прошка, отведи меня в комнату, где есть мягкая постель, и где нет никого, слышишь, совсем никого, ни в постели, ни даже рядом. Мне нужно подумать, что делать дальше с этим типом. Пока я склоняюсь к мнению, что нужно закопать его там же, откуда он вылез.-

Уже в дверях опираясь на руку Проухва, я бросил взгляд на Шлона, который продолжал сидеть в полном недоумении. Нектор, находящийся рядом, задумчиво смотрел на него, поглаживая крепкий кулак.

Из Ингарда мы выехали через сутки, ранним утром, посвятив предыдущий день отдыху и подготовке к дальнейшему пути домой. Вместе с нами, в сопровождении нескольких человек ехал Анри Дьюбен, получивший отпуск по ранению. Ранение, полученное Дьюбеном, было не столько тяжелым, сколько болезненным, и он активно принимал участие в нашем разговоре с Коллайном, время от времени морщась и осторожно потирая плечо, потревоженное тряской.

В хвосте колонны ехал Шлон, стараясь, лишний раз не попадаться мне на глаза. Еще вчера я узнал подробности его пропажи практически на двое суток. Если говорить кратко, копье степняка попало в стык между задней и передней половинками кирасы, слегка оцарапав ему правый бок. А вот его лошадь погибла, упав на скаку и придавив хозяина. К тому же уже на земле Шлон получил еще удар по голове, лишивший его сознания.

Дальше, придя в себя, Шлон выбрался из-под коня, а поскольку все уже закончилось, побрел к укреплениям. По дороге он встретил знакомого горожанина, с которым сошелся, когда ездил в город за припасами. К чести горожан, к слову сказать, нам помогало около тридцати человек, прибывших из Ингарда и вооруженных кто чем.

Близкие по духу, Шлон и его знакомый праздновали победу все время его отсутствия. Наконец, проснувшись между капустных грядок, Шлон вспомнил про остальных и легко нашел нас, благодаря нашей популярности в данный момент.

К исходу четвертого дня пути мой маленький отряд достиг Сверендера, лежащего уже на Имперском тракте, родного города графа Анри Дьюбена. Когда то Сверендер являлся центром Сверенского графства, но и после деления Империи дедушкой ныне правящей императрицы на новые административные округи оставался одним из самых больших городов провинции Тосвер.

Город лежал в низине, у излучины крупной реки Сверен, которая и давала ему название.

Вообще-то у меня с этой местностью связаны немалые воспоминания, по большей степени грустные и печальные, но в самом городе я никогда не был.

Мягко, но решительно отвергнув приглашение графа погостить в его доме, мы остановились на постоялом дворе, расположенном на восточной окраине Сверендера, клятвенно заверив навестить его завтра вечером, по случаю праздничного бала, посвященного дню рождения его супруги. Граф отправил посыльных заранее, чтобы успокоить жену, знавшую ситуацию с Ингардом и дать ей время подготовиться к встрече.

На следующий день мы с Коллайном оббежали местных портных, желая приобрести более или менее приличное платье, которого мы лишились, бросив при бегстве от вайхов, и к вечеру уже стояли на пороге его дома.

Дом Дьюбенов был по-настоящему огромен, и вместе с садом занимал почти целый городской квартал.

Лакеи в праздничных ливреях предусмотрительно распахнули огромные двери, и мы с Анри оказались в огромной зале, ярко освещенной большими люстрами, где уже играла музыка и веселилась местная знать.

Граф Дьюбен, увидев нас, подхватил под руку стройную тоненькую женщину с пышными светлыми волосами цвета поспевшей пшеницы и в открытом вечернем платье, поспешил к нам. Чем ближе они приближались, тем больше холодело у меня в груди и тем чаще билось сердце.

— Дорогая, я рад представить моих друзей, барона Анри Коллайна и барона Артуа де Койна, спасшего меня от верной гибели в Кайденском ущелье. Господа, это моя обожаемая жена, графиня Милана Дьюбен.-

Коллайн отвесил галантный поклон, дополнив его не менее галантным поцелуем руки графини и комплиментом по поводу ее внешности. Затем отошел чуть в сторону, уступая мне место.

— Дорогой, я неплохо знаю барона Артуа де Койна, которому я тоже обязана жизнью, причем не один раз — произнесла Милана, протягивая мне руку для поцелуя. Я коснулся губами изящных пальчиков графини, пробормотав при этом нечто, надеюсь похожее на приветствие. Граф одарил нас несколько удивленным взглядом.

— В таком случае я прошу Вас, дорогая познакомить баронов с нашим домом и остальными гостями — и Дьюбен направился к группе только что вошедших офицеров, среди которых я узнал графа Мигуэля фер Стянуа.

Мы встретились с Миланой взглядами, и я увидел в ее глазах то, чего больше всего боялся увидеть, она не забыла меня, совсем не забыла. Анри незаметно удалился, тонко прочувствовал момент, когда третий абсолютно лишний.

— Здравствуй, девочка — сказал я, стараясь задавить в голосе все те чувства, что бушевали внутри меня.

— Здравствуй, Артуа — ответила Милана, и мне показалось, что голос ее чуть дрогнул.

Мы стояли, глядя друг на друга, и мне стоило немалых сил удержаться, не прижать ее к себе, плюнув на все приличия и условности.

— Милана, где мы можем присесть и поговорить, чтобы нам никто не мешал, а мы оставались на виду у всех? -

— Идем, Артуа, это совсем рядом.-

Мы уселись за столик, на котором стояли вино, фужеры и ваза с фруктами. Я взял ближнюю к себе бутылку, откупорил ее, наполнил два фужера темно-рубиновым вином, один из которых поставил перед девушкой. Милана пригубила из него, не отрывая от меня взгляда.

— Ты стала настоящей красавицей. Видишь, я не обманывал тебя тогда. —

— Ты никогда меня не обманывал, Арти. А ты совсем не изменился, только на лице у тебя добавился новый шрам, и взгляд стал таким, каким он был, когда ты злился или когда думал, что тебя никто не видит.-

— Это все благодаря этому — я легонько коснулся эфеса шпаги кончиками пальцев, имея в виду приобретенное вместе со шпагой дворянское звание.

— Ты все таки добыл ее. — продолжила Милана. А потом заговорила горячо, пряча от посторонних эмоции за маской холодной вежливости, чему мне никогда не научиться.

— Я ждала тебя Артуа, ждала целых полгода, я оборачивалась на каждый шум, я просыпалась ночью, видела тебя в случайных прохожих, а ты все не приходил.-

— Я был в то время очень далеко отсюда, девочка, на противоположном краю Империи, зарабатывая себе шпагу.-

— А потом? -

— Потом я помчался похвастаться шпагой перед очень молоденькой, но такой красивой девушкой, но не доехал.-

— Почему не доехал, Артуа? — в ее голосе мне послышались недоумение, боль и обида.

— Когда я был уже недалеко от этих мест, то узнал, что эта девушка выходит замуж и повернул коня. У тебя очень хороший муж, Милана, храбрый, честный и он очень любит тебя.-

— Я знаю — кивнула она головой — А еще у меня есть дочь, маленькая Эмилия, ей год и два месяца, у нее карие глаза и она очень похожа на своего отца.-

У Анри Дьюбена глаза светлые, у самой Миланы глаза голубые, очень яркого василькового цвета. А вот у одного придурка, который, вместо того чтобы шевелить мозгами предпочитает махать шпагой, глаза самые что ни на есть карие, карее некуда. Я впился взглядом в Милану, до боли сжав побелевшими пальцами край стола.

— Да — ответила она на невысказанный вопрос — это твоя дочь, Артуа. Иногда она так становится похожа на тебя своими жестами и поведением, что мне даже становится немного не по себе. Ты сам мне говорил — продолжила Милана, отвечая на следующий не озвученный мною вопрос — что чаще всего человек становится заложником обстоятельств и не в силах что-либо изменить. Понимаешь, Анри, тогда у меня не было другого выхода, совсем не было, я клянусь тебе всем, что для меня свято. —

Я потянулся к ее руке, лежащую на столе, чтобы погладить ладошку с длинными красивыми пальчиками, но вовремя одернул себя. Милана понимающе улыбнулась. Господи, откуда в этой совсем юной женщине столько мудрости. Хотя глупых женщин и не бывает, в отличие от нас, мужчин.

— И не вини себя ни в чем, Артуа. Так уж сложились наши звезды, но все равно я счастлива, что в моей жизни был такой мужчина, как ты.-

Я глупо кивал головой, какое слабое утешение, да и не заслуживаю того, что слышу.

— Какая она? -

У Миланы загорелись глаза, она оживилась, как всякая мама, рассказывающая о своем ребенке.

— Она такая егоза, постоянно что-то лепечет, уже встала на ноги и теперь за ней нужен глаз да глаз.-

Я исподтишка любовался ее лицом, лицом матери моего ребенка, ее движениями, улыбкой, сиянием глаз. Наконец Милана оборвала себя на полуслове, обратив внимание на выражение моего лица.

Мне не место в этом доме, где все так хорошо, где муж светится счастьем, глядя на любимую жену, я здесь лишний и могу принести только горе графу и смятение чувств его жене.

— Милана, я пойду пожалуй отсюда, ты умная девочка, ты все понимаешь. Получилось так, как получилось и уже слишком поздно что-то менять. Но ты всегда можешь на меня положиться. Только позови, если потребуется моя помощь, и я примчусь, брошу все и примчусь. Я очень, очень рад был тебя увидеть. Прости, но мне пора. —

Все-таки решившись, я погладил нежную и бархатистую ладонь Миланы, затем резко встал, поклонился, поцеловал ее ручку и решительно зашагал к выходу, не обращая внимания на окружающую меня действительность.

Мне удалось пересечь почти половину залы, когда я почувствовал толчок в плечо. Не оборачиваясь, извинился, так, на всякий случай, ведь я никому не заступал дорогу и не пересекал ее. Меня остановил смутно знакомый голос, произнесший.

— Это так похоже на людей, не столь давно купивших себе титул, оскорбить человека и убежать. К сожалению, нельзя купить воспитания и манер.-

Ба, да это же сам граф Колин Макрудер, собственной персоной, в окружении нескольких своих приятелей, коим он и вещал с презрительной полуулыбкой на лице. И вся эта тирада направлена в мой адрес, нет никаких сомнений. Интересно только, откуда он узнал о моем совсем недолгом во времени баронстве.

Гости Дьюбенов, до этого развлекавшиеся кто чем, заинтересованно потянулись к месту событий, ну как же, дело пахнет дуэлью, а это так интересно. Дуэли практически всегда входят в программу вечера, как драка на свадьбе у меня на родине.

Гости держали себя пристойно, не глазели подобно уличным зевакам, не то воспитание и положение, но внимательно следили за нами, делая вид, что заняты своими делами, самим собой и друг другом.

Теперь мне нужно достойно ответить графу, ведь он оскорбил меня прилюдно и я либо должен проглотить обиду и извиниться, либо же послать ему вызов гордо и непреклонно, как и подобает истинному дворянину и джентльмену.

Только не в этом доме и не сегодня, сейчас, когда больше всего мне хочется уйти, остаться наедине с собой и не видеть никого как можно дольше.

Обведя взглядом зал, я нашел Милану, державшуюся за здоровую руку мужа. Оба они с явным напряжением во взгляде смотрели в нашу сторону.

— Извините граф, я действительно Вас не заметил.-

Коллайн смотрел на меня так изумленно, как будто у меня вдруг выросла вторая голова или я внезапно поменял ориентацию.

По толпе местной аристократии волной пронесся шепоток, ведь все ждали большего, где дворянская честь и прочее, где достойный ответ с моей стороны, где последующий вызов на дуэль…

На месте Макрудера я придрался бы к формулировке моего извинения, мол, как же так, барон, Вы не заметили меня, графа, словно я лакей или уличный торговец, а это еще большее оскорбление, чем тот факт, что Вы намеренно меня толкнули. Но в этом случае ему самому придется делать мне вызов, а это значит, что выбор места и оружия останется за мной. Но граф поступил иначе, заявив, что-то вроде того, что имей я таких славных предков как он, мне бы и в голову не пришло просить извинения, ведь такие дела должны решаться несколько иначе.

Снова пронесся шепот, явно ободрительный в пользу графа.

— Один великий человек, в отличие от нас очень умный, однажды высказал такую мысль что тот, кто кичится славой своих предков, похож на картошку. И в том и в другом случае, все лучшее находится в земле — начиная закипать, парировал я.

— Объяснитесь, барон — потребовал Макрудер.

— Да сколько угодно. В этой зале полно людей, по праву гордящихся своими предками. Но и предки гордятся своими потомками, взирая на них с небес. К сожалению, Вы граф не тот случай.-

Но мне не хватило и этого.

В ответ я снова услышал нечто очень нелицеприятное про своих родителей, не могущих дать мне приличное воспитание, в силу своего скотского происхождения.

А вот это ты зря, моих маму и папу трогать не нужно, пронеслось у меня в голове. Я шагнул к графу, успев заметить выражение удовлетворения на его лице, и отвесил ему пощечину.

Если кто-то считает, что пощечина и есть пощечина, то заблуждается в корне. Это полноценный удар, если нанести ее правильно. Для этого необходимо всего лишь довернуть корпус во время удара абсолютно расслабленной рукой и напрячь кисть в момент соприкосновения, перенеся вес на опорную ногу.

Нисколько не сомневаюсь в том, что в мире полным полно людей, способных устоять после моей пощечины, нанесенной таким образом, но с ними я еще не встречался. Не стал исключением и граф Макрудера, который, мелькнув светлыми подметками сапог, пролетел несколько шагов, приземляясь боком на выложенный каменными плитами пол. Уже не контролируя себя, я подскочил к нему, сорвал с перевязи его шпагу вместе с ножнами и сломал ее через колено, бросил обломки на грудь все еще находящемуся в состоянии грогги Макрудеру. Затем, найдя взглядом Анри Коллайна, я обратился к нему прямо через головы присутствующих.

— Барон, передайте, пожалуйста, этому… — здесь я прервался, затрудняясь с выбором слова — человеку, что готов встретиться с ним в любом месте, в любое время и на любых условиях. Моим оружием непременно станет кочерга, а граф может выбрать себе все что угодно, вплоть до Маренизанской мортиры.-

Маренизанская мортира находилась в столице, отличалась очень большим, почти гигантским калибром и стреляла раз в год, в день основания города. Мне рассказывали, что даже заключаются пари, взорвется она при очередном выстреле или же останется целой. Но это так, к слову.

Я подошел к чете Дьюбенов.

— Леди Милана, господин граф, прошу извинить меня за мой поступок. Простите, я действительно не смог совладать с собой, но видит Бог я очень старался.-

Анри Дьюбен ответил сразу, не задумываясь.

— Барон, я все отлично видел. И поверьте, если бы не мое плечо, я непременно стал бы одним из Ваших секундантов…-

Я подходил к наемной карете, когда откуда-то из темноты вынырнул Проухв, что-то дожевывая на ходу.

— Садись — сказал я, открывая ему дверцу. Тот недоуменно поглядел на меня, сюда-то он прибыл на запятках.

— Давай садись — повторил я — сейчас места хватит, Коллайн остается.-

Некоторое время мы ехали молча. Наконец Прошка не выдержав, спросил.

— Ваша милость, Вы сегодня будете один, без дамы? -

— Ну почему один, Проухв. Дома меня ждет несколько подружек.

Подумав, добавил.

— Штук семь, восемь. Больше не осилю.-

Прошка уважительно посмотрел на меня, ничего не сказав.

Когда мы прибыли, я подошел к хозяину двора.

— Любезный, есть ли у Вас приличное вино? -

— Конечно, господин барон. Могу предложить Вам рейденское, позапрошлогоднего урожая, очень удачный год выдался, вино получилось превосходное, храню специально для таких случаев. Сколько Вам?

Специально для каких случаев? Или у меня на лице написано желание надраться? — подумал я, вслух же произнес.

— Дюжину, дюжина красивое число. —

— Может быть, Вам приготовить жаркое или гуся запечь? -

Закуска градус убивает, а сколько его в том вине? И моя микстура закончилась.

— Спасибо, не нужно. Фруктов и сыра будет достаточно. И отнесите наверх, в мою комнату.-

Я сидел у себя, дожидаясь вина, когда дверь со стуком отворилась, пропуская Прошку.

— Как там наши? -

— Все в порядке Ваша милость. Все в сборе, груз и вещи на месте, играют в кости — четко доложил он.

— Значит так. Утром всем быть готовым к отъезду, Нектору скажи, чтобы нашел длинную кочергу, не слишком тяжелую, сам же возвращайся с каретой к Дьюбенам, заберешь Коллайна, если понадобится.-

— Господин барон, зачем Вам кочерга? -

— Завтра у меня дуэль, вместо шпаги будет, так Нектору и скажи. Все, можешь идти.-

Прошка двинулся к дверям, которые распахнулись буквально перед его носом и в команату вошел хозяин, лично неся корзинку с вином и корзинку с фруктами.

— А вот и мои подружки, ставьте их на стол, будем знакомиться.-

Наконец я остался в одиночестве, и сразу накатила тоска. Вспомнилась наша первая встреча с Миланой, тогда совсем молоденькой девчонкой с огромными испуганными глазами. Встретились мы очень вовремя, Милане грозила серьезная неприятность, она оказалась в компании трех негодяев, и место было достаточно темным и их намерения вполне очевидными.

Тогда я не знал, что девчонка никто иная, как урожденная герцогиня Лифлор, да и выглядела она как самая обыкновенная дочка сапожника или кузнеца.

Так, вот эти мясистые сладкие желто черно-синие сливы в купе с прекрасным рейденским создают отличное послевкусие.

Ты, эстет хренов, одернул я себя, ты же собрался грустить о потерянной любви или как тебя понимать?

Потом мы с Миланой долго ехали вместе, добираясь до ее дяди, тоже герцогу. И еще у нас была единственная ночь, когда я стал ее первым мужчиной. Нет, не нужно думать, что я растлитель малолетних, к тому времени Милане исполнилось шестнадцать, и она пришла сама. Это произошло уже в замке ее дяди, а наутро мы расстались, получается что навсегда.

Вообще-то ты идиот, барон де Койн, причем идиот в квадрате, переметнулись мои мысли к другой теме, когда я наливал очередной бокал вина из очередной бутылки.

— Я буду драться с Вами кочергой! -

Хорошо же я буду выглядеть, если граф предпочтет пистолеты. Хотя, наверное, не должен, есть же и у него края, да и пистолеты удел штатских дуэлей. Его никто не поймет, никто, и он это должен понимать сам.

Пусть кочерга, но какого черта ты сломал ему шпагу!

Таким образом лишают дворянства, причем за очень серьезные преступления против короны. И позволить себе это может лишь император. Артуа, я даже не стану выслушивать твоих оправданий, а вот вина можешь мне предложить смело, хочу попробовать его вон с тем спелым пушистым персиком…

Глава 23 

Дуэль

Проснулся я, нежно и ласково разбуженный Коллайном, вылившим мне на голову с полкувшина ледяной воды. Вскочив на ноги, я ошалело замотал головой.

— Извини Артуа. Я перепробовал все известные мне средства, чтобы разбудить тебя, оставив этот способ на крайний случай. —

Вид у Коллайна был серьезный, и, по-моему, даже немного печальный.

— Осталось меньше часа и нам следует поторопиться, если мы не желаем опоздать.-

Нет, опаздывать нельзя ни в коем случае, валяться в ногах у противника, вымаливая пощаду и то не так позорно, наверное.

— Налей мне вина, Анри, вон в тот кубок, он поболее бокалов будет, если тебя, конечно, не затруднит — да, я был о себе лучшего мнения, даже половины бутылок не осилил. Голова побаливала, но вполне терпимо, не умру раньше времени.

Коллайн с сомнением покачал головой, но мою просьбу выполнил.

Пока я завтракал вином со сливами и приводил себя в порядок, Анри рассказывал о моем визави все, что успел узнать за это время. Я слушал вполуха, по его словам вообще получалось, что мне срочно нужно скрыться, не пытаясь даже сопротивляться. Да, хорошенький способ ободрить друга перед дуэлью, ничего не скажешь. Когда я намекнул об этом Коллайну, тот заявил, чтобы я бросил маяться дурью со своей идеей использовать кочергу вместо нормального оружия. Вот уж хрен вам, обратной дороги нет, я могу вернуть уважение окружающих только в том случае, если именно кочергой одержу победу. Мало что ли вчера мычал, пытаясь извиниться.

Анри заявил мне, что я дурак, я же послал его к черту и пригрозил поменять его как секунданта на кого-нибудь попроще, например, на хозяина постоялого двора, благо у него такое отличное вино. В ответ услышал, что, коль скоро я ломаю шпаги, лишая дворянства, что является прерогативой императора, то видимо могу и посвящать в него, поскольку моим секундантом может быть человек только благородного происхождения. Единственное, чего он добился, так это был запрет выпить еще. Хотя, на мой взгляд, я вполне резонно обосновал свое желание запастись им впрок, поскольку даже самому необразованному человеку в Империи известно, что красное вино очень полезно при потере крови, что со мной вполне возможно может произойти. Так, переругиваясь, мы и добрались до места будущего сражения.

Этим местом оказался живописный лужок, покрытый невысокой травкой изумрудного цвета, примыкающий к лесу и ограниченный с одной стороны малоезженой проселочной дорогой. С другой стороны луг упирался в заболоченную низину. На дороге стояло несколько карет, дожидавшихся начала шоу.

Нет, ну что вы, ни каких зевак. Для аристократии так типично подняться ни свет, ни заря, чтобы прокатиться в ближайший лес и походить по мокрой траве босиком. А то, что на обратной дороге они немного задержались, чтобы посмотреть на дуэль, так это дело случая, какие к ним могут быть вопросы.

Когда мы прибыли, все уже были на месте и ждали только нас. Мой маленький отряд, готовый к дальнейшему пути, расположился на одной стороне луга. На противоположной стороне собрались люди Макрудера. Коллайн отправился на встречу с секундантом графа, я же прошелся вперед назад, разминаясь. Мне показалось, что за прикрытой шторкой окном одной из карет мелькнуло лицо Миланы, но уверенности не было, на всех каретах гербы отсутствовали. И к чему эти пылесборники-шторки, взяли бы и затонировали стекла, гаишников еще и в помине нет. Я усмехнулся, представив картину, в которой местные стражи порядка на лошадях, накрытыми желтыми с синей полосой попонами, гоняются за каретами с наглухо тонированными окнами.

Услышав движение за спиной, обернулся и успел увидеть, как невозмутимый Кот вложил в ладонь Шлону пару серебреных монет. Явно у парней пари, но какое? Вот негодяи, вспомнил я свою недавнюю усмешку, к бабке не ходить, это и является условием пари. Интересно, а на исход дуэли они тоже бились об заклад? Надо будет не забыть спросить потом. Ага, если смогу.

Так, где там моя кочерга, нужно хотя бы чуть-чуть приноровиться к ней. На мой вопрос Нектор развернул сверток, до этого пребывающий у него под мышкой. Из свертка он извлек на свет божий довольно длинную и тонкую кочергу, к ручке которой был привязан темляк, а на другом конце, возле самого крюка, обнаружился большой красивый розовый бант. Судя по выражению его лица, эти апгрейды моего оружия и для него явились неожиданностью.

Однозначно это Шлон, кто же еще. Шлон же стоял с самым невозмутимым видом.

Взяв кочергу в руку, я проверил баланс. Черт, какой может быть баланс у обыкновенной кочерги. Кстати, кочерга выглядела совсем новой, и металл на нее пошел приличный, хотя она добросовестно испачкана сажей. Ночью что ли ее успели сделать? И темляк, несомненно, снятый с тяжелого кирасирского палаша, служил компенсатором, а не украшением, как это произойдет позже, если верить истории. А вот бант нужно сместить к рукоятке, и обзор закрывает и подобием гарды может послужить.

Постукивая крюком кочерги по голенищу, я стал ждать сигнала к началу схватки.

Вернулся Анри, взглянул на кочергу, открыл рот, но я прервал его движением ладони, это не обсуждается.

— Условия обычные, поединок продолжается до тех пор, пока один из вас не откажется и не извинится, либо же не в состоянии будет продолжать по причине смерти или ранения.

Оружие — Коллайн вновь покосился на кочергу — только шпаги, никаких кинжалов и даг.

Вот собственно и все, начинаете по готовности.-

Я пожал плечами, готов, отчего нет, к чему откладывать и что это даст. Еще раз оглядев свое воинство, заметил Дьюбена, беседующего с Вороном и поприветствовал его поднятием руки. Граф не остался в долгу, кивком головы послав мне ответное приветствие.

Наконец мы с Коллайном пошли к центру поляны, куда уже направлялся Макрудер со своим секундантом.

Я посмотрел на Макрудера, который небрежно помахивал шпагой с узким плоским лезвием. Что ж, вполне практично против моей кочерги. На его щеке еще оставалась отметина от пощечины, но выглядел он вполне решительно.

Граф одарил меня взглядом, выражающим, по его мнению, все, что он обо мне думает. Я ответил протяжным зевком, не забыв прикрыть рот ладонью, в каретах вполне могли находиться дамы. В животе громко заурчало, вчера забегался в поисках приличного платья, рассчитывая поужинать в доме Дьюбенов, утром тоже не сложилось. Незаметно оглядевшись по сторонам, убедился, что никто ничего не заметил или просто сделал вид, что ничего не произошло.

Когда прозвучала команда сходиться, я продолжал стоять на месте, постукивая кочергой по сапогу. Из этого положения и парировал первый выпад графа, направленный мне в грудь.

Рывком разорвав дистанцию, принял позицию с направленной кочергой в сторону Макрудера в вытянутой руке и с поднятой согнутой левой над головой. Со стороны графа последовал град ударов, проводившего на совесть заученную комбинацию, от которой я ушел прыжком влево, стараясь приблизиться вплотную. Трава, мокрая от ночного дождя, предательски скользила под ногами. Ничего, мой оппонент в том же положении. Хотя нет, движения его более чем уверенные, он не боится поскользнуться. В этом он меня переиграл, выбрав обувь с подметками, способными создавать хорошее сцепление с мокрой травой.

Воспользовавшись выглянувшим на короткое время из-за туч солнцем, на короткий миг ослепившим Макрудера, я сделал выпад, целясь ему в голову. Почти достал, на лбу графа появилась небольшая темная полоска сажи. Черт, еще бы два, три сантиметра и вряд ли бы он смог продолжать поединок. Мы разошлись и заходили по кругу, выискивая возможности для атаки.

Ага, рассечение есть, полоса побагровела, выступила кровь, тонкой струйкой потекшая на левую щеку Макрудера. Граф нетерпеливо смахнул кровь рукой, осторожно приближаясь ко мне.

Вполне возможно и шрам останется. Граф, откуда у вас эта отметина, так красящая Ваше мужественное лицо, прощебечет ему на ухо дама. Да так, на дуэли кочергой прилетело, небрежно отмахнется он. Я даже усмехнулся, представив эту картину, и это чуть не стоило мне жизни. Смех расслабляет, а расслабляться в этой жизни нельзя, иначе, как гласит один анекдот, поимеют. Сначала клинок графа чуть не отсек мне пару пальцев, остановленный пышным бантом. Затем я еле успел уйти от колющего удара, скрутив корпус в пояснице. Мне только и оставалось, что отмахнуться кочергой в сторону, стараясь попасть по ребрам Макрудера. Это удалось, и мы разошлись снова.

Надо заканчивать быстрее, кочерга не шпага, ее даже держать горизонтально трудно, устанет кисть руки и все, конец.

Дождавшись очередного выпада графа, я отклонил его шпагу в сторону левым предплечьем, на мгновение почувствовав режущую боль, и, зацепившись крюком кочерги за сложную гарду шпаги, резким рывком вырвал ее из рук Макрудера.

Великое дело рычаг, кричал в стародавние времена Архимед, посиживая в ванне. Моя рука с зажатой в ней кочергой и явилась тем самым рычагом, без труда вырвавшем оружие графа. Я поднял руку вверх и шпага графа, скользнув по пруту кочерги, уперлась в бант. Теперь мне следовало вернуть шпагу владельцу, презрительно произнеся при этом нечто крайне уничижительное.

Но насчет нее у меня были совершенно другие планы. Подойдя к лежавшему невдалеке обрезку бревна, я, обхватив эфес шпаги двумя руками клинком вниз, с силой вонзил ее в дерево, присев в момент удара. Затем, отойдя пару шагов в сторону, великодушно указал на шпагу, забирайте граф, так будет даже удобнее, чем нагибаться к земле. Клинок шпаги плоский, не трехгранный, что наиболее оптимально, трехгранный не застрянет в костях врага. На знаменитых русских трехлинейках системы Мосина были штыки именно такой формы и именно по этой причине.

К своей чести, Макрудер отказался от шпаги после первой же попытки извлечь ее, чтобы не выглядеть смешным. Один из его секундантов спешно предложил ему другую, уже с тремя гранями клинка. Жаль, неплохо было бы поставить в ряд еще одну, а лучше парочку, бревно смотрелось бы очень эстетично.

Я отошел к центру поляны, дожидаясь продолжения поединка. На левом предплечье имелся небольшой порез, но оно того стоило. Кроме издевательства, учиненного мною, граф довольно чувствительно получил крюком кочерги по пальцам и сейчас усиленно массировал их, зажав шпагу под мышкой.

Я стоял, настраивая себя на дальнейший бой, нагоняя в кровь адреналин, рыча горлом,

стараясь, чтобы звук шел из живота. Методика не сложная, но действенная. Наконец, когда у меня появилось ощущение, что я могу зубами перекусить свою кочергу, бросился на Макрудера, уже стоявшего в защитной позиции, обрушивая на него град ударов. После одного из них мне вновь удалось выбить оружие из рук графа, угодив ему снизу по запястью и даже зацепить на лету гарду шпаги, состоящую из нескольких металлических дуг, защищающих руку. Воспользовавшись секундным замешательством оппонента, я в выпаде вонзил пятку кочерги в тело Макрудер, стараясь угодить в солнечное сплетение, и даже провернул ее как при ударе атэми.

Граф рухнул на колени, схватившись руками за живот.

Сняв с кочерги шпагу уже во второй раз и взявшись за самый конец клинка, я изо всех сил закинул ее в сторону болота. Где-то вдалеке звучно чвякнула трясина, благодаря за неожиданный подарок.

Макрудер продолжал сидеть на коленях, зажав живот руками.

Раны быть не должно, конец у кочерги загнут, как ему и положено, но попал я прямо в цель и попал серьезно. К нему подбежали его люди, подняли на ноги, ощупали живот. Макрудер попытался сделать шаг и со стоном повис на руках секундантов. Он смотрел на меня так ненавидяще, как будто у него на глазах я растерзал всю его семью вместе с малолетними детьми.

Мне пришлось ответить ему взглядом, от которого обычно шарахаются даже близкие люди, не говоря уже об остальных. Несколько раз я пытался через зеркальное отражение понять, что их так пугает. На меня смотрело мое отображение с дикими полубезумными глазами. Очень неприятное, надо признать зрелище, но чего они боятся, я так и не понял. Мне становилось скорее противно, но ничуть не страшно.

Макрудер поспешно отвел взгляд, глухо пробормотав под нос проклятия. Слов слышно не было, ну а что же еще, не слова же благодарности.

Подошел Коллайн, похлопал по плечу.

— Все, де Койн. Поздравляю, ты победил. Граф не в состоянии, у секундантов претензий нет — он усмехнулся — один барон, правда пытался что-то высказать, но я объяснил ему, что сейчас, когда ты разогрелся и очень зол, он придется как нельзя кстати. И ты знаешь, подействовало, сам не знаю почему — вновь улыбнулся Коллайн.

Шутите господа, шутите, а вот мне сейчас будет совсем не до плясок с саблями. Сейчас начнется откат и меня начнет ощутимо подрагивать, потряхивать и поколачивать.

Все таки прав был Коллайн, не стоило мне связывать с Макрудером. Но если уж получилось, что получилось, то зря я затеял эти скоморошьи бои. Неизвестно что для меня хуже — убить его на дуэли или победить кочергой. Да что тут непонятного, естественно, что он предпочел бы первое. За ним стоят такие люди, что сожрут меня не то что с потрохами, а со всей одеждой и сапогами. Макрудеры это даже не Вандереры.

Друзей бы умел так заводить, как врагов. Да что теперь об этом говорить.

— Анри, если все закончено, то отправляемся немедленно, мы и так потеряли кучу времени.-

Все вокруг зашевелилось. Кареты, одна за другой трогались, разъезжаясь. Что здесь больше делать, цирк уехал и клоуны, то есть мы с Макрудером, убыли вместе с ним. Мои парни засуетились, подтягивая у лошадей подпруги, и вскоре наш маленький отряд был готов продолжить дальнейший путь. Я стоял рядом с Вороном, дожидаясь пока Нектор закончит перевязывать мою левую руку, держа в правой немалый кубок с вином, протянутый мне Коллайном по случаю победы. А вот пить больше не хотелось, хотелось только одного, убраться отсюда поскорее. Я протянул кубок Шлону, но тот вежливо отказался. У него под левым глазом который день блистал всеми цветами радуги немалый синяк, дружеский подарок Нестора по случаю его, Шлона воскрешения из мертвых.

Наконец все вскочили на лошадей, и мы поехали прямо через луг, стремясь выйти на имперский тракт. Я ехал позади отряда, когда со мной поравнялся Анри Дьюбен. Вид у графа оставлял желать лучшего, по всей видимости, Дьюбен тоже провел бессонную ночь. Я попридержал Ворона, нам предстоит разговор, это понятно без слов. Пару минут мы ехали и молчали, мне уже нечего сказать графу, а он не торопился его начать.

Наконец граф промолвил.

— Артуа, Макрудер очень опасный человек, очень. После всего, что между вами произошло, Вы заимели себе смертельного врага. —

Я пожал плечами, мне и самому это ясно, но ждал я от Дьюбена совсем другого разговора.

Граф продолжил.

— Его семья имеет немалый вес в столице, но и наш род не из последних в Империи. Хочу заверить Вас в том, что можете рассчитывать на меня. Вы, конечно, очень погорячились со шпагой Макрудер, но мы постараемся все уладить, очень постараемся — и он снова замолчал. Молчал и я, не видя никакого смысла в том, чтобы оправдываться или благодарить за то, что еще не сделано.

— Артуа, вчера вечером Милана рассказала мне все. Я не просил ее об этом, но до сих пор у нас не было секретов друг от друга. Барон, я очень благодарен Вам за то, что Вы оставили все как есть. Я очень люблю эту женщину и она для меня все. Я отлично понимаю, что помани Вы Милану за собой, она бы ни секунды не стала сомневаться, как понимаю и то, что Вам трудно далось это решение… -

— У нас говорят, что на чужом несчастье счастье не построишь — перебил его я. — Откровенность за откровенность, граф и пусть это останется только между нами. Всю эту ночь я сомневался, стоит ли… — махнув рукой, продолжил. — Меня остановило только одно, мне не хотелось бы, чтобы это произошло от руки такого негодяя, как он.

Милана удивительная женщина, и Вам с ней очень повезло, граф. Я неплохо Вас узнал за это время, и верю, что Милана будет с Вами счастлива. Еще раз прошу извинить меня, за все что произошло. И поверьте, что я бы нашел способ отказаться от приглашения, если бы знал, что Милана Ваша жена.-

Мы еще некоторое время ехали в молчании, затем крепко пожали руки и я пришпорил коня, догоняя отряд.

Коллайн поджидал меня в хвосте, и когда я догнал его, опять принялся за свое.

— Артуа, поверь мне самому противно говорить на эту тему, но то, что произошло в доме Дьюбенов, может принести тебе большие неприятности. —

— Насколько большие? — заинтересованно спросил я.

— Видишь ли, как крайний вариант можно рассчитывать на такую ситуацию, что тебя самого лишат дворянства. Не сомневаюсь, что Макрудер приложит к этому все силы…-

— А я вот крайне сомневаюсь, ведь тогда этот факт получит широкую огласку, что ему совершенно не нужно. Что же касается моего дворянства…

Не скрою, не так давно я мечтал его получить. Признаюсь, спал и видел себя со шпагой на боку. И когда мне это удалось, оказалось, что я опоздал, опоздал совсем на немного, буквально на месяц, или даже на пару недель. Лишат меня теперь его, ну что ж, жил я без него и раньше. На моей родине уже давно научились ценить человека по его делам, а не по длине родословной. Ты не поверишь, но родословная нужна там больше собакам или лошадям и от этого зависит их цена. Смешно звучит, но это истинная правда. Такие вот дела, Анри. Надеюсь, это не скажется на наших отношениях, Ваша милость господин барон Коллайн. —

Я, дружески ткнув его кулаком в плечо, прибавил ходу, чтобы присоединиться к остальным.

Глава 24 

Прибытие

Весь обратный путь прошел без приключений и особых событий.

Настроение портил только начинавшийся сезон дождей. Дожди шли все чаще и все сильнее. Нередки бывали деньки, когда с неба весь день сыпала влага, моросящая и назойливая. Холодно не было, не тот климат, но вечная сырость очень докучала. Правда и ночевки под открытым небом случались теперь очень редко, ближе к столице селения сменяли друг друга с завидной регулярностью. Не успеешь проехать околицу одного села, как вдалеке уже виднеются дома следующего.

По мере приближения к родным местам, настроение людей становилось все лучше и бодрее.

За два дневных перехода до столицы, по прибытию в город Брен, у нас появилась возможность сократить путь в Стенборо. От Брена имелась не очень езженная, но достаточно хорошая дорога, выводящая на Трондентский тракт, а там уже рукой подать до имения. Дорога не должна еще успеть раскиснуть, сезон дождей только начинался. Потеряв полдня в Брене, которые мы потратили в основном на то, чтобы привести в порядок нашу одежду, ведь всем хотелось прибыть домой при полном параде, мы снова двинулись в путь.

Кроме того, в городском банке я обменял часть золота на имперские монеты, чтобы рассчитаться с людьми сразу по прибытию.

Приличного размера кожаные кошели с монетами везли Дикие, как самые стоящие бойцы. На неудачную шутку Шлона, что, мол, самое время покинуть нас до окончания контракта, Ворон ответил ему таким взглядом, что тот осекся на полуслове.

Мы покрыли расстояние до Трондентского тракта за два дня пути, что дало нам экономию времени в целые сутки.

К повороту с тракта на имение мы подъехали к обеду третьего.

Несмотря на нетерпение людей, я объявил небольшой привал, чтобы каждый мог привести себя в порядок, чтобы видели все, что вернулись герои и вернулись удачно.

День выдался неплохой, с кратковременным дождиком и клочками синего неба. Вскоре, после извилины дороги, проходящей через буковую рощу, показался и сам поворот на Стенборо.

Да уж, мой управляющий Герент даром времени не терял, отстроив за время нашего отсутствия постоялый двор приличных размеров. Здание самой таверны о двух этажах, сараи, крытые коновязи, еще какое-то строения, и все это обнесено приличным по высоте забором.

С глубины двора доносятся удары молота по железу, не иначе как работает кузнец.

На самой таверне вывеска с названием " Конь и петух " а под надписью изображены оные животные, один на другом, петух естественно сверху. А еще со двора доносился запах, густой аппетитный запах жарившихся пирогов, по крайней мере, мне он наполнил именно это. Из-за тына высунулась голова совсем молодого парня, почти мальчишки.

— Чье заведение? — не преминул спросить у него Коллайн.

— Господина барона де Койна — ответил тот и сам задал вопрос, — А вы чьи будете? -

— Мы сами свои — ответил я за всех. Парень внимательно всмотрелся в нас и исчез. С высоты лошадиных спин было видно, как он стремглав несется к открытым дверям таверны.

Мы подъезжали к распахнутым настежь воротам, с одной стороны которых имелось изображение стола, заваленного всякими блюдами и заставленного бутылками с вином и корчагами с пивом. С другой работал кузнец, подковывающий лошадь. Кстати, надо отметить, изображение довольно талантливое. Мы уже проезжали их, когда из дверей таверны выскочил высокий дородный мужчина. Он бегом отправился к нам, крича на ходу.

— Ваша милость, Ваша милость… -

Признали, должно быть, подумал я, придерживая коня.

Добежав до нас, мужчина остановился, подхватив Ворона под уздцы.

— Ваша милость, вернулись. Загляните к нам, пироги горячие, моя жена их на вечер стряпает. Может, испить чего пожелаете, или еще что.-

А почему бы и нет, запах такой, слюной подавиться можно.

Я направил Ворона в ворота. Мы спешились, разминая ноги, прошлись по двору. Все ладненько, чисто, сделано на совесть.

— Бор Мадьен меня зовут, меня сюда управляющий поставил хозяйствовать. Вы меня не помните, наверное, я из Малых Лук. Я за хозяина здесь, а жена моя готовит — зачастил он.

— Пройдемте внутрь, Ваша милость, посмотрите, отведаете чего. Только скажите, мы Вам что хотите приготовим.-

Ну, столько времени у нас нет, а вот по пирожку, это да, это нужно. Сегодня даже не ели ничего толком, как проснулись, торопимся. Мадьен провел нас в комнату, судя по чистоте и обстановке, предназначенную для посетителей поприличнее.

Вошла женщина, не уступающая ему статью, с полным подносом горячих, аппетитных пирогов, покрытых румяной поджаристой корочкой, вкусных даже на вид и с поклоном поставила на застеленный скатертью стол.

— Ты вот что, Бор, рассиживаться нам некогда, расскажи мне вкратце, как у тебя дела здесь идут. Что-то посетителей совсем мало, давно открылись? -

— Да уже почти два месяца как работаем. А что гостей мало, так не время еще, к вечеру наедут, не провернешься. Управляющий говорил, что все, покрыли уже все расходы, уже неделю как покрыли. Место больно уж удобное, как раз день пути до столицы, кто туда едет, завсегда останавливаются и обратно тоже. Битком всегда забито, как ни вечер. И благородные и крестьяне. Кто в комнатах ночует, а кто и за оградой, мы для таких навесы сделали да очаги с коновязями. Все равно они сюда приходят, уж больно жена моя, Кронта готовит вкусно. Вы ешьте пироги, угощайтесь, пока с пылу, с жару. —

И мы ели, запивая холодным пенистым пивом, нахваливая стряпуху. Кронта раскраснелась от похвал, теребя край передника. Я распорядился Проухву отнести часть пирожков Диким, оставшимся во дворе охранять наше имущество, но Бор успокоил, сказав, что им уже унесли.

Бор рассказывал, что и у кузнеца, молодого парня, что отделился от родственника из Малых рук, работы хватает. Жениться он собирается, все меня ждет, вернее моего разрешения поставить здесь себе дом, куда и привести молодую.

Мадьен все ждал моего мнения, по глазам видно. Решение управляющего это одно, а вот что скажет хозяин…

Я успокоил его в нескольких словах, заявив, что всем доволен, все здесь замечательно, везде чистота и порядок. Лучшего и ожидать не приходится. Мадьен расцвел, как же, ни придирок, ни ругани, одни только лишь слова похвалы.

— А кузнец пусть строится на здоровье, но чтобы через год прибавление в семействе было, обязательно проверю — в шутку пригрозил я.

Мы расстались довольные друг другом, Бор с Кронтой еще долго махали нам вслед.

Чем ближе мы подъезжали к Стенборо, тем больше я волновался. Казалось бы, ни чего особенного меня с имением не связывает, но мною владело такое чувство, как будто бы я возвращаюсь домой. Наверное, из-за того, что это означает конец пути.

Все остальные тоже выглядели взволнованными, даже обычно непроницаемый Нектор, разве что Дикие смотрелись как обычно.

— Первым делом как приедем, женим Прошку. Хватит ему бобылем оставаться — вслух начал рассуждать я. Парни подтянулись поближе, ожидая очередных шуток.

— За что? — тут же отозвался он.

— Что за что, Проухв? -

— За что Вы меня женить собрались, ваша милость? -

— Ну как же, парень ты весь из себя видный, герой настоящий и денег у тебя хватает. За такого любая пойдет, да что там, вприпрыжку поскачет. Вот приедем, отдохнем денек, другой и женим.-

Прошка надулся, придумывая себе причины и не надумав ничего, выпалил.

— Я сбегу.-

— Зачем же тебе сбегать, Проухв? Мы найдем тебе жену красивую и ласковую. Кто же от таких жен сбегает? — поинтересовался я.

— Ага, сами вы значит, опять куда-нибудь поедете, а мне дома сидеть? Все равно за вами сбегу — упрямо повторил набычившийся парень.

— А тебе самому не надоело, все эти ночевки у костра, вечная каша, всегда настороже и в любой момент сгинуть можно? — вновь поинтересовался я.

Прошка призадумался и ответил не сразу.

— Знаете, ваша милость, бывает, что все так надоест, так домой хочется, в покой и уют, но пройдет день, другой и снова мне ничего больше не нужно, кроме жизни такой, веселой и опасной. Не надо меня женить, и мне радости не будет и жене моей будущей.-

Мы переглянулись с Коллайном. Вот как оказывается, не так уж прост Проухв, как на лице написано.

— Ладно, ладно Прошка, не будем тебя женить, не нагулялся ты еще, не будет с этого толку. Но женить кого-нибудь надо, вот хотя бы Шлона. Иначе безобразие получается, у нас из женатых только Пелай, да и на свадьбе погулять хочется — принял решение я.

Прошка с облегчением выдохнул. Шлон же, который ехал, посмеиваясь в усы и жуя припасенный в таверне пирожок, подавился и судорожно закашлялся. Нектор с удовольствием помог ему, звучно хлопнув ладонью между лопаток. Продышавшись, Шлон обратился ко мне.

— Командир, за что меня так, я ведь слово дал, что пить больше не буду и вообще…-

К этому времени мы выехали на возвышенность, с которой открывался отличный вид на замок, мой замок. С пригорка был виден сам замок, окружающий его сад, дорога, ведущая к нему, а на дороге… на дороге толпился народ.

Это нас встречают, не иначе как корчмарь, который Бор Мадьен, послал гонца с вестью, хитрая бестия, чтобы приготовиться успели. Вот и отлично, пусть встречают.

— Так орлы, — обратился я к своим парням — женитьбы пока откладываются. Всем принять геройский вид, не с сенокоса возвращаемся. Народ должен видеть своих героев во всей красе. Распорядок на остаток дня таков. Сейчас переживаем дружную и горячую встречу местной общественностью, затем уединяемся в помещении, где каждый получит все, что ему причитается. Потом мне нужно будет съездить к семьям тех, кто не смогли вернуться с нами.

А вечером, вечером устроим праздник. Накроем столы под открытым небом, дождя на сегодня, по-моему, не предвидится.

Теперь о делах. В любом приличном замке должны быть подземелья с камерами, где держат несчастных узников и прелестных пленниц. Надеюсь, и этот не станет исключением. Там мы и поместим нашу добычу под надежной охраной.-

— Прелестных пленниц надежнее держать не в казематах, а где-нибудь под рукой, например в своей постели — вставил свое слово Коллайн.

Все радостно заржали, под стать нашему общему настроению.

— Допускаю такую возможность — милостиво согласился я — Но пока у нас нет прекрасных узниц, но есть не менее прекрасное золото и нам требуется человек для его охраны, пока все будут пить, гулять и веселиться. Он должен быть надежным, проверенным человеком и, конечно же, не пьющим. Есть у нас такие люди? -

Все покосились на Шлона, не так давно заявившем о своем внезапном равнодушии к спиртному.

Тот с самым горестным видом подтвердил — есть, что вызвало новый взрыв хохота.

К собравшемуся для встречи народу мы подъезжали с самым лихим видом. Парни затянули ставшую нашей походной песню, Дикие переместились в арьергард, а мы с Коллайном напротив, заняли место во главе отряда. Ребятня встретила нас еще на подходе и бежала рядом, сопровождая веселой босоногой стайкой.

Когда мы подъехали совсем близко, народ заволновался, зашумел, обмениваясь впечатлениями. Да и было на что посмотреть, веселые бравые парни, на отличных лошадях, обвешанные дорогим оружием.

Тот же Амин, выглядевший, когда уезжал совсем юнцом, теперь преобразился. На загорелом обветренном лице через всю левую щеку проходил тонкий белесый шрам, нисколько не портящий его. Сам он приобрел уверенные движения и цепкий взгляд видавшего виды мужчины.

Пелай, в начале похода рохля рохлей, с заметным животиком, теперь смотрелся настоящим воином с подтянутой фигурой и суровым взором. Бывшие егеря, Прошка, да и все мы здорово изменились и изменились в лучшую сторону.

Мы степенно слезли с коней на небольшой площади, вымощенной булыжной мостовой и нас сразу же окружили встречающие.

У всех нас на лицах до сих пор оставалось примерно одинаковое выражение, нам все еще не совсем верилось, что мы наконец вернулись, вернулись домой.

Я бросил поводья Ворона Проухву, подошел к управляющему, стоящему вместе с женой у самых дверей и поприветствовал их.

Вопрос с хранением золота решился быстро, хоть в замке и не имелось узилищ. Но имелось отличное помещение без окон, с массивной дверью, оббитой железными полосами. Кроме того, оно прикрывалось распашной железной решеткой с огромным висячим замком.

Когда управляющий поинтересовался, что мы собираемся там хранить, я ответил честно — золото. Так, совсем немного, примерно столько и указал на бочонок из-под вина, чем привел его в небольшой шок. Но это между нами, заявил я.

Остальные были проинструктированы заранее, мы выполняли очень опасное задание лиц, имена которых лучше не произносить вслух, и получили щедрую плату. А что, легенда как легенда, на мой взгляд, вполне удачная. От управляющего скрывать нет смысла, нам еще работать и работать вместе. По крайней мере, я на это надеялся.

Он же все порывался доложить о проделанных трудах, отчитаться в тратах, но я успокоил его, впереди у нас достаточно времени, чтобы поговорить обо всем подробно, а пока необходимо подготовиться к празднику в честь нашего возвращения. А что, не самая плохая идея, иначе к чему все это, да и заслужили все мы его, пусть и другие за нас порадуются.

Через полчаса все девять человек, собрались в небольшой комнате, плотно прикрыв двери и затворив окно. В комнате кроме большого стола и нескольких грубых стульев ничего не было, но в данный момент это все, в чем мы нуждаемся. На столе стояло несколько бутылок вина, корчаги с пивом и кружки, но никто к ним не притронулся, понимая, что собрались мы совсем не за этим.

Я внимательно обвел взглядом лица, ставшие мне за это время дорогими. Все сидели и спокойно ждали, не проявляя ни малейших признаков нетерпения. Передо мной на столе лежало семь кошелей с деньгами, приготовленных для оплаты.

— Ну, вот мы и дома. Сейчас мы поступим так. Каждый из вас получит свою плату и долю от нашей добычи. Все вы получили от меня предложение и имели достаточно времени обдумать его. Тот, кому предложение не показалось заслуживающим внимание, получает деньги и уходит. Встретимся вечером, на празднике. В наших отношениях ничего не изменится, кроме того факта, что повторного предложения не будет. Итак, Пелай. — и я протянул Пелаю его кошель.

Вслед за ним свои деньги получили и остальные. У Нектора и Шлона мешочки были чуть больше, а самые большие у Диких, но не за счет золота, а серебра. Золотых монет, доли от нашей старательской деятельности, у всех было поровну.

Парни возбужденно зашумели, задвигались, забавляясь с полученными деньгами. Кто-то пересыпал весело звякающие монеты из одной руки в другую, кто-то выстраивал из них ровные столбики, чередуя золото и серебро. Лишь Дикие заглянули в свои кошели, и снова застыли как изваяния в ожидании предстоящего разговора.

Меня порадовала общая реакция присутствующих. Никто не заглядывался на чужое, не пересчитывал судорожно монеты, пытаясь определить, не обманули ли именно его при расчете. Словом все вели себя достойно, и это не могло не радовать. Когда забавы закончились и все сложили деньги назад в кошельки, мы наполнили кружки вином и дружно сдвинули их со стуком, произнося пожелания друг другу.

Осушив емкости до дна и поставив их на стол, все снова замерли, глядя на меня.

Ну что ж, теперь за главное.

Начнем по порядку, с Коллайна, сидевшему справа от меня.

— Барон, Ваше слово — обратился я к нему.

— Я остаюсь де Койн, вне всяких сомнений, но при одном обязательном условии… — Коллайн выдержал томительную паузу, приведшею меня в смятение, как раз он и нужен мне больше других и продолжил.

— Я остаюсь только в том случае, если Вы, Артуа, не станете женить меня насильно, без моего на то согласия — закончил он по общий смех, разряжая обстановку за столом.

Ну, погоди Анри, месть моя будет жестокой, ужасной и неизбежной, тоже мне, актер из погорелого театра. Смотри, какую паузу выдержал.

— Проухв — и я посмотрел на Прошку.

Парень пожал плечами. — Я тоже остаюсь и меня тоже женить не надо.-

Мать вашу, вы что, все сговорились?

Следующим сидел Шлон, и я ожидал от него нечто подобное, но он лишь кивнул головой и коротко произнес — да. Кстати, к вину он и не прикоснулся, чокнулся вместе со всеми, но кружку поставил на стол.

— Нектор.-

Нектор тоже ответил согласием, но обратился с просьбой оставить большую часть денег у меня, мол, и соблазну меньше и надежней.

Я кивнул головой в знак согласия, не вопрос. Почти все остальные поступили также как и Нектор. Вот и отлично, моя душа просто пела, никто, никто не ушел и даже не сомневался на этот счет. Если бы еще и неприятные обязанности, которые мне придется исполнить, нанося визиты семьям погибших…

Я встал и обратился сразу ко всем.

— Спасибо, спасибо всем. Не представляете, как я рад, что вы все остались. Мы еще с вами таких дел натворим, честное слово. Но это все потом. А пока, пока у всех отпуск на две недели. Отдыхайте, набирайтесь сил, готовьтесь к новым свершениям. Обещаю, будет не легче, но еще интереснее. Через две недели жду вас всех здесь и очень надеюсь, что за этот срок никто не передумает, никто.

И вот еще что, денег берите столько, чтобы хватило на все это время, до окончания срока не дам из них ни ломаного гроша. И не потому, что они мне будут нужны, а потому что они будут нужны вам, когда вы вернетесь с трезвой головой и с трезвым расчетом, куда их потратить.

Разве что на свадьбу — в шутку добавил я — Империя нуждается в новых героях, а уж кому, как ни вам заниматься этим вопросом.-

— Командир — подал голос Шлон, в последнее время не очень разговорчивый, тем самым на себя не очень похожий — а без свадьбы героев делать разрешаете?-

— Как можно чаще и как можно дольше — легко согласился я — Но поймите, что главное героев не сделать, а вырастить и воспитать. Кстати, как и героинь. Все, вечером жду на праздник, а завтра с утра все в отпуске.-

В комнате остались только мы с Коллайном и груда кошельков на столе. Я неторопливо собрал их в кожаный мешок, намереваясь передать его управляющему. Перепутать кошельки невозможно, жена Герента успела вышить на каждом инициалы владельцев, пока я делил деньги.

Коллайн, внимательно следивший за мной, спросил.

— Артуа, тебе действительно самому нужно поехать к вдовам погибших? Управляющий отлично может справиться с этим и сам. —

— Понимаешь Анри, эти люди поехали не с управляющим, а со мной. Я очень не хочу ехать сегодня, завтра мне захочется ехать еще меньше, а послезавтра действительно придется ехать ему. Себе же я найду какой-нибудь благовидный предлог. И потому поеду прямо сейчас, но только после того, как приму ванну. Надеюсь, она уже готова. Кстати, куда ты хочешь поехать отдохнуть? -

— Никуда не поеду — махнул рукой Коллайн — и здесь хорошо, места красивые и барышень симпатичных полно. Скажи, де Койн, ты обратил внимание на то, что у тебя две новые служанки и обе очень недурны собой? -

Еще бы, ни Камиллу, стройную худенькую брюнетку, ни Васию, блондинку с выдающейся во все стороны фигурой, но тонкую в талии, невозможно не заметить, особенно если они постоянно крутятся вокруг тебя, при этом так и норовят задеть тугим бедром.

Когда я посмотрел на управляющего, тот отвел взгляд, всем своим видом показывая, что у нас тут приличный дом, хозяин холостой и еще молод, не нравятся эти, найдем других.

Герент мне нравился все больше и больше, дом приобрел жилой вид, работа кругом кипит, одна корчма чего стоит и никакой подобострастности в его поведении, что, на мой взгляд, тоже очень ценно.

— Можешь приударить за ними обоими, да и вообще за кем угодно, кроме жены управляющего, он мне нужен, а вам работать вместе — объявил я Коллайну.

— Хорошего же ты обо мне мнения, де Койн — рассмеялся Анри — и потом, мой герб скромнее, в отличие от некоторых других.-

На гербе Коллайна тоже изображен конь, но под всадником с копьем в руке, на плече которого сидит хищная птица, если судить по загнутому клюву.

— Барон, если Вы еще хоть раз посмеете посмеяться над моим родовым гербом, мне придется скрестить клинок своей шпаги с Вашим клинком — и, не выдержав, рассмеялся. Хорош родовой герб, которому еще и двух лет не исполнилось. Затем продолжил.

— Вы мне еще не ответили за то условие, которое поставили перед тем, как остаться со мной. Теперь я буду спать и видеть, что женю Вас на графине с потрясающим бюстом. Вы остепенитесь, потолстеете и непременно заболеете зеркальной болезнью — мстительно добавил я.

Коллайн поинтересовался, что это за болезнь, и я подробно описал ее симптомы. Барон долго хохотал, щупая себя за худой впалый живот. Да и где его нарастишь с нашим образом жизни в последнее время.

Глава 25 

Как хорошо быть владетельным бароном

Вскоре я уже трясся на Вороне в сопровождении управляющего и Прошки, направляясь в Кривичи.

По дороге я успел поинтересоваться у Проухва его планами на предстоящий отпуск. На это Прохор ответил, что уезжать никуда не собирается, отошлет часть денег вместе с письмом в родительский дом. Пусть знают, что человек он совсем не пропащий, а вовсе даже серьезный и в этой жизни крепко встал на ноги.

Проблема только в том, продолжал рассуждать Проухв, что не обучен он грамоте, пытался, да не получается что-то. Вот считать хорошо умеет, хоть до ста, вычитать и складывать тоже. А это значит, что не тупой он, как кричал на него отец, пытаясь обучить грамоте, просто склад ума такой.

Я с трудом сдерживал улыбку, слушая его рассуждения. Кстати, вспомнилось мне, что там насчет учителя с врачом. Управляющий объяснил, что и учитель и врач в деревне уже есть, учитель переехал вместе с семьей в новый дом, построенный ему сельчанами на мои деньги, врач тоже живет в новом доме, где больных и принимает. Оплачивается их работа естественно тоже из моих денег. Все довольны, и они, и крестьяне. Особенно врачом, его работа сразу видна, в отличие от учительской, а лечит он и людей и животных.

Народ валит к нему валом, расплачиваясь помимо положенного мной жалованья продуктами и мелкой живностью. Только он немного странный, добавил после некоторого раздумья управляющий.

— И в чем же заключается его странность? — поинтересовался я.

— Так он утверждает, что все болезни приносятся невидимыми существами, представляете? — с сомнением в голосе произнес он. — А в остальном очень хороший врач, очень. И роды тяжелые принимает, и переломы лечит, и со скотиной у него проблем нет. Поговаривают — управляющий понизил голос — у него в столице большие неприятности были, кто-то умер даже, то ли лекарства новые он испытывал на людях, то ли неудачно оперировал. Когда я ему предложил переехать к нам, он с радостью согласился. —

Да, надо будет обязательно навестить доктора, продвинутый у нас он, о бактериях знает, на людях экспериментирует. И учителя посетить тоже надо, они же теперь у меня сельская интеллигенция получается, не абы как, надо уважить, да и самому интересно, что за люди.

Первым долгом я решил заехать в дом нашего возницы, Арона Клея, убитого в первом же бою, тем более что дом стоял с краю деревни, сразу при въезде со стороны замка.

Оставив Прошку с лошадьми на улице, мы с управляющим вошли в дом.

Даже беглого взгляда было достаточно, чтобы увидеть, что хозяйство, и без того небогатое, приходит без мужских рук в упадок. Калитка открылась с трудом, плетень, подпертый палкой, опасно накренился, подгнившее крыльцо требовало ремонта и еще много чего указывало на отсутствие хозяина. А хозяина нет, он остался далеко отсюда, и вернуться уже не сможет.

У крыльца нас встретила женщина, еще молодая и достаточно привлекательная, если бы не следы известия о гибели мужа, известия, принесшего ей горе. Бледное заплаканное лицо, черные круги под глазами… Любила она его, к бабушке ходить не надо.

— Проходите, Ваша милость — пригласила она в дом тусклым бесцветным голосом и посторонилась, пропуская нас внутрь. Дом просторный, еще крепкий, везде чистота, но бедность так и лезет изо всех углов.

При живом хозяине достатка не было, а что теперь будет?

В дальнем углу на лавке сидели три девочки-погодки, старшей на вид лет двенадцать, тоже изрядно зареванные. Какие с них помощницы и замуж отдавать рано.

— Присаживайтесь, присаживайтесь Ваша милость. Может, испить чего желаете? -

— Молока — брякнул я, усаживаясь на лавку возле стола, жестом приглашая управляющего присесть напротив. Хозяйка изменилась в лице, подскочила к старшей и начала ей что-то объяснять в пол голоса, явно куда-то посылая.

Да у них даже коровы нет, к соседям ее посылают, мелькнуло у меня в голове. Как же они без коровы, это в деревне-то?

— Спасибо хозяйка, что-то перехотелось мне молока, да и времени нет. Присаживайся с нами, поговорим, да и по своим делам поедем.-

Женщина робко присела на краешек лавки.

— Как зовут то тебя, хозяюшка?-

— Гвалой родители нарекли.-

— Не уберег я твоего мужа, Гвала. Хороший Арон был человек и погиб как герой, других спасая — солгал я, чтобы хоть как-то утешить вдову. — Но не вернешь его теперь, а жить дальше надо, детей растить. Да и сама ты еще молода, вся жизнь впереди. Герент — обратился уже к управляющему — Завтра пришлете людей, чтобы хозяйство поправили, дел много, на целый день хватит. Плетень, крыльцо, крышу пусть посмотрят, еще что, Гвала лучше знает, сама подскажет — управляющий кивнул головой, сделаем. — И вот еще что, корова в хозяйство нужна, прямо завтра нужна, молодая и чтобы молока много давала. — Черт его знает, какой должна быть хорошая корова, надеюсь, управляющий разбирается в этом вопросе лучше меня.

Герент снова кивнул головой и это не проблема. —

Во время разговора я извлек из кармана один из трех кошельков, предназначенных для семей погибших, и постарался незаметно добавить в него горсть монет, в основном из серебра, но попалась и парочка золотых, что боюсь, не ускользнуло от внимания Герента.

Высыпав из мешочка звонко звякавшие монеты на стол, и, придерживая их рукой, чтобы не раскатились, я снова обратился к вдове.

— Гвала, это деньги заработанные Ароном. Видишь, здесь достаточно, чтобы зажить нормально. Я понимаю, что деньги очень слабое утешение за гибель мужа, но жизнь продолжается. А если возникнут трудности или проблемы, обращайтесь ко мне, или, если меня не будет, к Геренту и мы обязательно их решим.-

Женщина посмотрела на деньги и сказала.

— Здесь так много, ваша милость, куда я их спрячу, мне даже страшно…-

— Ну, это совсем не проблема, возьми, сколько считаете нужным, а остальные будут храниться у управляющего. В любой момент ты сможешь забрать их целиком или по мере надобности. Купишь обновки дочерям, вон какие красавицы растут, и про себя не забудь. И не волнуйтесь, мы вас не оставим. —

Я встал, подошел к вскочившей женщине, прижал ее к себе, всхлипнувшую, погладил по волосам и заговорил на ухо.

— Все, все Гвала, Арона не вернуть уже, а жить надо, у тебя есть ради чего жить.-

Подъезжая к следующему дому, попросил Герента найти ей работу, не потянет она одна хозяйство и дочери ей не помощницы. Подумав, тот ответил, что доктор просил найти ей женщину, чтобы убирала, еду готовила и так далее. Переговорит он с обоими, глядишь и выйдет что.

В доме Сентора мы долго не задержались. Его жена, женщина очень крупная, едва ли не в два раза больше покойного мужа, спокойно приняла деньги, тщательно их пересчитала, вышла в соседнюю комнату, пошуршала там и, выйдя к нам уже без кошелька, спокойно на нас воззрилась, мол, что еще скажете. Два ее уже совсем взрослых сына, очень похожих на мать и внешне и габаритами, не проронили за все время разговора ни слова, один даже позевывал украдкой.

Уже на улице Герант сказал, что в этом доме скорее ждали денег, чем возвращения мужа и отца. Я пожал плечами, в душе соглашаясь с ним.

В доме Кадьена тоже царило настоящее горе. Жена его, старшая дочь, девица уже на выданье, двое сыновей, парубки, все они тяжело переживали горечь утраты любимого мужа и отца.

Только младшенькая, сразу же оседлавшая мои колени, несмотря на жесты и шиканье матери, оставалась веселой и улыбчивой. Я покачал ее на колене, состроил пальцами козу, и она засмеялась, довольная.

Старшая дочь очень была похожа на Милану. Такую, какой я ее встретил два года назад, и возраст тот же, и фигурка, стройная и тонкая как тростиночка, только у Миланы черты лица тоньше. Я вспомнил о дочери, которую так и не увидел, ей немногим меньше, чем малышке, которую держу на коленях. Стоп, хватит ныть, все у тебя живы, здоровы, даст Бог, увидишься еще, у людей же горе.

Женю я Амина, женю на этой девочке, дочке Кадьена. Сам лично слышал его слова, когда он спас Амина от копья вайха, он в ответ на благодарность спасенного сказал в полу шутку, что не чужой человек, зять почти. Тогда внимания особого не обратил, а сейчас вспомнил.

Когда мы возвращались в замок, я все еще успокаивал себя мыслью о том, что вполне могло оказаться так, что именно я мог погибнуть. А домой вернулись бы они, и мне не в чем себя винить.

Так, с грустными делами покончено, теперь можно подумать и о живых. Лишний день праздника никому не помешает. Сейчас, в этот период, когда дожди льют практически постоянно, особых забот у крестьян нет, пусть погуляют, тем более есть повод и еще какой.

Праздник удался на славу, народ веселился от души, употребляя вино и танцуя под музыку местных музыкантов.

Пришли и из Кривичей и из Малых Лук, всех позвали, никого не забыли. Я вальяжно сидел во главе одного из двух длинных, наспех сколоченных столов, заставленных всевозможными яствами. Присутствовали и открытые настежь бочонки с пивом и вином. Все мои парни были здесь и веселились вместе со всеми, за исключением Шлона, сторожившего наши богатства и Амина, пропадавшего неизвестно где. Хотя и гадать не надо, он с дочкой Кадьена, где же ему еще быть.

Всегда невозмутимый Ворон лихо отплясывал с двумя сельчанками, улыбаясь им из-под усов. Кот что-то нашептывал на ушко совсем поплывшей красотке в яркой, праздничной одежде. Пелай, сидевший за столом, одной рукой обнимал за плечи жену, другой же лихо рубал невидимых врагов, которых было, судя по количеству движений не менее десятка, а то и все два. Проухв, как на карусели, кружил двух девиц на вытянутых руках.

Нектор обстоятельно что-то доказывал седоусому и седоголовому мужчине старше его лет на двадцать. Время от времени он подливал себе и ему в кружки, и делая знаки поджидавшей его женщине с корзинкой в руках, из которой торчали горлышки бутылок и половинка жареного гуся.

Коллайн исчез еще раньше, я даже не успел заметить, когда и с кем.

Обе моих служанки вертелись рядом, обслуживая гостей и не забывая про меня.

Наконец я решил, что пора и отдохнуть, решительно допил кубок и встал.

Кубок, доставшийся мне по наследству от прежних хозяев, имел на своем боку герб дома Вандереров, своего такого у меня еще не было. Но в остальном был хорош, и красивый и вместительный, так что я без зазрения совести пользовался им в свое удовольствие. Поднявшись на ноги, оглядел присутствующих и здраво решил, что мой уход веселья не испортит. Скорее наоборот, по себе знаю, присутствие начальства напрягает, а я ни кто-нибудь, а барон и благодетель.

Подскочившая Камилла поинтересовалась, не проводит ли господина барона в опочивальню, на что я милостиво махнул рукой, проводи. Заодно и Шлона сменю, вход в сокровищницу замка лежал через мой кабинет, далее через спальню и уже из спальни шел в подвал замка. Предусмотрительно надо сказать, твои богатства, ты и сторожи.

К замку я шел твердой и мужественной походкой местного владетеля, а то, что меня кренило на правый борт, в сторону поддерживающей меня Камиллы, так это просто усталость скопилась в моих членах, как результат тяжелого похода, только и всего.

Но не во всех скопилась, не во всех. С высоты своего высокого роста я явственно видел два округлых полушария, ритмично покачивающихся в вырезе платья девушки. Мне до ужаса хотелось их потрогать, но я стоически боролся с искушением, заложив руки за спину и сцепив их. Еще я заметил, что Камила успела показать язык Васие, но не уверен в этом, вполне возможно, что это последствие слегка переперченных перепелов, тушенных в сметане.

В замке мне пришлось применить обе руки, но не так как жаждалось, а схватившись ими за перила лестницы, ведущей на второй этаж. Надо лестницу переделать, слишком уж крутая.

Наконец мы прибыли по назначению. Жестом отослав Шлона на двор, так ничего и не поняв из его скороговорки, я прошел в спальню и рухнул на шикарную, свежую, широкую, мягкую и пахнувшую чем-то приятным постель. Девушка застыла у дверей, скромно потупила глазки и тихо спросила.

— Господин, мне уйти? -

— Камилла, сейчас ты пойдешь на кухню и будешь до утра перебирать просо, отделяя

зерна от плевел. Или у проса нет плевел? В общем, закрой двери на оба запора, иди сюда и приляг рядом.-

Камилла послушно прилегла на постель.

— Ты не подумай ничего такого. Просто я так замерз в пути, так одинок и мне так не хватает человеческого тепла — прошептал ей на ушко, тиская все, что можно потискать и гладя все, что можно погладить.

Ох уж эти женщины. Спрашивается, ну зачем на них столько одежды, и какой в этом смысл? — подумалось мне, когда я окончательно запутался в складках платья, пытаясь оставить ее без такового.

Камилла гибко извернулась, освобождаясь от платья, затем стащила все с меня. Я поцеловал ее в сладкие, с готовностью подставленные губы, и она ответила мне тем же.

И тут я выдал класс, уткнувшись носом в ложбинку между ее грудей, закинув на нее согнутую в колене ногу и захрапев, успев, правда, шепнуть — не уходи.

Проснулся я, когда в окнах уже стоял серый рассвет. Камилла, тихонечко посапывая, спала, прижавшись щекой к моему плечу.

Где то я читал, что мужской организм, переживая похмелье, как будто предчувствует свою скорую кончину и потому стремится к продолжению рода. Мой тоже остро стремился к продолжению, и я не стал сопротивляться этому стремлению, но активно помог ему делом.

Когда проснулся во второй раз, на дворе уже было позднее утро. Сослепу пошарив вокруг себя, я уже никого не обнаружил. На столике у изголовья стоял поднос с бутылкой вина, бокалом, кувшинчик с пивом. Там же лежало что-то мясное в глубокой прикрытой крышкой тарелке, ваза с фруктами и мой любимый, нарезанный тонкими ломтиками острый сыр из овечьего молока. На краю натюрморта расположился серебряный колокольчик, предназначенный для вызова прислуги. Эх, хорошо быть барином, даже таким мелким.

И самочувствие, кстати, прекрасное, никаких последствий после вчерашних возлияний. Я лежал, наслаждаясь покоем и уютом, погрузившись в сладкие мечты.

Можно же ведь загулять, надолго так загулять. Денег хватит надолго, лет на пятнадцать точно, даже если с песнями цыган и плясками цыганок. Цыган здесь нет, но есть кочевой народ, глоны, такой же веселый, музыкальный и вороватый. И служанок можно больше набрать, не меньше десятка, молоденьких и симпатичных, дом громадный, работы всем хватит, прокормлю, чего уж там.

Встав, я осмотрелся в поисках одежды, не нашел ее, догадался, открыл шкаф и обнаружил таковую аккуратно развешенную и разложенную. Эх, хорошо быть барином или я это уже говорил? Так, теперь умыться, побриться и за работу, дела не ждут. Хотя какие могут быть сейчас дела, так, по мелочи, неделю отдыха я заслужил, вне всякого сомнения.

В кабинете на диване развалился Прошка, который нес нелегкую службу по охране золота, вскочивший на ноги при моем появлении.

Проухв смотрелся авантажно, при сабле, двух пистолетах за поясом и суровом выражении лица.

Я успокоил его жестом, расслабься. И вообще, это мой кабинет, надо ввести новый пост охраны где-нибудь за дверью, если на то пошло. А то еще в спальне вздумают дежурить, заодно и свечу подержат, ироды.

Я поставил шпагу на подставку для холодного оружия, явно не новую, но недавно покрытую свежим лаком. Молодец Герент, в очередной раз подумал я. В кабинете вполне рабочая обстановка, ничего лишнего, но все необходимое имеется в наличии, даже чернильница полна чернил и ворох гусиных перьев торчит из стаканчика.

Вот сюда повешу ковер с двумя скрещенными шпагами и пару пистолетов, давно мечтал. О, здесь даже камин есть, а вот и широкая софа, вечером прикажу его затопить, и веселые отблески пламени будут играть на обнаженном теле Камиллы, которое, кстати, очень, очень ничего.

Приведя себя в порядок, я спустился на первый этаж замка. Первой кого я встретил, и была Камилла, куда-то спешащая с кувшином в руке.

Я подозвал ее и объявил.

— Вечером зайдешь ко мне.-

— Просо перебирать? — хихикнула она.

Прикинув свои возможности, сообщил.

— Так, просо и гречу. Возможно, но это только возможно еще и пшено.-

Девушка снова хихикнула, и, не удержавшись, я хлопнул ее по… короче хлопнул, ласково так хлопнул, нежно.

Управляющего, беседующего с бородатым сервом, обнаружил на площади перед домом. Я осмотрелся, дожидаясь пока он закончит разговор. После вчерашнего веселья не осталось никаких следов, разве что трава местами немного примята.

Наконец крестьянин уехал и управляющий, обернувшись и увидев меня, поспешил на встречу. Когда он подошел совсем близко, я протянул руку и сказал, — Артуа.-

Управляющий пожал ее и недоуменно открыл рот.

— Герент, наедине можете называть меня Артуа. При людях да, конечно, субординация превыше всего, господин барон и так далее. Но наедине… -

Увидев, что Герент снова открыл рот, я снова опередил его.

— Это не обсуждается. Теперь пройдемте в кабинет, нам есть о чем поговорить.-

В кабинете, удобно расположившись в кресле за письменным столом, я спросил его.

— Герент, все забываю Вас спросить, сколько Вам платили прежние хозяева? -

Еще до нашего похода я заверил его, что плату мы можем пересмотреть, но никак не в меньшую сторону.

— Десять золотых имперских крон в год — ответил он.

Много это или мало, как посмотреть, шпага моя оценивалась примерно в двадцать пять монет, а за Ворона давали пятьдесят…

— Имению потребуется новый управляющий — задумчиво протянул я и заметил, как вздрогнул Герент.

Вот болван, нужно правильно выбирать слова, нельзя же так.

— Вы не поняли меня, Вам нужно подготовить человека себе на замену.-

Ну, ну де Койн, черт бы тебя побрал, начинать нужно с основной мысли, частности должны быть потом.

— Герент, Вы отлично справились с заданиями. Хоть я и не видел всего, но могу смело предположить, что и там все отлично. В Стенборо для Вас больших перспектив нет. Ну закончим мы здесь все, что запланировали. А дальше что? Вы понадобитесь мне столице. Вот там я дам Вам возможность развернуться. Подготовите смену, посоветуетесь с женой и переберетесь в стольный град.

В Дрондере я завалю Вас таким количеством работы, что Вы только ахнете. Но и вознаграждение будет соответствующим. Как Вы на это смотрите? -

— Жена поедет за мной куда угодно — не раздумывая, ответил Герент. Я посчитал его слова согласием, да и как иначе их можно трактовать.

— Нет, с женой Вы обязательно посоветуйтесь. Мало ли, может ей не нравится столичная суета, или еще что.

— Кстати, извините за очень личный вопрос, у вас ведь еще нет детей, почему? -

— Мы долго ждали ребенка, и вот, наконец… — лицо Герента даже просветлело при этих словах. — Но я боюсь даже лишний раз говорить об этом.-

— Хорошо, хорошо Герент. Тогда давайте перейдем к делам насущным. Что у нас с финансовым положением? -

— В этом году мы собрали неплохой урожай, господин… Артуа. После вычета налогов, расходов на строительство и остальные нужды, чистая прибыль составит сто двадцать семь золотых имперских крон и… — я махнул рукой, серебро пока не в счет, мелочи на потом. — В этих бумагах подробные отчеты, список расходов и так далее.-

С этими словами управляющий положил на стол папку в сафьяновом переплете.

— Хорошо, я их изучу чуть позже. Сто двадцать семь золотых говорите? Свою плату за этот год Вы уже забрали? -

— Нет Артуа, еще не было указаний от Вас.-

— Тогда сделаем так, оставим на расходы по содержанию имения ровно сто золотых а

остальное возьмете себе в качестве оплаты и премиальных. Теперь пойдем дальше…-

В дверь коротко стукнули, и в кабинет вошел Коллайн собственной персоной.

— Не помешаю? -

— Нисколько. Проходите и присаживайтесь где удобно — я широко обвел рукой кабинет.

Анри выглядел неплохо, свежий, никаких мешочков под глазами и при неизменной шпаге на боку.

— Продолжим — вновь я обратился к управляющему. — Что у нас насчет мельницы? На какой стадии идет строительство? -

— Мельница готова и уже неделю как работает. Довольны все, кроме соседа, барона Кресле. Раньше крестьяне к нему ездили, сейчас же надобность отпала. На плотине имеется возможность поставить и второе колесо уже для механических нужд, как Вы и планировали.

Приезжал из столицы человек на предмет поиска полезных ископаемых — опередил мой следующий вопрос Герент — Но увы, ничего нового не обнаружил. Запас каменного угля приличный, при желании и необходимости мы даже можем приторговывать им. Глины, подходящей для производства кирпичей тоже достаточно, мы уже приступили к его изготовлению и пока складируем прямо на месте. Расходы минимальны, залежи угля относительно недалеко, сплавляем в лодке по реке по мере надобности.

На постоялый двор вы заезжали по дороге, все видели сами. Проект уже окупился, и в дальнейшем ждем неплохого дохода, очень уж место удачное. Кстати, доходы от продажи муки вместо зерна тоже увеличатся примерно на треть прибыль от зерновых. При необходимости можно увеличить площадь полей под зерновые, такая возможность имеется. — На одном дыхании доложил Герент, а я с гордостью посмотрел на Анри, вот какие люди у меня есть. Анри ответил мне взглядом с небольшой долей своего обычного скептицизма, поживем — увидим, никаких крупных дел пока не затевалось.

— Скажите Герент, а что в окрестностях, на границах с соседями, есть в земле что-нибудь интересное? — задал я очередной вопрос.

Герент развел руками.

— Если что-то и есть, то мне неизвестно, к сожалению. Этот знаток земных недр напустил тумана, но ничего толком не сказал, объяснив это секретом владельцев земли.-

Я снова посмотрел на Коллайна, тот утвердительно кивнул, поработаем над этим вопросом.

В дверь постучались, и в комнату вошел Проухв. Немного помявшись как обычно, он обратился ко мне.

— Ваша милость, там наши, кто уезжает в отпуск — он немного споткнулся на непривычном слове — хотят попрощаться с Вами. —

— Проухв, передай им, что до обеда времени немного осталось, за обедом и попрощаемся. Час задержки ничего не изменит, пообедают и поедут. Те, кто не останутся на обед, пусть по возвращению за своими деньгами и не приходят, не отдам — в шутку добавил я, считая вопрос закрытым. Ан нет, как оказалось.

— А куда Вы их денете? — спросил Прошка, имея в виду деньги, оставленные мне на хранение всеми, кроме Пелая и Амина.

— Колокольню построю — буркнул я, зарывшись в бумаги из папки управляющего.

— Ваша милость, а зачем нам колокольня? — не унимался тот.

Черт, какая еще колокольня, на черта она нам нужна? Анри с Герентом внимательно следят за разговором, нужно выкручиваться.

— Понимаешь Проухв, с детства люблю колокольный звон, так бы и слушал целыми днями. Так вот, построю на эти деньги колокольню, а когда парни будут вспоминать об утраченных деньгах, пусть залазят на колокольню и звонят. И они успокоятся и мне удовольствие. —

— А мне можно будет позвонить? -

— Можно — великодушно согласился я — тоже не приходи на обед и звони потом все свободное время.-

— Нет — подумав, огорченно отказался он. — На кухне поросенка запекают, с кашей и черносливом. Вкусно пахнет, я ходил, смотрел.-

— Хорошо, так и быть, позвонишь потом. Теперь иди и передай слово в слово.-

Мы посмеялись, когда за Прошкой закрылась дверь и продолжили наш разговор. Через некоторое время со двора послышался взрыв хохота, не иначе гонец добрался, передав послание.

Глава 26 

Доктор Цаннер

— В самое ближайшее время необходимо переплавить золото в слитки, весом в пять грандов каждый. — В имеющейся Имперской системе мер, один гранд весит что-то около килограмма, так, навскидку, по крайней мере, мой вес составил почти девяносто два гранда, но вес, как известно, величина переменная.

— При переплавке шлихового золота теряется примерно десятая часть веса за счет посторонних примесей, но и цена поднимется, причем достаточно, чтобы покрыть расходы на переплавку и еще выиграть при этом в стоимости.

Не думаю, что расходы будут значительными, температура точки плавления золото всего в три раза выше температуры плавления свинца, а свинец, что общеизвестно, можно достаточно легко расплавить на любом костре.

Нам понадобится всего лишь печь, уголь, тигель и формы, куда мы его и зальем. Мы, кстати немного потеряли в цене, продав часть золота в шлихах, но дело, по-моему, того стоило. Люди получили свои деньги сразу же по прибытию, а это дорогого стоит. Остальное золото в слитках мы положим на хранение в достаточно надежный банк, необходимые деньги можно будет брать в банке под залог золота, либо продав его часть. Разберемся по ситуации. Этот вопрос необходимо решить в ближайшее время, Стенборо не форт Нокс. — Коллайн удивленно вздыбил правую бровь, но я не стал пускаться в объяснения, считая это излишним.

— Теперь далее. В Стенборо мы не станем запускать производства, не имеет смысла.

Производство мы откроем в столице, купим необходимые производственные площади, да и с рабочей силой решить вопрос будет значительно проще. Здесь мы сделаем нечто другое, скажем так, научный центр по разработке и внедрению новых технологий.

Вот смотрите, — я взял чистый лист бумаги и решительно вывел на нем прямоугольник, пояснив.

— Вид сверху. Эта линия обозначает периметр, который нам необходимо обгородить забором из кирпича высотой в два человеческих роста. К этому можно приступить немедленно. Ворот для въезда достаточно одних, с южной стороны периметра. Вот в этом углу построим химическую лабораторию, первое, что нам потребуется. Здесь расположится механический цех, напротив него еще одна лаборатория, но уже для опытов с оптикой. В центре выстроим здание с кухней и двумя обеденными залами, чтобы кормить наших ученых и их помощников.

Все это в перспективе, сейчас только стена и помещение для химических опытов. Пока основной упор сделаем на изготовление зеркал. Зеркало — вещь дорогая, мой замок не самый маленький и бедный в Империи, но в нем, насколько я знаю, всего три зеркала. Одно маленькое, а два других еще меньше. Островитяне держат секрет изготовления зеркал уже насколько столетий и не торопятся ни с кем им делиться.

Что такое зеркало, вы представляете отлично. Лист стекла хорошего качества с особым покрытием одной стороны, называемой амальгамой. Плюс еще рамка, деревянная, медная или из кости. Секретом является состав, из которого изготовляется амальгама. Я знаю, из чего она состоит, но не знаю пропорций. Вот это и предстоит выяснить нашему химику, которого еще нужно найти. Но не думаю, что подобрать нужный состав займет много времени и сил. Сами зеркала изготавливать будем в столице, доставляя отсюда уже готовую смесь. На рынок будем выходить только тогда, когда обеспечим достаточный запас готовых изделий.

Господин Коллайн, обеспечить секретность в отношении амальгамы предстоит Вам, Герент же займется всем остальным, то есть строительством, снабжением и прочим. —

Мы обсуждали предстоящую работу еще некоторое время, до самого приглашения на обед.

За столом собрались все, не исключая и Пелая с Амином. Я внимательно оглядел всех, привычно усевшись во главу стола. Стол кстати не маленький и вполне может вместить втрое больше, если не вчетверо. А вот посуда разнокалиберная и разномастная, но ничего, это дело наживное, со временем из серебра есть будем, обожаю серебряную посуду. Зато на столе всего в избыток при полном разнообразии, расстарались на кухне, чего уж.

Камилла прислуживала только за мной, за остальными ухаживала Васия.

Как хорошо быть владетельным бароном. Все вокруг тебя вьется и вертится, а исполнительность слуг не зависит от размера положенной платы.

Прислуживать — не целыми днями за плугом ходить или до одурения махать косой, и поэтому изо всех сил стараются удержаться, закрепиться, чтобы и детям также в жизни повезло и внукам, прислуживают поколениями. Времена такие, но пройдут века и все изменится. Найти хорошую прислугу в приличный дом станет трудно, почти невозможно и это факт.

Подняв приглянувшийся мне кубок, уже наполненный внимательной Камиллой, старающейся предугадать все мои желания, я произнес вместо приветствия.

— Вы знаете, у меня двоякое чувство. С одной стороны очень рад увидеть вас всех за моим столом, а с другой… с другой мне грустно за деньги, которые я начал считать своими. Я ведь даже уже место под колокольню успел присмотреть…-

В общем, обед прошел на редкость весело. Мы не отказывались от вина, обращая, однако основное внимание на всевозможную снедь, представленную на столе. Камилла суетилась вокруг меня, постоянно что-то подкладывая, пододвигая, подливая и обращая внимание. Я с трудом сдерживался от соблазна дать рукам волю, а хотелось сделать это нестерпимо. Но я мужественно боролся с соблазном, я вообще человек очень мужественный.

Стоп, хватит уже вина, решительно отодвинув уже наполненный до краев кубок. Меня начинает заносить, но ничего, у вина хмель легкий, выветрится быстро, после обеда еще предстоит поработать.

Остальные восприняли мой жест как сигнал об окончании обеда и начали вставать, прощаясь. Я хлопал им по плечам, жал руки, давал напутствия. Словом, прощание тоже удалось.

Мы втроем просидели в кабинете до самого ужина, разговаривая о предстоящих делах и просто треплясь не по делу. После ужина я проведал Ворона, отнеся ему угощение в виде пары больших морковок и ржаной краюхи, густо посыпанной солью. Ворон внимательно посмотрел на меня, поди одну морковку по дороге съел? Вот негодяй, и откуда узнал?

Затем пошел принимать ванну, относительно которой уже успел распорядиться.

Честно сказать, ванна моя представляла собой низкий широкий бочонок, склепанный из кедровых дощечек, придававших горячей воде неповторимый аромат.

Раскинувшись на широкой мягкой постели в своей спальне, я вспоминал подробности прошедшего дня и планировал следующий. Да и чего здесь планировать, пару тройку дней нужно отдыхать и лениться. Насильно лениться, если не получится ладом, скорее по делам начну скучать, а это мотивирует. Разве что в село съездить, познакомиться с местной интеллигенцией, если желание будет, это не к спеху.

Дверь тихонечко скрипнула, и в образовавшуюся щель вскользнула Камилла. Застыв возле порога, опустив красивые карие глазки к полу, голосом полным смирения, она произнесла.

— Господин, Вы велели вечером придти. —

Я усмехнулся, вспомнив шутку о том, что девушки специально стыдливо смотрят вниз при разговоре с мужчинами, чтобы узнать, какое впечатление они на них производят. Но в данном случае это не актуально, я ведь лежу в постели да еще прикрытый одеялом. А вот этот голосок, полный смирения заводи похлеще криков — возьми меня, я вся твоя.

— Проходи Камилла и ложись рядом со мной. Признаюсь, я весь день ждал этого момента. —

Камилла освободилась от одежды, сложив ее на кресло возле дверей, хотя и рядом с постелью мебели для этого более чем достаточно. Затем грациозной походкой направилась ко мне через всю комнату, демонстрируя все подробности своей великолепной фигуры, упущенные мной во время нашей прошлой встречи. На ходу девушка подняла руки и освободила от заколок волну волос, водопадом хлынувшие на ее точеные плечи и грудь.

Когда она подошла ко мне, я уже ждал ее сидя, в нетерпении протягивая свои длани навстречу.

Камилла оказалась особой очень жизнерадостной, легко смеялась в ответ на мои шутки и испуганно круглила глаза, когда я рассказывал о трагических вещах.

Уже утром, сквозь сон, почувствовав, что девушка тихо покидает мою постель, я успел поймать ее и затянуть обратно.

— Так — сказал я ей самым зловещим тоном, какой только смог придать своему голосу, отчего Камилла сжалась в комочек — а кто будет помогать перебирать гречку? -

И уже на ушко ласково шепнул, — Зайка, не никогда уходи, пожалуйста, пока я не проснусь, хорошо? -

Позже, когда я милостиво отпустил ее, Камилла вернулась с подносом, на котором исходил паром мой завтрак, и ловко увернулась от моих загребущих рук.

— Ваша милость, мне же работать надо, Вы уж потерпите до вечера — жалобно произнесла она.

А что я, мне пообниматься немного захотелось, только и всего.

Надо Геренту сказать, чтобы поставил Камиллу на легкий труд, иначе бедной ни днем, ни ночью покоя не будет. Можно и совсем освободить, но тогда она будет ходить целыми днями как неприкаянная, поправится еще, не приведи Создатель. Или ввести еще одну единицу в штат замка, например…

Тут я крепко задумался, не имея представления о замковой прислуге, сколько ее вообще сейчас и сколько должно быть.

Надо выяснить у управляющего, стыдно владетелю не знать ответов на такие вопросы. Все мои умственные потуги происходили в горячей ванне, которую я принимал, оставив завтрак на потом. Хватит, намаялся в пути без подобных благ цивилизации, мне еще месяц отмокать да откисать.

Позавтракав, направился в свой кабинет и углубился в чтение бумаг из папки Герента, принесенной им накануне. Кажется все правильно, все сходится и все понятно. Герент подробно расписал на отдельных листках затраты на строительство, на содержание замка, все остальные расходы. Также отдельно были расписаны и приходы. Вот это я получил с продажи зерна, вот это за говядину, проданную живым весом. Внизу каждого листка стояла сумма, а на отдельном листе были расписаны приходы и расходы, прямо дебит с кредитом. Главное, все доходчиво и очень разборчиво. Читал на имперском языке достаточно бегло, а вот с письмом были определенные проблемы.

Хотя алфавит и не сложный, но написание некоторых букв очень непривычно и ни на что раннее мне известное, не похоже. Поэтому заметки на полях, там, где они требовались, я писал на родном языке, так и быстрее, и расшифровать практически невозможно.

Когда я заканчивал с финансовыми документами, в кабинет со стуком вошли Герент и Анри, продолжая что-то обсуждать. Через пару минут я закончил и обратился к управляющему.

— Герент, что у нас насчет переплавки? -

Тот ответил не задумываясь.

— В замке, вернее в той его части, где расположены хозяйственные постройки, имеется кузница, которой давно не пользовались, но она все еще в приличном состоянии. К вечеру в нее доставят пару возов угля и завтра вполне можно попробовать. Начинать я предлагаю все же со свинца и руку набьем сами, чтобы не привлекать лишних людей и подберем нужную по объему форму для отливки, вряд ли эти два металла сильно отличаются в этом плане. С господином Коллайном как раз мы это и обсуждали.-

Я кивнул головой, отлично, лучше и не придумаешь. И следующий мой вопрос не застал его врасплох.

— Скажите, какова численность прислуги при замке сейчас и сколько ее вообще должно быть? Я имею в виду и слуг и остальных работников, исполняющих те или иные обязанности.-

Как оказалось, число их сейчас составляет около пятнадцати человек, больше чем до вступления имения в мою собственность. Оно и понятно, до этого замок пребывал чуть ли не в режиме консервации. Теперь же, к моему возвращению, Герент добрал минимальное количество прислуги, ожидая на этот счет дальнейших распоряжений.

Например, два повара необходимы, два кучера на почти пустой конюшне должны быть, садовник с помощником, сад немалый плюс еще небольшой парк, без садовников не обойтись.

Еще два работника по хозяйству, прачка нужна опять же, куда без этого, и так далее и тому подобное. Этим количеством и будем пока обходиться, закипит жизнь в Стенборо, тогда и озаботимся.

Я осторожно попросил управляющего придумать что-нибудь насчет Камиллы. Мне нужна веселая, полная сил подружка, не насиловать же вечерами уставшее, аморфное тело, не имеющее возможности отказать в ласке своему господину. При этом я поглядывал на Анри, весьма увлеченно рассматривающего толстый фолиант, посвященный охоте, то ли псовой, то ли соколиной, с моего места плохо было видно, опасаясь его шуточек на этот счет. Но он вел себя на удивление спокойно, не отпустив ни одного комментария, вообще ничего не сказав.

Герент же, ни на секунду не задумываясь, предложил поставить Камиллу постельничьей, после чего я с подозрением посмотрел уже на него, как оказывается зря. Это что-то вроде кастелянши, понял я из его объяснений. Вот и отлично, и не уработается и название символичное. Жена Герента, Гелана будет только рада избавиться от добровольно взваленной на себя обязанности, а после обеда он съездит в Кривичи и привезет новую служанку, женщину хорошую и без скандального склада характера, что немаловажно. Вот вместе и поедем, навещу нашего доктора, судя по всему, человека интересного.

Через пару тройку дней неплохо бы отправить обоз на столичный рынок, чтобы продать некоторые излишки сельхозпродукции, добавил управляющий и посмотрел на меня.

Да за ради Бога, Герент, не буду я совать нос в вопросы, в которых практически ничего не смыслю. Вы управляющий, Вам и карты в руки. И Коллайну неплохо бы прокатиться до столицы, узнать последние новости и забрать почту. Анри мгновенно согласился, решив заодно справить и свои личные дела.

Когда управляющий ушел, я осторожно поинтересовался у Коллайна состоянием здоровья.

Тот недоуменно ответил, что все в абсолютном порядке и в свою очередь спросил у меня, откуда, мол, такая забота. Ну как же, ведь я не услышал никаких комментариев по поводу моей маленькой просьбы относительно Камиллы. На лице Артуа отразилось еще большее недоумение.

— Артуа, я еще относительно молод, но даже за свою не столь длинную жизнь я видел столько самодурства благородных дворян, которые устраивали из своих владений настоящие вертепы, что твое скромное желание просто теряется на их фоне. Представляешь, некоторые даже вводили право первой ночи, как будто на дворе не просвещенный тридцатый век, а дикий двадцать пятый или вовсе двадцать второй, ссылаясь на то, что законодательно это право еще в силе.

Даже если бы ты потребовал у управляющего, менять служанок каждую неделю или каждый день, то и в этом случае мне нечем было бы тебя упрекнуть, это твои земли, твои люди, твои правила. А насчет Камиллы, ты же не собираешься на ней жениться? Если нет, то и говорить не о чем.-

Нет, жениться на ней точно не собираюсь и дело даже не в том, что Камилла простолюдинка, в конце концов, я и сам не могу похвастать своей длинной родословной…

Конечно, мне с ней очень хорошо в постели, очень. Но у меня и раньше было достаточно много женщин и не помню, чтобы с кем-то из них мне было плохо, и что же, на всех жениться?

Да уж, если судить по календарю, задерживается здесь развитие цивилизации…

Хотя, с другой стороны, непонятно с какого момента они свои века считают. Если бы мы пользовались календарем майя, то на дворе у нас вообще стоял бы пятидесятый с хвостиком век. Мы со своим Скалигером разобраться не можем. Ну, там чепуха, плюс минус пять веков.

Я слышал, что во многих странах до сих пор существует рабовладение, притом, что технически мир находится на уровне семнадцатого, минимум шестнадцатого века Земли. Не везде и не во всем конечно, но все же.

Оба селения и Кривичи и Малые Луки являлись собственностью имения Стенборо, соответственно, как и жители, в них проживающие. Естественно, продавать людей нельзя, ни оптом, ни в розницу и можно даже получить относительную свободу, как например Шлон, отслуживший в егерях положенное число лет или принимая участие в акциях, проводимых государством по заселению пустующих земель.

Но и в этом случае не все так просто.

Казалось бы, пришел на новую землю, строй себе жилище, паши и размножайся. Но стоило образоваться селению, как оно тут же находило себе собственника, либо в лице государства, либо попадало в частные руки одного из представителей знати. В городах проще, но и там далеко не демократия. Можно еще и выкупить себя, заплатив местному владетелю.

А дальше что? Все земли, кроме незаселенных окраин, имеют хозяина, не зайдешь же в любую деревню и не скажешь, я поживу тут у вас, дом себе построю, поле вспашу, вообще-то это земли барона де Койна, да мне плевать на него, я сам по себе.

Остается только в город перебираться, но и там тоже нужно определиться, где жить и на что жить.

Так это все выглядит в общих чертах, а в частностях я и сам еще толком не разобрался.

Доктор Фройн Цаннер оказался человеком среднего роста в возрасте за сорок, с аккуратно подстриженной бородкой и усами. Встретил он нас с Прошкой чуть настороженно, что и понятно, явился хозяин, кто его знает, чего от него ждать.

Вслед за нами вошла женщина, держа за руку мальчонку лет восьми, беспрестанно тершего красный распухший глаз. Доктор провел обоих в одну из трех комнат дома, служивших ему кабинетом.

Дом и состоял то всего из трех комнат, спальни, кабинета, и той, в которой мы находились, служившей гостиной. Кухня по местному обычаю, связанного с теплым, почти жарким климатом, находилась на небольшом подворье. На дворе имелся еще и навес от дождя, заменяющий конюшню. Под ним стояла повозка о двух колесах со складным верхом, здорово напоминающая пролетку из моего мира.

Необходимая вещь, ведь Цаннеру приходится обслуживать оба селения и выезжать к больным в поля и леса.

В самом доме во всем остро чувствовалось отсутствие женской руки. Тысячи мелочей прямо кричали об этом. В доме холостяков, как правило, либо неуютный бардак, либо неуютная стерильность. Только женщина способна парочкой занавесок, несколькими безделушками и, пару раз передвинув шкафчик, создать тот уют, после которого жилище сказочным образом превращается в дом, в который хочется вернуться.

Наконец Цаннер закончил и прошел к нам. Мы посидели некоторое время, помолчали.

Настороженность доктора не пропала, он все еще не понимал, что нам нужно.

— Скажите, господин Цаннер, как Вам здесь работается? Есть какие-нибудь просьбы или проблемы, решить которые мы сможем Вам помочь? -

Цаннер пожал плечами.

— Как будто бы нет, господин де Койн. Разве что… — Цаннер секунду подумал, потом махнул рукой — сам разберусь с этим-

— Хорошо, в таком случае поведайте мне, что за неприятности случились у Вас в столице, после которых Вам пришлось перебраться в самую сельскую глушь? Согласитесь, мною движет совсем не праздный интерес, я о Вас совсем ничего не знаю. А вдруг Вы самый настоящий маньяк, которому нравится резать на части живых и здоровых людей, прикрываясь именем науки? -

Цаннер насупил брови, не решаясь пуститься в объяснения, затем как в воду нырнул, решившись.

— Я считаю, что большинство болезней приносят нам невидимые существа, которые вокруг нас великое множество — и замолчал, дожидаясь ответной реакции.

— Эка невидаль — заявил я ошеломленному доктору — Не такие уж они и невидимые, я Вам сам их как-нибудь покажу. Они очень маленькие, эти самые Ваши существа и увидеть их невооруженным глазом невозможно, только и всего. Позже, когда мы наладим производство оптических приборов, Вы и сами сможете на них полюбоваться и другим показать.-

Цаннер даже вскочил на ноги и попытался что-то произнести, но получилось у него нечто невнятное. Впрочем, я ожидал подобной реакции и постарался ему помочь.

— Давайте договоримся сразу. Сейчас я постараюсь выложить Вам все, что знаю о медицине. Но заранее предупреждаю, что я человек от нее очень далекий и никаких объяснений и подробностей дать Вам не смогу, только голые факты. И не перебивайте меня, пожалуйста, в этом нет никакого смысла. Что-то Вы знаете и без меня, о чем-то догадываетесь, кое-что услышите впервые, и почти наверняка, что-то приведет Вас в шок.

Поверьте на слово, медицина в моих краях так продвинулась далеко вперед, что операции, например, по пересадке сердца от одного человека другому, стали если не обыденностью, то повседневной реальностью. Проблема у нас состоит не в самой операции, а в достаточном количестве сердец, пригодных для пересадки. Итак, еще раз прошу не перебивать меня.-

Цаннер послушно кивнул головой, но в глазах его явно читалась легкая ирония, говорите, говорите, я послушаю, глядишь, и услышу чего забавного.

Я безжалостно стер малопонятные записи с грифельной доски, висевшей на одной из стен, и взял в руки кусочек мела. Цаннер видимо имел обыкновение записывать на ней мысли, внезапно пришедшие в голову, но ничего, то, что я ему скажу не менее важно.

На доске схематично изобразил человека с внутренними органами и начал свой рассказ. Доктор слушал сначала слегка рассеяно, но вскоре выражение лица его сменилось на крайнюю заинтересованность. А я что, я излагал ему в силу своего весьма скудного образования в этой области, впрочем, как и во всех остальных тоже. Сначала я прошелся по внутренним органам, объясняя их задачи в организме человека. Работа сердца, кровеносная система с ее группами крови и резусами. Печень, почки, поджелудочная железа, работа легких по обеспечению организма кислородом. Мозг и нервная система, рефлексы условные и приобретенные.

Затем пришло время окружающей нас среды с ее бактериями, вирусами и прочей фигней. Конечно, говорил я очень сумбурно, перескакивая с темы на тему, но главного я добился, Цаннер слушал меня внимательно, внимательней не придумаешь. Иногда он открывал рот, чтобы задать вопрос, но я безжалостно останавливал его, резко рубя воздух ребром ладони, не мешайте. Потом он попытался сделать заметки на листке бумаги, но быстро оставил это занятие, чтобы не прослушать что-то новое.

Когда я прервался, чтобы налить себе молока из кувшина и промочить пересохшее горло, он сам наполнил кружку до самых краев и, у меня сложилось такое мнение, влил бы это молоко мне в глотку, чтобы я не умолкал так надолго. Чуть позже мы перешли, вернее я перешел к методам лечения и проведения операций. На этом я вообще не заострял внимание, пользуясь только тем, что когда-то читал и видел.

— Вот собственно и все, если вкратце. Извините за сумбурность, но я предупреждал Вас, что совсем не специалист в этой области.-

Цаннер сидел ошарашенный потоком новой информации, вылившейся на него. Вот теперь пора окончательно его добить.

— Цаннер, Вы наверно обратили внимание на начавшуюся стройку, что возле мельницы, на противоположном берегу речушки? -

Цаннер немного придя в себя, кивнул головой.

— Да, конечно. Говорят разное, но никто толком не знает, что там будет.-

— Признаюсь Вам как на духу, есть у меня заветная мечта, мечта всей моей жизни. А заключается она вот в чем. Я хочу собрать в одном месте талантливых ученых, создать им отличные условия, положить достойную оплату. Словом, сделать все, чтобы они могли спокойно работать и экспериментировать. Вечерами они будут собираться вместе, и устраивать бурные дебаты и обсуждения. Я мог бы присутствовать при этом и набираться мудрости у этих людей.

Нет, конечно, в первую очередь они бы работали над теми проектами, что буду давать им я, но и на свои собственные разработки времени у них будет более чем достаточно. Представляете, никаких проблем с бытом и деньгами, отличные условия для жилья, один выходной в неделю, которые можно использовать по своему усмотрению, в конце концов, бесплатное и очень качественное питание…-

Видел бы кто, как смотрел на меня Цаннер, и с вызовом, и даже жалобно, все, все было в этом взгляде. Всем своим видом он говорил — вот он я, я ученый и не из последних в Империи, далеко не из последних. Это обстоятельства заставили меня практиковать в этой глуши, но что-то мешало сказать ему напрямую, или гордость или еще что. Помучив его еще немного, я невинно спросил его.

— Сами-то Вы как относитесь к идее поработать в таком центре? — но тут же с сомнением добавил. — И селения-то не бросишь без врача, непорядок это. —

Цаннер вскочил на ноги.

— Да найду я сюда врача, господин барон, обязательно найду, это не проблема. А вот второй такой возможности у меня может и не быть, и потому прошу Вас, очень прошу, даже настаиваю, возьмите меня в этот Ваш, как Вы говорите, центр. А я уж поверьте не последний человек в медицине и…-

Я прервал его вопросом.

— Тогда расскажите, что же произошло на самом деле. Ходят слухи, что гибли люди в результате Ваших неудачных экспериментов.-

Если Цаннер и смутился, то виду совсем не подал.

— Поймите, эти люди были смертельно больны, а я давал им шанс, призрачный такой, крохотный, но шанс. Увы… — и доктор развел руками.

— Хорошо, хорошо господин доктор, мы поговорим с Вами обо всем этом позже, времени еще достаточно. На первом плане у меня все же другое. И еще, ищите себе замену, она Вам понадобится. А так, будете располагать свободным временем, приезжайте ко мне, побеседуем, у меня еще много что есть Вам рассказать, да и к Вам куча вопросов. Вы все-таки больше на мышках экспериментируйте, на собачках там, на свинках разных.-

— На мышках? — Цаннер задумался.

— А что, общепринятая практика. У нас с животными значительно больше сходства во всем, чем мы позволяем себе думать. Возьмем тех же свиней, слышал я, что и обмен веществ у нас похожий и процесс пищеварения и еще что-то там. Со свиньями правда дорого получится, где я Вам столько свиней наберусь. А вот с мышками самый раз, и дешево и сердито.-

Цаннер проводил меня до самых лошадей, даже сделал попытку помочь мне забраться на Ворона, так ему понравилась наша встреча и возможные перспективы.

По дороге я успел рассказать ему одну историю, то ли услышанную, то ли прочитанную где-то.

История касалась группы врачей, собирающихся по вечерам в подобие клуба интересам. Они беседовали, пили чай, вероятно, и еще что-нибудь покрепче. И была у них одна своеобразная игра в угадайку. Поскольку все докторами были практикующими, а смертность среди пациентов в те времена была далеко не редкостью, они развлекали друг друга тем, что один из них рассказывал симптомы болезни больного и предлагал остальным поставить диагноз.

Как известно, правильный диагноз, тем более своевременный, одна из самых больших проблем в медицине. Мало знать, как лечить, не менее важно знать, от чего лечить. Так вот, посовещавшись и придя к общему мнению, доктора ставили тот самый диагноз. Поскольку пациент к тому времени был уже мертв и ему успели произвести вскрытие, были известны и причины его смерти.

Так они и забавлялись, пока не заметили, что один из них значительно успешнее остальных в плане лечения, и которому однажды пришлось признаться в том, что он рассказывал симптомы болезни еще живых пациентов.

Говорят, что так и появился на свет медицинский консилиум, где ведущие специалисты ставят диагноз и назначают курс лечения в особо тяжелых случаях.

В этом мире до этого явно еще не додумались, и поэтому я подарил идею Цаннеру безвозмездно, в знак хорошего расположения, пусть пользуется. Доктор понял это и взглянул на меня с благодарностью.

— Кстати — я хлопнул себя по лбу — Представляете, наконец-то вспомнил, зачем к Вам пожаловал, кроме задушевной беседы, конечно. Скажите, есть ли среди Ваших знакомых хороший химик, человек влюбленный в свое дело и согласный переехать сюда, чтобы работать. Вот он то и нужен мне в первую очередь. —

Такой человек среди знакомых Цаннера нашелся, и доктор подробно объяснил, как найти этого самого химика в столице.

— Заезжайте, заезжайте, мы еще о многом с Вами не поговорили. О генетике, например, о пластической хирургии или же вовсе даже о фармакологии — провозгласил я уже с коня.

Глава 27 

Дела баронские

Мы с Проухвом отправились к кузнецу в Малые Луки, имелся у меня к нему и заказ и разговор.

Некоторое время мы ехали, думая каждый о своем. Проухв весь разговор с Цаннером просидел с открытым ртом, даже не пытаясь его закрыть. Сейчас у него на лице явственно читалось желание задать мучавший его вопрос. Наконец Прошка не выдержал и спросил.

— Ваша милость, а эти вот… — он неопределенно повел вокруг себя руками — они везде есть? -

— Конечно везде, так и кишат вокруг. И бактерии и вирусы и микробы и инфузории всякие — мгновенно отозвался я.

Прохор с опаской огляделся по сторонам.

— А если они такие маленькие, как они могут человеку вред нанести? -

— Когда их мало, не могут. Но если попадут в благоприятное условия, то начинают размножаться, размножаться и вот тут дело плохо. Ты понял, что такое иммунитет? -

— Ну, это который борется с ними, внутри человека сидит, только его тоже не видно. А у меня есть он самый? -

Я взглянул на Прошку, здоровый такой малый, с румянцем на всю щеку.

— Конечно есть, Проухв. У тебя хороший иммунитет, можно даже сказать отличный. Ты вообще болел когда-нибудь? -

— Кашлял, когда мы искали проход в долину и на камнях спали. Потом прошло.-

— А в детстве? -

— В детстве нет, ничего не болело. Задница, правда, часто болела, когда отец розгой наказывал.-

Может это и есть путь к хорошему иммунитету, подумалось мне, надо Цаннеру предложить, дешевый и доступный способ. Наберет несколько контрольных детских групп и будет следить за ними, анализировать. Лет через пятнадцать можно и диссертацию ему накатать, с диаграммами, статистикой и прочей ерундой.

Тех порют через день, тех раз в неделю, тех розгами, тех ремнем, а вот тех совсем не порют и даже не ругают. Изверг ты Артуа, как есть изверг.

— Иммунитет низкий у ослабленного организма, тебе же Прохор нечего бояться и организм у тебя сильный и отец здорово поднял его тебе. Выкинь из головы и забудь. Не забывай только руки перед едой мыть и все будет нормально.-

В этом мире присутствовали и малярия, и оспа и, по всей видимости, бубонная чума, как там ее по-медицински? Насчет энцефалита не слышал и насчет гриппа тоже, но это не значит, что их нет. Надеюсь, что я ничего не привнес сюда. Все, хватит об этом, вот уже и кузня и сам кузнец вышел встречать, предупрежденный подмастерьем…

С кузнецом мы сговорились быстро, а заказал я ему свои любимые железки для занятий, ну люблю я это дело и удовольствие получаю и для здоровья полезно. Оборудую зальчик небольшой для железа, фехтовать же и на открытом воздухе можно, так даже лучше, в условиях, приближенных к боевым. Еще поговорил с кузнецом относительно возможного его перехода на работу в строящийся центр. Песню я пел обычную — работа интересная и оплата высокая.

Что ему делать в деревенской кузне, ну коня подковать, ну ось тележную починить, гвоздей наделать, топор, лопату отремонтировать. С этим и мальчишка справится. Сам он кузнец знатный, к нему по сложным делам черт те откуда приезжают. Предварительно так поговорил, времени еще куча, пусть думает и прикидывает, что да как.

В замок возвращался в хорошем настроении и поспел как раз к ужину. На сон грядущий еще и с Коллайном успел сразиться, с тяжелыми палашами, для общего развития, не мой профиль. Коллайн на саблях тоже не ахти, но и ему полезно, мало ли каким боком жизнь повернется.

После чего недолгие посиделки с бокальчиком вина, горячая ванна и, где ты там, моя маленькая горячая подружка с таким символичным названием должности? Красота! И называется эта замечательная картина — барон Артуа де Койн в отпуске. Скоро, скоро поспать будет некогда, и я этого уже почти хочу.

Дверь чуть приоткрылась, пропуская Камиллу. Девушка быстро скинула с себя одежду и юркнула ко мне под одеяло. Я невольно вздрогнул.

— Ты чего такая холодная, как лягушонок? -

Камилла ойкнула и, отодвинувшись от меня, затараторила.

— Я ополоснуться решила, а вода остыть успела. Извините господин — и отодвинулась еще чуть дальше. Ага, сейчас! Я прижался к Камилле всем телом, поглаживая наиболее замерзшие, на мой взгляд, части ее тела.

— Сейчас я тебя согрею, зайка.-

Объятия перешли в поцелуи, затем мы согрелись оба, причем основательно.

Когда дыхание немного успокоилось, я поинтересовался.

— Как тебе новая работа? -

Камилла начала с воодушевлением благодарить меня, работа нравится, так интересно, и легче, много легче, она даже умудрилась вздремнуть часок.

— На днях в столицу отправится обоз, с ним поедет и барон Коллайн. Посмотри, что нужно прикупить для твоего хозяйства, поговори с управляющим, пусть выделит деньги, поедешь с обозом, город посмотришь. И еще, подойдешь ко мне перед отъездом, у меня к тебе будет важное поручение. Все поняла? -

Камилла часто закивала головой.

— А сейчас я скажу тебе самое важное. Слушай внимательно.-

Девушка замерла, вся обращаясь во внимание. Я, сделав самое серьезное и суровое лицо, произнес строгим тоном.

— Камилла, даже не вздумай стрелять глазками в мужчин и заигрывать с ними. Иначе как только вернешься, сразу замуж тебя отдам, за… — подумав и, не найдя подходящей кандидатуры, продолжил — отдам короче. Все понятно? -

Камилла с готовностью кивнула головой и, не выдержав, хихикнула.

— Ах, ты еще и хихикаешь! — гневно воскликнул я, наваливаясь на беззащитную жертву и безжалостно целуя ее в такие сладкие губы.

Через два дня, ближе к обеду приехал Шлон. Я как раз важно прогуливался перед замком, заложив руки за спину и мудро поглядывая по сторонам, когда из-за поворота дороги ведущей на Кривичи, показался бывший егерь на своем боевом скакуне. Шлон приблизился, привязал лошадь к коновязи и подошел ко мне. Он был трезв, в новой одежде, с саблей на боку, пистолетами за поясом и чисто выбрит, что для него вообще нехарактерно.

А вот выражение лица у него было невеселое, кислое какое-то, что еще больше удивило меня.

— Никак жениться собрался, за деньгами приехал? — поинтересовался я, когда мы поприветствовали друг друга.

— Нет, командир, деньги пусть у Вас лежат — и тяжело вздохнул.

— Ну так рассказывай, что случилось, ты сам на себя не похож.-

— Да ничего не случилось, скучно стало. Погостил там сям чуть, не интересно. Сказать по правде и пить не хочется. А если совсем правду говорить, выпил бы я немного, но только Вашей микстуры и в нашей славной компании. А так… — Шлон махнул рукой.

— Через две недели выпьем, раньше не получится, не готова будет. Как раз все и соберутся.-

Самогонка действительно к этому времени будет готова. На этот раз и время позволяет сделать ее лучше и опыт, какой никакой, у меня появился. Всю крепкой как в прошлый раз я ее делать не буду, сделаю раза в два слабее, это чтобы пить, не разбавляя.

Для медицинских целей надо постараться поднять градус еще, так практичнее. Вот только название не очень, не кошерное какое-то. Барон хлещет самогонку со своими слугами и солдатами. Брр.

Нет, уж лучше так — барон Артуа де Койн позволил себе принять немного бренди в кругу верных соратников. Вот так будет куда как лучше.

— Эта микстура называется бренди, Шлон. — озвучил я название напитка.

— Бренди — покатал он на языке новое слово. — Какое хорошее слово, бренди. Точнее не придумаешь.-

Я пожал плечами, слово как слово.

— Сам-то чем думаешь заниматься в оставшееся время? -

Шлон помявшись немного, спросил.

— Господин барон, может мне здесь какая-нибудь работа найдется? -

— Отлично — обрадовался я — на днях в столицу пойдут телеги и Коллайн поедет, вот и ты с ними, лишний человек не помешает.-

Егерь заметно повеселел.

— Командир, может быть, и Нектора вызовете? -

— А с ним то что? -

— С ним-то все нормально, сестра его достает с помощью по хозяйству.-

— Так что получается, с хозяйством проблемы? -

— С хозяйством все хорошо, крепкое такое хозяйство, здорово они поднялись пока мы ездили. Проблемы с Нектором, для него крестьянский труд как красная тряпка для быка, звереет прямо. Сестра заставила его сено перекидать, так он все черенки от вил переломал. Как зацепит сена побольше, чтобы закончить побыстрее, а черенок хрясть и сломался — совсем развеселился Шлон.

Верно, спасать надо боевого товарища, пока его быт не погубил.

— Тогда ты вот что, Шлон. Садись на коня и скачи к нему, скажешь, барон вызывает в полной боевой амуниции. С обозом вместе поедете, да и на сегодня дел хватит, после обеда будем золото в слитки переплавлять, ваша помощь понадобится.-

Шлон с готовностью кивнул головой и совсем уже было направился к коновязи, но тут из-за углу замка появилась принаряженная по случаю новой высокой должности постельничьей Камилла. Она прошла мимо нас, скромно потупив очи долу, поприветствовала меня, как будто мы не расстались часа три всего назад, и скрылась в дверях. Шлон проводил ее стройную фигурку восхищенным взглядом и крякнул.

— На чужой каравай рта не разевай.-

— Чего, Ваша милость? — недоуменно спросил у меня Шлон, поскольку я не удосужился переводом с родного. Пришлось повторить, стараясь, чтобы при переводе не пропали ни смысл, ни рифма.

Шлон что-то пробормотал под нос, очевидно запоминая новое выражение, еще раз крякнул и развел руками, все понятно, вопросов нет.

Со слитками не заладилось сразу, еще бы, какие из нас мастеровые. Со свинцом было проще, значительно проще. В конце концов я обжег себе палец и послал Герента за кузнецом. Приехали они быстро, уж не знаю, что там Герент ему наговорил, но в курс дела вводить его не стал, предоставив это мне.

— Пошли — поманил я его за собой.

Когда мы вошли в кузницу, показал ему золото, формы и объяснил задачу. Бедный кузнец даже остолбенел на некоторое время, увидев количество золота, которое нужно обратить в слитки. Он переводил взгляд с меня на золото и снова на меня.

Я ободряюще хлопнул его по плечу, ничего страшного, металл как металл, а работа как работа. С кузнецом дело быстро пошло на лад и уже к вечерней зорьке, мы имели перед собой пятьдесят восемь очень красивых брусочков. На пятьдесят девятый немного не хватило, не беда, этого вполне хватит на реализацию моих первоначальных планов. Я отпустил кузнеца, достаточно щедро оплатив его участие и строго настрого приказав ни словом никому не обмолвиться, даже жене ночью на ушко.

Когда кузнец взбирался на свою лошадку, Коллайн как бы невзначай сказал, что нет смысла оставлять золото в замке до утра, а сразу надо везти его в столицу, как раньше и планировали. Я многозначительно прочистил горло, помолчи мол, могут услышать посторонние.

Уловка бесхитростная, но все же, все же. Хотя это и было чистой воды экспромтом со стороны Коллайна, я, не задумываясь, поддержал его. Любой может потерять голову при виде такого богатства, а последствия вполне предсказуемы. Нас в замке слишком мало, мои люди все в разъезде. Действительно, необходимо решить вопрос с хранением золота как можно скорее…

Обоз с излишками урожая отправился с восходом солнца, чтобы успеть прибыть до темноты в столицу. Я провожал его в путь, ежась от утренней прохлады и позевывая, пришлось подняться ни свет, ни заря, отвык уже от этого.

Подошла Камилла, наряженная в свою лучшую одежду и встала рядом, дожидаясь, пока обращу на нее внимание. Обоз получился внушительным, ведь кроме моих возов, к нему присоединились еще и телеги крестьян.

Группа сопровождения в составе барона Коллайна, Нектора, Шлона и Амина, уже гарцевала на лошадях при полном вооружении. Пора давать сигнал к отправлению, все готово. Камилла робко напомнила о себе, не волнуйся солнышко, как же я о тебе забуду, тем более последние ночи мы провели врозь, по причинам от меня не зависящим.

Попытку Васии заполнить собой этот промежуток я решительно отклонил, это не в моих правилах и все тут. Я погладил Камиллу по волосам, прикрытым легкой накидкой и подробно проинструктировал еще раз. Напомнил, чтобы она вела себя осторожно, особенно на рынках, деньгами не светила и вообще не ходила никуда одна, только в сопровождении мужчины, и тут же пригрозил ей пальцем, смотри у меня. Затем продолжил таинственным шепотом, придав лицу загадочное выражение.

— Теперь о главном. Возьми этот кошелек- с этими словами я и протянул его Камилле — В нем, как ты и догадываешься, деньги.

Так вот, на все эти деньги купишь себе обновок, платья всякие, юбки, сорочки и прочие вещи, которые так необходимы таким красивым девушкам как ты. И не вздумай сэкономить, запорю вожжами, так и знай.-

Затем аккуратно прикрыл ей открывшийся от неожиданности ротик, мужественно преодолел соблазн ласково хлопнуть по тугой попке, и отправил на посадку в отдельную повозку, по недоразумению считающуюся пассажирской. Как только Камилла уселась в нее, обоз, повинуясь моему знаку, отправился в путь.

Завтрак тоже получился ранним, идти, и досыпать не было смысла. За завтраком я распорядился вооружить пистолетами пару слуг, из тех, кто имеет представление, с какого конца вылетает пуля. Они должны дежурить возле входа, объяснив это тем, что у господина барона имеются враги, которые спят и видят похитить его для выкупа.

Самого управляющего я тоже заставил вооружиться, а что касается меня и Прошки, то мы давно уже чувствовали себя голыми без полного джентльменского набора в виде пары пистолетов и шпаги.

Нелишняя предосторожность, реальных бойцов у меня сейчас всего ничего, а шила в мешке не утаишь, так или иначе про золото скоро узнают все, если конечно уже не знают. С Анри отправились четыре слитка на продажу, остальные покоились в моей сокровищнице, дожидаясь своего часа.

Затем я поинтересовался у Герента назначением строения из дикого камня, увиденного мной недалеко от кузни. Строение необычной формы, в виде восьмиугольника, оказалось бывшей замковой башней, частично разобранной и приспособленной под жилье.

Дед управляющего рассказывал ему, что при его деде жил в ней таинственный человек, пытающийся получить золото, уж не знаю из чего. Алхимик, одним словом. Затем в ней обитал еще один ученый, одержимый мечтой создать эликсир бессмертия, а вот при памяти самого Герента башня пустовала.

Хорошо хоть не логово некроманта, подумал я, но в любом случае удачно. Пропадает необходимость ждать, пока закончится строительство и возникает возможность поселить своего химика в башне, пусть там пока и химичит. И на отшибе, не будет портить воздух в замке, и от самого замка достаточно недалеко, пока поселится в нем, свободных комнат хватает и, что не менее важно, стены у башни толстые, практически любой взрыв выдержат при неудачном опыте. Взрывать то ему придется, амальгама это так, на закуску. Подождем Коллайна, он должен навестить химика, знакомого Цаннера. Хорошо бы самому с ним встретиться, но золото тогда на кого оставить, у Анри действительно необходимость побывать в столице, он меня в этом убедил.

Помещение для работы нужно приготовить уже сейчас, какой смысл откладывать, вот сейчас мы с управляющим этим и займемся, подумаем, что к чему и людей отправим. Да и самому интересно посмотреть внутренности башни, после последнего обитателя в нее никто не заходил, на дверях висит замок, уже изрядно заржавевший, а все окна забраны решетками.

Проухв легко справился с замком, вырвав его с петлями, навесами и заодно с дверьми. Ничего, не беда, это поправимо. В нос шибануло спертой затхлостью.

Отправив Проухва дежурить обратно в замок и подождав, пока помещение немного проветрится, мы с Герентом шагнули внутрь. Солнечного света, проникшего через дверной проем было достаточно, чтобы разглядеть все подробности. Освободив окна от закрывавших их изнутри ставен, мы остановились посередине одной большой комнаты, из которой и состояла перестроенная башня, и огляделись по сторонам.

Несомненно, что когда то здесь была лаборатория. Реторты, колбы, горелки, еще множество сосудов разнообразных форм и размеров. Ага, в дальнем углу от выхода углу оборудовано спальное место, по-другому это не назовешь. Небольшой стол возле лежанки, несомненно, служил обеденным, на нем еще стояла столовая посуда из потускневшего серебра. Еще парочка столов, заставленных допотопным оборудованием, стеллаж с книгами и свитками, полуоткрытый шкаф с истлевшей одеждой.

Не иначе как последний обитатель покидал башню в страшной спешке, бросив все как есть. На краю одной из полок лежала горстка покрытых пылью монет. Я сгреб их в руку, и подошел к окну, чтобы лучше их разглядеть.

Монеты достаточно древние, пару столетий они точно пролежали. Положив их в карман, я поймал удивленный взгляд Герента и показал ему жестом, все объяснения потом. Его удивление понятно, несколько мелких медных монет, среди которых парочка серебренных, после кучи золотых слитков, а человек я не жадный, и он имел много возможностей убедиться в этом. Монетки я коллекционирую Герент, и у меня есть уже больше сотни, разных времен и стран.

Это увлечение осталось от прежней жизни, но тогда не имелось столько возможностей и средств. Еще бы мне хотелось собрать коллекцию холодного оружия, кроме того, что камни я тоже собираю.

Моего увлечения монетами не понимал никто, ведь в обращении находились монеты, отчеканенные пару сотен лет назад, и ходили они себе нормально, номиналы за века не менялись, во внимание принималось только состояние самой монеты. Ладно, это мелочи, как про между прочим, сейчас основным для меня является собирание людей, людей нужных и талантливых.

Где же их собрать, да еще столь быстро, чтобы обеспечить целый центр?

Скромнее нужно быть Артуа, скромнее и начинать с малого.

Как там умные люди говорят — даже большим ртом нужно откусывать понемножку, иначе подавишься?

Вот с этой башни и начнем.

— Герент, вызовите пару плотников и кузнеца, дверь необходимо восстановить. Далее, навести здесь порядок и чистоту, обратить внимание на мебель. И ничего не выбрасывать, ни книг, ни оборудования, ничего. Новому хозяину башни, возможно, будет интересно, что оставил ему предшественник. И самое главное, пойдемте, я покажу Вам периметр, который придется огородить забором из кирпича. —

Управляющий посмотрел на меня, но ничего не сказал, но и так понятно, откуда, мол, у меня такая любовь к заборам.

Усмехнувшись, я заявил.

— Знаете Герент, я еще хочу и замок обнести стеной из кирпича, вернее даже не сам замок, а его вместе с окрестностями. Не крепостной стеной конечно, но достаточно высокой. Но это со временем, теперь смотрите и запоминайте, а еще лучше вбейте колышки.-

Вот так-то лучше будет, и башня и кузница и еще одно немалое строение из грубого камня, остатков крепостной стены, когда-то окружавшей замок, обнесутся забором, достаточно высоким, чтобы скрыть происходящее за ним от ненужных глаз. Да и доступ сюда ограничится.

Вот здесь, в этом углу поставим ветряк, чтобы заставить работать сверлильный станок, который расположим в том самом строении. Нет, работы по постройке центра не прекратим, ведь себестоимость кирпича совсем низкая, да и оплата работников нас не разорит. Но сначала закончим все здесь, назовем это приоритетом.

Скоро кончится сезон дождей, крестьян ждет посевная, привлекать рабочие руки со стороны в данной ситуации не вижу смысла. Герент слушал, кивая головой, задавал интересующие его вопросы, получал на них ответы, словом, мы работали, правда, пока только языками.

Вечером, перед самым ужином, приехал Цаннер, извинившись, что не смог выбраться раньше, много пациентов, ничего сложного, но каждый требует времени. Мы засиделись с ним в кабинете далеко за полночь, разговаривая на одну единственную, но так интересующую его тему.

Я бы даже назвал наш разговор допросом с пристрастием, настолько много мне пришлось отвечать. Его интересовали даже малейшие мелочи, он делал много пометок для себя, иногда мне приходилось объяснять одно и то же по нескольку раз. Ужасный человек, недаром его из столицы выперли, с тоской думал я, отвечая на очередной его вопрос.

Наконец, не выдержав, я ушел спать, оставив его в кабинете разбираться со своими записями. Уже сквозь сон я слышал, как он заглядывает в мою спальню, хорошо хоть разбудить меня не решился. Утром Цаннер отбыл к своим пациентам еще до моего пробуждения. Вот и славно, я с содроганием вспомнил подробности прошлого вечера.

— В таком случае больному делают инъекцию необходимого лекарственного препарата.-

— Стоп, господин барон. Что такое инъекция? -

— Ну, это укол, который производится при помощи шприца…-

— Что такое шприц? -

— Это механическое приспособление, созданное специально для инъекций. Давайте, я Вам его нарисую, так будет понятнее. Смотрите, это стеклянная трубка, это поршень, это съемная пустотелая игла. Наполняем шприц лекарством, обеззараживаем место укола спиртом, чтобы не внести инфекцию и вводим лекарство, либо в мышечную ткань, либо непосредственно в вену. Шприцы многоразового действия, но перед употреблением их необходимо подвергнуть обработке в кипящей воде.-

Фу, можно выдохнуть.

— Что такое спирт? -

Мама моя, да когда же это закончится.

И отказать я ему не мог, все это касается не механических чудес, а жизни многих людей. Спокойно можно обойтись без разных вещей, что окружают человека будущего, но вот когда вопрос стоит о его здоровье…

Горящие глаза Цаннера, его чуть подрагивающие руки…

Вначале разговора он честно признался, что после первого разговора очень сомневался, в том, что я ему успел поведать. Но позже, после здравого размышления понял, что ему попалась уникальная возможность заглянуть в то самое будущее.

Источником моих знаний он не интересовался, но что касается любимой медицины…

Смотрел я однажды на одном из каналов цикл передач, посвященных прорывам отечественных ученых в той или иной области науки. В одной из них группа ученых медиков рассказывала о своей работе, обещавшей получение качественно нового препарата, способного излечить от многих болезней и, чуть ли не новое направление в медицине. На вопрос одного из участников передачи, весьма ироничный, что ученые создают лекарство от смерти, руководитель проекта спокойно ответил, что такое лекарство уже существует, и коротко добавил — пенициллин.

Действительно, пенициллин избавил человечество от многих болезней, считающихся до его появления смертельными, вернее не избавил, а дал возможность их успешно лечить.

Что я мог сказать Цаннеру, да у нас существует лекарство, которое излечивает и то, и другое и третье и десятое. А вот как его получить? Единственный факт, который мне удалось вспомнить это то, что впервые пенициллин был получен из плесени, образующейся на несвежем хлебе. Но даже таким образом я указал путь в правильном направлении, дальше лишь вопрос времени. Вот в таком ключе и прошел весь вечер, с которого я позорно сбежал, не выдержав.

Глава 28 

Много всего и все приятное

Коллайн с обозом задержался на день дольше, чем мы планировали.

Я боролся с гравитацией при помощи отягощений, когда в мой маленький спортивный зал заглянул Проухв и сообщил о скором прибытии обоза. Вот и славно, поздний ужин мне всегда нравился больше, чем ранний завтрак. Перед этим мы славно помахали с Прошкой балотами на небольшой лужайке в самой чаще парка.

Да, Проухв здорово продвинулся в фехтовании, Дикие обратили на него большую часть своего внимания, объясняя это тем, что он постоянно находится при мне. Что ж, меня это только радовало.

Когда я вышел во внутренний дворик, караван уже прибыл.

Возле телег суетилась челядь, и, следуя указаниям управляющего, приступала к их разгрузке.

Камилла, в новом красивом платье, которое, кстати, очень ей шло, сразу же заметила меня и поспешила навстречу походкой модели. И ведь не учил ее никто, природа наградила. Подойдя, Камилла пустилась в объяснения. Но я прервал ее, похвалил новый наряд, сделал комплимент ее внешности, заставив девушку порозоветь от удовольствия, и отпустил.

Не до этого сейчас, вон идет Коллайн веселый и довольный, а рядом с ним седой незнакомый тип годов сорока с ожогом на правой щеке. Этот самый тип и оказался рекомендованным Цанером химиком, по имени Нерк Капсом. В ответ на мой вопросительный взгляд Анри передал мне небольшую коробочку и, договорившись встретиться за ужином, а затем в моем кабинете для дальнейшего разговора, мы разошлись по своим делам.

Когда я вошел в обеденную залу, первым что бросилось в мои глаза, был великолепный обеденный сервиз из серебра, новенький и блестящий. Я даже застыл в дверях на несколько мгновений, любуясь на нем игрой света от ярко горящих свеч в канделябрах. Пройдя на свое место, и привычно усевшись в кресло, напоминающее небольшой трон обнаружил перед собой серебряный кубок, почти точную копию так приглянувшегося мне кубка с фамильным гербом Вандереров.

Этот же отличался только тем, что на нем красовался мой герб, вздыбленная лошадка. То же самое оказалось и на стоящих передо мной приборах. Им же были отмечены и двузубые вилки, и даже ножи. Я взглянул на Коллайна, явно довольным произведенным на меня эффектом. Все еще опасаясь подвоха, внимательно рассмотрел коня, изображенного на самом гербе, с него станется. Нет, ничего такого, чтобы указывало, что это все же конь, а не кобыла не имеется.

Довольный, я откинулся в кресле с кубком, уже наполненным заботливой Васией вином, дожидаясь пока мне положат на блюдо всего понемножку. За столом мы сидели впятером, кроме меня присутствовали Коллайн, Герент, Капсом и приехавший к самому ужину доктор Цаннер, усевшийся рядом с Капсом. Они о чем-то тихо беседовали.

За ужином Коллайн рассказывал о столичных новостях, не касаясь главных тем, многозначительно поглядывая на меня. Цаннер, в своем обыкновении, постарался заговорить о, наверное, единственном, что его интересовало в этом мире, но я решительно перебил его, отложив разговор на вечер и сразу предупредив, что столько времени как в прошлый раз, уделить ему не смогу. Бедняга сразу скис, но что поделать, на это время и на остальную ночь у меня совершенно другие планы, совершенно.

После ужина я сидел в кабинете, просматривая накопившуюся за время моего отсутствия корреспонденцию, прибывшую из столицы.

Ничего интересного, разве что пара давно просроченных приглашений.

В дверь робко вошла Камилла опять в новом, но не менее хорошо сидящем на ее стройной фигурке платье. Вошла она якобы для того, чтобы отчитаться за поездку в столицу.

Я заставил ее пройтись по кабинету, размеры которого позволяли устроить из него импровизируемый подиум, откровенно любуясь девушкой.

Довольная произведенным эффектом, Камилла подошла ко мне, ожидая приговора. Я похвалил ее за хороший вкус и, достав из кармана привезенную Коллайном коробочку, открыв ее со словами.

— Камилла, у меня есть для тебя небольшой подарок, надеюсь, он тебе понравится.-

В коробочке, выполненной в виде простенькой шкатулки, лежало пару перстеньков, сережки и кулон с цепочкой затейливого плетения. Выполненные из золота с добавлением небольших, но очень красивых в огранке камней, они заставили меня задержать дыхание от восхищения неведомым мастером ювелирного дела.

Я попросил Анри уложиться в три золотых кроны, и теперь меня даже взяло сомнение, настолько дорого смотрелись украшения. Надо обязательно будет узнать подробности у Коллайна, где он смог приобрести эти украшения.

Камилла ахнула, прижав кулачки к груди, когда я протянул шкатулку ей. Она робко протянула руку, испуганно отдернула ее и посмотрела на меня, все еще не веря. Я же, с виду сама невозмутимость, нарочито небрежно сказал.

— Возьми зайка, возьми, мне кажется, что эти безделушки очень тебе подойдут.-

Через несколько мгновений девушка уже красовалась перед одним из трех зеркал замка, висевшим у меня в кабинете. Еще одно такое же имелось в спальне, а самое большое, примерно с руку длиной в диагонали, находилось в холле, давая всем понять, что в замке живут достаточно обеспеченные люди.

Налюбовавшись на свое отражение, Камилла повернулась ко мне, просто светясь от счастья. Не кривя душой, я заявил, что украшения ей очень идут, что сама она просто прелесть и еще что-то в том же духе. Бедная девушка прямо разрывалась на две части, поочередно поглядывая на двери в спальню, чтобы немедленно отблагодарить и на выход из кабинета, чтобы столь же немедленно похвастать перед подругами.

Пришлось помочь ей, послав на кухню с указаниями сервировать стол в кабинете вином и легкими закусками, поскольку разговор будет долгим. Ну что ж, сегодняшняя ночь выдастся очень горячей и нежной, сказать, что подарок Камилле просто понравился, это вообще ничего не сказать.

За столом в кабинете собрались все участники ужина, еще напросился Проухв, усевшийся в дальнем углу и приготовившийся слушать. Не знаю, что он понимал и какие делал выводы, но послушать умные разговоры о непонятных вещах стало его страстью.

Беседа действительно получилась долгой, несмотря на все мои попытки сократить ее. Капсом оказался человеком слегка взбалмошным, но приятным собеседником и по-настоящему увлеченным своим делом. Мы поговорили с ним так, вскользь на общие темы, не касаясь частностей.

Завтра, сказал я ему, все будет завтра и подробные объяснения, и конкретные задачи. Ваша комната готова, помещение под лабораторию, здесь я посмотрел на Герента, на что тот коротко кивнул, тоже. Отдохните с дороги, а с завтрашнего дня я обещаю загрузить Вас работой в полной мере, работой интересной и разной. Заодно утрясем и вопрос и об оплате. У меня есть два варианта, я кладу вам твердое жалованье плюс премия за успешно выполненную задачу, либо же сразу оговариваем гонорар за конкретную работу. Жить будете в замке, столоваться тоже, естественно бесплатно.

Заинтриговав ученого, я постарался ответить на несколько вопросов Цаннера, возникшие у него как результат наших предыдущих бесед. С доктором проще, с медициной в повседневной жизни мы сталкиваемся, так или иначе, довольно часто, а вот химия… Скудные остатки школьного курса химии да еще несколько статей из популярных журналов, прочитанных на досуге, пожалуй, и все. Но ничего, справлюсь, в конце концов, я ожидаю от него больше, чем он от меня. Труднее будет объяснить, например, что требуется именно азотная кислота, а не какая-нибудь соляная или, пуще того и вовсе серная. Как получить глицерин можно объяснить и на пальцах, а дальше уже дело за ним. Главное, что у лаборатории стены толстые, взрывчатка вещь серьезная.

Спасибо Поланику, есть у него в одной из книг технология изготовления подобных вещей в домашних условиях. Если она вообще уже существует, эта самая кислота в этом мире. Но это вторым планом, прежде всего нужны зеркала.

Наконец, мы остались вдвоем с Коллайном. Усевшись в креслах у горящего камина, с бокалами вина, мы молчали, глядя на языки пламени. Погода на дворе стояла мерзкая, мелкий холодный дождь, сопровождаемый резкими порывами ветра. Самый разгар холодов в местном климате, градусов десять, по моим ощущениям. Через пару тройку недель погода наладится, земля быстро высохнет под щедрым на тепло солнышком и настанет лето, которое продолжится до следующего сезона дождей.

И получается два лета и два дождливых сезона, месяца по полтора-два. Благословенный климат, я от него в восторге. Хотя иногда до жути хочется прогуляться по морозу, чтобы щипало щеки и перехватывало дыхание, а затем вернуться в теплый дом и усесться рядом с открытым огнем, подкидывая в него полешки, вот прямо как сейчас.

Коллайн был доверху наполнен новостями, это по нему очень заметно, но молчал, ожидая, когда же я проявлю к ним интерес. А мне было хорошо, по-настоящему хорошо, сидеть и смотреть на огонь. Коллайн все же не выдержал, начал разговор первым, но начал его совсем не тем, что я от него ждал.

— Сейчас бы немного твоего снадобья, де Койн. На вкус конечно пойло еще то, но его достоинства намного выше его же недостатков — мечтательно протянул он.

Надо же, еще один поклонник дистиллятов объявился, кто бы мог подумать.

— Будет барон, обязательно будет. Как раз к тому моменту, когда соберутся все наши люди, мое замечательное пойло, как ты его назвал, будет готово. Кроме того я глубоко убежден в том, что на вкус оно станет значительно лучше, можешь не сомневаться и называться оно будет по-другому — бренди. А теперь выкладывай, не томи души, считай, что в молчанке ты победил.-

Я действительно рассчитывал сделать вкус более приличным. В прошлый раз пришлось пользоваться забродившим виноградом, и получилась обычная самогонка, к тому второпях же не совсем хорошо очищенная. Сейчас же буду использовать белое виноградное вино, и так называемый первач оставлю на потом. То, что мне нужно для бренди перегоню пару раз, очищу более тщательно, затем залью в бочонок ведер на пять, добавлю дубовой коры, жженого сахару и немного ванили.

Идут все куда угодно, мне лично нравится легкий, почти неуловимый привкус ванили в послевкусии. Неделю думаю, хватит, чтобы мое бренди напиталось нужными ингредиентами. Еще прикажу, чтобы несколько раз в день перемешивали содержимое бочонка, катая его по полу.

Такой же бочонок из дубовой клепки оставлю года на три в покое, это и будет выдержкой. Что касается первача, то и он не пропадет ни в коем случае, перегоняем его, не менее тщательно очищаем от сивушных масел и получаем спирт на медицинские нужды Цаннера и химические Капсома.

Вот он и займется этим вопросом, первое время под моим чутким руководством, кому ж еще, как не ему. У меня даже змеевик есть, грубый, толстостенный, но это тоже хорошо, лучше будет теплоотдача. Или не хорошо, но не важно. Да и спирт получится дорогим, но что поделать, ректификата мне не получить, даже понятия не имею, как построить ректификационную колонну и слава Богу.

— Бренди — задумчиво произнес Коллайн — на слух хорошее слово.-

Вот блин, вы что, сговорились что ли?

— На вкус еще лучше — пообещал я, задумчиво вертя в руках понравившийся кубок — рассказывай Коллайн, рассказывай.-

И Коллайн начал рассказывать. Дорога прошла спокойно, здесь не глушь, окрестности столицы. Поселились в моем доме, где же еще, там тоже все в порядке.

Была у него идея, подарить мне точно такой же кубок, как и Вандерерский, но уже с моим гербом. С самого утра Анри и принялся воплощать ее в жизнь. По рекомендации одного из своих столичных знакомых забрел он к ювелиру, очень талантливому, по отзывам, но малоизвестному среди аристократии в силу своего молодого возраста и отсутствии протеже. Вот ему-то он и сделал заказ, предоставив в качестве образца кубок, захваченный с собой на именно такой случай. Только помят был он очень, в отличие от своего брата-близнеца, а в остальном копия. Там же он приобрел и заказ для Камиллы, и столовый сервиз, попросив изобразить на нем мой герб.

Была у него, кстати, еще мысль добавить к нему им же и придуманный девиз, но он от нее отказался, поскольку по-настоящему образованных людей, способных прочесть надпись на старо-имперском языке, мало, да и стоимость работы увеличится.

Вот язва, припомним при случае.

Сам же ювелир оставил у него очень хорошее впечатление и Коллайн осторожно переговорил с ним на предмет возможного сотрудничества. Здесь Анри провел пальцами по воображаемым струнам, пропел приятным тенором.

— Интересная работа при достойной оплате — что еще нужно ювелиру для счастья — и он рассмеялся, довольный собой.

Ювелир оказался не против в принципе, но попросил более детального разговора со мной.

Затем Коллайн отправился в банк, чтобы сбыть слитки, захваченные с собой из Стенборо. В банке долго рассматривали золото через лупу, царапали, чем-то на него капали но, в конце концов, купили. Причем предложили такую цену, что Коллайн, предварительно проконсультировавшись о состоянии рынка в этой области, только крякнул, судорожно пытаясь сохранить лицо, настолько она была высока.

И чему тут удивляться, золото высокопробное, да еще и в слитках…

Деньги обещали выдать на следующий день, что не стало критичным, поскольку и заказ у ювелира будет готов завтра к вечеру.

Все так же, в сопровождении егерей и Амина, Коллайн отправился на поиски Капсома, чтобы переговорить и с ним.

Дом ученого-химика был расположен не в самом благополучном квартале и нашелся легко. Первый же мальчишка, у которого они спросили, сразу указал на него, при этом выразительно покрутил пальцем у виска, характеризуя его обитателя. Сам дом носил следы недавнего пожара, вовремя потушенного.

Хозяин открыл дверь не сразу, после настойчивого стука сначала кулаком, а затем и сапогом Шлона. Капсом выглядел очень испуганным и сразу начал упрашивать об отсрочке. Понятно, ученый принял своих нежданных гостей за кредиторов.

И настоящие кредиторы не заставили себя долго ждать. Не успел Коллайн толком объяснить ученому, что он не тот, за которого его принимают, как в дом ввалилось шестеро парней, самой что ни на есть бандитской наружности.

Вот тут-то Капсома проняло по-настоящему, он даже с лица спал, рассказывал Коллайн. Не обращая внимания на уже присутствующих, бандиты начали грозить Капсому всеми мыслимыми и не мыслимыми проблемами и карами, если ученный не отдаст сейчас же, прямо в этот миг десять серебряных полукрон. Капсом только тряс головой, пытаясь что-то сказать и сильно заикаясь от испуга.

Насчет химика у Коллайна были очень четкие инструкции, ему следовало попытаться убедить ученого о немедленном переезде в Стенборо. Цаннер дал ему столь лестную характеристику, что и мечтать не нужно о лучшей кандидатуре на то место, кое ему следовало занять в реализации моих планов.

Капсом, человек немного не от мира сего, увлеченный только своими исследованиями, как нельзя более подходил мне. Рассказывал Цаннер и о его проблемах, связанных с полным непониманием реалий жизни и быта. Сам он, не способный обмануть даже в мелочи, он и всех остальных считал такими же. И этим пользовались все, кто только мог. При этом, нуждаясь в средствах для своих экспериментов, он занял необходимую, по его мнению, сумму, совершенно не озаботясь вопросом, как же он будет отдавать свои долги. Вернее, озаботиться-то он озаботился, рассчитывая продать одно из своих изобретений, но его разработками не заинтересовался никто. В итоге к нему в дом начали наведываться крайне недружелюбные по отношению к нему личности с низкими лбами, мощными, покрытыми многодневной щетиной челюстями и глазами убийц.

Этот визит, как оказалось позже, должен был быть последним, ведь все отговорки ученого закончились, а его имущество не укладывалось и в половину долга. Разве что дом, но в этом случае ситуация может приобрести нежелательную огласку, сумма же не слишком велика и главное здесь не создать инцидент. Отдавать должны все, иначе получается не бизнес, а бардак, говаривал Варон Кройт, основатель банковского дома, с которым бедолага Капсом и имел дело.

В принципе мысль верная, но методы… Капсома ждала не долговая яма, родственников у него нет, а значит, нет и смысла. Вероятно, его ждала смерть, и, скорее всего мученическая.

Парни Кройта знают в этом толк и, когда, в конце концов, тело ученого обнаружили бы, люди долго с содроганием пересказывали бы друг другу подробности.

Этот человек вовремя не отдал деньги Кройту, говорили бы они, понизив голос до шепота. Жестокий человек, очень жестокий. Сталкивался я с ним, вернее с его людьми, к счастью удачно.

Сам Кройт, выходец из самых низов, добрался до места, которое теперь занимает по головам и трупам, как своих соперников, так и людей, случайно вставших у него на пути.

Сейчас он является владельцем далеко не самого мелкого банка в Империи, имеющего свои филиалы в пяти самых крупных городах. Банк его считался напрочь криминальным и не гнушался ни чем, если пахло крупными деньгами. Это помимо основного вида деятельности, такого как кредитование под залог имущества или просто под долговую расписку.

Говорят, что когда-то он вдоволь натерпелся от людей, могущих похвастаться благородством своего происхождения и теперь в полной мере пользовался ситуацией.

Варона Кройта ни хлебом не корми, ни другими изысками, только дай полюбоваться на дворянина, молящего об отсрочке, рассказывал как-то Коллайн. Еще поговаривают, что Кройту не единожды самому предлагали дворянство, на что он всегда отвечал отказом.

Мотивы понятны, одно дело, когда равный требует деньги с равного, и совсем другое, если перед тобой ползает на коленях умоляя об отсрочке человек с родословной.

Коллайну пришлось столкнуться с людьми Кройта, получившими прямой и четкий приказ. Поначалу Анри повел разговор о том, чтобы оплатить долг Капсома с набежавшими процентами и со всеми моральными компенсациями.

В принципе, обсуждая возможные проблемы, связанные с переездом химика в Стенборо, мы предполагали нечто подобное, и Коллайн получил разрешение потратить разумную сумму на их устранение. Но старший среди бандитов решительно отказался от попытки Анри расплатиться по долгам ученого, после чего у Коллайна возникло стойкое убеждение, что им нужны не совсем деньги. Анри добавил пару серебряков, но и на этот раз предложение было решительно отвергнуто и даже выдвинуто встречное — поскорее покинуть дом, и не мешать серьезным людям делать не менее серьезные дела.

Наверное, Коллайн так бы и сделал, но его остановило одно обстоятельство — слишком уж нагло вел себя главарь, по всей вероятности перенявший у своего босса манеру разговаривать.

Коллайн увеличил сумму выкупа еще на пять серебряных монет, но переговоры окончательно зашли в тупик. Чем уж так насолил Капсом Варону Кройту, если вопрос нельзя было решить с помощью звонкой монеты, так и осталось для него непонятным. Коллайн тем временем занял более удобную диспозицию, переместившись за массивный стол, чтобы выиграть в случае необходимости пару таких нужных мгновений, что не прошло незаметным для бандитов.

Шлон с Нектором пристроились возле окна, о чем-то оживленно беседуя. Вернее говорил один Шлон, рассказывая вполголоса веселую историю. Однако со своего места Коллайн ясно видел, как Нектор, прикрытый могучей спиной друга, успел вынуть пистолеты и даже взвести курки.

Напряжение достигло апогея, когда Амин, кто бы мог подумать, протяжно зевнул и спокойно так, с ленцой произнес.

— Господин барон, извините, что вмешиваюсь, но, как мне кажется, разговор начал Вам докучать. Я отлично понимаю, что не вправе давать советы, но может быть Вам достаточно одного собеседника, а остальных мы… — и он провел ногтем большого пальца по горлу, плотоядно улыбнувшись, не забыв повернуться чуточку в профиль, продемонстрировав шрам, шедший через все лицо.

Любопытное дело, Шлон постарался на славу когда штопал рану Амина и в обычном состоянии шрам представлял собой узкую белую полоску, но стоило парню ощериться… Не знаю, кто его надоумил, но даже я вздрогнул, когда в первый раз увидел подобную улыбочку Амина, хотя предназначалась она не мне, а одному из хозяев постоялого двора, на который мы заглянули по дороге в Стенборо.

Мы шумной толпой ввалились в таверну насквозь промокшие и в плащах заляпанных грязью, рассчитывая на горячий ужин и отдых в теплой сухой постели. Таверна была заполнена практически полностью. Пару центральных столов занимала компания, целиком состоявшая из юнцов, сынков местных владетелей, которые одарили нас вполне нелестными взглядами, но которым хватило ума удержаться от комментариев.

Зрелище, чего там говорить, мы представляли собой весьма неприглядное и хозяин, рассчитывая �